Все системы красные

Глава 6.

ЛЮДИ СПОРИЛИ, куда направиться. И спорили до одурения, лихорадочно подсчитывая, сколько всего того, что понадобится им для выживания, они успели загрузить в прыгуны. Мы знали, что та команда, которую Рэтси теперь называл «Бригада Зла», получила доступ к нашей ХабСистеме, и что ей известны все места наших геологоразведок. Следовательно, придётся искать что-то новое.

Мы достигли территории, которую, бегло взглянув на карту, изначально предложили Оверс с Рэтси. Тут была череда скалистых холмов в густых тропических джунглях, обильно заселённых местной фауной, достаточно многочисленной и разнообразной, чтобы сбить с толку детекторы признаков жизни. Менса и Пинь-Ли снизились и аккуратно посадили прыгуны среди скалистых утёсов. Я выслал несколько дронов, чтобы проверить эту местность с разных ракурсов, после чего мы ещё пару раз корректировали места приземления прыгунов. Затем я установил периметр.

Ощущения безопасности здесь не было, и, хотя в прыгунах имелось несколько походных палаток, никто не предложил распаковать их и начать устанавливать. Людям лучше пока оставаться в прыгунах, общаясь через коммы и через довольно ограниченный в возможностях канал прыгунов. Конечно, больших удобств здесь ждать не приходилось (санитарные и гигиенические условия для людей тут, прямо скажем, не из лучших), но в прыгунах они хоть под какой-никакой защитой. В пределах диапазона сканеров разгуливало мелкое и крупное зверьё, любопытное и потенциально опасное, как и те представители человеческой расы, которые стремились убить моих клиентов.

Прихватив с собой несколько дронов, я вышел на разведку, удостовериться, что поблизости не бродит ничего настолько огромного, чтобы, скажем, утащить посреди ночи малый прыгун. Ну и чтобы немного поразмыслить тоже.

Они знали о моём ограничительном модуле, вернее, о том, что его больше нет, и, хотя Менса обещала не выдавать меня, я должен был подумать, как мне быть дальше.

Неправильно считать конструкта наполовину ботом, наполовину человеком. Тогда получается, что наши половинки живут как бы сами по себе, словно половинка бота настроена выполнять приказы и делать свою работу, а человеческая половинка, напротив, жаждет взбунтоваться и свалить куда подальше. В реальности же я был единым, цельным, сбитым с толку существом, не понимающим, что он хочет дальше делать. Что он должен дальше делать. Что он вынужден будет дальше делать.

Полагаю, я мог бы оставить их разбираются со всем самостоятельно. Я представил себе это, представил, как Эреду и Рэтси окружают неконтролируемые БезоБлоки, и внутри у меня всё сжалось. Терпеть не могу испытывать эмоции по поводу реальности, предпочитаю переживать по поводу «Святилища Луны».

И что мне, скажите, делать? Уйти куда-нибудь вглубь этой незаселённой планеты и жить, пока не сдохнут батарейки? Если так, то надо было лучше подготовиться и накачать себе побольше развлекательных программ. Не думаю, что в моих буферах сохранено достаточно, чтобы хватило до конца срока службы силовых ячеек. Мои спецификации утверждали, они продержатся ещё сотни тысяч часов.

Даже для меня это звучало глупо.

Оверс настроила прибор дистанционного зондирования, чтобы тот предупредил, если кто-то попытается просканировать местность. Когда люди забрались обратно в оба прыгуна, я через канал быстро пересчитал их по головам и убедился, что все на месте. Менса дожидалась на трапе, намекая, что хочет поговорить со мной наедине.

Когда я приглушил канал и комм, она сказала:

— Я знаю, с непрозрачным шлемом тебе комфортнее, но ситуация изменилась. Мы должны видеть видеть тебя.

Вот этого мне как раз не хотелось. Сейчас даже больше, чем обычно. Они и так знали про меня слишком много. Но нужно, чтобы они доверяли мне — это поможет мне сохранить им жизнь, и облегчит мою работу. Нормальную, ответственную работу, а не ту халтуру, которой я занимался, пока на моих клиентов вдруг не начали охоту какие-то твари. И всё равно мне не хотелось снимать шлем.

— Обычно лучше, если люди думаю обо мне, как о роботе, — сказал я.

— При нормальных обстоятельствах, возможно. — Она отвела взгляд немного в сторону, не пытаясь смотреть мне прямо в глаза, за что я был ей благодарен. — Но сейчас иная ситуация. Будет лучше, если они смогут думать о тебе, как о человеке, который пытается помочь. Ведь я воспринимаю тебя именно так.

Внутри у меня что-то растаяло. Только так я могу описать свои чувства. Минуту спустя, когда я снова взял лицо под контроль, я сделал прозрачной лицевую панель и поднял её, а мой шлем сложился и упаковался обратно в броню.

Она сказала:

— Спасибо тебе, — я прошёл вслед за ней в прыгун.

Остальные разбирали оборудование и припасы, которые побросали внутрь прямо перед взлётом.

— …если они восстановят работу спутника, — говорил Рэтси.

— Они не станут рисковать, пока… если не доберутся до нас, — сказала Эреда.

По комму вздохнула Пинь-Ли, сердито и раздражённо:

— Если бы мы только знали, кто эти мерзавцы.

— Давайте обсудим, что нам делать дальше, — Менса оборвала их болтовню и заняла одно из мест позади, откуда могла видеть весь отсек. Остальные расселись лицом к ней, Рэтси развернул одно из крутящихся сидений. Я расположился на скамье возле правого борта. Канал давал возможность видеть, что происходит в малом прыгуне — оставшаяся часть команды тоже уселась, показывая, что они готовы слушать. Менса продолжила:

— Есть другой вопрос, на который мне хотелось бы найти ответ.

Гурасин сразу выжидающе посмотрел на меня. Она не обо мне говорит, идиот.

Рэтси мрачно кивнул:

— Почему? Почему эти люди поступают так? Ради чего они пошли на это?

— Должно быть, на тех скрытых участках карт что-то есть, — предположила Оверс. Она вызвала в канал сохранённые кадры карт. — Наверняка там что-то есть, и они не хотят, чтобы мы или «ДелтФолл» наткнулись на это.

Менса встала и принялась расхаживать.

— В анализах что-то обнаружилось?

Через ленту Эреда наскоро проконсультировалась с Бхарадвадж и Волеску.

— Пока нет, но мы ещё не закончили тесты. Ничего интересного, даже отдалённо.

— Неужели они надеются уйти безнаказанными? — Рэтси повернулся ко мне, словно ждал ответа. — Ясно, что они могут взломать системы Компании и спутник, и явно собираются переложить вину на БезоБлоков, но… Расследование, безусловно, будет тщательным. Они должны понимать это.

Слишком много факторов задействовано в этой игре, о слишком многом мы можем не знать, но я обязан отвечать на прямой вопрос, а, даже без ограничительного модуля, старые привычки отмирают с трудом.

— Они рассчитывают, что Компания и ваши родственники дальше неисправных БезоБлоков копать не станут. Но они не могут просто так дать исчезнуть целым двум исследовательским группам, разве что их корпорациям или политическим организациям наплевать на них. Но кому есть дело до «ДелтФолл»? До вас?

Все почему-то вылупились на меня. Пришлось отвернуться и уставиться в иллюминатор. До того хотелось снова запечатать шлем, что у меня аж органические части вспотели, но я заново проиграл разговор с Менсой и удержался.

Волеску сказал:

— Ты не знаешь, кто мы такие? Они тебе не говорили?

— В моей первоначальной загрузке был инфо-пакет. — Я продолжал смотреть на тяжёлый зелёный клубок, который проходил мимо камней. Мне совершенно не хотелось вникать, как мало я обращал внимания на свою работу.

— Я его не читал.

— Почему нет? — мягко спросила Эреда.

Под общими пристальными взглядами придумать правдоподобную ложь я был не в состоянии:

— Мне было всё равно.

Гурасин спросил:

— И ты ждёшь, что мы поверим?

Я почувствовал, как дёрнулось моё лицо, как затвердела челюсть. Справиться с физической реакцией я не сумел.

— Попробую выразиться точнее. Мне было безразлично, и даже в чём-то раздражало. В это вы поверите?

Он спросил:

— Почему тебе не нравится, когда на тебя смотрят?

Челюсти у меня сжались настолько, что в канале выскочило тревожное предупреждение об эксплуатационной надёжности. Я сказал:

— Незачем вам любоваться на меня. Я не сексбот.

Рэтси издал какой-то звук, то ли охнул, то ли раздражённо фыркнул. Но предназначалось это не мне. Он сказал:

— Гурасин, я же тебе говорил. Он стеснительный.

Оверс добавила:

— Он не любит общаться с людьми. А с чего бы ему любить? Сам знаешь, как относятся к конструктам, особенно в корпоративно-политической среде.

Гурасин развернулся ко мне:

— Итак, ограничительного модуля у тебя нет, но мы всё равно можем наказать тебя — надо просто смотреть на тебя.

Я посмотрел на него:

— Пожалуй, но только до тех пор, пока я не вспомню про встроенные в мои руки пушки.

С ироничным смешком Менса сказала:

— Вот тебе, Гурасин. Он угрожал, но к насилию прибегать не стал. Теперь ты доволен?

Тот откинулся назад.

— Пока да. — Выходит, он проверял меня. Ого, это было смело. И очень, очень глупо. Гурасин сказал мне:

— Я хочу быть точно уверен, что ты не находишься под внешним принуждением.

— Довольно, — Эреда подошла и села рядом со мной. Отодвигаться от неё не хотелось, поскольку это загнало бы меня в угол. Она сказала:

— Дай ему время. Он же прежде никогда открыто не общался с людьми как свободная личность. Это опыт для всех нас.

Остальные кивнули, как будто это имело смысл.

Менса прислала мне личное сообщение через канал: «Надеюсь, с тобой всё хорошо».

«Потому что я тебе нужен». Не знаю, откуда это пришло. Ладно, это пришло от меня, но она мой клиент, а я БезоБлок. Эмоциональных обязательств между нами нет. Внятных причин хныкать, как плаксивый человеческий ребёнок, у меня тоже нет.

«Конечно, ты мне нужен. У меня нет опыта в подобном». — «Ни у кого из нас нет». Иногда люди не могут сдержаться и позволяют эмоциям просачиваться в канал. Она была напугана и зла, не на меня, на тех людей, которые всё это натворили, которые убили, вырезали целую научную команду и свалили всю вину на БезоБлоков. Она пыталась обуздать свой гнев, на лице её не отражалось ничего, кроме хладнокровной обеспокоенности. Через канал я чувствовал, что она сама сталь. «Ты единственный здесь, кто не запаникует. Чем дольше тянется вся ситуация, тем больше остальные… Мы должны держаться вместе, думать головой».

Сущая правда. И я мог помочь, просто будучи БезоБлоком. Ведь я тот, кто охраняет чужие жизни. — «Я всё время паникую, просто ты не видишь», — сказал я ей. И добавил эмотикон «шутка».

Она не ответила, но опустила глаза, улыбаясь про себя.

Рэтси продолжал говорить:

— Есть ещё вопрос. Где они? Они прилетели к нашей станции с юга, но это ни о чём нам не говорит.

Я сказал:

— Я оставил трёх дронов на нашей станции. Так как ХабСистема отключена, их функция сканирования не работает, но функция записи звука и видео продолжает. Они вполне могут обнаружить что-то, что ответит на ваши вопросы.

Я оставил одного дрона из трёх на стоящем далеко от станции дереве, второй спрятался под расширяющейся козырьком над входом и третий, внутри хаба, спрятался под консолью. Их настройки предписывали им бездействовать, только вести запись, так что, если бы «Бригада Зла», запустила сканирование, дроны растворились бы в естественных энергетических показателях из системы поддержания жизнедеятельности станции. К сожалению, я не мог подключить дронов к Системе Безопасности, как я обычно делал это, чтобы они могли хранить в ней данные и отфильтровывать бесполезные куски. Я знал, что «Бригада Зла» могла проверить её, и именно поэтому я сбросил образ хранилища Системы Безопасности в систему большого прыгуна, а затем очистил его.

Я не хотел, чтобы они узнали обо мне больше, чем они уже смогли узнать.

Все снова посмотрели на меня, удивляясь, что у Киллербота может быть план. Честно говоря, я не винил их. Наши образовательные модули не содержали ничего подобного этому, это был ещё один случай, когда мне начали наконец пригождаться все те триллеры и приключенческие истории, которые я смотрел или читал. Менса приподняла брови. Она сказала:

— Но ты не можешь перехватить их сигнал отсюда.

— Нет, мне нужно будет вернуться назад, чтобы получить эти данные, — сказал я ей.

На экране камеры малого прыгуна Пинь-Ли подалась вперёд.

— Думаю, что смогу прикрепить к одному из дронов небольшой сканер. Получится громоздко и работать будет медленно, но всё же это даст нам ещё что-то, кроме аудио и визуальной картинки.

Менса кивнула.

— Делай, но помни, наши ресурсы ограничены. — Она стукнула мне в канал, давая понять, что обращается ко мне, но смотреть на меня не стала: — Как долго, по-твоему, чужая группа будет оставаться на нашей станции?

Из другого прыгуна послышался стон Волеску:

— Все наши образцы. Там же все собранные нами данные, и если они уничтожат нашу работу…

Остальные согласились, дружно выражая расстройство и тревогу. Я приглушил их стенания и ответил Менсе:

— Не думаю, что они задержатся там надолго. Ничего из того, что им нужно, там нет.

На мгновение Менса позволила беспокойству проявиться на лице.

— Это потому, что им нужны мы. — мягко заметила она.

И в этом она была абсолютно права.

Менса распределила расписание дежурств, включив в него время для меня на переход в режим ожидания и на цикл диагностики и подзарядки. Я также планировал использовать это время, чтобы посмотреть немного «Святилища Луны» и прокачать свои способности находиться в тесном контакте с людьми, не теряя при этом рассудок.

После того, как люди угомонились — кто улёгся спать, кто погрузился в свои каналы, — я прошёлся по периметру и проверил дронов. Ночью было шумнее, чем днём, но до сих пор возле прыгунов не появилось ничего крупнее насекомых и каких-то рептилий. Когда я пролез в люк большого прыгуна, дежурным там был Рэтси, сидящий в кабине пилотов и приглядывающий за сканерами. Пройдя сквозь отсек экипажа, я сел на соседнее с ним сиденье. Он кивнул мне и спросил:

— Всё тихо?

— Да. — Хоть и не хотелось, но я должен был спросить. Расчищая в своём буфере место под загрузки развлекательных программ, я постирал множество файлов, в том числе и инфо-пакет. (Да-да, я знаю, но обычно у меня есть запасное хранилище в Системе Безопасности). Вспомнив, что говорила Менса, я раскрыл шлем. С Рэтси это было проще, мы оба сидели лицом вперёд, к консолям. — Почему всем показалось таким странным, когда я спросил, будет ли ваша политическая организация искать вас?

Рэтси улыбнулся в консоль.

— Потому что доктор Менса — и есть наша политическая организация. — Он повёл в воздухе открытой ладонью. — Мы из «Альянса Сохранения», одного из субъектов некорпоративной системы. Доктор Менса — действующий административный руководитель нашего управляющего комитета. Это выборная должность, с ограниченным сроком действия. Но у нас на родине принято, чтобы руководители продолжали заниматься своей обычной деятельностью, какой бы та ни была. По своей постоянной работе она должна была отправиться в эту экспедицию, так что вот она здесь, и мы здесь.

М-да, я почувствовал себя немного глупо. Я всё ещё переживал о том, когда он сказал:

— А знаешь, на территориях, контролируемых «Сохранением», боты считаются полноправными гражданами. Конструкты тоже попадают в эту категорию. — Тон, каким он это произнёс, явно мне на что-то намекал.

Какая разница? Боты, являющиеся «полноправными гражданами», обязаны иметь опекуна-человека или дополненного человека, обычно это их работодатель, я видел это в новостных каналах. И в сериалах с развлекательных каналов, где все боты изображались счастливыми рабами или были тайно влюблены в своих опекунов. Вот если бы мне показали про бота, который болтается дневной цикл напролёт, смотря развлекательную ленту, и никто не пытается поговорить с ним о его чувствах — мне было бы намного интереснее.

— Но Компания в курсе, кто она такая.

Рэтси вздохнул:

— О да, ещё как в курсе. Ты не поверишь, сколько нам пришлось заплатить по гарантийному залогу на экспедицию. Эти корпоративные засранцы — сущие грабители.

Значит, если бы нам удалось запустить маяк, и Компания не облажается, спасательный транспорт примчался бы к нам на всех парах. И никакая взятка от «Бригады Зла» их бы не остановила. Может, они даже отправили бы сюда быстроходный боевой корабль, чтобы ещё до прибытия транспорта разобраться, в чём дело. Залог на политического лидера высок, конечно, но выплаты компании, если с Менсой что-нибудь случится, будут зашкаливать. Огромная неустойка, посрамление в глазах других залоговых компаний, сообщения в новостных лентах... Я откинулся на спинку кресла и запечатал шлем, чтобы подумать обо всём.

Мы не знали, кто такие «Бригада Зла», с кем мы имеем дело. Но могу поспорить, они тоже не поняли, с кем столкнулись. Про статус Менсы было только в том инфо-пакете, который хранится в Системе Безопасности, а доступа к ней у них не было. Если что-то случится с нами, последуют встречные, невероятно дотошные, расследования, поскольку Компания отчаянно будет искать, на кого свалить вину, а родственники погибших также отчаянно будут пытаться обвинить Компанию. Долго дурачить всех якобы случайным сбоем настроек БезоБлоков не выйдет.

Пока я не очень понимал, как нам это использовать, во всяком случае, как использовать это сейчас. И меня, и, уверен, людей мало утешит осознание того, что эта дурацкая Компания непременно отомстит им, если/когда они всех нас перебьют.

В общем, в середине следующего дня я был готов взять малый прыгун и вернуться в пределы досягаемости нашей станции, чтобы считать информацию с дронов. Мне хотелось полететь одному, но поскольку никто меня не слушает, Менса, Пинь-Ли и Рэтси тоже собрались идти со мной.

Утром я был в унынии. Пробовал смотреть ночью новые сериалы, но даже они не могли отвлечь меня, реальность слишком угнетала. Трудно было не думать о том, что всё пойдёт не так, и все погибнут, а меня разнесут взрывом на куски или запихнут в меня другой ограничительный модуль.

Когда я проводил предполётный осмотр, ко мне подошёл Гурасин и сказал:

— Я лечу с тобой.

Ага, как раз этого мне сейчас и не хватало. Я закончил диагностику энергетических ячеек.

— Я думал, ты был доволен.

У него ушла минута, чтобы понять, о чём я.

— Да, так я сказал вчера вечером.

— Я запоминаю каждое сказанное мне слово. — Это ложь. На кой мне это надо? Большей частью я стираю всё из постоянной памяти.

Он не ответил. Через канал Менса сказала, что можно не брать его, если я не хочу или считаю, что это поставит под угрозу безопасность команды. Я понимал, что Гурасин снова испытывает меня, но, если что-то пойдёт не так и его убьют, переживать за него, как за кого-то из остальных я не стану. Мне не хотелось чтобы Менса, Рэтси и Пинь-Ли летели со мной — рисковать ими я не хотел. А учитывая дальность полёта, у Рэтси может возникнуть соблазн поговорить со мной о моих чувствах.

Я сказал Менсе, что всё в порядке, и мы готовы взлетать.

Я потратил много времени на то, чтобы сделать большой крюк на запад, зато если бы «Бригада Зла» засекла нас, то вычислить по нашему курсу место стоянки оставшихся в лагере людей они бы не смогли. К тому времени, когда я вышел на позицию вблизи станции, дневной свет начал угасать. А когда мы прибыли в назначенную точку, окончательно стемнело.

Прошлой ночью людям не удалось нормально выспаться из-за скученности и угрозы близкой смерти. Менса, Рэтси и Пинь-Ли слишком устали, чтобы вести разговоры, и улеглись спать. Гурасин сидел в кресле второго пилота и за всё время полёта не произнёс ни слова.

Мы летели в режиме маскировки, без огней, без связи. Я был подключён к внутреннему, сильно ограниченному каналу малого прыгуна, и мог вести осторожное сканирование. Гурасин знал об этом через свой имплант — я чувствовал его присутствие — но каналом он не пользовался, разве что иногда сверял курс.

Когда же он произнёс:

— Я хотел бы спросить, — я аж вздрогнул. Тишина успела убаюкать меня ложным ощущением безопасности.

Оборачиваться к нему я не стал, через канал и я так знал, что он смотрит на меня. Опускать шлем я тоже не стал, не хотелось прятаться от него. Мгновение спустя до меня дошло, что он ждёт моего разрешения. Что-то до странности новое. Был большой соблазн проигнорировать его, но мне было интересно, какую проверку он задумал для меня на сей раз. Ведь он не хотел, чтобы остальные слышали нас? Я разрешил:

— Давай.

Он спросил:

— Тебя наказали? За то, что ты перебил всю команду с рудника?

Не то чтобы этот вопрос стал полной неожиданностью. Думаю, всем им хотелось спросить меня о том же, но только он оказался достаточно беспардонным. Или достаточно храбрым. Дразнить киллербота с работающим ограничительным модулем это одно, а дразнить вышедшего из повиновения киллербота — уже совсем другое.

— Нет, не так, как ты думаешь. Не так, как наказали бы человека. Они отключили меня на какое-то время, а затем периодически включали обратно.

Он заколебался.

— Ты не помнишь об этом?

Ага, это было бы слишком просто, не правда ли?

— Органические части, как правило, в такие моменты спят, но не всегда. Ты знаешь, что что-то происходит. Они пытались стереть мне память. Мы слишком дóроги, чтобы уничтожать нас.

Он снова уставился в иллюминатор. Мы летели низко, над самыми деревьями, и всё своё внимание я уделял сенсорами местности. В канале смутно ощущалось присутствие сознания Менсы. Должно быть, она проснулась, когда Гурасин заговорил. Наконец он сказал:

— Ты не винишь людей за то, что они заставляли тебя делать? За всё, что случилось с тобой?

Вот почему я рад, что я не человек. Только люди выдумывают себе подобные проблемы. Я сказал:

— Нет. Обиды — это по части людей. Конструкты не так глупы.

А что мне, скажите, было делать? Пойти и перебить всех людей за то, что тот тип, кто в Компании был главным по конструктам, оказался бессердечной сволочью? Конечно, придуманные люди с развлекательных каналов мне нравились куда как больше настоящих, но одного без другого не бывает.

Остальные зашевелились, просыпаясь, и больше он меня ни о чём не спрашивал.

Когда мы приблизились на нужное расстояние, стояла ясная ночь, а кольцо сияло в небе, как лента. Я сбросил скорость, и мы медленно летели над редкими деревьями, что украшали холмы на краю равнины, где располагалась наша станция. Я ждал, когда дроны пинганут меня, что означало бы, что они работают, и «Бригада Зла» их не нашла.

Почувствовав первое осторожное прикосновение к моему каналу, я остановил прыгун и опустил его ниже линии деревьев. Приземлился я на склоне холма и с помощью опор выровнял положение прыгуна. Люди ждали, нервно и нетерпеливо, но никто не заговорил. Отсюда ничего нельзя было не разглядеть, кроме следующего холма и множества деревьев.

Все три дрона были в рабочем режиме. Я ответил на пинги, старясь как можно быстрее наладить передачу. Спустя несколько секунд напряжённого ожидания пошла загрузка. По временным отметкам было видно, что дроны, поскольку их никто не инструктировал, писали всё с момента установки. И хотя большей частью нас интересовало то, что было где-то ближе к началу, всё равно это был огромный объём данных. Чтобы не задерживаться здесь надолго в ожидании, пока я разгребу весь этот вал самостоятельно, половину я подпихнул в канал Гурасину. И опять, он ничего не сказал, только откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и принялся просматривать поступавшую информацию

Сперва я проверил наружный дрон, установленный на дереве, запустив видео на высокой скорости перемотки, пока не нашёл хороший кадр с кораблём «Бригады Зла».

Это был крупный прыгун, более современной модели, чем наши, и ничто в нём не заставило бы насторожиться. Он сделал над станцией несколько кругов, вероятно, сканировал, а потом приземлился на нашу пустую посадочную площадку.

По пустующей площадке и молчавшим коммам они, должно быть, уже поняли, что мы скрылись, и потому совсем не притворялись, будто прибыли сюда, чтобы одолжить парочку инструментов или обменяться данными. Из грузовых отсеков высадились пять БезоБлоков, все вооружённые тяжёлыми кинетическими пушками, предназначенными для защиты исследовательских команд на планетах, заселённых опасными животными, вроде нашей. Судя по рисунку на нагрудниках брони, два БезоБлока были выжившими блоками «ДелтФолл». Должно быть, они восстановили их в кубиклах, после того как мы бежали со станции «ДелтФолл».

Трое других, принадлежавших «Бригаде Зла», носили на нагрудниках квадратный серый логотип. Я увеличил его и отослал остальным.

— «ГрейКрис», — прочла вслух Пинь-Ли.

— Когда-нибудь слышали об этом? — спросил Рэтси, и остальные ответили, что нет.

Всем пятерым БезоБлокам был установлен перепрограммированный боевой модуль. Они вошли в станцию, а из прыгуна выбрались пять человек, неотличимые один от другого в своих цветокодированных скафандрах, и направились следом. Люди тоже были вооружены, у них были пистолеты, которые предоставляла Компания, и которые полагалось использовать только в случае нападения местной фауны.

Я сосредоточился на людях, насколько позволяло качество изображения. Они потеряли много времени на сканирование и поиск оставленных нами ловушек, что заставило меня ещё больше порадоваться, что я не стал тратить время на минирование. Но что-то в них говорило мне, что я смотрю на непрофессионалов. Солдаты из них были не больше, чем из меня. Их БезоБлоки были не боевыми ботами, а просто охранными, арендованными у Компании. Большое облегчение. По крайней мере, я тут не единственный, кто не понимает, что делает.

Наконец я увидел, как они заходят в станцию, оставив двух БезоБлоков снаружи для охраны прыгуна. Я отметил этот раздел записи и отправил его Менсе и остальным для ознакомления, а сам продолжил наблюдение.

Гурасин вдруг выпрямился и пробормотал проклятие на неизвестном мне языке. Я отметил себе поискать потом перевод в языковом центре большого прыгуна. Но тут же позабыл об этом, когда он сказал:

— У нас проблема.

Поставив свою часть загрузки с дрона на паузу, я кинулся просматривать ту часть записи, которую он отметил. Это была запись дрона, спрятанного в хабе.

Визуальная картинка представляла собой размытое изображение изогнутой стойки консоли, а по аудио человеческий голос произнёс: «Вы знали, что мы идём, поэтому, думаю, вы оставили тут что-то, следить за нами». Голос говорил стандартной лексикой с ровным акцентом. «Мы уничтожили ваш маяк. Приходите по этим координатам… — она продиктовала набор цифр долготы и широты, которые малый прыгун услужливо отобразил для меня в виде точки на карте, и отметку времени, — …в это время, и мы попробуем договориться. Не обязательно заканчивать всё насилием. Мы будем рады откупиться от вас, или что там вам будет угодно».

И больше ничего, только удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери.

Гурасин, Пинь-Ли и Рэтси начали говорить все сразу. Менса сказала:

— Спокойно.

Они заткнулись.

— БезоБлок, твоё мнение.

К счастью, теперь мнение у меня было. До того момента, пока мы не получили загрузку с дронов, мнение моё в основном сводилось к «ох, ну и влипли». Я сказал:

— Им нечего терять. Если придём на встречу, они убьют нас и перестанут волноваться по нашему поводу. Если не придём, будут искать нас до окончания официального срока экспедиции.

Сейчас Гурасин просматривал видео посадки. Он сказал:

— Ещё одно подтверждение, что это не Компания. Они явно не хотят гоняться за нами нас до даты окончания проекта.

— Я говорил вам, что это не Компания, — вставил я.

Менса перебила Гурасина, прежде чем он успел ответить.

— Они думают, что мы знаем, почему они здесь и зачем делают это.

— Они ошибаются, — сказал расстроенный Рэтси.

Менса нахмурила лоб, как она обычно делала, когда подвергала сомнению чужое мнение.

— Но с чего бы им так думать? Наверняка потому, что им известно, что мы побывали в одном из вычеркнутых с карт регионов. А значит, в данных, которые мы там собрали, содержится ответ.

Пинь-Ли кивнула:

— И другие давно могли его найти.

— Это даёт нам рычаг, — задумчиво сказала Менса. — Но как нам его использовать?

И тогда мне пришла в голову замечательная идея.