Все семь волн

Глава третья

Вечером следующего дня

Без темы

Спасибо, Эмми.

Лео

Утром следующего дня

Без темы

Не за что, Лео.

Эмми

Через двенадцать часов

Тема: Это было…

…так ужасно?..

Через два часа

RЕ:

Зачем ты спрашиваешь, Лео? Ты ведь знаешь, как это было. Ты ведь присутствовал при этом. Ты лично, собственной персоной, в течение шестидесяти семи минут сидел напротив своей «иллюзии совершенства» и по меньшей мере в течение пятидесяти четырех минут улыбался ей. Я уж не буду перечислять всего того, что ты вложил в эту улыбку, — настолько широким был спектр твоих чувств. Во всяком случае, он включал в себя и приличную порцию смущения. Но сказать, что это было ужасно? Нет, я бы так не сказала. Никакого ужаса не было вообще. Надеюсь, твое горло уже проходит. Напоминаю: пастилки «Исла-минт», лучше со вкусом смородины. А перед сном полоскать горло отваром шалфея!

Приятного вечера,

Эмми

Через десять минут

RE:

«Никакого ужаса не было вообще». А что же это было, дорогая Эмми? Что это вообще было?

Через пять минут

RE:

Послушай, Лео, с каких это пор ты задаешь интересные вопросы? Не ты ли у нас заведуешь интересными ответами? Короче: если никакого ужаса не было, то что же это тогда было, дорогой Лео? Не торопись, подумай как следует.

Спокойной ночи.

Через три минуты

RE:

Как это возможно, что две одинаковые Эмми пишут и говорят настолько непохоже по тону?

Через пятьдесят секунд

RE:

Это достигается постоянными упражнениями, господин лингвопсихолог!

Спокойного сна и приятных сновидений!

Кстати: «Спасибо, Эмми» — это слабо, дорогой Лео. Очень слабо. Это гораздо ниже твоих способностей.

Вечером следующего дня

Тема: Чужой человек

Дорогая Эмми!

Я уже целый час пишу и удаляю предложения, в которых пытаюсь выразить, как я чувствовал себя во время нашей встречи. Мне никак не удается свести свои впечатления к единому знаменателю. Что бы я ни говорил о тебе, все звучит банально, плоско, все — «гораздо ниже моих способностей». Сейчас я попробую сделать по-другому: я расскажу тебе, как чувствовала себя во время нашей встречи ты.

Ты позволишь мне в виде исключения воспользоваться твоей довольно удобной формой изложения — по пунктам? Итак:

1. Тебе не понравилось, что я пришел раньше тебя.

2. Ты удивилась, что я сразу же тебя узнал, — ты ведь была уверена, что я не ожидал увидеть именно «эту» Эмми.

3. Тебе не понравилось, что я поцеловал тебя в щеку, как будто это был уже давным-давно привычный для нас ритуал. (Поцелуй в другую щеку ты успела предотвратить, я заметил, как ты отстранилась.)

4. У тебя с первой секунды было такое чувство, как будто ты имеешь дело с совершенно чужим человеком, который утверждает, что он — Лео Лайке, но не представляет ни единого доказательства данного факта.

5. Этот чужой отнюдь не был тебе антипатичен. Он смотрел тебе в глаза. Он вовремя открывал и закрывал рот. Он не грешил излишней словоохотливостью. Он не впадал в панику, когда паузы затягивались. У него не было ни неприятного запаха изо рта, ни нервного тика. Он был занятным, незанудным, хотя и немного хриплым собеседником. Тем не менее ты постоянно поглядывала на свои изящные, изумрудного цвета часики, украшавшие еще более изящное запястье, чтобы видеть, сколько тебе еще осталось терпеть эту повинность изображать близость и смотреть, как ее изображает собеседник, близость, о которой в общественном месте смешно даже думать. Ничто во мне не показалось тебе знакомым. Ничто во мне не было тебе близко. Ничто во мне не тронуло тебя. Ничто во мне не напомнило тебе о пишущем Лео Лайке. Ничто из мейл-бокса не попало в это маленькое пространство, ограниченное столиком кафе.

Ни одно из твоих ожиданий не оправдалось, дорогая Эмми. И поэтому в отношении Лео Лайке ты в какой-то мере испытала… нет, «разочарование» — это было бы, пожалуй, слишком сильное выражение. Отрезвление — да, эта формулировка подходит больше. «Вот, значит, он какой, этот Лео Лайке. Ясно. Да…» Приблизительно так ты теперь думаешь. Верно?

Через час

RE:

Спасибо за комплимент, дорогой Лео. Мои зеленые часы действительно очень красивы, я ношу их уже много лет. Я купила их у одного сербского антиквара в Лейпциге. Он сказал: «Идет хорошо, ты смотреть день, ты смотреть ночь, всегда правильно самое время». И действительно — когда бы я ни посмотрела на часы, всегда было «самое время». Вот и сейчас — «самое время».

Всего самого доброго.

Через десять минут

RE:

Дорогая Эмми!

Твои отходные маневры и в самом деле очень элегантны, почти кокетливы. Но не кажется ли тебе, что было бы честнее сказать мне, почему ты злишься? Мне было бы гораздо легче бороться ночью с бессонницей. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

Через двадцать минут

RE:

О'кей, Лео, мне, собственно, интереснее узнать, что ты думаешь обо мне и как ты чувствовал себя во время встречи (если ты, конечно, что-то чувствовал). Мои собственные чувства и ощущения мне все-таки известны немного лучше, чем тебе. Поверь мне. Но это очень мило с твоей стороны, что ты не пожалел усилий, чтобы рассказать мне о них.

Спокойной ночи.

На следующий вечер

Тема: Отсутствующий

Дорогой Лео!

Я вижу, что ты испытываешь определенные трудности с письменной речью. Может, ты просто немного переутомился со своей непринужденностью в кафе. Но я не хочу портить игру: я скажу тебе, как ты чувствовал себя во время нашей встречи. Итак:

1. Ты так блестяще подготовился к тому, чтобы быть безупречным, ловким, галантным, уверенным в себе и в то же время скромным завершителем электронно-почтовых романов Лео Лайке, независимо от того, какая именно Эмми явится на встречу, что, в сущности, было уже почти не важно, какая Эмми пришла в конце концов.

2. Поздравляю, Лео, тебе почти удалось скрыть свое изумление по поводу того, насколько я не похожа на ту Эмми, которую ты ожидал увидеть.

3. Поздравляю, Лео, тебе почти удалось скрыть свое изумление по поводу того, насколько невысокой, темноволосой и робкой я вдруг оказалась. (Меланхолию я на всякий случай сдала в гардероб. И правильно сделала.)

4. Поздравляю, Лео, тебе почти удалось скрыть, как трудно тебе было припарковать свои хрустально-прозрачные, окруженные синевой горных рек зрачки в моих глазах и при этом сохранить свою безобидную, сдержанно-приветливую улыбку «Я принимаю всех Эмми такими, какие они есть».

5. Лео, в рейтинге ста самых симпатичных участников свиданий вслепую, с которыми среднестатистическая Эмми от двадцати до шестидесяти лет не раздумывая встретилась бы и второй раз — чтобы по меньшей мере пройти с ним огонь и воду, — ты, без всяких сомнений, вошел бы в первую пятерку. (Штрафные очки тебе полагаются исключительно за поцелуй в щеку, несколько скомканный по причине его перфекционистски-нарочитой небрежности; над этим тебе действительно надо еще поработать.)

6. Но увы, увы и еще раз увы! Я не среднестатистическая, а именно та, совершенно конкретная Эмми, которая и в самом деле думала, что знает тебя «лично», и заявляла, что видела тебя, так сказать, во всей красе в дни (и ночи!) открытых шкафов с чувствами. (Обычно в эти моменты по какому-то странному совпадению были открыты и твои шкафы для вина.)

7. Нет, дорогой Лео, ты не был для меня в тот момент чужим, ты просто не дал мне возможности воспринять тебя как чужого человека. Тебя — если не считать твоей внешней оболочки — просто не было, ты публично спрятался от меня.

8. Нашу встречу можно кратко, в семи словах, охарактеризовать следующим образом: я была робкой, а ты наглухо закрытым. Отрезвление? Ну что ж, если быть откровенной, в какой-то мере — да. Предшествовавшие этому два года, включая и твою внутреннюю Эмми-грацию в Бостоне, были все-таки ощутимо содержательней.

Поцелуй в щеку. А сейчас я опять достаю свою меланхолию и иду с ней в душ.

Через четыре часа

Тема: Ах да, кстати

Классная куртка! Тебе очень идет голубой цвет. Ах да, кстати — приятного путешествия в Лондон! (Можешь не отвечать.)

Через пять минут

RE:

Эмми, можно задать тебе один вопрос личного характера?

Через пятьдесят секунд

RE:

Чувствую, мало мне не покажется!

Через сорок секунд

RE:

Ты все еще живешь с Бернардом?

Через тридцать секунд

RE:

Ну да. Конечно. Естественно. А почему ты спрашиваешь?

Через сорок секунд

RE:

Просто так, из личного интереса.

Через двадцать секунд

RE:

Ко мне?

Через тридцать секунд

RE:

К твоей жизни.

Через пятьдесят секунд

RE:

Вот как. Лео, можно мне тоже задать тебе один вопрос «личного характера»?

Через двадцать секунд

RE:

Можно.

Через двадцать секунд

RE:

Ты жалеешь о том, что увидел меня?

Через тридцать секунд

RE:

Эмми, можно мне задать тебе в этой связи один вопрос очень «личного характера»?

Через двадцать секунд

RE:

Можно.

Через тридцать секунд

RE:

А об этом можно жалеть?

Через сорок секунд

RE:

Хочешь получить на это честный ответ «очень личного характера»?

Через двадцать секунд

RE:

Хочу.

Через тридцать секунд

RE:

Я всегда думала: «Нет, об этом жалеть нельзя». Но я бы не удивилась, если бы узнала, что ты жалеешь об этом.

Спокойной ночи, дорогой мой мастер письменной речи.

Через двадцать секунд

RE:

С тех пор как я увидел тебя, я еще в десять раз больше восхищаюсь тем, как уверенно ты умеешь иронизировать над своей неуверенностью.

Спокойной ночи, дорогая моя мастерица письменной речи.

Через сорок секунд

RE:

Смотри-ка, виртуальный Лео потихоньку опять берет верх. Когда ты как-нибудь в очередной раз соберешься проветрить свой шкаф с чувствами, вспомни об уверенно иронизирующей над своей неуверенностью Эмми.

Через тридцать секунд

RE:

A «Пэм» тоже отправляется с тобой в Лондон?

Через сорок секунд

RE:

Она уже там.

Через тридцать секунд

RE:

О, как удобно. Ну что ж, спокойной ночи и мягкой посадки!

Через двадцать секунд

RE:

Спокойной ночи, Эмми.