Сомнения начинают одолевать меня, когда Эштон идёт закрывать дверь. Моё тело покрыто синяками и шрамами от операций… Неужели я и впрямь хочу, чтобы он меня увидел такой?
Эштон обнимает меня, почувствовав мои сомнения.
— Мы не должны этого делать, если тебе не хочется. Но если ты испугалась из-за нелепой неуверенности в себе, лучше выкинь это из головы, — шепчет он мне в волосы.
— У меня есть синяки… шрамы, — отвечаю я ему шёпотом. Вместо слов он начинает медленно целовать мою шею и опускает бретельки на моей майке.
— Эштон…
— Ш-ш-ш… позволь мне быть с тобой. Как же приятно чувствовать тебя в своих руках.
И я позволила ему…
Отдалась в плен ласкам… Позволила губам путешествовать по каждому миллиметру кожи.
Я разрешила ему причинить мне боль, которая через мгновение сменилась наслаждением.
Я позволила ему прикоснуться к моей душе, ласкать моё тело с ног до головы. Благодаря нему я впервые почувствовала себя целой… физически и эмоционально.
И Эштон поклонялся мне, даря вместо боли сплошное наслаждение. Именно он заставил меня почувствовать, что значит быть любимой, лелеянной… желанной.
А потом, когда я уже засыпала в его объятиях, Эштон прошептал слова, от которых у меня защемило сердце и навернулись слёзы.
— Я никогда не забуду тебя, принцесса.