Все ради тебя (СИ)

«Услышь»

Адам; сейчас

Я не могу перестать смотреть, как она улыбается.

Лиза сидит рядом со своим братом, громко смеется, притом настолько искренне, что все мое нутро теплеет, а с губ не сползает ответная улыбка.

Как же она хороша…

Красива? Безусловно. Лиза всегда выглядит на миллион долларов, ведь чувство вкуса у нее безупречное, но я сейчас не об этом. Она хороша в своих проявлениях. Немного наивных, где-то детских, но настолько объемных, что это трогает сердца всех, кто ее такой видит.

Мне довелось часто видеть ее такой. Когда глаза горят, когда смех заставляет тьму отступать и светлеть — мой лучик света, мой Рассвет. Она стала им и навсегда будет им. Никто не сможет этого изменить, да и как? Разве это возможно? Взять и забыть ее? Мне все советуют именно так и поступить, но вы только посмотрите на нее. Сейчас Паша сует ей какую-то коробку из синего велюра. Украшение. Конечно, я сразу это понимаю, а она медлит. По-детски улыбается, демонстрируя свои очаровательные ямочки, потом бросает на него хитрый взгляд. Лиза, как и любая другая женщина, любит украшения. И да. Конечно, она тоже понимает, что там внутри — играется.

Я слышу…

— Оттуда на меня сейчас что-то выпрыгнет?

— Только если восторг и обожание. Мне, разумеется. А то посмотрите! Этого вон… — Паша толкает «Глеба» в плечо, — Обняла даже! А меня?! Я твой брат!

Лиза фыркает и отмахивается.

Мне даже интересно, что он туда запихнул, и я слегка щурюсь. Жду.

Кстати, пока жду — Глеб этот мне, естественно, не нравится. Тот факт, что она его обняла — еще меньше. Если совсем честно, думал, что сгорю, когда это случилось. Сердце аж из груди вырвалось, а во рту разлилась горечь. Как Катя его описала, спокойствия не прибавило...

«Лучший друг Паши» — и взгляд такой до омерзения раздражающий. Тоже хитрый как у лисы. Ты-не-представляешь-как-пожалеешь взгляд.

Веду головой по кругу, разминаю шею, снова концентрируюсь на Лизе. Плевал я на этого Глеба — похеру! Похеру — похеру — похеру! ПО. ХЕ. РУ.

Лиза.

Она как раз открывает ларец и застывает. В прямом смысле этого слова! А я ерзаю в кресле. Так она не реагировала на мои подарки никогда. Даже на то колье, где было столько бриллиантов, будто в него запихнули целую шахту по их добыванию. И размером они были с кулак…что же там?

Через мгновение ответ на этот вопрос поднимается с подушки аккуратными, маленькими пальчиками.

Диадема?!

Даже не так! Самая настоящая корона.

Лиза — молчит; Катя — ржет.

Бросаю на нее непонимающий взгляд. Я хорошо знаю Лизу и вряд ли она бы оценили такой подарок…В смысле…конечно, оценила бы в теории, но одевать бы не стала. Потому что вульгарно. И странно. Я буквально слышу, как моя девочка говорит это тоном, полным сарказма, а еще морщит носик, так что нет, она не оценит. Разве что за этим не кроется какая-то история? А судя по улыбке Кати, именно так и есть.

Буравлю ее взглядом, который она перехватывает, пару мгновений вроде спокойно отвечает, но потом сдается и закатывает глаза.

— В детстве у Лизы была диадема, но…

— Но?

— Паша ее сломал. Случайно. Сел, раздавил, а больше таких не было. Она очень плакала, и тогда он пообещал ей, что обязательно купит целую корону, когда вырастит. Еще круче! И вот…

Понятно.

Слегка закатываю глаза, но внутри тепло. У нас с братом тоже такое было, только с машинкой. Он сломал мой любимый, радиоуправляемый мустанг, а на восемнадцать лет исправился — купил такую же, только в настоящем размере.

Я ее разбил, когда влетел дерево после вечеринки, где я позволил себе слишком много. В очередной раз. Но в последний.

По спине идут холодные мурашки, которые я сбрасываю, ведя ими, снова концентрируюсь на Лизе. Мне она нужна, чтобы убрать тьму — нужна ее улыбка. И я ее получаю.

Лиза улыбается, даже смеется, а в глазах слезы. Но не те, что я видел так часто, а хорошие. Добрые. Слезы счастья.

Блядь.

Стало только хуже.

На меня снова давят воспоминания о том, как я не сдержал свое слово. Не сделал ее счастливой…а, напротив, сделал очень больно.

Блядьблядьблядь.

Хмурюсь и поднимаю два пальца в воздух, чтобы подозвать официанта.

— Еще виски.

Он кивает и уходит, а Сай бросает на меня взгляд.

— Еще виски?

— Здесь эхо?

— Нет, просто это уже третий стакан, Адам.

Охуенно.

— С каких пор ты считаешь мои стаканы? — саркастично смотрю на него, но во взгляде моем преобладает злость.

Какого хера ты лезешь не в свое, блядь, дело?! Твоя любимая женщина рядом, вот и занимайся своим делом, а от меня отъебись!

Все это горит на языке, но вместо того, чтобы произнести мусор, я утыкаюсь в свой стейк. С кровью.

Как символично. Чудовищу нужно мясо с кровью, тьме нужна жертва. И сколько не веди плечами, правда сжимает мне горло стальной хваткой. Приходится даже ослабить галстук, потому что я задыхаюсь.

Твою мать.

Сука.

Как будто в груди все в фарш, и я знаю почему, но ни за что это не озвучу. Прикрываю глаза на мгновение, чтобы унять ужасную боль под ребрами, и снова иду к своему маяку.

На ее голос…

— …Да что ты говоришь?!

— Серьезно! Я не люблю моделей!

Паша произносит это как будто специально громко, но отвлекает. Усмехаюсь, бросаю на него свой саркастичный взгляд, как и половина мужиков этого зала.

Ну да, блядь, кому ты лечишь? Не любит он моделей.

Лиза озвучивает коллективное мнение вслух.

Сначала, конечно же, смеется со своей короной на голове, потом кивает пару раз и тянет.

— Ну да, ну да. А трава у нас нынче растет голубая. Кому ты заливаешь?!

Его громкий смех привлекает еще больше внимания, я тем временем быстро обследую зал, чтобы понять…

И понимаю.

В каждом месте вроде этого есть особая зона. Обычно у бара. Там сидят девушки, мечтающие обзавестись богатым, щедрым спонсором. Проще говоря, витрина — выбирай любую. Они сделают все, что ты захочешь, когда ты захочешь и сколько ты захочешь — если сойдетесь в цене, конечно же.

Сейчас вся эта витрина смотрит на Пашу.

Усмехаюсь.

Наверно, они уже прогуглили, кто же он такой, и готовятся нанести сокрушающий удар. Еще бы! Новый миллиардер в наших джунглях. Каждая хочет быть первой, кого он заметит… а Лизу вряд ли устроит такой расклад.

Это намерено, малыш? Уверен, что да.

Она отгибается на спинку стула, будто наслаждается моментом, но вместе с тем заинтересована услышать то, что скажет ее брат. Я думаю, она не ожидала отрицания, а готовилась самолично расписать все «плюсы» таких связей, а он ее, кажется, удивил…

Ну и? Что же ты скажешь?

Паша улыбается нагло, как обычно. Нарочито медленно пьет свое шампанское, потом отгибается также как она. Че-е-ерт…сейчас они очень похожи…Но не об этом речь. Он покручивает внушительный камень на мизинце и, наконец, кивает.

— Ладно. Хочешь правды? Модели — шикарны.

«Бам!» — одними губами отвечает она, открывает рот, чтобы выплеснуть немного яда, но вдруг он поднимает указательный палец к потолку и говорит дальше.

— Но! Есть оговорочка.

— И какая же? Только блондинки?

Клянусь, если он сейчас это подтвердит, то половина сучек Москвы станет блондинками.

Усмехаюсь этой мысли, сам смотрю на Лизу.

Она злится.

И это снова неприятно.

Потому что я знаю, что злится она из-за меня. Наверно, Лиза теперь ненавидит моделей, хотя в этом, поверь, смысла нет.

Они — пустышки. Жаль, я не могу тебе этого объяснить, чтобы ты услышала…

— Мне нравятся модели мирового уровня. Типа Шейк, Кемпбелл там…не знаю, Адрианы Лимы?

Лиза громко прыскает, а потом начинает ржать. Я тоже улыбаюсь. Губа у тебя, парень, не дура — нормально…

— Я в том смысле…Да хватит ржать!

— Да ты просто охренел!

— Я не сказал, что единственные женщины, которых я рассматриваю — это они! Я имею в виду, что на них охренительно приятно смотреть!

— А на других противно?

— Ты не слышишь, да?

— Я слышу прекрасно и все понимаю…

— Нифига ты не понимаешь, а вот если дашь мне закончить — поймешь!

Пару мгновений она медлит, а я молюсь, чтобы тему не сменила, потому что чувствую, что, возможно…только возможно! Паша сможет объяснить ей то, что она не хотела слушать от меня.

Пожалуйста…

— Ладно. Говори.

Улыбается.

И я вместе с ним слегка, ведь жду с замиранием сердца, что же будет дальше…

— Красивых женщин — много. Все красивые! Но! Если мы говорим конкретно про моделей, то те женщины и те самые женщины, на которых ты так «вежливо» намекнула — вещи разные!

— И в чем же их принципиальное различие?

— Да в том, что кому-то вроде Наоми Кемпбелл не нужно так привлекать внимание!

Она поднимает брови.

— Что ты смотришь? Это правда.

Смотрит на Глеба, тот слегка жмет плечами и снова принимается за свои пельмени.

Мудак. Еще и с татуировкой на морде. Мудацкой.

Так, ладно, не отвлекайся!

— …У них есть имя, популярность, бабки. Они не просто картинки! Это профессия. Я знаю пару моделей из Виктории Сикрет, и я охренел, сколько они тратят на спортзалы, занятия, и как на самом деле происходят все эти съемки!

Лиза поднимает брови, а Паша расширяет глаза и возмущается. Притом вполне натурально.

— По десять часов в ледяной воде, Лиза! Ты себе это представляешь?! Они работают как проклятые, чтобы самим решать, с кем встречаться! Это они решают обратить на тебя внимание или нет. Так ведут себя женщины. По сути своей, ведь как? Женщины решают, годишься ли ты для того, чтобы потратить на тебя свое время.

— Да ну?

— В моем мире — да; за чужие не берусь отвечать. Это правильно, Лиза. И это нормально. Те, о ком ты говоришь всего лишь…кхм, как бы сказать повежливее? Мама их вроде называла…

— Аксессуары…— тихо отвечает она, Паша кивает.

— Ага. Именно. На каждой из них есть ценник, а это уже не отношения. Разве что рыночные. То есть, ты им платишь — они делают все, что ты захочешь. И я не говорю о том, что нет чувств, мы это опускаем. Искренность там, любовь — вообще забудь! Это касается даже секса, ради которого их в принципе и покупают. Говорят тебе: что ты хочешь, чтобы я сделала? — его передергивает, — Фу, аж затошнило! И кого-то это, возможно, устраивает — судить не буду; у каждого свои мотивы, — но мне это неинтересно. Такие рабские отношения, когда тебе слово боятся сказать, чтобы ВДРУГ не потерять твои бабки — говно, а не отношения. Если бы я хотел такую, сгонял бы в секс-шоп и использовал насос, чтобы развлекаться себе в удовольствие. Потому что, по сути, это то же самое, только дешевле.

Вроде бы задумывалось как шутка. По крайней мере, некоторые жены оценили — улыбаются вон сидят; мужчины некоторые тоже. Но не Лиза. Она задумчиво потирает край стола, хмурит бровки, а потом внезапно бросает на меня взгляд.

И я, блядь, умираю.

Сразу как мудак по стойке смирно, внутри все поджалось, по спине холодный пот. Даже яйца втянулись внутрь, будто их сейчас натрут на терке.

Ну же, любимая. Пойми ты наконец…пойми, умоляю. Его послушай! Раз меня не слышала…

Но я не знаю, что у нее в голове, а глаза свои Лиза прячет.

Выдает притворный смешок и цыкает.

— Глубокая мысль.

— Я люблю характер! Ничего с собой поделать не могу. А еще мне нравятся умные! Моя бывшая девушка — микробиолог…

Дальше я уже особо не слушаю. Паша рассуждает о характере, рассказывает про бывшую, а я залпом выпиваю стакан виски и заказываю еще.

У меня по-прежнему нет ни малейшего понимания, что у нее в голове, и это рубит на части. Ведь Паша прав: это не блядские отношения! Я не питаю к ним чувств, потому что знаю, зачем покупал их тело — мне просто нужно было сбросить стресс. Банально. И грязно. Жесткий секс, которым я просто не мог позволить себе заниматься с любимой женщиной. Я просто не мог! Потому что одного раза мне хватило за глаза и за уши…

В воспоминаниях возникает то утро, которое решило все. Лиза. Ее улыбка. И ее тело, которое ужаснуло настолько, что потом меня тошнило еще минут сорок, а она заботливо бегала к ванной и стучалась через каждые пять минут.

— Адам? С тобой все нормально? — слышу ее голос, в носу режет, а потом чувствую сильный толчок в плечо.

Открываю глаза.

Я не там. Я в ресторане. Рядом Сай, обеспокоенно смотрит на меня и хмурится.

— Что?

— Говорю...с тобой все нормально?

Нет, брат. Давно уже ненормально…

— Да. Просто что-то стейк не зашел…

Отодвигаю тарелку подальше. Меня снова мутит и хочется проблеваться, чтобы избавиться от дерьма, которое с силой оплетает и давит хребет.

— А она что тут делает?! — шипит Катя, я моргаю пару раз.

Хмурюсь.

Не уловил, но сейчас доходит — смотрит мне за спину. Я, как мальчишка ссыкую повернуться и увидеть одну из своих «аксессуаров», но делаю это и вижу незнакомку. Рост средний, волосы черные, длинные. Одета в облегающее, красное платье. Не местная — сразу видно. Слишком вульгарная, дешевая. Точно не моя.

— Кто это?

Катя щурится и цедит.

— Бывшая девушка Паши. Мать Алисы.

К которой они ездили — понял, принял. Катя особо ничего не рассказала о том, как они съездили, но по тому, что рассказала, мне эта сука уже ненавистна. Она обидела Лизу. И обидела сильно — а этого я никому не прощаю.

Если что-то устроит, самолично вышвырну ее из этого города!

Вот о чем думаю, пока наблюдаю, как тонкая фигура на огромных шпильках плывет по залу прямо к столу, где сидит Лиза. Она напряглась, аж вцепилась в подлокотники! Смотрит на нее волком, Паша не шевелится. Глеб саркастично поднял брови, но и в его глазах горит неприкрытая, жгучая злость, даже ненависть.

Я снова обращаюсь в "слух".

— Паша… — сладко тянет и явно имеет какое-то продолжение, но он перебивает ее шумным выдохом.

Трет лицо.

— Бля-я-я…пожалуйста, скажите, что я перепил шампанского и это самый конченый глюк из всех!

Дамочка поджимает губы. Лиза уголком своих слегка улыбается, но следит за ней так, будто в следующую секунду бросится.

А она может.

Короче, я готовлюсь, если что прийти на помощь, и подаюсь вперед.

Но ничего не происходит.

Он резко поднимает глаза и цедит.

— Какого хера ты здесь забыла? Две встречи за десять лет — уже много!

— Я приехала на выходные, отдохнуть! Ну и вот…случай.

Глеб усмехается и мотает головой.

Понятно — пиздит.

— Ну да. Конечно. Я похож на мудака? Если что, напоминаю, уровень моего IQ настолько выше твоего, насколько Луна от земли. Представляешь, как это много?

— Пожалуйста, ну прекрати…

Она тянется к нему, а он так резко отшатывается, что дергает стол.

Со звоном падает бокал.

Ее рука замирает в воздухе.

— Не-смей-меня-трогать. Никогда, блядь!

Вздыхает.

— Я просто хотела тебя успокоить…

— Повторить про IQ? Потому что если да, то словами про Луну и землю я, кажется, сделал тебе комплимент.

— Да боже! Я давно мечтала попасть в этот ресторан, а тут вы! Никакого заднего помысла!

— Заднего помысла?! Что это вообще значит?!

— Что я не специально, — цедит, — Но я рада, что встретилась с вами. Хотела извиниться за то, как повела себя там и…за деньги.

И глазами лупит, мол, честная. Только от слов ее разит двуличием, и вряд ли кто-то в этом усомнится.

Паша наклоняет голову набок. Едко усмехается.

— Ага, ну конечно.

— Паш…

— Мне неинтересно слушать. Лиза, а тебе?

— Нет, — цедит Лиза, и он кивает.

— Видишь? Всем поебать на твои извинения, так что, будь добра, развернись и вали к своему столику, если ты тут просто по воле случая! У меня семейный ужин.

Она снова поджимает губы и, клянусь, готова сжечь его дотла, но подчиняется. Кивает, делает шаг назад.

— Хорошо. Прости еще раз — это все, что я хотела.

С этими словами она покидает их зону комфорта, но…блядь, вторгается в мою.

Проходит мимо, занимает соседний столик и стреляет глазами. Я хмурюсь. Что это было, твою мать?! Бросаю взгляд на Лизу.

Она с нее внимания не отводит вообще! И совершенно точно мечтает облить керосином и поджечь. Провожает-провожает-провожает, а когда та садится — резко на меня! Я хмурюсь еще сильнее.

Веду головой.

Что происходит?! Потому что будто что-то происходит! И я не слышу, но она явно говорит меня, ведь через мгновение Паша оборачивается и смотрит точно мне в глаза.

Какого…хера?! Я ее не знаю! Очень хочется оправдаться, но поздно. Контакт прерван, они понижают тон, так что даже обрывка разговора неслышно, а я остаюсь в неведении…только чувствую горячую пульсацию со стороны этой странной телки — она то и дело посматривает на меня.

Пиздец, приплыли…