Книга первая
«Я одержим подозрением о существовании иного порядка вещей, более таинственного и менее постижимого.»
Предисловие
«Есть Мир, необозримо разнообразный и необозримо протяженный во времени и пространстве, и есть Я, исчезающе малая частица этого Мира. Появившись на мгновение на вечной арене бытия, она старается понять, что есть Мир и что есть сознание, включающее в себя всю Вселенную и само навсегда в нее включенное. Начало вещей уходит в беспредельную даль исчезнувших времен; их будущее — вечное чередование в загадочном калейдоскопе судьбы. Их прошлое уже исчезло. Оно ушло.
Куда? Никто этого не знает. Их будущее еще не наступило, его сейчас также нет. А настоящее? Это вечно исчезающий рубеж между бесконечным, уже не существующим прошлым и бесконечным, еще не существующим будущим…
Мертвая материя ожила и мыслит. В моем сознании совершается таинство: материя изумленно рассматривает самое себя в моем лице.
В этом акте самосознания невозможно проследить границу между объектом и субъектом ни во времени, ни в пространстве. Мне думается, что поэтому невозможно дать раздельное понимание сущности вещей и сущности их познания. Фундаментальное решение должно быть единым и общим…»
«Есть Мир, необозримо разнообразный и необозримо протяженный во времени и пространстве, и есть Я, исчезающе малая частица этого Мира. Появившись на мгновение на вечной арене бытия, она старается понять, что есть Мир и что есть сознание, включающее в себя всю Вселенную и само навсегда в нее включенное. Начало вещей уходит в беспредельную даль исчезнувших времен; их будущее — вечное чередование в загадочном калейдоскопе судьбы. Их прошлое уже исчезло. Оно ушло.
Куда? Никто этого не знает. Их будущее еще не наступило, его сейчас также нет. А настоящее? Это вечно исчезающий рубеж между бесконечным, уже не существующим прошлым и бесконечным, еще не существующим будущим…
Мертвая материя ожила и мыслит. В моем сознании совершается таинство: материя изумленно рассматривает самое себя в моем лице.
В этом акте самосознания невозможно проследить границу между объектом и субъектом ни во времени, ни в пространстве. Мне думается, что поэтому невозможно дать раздельное понимание сущности вещей и сущности их познания. Фундаментальное решение должно быть единым и общим…»
Когда-то давным-давно в возрасте, который принято называть нежным, я, как, впрочем, и все в этом возрасте, начал задавать вопросы: «а для чего я живу?», «для чего живут люди, если они смертны, если они в конце концов умирают?..» От взрослых я получал не очень понятные для меня, но вроде бы успокаивающие ответы, суть которых сводилась примерно к следующему: «Жизнь, — говорили они, — прекрасна сама по себе… Она прекрасна даже без цели, ибо сама по себе является целью… Надо радоваться жизни, радоваться каждому прожитому дню…
К тому же каждый должен сделать в своей жизни что-то, что увеличило бы сумму счастья на земле… Ты должен жить так, чтобы лучше и счастливей становилась жизнь твоих детей, будущих поколений людей…»
Да, в то время меня удовлетворили такие ответы, и надолго. Но время шло, и жизнь начала задавать все те же вопросы, и все с большей настойчивостью: это, наверное, происходит в зрелом возрасте с каждым. Проходит радость молодости, тают несбывшиеся мечты, все больше, тяжелей и страшней становится груз невосполнимых потерь.
И наверное, поэтому одной из первых наук человечества была философия, пытавшаяся найти ответ на вопросы: «Кто Я есть?», «Куда Я иду?».
Я по-прежнему, а может быть, в еще большей степени, чем раньше, не знаю ответов на эти вопросы и не для того я пишу эти заметки, чтобы просветить потрясенное человечество. Цель моя гораздо скромнее.
В течение многих лет меня интересовала проблема НЛО, но только в последние годы, когда я благодаря поддержке и помощи прекрасных по своей человеческой сущности людей — энтузиастов изучения этой проблемы — смог заниматься ею вплотную, для меня открылись удивительные вещи. Проблема НЛО оказалась не то чтобы с двойным дном — она предстала бесконечной, полной загадок бездной.
Постепенно отчеты свидетелей о наблюдаемых объектах, посадках и даже контактах с гуманоидами начали отходить на задний план. Появился и стал быстро расти интерес к поразительному хитросплетению проявлений необычного на нашей, такой привычной и, казалось бы, хорошо известной планете, ко всему тому, что я в дальнейшем буду называть необычными явлениями.
Вопросы, заинтересовавшие меня, вызывали и вызывают постоянную резко негативную реакцию со стороны государственных научных кругов. Но, в конце концов, всегда существовала критика взглядов, расходящихся с общепринятыми: критиковали, и весьма сурово, и гелиоцентрическую систему, и «идеалистические концепции» в физике, и вейсманизм-морганизм. Ф. Энгельс в «Диалектике природы» пишет: «… традиция является могучей силой не только в католической церкви, но и в естествознании».
Впрочем, история науки преподносит нам довольно-таки странный урок: большинство из еретических взглядов для дня сегодняшнего становятся научной нормой дня завтрашнего. Ниже я расскажу об одной довольно-таки экстравагантной гипотезе, объясняющей это странное обстоятельство.
Сегодняшняя наука живет полностью убежденная в полном соответствии наблюдаемой и теоретической картины мира истинному положению вещей: «Для материалиста наши ощущения суть образы единственной и последней объективной реальности — последней не в том плане, что она уже познана до конца, а в том, что кроме нее нет и не может быть другой».
Человек не хочет признать, что его органы чувств убоги, что приборное усиление этих органов просто расширяет их диапазон, не неся принципиально новой информации. И хитроумные приборы, позволяющие нам видеть радиацию, и теплеровские фотографии газовых струй, и многое другое, по сути, перевод с одного диалекта на другой — но в рамках одного языка электромагнитных волн. Мы до сих пор не знаем ответа на вопрос о том, что такое время или что такое гравитация? У нас нет органов чувств, способных сказать о гравитации больше, чем наши подошвы, или объяснить, что такое время во внеэнтропийных категориях.
Поборники объективности сиюминутной истины как главный козырь выдвигают тезис о соответствии установленной истины повседневной практике человечества. Да, это так. Но не являются ли наши органы чувств необходимыми и достаточными для жизни в локальном мире Солнечной системы, для практических действий в этом мире и для формулирования адекватных этой практике локальных истин? И не слишком ли смелы и самонадеянны предположения о полной идентичности мировых законов и констант для всей Вселенной? И эти вопросы сегодня задают себе многие. «…Среди современных ученых все шире распространяется и зреет убеждение в том, что некоторые, освященные временем, универсальные и как бы очевидные законы природы на самом деле лишь приближенно описывают физическую реальность. Это, конечно, фантастически хорошее приближение и в условиях повседневного бытия, безусловно, верное, но готовое нарушиться, как только мы перейдем к иным условиям», — говорит математик доктор Дж. Гарднер.
Бурное развитие астрономии, стремительно раздвигающей горизонты наблюдаемого мира, преподносит одну загадку за другой, но, право, складывается впечатление, что теоретические рассуждения по поводу природы наблюдаемых, феноменов почти столь же таинственны, как и сами небесные тайны. И на самой Земле наблюдалось и наблюдается немало необычных явлений, объяснения которых при помощи имеющегося теоретического аппарата порой весьма малодоказательны и, к сожалению, очень часто носят высокомерно-менторский характер.
Мы живем в вероятностном мире, и человечество прошло трудный путь познания этого, крайне непривычного факта от детерминистского мира Аристотеля, управляемого жесткими причинно-следственными связями, до размытого, размазанного микромира, где частицы обладают «тенденцией к существованию», а события имеют «тенденцию происходить».
С древних времен ученые с недоверием относятся к понятиям «случай», «неопределенность», «вероятность», считая эти понятия отражением нашего непонимания мира. Математическая статистика и квантовая механика допустили закономерность случая в науке. Постепенно зреет и укрепляется убеждение в том, что многое, если не все, в этом мире случайно, что сам наш мир по своей внутренней, физической сущности имеет вероятностный характер.
Человечеству предстоит мучительная перестройка мышления, ибо та дискретная логика, которую оно разрабатывало и которой пользовалось на протяжении веков, должна будет уступить место логике вероятностной, где, по меткому выражению, приведенному в одной из статей С. В. Мейеном и В. В. Налимовым, Фигаро, который по правилам дискретной логики либо здесь, либо там, следует представлять размазанным по всей сцене.
Вероятностность как физическая характеристика нашего мира является причиной того, что любое, пожалуй, научное исследование дает некоторое количество сиротских данных или точек, не укладывающихся на теоретические кривые. И виной тому не только методические погрешности — это есть характеристики нашего мира в данном месте и в данный момент времени, полученные данным наблюдателем.
Исследования распределения вероятностей явлений в самых, казалось бы, разнообразных областях естествознания, таких, как физика, биология или социальная психология, показали, что вероятность любых явлений, происходящих в нашем мире, описывается, как правило, весьма похожими плавными волнообразными кривыми, область под пиком которых показывает долю процессов, наиболее часто встречающихся, высоковероятных. Нисходящие же ветви таких кривых определяют долю событий маловероятных.
Но если подобный волнообразный вид кривой распределения присущ явлениям нашего мира, то, по-видимому, закономерным будет вывод о том, что и все множество явлений нашего мира или наш мир в целом может быть описан такой кривой. Здесь не имеет принципиального значения точный вид кривой распределения вероятностей и математически строгое формализованное описание этой кривой — гораздо важнее качественный вывод о том, что чем выше вероятность событий, тем больше их количество, и наоборот. Причем необходимо еще раз подчеркнуть справедливость этого положения для окружающего нас мира, поскольку принципиально возможны миры с другими типами распределения вероятностей и причинно-следственных связей.
Вероятность осуществления того или иного события может рассматриваться и в качестве мерила прочности причинно-следственных связей. Если мы знаем, что событие А со стопроцентной вероятностью, или вероятностью, равной единице, служит причиной события Б, которое тогда будет называться следствием, то в этом случае можно говорить о жестком детерминизме или абсолютной прочности причинно-следственных связей между событиями А и Б. В случае, когда событие А никогда не может привести к реализации события Б, говорят о нулевой вероятности или полном отсутствии причинно-следственных связей между этими событиями. Наибольший интерес представляют промежуточные случаи, когда событие А может быть причиной Б с некоторой, отличной от нуля и единицы, вероятностью.
В рассматриваемом аспекте исторический прогресс науки можно определить как постепенное продвижение по кривой вероятности, как углубление познания в сторону явлений и процессов, все менее вероятных, все менее детерминистских, все труднее воспроизводимых.
Наука нашей цивилизации, начав с детерминистских воззрений древних, движется по асимптотическим ветвям кривой вероятностного мира, что, кстати, вполне закономерно совпадает с материалистическими представлениями о бесконечном, асимптотическом процессе познания истины.
Однако было бы, по-видимому, ошибкой считать единственной физической причиной существования необычных явлений только вероятностность нашего мира. В качестве источника описываемых далее в этой книге феноменов можно трактовать и гипотетические высшие пространственные измерения, и параллельные миры, и миры с иным течением времени. Более подробно об этих гипотезах будет рассказано в последних главах книги.
Наконец, нельзя исключить воздействие на наш мир каких-то разумных сил. Я не хочу призывать на помощь для объяснения непонятных явлений божественный промысел, как не имел его в виду и К. Э. Циолковский, писавший: «…Факты эти указывают на присутствие каких-то сил, каких-то разумных существ, вмешивающихся в нашу человеческую жизнь. С точки зрения современной науки, известными нам силами природы их не всегда можно объяснить, не предположив существования особой разумной силы. Скажу откровенно, до последнего времени, пораженный ярким светом науки, я отрицал таинственные явления и объяснял их то известными законами природы, то галлюцинациями, обманом, фокусничеством, забывчивостью, невежеством, болезненностью и т. д… Но не все… Какая-то малая часть их, хоть и естественна, но не может быть объяснена без вмешательства разумных сил, исходящих от сознательных и неизвестных нам существ. Одни из этих существ подобны нам, только более совершенны, какими и мы будем, другие составлены из более легких элементов… Какие из этих существ вмешиваются в нашу жизнь, решить трудно.
Конечно, это нисколько не противоречит известным силам природы, но мы до сих пор не допускали возможность участия иных существ в земной жизни».
Работая над этими заметками, я основное внимание уделил сбору и рассмотрению возможно большего количества фактов. Поскольку же эта информация касалась временами вещей вроде бы совсем уж невероятных, передо мной должна была встать проблема выбора системы интерпретации собранного массива фактов. Путей было несколько. Идя путем сомнения в истинности информации, я, собственно говоря, не отошел бы от стандартной официальной трактовки и моим вкладом могли бы быть лишь еще более изощренная ругань и издевательства в адрес как фактов, так и людей, о них сообщающих. Разумеется, на этом пути самые удивительные факты не могут дать ничего нового. К тому же это амплуа почти монопольно присвоила себе одна наша достаточно многостраничная и очень многословная газета.
Можно было бы углубиться в изучение паспортных данных очевидцев, но это, естественно, послужило бы не изучению феноменального мира, а выяснению личности очевидцев, что может быть интересно только в психосоциальном или криминальном смысле.
Оставалось подойти к необычному так, как оно этого заслуживает — с открытым сердцем, не неся ненужных сомнений. Откровенно говоря, я выбрал последний вариант не колеблясь, и говорю о возможных путях подхода для тех, кто пройдет все сначала, и, дай ему Бог, до конца, которого, впрочем, скорее всего нет.
Подобный подход не имеет большой популярности в науке, ибо он означает включение веры (не в религиозном, разумеется, смысле) в систему научного познания, хотя, определяя понятие веры, самое что ни На есть официальное научное издание утверждает, что «вера — это уверенность в научных гипотезах, предположениях, которые в данный момент еще не могут быть доказаны ни теоретически, ни экспериментально». Можно сослаться еще на один авторитетный источник: «Каждая наука проходит стадию, когда за недостаточностью достоверного знания ученые вынуждены заменять доказательства и опровержения верой и неверием», — писал Резерфорд.
Дальнейшее движение человечества на пути познания потребует коренной ломки не только фундаментальных представлений о мире, но и, одновременно, изменения самого содержания, всей методологии науки. Эту идею сэр Джеймс Фрэзер сформулировал следующим образом: «В конечном итоге и магия, и религия, и наука — это всего лишь способы теоретического мышления, и подобно тому, как наука вытеснила своих предшественниц, в будущем ей на смену может прийти другая, более совершенная гипотеза. Возможно, это будет радикально иной взгляд на вещи, точнее, на их тени на экране ума, взгляд, о котором наше поколение не может составить себе ни малейшего представления». Заслуживает внимания тот факт, что эта мысль была высказана почти за тысячу лет до сэра Джеймса Омаром Хайямом:
«Нам в мечети твердят: «Бог основа и суть!»
Мудрецы нас к науке хотят повернуть.
Но, боюсь, кто-нибудь вдруг придет и заявит:
«Эй, слепцы! Есть иной, вам неведомый путь!»
Здесь я не буду ссылаться па авторитеты и приводить примеры, свидетельствующие о глубоком кризисе в современном естествознании. Об этом говорили и говорят ведущие ученые, творцы науки, такие, как А. Эйнштейн, Н. Бор, Х. Альфвен, Л. Бриллюэн, П. Дирак, И. Е. Тамм, Р. Оппенгеймер, Р. Дикке и другие. Кризисные ситуации наблюдаются в биологии, теории эволюции, теории происхождения жизни и др.
Такое положение в науке сложилось не случайно и не по чьему-то злому умыслу или недостатку стремления к знаниям. Не вина, а беда человека в том, что жизнь его складывалась как вечная борьба за выживание на этой «голубой, самой прекрасной из планет». Суровые в большинстве районов Земли природные условия, резкие сезонные изменения, постоянные и повсеместные катаклизмы землетрясения, наводнения, извержения вулканов, сели и лесные пожары устремили человека на борьбу с окружающей и, как следствие, со своей собственной природой. Нелегкая жизнь на Земле сделала человека в большей степени борцом, нежели мыслителем, на что, наверное, большого ума не требуется: ведь редкий человек в редчайшие моменты высокого умственного напряжения использует больше трех-четырех процентов объема своего мозга. «Я заподозрил, что это еще меньшая часть нашей психики, чем мы предполагаем. Подавляющее большинство наших действий бессознательно. Все, что мы умеем, что уже освоили раньше, мы делаем не задумываясь. Сознание включается лишь тогда, когда человек вынужден заниматься чем-то незнакомым, а это бывает не так уж часто», — писал американский психолог Джулиан Джейнс. Обратив свой интеллект на покорение, обуздание природы, на создание условий, пригодных для жизни, человек совсем не преуспел в познании самого себя. Но свято место пусто не бывает и, наверное, почти одновременно с возникновением древнейших наук, связанных, как все и всегда науки, с практическими нуждами, — таких, как астрономия, геометрия — возникла и развилась религия — система мышления, взявшая на себя объяснение всех проблем духовного мира человека.
Началась длительная борьба науки и религии за власть над умами людей. Результат этой борьбы известен: наука одержала над религией, над ее наивными и бездоказательными представлениями практически полную, законодательно закрепленную многими государствами победу.
В этой борьбе, где выработанный веками научный метод, предполагающий строгое доказательство, проверку и перепроверку утверждаемых истин, противостоял религии, основанной целиком и полностью на догматических и недоказанных положениях, симпатии людей постепенно перешли на сторону науки. Немаловажную роль в этом сыграло и то обстоятельство, что наука добилась зримого прогресса в создании комфортной искусственной среды обитания человека, в создании материальных благ, в войне с природой.
Одновременно становилось ясным, что плоды прогресса полны не только меда и сахара. Совсем недавнее, полное самодовольства высказывание: «Человек не может ждать милостей от природы…» и т. д. заменилось грустной шуткой-констатацией: «Мы не можем ждать милостей от природы после того, что мы с ней сделали».
Во все времена считалось, что бездумная трата природных ресурсов, варварское обращение со средой обитания приведут к заметным негативным последствиям лишь где-то в неимоверно далеком будущем, где ужасно умные потомки найдут неведомые выходы из создавшегося положения: изобретут какой-нибудь карманный реактор или, в конце концов, снарядят звездолет куда-нибудь. Но вот мы, обитатели Земли конца второго тысячелетия от новой эры, совершенно незаметно и стремительно, на глазах одного поколения оказались теми самыми потомками, на которых уповало все предшествующее человечество. Теперь уже именно мы должны искать выход: потомков просто может уже и не быть. Но наши поиски до сих пор никак не выходят из стадии демагогических и прекраснодушных призывов друг к другу.
Начали истощаться природные ресурсы, казавшиеся совсем недавно неистощимыми на многие века источниками благополучия и прогресса. Уже появляются футурологические таблицы, предсказывающие сроки полной выработки того или иного химического элемента из недр, и прогнозы эти сбываются. Рост населения ведет к поискам все более интенсивных методов земледелия, и все больше и быстрее истощаются почвы. Полностью вылавливаются целые виды рыб, что вынуждает все глубже забрасывать тралы в поисках все более экзотических и съедобных морских существ. Хищнически вырубаются леса. Повсюду лихорадочно подсчитывают запасы нефти и угля. Экологически безумные производства разрушают саму природную среду обитания человека. Гибель лесов от кислотных дождей, отравление рек, озер, морей и целых океанов, загрязнение атмосферы токсичными газами, радиацией, дымом и углекислотой поставили Землю на грань катастрофы.
Изощреннейшие военные изобретения, во внедрении которых как ни в чем ином преуспевает наша цивилизация, казавшиеся бы в прошлые века воплощением «абсолютного, метафизического зла», угрожают полным уничтожением всей биосферы Земли в результате чьих-либо амбиций, ошибок или утверждения приоритета одних фетишей над другими.
Представления о прогрессе как о восходящем движении человечества не выдержали проверки временем. «Глобальное разрушение окружающей среды, совершенствование оружия массового уничтожения, гибель прогрессивных режимов и установление жестокости в отношениях между людьми… все это делает сомнительным представление о линейном прогрессе, вытекающем из логики истории…» — пишет немецкий социолог В. Хольштейн. Впечатляющую модель нашей цивилизации показал А. И. Вейник. Представьте себе «…процесс размножения бактерий в ограниченной по объему питательной среде. Рост числа бактерий, сначала очень медленный, со временем все больше и больше ускоряется и, наконец, приобретает характер «взрыва»… Постепенно микробы пожирают окружающую среду и начинают задыхаться в собственных отходах. С этого момента скорость роста «народонаселения» замедляется, а затем и вовсе прекращается. В конце концов вся микробная цивилизация переходит в мир иной.
Такая схема развития присуща любой цивилизации, которая паразитирует на окружающей среде и деятельность которой определяется только ее возможностями, и ничем другим не ограничивается…»
Интересно, какие планы строили сотни поколений этих микробов по «завоеванию космического пространства»?
Величайшей целью и надеждой человечества провозглашена космическая экспансия. В этом видится решение проблемы выбора цели и, одновременно, выход из создавшегося кризисного положения. Но что мы понесем к звездам? Свою вражду, подозрительность, жестокость и хищничество? Мы испоганили Землю, а теперь мечтаем добраться до звезд. Мы собираемся нести в Галактику свою пиратскую мораль, свои великодержавные, колонизаторские представления.
Конференции по контактам напоминают военные советы людоедов перед нападением на соседнее племя — разница только в туманной наукообразности речей и большей, правда, только с точки зрения собравшихся, элегантности одежд. Чего стоит, например, знаменитый парадокс Ферми: раз мы до сих пор не стали объектом колонизации со стороны более развитых рас — значит, мы единственные умники во всей Вселенной. И лестно, и руки для вселенского разбоя развязаны.
Следуя этой логике, можно сказать, что, если ты прошел ночью через незнакомый, пустынный город и тебя не убили и даже не ограбили, то, значит, этот город вымер. Логика гангстеров! Обычным стало в таких кощунственных рассуждениях ссылаться на К. Э. Циолковского: «Земля — колыбель человечества…» и т. д. Похоже, что цитирующим не знакомо больше ничего из трудов Циолковского, кроме этой, с кровью вырванной цитаты. Совсем нечто другое имел в виду Циолковский, когда говорил: «Неужели вы думаете, что я так недалек, что допускаю эволюцию человечества и оставлю его в таком виде, в каком человек пребывает теперь: с двумя руками, двумя ногами и т. д. Нет, это было бы глупо. Эволюция есть движение вперед.
Человечество как единый объект эволюции тоже изменяется и, наконец, через миллиарды лет превращается в единый вид лучистой энергии». Разумеется, не расползающуюся по Вселенной, жрущую и жаждущую жратвы, размножающуюся протоплазму имел в виду К. Э. Циолковский! Не все уничтожающую экспансию вырвавшейся из колбы чумы! Деструктивная сторона прогресса стала основой того, что современное общество, поощряя науку в ее прагматических устремлениях, в то же время все более критически относится к ней. Эта критика особенно обострилась в последнее время. Помимо сомнения в том, что наука может быть единственным источником истинной картины мира, большую роль сыграл процесс дегуманизации науки. Со времен греческих, индийских, ацтекских и тибетских мудрецов, столетиями изучавших человека, прошли века. Наука устремила свои интересы преимущественно па познание внешнего мира, видя в человеке всего лишь либо биологический объект, либо элемент социологических изысканий. Интересы науки все в большей и большей степени стали определяться технологическими потребностями общества. «Едва ли можно сомневаться, что много более девяти десятых ученых-исследователей работают в областях знания, которые никакого отношения не имеют к той картине Космоса, которая считается результатом научной работы. Они совершенно не заинтересованы в этой картине и с пей в течение своей научной деятельности не встречаются. Ее изменения в области их знаний не сказываются. Они вполне без нее обходятся», — писал В. И. Вернадский.
Устанавливая свои узкопрагматические истины, наука построила бездушную модель природы, полностью лишенную человеческих ценностей и содержания. Пользуясь анализом как своим основным методом, наука расчленяет объекты познания, нимало нс заботясь о создании целостной картины мира, включающей в себя человека. По словам Н. Ф. Федорова, «все развитие наук состоит в разделении и отвлечении; человека наука рассматривает отдельно от условий его существования, антропологию от космологии, точно так же душу отделяют от тела, психологию от соматологии; последняя также разделяется на физиологию и анатомию; словом, чем далее идет анализ, тем мертвеннее продукты его». Считая своей главной и единственной задачей установление причинно-следственных связей, т. е. отвечая на вопрос «почему?», наука оказалась безразличной к вопросу «зачем?», «для чего?».
Еще в прошлом веке английский писатель Дж. Гиссинг предвидел: «Я ненавижу и боюсь науки, потому что, по моему убеждению, она на долгое время, если не навсегда, станет беспощадным врагом человечества. Я предвижу, как она разрушит всю простоту и теплоту жизни, красоту мира, как реставрирует она варварство под маской цивилизации, как затемнит она человеческие умы и ожесточит сердца».
Эскалация рационализма обернулась изживанием воображения, материальное благополучие породило душевную неустроенность.
«Именно этими причинами следует объяснить странную меланхолию, которую можно часто наблюдать у жителей демократических стран посреди окружающего изобилия, а также охватывающее их среди спокойного и удобного существования чувство отвращения к жизни», — писал французский социолог А. Токвиль.
Лозунги всех без исключения исторически прогрессивных движений в конечном счете сводятся как к общему знаменателю к одному: «Хлеба для всех! Умножения материальных благ и их справедливого распределения!» «Каждому по потребностям!!» — вот тот идеологический максимум, до которого дошли лучшие умы Земли за всю ее историю. Прогресс и совершенствование цивилизации измеряются только ростом производства все более роскошных и утонченных предметов потребления. А что касается «роста культурного уровня населения», то, как уверяют нас казенные оптимисты, набьем вот брюхо, и тут же начнет расти культура, и все будут дружно коллекционировать спичечные коробки, писать маслом и заниматься икебаной.
Не будет этого. Вспомните «Модель человека, полностью удовлетворенного желудочно» братьев Стругацких, или их же Страну Дураков, где показана вымышленная страна, достигшая полного материального благополучия, страна изобилия, общество массового потребления, набившие брюхо люди, которым и пальцем шевелить не надо, чтобы получить любые блага, народ, потерявший цель и смысл жизни. Духовный вакуум, бесцельность существования жители Страны Дураков пытаются заполнить поисками развлечений, принимающих все более и более извращенные формы. В этом-то они прогрессируют: от элементарного пьянства и «дрожки» — удивительного пророчества авторов, в деталях предсказавших облик современных дискотек задолго до их появления, — до щекочущих нервы аттракционов типа смертельно опасных похождений в заброшенном метро, сладострастного ритуала уничтожения произведений искусства и легко доступной любому психотехники, полностью выключающей людей из реальной жизни.
И ведь вся эта фантазия, весь этот гротеск, эта превосходно, по-мастерски построенная модель безобразного, абсолютно сытого будущего указывается в одной короткой фразе, которую произнес в магнитогорском трамвае молодой пьяный парень в ответ на упреки: «А чё делать-та?»
В этой фразе, как в зеркале, четко и даже афористично выражена суть проблемы. Я понимаю, что перед миром стоит много других серьезнейших проблем: угроза полного уничтожения человечества, экологические и ресурсные проблемы, нехватка продовольствия и миллионы голодающих. Но что делать одному человеку с его одной-единственной жизнью, если объектом интереса для философов давным-давно стало общество, а для государственных деятелей население? Почему общество отвергло один из человечнейших принципов этики Канта — принцип самоценности человеческой личности, которая не Должна быть приносима в жертву даже во имя блага всего общества? Человек рождается вечным, а потому добрым и открытым для всего мира. Счастье детей — в их поистине животном ощущении собственного бессмертия и вечности всего окружающего. Внезапно постигнув свою смертность, мимолетность своего существования, люди вступают в сложные, зачастую беспредельно запутанные отношения с миром, где главную роль играют фальшивые материальные идеалы.
Да, нельзя жить без пищи и одежды, но изысканная еда, богатые платья, машины, дачи, всевозможные ухищрения современной техники становятся объектом престижа, зависти и вожделения, становятся мечтой и смыслом жизни. Старуха из пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке» вполне может служить символом целеустремлений нашей цивилизации и их тщетности.
Сегодня, как говорит американский социолог Т. Роззак, в качестве образца для подражания выступает лояльный потребитель, хорошо приспособленный для жизни кормилец. Но почему современное общество не считает своим кумиром художника, мудреца, святого? Производство и потребление, потребление и производство вот тот замкнутый круг, в который заключила человека современная цивилизация, материальный прогресс. Прогресс, превратившийся в самоцель, незаметно ставший самостоятельной и уже неподвластной человеку силой, сам определил рост материального благополучия как наиглавнейшую, самую основную цель общества. Но во имя прогресса, во имя роста богатства общества был забыт человек, его ум, его душа, его мечты и надежды, его такая жалкая, такая короткая жизнь.
Наука почти покончила с религией — этой хитрой бестией, жирные попы которой обещают загробное худосочное Христово царство божие. Но почему, несмотря на все успехи прикладных и прочих наук, религия все еще жива? Может быть, люди все же хотят хоть где-нибудь получить ответ на вопрос: «ЗАЧЕМ?»
Я тоже не знаю ответа на этот вопрос. Но любуясь богатством красок, переливами света в пестром калейдоскопе необычного, я осознал, что в этой игре феноменов может скрываться — нет, даже не разгадка, — а намек, тонкая подсказка природы, которая поможет найти ответы на самые главные вопросы, стоящие перед человеком. Именно здесь могут находиться истины о предназначении человека, человечества — а ведь знать, для чего ты жил, пожалуй, самое важное, что хотел бы знать любой человек, перед тем, как уйти из этого мира.
В этой книге рассказывается об удивительном мире феноменов, о необычных, неконтролируемых, невоспроизводимых и часто непознанных явлениях; явлениях, по поводу которых у религии не находится иных слов, кроме «чур меня!», а у науки — «не может быть!», явлениях, каждое из которых — чудо, которое, по словам Фейербаха, «находится в противоречии не с природой, а с нашими представлениями о ней». Почти сто лет назад философ Карл Дю-Прель писал: «С точки зрения нашего миропонимания все явления распадаются на две категории: согласующиеся с нашими теориями и им противоречащие. Если бы существовали только явления первого рода, то дальнейший прогресс был бы совершенно невозможен, ибо в таком случае прекратился бы процесс приспособления к действительности. Следовательно, тот, кто верит так же непоколебимо в будущий прогресс, как в непрерывный прогресс в прошлом, должен признать априори существование явлений, противоречащих нашим теориям». Здесь будет идти речь о явлениях второй категории.
Вместе с тем мне не хотелось представлять всю эту информацию, не сделав попытки объяснить ее при помощи каких-то гипотез, ибо, как было сказано Д. И. Менделеевым, «лучше опираться на гипотезу, которая со временем рискует быть признана неудачной, чем вообще ни на что не опираться». И такие гипотезы были найдены.
Эрудированный читатель вряд ли найдет в этой книге для себя что-либо новое: приведенные факты по большей части известны, а гипотезы выдвинуты не мной. Я вообще далек от мысли предлагать здесь новые теории, объясняющие устройство мироздания, наоборот, надеюсь, что излагаю мысли, высказываемые и разделяемые многими. Мне кажется, и в этой книге я постараюсь подтвердить эту мысль, не останавливаясь, впрочем, на доказательстве специально, что гипотезы, способные как-то объяснить явления, лежащие под хвостами кривой распределения вероятностей; могут иметь в большей степени мировоззренческий характер, нежели теории жесткого и жестокого детерминизма.
Критик, помимо всего прочего, обязательно упрекнет меня в эклектичности. Ну что ж, на мой взгляд, в этом нет ничего плохого: эклектика — всего лишь пренебрежительная кличка синтеза, и семантически они соотносятся примерно так же, как понятия «кобель» и «самец собаки».
Эти заметки посвящены молодежи и обращены в первую очередь к ней. К людям, еще не успевшим устать от мелочной суеты жизни и не несущим печальный груз потерь и разочарований, и я буду считать задачу этой книги выполненной, если она увлечет хотя бы одного молодого человека на вечную дорогу познания, потому что есть все-таки в этой жизни одно-единственное достойное человека занятие — узнавать правду о мире и о своем месте в этом мире. «Попытка понять Вселенную — одна из очень немногих вещей, которые чуть приподнимают человеческую жизнь над уровнем фарса и придают ей черты высокой трагедии», писал нобелевский лауреат Стивен Вайнберг. Только познание, жадные и бескорыстные поиски истины, радость найденного ответа могут противостоять «материократии», «сытой гастрее», как называл эту человеческую тягу к избытку благ великий мудрец Федоров. Потому что эти поиски истины имеют великую цель: понимание пути рода человеческого.
Я уже упоминал о том, что одной из основных рабочих гипотез, принятых мной, является принцип доверия к фактам и к людям, их сообщающим. Естественно предположить, что при таком подходе итогом этой работы может стать собрание более или менее классифицированных случаев недобросовестных сообщений, ошибок наблюдения или игры человеческой психики. Но не все. «Все не есть действительность, но все также не есть недействительность. Мы не должны жить во Вселенной с принципом: все или ничего. Для некоторых проблем, может быть, не существует решения вообще».
Второй основной принцип, примененный мной в этой работе, может быть выражен нехитрой присказкой: «Сказка ложь, да в ней намек…» Здесь мной руководило, главным образом, отвращение к общепринятому представлению о предках как о темных, недалеких и таких неинтеллигентных людях: ведь в современных повествованиях даже о каком-либо гиганте древней мысли между строк все равно проскальзывает этакое снисходительное похлопывание гиганта по плечу: «Надо же, до чего додумался!»
Другой причиной такого отношения к древним источникам явилось ощущение приблизительности и даже ложности постулатов современной науки, вычурной сложности логических конструкций, а также странной правдоподобности древних мифов, скрывающих в своей удивительной поэзии какие-то неуловимые, не дающиеся сразу в руки факты. Современная философия уверена, что «фантазия вообще не может выйти за пределы заложенного в возможностях человека. Сознание конструирует свой мир из реальных элементов…»
Древние источники — это не есть сплошь сборники развлекательных сказок еще и потому, что существовавшая в древности традиция обязывала ученых таить и зашифровывать добытые знания, и ниже я постараюсь показать на нескольких примерах, что древними исследователями руководил отнюдь не эгоизм, а чувства, гораздо более возвышенные и, наверное, к сожалению, утраченные ныне.
Работая над этой книгой, я не часто затруднял себя подробными ссылками на цитируемые источники, на их авторов. Иногда я ограничивался кавычками, иногда обходился без них. Это не небрежность и не неуважение к авторам. Причиной этого является отношение к авторскому праву, которое я нахожу самой гнусной разновидностью частной собственности — собственностью на мысли. «Мыслить, анализировать, придумывать — это не аномальная деятельность, а нормальное дыхание разума… Всем людям должны быть по силам все мысли, и думаю, что когда-нибудь так и будет», — утверждает Хорхе Луис Борхес.
Знания обо всем есть везде, и гений, может быть, отличается от людей обыкновенных только лучшим, по сравнению со средним уровнем избирательности своего приемника рассеянной в пространстве информации. А постоянная настройка на требуемую волну информации, способность выделить полезный сигнал из «белого шума» обеспечивается, как известно, только упорным, изнурительным, повседневным напряжением мысли.
Рассказывая о гипотезах, мне, естественно, пришлось вводить понятия, относящиеся к той или иной отрасли знаний, и оперировать ими в дальнейшем. Передо мной встала сложная задача из класса «и волки сыты, и овцы целы», ибо, с одной стороны, я стремился к доступности чтения этих заметок для любой категории читателей, а с другой стороны, даже малейшая некорректность формулировок и выводов могла мгновенно вызвать антипатию специалистов и, как следствие, их неприятие всего материала в целом. Короткое, общедоступное и в то же время корректное определение таких, например, понятий, как энтропия или Мир Минковского, оказалось, к сожалению, для меня невозможным. Мне пришлось что-то упрощать, что-то опускать, жертвовать тонкостями, подчас важными, во имя простоты изложения. Одним словом, я пренебрег мнением узких специалистов, разделяя мнение о них Э. де Боно: пусть себе сидят по своим ямам.
Здесь, видимо, следовало бы выразить признательность всем тем людям, которые своим участием в обсуждении вопросов, затронутых в этих заметках, в подборе и предоставлении материалов, в поисках литературы помогли мне.
Однако я не буду называть их имен, ибо понимаю, что не все они разделяют все взгляды, выраженные в этих заметках.
Я просто говорю им всем: «Спасибо вам!».
Глава первая. Неопознанные летающие объекты
«Когда к обезьяне, старожилу вивария подселили другую обезьяну, та сообщила новенькой, что временами наблюдается странное явление: вспыхивает свет и невесть откуда на пол клетки падает банан. После того, как свет наконец-то вспыхнул, а банан не появился, новенькая стала называть обезьяну-старожила мошенницей».
«Кто-то или что-то когда-нибудь, в свое время, расскажет нам об этом все. Наши небеса заполнены и всегда были заполнены Троянскими конями. Они действуют, подчиняясь таинственному графику, сея абсурд и неразбериху на своем пути».
В июне 1947 года американец Кеннет Арнольд, летевший на самолете над вершинами Каскадных гор, штат Вашингтон, увидел в небе плывущие строем девять светящихся дисков.
Позже в беседе с журналистами Арнольд назвал их «летающими тарелками». Этот термин и это странное событие явились первым камешком той лавины сообщений о неопознанных летающих объектах, которая, то усиливаясь, то стихая, докатилась до наших дней и продолжает будоражить воображение многих мужчин и женщин по всему миру. Не утихают споры о природе феномена, в которых отстаиваются самые противоречивые гипотезы; открываются и закрываются, разрешаются и запрещаются всевозможные любительские и государственные комиссии, комитеты, кружки, общества и секции.
Появились люди, целиком посвятившие себя исследованиям в новой, одной из самых неортодоксальных и противоречивых наук нашего времени — уфологии.
Я не стану пересказывать историю этих поисков, где как в зеркале отразились человеческие надежды и чаяния, пороки и страсти; где истина и даже ее поиски отдавались в жертву соображениям сиюминутной политической выгоды или научного престижа — обо всем этом достаточно много писалось. Здесь я хочу совсем немного рассказать о НЛО. Немного, потому что НЛО, как мне показалось, — всего лишь кусочек мозаики, звено очень длинной цепи необычных явлений, вдоль которой мне хотелось бы пройти как можно дальше. Я хочу рассказать о НЛО то, что сообщали очевидцы, которые, сами не подозревая этого, во многом повторяли свидетельства друг друга, ибо при всем, казалось бы, непостижимом разнообразии феномена, разнообразии, которое заставило французского исследователя Гверина сформулировать закон, гласящий: «В уфологии всякий закон немедленно фальсифицируется последующими наблюдениями, и именно так скоро, как он сформулирован», проявления феномена несомненно имеют общие черты. Эти черты, сообщенные неосведомленными и независимыми наблюдателями, являются одним из критериев достоверности того или иного наблюдения. В этом отношении в силу, мягко говоря, весьма малой распространенности уфологической литературы у нас в стране очень ценны отечественные наблюдения.
Я читал сотни писем людей самых различных социальных слоев и самого различного уровня образования и могу отметить только то ощущение искренности, которое они несли в себе. И еще — во многих письмах ясно чувствовалось облегчение людей, которые наконец-то выговорились. Они просто не могли никому рассказать о своем опыте, ибо попытки поделиться с кем-нибудь своими, далеко неординарными впечатлениями неминуемо наталкивались на стену насмешек и скепсиса. Даже те редкие, скажем, просто уникальные публикации, которые прошли по нашей прессе в последние годы, сыграли большую роль не только для становления отечественной уфологии, но и для множества людей, которые смогли, сравнив и отождествив свой опыт с чужим, убедиться хотя бы в собственном психическом здоровье.
К сожалению, подобных, более или менее непредвзятых публикаций, откуда можно было бы получить хоть какую-то мало-мальски объективную информацию, было крайне незначительное количество — их можно перечесть по пальцам. Существенно больше доля материалов совсем другого рода, где суть дела затемнена старательным остроумием, а очевидцы представлены как не совсем нормальные люди. Подобные статьи приводили и приводят к тому, что мы лишаемся колоссального массива наблюдений, о которых люди просто стесняются рассказывать. Да и кому, на самом-то деле! Наблюдения очевидцев, которые приводятся ниже, никак не классифицированы. Я не стремился привязать их к какому-либо месту или времени и не искал общности их характеристик. Опыт классификации, предпринятый разными исследователями в разных странах, показал лишь удивительное многообразие феномена, его прямо-таки упорное нежелание вписываться в какую-либо схему. Один из крупных исследователей феномена НЛО как-то признался мне с горечью, что его многолетний труд по классификации НЛО ничего, собственно говоря, не дал для понимания истинной природы явления.
Цель этой главы другая. Я хочу показать несколько отчетов очевидцев, на примере которых продемонстрировать необычность феномена, необъятность географических границ его проявлений, его непостоянный характер и его фантастическую изменчивость.
Я начну этот обзор с сообщений самых распространенных, каких без всякого преувеличения тысячи. Многие наблюдатели по всей земле сообщают о светящихся или блестящих объектах самого разнообразного вида, совершающих в небе удивительные эволюции.
Группа жителей Оренбургской области в один из осенних вечеров 1971 года наблюдала в небе маленький, летевший прямо на них и увеличивающийся в размерах шарик. Небо при этом «стало каким-то черным». Шар крутился вокруг своей оси, как глобус, «и даже можно было разобрать очертания материков и океанов».
Мистер Джек Энсониус из Прери Вью, Канзас, ехал домой, когда около 22 часов увидел в небе свет и какой-то ярко-голубой объект появился над ним. Пока Энсониус разглядывал его, объект будто взорвался, став наполовину огненно-красным, и выбросил три пылающих хвоста, достигших поверхности земли. Объект двигался в западном направлении и скоро исчез из виду. Энсониус проехал еще по дороге и вдруг… «Все небо осветилось огромной вспышкой. Прямо передо мной тарелкообразный объект начал делиться на две части, одна из которых оставалась голубой, а вторая — огненно-красной. Когда расстояние между половинками увеличилось, между ними образовалась соединительная лента примерно 1,5 фута толщиной. Пока я наблюдал за ним, объект снова взорвался и исчез во вспышке».
Осенью 1982 года в Кемеровской области в 19 часов были видны два светящихся круга, приближающихся друг к другу. Когда круги сблизились, «на них зажглись два прожектора», которыми эти крути осветили друг друга, после чего направили свет на землю. Через 2–3 минуты прожектора выключились, а светящиеся крути в полной тишине разошлись и исчезли.
Ранним июльским утром 1983 года с транспортного судна «Зенит», стоявшего в двух милях от острова Шикотан (Курилы), шесть человек из команды наблюдали, как внезапно возникший ярко-оранжевый шар, имеющий размеры раз в десять больше полной Луны, медленно проплыл между судном и островом с севера на юг и «исчез там, как будто его выключили».
В 1958 году, около полуночи, в городе Болотном Новосибирской области по небу медленно, с очень тихим гулом проплыла красно-оранжевая светящаяся. чечевица. От горизонта до горизонта она пролетела за 15 минут.
22 октября 1983 года около 23.45 женщина наблюдала с балкона своей квартиры в Бибиреве, Москва, возле Луны отчетливо обрисованный черный квадрат. Квадрат был виден в тучах, подсвеченных розовым светом. Размеры его приблизительно были равны двум лунным дискам. Квадрат сохранялся неизменным, несмотря на то, что тучи вокруг были в движении и дойдя до границ квадрата бесследно растворялись. Звезд в квадрате видно не было. Минут через десять квадрат разрушился, розовый свет пропал.
В то же самое время группа очевидцев на Арбате наблюдала большую вертикальную пульсирующую веретенообразную черту розово-оранжевого цвета. Высота черты была равна примерно 5–8 диаметрам Луны. Явление продолжалось около 15 минут.
Сообщения о подобных более или менее правильной формы световых явлениях составляют, бесспорно, большинство и служат источником минимального беспокойства ученых, склонных объяснять все эти феномены с точки зрения тривиальных естественно-научных представлений. Для объяснения феномена уже привлекались миражи, «особые условия» наблюдения планет, горение болотного газа, хемолюминесценция, стаи птиц и насекомых, метеозонды и метеориты.
Необходимо, по-видимому, очень сильное воображение, чтобы представить облако в виде правильного треугольника или квадратную стаю птиц! Примером торжества науки над здравым смыслом служит феномен, известный как Лоббокские огни.
Вечерами 25 и 30 августа 1951 года в Лоббоке, Техас, сотни людей, среди которых были и астрономы-наблюдатели, видели пролетающие в очень правильном клинообразном строю огни. Фотографом-любителем были сделаны снимки феномена. Последовало разъяснение: на фотографиях изображено отражение городских огней на животах птиц, пролетающих стаей.
У меня есть копии этих снимков, и я полагаю в высшей степени сомнительным, чтобы кому-либо удалось совершить подобное, используя даже гораздо более совершенную, по сравнению с 1951 годом, фототехнику. Впрочем, желающие могут попробовать.
В 1985 году тысячи жителей города Чимботе на севере Перу стали свидетелями того, как странный объект овальной формы в течение четырех минут облетал улицы и площади города. От летевшего зигзагами объекта исходили яркие лучи, напоминающие свет прожектора.
«Стало светло, как днем, при солнечном свете, — писала газета «Кроника», несмотря на то, что в городе в результате затяжных дождей вышла из строя система электроснабжения. Затем на большой скорости загадочный объект удалился в сторону Тихого океана».
Особое место среди сообщений о НЛО занимают сведения об объектах, поведение которых кажется наблюдателям разумным.
В начале января 1967 года, утром, пассажиры автобуса, ехавшего по сельской дороге в Свердловской области, увидели двигавшийся над автобусом голубоватый шар. «Шар вытянулся по направлению к автобусу, и из него появился хоботок, похожий на объектив фотоаппарата, который направился на пассажиров. Автобус остановился. Нас словно пронзили какие-то лучи. Все очень испугались. Через некоторое время шар втянул в себя «объектив» и скрылся в воздухе».
Очень эмоционально описывает виденное контролер ОТК из Нальчика. Летним вечером 1981 года она вместе со своим мужем наблюдала НЛО с балкона квартиры: «Километрах в 6-10 от нас облака осветились ярким светом… Круг света становился все ярче. Было очевидно, что там, за облаками что-то приближается к земле… Вырвавшись на огромной скорости сквозь облака, НЛО сразу затормозил. Ярко освещенный предмет имел форму полусферы. Сзади него по ходу полета тянулся мощный сноп света… напоминающий свет мощного прожектора… Свечение НЛО и прожектора было желтоватого цвета… НЛО резко затормозил. Далее аппарат замер в воздухе под облаками, завис… на 10–15 секунд. Следующим его действием было резкое перемещение «прожектора» с торца полуокружности на дугу образующей.
Через 3–5 секунд объект начал двигаться наклонно вниз, набирая быстро все большую скорость! Он делал это с невероятной легкостью…
Он буквально растаял на глазах».
2-3 декабря 1983 года над рядом областей юго-запада европейской части СССР наблюдалась впечатляющая серия феноменов, о чем сообщала газета «Труд».
Наблюдения очевидцев складываются в следующую картину.
Начало явления приходится на 21.45–21.50 московского времени.
В городе Волчанске наблюдался объект в виде темной сигары с расположенными по ее краям рядами огоньков. На ее фоне было видно множество других огней, расположенных без видимого порядка. За «сигарой» летели три языка пламени, похожие на выхлоп ракеты.
В 21.50 в городе Красноград Харьковской области группа учителей и учеников средней школы наблюдала пролет с северо-запада на юго-восток целой «плеяды» радужных огней разного размера.
В 21.45 в Боровянском районе Киевской области видели пролет с юго-запада на северо-восток светящегося тела, сзади которого, словно на привязи, летела яркая красная звезда. На некотором расстоянии от них летело множество огоньков салатового цвета.
В 21.50 в городе Горловка Донецкой области очевидец наблюдал пролет с запада на восток параллельно земле раскаленного, желто-красного тела. Хвост тела светился всеми цветами радуги. По краям хвоста располагались шарики небольшого размера, также переливающиеся всеми цветами радуги.
В 21.50 в той же Донецкой области, в городе Дружковка, появились две звезды. Затем от них протянулись друг к другу как бы световые нити, которые соединили объекты между собой. Через 7-10 секунд из-за горизонта появилось много светящихся шаров, которые, приближаясь к очевидцу, увеличивали свои видимые размеры. Звезды и шары летели синхронно.
В 21.50 в Гомельской области наблюдалось увеличивающее свои размеры светящееся пятно, которое через некоторое время разделилось на три светящихся тела, причем тело, расположенное посередине, было в несколько раз больше двух боковых, оно медленно превратилось в длинную вытянутую линию, светящуюся очень ярким светом, сравнимым по яркости с электросваркой.
Очевидец, проживающий в деревне Почаново Барановичского района Брестской области, описывает увиденное им в 21.50 явление: «Метрах в 300 от нас, на высоте примерно 30–40 метров, над крышами домов пролетело странное сооружение в виде треугольника, правда, точных очертаний не было видно, но огромное впечатление произвели на нас два шара или просто светящиеся крути, которые, в сущности, и подтолкнули к мысли о треугольной конструкции наблюдаемого объекта… От этих шаров исходили языки голубоватого пламени… Шары располагались под углом относительно друг друга; меньший шар был впереди и выше второго, большого шара. Они летели параллельно земле, с запада на восток. Скорость их движения была небольшой: за 40–45 секунд они пролетали около 2 километров. Явление наблюдали с разных мест одновременно пять человек».
Вот что написали ученики седьмого класса школы-интерната из Киева: «…Вечером 2 декабря в 22 часа мальчики седьмого класса находились в спальне. Вдруг Толя поднял глаза к окну и увидел, что вдали что-то летит, похожее на спутник с мигающими огнями. Летело очень низко, по форме напоминало ракету, вытянутую по бокам, но с шаровидной кабиной, а сзади выходили огонь и газы. Сбоку у хвоста горели огни, посередине, сверху над корпусом, была небольшая кабина. Ракета была серая, плыла она бесшумно, не издавая ни единого звука. С нами в комнате находились две наши воспитательницы, которые также видели эту ракету». Далее ребята обращаются к организации, в адрес которой было направлено это письмо, с просьбой объяснить наблюдавшееся ими явление. «…Мы прочитали наши киевские газеты и смотрели «Актуальную камеру» по телевидению, но ничего об этой ракете не услышали».
В письме приводится рисунок, выполненный ребятами, на котором изображен аппарат необычной конструкции.
На следующий день, 3 декабря 1983 года, в 19.10 около 150 человек наблюдали в Воронежской области на фоне ясного звездного неба группу из 20–30 «звезд», третьей-четвертой звездной величины, которая двигалась по небу с очень большой скоростью. Какой-либо системы в их расположении не было. Направление движения — с востока на запад.
Американский исследователь Джон А. Киль назвал подобные светящиеся образования, часто не дающие наблюдателю оснований, называть их «объектами», «мягкими» НЛО, в отличие от «жестких», отождествляемых очевидцами как твердые тела.
3 августа 1966 года полицейские Уильям Ратлидж и Дональд Пек в течение двух часов наблюдали странный свет, появившийся над озером Эри. Он возник в виде яркой вспышки в 4.45 утра и, по словам обоих, двигался на восток, затем остановился, изменил цвет на красный и исчез. Через мгновение он появился снова; на этот раз объект был голубым. Ратлидж и Пек наблюдали за ним до 6.55. Когда взошло солнце, в его лучах объект перестал быть просто светом. Перед глазами изумленных полицейских предстал серебристый и, весьма вероятно, металлический объект, который в конце концов полетел в сторону канадской границы и исчез.
Приведенные сообщения, по сути дела, капля в море имеющегося материала. Каталоги исследователей НЛО содержат описания многих десятков тысяч самых разнообразных инцидентов. В этих собраниях можно найти летающие кубы, треугольники, многоугольники, сферы, объекты, напоминающие гигантских насекомых и медуз. В нашем небе летают НЛО и в виде уже традиционных летающих тарелок, и напоминающие неспешно летящие ракеты. Они извергают огни всех цветов и движутся в сопровождении шариков-спутников.
Довольно часты сообщения о наблюдениях, настолько необычных, что взятые в отрыве от массива наблюдений, они могут показаться просто нелепыми выдумками, но тем не менее они происходят и повторяются.
Вот сообщение из Душанбе. В августе 1980 года свидетель, возвращавшийся домой, увидел на фоне редких облаков, освещенных ярким светом Луны, «белку, белую, как снег. Глаза, как бусинки, черные и хвост такой пушистый. Она прыгала по тучам и как бы парила в воздухе. Потом спустилась на землю и стала приближаться ко мне. Я очень испугался, упал на землю и накрыл голову пиджаком.
Потом выглянул, посмотрел, где белка, а она снова скачет по облакам и потом исчезла…»
Порой объекты маневрируют в полной тишине, порой издают самые разнообразные звуки: гул, взрывы, свист, шелест, шипение, шуршание, шорох, гудение, жужжание, звон, треск и т. д. и т. п.
Реакция человека на НЛО отнюдь не ограничивается страхом.
Среди, пожалуй, понятных и естественных чувств наблюдателями отмечены удивление и интерес. Кроме этого, бывает, очевидцы испытывают гнетущее беспокойство, сильное возбуждение, радость, приятное удовлетворение и даже такие, не очень понятные чувства, как «неописуемое ощущение» или «непонятное, неприятное ощущение».
Отмечено некоторое количество воздействий, которые трудно назвать обычными и в большинстве своем приятными: это — физические воздействия на человека. Об этом будет говориться в главе, посвященной контактам.
Многочисленны свидетельства о нарушениях в работе автомобильных двигателей, радио- и телевизионных приемников, перебоях в электроснабжении, связанных с НЛО.
18 июля 1981 года у очевидца, ехавшего на мотоцикле по шоссе Красноярск-Енисейск, неожиданно заглох мотор. Остановившись, он увидел в 100 метрах перед собой объект в виде полусферы с иллюминаторами. Через несколько минут рядом, также из-за заглохшего двигателя, остановились «Жигули». Водитель машины, выйдя, также стал наблюдать за объектом. Через несколько минут объект диаметром 10–12 метров поднялся на высоту 30–35 метров, завис и, развив огромную скорость, улетел. На месте посадки остались оплавленные камни и асфальт.
В тот же самый день, 2 декабря 1983 года, когда над юго-западной частью СССР проходила волна наблюдений НЛО, над одним из аэродромов Воронежа в 22 часа многочисленными очевидцами был замечен объект, идущий на высоте около 400 метров с юго-западного направления. Это был темный объект овальной формы, длина которого была примерно равна длине самолета ТУ-134, с утолщением в средней части до 10 метров. Из кормы объекта вылетало «спокойное» пламя, искры и шлейф дыма. Объект летел беззвучно. По бокам на одинаковых от центрального объекта расстояниях летели два светящихся шара, соединенные с ним какой-то светящейся гребенкой. За шарами тянулись шлейфы ярко-белого с синеватым оттенком пламени, искры и дым. Длина этих хвостов составляла около 60 метров. Над стоянкой самолетов объект произвел яркую вспышку, направив луч в сторону стоянки. После этого поочередно исчезли оба шара. Объект прошел вдоль взлетно-посадочной полосы на высоте 400–500 метров со скоростью 300–400 км/час. В конце полосы он произвел вспышку, аналогичную первой, увеличил скорость и исчез в северо-западном направлении. Во время пролета объекта вышло из строя освещение аэродрома. Впоследствии было выяснено, что по неизвестной причине «выбило» защиту электросети.
Рабочие на двух буровых, находящихся в 30 километрах от города Навои Узбекистана, в предутренние часы в феврале 1983 года наблюдали гигантский, медленно и низко — 60-100 метров над землей — летящий аппарат в виде треугольника черного цвета: «по площади такой, какую занимает звено из трех самолетов». В слегка вогнутом основании этого треугольника виднелось очень небольшое сопло, в котором пульсировало алое пламя. Летел он совершенно бесшумно. «Всем, кто видел этот аппарат, стало как-то жутко, и мы почувствовали, что от него по нам прошла какая-то тень, хотя было темно». Всего на этих двух буровых, расположенных в 100 метрах друг от друга; объект наблюдали семь человек. Когда рассвело, приехали геофизики, работавшие в 5 километрах, и рассказали, что тоже видели этот объект. Двое рабочих с буровой, расположенной в 10 километрах, также видели этот объект, но не в виде треугольника, а в виде цилиндра. Этот цилиндр, пролетая, включил три фары ярчайшего света, осветившего землю.
И в этом случае во время пролета черного треугольника по неизвестной причине отключилась Навоийская ГРЭС и ЛЭП на Зеравшан, что и было записано в дежурном журнале.
Точки наблюдения этого объекта, нанесенные на карту, ложатся на прямую, параллельную ЛЭП от ГРЭС на Зеравшан.
Через полтора года, в ночь с 8 на 9 июля 1984 года, рабочие буровых опять наблюдали этот объект. Он летел, как они утверждают, на большой высоте и очень быстро. На этот раз объект нес пять огней: впереди-большой, меняющий цвета от бордового до ослепительно-белого, два «обычных» белых — по краям, и сзади — два вытянутых языка пламени из сопел.
Впечатляющий объект наблюдали в марте 1973 года на острове Диксон. Около 22 часов кто-то вбежал в клуб, где люди сидели в ожидании кинокартины, и крикнул: «Летающая тарелка!» Все выбежали и увидели, что с моря, со стороны Новой Земли, приближается ярко светящаяся точка, которая через минуты выросла во что-то, по форме напоминающее берлинскую телебашню, с шаром у вершины и сильно расширяющейся кормой, в торце которой наблюдатели видели конические сопла. Объект двигался горизонтально и совершенно беззвучно. На довольно большом расстоянии от шарового утолщения объекта, синхронно с ним, двигались две светящиеся точки.
Три или четыре дня подряд объект появлялся в одно и то же время и на том же курсе, но с каждым разом все выше и выше. «В последний день пролетело только серебристое облако, которое растаяло и больше ничего не было».
21 января 1975 года очевидец М. Госсе ехал неподалеку от города Нассож (Бельгия) и слева от себя заметил объект дельтаобразной формы, летевший с крайне низкой скоростью на высоте около 40 метров. Полет был беззвучным. Около объекта Госсе видел огонь оранжевого цвета.
Многочисленны радиолокационные наблюдения НЛО, зачастую подтверждаемые визуально.
Как сообщалось в информационном выпуске радиопрограммы «Маяк» 25 мая 1986 года, в Бразилии отмечена активность НЛО.
Бразильские ВВС сообщили о появлениях НЛО в воздушном пространстве страны. В одном из случаев объекты были видны на экране РЛС в течение часа. Пилот самолета, посланного на сближение с НЛО, наблюдал красные, зеленые и белые огни, двигавшиеся со скоростями от 250 до 1500 км/час и «нырявшие» в Атлантический океан.
В декабре 1981 года около 17–19 часов крестообразный светящийся объект сопровождал три самолета типа «ТУ», идущие на высоте 12 тыс. метров с интервалом 30–40 километров с Украины в Москву. Объект, который выполнял маневры на высотах от 12 до 20 тыс. метров, сопровождал самолеты примерно 15 минут, то есть на протяжении более двухсот километров. Потом объект обогнал самолеты и ушел в сторону.
17 мая 1984 года радиолокационная станция аэропорта одного из крупных городов Украины около 22.30 зафиксировала по азимуту 50° на удалении 14 километров неопознанную цель, устойчиво наблюдавшуюся в течение 15–20 секунд и исчезнувшую столь же внезапно, как и появившуюся. Метка цели — как от самолета ТУ-134 или ИЛ-18.
Подобная же цель появилась около 22.45 по азимуту 140° на удалении 12 километров и также внезапно исчезла. Кроме того, в разное время с 22.15 до 01.30 в секторах 20–70°, 100–160° и 290–340° появились метки от неопознанных целей с очень низкой отражательной способностью на удалении 15–32 километра. Цели перемещались со скоростями от 800 до 1500 км/час. Траектории некоторых целей не прослеживались из-за очень высокой скорости.
Примерно в то же время, 23.00, другая РЛС вблизи города также отмечала появление неопознанной цели.
Одновременно над центром города, направлением на восток, пролетел треугольный объект с мигающими огнями красного цвета, расположенными по периметру. Над окраиной города объект повернул на северо-восток и ушел. Скорость определена в 3600 км/час.
Хорошо известен драматический инцидент 5 октября I960 года, когда РЛС дальнего обнаружения в Туле, Гренландия, зафиксировала целый строй НЛО, летевших со стороны Советского Союза в сторону США. Через мгновение экипажи стратегических бомбардировщиков уже мчались к своим машинам. Вдобавок ко всему связь с Туле внезапно прервалась.
В опубликованных результатах расследования инцидент был объяснен перехватом радарами Туле каких-то сигналов, отраженных Луной и их неверной интерпретацией. Внезапное же прекращение связи с Туле было объяснено тем, что точно в то же время «айсберг перебил подводный кабель связи с Туле».
Весьма сомнительно, что профессионалы, работавшие на первоклассном радиолокаторе, могли принять Луну за строй НЛО, а их в свою очередь за строй советских бомбардировщиков.
Третья мировая война не началась в тот день, но она может начаться в любой другой, ибо все более и более сокращается время на принятие решения стороной, которая, как она считает, подверглась нападению, что заставляет все шире применять компьютерную технику и автоматизированные системы боевого управления войсками. Создание и развитие космических вооружений еще больше обострит эту проблему: война может начаться совершенно неожиданно для всех и некому будет потом проводить экспертизу причин всеобщей гибели.
Подобные инциденты, связанные с НЛО, позволили выдвинуть гипотезу о многовековом наблюдении над Землей, осуществляемом расой, моральные императивы которой абсолютно запрещают прямое вмешательство, насилие, убийство. Эта раса, несмотря на все свое могущество, подобна стервятникам: они не могут убивать, они выжидают время, когда можно будет без всяких усилий получить стерилизованную огнем, выжженную радиацией планету.
Я не ставлю целью этих заметок убеждение кого бы то ни было в реальности мира необычных явлений и поэтому не считаю необходимым для доказательства существования феномена прибегать к приемам юридической практики, требующей вещественных доказательств, и хочу упомянуть о материальных следах НЛО только в контексте объективного пересказа субъективных свидетельств.
Существует немало сообщений, в которых рассказывается о следах, оставленных НЛО на месте посадки. Это и обожженная почва, и высохшие кругом растения, и таяние снега, и испарение воды.
Объект диаметром около 100 метров, наблюдавшийся в Норильске, оставил после себя шесть отпечатков 80х80 см каждый. С учетом размера отпечатков и свойств грунта вес объекта был определен в 30 тонн.
Есть сообщения о падении с объектов материальных тел. В зарубежной литературе часто упоминаются так называемые «волосы ангела» — быстротающие волокна, о составе которых известно лишь то, что основу его составляет кремний. Можно также найти сообщения о находках металлических изделий и обломков.
Одним из наиболее хорошо изученных объектов неизвестного происхождения является так называемая «вашкская находка», сообщение о которой является в определенном смысле уникальным.
Газета «Социалистическая индустрия» от 27.01.85 г. сообщила о найденном летом 1976 года на реке Башка в Коми АССР непонятном обломке величиной с кулак, отливающем белым металлическим блеском. На случайное падение на камни обломок отзывался снопом искр. Попытки распилить его приводили к появлению из-под полотна ножовки струй белого огня.
Для изучения свойств обломка его расчленили и направили ведущим институтам страны, использующим самые совершенные исследовательские методы. Результаты анализа показали, что найденный обломок представляет собой сплав редкоземельных элементов с содержанием церия — 67,2 %, лантана — 10,9 %, неодима — 8,78 %. Имеется также незначительное количество железа и магния, а также примеси урана и молибдена — до 0,04 %.
Основными, таким образом, составляющими элементами обломка являются редкоземельные, которые, собственно говоря, носят такое название в связи с большой рассеянностью в земной коре. К тому же в подобном сочетании они в природе не встречаются. Тончайшие исследования показали также отсутствие даже следов кальция или натрия, хотя с помощью обычной технологии получить сплав редкоземельных элементов без этих примесей невозможно. Чистота составляющих сплав компонентов оказалась поразительной. Лантан, например, выделяется из группы родственных элементов лишь с большим трудом.
В найденном же обломке он представлен в идеально чистом виде.
Необычным оказалось входящее в состав сплава и обычное железо.
На земле кислород, как правило, вступает в реакции с железом и окисляет его. Поэтому практически во всех сплавах имеются его окисные формы. В образце же их не обнаружили.
Исследования урана, входящего в состав сплава, показали, что его содержание в 140 раз выше, чем в земных горных породах, но при полном отсутствии продуктов распада, что свидетельствует об искусственном происхождении обломка. Эти же исследования дали предположительный возраст образца — не более ста тысяч лет. В то же время анализ, проведенный по продуктам распада тория, дал возраст обломка, не превышающий 30 лет (!).
Кропотливый анализ структуры образца позволил сделать вывод о том, что найденный обломок изготовлен из смеси порошков, мелкая и крупная фракции которых имеют разное кристаллическое строение, причем самые мелкие частицы порошка состоят всего из нескольких сот атомов! По мнению специалистов, такой сплав в принципе можно было бы создать методом холодного прессования при давлении в десятки тысяч атмосфер. А если учесть, что обломок, по-видимому, представляет собой часть детали в виде кольца, цилиндра или сферы диаметром до 1,2 метра, то в настоящее время на Земле не существует оборудования, позволяющего прессовать такие детали при таком давлении.
Необычными оказались и магнитные свойства сплава: в разных направлениях они отличаются более чем в 15 раз. Такой сплав можно использовать для магнитного охлаждения до температур, лишь па сотые и тысячные доли градуса отличающиеся от абсолютного нуля. Однако это лишь накладывает еще большие ограничения на технологию прессования, которое необходимо было проводить в фантастически сильных магнитных полях.
В то же время изотопный состав сплава с точностью до сотых долей процента совпадает с земными соотношениями.
Было рассмотрено предположение о метеоритной природе обломка, тем более что исследования в районе тунгусского взрыва показали повышенное содержание редкоземельных элементов в слоях мха, относящихся к году катастрофы. В деревьях же, выросших в районе взрыва, содержание лантана и церия в 600 раз выше, чем в окрестностях. Однако, по мнению специалистов, метеориты из чистых редкоземельных элементов даже теоретически не могут существовать.
Кончается газетная информация крайне странной фразой, сказанной одним из исследователей, зав. лабораторией ВНИИ ядерной геофизики и геохимии: «…Судя по продуктам распада тория, возраст нашего образца — не более 30 лет. Это значит, что прилет любого космического аппарата не мог остаться незамеченным» (?!?!).
И, как обычно в таких случаях, больше никакой информации о вашкской находке опубликовано не было.
В 1984 году в одном из северных районов СССР был зарегистрирован сейсмический толчок, эпицентр которого определялся близким к поверхности, что обычно истолковывается, как удар от падения какого-то тела на Землю. Через некоторое время в отмеченную сейсмографами точку случайно попал охотник — офицер на вездеходе. Он обнаружил объект, который при своем падении по касательной к поверхности прорыл весьма внушительную 50-метровую канаву. Такой удар не прошел бесследно для объекта, превратившегося в бесформенную массу металла, вес которой был оценен в пять тонн.
Офицер привез обломки объекта общим весом пять килограммов.
Я видел образец, вырезанный из привезенных обломков. Это металл, по удельному весу и виду напоминающий сталь, но с необычным для стали желтоватым отливом.
Сейчас я не хочу предварять окончательные итоги исследования: это относится и к физико-химическим свойствам металла, и к самому объекту, место падения которого я не называю по той простой причине, что там сейчас нужна спокойная, без ненужной суеты и сенсационности работа, которая заведомо затрудняется в таких условиях, какие, например, возникли в Гиссарском ущелье, где до сих пор не спадает туристский бум, вызванный ненужной и преждевременной информацией.
Приведенные здесь сообщения относятся к новейшей истории наблюдений НЛО, к эпохе после 1947 года. Однако, как будет показано ниже, НЛО не могут быть названы одной из примет нашего времени, как бы и кому бы этого не хотелось. Свидетельства о наблюдениях странных летающих объектов рассеяны в письменных источниках всех времен и народов.
I. НЛО в древние времена
Точка зрения, до сих пор разделяемая многими, знакомыми с проблемой НЛО, заключается в том, что все эти огненные шары, летающие тарелки и т. п. появились только в самое последнее время. И причина здесь отчасти в том, что, с одной стороны, подобные воззрения культивируются сторонниками инопланетной версии происхождения НЛО, поскольку снимают один из неприятных и требующих долгих разъяснений вопросов: почему до сих пор не было четко и недвусмысленно установленного контакта? С другой стороны, древние хроники не пользуются большой популярностью у тех ученых, которые склонны объяснять феномены, полностью тождественные древним наблюдениям, самыми современными причинами вроде запусков ракет, экспериментов в верхних слоях атмосферы или полетов метеозондов.
Тем самым знаменательное наблюдение К. Арнольда в 1947 году явилось лишь удобной точкой отсчета истории современной уфологии, и исследователи, искренне желающие найти ответы на вопросы, которые ставит перед человеком НЛО, не уклоняются от фактов, говорящих о том, что феномен был всегда с нами, на протяжении всей нашей истории.
С тех пор, как появились первые работы по палеоуфологии, многие уфологи провели массу времени в архивах и библиотеках, пытаясь найти и находя следы наблюдений того, что мы сейчас называем НЛО, в давние времена.
Одновременно трансформировалась и гипотеза о пришельцах.
Примененная в историческом аспекте, она быстро развилась в целую отрасль палеовизитологию, приверженцы которой ищут следы приложения технологических и научных возможностей пришельцев в древних знаниях, мифах и сооружениях.
Я не буду останавливаться на этой теме главным образом потому, что существует много литературы, в том числе и популярной, посвященной исследованию возможности палеоконтактов и их предполагаемым следам. Читатель, интересующийся этим вопросом, без особого труда найдет соответствующие источники.
Здесь же я хочу уделить внимание возможным корреляциям отчетов сегодняшних наблюдателей, сообщающих о своих необычных наблюдениях, с рассказанным в мифах, преданиях, исторических хрониках.
Наши сегодняшние представления о древних, откровенно говоря, полны нескрываемого высокомерия. Мы с высот своей цивилизации склонны посмеиваться над древними, которые — вы только представьте себе — не знали ни телевизора, ни ватерклозета, ни даже спичек. Но тем не менее технический уровень древних был не столь уж убог: открываются все новые факты, которые говорят об этом, и я вернусь еще к этой интересной теме. Что же касается мифов, то навязшая уже в зубах история открытия Трои, где путеводителем был миф — наверное, не самое яркое подтверждение тому тезису, что древние мифы за своей цветистостью могли скрывать вполне реальные факты.
Немало странных фактов содержится в Библии. Вифлеемскую звезду, ведшую трех волхвов к месту рождения Иисуса, некоторые уфологи считают летающей тарелкой. Они обращают внимание на то, что волхвы шли за звездой, пока она не «остановилась над местом, где было Дитя». Будь это яркая звезда или планета, она бы не остановилась нигде. Зависание же над землей является одним из свойств НЛО.
В «Откровении св. Иоанна Богослова», в главе X, читаем: «И я увидел еще одного могучего ангела, спускавшегося с небес, завернутого в белое облако. Радуга была над его головой, лицо его было подобно солнцу, а ноги — двум огненным столбам». Эта картина трактуется как наблюдение пылающей заревом сферы, окруженной паром («облаком») и разноцветными огнями («радугой») и испускающей два луча света или пламени, бьющих из нижней части объекта («столбы огня»).
В книге Моисея говорится: «На третий день при наступлении утра были громы и молнии и густое облако над горой Синайской и трубный звук весьма сильный. Гора же Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нас в огне; и восходил от нее дым, как дым от печи… и звук трубный становился все сильнее…»
Интересна интерпретация того, что известно нам как «колесница Иезекииля»: «…когда я был среди пленных над рекой Хебар: небо разверзлось и я увидел видение Господне… и вот вихрь пришел с севера, облако великое, и вьющийся огонь, и яркость была вокруг него… И из середины его вышли подобия четырех живых существ. И вот каков был вид у них: они были как подобия человека. И у каждого было четыре лица, и у каждого по четыре крыла. И ноги были — прямые ноги, и ступни, как у быка; и они сверкали, как чистая медь. И у них были руки ниже крыльев, по всем четырем сторонам… Их крылья прикасались одно к другому, и они не поворачивались, когда они шли; и они шли прямо вперед… два крыла у каждого прикасались друг к другу, а два закрывали им тело…»
Иезекииль продолжает описывать «живые существа»: «…у каждого было по колесу, которое сопровождало их, даже когда они подымались над землей. Эти колеса были устроены так, словно одно находилось в другом, и они могли идти в любую сторону, не поворачиваясь…»
Какова бы ни была вера Иезекииля, священнослужителя, в Бога и ангелов, он, по-видимому, испытал что-то настолько чуждое его знаниям и опыту, что не смог описать виденное достаточно адекватно.
Данный текст был кропотливо изучен Джозефом фон Блумричем, руководителем отдела проектирования систем НАСА, одним из авторов проекта лунной ракеты «Сатурн-5».
Желание опровергнуть версию о видении Иезекиилем космического корабля привело фон Блумрича в конце концов к признанию этого факта.
По мнению фон Блумрича, четыре живых существа, описанных Иезекиилем, вовсе не были живыми. Это были четыре опоры огромного корабля, снабженные колесами, имеющими несколько степеней свободы. Крылья «существ» были вертолетными лопастями, которые могли быть использованы в атмосферном полете. Основными же двигателями, применяемыми при орбитальных и суборбитальных полетах, были ракетные.
Фон Блумрич считает, что результаты его исследований «показывают нам космический корабль, несомненно, не только технически возможный, но и прекрасно сконструированный для своих функций и целей. Мы с изумлением обнаруживаем технологию, отнюдь не фантастическую, но во всех своих аспектах лежащую почти в пределах наших нынешних возможностей, и потому лишь ненамного опередившую нашу собственную».
Я видел иллюстрацию с изображением реконструированной фон Блумричем «колесницы Иезекииля» и целиком разделяю его мнение о возможностях этой машины. К сожалению, я не могу привести эту иллюстрацию здесь, как и другие, с которыми мне хотелось бы познакомить читателя этой книги.
Сведения о странных летательных аппаратах можно найти не только в Библии. Древнеиндийские тексты рассказывают о богах, летавших и сражавшихся в воздухе в летательных аппаратах — виманах.
Свидетельствует «Рамаяна»: «Когда настало утро, Рама сел в небесную колесницу, которую Пушпака прислал ему с Вивпишандой, и приготовился к полету. Колесница эта передвигалась сама по себе. Она была большой и красиво раскрашенной… Когда колесница совершала свой путь в воздухе, она издавала однотонный звук». В момент отлета, однако, «по команде Рамы эта прекрасная колесница с громким шумом поднялась в воздух».
В другом месте: «…когда колесница поднималась, грохот заполнял все четыре стороны горизонта». Там же говорится: «…небесная колесница светилась, как огонь в летнюю ночь», была, «как комета в небе».
«Махабхарата» утверждает, что «ее приводила в движение крылатая молния», «все небо было освещено, когда она пролетала по нему».
В тибетских текстах также рассказывается о летательном аппарате, сравниваемом с «жемчужиной в небе».
Один из тибетских источников, «Тхатотрачабадма», описывает летательный аппарат как «огромную и ужасную воздушную колесницу, сделанную из черного железа… Она была снабжена приспособлениями, расположенными в надлежащем месте. Ни кони, ни огонь не везли ее. Она была движима устройствами, которые были размерами со слонов».
Из большого числа древнеегипетских свидетельств о наблюдениях феноменов меня поразило одно, косвенное свидетельство, относящееся к XIV веку до новой эры. Речь идет об эпохе Эхнатона, известного как фараон-бунтовщик. Старых, человекоподобных богов Эхнатон заменил новой, высшей идеей абстрактного бога, которого он назвал Атоном, «солнечным диском». Какой же силы потрясение было испытано Эхнатоном, если он во время непоколебимой диктатуры жрецов решился на это?! Немало интересного скрыто в хрониках античности, времени, когда мифологизм, поэтичность изложения уступают место сухой объективности древних историков. Обширную коллекцию наблюдений небесных феноменов собрал Юлиус Обсеквенс. Упоминания о них встречаются у Тита Ливия, Плиния Старшего, Сенеки, Плутарха и других.
Этими древними авторами была даже разработана классификация наблюдаемых объектов, удивительно похожих на те, что и по сей день летают в нашем небе. Это и «дискоиды», обычно окрашенные в янтарный цвет, и испускающие лучи из краев светящегося диска, и «питеи» — бочкообразные объекты, испускающие сильный свет со стороны вогнутой поверхности, и «сератьи», имеющие форму рога, и другие.
У Плиния можно прочесть: «Наблюдая кометы, мы можем констатировать, что некоторые из них подвижные и ведут себя, как планеты. Другие же остаются неподвижными».
В 93 году в Риме на утренней заре жители наблюдали светящийся шар золотистого цвета, движущийся по небу с севера. Вращаясь, шар упал на землю, затем он стал увеличиваться в размерах и, снова поднявшись в воздух, удалился на восток.
В 76 году от звезды отделилась искорка, которая, приближаясь к Земле, стала разгораться. Затем она достигла размера Луны и освещала местность, как днем. Снова поднявшись в небо, она приняла форму факела.
Не правда ли, очень похоже на явление, которое обычно объясняют одним многозначительным словом: «запуск!» Не обошли своим вниманием наблюдения НЛО и древние восточные источники.
4 апреля 34 года в Китае наблюдали появление блуждающей звезды величиной с Луну. Звезда светилась белым светом, а вокруг нее находились с десяток маленьких звездочек.
В 235 году во время сражения между войсками двух китайских королевств в их расположение влетел огненно-красный объект, испускавший кинжальные лучи и двигавшийся с северо-востока на юго-запад. Три раза объект приземлялся перед войсками и позади поля боя, проявляя большую активность в движении взад и вперед.
В 312 году армия Александра Великого была объята паникой при виде двух серебряных дисков, зависших над армией.
В 398 году в Стамбуле появился яркий светящийся шар, который перемещался над городом в сопровождении объекта, имевшего вид шпаги.
В 577 году в Китае наблюдался огненный шар размером с Луну, перемещавшийся по небу на запад. Он извивался, и его движения сопровождались большим шумом.
1 декабря 848 года, ночью, во Франции появились в небе сигарообразные объекты. Спустя 30 дней они появились вновь, В 919 году в Венгрии наблюдали пылающий факел и сопровождающие его сферические объекты, испускавшие яркий свет. Эти феномены наблюдались по всей стране.
24 сентября 1235 года над военным лагерем генерала Иорит Сумы был виден таинственный источник света, двигавшийся по замкнутым петлям всю ночь до зари. Наутро генерал приказал провести «всестороннее научное расследование», как мы сказали бы сегодня. Весьма быстро был готов ответ: «Это природное явление, просто ветер качает звезды». Сообщивший это предание Юсуке Матсумура из Иокогамы печально добавил: «Ученые, состоящие на государственной службе, часто делают подобные заявления».
Увы, за истекшие три четверти тысячелетия мало что изменилось! Летом 1355 года над Англией появились объекты, светившиеся голубым и красным светом. Иногда казалось, что объекты, движущиеся в центре неба, вступали во взаимную борьбу. Красные стали одерживать победу над голубыми, которые спустились на землю.
О красных и голубых шариках, наблюдавшихся в районе г. Нижнекамска, говорится в сообщении, датированном маем 1975 года. Очевидец увидел красный шар, у которого во время полета образовалось две пары крыльев. Затем произошла вспышка, после которой вокруг объекта возник круг из красных шариков. Через некоторое время после звука, воспринятого очевидцем как выстрел, образовался еще один круг — из голубых шариков. Вея эта система двинулась на очевидцев, но, не долетев, внезапно сделала резкий поворот и начала вертикально подниматься. Очевидец сообщает, что примерно через полтора месяца наблюдалось то же явление.
5 января 1433 года над Ниццей наблюдали зависший в небе на несколько часов шар. По-видимому, метеозонд, как объяснили бы это явление сегодня.
В 1509 году в Мехико наблюдали появившийся в небе объект в форме пирамиды. Этот объект был виден в течение нескольких ночей! Мексиканский царь Текскоко был настолько поражен увиденным, что решил прервать проводимые им военные действия.
20 апреля 1533 года над Стокгольмом появились пять «солнечных дисков». Эти объекты были зарисованы голландским художником Яковом Матхамом. В Государственном музее Амстердама хранится рисунок, на котором изображен Яков Матхам в момент нанесения им на полотно траекторий объектов. Сама картина находится в кафедральном соборе Стокгольма.
В IV томе опубликованных в С.-Петербурге «Актов исторических, собранных и изданных археологическою комиссией» на стр. 331–332 помещен любопытный документ: «1662 Ноября 30 и 1663 Августа 15.
Отписки Кирилло-Белозерского монастыря властям, о метеорах, явившихся в Белозерском уезде».
Вот суть второй, более интересной для нас «отписки»: «Некий работничек Ивашко Ржевский» докладывает высокому монастырскому начальству о том, что 15 августа 1663 года между 10 и 12 часами дня послышался сильный шум и с севера из ясного неба появился громадный пламенеющий объект диаметром не менее 40 метров, который двигался в южном направлении над поверхностью Робозера.
Из передней части объекта исходили два огненных луча, а по бокам извергался сизый дым. Пройдя над озером, размеры которого примерно один километр на два, объект исчез. Через небольшое время он снова появился примерно в полукилометре на юго-запад от того места, где исчез впервые. Это его появление через некоторое время закончилось уменьшением яркости и исчезновением. Еще через некоторое время тот же объект, ставший больше, ярче и страшней, появился на полкилометра западнее, а затем, померкнув, исчез. Общее время пребывания объекта над озером составило около полутора часов.
Во время полета объекта над озером крестьяне, плывшие по озеру на лодке, пытались к нему приблизиться. Это, однако, не удалось, так как вблизи объекта было невыносимо жарко. Свет от объекта был настолько ярок, что было видно дно на глубине 8 метров и уплывавшая в испуге рыба. Там, где огонь при своем движении опалял воду, на ее поверхности появилась бурая, похожая на ржавчину пленка, которую позже разнесло ветром.
25 января 1873 года в американской «Дейли Ньюс» была помещена информация о наблюдении фермером Джоном Мартином непонятного объекта темного цвета, находившегося в южной части неба. В первый момент объект был сигарообразным, но через несколько минут он сильно увеличился в объеме и стал приближаться к наблюдателю с большим ускорением. Увеличившись в размерах до большого блюда, объект исчез с большой скоростью.
Итак, Джон Мартин за 74 года до наблюдения Кеннета Арнольда видел летающую тарелку, и именно он первым произнес эти слова: «летающая тарелка».
17 ноября 1882 года в различных районах Бельгии многие очевидцы наблюдали появление диска с темными деталями на корпусе. Диск летел на большой высоте.
Наступил конец XIX столетия. И грянул фляп, волна активности 1896–1897 годов. Это был один из наиболее значительных периодов в истории уфологии, вероятно, даже более значительный, чем волны активности НЛО в 1947, 1952, 1954, 1967 годах.
Неделя Благодарения 1896 года в США ознаменовалась началом великой мистерии «таинственных дирижаблей». Первые сообщения о странных светящихся сигарообразных объектах пришли из Калифорнии, причем мэры Окленда и Сан-Франциско заявили, что видели эти объекты сами. Блестящие многоцветные огни наблюдались жителями Сакраменто. Над Оклендом был замечен яйцеобразный объект длиной примерно 45 метров с четырьмя, вероятно, посадочными опорами. Мощный источник света освещал пространство под ним.
Современные американские исследователи провели немало времени, роясь в пыльных подшивках провинциальных газет и журналов конца прошлого века, разыскивая факты о наблюдениях феномена.
Открывшаяся картина просто потрясла их. Выяснилось, что за полетами таинственных дирижаблей в Америке наблюдали буквально миллионы людей. Каждый день приносил новые наблюдения. И большинство сообщений свидетельствовало о контактах с пилотами летающих объектов. Именно по этой причине о волне 1896–1897 годов будет более подробно говориться в главе о контактах. Здесь же необходимо отметить лишь следующее. США, по-видимому, не были единственным и предпочтительным районом Земли для фляпа 1897 года. Возможно, в данном случае сыграл свою роль тот факт, что уже в прошлом веке концентрация средств массовой информации в США была существенно выше, чем в среднем по остальному миру.
Экипажи многих кораблей видели стартующие из воды пылающие сферы и тарелкообразные машины. В эти годы летающие над морями «диски» и «колеса» наиболее активно действовали у побережья Японии и Китая. Их видели также и в Европе.
17 августа 1897 года жители одного из районов Сибири наблюдали эволюции сферического феномена в течение пяти минут.
28 августа 1897 года шаровидный светящийся феномен пересек небо над городом Устюгом.
24 апреля 1898 года в Белграде в небе появилась комета, которая висела над городом в течение шести минут.
4 июля 1898 года очевидцы наблюдали НЛО красного цвета над Кремон-Ферраном. В Лилле и Киле видели диски, зависшие в небе.
1 июля 1898 года в Седберге (США) очевидцы наблюдали красную сферу, поднимавшуюся к небу. Величина объекта была порядка 6°.
Начало двадцатого века ознаменовалось грандиозным феноменом, получившим название «Тунгусского дива».
30 июня 1908 года, около 7 часов утра, гигантский взрыв разметал тысячи квадратных километров тайги недалеко от берегов реки Тунгуски, Противоречивые и таинственные обстоятельства катастрофы до сих пор являются предметом Полемики ученых, без особой, впрочем, надежды на получение однозначного ответа в ближайшее время. Ежегодно на место взрыва выезжают экспедиции, выдвигаются самые «сумасшедшие» гипотезы, одно перечисление которых заняло бы слишком много времени и места. Существует обширная литература по Тунгусскому феномену, к которой может обратиться заинтересованный. читатель.
Но 1908 год был замечателен не только Тунгусским феноменом. В том году были зафиксированы многочисленные наблюдения НЛО.
Апрельским вечером 1908 года в одной из деревень Тульской губернии наблюдали медленное приближение какого-то «страшилища».
О скорости его движения можно судить по тому, что местные жители за время его приближения успели надеть чистые рубахи, понимая по-своему полет феномена как «начало страшного суда». «Когда мы во всем новом вышли на улицу, то увидели, что чудовище входит в деревню со страшно огромной головой ослепительно оранжевого, огненного цвета. Туловище огромной величины, и не было ему конца; с длинным огромным хвостом. Проходило оно очень низко и медленно: казалось, что его можно было достать рукой. Прошло оно в западном направлении. Испуг был очень велик».
Летом 1908 года в селе Калде, нынешней Ульяновской области, очевидцы наблюдали на расстоянии около трех километров пролет белого блестящего предмета, напоминающего самовар. Летел он низко над деревьями, очень медленно.
29 июня того же года, около 19 часов, в Ярославской губернии наблюдали быстрый полет снарядообразного, с металлическим блеском объекта, из задней части которого тянулся шлейф газов.
Есть свидетельства активности НЛО в 1908 году и в США.
Годы 1909–1913 также дали множество сообщений об интересных наблюдениях, произошедших в разных местах Земли.
Так, 23 января 1913 года над Ливерпулем наблюдали неизвестный летательный аппарат, несущий ослепительно яркий свет.
9 февраля 1913 года многочисленные очевидцы наблюдали над озером Онтарио пролет большого числа светящихся тел. Профессор Кант из Торонто на основании сообщений очевидцев составил описание этого явления.
Около 21 часа в северо-западной части неба внезапно появилось огненно-красное тело, сопровождаемое длинным хвостом и быстро увеличивающееся в размерах. Наблюдатели, расположенные более выгодно, видели целую группу из 3 или 4 отдельных частей, каждая из которых сопровождалась хвостом. Эта группа тел двигалась как одно целое, чрезвычайно спокойно и плавно, параллельно горизонту и исчезла на юго-востоке. Вслед за этим появилась вторая группа тел, хвосты у которых были не столь ярки. Она исчезла в том же направлении.
Наконец, после этой группы тел появилась третья, состоящая из более слабых объектов. Главная особенность феномена, по мнению наблюдателей, состояла в том, что тела двигались медленно и спокойно, совсем не похоже на стремительный полет метеоров. Правильность их движения была столь велика, что многие сравнивают виденную ими картину с пролетом воздушного флота или с ярко освещенным пассажирским поездом, прошедшим на большом расстоянии.
Всего тел прошло, по-видимому, около тридцати в трех «отрядах», прохождение каждого занимало от 20 до 25 секунд. Все явление длилось примерно около трех минут. После исчезновения последнего тела некоторые наблюдатели слышали отдаленный грохот, 5 или 6 отдаленных ударов, которые донеслись, как показалось, с севера или северо-запада. Высота, на которой пролетели тела, приблизительно определена в 26 миль (42 км), наклонение траектории к поверхности Земли не удалось определить.
Нетрудно заметить определенное сходство этого феномена с наблюдениями 2–3 декабря 1983 года, объясняя природу которого, «в конце концов ученые пришли к выводу, что 2 декабря в атмосфере сгорело одно из искусственных тел, вращающихся на околоземных орбитах».
В 1932–1934 годах появление «таинственных аэропланов» вызвало настоящую панику в Скандинавии. Как и в 1913 году, они совершали свои полеты зимой. Сильные снежные бури, метели, густые туманы упоминаются во многих сообщениях. По описаниям, многие из них были огромными многомоторными машинами.
Шведское правительство отнеслось к этим сообщениям серьезно.
В 1934 году было организовано патрулирование воздушного пространства страны. Операции приходилось проводить в условиях самой неблагоприятной погоды, что привело к гибели двух шведских самолетов.
26 декабря 1933 года в 9.30 утра во время жесточайшего бурана люди практически по всему Нью-Йорку слышали звук аэроплана, очевидно, кружащегося над городом. В феврале 1934 года точно такой же случай произошел над Лондоном.
Самолеты того времени просто были не способны летать в столь сложных метеоусловиях, да и сейчас очень сложно представить самолет, способный 5 или б часов кружить над городом во время бурана.
В 1946 году «самолеты-призраки» уступили свое место в небе над Скандинавией «ракетам-призракам».
10 июля 1946 года объект, напоминающий немецкую ракету «Фау-2», прошел над Финляндией. Тут следует заметить, что «Фау-2» — это баллистическая ракета и никак не может быть замечена в полете со значительной территории.
В последующие две недели огни типа НЛО, цилиндрические объекты и неопознанные крылатые машины были замечены тысячами людей в Швеции и Норвегии. Их видели также далеко на юге, над Грецией и над горами Швейцарии, где они уверенно летали над ущельями и каньонами. Их наблюдали на экранах радиолокаторов и фотографировали. В сентябре яркие лучи зеленого цвета были замечены над Португалией, «огромный снаряд с огненным хвостом» пронесся над Касабланкой. Гигантская пылающая сфера со свистом прошла над Осло и взорвалась с ужасающим грохотом.
И наступил год 1947, год наблюдения феномена Кеннетом Арнольдом, год начала эры уфологии. Но, как мы убедились, 1947 год не представлял собой ничего выдающегося ни с точки зрения количества наблюдений, ни с точки зрения какого-либо качественного изменения объектов наблюдения.
На протяжении всей нашей истории НЛО были всегда с нами.
Они пролетали в наших небесах безмолвно или с ужасающим грохотом, в виде темных — черных или серых — тел, или сияя всеми цветами радуги и размахивая светящимися хвостами, сея порой страх, панику, восторг и удивление.
Но НЛО не являются специфически земным феноменом. Наблюдательные возможности современных телескопов не позволяют нам, разумеется, заглянуть в дальний космос, но наблюдения даже в пределах Солнечной системы дают порой весьма необычные результаты.
II. НЛО в астрономических наблюдениях
Как бы это ни казалось странным на первый взгляд, но отчеты об астрономических наблюдениях НЛО выглядят более обстоятельными и убедительными, чем сообщения очевидцев, описывающих нечто, появившееся в нашем небе. Дело здесь, видимо, в том, что, во-первых, феномены в космосе описывают профессионалы-наблюдатели, многолетний опыт которых позволяет им предлагать точные и квалифицированные отчеты. Второй причиной, несомненно, является то, что общественность приобрела привычку относиться с существенно большим доверием к факту, сообщенному ученым де-юре, чем к тому же факту, если о нем рассказывает «человек с улицы».
Астрономы начали наблюдать феномены в космосе уже в следующем столетии после изобретения телескопа Галилеем.
3 мая 1715 года, около 9.30 по Гринвичу, Е. Лувилль, наблюдая в Париже лунное затмение, заметил у западного края Луны «какие-то вспышки или мгновенные дрожания световых лучей». Одновременно с ним это же явление наблюдал из Лондона знаменитый Э. Галлей.
Во время затмения Луны 22 октября 1790 года также было отмечено свечение на ее поверхности. В 1825 году в Аристархе замечено красное свечение, а в январе 1867 года в кратере Линна наблюдался треугольник.
Вычисления, выполненные на основании одновременного наблюдения 27 сентября 1881 года прохождения объекта через лунный диск Э. В. Деем в США и Марквиком из Южной Африки, позволили определить расстояние до него. Оно составило 300–400 тысяч километров.
Уже в нашем веке, 17 июня 1931 года, Дж. Тиддингс наблюдал на затемненной части Луны вспышки, которые за время наблюдения 20–30 минут повторились шесть или семь раз.
10 июля 1941 года Вальтер Хаас, наблюдая Луну через 6-дюймовый рефлектор, увидел крошечное светящееся пятнышко, двигавшееся по лунной поверхности. Через некоторое время он увидел более слабое пятно, двигавшееся относительно Луны со скоростью минимум 63 мили в секунду.
Особенно часто движущиеся объекты наблюдались в районе Моря Спокойствия. В 1964 году разные наблюдатели видели их по крайней мере четыре раза. Объекты выглядели светлыми или темными пятнами, перемещавшимися на десятки или даже сотни километров за несколько часов. Например, 18 мая 1964 года Харрис, Крое и другие на протяжении 65 минут наблюдали над Морем Спокойствия белое пятно, перемещавшееся со скоростью 32 км/час. Пятно постепенно уменьшалось в размерах. А 21 июня 1964 года те же наблюдатели видели на Луне движущееся пятно в течение двух часов.
11 сентября 1967 года астрономы заметили в Море Спокойствия тело, выглядевшее темным прямоугольником, фиолетовым по краям, двигавшееся с запада на восток в течение 8–9 секунд. Тело перестало быть видимым вблизи линии терминатора, а через 13 минут около кратера Сабин, в районе движения пятна, на доли секунды вспыхнул свет. Через 20 дней в Море Спокойствия Харрис заметил яркое пятно, двигавшееся со скоростью 80 км/час.
25 апреля 1972 года обсерватория Пассау получила серию снимков «светового фонтана» в области кратеров Аристарха-Геродота. Световой столб рос со скоростью 1,35 км/сек. Достигнув высоты 162 километра, он сместился на 60 километров в сторону и расплылся. Сейсмографы, установленные на Луне, не отметили никаких толчков.
Осенью 1982 года астроном-любитель И. Сидорова, наблюдавшая Луну в телескоп с увеличением в 133 раза, увидела темный объект, показавшийся из-за диска Луны. Объект пролетел над Морем Кризисов, Океаном Бурь и скрылся за диском Луны. У наблюдателя сложилось впечатление, что это была тень от объекта, вращавшегося вокруг Луны, однако повторно из-за диска Луны объект не появился.
Помимо «лунных», есть очень интересные наблюдения, связанные с другими планетами нашей системы.
4 октября 1844 года на Юпитере замечены быстро повторяющиеся яркие вспышки.
24 октября 1864 года на поверхности Марса наблюдался красный свет.
27 мая 1868 года замечено красное пятно на Венере, а 15 марта и б апреля того же года рядом с Венерой отмечены вспышки света.
8 мая и 17 июня 1873 года на поверхности Марса и рядом с ним замечены белые пятна и объекты.
15 августа 1884 года из Брюсселя наблюдали сверкающее пятно на Венере.
7 декабря 1900 года многими наблюдателями отмечена серия вспышек на Марсе.
8 декабря 1951 года японский астроном Цунео Саеки, наблюдая Марс, увидел яркую светящуюся точку в районе озера Титонус. Точка сияла мерцающим светом в течение пяти минут. Результаты анализа, проведенного Саеки, позволяют заключить, что это не был ни солнечный зайчик, ни падение метеорита, ни извержение вулкана. В 1954 году были две такие вспышки, в 1958-м — четыре. Наблюдателями из Пенсильвании 23 июля 1954 года на Марсе были замечены периодические яркие вспышки.
Наблюдения феноменов на диске Солнца столь же многочисленны, как и наблюдения на Луне, и имеют такую же древнюю историю.
9 августа 1762 года в Лозанне де Ростан, направив на Солнце, дававшее странно слабый и бледный свет, телескоп, обнаружил, что его восточный край почти на четверть закрыт туманностью, которая окружала какое-то темное тело. Это тело, веретенообразной формы, двигаясь по диску Солнца со скоростью не более половины скорости движения солнечных пятен, исчезло 7 сентября. Это же тело наблюдалось Косте в Базеле, но наблюдаемое там положение тела не соответствовало лозаннскому, из чего следовало, что тело имело значительный параллакс. Одновременные наблюдения Мессье из Парижа не дали никаких результатов. Все эти факты позволяют рассчитать расстояние до объекта, которое составляет от 10–20 тысяч до 90-100 тысяч километров, и его размеры, оцениваемые в десятки или даже сотни километров. Кроме того, находясь на удалении не более 100 тысяч километров от Земли, объект двигался гораздо медленнее, чем того требуют законы небесной механики.
В том же 1762 году Лихтенберг видел на фоне Солнца большое круглое темное тело, которое сошло с его диска, пройдя хорду в 70е.
12 февраля 1820 года Штейнхейбель наблюдал на солнечном диске круглый черный объект, окруженный атмосферой оранжево-красного цвета. Тело пересекало диск Солнца по диаметру целых пять часов. Независимо его наблюдал Старк.
В июле 1837 года замечены два объекта, пересекающие солнечный диск. Таких же два темных тела отмечены в феврале и марте 1849 года и июле 1878 года. В мае 1845 года из нескольких мест Европы сообщалось о потоке черных объектов, пересекающих Солнце. Множества нерегулярных тел, пересекающих Солнце, отмечались 12, 13, 15 и 25 августа 1883 года.
Загадочные темные объекты, пересекающие диск Солнца, иногда появляются и в нашем столетий. Например, 1 февраля 1962 года такой объект несколько минут наблюдался Потсдамской астрофизической обсерваторией.
Возможно, есть какая-то связь между телами, закрывающими Солнце, и «затмениями», отмеченными в разные годы в разных районах Земли.
11 апреля 1860 года в Бразилии наблюдался период темноты, связанный предположительно с проходом какого-то объекта; 19 марта 1886 года в штате Висконсин отмечено наступление внезапной темноты на 10 мин., зона темноты постепенно перемещалась по земной поверхности.
Очевидец из Владимирской области сообщает о виденном им в марте 1983 года солнечном затмении. Он случайно поднял голову и увидел, что Солнце затемнено круглой тенью на треть. Погода была безоблачной, но небо было в дымке, что облегчало наблюдение незащищенными глазами. Через некоторое время от Солнца оставался лишь серп в одну четверть, остальная часть диска была одного цвета с небом или чуть темнее. Вокруг потемнело незначительно. Зрительный диаметр набегающей тени был больше диаметра Солнца. Минут через 12-3,5 неожиданно набежали тучи, запуржило.
* * *
На этом я заканчиваю очень краткий и упрощенный обзор сообщений о наблюдениях феномена, который называется неопознанными летающими объектами. Я не претендую на подробное изложение особенностей поведения, истории наблюдений НЛО или гипотез, их объясняющих. Меня, наверное, можно упрекнуть в отсутствии сбалансированности приведенных примеров по странам и эпохам, но это, скорее всего, отражает не столько характеристики феномена, сколько наши возможности получения информации о нем. Многим, несомненно, известны гораздо более интересные случаи; кто-то наблюдал феномен сам. Отбор сообщений о наблюдениях носит здесь, вообще говоря, чисто случайный характер: моей целью было — вызвать интерес читателя, дать ему первичную, не отягощенную, гипотезами информацию для размышлений, для начала работы над тайной НЛО маленьким кусочком мозаики неведомого, включенным. в нашу Реальность.
В заключение остается добавить, что при написании этой главы я использовал материалы о наблюдениях НЛО, любезно предоставленные А. С. Кузовкиным, а также книги Джона А. Киля, Жака Балле, Роя Стеммена, Брэда Стайгера, Христиана Пиенса.
«Когда к обезьяне, старожилу вивария подселили другую обезьяну, та сообщила новенькой, что временами наблюдается странное явление: вспыхивает свет и невесть откуда на пол клетки падает банан. После того, как свет наконец-то вспыхнул, а банан не появился, новенькая стала называть обезьяну-старожила мошенницей».
«Кто-то или что-то когда-нибудь, в свое время, расскажет нам об этом все. Наши небеса заполнены и всегда были заполнены Троянскими конями. Они действуют, подчиняясь таинственному графику, сея абсурд и неразбериху на своем пути».
В июне 1947 года американец Кеннет Арнольд, летевший на самолете над вершинами Каскадных гор, штат Вашингтон, увидел в небе плывущие строем девять светящихся дисков.
Позже в беседе с журналистами Арнольд назвал их «летающими тарелками». Этот термин и это странное событие явились первым камешком той лавины сообщений о неопознанных летающих объектах, которая, то усиливаясь, то стихая, докатилась до наших дней и продолжает будоражить воображение многих мужчин и женщин по всему миру. Не утихают споры о природе феномена, в которых отстаиваются самые противоречивые гипотезы; открываются и закрываются, разрешаются и запрещаются всевозможные любительские и государственные комиссии, комитеты, кружки, общества и секции.
Появились люди, целиком посвятившие себя исследованиям в новой, одной из самых неортодоксальных и противоречивых наук нашего времени — уфологии.
Я не стану пересказывать историю этих поисков, где как в зеркале отразились человеческие надежды и чаяния, пороки и страсти; где истина и даже ее поиски отдавались в жертву соображениям сиюминутной политической выгоды или научного престижа — обо всем этом достаточно много писалось. Здесь я хочу совсем немного рассказать о НЛО. Немного, потому что НЛО, как мне показалось, — всего лишь кусочек мозаики, звено очень длинной цепи необычных явлений, вдоль которой мне хотелось бы пройти как можно дальше. Я хочу рассказать о НЛО то, что сообщали очевидцы, которые, сами не подозревая этого, во многом повторяли свидетельства друг друга, ибо при всем, казалось бы, непостижимом разнообразии феномена, разнообразии, которое заставило французского исследователя Гверина сформулировать закон, гласящий: «В уфологии всякий закон немедленно фальсифицируется последующими наблюдениями, и именно так скоро, как он сформулирован», проявления феномена несомненно имеют общие черты. Эти черты, сообщенные неосведомленными и независимыми наблюдателями, являются одним из критериев достоверности того или иного наблюдения. В этом отношении в силу, мягко говоря, весьма малой распространенности уфологической литературы у нас в стране очень ценны отечественные наблюдения.
Я читал сотни писем людей самых различных социальных слоев и самого различного уровня образования и могу отметить только то ощущение искренности, которое они несли в себе. И еще — во многих письмах ясно чувствовалось облегчение людей, которые наконец-то выговорились. Они просто не могли никому рассказать о своем опыте, ибо попытки поделиться с кем-нибудь своими, далеко неординарными впечатлениями неминуемо наталкивались на стену насмешек и скепсиса. Даже те редкие, скажем, просто уникальные публикации, которые прошли по нашей прессе в последние годы, сыграли большую роль не только для становления отечественной уфологии, но и для множества людей, которые смогли, сравнив и отождествив свой опыт с чужим, убедиться хотя бы в собственном психическом здоровье.
К сожалению, подобных, более или менее непредвзятых публикаций, откуда можно было бы получить хоть какую-то мало-мальски объективную информацию, было крайне незначительное количество — их можно перечесть по пальцам. Существенно больше доля материалов совсем другого рода, где суть дела затемнена старательным остроумием, а очевидцы представлены как не совсем нормальные люди. Подобные статьи приводили и приводят к тому, что мы лишаемся колоссального массива наблюдений, о которых люди просто стесняются рассказывать. Да и кому, на самом-то деле! Наблюдения очевидцев, которые приводятся ниже, никак не классифицированы. Я не стремился привязать их к какому-либо месту или времени и не искал общности их характеристик. Опыт классификации, предпринятый разными исследователями в разных странах, показал лишь удивительное многообразие феномена, его прямо-таки упорное нежелание вписываться в какую-либо схему. Один из крупных исследователей феномена НЛО как-то признался мне с горечью, что его многолетний труд по классификации НЛО ничего, собственно говоря, не дал для понимания истинной природы явления.
Цель этой главы другая. Я хочу показать несколько отчетов очевидцев, на примере которых продемонстрировать необычность феномена, необъятность географических границ его проявлений, его непостоянный характер и его фантастическую изменчивость.
Я начну этот обзор с сообщений самых распространенных, каких без всякого преувеличения тысячи. Многие наблюдатели по всей земле сообщают о светящихся или блестящих объектах самого разнообразного вида, совершающих в небе удивительные эволюции.
Группа жителей Оренбургской области в один из осенних вечеров 1971 года наблюдала в небе маленький, летевший прямо на них и увеличивающийся в размерах шарик. Небо при этом «стало каким-то черным». Шар крутился вокруг своей оси, как глобус, «и даже можно было разобрать очертания материков и океанов».
Мистер Джек Энсониус из Прери Вью, Канзас, ехал домой, когда около 22 часов увидел в небе свет и какой-то ярко-голубой объект появился над ним. Пока Энсониус разглядывал его, объект будто взорвался, став наполовину огненно-красным, и выбросил три пылающих хвоста, достигших поверхности земли. Объект двигался в западном направлении и скоро исчез из виду. Энсониус проехал еще по дороге и вдруг… «Все небо осветилось огромной вспышкой. Прямо передо мной тарелкообразный объект начал делиться на две части, одна из которых оставалась голубой, а вторая — огненно-красной. Когда расстояние между половинками увеличилось, между ними образовалась соединительная лента примерно 1,5 фута толщиной. Пока я наблюдал за ним, объект снова взорвался и исчез во вспышке».
Осенью 1982 года в Кемеровской области в 19 часов были видны два светящихся круга, приближающихся друг к другу. Когда круги сблизились, «на них зажглись два прожектора», которыми эти крути осветили друг друга, после чего направили свет на землю. Через 2–3 минуты прожектора выключились, а светящиеся крути в полной тишине разошлись и исчезли.
Ранним июльским утром 1983 года с транспортного судна «Зенит», стоявшего в двух милях от острова Шикотан (Курилы), шесть человек из команды наблюдали, как внезапно возникший ярко-оранжевый шар, имеющий размеры раз в десять больше полной Луны, медленно проплыл между судном и островом с севера на юг и «исчез там, как будто его выключили».
В 1958 году, около полуночи, в городе Болотном Новосибирской области по небу медленно, с очень тихим гулом проплыла красно-оранжевая светящаяся. чечевица. От горизонта до горизонта она пролетела за 15 минут.
22 октября 1983 года около 23.45 женщина наблюдала с балкона своей квартиры в Бибиреве, Москва, возле Луны отчетливо обрисованный черный квадрат. Квадрат был виден в тучах, подсвеченных розовым светом. Размеры его приблизительно были равны двум лунным дискам. Квадрат сохранялся неизменным, несмотря на то, что тучи вокруг были в движении и дойдя до границ квадрата бесследно растворялись. Звезд в квадрате видно не было. Минут через десять квадрат разрушился, розовый свет пропал.
В то же самое время группа очевидцев на Арбате наблюдала большую вертикальную пульсирующую веретенообразную черту розово-оранжевого цвета. Высота черты была равна примерно 5–8 диаметрам Луны. Явление продолжалось около 15 минут.
Сообщения о подобных более или менее правильной формы световых явлениях составляют, бесспорно, большинство и служат источником минимального беспокойства ученых, склонных объяснять все эти феномены с точки зрения тривиальных естественно-научных представлений. Для объяснения феномена уже привлекались миражи, «особые условия» наблюдения планет, горение болотного газа, хемолюминесценция, стаи птиц и насекомых, метеозонды и метеориты.
Необходимо, по-видимому, очень сильное воображение, чтобы представить облако в виде правильного треугольника или квадратную стаю птиц! Примером торжества науки над здравым смыслом служит феномен, известный как Лоббокские огни.
Вечерами 25 и 30 августа 1951 года в Лоббоке, Техас, сотни людей, среди которых были и астрономы-наблюдатели, видели пролетающие в очень правильном клинообразном строю огни. Фотографом-любителем были сделаны снимки феномена. Последовало разъяснение: на фотографиях изображено отражение городских огней на животах птиц, пролетающих стаей.
У меня есть копии этих снимков, и я полагаю в высшей степени сомнительным, чтобы кому-либо удалось совершить подобное, используя даже гораздо более совершенную, по сравнению с 1951 годом, фототехнику. Впрочем, желающие могут попробовать.
В 1985 году тысячи жителей города Чимботе на севере Перу стали свидетелями того, как странный объект овальной формы в течение четырех минут облетал улицы и площади города. От летевшего зигзагами объекта исходили яркие лучи, напоминающие свет прожектора.
«Стало светло, как днем, при солнечном свете, — писала газета «Кроника», несмотря на то, что в городе в результате затяжных дождей вышла из строя система электроснабжения. Затем на большой скорости загадочный объект удалился в сторону Тихого океана».
Особое место среди сообщений о НЛО занимают сведения об объектах, поведение которых кажется наблюдателям разумным.
В начале января 1967 года, утром, пассажиры автобуса, ехавшего по сельской дороге в Свердловской области, увидели двигавшийся над автобусом голубоватый шар. «Шар вытянулся по направлению к автобусу, и из него появился хоботок, похожий на объектив фотоаппарата, который направился на пассажиров. Автобус остановился. Нас словно пронзили какие-то лучи. Все очень испугались. Через некоторое время шар втянул в себя «объектив» и скрылся в воздухе».
Очень эмоционально описывает виденное контролер ОТК из Нальчика. Летним вечером 1981 года она вместе со своим мужем наблюдала НЛО с балкона квартиры: «Километрах в 6-10 от нас облака осветились ярким светом… Круг света становился все ярче. Было очевидно, что там, за облаками что-то приближается к земле… Вырвавшись на огромной скорости сквозь облака, НЛО сразу затормозил. Ярко освещенный предмет имел форму полусферы. Сзади него по ходу полета тянулся мощный сноп света… напоминающий свет мощного прожектора… Свечение НЛО и прожектора было желтоватого цвета… НЛО резко затормозил. Далее аппарат замер в воздухе под облаками, завис… на 10–15 секунд. Следующим его действием было резкое перемещение «прожектора» с торца полуокружности на дугу образующей.
Через 3–5 секунд объект начал двигаться наклонно вниз, набирая быстро все большую скорость! Он делал это с невероятной легкостью…
Он буквально растаял на глазах».
2-3 декабря 1983 года над рядом областей юго-запада европейской части СССР наблюдалась впечатляющая серия феноменов, о чем сообщала газета «Труд».
Наблюдения очевидцев складываются в следующую картину.
Начало явления приходится на 21.45–21.50 московского времени.
В городе Волчанске наблюдался объект в виде темной сигары с расположенными по ее краям рядами огоньков. На ее фоне было видно множество других огней, расположенных без видимого порядка. За «сигарой» летели три языка пламени, похожие на выхлоп ракеты.
В 21.50 в городе Красноград Харьковской области группа учителей и учеников средней школы наблюдала пролет с северо-запада на юго-восток целой «плеяды» радужных огней разного размера.
В 21.45 в Боровянском районе Киевской области видели пролет с юго-запада на северо-восток светящегося тела, сзади которого, словно на привязи, летела яркая красная звезда. На некотором расстоянии от них летело множество огоньков салатового цвета.
В 21.50 в городе Горловка Донецкой области очевидец наблюдал пролет с запада на восток параллельно земле раскаленного, желто-красного тела. Хвост тела светился всеми цветами радуги. По краям хвоста располагались шарики небольшого размера, также переливающиеся всеми цветами радуги.
В 21.50 в той же Донецкой области, в городе Дружковка, появились две звезды. Затем от них протянулись друг к другу как бы световые нити, которые соединили объекты между собой. Через 7-10 секунд из-за горизонта появилось много светящихся шаров, которые, приближаясь к очевидцу, увеличивали свои видимые размеры. Звезды и шары летели синхронно.
В 21.50 в Гомельской области наблюдалось увеличивающее свои размеры светящееся пятно, которое через некоторое время разделилось на три светящихся тела, причем тело, расположенное посередине, было в несколько раз больше двух боковых, оно медленно превратилось в длинную вытянутую линию, светящуюся очень ярким светом, сравнимым по яркости с электросваркой.
Очевидец, проживающий в деревне Почаново Барановичского района Брестской области, описывает увиденное им в 21.50 явление: «Метрах в 300 от нас, на высоте примерно 30–40 метров, над крышами домов пролетело странное сооружение в виде треугольника, правда, точных очертаний не было видно, но огромное впечатление произвели на нас два шара или просто светящиеся крути, которые, в сущности, и подтолкнули к мысли о треугольной конструкции наблюдаемого объекта… От этих шаров исходили языки голубоватого пламени… Шары располагались под углом относительно друг друга; меньший шар был впереди и выше второго, большого шара. Они летели параллельно земле, с запада на восток. Скорость их движения была небольшой: за 40–45 секунд они пролетали около 2 километров. Явление наблюдали с разных мест одновременно пять человек».
Вот что написали ученики седьмого класса школы-интерната из Киева: «…Вечером 2 декабря в 22 часа мальчики седьмого класса находились в спальне. Вдруг Толя поднял глаза к окну и увидел, что вдали что-то летит, похожее на спутник с мигающими огнями. Летело очень низко, по форме напоминало ракету, вытянутую по бокам, но с шаровидной кабиной, а сзади выходили огонь и газы. Сбоку у хвоста горели огни, посередине, сверху над корпусом, была небольшая кабина. Ракета была серая, плыла она бесшумно, не издавая ни единого звука. С нами в комнате находились две наши воспитательницы, которые также видели эту ракету». Далее ребята обращаются к организации, в адрес которой было направлено это письмо, с просьбой объяснить наблюдавшееся ими явление. «…Мы прочитали наши киевские газеты и смотрели «Актуальную камеру» по телевидению, но ничего об этой ракете не услышали».
В письме приводится рисунок, выполненный ребятами, на котором изображен аппарат необычной конструкции.
На следующий день, 3 декабря 1983 года, в 19.10 около 150 человек наблюдали в Воронежской области на фоне ясного звездного неба группу из 20–30 «звезд», третьей-четвертой звездной величины, которая двигалась по небу с очень большой скоростью. Какой-либо системы в их расположении не было. Направление движения — с востока на запад.
Американский исследователь Джон А. Киль назвал подобные светящиеся образования, часто не дающие наблюдателю оснований, называть их «объектами», «мягкими» НЛО, в отличие от «жестких», отождествляемых очевидцами как твердые тела.
3 августа 1966 года полицейские Уильям Ратлидж и Дональд Пек в течение двух часов наблюдали странный свет, появившийся над озером Эри. Он возник в виде яркой вспышки в 4.45 утра и, по словам обоих, двигался на восток, затем остановился, изменил цвет на красный и исчез. Через мгновение он появился снова; на этот раз объект был голубым. Ратлидж и Пек наблюдали за ним до 6.55. Когда взошло солнце, в его лучах объект перестал быть просто светом. Перед глазами изумленных полицейских предстал серебристый и, весьма вероятно, металлический объект, который в конце концов полетел в сторону канадской границы и исчез.
Приведенные сообщения, по сути дела, капля в море имеющегося материала. Каталоги исследователей НЛО содержат описания многих десятков тысяч самых разнообразных инцидентов. В этих собраниях можно найти летающие кубы, треугольники, многоугольники, сферы, объекты, напоминающие гигантских насекомых и медуз. В нашем небе летают НЛО и в виде уже традиционных летающих тарелок, и напоминающие неспешно летящие ракеты. Они извергают огни всех цветов и движутся в сопровождении шариков-спутников.
Довольно часты сообщения о наблюдениях, настолько необычных, что взятые в отрыве от массива наблюдений, они могут показаться просто нелепыми выдумками, но тем не менее они происходят и повторяются.
Вот сообщение из Душанбе. В августе 1980 года свидетель, возвращавшийся домой, увидел на фоне редких облаков, освещенных ярким светом Луны, «белку, белую, как снег. Глаза, как бусинки, черные и хвост такой пушистый. Она прыгала по тучам и как бы парила в воздухе. Потом спустилась на землю и стала приближаться ко мне. Я очень испугался, упал на землю и накрыл голову пиджаком.
Потом выглянул, посмотрел, где белка, а она снова скачет по облакам и потом исчезла…»
Порой объекты маневрируют в полной тишине, порой издают самые разнообразные звуки: гул, взрывы, свист, шелест, шипение, шуршание, шорох, гудение, жужжание, звон, треск и т. д. и т. п.
Реакция человека на НЛО отнюдь не ограничивается страхом.
Среди, пожалуй, понятных и естественных чувств наблюдателями отмечены удивление и интерес. Кроме этого, бывает, очевидцы испытывают гнетущее беспокойство, сильное возбуждение, радость, приятное удовлетворение и даже такие, не очень понятные чувства, как «неописуемое ощущение» или «непонятное, неприятное ощущение».
Отмечено некоторое количество воздействий, которые трудно назвать обычными и в большинстве своем приятными: это — физические воздействия на человека. Об этом будет говориться в главе, посвященной контактам.
Многочисленны свидетельства о нарушениях в работе автомобильных двигателей, радио- и телевизионных приемников, перебоях в электроснабжении, связанных с НЛО.
18 июля 1981 года у очевидца, ехавшего на мотоцикле по шоссе Красноярск-Енисейск, неожиданно заглох мотор. Остановившись, он увидел в 100 метрах перед собой объект в виде полусферы с иллюминаторами. Через несколько минут рядом, также из-за заглохшего двигателя, остановились «Жигули». Водитель машины, выйдя, также стал наблюдать за объектом. Через несколько минут объект диаметром 10–12 метров поднялся на высоту 30–35 метров, завис и, развив огромную скорость, улетел. На месте посадки остались оплавленные камни и асфальт.
В тот же самый день, 2 декабря 1983 года, когда над юго-западной частью СССР проходила волна наблюдений НЛО, над одним из аэродромов Воронежа в 22 часа многочисленными очевидцами был замечен объект, идущий на высоте около 400 метров с юго-западного направления. Это был темный объект овальной формы, длина которого была примерно равна длине самолета ТУ-134, с утолщением в средней части до 10 метров. Из кормы объекта вылетало «спокойное» пламя, искры и шлейф дыма. Объект летел беззвучно. По бокам на одинаковых от центрального объекта расстояниях летели два светящихся шара, соединенные с ним какой-то светящейся гребенкой. За шарами тянулись шлейфы ярко-белого с синеватым оттенком пламени, искры и дым. Длина этих хвостов составляла около 60 метров. Над стоянкой самолетов объект произвел яркую вспышку, направив луч в сторону стоянки. После этого поочередно исчезли оба шара. Объект прошел вдоль взлетно-посадочной полосы на высоте 400–500 метров со скоростью 300–400 км/час. В конце полосы он произвел вспышку, аналогичную первой, увеличил скорость и исчез в северо-западном направлении. Во время пролета объекта вышло из строя освещение аэродрома. Впоследствии было выяснено, что по неизвестной причине «выбило» защиту электросети.
Рабочие на двух буровых, находящихся в 30 километрах от города Навои Узбекистана, в предутренние часы в феврале 1983 года наблюдали гигантский, медленно и низко — 60-100 метров над землей — летящий аппарат в виде треугольника черного цвета: «по площади такой, какую занимает звено из трех самолетов». В слегка вогнутом основании этого треугольника виднелось очень небольшое сопло, в котором пульсировало алое пламя. Летел он совершенно бесшумно. «Всем, кто видел этот аппарат, стало как-то жутко, и мы почувствовали, что от него по нам прошла какая-то тень, хотя было темно». Всего на этих двух буровых, расположенных в 100 метрах друг от друга; объект наблюдали семь человек. Когда рассвело, приехали геофизики, работавшие в 5 километрах, и рассказали, что тоже видели этот объект. Двое рабочих с буровой, расположенной в 10 километрах, также видели этот объект, но не в виде треугольника, а в виде цилиндра. Этот цилиндр, пролетая, включил три фары ярчайшего света, осветившего землю.
И в этом случае во время пролета черного треугольника по неизвестной причине отключилась Навоийская ГРЭС и ЛЭП на Зеравшан, что и было записано в дежурном журнале.
Точки наблюдения этого объекта, нанесенные на карту, ложатся на прямую, параллельную ЛЭП от ГРЭС на Зеравшан.
Через полтора года, в ночь с 8 на 9 июля 1984 года, рабочие буровых опять наблюдали этот объект. Он летел, как они утверждают, на большой высоте и очень быстро. На этот раз объект нес пять огней: впереди-большой, меняющий цвета от бордового до ослепительно-белого, два «обычных» белых — по краям, и сзади — два вытянутых языка пламени из сопел.
Впечатляющий объект наблюдали в марте 1973 года на острове Диксон. Около 22 часов кто-то вбежал в клуб, где люди сидели в ожидании кинокартины, и крикнул: «Летающая тарелка!» Все выбежали и увидели, что с моря, со стороны Новой Земли, приближается ярко светящаяся точка, которая через минуты выросла во что-то, по форме напоминающее берлинскую телебашню, с шаром у вершины и сильно расширяющейся кормой, в торце которой наблюдатели видели конические сопла. Объект двигался горизонтально и совершенно беззвучно. На довольно большом расстоянии от шарового утолщения объекта, синхронно с ним, двигались две светящиеся точки.
Три или четыре дня подряд объект появлялся в одно и то же время и на том же курсе, но с каждым разом все выше и выше. «В последний день пролетело только серебристое облако, которое растаяло и больше ничего не было».
21 января 1975 года очевидец М. Госсе ехал неподалеку от города Нассож (Бельгия) и слева от себя заметил объект дельтаобразной формы, летевший с крайне низкой скоростью на высоте около 40 метров. Полет был беззвучным. Около объекта Госсе видел огонь оранжевого цвета.
Многочисленны радиолокационные наблюдения НЛО, зачастую подтверждаемые визуально.
Как сообщалось в информационном выпуске радиопрограммы «Маяк» 25 мая 1986 года, в Бразилии отмечена активность НЛО.
Бразильские ВВС сообщили о появлениях НЛО в воздушном пространстве страны. В одном из случаев объекты были видны на экране РЛС в течение часа. Пилот самолета, посланного на сближение с НЛО, наблюдал красные, зеленые и белые огни, двигавшиеся со скоростями от 250 до 1500 км/час и «нырявшие» в Атлантический океан.
В декабре 1981 года около 17–19 часов крестообразный светящийся объект сопровождал три самолета типа «ТУ», идущие на высоте 12 тыс. метров с интервалом 30–40 километров с Украины в Москву. Объект, который выполнял маневры на высотах от 12 до 20 тыс. метров, сопровождал самолеты примерно 15 минут, то есть на протяжении более двухсот километров. Потом объект обогнал самолеты и ушел в сторону.
17 мая 1984 года радиолокационная станция аэропорта одного из крупных городов Украины около 22.30 зафиксировала по азимуту 50° на удалении 14 километров неопознанную цель, устойчиво наблюдавшуюся в течение 15–20 секунд и исчезнувшую столь же внезапно, как и появившуюся. Метка цели — как от самолета ТУ-134 или ИЛ-18.
Подобная же цель появилась около 22.45 по азимуту 140° на удалении 12 километров и также внезапно исчезла. Кроме того, в разное время с 22.15 до 01.30 в секторах 20–70°, 100–160° и 290–340° появились метки от неопознанных целей с очень низкой отражательной способностью на удалении 15–32 километра. Цели перемещались со скоростями от 800 до 1500 км/час. Траектории некоторых целей не прослеживались из-за очень высокой скорости.
Примерно в то же время, 23.00, другая РЛС вблизи города также отмечала появление неопознанной цели.
Одновременно над центром города, направлением на восток, пролетел треугольный объект с мигающими огнями красного цвета, расположенными по периметру. Над окраиной города объект повернул на северо-восток и ушел. Скорость определена в 3600 км/час.
Хорошо известен драматический инцидент 5 октября I960 года, когда РЛС дальнего обнаружения в Туле, Гренландия, зафиксировала целый строй НЛО, летевших со стороны Советского Союза в сторону США. Через мгновение экипажи стратегических бомбардировщиков уже мчались к своим машинам. Вдобавок ко всему связь с Туле внезапно прервалась.
В опубликованных результатах расследования инцидент был объяснен перехватом радарами Туле каких-то сигналов, отраженных Луной и их неверной интерпретацией. Внезапное же прекращение связи с Туле было объяснено тем, что точно в то же время «айсберг перебил подводный кабель связи с Туле».
Весьма сомнительно, что профессионалы, работавшие на первоклассном радиолокаторе, могли принять Луну за строй НЛО, а их в свою очередь за строй советских бомбардировщиков.
Третья мировая война не началась в тот день, но она может начаться в любой другой, ибо все более и более сокращается время на принятие решения стороной, которая, как она считает, подверглась нападению, что заставляет все шире применять компьютерную технику и автоматизированные системы боевого управления войсками. Создание и развитие космических вооружений еще больше обострит эту проблему: война может начаться совершенно неожиданно для всех и некому будет потом проводить экспертизу причин всеобщей гибели.
Подобные инциденты, связанные с НЛО, позволили выдвинуть гипотезу о многовековом наблюдении над Землей, осуществляемом расой, моральные императивы которой абсолютно запрещают прямое вмешательство, насилие, убийство. Эта раса, несмотря на все свое могущество, подобна стервятникам: они не могут убивать, они выжидают время, когда можно будет без всяких усилий получить стерилизованную огнем, выжженную радиацией планету.
Я не ставлю целью этих заметок убеждение кого бы то ни было в реальности мира необычных явлений и поэтому не считаю необходимым для доказательства существования феномена прибегать к приемам юридической практики, требующей вещественных доказательств, и хочу упомянуть о материальных следах НЛО только в контексте объективного пересказа субъективных свидетельств.
Существует немало сообщений, в которых рассказывается о следах, оставленных НЛО на месте посадки. Это и обожженная почва, и высохшие кругом растения, и таяние снега, и испарение воды.
Объект диаметром около 100 метров, наблюдавшийся в Норильске, оставил после себя шесть отпечатков 80х80 см каждый. С учетом размера отпечатков и свойств грунта вес объекта был определен в 30 тонн.
Есть сообщения о падении с объектов материальных тел. В зарубежной литературе часто упоминаются так называемые «волосы ангела» — быстротающие волокна, о составе которых известно лишь то, что основу его составляет кремний. Можно также найти сообщения о находках металлических изделий и обломков.
Одним из наиболее хорошо изученных объектов неизвестного происхождения является так называемая «вашкская находка», сообщение о которой является в определенном смысле уникальным.
Газета «Социалистическая индустрия» от 27.01.85 г. сообщила о найденном летом 1976 года на реке Башка в Коми АССР непонятном обломке величиной с кулак, отливающем белым металлическим блеском. На случайное падение на камни обломок отзывался снопом искр. Попытки распилить его приводили к появлению из-под полотна ножовки струй белого огня.
Для изучения свойств обломка его расчленили и направили ведущим институтам страны, использующим самые совершенные исследовательские методы. Результаты анализа показали, что найденный обломок представляет собой сплав редкоземельных элементов с содержанием церия — 67,2 %, лантана — 10,9 %, неодима — 8,78 %. Имеется также незначительное количество железа и магния, а также примеси урана и молибдена — до 0,04 %.
Основными, таким образом, составляющими элементами обломка являются редкоземельные, которые, собственно говоря, носят такое название в связи с большой рассеянностью в земной коре. К тому же в подобном сочетании они в природе не встречаются. Тончайшие исследования показали также отсутствие даже следов кальция или натрия, хотя с помощью обычной технологии получить сплав редкоземельных элементов без этих примесей невозможно. Чистота составляющих сплав компонентов оказалась поразительной. Лантан, например, выделяется из группы родственных элементов лишь с большим трудом.
В найденном же обломке он представлен в идеально чистом виде.
Необычным оказалось входящее в состав сплава и обычное железо.
На земле кислород, как правило, вступает в реакции с железом и окисляет его. Поэтому практически во всех сплавах имеются его окисные формы. В образце же их не обнаружили.
Исследования урана, входящего в состав сплава, показали, что его содержание в 140 раз выше, чем в земных горных породах, но при полном отсутствии продуктов распада, что свидетельствует об искусственном происхождении обломка. Эти же исследования дали предположительный возраст образца — не более ста тысяч лет. В то же время анализ, проведенный по продуктам распада тория, дал возраст обломка, не превышающий 30 лет (!).
Кропотливый анализ структуры образца позволил сделать вывод о том, что найденный обломок изготовлен из смеси порошков, мелкая и крупная фракции которых имеют разное кристаллическое строение, причем самые мелкие частицы порошка состоят всего из нескольких сот атомов! По мнению специалистов, такой сплав в принципе можно было бы создать методом холодного прессования при давлении в десятки тысяч атмосфер. А если учесть, что обломок, по-видимому, представляет собой часть детали в виде кольца, цилиндра или сферы диаметром до 1,2 метра, то в настоящее время на Земле не существует оборудования, позволяющего прессовать такие детали при таком давлении.
Необычными оказались и магнитные свойства сплава: в разных направлениях они отличаются более чем в 15 раз. Такой сплав можно использовать для магнитного охлаждения до температур, лишь па сотые и тысячные доли градуса отличающиеся от абсолютного нуля. Однако это лишь накладывает еще большие ограничения на технологию прессования, которое необходимо было проводить в фантастически сильных магнитных полях.
В то же время изотопный состав сплава с точностью до сотых долей процента совпадает с земными соотношениями.
Было рассмотрено предположение о метеоритной природе обломка, тем более что исследования в районе тунгусского взрыва показали повышенное содержание редкоземельных элементов в слоях мха, относящихся к году катастрофы. В деревьях же, выросших в районе взрыва, содержание лантана и церия в 600 раз выше, чем в окрестностях. Однако, по мнению специалистов, метеориты из чистых редкоземельных элементов даже теоретически не могут существовать.
Кончается газетная информация крайне странной фразой, сказанной одним из исследователей, зав. лабораторией ВНИИ ядерной геофизики и геохимии: «…Судя по продуктам распада тория, возраст нашего образца — не более 30 лет. Это значит, что прилет любого космического аппарата не мог остаться незамеченным» (?!?!).
И, как обычно в таких случаях, больше никакой информации о вашкской находке опубликовано не было.
В 1984 году в одном из северных районов СССР был зарегистрирован сейсмический толчок, эпицентр которого определялся близким к поверхности, что обычно истолковывается, как удар от падения какого-то тела на Землю. Через некоторое время в отмеченную сейсмографами точку случайно попал охотник — офицер на вездеходе. Он обнаружил объект, который при своем падении по касательной к поверхности прорыл весьма внушительную 50-метровую канаву. Такой удар не прошел бесследно для объекта, превратившегося в бесформенную массу металла, вес которой был оценен в пять тонн.
Офицер привез обломки объекта общим весом пять килограммов.
Я видел образец, вырезанный из привезенных обломков. Это металл, по удельному весу и виду напоминающий сталь, но с необычным для стали желтоватым отливом.
Сейчас я не хочу предварять окончательные итоги исследования: это относится и к физико-химическим свойствам металла, и к самому объекту, место падения которого я не называю по той простой причине, что там сейчас нужна спокойная, без ненужной суеты и сенсационности работа, которая заведомо затрудняется в таких условиях, какие, например, возникли в Гиссарском ущелье, где до сих пор не спадает туристский бум, вызванный ненужной и преждевременной информацией.
Приведенные здесь сообщения относятся к новейшей истории наблюдений НЛО, к эпохе после 1947 года. Однако, как будет показано ниже, НЛО не могут быть названы одной из примет нашего времени, как бы и кому бы этого не хотелось. Свидетельства о наблюдениях странных летающих объектов рассеяны в письменных источниках всех времен и народов.
I. НЛО в древние времена
Точка зрения, до сих пор разделяемая многими, знакомыми с проблемой НЛО, заключается в том, что все эти огненные шары, летающие тарелки и т. п. появились только в самое последнее время. И причина здесь отчасти в том, что, с одной стороны, подобные воззрения культивируются сторонниками инопланетной версии происхождения НЛО, поскольку снимают один из неприятных и требующих долгих разъяснений вопросов: почему до сих пор не было четко и недвусмысленно установленного контакта? С другой стороны, древние хроники не пользуются большой популярностью у тех ученых, которые склонны объяснять феномены, полностью тождественные древним наблюдениям, самыми современными причинами вроде запусков ракет, экспериментов в верхних слоях атмосферы или полетов метеозондов.
Тем самым знаменательное наблюдение К. Арнольда в 1947 году явилось лишь удобной точкой отсчета истории современной уфологии, и исследователи, искренне желающие найти ответы на вопросы, которые ставит перед человеком НЛО, не уклоняются от фактов, говорящих о том, что феномен был всегда с нами, на протяжении всей нашей истории.
С тех пор, как появились первые работы по палеоуфологии, многие уфологи провели массу времени в архивах и библиотеках, пытаясь найти и находя следы наблюдений того, что мы сейчас называем НЛО, в давние времена.
Одновременно трансформировалась и гипотеза о пришельцах.
Примененная в историческом аспекте, она быстро развилась в целую отрасль палеовизитологию, приверженцы которой ищут следы приложения технологических и научных возможностей пришельцев в древних знаниях, мифах и сооружениях.
Я не буду останавливаться на этой теме главным образом потому, что существует много литературы, в том числе и популярной, посвященной исследованию возможности палеоконтактов и их предполагаемым следам. Читатель, интересующийся этим вопросом, без особого труда найдет соответствующие источники.
Здесь же я хочу уделить внимание возможным корреляциям отчетов сегодняшних наблюдателей, сообщающих о своих необычных наблюдениях, с рассказанным в мифах, преданиях, исторических хрониках.
Наши сегодняшние представления о древних, откровенно говоря, полны нескрываемого высокомерия. Мы с высот своей цивилизации склонны посмеиваться над древними, которые — вы только представьте себе — не знали ни телевизора, ни ватерклозета, ни даже спичек. Но тем не менее технический уровень древних был не столь уж убог: открываются все новые факты, которые говорят об этом, и я вернусь еще к этой интересной теме. Что же касается мифов, то навязшая уже в зубах история открытия Трои, где путеводителем был миф — наверное, не самое яркое подтверждение тому тезису, что древние мифы за своей цветистостью могли скрывать вполне реальные факты.
Немало странных фактов содержится в Библии. Вифлеемскую звезду, ведшую трех волхвов к месту рождения Иисуса, некоторые уфологи считают летающей тарелкой. Они обращают внимание на то, что волхвы шли за звездой, пока она не «остановилась над местом, где было Дитя». Будь это яркая звезда или планета, она бы не остановилась нигде. Зависание же над землей является одним из свойств НЛО.
В «Откровении св. Иоанна Богослова», в главе X, читаем: «И я увидел еще одного могучего ангела, спускавшегося с небес, завернутого в белое облако. Радуга была над его головой, лицо его было подобно солнцу, а ноги — двум огненным столбам». Эта картина трактуется как наблюдение пылающей заревом сферы, окруженной паром («облаком») и разноцветными огнями («радугой») и испускающей два луча света или пламени, бьющих из нижней части объекта («столбы огня»).
В книге Моисея говорится: «На третий день при наступлении утра были громы и молнии и густое облако над горой Синайской и трубный звук весьма сильный. Гора же Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нас в огне; и восходил от нее дым, как дым от печи… и звук трубный становился все сильнее…»
Интересна интерпретация того, что известно нам как «колесница Иезекииля»: «…когда я был среди пленных над рекой Хебар: небо разверзлось и я увидел видение Господне… и вот вихрь пришел с севера, облако великое, и вьющийся огонь, и яркость была вокруг него… И из середины его вышли подобия четырех живых существ. И вот каков был вид у них: они были как подобия человека. И у каждого было четыре лица, и у каждого по четыре крыла. И ноги были — прямые ноги, и ступни, как у быка; и они сверкали, как чистая медь. И у них были руки ниже крыльев, по всем четырем сторонам… Их крылья прикасались одно к другому, и они не поворачивались, когда они шли; и они шли прямо вперед… два крыла у каждого прикасались друг к другу, а два закрывали им тело…»
Иезекииль продолжает описывать «живые существа»: «…у каждого было по колесу, которое сопровождало их, даже когда они подымались над землей. Эти колеса были устроены так, словно одно находилось в другом, и они могли идти в любую сторону, не поворачиваясь…»
Какова бы ни была вера Иезекииля, священнослужителя, в Бога и ангелов, он, по-видимому, испытал что-то настолько чуждое его знаниям и опыту, что не смог описать виденное достаточно адекватно.
Данный текст был кропотливо изучен Джозефом фон Блумричем, руководителем отдела проектирования систем НАСА, одним из авторов проекта лунной ракеты «Сатурн-5».
Желание опровергнуть версию о видении Иезекиилем космического корабля привело фон Блумрича в конце концов к признанию этого факта.
По мнению фон Блумрича, четыре живых существа, описанных Иезекиилем, вовсе не были живыми. Это были четыре опоры огромного корабля, снабженные колесами, имеющими несколько степеней свободы. Крылья «существ» были вертолетными лопастями, которые могли быть использованы в атмосферном полете. Основными же двигателями, применяемыми при орбитальных и суборбитальных полетах, были ракетные.
Фон Блумрич считает, что результаты его исследований «показывают нам космический корабль, несомненно, не только технически возможный, но и прекрасно сконструированный для своих функций и целей. Мы с изумлением обнаруживаем технологию, отнюдь не фантастическую, но во всех своих аспектах лежащую почти в пределах наших нынешних возможностей, и потому лишь ненамного опередившую нашу собственную».
Я видел иллюстрацию с изображением реконструированной фон Блумричем «колесницы Иезекииля» и целиком разделяю его мнение о возможностях этой машины. К сожалению, я не могу привести эту иллюстрацию здесь, как и другие, с которыми мне хотелось бы познакомить читателя этой книги.
Сведения о странных летательных аппаратах можно найти не только в Библии. Древнеиндийские тексты рассказывают о богах, летавших и сражавшихся в воздухе в летательных аппаратах — виманах.
Свидетельствует «Рамаяна»: «Когда настало утро, Рама сел в небесную колесницу, которую Пушпака прислал ему с Вивпишандой, и приготовился к полету. Колесница эта передвигалась сама по себе. Она была большой и красиво раскрашенной… Когда колесница совершала свой путь в воздухе, она издавала однотонный звук». В момент отлета, однако, «по команде Рамы эта прекрасная колесница с громким шумом поднялась в воздух».
В другом месте: «…когда колесница поднималась, грохот заполнял все четыре стороны горизонта». Там же говорится: «…небесная колесница светилась, как огонь в летнюю ночь», была, «как комета в небе».
«Махабхарата» утверждает, что «ее приводила в движение крылатая молния», «все небо было освещено, когда она пролетала по нему».
В тибетских текстах также рассказывается о летательном аппарате, сравниваемом с «жемчужиной в небе».
Один из тибетских источников, «Тхатотрачабадма», описывает летательный аппарат как «огромную и ужасную воздушную колесницу, сделанную из черного железа… Она была снабжена приспособлениями, расположенными в надлежащем месте. Ни кони, ни огонь не везли ее. Она была движима устройствами, которые были размерами со слонов».
Из большого числа древнеегипетских свидетельств о наблюдениях феноменов меня поразило одно, косвенное свидетельство, относящееся к XIV веку до новой эры. Речь идет об эпохе Эхнатона, известного как фараон-бунтовщик. Старых, человекоподобных богов Эхнатон заменил новой, высшей идеей абстрактного бога, которого он назвал Атоном, «солнечным диском». Какой же силы потрясение было испытано Эхнатоном, если он во время непоколебимой диктатуры жрецов решился на это?! Немало интересного скрыто в хрониках античности, времени, когда мифологизм, поэтичность изложения уступают место сухой объективности древних историков. Обширную коллекцию наблюдений небесных феноменов собрал Юлиус Обсеквенс. Упоминания о них встречаются у Тита Ливия, Плиния Старшего, Сенеки, Плутарха и других.
Этими древними авторами была даже разработана классификация наблюдаемых объектов, удивительно похожих на те, что и по сей день летают в нашем небе. Это и «дискоиды», обычно окрашенные в янтарный цвет, и испускающие лучи из краев светящегося диска, и «питеи» — бочкообразные объекты, испускающие сильный свет со стороны вогнутой поверхности, и «сератьи», имеющие форму рога, и другие.
У Плиния можно прочесть: «Наблюдая кометы, мы можем констатировать, что некоторые из них подвижные и ведут себя, как планеты. Другие же остаются неподвижными».
В 93 году в Риме на утренней заре жители наблюдали светящийся шар золотистого цвета, движущийся по небу с севера. Вращаясь, шар упал на землю, затем он стал увеличиваться в размерах и, снова поднявшись в воздух, удалился на восток.
В 76 году от звезды отделилась искорка, которая, приближаясь к Земле, стала разгораться. Затем она достигла размера Луны и освещала местность, как днем. Снова поднявшись в небо, она приняла форму факела.
Не правда ли, очень похоже на явление, которое обычно объясняют одним многозначительным словом: «запуск!» Не обошли своим вниманием наблюдения НЛО и древние восточные источники.
4 апреля 34 года в Китае наблюдали появление блуждающей звезды величиной с Луну. Звезда светилась белым светом, а вокруг нее находились с десяток маленьких звездочек.
В 235 году во время сражения между войсками двух китайских королевств в их расположение влетел огненно-красный объект, испускавший кинжальные лучи и двигавшийся с северо-востока на юго-запад. Три раза объект приземлялся перед войсками и позади поля боя, проявляя большую активность в движении взад и вперед.
В 312 году армия Александра Великого была объята паникой при виде двух серебряных дисков, зависших над армией.
В 398 году в Стамбуле появился яркий светящийся шар, который перемещался над городом в сопровождении объекта, имевшего вид шпаги.
В 577 году в Китае наблюдался огненный шар размером с Луну, перемещавшийся по небу на запад. Он извивался, и его движения сопровождались большим шумом.
1 декабря 848 года, ночью, во Франции появились в небе сигарообразные объекты. Спустя 30 дней они появились вновь, В 919 году в Венгрии наблюдали пылающий факел и сопровождающие его сферические объекты, испускавшие яркий свет. Эти феномены наблюдались по всей стране.
24 сентября 1235 года над военным лагерем генерала Иорит Сумы был виден таинственный источник света, двигавшийся по замкнутым петлям всю ночь до зари. Наутро генерал приказал провести «всестороннее научное расследование», как мы сказали бы сегодня. Весьма быстро был готов ответ: «Это природное явление, просто ветер качает звезды». Сообщивший это предание Юсуке Матсумура из Иокогамы печально добавил: «Ученые, состоящие на государственной службе, часто делают подобные заявления».
Увы, за истекшие три четверти тысячелетия мало что изменилось! Летом 1355 года над Англией появились объекты, светившиеся голубым и красным светом. Иногда казалось, что объекты, движущиеся в центре неба, вступали во взаимную борьбу. Красные стали одерживать победу над голубыми, которые спустились на землю.
О красных и голубых шариках, наблюдавшихся в районе г. Нижнекамска, говорится в сообщении, датированном маем 1975 года. Очевидец увидел красный шар, у которого во время полета образовалось две пары крыльев. Затем произошла вспышка, после которой вокруг объекта возник круг из красных шариков. Через некоторое время после звука, воспринятого очевидцем как выстрел, образовался еще один круг — из голубых шариков. Вея эта система двинулась на очевидцев, но, не долетев, внезапно сделала резкий поворот и начала вертикально подниматься. Очевидец сообщает, что примерно через полтора месяца наблюдалось то же явление.
5 января 1433 года над Ниццей наблюдали зависший в небе на несколько часов шар. По-видимому, метеозонд, как объяснили бы это явление сегодня.
В 1509 году в Мехико наблюдали появившийся в небе объект в форме пирамиды. Этот объект был виден в течение нескольких ночей! Мексиканский царь Текскоко был настолько поражен увиденным, что решил прервать проводимые им военные действия.
20 апреля 1533 года над Стокгольмом появились пять «солнечных дисков». Эти объекты были зарисованы голландским художником Яковом Матхамом. В Государственном музее Амстердама хранится рисунок, на котором изображен Яков Матхам в момент нанесения им на полотно траекторий объектов. Сама картина находится в кафедральном соборе Стокгольма.
В IV томе опубликованных в С.-Петербурге «Актов исторических, собранных и изданных археологическою комиссией» на стр. 331–332 помещен любопытный документ: «1662 Ноября 30 и 1663 Августа 15.
Отписки Кирилло-Белозерского монастыря властям, о метеорах, явившихся в Белозерском уезде».
Вот суть второй, более интересной для нас «отписки»: «Некий работничек Ивашко Ржевский» докладывает высокому монастырскому начальству о том, что 15 августа 1663 года между 10 и 12 часами дня послышался сильный шум и с севера из ясного неба появился громадный пламенеющий объект диаметром не менее 40 метров, который двигался в южном направлении над поверхностью Робозера.
Из передней части объекта исходили два огненных луча, а по бокам извергался сизый дым. Пройдя над озером, размеры которого примерно один километр на два, объект исчез. Через небольшое время он снова появился примерно в полукилометре на юго-запад от того места, где исчез впервые. Это его появление через некоторое время закончилось уменьшением яркости и исчезновением. Еще через некоторое время тот же объект, ставший больше, ярче и страшней, появился на полкилометра западнее, а затем, померкнув, исчез. Общее время пребывания объекта над озером составило около полутора часов.
Во время полета объекта над озером крестьяне, плывшие по озеру на лодке, пытались к нему приблизиться. Это, однако, не удалось, так как вблизи объекта было невыносимо жарко. Свет от объекта был настолько ярок, что было видно дно на глубине 8 метров и уплывавшая в испуге рыба. Там, где огонь при своем движении опалял воду, на ее поверхности появилась бурая, похожая на ржавчину пленка, которую позже разнесло ветром.
25 января 1873 года в американской «Дейли Ньюс» была помещена информация о наблюдении фермером Джоном Мартином непонятного объекта темного цвета, находившегося в южной части неба. В первый момент объект был сигарообразным, но через несколько минут он сильно увеличился в объеме и стал приближаться к наблюдателю с большим ускорением. Увеличившись в размерах до большого блюда, объект исчез с большой скоростью.
Итак, Джон Мартин за 74 года до наблюдения Кеннета Арнольда видел летающую тарелку, и именно он первым произнес эти слова: «летающая тарелка».
17 ноября 1882 года в различных районах Бельгии многие очевидцы наблюдали появление диска с темными деталями на корпусе. Диск летел на большой высоте.
Наступил конец XIX столетия. И грянул фляп, волна активности 1896–1897 годов. Это был один из наиболее значительных периодов в истории уфологии, вероятно, даже более значительный, чем волны активности НЛО в 1947, 1952, 1954, 1967 годах.
Неделя Благодарения 1896 года в США ознаменовалась началом великой мистерии «таинственных дирижаблей». Первые сообщения о странных светящихся сигарообразных объектах пришли из Калифорнии, причем мэры Окленда и Сан-Франциско заявили, что видели эти объекты сами. Блестящие многоцветные огни наблюдались жителями Сакраменто. Над Оклендом был замечен яйцеобразный объект длиной примерно 45 метров с четырьмя, вероятно, посадочными опорами. Мощный источник света освещал пространство под ним.
Современные американские исследователи провели немало времени, роясь в пыльных подшивках провинциальных газет и журналов конца прошлого века, разыскивая факты о наблюдениях феномена.
Открывшаяся картина просто потрясла их. Выяснилось, что за полетами таинственных дирижаблей в Америке наблюдали буквально миллионы людей. Каждый день приносил новые наблюдения. И большинство сообщений свидетельствовало о контактах с пилотами летающих объектов. Именно по этой причине о волне 1896–1897 годов будет более подробно говориться в главе о контактах. Здесь же необходимо отметить лишь следующее. США, по-видимому, не были единственным и предпочтительным районом Земли для фляпа 1897 года. Возможно, в данном случае сыграл свою роль тот факт, что уже в прошлом веке концентрация средств массовой информации в США была существенно выше, чем в среднем по остальному миру.
Экипажи многих кораблей видели стартующие из воды пылающие сферы и тарелкообразные машины. В эти годы летающие над морями «диски» и «колеса» наиболее активно действовали у побережья Японии и Китая. Их видели также и в Европе.
17 августа 1897 года жители одного из районов Сибири наблюдали эволюции сферического феномена в течение пяти минут.
28 августа 1897 года шаровидный светящийся феномен пересек небо над городом Устюгом.
24 апреля 1898 года в Белграде в небе появилась комета, которая висела над городом в течение шести минут.
4 июля 1898 года очевидцы наблюдали НЛО красного цвета над Кремон-Ферраном. В Лилле и Киле видели диски, зависшие в небе.
1 июля 1898 года в Седберге (США) очевидцы наблюдали красную сферу, поднимавшуюся к небу. Величина объекта была порядка 6°.
Начало двадцатого века ознаменовалось грандиозным феноменом, получившим название «Тунгусского дива».
30 июня 1908 года, около 7 часов утра, гигантский взрыв разметал тысячи квадратных километров тайги недалеко от берегов реки Тунгуски, Противоречивые и таинственные обстоятельства катастрофы до сих пор являются предметом Полемики ученых, без особой, впрочем, надежды на получение однозначного ответа в ближайшее время. Ежегодно на место взрыва выезжают экспедиции, выдвигаются самые «сумасшедшие» гипотезы, одно перечисление которых заняло бы слишком много времени и места. Существует обширная литература по Тунгусскому феномену, к которой может обратиться заинтересованный. читатель.
Но 1908 год был замечателен не только Тунгусским феноменом. В том году были зафиксированы многочисленные наблюдения НЛО.
Апрельским вечером 1908 года в одной из деревень Тульской губернии наблюдали медленное приближение какого-то «страшилища».
О скорости его движения можно судить по тому, что местные жители за время его приближения успели надеть чистые рубахи, понимая по-своему полет феномена как «начало страшного суда». «Когда мы во всем новом вышли на улицу, то увидели, что чудовище входит в деревню со страшно огромной головой ослепительно оранжевого, огненного цвета. Туловище огромной величины, и не было ему конца; с длинным огромным хвостом. Проходило оно очень низко и медленно: казалось, что его можно было достать рукой. Прошло оно в западном направлении. Испуг был очень велик».
Летом 1908 года в селе Калде, нынешней Ульяновской области, очевидцы наблюдали на расстоянии около трех километров пролет белого блестящего предмета, напоминающего самовар. Летел он низко над деревьями, очень медленно.
29 июня того же года, около 19 часов, в Ярославской губернии наблюдали быстрый полет снарядообразного, с металлическим блеском объекта, из задней части которого тянулся шлейф газов.
Есть свидетельства активности НЛО в 1908 году и в США.
Годы 1909–1913 также дали множество сообщений об интересных наблюдениях, произошедших в разных местах Земли.
Так, 23 января 1913 года над Ливерпулем наблюдали неизвестный летательный аппарат, несущий ослепительно яркий свет.
9 февраля 1913 года многочисленные очевидцы наблюдали над озером Онтарио пролет большого числа светящихся тел. Профессор Кант из Торонто на основании сообщений очевидцев составил описание этого явления.
Около 21 часа в северо-западной части неба внезапно появилось огненно-красное тело, сопровождаемое длинным хвостом и быстро увеличивающееся в размерах. Наблюдатели, расположенные более выгодно, видели целую группу из 3 или 4 отдельных частей, каждая из которых сопровождалась хвостом. Эта группа тел двигалась как одно целое, чрезвычайно спокойно и плавно, параллельно горизонту и исчезла на юго-востоке. Вслед за этим появилась вторая группа тел, хвосты у которых были не столь ярки. Она исчезла в том же направлении.
Наконец, после этой группы тел появилась третья, состоящая из более слабых объектов. Главная особенность феномена, по мнению наблюдателей, состояла в том, что тела двигались медленно и спокойно, совсем не похоже на стремительный полет метеоров. Правильность их движения была столь велика, что многие сравнивают виденную ими картину с пролетом воздушного флота или с ярко освещенным пассажирским поездом, прошедшим на большом расстоянии.
Всего тел прошло, по-видимому, около тридцати в трех «отрядах», прохождение каждого занимало от 20 до 25 секунд. Все явление длилось примерно около трех минут. После исчезновения последнего тела некоторые наблюдатели слышали отдаленный грохот, 5 или 6 отдаленных ударов, которые донеслись, как показалось, с севера или северо-запада. Высота, на которой пролетели тела, приблизительно определена в 26 миль (42 км), наклонение траектории к поверхности Земли не удалось определить.
Нетрудно заметить определенное сходство этого феномена с наблюдениями 2–3 декабря 1983 года, объясняя природу которого, «в конце концов ученые пришли к выводу, что 2 декабря в атмосфере сгорело одно из искусственных тел, вращающихся на околоземных орбитах».
В 1932–1934 годах появление «таинственных аэропланов» вызвало настоящую панику в Скандинавии. Как и в 1913 году, они совершали свои полеты зимой. Сильные снежные бури, метели, густые туманы упоминаются во многих сообщениях. По описаниям, многие из них были огромными многомоторными машинами.
Шведское правительство отнеслось к этим сообщениям серьезно.
В 1934 году было организовано патрулирование воздушного пространства страны. Операции приходилось проводить в условиях самой неблагоприятной погоды, что привело к гибели двух шведских самолетов.
26 декабря 1933 года в 9.30 утра во время жесточайшего бурана люди практически по всему Нью-Йорку слышали звук аэроплана, очевидно, кружащегося над городом. В феврале 1934 года точно такой же случай произошел над Лондоном.
Самолеты того времени просто были не способны летать в столь сложных метеоусловиях, да и сейчас очень сложно представить самолет, способный 5 или б часов кружить над городом во время бурана.
В 1946 году «самолеты-призраки» уступили свое место в небе над Скандинавией «ракетам-призракам».
10 июля 1946 года объект, напоминающий немецкую ракету «Фау-2», прошел над Финляндией. Тут следует заметить, что «Фау-2» — это баллистическая ракета и никак не может быть замечена в полете со значительной территории.
В последующие две недели огни типа НЛО, цилиндрические объекты и неопознанные крылатые машины были замечены тысячами людей в Швеции и Норвегии. Их видели также далеко на юге, над Грецией и над горами Швейцарии, где они уверенно летали над ущельями и каньонами. Их наблюдали на экранах радиолокаторов и фотографировали. В сентябре яркие лучи зеленого цвета были замечены над Португалией, «огромный снаряд с огненным хвостом» пронесся над Касабланкой. Гигантская пылающая сфера со свистом прошла над Осло и взорвалась с ужасающим грохотом.
И наступил год 1947, год наблюдения феномена Кеннетом Арнольдом, год начала эры уфологии. Но, как мы убедились, 1947 год не представлял собой ничего выдающегося ни с точки зрения количества наблюдений, ни с точки зрения какого-либо качественного изменения объектов наблюдения.
На протяжении всей нашей истории НЛО были всегда с нами.
Они пролетали в наших небесах безмолвно или с ужасающим грохотом, в виде темных — черных или серых — тел, или сияя всеми цветами радуги и размахивая светящимися хвостами, сея порой страх, панику, восторг и удивление.
Но НЛО не являются специфически земным феноменом. Наблюдательные возможности современных телескопов не позволяют нам, разумеется, заглянуть в дальний космос, но наблюдения даже в пределах Солнечной системы дают порой весьма необычные результаты.
II. НЛО в астрономических наблюдениях
Как бы это ни казалось странным на первый взгляд, но отчеты об астрономических наблюдениях НЛО выглядят более обстоятельными и убедительными, чем сообщения очевидцев, описывающих нечто, появившееся в нашем небе. Дело здесь, видимо, в том, что, во-первых, феномены в космосе описывают профессионалы-наблюдатели, многолетний опыт которых позволяет им предлагать точные и квалифицированные отчеты. Второй причиной, несомненно, является то, что общественность приобрела привычку относиться с существенно большим доверием к факту, сообщенному ученым де-юре, чем к тому же факту, если о нем рассказывает «человек с улицы».
Астрономы начали наблюдать феномены в космосе уже в следующем столетии после изобретения телескопа Галилеем.
3 мая 1715 года, около 9.30 по Гринвичу, Е. Лувилль, наблюдая в Париже лунное затмение, заметил у западного края Луны «какие-то вспышки или мгновенные дрожания световых лучей». Одновременно с ним это же явление наблюдал из Лондона знаменитый Э. Галлей.
Во время затмения Луны 22 октября 1790 года также было отмечено свечение на ее поверхности. В 1825 году в Аристархе замечено красное свечение, а в январе 1867 года в кратере Линна наблюдался треугольник.
Вычисления, выполненные на основании одновременного наблюдения 27 сентября 1881 года прохождения объекта через лунный диск Э. В. Деем в США и Марквиком из Южной Африки, позволили определить расстояние до него. Оно составило 300–400 тысяч километров.
Уже в нашем веке, 17 июня 1931 года, Дж. Тиддингс наблюдал на затемненной части Луны вспышки, которые за время наблюдения 20–30 минут повторились шесть или семь раз.
10 июля 1941 года Вальтер Хаас, наблюдая Луну через 6-дюймовый рефлектор, увидел крошечное светящееся пятнышко, двигавшееся по лунной поверхности. Через некоторое время он увидел более слабое пятно, двигавшееся относительно Луны со скоростью минимум 63 мили в секунду.
Особенно часто движущиеся объекты наблюдались в районе Моря Спокойствия. В 1964 году разные наблюдатели видели их по крайней мере четыре раза. Объекты выглядели светлыми или темными пятнами, перемещавшимися на десятки или даже сотни километров за несколько часов. Например, 18 мая 1964 года Харрис, Крое и другие на протяжении 65 минут наблюдали над Морем Спокойствия белое пятно, перемещавшееся со скоростью 32 км/час. Пятно постепенно уменьшалось в размерах. А 21 июня 1964 года те же наблюдатели видели на Луне движущееся пятно в течение двух часов.
11 сентября 1967 года астрономы заметили в Море Спокойствия тело, выглядевшее темным прямоугольником, фиолетовым по краям, двигавшееся с запада на восток в течение 8–9 секунд. Тело перестало быть видимым вблизи линии терминатора, а через 13 минут около кратера Сабин, в районе движения пятна, на доли секунды вспыхнул свет. Через 20 дней в Море Спокойствия Харрис заметил яркое пятно, двигавшееся со скоростью 80 км/час.
25 апреля 1972 года обсерватория Пассау получила серию снимков «светового фонтана» в области кратеров Аристарха-Геродота. Световой столб рос со скоростью 1,35 км/сек. Достигнув высоты 162 километра, он сместился на 60 километров в сторону и расплылся. Сейсмографы, установленные на Луне, не отметили никаких толчков.
Осенью 1982 года астроном-любитель И. Сидорова, наблюдавшая Луну в телескоп с увеличением в 133 раза, увидела темный объект, показавшийся из-за диска Луны. Объект пролетел над Морем Кризисов, Океаном Бурь и скрылся за диском Луны. У наблюдателя сложилось впечатление, что это была тень от объекта, вращавшегося вокруг Луны, однако повторно из-за диска Луны объект не появился.
Помимо «лунных», есть очень интересные наблюдения, связанные с другими планетами нашей системы.
4 октября 1844 года на Юпитере замечены быстро повторяющиеся яркие вспышки.
24 октября 1864 года на поверхности Марса наблюдался красный свет.
27 мая 1868 года замечено красное пятно на Венере, а 15 марта и б апреля того же года рядом с Венерой отмечены вспышки света.
8 мая и 17 июня 1873 года на поверхности Марса и рядом с ним замечены белые пятна и объекты.
15 августа 1884 года из Брюсселя наблюдали сверкающее пятно на Венере.
7 декабря 1900 года многими наблюдателями отмечена серия вспышек на Марсе.
8 декабря 1951 года японский астроном Цунео Саеки, наблюдая Марс, увидел яркую светящуюся точку в районе озера Титонус. Точка сияла мерцающим светом в течение пяти минут. Результаты анализа, проведенного Саеки, позволяют заключить, что это не был ни солнечный зайчик, ни падение метеорита, ни извержение вулкана. В 1954 году были две такие вспышки, в 1958-м — четыре. Наблюдателями из Пенсильвании 23 июля 1954 года на Марсе были замечены периодические яркие вспышки.
Наблюдения феноменов на диске Солнца столь же многочисленны, как и наблюдения на Луне, и имеют такую же древнюю историю.
9 августа 1762 года в Лозанне де Ростан, направив на Солнце, дававшее странно слабый и бледный свет, телескоп, обнаружил, что его восточный край почти на четверть закрыт туманностью, которая окружала какое-то темное тело. Это тело, веретенообразной формы, двигаясь по диску Солнца со скоростью не более половины скорости движения солнечных пятен, исчезло 7 сентября. Это же тело наблюдалось Косте в Базеле, но наблюдаемое там положение тела не соответствовало лозаннскому, из чего следовало, что тело имело значительный параллакс. Одновременные наблюдения Мессье из Парижа не дали никаких результатов. Все эти факты позволяют рассчитать расстояние до объекта, которое составляет от 10–20 тысяч до 90-100 тысяч километров, и его размеры, оцениваемые в десятки или даже сотни километров. Кроме того, находясь на удалении не более 100 тысяч километров от Земли, объект двигался гораздо медленнее, чем того требуют законы небесной механики.
В том же 1762 году Лихтенберг видел на фоне Солнца большое круглое темное тело, которое сошло с его диска, пройдя хорду в 70е.
12 февраля 1820 года Штейнхейбель наблюдал на солнечном диске круглый черный объект, окруженный атмосферой оранжево-красного цвета. Тело пересекало диск Солнца по диаметру целых пять часов. Независимо его наблюдал Старк.
В июле 1837 года замечены два объекта, пересекающие солнечный диск. Таких же два темных тела отмечены в феврале и марте 1849 года и июле 1878 года. В мае 1845 года из нескольких мест Европы сообщалось о потоке черных объектов, пересекающих Солнце. Множества нерегулярных тел, пересекающих Солнце, отмечались 12, 13, 15 и 25 августа 1883 года.
Загадочные темные объекты, пересекающие диск Солнца, иногда появляются и в нашем столетий. Например, 1 февраля 1962 года такой объект несколько минут наблюдался Потсдамской астрофизической обсерваторией.
Возможно, есть какая-то связь между телами, закрывающими Солнце, и «затмениями», отмеченными в разные годы в разных районах Земли.
11 апреля 1860 года в Бразилии наблюдался период темноты, связанный предположительно с проходом какого-то объекта; 19 марта 1886 года в штате Висконсин отмечено наступление внезапной темноты на 10 мин., зона темноты постепенно перемещалась по земной поверхности.
Очевидец из Владимирской области сообщает о виденном им в марте 1983 года солнечном затмении. Он случайно поднял голову и увидел, что Солнце затемнено круглой тенью на треть. Погода была безоблачной, но небо было в дымке, что облегчало наблюдение незащищенными глазами. Через некоторое время от Солнца оставался лишь серп в одну четверть, остальная часть диска была одного цвета с небом или чуть темнее. Вокруг потемнело незначительно. Зрительный диаметр набегающей тени был больше диаметра Солнца. Минут через 12-3,5 неожиданно набежали тучи, запуржило.
На этом я заканчиваю очень краткий и упрощенный обзор сообщений о наблюдениях феномена, который называется неопознанными летающими объектами. Я не претендую на подробное изложение особенностей поведения, истории наблюдений НЛО или гипотез, их объясняющих. Меня, наверное, можно упрекнуть в отсутствии сбалансированности приведенных примеров по странам и эпохам, но это, скорее всего, отражает не столько характеристики феномена, сколько наши возможности получения информации о нем. Многим, несомненно, известны гораздо более интересные случаи; кто-то наблюдал феномен сам. Отбор сообщений о наблюдениях носит здесь, вообще говоря, чисто случайный характер: моей целью было — вызвать интерес читателя, дать ему первичную, не отягощенную, гипотезами информацию для размышлений, для начала работы над тайной НЛО маленьким кусочком мозаики неведомого, включенным. в нашу Реальность.
В заключение остается добавить, что при написании этой главы я использовал материалы о наблюдениях НЛО, любезно предоставленные А. С. Кузовкиным, а также книги Джона А. Киля, Жака Балле, Роя Стеммена, Брэда Стайгера, Христиана Пиенса.
Глава вторая. Аномалии
«Все попытки разума оканчиваются тем, что он сознает, что есть бесконечное число вещей, превышающих его понимание. Если он не доходит до этого сознания, то это означает только, что он слаб. А если его превосходят вещи вполне естественные, то что сказать о сверхъестественных!»
«Все попытки разума оканчиваются тем, что он сознает, что есть бесконечное число вещей, превышающих его понимание. Если он не доходит до этого сознания, то это означает только, что он слаб. А если его превосходят вещи вполне естественные, то что сказать о сверхъестественных!»
В предыдущей главе говорилось о неопознанных летающих объектах привлекающем наибольшее внимание людей, но отнюдь не единственном классе необычных явлений, проявляющихся в окружающем нас мире. Пожалуй, трудно найти человека, который не сталкивался бы с необычным — если не в качестве свидетеля или объекта необычных явлений, то обязательно как читатель многочисленных газетных и журнальных рубрик всевозможных «курьеров», «курьезов», «во всем мире» и т. п.
Необычные явления привлекали внимание очарованного человечества во все времена, и всегда находились люди, одержимые страстью к одному из самых древних видов коллекционирования — коллекционированию необычного.
Одним из крупнейших коллекционеров необычных фактов римской эпохи был Юлиус Обсеквенс, на чье собрание наблюдений НЛО в древности я ссылался в первой главе. Юлиус Обсеквенс в течение многих лет записывал, весьма аккуратно, волшебные и аномальные случаи, которые встречались ему: здесь и человеческие уродства, и всевозможные предсказания, и странные следы, оставленные молниями, и всевозможные феномены, которые не могли быть объяснены ни метеорологией, ни астрономией. Юлиус Обсеквенс преподносит читателям описание феноменов очень живо, объективно, без лишних комментариев, вспоминая аналогичные необъяснимые события и факты исторического периода, что делает его труд крайне ценным.
В новейшее время большой известностью пользуется коллекция скончавшегося в тридцатые годы американца Чарльза Форта. Форт оставил после себя грандиозное собрание необычных и в большинстве своем необъясненных фактов. Существующее и по сей день сообщество последователей и единомышленников Форта, носящее в память о своем основателе название Фортеанского Общества, продолжает его дело, с ощутимым, правда, уфологическим уклоном.
В последние годы в США было предпринято издание серии В. П. Корлисса, многостраничные тома которой носят такие, например, названия: «Каталог странных астрономических наблюдений», «Каталог необычных естественных явлений», «Таинственная Вселенная: справочник по астрономическим аномалиям», «Древние люди: справочник невероятных артефактов» и т. п.
Не так давно в США вышла книга Майкла А. Персингера и Гислейна Ф. Лафреньера «Пространственно-временные необычные и скоротечные явления». Эта книга была переведена, получила благоприятные отзывы и готовилась к печати в одном из центральных издательств. Однако в силу каких-то причин она так и не была издана.
В этой книге авторы, психологи по специальности, использовав, в основном, собрание Ч. Форта, а также некоторые другие источники, рассмотрели 6060 сообщений о необычных явлениях и сделали попытку объяснения их с точки зрения гелио-геофизических связей и гипотезы о локальных пространственно-временных аномалиях.
Книга Персингера и выдвинутые в ней гипотезы вызвали, как кажется, довольно-таки широкий резонанс в научном мире: в последнее время и отечественные научно-популярные издания часто ссылаются на книгу Персингера, объясняя те или иные необычные явления.
Здесь я не буду подробно останавливаться на гипотезе Персингера.
Хочу только отметить, что их подход носит во многом корреляционный по месту и времени характер. В корреляционных же гипотезах зачастую скрыты подводные камни, суть которых метко отражена в теории-анекдоте: «Сто процентов больных раком ели огурцы. Следовательно, огурцы — причина рака».
Приведенный в книге Персингера фактический материал носит, быть может, излишне сухой, констатирующий характер: факты преподносятся в крайне лаконичной, лишенной подробностей манере.
Очевидно, авторами предполагается предварительное знакомство читателя с использованными в книге источниками. Однако высокая степень необычности, широта географического и исторического диапазонов описываемых феноменов послужили причиной включения значительной части столь богатого фактического материала в эту главу.
Взгляды авторов, предваряющие рассмотрение ими широкого спектра необычных явлений, представляются мне достаточно убедительными и заслуживающими подробного изложения в настоящей главе.
Существуют необычные и редкие явления; их интерпретация вероятностна, но в настоящее время неправдоподобна. Мы имеем дело с такими эпизодами, которые являются необычными по их частоте и описанию в сравнении с общепринятыми. Такие явления были названы необычными событиями. Они включают наблюденные происшествия: падающих с неба камней, животных, льда или необычных предметов, необычных электромагнитных, звуковых и визуальных явлений, НЛО, нлонавтов и контактов с ними, необычных астрономических наблюдений, необычных сил, фокусированных на отдельных людях, наблюдениях несуществующих или доисторических существ, странных археологических находок и т. д.
Они являются пограничными эпизодами природы, такими, которые подходят только к хвостам кривых вероятностей. Эти явления лежат между теми, которые объясняются принятыми концепциями естествознания, и теми, которые не объясняются ими. Многие из этих случаев пересекаются с характеристиками и свойствами так называемых «парапсихических явлений», о которых будет говориться в одной из последующих глав этой книги.
Необычные явления сложны из-за самой их природы; они существуют как скоротечные. И они не только редкие- что делает их систематическое изучение достаточно трудным — они являются также коротко-живущими явлениями. Временная длительность индивидуального события обычно очень коротка и локализована, но крайне интересна.
Более важно то, что редкие сочетания условий, необходимые для возникновения феноменов, кажется, существуют не дольше их. Несмотря на созданную человеком обширную и сложную сеть регистрации, а также хитроумные инструменты, скоротечные природные события все еще ускользают от официального обнаружения. Когда же официальные обнаружения явлений отсутствуют, то они не могут и «существовать».
Исторически известен очень длинный список необычных явлений, которые все время или слишком долго были вне поля зрения измерительных служб и по современным понятиям не могут быть признанными. Одно время считалось, что метеоры тоже не могут падать с неба, и те люди, которые видели падающие метеоры, рассматривались как незадачливые наблюдатели. Некогда полагали, что и шаровая молния не может возникнуть, но все-таки она возникала задолго до создания плазменной физики и корреляционных уравнений.
Мы как вид существуем в мире, который воздействует на нас мириадами единиц информации. На эти сообщения мы накладываем некоторую понятийную структуру, и мир становится для нас более осмысленным. Модель структуры берет начало в наших биологических и социальных свойствах, обусловливается физической и социальной средой. Она предоставляет нам структуру-каркас соответствий, благодаря которой опыт может оцениваться как «реальный» и «не реальный».
Существуют различные названия для хорошо организованной модели, которую группа людей использует для выражения своего миропонимания. В зависимости от природы моделей и методов, которыми модели воссоздаются, они могут называться религией или наукой. В смысле социальной функции они мало различимы: обе удовлетворяют структурным потребностям общества. В настоящее время большинство человеческих сообществ находится под влиянием перспектив, возникающих из следствий функционирования научной структуры.
Однако даже эта структура непостоянна. В истории человечества бывали времена, когда модели восприятия сменялись, как в калейдоскопе. Одно время Земля рассматривалась как центр Вселенной; звезды и планеты были светящимися шарами, движущимися относительно Земли вдоль хрустальных сфер; некоторые люди видели эти сферы.
А когда люди трактовали Землю как недавнее творение Бога, то ископаемые останки в пластах, возраст которых составлял миллионы лет, становились жертвами этой доктрины.
Как было показано Томасом Куном, изменение научной структуры, приводящее к более адекватной модели мира, происходит всегда путем революций в науке, революций восприятия. Возникающее при этом новое миропонимание способно объяснить большее количество фактов, чем предыдущее. Но, тем не менее, после «каждой научной революции все же остаются сиротские данные: сообщения, которые неприемлемы для принятого мировоззрения; модели, которые несовместимы с современной структурой; измерения, которые незначительны. Необычные явления как раз и могут быть теми «остатками», которые пребывают в ожидании быть реорганизованными в новую перспективу, что, однако, может потребовать реорганизации наших представлений.
Необычные явления редки, кратковременны и, со многих точек зрения, невероятны. Однако изучение таких событий важно по ряду причин».
Далее авторы излагают целый ряд причин или, вернее, побудительных мотивов для изучения необычных явлений. Я не буду приводить здесь выдвинутые авторами психологические и экономические причины, полагая более существенными научные мотивы и историческое значение необычных явлений.
«Научные причины для изучения кратковременных и необычных событий самоочевидны. Необычные события в корне отличны от нормальных принципов воздействия окружающего мира, а наблюдения за исключениями дает понимание принципов», — так гласит одно из основных положений современной науки.
Кратковременные и редкие явления часто являются исключениями. Может быть, мы будем больше знать о Луне, когда прольется свет на кратковременные световые явления на ее поверхности, повторяющиеся из века в век. Может быть, мы узнаем больше об эволюции человека, когда будут объяснены ископаемые и необъяснимые скелеты. Может быть, мы узнаем больше о локализованной энергетике окружающей среды, когда будут поняты падения камней, падения животных и другие явления.
Некоторые люди верят в детерминистскую Вселенную. С этой точки зрения Соединенные Штаты все равно развились бы в великую державу, независимо от событий восемнадцатого века. Человек, называемый Христом, все равно стал бы центром цивилизации, даже если бы его смерть не совпала с землетрясением.
Но существует много переменных, которые входят в результат отдельного события. Ряд вероятностей вносят вклад в окончательную судьбу исторического эпизода.
Некоторые из этих событий есть кратковременные и редкие эпизоды, часть которых — классические необычные события.
В истории человечества имеются примеры, когда великие лидеры появлялись или уничтожались кратковременными событиями. Константин Великий увидел, как он это интерпретировал, крест в небе; его люди последовали за ним к победе. В этом столетии генерал восставшей армии находился в лагере около столицы некой латиноамериканской страны; победа на следующее утро ожидалась несомненной.
Ночью метеорит врезался в палатку генерала, и революция прекратилась в несколько часов.
Сколько беспричинных и редких событий внесли вклад в создание истории? Сколько беспричинных и редких событий внесут свой вклад в будущее? Человечество имеет стойкую тенденцию ассоциировать редкие и беспричинные события с суеверными и религиозными началами. Такие события считаются знаками всевидящего Бога: знамения для уверенного успеха, предупреждения вражеского поражения.
Непредсказуемые и редкие сияния в небе. Движения Земли или цвета в облаках из века в век подгонялись к потребностям и желаниям наблюдателей.
Какой удар может быть нанесен этими событиями нашему современному миру с его разветвленными комплексными информационными сетями?
В 1968 году таинственный свет был в течение месяца виден над церковью в Каире. Религиозно настроенные люди считают, что это был знак Бога. Знак чего?
Сегодня существует ряд загадочных и тонких исследовательских областей; они обещают возможность немыслимых революций в человеческих представлениях и в повседневной жизни. Подумать, как мог бы измениться мир, если бы парапсихические явления когда-либо были сознательно воспроизведены посредством эксперимента. Возможность выделения тех относящихся к делу факторов, которые представляли бы такой глобальный контроль, пока не вытекает из нашей практической деятельности. Но что будет, если такая возможность произойдет?
Персингер и Лафреньер разработали удачную и удобную, на мой взгляд, классификацию феноменов, и я буду пользоваться ею с небольшими изменениями в дальнейшем изложении.
Чрезвычайно обширна имеющаяся информация о падениях всевозможных предметов и веществ с неба: отмечены падения камней, льда, самых различных твердых предметов и животных, выпадения разнообразных жидкостей.
Падения, как правило, находят вполне аргументированное объяснение в выносах каких-либо предметов или жидкостей смерчами с последующим выпадением после разрушения смерча, либо отождествляются с метеоритами. Однако анализ случаев падений не всегда позволяет считать источниками феноменов атмосферные или астрономические явления. В части случаев падений в местах инцидентов однозначно не обнаруживаются ни заметные кратеры, ни следы ударов.
Это наводит на мысль о том, что путь падающего тела до земной поверхности был малым. Так, зафиксированы взрывы в небе, сопровождающиеся падением камней, — 9.6.1866 г., Венгрия; падение 5,5-килограммового обломка кварца во время грозы — 1885 г., Кестертон, Англия; падение блока известняка — март 1888 г., Мидлбург, Флорида.
Наиболее сложны для объяснения факты повторных падений камней в одной и той же местности через равномерные промежутки времени: камни падали на дом в течение трех недель — январь (год в переводе упущен), Пантеон, Франция; камни падали несколько недель — июль 1921 г., Чико, Калифорния — ежедневное до полудня падение камней — Мелроуз Парк, Пенсильвания.
Многочисленны примеры падений диспергированных веществ, таких, как самые разнообразные порошки, песок, грязь: падение красной пудры — 27.10.1814 г., Пьемонт, Италия; падение черной пудры — 15.02.1837 г., Комри, Шотландия; выпадение тонн грязи с ясного неба — 29.6.1897 г., Бенгалия, Индия; падение липкой грязи — весь июнь 1963 г., Терр Хаут, Индиана; падение зловонной сажи — 9.9.1972 г., Тампа, Флорида.
Падения органических веществ кажутся еще более необычными.
Примеры случаев: падение студнеобразных глыб — 1833 г., Нельсон Каунти, Вирджиния, и 1841 г., Турция; медленное падение массы щетинистого вещества (волосы ангела —? см. главу о НЛО) — 16.11.1857 г., Чарльстон, Южная Каролина.
Среди случаев падения известных и неизвестных семян и других растительных веществ следует выделить те, которые не могут быть коррелированы с экстремальными атмосферными явлениями: падение дубовых листьев в отсутствии ветра — 10.4.1869 г., Индра, Австралия; ливень семян — февраль 1958 г., Саванна, Джорджия; падение персиков с облачного неба — 12.7.1961 г., Шрейвейт, Луизиана; падение неизвестных семян в нескольких местах Германии и Польши в течение всего июля 1882 года.
Удивительно широк спектр падающих с неба предметов, обладающих признаками технологического происхождения. Здесь следует отметить, что приведенные случаи зафиксированы до начала эры спутников и, частично, ранее эры авиации: в 1842 г. в Оренбурге после прохождения «очень странной тучи» с неба упали небольшие металлические тела гексагональной формы. Отмечены: падение железной глыбы во время грозы — 17.8.1887 г., Брикстон, Англия; падение кусков медного сплава — 1858 г., Марблхэд, Массачусетс; падение куска алебастра во время града — 11.5.1895 г., Виксбург, Миссисипи; падение стальных болванок — Эссекс, Англия; падение большой градины с изображением девы на ней — 26.5.1907 г., Франция; падение 2-килограммового стального шара — 16.8.1951 г., Такома, Веллингтон.
Необычные выпадения жидкостей связаны главным образом с цветными дождями: красный дождь — 1849 г., Уэльс, Англия; черный дождь — 1.5.1862 г., Слэйн, Шотландия; лавандовый дождь — 19.12.1903 г., Оудон, Франция; голубой дождь пачкал одежду — апрель 1954 г., Детройт, Мичиган; зеленый дождь — 26.3.1948 г., Дейтон, Огайо.
Зафиксировано немало случаев падения животных. С неба падают рыбы, лягушки, птицы, ящерицы и т. п. Анализ таких случаев показал, что наиболее часто падают рыбы и лягушки. Максимум веса одного животного редко превышает 0,5 кг. В то же время отмечена обратная зависимость между количеством упавших животных и весом одного экземпляра. Обращает на себя внимание тот факт, что в большинстве случаев выпадают животные одного вида.
Несколько примеров падений животных: падали рыбы, лягушки и лед — 8.7.1841 г., Дерби, Англия; падали ящерицы — 28.12.1857 г., Монреаль, Канада; падение сотен мертвых птиц — октябрь 1846 г., Франция; падение сотен рыб около 5 см длины каждая — 7.9.1971 г., Порт Риги, Флорида; несколько раз в марте 1974 г. падали сотни рыб — Северная Австралия.
Известны случаи падения мяса и крови на относительно больших площадях. Только в четырех из двенадцати зафиксированных случаев содержатся упоминания о красных облаках, в остальных — небо безоблачное. Чрезвычайность этих сообщений заставляет перечислить все эти эпизоды: мясоподобное вещество падало из красного облака — июль 1841 г., Лебанон, Теннесси; мясо падало из красного облака — 17.8.1841 г., Спринг Крик, Теннесси; падение шерсти и мяса какого-то животного — 16.3.1846 г., Шанхай, Китай; мясо падало из красного облака; выпало несколько сот фунтов мяса — 1850 г., Вирджиния; падало мясо, безоблачно — Бениция, Калифорния; падали мясо и кровь — июль 1869 г., Санта-Клара Каунти, Калифорния; падало мясо и «прекрасные волосы» — 5.8.1869 г., Лос-Ньетос, Калифорния; падало кровеподобное вещество — 1870 г., Техас; мясо падало тонкими полосками — 3.3.1876 г., Кентукки; падало мясо — 1876 г., Колумбус, Джорджия; падение вещества, похожего на кровь, — 17.11.1920 г., Китай.
Вот что писал о подобных явлениях великий французский астроном и популяризатор науки К. Фламмарион в своей книге «Атмосфера», изданной в С.-Петербурге в начале нынешнего века: «…Гомер заставляет кровавый дождь падать на головы греческих героев, которых Зевс присудил к скромному переселению за Стикс. В истории перечисляются следующие случаи кровавых дождей: в 14 г. в Риме, после взятия Фидэна, в 538 г. — на Авентинском холме и в Ариции, в 570 и 572 гг. — на площади Согласия в Риме два дня шел кровавый дождь и в 585 г. — один день, в 587 г. — в нескольких местах Кампаньи, на территории Прэнесты, в 626 г. — в Цэрэ, в 648 г. — в Риме, в 650 г. — в Дюне, в 652 г. — в окрестностях Анио.
Плутарх говорил о кровавых дождях, выпавших после больших сражений в Кимверийской войне, например, после истребления нескольких тысяч кимвров на полях Марселя…..Григорий Турский говорит, что в 582 г. «кровавый дождь» выпал в Париже. Многим он так перепачкал платье, что они с отвращением сбрасывали его с себя». В 754 г. в Галлии небо было охвачено пожаром, и из него в большом количестве лил кровавый дождь. В 787 г., по показаниям Фритца, в Венгрии выпал кровавый дождь, вслед за которым появилась чума. Такие же дожди были в Бриксоне в 869 г. и в Багдаде в 929 г.»
Не менее удивительными являются случаи падения водных капель, измороси или дождя в течение многих дней внутри маленькой площади при безоблачном небе: падение воды на площади в 1 кв. метр — 5.11.1886 г., Чарльстон, Ю. Каролина; падение воды на персиковое дерево внутри площади в 1,5 кв. метра — ноябрь 1892 г., Пенсильвания; падение воды на маленькой площади в течение двух недель — 21.10.1886 г., Сев. Каролина.
Падение крупных глыб льда, как правило, ставится в вину авиации, что можно объяснить только рассеянностью исследователей, забывших, что подобные инциденты наблюдались задолго до первого полета, братьев Райт. Вот некоторые эпизоды, отмеченные в книге Персингера: падение 40-килограммовых глыб льда август 1882 г., Салина, Канзас; падение килограммовых кусков льда — 1888 г., Чикаго, Иллинойс; дома разрушались падающими кусками льда — 1922 г., Казорла, Испания; падение кусков льда, вес некоторых превышал 15 килограммов — январь 1955 г., Калифорния.
Многочисленные примеры палении льда приведены в упоминавшейся книге К. Фламмариона: «В последних числах октября 1844 года, во время страшного урагана, опустошившего юг Франции, были найдены градины весом в 5 кг. Во время фантастической грозы, бушевавшей 8 мая 1802 года, найден был кусок льда длиной и шириной в один метр, а толщиной в 0,7 метра. В 1843 году при сильной грозе вдруг в воздухе послышался как бы шум сильного ветра и вскоре на поле, недалеко от нашего дома, упал кусок льда величиной с мельничный жернов и более. Его потом разбивали топорами и, несмотря на сильные жары, он таял целых три дня».
В 1984 году был зафиксирован феномен, на примере «изучения» которого наглядно продемонстрирована объяснительная сила современной научной теории.
Как сообщалось, 20 февраля 1984 года ледяной шар «размером с пятилитровую кастрюлю», упавший с неба, пробил кровлю, слой рубероида, деревянное перекрытие толщиной 6–7 см в подсобке дома по ул. Красной, г. Щербинки Подольского района Московской области.
Шар раскололся о доски надвое: одна половина застряла в потолке, другая рухнула на пол. Незваный гость имел правильную шарообразную форму. Внутри полый, толщина стенок около 10 см. Полость на ощупь гладкая, тоже правильной сферической формы. Лед прозрачный, только толщу избороздили длинные прожилки, подобные тем, что мы видим на замороженных зимой окнах. С внешней стороны липкий. На вес примерно около семи килограммов. Хозяева хранили льдину в холодильнике, но из-за отключения электричества она растаяла, а талую воду собрать не догадались.
Сводка погоды по Москве и области на 19 и 20 февраля: «Переменная облачность, без осадков, ветер слабый, ночью -8…-13°, по области до -15°. Днем -3…-80. Уточнение на 20 февраля: температура та же, слабый снег, слабый ветер».
В публикации были приведены комментарии специалистов. Приведу их дословно:
Комментарий 1. Завлабораторией Центральной аэрологической обсерватории Госкомгидромета, доктор физико-математических наук, профессор И. П. Мазин: «Честно говоря, трудно принять предоставленную вами информацию всерьез. В то, что это явление природного характера, я не верю. К граду этот объект отношения, конечно, не имеет: известные градины достигали 10 см в диаметре. Не исключено, что это не что иное, как кусок обледенения самолета.
Правда, форма для обледенения необычная… И вообще, кто видел, что этот шар упал именно с неба? Может, над хозяевами дома кто-то подшутил! А грохот создали разбившиеся от удара оконные стекла».
Комментарий 2. Зав. кафедрой физики атмосферы МГУ, доктор физико-математических наук А. Х. Хргиан: «Есть предположение, что космическое пространство бороздят метеориты и кометы, состоящие из ледяных глыб».
Комментарий 3. Ученый секретарь Комитета по метеоритам АН СССР, канд. геолого-минералогических наук А. В. Иванов: «Все ледяные глыбы — это обледенение, отколовшееся от самолета и упавшее вниз.
Метеоритом это не может быть: слишком велика скорость вхождения метеорита в атмосферу. Смущает, правда, форма — шар с полостью внутри».
Вряд ли нужно комментировать эти комментарии, и этим эпизодом я заканчиваю раздел о падениях, как называл эти явления с американской непринужденностью Джон Киль, «разного хлама с неба».
К категории необычных электромагнитно-подобных явлений отнесены ЭМ-феномены в атмосфере, на земле, призрачные явления и курьезы связи. ЭМ-феномены в атмосфере связаны, в основном, с сообщениями о вспышках типа зарниц или иных необычных видов свечении.
Такие события длятся от нескольких часов до нескольких дней: во время извержения Этны 16.7.1892 года был виден луч света; лентообразные вспышки в небе перед землетрясением 17.9.1901 года в Комри, Шотландия; ослепляюще яркие свечения в небе, ощущение шока 27.11.1919 года, наблюдавшиеся на территории трех штатов — Индиана, Мичиган и Иллинойс; пламеподобное зарево в небе в феврале 1956 года в Алмеда, Калифорния.
Несколько примеров ЭМ-феноменов на земле, связанных со световыми явлениями без видимого источника: световое зарево около родника, 1916 год, штат Юта; в марте 1952 года в районе Лонг Айленд, Нью-Йорк, появилось плавающее светящееся вещество; в 1956 году в Гвадалахаре, Мексика, пламя вспыхнуло у подножия дерева, но дерево осталось невредимым — тут интересна аналогия с пылающим кустом, описанным в библейской книге Моисея.
Категория призрачных свечении представляет интерес по ряду причин: во-первых, их высокая устойчивость в течение длительного времени и, как следствие, хорошая предсказуемость. Другая особенность феноменов постоянство формы. Обычно призрачные свечения представляют собой светящиеся образования не более 30–40 см в диаметре. В отличие от классических привидений, призрачные свечения не принимают человеческих форм и обычно не появляются в домах, хотя есть недавнее сообщение из Гиссарской долины о наблюдении подобных феноменов в палатке.
Некоторые примеры призрачных свечении из книги Персингера: призрачные свечения появляются перед индейским летом в горах Чинати, Техас; подпрыгивающее призрачное свечение наблюдается в Ворренбурге, Нью-Йорк, с 1946 года; призрачное свечение в течение 50 лет наблюдается в Верноне, Англия; из Лаудонвилля, Огайо, в 1956 году сообщалось о призрачном свечении, появляющемся раз в 30 лет.
Имеются и отечественные сообщения о призрачных свечениях — я приведу некоторые из них.
В Свердловской области в третьем часу ночи 10 сентября 1940 года три вертикальных, ярко-красных луча конической формы пронзили абсолютно черное небо в западной части горизонта. Эти лучи наблюдались в течение 15–20 минут, а затем «как бы ушли в горизонт».
В середине декабря 1985 года в Новороссийске наблюдался ослепительный малиновый луч, исходящий откуда-то из-за гор и теряющийся в небе. Луч вспыхивал и исчезал три раза, вызывая необычно сильные помехи телеприему. Продолжительность вспышек составляла 7–8 сек. После первой же вспышки практически во всем городе погас свет.
В 1942 году двое рабочих видели в медно-рудной шахте Джезказгана, как «с потолка к полу (высота лавы около 10 м) медленно спускается яркий фиолетовый луч толщиной около б мм и длиной 80–90 см.
За ним на расстоянии 8-10 см двигался второй луч». Они прошли совсем рядом с одним из наблюдателей и пропали в земле. Никаких следов ни в полу, ни в потолке не осталось, «но было почему-то страшно».
Весной 1982 года две сотрудницы одной из московских библиотек наблюдали появление и полет через полуподвальное помещение библиотеки светящейся полосы длиной около 20 см и толщиной 1 см: «она была похожа на светящийся золотистым светом карандаш». Полоса медленно проплыла через комнату и исчезла в стене.
Необычную и величественную картину свечения неба наблюдали первоцелинники в Павлодарском крае летом 1957 года. Поздним вечером, когда группа молодежи сидела у костра, внезапно одна половина ночного неба окрасилась в ярко-красный, а другая — в ярко-зеленый цвета. Граница между этими полушариями представляла собой широкий черный коридор, проходящий с одного конца неба до другого и испещренный ослепительными молниями. Все это происходило в полной тишине: зеленый и красный цвета мгновенно менялись местами, и вся эта фантасмагория стремительно смещалась за горизонт.
В сентябре-октябре 1975 года моряки судов, проплывавших мимо мыса Находки, наблюдали голубое мерцающее свечение диаметром около 100 метров неподалеку от расположенного там маяка. Мерцали кусты, трава, маяк. Ночное мерцание пятна усиливалось во время полярных сияний. Несколько членов экипажа высаживались на берег и пытались проникнуть в центр пятна. Те, кто заходил в пятно, начинали также светиться, волосы на голове поднимались. В сам центр пятна, однако, войти никому не удалось — гнало чувство страха. Побывавшие там рассказывали, что все тело начинает покалывать, особенно кончики пальцев, самочувствие ухудшается. Обратили внимание, что чайки также не летают над этим местом.
Курьезы связи включают в себя две подкатегории: прием радиопередач предметами, для этой цели явно неприспособленными, и временные эффекты: музыка, передаваемая местной радиостанцией, была принята канализационной трубой на кухне в 1940 году в городе Бейн, Нью-Джерси; 26 ноября 1963 года в Сан-Франциско радиопередача была принята кофейником; в марте 1962 года операторы Хаптинггона, Зап. Вирджиния, поймали рождественскую передачу прошедшего декабря; в 18.00 28 ноября 1967 года последняя часть радиопередачи была принята дважды.
Необычные звуковые явления взрывного, гудящего характера, как правило, сопутствуют землетрясениям. Однако жужжание и потрескивание, а также человеческие голоса и пронзительные и душераздирающие звуки не находят соответствия в сопутствующих природных явлениях: в мае 1974 года на открытой местности слышались человеческие голоса — Лос-Анджелес; 20 апреля 1905 года вопли людей слышались в воздухе в Гумбольдте, Калифорния; в 1931 году в Пелроузе, Нью-Мехико, слышались звуки машущих крыльев большой невидимой птицы; в I960 году в Вост. Кенте, Англия, на большой территории слышались жужжащие звуки.
О некоторых необычных астрономических явлениях уже говорилось в предыдущей главе, посвященной НЛО. Вообще говоря, деление событий на относящиеся к проблеме НЛО и не относящиеся, крайне затруднительно, в значительной степени условно и, скорее всего, просто не имеет смысла.
К описанным в первой главе явлениям можно добавить лишь некоторые, не имеющие вроде бы явной связи с НЛО в буквальном понимании этого феномена сообщения. Сюда относятся внезапные появления или исчезновения звезд на привычной картине неба: в мае 1966 года в созвездии Северная Корона внезапно появилась новая звезда; 4 октября 1878 года Хигинус Н внезапно перестал быть видимым; новая яркая звезда замечена в созвездии Андромеды в августе 1885 года; в 1964 году обнаружена новая звезда с необычными характеристиками; в сентябре 1972 года Лебедь Х проявил беспрецедентное увеличение собственного излучения в радиодиапазоне.
Астрономами за последние десятилетия открыт целый ряд объектов с весьма экзотическими свойствами, почетное место среди которых несомненно принадлежит квазарам — квазизвездным объектам, свойства которых вызвали к жизни множество самых удивительных гипотез. Но о странностях квазаров и гипотез, их объясняющих, будет говориться ниже.
Интересное открытие было сделано сравнительно недавно астрономами Принстонского университета, обнаружившими в созвездии Девы невидимый объект огромной массы. По оценкам, сила его притяжения эквивалентна притяжению тысячи галактик. Как сообщается, согласно наиболее реалистичной гипотезе «он представляет собой необычно плотную и большую группу галактик, по непонятным причинам невидимую для телескопов» (!) В зарубежной печати сообщается о том, что в направлении созвездия Орион с помощью ИСЗ обнаружен удивительный объект. Его природу пока не удалось установить. Хотя за полгода объект не изменил своего положения на небесной сфере, астрономы затрудняются что-либо высказывать даже о расстоянии до него. Возможно, это далекая планета нашей системы или «протозвезда», которой не суждено превратиться в настоящую звезду, или целая галактика в окружении огромного слоя пылевого вещества, не позволяющего излучению достичь Земли. Температура объекта такова, что наземные приборы ее не фиксируют.
В 1977–1978 годах был исследован объект, характеристики которого прямо противоречат концепции разбегающейся Вселенной. В спектре этого объекта, получившего в одном из каталогов индекс СС 433, помимо обычных линий излучения водорода и гелия, были обнаружены те же линии, но смещенные в красную и фиолетовую области. Трактовка этого феномена с общепринятой в настоящее время позиции допплеровского смещения частот движущегося тела приводит к выводу о том, что объект СС 433 одновременно и удаляется и приближается к Солнечной системе, одновременно оставаясь неподвижным относительно земного наблюдателя. Поиски объяснений столь странного поведения до настоящего времени привели только к появлению чрезвычайно искусственных и сложных моделей, базирующихся в свою очередь на весьма экзотических допущениях.
Более того, сама Солнечная система, как показывает внимательное изучение давно известных фактов, подчиняется не только простой и строгой гармонии Коперника-Кеплера. Обнаружены удивительно сложные и маловероятные закономерности в движении планет нашей системы.
Вот некоторые факты. Твердое тело Венеры совершает один оборот за 243 дня, а верхняя атмосфера ее обращается всего за четверо суток — т. е. верхняя атмосфера Венеры вращается в 60 раз быстрее самой планеты; природа этого явления пока совершенно неясна.
Непонятна природа высохших русел на Марсе. Известно, что в чрезвычайно разреженной атмосфере Марса вода в жидком состоянии существовать не может, но, с другой стороны, эти русла по геологическому счету времени достаточно свежи. А это может означать, что планеты буквально мгновенно могут терять атмосферу. И, следовательно, атмосфера не является устойчивым признаком планеты, связанным лишь с ее массой.
Со школы мы знаем, что Луна всегда обращена к Земле одной и той же стороной, т. е. периоды ее обращения вокруг Земли и вокруг собственной оси равны. Это обстоятельство находит вполне удовлетворительное объяснение в приливном торможении Луны.
Гораздо удивительнее ситуация с Меркурием. На протяжении десятилетий астрономы были убеждены, что в паре Солнце-Меркурий дело обстоит так же, как и в паре Земля-Луна, и Меркурий так же постоянно обращен одной стороной на Солнце. Но согласно современным измерениям период вращения Меркурия вокруг оси составляет 58 суток, а вокруг Солнца — 88 суток.
Причина же ошибки астрономов заключается в том, что движение Меркурия согласовано с движением Земли. Время от времени Меркурий находится с Землей в нижнем соединении. Так называют положение, когда Земля и Меркурий оказываются по одну сторону Солнца, выстраиваясь с ним на одной прямой. Нижнее соединение повторяется каждые 116 суток, что совпадает со временем двух полных оборотов Меркурия и, встречаясь с Землей, Меркурии всегда обращен к ней одной и той же стороной. Но какая же сила заставляет Меркурий равняться не на Солнце, а на Землю. Или это случайность? Еще больше странности во вращении Венеры. С периодичностью в 584 дня она сближается с Землей на минимальное расстояние, оказываясь в нижнем соединении. И опять совпадение: в эти моменты Венера всегда обращена к Земле одной и той же стороной.
В 1981–1982 годах произошло событие, получившее название «парад планет»: все девять больших планет системы выстроились в более или менее ровную цепочку по одну сторону от Солнца. Если предполагать, что обращение каждой планеты вокруг Солнца никак не связано с другими, и рассчитать возможность случайного расположения девяти планет в достаточно узком секторе, то вероятность такого события окажется исчезающе малой. Практически же это событие в космическом масштабе происходит достаточно часто. Следовательно, и «парад планет» может быть обусловлен проявлением неизвестных закономерностей в расположении и движении планет относительно Солнца.
Среди необычных явлений в Солнечной системе я хочу отметить еще только одно сообщение, обладающее, несомненно, высочайшей степенью странности: 15 октября 1883 года зафиксировано опоздание одного из спутников Юпитера на… 46 минут.
В ряду феноменов особняком стоят шаровые молнии: официальной наукой им придан довольно-таки необычный статут «обычных странностей». Шаровые молнии как феномен признаны наукой, построены весьма внушительные теории, должные объяснять их природу, но, насколько мне известно, до сих пор на базе этих теорий не получено ни одной шаровой молнии сколь-нибудь значительных размеров и ни одной, обладающей удивительной «самостоятельностью» и непредсказуемостью поведения природных объектов. О шаровых молниях существует обширная литература, где каждый интересующийся вопросом найдет немало интересных случаев удивительного, временами похожего на разумное поведение шаровых молний.
Странные и необычные облачные образования Персингер называет «необычно-подобными»: 28 июля 1874 года над Милл Рэн, Пенсильвания, облака «столкнулись», произведя необычный разряд; в конце августа-начале сентября 1886 года над побережьем Южной Каролины и одновременно над Средиземным морем отмечены странные чернильные облака; в ноябре 1966 года над Редстоуном, Алабама, заменено, по словам наблюдателей, «замечательно странное облако», сталкивающееся с самим собой; 3 февраля 1969 года над Джексонвиллем, Флорида, из одиночного облака были слышны «дребезжащие звуки».
Многочисленны наблюдения облаков удивительно правильной, «тарелочной» формы. Несколько сообщений о подобных образованиях, с фотографиями, были опубликованы в различных отечественных газетах и журналах.
Я видел много снимков подобных облаков «типа стоячей волны» и в том числе фотографию такого облака, снятую с борта советского сейнера в Северной Атлантике где-то в конце 70-х годов. На этом снимке облако правильной тарелочной формы мирно соседствует с облаками вполне обычными, которые, по-видимому, никак не отреагировали на наличие «стоячей волны». Подобная же картина обращает на себя. внимание на снимке, сделанном в 1985 году недалеко от города Истры Московской области.
К сообщению об атлантическом облаке можно лишь добавить, что несколько человек, наблюдавших этот феномен, утверждают, что это облако, прежде чем быть сфотографированным, поднялось из океана.
В 1984 году появилась небольшая газетная заметка и научный комментарий о «новой загадке Байкала».
В тихий ясный день над озером появилось облако. Оно долго оставалось неподвижным, затем вдруг стало быстро передвигаться в сторону берега. Наблюдатели видели мчавшуюся в течение нескольких секунд низко над водой воздушную спираль. Озеро будто вскипело, по нему прошли высокие волны.
«Как выяснилось, у недавно открытого воздушного потока нет постоянного места и направления, а его вихревой характер, видимая невооруженным глазом спираль заставляют думать о том, что это байкальская разновидность смерча», — сказала директор Иркутского гидрометцентра Н. Савинова. Достойная уважения и простительная разновидность местного байкальского патриотизма, но насколько это близко к истине?
Человек, рассказавший мне о своей встрече с необычным облаком в середине апреля 1985 года, около 17 часов возвращался с дачного участка в сторону города Истры. Не дождавшись автобуса, он пошел пешком. Не доходя до пересечения с новой трассой Москва-Рига, он услышал над собой — он начал проходить под эстакадой — металлический стук, перемежающийся металлическим же скрежетом. Очевидец, по его словам, испытал незнакомую ранее степень ужаса. На обеих дорогах не было ни одной машины. Вокруг не было видно ничего живого, царила полная тишина. Во время его движения под эстакадой и далее звук стал перемещаться вправо от него, оставаясь сверху. Очевидец, который постоянно оглядывался, пытаясь определить источник звука, обнаружил лежащее на площадке рядом с трассой плотное белое облако диаметром около 30 метров и высотой метров 10. Над облаком были видны верхушки елей. В облаке он отметил движение, «как будто оно шевелилось». Когда он в очередной раз оглянулся, облако и звук пропали.
Время от времени на протяжении всей истории человечества появлялись сообщения о наступлении «внезапной темноты», когда солнце почти полностью закрывалось на несколько минут или часов неким веществом или объектом. Эти эпизоды никак не связаны с расчетными датами солнечных затмений и не обладают характеристиками этих явлений. Некоторые случаи можно связать с лесными пожарами или выбросами вулканического пепла; в других случаях причина не столь очевидна: 19 мая 1780 года — Темный День в штатах Новой Англии, черная, как смоль, темнота среди дня, наблюдались зеленоватые свечения, отмечен запах серы, паника, возникшая в связи с представлениями о конце света; 8 июня 1839 года в Брюсселе наступила внезапная темнота, отмечено падение льда; 18 сентября 1938 года в Ямальском округе отмечена темнота, продолжавшаяся 6 часов.
Отмечены несколько случаев необычных перемещений камней.
Странным, например, характером обладают скальные обломки, разбросанные по ложу высохшего озера Рейстрек вблизи Долины Смерти. Эти камни движутся, на что явственно указывают следы в песчаном дне озера. Некоторые обломки по 10–15 килограммов преодолевают десятки метров. Предлагаемое объяснение ураганные ветры и особые климатические условия — могло бы считаться вполне удовлетворительным, если бы не одна особенность: отдельные близлежащие камни путешествуют в разных направлениях.
В начале нашего века было замечено странное поведение каменного шара памятника на кладбище в городе Марион, Огайо. Этот большой каменный шар весом 1890 килограммов, помещенный на мраморный пьедестал, медленно и непрерывно вращается вокруг своей горизонтальной оси с севера на юг. После того как было обнаружено вращение шара, за ним стали вести непрерывное наблюдение, которое показало, что шар постоянно меняет свое место на пьедестале.
Зарегистрированы случаи, когда камни или валуны «взмывали» или «возносились» в воздух: в июле 1990 года в Онтарио видели взмывающие и выстреливающие в воздух камни. В ноябре того же года подобная же картина наблюдалась в Арканзасе. В июле 1960 года в Иллинойсе большой камень внезапно появился на вспаханном поле, а 17 февраля 1973 года несколько тонн камней «свалилось» неизвестно откуда на землю в Оклахоме.
Имеется целый ряд необычных явлений, связанных со стеклами: оконными, зеркальными и пр. Эта категория явлений может быть разделена на две подкатегории, одна из которых связана с устойчивой или полуустойчивой гравировкой изображений или знаков. Появление гравировок на других предметах отмечено в меньшем числе случаев. В 1887 году в Теннесси на оконном стекле в грозу появилась гравировка женского лица; в июле 1927 года, Нью-Мехико, отмечено появление изображения Христа, выгравированного на окне; 1962 год, Калифорния, гравировка погибшей собаки на зеркале; целая «эпидемия» сияющих крестов, выгравированных на окнах в четырех городах во Флориде в сентябре 1971 года.
Интересный, хотя и не связанный со стеклами, случай отмечен в 1921 году во Франции: родился котенок с татуировкой: «1921».
О другой подкатегории необычных явлений, связанных со стеклами, нашему читателю известно больше. Некоторое время назад в журнале «Техника-молодежи» была опубликована статья, обстоятельно описывающая это явление: появляющиеся неизвестно откуда маленькие, похожие на пулевые, пробоины в стеклах, что и послужило основанием для общепринятого названия этого феномена фантом-снайпер. Публикация вызвала обильную почту читателей, большинство из которых считает это делом рук мальчишек-хулиганов. Какая-то часть отверстий, несомненно, имеет это происхождение. Но не все, ибо как можно объяснить, например, виденное мной круглое, миллиметров 8-10, с характерным кратером отверстие на наружном стекле — окна не открываются — на 10-м этаже здания конструкторского бюро, расположенного в буквальном смысле слова в чистом поле? И подобных отверстий в недоступных для «мальчишек-хулиганов» местах можно найти немало.
Приведенными в этой главе категориями далеко не исчерпывается мир необычного. Этот мир, по сути, неисчерпаем — в любой сфере человеческой деятельности, в любой отрасли исследований можно получить неожиданные, непредсказуемые, невоспроизводимые и необычные результаты. Здесь не говорилось о странных ископаемых, об удивительных проявлениях непонятных сил, о необычных существах, встречающихся на Земле и сейчас; не говорилось и о самом, пожалуй, интересном — о необыкновенных проявлениях человеческой психики — но об этом речь впереди.
Глава третья. Контакты
«Бытие есть вообще открытый вопрос, начиная с той границы, где прекращается наше поле зрения».
I. Ортодоксальный парадокс контактологии
«…Перед человечеством стоит несколько проблем, которые, как мне кажется, могли бы быть разрешены, если бы нам удалось только обсудить их с какими-нибудь существами, способными подойти к этим проблемам с новой, беспристрастной точки зрения».
На небо люди смотрели всегда. Смотрели с любопытством, восхищением, страхом и надеждой. Всегда в человеке жила жажда встречи с себе подобными, существами, которые должны были прийти и решить растущие вместе с человеком проблемы; существами, по которым можно было бы соразмерить собственный рост и собственную перспективу; существами, сам факт бытия которых разрушил бы чувство одиночества во Вселенной, ставшее особенно невыносимым с тех пор, как человек осознал свою планетарную, свою космическую сущность.
Мечту о контакте донесли до нас мифы и предания древних греков, майя, египтян, индусов, китайцев — бесчисленных поколений народов, живших на Земле. В этих преданиях говорится и о контактах — о богах, спускавшихся па Землю в огненных колесницах, о небесных учителях, давших людям удивительные научные и практические знания.
Почти полное отсутствие коммуникации в древнем мире, система моральных запретов, регламентировавших научные, в особенности потенциально опасные знания, и общий низкий уровень науки — вот причины, выдвинутые исторической наукой, по которым распространение в древности достаточно совершенных теорий и сложных технологий признается сегодня далеко не всеми. Однако многочисленные факты говорят об обратном. Читатель может сам найти много интересного в обширной литературе, посвященной этому вопросу.
Здесь я упомяну лишь, в связи с темой этой главы, об эзотерической астрономии и космологии древних.
Например, общепринятой и рекомендуемой к преподаванию в средней школе является версия о первооткрывателе гелиоцентрической системы Копернике. Однако за тысячелетия до него в священных книгах Индии говорилось о бесконечности Вселенной и о множественности в ней миров, подобных нашей Земле. В Древнем Египте было известно, что Земля — шар, вращающийся в пространстве. О шарообразности Земли знали и древние греки.
Далеко небезупречна и вызывает ряд вопросов теория «земледельческих» календарей, ставшая канонической и кочующая из книги в книгу. В исторических исследованиях обычно утверждается одна и та же мысль о жизненной необходимости, заставлявшей древних египтян, ацтеков, майя, индусов вести буквально многовековые наблюдения за звездным небом и разрабатывать календари, точности которых могут позавидовать и современные. Но была ли столь необходима точность определения продолжительности года, доходившая до секунд, для предсказания времени разлива Нила или момента истощения почвы из-под выжигаемых лесов и времени перехода на другие участки? Каким образом наши славянские предки, веками пахавшие и сеявшие в зоне, как сейчас принято говорить, «рискованного земледелия», обходились без таких календарей? Им-то в соответствии с теорией «земледельческого» календаря уж никак нельзя было ошибаться в выборе времени для тех или иных полевых работ.
Настоящую сенсацию вызвало знакомство с космологическими представлениями догонов — племени, обитающего на территории Мали. Догоны, живущие в труднодоступном районе и традиционно сопротивляющиеся внедрению чуждых культуры и религии, сохранили в неприкосновенности свои обычаи и верования.
В представления догонов Вселенная является «бесконечной, но измеримой», заполненной «спиральными звездными мирами, в одном из которых находится Солнце». Этот мир можно наблюдать на небе в виде Млечного Пути. Большинство видимых светил представляет «внешнюю» систему звезд, влияние которых на земную жизнь, по мнению догонов, относительно невелико. «Внутренняя» же система, «непосредственно участвующая в жизни и развитии людей на Земле», включает в себя Орион, Сириус, Гамму Малого Пса, Процион, Плеяды и еще ряд звезд. Главную роль в этой системе играет Сириус, именуемый «пупом мира».
Удивительны представления догонов о Сириусе, который они считают тройной звездой, причем вокруг одного из компонентов этой системы якобы обращаются еще два спутника.
Современной астрономии Сириус известен как двойная звезда, и характеристики одной из звезд — Сириуса В ни в чем не отличаются от характеристик звезды в астрономии догонов. Звезда По догонов — белая и в их святилищах символизируется очень белым камнем. Эта звезда имеет небольшие размеры при огромном весе и плотности: «она — самая маленькая и самая тяжелая из всех звезд». Состоит она, в основном, из металла «сагала», «более блестящего, чем железо, и такого тяжелого, что все земные существа, объединившись, не смогли бы поднять и частицы». По современным представлениям Сириус В — белый карлик. Период обращения звезды По составляет 50 лет; современные данные 49,9 года. Эта звезда — Сириус В современной астрономии — рассматривается догонами как «самая важная звезда», «символ происхождения Вселенной», «центр звездного мира».
Еще более сложным оказывается положение с третьей звездой системы Сириуса. Современной астрономии второй спутник Сириуса А неизвестен, хотя уже на протяжении нескольких последних десятилетий астрономы, наблюдая за пертурбациями системы Сириуса высказывают мнение о возможности существования этой звезды.
По сведениям, содержащимся в тибетских книгах, система Ориона и Сириус считаются ответственными за появление на Земле священного камня Шинтомани (Чинтомани), принесенного пришельцами со звезд в шкатулке вместе с пятью чудесными предметами.
Среди выделенных многими древними народами созвездий особое место занимают Плеяды. Майя считали себя «детьми Плеяд». Похожие легенды хранят племена североамериканских индейцев. С давних времен в Перу бытуют легенды о том, что боги прибыли с этого созвездия. Полностью изолированные племена Южной Америки и аборигены Австралии имеют обширный и сходный фольклор о Плеядах и называют созвездие «Семь сестер», точно так же, как это делали древние европейские и средневосточные народы. Древние славяне также выделяли на своем небе Плеяды, называемые ими Стожарами. В апокрифическом тексте Книги Иова встречается странный вопрос: «Можно ли считать благотворным влияние Плеяд или широкой ленты Ориона?» В преданиях многих народов мелькают мысли о населенности космоса и известных им планет.
Так, например, в «Попол Вух», священной книге американских индейцев кише, говорится о бесконечно древней цивилизации, обладавшей знаниями о туманностях и Солнечной системе. В Перу еще в доинковские времена бытовала легенда о том, что на далеких звездах живут существа, подобные людям. Древние эсты верили, что на небесных телах живут люди. Среди астрономических представлений жителей острова Пасхи есть, в частности, такое: «Жители Юпитера установили связь между планетами…» Согласно воззрениям сибирских кетов космос населен «небесными людьми», которые дают тому или иному человеку шаманский дар.
Звездные цивилизации представляются древнему сознанию как культуры гораздо более высокого плана. Именно там прародина человечества, оттуда прибыли прапредки и демиурги, научившие жителей Земли различным знаниям.
Так, древние германцы утверждали, что их предки прибыли на «летающих башнях». В славянской сказке из Подолии рассказывается, что человек впервые появился не на Земле, а в другом мире. Инки Тиахуанка оставили легенду о золотом корабле, прибывшем со звезд. Им командовала женщина, прозванная «летающей тигрицей». Она принесла людям знания, а через какое-то время приказала отнести себя на вершину горы, где «исчезла среди грома и молний».
Эти и превеликое множество других странных древних мифов и преданий — о некоторых из них говорилось и в первой главе — служат причиной многолетней ожесточенной борьбы между противниками и сторонниками палеовизитов, обменивающихся взаимными обвинениями в дилетантизме, некомпетентности и вольной трактовке, с одной стороны, и догматизме и консервативности — с другой.
Но перейдем к более близкому для нас времени. Началом эпохи современной контактологии можно, видимо, считать работы П. Лоуэлла, начавшего в 1894 году длительные астрономические наблюдения Марса с целью установления факта наличия на нем разумной жизни. Марсианские каналы, исследованные Лоуэллом, казались достаточно неопровержимым доказательством разума — по сути, это были первые шаги в направлении, которое в настоящее время определяется как «поиски следов инженерной и астроинженерной деятельности в космосе».
Вскоре после наблюдений Лоуэлла последовали работы Н. Тесла, поиски марсианских радиосигналов Д. Тоддом, а после открытия в 1932 году К. Янским космического радиоизлучения и развития на этой основе радиоастрономии началась эра поиска радиосигналов звездных цивилизаций. Контактология приобретала статус «нормальной науки».
Строительство мощных антенных устройств переводило контактологию на рельсы прямых экспериментов по поиску разумных сигналов из космоса и попыток передачи собственных сигналов в направлении звездных систем, считавшихся наиболее перспективными в этом отношении. Эксперименты, начатые Ф. Дрейком в 1959 году на мощном радиотелескопе, положили начало программам «Связь с внеземными цивилизациями» и «Поиск внеземных цивилизаций», в рамках которых были осуществлены проекты «Озма» и «Озма-2». В СССР аналогичные поиски проводились в Горьковском научно-исследовательском радиофизическом институте. Из попыток передачи собственной информации широкую известность приобрели «послание Аресибо» — передача закодированной в двоичной системе программы, содержащей основные сведения о Земле и человечестве, и миссия «Вояджера» — космического аппарата, который после пролета дальних планет Солнечной системы покинул ее, неся на борту целый видеофильм о земной жизни.
Всего за последние десятилетия в СССР, США, ФРГ и других странах было осуществлено более тридцати программ радиопоиска внеземных цивилизаций. Однако никаких «подозрительных» сигналов принято не было, не считая случая обнаружения в 1977 году радиотелескопом Университета штата Огайо единичного кратковременного узкополосного радиосигнала, происхождение которого осталось невыясненным. В это же время было предпринято несколько попыток поиска инопланетного кибернетического орбитального зонда, который в соответствии с гипотезой, выдвинутой Р. Брейсуэллом, выполнял бы функции разведчика и регистратора искусственных сигналов в нашей планетной системе. Эти попытки, как и попытки расшифровки феномена задержанного радиоэха, открытого К. Штёрмером, оказались безрезультатными.
Таким образом, в результате проведенных поисков внеземных цивилизаций не удалось обнаружить ни осмысленных сигналов, ни проявлений астроинженерной деятельности, ни инопланетных зондов.
Что касается поисков проявлений астроинженерной деятельности, то принцип «презумпции естественности», выдвинутый И. С. Шкловским, хотя и играет несомненно положительную роль в отрезвлении излишне горячих голов, но в то же время создает иногда ситуации прямо-таки забавные. В. М. Цуриковым было сделано предположение о том, что свидетельством искусственной природы космического объекта могло бы быть видимое нарушение наблюдаемым процессом законов природы (например, наличие в его спектре одновременно красного и фиолетового смещения). Очень скоро подобный объект — СС 433 — был обнаружен, но предсказание Цурикова осталось «незамеченным», и астрофизики предпочли сосредоточить усилия на поисках естественного механизма этого явления. Модель была построена, все успокоилось, но, как кажется, эта модель представляет собой существенно более аномальное явление, нежели исходное, которое она была призвана объяснить.
Сложившаяся ситуация, когда полученные результаты вступили в резкое противоречие с надеждами, лежащими в основе поисков, была определена как парадоксальная и сформулирована Э. Ферми в краткой и весьма энергичной форме: «Где же хоть кто-нибудь?» Уже здесь возникает первый вопрос об адекватности располагаемых средств поставленной задаче. Прошло всего полтора века с тех пор, как Гаусс предложил вырубать в сибирской тайге гигантские просеки, долженствующие изображать теорему Пифагора и таким образом заявить Вселенной о своей интеллигентности. Сейчас это кажется, скажем, несколько наивным и заведомо бесперспективным. Но не покажутся ли смешными, и не через полтора века, а гораздо раньше попытки посылок радиосигналов и позолоченных пластинок? Не напоминаем ли мы дикарей с одинокого острова где-нибудь в Тихом океане, которым пришла в голову мысль разжечь костры, чтобы вступить в контакт с гипотетическими существами с гипотетического острова за 4000 миль? Но так или иначе, но после периода бурной деятельности, когда казалось, что кто-нибудь вот-вот «возьмет трубку», наступило время отрезвления, спада всеобщего оптимизма среди ученых, занимающихся проблемой контакта, и попыток переоценки исходных постулатов поиска.
Выработанные в ходе переоценки интерпретации парадокса Ферми располагались, как и следовало ожидать, от умеренно оптимистичных, считающих причиной неудач недостаточность приборного оснащения поисков, нехватку времени и т. п., до крайне пессимистических, отрицающих саму возможность существования внеземных цивилизаций.
К лагерю пессимистов неожиданно для многих присоединился известный советский астрофизик И. С. Шкловский, выступивший в 1976 году со знаменитой статьей «О возможной уникальности разумной жизни во Вселенной», где доказывал, что связь с внеземными цивилизациями невозможна, поскольку их, скорее всего, нет.
Эта статья сохранила свое значение до нашего времени как сжатое и точное изложение негативных исходных посылок контактологии, посылок, на базе которых строятся и современные программы поиска внеземных цивилизаций.
Вся современная контактология базируется на формуле Дрейка, где число высокоразвитых цивилизаций, существующих в Галактике одновременно с нами, определяется как произведение следующих сомножителей: полное число звезд в Галактике; вероятность того, что звезда имеет планетную систему; вероятность возникновения жизни на планете; вероятность становления разумной жизни на планете; вероятность развития технологии на планете; средняя продолжительность технологической эры, деленная на возраст Галактики.
Все множители этой формулы, за исключением, пожалуй, первого, носят гипотетический характер и в значительной степени зависят от применяемой гипотезы, в силу чего каждый из множителей может принимать значения, отличающиеся на много порядков. Это дает возможность в итоге получать любое количество высокоразвитых технологических цивилизаций. По этому поводу в обстоятельной и солидной монографии В. В. Рубцова и А. Д. Урсула «Проблемы внеземных цивилизаций» говорится: «Вероятностные расчеты играли скорее «служебную» роль по отношению к поисковым направлениям — они были призваны обосновать перспективность исследований, причем нередко эта цель достигалась путем подгонки коэффициентов в формуле Дрейка под удобный для планируемого эксперимента результат».
Шкловский, например, в целях доказательства собственного тезиса об уникальности жизни на Земле задавал и пытался обосновать величины вероятностей, входящих в формулу Дрейка, близкими к нулю.
Понимая, однако, слабую аргументированность постулируемых, по сути, величин, основной упор Шкловский делает на, как он называл, «гуманитарно-футурологический аспект проблемы», под которым понимается экстраполяция земных биологии, истории, технологии, социологии и философии на внеземные цивилизации. «Важнейшей особенностью развития разумной жизни является ее тенденция к неограниченной экспансии (экспоненциальный рост всех показателей)», — считает Шкловский, и на основе этого тезиса проводит временную экстраполяцию развития нашей цивилизации. Последствия этого роста ощущаются уже сейчас в виде постоянно (и невосполнимо) растущих экологических и ресурсных потерь. Обсуждаемая некоторыми учеными возможность стратегии «равновесного состояния» цивилизации — то есть искусственная остановка роста производительных сил и их дальнейшее строгое регулирование подвергается, как правило, критике, справедливо основанной на понимании невозможности остановки технологического прогресса каким-либо волевым решением.
Поиски выхода из грядущих демографических и экологических тупиков приводят к идее о распространении экспансии земной цивилизации вовне, в космическое пространство. Логика известная и вполне человеческая: если ты в прошлый уик-энд основательно загадил приютившую тебя лужайку — в следующую субботу ищи другую.
В соответствии с этими взглядами земная цивилизация — цивилизация типа I по Н. С. Кардашеву — завоевывая Солнечную систему, постепенно превратится в цивилизацию типа II. А когда «через 1000 лет развития перед такой цивилизацией встанут те же проблемы, что и сегодня перед цивилизацией I типа, придется завоевывать Галактику».
Но это — эмоции, причем разбойничьего толка. А вот что говорят расчеты. Для стабилизации населения Земли даже на уровне 10 миллиардов человек при ежегодном приросте всего лишь 0,1 процента необходимо высылать по 1 миллиону человек в год. Но цивилизация, освоившая свою планетную систему, может иметь и на три порядка больше. Тогда необходимо высылать из планетной системы до 1 миллиарда человек в год. Но главное и не в этом. При сохранении биологически естественного экспоненциального роста с показателем всего 0,01 процента в год масса человечества сравнится с массой Галактики (~ 1044 г) менее чем через 700 тысяч лет.
При таком развитии событий, конечно, весьма привлекательной выглядит фридманова модель замкнутой Вселенной, которая через какое-то время сколлапсирует в точку и поглотит это воинствующее, это мракобесное мещанство, которое с ученым видом, дурача молодые, неискушенные души пионерной романтикой, по сути обосновывает идеологию вселенского империалистического разбоя, с ученой изысканностью называя это распространением «ударной волны» разума! Столь же гангстерский, закономерно вытекающий из той же логики вывод делается и из пространственной экстраполяции земной модели жизни, из тезиса о всеобщности земного пути развития для всех внеземных цивилизаций: «…если бы Земля оказалась за фронтом распространяющейся по Галактике «ударной волны разума», она должна была бы быть им радикально преобразована». Отсюда делается вывод: если все настройки на волну инопланетных телесериалов ни к чему не привели, а все артефакты, претендующие на инопланетное происхождение, объяснены быть могут «без привлечения излишних сущностей», то, значит, никого вблизи нет.
Справедливости ради следует отметить, что выдвинута и альтернатива: уж коли пришельцы нас еще не смогли «радикально преобразовать», то, значит, «мы впереди всей Галактики по развитию» — надо понимать, по умственному. Мысль, столь же приятно щекочущая национал-антропоцентристскую пятку.
Современное направление программы «Поиск внеземных цивилизаций» ничуть не утратило черт воинствующего антропоцентризма: «мы будем исходить из антропоморфных представлений, то есть считать, что на других планетах жизнь образуется на белковой основе и разум возник путем эволюции, а цивилизации, подобные нашей, носят технологический характер и состоят из сообщества людей, обладающих разумом». Это программное заявление самым закономерным образом вытекает из одного из самых, пожалуй, удивительных определений понятия «цивилизация», сделанного В. Г. Куртом: «Общество разумных существ, имеющих технику (средства передвижения, передачи информации и ее хранения), речь, книги, кино, телевидение и т. д.». Под и т. д. следует, видимо, предполагать химическую промышленность, алкоголизм и финансовую систему. Остальные десять определений цивилизации, приведенные в книге Рубцова и Урсула, в свете указанной программы поиска могут рассматриваться как чисто схоластические.
Экстраполяция земной биологии на всю Вселенную является вторым краеугольным камнем исследовательской программы поиска.
Вот что говорится об этом в уже упоминавшейся монографии: «Какие бы вопросы о проблеме ВЦ ни взяли, мы обязательно будем исходить — явно или имплицитно — из того, что рассматриваем иную жизнь и цивилизацию в космосе, сущностно «похожие» на земную жизнь и человечество. Такое предположение выступает как основной теоретический познавательный принцип всех исследований по проблеме ВЦ, и его сознательная ликвидация означала бы либо закрытие проблемы, либо перевод ее в область лишенной почвы (земной) фантастики (ненаучной). Поэтому данный принцип выступает как вполне правомерный методологический принцип, который должен быть четко выделен и осознан как пока единственный эффективный принцип теоретического приращения знаний о ВЦ».
Эта концепция, базирующаяся на гипотезе об оптимальном устройстве человеческого тела как Вместилища Разума и берущая свое начало еще, по-видимому, в богословских дебатах средневековья — назовем ее гипотезой «два уха, два глаза…» — даже на слух носит какой-то провинциально-обывательский характер; она напоминает сезонные обзоры модных салонов: «В Галактике снова модны два уха, два глаза…» Столь же ревностными хранителями обывательского самодовольства выступают и химики, и биохимики, и физико-химики: «ах, уникальность воды, неповторимость углерода…». Но эта уникальность, эта неповторимость обеспечивают существование лишь этой, очевидной для нас формы жизни, эти великолепные и непревзойденные нигде во Вселенной два уха, два глаза, эту приспособленность данной формы жизни к условиям данной планеты.
Да, я целиком и полностью согласен с пессимистами в контактологии: да, наш земной тип жизни-явление во Вселенной крайне редкое, и поэтому, видимо, ни сегодня, ни завтра, ни в ближайшие тысячелетия мы не встретим Братьев по Разуму — Совсем Таких, Как Мы — ни раздираемых социальными противоречиями, ни их же, но преодолевших внутренние распри и живущих единой семьей. Контакта — с ковровыми дорожками, с речами, с громом оркестров — не будет.
Означает ли это полную, окончательную изоляцию, выход из которой возможен только в движении от «завоевания» природы, ее «покорения» во всепланетном масштабе к глобальному, вселенскому разбою? Неужели столь редко всходит этот удивительный посев Природы — Жизнь и Разум? Не упускаем ли мы что-то очень важное, замыкаясь в своем угрюмом и самодовольном антропоцентризме?
II. Все живое…
«В любой изолированной системе неизбежно развиваются свои формы жизни и разума».
Отвлечемся пока от сущностного определения разума и рассмотрим это понятие в философском плане. С точки зрения материалистической философии разум есть одна из форм движения материи, к которым причисляются и механическое движение, и тепловые, и электромагнитные процессы, и химические превращения, и обмен веществ в организме, и процессы отражения, и все проявления деятельности людей — это перечисление неисчерпаемо, как неисчерпаема материя.
Так неужели из всей колоссальной массы Галактики — 10Е38 тонн — к этой форме движения оказалась способной лишь более чем скромная треть миллиарда тонн белковой материи? Такое соотношение ничем, кроме божественного промысла, объяснить невозможно.
Подобные выводы противоестественны, они противоречат материализму, противоречат диалектике. Материя и движение как категории диалектического материализма отражают наиболее общие и существенные законы природы.
Природа склонна к «массовому производству», или, как сказал Роджер Бэкон, «природа не роскошествует началом вещей», и утверждать редчайшее распространение жизни и разума во Вселенной столь же опрометчиво, как и говорить о чрезвычайной редкости электромагнитных полей или химических реакций во Вселенной.
В истории философии известны учения о всеобщей одушевленности материи. Здесь можно упомянуть гилозоизм, основы которого были заложены древнегреческими материалистами и согласно которому природа осмысливалась как единое целое, наделенное жизнью. Это и отличающийся от гилозоизма идеалистической направленностью панпсихизм, истоки которого восходят к древнейшим верованиям, и учение Анаксагора о гомеомериях, и удивительные мысли Ламетри.
Но вот уже в наше время наш современник Д. И. Блохинцев, размышляя над проблемой возникновения и развития Вселенной, над вопросами происхождения жизни на Земле и ее эволюции, пришел к поразительным мыслям: «По-видимому, психические явления неотъемлемы от всякой формы материи. В наше время, когда понято великое значение информации и теории игр, представление о свободе воли, о свободе выбора на атомарном уровне открывает возможности «вторжения психики» для решения этой проблемы».
Сразу согласиться с этим утверждением не просто, но даже самые общие диалектические-соображения, свободные от антропоцентризма и идеализма, позволяют говорить о том, что жизнь во Вселенной должна быть чрезвычайно распространенным явлением. Для того чтобы обосновать это утверждение в сущностном плане, необходимо найти ответы на очень непростые вопросы: что есть жизнь? что такое разум? что такое контакт между разумами? Характеристикой, определяющей в самом первом и, очевидно, далеко не полном приближении сущность жизни, скорее всего является энтропия — главное или одно из главных действующих лиц в термодинамике, статистической физике, теории информации. Нобелевский лауреат, физико-химик И. Р. Пригожин, говоря о сложности понимания и определения энтропии, заметил, что он, занимаясь термодинамикой на протяжении нескольких десятков лет, только недавно начал понимать природу этой величины. И это замечание не было академическим кокетством.
Вузовские учебники термодинамики, как правило, избегают подробного и внятного изложения физического смысла энтропии.
Философские труды грешат отсутствием необходимой конкретности, и вдобавок перегружены специфической терминологией и непременными нападками на противников, принадлежащих к иным, нежели автор, школам. В научно-популярной литературе определения энтропии либо очень многословны, либо излишне некорректны, либо рассматриваются в контексте узкой темы данной книги.
Этим я вовсе не хочу заявить о своих претензиях на исчерпывающее объяснение понятия энтропии — я только прощу снисхождения у читателя, который сделал бы это лучше меня: приведенные ниже рассуждения являются компиляцией из разных симпатичных мне книг.
Кроме того, я прошу заинтересовавшегося читателя почаще обращаться к специальной литературе, хотя бы для того, чтобы спорить со здесь написанным.
Итак, с точки зрения классической термодинамики величина энтропии выражает способность энергии изолированной системы к превращениям или — менее корректно, но более, быть может, понятно, — разность энергетических потенциалов между системой и средой.
Возьмем хорошо заряженную электрическую батарею и присоединим к ней лампочку. При помощи такой нехитрой операции мы можем превращать электрическую энергию в свет, или, другими словами, потенциальную энергию батареи в кинетическую энергию летящих фотонов.
Электрическая энергия батареи в этом опыте будет расходоваться на нагрев спирали, то есть переходить в тепло, которое будет безвозвратно рассеиваться или диссипировать в окружающее пространство. Этот переход, как говорит нам наш опыт, будет необратимым.
Термин «необратимый» означает, что рассеянная энергия в нашу батарею сама по себе уже вернуться не может. При полном разряде батареи вся электрическая энергия батареи превратится в конечном итоге в теплоту и наступит состояние энергетического равновесия между батареей (системой) и окружающей средой. Здесь можно сказать, что энтропия батареи достигла максимума, который характеризует наступление равновесного состояния, когда дальнейшие энергетические превращения становятся уже невозможными.
Это удивительное стремление изолированных систем «быть как все и не выделяться» свойственно и сжатой пружине, и сосуду со сжатым газом, и водоему в горах, не имеющему притока (=изолированному) и низвергающемуся водопадом в долину. Это и хорошо знакомое автомобилистам коварное стремление предоставленного самому себе (изолированного) аккумулятора к саморазряду, и форма песчаной насыпи, и остывающий на выключенной плите чайник — запасенная в изолированной системе энергия тем или иным путем в конце концов рассеивается в пространстве, девальвируется. Система стремится к состоянию с максимумом энтропии, соответствующему нулевой разности потенциалов между собой и средой.
Эта направленность развития изолированных систем и является содержанием Второго закона, или начала термодинамики, говорящего о том, что «энтропия любой изолированной системы со временем повышается».
Творцы Второго начала Р. Клаузиус, в 1865 году сформулировавший представление об энтропии, и В. Томсон применили его ко всей Вселенной в целом. Грустный результат этой гигантской экстраполяции, известный как концепция «тепловой смерти Вселенной», вот уже более ста лет служит предметом научных споров.
Проведенные в последние десятилетия теоретические исследования больших микро- и макросистем привели к появлению целого ряда научных дисциплин, базирующихся на законах больших чисел и в том числе статистической физики, в рамках которой понятие об энтропии трактуется несколько отличным от термодинамического образом.
С точки зрения статистической физики энтропия выражает вероятность состояния системы и возрастает при переходе от состояний менее вероятных к более вероятным. С этим тесно связано понятие об упорядоченных и неупорядоченных системах. Для нашего мира характерна крайне низкая вероятность существования упорядоченных систем: колода, где карты разложены по мастям и старшинству, дом, построенный, например, из кирпича, или типографский шрифт, набранный в страницу текста, — упорядочены, менее вероятны и обладают минимумом энтропии в противоположность той же колоде беспорядочно перемешанных карт, куче кирпича и беспечно разбросанным на риале типографским литерам.
Однако в приведенном выше статистическом определении энтропии заметна некоторая некорректность, связанная с неопределенностью понятий «порядок» и «беспорядок». Этим словам трудно дать определение, понятное всем, но интуитивно мы представляем себе «порядок» как нечто свойственное набору элементов, расположенных по какой-то логике, являющихся частью системы. Соответственно там, где не существует никакой логической системы, элементы находятся в «беспорядке».
Мы можем определить место каждой карты в упорядоченной колоде, каждого кирпича в построенном доме и можем прочитать набранную страницу осмысленного текста. Но текст может быть набран на незнакомом языке и быть, таким образом, упорядоченным для человека, знающего этот язык, и неупорядоченным для незнающего.
Тогда критерием упорядоченности становится представление о смысле написанного, об информации, которую несет текст. Таким образом, энтропия оказывается тесно связанной с информацией. Эта чрезвычайно важная связь теоретически подтверждается в теории информации, где формально показывается, что математическое выражение для информации тождественно выражению для энтропии, взятому с обратным знаком.
Информация как мера упорядоченности системы представляет внутреннее состояние системы и обычно называется структурной, в отличие от относительной информации, связанной всегда с отношением двух (или более) систем.
Для систем, обладающих некоторой упорядоченностью. Второе начало термодинамики определяет направление самопроизвольных процессов в сторону увеличения беспорядка и повышения энтропии.
Дом, например, являющийся упорядоченной системой из кирпичей, в конце концов, если его не ремонтировать (=изолированная система), рухнет — мы, разумеется, не считаемся со временем, которое уйдет на этот эксперимент. Но вероятность того, что из груды кирпича однажды самопроизвольно возникнет Сухарева башня или храм Христа Спасителя, практически равна нулю.
Таким образом, обобщая, можно сказать, что Второе начало термодинамики, или закон возрастания энтропии, говорит о выравнивании энергетических уровней различных систем, о стремлении систем к беспорядку, деградации, о торжестве Хаоса над Космосом.
Но наука XIX века оставила нам в наследство еще одну великую теорию, теорию, блестяще подтверждающуюся колоссальным фактическим материалом, даже самим фактом существования как пишущего, так и читающего эти строки, но тем не менее являющуюся полной противоположностью теории Клаузиуса-Томсона. Это теория эволюции Дарвина, сформулированная практически одновременно (1859 г.) со Вторым началом термодинамики. Теория Дарвина утверждает, что в мире происходит непрерывное возникновение все более сложно организованных живых структур и систем, говорит о постоянном созидании, организации, структурировании.
Однако при всей своей видимой противоположности эти две великие теории не конкурируют между собой, поскольку одна из них сформулирована для изолированных систем, а другая — для открытых.
В окружающем нас мире по сути дела не существует изолированных систем — и рост энтропии любой, казалось бы, полностью изолированной от окружающей среды системы всего лишь вопрос времени. Металл сжатой пружины устает и подвергается коррозии, сосуд, в котором заключен сжатый газ, разрушается, вода стекает с возвышенностей в низины. Даже протону, совсем недавно казавшемуся олицетворением стабильности, современная физическая теория отводит пусть даже колоссальный по нашим меркам, но тем не менее конечный срок жизни.
Разрабатываемая до недавнего времени термодинамика ограничивалась рассмотрением изолированных, замкнутых систем и областью явлений, близких к равновесию, систем, для которых соотношения между термодинамическими параметрами связаны линейными соотношениями: одинаковым изменениям независимой величины должны строго отвечать одинаковые изменения зависимой. В рамках этой термодинамики вопрос об упорядочивании, об организации структур не ставился, да и не мог быть поставлен.
Только около сорока лет назад некоторые физики в разных странах начали предпринимать попытки изучения неравновесных систем и неравновесных процессов. Наибольших успехов в создании новой термодинамики достигли Герман Хакен и «брюссельская школа» во главе с И. Р. Пригожиным, ставшие основоположниками нового научного направления, названного авторами соответственно «синергетикой» и «нелинейной термодинамикой неравновесных процессов». Далее я буду пользоваться термином Пригожина, сокращая его: «нелинейная термодинамика».
Известно, что в ходе обратимых, то есть идущих без изменения собственной энтропии системы процессов, могут образовываться равновесные структуры-устойчивые состояния, типичным примером которых является кристалл. Пригожий, исследовавший термодинамическими методами явления флуктуаций и устойчивости, поставил и решил задачу о возможности возникновения устойчивых структур, названных им «диссипативными», в условиях, далеких от равновесия, в нелинейной области, где на одинаковые приращения независимой переменной одна и та же функция может откликнуться по-разному, в зависимости от того, какому значению независимой переменной придается приращение. Неравновесное состояние системы можно, наверное, определить и как состояние динамическое, как состояние интенсивного обмена системы энергией и массой с окружающей средой.
Само существование упорядоченности за пределом устойчивости не является чем-то новым. Ярким примером этого класса явлений считается конвекционная неустойчивость Бенара или ячейка Бенара.
Опыт, демонстрирующий образование ячеек Бенара, элементарно прост: если в сковороде разогревать слой растительного масла, то через какое-то время жидкость разобьется на правильные сотовидные ячейки, то есть в открытой системе после подвода энергии образуется некоторая структура, возникает упорядочивание.
Ячейка Бенара совсем не уникальный пример возникновения упорядоченных структур за пределом устойчивости: в литературе описаны многочисленные периодические диссипативные процессы при протекании химических, электро- и биохимических реакций, которые являются примером временного упорядочивания.
В качестве еще одного примера можно указать на ставшую широко известной реакцию Белоусова-Жаботинского. В 1951 году Б. П. Белоусовым была сделана неудачная, к сожалению, попытка опубликования в одном из химических журналов статьи, где описывалась открытая им периодическая реакция. Статья эта была отклонена под тем предлогом, что, как известно, все химические реакции идут одним, единственно возможным путем — необратимо. Между тем в лаборатории у Белоусова происходило невероятное — прозрачная смесь нескольких реактивов начинала периодически менять цвет: красный менялся на синий, синий — на красный, до тех пор, пока не израсходовались все реагенты.
Анализ подобных явлений позволил сделать вывод о том, что неравновесные состояния системы, являющиеся, вообще говоря, признаком хаоса, могут стать причиной возникновения в ней порядка.
Классическая термодинамика до Пригожина рассматривала только процесс роста энтропии, разрушение первоначально заданной организации, порядка. Переход к анализу открытых неравновесных систем показал, что из хаоса может рождаться порядок — что и следует из теории биологической эволюции.
Ученые брюссельской школы не могли не заметить и не оценить всей грандиозности перспектив, которые открывала новая концепция.
Ведь в случае распространения теории нелинейной термодинамики на биологические объекты эта теория могла бы стать теорией, дающей шанс на понимание общности эволюции и физических, и биологических систем.
В начале семидесятых годов И. Р. Пригожин и П. Гленсдорф попытались математически сформулировать некоторый критерий, который бы прямо предсказывал условия создания форм, производства нового.
Выдвинутый Пригожиным и Гленсдорфом «критерий эволюции» претендовал на роль универсального термодинамического закона самоорганизации и эволюции любой открытой системы: физической, химической, биологической.
Однако попытки распространения методов нелинейной термодинамики на биологические системы не дали практически никаких зримых результатов. Причин тому можно назвать несколько. Прежде всего — это необыкновенная, по сравнению с такими, как, например, колебательная реакция Белоусова, сложность даже самых простых биологических объектов. Другая трудность заключается в том, что самоорганизация живого относится к качественно иному типу.
Если такие процессы, как зарождение атмосферных вихрей, образование промежуточных структур в химических реакторах и другие подобные процессы, не создают в системе качественно новых элементов, то образование и развитие больших протобелковых молекул в ходе химической эволюции, или образование видов в биологической — характеризуется появлением в системе новых качеств. Собственно говоря, появление новых качеств наблюдается и при фазовых переходах, и при работе лазера, но это процессы, несоизмеримые по сложности.
При описании процессов самоорганизации живого оказалось невозможным детальное описание, моделирование, строгая математическая формализация и расчет — все те методы, которые были использованы Пригожиным при разработке принципов нелинейной термодинамики. Но тем не менее выдвинутый И. Р. Пригожиным и Г. Хакеном принцип самоорганизации, уменьшения структурной энтропии, роста отрицательной энтропии — негэнтропии — в открытых неравновесных системах может быть признан одним из основных для понимания сущности жизни.
Г. А. Югай писал по этому поводу: «…негэнтропия (отрицательная энтропия) обеспечивается путем роста информации, получаемой в процессе взаимодействия со средой, как меры организованности живой системы. Негэнтропийность живых систем достигается также путем взаимодействия со средой за счет извлечения из нее вещества, энергии и информации… Преодолением энтропийного состояния, достигаемого за счет обмена живого со средой веществом, энергией и информацией, обеспечивается доминирование живого над средой. В энтропии выражается разрушающее воздействие среды на живое… Утвердившееся определение информации как отраженного разнообразия, или меры упорядоченности, организованности системы позволяет понять информационную природу живого как процесс, прямо противоположный энтропии».
Становится очевидной роль информации в определении сущности жизни как главного фактора, служащего первопричиной возникновения ее.
Другим важным отличительным признаком живого служит его способность к адаптации, под которой подразумевается вся совокупность приспособительных реакций живого к окружающей среде.
Определяя сущность жизни, следует подчеркнуть сделанный Пригожиным и Гленсдорфом вывод о самосогласовании, кооперативном ходе микроскопических процессов в системе, которые «всегда являются результатом неустойчивости и возникают из флуктуаций». В макроскопической системе с большим числом степеней свободы всегда существуют спонтанные флуктуации, которые в соответствии с принципом Ле Шателье-Брауна вызывают в системе компенсирующие процессы, гасящие эти флуктуации. Этот принцип, справедливый для устойчивых состояний, не выполняется для состояний, далеких от равновесия; благодаря обмену энергией-веществом с внешней средой в неравновесных условиях флуктуации сохраняются, порождая диссипативные структуры. Перефразируя одно из высказываний Пригожина, можно сказать, что «мы можем рассматривать жизнь как гигантскую флуктуацию, стабилизированную потоками энергии и вещества».
Тесно примыкает к свойству кооперативности внутренних процессов, характеризующему живое, способность живых систем к образованию коалиций. «Коалицией» я называю, — писал Г. Ферстер, — организацию элементов, которые при объединении способны совершить то, чего каждый из них в отдельности никогда не смог бы достичь. В более точных терминах это означает, что коалиция подчиняется правилу сверхаддитивного нелинейного сложения, при котором некоторая функция целого больше, чем сумма функций его частей. Заслуживает внимания тот факт, что в качестве примера такой величины может быть приведена отрицательная энтропия…»
Очень важную отличительную черту живого приводит Д. И. Блохинцев в своем определении жизни: «Жизнь есть агрессивная форма материи, стремящаяся превратить в саму себя окружающую среду. Это выражается в питании и в размножении. Оба эти действия есть не что иное, как превращение окружающей материи в свою, специфическую для жизни форму».
Итак, в качестве гипотезы, во втором, но также не окончательном приближении, живой может считаться способная эволюционно самоорганизовываться, адаптивно и агрессивно взаимодействующая с окружающей средой и повышающая свою структурную негэнтропию система, внутренние процессы в которой протекают кооперативно, а сочетание элементов подчиняется правилу сверхаддитивного нелинейного сложения.
Это синтезированное определение сущности жизни позволяет по-новому взглянуть на возможность существования и распространения жизни во Вселенной, т. к. множество систем, удовлетворяющих этому определению, существенно шире, чем подчиняющихся известной классической формуле: «Жизнь есть способ существования белковых тел…» и т. д. Тем не менее, непредвзято проведенный даже в рамках этой формулы анализ также открывает возможности для существования не совсем привычных, но все-таки достаточно близких к земной форм жизни. В качестве примера такого анализа я приведу результаты рассуждений американского биохимика А. Азимова, несомненно, гораздо более известного читателю в качестве писателя-фантаста.
С точки зрения химика, земная жизнь представляет собой существование нуклеиновых кислот и белка на фоне воды. Перебирая возможных кандидатов на место «исполнителей главной роли» и «фона», Азимов получает пять (кроме упомянутой — земной) возможных «химий жизни, охватывающих все температуры от нескольких сот градусов выше нуля до абсолютного нуля»: 1) фторсиликоны, фон — фторсиликоны; 2) фторуглероды, фон — жидкая сера; 3) нуклеиновые кислоты и белки на основе кислорода, фон — вода — это мы; 4) нуклеиновые кислоты и белки на основе азота, фон — аммиак; 5) липиды, фон — жидкий метан; 6) липиды, фон — жидкий водород.
Таким образом, анализ, проведенный Азимовым, создает предпосылки для признания возможности зарождения и развития жизни на других планетах нашей системы. Известно, что атмосфера Юпитера и, в меньшей степени, Сатурна насыщена аммиаком, а сам Юпитер пскрыт огромными океанами аммиака. На Уране и Нептуне, планетах более отдаленных, преобладает метан. Не исключено, что существуют водородные планеты — несостоявшиеся солнца, примером которой по одной из гипотез о его составе является Юпитер. На Меркурии фоном для развития жизни могла бы быть сера, плавящаяся при температуре 113 °C.
Интересный эксперимент был проведен американскими учеными Сигелом и Джумаро. Они поместили образцы растений ксерофитов — к ним относятся, например, кактусы, лишайники — в камеру, заполненную смесью метана, водорода и аммиака при атмосферном давлении, температуре 22–24 °C и низкой освещенности — именно таковы, по теоретической модели, условия в одном из слоев плотной газовой оболочки Юпитера. Через определенные промежутки времени, а весь опыт продолжался два месяца, исследователи извлекали растения из камеры и изучали их под микроскопом. Обнаружилось, что многие разновидности бактерий на них не только выжили, но и продолжали размножаться. «И если на протяжении нескольких миллиардов лет в атмосфере Юпитера возникла искра жизни, она могла не только сохраниться, но и пройти значительную эволюцию», — таков вывод ученых. Действительно, поскольку возраст планет Солнечной системы в соответствии с принятой теорией приблизительно одинаков, то и разница в прогрессе эволюции (если она состоялась не только на Земле) не может быть значительной.
В 1978 году промелькнуло коротенькое сообщение: «За последние 10 лет радиоизлучение глубоких слоев атмосферы Урана возросло на 30 процентов» (ТАСС, 28.08.78 г.). Больше никакой информации об этом я, к сожалению, не видел, но не существует ли прямой связи между обнаруженным эффектом и экспериментами американских ученых? О высокой распространенности органических веществ в Галактике говорят исследования астрофизиков Ч. Викрамасингха и Ф. Хойла.
Согласно их концепции, наличие в веществе космической пыли органических полимеров или длинных цепочек органических молекул с углеродным основанием и другие данные указывают на присутствие в пространстве нашей Галактики огромного количества микроорганизмов — порядка 10Е52 отдельных клеток.
Жизнь, построенная на молекулярной основе, может быть широко распространена во Вселенной: однако допущение возможности существования жизни, даже на иной химической основе, по-прежнему не решает парадокса Ферми. Межзвездные расстояния могут быть, по-видимому, серьезной преградой для существ на молекулярной основе.
С другой стороны, экспансионизм внутри одной звездной системы вряд ли целесообразен: на одной орбите может находиться только одна планета и потому сомнительно, чтобы, например, фторуглеродные существа, живущие при температуре +200 °C, проявляли к планете, состоящей из жидкого водорода, другой интерес, кроме чисто научного.
Синтезированное определение сущности жизни позволяет вести поиск жизни и на другой, в частности, на немолекулярной основе.
Опыты, проведенные У. Бостиком в Калифорнийском университете еще в 50-е годы, показали высокий уровень способности плазмы к самоорганизации. В этих экспериментах ионы некоторых металлов впрыскивались плазменной пушкой в вакуумную камеру. Резюмируя полученные результаты, У. Бостик подчеркивал, что непредвиденным явился тот факт, что плазма, инжектированная в вакуум даже в отсутствие внешнего магнитного поля, не образовывала аморфных сгустков: возникали хорошо видимые на фотографиях плазменные структуры или «организмы», как весьма многозначительно назвал их Бостик, в виде компактных геометрических конфигураций.
Автор одной из гипотез о происхождении жизни на Земле, Б. Соломин, исходя из положений нелинейной термодинамики и кибернетики, рассмотрел возможность образования и существования плазменной жизни внутри звезд, в частности Солнца.
«Физические условия на звезде практически не зависят от условий в окружающем пространстве. То есть многие звезды можно считать достаточно стабильными системами с интервалом относительной стабильности в несколько миллиардов лет». Эта стабильность, а также доминирующее положение звезд над окружающим пространством говорят в пользу возможности эволюции образовавшейся системы и снимают вопрос о ее адаптации к окружающей среде.
Высочайшая энергетика звезд и их сверхбольшие массы способны обеспечивать рост негэнтропии возникших систем в огромных масштабах.
Эксперименты с термоядерными устройствами показывают, что соотношение между величиной выделяющейся энергии и количеством затраченного на реакцию вещества, близко к расчетному. Это может свидетельствовать — если к тому же учесть ничтожно малое время реакции — о высокой степени кооперативности процессов, идущих в плазме.
Таким образом, звезда как система практически полностью отвечает синтезированному определению сущности жизни. Нерассмотренным остается лишь вопрос об агрессивности живого, на чем я хочу остановиться подробнее. Здесь возможно несколько ответов. Во-первых, возможно, что срок распространения жизни, зародившейся в каком-то наиболее благоприятном для этого сферическом слое плазмы, может быть сравним со сроком жизни самой звезды, что создает для живой системы возможности реализации своей агрессивности.
Другим решением этого вопроса может быть направленность агрессивности внутрь системы и воплощение ее в росте собственной организованности и информационной производительности. Сюда же можно отнести и познание окружающего мира — оба процесса могут идти практически бесконечно. Нельзя не согласиться с тем, что эта гипотеза вызывает наибольшую симпатию.
О третьей возможности решения проблемы направленности влияния говорит в своей гипотезе Соломин, который, проанализировав вероятность самопроизвольного зарождения жизни на Земле в результате случайным образом идущих химических реакций и доказав — подобные расчеты проводились многими учеными — исчезающе малую вероятность такого сценария, пришел к выводу о своеобразном панспермизме, то есть о возможности внешней причины, положившей начало земной жизни. Полагая, что самоорганизовавшаяся на Солнце жизнь в силу колоссального числа входящих в нее элементов неминуемо должна стать разумной, Соломин предположил, что эта «материнская система» и синтезировала около 4 миллиардов лет назад посредством какого-то дистанционного воздействия «исходные самовоспроизводящиеся системы на наиболее подходящей для этого планете, которой, в силу выявленных школой Опарина условий, стала Земля».
Обосновывая это «деяние», автор гипотезы говорит о том, что целью звезды может являться «создание «буферной» зоны организованности в своих окрестностях для увеличения своего контроля над иначе недоступной ей окружающей средой и что организованная таким образом материя сможет в дальнейшем воздействовать на космические процессы в своих интересах; а со временем и в интересах материнской системы». О том, каковы интересы «материнской системы», Соломин не говорит, но здесь возможна такая, например, гипотеза.
Наше Солнце, по ряду основных характеристик находящееся среди довольно банальных звезд Галактики, по одному параметру, по крайней мере, является звездой необычной. Сейчас установлено, что 98 процентов звезд типа нашего Солнца входят в состав двойных или кратных систем. Не затрагивая гипотез, объясняющих это отклонение, мы можем взглянуть на деятельность Солнца по организации жизни на планетах своей системы, в частности, жизни на Земле с позиции именно конечного планируемого им результата.
Успехи земных науки и техники самым патологическим образом проявляются преимущественно в разработке и создании все более и более разрушительных средств ведения войны, приобретающих поистине космическую мощь и масштабы. Я подчеркиваю идиотскую абсурдность и абсурдную никчемность этой нелепой деятельности для интересов биосферы Земли.
Так не является ли это проявлением далеко идущего замысла нашей «материнской системы» по созданию нашими руками, с помощью апокалиптического оружия пары для себя. Ведь плоды нашего потрясающего технического прогресса уже созрели до такой степени, что, упав, они способны уничтожить не только все живое, но и саму Землю — о чем с плохо скрываемым под видом возмущения самодовольством склонны говорить люди: вот, дескать, какие мы всесильные! Цари и повелители природы! Но не эта ли цель и заложена нашей «материнской системой» в программу нашей эволюции?!.
Эта гипотеза, в общем, идет вразрез с. замыслом всей книги, но желание, с одной стороны, оставить некоторое поле гипотез для тех, кто будет удачливее и счастливее меня в своих поисках, и с другой — хоть как-то, хоть вмешательством внеземных сил попытаться объяснить абсурд происходящего заставили меня написать об этом.
Еще одна причина — вторая из названных Соломиным — «может быть связана с запрограммированностью «материнской системы» на решение этой задачи некоторой другой организованной сверхсистемой уже галактического масштаба». Автор гипотезы не высказывает своего мнения о побудительных мотивах для такой «сверхзадачи», но я вернусь к этому вопросу в одной из последующих глав.
Живая система, а тем более система, деятельность которой в какой-то степени направлена вовне, может, по-видимому, «достаточно эффективно регулировать энергетику своей звезды в соответствии с внутренними (и внешними) целями и потребностями. Поэтому активность таких «организованных» звезд должна быть достаточно высокой и сложной… Наблюдения поведения Солнца подтверждают этот вывод. Оно характеризуется большими спонтанными изменениями активности, которые проявляются в виде солнечных бурь, появлением на поверхности пятен, сложной структурой и динамикой поверхностных магнитных полей, выбросами с поверхности протуберанцев, изменением интенсивности и спектра радиоизлучения и т. д. Некоторые из протуберанцев (называемые «спокойными») могут существовать в солнечной короне в течение нескольких недель, не меняя существенно своих размеров и формы и сохраняя сравнительно низкую внутреннюю температуру».
Таким образом, синтезированное определение сущности жизни позволяет по-иному оценивать возможности существования и распространенность жизни во Вселенной, поскольку плазма, из которой состоит наше Солнце, является преимущественным состоянием вещества Вселенной. Мириады звезд, составляющие видимое небо, это гигантские плазменные шары. Нас окружает бескрайняя и бесконечная жизнь. Но мы живем на холодной планете, и плазменное состояние вещества на Земле весьма редко встречаемая диковинка. Молнии да огонь — вот, пожалуй, и все естественные земные источники плазмы.
Но и молнии, и огонь, кажется, таят в себе немало загадок.
III. Загадки шаровых молний
«Плывет шар тускло-алый
Мне очень повезло.
Коснись же губ усталых,
Целуйся сквозь стекло…»
Одним из наиболее таинственных объектов на Земле являются шаровые молнии (ШМ), история исследований которых лишний раз подтверждает тезис о постоянном продвижений познания в область все более редких явлений. ШМ, непризнаваемая, как и когда-то метеориты, получила уже в наше время статус явления признанного и изучаемого наукой. И тем не менее испытываешь странное чувство, читая достаточно солидные и респектабельные книги о ШМ, написанные людьми, чья принадлежность к научному сообществу освящена де-юре. Приводятся сотни показаний очевидцев — как и в случаях с НЛО других источников информации нет; строятся многочисленные, зачастую прямо противоречащие друг другу гипотезы — такова же ситуация и в уфологии. Плюс ко всему ни один еще автор ни одной гипотезы не смог до сих пор продемонстрировать ни одной ШМ, полученной в лаборатории, которая бы по размерам, времени жизни и поведению была бы «как настоящая» — то есть положение в ШМ-логии (да простят мне этот термин-монстр) удивительно напоминает ситуацию в уфологии. С одной лишь небольшой разницей — научный мир в целом приемлет ШМ, а НЛО — нет: неисповедимы пути науки.
В разное время различные журналы проводили нехитрую, но всегда оправдывающую себя операцию по сбору информации о том или ином феномене (добавлю еще раз и о НЛО также): публиковался какой-либо достаточно острый материал и не нужны. были специальные приглашения — в журнал приходили сотни писем от людей, так или иначе соприкасавшихся с феноменом. Этот приходящий практически одновременно массив информации о наблюдениях очевидцев позволяет исследователю, помимо чисто аналитической работы, проводить оценку достоверности полученного материала, основываясь на взаимной корреляции отчетов очевидцев.
Опыт подобных опросов показывает, что подавляющая масса писем пишется искренними и правдивыми людьми, чистосердечно желающими помочь исследователю в понимании какого-либо явления.
Статистически обработанный массив наблюдений шаровых молний (в основном я пользовался исключительно четким и точным обзором Г. У. Лихошерстных, кое-где дополняя его по другим источникам) показывает, что ШМ в большинстве случаев представляет собой шар, реже другие формы — овальная, грушевидная, медузообразная, а также в виде диска, кольца, цилиндра, конуса и др. Иногда она обладает хвостом — светящимся или дымчатым. В некоторых случаях отмечены структурные особенности ШМ. Цвет ШМ чаще всего желтый, хотя упоминаются красный, оранжевый, белый, «огненный», голубой, зеленый и др. Множество размеров ШМ, указанных очевидцами, имеет четко выраженный максимум в области диаметров 10–15 см и располагается в пределах от 1 см до 1 м. Время наблюдения ШМ, которое, как правило, совпадает с временем ее существования, лежит в пределах от нескольких секунд до 30 минут с нечетко выраженным максимумом в области от 1 до 50 секунд. Опросы также показали, что грозы не всегда являются причиной появления ШМ, которые наблюдались в 17 процентах всех случаев в ясную погоду.
Обращает на себя внимание тот факт, что перечисленные характеристики ШМ имеют большое сходство с некоторыми особенностями НЛО типа «ночные огни». Однако исследователи, занимающиеся изучением ШМ, «отмежевываются» от НЛО, выбрав, как кажется, в качестве «линии раздела» линейные размеры; в одной из книг, посвященных ШМ, упоминаются письма, где говорится о размерах ШМ, превышающих 1 м, сами же эти размеры не приводятся и не цитируются эти, несомненно, интересные письма. В обзоре Г. У. Лихошерстных эта важная характеристика ШМ не упоминается вовсе.
Многие очевидцы рассказывают о таких особенностях ШМ, которые еще более роднят ее с НЛО, но, с другой стороны, более интересны в контексте анализа возможности внутренней эволюции этих образований. В некотором количестве случаев «наблюдалось направленное («прожекторное») свечение ШМ. В двух случаях от ШМ расходились светящиеся концентрические круги… В значительном числе случаев наблюдалось парадоксальное явление (столь хорошо знакомое уфологам), когда слепящая глаза «очень яркая ШМ совсем не освещала окружающих предметов».
Образование ШМ вне помещений чаще всего наблюдается как следствие происшедшего разряда линейной молнии. Вместе с тем, отмечены случаи: «отрыва ШМ от огненной двухметровой полосы, зависшей над крышей»; «от большого красного шара, возникшего в пересечении двух линейных молний»; вылет в разных направлениях пяти ШМ из желтоватого пятна на небе. «В пяти случаях появлению ШМ предшествовал пролет особых, не дающих грома, цветных (синих, голубых, зеленых) медленных линейных молний… Наблюдался случай, когда линейная молния свернулась в клубок, образовав ШМ».
Возникнув, ШМ перемещаются, причем эти перемещения, происходящие, как правило, с малыми скоростями, хотя обычно и непредсказуемы, но производят на очевидцев впечатление какой-то внутренней логики. Автор одной из книг, посвященной ШМ, объясняет движение ШМ ветром или сквозняком в помещении и приводит примеры, подтверждающие это. В дальнейшем, видимо по забывчивости, он приводит случаи, говорящие о прямо противоположном. В обзоре Г. У. Лихошерстных прямо говорится, что «наблюдалось несколько раз движение ШМ против ветра…»
Так, пассажирка самолета, летевшего из Хабаровска на Сахалин, «видела, как во время полета на крыло их самолета сел красный шарик диаметром около 40 см. Шар катился по крылу к фюзеляжу самолета, а все пассажиры недоумевали, почему его не сдувает потоком воздуха. Секунд через пять шар погас, не причинив вреда».
Поведение ШМ, очень похожее на описываемое в уфологической литературе, отмечено в исполненной драматизма встрече самолета-истребителя с ШМ. Пилот самолета, шедшего с высоты 1300 метров на посадку со скоростью до 520 км/час, увидел перед носом самолета огненный шар диаметром около 5 м, двигавшийся с той же скоростью.
«Шар не приближался, не увеличивался в размерах, и вдруг исчез… мгновенно, без следов. И тут же сзади послышался глухо и отдаленно взрыв». Двигатель заглох. Попытка запуска его удалась пилоту сразу.
После посадки, прошедшей относительно нормально, было обнаружено «разрушение обшивки и верхней задней части киля».
В помещения ШМ может проникать, деформируясь, через самые незначительные щели: отмечен, например, случай проникновения ШМ через трещину в оконном стекле, хотя отмечены и случаи непосредственного прохождения ШМ сквозь стекло без каких-либо заметных следов на нем.
В контексте основной темы этой главы — проблемы контакта — особый интерес представляют случаи взаимодействия ШМ с человеком, носящие, как правило, сложный и неоднозначный характер.
«В одном случае ШМ перевернула трактор, а в другом — позволила безнаказанно проехать через себя мотоциклу». Описан случай, когда «ШМ, возникшая на патроне настольной лампочки, окутала голову сидящего рядом человека». В трех случаях ШМ «усаживалась на руку при втыкании вилки в розетку». Однажды «женщина, убегавшая по улице от дождя, заметив преследовавшую ее ШМ, выключила свой слуховой аппарат, и светящийся шар немедленно отстал. Описан случай, когда пастушонок, наслушавшийся от взрослых, что ШМ можно отогнать веткой… около 10 минут успешно наступал на нее, пока «противница» не ретировалась». Но в двух случаях за легкомысленное отношение к ШМ — один выстрелил, а другой метнул в нее ножом — люди поплатились потерей сознания, причем ствол ружья оказался разорванным, а нож — оплавленным. Отмечены и другие неблагополучные исходы встреч с ШМ: «В семнадцати случаях (из 412 сообщенных) встречи с ШМ окончились потерей сознания, в четырех — увечьем или психологической травмой, а в семи — смертью».
Один из таких случаев «произошел в классе, где протекал потолок и на заделанную в штукатурку проводку с матерчатой изоляцией попала вода. При этом возникли буквально сотни маленьких шариков, часть которых свисала гроздьями, а часть летела. Электромонтер, пытавшийся отключить сеть, погиб».
Еще одна трагедия. «Мы подъезжали к Медногорску. За рулем мотоцикла был мой сын (28 лет), за ним мой друг, а я сидел в коляске.
Когда мы выехали на сырт (невысокие горы), началась гроза. Я предложил сыну переждать, но он ответил, что вот съедем в долину и там остановимся. В этот момент я увидел на расстоянии около 10 м ослепительно светящийся шарик размером с пуговицу. Шарик приблизился к нам и сел на руль мотоцикла. Раздался щелчок, словно выключатель щелкнул, и двигатель отключился. По инерции мы съехали в долину. Я посмотрел на сына: он лежал, упав на руль, мой приятель на заднем сидении откинулся назад. Оба были мертвы».
Весьма интересны ощущения и переживания людей при встрече с ШМ. Типичное состояние — какая-то скованность («не знаю почему, но я не мог пошевелиться»), растерянность, хотя, впрочем, не всегда это сопровождалось страхом — порой люди даже боролись с желанием погладить ШМ. Животные тоже впадают в стрессовое состояние при приближении ШМ. Почти неизменно в описании ШМ наличествует отношение к ней не как к «мертвому» предмету. Бывают даже и крайности. К примеру, когда дед, нудно выговаривавший перед этим бабке, вдруг увидел, как выкатившаяся из печи ШМ стада кружить вокруг него, он в испуге скороговоркой стал причитать: «Я больше не буду ругаться…» «Кончину» длиннохвостой ШМ на крыше дома очевидец описал словами: «Она конвульсивно билась, как змея, которой прижали голову».
Известен случай какого-то непостижимо странного влияния ШМ на судьбу одной женщины. Вот что она рассказывает: «Я… жительница г. Воровского Алтайского края, видела ШМ в ясный день метрах в пятидесяти от себя; от села в двух километрах. Она находилась сверху, как звезда с хвостом — шар диаметром около метра… Было это 10 июня 1951 года… А вот какие перемены от этого у меня на всю жизнь.
10 июня 1956 года у меня был день свадьбы, 10 июня (год не указан) у меня родился мертвый ребенок, а муж ушел от меня 10 июня 1972 года.
А второй раз я видела ШМ в очень сильный дождь. Была очень раскатистая гроза. Этот очень большой шар упал прямо с неба возле огромного тополя 10 июня 1976 года и как бы раскололся на несколько частей: большая часть осталась на месте, а другая, величиной с футбольный мяч, откатилась на 2 метра и погасла».
Я, откровенно говоря, нахожусь в большом затруднении, пытаясь понять происшедшее: теория вероятностей практически запрещает такой комплекс совпадений, интуиция, без всяких вероятностных расчетов, говорит о том же. Но если это не цепь случайных совпадений, а закономерное, целенаправленное проявление чего-то? Чего? Какие природные процессы вызвали эту невероятную цепь событий? Символом чего они являются? О чем говорят? Одного из очевидцев, Ю. Железнякова, ШМ вдохновила на очаровательные, на мой взгляд, стихи, приведенные в эпиграфе к этому разделу.
Рассказы очевидцев ШМ, как кусочки мозаики собранные вместе, создают образ удивительного существа с непостижимым разумом и логикой — этого сгустка плазмы, образовавшегося в месте локальной концентрации энергии, вобравшего в себя часть этой энергии, самоорганизовавшегося и эволюционирующего к осознанию окружающего мира и себя в нем.
Поражает необыкновенно малое, по нашим часам, отведенное на эту эволюцию время жизни ШМ. Но это наш масштаб времени.
Другие миры могут существенно отличаться по своему масштабу времени, который, по-видимому, может быть определен как мера происходящего в данном мире, как мера событий.
О разных масштабах времени, ощущаемых в рамках даже одной человеческой жизни, когда-то прекрасно говорил Р. Быков. Я, к сожалению, не могу воспроизвести его слова точно: слышал очень давно, а записать тогда сразу не удосужился. Говорил он примерно следующее: «Вспомните детство. Тогда каждый день приносил что-то новое, был переполнен событиями. День длился вечно. Но вот наступили зрелые годы. Дни мелькают равномерно, с монотонностью часового механизма: ложись-вставай, ложись-вставай, с Новым годом! Ложись-вставай, ложись-вставай, с Новым годом!..»
Так и масштаб времени шаровой молнии, живущей в своем удивительном электромагнитном мире, где каждую секунду происходят мириады событий, никак не может совпадать с масштабом времени нашего медлительного, вялого мира холодных химических реакций.
Но для того чтобы состоялась эволюция разума, необходимо не только время, но и достаточное количество вещества в системе, достаточное с нашей сегодняшней точки зрения на устройство живого.
Считая плотность ШМ такой же, как и плотность окружающей ее среды — воздуха (я, правда, не совсем уверен в корректности этого утверждения), число ионизированных молекул в 1 куб. см вещества ШМ должно быть порядка 10Е19, а общее число ионов в средней молнии тогда составит 10Е23. Каков же может быть эволюционный и интеллектуальный потенциал ШМ по сравнению, например, с вирусом ящура, который представляет собой комбинацию всего-навсего 70000 (7х10Е4) атомов адаптивной и агрессивно целеустремленной материи, если даже значительная часть потенциала ШМ расходуется на приспособление к окружающей среде, на поддержание, без внешнего источника энергии, своего гомеостаза.
Теперь представим такой гипотетический сценарий. Вспыхивает молния. В пробое возникает возбужденная, высокоэнергетическая плазма — система, способная к самоорганизации, зародыш возможной жизни. Иногда, при определенных условиях, эта плазма стягивается, сворачивается в ШМ. За очень короткое, по нашим часам, время она успевает пройти гигантский путь эволюции и начинает осознавать Себя. Себя и свое ужасающее одиночество в этом совершенно чуждом, странном и холодном мире Земли. Она нуждается в помощи, в поддержке; она просто… голодна, она ищет энергию, она ищет контакт с разумом, способным ей помочь.
И очень скоро происходит самоё загадочное в видимой нами жизни ШМ — ее исчезновение. Она может исчезнуть, просто погаснув, как выключенная электрическая лампочка; может пропасть с шумом, с грохотом, взрывом, разбрасывая во все стороны куски своего тела.
Иногда ШМ проявляет непреодолимое стремление к электроустановкам — это, пожалуй, наиболее понятно: она ведь голодна, ей нужна энергия. Многими наблюдателями отмечена труднообъяснимая «любовь» ШМ к всевозможным щелям и отверстиям самых малых размеров. Есть сообщения, свидетельствующие о странном взаимодействии ШМ с веществом. Отмечены несколько случаев, когда при «посещении» ШМ из проводов исчезают жилы из цветного металла, причем на не потерявшей эластичности синтетической изоляции остаются цепочки отверстий, как бы проколотых раскаленной иглой. В одном случае ШМ «срезала» баллончик электролампы, не повредив патрона и спирали. Следов стекла в комнате обнаружить не удалось. Отмечены случаи исчезновения при появлении ШМ кольцеобразных металлических предметов — двух колец прямо с пальцев, металлических окантовок шнурочных отверстий ботинок, цепочки от ножа».
Можно предположить, что ШМ, образовавшаяся в воздухе и состоящая из ионов газов — компонентов воздуха, эволюционируя, постигает необходимость введения в свой состав ионов каких-то других элементов. Логика самоорганизации и усложнения ее структуры требует использования большего разнообразия элементного состава. Роль их в развитии ШМ может быть различной: возможно, что эти ионы имеют то же значение, что и микроэлементы для белковой жизни.
Выше уже говорилось о непредсказуемом поведении ШМ. Но в этой непредсказуемости просматривается какая-то эвристическая, исследовательская логика. Вот что пишет по этому поводу Г. У. Лихошерстных: «Попадая в помещение, она не просто движется, а как бы осматривается и прикидывает: а что бы еще «отколоть», чем бы еще удивить или напугать?» — здесь автор очень близко подходит к гипотезе о живой ШМ, но сдерживается, — «Если бы это не выходило за рамки науки и здравого смысла, то к ней бы, наверное, попытались бы применить законы психологии». Ссылка на здравый смысл не столь безобидна, как кажется: настоящие ученые средневековья — богословы сожгли Джордано Бруно, тоже ссылаясь на здравый смысл.
А почему бы не применить законы психологии к изучению ШМ? Почему бы не исследовать поведение ШМ хотя бы методами зоопсихологии, имея в виду сохранение своего надутого самоуважительного антропоцентризма? Ведь поведение ШМ, оказавшейся в помещении, напоминает поведение собаки, попавшей в незнакомый дом с незнакомыми людьми. Описан случай, когда ШМ, влетевшая в дверь конторы, расположенной в вагончике, плавно, на одном расстоянии от стен и от пола облетела все помещение и вылетела в ту же дверь.
Живое ощущает живое и развитый разум способен, при некотором усилии, ощутить и даже понять другой разум — о возможном механизме этого познания будет говориться в последующих главах — однако разное развитие разума характеризуется разным отношением к другой, чужой жизни и разуму. ШМ, разум которой находится на уровне современного человеческого, может следовать той же логике отношения к чужой жизни, познания ее посредством вивисекции, что так свойственно сегодняшнему человеку. Трагический пример такой исследовательской деятельности приводится в страшном рассказе альпиниста, который в составе группы из пяти человек ночевал в палатке после восхождения: «Проснулся я от странного ощущения, что в палатку проник кто-то посторонний. Высунул голову из мешка и замер.
На высоте около метра от пола плыл ярко-желтый шар величиной с теннисный мяч. «Что это такое?» — подумал я, и в тот же момент шар исчез в спальном мешке Коровина. Раздался дикий крик, «мяч» выскочил из его мешка и начал ходить над остальными, скрываясь по очереди то в одном, то в другом из них. Когда шар прожег и мой мешок, я почувствовал адскую боль, словно меня жгли несколько сварочных аппаратов, и потерял сознание.
Через какое-то время, придя в себя, я увидел все тот же желтый шар, который методически, соблюдая только ему известную очередность, проникал в мешки, и каждое такое посещение вызывало отчаянный, нечеловеческий вопль. Так повторялось несколько раз. Это был какой-то ужас. Когда я вновь пришел в себя, кажется, в пятый или шестой раз, шара в палатке уже не было. Я не мог пошевелить, ни рукой, ни ногой. Тело горело, оно все превратилось в очаг огня. Потом я опять потерял сознание… Куда исчез шар — никто не заметил.
В больнице, куда нас доставили вертолетом, у меня насчитали семь ран. То были не ожоги: просто куски мышц оказались вырванными до костей. То же было и с моими друзьями Шигиным, Капровым, Башкировым. А Олега Коровина шар убил, возможно, потому, что его мешок лежал на резиновом матраце и был изолирован от земли.
В нашей палатке — а она была закрыта — лежали радиостанция, карабины и альпенштоки. Но ШМ не тронула ни одного металлического предмета, изуродовав только людей. Странный это был визитер.
Казалось, он сознательно, злобно, как настоящий садист, жег нас, предавая страшной пытке, но убил только Олега. И почему ни у кого не оказалось следов ожогов? Входные отверстия в мешках были не более теннисного мяча, а раны наши достигали 15–18 сантиметров».
«…Было облачно, но признаков грозы и зарниц не было. То была вовсе не шаровая молния, — утверждая многоопытный альпинист.
— А что же?
— Не знаю. Что-то другое. Шаровую молнию и я не раз наблюдал.
Она появляется и быстро исчезает, а этот огненный зверь долго и упорно издевался над нами. Мы лежали и ничем не могли защититься, были как парализованные…»
Не правда ли, очень похоже на опыты над животными или на ловлю осетров на Ахтубе, когда поперек реки под водой протягивается трос с часто подвешенными к нему острейшими двадцатисантиметровыми крючьями-якорями, которые раздирают бока, головы, глаза бредущих у дна рыб и потом, выброшенные на песок, они тихо вздыхают в смертной тоске; или на рассказы бывалых охотников, в которых повествуется о том, что предсмертный крик раненого зайца очень похож на крик ребенка и что тут-то и следует добить его прикладом, и лучше по голове, чтобы не испортить шкурку…
Но бывают и иные ШМ. Чрезвычайно часто очевидцы рассказывают о деликатном, даже каком-то трогательном отношении ШМ к человеку. Вот что говорит по этому поводу Г. У. Лихошерстных: «Известно… много случаев, когда она (ШМ) вдруг появлялась среди группы людей, находящихся на улице или сидящих дома за столом. Почти всегда незваная «гостья» скромно держалась в центре, не причиняя никому вреда…»
Таковы сообщенные очевидцами факты о рождении, жизни и исчезновении странного существа по имени шаровая молния. Я не говорю: «о смерти», поскольку существуют некоторые косвенные свидетельства, говорящие о том, что жизнь ШМ продолжается и после потери ею светимости и формы. Отмечены многочисленные «случаи «последействия» ШМ, то есть когда после ее исчезновения еще некоторое время (порой значительное) продолжается блокирование работы приборов и даже перебои в работе мощных электрогенераторов. Это создает впечатление, что явление ШМ не ограничивается светящимся шаром, а включает в себя нечто более долгоживущее, но не видимое глазом».
Помимо того, что эта особенность шаровых молний также является общей с НЛО, можно предположить, что исчезновение ШМ есть всего лишь один из этапов ее немыслимой эволюции, этап скачкообразного изменения ее строения и свойств.
Уровень развития, которого достигает ШМ в конце видимой фазы своего существования, невообразим. Этим я не хочу утверждать, что он очень высок, просто он может быть таким. Познание шаровой молнией мира может достичь крайне высокого уровня, позволяющего ей направлять ход собственной эволюции.
Здесь я считаю необходимым сделать небольшое отступление для того, чтобы обсудить одну из интереснейших загадок жизни и ее эволюции: многим, наверное, памятно еще со школьной скамьи то удивление, которое испытываешь, узнавая, что человеческий зародыш проходит все предписанные теорией эволюции этапы — каждый человек, прежде чем стать млекопитающим, был рыбой, лягушонком…
Это совпадение путей развития вида и индивида биология заключила в рамки краткой формулы: «онтогенез повторяет филогенез», т. е. индивидуум развивается, повторяя эволюцию своего вида. Очевидна справедливость и обратного заключения: «филогенез повторяет онтогенез».
На этой, впрочем, достаточно плодотворной почве прямой и обратной формулировок можно, построить некоторые, на первый взгляд странные гипотезы, которые, хотя и не имеют прямого отношения к рассматриваемой здесь проблеме контакта, могут представлять определенный интерес как кусочки необозримого поля гипотез.
Представляя общество как естественно-исторический процесс, правомочно использовать при этом в качестве модели теорию Дарвина. И я не буду излагать здесь дальнейший ход рассуждений, предоставляя сделать это читателю, и предлагаю лишь конечные выводы, следующие из применения дарвиновской теории к истории развития общества в виде таких вопросов: в каком возрасте читатель испытывал жгучее желание поиграть в войну? А непроходящая до довольно-таки зрелого возраста, а у иных и вовсе непроходящая до самой смерти страсть к ужасно дорогостоящим и столь же бесполезным игрушкам? Или чисто детское стремление к самоутверждению себя над другими — и любой ценой? Конечно, может быть, мы, человечество, если удержимся от того, чтобы в последний раз «сыграть в войну», все-таки когда-нибудь повзрослеем и обретем спокойствие и мудрость. Но ведь впереди еще подростковый возраст и юность…
Возможен и другой подход к рассматриваемой формуле. Человек как индивид в стадии зародыша проходит все этапы предшествующей эволюции, потом рождается, растет, взрослеет, стареет и умирает. Но «филогенез повторяет онтогенез» «и в соответствии с теорией Дарвина рыба, вышедшая однажды на прогулку по суше, превращается в пресмыкающееся, потом длинный ряд все более совершенных млекопитающих, потом проходит через приматов — человекообразных обезьян, далее — целый ряд первобытных людей, и, наконец-то, появляется «венец творения» — человек. Следуя логике формулы «филогенез повторяет онтогенез», можно предположить, что, пройдя еще какой-то эволюционный путь, человек как вид должен исчезнуть.
Современная философская теория, поставив индивидуума перед неизбежностью и абсолютностью его смерти как полного и окончательного исчезновения и, кстати сказать, оставив его полностью морально беззащитным в этой трагической ситуации, тем не менее упорно отстаивает тезис о вечном существовании человека как вида.
Поскольку человек как «венец творения» построил себе искусственную среду обитания, то он объявляется неподвластным естественному отбору, а потому вечным и неизменным. Но онтогенез предсказывает судьбу филогенеза — смерть и разрушение.
Судьба шаровой молнии после ее визуального исчезновения служит, однако, источником других представлений. Я думаю, что смерть не есть окончательное исчезновение ни вида, ни индивидуума, а эволюционный скачок, поднимающий живое на следующую, качественно иную ступень развития. Я позволю себе еще раз привести здесь цитату из К. Э. Циолковского: «Душа»… «вечная жизнь» это суть символы, туманные догадки многих миллионов людей, которые свою глубокую интуицию передавали в самых материальных образах… в наше время у мыслящих людей от этих представлений ничего не осталось, кроме символики смутной догадки о будущем человечества. Мы должны признать за ней право на существование, ибо нельзя многие миллионы людей признать полоумными или просто глупцами! Над этими общепринятыми во всех религиях символами надо глубоко поработать, полнее расшифровать их с космической точки зрения… Неужели вы думаете, что я так недалек, что не допускаю эволюцию человечества и оставляю его в таком внешнем виде, в каком человек пребывает теперь: с двумя руками, двумя ногами и т. д. Нет, это было бы глупо.
Эволюция есть движение вперед. Человечество как единый объект эволюции тоже изменяется и, наконец, через миллиарды лет превращается в единый вид лучистой энергии…»
Я понимаю, что разговор о душе может показаться несколько странным в конце просвещеннейшего, наирациональнейшего и суперпрагматичного, покончившего со всеми и всяческими суевериями двадцатого века. Но тем не менее копятся веские доводы и факты, говорящие в пользу гипотезы о существовании остающейся после смерти и разрушения телесной сущности живых существ некой структуры, которая уже начинает приобретать даже в рамках научной терминологии различные названия: индивидуальный энергетический информационный комплекс, ментально-эмоциональный код личности, экзоматическая система. Введение этих терминов взамен освященного временем названия «душа» продиктовано, как мне думается, не только страстью к звучной терминологии, которой столь подвержена наука и ее служители. Здесь, видимо, сыграло свою роль и стремление к решительному размежеванию с религиозно-идеалистическим содержанием, веками вкладывавшимся в понятие души. Я не могу не разделять эту точку зрения, и в дальнейшем буду пользоваться термином, который кажется мне достаточно точным: «экзосоматическая система» (экзо — вне, сомат — тело).
Гипотезам, основанным на тезисе «онтогенез повторяет филогенез», можно противопоставить немало возражений. Прежде всего потому, что сама эволюционная теория слабо защищена от критики, и далее я остановлюсь на этом обстоятельстве. Что же касается гипотезы о существовании зкзосоматических систем живых существ, то она может быть обоснована и без привлечения эволюционной теории.
Подробно об экзосоматических системах, о фактах, говорящих о возможности их существования, о их физической природе будет говориться в последующих двух главах. Здесь же, априорно приняв гипотезу о существовании таких систем, вернемся к жизни шаровой молнии на следующей стадии ее эволюции.
Шаровая молния — объект с весьма странными свойствами и поведением, состоит, по всей видимости, из плазмы. Проблема возможности существования такого автономного плазменного образования с достаточно высокой энергетикой и, вместе с тем, стабильностью служит весьма серьезным камнем преткновения для авторов гипотез, призванных объяснить природу ШМ. Описание плазменного сгустка, живущего столь продолжительное время в такой плотной среде, каковой является воздух, весьма сложно: плазма электрической дуги, например, обычно гаснет так скоро, как отключают ток, ее питающий.
Тем более затруднительно теоретическое представление о невидимых, несветящихся плазмоидах низких энергий. Оставляя открытым вопрос о теоретическом обосновании возможности их существования, рассмотрим результаты некоторых наблюдений, проведенных в разное время румынским инженером Флорином Георгица и американским и итальянским учеными Джеймсом Констеблем и Лучиано Бокконе.
В качестве концептуальной базы для своих исследований эти ученые использовали гипотезу о «невидимых НЛО», имеющих плазменную природу. В книге, написанной одним из этих исследователей, Л. Бокконе, рассказывается о трехлетних поисках «невидимых НЛО», предпринятых автором и его группой.
Для обнаружения невидимых НЛО группа Бокконе использовала различные приборы: датчики альфа-, бета- и гамма-излучения, фотометры, термометры, частотомеры, магнитометры и др. Аномальные и необъяснимые отклонения в показаниях одного или нескольких из этих приборов могут указывать, по версии исследователей, на присутствие невидимых НЛО. Их фотографировали, применяя метод, разработанный Д. Констеблем. Для съемки использовалась обычная и высокочувствительная панхроматическая и инфракрасная пленки.
Съемки велись как с применением различных фильтров, так и без них; иногда с фотовспышкой.
Исследовательская группа Бокконе располагалась в районе Аренцано, в совершенно пустынной местности, на холме высотой около 300 метров, с вершины которого открывается великолепный вид на Генуэзский залив и окружающую местность. Наблюдения велись в течение трех лет по 7-10 часов подряд обычно ночью.
Вот что пишет о своей работе Л. Бокконе: «Эти эфирные формы жизни, эти объекты — живые существа и связанные с ними феномены, невидимые, но реальные и зафиксированные на фотопленке, не относятся к нашей трехмерной реальности, типичной для частотной полосы нашего видимого спектра. Это биофизические проявления, чуждые нам формы жизни; это, несомненно, квазичеловеческие, светящиеся существа, допотопные биологические существа, светлые и темные, плотные и прозрачные — плазматические формы, энергетические превращения, тающие облака и туманы, невидимые аморфные массы, не имеющие ничего общего с нашей физической реальностью.
Эти блуждающие огни, эти энергетические феномены, повторяю, «невидимые, но физические», — запечатлены на пленке по показаниям приборов, когда находились над исследуемым районом, над морем, берегом или сушей; когда они передвигались на большой, малой или самой малой высоте или на самой почве, на небольших расстояниях от нас; когда скользили с невероятной скоростью по склону холма или в небе над городом; когда приземлялись или взлетали; когда покачивались над большими пожарами, превращались в светящиеся плазматические существа, следовали, как дельфины, за воздушными лайнерами или висели на небольшой высоте над крупными промышленными комплексами, над морскими и воздушными портами городов.
Не будем рассказывать обо всех исследованиях, проведенных за эти три года, и ограничимся лишь описанием некоторых наиболее интересных снимков, сделанных только на основании показаний приборов.
Так, на одном из снимков, сделанном ночью, мы увидели большой светящийся шар со светящимся «фонтаном» наверху: очевидно, это какой-то энергетический взрыв; кроме того, видны два светящихся «крючка», расположенных горизонтально. На втором снимке этой серии «крючки» превратились в более толстые «ручки», а на третьем — шар со всеми своими отростками превратился в светящуюся «бабочку».
Во втором случае серия моментальных инфракрасных снимков относится к светящемуся шару, видимому примерно в той же области неба, но через несколько дней после первого случая. Видны какие-то процессы, происходящие внутри шара. Далее, на трех цветных моментальных снимках видны черные аморфные или плазматические тела различной геометрической формы, с тенями и бликами, похожими на те, какие появляются на обычных твердых предметах, освещаемых солнцем. На одном из снимков из куполообразного плазматического тела выходит голубой шар меньших размеров; затем большое тело постепенно перешло в видимую часть спектра.
В нескольких случаях, когда наблюдались радиоактивные и магнитные аномалии или аномальные реакции животных, на инфракрасном снимке обнаружены существа странного вида — «демоны» и «грифоны», амебоидные структуры без определенной формы или полупрозрачные «плазменные капли» — все эти объекты скользили, скакали в воздухе с невероятными скоростями; наблюдались также чечевицеобразные прозрачные (и невидимые) объекты, двигавшиеся бреющим полетом над землей со скоростью около 1500 км/час.
Во время больших пожаров в ближних горах отмечены сильные радиоактивные и магнитные аномалии; инфракрасные снимки с большой выдержкой показали, что над местом пожара висят крупные амебоидные объекты, тогда как другие, меньших размеров, скользят на высоте 1 метра над землей, приближаются к фотоаппарату на 4–6 метров и затем поднимаются и отлетают и т. д. На всех этих снимках заметны следы спиральной дифракции…»
«В ряде случаев реакция собак, находившихся на базе, позволила сфотографировать невидимые крылатые существа, а также существа допотопной внешности, наблюдавшиеся в последние годы в США; в прежние времена они назывались «гром-птицами» или «грифозаврами», но теперь для них принят термин «неоптеродактили», данный им Д. Килем».
«Биологические организмы, живущие в атмосфере нашей планеты… невидимы для нас, но обнаруживаются соответственными приборами; они способны произвольно изменять свою структуру, проходя через все оттенки радуги, переходить из одной области невидимости в другую. Размеры этих организмов могут колебаться от размеров монеты до 500 метров в диаметре. Это могло бы объяснить не только загадочные «ночные огни», наблюдавшиеся летчиками в годы второй мировой войны и войны в Корее и Вьетнаме, или маленькие светящиеся шары, проникающие в наши жилища и мчащиеся по улицам, но и некоторые таинственные «шаровые молнии», некоторые «медленные метеориты» («брадиты» Фламмариона) или некоторые светящиеся раскаленные «болиды», исчезающие за секунды до своего падения на землю, и даже некоторые «планеты» и «спутники», неожиданно открываемые астрономами (Вулкан, Фазица, спутники Венеры) и столь же неожиданно исчезающие с небосвода».
Снимки существ, подобных сфотографированным Бокконе, удалось сделать и нашим исследователям. Так, на серии снимхов, сделанных зимой в Москве — оператор снимал небольшой темный неопознанный объект, — при проявлении выявилось гигантского размера дельфиноподобное образование, получившееся на некоторых снимках темным, на других — светлым.
В обстоятельной, написанной на высоком уровне монографии сибирских ученых, посвященной разработке гипотезы тунгусского феномена как плазменного сгустка, оторвавшегося от Солнца и взорвавшегося в земной атмосфере, приводится построенный компьютером предполагаемый облик этого сгустка во время его полета в атмосфере.
Многозначительным представляется то обстоятельство, что этот компьютерный теоретический образ с точностью до копии похож на снимок московского дельфиноида.
Очень интересный и четкий снимок был сделан в Крыму. В данном случае оператор хотел сделать обычный ландшафтный снимок крымского предгорья и визуально не наблюдал ничего необычного. Однако на позитиве получилось очень четкое изображение совершенно черного (снимок черно-белый), непрозрачного объекта в форме горизонтально расположенного длинного воздушного шара с несколько волнистой поверхностью и слабыми световыми бликами на ней.
Размышляя над природой этих созданий, обычно определяемых в англоязычной литературе термином, предложенным Д. Констеблем, — криттеры — твари, Д. Бокконе выдвигает предположение об их глубочайшей древности: «Существование этих структур, состоящих из материи в самой разреженной форме… этих форм жизни, способных изменять свою плотность и переходить от одной степени видимости к другой, от областей спектра, воспринимаемых фотопленкой, до полной физической плотности и видимости для нашего глаза, их существование открыто не сегодня. Оно известно с древних времен, когда такие формы жизни обозначались многозначительными терминами «Сияющих», «Дэва», «Стихийных духов»… Сейчас кажется вполне естественным связать эти объекты — живые существа с эфирными существами, способными летать, проходить через электрические превращения и распоряжаться человеческой жизнью, о которых говорится в легендах и мифологических преданиях, восходящих к эпохе неолита, или же с летающими объектами и существами, искусно изображенными на стенах франко-испанских пещер человеком палеолита. И не будет чересчур смелым предположить, что сама ветвь развития, приведшая к таким эфирным формам жизни, гораздо древнее большинства форм жизни на Земле и восходит, быть может, к той эпохе, когда Земля была больше газообразной и плазматической, чем твердой».
Я не знаю, читал ли Бокконе книги К. Э. Циолковского, ведь его работы по философии мало известны и на родине — впрочем, это ни о чем не говорит: Циолковский может быть лучше известен зарубежному читателю, чем нашему, как говорится, «нет пророка в одном отечестве». Меня же поразило удивительное сходство мыслей. К. Э. Циолковский пишет: «… материя не сразу появилась такой плотности, как сейчас. Были стадии несравненно более разреженной материи. Она могла создать существа, нам сейчас недоступные, невидимые. Сзади нас тянется бесконечность времен. Сколько было эпох, сколько случаев для образования разумных существ, непостижимых для нас! Каково их влияние на нас, каковы их отношения между собой — мы не знаем.
Есть факты, которым мы не верим, пока они не коснутся нас самих.
Они говорят за вмешательство каких-то непонятных сил в человеческие поступки».
Миллиарды лет назад, когда зарождалась наша планетная система, в ярком свете и буйстве энергии молодого Солнца на новорожденных планетах в хаосе и катаклизмах материи зарождались непостижимые формы жизни.
Снова обернемся назад. В древних тибетских книгах и в дошедшем до наших дней учении толтеков, называющих себя «видящими», говорится о множестве рас, населяющих Землю. В учении видящих говорится и о бесчисленном количестве «великих полос или диапазонов эманаций», организующих материю. Видящие считали, что из всего множества диапазонов эманаций на Земле действуют только 48 — и только восемь из них производят жизнь, одна из которых органическая; другие же семь создают жизнь неорганическую.
Плазменная жизнь, радиобы Рут Дроун да хойловские облака — вот и все, что мы можем представить себе при сегодняшнем уровне развития науки. Но величайшее философское прозрение, говорящее о неисчерпаемости материи в противоположность появляющимся в каждую эпоху ученым, ставящим предел этой неисчерпаемости, открывает путь к пониманию возможности существования материи в удивительных состояниях — с поразительнейшими свойствами — и число форм жизни, достроенных на основе таких состояний материи, столь же неисчерпаемо, как и сама материя.
Фотографии плазмоидов, полученные Бокконе и другими, их метки на всевозможных приборах не отражают, видимо, их истинную физическую природу, а представляют собой всего лишь следы взаимодействия с нашим миром.
Эти древнейшие на Земле расы сосуществуют с новичками — белковыми малоподвижными и холодными расами растений, животных и людей. Мы не замечаем никакого взаимодействия, и это поощряет нас считать себя чем-то вроде потомков Великих Белых Переселенцев, давным-давно забывших, на чьей земле они живут. Но было бы опрометчивым считать; что такого взаимодействия нет совсем, ибо история рода человеческого, при беспристрастном взгляде на нее, лишена внутренней логики, мотиваций и целевых установок и видится спектаклем, разыгрываемым извне.
IV. Фантастическая реальность контактов
«Видит горы и леса,
Облака и небеса,
А не видит ничего,
Что под носом у него».
Бесчисленные формы жизни населяют космос, и это, казалось бы, должно создавать возможности для разрешения парадокса Ферми: «Где хоть кто-нибудь?» Определим понятие о контакте. В самом общем виде под контактом можно понимать любую форму движения материи, в которой принимают совместное и взаимно влияющее участие две или более материальные системы. Следовательно, с этой точки зрения контактами могут считаться и столкновения шаров, и смешение растворов, и река, текущая в своих берегах, и замыкание электрических проводов, и человек, ведущий братоубийственную войну, и он же, смотрящий на звезды, и многие другие примеры взаимодействий. (К вопросу, почему можно считать взаимовлиянием и последний, и подобные ему примеры, я вернусь несколько позже.) Следует отметить, что любой реальный контакт, кажущийся элементарным, всегда является комбинацией различных видов движения материи. Такой простейший пример, как столкновение движущихся шаров, содержит частности, которые не позволяют считать его чисто механическим. При столкновении выделяется некоторое количество теплоты, происходит взаимный теплообмен, а также теплообмен с окружающей средой. Столкнувшиеся шары некоторым, вполне определенным образом обмениваются моментами количества движения и разлетаются в разные стороны, имея определенную информацию друг о друге.
Говоря о контактах между цивилизациями, мы обычно подразумеваем один из частных, идеализированных случаев контакта-информационное, одно-, двух-, или многостороннее взаимодействие между цивилизациями. Этому определению контакта явно не хватает четкости. Во-первых, информационное взаимодействие, как показано на примере сталкивающихся шаров, присуще системам, которые весьма затруднительно считать цивилизациями. Во-вторых, более важной причиной полученной нечеткости является неопределенность самого понятия цивилизации. Формулирование приемлемого и однозначного определения цивилизации крайне сложно, а может быть, и невозможно в связи с тем выводом, который был получен выше — о существовании бесконечного, даже в рамках синтезированного определения, множества форм жизни, которое будет неминуемо порождать бесконечное число путей развития и, как следствие, организации или объединения существ и которые можно, по-видимому, определить как цивилизации, но вряд ли удастся описать единой, корректной и всеохватывающей формулой.
Более плодотворной оказывается попытка выделения в контактной или предконтактной ситуации чисто эмоционального фактора, присущего хотя бы одной из контактирующих сторон: это рождаемое страстью к познанию стремление к контакту. В самом деле, газовый поток, натыкающийся на препятствие, вовсе не испытывал никакого стремления к получению информации об этом препятствии, но он ее получает и перестраивается на основе этой информации, образуя каждый раз известные картины газодинамических спектров.
Итак, контакт между различными системами или формами жизни или цивилизациями можно определить как стремление одной системы к получению информации о другой системе, вне зависимости от того, имеет ли это стремление сугубо прагматический или неопределенно-познавательный характер, что может пониматься просто как любопытство.
Но что или кого, собственно говоря, мы ищем и ждем? Ответ предельно ясен — и умеренные, солидные, носящие порой даже академические титулы ученые-контактологи, и с горящими глазами энтузиасты НЛО ждут примерно одного и того же: антропоморфное — для первых, или с некоторой долей жутковатости — для вторых, существо, прибывающее на построенном на основе твердых, раз и навсегда установленных физических принципах аппарате, сделанном, правда, из невиданных на Земле материалов — для первых, и нарушающем все и всяческие законы физики светящемся шаре — для вторых. То есть представляем себе что-то вроде картины прибытия умопомрачительного и всесильного принца из неведомой страны ко двору Людовика XIV на реактивном «Конкорде».
В какой-то степени можно согласиться с таким соотношением уровней развития земной и внеземной цивилизаций. Земная техническая цивилизация чрезвычайно молода и говорить о ее возможном лидирующем положении в Галактике, наверное, не очень скромно. Более правильным было бы понимание того, что разница уровней контактирующих цивилизаций может быть еще большей, чем в приведенном примере, что прекрасно выразил А. Кларк «По-настоящему развитая технология неотличима от магии», — назовем это определение принципом Кларка.
Контакт, подобный ожидаемому, можно назвать вертикальным, имея в виду соприкосновение двух цивилизаций, пути развития которых примерно одинаковы, но где одна из этих цивилизаций обогнала другую в своем развитии. Такой контакт несомненно вызовет эмоциональный шок у менее развитой цивилизации, однако я не думаю, что этот шок будет всеобщим: в социуме всегда есть интеллектуальные лидеры, элита не по званию, а по природе- философы, естествоиспытатели, художники, сказочники, фантасты, для которых поразительное зрелище собственного, в общем-то, будущего станет лишь зримым подтверждением их мечты, поиска, мифа. «Человек не может измыслить ничего сверх сущего» — и в мифах и преждевременных изобретениях появлялись и крылья Икара, и волшебное зеркальце, и вертолет Леонардо да Винчи, и «Наутилус» Жюль Верна, и гиперболоид Алексея Толстого.
В дальнейшем речь будет идти, в основном, о контактах, которые можно назвать горизонтальными, т. е. о контактах между цивилизациями существ, физическая природа которых обусловила взаиморазличные пути их развития, В отличие от достаточно ясной ситуации в случае встречи цивилизаций в вертикальном контакте, последствия горизонтального контакта предсказать чрезвычайно трудно.
Характерной особенностью в этом случае будет неприятие контакта значительной частью интеллектуальной элиты, для которой вертикальный контакт не представлял бы особых трудностей. Это связано с тем, что, будучи самой динамичной и авангардной группой своей цивилизации, но находясь под давлением экстраполяций своих теорий на будущее, эти люди в. большинстве своем утрачивают способность восприятия качественно иных знаний и в истории науки известно много примеров удивительной консервативности ученых, сталкивающихся с принципиально неудобоваримыми явлениями, с фактами, не укладывающимися в рамки сложившихся парадигм, Главное, что характеризует горизонтальный контакт, — это почти полная невозможность сопоставления контактирующих цивилизаций из-за качественно разных уровней знания, которыми они обладают.
«Нет смысла в утверждениях о других «разумных» системах как о находящихся на «таком же» или «более высоком» уровне развития, — пишет Б. Н. Пановкин. Любой вариант направленной деятельности может быть сравним «по уровню развития» только с «самим собой» в плане его развития». Однако существует как минимум один фактор, который поддается ранжированию: это число реальностей, о которых данная цивилизация имеет максимально объективные и полные знания.
Человечество обладает некоторыми знаниями о мире обычном — мире масштабов, сопоставимых с собственными размерами человека, хотя и здесь, как известно, существует много белых пятен: я не буду приводить всем хорошо знакомые примеры из биологии, геологии, теории происхождения жизни и ее эволюции и т. д. и т. п. Даже сама «царица точных наук» — математика не избежала сегодня критики. Причем критикуются не какие-либо современные, сверхсложные построения, а изначальные постулаты и понятия. Вот что пишет, например, В. А. Успенский: «Хотя термин «доказательство» является едва ли не самым главным в математике, но не имеет точного определения. Понятие доказательства во всей его полноте принадлежит математике не более, чем психологии: ведь доказательство — это просто рассуждение, убеждающее нас настолько, что с его помощью мы готовы убеждать других».
Началось знакомство — я не могу подобрать более точного определения — с микромиром, само название которого, бытующее даже в специальной литературе «странный мир», показывает изумление человека перед чудом квантовых явлений и в какой-то степени отражает глубину этого знакомства.
Предпринимаются попытки понимания макромира, мира больших объектов и пространств, хотя здесь из-за естественного отсутствия экспериментальных возможностей вся теория сводится к привлечению приличествующих каждому данному случаю гипотез. Вот что говорят по этому поводу сами космологи: «Мы будем считать расширение Вселенной удобной, разумной и плодотворной рабочей гипотезой, помня при этом, что все это еще лишь гипотеза» (П. Пиблс) «Фридмановская модель большого взрыва… ни в каком пункте не вступает в прямое противоречие с наблюдениями. Но, сказать, что она определенно подтверждается наблюдениями, пока еще нельзя» (С. Вайнберг). Еще резче высказывается Т. Яаккола: «…концепция космических эволюционных процессов, принятая в стандартной космологии, представляется путаным нагромождением «к случаю» — предположений, касающихся ближайшего и далекого прошлого. Вся конструкция стандартной космологии вряд ли пройдет сквозь бритву Оккама».
Я не хочу огульно охаивать достигнутое невероятно тяжелым, самоотверженным трудом многих поколений ученых, но я решительно возражаю против царящей на научном Олимпе эйфории и душевного трепета перед своими собственными достижениями. Познание есть бесконечный динамический процесс, и заявления о том, что к зданию современной науки, может быть, следует добавить всего еще два-три лепных карнизика и работа будет завершена, по меньшей мере нескромны.
Здесь важно отметить еще одно обстоятельство. Я не абсолютизирую принципиальную невозможность горизонтального контакта исходя, во-первых, из философских представлений: это было бы тождественно признанию существования в природе непознаваемого. Качественную разницу между цивилизациями нельзя ни в коем случае рассматривать как некую абсолютную грань, которую не дано переступить, — эта грань является лишь характеристикой для той или иной эпохи, для того или иного уровня познания множества реальностей, и контакты, о которых дальше пойдет речь, должны рассматриваться именно как встречи лицом к лицу с чужим, нечеловеческим разумом, происходящие у этой грани.
Сообщения очевидцев и участников таких встреч появились задолго до эры современной уфологии, берущей начало, как известно, с наблюдения Кеннета Арнольда в 1947 году. Число сообщений о контактах постоянно росло, и когда собранный массив приобрел такой вес, что отмахнуться от него стало весьма затруднительно, начался процесс размежевания и поляризации научного сообщества по отношению к феномену НЛО и особенно контактов на отдельные группы, исповедующие принципиально разный подход к проблеме.
Первая группа представлена сравнительно небольшим отрядом «пресс-академиков», на которых, по-видимому, возложена функция государственных успокоителей общественного мнения, благодаря чему они имеют весьма легкий доступ к средствам массовой информации, где более или менее регулярно повторяют сакраментальное «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». А если у кого-то все еще остаются вопросы, то и тут наука находится на высоте. Публику потрясают рассказами о жутких и непреодолимых межзвездных расстояниях, об установленном с абсолютной достоверностью отсутствии разумной жизни на планетах Солнечной системы, о совершенной недопустимости выполнения летательными аппаратами таких маневров, которые проделывают «так называемые НЛО» и еще о многом и многом другом. А специально для очевидцев сообщаются сведения из психопатологии.
Для поддержки этого «крупного калибра» используется многочисленная армия так называемых научных обозревателей, выступающих под лозунгом: «Народу не нужны нездоровые сенсации. Народу нужны здоровые сенсации». Терпимостью к чужим взглядам не отличаются и в выражениях не стесняются. Способны совершенно спокойно зарезать правду-матку.
Следующую группу составляет ученый люд, которому охота и открытие свершить, и невинность соблюсти. Программа этой группы носит, как показано в первом разделе этой главы, ортодоксально-антропоцентристский характер; в НЛО, в большинстве своем, не верят, а заняты, главным образом, разработкой чудовищных многовековых программ радиопоисков «братьев по разуму».
Еще одна группа исследователей, больше всего на свете стремящаяся своей деятельностью не прогневать пресс-академиков, контакты не признает вовсе, считая их бредом свихнувшихся маньяков, и занимается исключительно НЛО, изобретая для объяснения оных довольно-таки унылые гипотезы, в которых самый осторожный чиновник от науки не найдет даже намека на безумие. Термина «НЛО» они, впрочем, тоже стыдятся, называя «все это» аномальными атмосферными явлениями.
Дальше идут группы, занимающиеся, не без инспирированного противодействия, изучением собственно НЛО и контактов, то есть уфологи, большинство из которых в своих попытках построения гипотез, объясняющих феномен НЛО, идет от собственных априорных и заведомо субъективистских классификаций, не обращая особого внимания на случаи, в эти классификации не укладывающиеся.
Обычно процедура классификации предполагает некоторое понимание природы классифицируемых объектов или явлений. Классификация же контактов проводится на основе весьма условных и субъективных посылок исследователя, что имеет прямым следствием появление заведомо узких и частных гипотез. Так, все контакты, связанные с НЛО, автоматически включаются в сферу интересов уфологии, откуда чаще всего следует вывод об инопланетном происхождении контактирующих существ и далее, естественно, об исследовательской деятельности этих существ на Земле. Но контактами с участием НЛО феномен далеко не исчерпывается: большое число контактов происходит в самой что ни на есть обыденной обстановке, с полным отсутствием каких бы то ни было светящихся шаров или летающих тарелок. Контакты такого рода считает предметом своих исследований парапсихология. Случаи же, которые в силу их высочайшей степени странности, абсурдности и даже мистики являются неприемлемыми и для самых экстремистски настроенных уфологов или парапсихологов, включают в сферу своих интересов оккультисты.
Подобные систематики мало чем по сути дела отличаются от средневековых, где контакты, которые сейчас относят к уфологическим, считались проявлением божественных сил, шли от Бога, а парапсихологические — телекинез, телепортация и прочие — от дьявола.
Вышесказанным я вовсе не хочу подвергать преждевременным сомнениям какую-либо из гипотез. «Выделенные» гипотезы, базирующиеся на произвольной классификации, должны пользоваться полным равноправием и не могут быть отвергнуты на основании чьих-либо личных симпатий или антипатий, тем более, что приближение к пониманию природы феномена происходит очень медленно; и пока нет никаких оснований для того, чтобы отдать предпочтение какой-то из гипотез, необходим широкий и непредвзятый поиск во всем диапазоне предлагаемых теорий.
Сами по себе гипотезы не могут вызывать возражений: смущает создавшаяся вокруг некоторых из них обстановка оголтелой пропаганды и нетерпимости к инакомыслящим.
Особенно много споров ведется вокруг гипотезы о возможном инопланетном происхождении феномена НЛО, чему еще большую остроту придает максимальная доступность этой гипотезы для понимания широкой публики. Ультраправые исследователи «аномальных явлений» заявляют, что «мы не можем допустить только одного: прилет из другой галактики пресловутой «летающей тарелки» инопланетян… Утверждение о том, что к нам прилетают инопланетяне, которые якобы за нами наблюдают (не вступая в контакт), совершенно необоснованно…» Ультралевые в свою очередь все и вся склонны объяснять вмешательством пришельцев.
Пресс-академики воспринимают создавшуюся ситуацию с нескрываемым удовлетворением и ходят со сданной им козырной карты: «мы же говорили — НЛО могут интересоваться только психически неуравновешенные люди…», «урбанистическая религия космического века…», «заполнение освобожденной институциональной церковью идеологической ниши…» и т. д. и т. п. И в завершение требуют все закрыть и запретить.
Вред, наносимый ультраправыми, очевиден и не требует особых разъяснений; последствия же деятельности ультралевых более многоплановы. Во-первых, шумиха, обстановка сенсационности, создаваемая ими вокруг феномена, мало способствует серьезному изучению НЛО и, вдобавок, дискредитирует очевидцев и контактеров, чем лишает уфологию множества добротных свидетельских показаний. Еще больший вред наносят представления ультралевых о целях визитов на Землю, то есть их понимание идеологической стороны контактов. По мнению ультралевых, инопланетяне ведут непрерывное, на протяжении многих веков, наблюдение за земной цивилизацией для того, чтобы в некий критический момент в истории Земли прийти землянам на помощь — с точки зрения оптимистов, или завоевать и поработить Землю как считают пессимисты. Здесь уже происходит смыкание с правым ортодоксальным мировоззрением — с религией, с религиозным учением о мессии, о «хороших парнях», с явлением которых на Земле чудесным образом наступит Золотой Век.
Это содержание неминуемо выливается в соответствующие формы религиозных «космических сект», отличающихся от традиционных церквей разве что объектом и процедурой поклонения.
Для иллюстрации происходящего приведу взятый из книги Ж. Валле отрывок из монолога члена одной из американских «космических сект»: «Я шел долгим путем. Я отказался от всего. Я разрубил все узлы. Я сжег мосты. Я повернулся спиной ко всему миру. Я не могу позволить себе усомниться. Я должен верить. И никакой другой правды не существует… Ты переживаешь сейчас период сомнений, но держись, парень. Это трудное время, но мы знаем, что ребята сверху позаботятся о нас». Далее Ж. Валле пишет: «Путающий взгляд, взгляд, который в будущем, может быть, примет новые формы и подчинит еще большее число людей».
В уфологии существует еще одно направление, представители которого, подходя с максимально доступной им непредвзятостью, пытаются найти нечто общее в природе феноменов, а не в их крайне изменчивой структуре и проявлениях. Признавая и рассматривая весь массив наблюдений, они стремятся выработать единую, синтетическую теорию феномена.
Кто окажется прав, покажет только время. Однако уже сейчас необходим поворот от полемики в стиле «а кто ты такой?» к рассмотрению всего множества гипотез, включая самые экзотические. Нужна спокойная, в рамках хотя бы элементарных приличий, дискуссия, где могли бы быть высказаны любые «еретические» взгляды. И не надо никакой «непримиримой борьбы», никому не надо «давать решительный отпор» и никого не надо объявлять ничьим врагом. История науки, кстати, учит, что давала «решительный отпор» и вела «непримиримую борьбу» вовсе не гелиоцентрическая система против своих противников, а мракобесие, инквизиция яростно боролись против ученых, осмелившихся утверждать новые и невиданные взгляды. А правы-то оказались Бруно и Коперник! К сожалению, уроки истории обычно не усваиваются, и забыто совсем уж недавнее прошлое, когда кто-то боролся с «заразой материализма», кто-то — с «буржуазными идеалистическими концепциями», а в результате целые национальные научные школы оказывались вне мировой науки. И что совсем уж поразительно, иные «борцы», видимо, перековавшись, как-то внезапно становились «отцами» национальных научных направлении, бегущих за ушедшим давно поездом.
Что же касается инопланетной гипотезы, то она, повторяю, имеет несомненное и неоспоримое право на разработку, поскольку нельзя исключать возможность того, что пусть очень маленький процент наблюдений мог действительно зафиксировать тайную деятельность землеподобных пришельцев. Ведь имеется множество явных физических наблюдений, в частности, посадок, после которых оставались отчетливые следы на земле, и других свидетельств того, что объекты являются вроде бы совершенно реальными машинами. Но если это так, если все эти случаи — результат присутствия на Земле реальных, созданных умом и руками разумных существ космических кораблей, то тогда имеющиеся в нашем распоряжении данные заставляют предполагать наличие у пришельцев продуманного плана действий. Незнание этого плана может оставить нас неготовыми во всех отношениях к потенциально возможной ситуации — факту всеобъемлющего, ставшего всеобщим достоянием контакта, когда у нас может остаться слишком мало времени для того, чтобы решать — с какой миссией прибыли пришельцы? И какое наступило время — «обнимать или уклоняться от объятий»? Ошибка в оценке и выборе стратегии поведения может дорого стоить нашей цивилизации — вспомним хотя бы судьбу аборигенов, которые испытали на себе ярость мести за капитана Кука.
Приводимые мной ниже очень немногочисленные примеры контактных ситуаций также собраны в какие-то определенные группы, в которых можно проследить внешнее сходство. Однако здесь я не преследовал цели установления какой-либо системы, желая лишь облегчить чтение и — для себя — изложение материала.
Существует громадное количество очень странных, невероятных рассказов людей об их встречах с чуждым, нечеловеческим разумом.
Эти рассказы нелогичны, абсурдны, но, тем не менее, коррелируют между собой самым удивительным образом. Эта корреляция, это сходство самых невероятных деталей в самых неправдоподобных сообщениях участников контактов самых различных частей света и является одним из критериев для оценки их истинности. За недостатком места я не всегда буду подтверждать этот тезис. Однако такие корреляции, и порой весьма впечатляющие, можно найти, пожалуй, к любому случаю.
В то же время закон Гверина, о котором говорилось в первой главе, также, а возможно, и в большей степени, может быть распространен на контакты. Этот закон в применении к контактным ситуациям может звучать так: «Любая закономерность, установленная по некоторому числу контактов, немедленно фальсифицируется последующими фактами, и именно так скоро, как они установлены». Это создает затруднения для инопланетной гипотезы, так как фантастическое разнообразие «визитеров» существенно усложняет понимание смысла самих визитов. Можно, конечно, предположить, что Земля является этаким космическим заповедником, или местом паломничества, или сверхмодным курортом для рас, населяющих Вселенную. Такие гипотезы есть, но, насколько мне известно, никто всерьез их не рассматривает.
Ранее я уже упоминал о древнейших мифах, в которых рассказывается о ситуациях, понимаемых нами сегодня как контактные. И Ветхий, и Новый заветы, и древние восточные и американские мифы заполнены свидетельствами контактов внеземных существ с людьми.
Однако эти предания настолько перемешаны с религиозными догмами, что современному исследователю очень сложно дать объективную оценку библейским событиям. Этим я вовсе не хочу заявить о полной бесперспективности и тщетности изучения древних источников — напротив, даже те очень немногочисленные источники, с которыми мне удалось познакомиться, поражают весьма странными деталями; но изучение древних источников в уфологическом смысле — колоссальнейшая, очень трудоемкая и специфичная работа, требующая участия ученых самых разных специальностей, способных к непредвзятой оценке получаемых фактов, сколь бы они не противоречили общепринятым схемам.
Здесь мы обратимся к более близким к нашему времени событиям, рассказы о которых несут на себе минимум наслоений от последующих интерпретаций.
В первой главе этой рукописи уже говорилось о волне наблюдений НЛО в 1896–1897 гг. Этот период, по-видимому, может считаться самым замечательным в истории уфологии, поскольку огромному числу наблюдений НЛО сопутствовало невиданное количество контактов с существами, которые воспринимались как экипажи летательных аппаратов. НЛО, наблюдавшиеся в те годы, описывались, практически без исключений, как сигарообразные темные объекты, несущие множество огней, и обычно отождествлялись наблюдателями с дирижаблями, что вполне понятно, потому что в 1896 году каждый уже хотя бы слышал об управляемых летательных аппаратах легче воздуха. В Европе первые неуклюжие дирижабли делали первые попытки подняться в воздух, и их фотографии нередко появлялись в американской прессе.
В качестве примера приведу несколько наиболее полно документированных контактов того времени.
История судьи Лоуренса А. Бирна была опубликована газетой «Дейли Тексарана», Арканзас, 25 апреля 1897 года: «Я инспектировал заболоченные участки Маккини после их передачи округу и, пройдя через заросли, увидел на поляне странно выглядевший объект. Подойдя ближе, я обнаружил стоящий на якоре дирижабль вроде тех, о которых так много писали газеты. Экипаж его состоял из трех человек, говорящих на иностранном языке и похожих на японцев. Заметив мое изумление, они пригласили меня к себе и провели по дирижаблю». Далее Бирн рассказал, что «двигатель дирижабля был сделан из алюминия, а газ, регулирующий высоту полета этого монстра, подавался насосами из алюминиевой цистерны». Других подробностей в газетном отчете не имеется. Интересно, что Бирн принял пилотов за японцев, вероятно, из-за их маленького роста и восточного разреза глаз, что перекликается со многими современными сообщениями, в частности, с показаниями супругов Хилл, о которых речь пойдет дальше.
И это был далеко не единственный случай контактов в 1897 году.
Их была масса, правда, никто не описывал экипажи кораблей как «японцев». Большинство людей, видевших пилотов дирижаблей, указывали на то, что они были бородатыми.
16 апреля 1897 года газета «Карье Геральд», Мичиган, писала: «Граждане Лайн Гроув заявили, что у них не осталось больше сомнений в том, что таинственные дирижабли действительно существуют.
Вчера утром большой объект наблюдался в тот момент, когда он медленно проплыл в небе на север, готовясь, как показалось, к посадке.
Джемс Эванс, кэбмен, Ф. Ж. Эллис и Бен Баланд — владельцы магазинов, а также Дэвид Эван и Джо Кроски бросились к лошадям и начали преследование. Они обнаружили дирижабль на земле в четырех милях от города, но когда всадники приблизились примерно на 700 ярдов, воздушный корабль, выпустив 4 огромных крыла, взлетел, взяв курс на север. В момент взлета дирижабль сбросил на землю два больших цилиндра из неизвестного материала, которые привезены в город и выставлены для всеобщего обозрения… Удалось заметить, что на борту находились две странно выглядевшие личности, делавшие отчаянные попытки остаться незамеченными. По словам Эванса и Кроски, у обоих были длинные бакенбарды. Почти все жители Лайн Гроува видели пролетающий дирижабль, и в городе царит сильное возбуждение».
Одним из наиболее знаменитых случаев того периода был случай с телкой Гамилтона. Поздним вечером 19 апреля 1897 года канзасский фермер Александр Гамилтон и его семья увидели странный сигарообразный объект, который снижался над коровьим загоном в 200 метрах от дома. Когда корабль сел, то оказалось, что его экипаж, по словам Гамилтона, состоял «из наиболее странных существ, которых я когда-либо видел. Они тараторили что-то все вместе, но мы не могли понять ни звука». Объект был 100 метров в длину и имел гондолу из прозрачного стекла в нижней части. «Гондола была ярко освещена изнутри. Корабль нес три огня: один большой мощный прожектор и два огня поменьше — красный и зеленый. Прожектор постоянно вращался во все стороны… Непрозрачные части дирижабля были выкрашены в темно-красный цвет… Огромное колесо, около 10 метров в диаметре, вращалось в его нижней части».
Пока все, разинув рты, наблюдали за дирижаблем, тот завибрировал, переместился и повис прямо над трехлетней телкой. «Кинувшись к ней, рассказывал Гамилтон, — мы увидели аркан из какого-то красного материала, закрепленный одним концом на дирижабле, он был наброшен на шею телки, которую стали втягивать на борт, до предела натянув веревку, которой телка была привязана в загоне». Гамилтон пытался перерезать красный аркан, но ему это не удалось, и тогда он перерезал собственную веревку и беспомощно наблюдал, как корабль и телка медленно поднялись в воздух и исчезли из виду. На следующий день опаленная шкура, ноги и голова телки были обнаружены на ферме Томаса, жившего в четырех милях.
Не меньшую известность получил случай с Джоном М. Беркли, который 22 апреля 1897 года разговаривал с человеком, появившимся из овальной машины с крыльями и с ослепительно яркими огнями.
Пришелец, который выглядел, как «обычный смертный», попросил Беркли принести «немного машинного масла, пару напильников и медного купороса». Когда Беркли принес почти все требуемое — он не нашел купороса, — пришелец, назвавшийся «Смитом», пожал Джону руку и поблагодарил. После этого он взобрался внутрь объекта, раздался свистящий звук и, по словам Беркли, объект взлетел, «как будто им выстрелили из пушки».
В ту же ночь другой фермер, Френк Николе, был разбужен около полуночи шумом какого-то двигателя. Выйдя из дома, он был ошеломлен потоком света, бьющего из огромного корабля, «отдыхающего на его ячменном поле». Николе пошел в поле, чтобы узнать, в чем дело. Он встретил двух незнакомцев с ведрами, которые попросили у него разрешения набрать воды из его колодца. Николе показал им дорогу к колодцу, а те в свою очередь пригласили Френка на корабль.
На дирижабле, как рассказывал Николе, он беседовал с шестью или семью лицами, показавшими ему все помещения корабля и в том числе машину, которая выглядела «такой сложной, что было невозможно понять принцип ее работы».
Американский уфолог Д. Киль, исследовавший эти и громадное число других случаев, проделал колоссальную работу, роясь в архивах провинциальных газет Америки того времени, и собранный им богатейший материал однозначно доказывает, что многие тысячи людей видели эти дирижабли, а многие десятки вступали в контакт с их экипажами.
Резонно предположить в таком случае возможность того, что это были действительно экспериментальные полеты дирижаблей, построенных на Земле и управляемых людьми. Но только через три года после описываемых событий, 2 июля 1900 года, граф Цеппелин поднялся в воздух на своем первом жестком дирижабле и успел пролететь 3,5 мили со скоростью 18 миль в час, прежде чем выход из строя рулевого управления не вынудил его приземлиться.
Крупнейший английский авторитет в истории авиации Чарльз Ч. Гиббс-Смит заявляет: «Как историк аэронавтики, специализирующийся на периоде до 1910 года, я могу с уверенностью сказать, что единственным летательным аппаратом, способным брать на борт людей в 1897 году на территории Соединенных Штатов, были воздушные шары, которые невозможно спутать с чем-нибудь еще. Никакого вида дирижаблей, т. е. наполненного газом баллона, управляемого пропеллерами, а тем более аппаратов тяжелее воздуха, которые летали или могли летать, в то время в Америке не было».
Анализ множества контактов с древнейших времен до наших дней обнаруживает некоторые озадачивающие и присущие, пожалуй, всем без исключения случаям особенности, одной из которых является той или иной степени абсурдность получаемой контактером информации.
Весьма странны материальные свидетельства контактов — предметы и вещи, полученные контакторами.
В один из самых обычных дней 1961 года Лаборатория пищевых и лекарственных продуктов Министерства здравоохранения США получила для анализа от ВВС США кусочек печенья, испеченного на борту летающей тарелки.
Несколько ранее, 18 апреля 1961 года, Джо Симонтон, 60-летний фермер из Висконсина, выйдя во двор собственного дома, оказался перед серебристым тарелкообразным объектом, зависшим над землей.
Объект был около четырех метров высотой и 10 метров в диаметре.
Открылся люк, и Симонтон увидел внутри трех мужчин около 1,5 метра ростом. Один из них поднял кувшин, и Симонтон решил, что его просят помочь с водой. Он взял кувшин, вошел в дом и наполнил его. Когда он вернулся, то увидел, что один из пилотов в помещении тарелки «жарит какой-то продукт на какой-то решетке без видимого пламени». Симонтон знаками дал понять, что его интересует пища, которую готовили пришельцы, и один из них протянул Джо четыре куска около 8 сантиметров в диаметре и с крошечными дырочками на поверхности. Затем пилот, находившийся ближе всего к Симонтону, закрыл люк, объект поднялся на 6–7 метров над землей и удалился на юг; при этом воздушная волна отклоняла верхушки сосен.
Три блинчика расхватали исследователи, а четвертый Симонтон оставил себе. Он сказал, что откусил от него маленький кусочек и что «блинчик на вкус напоминает картон».
«Были ли эти блинчики выпечены из экзотической марсианской муки? — пишет Д. Киль. — Конечно, нет! Они были из доброй старой пшеничной муки, соли и сливочного масла».
Симонтон, как и многие и до и после него, оказался жертвой странной игры. Многочисленные контактеры предъявляли куски металла, обрывки бумаги… осколки хрусталя и стекла. Они показывали все это с гордостью как доказательство правдивости их слов. Логично предположить, что откровенные мистификаторы попытались бы соорудить что-нибудь получше, более сложное, производящее впечатление, для подтверждения своих историй о контактах с «пришельцами из космоса».
В апреле 1897 года мичиганский фермер Джером Пенс и его жена шли через поле, когда «увидели ярко блестевший объект, летевший на высоте около 30 метров». Пролетая над ними и пронзительно жужжа, объект что-то выронил. Это «что-то» оказалось «большим алюминиевым колесом около метра в диаметре, напоминавшим по форме колесо водяной мельницы». 17 апреля 1897 года в Чикаго двое мальчиков, игравших в парке, заметили высоко на верхушке дерева пакет из коричневой бумаги.
Один из них залез на дерево и снял пакет. Когда ребята его развернули, они обнаружили картонную коробку, «содержащую остатки завтрака и прекрасно выполненную визитную карточку, на которой было напечатано: «Сброшено с дирижабля «Саратога», пятница 16 апреля 1897 года». Карточка, сделанная из прекрасного картона, была сложена, и в верхнем углу передней страницы было напечатано «воздушный корабль», внизу — позолоченная эмблема, изображающая мальчика с распростертыми крыльями. Внутри синим карандашом было написано: «21.41, курс северо-запад, 2000 футов, 61° с.ш. 33° з.д. Опускаемся. Густой туман. Моросит дождь». Если все это не липа, то, судя по координатам, «Саратога» должна была находиться над Гренландией. Местная газета комментировала этот случай: «…Многие видели эту коробку, но далеко не все восприняли ее как шутку, т. к. наиболее наблюдательные отметили, что вряд ли кто-нибудь заказал такие дорогие карточки только ради шутки, не говоря уже о том, что коробку в таком случае подсунули бы в гораздо более многолюдное место».
И это была не единственная такая шутка. Пилотами таинственных дирижаблей было сброшено множестве других ненужных предметов.
Над Этчинсоном, Канзас, за борт была выброшена наполовину очищенная картофелина, а канадская газета за 5 октября 1896 года упала 23 апреля 1897 года к ногам мичиганского фермера Даниеля Грея.
Грей заявил, что когда он работал в поле, услышал гудящий звук и увидел странный объект, летящий на небольшой высоте. Газета вылетела из него и «была сухой, прекрасно сохранившейся и нисколько не пострадавшей во время своего полета».
Предметы, падающие в настоящее время, В большинстве своем не обладают такой банальной конкретностью, но все так же бессмысленны для нас. Начиная с 1947 года, вслед за обнаружением НЛО, часто отмечалось выпадение какого-то шлака, анализ которого показывает, что он состоит из кальция, алюминия, кремния, железа и цинка и других «мирских» элементов. Такие случаи были отмечены в округе Вашингтон, в Нью-Хемпшире, Мичигане, Пенсильвании, Индиане и других местах. Подобный феномен наблюдался в 1946 году в Швеции.
Сотни свидетелей, наблюдавших 14 декабря 1954 года появление быстро вращающегося диска над городом Кампинас, Бразилия, заявили, что диск выпустил целый поток «серебристой пыли», заполнившей улицы города. Правительственная комиссия исследовала пыль, состоящую, как было установлено, из почти чистого железа.
Силиконовая субстанция часто обнаруживается на местах предполагаемых посадок НЛО. Выпадающие из НЛО нити, известные как «волосы ангела», также являются быстро распадающимся силиконовым соединением.
Таинственные полые металлические сферы также падали с неба по всему миру. Три такие сферы были обнаружены в австралийской пустыне в 1963 году. Они были около 35 сантиметров в диаметре и имели блестящую отполированную поверхность. 30 апреля 1963 года, выступая в парламенте, министр обороны Австралии Аллен Файхелл сказал, что все попытки открыть эти сферы потерпели неудачу. По слухам, их передали ВВС США, и больше о них никто не слышал.
Небольшие разноцветные сферы были обнаружены по всей территории Франции в таком количестве, как будто прошел дождь из таких сфер.
Но все же наибольший интерес, конечно, представляет непосредственное общение контактеров с чужим разумом и та информация, которую удавалось — я не могу сказать «понять» — хотя бы запомнить и передать.
Одним из наиболее знаменитых современных контактов был случай Бетти и Барни Хилл, супругов, которые ночью 19 сентября 1961 года ехали по шоссе, возвращаясь домой в Нью-Хемпшир. Неподалеку от Линкольна они увидели в ветровом стекле своей машины странный светящийся объект, который увеличивался и шел словно параллельно их курсу. После того, как объект завис в воздухе, они остановили свою машину и стали разглядывать его в бинокль. Внезапно супруги увидели, что объект пикирует на их автомобиль, и они решили уехать и побыстрее. Хиллы сообщили, что, пока объект был над ними после пикирования, они слышали серию коротких громких жужжаний. Когда миль через 30 они достигли окрестностей Эшленда, снова услышали жужжащие звуки. Однако в этот раз объекта они не видели.
Хиллы немедленно сообщили о своем наблюдении на ближайшую базу ВВС и в группу по исследованию НЛО. Однако в своем сообщении они не могли припомнить и объяснить, как они проехали 35 миль и что происходило во время двухчасового разрыва между двумя появлениями жужжащих звуков. Интересно отметить, что, как было установлено много позже, НЛО, с которым встретились Бетти и Барни, наблюдался военным радиолокатором ближайшей базы ВВС.
После инцидента у обоих очевидцев начались ночные кошмары, которые только через три года привели их к психиатру, доктору Бенджамину Симону, который для выяснения причин возникновения проблемы применил регрессивный гипноз, и лишь тогда обнаружилось, что происхождение кошмаров связано с потерянными двумя часами. Под гипнозом Бетти и Барни Хилл порознь сообщили, что они были взяты неизвестными существами на борт НЛО.
В объекте Бетти и Барни разлучили и подвергли процедурам, отождествляемым большинством уфологов с медицинским обследованием. Бетти, в частности, вводили в пупок длинную иглу, она чувствовала боль, и боль эта прекратилась, когда одно из существ сделало некий жест рукой перед ее глазами.
Нет необходимости повторять данные Хиллами описания способа их похищения или обстановки внутри корабля — это, наверное, не столь важно, тем более, что чуть дальше будет подробно рассказано о другом невероятном похищении. Интересно, однако, их описание существ-похитителей. Бетти оценила рост этих существ в 1,5–1,6 метра.
«Их грудь шире, чем наша, их носы длиннее, хотя я и видела людей с носами, как у них… Их цвет лица был серый — вроде серой краски на черной основе; их губы были синеватого оттенка… Их глаза двигались и у них были зрачки. Так или иначе, я воспринимала их глаза похожими на кошачьи».
Барни, с другой стороны, говорит следующее: «У этих людей головы были довольно странной формы, с большим черепом, сужающимся к подбородку. Их глаза продолжались до боковых сторон головы…
Рот был очень похож на то, как если вы рисуете одну горизонтальную линию с короткими перпендикулярными линиями на каждом конце…
Поверхность их кожи… была сероватой, почти металлического вида. Я не заметил никакого носового выступа-казалось, были только две щели, представляющие ноздри».
Между этими описаниями есть бросающееся в глаза (и тем большее по полному тексту первоисточника) противоречие. Однако показания Бетти и Барни совпадают в описании формы головы, цвета и внешнего вида кожи. С другой стороны, эти существа удивительно напоминают операторов НЛО в большом числе рассказов, известных лишь очень узкому кругу специалистов.
Другим, еще более невероятным контактом было так называемое «Дело Андрейссон». Этому инциденту я уделю несколько больше внимания и места, поскольку дело Андрейссон до сегодняшнего времени является наиболее полно расследованным и документированным случаем.
Бетти Андрейссон, тридцатилетняя домашняя хозяйка из Массачусетса, мать семерых детей, вечером 25 января 1967 года пережила одно из самых удивительных приключений, которые могут выпасть на долю человека — контакт с чуждым разумом. Пережитое ею было настолько фантастично, что она не решалась поделиться этим даже с членами своей семьи. Ее старшая дочь Бекки, которая лишь прикоснулась к контакту, считала все дурным сном. Когда в 1974 году был опубликован опросник для всех, кто имел какие-нибудь наблюдения НЛО, Бетти была в числе первых, кто сразу же откликнулся. Официальный ответ на ее письмо, начисто лишенный интереса к случившемуся, развеял все надежды Бетти узнать, что же произошло с ней и ее семьей. В 1975 году она прочитала в местной газете статью о центре по изучению НЛО, где сообщалось, что доктор Аллен Хайнек нуждается в информации о НЛО. Бетти написала ему письмо, и тем не менее прошло несколько месяцев, пока началось расследование. Дело в том, что инцидент Бетти Андрейссон обладает столь «повышенной странностью», что многие, даже непредвзято настроенные исследователи с большим подозрением отнеслись к полученной информации. С обыденной точки зрения рассказ Бетти Андрейссон уводит в реальность настолько чуждую нам, что она может быть описана лишь метафорически и по-настоящему понята сознанием лишь в неординарном состоянии.
Дело Андрейссон расследовалось в течение 12 месяцев группой специалистов во главе с Раймондом Фаулером. В группу входили специалисты по психиатрии и психоанализу, в том числе доктор Г. Эдельстайн, возглавляющий Институт гипноза в Новой Англии. За 12 месяцев работы было проведено 14 сеансов регрессивного гипноза, в ходе которых открылась поразительная картина. Обе, Бетти и Бекки, оказались прекрасным материалом и уже через несколько занятий они научились за несколько минут впадать в глубокий транс. Во время сеансов глубокого регрессивного гипноза Бетти и Бекки вспомнили свой драматический опыт весьма детально. Каждая испытывала при этом естественное чувство опасения, страха, удивления, сожаления, боли и радости. Выражение их лиц, голос и слезы были неподдельными.
Итак, вечером 25 января 1967 года Бетти возилась в кухне, а ее семеро детей, старшей из которых — Бекки было 11 лет вместе с бабушкой смотрели в гостиной телевизор.
Десять лет спустя, находясь под гипнозом, Бетти и Бекки так опишут эту картину: Бетти: Вдруг свет погас, мы все удивились, что там случилось? Мы посмотрели, и там было… за окном… Я вижу свет, что-то розовое. А теперь свет становится ярче. Он красно-оранжевого цвета и пульсирует.
Я сказала детям: «Успокойтесь и быстро идите в комнату, это пройдет сейчас». Казалось, что весь дом погрузился в пустоту. И все вокруг как будто замерло.
Бекки: В следующую минуту, я помню, мама сказала: «Ш-ш-ш, успокойтесь». За окном кухни огромное пульсирующее сияние. Там, снаружи… Какое громадное сияние! Когда перепуганная Бетти выпроваживала детей в комнату, на кухне появился ее отец. Выглянув во двор через кухонное окно, Вейно Ахо застыл от удивления, не веря своим глазам. То, что он увидел, лучше всего описано в его письменном заявлении. Несмотря на каракули, выведенные трясущейся рукой, слова старика убеждают в увиденном, каким бы причудливым и поразительным оно ни было: «Эти существа, которых я увидел из окна дома, походили па голливудских уродцев. Я подумал даже, что они надели смешные колпаки, чтобы походить на лунных человечков. Они смешно прыгали один за другим — как кузнечики. Когда один из них заметил меня, они перестали прыгать… стоящий впереди посмотрел на меня, и я почувствовал себя не совсем хорошо. Вот все, что я знаю…».
После этого все члены семьи, за исключением Бетти, почувствовали, что не способны даже пошевелиться. О том, что происходило дальше, удалось узнать лишь погрузив Бетти в гипнотическое состояние, и о многом из того, что хранилось в ее памяти, Бетти узнала впервые только через 10 лет.
За окном снова зажглись огни, и четыре существа прошли в дом сквозь толстую деревянную дверь. Они вошли друг за другом, следуя за главным. Существа были совершенно одинаковы, за исключением лидера, который был повыше ростом. У существ была серая, кожа, большие грушевидные головы. Лица их были монголоидного типа.
Большие, кошачьи, как бы вращающиеся глаза резко контрастировали с менее выдающимися чертами лица: отверстия носа и ушей и неподвижные, прорезанные рты. Они были одеты в блестящую темно-синюю плотно прилегающую униформу. На левом рукаве была видна эмблема, напоминающая птицу с расправленными крыльями. Трехпалые руки были затянуты в перчатки, на ногах — высокие ботинки. Лидер, около 120 сантиметров ростом, называл себя Квазгаа.
По словам Бетти, контакт происходил телепатически: «Казалось, что все произносилось вслух, но… ах, я думаю, это была передача мысли на расстояние… но звучало все так, как если бы это было произнесено вслух».
Квазгаа протянул руку, но Бетти неправильно поняла его мысленный импульс: «Вы хотите что-нибудь съесть?» Они кивнули. Бетти достала кастрюлю и стала готовить мясо. Но существа поправили Бетти: «Но это не наша пища. Наша пища очищается огнем; знания, очищенные огнем. У вас есть пища такого рода?» Религиозное чувство Бетти продиктовало ответ: «Да, я думаю, что у меня есть что-то в этом роде…
Это — там». Существа последовали за Бетти в гостиную, «и здесь я увидела свою семью, как бы застывшей во времени. И я удивилась, что же произошло. Но я посмотрела и взяла Библию, лежавшую на столе. Я повернулась и передала ее лидеру…»
Следует отметить религиозность Бетти, не заключавшую в себе впрочем, элементов фанатизма. Семья Бетти — это обычная простая американская семья, без особых интеллектуальных запросов, где вся духовная пища заключалась в Библии и телевизоре, и это обстоятельство порой диктовало Бетти довольно-таки ортодоксальную трактовку происходящего, но в то же время расхождение переживаемого ею с этой трактовкой доставляло Бетти сильное беспокойство. Все это немало смущало исследователей, стоящих, как принято говорить, на твердых атеистических позициях.
Сцена в доме частично осталась в памяти старшей дочери — Бекки: «Какие-то… Я даже не знаю, что это! Там что-то и выглядит так ужасно. Но мама в порядке».
Было очень тревожно наблюдать и слышать Бекки во время этого сеанса гипноза. Сейчас, спустя годы после случившегося, в кресле сидел взрослый человек в возрасте двадцати одного года. Но голос, исходивший от нее, был голосом одиннадцатилетнего ребенка! Бекки: «Это… Это похоже на глиняного человечка. Он похож… на глиняного человека… разговаривает с мамой… А позади него справа — еще один маленький, а за этим — еще двое — как тройняшки… Они похожи на глиняных. Как бы из гладкой, замешанной на воде глины…»
Далее произошел интересный диалог, где религиозные представления Бетти сталкиваются с нежеланием пришельцев принять эту точку зрения:
— Что вы здесь делаете?
— Мы пришли, чтобы помочь. Вы нам поможете?
— В чем заключается моя помощь?
— Не могли бы вы последовать за нами?
— Вы от Господа? Вы все говорите, что пришли помочь миру. Почему?
— Потому что мир собирается уничтожить себя.
— Как же я могу помочь миру?
— Не могли бы вы последовать за нами?
— Если вы от Господа, и пришли спасать мир, я пойду за вами, только не обманывайте меня.
— Не могли бы вы последовать за нами? — повторили они.
Ее сопротивление ослабло под гипнотическим взглядом пришельцев, пристально смотревших ей в глаза. Бетти поставили в ряд с пришельцами, и она, вместе с ними, сквозь дверь, вышла из дома.
Бетти обнаружила, что и пришельцы, и она движутся в нескольких футах над землей.
Во дворе Бетти с изумлением увидела овальный объект с приподнятой передней частью. Квазгаа поднял руку, и в корабле появилось отверстие. Пришельцы вместе с Бетти влетели в корабль. Последовало длительное путешествие-полет по помещениям корабля, и в одном из помещений Бетти оставили одну.
Я не буду останавливаться на описании интерьеров корабля и тех предметов, которые видела Бетти, поскольку все описываемое практически невозможно сопоставить с чем-либо знакомым. И это притом, что Бетти оказалась прекрасной рисовальщицей — обстоятельство очень полезное для расследования.
Вот пример виденного Бетти: «Что-то красное и черное. Что-то черное, обведенное красным. Это что-то, думается, вроде зеркала. Я не знаю… В этой круглой комнате есть что-то вроде больших волнистостей, наподобие наших окон… На стене что-то вроде листа и какая-то вещь наверху, похожая на рельсы, но это не рельсы…»
Я не думаю, что кто-либо из читателей, даже вооруженный солидным научным и техническим багажом, был бы в лучшем положении, чем Бетти, и смог бы рассказать больше.
Но вот дверь снова открывается и появляются двое существ. Они ставят Бетти между собой и так, цепочкой, начинают движение по какому-то коридору, поверхность которого вызвала у Бетти образ остановившихся лучей света и ветра. По этому коридору Бетти и ее спутники попали в комнату, где без видимой опоры в воздухе висело белое платье. Бетти вынудили переодеться в него. Открылась дверь, и Бетти, опять между двумя существами, вошла в ярко освещенную комнату, напоминающую операционную. Вошел Квазгаа, и Бетти каким-то образом оказалась на чем-то, напоминающем операционный стол.
«Свет пошел со всех сторон… и проволоки… проволоки с иглами на конце. Они взяли эти длинные серебряные иглы — они были очень гнущимися — и одну вставили мне в нос, и через него в голову! Было больно, но они коснулись головы и сняли эту боль… Они сказали, что вроде бы хотели что-то пробудить… Когда они вставили ту иглу в мой нос, я слышала как бы звук лопнувшей мембраны или пленки… может быть, звук разрываемой ткани или чего-то, что рвется… Они все время что-то делали. И они ввели другую длинную серебряную иглу в мой живот — в пупок. И когда они это сделали, они стали говорить друг с другом». Помимо игл для обследования Бетти пришельцы применяли еще какие-то устройства, описание которых гораздо невразумительнее, чем описание игл. Но вот Бетти описывает иглу, которую достают из ее носа: «Он вытаскивает эту штуку из носа… О! Немножко даже смешно (вздох). Они вытаскивают ее — и на конце иглы что-то — что-то вроде шарика. Маленькая штучка на конце иглы. Трудно даже смотреть на это (вздох)». Бетти утверждает, что шарика не было, когда существа вставляли иглу в нос.
Квазгаа подошел к Бетти и поднял руки. Совершенно непроизвольно ее тело оказалось в сидячем положении — и она начала парить над столом! Левитирующая Бетти достигла двери, и внезапно какая-то сила поставила ее опять между двумя существами, которые привели ее в комнату для переодевания и предложили переодеться. Бетти переоделась и крикнула своим похитителям: «Я готова!» Дверь открылась, и снова Бетти каким-то образом оказалась между двумя маленькими существами. Втроем они вышли в коридор, напомнивший Бетти тоннель в метро. Именно в этот момент она заметила, что они плывут в воздухе над чем-то, похожим на дорогу.
Бетти отметила, что ей показалось, что они по этому тоннелю вышли из корабля. Через некоторое время все трое вошли в светлое помещение, по обе стороны которого стояло по четыре вроде бы стеклянных стула. Бетти предложили сесть на один из стульев и опустили вокруг нее какой-то прозрачный пластиковый или стеклянный чехол.
Ей стало очень холодно. Потом Бетти пересадили на другой стул и вставили трубки в рот и ноздри. Бетти сжалась от страха, когда пространство под чехлом стало наполняться какой-то жидкостью. Она почувствовала вибрации, пульсирующие вокруг ее погруженного тела.
Через трубку, вставленную в рот, Бетти влили немного какого-то сладкого сиропа, приятного и расслабляющего.
Бетти показалось, что ее переправляли куда-то, погруженную в жидкость, на странном стуле. Наконец, вибрации прекратились, жидкость ушла из-под покрова и он откинулся.
Бетти открыла глаза и поразилась — у каждого из ожидающих ее существ на голове был черный капюшон. Открылась дверь, и существа вместе с Бетти двинулись дальше по тоннелю, где единственным источником освещения были светящиеся костюмы существ. Этого света было достаточно, чтобы определить, что тоннель вырублен в камне.
Наконец тоннель закончился каким-то зеркалом, через которое вся троица неожиданно легко прошла. Они вышли в место, где атмосфера была, по определению Бетти, вибрирующего красного цвета. Все было красным, кроме черной дороги, по которой они шли. Дорога привела Бетти и ее провожатых к зданиям с большими проемами. По этим зданиям карабкалось множество поразительных существ, похожих на лемуров, у которых вместо голов было по два отростка с огромными глазами. И эти отростки могли двигаться независимо друг от друга.
Рисунок этого мира, сделанный Бетти, представляет собой жуткую, фантасмагорическую картину в духе Иеронима Босха. Громадные глаза ужасных существ следили за Бетти и ее спутниками. Когда они благополучно проследовали мимо, Бетти облегченно вздохнула.
Тройка подошла к кольцевидной мембране и, пройдя сквозь нее без малейших затруднений, оказалась в пространстве с зеленой атмосферой. Спутники Бетти сняли свои черные капюшоны. Бетти была потрясена чудесной красотой этого зеленого царства. Все окутано каким-то туманом, и все же все видно вокруг. Бетти видит странное создание: «похоже на помесь рыбы и птицы. Видны какие-то растения, окутанная туманом вода и далекие очертания зданий. Растения совсем другие: у них как будто стебли тянутся в виде петель разнообразных цветов». Бетти и ее сопровождающие вынуждены остановиться, потому что другая, похожая на эскалатор, дорога пересекает их путь, и они останавливаются, чтобы пропустить нечто. «Там было что-то белое.
Нечто белое. Я не знаю, что это такое! Что-то вроде… — я не в состоянии этого объяснить». Их остановка была краткой, и они снова двинулись в путь. Внизу, под дорогой, идущей эстакадой, Бетти увидела здание, похожее на пирамиду с вогнутыми сторонами. На вершине пирамиды находилось скульптурное изображение головы, как это определила Бетти.
Прямо перед ними засиял яркий свет. Он отражался от красивых кристаллических структур, похожих на гигантские призмы. Бетти, остолбенев, смотрела на меняющиеся краски. Поразительная красота увиденного была устрашающей. «И я подхожу к яркому свету — кристаллы, яркий-яркий свет, и прозрачные кристаллы, в которых играет радуга. Все вокруг хрустальное — все формы из хрусталя. Я не знаю, что это. Я боюсь! Я хочу назад! А впереди — яркий свет. Я хочу повернуть назад. И они проводят меня сквозь эти кристаллы. Этот яркий свет — впереди, вверху. 0-ох… яркий-яркий свет. Мы остановились, и эти двое сошли с пути. И я стою прямо перед светом. Я вижу что-то похожее на птицу — громадную-громадную птицу. Она стоит, видны ее крылья и сзади нее свет!.. Птица похожа на орла. И она живая! У нее белая голова и коричневое оперение. Птица просто стоит, и такое впечатление, как будто она распушила перья. А позади нее, такой яркий свет. Очень красиво. И очень, очень жарко здесь… Птица стоит, и вокруг нее летают золотые пылинки… крошечные золотые точки. О, как же жарко! Свет все усиливается и усиливается. О, жара невыносимая! О, я слабею».
В эту минуту Бетти начинает кричать от боли: «Вытащите меня отсюда! Уберите меня отсюда! Я не чувствую своих рук! О-о-о! О, мои руки и ноги! Мои ноги!..» Внезапно тело Бетти ослабло, и она стихла.
Это произошло так стремительно, что никто не успел отреагировать.
«О, становится немного прохладнее. Ax, ax, ox, мои руки! Они так болят!» В эту минуту в ее голосе зазвучали нотки растерянности: «Впереди какой-то костер. Маленький костер, как будто что-то горит. Я не знаю, что это такое. Просто горит что-то небольшое. Мои руки болят так сильно!..» В голосе Бетти зазвучало удивление. Ослепительный свет померк. Невыносимая температура упала. Медленно она открыла глаза — птицы впереди уже не было видно. На ее месте — только небольшой огонь. Она наблюдала, как костер постепенно стихал, переходя в красноватое сияние и, наконец, в кучу изредка вспыхивающих угольков и пепла: «Костер затухает, оставляя после себя угольки. Теперь я чувствую холод. Мне холодно… Ой, как холодно! Там впереди — мерцание угля и что-то еще. Я чувствую, как жизнь возвращается в мои руки. Мне получше. Угольки потухают, мерцая красноватым светом… О… Вот они превращаются в пепел, в котором изредка вспыхивают красноватые точки… А теперь пепел похож на червяка — громадного жирного червяка, как будто там лежит большой жирный червяк…» Затем справа от Бетти — существа стояли слева — раздались голоса, перешедшие в один громовой голос. Бетти помедлила и повторила то, что услышала: «Ты все видела и все слышала. Ты поняла?» Дальнейшая беседа Бетти с Голосом проходит опять под знаком ее религиозных трактовок происходящего, ищущих соответствия в символике передаваемой информации. Голос же ведет себя странно, не давая прямых ответов, но позволяя Бетти двусмысленное толкование:
— Я избрал тебя.
— Для чего ты избрал меня?
— Я избрал тебя, чтобы показать мир.
— Ты — Господь? — спросила Бетти удивленно.
— Я скажу тебе, когда придет твое время, — последовал двусмысленный ответ.
— Почему меня привели сюда? — снова спросила Бетти.
— Потому что я избрал тебя.
— Почему же ты не говоришь мне, почему и для чего?
— Время еще не наступило. Но оно придет — то, во что вы верите, то, что есть ваша надежда.
Последовало возвращение. Той же самой дорогой, между двумя своими странными спутниками Бетти вернулась в комнату с креслами. Опять последовала, процедура вставления трубок в рот и ноздри, пребывание в жидкости. Когда жидкость ушла из-под колпака, Бетти увидела, как существа, сопровождавшие ее, взяли по два белых шара, напоминающие мячи, и они пошли к выходу из корабля. Подойдя уже, как показалось Бетти, к выходу, они остановились. «Чего мы ждем?» — спросила Бетти. Ей ответили, что Квазгаа хочет поговорить с ней. Вошел Квазгаа. «Он кладет обе руки мне на плечи и смотрит в глаза. «Дитя, — говорит он, — ты должна забыть все на какое-то время», и он говорит мне что-то».
По мере того, как Квазгаа смотрел пристально на нее, голова его становилась расплывчатой. Казалось, что она смотрит на него и вместе с тем вне его. Один глаз его был сияюще-белый, а глазное яблоко второго — черным. Две глубокие борозды под глазами как бы о чем-то говорили.
«Квазгаа смотрит на меня белым и черным глазами. У него две какие-то штучки, как у пчелы на голове, и сам он сейчас похож на нее. Два — нет, не рога, а усика или чего-то там еще… что-то изменилось, было такое ощущение, что он как бы входит в мой мозг — глубже и глубже… Он сказал, что моя раса не поверит мне до тех пор, пока не пройдет много времени — нашего времени… Они любят человеческую расу. Они пришли именно потому, что любят человечество. И пока человек не примет того, что ему предлагается, он не будет спасен, он погибнет… Все спланировано… Но самое величайшее из всего — это любовь… Они не хотят никому навредить. Но именно из-за своей большой любви они не могут позволить больше человеческому роду идти тем путем, по которому он идет… Лучше потерять часть, чем потерять все… Они владеют технологией, которой мог бы владеть и человек… но это — только через духовность, и человек не отыщет этого иначе».
Бетти стала говорить неровно, то останавливаясь, то повторяя слова Квазгаа. Словно она вернулась назад во времени и снова слушала загадочную речь.
«Человек должен постичь многие природные явления на Земле. Если он начнет изучать природу, он найдет ответы на многие вопросы, над которыми бьется. Многие разгадки скрыты в природе огня и пепла — в самом высоком высокого и самом низком низкого содержатся многие ответы… Человек сможет найти их только через дух, ведь он сделан не только из плоти и крови…..Было бы слишком просто указать вам на эти ответы, это только еще раз подтвердило бы вашу несостоятельность — что вы недостойны их получения….. Знания можно приобрести только через дух, и те, кто достойны, получат их… Те, у кого чистое сердце, кто ищет со всей силой своей честности — получат их….. Энергия вокруг человека, и он не знает об этом. Это — простейшая форма энергии. Она — в атмосфере — этой атмосфере… Она к его услугам…..Человек столкнется со многими загадками… Мудрые их поймут…
Те, кто действительно их ищут — их найдут… Они должны быть скрыты таким вот образом из-за разложения, охватившего всю Землю… Если они выдадут их открыто, человечество воспользуется ими…
Он говорит мне о многих вещах, о том, что произойдет, что случится — они собираются прийти на Землю. Человек будет бояться этого… многие будут потрясены… И все же многие не будут бояться, ибо преодолеют страх.
Он говорит, что у него на Земле есть и другие… Их мозг хранит секреты, но они заперты… Он закладывает и запирает определенные тайные знания и в мой мозг… Они станут явными, когда придет время… И снова он кладет мне на плечи руки. И говорит: «А теперь, дитя, иди и отдохни».
Дверь наружу распахнулась и Бетти увидела туманную ночь и очертания своего дома. По-прежнему в сопровождении двух существ она оказалась в доме, где увидела всю свою семью, застывшую в том же оцепенении, как и прежде, когда ее уводили из дома.
Перед уходом существ Бетти спросила: «Это происходящее — зачем все это?»
— Из-за любви. Все — о любви. Человек стремится разыскать наше место… наши корабли… наши знания.
— Почему человек не ищет любовь все время? Почему?
— Потому что человек разделил себя. Он стал двойственным — разделение, двойственность. Он сформировал ту, другую сторону. Он способствовал тому, чтобы это произошло. Все было хорошо когда-то. Даже выбор его бывал хорош когда-то. Он все разделил. Даже в любви уже есть разделение. Бетти, следуй за мной.
Существо проводило Бетти в комнату, где она, раздевшись, заснула глубоким сном: «Я в кровати и слышу жужжание и что-то похожее на реи большого мотора. Шум, похожий па жужжание, и рев… И вот уже нет никакого рева, а что-то похожее на «динк-динк-динк»… я чувствую себя такой расслабленной и отдохнувшей и вот, ох… я сплю… И вот утро. Я вскакиваю с постели и чувствую себя счастливой…»
Наутро Бетти уже мало помнила из того, что случилось с ней накануне. Воспоминания пришли позже.
Настораживающая информация была получена во время одного из сеансов гипноза. Пытаясь разобраться с вопросом о миниатюрном предмете, извлеченном из уха Бетти при помощи иглообразного зонда, исследователи выяснили, что похищение 1967 года не было первым в жизни Бетти столкновением с чуждыми существами. Сведения об этих контактах в мозгу Бетти были заблокированы настолько тщательно, что когда исследователи начинали вести об этом разговор, Бетти оказывалась чрезвычайно перепуганной. Разбираясь в весьма скудных сведениях, сообщенных Бегги о прошлых контактах, исследователи пришли к выводу о том, что миниатюрный предмет, извлеченный существами из носа Бетти, был помещен туда гораздо раньше. во время более ранних контактов. Примеры подобных воздействий неоднократно встречаются в контактах, что позволяет говорить о возможности какой-то целенаправленной программы. Интересную аналогию этому приводит в своей книге Р. Фаулер: «Черный медведь вышел на охоту в густом лесу, полном других диких зверей. Понюхав воздух, он через поле направляется к реке, чтобы поохотиться за семгой. Внезапно он слышит странный незнакомый звук, идущий сверху, и со страхом видит шумный, кружащий предмет, похожий на птицу.
Со всех ног он бросается бежать, преследуемый но пятам громадной «птицей». Внезапно он чувствует резкую краткую боль в боку. Он продолжает бежать, но чувствует, как им овладевает сильная дремота.
Вскоре медведь падает, охваченный глубоким сном. «Птица» приземляется. Это вертолет, из которого выходят несколько исследователей.
Один из них все еще держит ружье, заряженное ампулами с транквилизатором. Один из биологов вешает на шею медведю ошейник с телеметрической аппаратурой и радиопередатчиком. После этого ученые садятся в вертолет и улетают.
Медведь просыпается. Возможно, слабые образы погони все еще мелькают в его мозгу. Скорее всего они воспринимаются как дурной сон после съеденного в то утро тухлого кролика. Он голоден, и он снова направляется к реке.
А в семистах милях над ним смонтированная на спутнике «Нимбус» сверхчувствительная сложнейшая установка посылает сигналы передатчику, приспособленному на шее медведя. Тот начинает передавать информацию, полученную специальными датчиками. «Нимбус» передает ее на станцию в Фербепксе, Аляска. А оттуда эта информация поступает в Гарвардский центр космических полетов в Мэриленде, где обрабатывается компьютером.
Тем временем медведь продолжает ловить рыбу, охотиться, спать. Он и не подозревает, что все функции его организма находятся под контролем сверхинтеллектуальных существ — людей.
Каким образом медведь может понять это? И как человек может понять, каким образом сверхинтеллектуальная раса может контролировать его поступки? Может быть, тот маленький предмет, который существа собирались «пробудить», был контролирующим устройством? Все это вызывает в памяти заявление, сделанное существом Бетти Хилл во время ее похищения в 1961 году. Бетти Хилл, говоря о своей невозможности ответить на все вопросы существ, ее похитивших, сказала: «Но в нашей стране есть люди, которые были бы счастливы поговорить с ним (пришельцем), и они смогли бы ответить на все вопросы. И, возможно, если бы он вернулся, то на все его вопросы нашлись бы ответы. Но вот я не знаю, где можно было бы встретиться с ним. И он сказал в ответ на это: «Не волнуйтесь. Если мы решим вернуться, мы найдем вас. Мы всегда находим тех, кто нам нужен».
И последующие события подтвердили, что существа тщательно контролировали все действия Бетти Андрейссон, что само по себе тревожно».
Расследование приближалось к концу, тем более что Бетти со своей семьей собиралась переезжать во Флориду. Однако последние два сеанса оказались еще более сенсационными. Когда исследователи стали задавать Бетти очередные вопросы, оказалось, что она, будучи загипнотизированной, продолжает находиться под контролем существ.
Пораженные исследователи тем не менее правильно оценили ситуацию, пытались вести переговоры с существами, используя Бетти в качестве своеобразного ретранслятора.
Все началось с вопроса о том, дали ли пришельцы Бетти какие-либо предсказания на будущее. Бетти ответила, что дали, и в то же время начала борьбу с кем-то невидимым, кто стал скручивать ей руки и ноги так же, как на столе обследования в НЛО: «Они… держат… все… под контролем… Они… находятся в небесах… Они… могут сделать… так, что вы… будете думать… одно… и все же… иметь в виду другое… Мне не правится, что они контролируют мои слова!» Борьба Бетти была бесполезной; тот, кто контролировал ее, одержал верх, и она тут же начала говорить на незнакомом языке — механически, будто кто-то говорил через нее. Однако в дальнейшем диалог протекал в обычном режиме вопросов-ответов. Я приведу его лишь в той части, которая названа в книге Фаулера «Послание человечеству».
— Бетти, вы знаете, что это такое? Что мы должны понять прямо сейчас?
— Что-то об ученых, которые должны похоронить свое прошлое…
— Какова же истинная природа человека?
— Человек находится в поисках собственного разрушения. Жадность, жадность, жадность. И именно из-за жадности творятся всякие грязные вещи. Человеку было дано все. Простые вещи. Он мог продвинуться так далеко, но жадность встала у него на пути. Только тот, кто любит, может свободно получить это… Даже теперь… вы не можете видеть…
— Мы стараемся увидеть. У вас есть послание к нам?
— Вы пробуете… искать совсем… не в том направлении… Простота вокруг вас… и около вас. Воздух, которым… вы дышите… вода, которую льете… огонь, который согревает землю… который исцеляет… Простота… пепел… вещи, которые являются необходимыми… для взятия… за основу… Могущество… в них… пренебрегли…
— Что же они хотят, чтобы мы поняли сейчас как искатели правды?
— Правду… свободу… любовь понять человеческую… Человек очень самонадеян… и жаден… и он думает, что все миры… вращаются… вокруг него…
— Что нам необходимо сделать на следующей ступени? Как нам двигаться дальше?
— Искать.
— В каком направлении?
— То… которое… было дано… вам… Мы поможем… собрать отдельные части… головоломок… которые будут… точно соответствовать… Пытайтесь понять себя… ищите духовное… Двери остаются… открытыми… для вас… Эта великая дверь… выведет.
— Что за великая дверь?
— Это вход в другой мир. Мир, в котором свет…
— Солнце — ключ к правде?
— Да.
— Существует ли время?
— Время для них совсем не то, что время для нас, но они знают наше время… Они могут повернуть время обратно.
— Бетти, а многие из этих рас со многих планет посещают сейчас Землю?
— Да… Семьдесят… Некоторые приходят с самой Земли…
— Этой самой Земли?
— Да, есть место на Земле, о котором вы не знаете.
— Они могут видеть будущее?
— Отчетливо.
— Идем ли мы к тому, чтобы подняться до ответа? Когда мы узнаем его?
— Когда сердце будет отдано любви и правде, каждый в отдельности увидит его.
— Бетти, а другие люди бывали ли, как вы, доставлены на борт корабля и проэкзаменованы?
— Да, по они приказывают им быть безмолвными. Это теперь запрятано внутри них. Когда наступит время, мистерии откроются для человечества.
— Они не говорили вам, сколько было подобных случаев, когда людей доставляли на борт?
— Очень-очень много случаев. Много, но только некоторые прошли через все.
Такова в кратком и далеко не полном изложении история контакта и похищения Бетти Андрейссон. Помимо сеансов регрессивного гипноза исследователями были предприняты дополнительные меры по объективизации полученных сведении. От местной метеостанции было получено подтверждение рассказа Бетти под гипнозом о погоде в день контакта — 25 января 1967 года. Был сделан запрос электрокомпании, которая также подтвердила отключение электроэнергии в тот день. Бетти прошла успешное исследование на современнейшем детекторе лжи.
Я привел далеко не все подробности этого контакта, упустив, быть может, более важные, но на этом примере, тщательно и беспристрастно расследованного контакта, я хотел показать в первую очередь очевидную сложность восприятия и высокую уязвимость подобных ситуаций для критики с позиции здравого смысла.
Излюбленной мишенью для скептицизма критиков самой возможности контакта является личность контактера. Обычно он подозревается в излишней любви к фантастике или, в менее интеллигентном варианте, к спиртному, к саморекламе, а то и просто объявляется ненормальным.
В эту схему плохо укладывается Ян Вольский, имевший контакт вблизи Люблина, Польша, в мае 1978 года. Однажды утром 71-летний крестьянин Ян Вольский ехал на телеге по лесной дороге, когда увидел впереди двух, как ему показалось, людей: «Я в их лица поначалу не вглядывался, мало ли тут городских шляется… Ну я и подумал, что это туристы идут. А потом они стали смотреть па меня, тут я заметил, что лица у них зеленые… но все-таки еду за ними…» Вольского привели на корабль, попросили раздеться и провели какие-то обследования…
«Как оделся, они кивают, что можно идти. Подошел я к дверям, да неудобно мне как-то уходить… шапка на голове… Я в дверях еще раз обернулся, снял шапку и говорю: до свидания. И они все также поклонились и усмехнулись». Вскоре Вольский вернулся домой: «Ну, влетаю и кричу жене: где сын? Пусть в лес бежит, увидит там… таких… странных… зеленых!» Сообщение о наблюдении данного НЛО подтверждается по крайней мере шестью независимыми свидетелями; обнаружены также следы странной обуви на земле вблизи места посадки там, где, по словам Вольского, существо неловко поскользнулось. При расследовании большое внимание уделялось предполагаемой подготовленности свидетеля, кругу его интересов, информированности его знакомых. Но установлено, что придумать всю эту историю он был просто не в состоянии. Наблюдательный крестьянин хорошо описывает одежду, говор незнакомцев; он запомнил испуг своей лошади вблизи НЛО, ему было жаль полупарализованных птиц, лежавших на полу корабля. Но его мало интересовали приборы, аппараты или какие-то технические детали.
7 января 1970 года Эско Вильо, фермер около 40 лет, и Арно Хейнонен, 35-летний лесник, находились на лыжной прогулке неподалеку от своей деревни на юге Финляндии. Проезжая по одной из лесных полян, они услышали жужжащий звук и увидели сильный луч света на небе. Свет передвигался в их сторону, и когда он оказался над ними, лыжники увидели в серо-красном тумане металлический объект около 1,5 метра в диаметре. На днище объекта были видны три полусферы и какие-то трубы в центре. Окутанный серо-красным облаком объект, продолжая жужжать, начал снижаться и завис на высоте около 4 метров. Неожиданно из одной из труб полился поток света, настолько сильного, что друзья не заметили, как рядом с ними оказалось существо. Оно было ростом около 90 сантиметров с очень тонкими руками и ногами. Лицо его было бледным, как воск. «Я не заметил никаких глаз, зато нос был очень странный, похожий на крючок, — рассказывал Хейнонен. — В руках существо держало черный ящик, открытую часть которого оно направило на меня». Существо продолжало стоять в потоке света, когда серо-красное облако отделилось от объекта и очень большие, до метра в длину, красные, зеленые и фиолетовые искры посыпались на людей. Они не почувствовали ничего. Потом облако уплотнилось настолько, что люди перестали видеть друг друга.
Во время всего происходившего лыжники не испугались, не паниковали, но и не разговаривали между собой.
Вильо рассказывает: «Вдруг круг над снегом уменьшился. Поток света поплыл вперед, подобно языку пламени, и исчез в трубе объекта.
Затем облако как бы развалилось и над нами было уже чистое небо».
Спустя две минуты после исчезновения облака Хейнонен заметил, что перестал чувствовать правую часть тела. Он упал на снег, когда попытался двигаться. Вильо помог товарищу добраться до дома.
Дома его состояние не улучшилось. Ему было трудно дышать, болела голова, он чувствовал боль в спине, ногах и руках. Его вырвало, затем он обратил внимание на то, что его моча была черной, как кофе.
Руки и ноги болели по-прежнему, к тому же он не очень уверенно чувствовал себя при ходьбе, терял сознание. Его знобило, хотя простуды у него не было. В дополнение к непрекращающимся страданиям Хейнонен временами терял память. Приблизительно с января у него пропал аппетит.
Для Вильо эта встреча также не прошла даром. Через час лицо у него опухло и покраснело. Кроме того, он чувствовал, что ноги у него немного обожжены, В течение двух дней Вильо мучили головные боли.
Когда шведский репортер, переводчик и фотограф вместе с Вильо и Хейноненом посетили место их встречи с НЛО в июне 1970 года, то руки Вильо, Хейнонена и переводчика стали красными. Хейнонен был вынужден покинуть это место из-за головной боли.
Следует отметить, что подобные симптомы хорошо известны исследователям НЛО, работавшим на местах посадок. Головная боль, покраснение лица, резь в глазах — это обычная плата за продолжительное пребывание в таких местах. Хорошо также известно и то, что подобная активность мест посадок сохраняется на протяжении нескольких лет.
Драматический контакт с НЛО произошел в Бразилии в 1962 году. 17 августа Ривелино да Сильва, шахтер из Диаманты, встретился с двумя странными тонкими людьми ростом около 90 сантиметров, которые копали какую-то яму. Они испугались при появлении Сильва и убежали в кусты. Удивленный Ривелино стоял как вкопанный, когда напоминающий шляпку гриба предмет исчез в небе.
Да Сильва вечером вернулся домой, отдохнул и, вероятно, пытался воссоздать виденное им. На следующий день он хотел рассказать друзьям о виденном, по его осмеяли.
Утром 20 августа его 12-летний сын Раймундо был разбужен странными голосами. Он поклялся, что слышал, как кто-то сказал: «Ривелино находится здесь, он должен быть уничтожен».
Раймундо увидел чью-то тень, какого- то существа, совсем не похожего на человека; только вполовину его роста, которая скорее проплыла, нежели прошла через его спальню.
Его отец встал. Он находился в трансе или оцепенении. Он открыл дверь дома и направился к двум большим шарам, которые зависли на высоте около двух метров над землей. Странные предметы жужжали и испускали довольно странный свет.
Раймундо закричал отцу, чтобы тот вернулся, но отец продолжал идти к таинственным предметам. Мальчик хотел схватить отца за руку и вывести его из этого состояния, но в этот миг шары выпустили тяжелый желтый дым, который окутал его отца.
Когда дым рассеялся, шары исчезли, а вместе с ними и Ривелино да Сильва. Раймундо и два его брата, Фатио и Дорсес, побежали в полицию, где, плача, рассказали невероятную историю о том, как исчез их отец. Полиция начала немедленное расследование.
Около дома нашли странную, хорошо очищенную от пыли площадку диаметром около пяти метров, на которой не было обнаружено никаких следов. В пятидесяти метрах от дома были обнаружены несколько капель человеческой крови, но была ли это кровь Ривелино, установить не удалось.
Полиция, разумеется, пыталась по-иному подойти к загадке, исходя из того, что мальчик убил своего отца и нашел какой-то способ уничтожения трупа, но вскоре пришла к выводу, что перепуганный 12-летний мальчик искренне любил своего отца и физически не был способен на убийство.
Вскоре один рыбак сообщил о том, что он видел странные предметы, кружившие над домом да Сильва вечером 19 августа. Товарищи Ривелино вспомнили его историю о встрече с маленькими людьми.
Этот случай официально был зарегистрирован как неразгаданный.
А.К. из Черкасс сообщает о своей очень давней встрече с пришельцами. Когда ему было 10 лет — это было в I960 году — он, играя в саду, услышал за спиной легкий шелест. Обернувшись, А. К. увидел овальный диск диаметром около 1,5 метра, опускавшийся на землю.
Через некоторое время из лючка, открывшегося в поверхности диска, вышли два существа, — похожие на людей. Они вынесли какой-то резервуар. Опуская резервуар на землю, одно из существ заметило мальчика, стоявшего метрах в десяти от них. Без всякой суеты и спешки существо направило на мальчика нечто, похожее на микрофон. «И я тут же испытал воздействие чего-то, что сейчас могу назвать как чувство неприятное и страшное по силе своей внушительности. Ясно помню, что ощутил — весь я состою из жидкости… Тут же у меня отпала всякая охота приближаться к ним и пощупать то, во что они были одеты. А одежда на них была точно такого же цвета, как и обшивка летательного аппарата — серебристо-белая, без малейшего намека на какие-то карманы, швы… Длинный шлем с затемненным стеклом перед лицом. Но ощущение их взгляда было, несмотря на темное стекло, очень сильным… У меня тогда было только одно желание; чтобы они больше не наводили на меня свой «микрофон»… И еще, помню, меня поразило чувство, что в их костюмах было что-то такое очень стерильное, чистое. Полностью отсутствовали какие-либо цветные детали в одежде… Они столь же спокойно вошли в свой аппарат, «эллипс» плавно оторвался от земли и улетел по удивительной траектории: объект как бы рывками возникал вдоль зигзагообразной линии — самого же полета видно не было… Затем я увидел большой аппарат, видимый не совсем четко. Объект, который двигался «прыжками», приблизился к нему и затем слился с ним…
Известен целый ряд случаев контактов с разумом негуманоидного типа. Среди них хорошо известная нашему читателю история Франка Фонтена. Я не буду излагать ее, экономя время и место. Напомню лишь, что там действуют некие разумные светящиеся шарики, похитившие автомобиль вместе с Фонтеном на глазах у свидетелей. Собственно говоря, отсутствовала только передняя часть машины, и то непродолжительное время. Франк же отсутствовал целую неделю и узнал об этом только вернувшись.
Встречи с «шариками» достаточно распространены и, по-видимому, занимают в процентном отношении к общему числу контактов далеко не последнее место.
Летней безлунной ночью 1982 года ленинградка Э.П. проснулась от легкого стука открывшегося окна. Ветра не было, стояла тишина, но деревья склонились почти до земли. На небе появилась ярко светящаяся точка, которая увеличивалась и переливалась всеми цветами радуги. Потом Э. П. отмечает произошедший провал памяти. Следующее, что она видела, это раскатившиеся по комнате оранжевые шарики размером с апельсин. Э.П. поднялась, хотя двигаться было тяжело, и шарики начали выпрыгивать в окно. Ей удалось поймать один. В нем открылась крышечка и послышалась музыка, вальс Шопена.
— Кто вы? — спросила Э. П.
— Мы такие же, как вы.
— Вы знаете Шопена?
— Да. И еще многое другое. Вам, землянам, грозит большая беда.
— Но кто же мне поверит, если я расскажу об этом?
— Наверное, никто.
— Зачем тогда вы здесь?
— Эта беда может и для нас окончиться катастрофой, потому мы пока наблюдаем.
— Можно я позвоню сейчас друзьям или разбужу маму и сестру — они спят в соседней комнате?
— Незачем. Электричество и телефон не работают.
Попробовала включить свет — безрезультатно. Сняла телефонную трубку молчание. Хорошо помню — страха не было. Потом опять провал в памяти. Очнулась, за окном яркое солнечное утро. В том, что это был не сон, уверена.
Похожий случай, о котором рассказывала одна девушка из Сиэтла, Вашингтон, приводит в своей книге Д. Киль.
Однажды в конце августа 1965 года эта девушка проснулась около двух часов ночи, чувствуя, что не может пошевелиться и произнести ни слова. Ее окно было открыто, и внезапно в нем появился маленький, не больше футбольного мяча, серый объект. Он проплыл через окно и повис над ковром недалеко от ее кровати. Она чувствовала себя как-то отупляюще спокойно и даже не удивилась, когда из объекта выдвинулись три посадочные ноги, и он опустился на пол. Маленький трап появился наружу и пять или шесть крохотных человечков, спустившись по нему, начали какую-то работу, по-видимому, ремонтируя объект. Все они были одеты в обтягивающую тело одежду. Окончив работу, они поднялись по трапу, объект взлетел и выплыл в окно.
И тогда она снова обрела способность шевелиться и говорить. Девушка категорически утверждает, что она все видела наяву, так как отчетливо сознает, что окончательно проснулась.
Имеются сотни сообщений о встречах с мини-НЛО и «мини-людьми». Эти сообщения игнорируются и публикуются крайне редко даже в западной уфологической литературе из-за их невероятности.
Известны и мимолетные встречи с НЛО, оказывающие, тем не менее, какое-то разумное воздействие на психику контактеров и оставляющие порой на ней удивительные следы. Иллюстрацией может служить инцидент, происшедший с жительницей Краснодарского края, В.Б., 36 лет.
В июне 1985 года в первом часу ночи В.Б. ехала на мотороллере по проселочной дороге. Внезапно она заметила появившееся как бы из-за невидимого горизонта желтое огненное пятно, похожее на диск. По мере приближения диск увеличивался и расплывался. Потом он застыл на месте, и минут через двадцать два белых луча ударили из диска. Один из них был протянут к земле, а другой примерно к точке появления диска. Этот луч начал мигать с разной частотой, будто сигнализируя. Потом он исчез и больше не появлялся. Тот же луч, который светил на землю, стал расширяться и через некоторое время осветил В.Б. «Я глядела прямо в луч и… он не резал глаза. Мне показалось, будто я глядела туда, в ночное небо через какую-то трубу и там далеко-далеко было видно белое пятно». Минут через пять луч переместился, и по нему пошли разноцветные волны, после чего он погас. С полчаса странная звезда-диск была неизменной, потом вспыхнула фиолетовым светом и исчезла в каком-то тумане. Образовалось зеленоватое облако, и из звезды-диска опять возник луч. Внезапно он стал фиолетовым и на зеленоватом облаке отразилась земля.
«На зеленоватом облаке я ясно увидела озера, селения, леса, реки. Увидела, как днем, уменьшенное и перевернутое вверх ногами изображение». Это длилось несколько мгновений. Потом исчез луч и изображение. Облако начало медленно рассеиваться.
«Я начала заводить мотороллер, но он не заводился. Не знаю, сколько я с ним провозилась, начало уже светать. Когда я взглянула на небо, звезды-диска уже не было. Мотороллер пришлось катить до дома на руках». Проснувшись на следующий день поздно, В.Б. сразу же решила осмотреть мотороллер. На нижней части мотороллера, на металлических частях оказались десятки примагниченных гвоздей, болтов, гаек, которые мотороллер притянул к себе, пока В.Б. катила его домой. Мотороллер не заводился три дня, потом завелся и работал исправно.
«Из истории, происшедшей со мной, главное то, что теперь иногда я вижу на небе, облаках отражение земли. Такого со мной раньше не замечалось. Я ясно вижу горы, озера, дороги, даже машины, движущиеся по ним. Но почему-то вижу свои картины в желто-синем изображении. Я несколько ночей подряд потом глядела в ночное небо, но подобного диска-звезды больше не вижу… когда я смотрела на луч неимоверного света, я видела сквозь светящуюся трубу там далеко светлое пятно, по моему телу прошло странное тепло, какой-то прилив я ощущала везде. По моему телу прошли какие-то биотоки. И вот теперь, когда я вижу на облаках различные отражения, но вижу их при облачности, вот такой же клубящейся, как тогда, во мне что-то происходит, какой-то невидимый импульс влечет меня в небо».
Отмечены крайне странные случаи появления на небе, как правило, на ночном, осмысленных изображений, которые можно было бы рассматривать как миражи, если бы не невозможность теоретического обоснования оптической схемы появления таких миражей. С другой стороны, нет никаких оснований считать эти изображения проекцией ментальных (мысленных) представлений очевидцев, хотя бы потому, что в некоторых случаях наблюдения подобного феномена носят не индивидуальный характер.
Ясным июльским днем 1942 или 1943 года группа людей наблюдала появление в небе над городом Гурьевом трех строк текста. Одна из свидетельниц вспоминает; «Дословно текст не помню, но по смыслу было о войне. Последними были слова: «Россия победит!»… В то время самолеты у нас почти не летали. Шума тоже не было. Текст был написан старыми русскими буквами. Появилась сразу вся надпись, но по мере чтения первые слова медленно исчезали. Когда я прочитала до конца, первой строчки почти не было. Страха никто не испытывал, были скорее удивление и радость».
Рассказывает женщина, в 50-60-е годы плававшая на торговом судне вместе с мужем: «Однажды… команда корабля наблюдала странный объект. Это был прозрачный шар, наблюдавшийся в течение довольно продолжительного времени. Внутри его находился город, именно город, по улицам которого ходили люди. Дома — необычные, они напоминали пещеры, но далеко не примитивные, а особенные. В чем была их особенность, я не знаю… Может быть, они напоминали соты. Всем было ясно, что это «космические дома»…»
Летом 1967 года в городе Мичуринске ученик шестого класса обратил внимание на единственное на безоблачном небе серое, правильной эллиптической формы облако. Примерно через минуту облако стало быстро менять форму и превратилось в «образ пожилой женщины в платке; на руках у нее запеленутый ребенок. Образ был виден хорошо, как на картине. Детали, которые я запомнил: женщина с простым русским лицом, одета как многие пожилые женщины в селах, платок закрывает лоб».
Мужчина, дежуривший ночью 23 ноября 1983 года в конторе завода в городе Среднеколымске Якутской АССР, в час ночи вышел на улицу и увидел на небе портрет. «Это был мужчина лет пятидесяти. Я смотрел на него около трех часов, а потом разбудил одного парня и показал ему. Он посмотрел и снова ушел спать…»
Девушка, около 20 лет, глядевшая на небо ночью, была заворожена зрелищем звездочки, буквально метавшейся на небольшом участке неба. Внезапно в небе как будто открылась дверь, за которой оказался пандус, круто уходящий вверх. На этом пандусе передвигался, был занят какой-то работой человек, которого она определила как «космонавта». В верхней части шлема этого «космонавта» горел фонарик, который, как догадалась девушка, она и приняла за звездочку.
Тут у нее в голове прозвучали слова: «Хочешь со мной?» Ей как-то внезапно стало жалко родителей, которые будут переживать, если она уйдет, и она ответила: «Нет». «Космонавт» махнул рукой и ушел вверх по пандусу. Изображение исчезло.
Подобные наблюдения — а это не единственный пример — должны вызывать сильнейший шок в связи со своим воздействием на мировоззрение человека. Небосвод, который, по нашим представлениям, есть не что иное, как проекция бесконечной Вселенной, вдруг оказывается чем-то вроде купола планетария и в нем могут открываться люки, двери, образовываться провалы — подобная картина по своему воздействию может, пожалуй, поспорить и с приключениями Бетти Андрейссон.
В первой главе уже упоминалось о НЛО, в поведении которых наблюдателями улавливаются какие-то разумные черты. Приведу еще некоторые примеры.
Во второй половине апреля 1984 года, около полуночи, два товарища сидели на скамейке у дома в одном из поселков Свердловской области. Снег почти стаял, было тепло и очень тихо. Вдруг в конусе света уличного фонаря, стоявшего метрах в десяти от очевидцев, возник белый вихрь, как будто из дыма или мелких снежинок. Друзьям стало жутковато, но, покружившись минут 5–6, вихрь пропал. «Несколько минут мы были в каком-то шоковом состоянии, затем стали обсуждать виденное. И тут из-за крыш домов вылетел диск, похожий на солнце во время полного затмения, только диск был темно-синий, а кольцо с протуберанцами — голубое. Диск медленно двигался. Минут через пять он остановился, постоял несколько секунд и улетел с большой скоростью».
Летним вечером трое ленинградских школьников 14–15 лет сидели во дворе дома. Внезапно у них в ушах или голове возник гул, заложило уши. Появилось оцепенение — не могли пошевелить ни рукой, ни ногой, в голове туман, мысли работают плохо. По оценке ребят, это продолжалось около минуты, по оценке окружающих, ребята вошли в дом — их позвали домой перед инцидентом — минут через 20, то есть провал памяти можно оценить минут в 10–15. У всех ребят было очень четкое ощущение, что за время транса произошло что-то, но что вспомнить не могут. Единственное, что они запомнили, это как над ними в небе быстро промелькнула яркая красная полоса. Ночь они спали плохо. Свои сны никто не помнит, кроме одного мальчика, который видел в тяжелом сне висящий над его головой диск с большим количеством огней по поясу.
Сообщений о «снежном человеке», или бигфуте, как его называют в англоязычных странах, было достаточно много для того, чтобы подробно не останавливаться на этом. Однако существует специфический аспект проблемы снежного человека, а именно, иногда фиксируемая наблюдателями его связь с НЛО, а также обладание присущими существам с НЛО некоторыми парафизическими свойствами.
Самодеятельная памирская экспедиция 1983 года, целевой специализацией которой были аномальные явления, интересуясь в том числе и снежным человеком, получила странную информацию от местных жителей. Они утверждали, что «дикий человек» — не миф, что каждый из них встречался с ним по нескольку раз в горах. Они описывали преимущественно два вида: существо около 2–2,6 метра, волосатое, ходящее вертикально, сторонящееся человека и уходящее от встречи с ним, и существо, «летающее-исчезающее», похожее на первое.
Сотрудник гидрометеорологической станции, расположенной неподалеку от лагеря экспедиции, сообщил о виденном им обезьяноподобном существе. Это существо и очевидец стояли друг против друга несколько секунд, в течение которых можно было рассмотреть густой волосяной покров, черный, как сажа, но блестевший на солнце, и тень на снегу от существа, которое внимательно разглядывало человека, а потом «будто в люк провалилось», исчезло. На месте встречи человека с существом членами экспедиции были обнаружены четко выделявшиеся на снегу следы.
Занимательная последовательность событий отмечена в мае 1975 года в Пенсильвании. 18 мая, около 22 часов, пятеро свидетелей наблюдали из машин большой овальный ярко-желтый объект, который маневрировал по направлению и высоте. После поворота на другую дорогу свидетели наблюдали объект меньших размеров.
На следующий день, в сумерки, один автомобилист, проезжая то же самое место, заметил бегущее существо, «похожее издали на собаку, хотя его движения больше походили на обезьяньи. Через несколько секунд существо встало на задние ноги и побежало в лес, как человек».
Существо было описано как имеющее рост 2,1–2,4 метра и покрытое жесткими черными волосами.
О происшедшем с ней в 1965 году рассказывает жительница Ростова-на-Дону Э. П» «Я крепко спала. Внезапно проснулась от ощущения иррационального, сильного страха и мгновенно почувствовала оцепенение всего тела — и рук, и ног… Помню, была очень глубокая ночь, а дело было в ноябре. На дворе уже лежал снег: белый, пушистый. Ночь была темная, беззвездная, но в комнате стоял странный полумрак, как будто было включено малое «домашнее освещение». Что это такое, объяснить не могу. Просто было странно светло в комнате.
Вижу — недалеко от лица в воздухе висит большая волосатая рука…
В следующее мгновение вижу — рядом с моей постелью стоит в полоборота странный человек и держит эту свою волосатую руку напротив моего лица. Что меня поразило особенно, рост у него был более двух метров… Стоит, молчит, а я слова вымолвить не могу… У него были очень большие, крупные глаза. И что самое удивительное, все лицо у него совершенно волосатое и глаза едва ли не в пол-лица… Смотрел он на меня минуты две-три… И вдруг взял да исчез… Я откинулась тут же на подушку и буквально мгновенно уснула…»
Этот инцидент может служить примером весьма обширного класса контактных ситуаций, не имеющих прямой или явной связи с НЛО и в силу этого обладающих еще меньшей степенью общественной приемлемости, поскольку гипотезы, объясняющие эти контакты, куда более экзотичны, чем старое доброе представление об экстравагантных инопланетянах. Дело еще больше осложняется тем, что многие из подобных инцидентов имеют явно земное происхождение, и здесь начинает играть роль подсознательный «комплекс хозяина Земли». Немаловажным является также то обстоятельство, что в настоящее время, по-видимому, не существует еще достаточно достоверных критериев, которые позволили бы однозначно и объективно разделить переживаемые очевидцами контактные ситуации на феномены, являющиеся продуктом человеческой психики назовем их интрапсихогенными, — и на феномены, происходящие вне и независимо от человека, — экстрапсихогенные. Принятое сейчас деление носит во многом чисто субъективный характер и целиком зависит от содержания гипотезы, которой придерживается тот или иной исследователь.
«Сон разума, порождающий чудовищ», был теоретически обоснован швейцарским психологом Карлом Юнгом в его теории архетипов.
Юнг «постулировал существование в психике человека, помимо индивидуального бессознательного, более глубокого слоя — коллективного бессознательного, которое есть отражение опыта прежних поколений, запечатлевшегося в структурах мозга. Содержание его составляют общечеловеческие первообразы архетипы — например, образ матери-Земли, героя, мудрого старца, демона и т. п.»
Эти и подобные им представления послужили парапсихологам поводом для включения некоторых видов контактов в сферу своих интересов.
Не останавливаясь подробно на теории архетипов, хочу лишь заметить, что применимость этой теории как аппарата для построения уфологических гипотез может вызвать некоторые сомнения, связанные с тем, что для того, чтобы НЛО и контакты могли быть запечатлены в коллективном бессознательном. Земля должна была бы иметь более богатую событиями историю, чем даже та, что мы сейчас себе представляем.
Контакты неправдоподобны и абсурдны, они настораживают и заставляют с подозрением относиться к контактерам, но изучение значительного массива сообщений позволяет выделить общие для всех них черты, встречающиеся в рассказах и американской домашней хозяйки, и русского учителя, и итальянской крестьянки, и бразильского солдата. Мы не можем объяснять подобные корреляции только психическими нарушениями, фантазией или мистификациями рассказчиков — слишком они сложны и в то же время подобны в некоторых деталях. Это заставляет признавать как факт то, что, по крайней мере, многие из этих людей видели нечто необычное.
Одним из аргументов, питающих скептицизм критиков, является стереотипная формулировка «психоз космической эры». Действительно, публикуемые (к слову сказать, весьма немногими из контактеров) книги об их встречах и беседах с существами, прибывшими из самых невероятных мест космоса, полны самой невероятной и абсурдной информации и могут восприниматься как некий искаженный отблеск космических программ и достижений. Однако задолго до 1957 года — года первого спутника — в 1866 году житель Новой Англии Уильям Дентон заявил, что он находится в телепатической связи с существами с другой планеты, а позднее он и вся его семья посетили Венеру и Марс. Дентон написал серию книг, детально описывая тарелкообразные космические корабли. Выступая с циклом лекций, Дентон утверждал, что существа, управляющие этими тарелками, внешне очень похожи на нас. Основные положения его книги во многих отношениях идентичны деталям рассказов современных контактеров.
А Сирано де Бержерак, кстати, общался с жителями Луны еще раньше — тогда, когда мало кто из людей вообще находил возможность поднять голову и посмотреть на небо. И не будут ли восприниматься лет через 400 книги современных контактеров как «фантастика эпохи мировых войн»? Продолжая разговор о контактах, имеющих вроде бы вполне земное, никак не соотносящееся с НЛО, происхождение, хочу отметить, что контакты подобного рода, как мне кажется, имеют существенно большее распространение, чем контакты с «пришельцами» с «гуманоидами» и т. п. Я думаю, что большинству читателей этой книги известны странные истории, подобные тем, о которых будет идти речь ниже.
И большинство из этого большинства объясняет такие случаи, подобно медведю Фаулера, либо поздним и, слишком плотным ужином, либо одним словом: «померещилось». Но это не всегда так.
В 1943 году студент горно-металлургического техникума И.К. проходил практику на руднике Агисай, который разрабатывали китайцы еще три тысячи лет тому назад. Однажды на распределении наряда бригадир, под началом которого работал И.К., наотрез отказался идти, куда его направили: «Видел вчера я там «Горного». Не пойду туда, и все тут». В ответ на настойчивые расспросы бригадир рассказал: «Иду я вчера по камере и вижу: под самой стенкой старик стоит.
Седой весь и борода длиннющая. В холщовой рубахе и в пастилах — обувь такая самодельная. Холщовая сумка через плечо, в руках палка вроде посоха. Увидел я его и остолбенел, а он смотрит мне в глаза и спокойно так говорит: «Сынок, достаточно вы уже тут позабирали, оставьте внукам своим. Не приводи больше сюда людей своих! Я тебе запрещаю». Куда он делся, не знаю, потому что припустил я со всех ног в коренной штрек к людям…» За этот отказ бригадира отстранили от работы. А через некоторое время И. К. и его товарищ, перевозившие трубы на вагонетке, почувствовали, что их «сильно сдавило воздухом так, что и дышать нельзя. Поняли мы, что где-то трагедия — обвал.
Бросились мы к главному штреку, а по нему горноспасатели бегут туда, где наш бригадир отказался работать…»
В Москве, в конце апреля 1978 года, поздним вечером женщина лежала на кушетке и читала книгу. Закончив читать, она погасила свет и пыталась заснуть. Внезапно она почувствовала какое-то давление на все тело, «было впечатление, что на тело положили какой-то груз».
Обеспокоенная, она осмотрелась и увидела, что густое, плотное облако, изгибаясь, вошло через открытую форточку в комнату. Как появились фигуры, женщина не заметила, хотя все время следила за облаком. Обе фигуры напоминали людей очень высокого — 2,5–2,8 метра — роста, одетых в светящуюся одежду с круглыми, также светящимися шлемами. Фигуры застыли, склонившись над женщиной.
Была слышна какая-то неразборчивая речь — разобрать было трудно, т. к. отвлекала тяжесть, навалившаяся на тело. Она хотела отвернуться от них, но не смогла — тело было как парализованное. Тогда женщина просто сказала: «Мне тяжело, улетайте скорее». Через мгновение они исчезли так же, как и появились, — превратившись в изгибающееся плотное облако, которое вылетело в окно. Тотчас пропала тяжесть.
Страха не было. Рассказывая об этом инциденте, женщина отметила, что ей показалось, что они ошиблись помещением.
Февральским вечером 1982 года женщина, вышедшая из комнаты в коридор в обычной стандартной городской квартире, увидела через стекло кухонной двери, как от стены кухни отделилось что-то похожее на темный мешок высотой около полутора метров и толщиной 20–40 сантиметров и скрылось за углом кухни. Происходящее было освещено через приоткрытую дверь комнаты, с одной стороны, и слабым вечерним освещением с улицы через окно кухни — с другой. Многократные «следственные эксперименты» показали невозможность проявления оптических эффектов.
Еще одно происшествие, показывающее, что в самой обычной городской квартире можно повстречаться с необычным.
В двухкомнатной квартире пятиэтажного дома со своей матерью жила девушка. Весной 1979 года мать ненадолго уехала, и дочь осталась одна. В квартире недавно прошел ремонт, и на полу лежали старые газеты. Была уже ночь, но девушка еще не спала, когда услышала, что в соседней комнате кто-то ходит, шурша газетами. Она поднялась и включила свет. Тут же хлопнула дверь квартиры и вслед за ней дверь подъезда. Девушка выбежала на балкон в соседней комнате, но внизу никого не было.
На следующий день приехала мать. Когда они легли спать, мать быстро уснула, а дочь лежала без сна и прислушивалась. Вдруг в соседней комнате, где спала мать, девушка снова услышала шуршание газет. Мать проснулась и закричала. Прибежав в соседнюю комнату, она сказала дочери, что видела что-то маленькое и черное, как ей почему-то показалось, женского рода. Как и в прошлую ночь, хлопнула дверь квартиры и подъезда. Квартирная дверь оказалась открытой.
Рассказывает уфимец B.C.: «Показалось, что проснулся. В полудреме услышал голоса. Один сказал: «Он сейчас ничего не заметит».
Взглянул в угол. Увидел массивного старичка с бородой. Тот подошел, взял за голову, охватил ее ладонями и сказал: «Так ли ты поступаешь?» — и исчез. Голова страшно разболелась и болела после этого дней десять.
Здесь же, в этом доме, сын Андрей однажды сильно испугался кого-то и потом долго говорил: «Деда, деда…» — и указывал на шифоньер.
Ребенку было полтора года, был в комнате один, мать была на кухне.
В доме напротив Ирик видел маленького старичка с бородой, который вышел из дома в носках».
В одну из ночей 1983 года медсестра в одном из городов Краснодарского края проснулась от ощущения, что кто-то на нее смотрит.
Открыв глаза, она увидела перед собой черную кошачью голову с красными глазами. Большой, как собака, кот стоял опершись одной ногой на кровать и рассматривал перепуганную женщину и ее спящего мужа.
Лапа кота проминала постель. Постояв так, кот вышел в другую комнату. Женщина разбудила мужа. Они осмотрели всю квартиру, но нигде никого не было. Двери были закрыты. Светало. Вскоре после этого, набравшись мужества — а мужество для этого нужно немалое, — женщина рассказала о виденном коллеге по работе. Та, ничуть не удивившись, сказала, что этого кота видят многие, даже бодрствуя. Называют его домовым. Кот, как сказала эта женщина, никому не приносит вреда, только пугает своим появлением и неожиданно исчезает.
Рассказ жителя Свердловской области И.Ч. о случае, происшедшем летом 1948 или 1949 года, я приведу полностью.
«Однажды, когда я шел по улице, привязалась черно-белая кошка, крупная, крупнее обыкновенной. Она много раз приставала к жителям деревни и в тот раз облюбовала меня, хотя я до этого считал рассказы о кошке чепухой. Чтобы от нее отвязаться, стал бросать в нее камни, и она отстала.
На следующий день вечером, солнце уже садилось, в очередной раз мы собрались у клуба, и я рассказал товарищам о кошке. Вдруг она вылезла из вентилятора, стоявшего рядом метрах в пяти. Мы все, словно по команде, бросились за кошкой. Кошка в огород, мы за ней, она выбежала на луг и остановилась посередине. Мы ее окружили и вдруг прямо на глазах вместо кошки образовалась лошадь с колокольчиком, ее потом гладили. Решили, что это кто-то нас гипнотизирует.
Самочувствие было хорошее, были очень удивлены».
Несколько лет назад поздним зимним вечером два тракториста 18 и 40 лет перегоняли трактор через лес вблизи одной из деревень в Смоленской области. Внезапно они услышали крик — рассказывая об этом, один говорил, что ему послышалось «подвезите», другой — «помогите». Они обернулись на крик и увидели догоняющую их женскую фигуру. Одета она была в какое-то длинное белое платье или плащ, и казалось, что она не бежит, а скользит над снегом. Женщина вскочила на подножку трактора и стала открывать дверцу кабины. Через окошко трактористы увидели страшное, очень смуглое лицо с крючковатым носом и горящими зелеными глазами. Она дергала дверцу кабины с нечеловеческой силой и ее удалось удержать только закрепив ручку монтировкой. Пока происходила борьба, начался поворот дороги, и одному из трактористов пришлось взяться за рычаги. Трактор начал отрабатывать поворот, и ужасная женщина исчезла. Потом трактористы рассказывали, что когда эта «ведьма» вскочила на подножку, погасли фары трактора. Известно, что эффект отключения электроцепей, в том числе и автомобильных, часто проявляется при контактах с НЛО, и похоже, что этим трактористам очень повезло, что дизель трактора не нуждается в электропитании.
Свидетельства об инцидентах с участием «женщины в белом» имеют многовековую историю. Например, около 830 года, во время императора Лютера, в северных областях Нидерландов очень часто видели создания, называемые, согласно Корнелию Ван Кемпену, «Белыми Дамами». «Они жили в пещерах и имели обыкновение нападать на путников ночью. Беспокоили они и пастухов».
Сведения о подобных событиях уходят корнями в седую древность и можно было бы привести еще множество примеров свидетельств о самых невероятных инцидентах такого рода, находя буквально к каждому корреляцию в древних легендах. Ангелы, эльфы, сильфиды, феи, демоны, домовые, наяды, джентри, фионы, ведьмы, гномы, корриганы, инкубы населяют мифы, предания и сказки народов всех времен.
Контакты, в которых мы сейчас пытаемся разобраться, уже полностью документированы в огромной литературе, в разрозненном содержании которой скрыты ответы на многие наши вопросы. Психология и поведение существ, вступающих в контакты с людьми, хорошо известны и описаны в фольклорном наследии Европы и легендах Америки, Индии и Китая. К сожалению, большинство этой ценнейшей информации погребено под грузом предрассудков и узкопрофессиональной исторической специализации. Тем не менее уже сейчас существуют хорошие обзорные работы, сделанные людьми, которые не устрашились тяжкого, но увлекательного труда по дистилляции фактов из громады манускриптов, хранящихся в архивах и библиотеках всего мира.
Особое место среди контактов занимает явление, известное как полтергейст. Эта обособленность выражается, с одной стороны, высочайшей степенью странности происходящего, вовлечением в инцидент большого числа людей и неоспоримыми, даже, пожалуй, чересчур материальными следами. С другой стороны — с точки зрения познавательной — полтергейст уверенно включают в сферу своих интересов парапсихологи, полагая причиной феномена проявление спонтанных и неконтролируемых телепатических сил кого-либо из живущих вблизи от места проявления полтергейста. К оценке этой точки зрения я вернусь несколько позже, после знакомства с некоторыми случаями.
Наиболее хорошо исследованным и документированным был московский полтергейст 1982 года. На места инцидентов выезжали многочисленные группы исследователей, беседовали с потерпевшими — а здесь приходится применять именно это слово, со свидетелями, осматривали буквально разгромленные квартиры. Я слушал магнитофонные пленки с записями рассказов пострадавших, и из динамиков звучали растерянные голоса людей, которые в двадцатом веке столкнулись с настоящей чертовщиной.
Исследователями этого случая был подготовлен очень интересный и подробный отчет, привести который полностью, к сожалению, невозможно из-за его объема, и я ограничусь лишь подробным его изложением и цитированием.
Слово «полтергейст» в буквальном переводе с немецкого означает «шумный дух» и используется для обозначения самопроизвольного движения предметов, непонятных шумов, стуков, самовозгорания различных тел и других явлений непонятного происхождения. Предметы при полтергейсте зачастую летят по сложным траекториям и как будто беспричинно. Полтергейст начинается неожиданно, столь же неожиданно и внезапно наступает его конец.
Если рассматривать полтергейст как контакт с чуждым разумом, то придется признать весьма странную возможность существования высшего разума с хулиганскими замашками. На этот счет существует гипотеза, объясняющая полтергейст как несанкционированное вступление в контакт социально незрелых существ высшей расы, то есть тех, кому эквивалентом на Земле могут считаться дети.
Кошмар, который пережила семья медсестры Валентины Ивановны С., начался 28 ноября 1982 года. В квартире многоэтажного дома, расположенного в Измайлове, кроме Валентины Ивановны живут ее муж Виктор Иванович, паркетчик, находившийся в начале событий в командировке в Перми, и Дети — 14-летний Юра и 9-летняя Оля.
Около половины двенадцатого ночи кто-то начал ломиться в дверь квартиры, в которой находились дети и бабушка — мать В. И., бывшей в то время. на дежурстве в больнице. Открыли — никого нет. Закрыли дверь, и тогда из замочной скважины стали вылетать внутрь квартиры ключи, даже повернутые на два оборота.
Утром В. И. вернулась домой: «Я отпустила мать домой и вызвала отца: одной ведь страшно. Юра, сын, и говорит: «Мама, опять ключи вылетают!» Я вставила ключ в дверь, повернула на один оборот, только отошла, слышу: ключи — раз и выскочили, и оказались в маленькой комнате под кушеткой. Приехал отец, ключи продолжают вылетать. Я позвала соседа на помощь. Сосед пошел вниз по лестнице, а отец — наверх. Закрыли дверь. Явление продолжается: кто-то ломится. Отец спустился, сосед поднялся снизу — никого нет. Сосед говорит: «Это сквозняком дверь хлопает». Я уж здесь, слава Богу, восемь с половиной лет живу, такого никогда не было, чтоб сквозняком вылетали ключи».
Вечером, перед тем как ложиться спать, В. И. с отцом приставили к входной двери стол. Когда они отошли, стоп подпрыгнул сантиметров на двадцать. Его опять пододвинули, отошли — стол упал на бок. Со шкафа посыпались игрушки. От дивана отлетели поручни. В коридор с кухни полетели яблоки и посуда. Соседка снизу вызвала милицию: «Вы что тут хулиганите?» Пришедший милиционер предложил попробовать всем выйти из квартиры. Все вышли за дверь, и сразу все прекратилось. Только вошли — опять началось. Милиционер сказал: «Ну что мне делать? Стрелять по углам? В кого мне стрелять, ведь я никого не вижу?!» — с этими словами милиция удалилась.
На следующий день, пока детей не было, наступило затишье. Подобные периоды тишины в отсутствие детей послужили основанием для объяснения явления как результат воздействия неосознанного, или спонтанного телекинеза. Еще более «материалистически» настроенные исследователи и официальные лица в качестве объяснения предложили возможность хулиганства детей, в котором дружное участие принимала вся семья. Однако был целый ряд моментов, когда вещи продолжали буйствовать и в отсутствие детей. Тем не менее в тот день непонятные явления продолжались с приходом детей из школы.
Первой пришла Оля. Открылись антресоли. Начала качаться и разбилась люстра. Отскочили поручни от кровати в большой комнате. Один поручень полетел в плафон в коридоре, но не попал. Тогда в него полетел детский сапог — попал, но не разбил, это сделал мешок с кедами.
Пришла соседка, и В.И. вместе с ней стала удерживать завибрировавший стол. На кухне холодильник стал раскачиваться из стороны в сторону — бросились удерживать его. В это время стол, оставшись в одиночестве, упал на бок. К поверженному столу подлетел стул и отбил край столешницы.
В. И. с детьми решила уехать к свекрови и свекру в подмосковный совхоз «Коммунарка».
В.И.: «Мы собрались уезжать в «Коммунарку». Отец уже стоял внизу, на улице, а я то брюки забыла девчонке, то деньги, в кухню забежала. «Он» меня в спину ударил с одной стороны по лопатке. Я говорю: «Ухожу, ухожу!» Нет никого, а что делать? Выгоняет, выживает».
Вопрос: «Чем ударил?»
В. И.: «Чувствуется, как кулаком. Я пошла за пальто к гардеробу, подушка в меня полетела: «Ухожу, ухожу, сейчас пальто возьму — ухожу»…
Говорит свекровь В. И. — Мария Ивановна: «Сюда приехали, все ничего. Часа два прошло, ничего не было. Потом половник как упадет со всех сил на кухне. Тут соседка у нас сидела. «Ой, — говорит, — как страшно!» Потом начали тарелки лететь с кухни прямо сюда, в коридор».
Наутро полтергейст в «Коммунарке» зашумел с прежней силой. На глазах у вызванного милиционера и любопытствующих соседей в коридоре запрыгала старенькая стиральная машина, закачались люстры и на них стали биться о потолок плафоны. Затрясся и упал сервант, в маленькой комнате, поднялась табуретка, разбила зеркало в шкафу и затем плавно опустилась на прежнее место. Запрыгал и упал холодильник. Пришел сосед — посмотреть, и сел на диван в комнате. В него полетела из кухни картошка.
2 декабря из Москвы приехали 4 милиционера со служебной собакой. Введенная в квартиру собака спокойно прошла мимо людей по прихожей и горнице, но отказалась идти в спальню: остановилась на пороге, поджала хвост, прижала уши и не повиновалась команде. Затем собака бросилась в туалетную комнату, легла там на пол, проявляя те же признаки страха. Двоим сотрудникам милиции пришлось вытаскивать ее оттуда силой. В коридоре собака вновь обрела спокойствие, спокойно прошла мимо людей и вышла на улицу.
Один из приехавших видел, как летело блюдце из кухни. На обратном пути в Москву они взяли с собой В. И., Юру и Олю. 15 декабря из командировки вернулся Виктор Иванович — муж В. И. - и в тот же день загорелась висевшая на стуле его куртка, а 16-го — пальто.
До 23 декабря, когда проявления полтергейста прекратились, в квартире побывало много народа: и милиция, и с телевидения, и еще какие-то официальные лица, и просто любопытствующие. Помочь никто из них не смог, однако, руководствуясь какими-то не очень доступными для понимания, но, несомненно, в высшей степени гуманными соображениями, отправили четырнадцатилетнего Юру на два месяца в психбольницу. Это обстоятельство, кстати, говорит о значительном смягчении нравов современной научной инквизиции: некоторое время назад Юру ждало бы гарантированное сожжение на костре.
Однако мы не будем останавливаться на этом методе научной критики из-за все же малой эффективности в деле закрытия фактов и недопущения наблюдений недопустимых явлений.
Когда В. И. собралась ехать с Юрой в психбольницу, произошло самое, пожалуй, необычное в этой необычной истории.
Из фонограммы:
В.И.: Я его вывела на улицу. Я говорю: «Ты подожди меня, я сейчас оденусь, и мы с тобой поедем в больницу»…
Оля: Потом мама стала разговаривать, сели на кушетку. Стали разговаривать. Я вышла туда, в коридор, посмотреть, ничего там нету. Смотрю, Юра летит, как на воздушном шарике…
Вопрос: Как летит? Прямо так и летит?
Оля: Летит.
В.И.: Я говорю: «Юра, ты чего?» Он: «Я прилетел». Говорю: «Как прилетел?!» Он: «Так».
Вопрос: Оля видела, как он летел. А где летел, Оля? Где? Вот здесь, в коридоре, что ли?
Оля: В коридоре.
В.И.: По лестнице, оттуда.
Вопрос: По лестнице?
Оля: Снизу вверх.
Вопрос: Снизу летел?
Оля: Вот он говорит, что он летел. Я говорю: «Юра, тебя же внизу оставили». А он говорит: «Меня кто-то нес и вот сюда принес».
Вопрос: А ты видела, как Юра летал?
Оля: Да… Прямо, как он летал. И прямо ноги касались лестницы.
Вопрос: В больнице ничего не происходит?
В. И.: Ничего, там все нормально… Какой мне смысл к Юре ложиться в больницу, если дома у меня все то же продолжается. Мне говорят: «С мальчиком у вас все нормально, хорошо». Я говорю; так что же он у вас будет лежать? Отвечают, ну, пусть, мол, он у нас полежит. Мы снимем у него чувство страха. Все-таки мальчик напуган.
Исследователями московского полтергейста в их отчете отмечены очень интересные особенности этого и, судя по литературе, других полтергейстов. «Он», безусловно, пакостник. Но обратите внимание: мелкий. Продемонстрированные его способности говорят о многом. «Он» может ударить, сбросить, бросить, разбить, раскачать, выключить, зажечь, поморочить, поднять, зазвучать, преследовать и т. д. Однако масштабы его проявления невелики. В его действиях просматривается некий характерный штрих. «Он» не наносит увечий, не калечит свидетелей. Ведь при его возможностях «он» вполне мог бы наносить серьезные увечья и даже убивать свои жертвы. Этого, однако, не происходит.
«Невидимка» толкался, даже царапался, но все это в пределах, так сказать, не очень опасных шалостей.
Второе интересное наблюдение заключается в том, что почти за месяц своей «деятельности» полтергейст ни разу не проявил себя в присутствии тех, кто пытается изучать это явление, однако при соседях и представителях милиции не стесняется: нет-нет, да и выкинет очередной номер.
При разработке каких-то рабочих гипотез довольно трудно встать на точку зрения тех лиц, которые подозревали семью С. в розыгрыше, обошедшемся, кстати, им рублей в восемьсот, и доказательство тому видели в отсутствии на предметах чьих-либо отпечатков пальцев, кроме членов семьи С.: судя по этому штриху, расследование велось на самом высоком научном уровне, со снятием отпечатков пальцев. Возникает вопрос: а чьи еще отпечатки, кроме отпечатков пальцев семьи С., могли быть обнаружены на вещах в их квартире? Квазгаа? Или зеленых человечков пана Вольского? Более того, эта удивительная версия предусматривает наличие сговора семьи С. с соседями, с милиционерами, приходившими по вызову, с многочисленными свидетелями — ради чего? Ради обмана и розыгрыша «научной общественности» и групп исследователей НЛО и паранормальных явлений? Это же является и аргументом, оправдывающим Юру, ибо если он и баловался «возвратным спонтанным телекинезом», то почему он прекращал это «баловство» не в присутствии милиции, что было бы логично и понятно, а с появлением вполне гражданских дядь и теть, ничем не отличающихся от многих приходивших к ним зевак? События, происходившие в семье С., представляют собой довольно сильную форму полтергейста, встречающуюся не чаще контактов. Существенно чаще происходят события, которые отмечаются только очень внимательными и очень непредубежденными людьми. Замечательный писатель и очень добрый человек К. Г. Паустовский рассказывает в своей «Повести о жизни», что когда во время гражданской войны в Одессе не хватало воды, они, принося воду, сливали ее в большую стеклянную бутыль, стоявшую в коридоре. «Однажды Яша Лифшиц вышел в коридор и даже закричал. Я выскочил из своей комнаты и увидел необъяснимое зрелище. Огромная бутыль на глазах у меня и у Яши начала медленно наклоняться, несколько мгновений постояла в позе Пизанской башни, потом рухнула на пол и разлетелась на тысячи осколков…» Другой случай произошел в те же годы во время болезни Паустовского. «Разбудил меня Яша. Я взглянул на стал и почувствовал, как волосы сами по себе зашевелились у меня на голове термометр вдруг начал медленно катиться к краю стола. Я хотел крикнуть, но у меня перехватило дыхание. Термометр медленно докатился до края стола, упал на пол и разбился».
Подобные и еще более слабые и единичные проявления достаточно часты, но, являясь нарушением сложившихся стереотипов, отвергаются психикой под утешительным предлогом «померещилось».
Я ограничусь рассказом о московском полтергейсте потому, что он в достаточной степени типичен, хотя все происшедшее с семьей С. выглядит как милые шалости по сравнению, например, с многолетним кошмаром, терзавшим семью в полтергейсте, известном по отчету Дона Уорли как «случай Энн Адамс». Во-вторых, московский случай расследовали хорошо знакомые мне люди и, работая над этой книгой, я смог использовать результаты этого расследования.
Существует, однако, еще один вид «деятельности» полтергейста, с которым не столкнулась семья С., но который весьма интересен и может оказаться важным для понимания природы феномена, не говоря уже о том, что ни о каких мальчиках в этих инцидентах не было и речи.
Весной 1981 года в одном из тихих уголков на глухой улице Курска, которая расположена недалеко от вокзала, в частном домике жила молодая семья. С некоторых пор она стала преследуемой странным явлением. Из стен их квартиры стал раздаваться голос, хриплый, похожий на мужской. Он насмехался над их интимными переживаниями, бытом и пр. Подозрения падали на их соседку, полусумасшедшую женщину.
Супруги заявляли в милицию. Приходившие милиционеры ничего не находили. Один из милиционеров решил подежурить, надеясь зафиксировать источник голоса. Действительно, ему удалось дождаться того момента, когда раздался вдруг хриплый голос, как раз такой, о котором ему рассказывали супруги. Голос, казалось, исходил из стен.
По мере приближения к нему он удалялся, оставляя людей в недоумении. Голос вещал: «Все равно вы меня не найдете» и сообщал подробности личной жизни милиционера. С тех самых пор в доме установили дежурство милиции. Голос всегда сообщал о их личных тайнах, издеваясь над привычками каждого из них. Явление ширилось. Улица и окрестности ее стали местом, притягивающим массу любопытных, наводнились приезжающими машинами, людьми из многих городов, и требовались усилия администрации и милиции, чтобы преодолеть стремление многих любопытных.
Поиски источника «голоса», который часто выступал с дискредитирующими сообщениями об отдельных лицах администрации, даже с привлечением специалистов из Москвы ничего не дали. Лишь спустя неделю после поисков удалось, как официально сообщили, разоблачить соседку, которая якобы ранее работала в исследовательском институте, а в последнее время, благодаря гениальному открытию, создала аппарат, инициирующий опасный феномен. В настоящее время указанный «изобретатель» находится в одной из клиник. Таковы сведения, которые официально сообщались в лекциях, посвященных разъяснению этого феномена.
«Между прочим, — пишет Д. Киль, — это довольно частое явление во многих случаях полтергейста, когда невидимые существа громко обсуждают интимные секреты их жертв в присутствии посторонних, демонстрируя, подобно экипажам НЛО, полные знания о всей нашей жизни. Подобное поведение, упоминаемое в одном случае за другим, восходит из глубины веков. В Англии в 1190 году, например…»разговаривал с людьми… публично обсуждая, кто чем занимался с момента рождения, хотя эти люди менее всего хотели, чтобы о некоторых обстоятельствах их жизни знал кто-нибудь из посторонних».
Интересно, сообщалось ли в лекциях, «посвященных разъяснению этого феномена», что «полусумасшедшая, но гениальная изобретательница» несет ответственность и за этот инцидент, равно как и за «случай Белл Вита», происшедший в 1820 году в Теннесси? В доме Джона Белла все были буквально замучены таинственными существами, производившими шумы всех видов, иногда что-нибудь ломающими, и даже разговаривающими с хозяевами в присутствии многочисленных свидетелей. Часто замечались огни, подобные огню свечи или лампы, медленно плывущей по двору.
Звучный, насмешливый голос часто разговаривал с членами семьи Белл и различными людьми, приходившими специально, чтобы полюбоваться на чудо. Мало того, он сорвал свадьбу юной Бетси Белл, сказав с весьма пикантными подробностями так много о Бетси и ее женихе Джошуа Гарднере в присутствии их друзей, что с девушкой произошла истерика, и она отказалась от свадьбы.
На этом я заканчиваю выборку из примеров контактов с чужим разумом, но надеюсь, что в какой-то, быть может, очень незначительной степени выполнил задачу ознакомления читателя с этой странной и непривычной реальностью. Рассмотренного, очевидно, недостаточно для полного понимания всей грандиозности проблемы, но я думаю, что люди, которых увлек чарующий мир таинственных существ и монстров, несмотря на очевидные трудности, с которыми они неминуемо встретятся, сами смогут существенно расширить свои познания в этой области, собрав свою коллекцию необычных явлений.
В начале этого раздела я упоминал о некоторых гипотезах, должных служить объяснению феномена контакта. Для лучшей ориентировки читателя приведу еще несколько гипотез.
Одной из простейших и «к случаю» гипотез может быть названа «гипотеза военной тайны», в основе которой лежит предположение о том, что НЛО и нлонавты в действительности являются вполне земными аппаратами и земными людьми, наблюдаемыми в процессе испытаний какой-то новой, разумеется, военной техники. Доводы, которые можно выдвинуть против этого предположения, просты и многочисленны, и я думаю, что читатель сам сможет, в порядке интеллектуальной тренировки, опровергнуть эту гипотезу.
Существует целая группа гипотез, к которой относится и «гипотеза военной тайны», возлагающих ответственность за проявление феномена на чисто земные, но достаточно экзотические факторы. Это, например, гипотеза о древнем тайном научном сообществе, развившем передовую технологию, которая была укрыта в подземном или подводном убежище. Корни этой гипотезы, по-видимому, можно Найти в древних источниках, таких, как повествование об индийском царе Ашоке (273–239 гг. до н. э.). Внук Чандрагупты, объединителя Индии, Ашока хотел быть достойным своего великого деда. Считая, что для правителя война наиболее верный способ запечатлеть свое имя в веках, он возглавил поход против соседнего царства Калинги. Жители Калинги отчаянна сопротивлялись. В одной из битв солдаты Ашоки убили свыше 7000 врагов. Ашока был потрясен зрелищем убитых, истекавших кровью воинов.
Все остальные годы своей жизни Ашока посвятил наукам, распространению буддизма и созидательной деятельности. Существует предание, что ужасы войны произвели на него такое впечатление, что он решил сделать все, чтобы человеческий ум и познание никогда не смогли быть направлены на уничтожение людей. Ашока основал одно из самых тайных обществ, когда-либо существовавших на Земле: Общество Девяти Неизвестных. Целью этой организации было не допустить, чтобы сведения о каких-то важных средствах уничтожения попали в руки людей. Некоторые считают, что это общество продолжает существовать до сих пор.
Источником очень похожей гипотезы служит существующее уже на протяжении многих веков и, что самое удивительное, у разных народов представление о Шамбале — оазисе космической культуры, которая, как путеводная звезда, ведет человечество через века к более высокой ступени сознания и морали, к глубокому пониманию человеческого братства. И европейские, и египетские, и греческие, и древнерусские источники, где Шамбала именуется Беловодьем, единодушно помещают эту удивительную страну где-то в Гималаях. О Шамбале написано много, и хотя знания о Стране Света распространились в Европе более или менее широко только в прошлом веке, существует много книг, написанных европейцами или являющихся переводами тибетской и индийской литературы о Шамбале. Большинство этих книг на русский язык не переводилось, и я могу порекомендовать, к сожалению, только одну изданную у нас книгу. Это — «В сердце Азии» Николая Константиновича Рериха, где, кстати, и рассказывается о приведенном в первой главе этой рукописи наблюдении НЛО Рерихом и его спутниками в экспедиции по Гималаям.
К земным относится и гипотеза об атлантах, достигших ко времени катаклизма, постигшего их остров и всю Землю, больших научно-технических высот. Перед лицом неминуемой гибели атланты покинули Землю, но время от времени инкогнито «наведываются в гости на родину предков».
Существует целый ряд гипотез, где авторы, отвлекаясь от предположений о физической природе феномена, строят всевозможные модели целей деятельности чужого разума на Земле. Одна из таких гипотез — гипотеза регулирования и управления интеллектуальным развитием человеческой расы — кажется несколько противоречивой и откровенно признает непознаваемость конечной цели этого направленного развития. Кроме того, сам путь земного прогресса с этой точки зрения представляется еще более нелогичным, чем даже при самостоятельном развитии. Автор этой гипотезы обходит эти трудности чисто терминологически, вводя понятие «металогики», как стоящей над привычными логическими системами и недоступной пониманию человека.
Вместе с тем даже в той, очень ограниченной сводке контактов, которая приведена в этой книге, есть факты, которые можно истолковать как довод в пользу этой гипотезы: достаточно вспомнить загадочные предметы, извлекаемые нлонавтами из голов контакторов.
Имеются примеры контактов, где можно найти параллели с делом Андрейссон. Вот что пишет Р. Фаулер: «К числу таких встреч можно отнести случай в Лихи, Юта. Когда консультант по гипнозу доктор Хардер опрашивал свидетельницу, где была игла, она ответила: «Я видела, как она приближалась ко мне… прямо передо мной…» Все дальнейшие расспросы Хардера натыкались на ментальный блок, поставленный существами с целью скрытия информации об иглах. Доктор Спринкл был более удачлив в случае, происшедшем в Фарго, Северная Дакота. Некогда похищаемая пришельцами Сандра Ларсон частично описала физическое обследование, которому ее подвергли: «У меня было такое ощущение, как будто взяли нож и воткнули в рану в носу».
Поскольку ее глаза были закрыты, она могла описать только ощущение во время этого обследования». Далее Фаулер приводит диалог исследователей с еще одним человеком, который был похищен пришельцами:
— Они сняли эту крошечную штучку, похожую на дробинку.
— С чего они сняли ее?
— С кончика иглы.
— Какой была игла?
— Что-то вроде длинной иглы, которую ввели внутрь.
— Были ли это полая игла, через которую вводилось что-то или..?
— Я не видел иглы, когда был вынут крошечный аппаратик. Они приподняли мою руку — вот так, чтобы я не увидел, что они делали. И потом они сказали: «Надеемся, ваше тело не отторгнет это. Но зато вы приобретете способность к лучшим коммуникациям и власть. Будем надеяться, что ваше тело это не отторгнет. Тогда мы вживим это через три-четыре недели».
Можно предположить, что с помощью подобных миниатюрных приборов может осуществляться не только контроль, но и регулирование деятельности человека.
Приведу пример известного биологам феномена управления чужой психикой, пример даже не просто управления, а полного подавления психики чужой волей. Этот феномен, несмотря на его «приземленность», показывает фантастические возможности воздействия на индивида и, кроме того, демонстрирует бесконечные глубины непознанного, раскрывающиеся перед человеком, способным на всю жизнь сохранить в себе удивление и любопытство.
В дальнейшем я буду все чаще обращаться к «обычным», земным необычным явлениям, то есть к фактам хорошо известным, но слабо поддающимся Оккамову истолкованию в рамках сегодняшних фундаментальных теорий.
В качестве примера предлагается микроскопический паразит — плоский червь-трематод, обладающий удивительным жизненным циклом и совершенно невероятным механизмом его обеспечения.
Всю свою жизнь трематод проводит в организме муравья, но размножается он в печени овцы. Оставляя в стороне вопрос о возможном эволюционном механизме выбора столь сложного и даже вроде бы надуманного жизненного пути, обратим внимание лишь на сложность задачи, которая встает перед трематодом, достигшим стадии размножения: из организма муравья он должен попасть в организм овцы; задача сложная, потому что овцы, как правило, муравьев не едят и специально за ними не охотятся. Для выполнения этой задачи трематод, достигший стадии размножения, проникает в мозг муравья «и вынуждает свою жертву вести себя самоубийственным образом: порабощенный муравей вместо того, чтобы оставаться на земле, взбирается по стеблю растения и, замерев на самом кончике листа, поджидает овцу».
То есть «можно с полным основанием сказать, что трематод «завладевает» телом своего хозяина и вероятность того, что инфицированного муравья проглотит овца, по-прежнему оставаясь малой, становится максимальной». Читателя, знакомого с кибернетикой, прошу представить себе непостижимое сочетание фантастической сложности процессов управления со сверхминиатюрным объемом, в котором эти процессы происходят.
А каковы могут быть возможности расы, овладевшей такими и намного более совершенными, технологиями управления? Касаясь мотивов такой деятельности, Р. Фаулер пишет: «…Чем больше мы стремимся понять мотивы Квазгаа и его спутников, тем дальше мы заходим в царство чистейшей загадки. Вся квинтэссенция связей со сверхразумными существами настолько необычна, так далеко выходит за рамки нашего настоящего и прошлого опыта, что нам не только трудно это себе представить, но даже отнестись к этому серьезно. Частично эту причину можно объяснить нашим ограниченным опытом общения с другими видами и формами жизни… Снова и снова Квазгаа указывал на человеческие несовершенства. И разве не может быть то, что посещающие нас пришельцы на самом деле межзвездные миссионеры?» Подобные мысли свойственны не только мечтателям. Доктор Карл Саган, ведущий специалист по вопросам внеземной жизни… совершенно откровенно заявляет: «Одним из главных побуждений для освоения новых земель было обращение местного населения в христианство. Можем ли мы в свете этого отрицать возможность внеземного евангелизма?» «О встречах третьего рода (контактах) сообщают по всему миру…
Если мы отнесемся к подобным случаям с полной серьезностью, то возникнет естественный вопрос: сколько же свидетелей в общей сложности было похищено НЛО? Сколько людей, подобно Бетти Андрейссон, «потеряли» несколько часов своего времени, сохранив всю информацию запертой в уголках подсознания до определенного времени? Бетти призналась; что чувствует себя «начиненной бомбой».
Вероятно, существуют и другие свидетели, хранящие в своем подсознании знания и послания, полученные от какой-нибудь внеземной цивилизации. Время, указанное для Бетти и многих других по всему свету, может быть, уже приближается. Что произойдет, если вся эта информация вдруг перейдет в сознание тысяч людей по всей планете? Чем это завершится? Не будет ли это последним актом для человечества перед грандиозным явлением НЛО третьего рода — открытым контактом пришельцев со всеми землянами?» Еще больше драматизирует ситуацию американский уфолог Джон А. Киль: «У нас нет способа узнать, как много людей в мире уже захвачены таким образом, так как они сами не должны помнить ровным счетом ничего из того, что с ними случилось. Точно так же у нас нет способа определить, в кого из нас уже заложена страшная и зловещая «программа», лежащая до поры до времени без дела в темных уголках нашего мозга. Предположим, что существует план захватить таким образом мысли миллионов людей, а затем в какой-то определенный час будущего одновременно нажать на спусковой крючок пробуждения спящих до этого мыслей. Не означает ли это, что наш мир неожиданно станет миром святых? Или же он станет миром вооруженных маньяков, стреляющих друг в друга с церковных колоколен?» Существует еще немало гипотез, ставящих целью объяснение либо природы феномена в целом, либо лишь некоторой части необычных явлений. Есть, как показано выше, гипотезы, пытающиеся определить, безотносительно к происхождению и физической природе НЛО и контактов, цели этой, как кажется, вполне разумной, хотя и не поддающейся анализу методами нашей логики, деятельности. Есть, кроме этих, очень непростых проблем, и проблемы крайне сложные, решение которых весьма затруднено даже на уровне гипотез. Это и проблема выбора очевидца НЛО или контактора: вопрос очень человеческий, поскольку всегда хочется знать — почему он, а не я… Побочным, кстати, эффектом проблемы выбора является посев обиды в академических кругах, обиды, произрастающей неверием: раз «оно» желает беседовать с шофером, а не со мной — академиком, то «его» вовсе как бы и не существует.
Обиды обидами, но единственное известное мне объяснение утверждает простую вероятность выбора перципиентов для опыта НЛО.
Статистический анализ дает достаточно хорошее совпадение между числом наблюдателей и контакторов в данной социальной группе и общим числом членов данной группы в обществе. Так ли это, может показать только более подробный анализ перципиентов НЛО по большему числу факторов.
Другой, не менее сложной проблемой может быть названа проблема содержания контакта. Случайное общение человека с чужим разумом всегда наталкивается на какую-то стену абсурда, нелогичности, даже какой-то анекдотичности, невозможности понять партнера, невозможности адекватно осознать подученную информацию.
Человек мечтает о контакте с инЫм разумом, с другой, пусть даже нечеловеческой расой, и на протяжении тысячелетии эти контакты происходят с пугающей регулярностью, но почему-то не оказывают на человечество никакого видимого влияния. Если в непонимании виновны только люди, то почему? Почему до нас так трудно достучаться? И способен ли вообще человек к решению одной из главных задач, поставленных перед ним Природой — установлению контакта с иным Разумом?
V. Контакты с сопланетянами
Стаяли звери
Около двери,
В них стреляли,
Они умирали…
«Сесть за работу мне долго мешал пес. Он чего-то добивался, то подсовывая голову в ладонь, то жалостно повизгивая, то и вовсе пытался прыгнуть на колени. Есть и пить отказался, и я так и не понял, что с ним приключилось одолело одиночество или болел живот…»
Не правда ли, знакомая картина? Конечно, профессиональный этолог или ветеринар растолкуют, в меру своего профессионального понимания, смысл такого поведения пса. Но насколько оно правильно, несколько это толкование будет адекватно действительным переживаниям животного? Насколько мы, люди, можем проникнуть в психологию животных? Взаимоотношения людей с животными, несмотря на весь пиетет, Который создало вокруг этих отношений искусство, на протяжении всей известной истории человека носят весьма прагматический, прозаический и лишенный всяких сложностей характер и основаны на произвольно постулированном превосходстве человека над остальным живым миром.
Не вдаваясь в тонкости очень сложной зоологической и ботанической классификаций, весь животный мир можно разделить по признаку отношений между человеком и животными. К первой из двух крупных категорий, образованных по этому признаку, относятся дикие животные, живущие как бы сами по себе. Среди них можно выделить хищников, представляющих прямую или косвенную опасность для человека. Их красотой и грацией можно полюбоваться в зоопарке или цирке — но не более, поскольку в силу потенциальной опасности, которую они представляют, люди предпочитают их уничтожать, что и делается с большим успехом. Кроме хищников есть еще очень милые, приятные зверюшки, на которых, в большинстве, также очень приятно смотреть, но их беда заключается в том, что они, попросту говоря, вкусны или обладают каким-либо имуществом, которым не, прочь поживиться человек шубой или рогами, или какими-нибудь удивительной красоты перьями, без которых человек вовсе уж и не чувствует себя человеком. По этой причине вышеуказанные зверюшки или, к примеру, рыбки подлежат полному и безоговорочному уничтожению.
Впрочем, и первая из названных категорий — хищники, хотя в большинстве своем и несъедобны, но также представляют определенный интерес для человека все теми же мехами, перьями и т. п.
Способы добычи необходимого для человека мяса, меха и т. п. никак не ограничены Гаагской Конвенцией о правилах ведения войны и подробно расписаны в специальной литературе, делая ее удивительно похожей на учебные пособия для коммандос. В качестве не самого яркого примера глубокого понимания человеком своих насущных потребностей можно упомянуть о том, что каракуль самого наивысшего качества обдирается с ягнят, вынимаемых из распоротых животов беременных овец. А одно из блюд китайской национальной кухни готовится из рыбы, жаренной в кипящем масле; для получения должного вкуса рыбу в кипящее масло опускают живой. Такая вот технология.
Еще одну категорию диких зверей представляют звери, главное для человека качество которых — несъедобность, — делает их предметом исключительно умиления, если они приятны на вид, или уничтожения, если их экстерьер или какие-либо привычки оскорбляют высокое эстетическое чувство человека.
Та же простота и непринужденность отличает отношения Венца Творения и со второй категорией животных — с одомашненными животными. Некоторому, не очень, правда, большому числу их торжественно присвоено звание «Друга человека» с получением совершенно тех же самых прав и привилегий, которые были гарантированы римским правом для рабов. Друг такого животного, именуемый в дальнейшем хозяином, может его купить, продать, утопить его детенышей, просто убить его самого или сделать из друга роскошную шапку себе или на продажу. Разговор с другом хозяин ведет исключительно на своем родном языке, ограничивая словарь десятком приказов.
Остальная часть домашних животных выращивается, как известно, просто для удовлетворения сугубо материальных потребностей, что до мельчайших деталей известно интересующемуся сельскохозяйственными проблемами читателю, хотя и здесь дело не обходится без удивительных обстоятельств.
Хозяйка чешет здоровенного хряка за ухом, приговаривая: «Ешь, Борька, ешь, поправляйся! Вот на Рождество, в аккурат, мы тебя-то и зарежем». И нанимает для этого дела стороннего мужика, а сама бежит со двора, поскольку «уж как я к нему привязалась — совсем как родной», а сторонний мужик к Борьке не привязался, а потому тычет его под лопатку ножичком и уходит со двора, провожаемый всхлипывающей хозяйкой, и уносит уговоренные деньги и шмат борькиного мяса.
И совсем уж относительно крохотно число зверей, которые в силу, видимо, их ужасающе тяжелой кармы подвергаются повседневному утонченному издевательству, именуемому цирковой дрессировкой или становятся объектом вивисекции. Последним, видимо, искупая на обычный человеческий манер образовавшийся легкий комплекс вины, люди иногда ставят памятники.
Я не хочу сказать, что нет примеров других взаимоотношений между людьми и остальным живым миром, но эти примеры крайне редки, единичны — я же попытался нарисовать обобщенную картину сегодняшнего состояния наших контактов. Именно контактов, так как это следует из приведенного выше определения этого понятия: «контакт между системами, или формами жизни, или цивилизациями можно определить как стремление одной системы к получению информации о другой системе, вне зависимости то того, имеет ли это стремление сугубо прагматический или неопределенно-познавательный характер». Итак, пробуя на вкус отбивную из партнера по контакту, мы получаем о нем информацию…
Эта мысль вызывает какой-то внутренний протест, вызывает ощущение неправильности и несправедливости исходной формулировки понятия контакта. Причиной этого дискомфорта является, как кажется, безличность, или, точнее, бездушие формулы, отсутствие в ней каких-либо морально-этических критериев, явно необходимых в любых определениях, относящихся к живым системам. Ведь согласно приведенному определению и громкий скандал, и разбойничье нападение, и мировая война могут считаться контактами.
Для исключения этого введем в формулировку контакта компонент, учитывающий как раз то обстоятельство, что рассмотрению подлежат живые системы, существование которых не должно нарушаться процедурой контакта. Следовательно, определение понятия контакта в третьем приближении может звучать так «контакт между системами, или формами жизни, или цивилизациями можно определить как ненарушающее целостность систем и окружающей их среды стремление… и т. д.» В этом определении, наверное, также немало подводных камней, но в этом приближении оно обладает полнотой, необходимой для целей дальнейшего рассмотрения.
Тем не менее в этом определении, как, впрочем, и в предыдущих, остается открытым вопрос о разумности сторон, вступающих в контакт, то есть о разумности самого контакта, что, собственно, и может явиться предметом решительных возражений против этих формулировок. Действительно, вот вы видите птицу, стучащую клювом в ваше окно. Она неразумна — так, одни рефлексы, — сомнений же в вашем разуме не может быть никаких. Вы разумны априорно, по определению: Гомо Сапиенс, Человек Разумный. Имеет ли место контакт в этом случае? Согласно твердо и раз и навсегда установленным теориям современной науки — нет; в соответствии с третьим приближением — да. Для того чтобы решить этот вопрос, необходимо хоть как-то разобраться в самом понятии разума, определить демаркационную линию, проходящую через живой мир. Собственно говоря, эта проблема давно уже решена: человек значит сапиенс, остальные — нет. Истинно и справедливо ли такое деление? Как оно возникло? На заре своей истории человек мало чем выделялся из животного мира. Он сражался с хищниками, убивая их и погибая сам от их зубов и когтей, охотился за добычей, которая служила ему пищей. В те далекие времена еще, быть может, только начинало возводиться громоздкое здание морали удивительной конструкции, которой при всей своей красоте, грандиозности и сложности построено на песке необязательности и зияет прорехами непоследовательности.
Один из этических кризисов, вызванных общей непоследовательностью моральной конструкции, возник именно тогда, когда человек, назвав животных «братьями своими меньшими», тем не менее продолжал этих своих братьев убивать и поедать. Возникла необходимость в идеологическом и моральном самооправдании, поскольку альтернатива, предполагающая отказ от мяса, не могла быть реализована в связи с национальными традициями многих народов. Дополнительным доводом является мнение диетологов о мясе как «основном источнике полноценных белков и о невозможности найти им полноценную замену». Следует, однако, заметить, что некоторые народы — в основном азиатские практически не употребляют в пищу мяса, о приемлемости чего, как и о движении вегетарианцев, уже на протяжении многих десятилетий идут нескончаемые споры.
Для оправдания своей двойной морали по отношению к «братьям меньшим» человеком был выбран другой путь — более привычный путь субъективизма по отношению к своей жертве, ее унижении, в оправдании любого насилия — как физического, так и морального, — своим превосходством над жертвой этого насилия. Благородные римляне считали все прочие народы варварами, крестоносцы шли покорять неверных, вся идеология колонизаторов была построена на презумпции неполноценности туземцев. Те же корни питали и достигший поистине апокалиптической мерзости и злодейства фашизм.
И совсем не в том дело, что истинные причины всех раздоров, войн и насилия были совсем другими. Важным было и остается оправдание собственной гнусности в глазах окружающих и, что, наверное, еще более важно, — в своих. И придумывали, и убеждали и себя и других в том, что варвары — грязные, что мусульмане — нечестивцы, а христиане — праведны, что арийцы имеют право на жизнь, а унтерменши — нет и т. д. и т. п.
Та же самая логика является базисной и определяющей отношения человека с животными, и венцом теоретических изысканий, обосновывающих немыслимое превосходство человека, стало учение И. П. Павлова.
Ко времени оформления этого учения в единую систему накопилось очень много факторов чрезвычайно сложного поведения животных, и человечество, к тому времени достигшее таких моральных высот, которые заставили его относиться с отвращением к каннибализму, желало научно убедиться, что гастрономические отношения с животным миром не являются некоторой разновидностью этого, уже преодоленного каннибализма.
Величие исторического процесса человечества как раз и состоит в том, что любая насущная потребность людей, как правило, имеющая весьма отдаленное отношение к добру — неминуемо реализуется.
Вспомним хотя бы историю создания атомной бомбы. Даже великий Резерфорд был убежден, что сие невозможно, ан нет: очень захотелось, и бомба была создана.
С той же неизбежностью появилось и учение И. П. Павлова, которое все-таки, несмотря на его естественнонаучное обличье, является по сути морально-этическим оправданием человека в его роли уничтожителя всего живого на Земле. Хищник из «Мира животных», спокойно поедающий серну перед объективом камеры и не ищущий оправдания этому в своем видовом превосходстве, по крайней мере не лицемерит, чем, кстати, и вызывает наше отвращение. Между тем стараниями в основном сентиментального и гуманного человека за последние 100 лет исчезло 75 видов млекопитающих, 600 видов обречено на вымирание. Под угрозой сейчас находится большинство оставшихся высших видов растений и животных. Те же из них, которых человек выбрал для удовлетворения своих потребностей в пище и сырье, давно уже гибридизированы и приспособлены к его нуждам. На них больше не распространяется закон естественного отбора и генетической эволюции. Последствия же селекции, производимой человеком, до сих пор неизвестны, и неясно, в какой степени одомашнивание и селекция снижают сопротивляемость к заболеваниям и паразитам.
Если бы это хоть кого-нибудь волновало, можно было бы говорить о планомерном геноциде, осуществляемом человеком в животном мире. А поскольку любой геноцид обязательно сопровождается пропагандой, направленной на создание мнения об объекте геноцида как о неполноценном существе, то учение Павлова как раз и выполняет роль такой пропаганды превосходства высшей человеческой расы. Вознеся человека до богоподобных высот и низвергнув животное в пропасть неразумности, учение Павлова возвело баррикады, по одну сторону которых оказался человек, по другую — весь остальной живой мир.
Для меня эта граница, проводимая между человеком и животными, всегда представлялась воплощением напыщенного и самовлюбленного антропоцентризма. Более того, нередки случаи, когда принадлежность к роду человеческому перестает быть предметом гордости и становится источником стыда. Я не согласен, когда говорят о чьих-то «зверствах» или, желая кого-то оскорбить, называют животным. Помимо того что подобные высказывания незаслуженно оскорбительны по отношению к животным, на что в конце концов можно наплевать: мы же цивилизованное, а значит, шовинистически настроенное человечество, — такие заявления по меньшей мере необъективны.
Наверное, более правильным будет называть это процветающее, прогрессирующее варварство, презрение к человеку и человеческой жизни, геноцид, равнодушие к экологии, маниакальную тягу к всеобщему взаимоубийству не зверством, а гуманизмом, как присущее только и исключительно человеку.
А. Кестлер, называя в качестве одной из таких параноидных тенденций обычай человеческого жертвоприношения, прослеживает его во всей истории человечества. От древних обитателей Скандинавии, от этрусков и ацтеков этот обычай складывался у самых разных цивилизаций, совершенно не связанных между собой, как проявление извращенной логики, к которой явно склонен наш биологический вид.
Австрийский этолог К. Лоренц доказывает, что способность человека к убийству себе подобных существ, относящихся к собственному биологическому виду, поистине уникальна.
Так где же все-таки, по мнению современных психологов, биологов, философов, пролегает та самая граница, что навеки разделила человека и животное? Заклинаниями, произнесение которых мгновенно ставит упомянутую уже границу, служат слова: «рефлекс», «язык», «инстинкты». Читаем у И. П. Павлова: «В развивающемся животном мире на фазе человека произошла чрезвычайная прибавка к механизмам нервной деятельности. Для животного действительность сигнализируется почти исключительно только раздражениями и следами их в больших полушариях, непосредственно приходящими в специальные клетки зрительных, слуховых. и других рецепторов организма. Это то, что мы имеем в себе, как впечатления, ощущения и представления от окружающей внешней среды как общеприродной, так и от нашей социальной, исключая слово, слышимое и видимое. Это — первая сигнальная система действительности, общая у нас с животными. Но слово составило вторую, специальную нашу сигнальную систему действительности, будучи сигналом первых сигналов. Многочисленные раздражения словом, с одной стороны, удалили нас от действительности, и поэтому мы постоянно должны помнить это, чтобы не исказить наши отношения к действительности. С другой стороны, именно слово сделало нас людьми…»
Итак, переиначивая Библию, можно сказать, что «в конце было Слово…» Значит, слово и явилось той границей, что навсегда отделила животный мир от человека. Но тогда куда же нам отнести глухонемого от рождение Герасима из «Муму»? Или слепоглухонемых от рождения детей, которые благодаря современным методам обучения хотя и остаются физически неполноценными, но в умственном отношении они становятся вполне разумными людьми, среди которых есть ученые? Если это все одни рефлексы, то давайте считать упомянутые методы обучения дрессировкой, а таких людей, в полном соответствии с учением Павлова, животными, со всеми вытекающими для них из этого последствиями…
А. И. Мещеряков, посвятивший всю жизнь воспитанию и обучению слепоглухонемых детей, пишет: «…экспериментально опровергается бытующая до сих пор идея о том, что человеческая психика рождается или просыпается только вместе с усвоением языка, речи. С нашей точки зрения, язык на первых порах лишь оформляет уже сложившиеся элементы человеческой психики, возникшие в актах предметно-практического поведения». Давно и неоднократно высказывались мысли о том, что при теснейшей всеобъемлющей связи мышления с языком в нашей психике, в аппарате головного мозга все же имеются и функционируют автономные системы — интеллект и язык.
В 1980 году Н. И. Жинкин серией экспериментов доказал, что мышление осуществляется в особой кодово-информационной системе, принципиально отличной от любого национального языка — средства общения. В этой связи интересны свидетельства многих авторов, рассказывающих о практике высоких йогов, свободно общающихся между собой, несмотря на незнание языка друг друга.
Теперь, в качестве примера, я хочу привести небольшую заметку, где автор демонстрирует образец трактовки поведения животных по Павлову. Заметка приводится почти полностью, с сохранением авторских кавычек: «Тщательное изучение жизни муравьев позволило выявить поразительное сходство общественной жизни человека и муравьев. Вот несколько примеров: только что родившиеся муравьи проводят свое детство в специальных «яслях» под надзором профессиональных «воспитателей», которые регулярно выводят малюток погулять за пределы муравейника. За больными ухаживают «врачи». Они ежедневно проводят профилактические осмотры, в случае необходимости, госпитализируют своих пациентов и даже оперируют их — ампутируют, например, поврежденные конечности. В Южной Америке обитают муравьи-«фермеры», которые засыпают землей трещины в стволах деревьев и засевают эти своеобразные поля различными культурами. В уборке урожая принимают участие все члены сообщества.
Некоторые муравьиные семьи используют для посевов участки вокруг муравейника. Собранные семена идут в пищу, а соломка — на строительные нужды. Существует у муравьев и церемония захоронения: «могильщики» относят усопшего на кладбище, расположенное неподалеку от муравейника, и предают его земле на глубине 2–2,5 см. Разумеется, здесь и речи быть не может о зачатках разума. По крайней мере, разума в нашем понимании. Большую роль в жизнедеятельности муравьев, по мнению, специалистов, играет сложная система врожденных инстинктов, чрезвычайно развитая у этих общественных насекомых».
Логично, видимо, предположить, что медведю-исследователю — если, конечно, ему придет в голову заниматься такими исследованиями — вряд ли покажутся осмысленными действия людей, работающих у конвейера или идущих в парадном строю: скорее, он придет к выводу о том, что это проявления «сложной системы врожденных инстинктов, чрезвычайно развитых» у этого двуногого млекопитающего.
Но однажды лед все-таки тронулся, и вот уже не столь одинок в своих, казавшихся ученому миру «дешевыми сенсациями, абсурдом», гипотезах Дж. Лилли, американский нейрофизиолог, еще в начале 60-х годов предположивший, что уровень интеллекта дельфина ничуть не ниже человеческого, а может быть, и выше; что дельфины обладают собственным языком, причем языком невероятно сложным. Исследователи определили, что при общении дельфины используют несколько сотен различных сигналов — примерно столько же, сколько слов мы используем при повседневном общении. Известно, что существуют определенные приемы, с помощью которых можно узнать, как устроена та или иная письменность. Аналогичный подход был использован при изучении графической записи звуковых сигналов дельфинов. Выяснилось, что сообщения дельфинов организованы примерно так же, как наша речь, но что эти сигналы — нечто большее по своему значению и информационному содержанию, чем наша лексическая единица языка слово. Иначе говоря, сигнал дельфина — что-то среднее между словом и фразой. Уже «установлено, что дельфины способны получать, обрабатывать и использовать информацию такого характера, которая выходит за реальные биологические потребности», Оставляя на совести автора цитируемой статьи туманное выражение «реальные биологические потребности», хочу отметить факт удивительного антропоцентризма, когда автор, собравший поразительные наблюдения, все же задает вопрос: «Зачем дельфину огромный, хорошо развитый мозг?» Автору, похоже, и в голову не приходит, что если нет забот о деньгах, автомобилях, ценах, экологических проблемах, телевизорах, наркомании, зубодолбежных станках, росте преступности, энергетическом кризисе и атомных бомбах, то мозги вовсе и не нужны. Неужели невозможно представить себе цивилизацию, ценности которой практически полностью воплощены не в создании и потреблении материальных ее плодов, а в мышлении и познании, в созидании сложнейших и изощреннейших философских и этических систем, в самопознании? Есть еще одно слово-заклинание — «труд», который, как известно, «создал человека». С этим не приходится спорить, но в еще большей степени, чем человека, труд создал человеческую цивилизацию — явление уникальное на Земле и, видимо, в наших окрестностях космоса.
И опять же труд, но в жизненно необходимой для существования расы мере, присущ не только человеку. Упомянем хотя бы тех же муравьев, чей труд к тому же является фольклорным примером для человека.
Не принято испытывать трудностей и при объяснении действий животных, не имеющих для них вроде бы никакой жизненной необходимости. Даже фантастически сложные игры ворон, о которых можно было бы написать огромную книгу, объясняются легко и просто чем-то вроде «обучения молодого поколения». Я хочу привести пример такой «внепрактической деятельности». К счастью, в первоисточнике эта прелестная история не была испорчена дидактическими разъяснениями.
Лесничий Том Бакли с Аляски, сидя перед телевизором в рождественскую ночь, вдруг почувствовал, что кто-то наблюдает за ним в окно.
Повернувшись, Бакли увидел голову огромного медведя. Не обращая внимания. на лесничего, медведь уставился на экран, где демонстрировались мультфильмы. Когда программа кончилась, медведь исчез в лесу.
Отодвигая границу разума, мы, естественно, хотим где-то остановиться, обрести потерянную было опору, потерянное превосходство, но факты, необъяснимые даже при помощи самых сильных заклинаний — таких, как «сложные инстинкты», отодвигают границу разума все ниже и ниже по лестнице зоологической классификации до тех пределов, где находятся странные существа — полуживотные-полурастения.
И вот — растения, в которых, как кажется, просто нет места даже для искры разума и эмоций. Тем не менее однажды нашелся человек, который усомнился в этом и продемонстрировал миру удивительные, сенсационные эксперименты. Этот человек Клив Бакстер, один из ведущих американских специалистов по детектору лжи, бывший в то время главой Исследовательского комитета Академии криминалистических наук, однажды решил на всякий случай проверить — есть ли эмоции у растений? Бакстер присоединил два электрода своего детектора, определяющего измерение электропроводности, к листу растения и опустил другой лист в чашку с горячим кофе. Никакой реакции.
«А что если огонь?» — подумал Бакстер, и в это время игла самописца резко пошла вверх. Бакстер продолжал опыты и в другом эксперименте, поставленном им: механизм, соединенный с датчиком случайных чисел, опрокидывал чашку с живой креветкой в сосуд с кипятком. Рядом стояло растение с наклеенными на лист электродами, замеряющими изменение электропроводности, которое регистрировалось самописцем. Этот опыт повторялся много раз, в том числе и ночью, когда все покидали лабораторию. И всякий раз была устойчиво зарегистрирована эмоциальная реакция, совпадающая по времени с гибелью креветки.
«Любопытная деталь: оказывается, растение постепенно «привыкает» к трагическим событиям. Например, интенсивность выброса кривой в опыте с креветкой падает после многократного повторения опыта. Растение не обращает внимания на бесполезную сто первую угрозу. Однако при смерти человеческих клеток (антисептик вводят в пробирку с культурой клеток) привыкания нет. Домашнее растение, видимо, чутко реагирует на болезнь хозяина и даже на изменение его настроения».
Так все-таки есть ли какая-либо особенность, кроме совершенно выдающегося типа цивилизации, которая отделяет человека от остального живого мира? Мне кажется, что главное отличие, по точному определению Р. Мерля, состоит в том, что «мозг дельфина столь же искушенный, как у человека, но контролируется добротой». Я думаю, что это относится не только к дельфинам, потому что основное качество, которое отличает человека от животных, — это его злоба. Злоба, чаще всего беспричинная, злоба, круто замешанная на самовлюбленности и эгоизме. Антропоцентристское учение Павлова, конечно, сыграло свою положительную роль: мы с удовольствием и не задумываясь особо, едим бифштекс, выламываем бивни у слонов и метким — прямо в глаз — выстрелом бьем белок. Но это же учение, как и любое другое, утверждающее чье-либо превосходство, стало одной из основных причин, порождающих бессмысленную злобу и жестокость человека, причиной его противопоставления всему живому на Земле.
У обезьяньего жилища в одесском зоопарке «экскурсоводы любят рассказывать трогательную историю о том, как обезьяна «усыновила» котенка. Но слащавая история — ложь. Молчаливое звериное царство знает, как все произошло на самом деле. Заметив злой нрав обезьяны, какие-то подонки забросили в клетку полуживого от страха котенка.
Они ждали кровавого зрелища. Обезьяна спрыгнула с настила, отнесла котенка в дальний угол — подальше от опасности — и дала корку хлеба».
И еще про зоопарк такая вот коротенькая заметочка: «На редкость доброй и заботливой оказалась обезьянка по кличке Йода из зоопарка Порт-Мейерса, Флорида, — она вынянчила около 50 котят, брошенных родителями на произвол судьбы. Йода окружила малышей трогательной заботой, ревностно охраняя их от всяких неприятностей».
Я не хочу чернить все человечество — все мы знаем примеры поразительного альтруизма, бескорыстия и самопожертвования самой жизнью во имя других жизней. Но из песни слова не выкинешь: были и костры инквизиции, и печи Освенцима, и одесский зоопарк тоже был. И поэтому с нашей, человеческой колокольни представляется какой-то дурацкой толстовщиной поведение черноморских дельфинов: сколько лет их безжалостно расстреливали, сдирали шкуры и вытапливали жир — а они, идиоты этакие, вместо того, чтобы из столь близкого каждому человеку священного чувства мести топить курортников сотнями, подплывают, играют с детьми, помогают обессилевшим пловцам и улыбаются, улыбаются, улыбаются…
Человек выше всего этого. Он мечтает о контактах со звездными братьями и плюет на братьев своих меньших, понимая контакт с ними лишь как потребление или насилие. Даже исследовательские, вроде бы делу контакта должные служить программы, и те являются одиозным воплощением идеологии высшей расы, идеологии дремучего антропоцентризма. Ученые, пытающиеся найти хоть какой-то контакт с животными, не представляют, за весьма редкими, счастливыми исключениями, другой основы для взаимопонимания, кроме как на своих собственных, человеческих началах. Сколько лет пытались научить дельфинов английскому языку? А бесплодное насилие над шимпанзе, которым столь же безапелляционно вдалбливали свою, человечью логику? И когда произошел прорыв, это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Убежденность в незыблемости границы между высшим и низшим оказалась сильнее. И весь спектр реакций научной общественности опять уложился в привычный диапазон от «не может быть!» до старой песни про рефлексы, подражание, дрессировку.
А в обезьяннике происходили удивительные вещи: американские ученые сделали попытку обучения обезьян языку глухонемых, и эта попытка увенчалась успехом. Они создали для детенышей обезьян условия, подобные тем, в которых живут и воспитываются человеческие дети глухонемых родителей. Работа, проводимая в течение нескольких лет, дала целый ряд весьма любопытных результатов. Число усвоенных слов, включая не только знаки предметов, но и некоторые абстрактные понятия, достигало нескольких сотен, и обезьяны довольно бойко объяснялись со своими учителями на языке жестов. Ученый мир, однако, выразил недоверие к этим результатам, выразившееся в обычном их толковании как имитации обезьяной тех слов и выражений, которые применял исследователь в разговоре с ней. После этой критики был поставлен необыкновенно интересный и остроумный опыт. В ходе эксперимента в одну клетку были помещены 13-летняя шимпанзе Уошу, уже обладавшая солидным словарным запасом, и десятимесячный детеныш Лули. В общении с ним Уошу использовала многие сотни слов, усвоенные за многолетнюю учебу. Руководствуясь какой-то непонятной логикой, Уошу сразу же стала обучать Лули слову «приходить». Сидя напротив Лули, Уошу сделала соответствующий жест и притянула детеныша к себе. Она повторяла с ним урок в течение пяти дней. Через неделю Лули, к изумлению исследователей, впервые использовал выученное слово.
Между тем Уошу продолжала обучение. Громкими криками она выражала чувство голода, подтверждая свое требование знаком «пища».
Лули сидел рядом и удивленно смотрел на нее. Уошу силой заставила его сделать знак, обозначающий «пища», поднеся его руку ко рту. Лули научился использовать и это слово. Ученик Уошу быстро делал успехи, и к трехлетнему возрасту его словарь составил 28, а еще через 2 года — 47 слов.
Много можно было бы еще рассказать о таких экспериментах и их впечатляющих результатах, однако на меня наибольшее впечатление произвел один грустный эпизод, который не планировался как эксперимент и который говорит о гораздо большем, чем все хитросплетение экспериментальных методик.
Вместе с Коко, одной из обезьян, прошедших обучение языку глухонемых, жила кошка — ее подруга, с которой у Коко была нежная и теплая дружба. Однажды кошка заболела и ее перевели в другое помещение, где она умерла. Когда Коко на языке жестов сообщили об этом, она заплакала…
Общение может быть налажено и с существами, которые, как считается, стоят намного ниже наших ближайших родственников — обезьян — на лестнице классификации. Есть интересное сообщение о краснохвостом попугае Алексе, живущем в Падуанском университете, Италия. Вопреки распространенному мнению о «попке-дураке», Алекс, которого этолог И. Паперберг за 6 лет обучил основам общения с человеком, знает названия более 50 предметов. Он умеет попросить любой предмет или отказаться от него.
Итак, сознание, разум, эмоции оказываются вовсе не уникальным явлением и на Земле. Они обычны и обыденны, как облака, дождь, смена дня и ночи, зимы и лета. «Природа не роскошествует множеством причин», и разум того или иного свойства, разум несопоставимый, разум, измерение которого не допускает ступеней и степеней, царит на Земле. Вообще, разум как явление, по-видимому, относится к той категории, внутри которой невозможны никакие доступные для нашей логики сравнения, и человеку необходимо учиться принципиально новому для него способу оценок — без сравнения и сопоставления. Сейчас мы оцениваем чужой разум со своей, человеческой точки зрения и сравниваем его со своими, веками выработанными критериями, что приводит порой к выводам прямо-таки странным.
Однажды, например, некий аналитик поразил мир занятной теорией, заявив, что самое умное домашнее животное — это гусь, поскольку гуси реже других животных гибнут под колесами автомобилей. Комментарии здесь, я думаю, излишни…
Я понимаю, что все сказанное выше в какой-то, быть может, весьма незначительной степени отражает моральный аспект наших взаимоотношений с животными и что читатель вправе задать вопросы иного, материального плана: «А сам-то автор чем питается? Ведь если следовать его, автора, рассуждениям, то мы только тем и занимаемся, что едим интеллектуальных кур и мыслящих коров? А если идти за автором еще дальше, то получается, что мы поглощаем умную картошку? Ведь так и вегетарианство становится неприемлемым. Чем же можно заменить «единственный источник полноценного белка?» У меня нет ответов на эти вопросы. Хотя, быть может, решение этой проблемы, пусть пока только в теоретическом и экспериментальном плане найдено и заключается в разработке и производстве синтетической пищи, ведь синтез белка уже не является каким-то экзотическим лабораторным процессом и в определенной степени приобрел уже промышленные масштабы. Что же касается гастрономических свойств и качеств синтетической пищи, то и здесь достигнуты некоторые успехи — можно упомянуть и получаемую уже в коммерческих количествах черную икру или успешные работы по «гастрономизации» искусственного мяса.
По странному и не раз случавшемуся в истории человека совпадению возникновение морально-этического аспекта какой-либо проблемы немедленно сопрягается с вовсе, казалось бы, не связанным с ним экономическим, материальным аспектом. Яркий пример этому вершится на наших глазах. Появляется еще один могучий фактор, способный стимулировать работы по производству синтетической пищи, — стремительный рост населения Земли. В настоящее время население планеты увеличивается в среднем примерно на 70 миллионов человек в год. Прогнозы показывают, что в 2000 году число людей на Земле составит около 7 миллиардов человек. В 2050 году эта цифра возрастет до 15 миллиардов. Число колоссальное, но уже сейчас количество голодающих на Земле превысило полмиллиарда, что сегодня еще может быть объяснено царящей в мире социальной несправедливостью и неравноправным международным экономическим порядком. Однако рост населения в будущем может привести к тому, что традиционное сельское хозяйство окажется несостоятельным в обеспечении всех будущих жителей Земли продовольствием даже при наличии справедливого распределения.
Пока же искусственной пищи нет, да и что-то не очень аппетитное звучит в этих словах — синтетическая пища, и ситуация остается прежней: высокообразованный интеллектуал, всем своим воспитанием подготовленный к убийству, берет многозарядный карабин и лупит контактера промеж рогов. Ведь на его стороне классики: и Тургенев, и Хемингуэй, и многие другие певцы бессмысленного убийства, поэтизировавшие его и превратившие в утонченное, романтичное и извращенное удовольствие. Как прекрасен чудесным ясным солнечным утром катящийся в своем последнем прыжке подстреленный заяц, как красива, как похожа на натюрморты знаменитых фламандцев алая кровь на черных перьях глухаря, как могуч настоящий мужчина, в спортивном азарте убивший самую большую рыбу, как великолепен предсмертный рев расстрелянного тигра и какими стеклянными и отчужденными становятся его глаза, какая изумительная картина, когда целая шайка пикадоров, матадоров и прочих оров под рев обезумевшей от восторга смерти толпы тиранит, терзает и убивает ни в чем не повинного быка. Какие страсти! Какие эмоции! Какое геройство! Какие люди! А зверье дурное, оно считает человека добрым и идет, бывает, с нуждой своей к человеку за помощью. И так редки примеры этой помощи, этого понимания и сострадания в человеке, что пишут о них газеты, как о снежном человеке, в рубрике «Это надо же!».
Вот несколько таких трогательных историй.
В больницу небольшого финского городка позвонили из лесничества и попросили прислать врача, чтобы помочь раненому. Приехавший в лесничество хирург увидел сидевшего на земле возле дома лесника огромного бурого медведя. В задней лапе у него торчала большая острая щепка. Оказалось, что медведь сам приковылял к леснику, надеясь на людскую помощь. Хирург вытащил занозу, очистил и промыл рану, забинтовал лапу. Во время этой операции медведь ни разу не дернулся. Когда все было закончено, медведь лизнул врачу руку и исчез в чаще.
Иногда благодарность животных за помощь носит материальный, а потому, с нашей точки зрения, еще более осмысленный характер. В годы Великой Отечественной войны партизанский связной, шедший по лесу, нос к носу столкнулся с медведем, который, как и в финском случае, протянул лапу с занозой. Человек вытащил занозу и забинтовал лапу. Медведь скрылся, но на этом история не завершилась. Когда через некоторое время связной опять шел той же дорогой, он увидел того же медведя, который держал в передних лапах колоду-улей. Он поставил улей перед человеком и ушел в лес.
Чрезвычайно сложными отношениями характеризовался конфликт между людьми и обезьянами в восточной провинции Сьерра-Леоне. Причиной конфликта послужило совершенно мирное желание двух итальянских зоологов оказать медицинскую помощь детенышу бабуина, которого нашли в джунглях в тяжелом состоянии. Обнаружив пропажу, десятки бабуинов отправились на его поиски. К ним присоединились шимпанзе. На четвертый день они отыскали дом, где остановились итальянцы и, дождавшись ночи, совершили опустошительный набег на него. Однако животных постигла неудача — зоологи накануне переехали в другой городок для оказания хирургической помощи малышу-бабуину. Стая раздосадованных обезьян ворвалась в соседний дом, на глазах у перепуганных родителей похитила семимесячного ребенка и скрылась в джунглях.
Разобравшись в причинах гнева животных, местные жители разыскали зоологов и попросили их отнести обезьянку на то место, где они ее нашли. Через два дня инцидент между людьми и животными был окончен. Живого и невредимого ребенка нашли на обочине дороги, а в знак своих мирных намерений обезьяны оставили рядом с ним большую связку бананов.
Рассказы о таких происшествиях в большинстве своем имеют хорошо заметный подтекст некоторого самодовольства и самолюбования, столь свойственных человеку: как же, что случись — идут на поклон к Царю Природы! Но, увы, это совсем не так. Это, к сожалению, редчайшие случаи, когда человек еще воспринимается как часть Природы, в которой все взаимосвязано всеобщим симбиозом, иногда, видимо, просто по инерции, включающим в себя человека. Представления о живом мире как о непрерывной кровавой битве страдают некоторой примитивностью и носят явный отпечаток высокомерного снобизма; но Природа не столь проста, и межвидовой симбиоз далеко не самый сложный вид взаимодействий в живом мире.
Работники нью-йоркского зоопарка однажды утром обнаружили пропажу крупного орангутана. Впрочем, вскоре его нашли в ближайшем парке. Но на следующее утро обезьяна исчезла вновь. После тщательных поисков орангутана обнаружили там же. Один из сотрудников решил раскрыть тайну бегства. Целую ночь просидел он в укрытии неподалеку от вольера, где обитали обезьяны. Утром он увидел, как знакомый орангутан вынул из тайника банан и подошел с ним ко рву, отделяющему вольер от луга, где паслись лоси. Орангутан остановился на берегу и стал размахивать бананом. На этот призыв с противоположного берега приплыл крупный лось. Обезьяна забралась ему на спину, без проблем форсировала водную преграду и большими прыжками пустилась бежать в ближайшую рощу, предварительно отдав банан лосю.
Совершенно обособленно в проблеме контакта между людьми и живым миром положение «маугли», как благодаря знаменитой сказке Редьярда Киплинга называют детей, попавших тем или иным образом в звериную стаю и воспитанных ею. Таких случаев немного, они вызывают большой интерес и сразу приобретают широкую известность.
Вот один из последних случаев в газетном изложении: «Год назад во влажных тропических лесах Уганды нашли мальчика, который, по заключению врачей, прожил в них несколько лет. Его возраст можно определить лишь приблизительно: 4–7 лет. Ребенок, которого назвали Робертом, по-видимому, находился на попечении обезьян-бабуинов: когда его обнаружили, передвигался на четвереньках. Ходить, стоять прямо или сидеть для него затруднительно, самое удобное для него положение — на согнутых ногах. Роберт срывает с себя одежду, издает плачущие звуки, не реагирует на обслуживающий персонал и других воспитанников детского дома, куда его поместили. Ест только сырые овощи и фрукты, жует траву, ветки. Врачи затрудняются сказать, сможет ли он привыкнуть к жизни людей».
«Иногда он ведет себя, как животное. Вряд ли он станет когда-нибудь нормальным человеком, — считает один из сотрудников, ухаживающих за Робертом», — сообщается в другой газете.
Безотносительно к проблеме контактов можно отметить, что случаи с маугли, по-видимому, являются веским доводом в бесконечном споре по поводу соотношения между благоприобретенными и врожденными чертами психики человека. Все же, видимо, среда, воспитание, обучение играют гораздо более существенную роль, нежели врожденные качества — особенно на самых ранних этапах становления человека. Родиться человеком — этого еще мало, и окружающая среда обкатывает, подтягивает, чаще — подрезает под общий стандарт того, чье имя в дальнейшей своей жизни должно звучать гордо. Маугли — это уже не люди, и переделать то, что заложено в их раннем детстве стаей, если и не невозможно, то бесконечно трудно. Это, по-видимому, ненамного легче, чем очеловечить воспитанием того же бабуина из стаи Роберта.
Наверное, благородны попытки ученых, стремящихся вернуть маугли к людям — но насколько они справедливы и правомочны? Трагедия маугли заключается в том, что физиологически они люди и всегда будут париями в стае: они никогда не смогут бегать и сражаться за добычу, как волки, или прыгать по ветвям, как обезьяны; и в то же время пока не найдено путей перевоспитания маугли. Они третья цивилизация, попавшая, как между молотом и наковальней, между двумя человеческой и звериной — цивилизациями. И несмотря на то, что до сих пор никто, насколько мне известно, не делал попыток узнать что-либо у маугли о жизни зверей, я, честно говоря, не знаю, вправе ли мы это делать, насколько морально оправдано такое вмешательство, такой контакт, такое знание.
Человек сосуществует на планете с миллиардами других живых существ, и ему предстоит научиться сосуществовать с ними и относиться к ним не только как к источнику пищи и сырья. «Мы не знаем, как взаимодействовать с другими видами, и не хотим пока этого».
Свою способность и готовность к контакту с негуманоидами и негуманоидными цивилизациями мы уже достаточно хорошо показали на Земле, и похоже, что эта наша неспособность к контактам хорошо известна во Вселенной, поскольку практически все контакты с чужим разумом, происходившие во все времена, были контактами с гуманоидными существами — в этом, видимо, заключается уступка закоренелому человеческому антропоцентризму, его поискам «двух ушей, двух глаз…»
Какие же причины обусловили эту поразительную человеческую неконтактность, априорное недоверие к чуждому и непонятному? Какие свойства человека определили его превентивную подозрительность и враждебность? Являются ли эти свойства биологической характеристикой человеческой расы или они характеризуют только человеческую цивилизацию?
VI. Контакты с собой
Возлюби ближнего твоего, как самого себя.
В поисках причин неконтактности человека необходимо, по-видимому, попытаться понять возможности человеческой расы к. установлению внутренних контактов, контактов между отдельными индивидуумами — способности человека открыто и откровенно общаться с себе подобными. Очевидно, и не требует доказательств утверждение о том, что если отдельные существа расы не способны устанавливать и поддерживать между собой контакты, связь, коммуникацию, предполагающие открытый обмен информацией со взаимным использованием однозначно определяемых контактирующими сторонами символов и логики, то такая раса тем более не сможет общаться с существами другой расы.
Люди разговаривают между собой, читают письма и книги, написанные другими людьми, любят друг друга или, по крайней мере, говорят, что любят. Казалось бы, есть обмен информацией, есть контакт, есть общение. Но дело обстоит не так просто и не так восхитительно лучезарно, как уверяют оптимисты-маршевики с их «сплочением в едином строю». К тому же оказывается, что мало где человек так одинок, как в едином строю.
Невозможность полной духовной близости, существование стены непонимания между людьми — эта стена может быть толще или тоньше, она может быть совсем тоненькой, но она есть всегда, — и стремление разрушить эту стену, понимать других и быть понятым ими — вот одно из самых главных противоречий человеческого существования. Человечество мечтает о звездных далях, о встречах с иным разумом, но здесь, на Земле, люди не могут найти дорогу даже друг к Другу.
Человек одинок, его связи с другими людьми условны и эфемерны, — и в этой своей беде он ищет опоры и поддержки, ищет человечную систему мировоззрения. На протяжении многих веков люди надеялись найти опору в религии, где, собственно, и родились такие понятия, как «душа», «родство душ», деление на духовное и материальное.
Душа и духовная жизнь, евангельская мораль — что ж, это были неплохие находки. Но они изначально разрушались и были в конце концов разрушены материализмом. Но не материализмом как философской системой, признающей и понимающей как единственную и единственно приемлемую для человека картину мира, где нет ничего, кроме фантастически многоцветного и радостного многообразия материи, а «материократией, господством сытой гастреи», ибо в этой самой гастрее, в желудке, которому подчинена вся деятельность человека, места для души не осталось. И естествознание сказало свое категорическое «нет». «Нет» — духу, «нет» — душе, «нет» — духовной жизни.
Пришедшая на смену религии как системе мышления — и, надо сказать, довольно-таки малоубедительной системе, — наука попросту игнорирует человека, игнорирует проблемы его духовной жизни, игнорирует его стремление к разрушению стены отчуждения и преодолению собственного одиночества. Наука расчленила человека сообразно своим классификациям, и нет в ее специализациях места для человеческой души. Человек стал объектом бездушного анализа, но не синтеза, и тем утратил свое единство и единение со Вселенной.
Для анатомов человек есть комбинация костей, мышц, внутренних органов и т. д. и т. п., для биохимиков — самовоспроизводящаяся химическая система, для социологов — рабочая сила или потребитель, для демографов — житель и т. д. В стане психологов, должных, по определению, изучать душу, то есть, казалось бы, именно то, что так необходимо для человека, — царит многовековой идейный разброд, причиной которого во многом является то пикантное обстоятельство, что психология — «одна из весьма развитых экспериментальных отраслей знания — все еще не может определить, какую реальность она изучает, что является ее предметом как фундаментальной науки». Даже для философии нового времени человек стал безразличен: современные философы или те, кто называет себя философами, оперируют не менее чем народами, классами, социальными группами.
Сегодня науку не интересуют такие иррациональные и эфемерные категории, как индивидуальность человека, его рождение и смерть, ужасающее одиночество его жизни, его душа, его мечты и надежды.
Только великое и рационально непостижимое искусство вот уже многие сотни лет рождается и умирает вместе с каждым человеком, радуется его радостям и страдает вместе с ним, восхищается его величием и ужасается его мерзости. И это великое, человеческое искусство кричит, вопиет в тоске об одиночестве человека, о его обреченности, о невозможности преодоления этого одиночества. Петрарка, Шекспир, Бах, Гендель, Гете, Шиллер, Бетховен, Пушкин, Достоевский, Толстой, Чехов, Рахманинов, Булгаков полны сожаления о несбывшемся и несбывающемся. Они скорбят о неосуществимости на Земле Великой Любви, о невозможности близости совершенной и абсолютной.
Да, есть дружба и есть любовь — но и друзья, и любовники понимают, чувствуют, что за самой величайшей близостью, нежностью, как отвратительная куча асфальта в веселом весеннем лесу, скрывается отчужденность, невозможность полного нераздельного слияния, полного понимания, полного родства человеческих душ. «Вам Хорошо, вы одиноки, — сказал мне Хассе. Что же, и впрямь все отлично, — кто одинок, тот не будет покинут. Но иногда по вечерам это искусственное строение обрушивалось и жизнь становилась рыдающей стремительной мелодией, вихрем дикой тоски, желаний, скорби и надежд.
Вырваться бы из этого бессмысленного отупения, бессмысленного вращения этой вечной шарманки — вырваться безразлично куда. О, эта жалкая мечта о том, чтобы чуточку теплоты, — если бы она могла воплотиться в двух руках и склонившемся лице? Или это тоже самообман, отречение и бегство? Бывает ли что-нибудь иное, кроме одиночества?.. Нет, иного не бывает. Для всего иного слишком мало почвы под ногами», — писал один из самых пронзительных поэтов одиночества Э. М. Ремарк.
И нет никакой разницы в том, когда и где страдали и творили Великаны: «до» или «после», «там» или «здесь», потому что одиночество — это есть внутреннее свойство человека — и дай бы Бог, только сегодняшнего — и больше ни от чего и ни от кого не зависит, кроме самого человека. Я знаю, что со мной в первую очередь согласятся люди близкие и преданные друг другу, искренне и глубоко любящие друг друга, ибо они, как никто иной, знают цену достигнутого взаимопонимания и близости и вместе с тем ее неискоренимую и непоправимую незавершенность, неполноту и иллюзорность. Мир полон прекрасных и добрых людей, понимающих всю тщету надежд на преодоление собственного одиночества, на поиски Абсолюта, и потому ищущих хотя бы совсем немногого: «Хорошо бы где-нибудь отыскать людей. Для начала просто людей — чистых, выбритых, внимательных, гостеприимных. Не надо полета высоких мыслей, не надо сверкающих талантов. Не надо потрясающих целей и самоотвращения… Не нужно еще, чтобы они были принципиальными сторонниками или противниками чего-нибудь. Не нужно, чтобы они были принципиальными противниками пьянства, лишь бы сами не были пьяницами. Не нужно, чтобы они были принципиальными сторонниками правды-матки, лишь бы не врали и не говорили гадостей ни в глаза, ни за глаза. И чтобы они не требовали от человека полного соответствия каким-нибудь идеалам, а принимали и понимали бы его таким, какой он есть…»
Человек, Раздираемый Противоречиями — вот определение, которое можно дать нашему биологическому виду. С одной стороны — тоска по общению, по общности, никогда не реализуемое стремление к Абсолюту духовной близости, стремление найти хотя бы одного, много двух друзей и любимых. Другую же сторону человеческой натуры представляет отчужденность, некоммуникабельность, ложь и непонимание даже самого себя, своих желаний и целей, ведущее к формированию отвратительного и гнусного мировоззрения, картины мира, где не остается места ни для кого, кроме самовлюбленного, напыщенного индивида. Этот суперэгоцентризм выливается в формы омерзительного отношения к другому человеку, к его душе и жизни.
Да, человеческие контакты многообразны; и Фархад и Ширин, и Орфей и Эвридика, и Ромео и Джульетта, и другие примеры великой любви были и есть. И дарят они отсвет необыкновенной близости своих душ всем живущим. Но есть и сотни миллионов людей, загубленных в земных войнах, сожженных на кострах, сгнивших заживо в темницах, замученных волею и по прихоти других людей ведь и это было и есть, и это тоже человеческие контакты. Это омертвляющее презрение к чужой жизни, как зловонное облако, висит над миром, оно овладевает людьми, оно вселяет беспричинную, а потому вдвойне гнусную злобу в отдельные существа расы, также именуемые тем самым словом, которое должно звучать гордо. И вот «молодой парень, недавно окончивший ПТУ, пьяный полез в женское общежитие льнокомбината, бывшие там в гостях кавалеры-«химики» не пускали молокососа. Завязалась драка. Парню набили морду и отправили домой, баиньки. Он же решил за это убить первого встречного. Первым встречным оказалась молодая женщина — красавица, на шестом месяце беременности, с успехом оканчивающая университет в Москве и на каникулы приехавшая в Вейск к мужу. Пэтэушник бросил ее под насыпь железной дороги, долго, упорно разбивал ей голову камнем.
Еще когда он бросил женщину под насыпь и прыгнул следом, она поняла, что он ее убьет, просила: «Не убивайте меня! Я еще молода, и у меня скоро будет ребенок…» Это только разъярило убийцу.
Из тюрьмы молодчик послал одну-единственную весть — письмо в областную прокуратуру с жалобой на плохое питание. На суде в последнем слове бубнил: «Я все равно кого-нибудь убил бы. Что ли я виноват, что попалась такая хорошая женщина?..»
…Мама и папа — книголюбы, не деточки, не молодяжки, обоим за тридцать, заимели троих детей, плохо их кормили, плохо за ними следили, и вдруг четвертый появился. Очень они пылко любили друг друга, им и трое-то детей мешали, четвертый же и вовсе ни к чему. И они стали оставлять ребенка одного, а мальчик народился живучий, кричит дни и ноченьки, потом и кричать перестал, только пищал и клекал.
Соседка по бараку не выдержала, решила покормить ребенка кашей, залезла в окно, но кормить уже было некого — ребенка доедали черви.
Родители ребенка не где-нибудь, не на темном чердаке, в читальном зале областной библиотеки имени Ф. М. Достоевского скрывались, имени того самого величайшего гуманиста, который провозгласил, прокричал неистовым словом на весь мир, что не приемлет никакой революции, если в ней пострадает хоть один ребенок…
…Еще. Папа с мамой поругались, подрались, мама убежала от папы, папа ушел из дома и загулял. И гуляй бы он, захлебнись вином проклятым, да забыли родители дома ребенка, которому не было и трех лет. Когда через неделю взломали дверь, то застали ребенка, приевшего даже грязь из щелей пола, научившегося ловить тараканов — он питался ими. В Доме ребенка мальчика выходили — победили дистрофию, рахит, умственную отсталость, но до сих пор не могут отучить ребенка от хватательных движений — он все еще кого-то ловит…» — это пишет В. П. Астафьев в своем «Печальном детективе».
Вот еще. На судебном процессе в одном из городков Подмосковья подсудимыми были две молодые девушки-медсестры из городской детской больницы. Эти девушки были весьма изобретательны и рукодельны. Они искусно вскрывали ампулы с наркотиками — и у детей бывают такие болезни, что им приходится давать наркотики, — содержимое продавали, а в ампулы наливали воду и запаивали.
Я не хочу анализировать историко-социальные причины этого презрения и ненависти человека к человеку, чудовищного непонимания, принимающего чудовищно извращенные формы — эти причины исследовались, и всегда безрезультатно: идеологи, анализирующие и одновременно в слепом восторге превозносящие исповедуемую ими модель, всегда, в конце концов, обернувшись к стану своих адептов и последователей, обнаруживали все ту же взаимную ненависть, презрение и злобу. Но отрицая влияние социальных причин, я не могу согласиться с тем, что взаимная отчужденность, шопенгауэровская «война всех против всех» предопределены чисто биологической конструкцией человеческой расы и непреодолимы извечно. Что же это — утрата бывших когда-то обычными биологических механизмов открытого общения? Или тяжелый, трудный, но неизбежный этап эволюции на пути к их обретению? И в чем причина человеческой отчужденности и непонимания, ведущих к безразличию и враждебности? Одна из, быть может, далеко не самых главных, носящих, если можно так выразиться, чисто технический характер, причин, породивших взаимную человеческую отчужденность, заключается в том, что устройство механизма общения человека, его интеллекта допускает возможность наличия у индивидуума скрытой, недоступной для распознавания другими информации. Сегодняшний разум человека не имеет никаких биологических ограничений на выработку и передачу заведомо ложной информации. Здесь важно разделить биологические и моральные ограничения, ибо моральные запреты на ложь, содержащиеся во всех, практически без исключения, морально-этических системах, не меняли и, к сожалению, не меняют пропорций между ложью и правдой в человеческом общении. Более того, широко известные дефиниции вроде «святая ложь» или «ложь во спасение» окончательно размывают и без того нечеткую моральную границу.
Мы привыкли ко лжи, как к дыханию, и сама мысль о возможности жизни без секретов, без возможности лгать, о жизни «всех на виду у всех», жизни «в аквариуме» кажется нам отвратительной, ужасной и невыносимой. Попробуйте прожить хотя бы день, говоря только правду! Я думаю, что к концу этого дня вы начнете меня разыскивать, и совсем не для того, чтобы выразить свою благодарность за этот совет.
Ложь порождает отчужденность. Но сама ложь возникла не на пустом месте и является в значительной степени порождением нашей знаменитой Второй Сигнальной Системы, павловского «сигнала сигналов» — человеческого языка, который стал предметом нашей безудержной гордости и самодовольства, как признак, выделяющий человека из Всего живого. Но эта наша пресловутая гордость, наш язык обладает такой поразительно низкой информативностью, которая заставила бы подозревать прямой злой умысел конструктора этой убогой системы, если бы таковой существовал. Человеческий язык создан как будто специально для того, чтобы затруднять общение, и одной из причин этого является физический принцип передачи информации между людьми. Не рассматривая как вторичное по отношению к речи знаковое общение, остановимся на передаче информации речью, то есть на акустической информации. Этот вид передачи основан на модулировании или наложении смыслового сигнала на какой-либо волновой процесс, распространяющийся в окружающей среде и тем самым доступный для получения адресатом. В значительной степени упрощая, можно представить процесс формирования человеческой речи как модуляцию простого, монотонного звука, издаваемого горлом, по тону и длительности отдельных импульсов-звуков при помощи языка в соответствии с командами от головного мозга. Эти колебания демодулируются и распознаются сознанием адресата, что и является, в общем, процессом принятия информации.
Подобный же процесс происходит, например, и при радиопередаче. Столь же упрощенно можно представить радиопередатчик состоящим из двух основных частей — генератора так называемой электромагнитной несущей частоты и преобразователя акустических колебаний в электромагнитные — микрофона. Электромагнитные колебания акустической частоты модулируют несущую частоту, и этот смешанный сигнал подается на антенну, откуда излучается в пространство. В приемнике происходит обратный процесс выделения электромагнитного сигнала звуковой частоты и подача его на электромагнит динамика, который, колеблясь, воспроизводит прозвучавший у микрофона звук.
Отсюда следует первое, и весьма существенное ограничение, налагаемое этим способом общения на информативность человеческой речи, частотный диапазон которой расположен в областях значений около трех-пяти тысяч колебаний в секунду (3–5 килогерц), то есть для коммуникации используются минимально возможные частоты, которые могут генерироваться объектом с размерами человека. Из теории информации известно, что чем выше частота сигнала, тем больше скорость передачи сообщений, тем выше информативность передаваемого сообщения в единицу времени. Степень адекватности передаваемого и принимаемого образа в зависимости от частоты можно продемонстрировать на примере телевидения. Известна закономерность, согласно которой несущая частота всегда должна быть выше частоты модулирующего, информативного сигнала. Эта закономерность позволяет для передачи речи использовать так называемые длинные радиоволны с частотой до 150 кГц. В принципе возможно использование и более низких частот, однако это связано с некоторыми техническими трудностями, на которых нет смысла здесь останавливаться. Передача же телевидением движущегося изображения заставляет использовать исключительно ультракоротковолновый диапазон с частотой несущего сигнала не ниже 30 МГц. Отсюда мы можем сделать вывод о практической невозможности передачи речью информации, полностью соответствующей передаваемому образу за более или менее приемлемое время.
В качестве примера можно сопоставить речь комментатора футбольного матча с тем, что вы видите своими глазами на экране телевизора или сидя на трибуне стадиона. Естественно, слушая комментатора, вы можете составить некоторое представление о том, что происходит на поле, но лишь в той степени, в какой вы вообще знакомы с игрой и насколько у вас развито воображение. Человеку же, никогда в жизни не видевшему футбол, понять что-либо из рассказа комментатора будет просто невозможно.
Разумеется, наш футбольный комментатор может растолковать смысл происходящего и человеку, не знакомому не только с футболом, но и вообще С земной жизнью, — но насколько сложившееся у того впечатление будет соответствовать истинной картине игры и сколько это займет времени? Очень приближенный и чисто формальный расчет показывает, что для того чтобы рассказать о футбольном матче продолжительностью 90 минут с информационной полнотой, соответствующей показу На экране телевизора, необходимо около 250 лет непрерывной, ни на секунду не прерываемой речи.
Человеческий язык иероглифичен и передает до предела упрощенные понятия. Произнося любое слово, например «земля», я передаю только понятие, которое требует дальнейших и порой весьма затруднительных пояснений. При всем при том человек, которому я адресую сказанное слово, все равно будет вынужден создавать образ «земли» исходя из собственных представлений, иногда ничего общего не имеющих с передаваемым словом-символом.
В реальной жизни однако вроде бы ничего страшного не происходит: все говорят, и как будто бы понимают друг друга. Больше того, мы восхищаемся мастерским описанием, например, природы, сделанным писателем. Говоря о художественном образе действующего лица какого-либо произведения, мы зачастую употребляем слова «как живой».
И все же основную работу, и работу непрерывную и очень непростую ведет сам читатель, сам получатель речевой информации. Идет постоянная обработка ее в сознании, отыскиваются аналогичные стереотипы, проводится сравнение и выборка образов, которые, как кажется каждому отдельному человеку, в наибольшей степени отвечают переданному слову-символу, более точное определение которого может потребовать, в пределе, бесконечного времени. Известно, например, что у эскимосов для описания снега существует большое количество терминов, учитывающих разные состояния снега. Но и это богатство определений не исчерпывает и не может исчерпать бесконечное разнообразие разновидностей снега, в описании которого в принципе возможно учитывать и цветовые, и физико-механические, и химические, и кристаллографические, и многие другие характеристики его.
Слова не имеют точечного значения, являясь, по сути, описаниями некоторого множества, и адекватность восприятия слова-символа весьма проблематична и в полной мере зависит от восприятия, от культурной среды, к которой принадлежит человек, и определяется набором шаблонов-стереотипов, с которыми сопоставляется услышанное. Разумеется, это не представляет никакой опасности до тех пор, пока разговор идет, во-первых, между представителями одной культуры и об объектах и явлениях, относительно которых имеются общепринятые в данной культуре стереотипы и, во-вторых, о вещах, скажем, достаточно безобидных, вроде обсуждения просмотренного кинофильма. Но как только начинается «принципиальный» спор, а 99 % принципиальных споров — это утверждение приоритетов стереотипов столкнувшихся сторон, или речь заходит о вещах, жизненно важных, либо считающихся таковыми, и если к тому же встречаются представители разных культур — а разные культуры представляют не обязательно европеец, например, и японец: разные культуры сосуществуют не то чтобы в одном городе, а даже в одном доме — недостаточность и неопределенность языка проявляется в полной мере и может привести к самым грозным последствиям.
Положение усугубляется наличием на Земле множества языков, и само это множество к тому же прекрасно иллюстрирует многозначность слов-символов, используемых человеком. Выбранное, например, наугад в англо-русском словаре слово «брейк» может иметь следующие значения: отверстие, трещина, пролом, прорыв, перерыв, пауза, тире-многоточие, разлом, разрыв отношений, обмолвка, внезапное падение цен, большое количество, шанс, возможность, расслоение жидкости, геологический разрыв, боксерский термин и, наконец, танец. И это не говоря уже о том, что как глагол слово «брейк» имеет еще добрых полсотни значений.
Отсутствие полной идентичности смысла сказанного или написанного на разных языках очень точно подметил И. Р. Пригожин, одну из последних своих книг написавший на английском языке: «Мы считаем, что каждый язык позволяет по-своему, несколько иначе, чем другие, описывать объемлющую нас реальность».
Еще одним существенным недостатком человеческой речи является совершенно ничтожный словарный запас любого, даже самого современного и богатого языка. С большими усилиями и ценой многолетнего труда собрав архаизмы и диалектизмы, специалисты-языковеды в результате представляют словари современных языков, насчитывающие до трех-четырех сотен тысяч слов. Обычно же в повседневной речи используется, как правило, на два порядка меньше: недаром считается, что для того чтобы читать иностранную газету, больше чем достаточно пяти тысяч слов. Можно ли говорить об адекватности такого языка многообразию окружающего мира? Эта откровенная неопределенность и недостаточность языка послужила причиной рождения так называемого языка науки, представляющего собой великое множество разнообразных языков и диалектов, на которых говорят большие и малые племена и народности физиков, химиков, физхимиков, биохимиков, биологов, генетиков и многих, многих других. Появление научного языка, имеющего целью придание определенности и однозначно трактуемой корректности естествознанию, не привело, однако, к заметным успехам во взаимопонимании: научные племена и народности, зачастую использующие одни и те же слова в совершенно несовпадающих смыслах, все меньше и меньше понимают друг друга, что можно рассматривать, хотя бы чисто формально, как одну из причин, способствующих все большей специализации и дифференциации науки и, как следствие, все большему удалению от единой системы, от синтеза знаний.
Проблемы, возникающие при строительстве здания современной науки, из-за складывающегося и все более усиливающегося семантического разнообразия все больше напоминают трудности, возникшие перед строителями Вавилонской башни, и не исключено, что аналогией этой можно объяснить усиливающиеся сегодня в науке кризисные явления и тенденции.
Вот что пишет о языке науки Эрвин Шредингер: «…теоретическая наука… представители которой внушают друг другу идеи на языке, в лучшем случае понятном лишь малой группе близких попутчиков, — такая наука непременно оторвется от остальной человеческой культуры; в перспективе она обречена на бессилие и паралич, сколько бы ни продолжался и как бы упрямо ни поддерживался этот стиль для избранных, в пределах этих изолированных групп, специалистов».
Отсутствие точного смысла слов, неопределенность и неочевидность высказываний, сложность выделения истинных утверждений послужили причиной лингвистических и логических исследований языков, истоки которых прослеживаются в незапамятные времена в Индии, Китае, Греции.
Основы современной логики были заложены древнегреческими мыслителями, однако уже они в своих работах отразили то недоумение и разочарование, которое вызвал в них анализ логических конструкций. Наиболее известные формулировки этих логических затруднений, носящие название апорий Зенона, отражают трудноразрешимые проблемы, связанные с противоречиями между данными наблюдений и опыта и их мысленным анализом.
Например, в апории «Дихотомия» (разделение на два) говорится о том, что движущееся тело, прежде чем пройти весь путь, должно пройти половину этого пути, а еще до этого — четверть, одну восьмую и т. д. Поскольку процесс такого деления бесконечен, то тело вообще не может начать двигаться, либо движение его никогда не окончится.
Зеноном Элейским был сформулирован целый ряд таких логических противоречий, среди которых известные «Ахилл и черепаха», «О множественности вещей», «Стрела» и другие.
Широко известно утверждение о разрешимости этих парадоксов в рамках анализа бесконечно малых — этим обстоятельством, свидетельствующим о несомненном торжестве науки, очень любят поражать студентов-первокурсников профессора математики. Дело, однако, обстоит не столь ясно и просто, и современные исследования подобных парадоксов выявили относительность и противоречивость математических описаний реальных процессов движения, необоснованность претензий на изоморфизм, или равенство явлению, таких описаний, и пока что ни один из формализованных способов анализа и разрешения противоречий, выявленных в апориях, не может претендовать на общепринятость.
В качестве еще одного примера можно привести знаменитый средневековый парадокс о цирюльнике: в деревне жил только один цирюльник, который брил всех, кто не брился сам. Кто брил цирюльника? Решение этого парадокса, принадлежащее Б. Расселу, заключается в исключении из условия задачи слова «всех», поскольку это слово делает вопрос бессмысленным и ответа на него нет. Но можно ли считать изменение условия задачи ее решением? Логическая недостаточность естественных языков может считаться одной из причин разработки языков формализованных. Формализация, отображающая результаты мышления в точных понятиях или утверждениях, предполагает установление однозначного соотношения смысла и имени. Другим обязательным условием для построения формализованных языков является использование аксиоматического метода, предполагающего принятие без доказательств некоторого, ограниченного числа утверждений, или аксиом, из которых получаются все утверждения теории.
Наиболее развитыми формализованными языками являются математика и формальная логика. Математика, построенная на сравнительно небольшом числе исходных постулатов, оказала огромное влияние на развитие естествознания, на формирование самого мировоззрения современного человека и, в решающей степени, на создание и развитие человеческой технической цивилизации, которая, по сути дела, целиком основана на развитом и изощренном математическом аппарате. Современное выделение так называемых точных наук предполагает использование, включение в структуру наук математического аппарата, что обеспечивает, как принято считать, максимально точное знание.
Однако, несмотря на всю практическую силу и колоссальный теоретический потенциал современной математики, никогда не прекращались попытки анализа достаточности и правомочности ее аксиоматического базиса. Еще в прошлом веке работы Лобачевского и Римана, усомнившихся в очевидности одной из основных аксиом евклидовой геометрии — о параллельных прямых, — привели к рождению математики «пространств», весьма частным случаем которой является евклидово пространство.
С другой стороны, постоянно следовали попытки представления математики в виде полностью замкнутой и непротиворечивой формализованной системы, то есть разрешения той проблемы, которую в форме шутливого парадокса представил Рассел: математики обычно говорят так — если верно то, то верно и это; таким образом, математики никогда не знают, о чем они говорят, и верно ли то, о чем они говорят. Тем не менее, появившиеся в начале нынешнего столетия работы Рассела и Уайтхеда, а также Гильберта были последними попытками обоснования математики путем ее полной формализации: эти программы оказались невыполнимыми.
В 1931 году Куртом Геделем была доказана знаменитая теорема о неполноте достаточно богатых формальных систем и о невозможности доказательства непротиворечивости системы с помощью средств, формализуемых в этой системе. Тем самым теорема Гёделя утверждает принципиальную невозможность полной формализации научного знания: если формализуется достаточно богатая содержанием теория, то она не может быть полностью отображена в формальной системе — в полученной теории всегда остается невыявленный, неформализуемый остаток. Это несоответствие и выражается обычно в обнаружении неразрешимых в рамках данной формальной системы предложений, имеющих форму антиномий или парадоксов. Теоретически преодоление этих трудностей возможно путем создания новых формальных систем исчисления — метасистем, или метатеорий, более богатых, чем предшествующая или исследуемая система. В соответствии с теоремой Гёделя, метатеория порождает новые парадоксы, для разрешения которых необходимо построение еще более содержательной теории — и так до бесконечности, никогда не достигая, впрочем, абсолютной полноты.
Еще более сложна ситуация в науках неточных. Их широкая аксиоматика, многозначность и неопределенность отношений смысл — имя, богатая терминология делают эти науки принципиально неформализуемыми методами современной науки. Некоторая видимость прогресса, достигнутая в формализации таких, ранее сугубо описательных наук, как биология или экономика, вызвала было волну оптимизма и веры во всесилие формальных методов, которая довольно-таки быстро спала, сменившись разочарованием.
Причин тому можно назвать несколько, но основной, видимо, следует считать то огрубление, упрощение, искажение истинной картины явлений, которое свойственно всем известным методам формализации. Точные науки описывают мир механический, мир точных и неизменно повторяющихся траекторий, и не имеет значения, описывается ли движение математической точки или конгломерата точек-индивидуальностей, которые описываются среднестатистически, что, кстати, используется и в методах социологических исследований. В качестве примера растущих со сложностью системы проблем, связанных с формализацией, можно назвать уже упоминавшиеся попытки И. Р. Пригожина распространить аппарат разработанной им теории самоорганизации на биологические системы.
В рамках наук, занимающихся изучением подобных систем, проводятся операции с символами, не имеющими однозначного смысла. Кроме того, аксиоматическая база таких наук основана на значительном числе постулатов, к тому же носящих зачастую конвенционалистский характер, то есть опирающихся на общепринятые в той или иной общности людей культурные или национальные стереотипы и традиции. Доводом, считающимся, кстати, самым сильным в пользу принятого в данной естественнонаучной и мировоззренческой системе набора постулатов, является «практический опыт человечества» и «здравый смысл». Ценность подобных доводов, наверное, сомнительна: когда-то «здравый смысл» свидетельствовал в пользу гипотезы плоской Земли…
Бездоказательность аксиоматических утверждений имеет не только чисто теоретические следствия, но очень часто приводит к трагическим результатам. Вся история Земли прямо-таки насыщена примерами применения принятой с давних пор и, к сожалению, бытующей и сейчас методики доказательств «огнем и мечом» превосходства постулатов одной религии над другой: религиозные мракобесы и изуверы, ведя за собой темные толпы обманутых людей, вдалбливали и продолжают вдалбливать в самом прямом смысле этого слова в головы друг друга свои идеи, считая их единственно правильными. И подобная борьба характерна не только для религии, ибо, как сказал один удивительный писатель, «и в миру не терпят тех, кто подвергает сомнению основополагающие учения, ведь любая идеология претендует на обладание конечной истиной».
История философии, например, хотя и не изобилует обильными кровопролитиями, но, тем не менее, являет собой ту же картину тысячелетних попыток доказательства принципиально недоказуемого.
Отбросив шелуху десятков, а может быть, и сотен всевозможных «-измов», каждый из которых отражает воззрения такого же числа философских школ и направлений, нетрудно заметить, что многовековую борьбу этих школ можно свести к спору об истинности одного из двух основных постулатов материализма и идеализма. Разница в исходных постулатах этих направлений и составляет суть так называемого «основного вопроса философии», то есть вопроса о первичности и вторичности духовного и материального, об их соотношении, — и все развитие философии представляет собой борьбу материалистической и идеалистической аксиом. Эта борьба совершенно объективно отражает ощущение человеком материального мира и своей практической деятельности в нем, с одной стороны, и удивление и восхищение перед самим собой, перед своей способностью мыслить, абстрагировать, перед непостижимостью и почти очевидной нематериальностью своей духовной жизни.
Собственно говоря, эта двойственность и явилась причиной возникновения самых разнообразных философских течений, стремившихся отразить дуализм ощутимого, вещественного материального мира и его кажущейся противоположности удивительного духовного мира. Эта же двойственность и послужила причиной того, что в чистом, монистическом, поляризованном виде материализм и идеализм весьма мало популярны.
Одним из полюсов философских представлений человечества является самая крайняя разновидность идеализма-солипсизм, который утверждает единственность существования духа, сознание которого порождает весь окружающий мир: «… Все — единое Я, это Я — мировое Я…» — говорится в «Упанишадах». Точка зрения весьма, кажется, странная — но только на первый взгляд. Тщательный анализ показывает, что система мировоззрения, построенная на этом постулате может быть совершенной и неуязвимой: в качестве примера модели такого логически неуязвимого построения можно назвать прекрасную новеллу С. Лема о профессоре Коркоране.
Но солипсизм, как и любое другое идеалистическое учение, представляет собой серьезную идеологическую опасность для людей деятельных, для людей, ставящих перед собой практические задачи. Идеализм отрицает деятельность, он противоречит деятельности любого рода и, наверное, поэтому подавляющее число людей является если и не идейными, то, по крайней мере, стихийными материалистами, и, тем самым, располагается ближе к другому полюсу философских представлений человечества — материализму. Основные трудности материализма заключаются в поисках статута духовного, ибо определение сознания как «продукта (?) особым образом (?) организованной (?) материи» ровным счетом ничего не говорит о природе этого самого «продукта», что, как уже говорилось выше, приводит к серьезным трудностям в психологии. Эти трудности носят все же частный характер — неопределенность же «продукта» движет современных философов-материалистов в сторону дуализма, что существенно тормозит как развитие теории познания, так и само познание. Другой, более частной причиной этого тщательно скрываемого дуализма является ставший уже почти инстинктивным страх перед крайне левой формой материализма, тем, что называют вульгарным материализмом, подразумевая под этим, видимо, то приятное обстоятельство, что истинно правоверный материализм имеет утонченный характер.
В качестве основного источника современного дуалистического материализма используется, к великому сожалению, книга В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», откуда берутся и бесконечно тиражируются цитаты о первичности и вторичности, об идеальном и материальном. Не удостаивается лишь вниманием, цитированием и комментариями одно место в этой книге, кажущееся мне одним из узловых, где Ленин прямо говорит, что противопоставление идеального и материального «не должно быть «чрезмерным», преувеличенным, метафизическим, это бесспорно… Пределы абсолютной необходимости и абсолютной истинности этого относительного противопоставления суть именно те пределы, которые определяют направление гносеологических исследований. За этими пределами оперировать с противоположностью материи и духа, физического и психического, как с абсолютной противоположностью, было бы громадной ошибкой».
Мы знаем, что аксиомы недоказуемы, и это, казалось бы, обрекает философию на бесконечное продолжение спора, начавшегося тысячелетия назад. С другой стороны, также известно, что аксиомы недоказуемы лишь в рамках существующей теории и могут быть разрешены методами теории более высокого порядка метатеории, — включающей в себя данную теорию как подмножество. И такая метатеория обязательно появится — гарантией тому весь ход развития познания, и можно, наверное, даже предвидеть, что современные идеализм и материализм войдут в эту невообразимую метафилософию как частные случаи, подобно тому, как пространство Евклида является всего лишь одним из частных и весьма тривиальных случаев общей теории пространств.
Эти очень краткие и упрощенные замечания о борьбе философских школ ни в коей мере не следует рассматривать как попытку дать какую-либо оценку этим шкалам, чем внести посильный вклад в их стародавнюю борьбу. Мне лишь хотелось показать на этом кажущемся очень ярким примере несовершенство аксиоматического метода мышления, его роль как одного из факторов, ведущих к дифференциации людей и возникновению взаимной враждебности.
Вопрос об истинности аксиомы, помимо доказательства ее в теории более высокого порядка — метатеории, — решается также методом нахождения интерпретаций, при котором система, построенная на некотором наборе аксиом, считается истинной, если она реализуется в какой-то практической области. По-видимому, данный метод имеет ограниченное применение, являясь, по сути, применением известной максимы: «Практика — единственный критерий истины», что позволило сторонникам одного из современных философских течений выдвинуть принцип верифицируемости научного знания, согласно которому истинность любого утверждения может быть установлена единственно путем сопоставления с чувственным опытом. Принцип верифицируемости лишает познавательного значения научные утверждения, непосредственно не проверяемые опытным путем. Но вне зависимости от чьего-либо желания современная, все более узкоспециализирующаяся наука построена в значительной степени на доверии, на вере. Ученые, работающие в разных, невзаимопересекающихся областях, вынуждены верить друг другу. Если вы, например, ботаник, то картину строения атома вы обязаны принять на веру, ибо для того, чтобы проверить истинность предлагаемой модели, вы должны будете, забросив свою любимую ботанику, стать физиком-атомщиком.
Обычно научное сообщество декларативно отвергает саму возможность принятия на веру той или иной системы знаний, забавным примером чего может служить рассказываемая как анекдот одна старая, бывшая ли в действительности или вымышленная история о неких высокообразованных французских аристократах, один из которых, забыв доказательство какой-то теоремы, поручился честным словом дворянина в том, что вывод верен. Его коллеге не оставалось ничего, кроме как поверить на слово. Казалось бы, очень смешно, но на вере построена вся современная система образования, на вере основаны все межотраслевые взаимоотношения в науке, и, приняв на веру результаты исследований генетиков, Э. Шредингер, физик-теоретик первой звездной величины, написал свою удивительную книгу. Мы принимаем на веру любое утверждение, если оно предваряется словом «научное». Мы, подобно тому французскому дворянину, искренне верим, когда нам рассказывают о теории зашнурованной Вселенной, о стрингах или об одиннадцатимерном пространстве нашего мира — ведь процент людей, способных воспринять последовательно весь ход построения и доказательства столь сложных математических абстракций, по-видимому, не так уж и велик.
Без веры наука мертва, и это прекрасно понимали и не боялись высказывать великаны науки. Такова эйнштейновская «вера в рациональную природу реальности», «вера во внутреннюю гармонию нашего мира». О том же говорил Резерфорд: «Каждая наука проходит стадию, когда за недостаточной достоверностью знания ученые вынуждены заменять доказательства и опровержения верой и неверием».
Наука — дело ума и рук человеческих, и потому иррационально и самонадеянно ее стремление к сверхобъективности, к отделению от общечеловеческой культуры, от людей с их достоинствами и недостатками, красотой и мерзостью, любовью и ненавистью, жизнью и смертью. Да, во все века были ошибки, были эксперименты и теории, которые никуда не вели, — и они являлись результатом и злого умысла, и недобросовестности, и обычных человеческих заблуждений: с сегодняшней точки зрения знание любой предыдущей эпохи можно объявить ложным и антинаучным. Только без лженауки Аристотеля и Птолемея не было бы науки сегодняшней. Страшны не ошибки и заблуждения. Страшна нетерпимость, желание утвердить свою точку зрения, свои концепции любой ценой, хотя бы при помощи костров или директивных указаний — сколько грустных примеров тому хранит история науки. Страшна мономания, параноидальная замкнутость на любимой гипотезе, когда в научном споре не ищется истина и не слышен оппонент. Да, в конце концов, и знания, сообщенные вам, — это никогда не есть истина, они лишь суть последовательные приближения к истине, и если раньше Вселенная обращалась вокруг Земли, то теперь сама Земля смиренно вращается вокруг Солнца; если раньше тепловые процессы осуществлялись переносом флогистона, то сейчас само это слово звучит как забавный анахронизм и свидетельствует о заблуждениях «этих древних»; если раньше метеориты были «отменены» специальным решением Парижской академии наук, то сейчас их существование вроде бы никем не подвергается сомнению.
Однако причины исключения флогистона из физических теорий в корне отличны от истории признания метеоритов. Если гипотеза флогистона оказалась ненужной после появления новых теорий, возникших как обобщение многочисленных и воспроизводимых опытов, то метеоритика завоевала свое место под солнцем науки совсем по-иному — путем постепенного роста числа субъективных и невоспроизводимых сообщении о наблюдениях. Это сопоставление раскрывает некоторую, как кажется, слабость и необязательность провозглашаемого в качестве абсолютного принципа воспроизводимости результатов научных исследований.
Согласно этому принципу, существование каких-то фактов признается научным сообществом лишь при возможности опытного воспроизведения. Здесь, видимо, скрыто нарочитое смешение фактов, относящихся к сфере опыта, с фактами из сферы наблюдательной. Мы можем, нагревая лед, регулярно воспроизводить превращение его в воду, но воспроизвести по желанию северное сияние, извержение вулкана или падение метеорита мы, увы, пока не в силах. Очевидно, что еще более сложен вопрос о воспроизводимости наблюдаемых явлений для объекта каких-либо экспериментов или внешних воздействий с неизвестной мотивировкой — как пример можно рассматривать объекты психологических или социологических исследований или одну из гипотез, объясняющих НЛО, как многовековой эксперимент над человеком.
Аксиоматическое мышление характерно не только для научных систем, для систем познания. Все бытовые, социальные, экономические, государственные системы в значительной степени построены на принятии отдельными людьми или отдельными группами людей моральных, юридических, национальных, идеологических и пр. стереотипов, то есть тех же аксиом. Эта система мышления, являющаяся характерным признаком человеческой расы, базируется к тому же на весьма несложной логике, основой которой служит принцип однозначно принимаемого решения при минимальном числе альтернатив, обычно равном двум. Дискретный дуализм человеческого мышления отражен в языке, одной из основных частей которого являются антонимы: мир-война, любовь-ненависть, добро-зло и т. д. и т. п.
Бесспорно, в языке есть немало оттенков, нюансов, но любой человек, принимая решение, «стремится к ясности», к выбору однозначному, лишенному эмоций и нюансов. Простой вопрос: многие ли способны оценить человека по всей совокупности его качеств, не стремясь в душе свести все его многообразие к примитивному — плохой или хороший? «Дискретная логика и принцип счета вынуждают нас предполагать число признаков конечным и давать названия каждому из них. Отсюда появляется весьма сомнительная возможность отчленять одни признаки от других — прием, называемый абстрагированием. Движение по ступеням абстрагирования ко все более общим признакам считается единственным путем познания истины, между тем как это движение есть путь, уводящий от истины — не случайно все абстрактные конструкции, именуемые философскими системами, взаимно противоречивы, хотя базируются на одной и той же логике. Шаг за шагом погружаясь во мрак по ступеням абстракций, теряя связь с реальным миром, философские системы постепенно утрачивают ориентировку и доходят до того, что в тупиковой точке этого движения на бессмысленный, наверное, вопрос о первенстве материи или духа дают диаметрально противоположные ответы. Логика, основанная на «да» и «нет», вынуждает человека всегда и везде прежде всего проводить границы между различными явлениями, различными градациями одних и тех же явлений и различными комплексами признаков предметов, причем из-за слабости этой логики границы эти прочерчиваются весьма хаотично, нелогично даже с точки зрения человеческой логики».
Мир вероятностен и включает в себя человека, но сам человек стремится описывать его средствами дискретной, целочисленной и безэмоциональной логики, отбирая тем самым только явления, имеющие стопроцентную вероятность, и пренебрегая явлениями маловероятными, которые по одному по этому считаются сомнительными.
Что ж, такой подход прекрасно служил и пока еще служит прагматическим, материальным устремлениям человека — на нем построено все великолепие достижений современной науки. Но эта же наука, бездушная и отдаленная от человека и от природы, породила и нейтронную бомбу, и чудовищные генетические исследования, и экологический кризис — предвестник экологической катастрофы, — может ли быть сегодня эта чаша плевел уравновешена полезными плодами науки? «…Опрокидывая барьеры, наука подменяла наш мир качества и чувственного восприятия, мир, в котором мы живем, любим и умираем, другим миром — миром количества, воплощенной геометрии, миром, в котором, хотя он и вмещает в себя все, нет места для человека. Так мир науки — реальный мир — стал отчужденным и полностью оторванным от мира жизни. Наука не в состоянии не только объяснить этот мир, но даже оправдаться, назвав его «субъективным», — пишет Александр Койре.
Куда мы идем и где выход? Неужели человечество обречено, сожрав без остатка родную планету, задохнуться в собственных отбросах? Возможны ли иные альтернативы развития человечества, кроме безудержного, бесконечного потребления и бесконечной войны друг с другом и с природой, последовательно и неуклонно ведущей к закономерному концу? Альтернативы существуют, и все они более или менее известны. Со всей определенностью можно сказать единственное — человечество как оно есть сегодня в пещеры уже не вернется и не наступит золотой пасторальный век в духе руссоистских утопий. Возврат «в поля и леса», к чему призывает часть критиков технического прогресса и технической цивилизации, возможен только насильственный и только для части человечества, вернее, для его остатков — тех, кто чудом ли выживет в кошмаре самой последней войны, уцелеет ли после грядущих невиданных эпидемий, или научиться дышать тем, во что постепенно и очень быстро превращается земной воздух.
Человечество идет и должно идти вперед, и важно — а сегодня необыкновенно важно, — не ошибиться в выборе дальнейшего пути, на котором по-прежнему путеводной звездой, лоцманом в этом тяжелом, но таком многообещающем пути будет наука, — но наука новая, не какая-то новая научная дисциплина, специализирующаяся на спасении человечества, а новое мировоззрение, новая система естествознания, включающая в себя как неотъемлемый и обязательный элемент человека, рассматривающая его как элемент Космоса и как микрокосм.
«…Коль скоро допущенная нами ошибка осознана, мы могли бы острее ощущать те явления вокруг нас, которые ранее были вынуждены игнорировать из-за одностороннего пристрастия к физической науке, могли бы более чутко реагировать на росток, пробивающийся сквозь обломки рухнувшего здания причинности, с большим вниманием относиться к стечению событий, включить паранормальные явления в нашу концепцию нормальности и отдавать себе ясный отчет в том, что мы живем в «стране слепых», — говорит Артур Кестлер.
Эти пока еще слабые ростки нового внушают оптимизм, надежду и веру в будущее человека. Процесс становления нового идет почти незамечаемый массами людей, занимающихся известным своим делом — перегрызанием друг другу глоток из-за куска хлеба, достатка, еще большего достатка и все большего и большего достатка. Но появляется и растет число людей, понимающих, что счастье не в драке за рыбьи головы у пирса, людей, ищущих духовность в мире, где духовность, казалось бы, изжита, где нет ничего важнее сиюминутных меркантильных интересов, в мире, которым, как кажется, управляет древняя формула одного из Людовиков: «После меня хоть потоп!» Процесс нового Возрождения почти незаметен, и пытливые взоры людей, ищущих надежду и опору своей пробуждающейся духовности, плохо видны за блеском безразличных и алчных глаз, и такой зыбкий, такой неустойчивый мир, над которым висят не один — множество дамокловых мечей общей военной погибели, экологической катастрофы, истощения природных ресурсов при стремительном росте населения Земли, и ужасающее, потому что становится нормой, сползание в бездну аморальности, когда вокруг буйствует расцветшая махровым цветом преступность всех масштабов, когда наружу выползают и множатся отвратительные людские пороки. Но так было всегда: «…в эпохи глобальных катастроф цивилизации выплескивают на поверхность бытия всю мерзость, все подонки, накопившиеся за столетия в генах социума».
Человеческая цивилизация как система подошла к точке бифуркации — точке перелома в кривой своего развития, «где система как бы «колеблется» перед выбором одного из нескольких путей эволюции… и небольшая флуктуация может послужить началом эволюции в совершенно новом направлении, которое резко изменит все поведение… системы». Эти «колебания», эта неустойчивость цивилизации уже хорошо ощутимы, и люди начинают переоценивать и переосмысливать свои взгляды на мир, на играемые ими роли. Основным признаком этой переоценки становится изменение миропонимания, ведущее к коренным переменам в науке. «Не будет, по-видимому, преувеличением сказать, что наш период допустимо сравнивать с эпохой греческих атомистов или Возрождения, когда зарождался новый взгляд на природу», — пишут И. Пригожин и И. Стенгерс. Человечество стоит на пороге каких-то коренных изменений в своей судьбе. «В последние десятилетия все чаще рождается мысль, что человечество достигло какого-то важного рубежа и оказалось на перепутье. Впервые с тех пор, как христианский мир шагнул в свое второе тысячелетие, над миром, по-видимому, действительно нависла реальная угроза неминуемого пришествия чего-то неотвратимого, неизвестного и способного полностью изменить общую судьбу огромных масс людей. Люди чувствуют, что наступает конец какой-то эпохи в их истории», — говорит А. Печчеи.
Необходимо, конечно, заметить, что процесс обновления, перехода к новому способу мышления нельзя понимать как происходящий одномоментно, подобно вспышке молнии, мгновенно освещающей всех и все; и это не будет картина, подобная обещанному Страшному суду: «И вострубил первый ангел…» — это всего лишь красивая поэтическая метафора. Переделка человеческого мышления, мировоззрения всегда происходит медленно, но грядущая может быть еще более длительной и мучительной — ведь меняется не только взгляд, или система взглядов на окружающую природу, мир, Вселенную, — человек будет вынужден по-иному взглянуть на самого себя, что намного сложнее.
Вот уже две с лишним тысячи лет звучит призыв древнего мудреца: «Человек, познай себя!», но «трагедия современного разума «разгадавшего загадку Вселенной» как раз и состоит в том, что одну загадку он заменил другой загадкой самого себя» — и решение этой загадки и составляет суть нового этапа познания.
Человек двойствен, как и все во Вселенной, как и сама Вселенная, и об этом хорошо знали древние мыслители: инь и ян, ад и рай, двуликий Янус добра и зла — элементы, из которых она состоит сама, природа тщательно перемешала в душе человека, где самым причудливым образом соединяются страсть к разрушению, деградации и стремление к созиданию, росту, совершенствованию.
В этике человека добро и зло относительны и субъективны, и великое множество моральных систем, реализующих эту относительность и потому взаимно исключающих друг друга и в то же время демонстрирующих их удивительную гибкость и возможность самых невероятных адаптации, воспринимается как некий мировой закон, как безысходность и тупик всех споров и разногласий. Представления о добре и зле в различных этических системах являются, по сути дела, теми же самыми аксиомами, принимаемыми на основании «практического опыта человечества», «здравого смысла» — понятий, очевидно, переменных и зависящих от исторических, демографических, социальных, национальных, гастрономических и Бог знает от какого еще множества других факторов. И как невозможно строго доказуемое разрешение спора между материализмом и идеализмом, так и в рамках отдельных, не рассматриваемых как бы «сверху» этических систем, невозможно разрешение моральных аксиом.
Мы с отвращением судим о морали каннибалов, определявших достоинство человека по числу съеденных им врагов, нас поражает восточный фатализм, победивший даже инстинкт самосохранения, следствием чего является полное пренебрежение к собственной жизни, и точно так же нас потрясают убийцы всех масштабов, презирающие жизни чужие, но у нас нет никаких положительных доказательств, которые позволили бы утвердить правильность и единственность исповедуемой нами морали. Сколько бы мы ни говорили о существовании единого кантовского «нравственного чувства во мне», об идеальной — для нас — морали, которую мы считаем единственно достойной человека, общечеловеческой и которой, впрочем, мы и сами придерживаемся до поры до времени, — и профессионал-убийца, и людоед, и буддийский святой вряд ли согласятся с нами и поймут преимущество любых других моральных норм. Относительность и субъективность добра и зла, моральных ценностей — вот самый тяжелый и в то же время самый важный и необходимый для разрешения нарождающейся новой наукой вопрос.
Всегда на протяжении всей истории человечества живет мечта о мире, где царит добро. В поразительной поэтической форме эта мечта выражена в загадочном древнем, уже тысячелетия занимающем умы людей удивительном пророчестве: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло». Но такого Бога нет, а потому человек должен сам становиться богом своих детских снов — добрым, справедливым, милосердным и всемогущим, и стать таким человеку поможет наука, но не наука ракет, пестицидов, атомных бомб и электростанций, а наука человеческая, наука о человеке.
Я убежден, что должна существовать какая-то высшая этическая система, метаэтика, моральные ценности в которой имели бы абсолютный и объективный характер, где добро было бы добром для всех, а зло, причиненное одному, вызвало бы общее страдание, а потому было бы невозможно. Должна существовать такая, не известная пока нам точка отсчета, такая мораль, где добро и зло были бы инвариантны, где их понимание не зависело бы от системы координат от всех тех многочисленных преходящих и проходящих факторов, от которых они зависят сейчас.
Это изменение статуса противоположностей, исчезновение их относительности не есть отступление от диалектики, содержащей в качестве одного из основных своих принципов систему противоположностей, которые всегда относительны, всегда переходят друг в друга. Поняв и приняв абсолют моральных ценностей, абсолют добра и зла, нравственный абсолют, установив критерии этой абсолютности, люди неминуемо встретятся с иными противоположностями, качества которых вообразить сегодня мы просто не в силах. Но дай нам Бог понять сейчас хотя бы, что есть добро и что есть зло — для всех, — потому что не понявшее этого и держащееся за собственное субъективное и такое непостоянное понимание добра и зла человечество обречено на гибель.
Метаэтика, как и любая другая новая система мышления, не может возникнуть на пустом месте. Однако есть уже признаки, позволяющие говорить о ее возрождении, поскольку на наших глазах набирает силу новая удивительная наука — экология — первая поистине космическая наука человечества.
Экология не только глобальна — этим может похвастаться и атомная физика, но и глубоко человечна. Она олицетворяет совершенно новый, невиданный в истории подход к природе, когда человек, ощутив свою вину и свою оторванность от природы, рассматривает ее как единое целое, как единый живой организм, неотъемлемой частью которого он сам начинает воспринимать себя, и тем самым все человечество начинает осознавать свое единство как единство одного народа, одной нации землян. И это не единственная особенность новой науки.
Экология, родившаяся как утилитарное средство изучения антропогенных воздействий на природу, стремительно становится наукой этической, всепланетарной, наднациональной, определяющей добро и зло безотносительно, «независимо от наблюдателя». Экология — это пробуждающаяся совесть человечества, которое, словно бы очнувшись от тяжелого сна прагматизма, впервые, пожалуй, в таких масштабах поступается своими сугубо материальными интересами во имя непонятных ранее, таких эфемерных ценностей, как красота и чистота природы, — любовь к природе становится научным понятием. Это первая ласточка грядущей научной революции, революции в человеческом сознании, и хоть она, может быть, и не делает весны, но это не значит, что весны не будет вовсе…
Это вторжение эмоций, этических и эстетических категорий в строгий и стройный, сугубо материалистический мир науки, ее поворот к духовному миру человека вынуждает многих ученых высказывать мысли о неполноте знания, замыкающегося в сухих формализациях, об одностороннем характере достижений науки, все больше напоминающих пирровы победы: «В этом победном шествии прогресса есть какие-то тревожащие моменты, и к этим тревожащим моментам не следует относиться легкомысленно… То, что дает нам искусство, никак не заменит никакая математизация. И очень страшно, если наиболее способные дети пойдут по линии такого суррогата».
Подобная критика не ставит под сомнение научное мышление как таковое — она сомневается в человечности классической науки: «Критика нацелена на неспособность классической науки справиться с некоторыми фундаментальными аспектами окружающего мира. Мы начинаем выходить за пределы того мира, который можно определить как «мир количества» и вступаем в «мир качества». Мы должны, по словам Гиллеспи, «найти в науке место для нашей качественной и этической оценки природы», что всегда являлось прерогативой искусства».
Понимание этого заставляет все большее число ученых искать в искусстве пути преодоления неадекватности современных научных методов описания фундаментальной картины мира, включающей человека. Этот начавшийся на заре нашего века процесс разрушения старой, механической и бездушной картины ньютоновского физического мира известен как эйнштейновская научная революция. Теория относительности, квантовая механика, астрофизический принцип антропности уже прямо связывают наблюдаемую Вселенную с человеком-наблюдателем, пока не принимая, однако, во внимание человеческую алогичность, эмоциональность, свободу воли, — но мир в таком описании тем не менее начинает приобретать черты человеческой неточности и непредсказуемости — тех черт, в исследовании которых давно преуспело искусство. Идут поиски путей единения науки и искусства с присущей ему полифонией смыслов, обертонами, подсознательными мотивами, эмоциональностью, неопределенностью. Вот что говорит об этом Роберт Музиль: «Именно в наше время как никогда прежде необходима не только творческая энергия, но и единодушие, целостность духа. Было бы глупостью думать, будто все упирается только в знание; суть заключена в самом характере мышления. Со своими притязаниями на глубину, смелость и новизну мышление пока что ограничивает себя исключительно сферой рационального и научного. Но такой разум поедает все вокруг себя. Лишь сливаясь с чувством, он обретает качество духа. Совершить такой шаг — дело поэтов».
Мне кажется, что человечество когда-то уже шло по дороге целостного, гуманистического понимания мироздания, но по какой-то причине свернуло на путь анализа природы и непрестанных попыток покорения и подчинения ее. Древние мыслители обладали удивительно цельным, образным и каким-то космическим взглядом на мир, и, быть может, именно невыносимые трудности, испытываемые ими при попытках адекватного выражения поразительно сложных образов на бедном человеческом языке, и подтолкнули естествознание к расчленению и анализу природы.
В качестве примера такого мышления я хочу привести удивительный комментарий к «Божественной комедии» Данте, дающий представление «о восприятии свойств пространства деятелями эпохи Возрождения. В третьей части дантовской «Божественной комедии», в «Рае», описан мир с необычной геометрией. Путешествуя по небесным сферам, Данте переходит из одной сферы в другую и всякий раз попадает в новый трехмерный мир. Каждый из новых миров вращается с большей скоростью, чем предыдущий. В один из моментов своего путешествия Данте видит далеко внизу исходный пункт — Землю, а в другой — уменьшающиеся быстро вращающиеся сферы, населенные небесным воинством. Каждый этап странствования Данте можно сопоставить трехмерному сечению четырехмерного шара. Если, читая Данте, помнить о такой четырехмерной модели, то трудно удержаться от изумления. Удивительно и то, что Боттичелли, притом только он один, в своих рисунках к «Раю» попытался передать такую невообразимую геометрию. Мыслители того времени обладали воображением необычной силы».
Искусство всегда говорило и говорит на таинственном, не поддающемся анализу языке образов, которые при всей их естественной многозначности кажутся максимально адекватными окружающему миру и самому человеку. Я не могу и не буду анализировать чье-либо творчество, да и сама возможность такого анализа в рамках существующих методов представляется весьма и весьма проблематичной, — здесь я хочу лишь отметить удивительное явление, которое можно было бы назвать информационным парадоксом классиков.
Суть его заключается в том, что произведение искусства всегда содержит существенно большее количество информации, чем счетная ее величина, полученная при «поверке алгеброй гармонии». Это — постулат, который подобно его родным и двоюродным братьям не доказывается, поскольку соответствует «практическому опыту человечества»: как велика информационная, образная насыщенность поэзии Пушкина, который, затрачивая совершеннейший минимум слов, создает точный, живой и зримый образ, эквивалентное описание которого любым иным образом потребует существенно большего количества слов. Как измерить эту информацию? Как сопоставить? Этим парадоксом, кстати, можно объяснить разницу между Поэтом и каким-либо литературным поденщиком, который, проучившись немало лет творчеству как профессии и в совершенстве, как кажется, овладев техникой этой профессии, не способен по какой-то причине передать образ — получается все то же суетливое и кропотливое, многословное описание.
Только высочайшей информативностью, минимумом структурной энтропии, совершеннейшей соотнесенностью с миром можно объяснить то воздействие, то овладевающее человеком на всю жизнь потрясение, которое он испытывает, прикоснувшись к плодам великого творчества.
Воздействие произведений искусства бывает настолько велико, что иногда приобретает характер как бы физической силы, действующей на человека. Известен, например, случай со Стендалем, который однажды потерял сознание, рассматривая во Флоренции творения живописцев Возрождения. Некоторое время спустя во дворце Медичи писатель пришел в себя, но никак не мог объяснить, что с ним произошло.
Об этом можно было бы и не упоминать, если бы подобные случаи не стали повторяться. Этим удивительным явлением заинтересовалась итальянский профессор Габриэла Магелини.
— В последние годы, — говорит Магелини, — резкое расстройство нервной системы стало все чаще проявляться у туристов, посещающих флорентийские музеи. Мы исследовали последние 107 случаев и пришли к выводу, что у определенной категории людей в музеях наступает перебор положительных эмоций, который и приводит к шоковому состоянию. Этой в недавнем прошлом малоизвестной болезни теперь дано название «синдром Стендаля».
Восприятие произведений искусства доступно не всем и не всегда, и это, наверное, нельзя объяснить какими-то физиологическими отличиями между людьми. В то же время воспитание этого восприятия вряд ли может заключаться в усвоении толкований всевозможных искусствоведов, странным образом напоминающих толкователей религиозных текстов: «В первой части своей симфонии Бетховен раскрывает…» Да нельзя объяснить, что «раскрывает» Бетховен, ни при помощи итальянской музыкальной терминологии, ни при помощи языка психоанализа — понимание искусства, понимание его образного языка возможно только через пробуждение души, воспитание чувств, воспитание любви, добра, красоты и милосердия.
Рост числа случаев проявления синдрома Стендаля в последнее время можно, наверное, рассматривать как внушающий надежду признак начавшегося нравственного пробуждения человечества, обращения людей к красоте и чистоте мира, не успевшего реализоваться в древности понимания единства мира и своей неотделимости от него. Эти ростки пока очень слабы и незаметны на фоне процветающего сиюминутного прагматизма и жажды наживы; их легко затоптать, но за ними будущее, потому что иного будущего просто может не быть.
Новые отрасли знания уже содержат в себе зародыши этого эмоционального, поэтического взгляда на природу — как пример, удивительная аналогия: «Метафора раскрывает гармонию явлений лишь благодаря неточности. На такое же специфически неточное употребление понятий в квантовой физике указывали ее создатели».
Иллюстрацией этой неточности, вероятностного подхода к изучаемым объектам в квантовой механике может служить один из ее основных принципов — соотношение неопределенностей. Сформулировавший этот принцип В. Гейзенберг, анализируя возможности одновременного измерения положения и импульса электрона, пришел к выводу, что условия, позволяющие измерить положение электрона, затрудняют нахождение импульса, и наоборот. Упрощенно физический смысл соотношения неопределенностей заключается в неизбежности воздействия средств измерения на характеристики измеряемого объекта. Например, при освещении электрона с целью измерения его положения светом с минимально возможной длиной волны импульс электрона изменится как минимум на величину, равную импульсу одного кванта.
Анализируя соотношение неопределенностей, Н. Бор пришел к выводу о возможной экстраполяции этого принципа на макрообъекты, то есть о возможном воздействии наблюдателя и на объекты макромира: «Непрерывный обмен веществ между организмом и окружающей средой необходим для жизни, вследствие чего четкое выделение организма как физико-химической системы не представляется возможным. Поэтому можно считать, что любая попытка провести резкую грань, позволяющую осуществить исчерпывающий физикохимический анализ, вызовет изменение обмена веществ в несовместимой для жизни организма степени…»
В качестве еще более сильной экстраполяции можно рассматривать высказывание немецкого физика Г. Тетроде: «Солнце не излучало бы, если бы оно было одно в пространстве и никакие другие тела не могли бы поглощать его излучение…»
Другими словами, Солнце светит только благодаря тому, что внешние глаза непрерывно отражают его волновой пакет, не давая ему расползтись. Тем самым речь идет не только о взаимодействии человека и Вселенной, но и о прямом воздействии человека, человеческой мысли на окружающий мир: эта идея, несмотря на ее весьма солидный возраст, достаточно экстравагантна и соблазнительна для того, чтобы в дальнейшем изложении вернуться к ней хотя бы еще раз.
Существует еще один, представляющий интерес в контексте рассматриваемой темы, аспект взаимоотношений между субъектом и объектом наблюдений, эксперимента, контакта.
Ученый, изучающий природу, описывает увиденное, познанное на выработанном наукой языке уравнений, связывающих давления, температуры, токи, скорости, концентрации и сотни прочих параметров, абстрагируясь от множества других, которые он считает несущественными. Пренебрежение деталями вовсе не делает математические формулировки физических законов неверными — путь абстрагирования принес свои, столь обильные и впечатляющие плоды. Но тот же исследователь, вне зависимости от объекта изучения — будь то тепловые или социальные процессы, поведение животных или вычислительного комплекса, НЛО или вопросы наследственности, — в ста случаях из ста следует познавательной установке, выраженной Эйнштейном в виде максимы: «Природа хитроумна, но не злонамеренна».
Научная революция, связанная с именами Галилея, Кеплера, Ньютона, создала образцы объяснений, исключающих влияние надприродных факторов. Тем самым из науки была изгнана телеология — «учение о целях как финальных причинах… Так когда-то развитие учения об атмосферном давлении показало, что телеологический принцип «природа не терпит пустоты» оказался не только ненужным, но и неверным».
Поскольку целесообразность живого не фикция, а неотъемлемое свойство организмов, то с ним были вынуждены считаться биологи, незаметно подменившие телеологию латинской формулой «причины себя» — внутренней причиной целесообразности живого, не распространяясь, впрочем, о природе этой «причины». Эрнст Брюкке заметил по этому поводу: «Телеология — это такая дама, без которой не может обойтись ни один биолог, однако с которой никто не решится появиться публично».
Смешивая рассуждения о зарождении нового мышления в науке и в обществе, я сознательно не разделял эти виды мышления, исходя из того, что наука, являясь частью человеческой культуры, постоянно находится с ней в сложном взаимодействии, включающем различные виды прямых и обратных связей. Это взаимодействие возникло не сразу: если ранняя наука не оказывала на общество практически никакого влияния, то наука сегодняшняя превратилась в реальную, действенную, а порой — и все чаще, к сожалению, — пугающую силу. Успешное развитие современного научного способа мышления оказалось, в соответствии со складом человеческого ума, самодовлеющим: люди склонны доверять такому образу мыслей, который дает наибольшее число универсальных принципов, позволяющих ответить на максимальное число вопросов. Богатый прагматический потенциал научной мысли вытеснил религиозное мышление, однако наука оказалась несостоятельней в решении многих, порой жизненно важных вопросов, которые бралась решить, да так и оставила нерешенными религия. «Что есть человек и куда он идет?», «что есть его жизнь и его смерть?», «что есть мир и каково место человека в мире?»- решения религией этих вопросов оказались в ряде случаев тусклыми и невзрачными, они походили на странный сон и что, наверное, главное — они не подходили деятельному и любознательному существу по имени «человек». Человеку по складу его ума претит агностицизм, непознаваемость, он, как нормальный и здоровый ребенок, хочет все проверить, все разобрать, все узнать и познать сам. Такой возможности ему религия не представила, и родилась наука — мировоззрение, основанное на деятельном экспериментировании с природой.
Человечество благодаря науке достигло небывалых высот, радикально изменился способ его существования, возросло богатство и комфорт, которые могли бы обеспечить высокий жизненный уровень для всех живущих на Земле миллиардов землян, если бы не присущий человеческой расе социальный идиотизм. Материальные достижения научно-технического прогресса велики. Велики, наверное, почти столь же, сколь незначительны его духовные плоды, и сейчас, когда все более ощутимым становится предчувствие будущих перемен в мышлении, в самом мировоззрении человека, должно измениться содержание одного из старейших понятий — «удовлетворение человеческих потребностей». «Главной целью здесь должна стать самореализация человеческого существа, и в этой связи основной акцент перемещается с того, что человек хочет иметь и как он может этого достигнуть, на то, что он есть и чем может стать».
Суть будущего мышления, мышления подлинно гуманистического, очевидно, должна заключаться в «целостном видении человека во всей его конечности и жизни во всей ее непрерывности. Ведь именно в человеке заключены источники всех наших проблем, на нем сосредоточены все наши стремления и чаяния, в нем все начала и концы, и в нем основа всех наших надежд. И если мы хотим ощутить глобальность всего сущего на свете, то в центре этого должна стать целостная человеческая личность и ее возможности. Хотя мысль эта, вероятно, уже навязла в зубах и порою кажется трюизмом, но факт остается фактом: в наше время цели практически любых социальных и политических действий направлены почти исключительно на материальную и биологическую стороны человеческого существования.
Пусть человек и вправду ненасытен, но нельзя же все-таки, следуя такому редукционистскому подходу, сводить к этому все его жизненные потребности, желания, амбиции и устремления. И что еще более существенно, такой подход оставляет в стороне главное достояние человека — его собственные нереализованные, невыявленные или неверно используемые возможности», — пишет А. Печчеи.
Нераскрытые возможности человека грандиозны, и рассказу о них посвящена большая часть следующей главы. Речь будет идти о скрытых способностях человека, называемых обычно парапсихологическими, или паранормальными, о феноменах трудноуловимых, не всегда воспроизводимых и не имеющих пока никакого теоретического фундамента.
Все что-то слышали о телепатии, о телекинезе, ясновидении, лозоискательстве; благодаря немногочисленным, но всегда резко отрицательным статьям в различных газетах и журналах хорошо известны биотерапия, психохирургия, теледиагностика и телетерапия. Менее известны такие феномены, как перевоплощение и внетелесный опыт, — но как бы там ни было, все эти явления в последние годы активно обсуждаются специалистами разных профилей практически во всех странах.
Помимо объективно зарегистрированных проявлений некоторых из этих феноменов, называемых также сверхчувственным или экстрасенсорным восприятием (ЭСВ), или пси-феноменами, существуют чисто конструктивные, физиологические особенности человеческого мозга, заставляющие предполагать его огромные, ныне скрытые потенции. Человеческий мозг работает с весьма низким коэффициентом полезного действия: он использует всего 3–4 процента своих предельных возможностей. Очевидно, что остальные 96–97 процентов могут содержать неожиданные тайны, невиданные возможности человека. Известно также, что зона максимально ясного сознания в психической деятельности сравнительно невелика: на сознательном уровне перерабатывается 102 бит информации в секунду, на бессознательном 109. Что там происходит? Что скрывается?
Совершенно естественно некоторые философы, ученые, писатели связывают наступление эры всеобщего счастья и благоденствия именно с освоением человеком своих сверхинтеллектуальных способностей. «Приходит Время, я уверен, что мы в нем живем, — писал американский социолог Н. Браун, — когда цивилизация должна обновиться в результате открытия новых таинств, при помощи верховной и эзотерической силы воображения…» Более категоричен один из героев Рэя Брэдбери: «…Измените человека! Сделайте его совершенным… Избавьте его от умственного убожества, дайте ему полностью овладеть своим телом, нервами, психикой; дайте ясный, проницательный ум, неутомимое кровообращение, тело, способное месяцами обходиться без пищи извне, освоиться где угодно, в любом климате, и побороть любую болезнь. Освободите человека от оков плоти, от бедствий плоти, и вот он уже не злосчастное ничтожество, которое страшится мечтать, ибо знает, что хрупкое тело помешает ему осуществить мечты, — и тогда он готов к борьбе, к единственной подлинно стоящей войне. Заново рожденный человек готов противостоять всей, черт ее подери, Вселенной!» К. Э. Циолковский, познакомившись с работами Б. Б. Кажинского по телепатии, сказал: «Именно в наступающий век космонавтики телепатические способности человека весьма будут нужны и послужат общему прогрессу человечества. Нас с вами можно назвать братьями по духу — идейными единомышленниками. В то время как моя космическая ракета может и должна привести к распознаванию великих тайн макрокосмоса, ваша теория может привести к распознаванию сокровенных тайн живого микрокосмоса — к решению великой загадки существа мыслящей материи мозга. А ведь макрокосмос и микрокосмос — единая природа Вселенной. Решение загадки микрокосмоса сулит человечеству поистине громадные достижения, быть может, не меньшие, чем даст космическая ракета».
Казалось бы, следует с восторгом разделить и принять эти суждения, поскольку телепатии — и это будет показано в следующей главе — как раз и свойственны операции не со словами-именами, а с образами, что означает естественное разрешение информационного тупика, создаваемого языком как средством общения. Но в приведенных высказываниях человечнейших умов — Брэдбери и Циолковского — отчетливо звучит мотив, который заставляет с подозрением относиться к мысли е парапсихических способностях как средстве для нового возрождения человечества. ЭСВ рассматривается как новое орудие для осуществления все тех же старых экспансионистских целей, целей завоевания, покорения природы. Вселенной, борьбы, войны с ней. Хотя понятие счастья столь же расплывчато и относительно, как и другие человеческие ценности, вряд ли можно согласиться с тем, что сумма счастья человеческого увеличилась с появлением космических ракет. Может быть, хватит уже воевать и с природой, и друг с другом?! «В своем развитии люди не скоро обретут парапсихические способности, так как они могут быть губительно использованы обществом, которое эмоционально и интеллектуально не подготовлено к обращению с ними. Ни одна культура, которая не достигла зрелости, не может обрести парапсихического могущества, потому что это не игра для подростков», замечает К. Саймак.
Уже сейчас, когда парапсихическими способностями обладают лишь очень немногие, природно одаренные в этом отношении люди, очевидно, что и в дальнейшем освоение практики ЭСВ не произойдет для всех одновременно, что при современном уровне этических норм неминуемо приведет к установлению невиданного в истории неравенства, эксплуатации и угнетения одних людей другими. Чрезвычайно высока опасность возникновения извращеннейших форм фашизма, провозглашающего превосходство ЭСВ-арийцев и безжалостно уничтожающего людей, не имеющих паранормальных способностей; фашизма, обладающего к тому же невиданными средствами воздействия на умы. Нетрудно также предсказать обязательный и горячий интерес военных к пси-феноменам столь же нетрудно вообразить и последствия этого пылкого интереса, ибо высказывание, которое можно было бы назвать Законом Воннегута, гласит: «Что бы ни изобретали ученые, у них все равно получается оружие». Можно назвать еще немало потенциально опасных последствий несвоевременного распространения ЭСВ среди людей, и нельзя рассчитывать на то, что что-либо изменится в дальнейшем, когда ЭСВ станет всеобщим — из-за обычной и обязательной разницы в уровнях индивидуального развития.
Отсюда следует, что чисто физиологическая, несущая лишь усовершенствование физических характеристик тела, эволюция не может стать причиной морального возвышения человека, его взаимопонимания с себе подобными и контакта с иными живыми существами.
Развитие имеющихся у человека и даже обретение им новых, невиданны ранее способностей, будучи обращено на старые цели, станет всего лишь новым средством для достижения этих, далеко не всегда достойных целей. Человек в гораздо большей степени, чем в эволюции тела, нуждается в эволюции, совершенствовании духа. Пройдя значительный эволюционный путь от неандертальца, человек к тому же заменил собственную генетическую эволюцию эволюцией и развитием созданной им культуры, за счет которой он приспосабливается к изменяющимся внешним условиям среды обитания. В то же время его душевные, моральные качества почти не претерпели изменений, а сами эти изменения еще не стали внутренне, органически присущи человеку, который, по сути дела, остался во многом тем же неандертальцем, только одетым во фрак легко при случае сбрасываемой культуры.
Эволюция, пестуя и совершенствуя свое дитя — человека, — развивала, в основном, его мозг, его разум, мощь его интеллекта, что позволило человеку присвоить себе гордое имя — гомо сапиенс. Но этого, как становится очевидно, явно недостаточно: для того чтобы разум стал поистине плодотворным, он должен быть освящен добром, и следующим шагом эволюции, эволюции управляемой и направляемой, эволюции нравственной должен стать гомо бонис — человек добрый.
Говоря о современном моральном кризисе человечества, Александр Кинг замечает: «Человек стал доминирующим видом на планете за счет того, что он беспощадно устранял и уничтожал не только других живых существ, но также и более слабые расы и менее приспособленных к выживанию членов своей собственной человеческой семьи. Отрицательную роль на протяжении всей его длительной эволюции сыграли, наряду с другими, и такие его качества, как эгоизм, жадность, ощущение власти над другими, гордость обладания и т. д.
Сегодня возникает вопрос, подходят ли эти качества для следующего этапа человеческой эволюции — этапа, целиком зависящего от сознательной, целенаправленной деятельности самого человека».
Следующий этап человеческой эволюции целиком и полностью зависит от решения человеком задачи своего морального совершенствования. Эту задачу на протяжении всей истории пытались решить самые лучшие, самые вдохновенные умы человечества. Цзюнь-цзы Конфуция, «Законы» Платона, «Никомахова этика» Аристотеля, «прекрасная душа» Шиллера, «объективный дух» Гегеля, «категорический императив» Канта, «сострадание» Шопенгауэра, «Богочеловечество» В. С. Соловьева, «Общее дело» Н. Ф. Федорова — блестящие этические теории и страстное желание сделать людей добрее и лучше. Плеяда величайших художников — исследователей и знатоков самых глубинных, самых сокровенных тайников человеческой души каждой строкой своих книг, каждой нотой своей музыки, каждым мазком кисти бились за красоту и добро этой души. Они верили в человека, в величие его непробужденной души, стремились раскрыть человеческое сердце свету добра, любви и красоты. И никак нельзя согласиться с тем, что все их невыразимые муки, вся боль за человека оказались напрасными. Можно, наверное, признать, что человечество не стало лучше, но насколько же оно могло бы стать хуже, если бы не было Великого Искусства, будоражащего душу, пробуждающего совесть, учащего добру, любви и милосердию.
Тяжел и труден путь совершенствования человека, пытающегося подняться ввысь, и кажется не столь почтенным подвиг какого-нибудь Симеона Столпника, забравшегося, дабы обрести возвышенность духа, на столб, торчащий в пустыне. Легко ему было возвышать свой дух на столбе, да еще и в пустыне; перед обычными людьми — не отшельниками — стоит куда более сложная задача воспитания своей души среди хитросплетения мелочных интересов обыденной жизни и захлестывающих обывательских дрязг, от которых никто не может, не имеет права уйти в пустыню.
Суть всех этических систем, ведущих к моральному совершенствованию, проста, как речь ребенка. Я не стану цитировать древние эзотерические тексты или великие книги великих писателей и философов, а приведу слова, которые совсем недавно были напечатаны миллионным тиражом. Это С. Н. Рерих: «…Смысл человеческой жизни — в достижении красоты, гармонии, в самовыражении. Самая большая задача — это самосовершенствование во всем. Если каждый из нас каждый день будет делать что-то более совершенно, чем вчера, и делать это сознательно, это его устремление неизбежно отпечатается в его сознании, а сумма устремлений изменит его поведение в лучшую сторону… Когда человек стремится к лучшему, он возвышается. В конце концов, что такое вдохновение? Это как бы внутренняя молитва человека, когда он стремится к возвышенному… Выращивание добра в себе является иммунитетом против зла… Богатство — это наш внутренний багаж, то, в чем только наша ценность, что мы можем и должны развить в себе… Надо стараться избегать дурных мыслей, не допускать их и, напротив, стремиться к положительным. Попробуйте — в сущности, это очень просто…»
Да, в сущности, «это очень просто», но сможем ли мы найти человека из числа прочитавших эти строки — можно не сомневаться, что и прочли-то их далеко не все, — который сделал бы их руководством к действию, к применению в своей жизни? Я и привел эти, столь широко распространенные печатью и столь доступные слова для того, чтобы указать на самую основную трудность морального самосовершенствования, которая, в общем-то, свойственна всем благим порывам и начинаниям человека: мы все знаем, мы все понимаем, нам известны множество путей и морального и физического роста, но такие желания сугубо субъективны, они не имеют под собой никакого объективного базиса и потому препятствием на их пути становится душевная леность и пассивность, почти инстинктивные по отношению к вещам, не дающим скорой, прямой и зримой выгоды.
С. Н. Рерих приводит слова Конфуция, который говорил: «то, что ищет человек совершенный, находится внутри него, а то, что ищет несовершенный, — у других». Именно в этом видится заколдованный крут, выбраться из которого дано далеко не всякому, и человек несовершенный, но жаждущий совершенства, начинает искать его у других. Так возникает желание найти человека, который был бы способен поднять, возвысить, научить. Начинаются поиски авторитета, наставника, учителя; поиски, которые в своем крайнем выражении порождают феномен мессианства. Концепция Учителя является одной из важнейших составных частей практически любой идеологической системы. Фигура Учителя, Мессии привычна и освящена историей, она очень по-человечески удобна, даже комфортна, и толпы ленивых или неискушенных душ, идущие, как шли они столетия и тысячелетия назад за учителями и мессиями, жаждут, не затрачивая никаких собственных усилий, одного — чуда немедленного и безусловного. Они требовали и требуют собственного немедленного и внезапного душевного возрождения, не желая ради этого даже пошевелить пальцем, и когда надежда эта не сбывается, мессий или распинают, или забывают, извращая учение до неузнаваемости.
Богоданных учений нет, но если бы даже таковые и были — для человека, чей разум и дух изначально свободны, нет и не может быть ничего, что могло бы стать источником слепого, бездумного и восторженного поклонения. Человек свободен, и обретение им Учителя, Чей авторитет он признает непререкаемым, стоящим выше понимания и критики, означает добровольное заточение себя в самый страшный вид рабства — рабство духовное.
Тернист и горек путь познания добра в мире, где зло принимает обличие добра, а добро оборачивается злом, где торжествует и побеждает ложь, а правда чувствует себя падчерицей. Моральные нормы размыты, границы между добром и злом расплывчаты и субъективны, и человек, избравший Учителя или обходящийся без него, следующий какому-то учению или построивший собственную этическую систему, остается по-прежнему в неведении относительно истинности избранной им системы нравственных ценностей. Следствием невозможности доказательства принятых моральных аксиом является либо безверие, цинизм, нигилизм, либо превращение человека в слепого и непримиримого фанатика, неспособного уже к терпимости, к восприятию любого чужого мнения. Этики часто и с удовольствием повторяют Канта: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне». Но в каждой душе живет свой, такой изменчивый и эгоистичный моральный закон.
Западная цивилизация на протяжении более чем ста лет находится под притяжением и влиянием духовной культуры Востока. В поисках духовных альтернатив своей прагматической цивилизации исследуются и ассимилируются всевозможные восточные учения: дзэн-буддизм, веданта, даосизм, йога и многие другие. Но все эти отобранные учения более или менее адекватны некоторым усредненным моральным принципам европейца, и потому составляют лишь незначительную часть грандиозного многообразия восточных духовных поисков.
К примеру, представления европейцев о йоге сводятся к знанию максимум пяти-семи школ йоги: Хатха-Йога, Раджа-Йога, реже Карма-Йога, Бхатка-Йога, Агни-Йога. Как правило, йога представляют себе вегетарианцем, аскетом в набедренной повязке, постоянно медитирующим в позе лотоса.
«Да, некоторые йоги носят набедренные повязки, другие обходятся и без них, третьи — сплошь укутаны одеждами, четвертые же носят даже европейские костюмы. Йог может — но не обязан — жить милостыней; может — но не обязан избегать женщин, может жениться и иметь семью или свободную связь с женщиной, которая этого пожелает… Что касается пищи… — этот ест лишь плоды и пьет воду, отказывая себе в яйцах, рыбе, молоке; другой ест даже человечину на местах сожжения трупов и на кладбищах. Тот — трезвенник, этот — не прочь хлебнуть хмельного, иной не отказывает себе и в наркотиках… Различны они и по степени миролюбия. Большинство их — пацифисты. Но, например, «саджджики» (от «саджайя» — тетива) никогда не расстаются с оружием и открыто проповедуют насилие. Воинственны секты «бхайрагьев», «дадупантхи»; особой кровожадностью прославились «чаги», которые приносили богине Бхавани задушенные жертвы. Подобны им были «пиндары», которые совмещали набожность с грабежом и употреблением наркотиков… Самой дурной славой пользуются «капалики» (от «капала» — череп, которым они пользуются для еды и питья).
Ходят обнаженными, посыпая тело пеплом сожженных трупов. Носят длинные волосы, на них цепочку, в руке трезубец или меч. Не моются, чтобы не смыть ауру, заключенную в коже. Пьют алкоголь и разные смеси телесных выделений и отбросов, иногда — кровь, которая течет из их тела при обрядовом самоистязании. К изуверским сектам относятся «агхории». Это каннибалы, которые едят любое мясо, исключая конину. Практикуют предсказания по плоду, вынутому из чрева матери. Приносят в жертву добровольцев, убивая их кинжалом в затылок; кровь их выпивают, мясо съедают».
Я привел эти весьма пространные выдержки из книги, посвященной даосизму, где этот спокойно-натуралистический рассказ о некоторых из «1 000 008 школ и сект йоги», который я все же существенно сократил, служит не столько познавательным целям, сколько является своеобразной шокирующей информацией, направленной на определенное воспитание посвящаемого — метод хорошо известный в психологии педагогики. Здесь же эта информация приводится только для того, чтобы еще раз подчеркнуть множественность этических норм, среди которых есть и абсолютно взаимоисключающие.
Возможна ли в таком случае общая, единая для всех людей, универсальная этика? На какой основе она может быть построена? Главное, что должно отличать основополагающую для этого построения идею, очевидно, заключается в том, что полузабытый русский мыслитель, великий мудрец Николай Федорович Федоров назвал «Общим делом».
Трудно объяснить простым непониманием официальную оценку его творчества, его философско-этической системы как «реакционно-утопического» учения. Здесь, по-видимому, произошла та же удивительная, но и злонамеренная аберрация понимания его трудов, что и при оценке творчества К. Э. Циолковского, когда мыслитель колоссальной мощи, философ-гуманист, философ-оптимист, последовательный монистический материалист признается лишь как «отец космонавтики». Это отмечает американский физик-теоретик Фримен Дж. Дайсон: «Циолковский вызвал к жизни новый мир космической биологии, в котором изобретенные им космические ракеты — лишь средство к достижению цели, для восстановления равновесия между живым и неживым в старом мире естественной космологии…» А поскольку в творчестве Федорова совсем не было ничего, что могло бы быть использовано в «практических целях», то его труды оказались попросту забытыми.
Усматривая в качестве основного зла для человека его смерть, его зависимость от слепых, разрушительных сил природы, Федоров выдвинул поистине уникальную идею «регуляции» природы, наивысшей целью которой от считал воскрешение всех живших когда-либо на Земле: «…самое общее, общее для всех зло, или точнее злодеяние, есть смерть, а потому самое высшее дело или благо есть воскрешение». Ставя столь грандиозную задачу, Федоров говорит о том, что она может быть решена не молитвами и заклинаниями, а только через совершенное, «космическое» знание человека, через переустройство его организма, через овладение космическими силами: «Когда весь мир, оставленный вследствие падения человека своей слепоте, будет управляться сознанием, тогда все будет духовно, оставаясь и телесным, все будет небесным, оставаясь и земным. Промышленность и торговля, вся эта мелочь, которой так гордится современный человек… и которая держит под гнетом человеческую мысль и деятельность, самые даже физические кабинеты и лаборатории — все это лишь «детская науки».
Как мысль сама по себе не решает никаких вопросов, так и кабинетные опыты не разрешат их. Вопрос о движении Земли только тогда разрешится, когда человечество сделается из праздного пассажира прислугою, экипажем этого… корабля — земного шара. Когда этот вопрос будет разрешен, тогда впервые в небесном пространстве явится звезда или планета, управляемая сознанием и волей».
Задача, поставленная Федоровым, благородна и прекрасна, и заслуживает глубочайшего уважения. Вместе с тем она чрезвычайно доступна для научной критики, почти инстинктивно реагирующей на все, напоминающее религиозные сюжеты. Даже замена традиционного для христианства воскрешения, даруемого «свыше» в день Страшного суда, активным деянием объединившегося во всеоружии научного знания человечества всего мира не спасает федоровское «общее дело» от критики с точки зрения представлений современной науки. Я не могу вступать в полемику с этими взглядами, поскольку на самом деле нет никаких положительных научных данных, позволяющих говорить о реальности проекта Федорова, хотя еще Парменид считал, что все мыслимое — возможно.
В учении Федорова важно другое, и мы поэтому внимательно вглядимся в выплеснутого вместе с водой чудо-ребенка — в саму концепцию общего дела. Ведь воскрешение, достижение бессмертия, мыслимое Федоровым как общее дело человечества, ведет к «всеобщему равенству и родству», к преодолению всякой «вражды», к прекращению розни между мыслью и делом, «учеными» и «неучеными», богатством и бедностью: «Все будет родное, а не чужое; и тем не менее для всех откроется ширь, высь и глубь необъятная, но не подавляющая, не ужасающая, а способная удовлетворить безграничное желание, жизнь беспредельную, которая так пугает нынешнее истощенное, болезненное, буддийствующее поколение. Это жизнь вечно новая, несмотря на свою древность, что весна без осени, утро без вечера, юность без старости, воскресение без смерти».
Учение Федорова — это первая поистине космическая утопия. В ней нет проектов справедливого распределения благ, Федорова не интересуют вопросы социального устройства — он призывает к низвержению всего природно-мирового порядка. Федоров видит тупики социальной борьбы, ведущейся пусть даже с благими намерениями: «Возможно ли, естественно ли ограничить «дело человеческое» охранением лишь правильного распределения продуктов производства, заставляя каждого бесчувственно, бесстрастно наблюдать, чтобы никто не присвоил себе большего против других или же чтобы кто-нибудь не уступил бы чего другим, отказавшись от своего?.. Только страждущие завистью к богатству могут поставить целью объединение во имя комфорта, во имя хлеба и зрелищ (при минимуме труда и максимуме комфорта), игнорируя при этом смерть, т. е. общее бедствие… Пока у человеческого рода нет общего дела, силы его будут поглощаться делом общественным, которое требует разделения, партий, борьбы».
Федоров фактически совершает то, что сегодня может быть сочтено безграмотностью, граничащей со святотатством: он заменяет твердый и канонический экономический базис как основу сознания, включающего, разумеется, и этику, на сверхальтруистское, архибескорыстное «общее дело», считая, что это высокое и благородное дело породит универсальную высокую и благородную этику, которая будет уже определять характер экономических отношений; то есть из учения Федорова следует возможность и необходимость экономики, базирующейся на объективных законах высокой этики общего дела единственная, наверное, из всех мыслимых экономических систем, способная функционировать, не испытывая никаких трудностей. «Эмоциональная сфера человека изменится коренным образом с установлением всеобщей родственности и братства. Великое знание породит идеальное общественное устройство, психократию, власть психеи, внутренней силы чувства, а не внешнего юридического закона», — пишет Федоров.
Сегодня мы не можем серьезно говорить об «общем деле» в понимании Федорова и вряд ли сможем это сделать завтра, но саму концепцию общего дела как фактора объединяющего, сплачивающего, создающего базу для универсальной, единой для всего человечества этики трудно переоценить, и окружающее со всей очевидностью являет нам доказательство того, что сейчас у человечества нет такой задачи, либо оно ее просто не осознает.
Не рассматривая здесь возможную сущность устремлений и задач, способных стать «общим делом» для всего человечества, можно тем не менее назвать некоторые обязательные признаки этого, столь необходимого для духовной эволюции человечества общего дела. Первое, самое, пожалуй, главное обстоятельство связано с определением целевой установки человеческой истории и эволюции, цели человеческого существования. Можно сказать, что цель существования человечества как системы во многом должна определять сущность общего дела или, в пределе, полностью совпадать с ним: сознательное устремление к познанной цели есть общее дело. Это требование, однако, являясь необходимым, не может считаться достаточным.
Человечество на протяжении всей своей истории стремилось к различным целям, ставило перед собой разные задачи; некоторые из них возникали объективно.
Суровая и крайне недружелюбная к человеку природа Земли заставила его искать средства и методы борьбы за свое выживание как биологического вида. Уже сейчас эта задача практически выполнена: возникла могущественная техническая цивилизация, создана искусственная культурная среда, сделавшая человека независимым от природной среды обитания. Осушаются болота, вырубаются леса, обводняются пустыни, создаются рукотворные моря, из недр Земли ежегодно добывается до 100 миллиардов тонн полезных ископаемых — и успехи, и грядущие, весьма похожие на катастрофу последствия этих успехов хорошо известны, и здесь я не буду на этом останавливаться.
Одновременно с решением задачи окончательного покорения природы люди занимались и продолжают заниматься улучшением своих жизненных условий, повышением своего материального уровня. Сражение здесь идет с переменным успехом и вопиющую разницу в достигнутом можно отнести в основном к социальным особенностям человека. Однако очень важно отметить, что в настоящее время, к концу второго тысячелетия новой эры, материальный уровень жизни в некоторых странах вырос до небывалых в истории высот, и это, как думали древние мыслители-утописты, должно было вызвать небывалый расцвет духа и породить, наконец-то, столь желанную универсальную этику. Произошло, однако, нечто прямо противоположное: даже самые богатые и развитые страны могут похвалиться моральным упадком, ростом преступности, алкоголизмом, наркоманией, и именно в этом необыкновенно ярко, четко и зримо отразился парадокс человеческого существования, не знающего своей цели.
Очень характерный пример приводит С. Н. Рерих: «Кодак, знаменитый Кодак… Он был большой меценат, любил музыку. Он много сделал, широко жил, но нечто, что дает удовлетворение и счастье, ускользнуло от него. Он покончил жизнь самоубийством. То есть все, что он имел, — это было не то. Он потратил всю жизнь, чтобы собрать то, что так и не могло дать ему удовлетворения. Не дало спасения».
Очередная долгосрочная цель, которую во всеоружии технической цивилизации ставит перед собой человек, — это завоевание Вселенной, вселенская экспансия человечества. Выше я уже высказал свое мнение об этом грандиозном замысле и могу лишь добавить, что космическая экспансия хотя и бесконечна, как космос, но не снимает вопроса — что же дальше? Общее дело не может быть связано с войной с природой, ее «покорением», с «завоеванием космического пространства», с «экспансией на планеты, пригодные для жизни человека» — общее дело должно быть гармонично природе, Вселенной. Поиск человечеством своего «общего дела» должен быть направлен прежде всего на себя, на понимание своего места во Вселенной, определенного самой природой человека.
Во Вселенной действуют два рода противоборствующих сил: силы Клаузиуса-Томсона — распада, разрушения, хаоса, роста энтропии, и силы Дарвина — структурирования, организации, совершенствования, уменьшения энтропии, и человек как частица организованной и мыслящей материи обязан быть на стороне сил созидания и творчества, являющихся основой Этики Вселенной, этики, имеющей характер закона природы, этики столь же однозначной и универсальной, как гравитация. Только определив свое место во взаимодействии с созидательными силами Вселенной, только в сотрудничестве с ними, человек обретет абсолют морального совершенства, абсолют добра и зла.
Этика Вселенной является, по-видимому, единственной и универсальной основой контакта, общения и взаимопонимания между разумами, и, видимо, существует некий природный запрет, не позволяющий вступать в контакт и достигать взаимопонимания существам, разумам, цивилизациям, живущим в соответствии со своей, сугубо эгоистической нравственностью, базирующейся на принципах приоритета собственной выгоды.
Описанные выше контакты подтверждают этот тезис: встречи с чужим разумом случайны, лишены внутренней логики и никогда не затрагивают сколь-нибудь значительное число людей, не становятся достоянием всего социума. Крайне важным обстоятельством является и типичная бессмысленность, абсурдность этих встреч — чрезвычайно редко можно подобрать соответствие получаемой информации в стереотипах, в аналогиях, в логических конструкциях, присущих человеческому мышлению.
Показательно в этом смысле дело Бетти Андрейссон. Судя по отчету, отдельные фрагменты из которого были приведены выше, львиную долю информации, полученной Бетти от существ, составляла этическая информация; об этом же говорят, видимо, большинство символов, показанных Бетти в ее путешествии по другим измерениям или реальностям. Бетти в полном соответствии со своей религиозностью интерпретировала эту информацию как отвечающую ее христианскому воспитанию:
«Бетти: Они сказали, что вы узнаете правду, и узнаете все, когда найдете правду.
Дж. Сантанджело: Бетти, какая правда?
Бетти: Я уже сообщала вам правду, Иисус Христос — правда. Он — ответ для человечества. Он — единственный ответ».
Подобное толкование, несомненно, вряд ли покажется адекватным современному человеку — и это естественно, — но и позиция исследователей также не может не вызвать протеста, хотя она и более, к сожалению, привычна. Материалистически и атеистически убежденные исследователи отвергали религиозную интерпретацию, но что характерно — никто из них ни разу не заинтересовался этой весьма значительной по объему информацией, никто не предлагал никаких гипотез, никаких собственных попыток объяснения этой части информации. Их самым очевидным образом больше всего интересовали формулы, показанные существами Бетти, физические характеристики миров, которые она посетила, вид существ, конструкция аппарата.
Вот еще небольшой фрагмент из фонограммы одного из сеансов гипноза Бетти:
«Дж. Сантанджело: Он может сказать что-нибудь, что мы поймем?
Бетти: Познайте себя. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, познайте себя.
Ньюрат: Бетти, можно мне спросить про те символы, которые вы описывали на прошлой неделе — которые вы получили от этого существа?
Бетти: Те формулы очень простые… Они основа для восхождения.
Янгрин: Я бы хотел задать вопрос по поводу первой формулы.
Бетти: Она связана с жидкостью, от которой произошла жизнь. Это безмолвие. Вы способны это понять? Это содержит внутри себя безмолвие, тишину. Там нет воли, движения, нет вибрации. Это — чистота…
Вейлланкорт: Что это за стены и барьеры, которые мы должны преодолеть, чтобы связаться с ними?
Бетти: (мягко) Познайте себя. Вы думаете, что знаете себя, но вы совсем себя не знаете. Вы не знаете, из чего вы сделаны. Вы не знаете о силах, в вас заключенных. Вы не знаете безбрежности любви…»
Неужели мы столь еще далеки от понимания любви и добра, о которых говорят пришельцы? Неужели мы все еще живем в этическом палеолите? И когда же мы наконец поднимемся с четверенек?..
«Бытие есть вообще открытый вопрос, начиная с той границы, где прекращается наше поле зрения».
I. Ортодоксальный парадокс контактологии
«…Перед человечеством стоит несколько проблем, которые, как мне кажется, могли бы быть разрешены, если бы нам удалось только обсудить их с какими-нибудь существами, способными подойти к этим проблемам с новой, беспристрастной точки зрения».
На небо люди смотрели всегда. Смотрели с любопытством, восхищением, страхом и надеждой. Всегда в человеке жила жажда встречи с себе подобными, существами, которые должны были прийти и решить растущие вместе с человеком проблемы; существами, по которым можно было бы соразмерить собственный рост и собственную перспективу; существами, сам факт бытия которых разрушил бы чувство одиночества во Вселенной, ставшее особенно невыносимым с тех пор, как человек осознал свою планетарную, свою космическую сущность.
Мечту о контакте донесли до нас мифы и предания древних греков, майя, египтян, индусов, китайцев — бесчисленных поколений народов, живших на Земле. В этих преданиях говорится и о контактах — о богах, спускавшихся па Землю в огненных колесницах, о небесных учителях, давших людям удивительные научные и практические знания.
Почти полное отсутствие коммуникации в древнем мире, система моральных запретов, регламентировавших научные, в особенности потенциально опасные знания, и общий низкий уровень науки — вот причины, выдвинутые исторической наукой, по которым распространение в древности достаточно совершенных теорий и сложных технологий признается сегодня далеко не всеми. Однако многочисленные факты говорят об обратном. Читатель может сам найти много интересного в обширной литературе, посвященной этому вопросу.
Здесь я упомяну лишь, в связи с темой этой главы, об эзотерической астрономии и космологии древних.
Например, общепринятой и рекомендуемой к преподаванию в средней школе является версия о первооткрывателе гелиоцентрической системы Копернике. Однако за тысячелетия до него в священных книгах Индии говорилось о бесконечности Вселенной и о множественности в ней миров, подобных нашей Земле. В Древнем Египте было известно, что Земля — шар, вращающийся в пространстве. О шарообразности Земли знали и древние греки.
Далеко небезупречна и вызывает ряд вопросов теория «земледельческих» календарей, ставшая канонической и кочующая из книги в книгу. В исторических исследованиях обычно утверждается одна и та же мысль о жизненной необходимости, заставлявшей древних египтян, ацтеков, майя, индусов вести буквально многовековые наблюдения за звездным небом и разрабатывать календари, точности которых могут позавидовать и современные. Но была ли столь необходима точность определения продолжительности года, доходившая до секунд, для предсказания времени разлива Нила или момента истощения почвы из-под выжигаемых лесов и времени перехода на другие участки? Каким образом наши славянские предки, веками пахавшие и сеявшие в зоне, как сейчас принято говорить, «рискованного земледелия», обходились без таких календарей? Им-то в соответствии с теорией «земледельческого» календаря уж никак нельзя было ошибаться в выборе времени для тех или иных полевых работ.
Настоящую сенсацию вызвало знакомство с космологическими представлениями догонов — племени, обитающего на территории Мали. Догоны, живущие в труднодоступном районе и традиционно сопротивляющиеся внедрению чуждых культуры и религии, сохранили в неприкосновенности свои обычаи и верования.
В представления догонов Вселенная является «бесконечной, но измеримой», заполненной «спиральными звездными мирами, в одном из которых находится Солнце». Этот мир можно наблюдать на небе в виде Млечного Пути. Большинство видимых светил представляет «внешнюю» систему звезд, влияние которых на земную жизнь, по мнению догонов, относительно невелико. «Внутренняя» же система, «непосредственно участвующая в жизни и развитии людей на Земле», включает в себя Орион, Сириус, Гамму Малого Пса, Процион, Плеяды и еще ряд звезд. Главную роль в этой системе играет Сириус, именуемый «пупом мира».
Удивительны представления догонов о Сириусе, который они считают тройной звездой, причем вокруг одного из компонентов этой системы якобы обращаются еще два спутника.
Современной астрономии Сириус известен как двойная звезда, и характеристики одной из звезд — Сириуса В ни в чем не отличаются от характеристик звезды в астрономии догонов. Звезда По догонов — белая и в их святилищах символизируется очень белым камнем. Эта звезда имеет небольшие размеры при огромном весе и плотности: «она — самая маленькая и самая тяжелая из всех звезд». Состоит она, в основном, из металла «сагала», «более блестящего, чем железо, и такого тяжелого, что все земные существа, объединившись, не смогли бы поднять и частицы». По современным представлениям Сириус В — белый карлик. Период обращения звезды По составляет 50 лет; современные данные 49,9 года. Эта звезда — Сириус В современной астрономии — рассматривается догонами как «самая важная звезда», «символ происхождения Вселенной», «центр звездного мира».
Еще более сложным оказывается положение с третьей звездой системы Сириуса. Современной астрономии второй спутник Сириуса А неизвестен, хотя уже на протяжении нескольких последних десятилетий астрономы, наблюдая за пертурбациями системы Сириуса высказывают мнение о возможности существования этой звезды.
По сведениям, содержащимся в тибетских книгах, система Ориона и Сириус считаются ответственными за появление на Земле священного камня Шинтомани (Чинтомани), принесенного пришельцами со звезд в шкатулке вместе с пятью чудесными предметами.
Среди выделенных многими древними народами созвездий особое место занимают Плеяды. Майя считали себя «детьми Плеяд». Похожие легенды хранят племена североамериканских индейцев. С давних времен в Перу бытуют легенды о том, что боги прибыли с этого созвездия. Полностью изолированные племена Южной Америки и аборигены Австралии имеют обширный и сходный фольклор о Плеядах и называют созвездие «Семь сестер», точно так же, как это делали древние европейские и средневосточные народы. Древние славяне также выделяли на своем небе Плеяды, называемые ими Стожарами. В апокрифическом тексте Книги Иова встречается странный вопрос: «Можно ли считать благотворным влияние Плеяд или широкой ленты Ориона?» В преданиях многих народов мелькают мысли о населенности космоса и известных им планет.
Так, например, в «Попол Вух», священной книге американских индейцев кише, говорится о бесконечно древней цивилизации, обладавшей знаниями о туманностях и Солнечной системе. В Перу еще в доинковские времена бытовала легенда о том, что на далеких звездах живут существа, подобные людям. Древние эсты верили, что на небесных телах живут люди. Среди астрономических представлений жителей острова Пасхи есть, в частности, такое: «Жители Юпитера установили связь между планетами…» Согласно воззрениям сибирских кетов космос населен «небесными людьми», которые дают тому или иному человеку шаманский дар.
Звездные цивилизации представляются древнему сознанию как культуры гораздо более высокого плана. Именно там прародина человечества, оттуда прибыли прапредки и демиурги, научившие жителей Земли различным знаниям.
Так, древние германцы утверждали, что их предки прибыли на «летающих башнях». В славянской сказке из Подолии рассказывается, что человек впервые появился не на Земле, а в другом мире. Инки Тиахуанка оставили легенду о золотом корабле, прибывшем со звезд. Им командовала женщина, прозванная «летающей тигрицей». Она принесла людям знания, а через какое-то время приказала отнести себя на вершину горы, где «исчезла среди грома и молний».
Эти и превеликое множество других странных древних мифов и преданий — о некоторых из них говорилось и в первой главе — служат причиной многолетней ожесточенной борьбы между противниками и сторонниками палеовизитов, обменивающихся взаимными обвинениями в дилетантизме, некомпетентности и вольной трактовке, с одной стороны, и догматизме и консервативности — с другой.
Но перейдем к более близкому для нас времени. Началом эпохи современной контактологии можно, видимо, считать работы П. Лоуэлла, начавшего в 1894 году длительные астрономические наблюдения Марса с целью установления факта наличия на нем разумной жизни. Марсианские каналы, исследованные Лоуэллом, казались достаточно неопровержимым доказательством разума — по сути, это были первые шаги в направлении, которое в настоящее время определяется как «поиски следов инженерной и астроинженерной деятельности в космосе».
Вскоре после наблюдений Лоуэлла последовали работы Н. Тесла, поиски марсианских радиосигналов Д. Тоддом, а после открытия в 1932 году К. Янским космического радиоизлучения и развития на этой основе радиоастрономии началась эра поиска радиосигналов звездных цивилизаций. Контактология приобретала статус «нормальной науки».
Строительство мощных антенных устройств переводило контактологию на рельсы прямых экспериментов по поиску разумных сигналов из космоса и попыток передачи собственных сигналов в направлении звездных систем, считавшихся наиболее перспективными в этом отношении. Эксперименты, начатые Ф. Дрейком в 1959 году на мощном радиотелескопе, положили начало программам «Связь с внеземными цивилизациями» и «Поиск внеземных цивилизаций», в рамках которых были осуществлены проекты «Озма» и «Озма-2». В СССР аналогичные поиски проводились в Горьковском научно-исследовательском радиофизическом институте. Из попыток передачи собственной информации широкую известность приобрели «послание Аресибо» — передача закодированной в двоичной системе программы, содержащей основные сведения о Земле и человечестве, и миссия «Вояджера» — космического аппарата, который после пролета дальних планет Солнечной системы покинул ее, неся на борту целый видеофильм о земной жизни.
Всего за последние десятилетия в СССР, США, ФРГ и других странах было осуществлено более тридцати программ радиопоиска внеземных цивилизаций. Однако никаких «подозрительных» сигналов принято не было, не считая случая обнаружения в 1977 году радиотелескопом Университета штата Огайо единичного кратковременного узкополосного радиосигнала, происхождение которого осталось невыясненным. В это же время было предпринято несколько попыток поиска инопланетного кибернетического орбитального зонда, который в соответствии с гипотезой, выдвинутой Р. Брейсуэллом, выполнял бы функции разведчика и регистратора искусственных сигналов в нашей планетной системе. Эти попытки, как и попытки расшифровки феномена задержанного радиоэха, открытого К. Штёрмером, оказались безрезультатными.
Таким образом, в результате проведенных поисков внеземных цивилизаций не удалось обнаружить ни осмысленных сигналов, ни проявлений астроинженерной деятельности, ни инопланетных зондов.
Что касается поисков проявлений астроинженерной деятельности, то принцип «презумпции естественности», выдвинутый И. С. Шкловским, хотя и играет несомненно положительную роль в отрезвлении излишне горячих голов, но в то же время создает иногда ситуации прямо-таки забавные. В. М. Цуриковым было сделано предположение о том, что свидетельством искусственной природы космического объекта могло бы быть видимое нарушение наблюдаемым процессом законов природы (например, наличие в его спектре одновременно красного и фиолетового смещения). Очень скоро подобный объект — СС 433 — был обнаружен, но предсказание Цурикова осталось «незамеченным», и астрофизики предпочли сосредоточить усилия на поисках естественного механизма этого явления. Модель была построена, все успокоилось, но, как кажется, эта модель представляет собой существенно более аномальное явление, нежели исходное, которое она была призвана объяснить.
Сложившаяся ситуация, когда полученные результаты вступили в резкое противоречие с надеждами, лежащими в основе поисков, была определена как парадоксальная и сформулирована Э. Ферми в краткой и весьма энергичной форме: «Где же хоть кто-нибудь?» Уже здесь возникает первый вопрос об адекватности располагаемых средств поставленной задаче. Прошло всего полтора века с тех пор, как Гаусс предложил вырубать в сибирской тайге гигантские просеки, долженствующие изображать теорему Пифагора и таким образом заявить Вселенной о своей интеллигентности. Сейчас это кажется, скажем, несколько наивным и заведомо бесперспективным. Но не покажутся ли смешными, и не через полтора века, а гораздо раньше попытки посылок радиосигналов и позолоченных пластинок? Не напоминаем ли мы дикарей с одинокого острова где-нибудь в Тихом океане, которым пришла в голову мысль разжечь костры, чтобы вступить в контакт с гипотетическими существами с гипотетического острова за 4000 миль? Но так или иначе, но после периода бурной деятельности, когда казалось, что кто-нибудь вот-вот «возьмет трубку», наступило время отрезвления, спада всеобщего оптимизма среди ученых, занимающихся проблемой контакта, и попыток переоценки исходных постулатов поиска.
Выработанные в ходе переоценки интерпретации парадокса Ферми располагались, как и следовало ожидать, от умеренно оптимистичных, считающих причиной неудач недостаточность приборного оснащения поисков, нехватку времени и т. п., до крайне пессимистических, отрицающих саму возможность существования внеземных цивилизаций.
К лагерю пессимистов неожиданно для многих присоединился известный советский астрофизик И. С. Шкловский, выступивший в 1976 году со знаменитой статьей «О возможной уникальности разумной жизни во Вселенной», где доказывал, что связь с внеземными цивилизациями невозможна, поскольку их, скорее всего, нет.
Эта статья сохранила свое значение до нашего времени как сжатое и точное изложение негативных исходных посылок контактологии, посылок, на базе которых строятся и современные программы поиска внеземных цивилизаций.
Вся современная контактология базируется на формуле Дрейка, где число высокоразвитых цивилизаций, существующих в Галактике одновременно с нами, определяется как произведение следующих сомножителей: полное число звезд в Галактике; вероятность того, что звезда имеет планетную систему; вероятность возникновения жизни на планете; вероятность становления разумной жизни на планете; вероятность развития технологии на планете; средняя продолжительность технологической эры, деленная на возраст Галактики.
Все множители этой формулы, за исключением, пожалуй, первого, носят гипотетический характер и в значительной степени зависят от применяемой гипотезы, в силу чего каждый из множителей может принимать значения, отличающиеся на много порядков. Это дает возможность в итоге получать любое количество высокоразвитых технологических цивилизаций. По этому поводу в обстоятельной и солидной монографии В. В. Рубцова и А. Д. Урсула «Проблемы внеземных цивилизаций» говорится: «Вероятностные расчеты играли скорее «служебную» роль по отношению к поисковым направлениям — они были призваны обосновать перспективность исследований, причем нередко эта цель достигалась путем подгонки коэффициентов в формуле Дрейка под удобный для планируемого эксперимента результат».
Шкловский, например, в целях доказательства собственного тезиса об уникальности жизни на Земле задавал и пытался обосновать величины вероятностей, входящих в формулу Дрейка, близкими к нулю.
Понимая, однако, слабую аргументированность постулируемых, по сути, величин, основной упор Шкловский делает на, как он называл, «гуманитарно-футурологический аспект проблемы», под которым понимается экстраполяция земных биологии, истории, технологии, социологии и философии на внеземные цивилизации. «Важнейшей особенностью развития разумной жизни является ее тенденция к неограниченной экспансии (экспоненциальный рост всех показателей)», — считает Шкловский, и на основе этого тезиса проводит временную экстраполяцию развития нашей цивилизации. Последствия этого роста ощущаются уже сейчас в виде постоянно (и невосполнимо) растущих экологических и ресурсных потерь. Обсуждаемая некоторыми учеными возможность стратегии «равновесного состояния» цивилизации — то есть искусственная остановка роста производительных сил и их дальнейшее строгое регулирование подвергается, как правило, критике, справедливо основанной на понимании невозможности остановки технологического прогресса каким-либо волевым решением.
Поиски выхода из грядущих демографических и экологических тупиков приводят к идее о распространении экспансии земной цивилизации вовне, в космическое пространство. Логика известная и вполне человеческая: если ты в прошлый уик-энд основательно загадил приютившую тебя лужайку — в следующую субботу ищи другую.
В соответствии с этими взглядами земная цивилизация — цивилизация типа I по Н. С. Кардашеву — завоевывая Солнечную систему, постепенно превратится в цивилизацию типа II. А когда «через 1000 лет развития перед такой цивилизацией встанут те же проблемы, что и сегодня перед цивилизацией I типа, придется завоевывать Галактику».
Но это — эмоции, причем разбойничьего толка. А вот что говорят расчеты. Для стабилизации населения Земли даже на уровне 10 миллиардов человек при ежегодном приросте всего лишь 0,1 процента необходимо высылать по 1 миллиону человек в год. Но цивилизация, освоившая свою планетную систему, может иметь и на три порядка больше. Тогда необходимо высылать из планетной системы до 1 миллиарда человек в год. Но главное и не в этом. При сохранении биологически естественного экспоненциального роста с показателем всего 0,01 процента в год масса человечества сравнится с массой Галактики (~ 1044 г) менее чем через 700 тысяч лет.
При таком развитии событий, конечно, весьма привлекательной выглядит фридманова модель замкнутой Вселенной, которая через какое-то время сколлапсирует в точку и поглотит это воинствующее, это мракобесное мещанство, которое с ученым видом, дурача молодые, неискушенные души пионерной романтикой, по сути обосновывает идеологию вселенского империалистического разбоя, с ученой изысканностью называя это распространением «ударной волны» разума! Столь же гангстерский, закономерно вытекающий из той же логики вывод делается и из пространственной экстраполяции земной модели жизни, из тезиса о всеобщности земного пути развития для всех внеземных цивилизаций: «…если бы Земля оказалась за фронтом распространяющейся по Галактике «ударной волны разума», она должна была бы быть им радикально преобразована». Отсюда делается вывод: если все настройки на волну инопланетных телесериалов ни к чему не привели, а все артефакты, претендующие на инопланетное происхождение, объяснены быть могут «без привлечения излишних сущностей», то, значит, никого вблизи нет.
Справедливости ради следует отметить, что выдвинута и альтернатива: уж коли пришельцы нас еще не смогли «радикально преобразовать», то, значит, «мы впереди всей Галактики по развитию» — надо понимать, по умственному. Мысль, столь же приятно щекочущая национал-антропоцентристскую пятку.
Современное направление программы «Поиск внеземных цивилизаций» ничуть не утратило черт воинствующего антропоцентризма: «мы будем исходить из антропоморфных представлений, то есть считать, что на других планетах жизнь образуется на белковой основе и разум возник путем эволюции, а цивилизации, подобные нашей, носят технологический характер и состоят из сообщества людей, обладающих разумом». Это программное заявление самым закономерным образом вытекает из одного из самых, пожалуй, удивительных определений понятия «цивилизация», сделанного В. Г. Куртом: «Общество разумных существ, имеющих технику (средства передвижения, передачи информации и ее хранения), речь, книги, кино, телевидение и т. д.». Под и т. д. следует, видимо, предполагать химическую промышленность, алкоголизм и финансовую систему. Остальные десять определений цивилизации, приведенные в книге Рубцова и Урсула, в свете указанной программы поиска могут рассматриваться как чисто схоластические.
Экстраполяция земной биологии на всю Вселенную является вторым краеугольным камнем исследовательской программы поиска.
Вот что говорится об этом в уже упоминавшейся монографии: «Какие бы вопросы о проблеме ВЦ ни взяли, мы обязательно будем исходить — явно или имплицитно — из того, что рассматриваем иную жизнь и цивилизацию в космосе, сущностно «похожие» на земную жизнь и человечество. Такое предположение выступает как основной теоретический познавательный принцип всех исследований по проблеме ВЦ, и его сознательная ликвидация означала бы либо закрытие проблемы, либо перевод ее в область лишенной почвы (земной) фантастики (ненаучной). Поэтому данный принцип выступает как вполне правомерный методологический принцип, который должен быть четко выделен и осознан как пока единственный эффективный принцип теоретического приращения знаний о ВЦ».
Эта концепция, базирующаяся на гипотезе об оптимальном устройстве человеческого тела как Вместилища Разума и берущая свое начало еще, по-видимому, в богословских дебатах средневековья — назовем ее гипотезой «два уха, два глаза…» — даже на слух носит какой-то провинциально-обывательский характер; она напоминает сезонные обзоры модных салонов: «В Галактике снова модны два уха, два глаза…» Столь же ревностными хранителями обывательского самодовольства выступают и химики, и биохимики, и физико-химики: «ах, уникальность воды, неповторимость углерода…». Но эта уникальность, эта неповторимость обеспечивают существование лишь этой, очевидной для нас формы жизни, эти великолепные и непревзойденные нигде во Вселенной два уха, два глаза, эту приспособленность данной формы жизни к условиям данной планеты.
Да, я целиком и полностью согласен с пессимистами в контактологии: да, наш земной тип жизни-явление во Вселенной крайне редкое, и поэтому, видимо, ни сегодня, ни завтра, ни в ближайшие тысячелетия мы не встретим Братьев по Разуму — Совсем Таких, Как Мы — ни раздираемых социальными противоречиями, ни их же, но преодолевших внутренние распри и живущих единой семьей. Контакта — с ковровыми дорожками, с речами, с громом оркестров — не будет.
Означает ли это полную, окончательную изоляцию, выход из которой возможен только в движении от «завоевания» природы, ее «покорения» во всепланетном масштабе к глобальному, вселенскому разбою? Неужели столь редко всходит этот удивительный посев Природы — Жизнь и Разум? Не упускаем ли мы что-то очень важное, замыкаясь в своем угрюмом и самодовольном антропоцентризме?
II. Все живое…
«В любой изолированной системе неизбежно развиваются свои формы жизни и разума».
Отвлечемся пока от сущностного определения разума и рассмотрим это понятие в философском плане. С точки зрения материалистической философии разум есть одна из форм движения материи, к которым причисляются и механическое движение, и тепловые, и электромагнитные процессы, и химические превращения, и обмен веществ в организме, и процессы отражения, и все проявления деятельности людей — это перечисление неисчерпаемо, как неисчерпаема материя.
Так неужели из всей колоссальной массы Галактики — 10Е38 тонн — к этой форме движения оказалась способной лишь более чем скромная треть миллиарда тонн белковой материи? Такое соотношение ничем, кроме божественного промысла, объяснить невозможно.
Подобные выводы противоестественны, они противоречат материализму, противоречат диалектике. Материя и движение как категории диалектического материализма отражают наиболее общие и существенные законы природы.
Природа склонна к «массовому производству», или, как сказал Роджер Бэкон, «природа не роскошествует началом вещей», и утверждать редчайшее распространение жизни и разума во Вселенной столь же опрометчиво, как и говорить о чрезвычайной редкости электромагнитных полей или химических реакций во Вселенной.
В истории философии известны учения о всеобщей одушевленности материи. Здесь можно упомянуть гилозоизм, основы которого были заложены древнегреческими материалистами и согласно которому природа осмысливалась как единое целое, наделенное жизнью. Это и отличающийся от гилозоизма идеалистической направленностью панпсихизм, истоки которого восходят к древнейшим верованиям, и учение Анаксагора о гомеомериях, и удивительные мысли Ламетри.
Но вот уже в наше время наш современник Д. И. Блохинцев, размышляя над проблемой возникновения и развития Вселенной, над вопросами происхождения жизни на Земле и ее эволюции, пришел к поразительным мыслям: «По-видимому, психические явления неотъемлемы от всякой формы материи. В наше время, когда понято великое значение информации и теории игр, представление о свободе воли, о свободе выбора на атомарном уровне открывает возможности «вторжения психики» для решения этой проблемы».
Сразу согласиться с этим утверждением не просто, но даже самые общие диалектические-соображения, свободные от антропоцентризма и идеализма, позволяют говорить о том, что жизнь во Вселенной должна быть чрезвычайно распространенным явлением. Для того чтобы обосновать это утверждение в сущностном плане, необходимо найти ответы на очень непростые вопросы: что есть жизнь? что такое разум? что такое контакт между разумами? Характеристикой, определяющей в самом первом и, очевидно, далеко не полном приближении сущность жизни, скорее всего является энтропия — главное или одно из главных действующих лиц в термодинамике, статистической физике, теории информации. Нобелевский лауреат, физико-химик И. Р. Пригожин, говоря о сложности понимания и определения энтропии, заметил, что он, занимаясь термодинамикой на протяжении нескольких десятков лет, только недавно начал понимать природу этой величины. И это замечание не было академическим кокетством.
Вузовские учебники термодинамики, как правило, избегают подробного и внятного изложения физического смысла энтропии.
Философские труды грешат отсутствием необходимой конкретности, и вдобавок перегружены специфической терминологией и непременными нападками на противников, принадлежащих к иным, нежели автор, школам. В научно-популярной литературе определения энтропии либо очень многословны, либо излишне некорректны, либо рассматриваются в контексте узкой темы данной книги.
Этим я вовсе не хочу заявить о своих претензиях на исчерпывающее объяснение понятия энтропии — я только прощу снисхождения у читателя, который сделал бы это лучше меня: приведенные ниже рассуждения являются компиляцией из разных симпатичных мне книг.
Кроме того, я прошу заинтересовавшегося читателя почаще обращаться к специальной литературе, хотя бы для того, чтобы спорить со здесь написанным.
Итак, с точки зрения классической термодинамики величина энтропии выражает способность энергии изолированной системы к превращениям или — менее корректно, но более, быть может, понятно, — разность энергетических потенциалов между системой и средой.
Возьмем хорошо заряженную электрическую батарею и присоединим к ней лампочку. При помощи такой нехитрой операции мы можем превращать электрическую энергию в свет, или, другими словами, потенциальную энергию батареи в кинетическую энергию летящих фотонов.
Электрическая энергия батареи в этом опыте будет расходоваться на нагрев спирали, то есть переходить в тепло, которое будет безвозвратно рассеиваться или диссипировать в окружающее пространство. Этот переход, как говорит нам наш опыт, будет необратимым.
Термин «необратимый» означает, что рассеянная энергия в нашу батарею сама по себе уже вернуться не может. При полном разряде батареи вся электрическая энергия батареи превратится в конечном итоге в теплоту и наступит состояние энергетического равновесия между батареей (системой) и окружающей средой. Здесь можно сказать, что энтропия батареи достигла максимума, который характеризует наступление равновесного состояния, когда дальнейшие энергетические превращения становятся уже невозможными.
Это удивительное стремление изолированных систем «быть как все и не выделяться» свойственно и сжатой пружине, и сосуду со сжатым газом, и водоему в горах, не имеющему притока (=изолированному) и низвергающемуся водопадом в долину. Это и хорошо знакомое автомобилистам коварное стремление предоставленного самому себе (изолированного) аккумулятора к саморазряду, и форма песчаной насыпи, и остывающий на выключенной плите чайник — запасенная в изолированной системе энергия тем или иным путем в конце концов рассеивается в пространстве, девальвируется. Система стремится к состоянию с максимумом энтропии, соответствующему нулевой разности потенциалов между собой и средой.
Эта направленность развития изолированных систем и является содержанием Второго закона, или начала термодинамики, говорящего о том, что «энтропия любой изолированной системы со временем повышается».
Творцы Второго начала Р. Клаузиус, в 1865 году сформулировавший представление об энтропии, и В. Томсон применили его ко всей Вселенной в целом. Грустный результат этой гигантской экстраполяции, известный как концепция «тепловой смерти Вселенной», вот уже более ста лет служит предметом научных споров.
Проведенные в последние десятилетия теоретические исследования больших микро- и макросистем привели к появлению целого ряда научных дисциплин, базирующихся на законах больших чисел и в том числе статистической физики, в рамках которой понятие об энтропии трактуется несколько отличным от термодинамического образом.
С точки зрения статистической физики энтропия выражает вероятность состояния системы и возрастает при переходе от состояний менее вероятных к более вероятным. С этим тесно связано понятие об упорядоченных и неупорядоченных системах. Для нашего мира характерна крайне низкая вероятность существования упорядоченных систем: колода, где карты разложены по мастям и старшинству, дом, построенный, например, из кирпича, или типографский шрифт, набранный в страницу текста, — упорядочены, менее вероятны и обладают минимумом энтропии в противоположность той же колоде беспорядочно перемешанных карт, куче кирпича и беспечно разбросанным на риале типографским литерам.
Однако в приведенном выше статистическом определении энтропии заметна некоторая некорректность, связанная с неопределенностью понятий «порядок» и «беспорядок». Этим словам трудно дать определение, понятное всем, но интуитивно мы представляем себе «порядок» как нечто свойственное набору элементов, расположенных по какой-то логике, являющихся частью системы. Соответственно там, где не существует никакой логической системы, элементы находятся в «беспорядке».
Мы можем определить место каждой карты в упорядоченной колоде, каждого кирпича в построенном доме и можем прочитать набранную страницу осмысленного текста. Но текст может быть набран на незнакомом языке и быть, таким образом, упорядоченным для человека, знающего этот язык, и неупорядоченным для незнающего.
Тогда критерием упорядоченности становится представление о смысле написанного, об информации, которую несет текст. Таким образом, энтропия оказывается тесно связанной с информацией. Эта чрезвычайно важная связь теоретически подтверждается в теории информации, где формально показывается, что математическое выражение для информации тождественно выражению для энтропии, взятому с обратным знаком.
Информация как мера упорядоченности системы представляет внутреннее состояние системы и обычно называется структурной, в отличие от относительной информации, связанной всегда с отношением двух (или более) систем.
Для систем, обладающих некоторой упорядоченностью. Второе начало термодинамики определяет направление самопроизвольных процессов в сторону увеличения беспорядка и повышения энтропии.
Дом, например, являющийся упорядоченной системой из кирпичей, в конце концов, если его не ремонтировать (=изолированная система), рухнет — мы, разумеется, не считаемся со временем, которое уйдет на этот эксперимент. Но вероятность того, что из груды кирпича однажды самопроизвольно возникнет Сухарева башня или храм Христа Спасителя, практически равна нулю.
Таким образом, обобщая, можно сказать, что Второе начало термодинамики, или закон возрастания энтропии, говорит о выравнивании энергетических уровней различных систем, о стремлении систем к беспорядку, деградации, о торжестве Хаоса над Космосом.
Но наука XIX века оставила нам в наследство еще одну великую теорию, теорию, блестяще подтверждающуюся колоссальным фактическим материалом, даже самим фактом существования как пишущего, так и читающего эти строки, но тем не менее являющуюся полной противоположностью теории Клаузиуса-Томсона. Это теория эволюции Дарвина, сформулированная практически одновременно (1859 г.) со Вторым началом термодинамики. Теория Дарвина утверждает, что в мире происходит непрерывное возникновение все более сложно организованных живых структур и систем, говорит о постоянном созидании, организации, структурировании.
Однако при всей своей видимой противоположности эти две великие теории не конкурируют между собой, поскольку одна из них сформулирована для изолированных систем, а другая — для открытых.
В окружающем нас мире по сути дела не существует изолированных систем — и рост энтропии любой, казалось бы, полностью изолированной от окружающей среды системы всего лишь вопрос времени. Металл сжатой пружины устает и подвергается коррозии, сосуд, в котором заключен сжатый газ, разрушается, вода стекает с возвышенностей в низины. Даже протону, совсем недавно казавшемуся олицетворением стабильности, современная физическая теория отводит пусть даже колоссальный по нашим меркам, но тем не менее конечный срок жизни.
Разрабатываемая до недавнего времени термодинамика ограничивалась рассмотрением изолированных, замкнутых систем и областью явлений, близких к равновесию, систем, для которых соотношения между термодинамическими параметрами связаны линейными соотношениями: одинаковым изменениям независимой величины должны строго отвечать одинаковые изменения зависимой. В рамках этой термодинамики вопрос об упорядочивании, об организации структур не ставился, да и не мог быть поставлен.
Только около сорока лет назад некоторые физики в разных странах начали предпринимать попытки изучения неравновесных систем и неравновесных процессов. Наибольших успехов в создании новой термодинамики достигли Герман Хакен и «брюссельская школа» во главе с И. Р. Пригожиным, ставшие основоположниками нового научного направления, названного авторами соответственно «синергетикой» и «нелинейной термодинамикой неравновесных процессов». Далее я буду пользоваться термином Пригожина, сокращая его: «нелинейная термодинамика».
Известно, что в ходе обратимых, то есть идущих без изменения собственной энтропии системы процессов, могут образовываться равновесные структуры-устойчивые состояния, типичным примером которых является кристалл. Пригожий, исследовавший термодинамическими методами явления флуктуаций и устойчивости, поставил и решил задачу о возможности возникновения устойчивых структур, названных им «диссипативными», в условиях, далеких от равновесия, в нелинейной области, где на одинаковые приращения независимой переменной одна и та же функция может откликнуться по-разному, в зависимости от того, какому значению независимой переменной придается приращение. Неравновесное состояние системы можно, наверное, определить и как состояние динамическое, как состояние интенсивного обмена системы энергией и массой с окружающей средой.
Само существование упорядоченности за пределом устойчивости не является чем-то новым. Ярким примером этого класса явлений считается конвекционная неустойчивость Бенара или ячейка Бенара.
Опыт, демонстрирующий образование ячеек Бенара, элементарно прост: если в сковороде разогревать слой растительного масла, то через какое-то время жидкость разобьется на правильные сотовидные ячейки, то есть в открытой системе после подвода энергии образуется некоторая структура, возникает упорядочивание.
Ячейка Бенара совсем не уникальный пример возникновения упорядоченных структур за пределом устойчивости: в литературе описаны многочисленные периодические диссипативные процессы при протекании химических, электро- и биохимических реакций, которые являются примером временного упорядочивания.
В качестве еще одного примера можно указать на ставшую широко известной реакцию Белоусова-Жаботинского. В 1951 году Б. П. Белоусовым была сделана неудачная, к сожалению, попытка опубликования в одном из химических журналов статьи, где описывалась открытая им периодическая реакция. Статья эта была отклонена под тем предлогом, что, как известно, все химические реакции идут одним, единственно возможным путем — необратимо. Между тем в лаборатории у Белоусова происходило невероятное — прозрачная смесь нескольких реактивов начинала периодически менять цвет: красный менялся на синий, синий — на красный, до тех пор, пока не израсходовались все реагенты.
Анализ подобных явлений позволил сделать вывод о том, что неравновесные состояния системы, являющиеся, вообще говоря, признаком хаоса, могут стать причиной возникновения в ней порядка.
Классическая термодинамика до Пригожина рассматривала только процесс роста энтропии, разрушение первоначально заданной организации, порядка. Переход к анализу открытых неравновесных систем показал, что из хаоса может рождаться порядок — что и следует из теории биологической эволюции.
Ученые брюссельской школы не могли не заметить и не оценить всей грандиозности перспектив, которые открывала новая концепция.
Ведь в случае распространения теории нелинейной термодинамики на биологические объекты эта теория могла бы стать теорией, дающей шанс на понимание общности эволюции и физических, и биологических систем.
В начале семидесятых годов И. Р. Пригожин и П. Гленсдорф попытались математически сформулировать некоторый критерий, который бы прямо предсказывал условия создания форм, производства нового.
Выдвинутый Пригожиным и Гленсдорфом «критерий эволюции» претендовал на роль универсального термодинамического закона самоорганизации и эволюции любой открытой системы: физической, химической, биологической.
Однако попытки распространения методов нелинейной термодинамики на биологические системы не дали практически никаких зримых результатов. Причин тому можно назвать несколько. Прежде всего — это необыкновенная, по сравнению с такими, как, например, колебательная реакция Белоусова, сложность даже самых простых биологических объектов. Другая трудность заключается в том, что самоорганизация живого относится к качественно иному типу.
Если такие процессы, как зарождение атмосферных вихрей, образование промежуточных структур в химических реакторах и другие подобные процессы, не создают в системе качественно новых элементов, то образование и развитие больших протобелковых молекул в ходе химической эволюции, или образование видов в биологической — характеризуется появлением в системе новых качеств. Собственно говоря, появление новых качеств наблюдается и при фазовых переходах, и при работе лазера, но это процессы, несоизмеримые по сложности.
При описании процессов самоорганизации живого оказалось невозможным детальное описание, моделирование, строгая математическая формализация и расчет — все те методы, которые были использованы Пригожиным при разработке принципов нелинейной термодинамики. Но тем не менее выдвинутый И. Р. Пригожиным и Г. Хакеном принцип самоорганизации, уменьшения структурной энтропии, роста отрицательной энтропии — негэнтропии — в открытых неравновесных системах может быть признан одним из основных для понимания сущности жизни.
Г. А. Югай писал по этому поводу: «…негэнтропия (отрицательная энтропия) обеспечивается путем роста информации, получаемой в процессе взаимодействия со средой, как меры организованности живой системы. Негэнтропийность живых систем достигается также путем взаимодействия со средой за счет извлечения из нее вещества, энергии и информации… Преодолением энтропийного состояния, достигаемого за счет обмена живого со средой веществом, энергией и информацией, обеспечивается доминирование живого над средой. В энтропии выражается разрушающее воздействие среды на живое… Утвердившееся определение информации как отраженного разнообразия, или меры упорядоченности, организованности системы позволяет понять информационную природу живого как процесс, прямо противоположный энтропии».
Становится очевидной роль информации в определении сущности жизни как главного фактора, служащего первопричиной возникновения ее.
Другим важным отличительным признаком живого служит его способность к адаптации, под которой подразумевается вся совокупность приспособительных реакций живого к окружающей среде.
Определяя сущность жизни, следует подчеркнуть сделанный Пригожиным и Гленсдорфом вывод о самосогласовании, кооперативном ходе микроскопических процессов в системе, которые «всегда являются результатом неустойчивости и возникают из флуктуаций». В макроскопической системе с большим числом степеней свободы всегда существуют спонтанные флуктуации, которые в соответствии с принципом Ле Шателье-Брауна вызывают в системе компенсирующие процессы, гасящие эти флуктуации. Этот принцип, справедливый для устойчивых состояний, не выполняется для состояний, далеких от равновесия; благодаря обмену энергией-веществом с внешней средой в неравновесных условиях флуктуации сохраняются, порождая диссипативные структуры. Перефразируя одно из высказываний Пригожина, можно сказать, что «мы можем рассматривать жизнь как гигантскую флуктуацию, стабилизированную потоками энергии и вещества».
Тесно примыкает к свойству кооперативности внутренних процессов, характеризующему живое, способность живых систем к образованию коалиций. «Коалицией» я называю, — писал Г. Ферстер, — организацию элементов, которые при объединении способны совершить то, чего каждый из них в отдельности никогда не смог бы достичь. В более точных терминах это означает, что коалиция подчиняется правилу сверхаддитивного нелинейного сложения, при котором некоторая функция целого больше, чем сумма функций его частей. Заслуживает внимания тот факт, что в качестве примера такой величины может быть приведена отрицательная энтропия…»
Очень важную отличительную черту живого приводит Д. И. Блохинцев в своем определении жизни: «Жизнь есть агрессивная форма материи, стремящаяся превратить в саму себя окружающую среду. Это выражается в питании и в размножении. Оба эти действия есть не что иное, как превращение окружающей материи в свою, специфическую для жизни форму».
Итак, в качестве гипотезы, во втором, но также не окончательном приближении, живой может считаться способная эволюционно самоорганизовываться, адаптивно и агрессивно взаимодействующая с окружающей средой и повышающая свою структурную негэнтропию система, внутренние процессы в которой протекают кооперативно, а сочетание элементов подчиняется правилу сверхаддитивного нелинейного сложения.
Это синтезированное определение сущности жизни позволяет по-новому взглянуть на возможность существования и распространения жизни во Вселенной, т. к. множество систем, удовлетворяющих этому определению, существенно шире, чем подчиняющихся известной классической формуле: «Жизнь есть способ существования белковых тел…» и т. д. Тем не менее, непредвзято проведенный даже в рамках этой формулы анализ также открывает возможности для существования не совсем привычных, но все-таки достаточно близких к земной форм жизни. В качестве примера такого анализа я приведу результаты рассуждений американского биохимика А. Азимова, несомненно, гораздо более известного читателю в качестве писателя-фантаста.
С точки зрения химика, земная жизнь представляет собой существование нуклеиновых кислот и белка на фоне воды. Перебирая возможных кандидатов на место «исполнителей главной роли» и «фона», Азимов получает пять (кроме упомянутой — земной) возможных «химий жизни, охватывающих все температуры от нескольких сот градусов выше нуля до абсолютного нуля»: 1) фторсиликоны, фон — фторсиликоны; 2) фторуглероды, фон — жидкая сера; 3) нуклеиновые кислоты и белки на основе кислорода, фон — вода — это мы; 4) нуклеиновые кислоты и белки на основе азота, фон — аммиак; 5) липиды, фон — жидкий метан; 6) липиды, фон — жидкий водород.
Таким образом, анализ, проведенный Азимовым, создает предпосылки для признания возможности зарождения и развития жизни на других планетах нашей системы. Известно, что атмосфера Юпитера и, в меньшей степени, Сатурна насыщена аммиаком, а сам Юпитер пскрыт огромными океанами аммиака. На Уране и Нептуне, планетах более отдаленных, преобладает метан. Не исключено, что существуют водородные планеты — несостоявшиеся солнца, примером которой по одной из гипотез о его составе является Юпитер. На Меркурии фоном для развития жизни могла бы быть сера, плавящаяся при температуре 113 °C.
Интересный эксперимент был проведен американскими учеными Сигелом и Джумаро. Они поместили образцы растений ксерофитов — к ним относятся, например, кактусы, лишайники — в камеру, заполненную смесью метана, водорода и аммиака при атмосферном давлении, температуре 22–24 °C и низкой освещенности — именно таковы, по теоретической модели, условия в одном из слоев плотной газовой оболочки Юпитера. Через определенные промежутки времени, а весь опыт продолжался два месяца, исследователи извлекали растения из камеры и изучали их под микроскопом. Обнаружилось, что многие разновидности бактерий на них не только выжили, но и продолжали размножаться. «И если на протяжении нескольких миллиардов лет в атмосфере Юпитера возникла искра жизни, она могла не только сохраниться, но и пройти значительную эволюцию», — таков вывод ученых. Действительно, поскольку возраст планет Солнечной системы в соответствии с принятой теорией приблизительно одинаков, то и разница в прогрессе эволюции (если она состоялась не только на Земле) не может быть значительной.
В 1978 году промелькнуло коротенькое сообщение: «За последние 10 лет радиоизлучение глубоких слоев атмосферы Урана возросло на 30 процентов» (ТАСС, 28.08.78 г.). Больше никакой информации об этом я, к сожалению, не видел, но не существует ли прямой связи между обнаруженным эффектом и экспериментами американских ученых? О высокой распространенности органических веществ в Галактике говорят исследования астрофизиков Ч. Викрамасингха и Ф. Хойла.
Согласно их концепции, наличие в веществе космической пыли органических полимеров или длинных цепочек органических молекул с углеродным основанием и другие данные указывают на присутствие в пространстве нашей Галактики огромного количества микроорганизмов — порядка 10Е52 отдельных клеток.
Жизнь, построенная на молекулярной основе, может быть широко распространена во Вселенной: однако допущение возможности существования жизни, даже на иной химической основе, по-прежнему не решает парадокса Ферми. Межзвездные расстояния могут быть, по-видимому, серьезной преградой для существ на молекулярной основе.
С другой стороны, экспансионизм внутри одной звездной системы вряд ли целесообразен: на одной орбите может находиться только одна планета и потому сомнительно, чтобы, например, фторуглеродные существа, живущие при температуре +200 °C, проявляли к планете, состоящей из жидкого водорода, другой интерес, кроме чисто научного.
Синтезированное определение сущности жизни позволяет вести поиск жизни и на другой, в частности, на немолекулярной основе.
Опыты, проведенные У. Бостиком в Калифорнийском университете еще в 50-е годы, показали высокий уровень способности плазмы к самоорганизации. В этих экспериментах ионы некоторых металлов впрыскивались плазменной пушкой в вакуумную камеру. Резюмируя полученные результаты, У. Бостик подчеркивал, что непредвиденным явился тот факт, что плазма, инжектированная в вакуум даже в отсутствие внешнего магнитного поля, не образовывала аморфных сгустков: возникали хорошо видимые на фотографиях плазменные структуры или «организмы», как весьма многозначительно назвал их Бостик, в виде компактных геометрических конфигураций.
Автор одной из гипотез о происхождении жизни на Земле, Б. Соломин, исходя из положений нелинейной термодинамики и кибернетики, рассмотрел возможность образования и существования плазменной жизни внутри звезд, в частности Солнца.
«Физические условия на звезде практически не зависят от условий в окружающем пространстве. То есть многие звезды можно считать достаточно стабильными системами с интервалом относительной стабильности в несколько миллиардов лет». Эта стабильность, а также доминирующее положение звезд над окружающим пространством говорят в пользу возможности эволюции образовавшейся системы и снимают вопрос о ее адаптации к окружающей среде.
Высочайшая энергетика звезд и их сверхбольшие массы способны обеспечивать рост негэнтропии возникших систем в огромных масштабах.
Эксперименты с термоядерными устройствами показывают, что соотношение между величиной выделяющейся энергии и количеством затраченного на реакцию вещества, близко к расчетному. Это может свидетельствовать — если к тому же учесть ничтожно малое время реакции — о высокой степени кооперативности процессов, идущих в плазме.
Таким образом, звезда как система практически полностью отвечает синтезированному определению сущности жизни. Нерассмотренным остается лишь вопрос об агрессивности живого, на чем я хочу остановиться подробнее. Здесь возможно несколько ответов. Во-первых, возможно, что срок распространения жизни, зародившейся в каком-то наиболее благоприятном для этого сферическом слое плазмы, может быть сравним со сроком жизни самой звезды, что создает для живой системы возможности реализации своей агрессивности.
Другим решением этого вопроса может быть направленность агрессивности внутрь системы и воплощение ее в росте собственной организованности и информационной производительности. Сюда же можно отнести и познание окружающего мира — оба процесса могут идти практически бесконечно. Нельзя не согласиться с тем, что эта гипотеза вызывает наибольшую симпатию.
О третьей возможности решения проблемы направленности влияния говорит в своей гипотезе Соломин, который, проанализировав вероятность самопроизвольного зарождения жизни на Земле в результате случайным образом идущих химических реакций и доказав — подобные расчеты проводились многими учеными — исчезающе малую вероятность такого сценария, пришел к выводу о своеобразном панспермизме, то есть о возможности внешней причины, положившей начало земной жизни. Полагая, что самоорганизовавшаяся на Солнце жизнь в силу колоссального числа входящих в нее элементов неминуемо должна стать разумной, Соломин предположил, что эта «материнская система» и синтезировала около 4 миллиардов лет назад посредством какого-то дистанционного воздействия «исходные самовоспроизводящиеся системы на наиболее подходящей для этого планете, которой, в силу выявленных школой Опарина условий, стала Земля».
Обосновывая это «деяние», автор гипотезы говорит о том, что целью звезды может являться «создание «буферной» зоны организованности в своих окрестностях для увеличения своего контроля над иначе недоступной ей окружающей средой и что организованная таким образом материя сможет в дальнейшем воздействовать на космические процессы в своих интересах; а со временем и в интересах материнской системы». О том, каковы интересы «материнской системы», Соломин не говорит, но здесь возможна такая, например, гипотеза.
Наше Солнце, по ряду основных характеристик находящееся среди довольно банальных звезд Галактики, по одному параметру, по крайней мере, является звездой необычной. Сейчас установлено, что 98 процентов звезд типа нашего Солнца входят в состав двойных или кратных систем. Не затрагивая гипотез, объясняющих это отклонение, мы можем взглянуть на деятельность Солнца по организации жизни на планетах своей системы, в частности, жизни на Земле с позиции именно конечного планируемого им результата.
Успехи земных науки и техники самым патологическим образом проявляются преимущественно в разработке и создании все более и более разрушительных средств ведения войны, приобретающих поистине космическую мощь и масштабы. Я подчеркиваю идиотскую абсурдность и абсурдную никчемность этой нелепой деятельности для интересов биосферы Земли.
Так не является ли это проявлением далеко идущего замысла нашей «материнской системы» по созданию нашими руками, с помощью апокалиптического оружия пары для себя. Ведь плоды нашего потрясающего технического прогресса уже созрели до такой степени, что, упав, они способны уничтожить не только все живое, но и саму Землю — о чем с плохо скрываемым под видом возмущения самодовольством склонны говорить люди: вот, дескать, какие мы всесильные! Цари и повелители природы! Но не эта ли цель и заложена нашей «материнской системой» в программу нашей эволюции?!.
Эта гипотеза, в общем, идет вразрез с. замыслом всей книги, но желание, с одной стороны, оставить некоторое поле гипотез для тех, кто будет удачливее и счастливее меня в своих поисках, и с другой — хоть как-то, хоть вмешательством внеземных сил попытаться объяснить абсурд происходящего заставили меня написать об этом.
Еще одна причина — вторая из названных Соломиным — «может быть связана с запрограммированностью «материнской системы» на решение этой задачи некоторой другой организованной сверхсистемой уже галактического масштаба». Автор гипотезы не высказывает своего мнения о побудительных мотивах для такой «сверхзадачи», но я вернусь к этому вопросу в одной из последующих глав.
Живая система, а тем более система, деятельность которой в какой-то степени направлена вовне, может, по-видимому, «достаточно эффективно регулировать энергетику своей звезды в соответствии с внутренними (и внешними) целями и потребностями. Поэтому активность таких «организованных» звезд должна быть достаточно высокой и сложной… Наблюдения поведения Солнца подтверждают этот вывод. Оно характеризуется большими спонтанными изменениями активности, которые проявляются в виде солнечных бурь, появлением на поверхности пятен, сложной структурой и динамикой поверхностных магнитных полей, выбросами с поверхности протуберанцев, изменением интенсивности и спектра радиоизлучения и т. д. Некоторые из протуберанцев (называемые «спокойными») могут существовать в солнечной короне в течение нескольких недель, не меняя существенно своих размеров и формы и сохраняя сравнительно низкую внутреннюю температуру».
Таким образом, синтезированное определение сущности жизни позволяет по-иному оценивать возможности существования и распространенность жизни во Вселенной, поскольку плазма, из которой состоит наше Солнце, является преимущественным состоянием вещества Вселенной. Мириады звезд, составляющие видимое небо, это гигантские плазменные шары. Нас окружает бескрайняя и бесконечная жизнь. Но мы живем на холодной планете, и плазменное состояние вещества на Земле весьма редко встречаемая диковинка. Молнии да огонь — вот, пожалуй, и все естественные земные источники плазмы.
Но и молнии, и огонь, кажется, таят в себе немало загадок.
III. Загадки шаровых молний
«Плывет шар тускло-алый
Мне очень повезло.
Коснись же губ усталых,
Целуйся сквозь стекло…»
Одним из наиболее таинственных объектов на Земле являются шаровые молнии (ШМ), история исследований которых лишний раз подтверждает тезис о постоянном продвижений познания в область все более редких явлений. ШМ, непризнаваемая, как и когда-то метеориты, получила уже в наше время статус явления признанного и изучаемого наукой. И тем не менее испытываешь странное чувство, читая достаточно солидные и респектабельные книги о ШМ, написанные людьми, чья принадлежность к научному сообществу освящена де-юре. Приводятся сотни показаний очевидцев — как и в случаях с НЛО других источников информации нет; строятся многочисленные, зачастую прямо противоречащие друг другу гипотезы — такова же ситуация и в уфологии. Плюс ко всему ни один еще автор ни одной гипотезы не смог до сих пор продемонстрировать ни одной ШМ, полученной в лаборатории, которая бы по размерам, времени жизни и поведению была бы «как настоящая» — то есть положение в ШМ-логии (да простят мне этот термин-монстр) удивительно напоминает ситуацию в уфологии. С одной лишь небольшой разницей — научный мир в целом приемлет ШМ, а НЛО — нет: неисповедимы пути науки.
В разное время различные журналы проводили нехитрую, но всегда оправдывающую себя операцию по сбору информации о том или ином феномене (добавлю еще раз и о НЛО также): публиковался какой-либо достаточно острый материал и не нужны. были специальные приглашения — в журнал приходили сотни писем от людей, так или иначе соприкасавшихся с феноменом. Этот приходящий практически одновременно массив информации о наблюдениях очевидцев позволяет исследователю, помимо чисто аналитической работы, проводить оценку достоверности полученного материала, основываясь на взаимной корреляции отчетов очевидцев.
Опыт подобных опросов показывает, что подавляющая масса писем пишется искренними и правдивыми людьми, чистосердечно желающими помочь исследователю в понимании какого-либо явления.
Статистически обработанный массив наблюдений шаровых молний (в основном я пользовался исключительно четким и точным обзором Г. У. Лихошерстных, кое-где дополняя его по другим источникам) показывает, что ШМ в большинстве случаев представляет собой шар, реже другие формы — овальная, грушевидная, медузообразная, а также в виде диска, кольца, цилиндра, конуса и др. Иногда она обладает хвостом — светящимся или дымчатым. В некоторых случаях отмечены структурные особенности ШМ. Цвет ШМ чаще всего желтый, хотя упоминаются красный, оранжевый, белый, «огненный», голубой, зеленый и др. Множество размеров ШМ, указанных очевидцами, имеет четко выраженный максимум в области диаметров 10–15 см и располагается в пределах от 1 см до 1 м. Время наблюдения ШМ, которое, как правило, совпадает с временем ее существования, лежит в пределах от нескольких секунд до 30 минут с нечетко выраженным максимумом в области от 1 до 50 секунд. Опросы также показали, что грозы не всегда являются причиной появления ШМ, которые наблюдались в 17 процентах всех случаев в ясную погоду.
Обращает на себя внимание тот факт, что перечисленные характеристики ШМ имеют большое сходство с некоторыми особенностями НЛО типа «ночные огни». Однако исследователи, занимающиеся изучением ШМ, «отмежевываются» от НЛО, выбрав, как кажется, в качестве «линии раздела» линейные размеры; в одной из книг, посвященных ШМ, упоминаются письма, где говорится о размерах ШМ, превышающих 1 м, сами же эти размеры не приводятся и не цитируются эти, несомненно, интересные письма. В обзоре Г. У. Лихошерстных эта важная характеристика ШМ не упоминается вовсе.
Многие очевидцы рассказывают о таких особенностях ШМ, которые еще более роднят ее с НЛО, но, с другой стороны, более интересны в контексте анализа возможности внутренней эволюции этих образований. В некотором количестве случаев «наблюдалось направленное («прожекторное») свечение ШМ. В двух случаях от ШМ расходились светящиеся концентрические круги… В значительном числе случаев наблюдалось парадоксальное явление (столь хорошо знакомое уфологам), когда слепящая глаза «очень яркая ШМ совсем не освещала окружающих предметов».
Образование ШМ вне помещений чаще всего наблюдается как следствие происшедшего разряда линейной молнии. Вместе с тем, отмечены случаи: «отрыва ШМ от огненной двухметровой полосы, зависшей над крышей»; «от большого красного шара, возникшего в пересечении двух линейных молний»; вылет в разных направлениях пяти ШМ из желтоватого пятна на небе. «В пяти случаях появлению ШМ предшествовал пролет особых, не дающих грома, цветных (синих, голубых, зеленых) медленных линейных молний… Наблюдался случай, когда линейная молния свернулась в клубок, образовав ШМ».
Возникнув, ШМ перемещаются, причем эти перемещения, происходящие, как правило, с малыми скоростями, хотя обычно и непредсказуемы, но производят на очевидцев впечатление какой-то внутренней логики. Автор одной из книг, посвященной ШМ, объясняет движение ШМ ветром или сквозняком в помещении и приводит примеры, подтверждающие это. В дальнейшем, видимо по забывчивости, он приводит случаи, говорящие о прямо противоположном. В обзоре Г. У. Лихошерстных прямо говорится, что «наблюдалось несколько раз движение ШМ против ветра…»
Так, пассажирка самолета, летевшего из Хабаровска на Сахалин, «видела, как во время полета на крыло их самолета сел красный шарик диаметром около 40 см. Шар катился по крылу к фюзеляжу самолета, а все пассажиры недоумевали, почему его не сдувает потоком воздуха. Секунд через пять шар погас, не причинив вреда».
Поведение ШМ, очень похожее на описываемое в уфологической литературе, отмечено в исполненной драматизма встрече самолета-истребителя с ШМ. Пилот самолета, шедшего с высоты 1300 метров на посадку со скоростью до 520 км/час, увидел перед носом самолета огненный шар диаметром около 5 м, двигавшийся с той же скоростью.
«Шар не приближался, не увеличивался в размерах, и вдруг исчез… мгновенно, без следов. И тут же сзади послышался глухо и отдаленно взрыв». Двигатель заглох. Попытка запуска его удалась пилоту сразу.
После посадки, прошедшей относительно нормально, было обнаружено «разрушение обшивки и верхней задней части киля».
В помещения ШМ может проникать, деформируясь, через самые незначительные щели: отмечен, например, случай проникновения ШМ через трещину в оконном стекле, хотя отмечены и случаи непосредственного прохождения ШМ сквозь стекло без каких-либо заметных следов на нем.
В контексте основной темы этой главы — проблемы контакта — особый интерес представляют случаи взаимодействия ШМ с человеком, носящие, как правило, сложный и неоднозначный характер.
«В одном случае ШМ перевернула трактор, а в другом — позволила безнаказанно проехать через себя мотоциклу». Описан случай, когда «ШМ, возникшая на патроне настольной лампочки, окутала голову сидящего рядом человека». В трех случаях ШМ «усаживалась на руку при втыкании вилки в розетку». Однажды «женщина, убегавшая по улице от дождя, заметив преследовавшую ее ШМ, выключила свой слуховой аппарат, и светящийся шар немедленно отстал. Описан случай, когда пастушонок, наслушавшийся от взрослых, что ШМ можно отогнать веткой… около 10 минут успешно наступал на нее, пока «противница» не ретировалась». Но в двух случаях за легкомысленное отношение к ШМ — один выстрелил, а другой метнул в нее ножом — люди поплатились потерей сознания, причем ствол ружья оказался разорванным, а нож — оплавленным. Отмечены и другие неблагополучные исходы встреч с ШМ: «В семнадцати случаях (из 412 сообщенных) встречи с ШМ окончились потерей сознания, в четырех — увечьем или психологической травмой, а в семи — смертью».
Один из таких случаев «произошел в классе, где протекал потолок и на заделанную в штукатурку проводку с матерчатой изоляцией попала вода. При этом возникли буквально сотни маленьких шариков, часть которых свисала гроздьями, а часть летела. Электромонтер, пытавшийся отключить сеть, погиб».
Еще одна трагедия. «Мы подъезжали к Медногорску. За рулем мотоцикла был мой сын (28 лет), за ним мой друг, а я сидел в коляске.
Когда мы выехали на сырт (невысокие горы), началась гроза. Я предложил сыну переждать, но он ответил, что вот съедем в долину и там остановимся. В этот момент я увидел на расстоянии около 10 м ослепительно светящийся шарик размером с пуговицу. Шарик приблизился к нам и сел на руль мотоцикла. Раздался щелчок, словно выключатель щелкнул, и двигатель отключился. По инерции мы съехали в долину. Я посмотрел на сына: он лежал, упав на руль, мой приятель на заднем сидении откинулся назад. Оба были мертвы».
Весьма интересны ощущения и переживания людей при встрече с ШМ. Типичное состояние — какая-то скованность («не знаю почему, но я не мог пошевелиться»), растерянность, хотя, впрочем, не всегда это сопровождалось страхом — порой люди даже боролись с желанием погладить ШМ. Животные тоже впадают в стрессовое состояние при приближении ШМ. Почти неизменно в описании ШМ наличествует отношение к ней не как к «мертвому» предмету. Бывают даже и крайности. К примеру, когда дед, нудно выговаривавший перед этим бабке, вдруг увидел, как выкатившаяся из печи ШМ стада кружить вокруг него, он в испуге скороговоркой стал причитать: «Я больше не буду ругаться…» «Кончину» длиннохвостой ШМ на крыше дома очевидец описал словами: «Она конвульсивно билась, как змея, которой прижали голову».
Известен случай какого-то непостижимо странного влияния ШМ на судьбу одной женщины. Вот что она рассказывает: «Я… жительница г. Воровского Алтайского края, видела ШМ в ясный день метрах в пятидесяти от себя; от села в двух километрах. Она находилась сверху, как звезда с хвостом — шар диаметром около метра… Было это 10 июня 1951 года… А вот какие перемены от этого у меня на всю жизнь.
10 июня 1956 года у меня был день свадьбы, 10 июня (год не указан) у меня родился мертвый ребенок, а муж ушел от меня 10 июня 1972 года.
А второй раз я видела ШМ в очень сильный дождь. Была очень раскатистая гроза. Этот очень большой шар упал прямо с неба возле огромного тополя 10 июня 1976 года и как бы раскололся на несколько частей: большая часть осталась на месте, а другая, величиной с футбольный мяч, откатилась на 2 метра и погасла».
Я, откровенно говоря, нахожусь в большом затруднении, пытаясь понять происшедшее: теория вероятностей практически запрещает такой комплекс совпадений, интуиция, без всяких вероятностных расчетов, говорит о том же. Но если это не цепь случайных совпадений, а закономерное, целенаправленное проявление чего-то? Чего? Какие природные процессы вызвали эту невероятную цепь событий? Символом чего они являются? О чем говорят? Одного из очевидцев, Ю. Железнякова, ШМ вдохновила на очаровательные, на мой взгляд, стихи, приведенные в эпиграфе к этому разделу.
Рассказы очевидцев ШМ, как кусочки мозаики собранные вместе, создают образ удивительного существа с непостижимым разумом и логикой — этого сгустка плазмы, образовавшегося в месте локальной концентрации энергии, вобравшего в себя часть этой энергии, самоорганизовавшегося и эволюционирующего к осознанию окружающего мира и себя в нем.
Поражает необыкновенно малое, по нашим часам, отведенное на эту эволюцию время жизни ШМ. Но это наш масштаб времени.
Другие миры могут существенно отличаться по своему масштабу времени, который, по-видимому, может быть определен как мера происходящего в данном мире, как мера событий.
О разных масштабах времени, ощущаемых в рамках даже одной человеческой жизни, когда-то прекрасно говорил Р. Быков. Я, к сожалению, не могу воспроизвести его слова точно: слышал очень давно, а записать тогда сразу не удосужился. Говорил он примерно следующее: «Вспомните детство. Тогда каждый день приносил что-то новое, был переполнен событиями. День длился вечно. Но вот наступили зрелые годы. Дни мелькают равномерно, с монотонностью часового механизма: ложись-вставай, ложись-вставай, с Новым годом! Ложись-вставай, ложись-вставай, с Новым годом!..»
Так и масштаб времени шаровой молнии, живущей в своем удивительном электромагнитном мире, где каждую секунду происходят мириады событий, никак не может совпадать с масштабом времени нашего медлительного, вялого мира холодных химических реакций.
Но для того чтобы состоялась эволюция разума, необходимо не только время, но и достаточное количество вещества в системе, достаточное с нашей сегодняшней точки зрения на устройство живого.
Считая плотность ШМ такой же, как и плотность окружающей ее среды — воздуха (я, правда, не совсем уверен в корректности этого утверждения), число ионизированных молекул в 1 куб. см вещества ШМ должно быть порядка 10Е19, а общее число ионов в средней молнии тогда составит 10Е23. Каков же может быть эволюционный и интеллектуальный потенциал ШМ по сравнению, например, с вирусом ящура, который представляет собой комбинацию всего-навсего 70000 (7х10Е4) атомов адаптивной и агрессивно целеустремленной материи, если даже значительная часть потенциала ШМ расходуется на приспособление к окружающей среде, на поддержание, без внешнего источника энергии, своего гомеостаза.
Теперь представим такой гипотетический сценарий. Вспыхивает молния. В пробое возникает возбужденная, высокоэнергетическая плазма — система, способная к самоорганизации, зародыш возможной жизни. Иногда, при определенных условиях, эта плазма стягивается, сворачивается в ШМ. За очень короткое, по нашим часам, время она успевает пройти гигантский путь эволюции и начинает осознавать Себя. Себя и свое ужасающее одиночество в этом совершенно чуждом, странном и холодном мире Земли. Она нуждается в помощи, в поддержке; она просто… голодна, она ищет энергию, она ищет контакт с разумом, способным ей помочь.
И очень скоро происходит самоё загадочное в видимой нами жизни ШМ — ее исчезновение. Она может исчезнуть, просто погаснув, как выключенная электрическая лампочка; может пропасть с шумом, с грохотом, взрывом, разбрасывая во все стороны куски своего тела.
Иногда ШМ проявляет непреодолимое стремление к электроустановкам — это, пожалуй, наиболее понятно: она ведь голодна, ей нужна энергия. Многими наблюдателями отмечена труднообъяснимая «любовь» ШМ к всевозможным щелям и отверстиям самых малых размеров. Есть сообщения, свидетельствующие о странном взаимодействии ШМ с веществом. Отмечены несколько случаев, когда при «посещении» ШМ из проводов исчезают жилы из цветного металла, причем на не потерявшей эластичности синтетической изоляции остаются цепочки отверстий, как бы проколотых раскаленной иглой. В одном случае ШМ «срезала» баллончик электролампы, не повредив патрона и спирали. Следов стекла в комнате обнаружить не удалось. Отмечены случаи исчезновения при появлении ШМ кольцеобразных металлических предметов — двух колец прямо с пальцев, металлических окантовок шнурочных отверстий ботинок, цепочки от ножа».
Можно предположить, что ШМ, образовавшаяся в воздухе и состоящая из ионов газов — компонентов воздуха, эволюционируя, постигает необходимость введения в свой состав ионов каких-то других элементов. Логика самоорганизации и усложнения ее структуры требует использования большего разнообразия элементного состава. Роль их в развитии ШМ может быть различной: возможно, что эти ионы имеют то же значение, что и микроэлементы для белковой жизни.
Выше уже говорилось о непредсказуемом поведении ШМ. Но в этой непредсказуемости просматривается какая-то эвристическая, исследовательская логика. Вот что пишет по этому поводу Г. У. Лихошерстных: «Попадая в помещение, она не просто движется, а как бы осматривается и прикидывает: а что бы еще «отколоть», чем бы еще удивить или напугать?» — здесь автор очень близко подходит к гипотезе о живой ШМ, но сдерживается, — «Если бы это не выходило за рамки науки и здравого смысла, то к ней бы, наверное, попытались бы применить законы психологии». Ссылка на здравый смысл не столь безобидна, как кажется: настоящие ученые средневековья — богословы сожгли Джордано Бруно, тоже ссылаясь на здравый смысл.
А почему бы не применить законы психологии к изучению ШМ? Почему бы не исследовать поведение ШМ хотя бы методами зоопсихологии, имея в виду сохранение своего надутого самоуважительного антропоцентризма? Ведь поведение ШМ, оказавшейся в помещении, напоминает поведение собаки, попавшей в незнакомый дом с незнакомыми людьми. Описан случай, когда ШМ, влетевшая в дверь конторы, расположенной в вагончике, плавно, на одном расстоянии от стен и от пола облетела все помещение и вылетела в ту же дверь.
Живое ощущает живое и развитый разум способен, при некотором усилии, ощутить и даже понять другой разум — о возможном механизме этого познания будет говориться в последующих главах — однако разное развитие разума характеризуется разным отношением к другой, чужой жизни и разуму. ШМ, разум которой находится на уровне современного человеческого, может следовать той же логике отношения к чужой жизни, познания ее посредством вивисекции, что так свойственно сегодняшнему человеку. Трагический пример такой исследовательской деятельности приводится в страшном рассказе альпиниста, который в составе группы из пяти человек ночевал в палатке после восхождения: «Проснулся я от странного ощущения, что в палатку проник кто-то посторонний. Высунул голову из мешка и замер.
На высоте около метра от пола плыл ярко-желтый шар величиной с теннисный мяч. «Что это такое?» — подумал я, и в тот же момент шар исчез в спальном мешке Коровина. Раздался дикий крик, «мяч» выскочил из его мешка и начал ходить над остальными, скрываясь по очереди то в одном, то в другом из них. Когда шар прожег и мой мешок, я почувствовал адскую боль, словно меня жгли несколько сварочных аппаратов, и потерял сознание.
Через какое-то время, придя в себя, я увидел все тот же желтый шар, который методически, соблюдая только ему известную очередность, проникал в мешки, и каждое такое посещение вызывало отчаянный, нечеловеческий вопль. Так повторялось несколько раз. Это был какой-то ужас. Когда я вновь пришел в себя, кажется, в пятый или шестой раз, шара в палатке уже не было. Я не мог пошевелить, ни рукой, ни ногой. Тело горело, оно все превратилось в очаг огня. Потом я опять потерял сознание… Куда исчез шар — никто не заметил.
В больнице, куда нас доставили вертолетом, у меня насчитали семь ран. То были не ожоги: просто куски мышц оказались вырванными до костей. То же было и с моими друзьями Шигиным, Капровым, Башкировым. А Олега Коровина шар убил, возможно, потому, что его мешок лежал на резиновом матраце и был изолирован от земли.
В нашей палатке — а она была закрыта — лежали радиостанция, карабины и альпенштоки. Но ШМ не тронула ни одного металлического предмета, изуродовав только людей. Странный это был визитер.
Казалось, он сознательно, злобно, как настоящий садист, жег нас, предавая страшной пытке, но убил только Олега. И почему ни у кого не оказалось следов ожогов? Входные отверстия в мешках были не более теннисного мяча, а раны наши достигали 15–18 сантиметров».
«…Было облачно, но признаков грозы и зарниц не было. То была вовсе не шаровая молния, — утверждая многоопытный альпинист.
— А что же?
— Не знаю. Что-то другое. Шаровую молнию и я не раз наблюдал.
Она появляется и быстро исчезает, а этот огненный зверь долго и упорно издевался над нами. Мы лежали и ничем не могли защититься, были как парализованные…»
Не правда ли, очень похоже на опыты над животными или на ловлю осетров на Ахтубе, когда поперек реки под водой протягивается трос с часто подвешенными к нему острейшими двадцатисантиметровыми крючьями-якорями, которые раздирают бока, головы, глаза бредущих у дна рыб и потом, выброшенные на песок, они тихо вздыхают в смертной тоске; или на рассказы бывалых охотников, в которых повествуется о том, что предсмертный крик раненого зайца очень похож на крик ребенка и что тут-то и следует добить его прикладом, и лучше по голове, чтобы не испортить шкурку…
Но бывают и иные ШМ. Чрезвычайно часто очевидцы рассказывают о деликатном, даже каком-то трогательном отношении ШМ к человеку. Вот что говорит по этому поводу Г. У. Лихошерстных: «Известно… много случаев, когда она (ШМ) вдруг появлялась среди группы людей, находящихся на улице или сидящих дома за столом. Почти всегда незваная «гостья» скромно держалась в центре, не причиняя никому вреда…»
Таковы сообщенные очевидцами факты о рождении, жизни и исчезновении странного существа по имени шаровая молния. Я не говорю: «о смерти», поскольку существуют некоторые косвенные свидетельства, говорящие о том, что жизнь ШМ продолжается и после потери ею светимости и формы. Отмечены многочисленные «случаи «последействия» ШМ, то есть когда после ее исчезновения еще некоторое время (порой значительное) продолжается блокирование работы приборов и даже перебои в работе мощных электрогенераторов. Это создает впечатление, что явление ШМ не ограничивается светящимся шаром, а включает в себя нечто более долгоживущее, но не видимое глазом».
Помимо того, что эта особенность шаровых молний также является общей с НЛО, можно предположить, что исчезновение ШМ есть всего лишь один из этапов ее немыслимой эволюции, этап скачкообразного изменения ее строения и свойств.
Уровень развития, которого достигает ШМ в конце видимой фазы своего существования, невообразим. Этим я не хочу утверждать, что он очень высок, просто он может быть таким. Познание шаровой молнией мира может достичь крайне высокого уровня, позволяющего ей направлять ход собственной эволюции.
Здесь я считаю необходимым сделать небольшое отступление для того, чтобы обсудить одну из интереснейших загадок жизни и ее эволюции: многим, наверное, памятно еще со школьной скамьи то удивление, которое испытываешь, узнавая, что человеческий зародыш проходит все предписанные теорией эволюции этапы — каждый человек, прежде чем стать млекопитающим, был рыбой, лягушонком…
Это совпадение путей развития вида и индивида биология заключила в рамки краткой формулы: «онтогенез повторяет филогенез», т. е. индивидуум развивается, повторяя эволюцию своего вида. Очевидна справедливость и обратного заключения: «филогенез повторяет онтогенез».
На этой, впрочем, достаточно плодотворной почве прямой и обратной формулировок можно, построить некоторые, на первый взгляд странные гипотезы, которые, хотя и не имеют прямого отношения к рассматриваемой здесь проблеме контакта, могут представлять определенный интерес как кусочки необозримого поля гипотез.
Представляя общество как естественно-исторический процесс, правомочно использовать при этом в качестве модели теорию Дарвина. И я не буду излагать здесь дальнейший ход рассуждений, предоставляя сделать это читателю, и предлагаю лишь конечные выводы, следующие из применения дарвиновской теории к истории развития общества в виде таких вопросов: в каком возрасте читатель испытывал жгучее желание поиграть в войну? А непроходящая до довольно-таки зрелого возраста, а у иных и вовсе непроходящая до самой смерти страсть к ужасно дорогостоящим и столь же бесполезным игрушкам? Или чисто детское стремление к самоутверждению себя над другими — и любой ценой? Конечно, может быть, мы, человечество, если удержимся от того, чтобы в последний раз «сыграть в войну», все-таки когда-нибудь повзрослеем и обретем спокойствие и мудрость. Но ведь впереди еще подростковый возраст и юность…
Возможен и другой подход к рассматриваемой формуле. Человек как индивид в стадии зародыша проходит все этапы предшествующей эволюции, потом рождается, растет, взрослеет, стареет и умирает. Но «филогенез повторяет онтогенез» «и в соответствии с теорией Дарвина рыба, вышедшая однажды на прогулку по суше, превращается в пресмыкающееся, потом длинный ряд все более совершенных млекопитающих, потом проходит через приматов — человекообразных обезьян, далее — целый ряд первобытных людей, и, наконец-то, появляется «венец творения» — человек. Следуя логике формулы «филогенез повторяет онтогенез», можно предположить, что, пройдя еще какой-то эволюционный путь, человек как вид должен исчезнуть.
Современная философская теория, поставив индивидуума перед неизбежностью и абсолютностью его смерти как полного и окончательного исчезновения и, кстати сказать, оставив его полностью морально беззащитным в этой трагической ситуации, тем не менее упорно отстаивает тезис о вечном существовании человека как вида.
Поскольку человек как «венец творения» построил себе искусственную среду обитания, то он объявляется неподвластным естественному отбору, а потому вечным и неизменным. Но онтогенез предсказывает судьбу филогенеза — смерть и разрушение.
Судьба шаровой молнии после ее визуального исчезновения служит, однако, источником других представлений. Я думаю, что смерть не есть окончательное исчезновение ни вида, ни индивидуума, а эволюционный скачок, поднимающий живое на следующую, качественно иную ступень развития. Я позволю себе еще раз привести здесь цитату из К. Э. Циолковского: «Душа»… «вечная жизнь» это суть символы, туманные догадки многих миллионов людей, которые свою глубокую интуицию передавали в самых материальных образах… в наше время у мыслящих людей от этих представлений ничего не осталось, кроме символики смутной догадки о будущем человечества. Мы должны признать за ней право на существование, ибо нельзя многие миллионы людей признать полоумными или просто глупцами! Над этими общепринятыми во всех религиях символами надо глубоко поработать, полнее расшифровать их с космической точки зрения… Неужели вы думаете, что я так недалек, что не допускаю эволюцию человечества и оставляю его в таком внешнем виде, в каком человек пребывает теперь: с двумя руками, двумя ногами и т. д. Нет, это было бы глупо.
Эволюция есть движение вперед. Человечество как единый объект эволюции тоже изменяется и, наконец, через миллиарды лет превращается в единый вид лучистой энергии…»
Я понимаю, что разговор о душе может показаться несколько странным в конце просвещеннейшего, наирациональнейшего и суперпрагматичного, покончившего со всеми и всяческими суевериями двадцатого века. Но тем не менее копятся веские доводы и факты, говорящие в пользу гипотезы о существовании остающейся после смерти и разрушения телесной сущности живых существ некой структуры, которая уже начинает приобретать даже в рамках научной терминологии различные названия: индивидуальный энергетический информационный комплекс, ментально-эмоциональный код личности, экзоматическая система. Введение этих терминов взамен освященного временем названия «душа» продиктовано, как мне думается, не только страстью к звучной терминологии, которой столь подвержена наука и ее служители. Здесь, видимо, сыграло свою роль и стремление к решительному размежеванию с религиозно-идеалистическим содержанием, веками вкладывавшимся в понятие души. Я не могу не разделять эту точку зрения, и в дальнейшем буду пользоваться термином, который кажется мне достаточно точным: «экзосоматическая система» (экзо — вне, сомат — тело).
Гипотезам, основанным на тезисе «онтогенез повторяет филогенез», можно противопоставить немало возражений. Прежде всего потому, что сама эволюционная теория слабо защищена от критики, и далее я остановлюсь на этом обстоятельстве. Что же касается гипотезы о существовании зкзосоматических систем живых существ, то она может быть обоснована и без привлечения эволюционной теории.
Подробно об экзосоматических системах, о фактах, говорящих о возможности их существования, о их физической природе будет говориться в последующих двух главах. Здесь же, априорно приняв гипотезу о существовании таких систем, вернемся к жизни шаровой молнии на следующей стадии ее эволюции.
Шаровая молния — объект с весьма странными свойствами и поведением, состоит, по всей видимости, из плазмы. Проблема возможности существования такого автономного плазменного образования с достаточно высокой энергетикой и, вместе с тем, стабильностью служит весьма серьезным камнем преткновения для авторов гипотез, призванных объяснить природу ШМ. Описание плазменного сгустка, живущего столь продолжительное время в такой плотной среде, каковой является воздух, весьма сложно: плазма электрической дуги, например, обычно гаснет так скоро, как отключают ток, ее питающий.
Тем более затруднительно теоретическое представление о невидимых, несветящихся плазмоидах низких энергий. Оставляя открытым вопрос о теоретическом обосновании возможности их существования, рассмотрим результаты некоторых наблюдений, проведенных в разное время румынским инженером Флорином Георгица и американским и итальянским учеными Джеймсом Констеблем и Лучиано Бокконе.
В качестве концептуальной базы для своих исследований эти ученые использовали гипотезу о «невидимых НЛО», имеющих плазменную природу. В книге, написанной одним из этих исследователей, Л. Бокконе, рассказывается о трехлетних поисках «невидимых НЛО», предпринятых автором и его группой.
Для обнаружения невидимых НЛО группа Бокконе использовала различные приборы: датчики альфа-, бета- и гамма-излучения, фотометры, термометры, частотомеры, магнитометры и др. Аномальные и необъяснимые отклонения в показаниях одного или нескольких из этих приборов могут указывать, по версии исследователей, на присутствие невидимых НЛО. Их фотографировали, применяя метод, разработанный Д. Констеблем. Для съемки использовалась обычная и высокочувствительная панхроматическая и инфракрасная пленки.
Съемки велись как с применением различных фильтров, так и без них; иногда с фотовспышкой.
Исследовательская группа Бокконе располагалась в районе Аренцано, в совершенно пустынной местности, на холме высотой около 300 метров, с вершины которого открывается великолепный вид на Генуэзский залив и окружающую местность. Наблюдения велись в течение трех лет по 7-10 часов подряд обычно ночью.
Вот что пишет о своей работе Л. Бокконе: «Эти эфирные формы жизни, эти объекты — живые существа и связанные с ними феномены, невидимые, но реальные и зафиксированные на фотопленке, не относятся к нашей трехмерной реальности, типичной для частотной полосы нашего видимого спектра. Это биофизические проявления, чуждые нам формы жизни; это, несомненно, квазичеловеческие, светящиеся существа, допотопные биологические существа, светлые и темные, плотные и прозрачные — плазматические формы, энергетические превращения, тающие облака и туманы, невидимые аморфные массы, не имеющие ничего общего с нашей физической реальностью.
Эти блуждающие огни, эти энергетические феномены, повторяю, «невидимые, но физические», — запечатлены на пленке по показаниям приборов, когда находились над исследуемым районом, над морем, берегом или сушей; когда они передвигались на большой, малой или самой малой высоте или на самой почве, на небольших расстояниях от нас; когда скользили с невероятной скоростью по склону холма или в небе над городом; когда приземлялись или взлетали; когда покачивались над большими пожарами, превращались в светящиеся плазматические существа, следовали, как дельфины, за воздушными лайнерами или висели на небольшой высоте над крупными промышленными комплексами, над морскими и воздушными портами городов.
Не будем рассказывать обо всех исследованиях, проведенных за эти три года, и ограничимся лишь описанием некоторых наиболее интересных снимков, сделанных только на основании показаний приборов.
Так, на одном из снимков, сделанном ночью, мы увидели большой светящийся шар со светящимся «фонтаном» наверху: очевидно, это какой-то энергетический взрыв; кроме того, видны два светящихся «крючка», расположенных горизонтально. На втором снимке этой серии «крючки» превратились в более толстые «ручки», а на третьем — шар со всеми своими отростками превратился в светящуюся «бабочку».
Во втором случае серия моментальных инфракрасных снимков относится к светящемуся шару, видимому примерно в той же области неба, но через несколько дней после первого случая. Видны какие-то процессы, происходящие внутри шара. Далее, на трех цветных моментальных снимках видны черные аморфные или плазматические тела различной геометрической формы, с тенями и бликами, похожими на те, какие появляются на обычных твердых предметах, освещаемых солнцем. На одном из снимков из куполообразного плазматического тела выходит голубой шар меньших размеров; затем большое тело постепенно перешло в видимую часть спектра.
В нескольких случаях, когда наблюдались радиоактивные и магнитные аномалии или аномальные реакции животных, на инфракрасном снимке обнаружены существа странного вида — «демоны» и «грифоны», амебоидные структуры без определенной формы или полупрозрачные «плазменные капли» — все эти объекты скользили, скакали в воздухе с невероятными скоростями; наблюдались также чечевицеобразные прозрачные (и невидимые) объекты, двигавшиеся бреющим полетом над землей со скоростью около 1500 км/час.
Во время больших пожаров в ближних горах отмечены сильные радиоактивные и магнитные аномалии; инфракрасные снимки с большой выдержкой показали, что над местом пожара висят крупные амебоидные объекты, тогда как другие, меньших размеров, скользят на высоте 1 метра над землей, приближаются к фотоаппарату на 4–6 метров и затем поднимаются и отлетают и т. д. На всех этих снимках заметны следы спиральной дифракции…»
«В ряде случаев реакция собак, находившихся на базе, позволила сфотографировать невидимые крылатые существа, а также существа допотопной внешности, наблюдавшиеся в последние годы в США; в прежние времена они назывались «гром-птицами» или «грифозаврами», но теперь для них принят термин «неоптеродактили», данный им Д. Килем».
«Биологические организмы, живущие в атмосфере нашей планеты… невидимы для нас, но обнаруживаются соответственными приборами; они способны произвольно изменять свою структуру, проходя через все оттенки радуги, переходить из одной области невидимости в другую. Размеры этих организмов могут колебаться от размеров монеты до 500 метров в диаметре. Это могло бы объяснить не только загадочные «ночные огни», наблюдавшиеся летчиками в годы второй мировой войны и войны в Корее и Вьетнаме, или маленькие светящиеся шары, проникающие в наши жилища и мчащиеся по улицам, но и некоторые таинственные «шаровые молнии», некоторые «медленные метеориты» («брадиты» Фламмариона) или некоторые светящиеся раскаленные «болиды», исчезающие за секунды до своего падения на землю, и даже некоторые «планеты» и «спутники», неожиданно открываемые астрономами (Вулкан, Фазица, спутники Венеры) и столь же неожиданно исчезающие с небосвода».
Снимки существ, подобных сфотографированным Бокконе, удалось сделать и нашим исследователям. Так, на серии снимхов, сделанных зимой в Москве — оператор снимал небольшой темный неопознанный объект, — при проявлении выявилось гигантского размера дельфиноподобное образование, получившееся на некоторых снимках темным, на других — светлым.
В обстоятельной, написанной на высоком уровне монографии сибирских ученых, посвященной разработке гипотезы тунгусского феномена как плазменного сгустка, оторвавшегося от Солнца и взорвавшегося в земной атмосфере, приводится построенный компьютером предполагаемый облик этого сгустка во время его полета в атмосфере.
Многозначительным представляется то обстоятельство, что этот компьютерный теоретический образ с точностью до копии похож на снимок московского дельфиноида.
Очень интересный и четкий снимок был сделан в Крыму. В данном случае оператор хотел сделать обычный ландшафтный снимок крымского предгорья и визуально не наблюдал ничего необычного. Однако на позитиве получилось очень четкое изображение совершенно черного (снимок черно-белый), непрозрачного объекта в форме горизонтально расположенного длинного воздушного шара с несколько волнистой поверхностью и слабыми световыми бликами на ней.
Размышляя над природой этих созданий, обычно определяемых в англоязычной литературе термином, предложенным Д. Констеблем, — криттеры — твари, Д. Бокконе выдвигает предположение об их глубочайшей древности: «Существование этих структур, состоящих из материи в самой разреженной форме… этих форм жизни, способных изменять свою плотность и переходить от одной степени видимости к другой, от областей спектра, воспринимаемых фотопленкой, до полной физической плотности и видимости для нашего глаза, их существование открыто не сегодня. Оно известно с древних времен, когда такие формы жизни обозначались многозначительными терминами «Сияющих», «Дэва», «Стихийных духов»… Сейчас кажется вполне естественным связать эти объекты — живые существа с эфирными существами, способными летать, проходить через электрические превращения и распоряжаться человеческой жизнью, о которых говорится в легендах и мифологических преданиях, восходящих к эпохе неолита, или же с летающими объектами и существами, искусно изображенными на стенах франко-испанских пещер человеком палеолита. И не будет чересчур смелым предположить, что сама ветвь развития, приведшая к таким эфирным формам жизни, гораздо древнее большинства форм жизни на Земле и восходит, быть может, к той эпохе, когда Земля была больше газообразной и плазматической, чем твердой».
Я не знаю, читал ли Бокконе книги К. Э. Циолковского, ведь его работы по философии мало известны и на родине — впрочем, это ни о чем не говорит: Циолковский может быть лучше известен зарубежному читателю, чем нашему, как говорится, «нет пророка в одном отечестве». Меня же поразило удивительное сходство мыслей. К. Э. Циолковский пишет: «… материя не сразу появилась такой плотности, как сейчас. Были стадии несравненно более разреженной материи. Она могла создать существа, нам сейчас недоступные, невидимые. Сзади нас тянется бесконечность времен. Сколько было эпох, сколько случаев для образования разумных существ, непостижимых для нас! Каково их влияние на нас, каковы их отношения между собой — мы не знаем.
Есть факты, которым мы не верим, пока они не коснутся нас самих.
Они говорят за вмешательство каких-то непонятных сил в человеческие поступки».
Миллиарды лет назад, когда зарождалась наша планетная система, в ярком свете и буйстве энергии молодого Солнца на новорожденных планетах в хаосе и катаклизмах материи зарождались непостижимые формы жизни.
Снова обернемся назад. В древних тибетских книгах и в дошедшем до наших дней учении толтеков, называющих себя «видящими», говорится о множестве рас, населяющих Землю. В учении видящих говорится и о бесчисленном количестве «великих полос или диапазонов эманаций», организующих материю. Видящие считали, что из всего множества диапазонов эманаций на Земле действуют только 48 — и только восемь из них производят жизнь, одна из которых органическая; другие же семь создают жизнь неорганическую.
Плазменная жизнь, радиобы Рут Дроун да хойловские облака — вот и все, что мы можем представить себе при сегодняшнем уровне развития науки. Но величайшее философское прозрение, говорящее о неисчерпаемости материи в противоположность появляющимся в каждую эпоху ученым, ставящим предел этой неисчерпаемости, открывает путь к пониманию возможности существования материи в удивительных состояниях — с поразительнейшими свойствами — и число форм жизни, достроенных на основе таких состояний материи, столь же неисчерпаемо, как и сама материя.
Фотографии плазмоидов, полученные Бокконе и другими, их метки на всевозможных приборах не отражают, видимо, их истинную физическую природу, а представляют собой всего лишь следы взаимодействия с нашим миром.
Эти древнейшие на Земле расы сосуществуют с новичками — белковыми малоподвижными и холодными расами растений, животных и людей. Мы не замечаем никакого взаимодействия, и это поощряет нас считать себя чем-то вроде потомков Великих Белых Переселенцев, давным-давно забывших, на чьей земле они живут. Но было бы опрометчивым считать; что такого взаимодействия нет совсем, ибо история рода человеческого, при беспристрастном взгляде на нее, лишена внутренней логики, мотиваций и целевых установок и видится спектаклем, разыгрываемым извне.
IV. Фантастическая реальность контактов
«Видит горы и леса,
Облака и небеса,
А не видит ничего,
Что под носом у него».
Бесчисленные формы жизни населяют космос, и это, казалось бы, должно создавать возможности для разрешения парадокса Ферми: «Где хоть кто-нибудь?» Определим понятие о контакте. В самом общем виде под контактом можно понимать любую форму движения материи, в которой принимают совместное и взаимно влияющее участие две или более материальные системы. Следовательно, с этой точки зрения контактами могут считаться и столкновения шаров, и смешение растворов, и река, текущая в своих берегах, и замыкание электрических проводов, и человек, ведущий братоубийственную войну, и он же, смотрящий на звезды, и многие другие примеры взаимодействий. (К вопросу, почему можно считать взаимовлиянием и последний, и подобные ему примеры, я вернусь несколько позже.) Следует отметить, что любой реальный контакт, кажущийся элементарным, всегда является комбинацией различных видов движения материи. Такой простейший пример, как столкновение движущихся шаров, содержит частности, которые не позволяют считать его чисто механическим. При столкновении выделяется некоторое количество теплоты, происходит взаимный теплообмен, а также теплообмен с окружающей средой. Столкнувшиеся шары некоторым, вполне определенным образом обмениваются моментами количества движения и разлетаются в разные стороны, имея определенную информацию друг о друге.
Говоря о контактах между цивилизациями, мы обычно подразумеваем один из частных, идеализированных случаев контакта-информационное, одно-, двух-, или многостороннее взаимодействие между цивилизациями. Этому определению контакта явно не хватает четкости. Во-первых, информационное взаимодействие, как показано на примере сталкивающихся шаров, присуще системам, которые весьма затруднительно считать цивилизациями. Во-вторых, более важной причиной полученной нечеткости является неопределенность самого понятия цивилизации. Формулирование приемлемого и однозначного определения цивилизации крайне сложно, а может быть, и невозможно в связи с тем выводом, который был получен выше — о существовании бесконечного, даже в рамках синтезированного определения, множества форм жизни, которое будет неминуемо порождать бесконечное число путей развития и, как следствие, организации или объединения существ и которые можно, по-видимому, определить как цивилизации, но вряд ли удастся описать единой, корректной и всеохватывающей формулой.
Более плодотворной оказывается попытка выделения в контактной или предконтактной ситуации чисто эмоционального фактора, присущего хотя бы одной из контактирующих сторон: это рождаемое страстью к познанию стремление к контакту. В самом деле, газовый поток, натыкающийся на препятствие, вовсе не испытывал никакого стремления к получению информации об этом препятствии, но он ее получает и перестраивается на основе этой информации, образуя каждый раз известные картины газодинамических спектров.
Итак, контакт между различными системами или формами жизни или цивилизациями можно определить как стремление одной системы к получению информации о другой системе, вне зависимости от того, имеет ли это стремление сугубо прагматический или неопределенно-познавательный характер, что может пониматься просто как любопытство.
Но что или кого, собственно говоря, мы ищем и ждем? Ответ предельно ясен — и умеренные, солидные, носящие порой даже академические титулы ученые-контактологи, и с горящими глазами энтузиасты НЛО ждут примерно одного и того же: антропоморфное — для первых, или с некоторой долей жутковатости — для вторых, существо, прибывающее на построенном на основе твердых, раз и навсегда установленных физических принципах аппарате, сделанном, правда, из невиданных на Земле материалов — для первых, и нарушающем все и всяческие законы физики светящемся шаре — для вторых. То есть представляем себе что-то вроде картины прибытия умопомрачительного и всесильного принца из неведомой страны ко двору Людовика XIV на реактивном «Конкорде».
В какой-то степени можно согласиться с таким соотношением уровней развития земной и внеземной цивилизаций. Земная техническая цивилизация чрезвычайно молода и говорить о ее возможном лидирующем положении в Галактике, наверное, не очень скромно. Более правильным было бы понимание того, что разница уровней контактирующих цивилизаций может быть еще большей, чем в приведенном примере, что прекрасно выразил А. Кларк «По-настоящему развитая технология неотличима от магии», — назовем это определение принципом Кларка.
Контакт, подобный ожидаемому, можно назвать вертикальным, имея в виду соприкосновение двух цивилизаций, пути развития которых примерно одинаковы, но где одна из этих цивилизаций обогнала другую в своем развитии. Такой контакт несомненно вызовет эмоциональный шок у менее развитой цивилизации, однако я не думаю, что этот шок будет всеобщим: в социуме всегда есть интеллектуальные лидеры, элита не по званию, а по природе- философы, естествоиспытатели, художники, сказочники, фантасты, для которых поразительное зрелище собственного, в общем-то, будущего станет лишь зримым подтверждением их мечты, поиска, мифа. «Человек не может измыслить ничего сверх сущего» — и в мифах и преждевременных изобретениях появлялись и крылья Икара, и волшебное зеркальце, и вертолет Леонардо да Винчи, и «Наутилус» Жюль Верна, и гиперболоид Алексея Толстого.
В дальнейшем речь будет идти, в основном, о контактах, которые можно назвать горизонтальными, т. е. о контактах между цивилизациями существ, физическая природа которых обусловила взаиморазличные пути их развития, В отличие от достаточно ясной ситуации в случае встречи цивилизаций в вертикальном контакте, последствия горизонтального контакта предсказать чрезвычайно трудно.
Характерной особенностью в этом случае будет неприятие контакта значительной частью интеллектуальной элиты, для которой вертикальный контакт не представлял бы особых трудностей. Это связано с тем, что, будучи самой динамичной и авангардной группой своей цивилизации, но находясь под давлением экстраполяций своих теорий на будущее, эти люди в. большинстве своем утрачивают способность восприятия качественно иных знаний и в истории науки известно много примеров удивительной консервативности ученых, сталкивающихся с принципиально неудобоваримыми явлениями, с фактами, не укладывающимися в рамки сложившихся парадигм, Главное, что характеризует горизонтальный контакт, — это почти полная невозможность сопоставления контактирующих цивилизаций из-за качественно разных уровней знания, которыми они обладают.
«Нет смысла в утверждениях о других «разумных» системах как о находящихся на «таком же» или «более высоком» уровне развития, — пишет Б. Н. Пановкин. Любой вариант направленной деятельности может быть сравним «по уровню развития» только с «самим собой» в плане его развития». Однако существует как минимум один фактор, который поддается ранжированию: это число реальностей, о которых данная цивилизация имеет максимально объективные и полные знания.
Человечество обладает некоторыми знаниями о мире обычном — мире масштабов, сопоставимых с собственными размерами человека, хотя и здесь, как известно, существует много белых пятен: я не буду приводить всем хорошо знакомые примеры из биологии, геологии, теории происхождения жизни и ее эволюции и т. д. и т. п. Даже сама «царица точных наук» — математика не избежала сегодня критики. Причем критикуются не какие-либо современные, сверхсложные построения, а изначальные постулаты и понятия. Вот что пишет, например, В. А. Успенский: «Хотя термин «доказательство» является едва ли не самым главным в математике, но не имеет точного определения. Понятие доказательства во всей его полноте принадлежит математике не более, чем психологии: ведь доказательство — это просто рассуждение, убеждающее нас настолько, что с его помощью мы готовы убеждать других».
Началось знакомство — я не могу подобрать более точного определения — с микромиром, само название которого, бытующее даже в специальной литературе «странный мир», показывает изумление человека перед чудом квантовых явлений и в какой-то степени отражает глубину этого знакомства.
Предпринимаются попытки понимания макромира, мира больших объектов и пространств, хотя здесь из-за естественного отсутствия экспериментальных возможностей вся теория сводится к привлечению приличествующих каждому данному случаю гипотез. Вот что говорят по этому поводу сами космологи: «Мы будем считать расширение Вселенной удобной, разумной и плодотворной рабочей гипотезой, помня при этом, что все это еще лишь гипотеза» (П. Пиблс) «Фридмановская модель большого взрыва… ни в каком пункте не вступает в прямое противоречие с наблюдениями. Но, сказать, что она определенно подтверждается наблюдениями, пока еще нельзя» (С. Вайнберг). Еще резче высказывается Т. Яаккола: «…концепция космических эволюционных процессов, принятая в стандартной космологии, представляется путаным нагромождением «к случаю» — предположений, касающихся ближайшего и далекого прошлого. Вся конструкция стандартной космологии вряд ли пройдет сквозь бритву Оккама».
Я не хочу огульно охаивать достигнутое невероятно тяжелым, самоотверженным трудом многих поколений ученых, но я решительно возражаю против царящей на научном Олимпе эйфории и душевного трепета перед своими собственными достижениями. Познание есть бесконечный динамический процесс, и заявления о том, что к зданию современной науки, может быть, следует добавить всего еще два-три лепных карнизика и работа будет завершена, по меньшей мере нескромны.
Здесь важно отметить еще одно обстоятельство. Я не абсолютизирую принципиальную невозможность горизонтального контакта исходя, во-первых, из философских представлений: это было бы тождественно признанию существования в природе непознаваемого. Качественную разницу между цивилизациями нельзя ни в коем случае рассматривать как некую абсолютную грань, которую не дано переступить, — эта грань является лишь характеристикой для той или иной эпохи, для того или иного уровня познания множества реальностей, и контакты, о которых дальше пойдет речь, должны рассматриваться именно как встречи лицом к лицу с чужим, нечеловеческим разумом, происходящие у этой грани.
Сообщения очевидцев и участников таких встреч появились задолго до эры современной уфологии, берущей начало, как известно, с наблюдения Кеннета Арнольда в 1947 году. Число сообщений о контактах постоянно росло, и когда собранный массив приобрел такой вес, что отмахнуться от него стало весьма затруднительно, начался процесс размежевания и поляризации научного сообщества по отношению к феномену НЛО и особенно контактов на отдельные группы, исповедующие принципиально разный подход к проблеме.
Первая группа представлена сравнительно небольшим отрядом «пресс-академиков», на которых, по-видимому, возложена функция государственных успокоителей общественного мнения, благодаря чему они имеют весьма легкий доступ к средствам массовой информации, где более или менее регулярно повторяют сакраментальное «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». А если у кого-то все еще остаются вопросы, то и тут наука находится на высоте. Публику потрясают рассказами о жутких и непреодолимых межзвездных расстояниях, об установленном с абсолютной достоверностью отсутствии разумной жизни на планетах Солнечной системы, о совершенной недопустимости выполнения летательными аппаратами таких маневров, которые проделывают «так называемые НЛО» и еще о многом и многом другом. А специально для очевидцев сообщаются сведения из психопатологии.
Для поддержки этого «крупного калибра» используется многочисленная армия так называемых научных обозревателей, выступающих под лозунгом: «Народу не нужны нездоровые сенсации. Народу нужны здоровые сенсации». Терпимостью к чужим взглядам не отличаются и в выражениях не стесняются. Способны совершенно спокойно зарезать правду-матку.
Следующую группу составляет ученый люд, которому охота и открытие свершить, и невинность соблюсти. Программа этой группы носит, как показано в первом разделе этой главы, ортодоксально-антропоцентристский характер; в НЛО, в большинстве своем, не верят, а заняты, главным образом, разработкой чудовищных многовековых программ радиопоисков «братьев по разуму».
Еще одна группа исследователей, больше всего на свете стремящаяся своей деятельностью не прогневать пресс-академиков, контакты не признает вовсе, считая их бредом свихнувшихся маньяков, и занимается исключительно НЛО, изобретая для объяснения оных довольно-таки унылые гипотезы, в которых самый осторожный чиновник от науки не найдет даже намека на безумие. Термина «НЛО» они, впрочем, тоже стыдятся, называя «все это» аномальными атмосферными явлениями.
Дальше идут группы, занимающиеся, не без инспирированного противодействия, изучением собственно НЛО и контактов, то есть уфологи, большинство из которых в своих попытках построения гипотез, объясняющих феномен НЛО, идет от собственных априорных и заведомо субъективистских классификаций, не обращая особого внимания на случаи, в эти классификации не укладывающиеся.
Обычно процедура классификации предполагает некоторое понимание природы классифицируемых объектов или явлений. Классификация же контактов проводится на основе весьма условных и субъективных посылок исследователя, что имеет прямым следствием появление заведомо узких и частных гипотез. Так, все контакты, связанные с НЛО, автоматически включаются в сферу интересов уфологии, откуда чаще всего следует вывод об инопланетном происхождении контактирующих существ и далее, естественно, об исследовательской деятельности этих существ на Земле. Но контактами с участием НЛО феномен далеко не исчерпывается: большое число контактов происходит в самой что ни на есть обыденной обстановке, с полным отсутствием каких бы то ни было светящихся шаров или летающих тарелок. Контакты такого рода считает предметом своих исследований парапсихология. Случаи же, которые в силу их высочайшей степени странности, абсурдности и даже мистики являются неприемлемыми и для самых экстремистски настроенных уфологов или парапсихологов, включают в сферу своих интересов оккультисты.
Подобные систематики мало чем по сути дела отличаются от средневековых, где контакты, которые сейчас относят к уфологическим, считались проявлением божественных сил, шли от Бога, а парапсихологические — телекинез, телепортация и прочие — от дьявола.
Вышесказанным я вовсе не хочу подвергать преждевременным сомнениям какую-либо из гипотез. «Выделенные» гипотезы, базирующиеся на произвольной классификации, должны пользоваться полным равноправием и не могут быть отвергнуты на основании чьих-либо личных симпатий или антипатий, тем более, что приближение к пониманию природы феномена происходит очень медленно; и пока нет никаких оснований для того, чтобы отдать предпочтение какой-то из гипотез, необходим широкий и непредвзятый поиск во всем диапазоне предлагаемых теорий.
Сами по себе гипотезы не могут вызывать возражений: смущает создавшаяся вокруг некоторых из них обстановка оголтелой пропаганды и нетерпимости к инакомыслящим.
Особенно много споров ведется вокруг гипотезы о возможном инопланетном происхождении феномена НЛО, чему еще большую остроту придает максимальная доступность этой гипотезы для понимания широкой публики. Ультраправые исследователи «аномальных явлений» заявляют, что «мы не можем допустить только одного: прилет из другой галактики пресловутой «летающей тарелки» инопланетян… Утверждение о том, что к нам прилетают инопланетяне, которые якобы за нами наблюдают (не вступая в контакт), совершенно необоснованно…» Ультралевые в свою очередь все и вся склонны объяснять вмешательством пришельцев.
Пресс-академики воспринимают создавшуюся ситуацию с нескрываемым удовлетворением и ходят со сданной им козырной карты: «мы же говорили — НЛО могут интересоваться только психически неуравновешенные люди…», «урбанистическая религия космического века…», «заполнение освобожденной институциональной церковью идеологической ниши…» и т. д. и т. п. И в завершение требуют все закрыть и запретить.
Вред, наносимый ультраправыми, очевиден и не требует особых разъяснений; последствия же деятельности ультралевых более многоплановы. Во-первых, шумиха, обстановка сенсационности, создаваемая ими вокруг феномена, мало способствует серьезному изучению НЛО и, вдобавок, дискредитирует очевидцев и контактеров, чем лишает уфологию множества добротных свидетельских показаний. Еще больший вред наносят представления ультралевых о целях визитов на Землю, то есть их понимание идеологической стороны контактов. По мнению ультралевых, инопланетяне ведут непрерывное, на протяжении многих веков, наблюдение за земной цивилизацией для того, чтобы в некий критический момент в истории Земли прийти землянам на помощь — с точки зрения оптимистов, или завоевать и поработить Землю как считают пессимисты. Здесь уже происходит смыкание с правым ортодоксальным мировоззрением — с религией, с религиозным учением о мессии, о «хороших парнях», с явлением которых на Земле чудесным образом наступит Золотой Век.
Это содержание неминуемо выливается в соответствующие формы религиозных «космических сект», отличающихся от традиционных церквей разве что объектом и процедурой поклонения.
Для иллюстрации происходящего приведу взятый из книги Ж. Валле отрывок из монолога члена одной из американских «космических сект»: «Я шел долгим путем. Я отказался от всего. Я разрубил все узлы. Я сжег мосты. Я повернулся спиной ко всему миру. Я не могу позволить себе усомниться. Я должен верить. И никакой другой правды не существует… Ты переживаешь сейчас период сомнений, но держись, парень. Это трудное время, но мы знаем, что ребята сверху позаботятся о нас». Далее Ж. Валле пишет: «Путающий взгляд, взгляд, который в будущем, может быть, примет новые формы и подчинит еще большее число людей».
В уфологии существует еще одно направление, представители которого, подходя с максимально доступной им непредвзятостью, пытаются найти нечто общее в природе феноменов, а не в их крайне изменчивой структуре и проявлениях. Признавая и рассматривая весь массив наблюдений, они стремятся выработать единую, синтетическую теорию феномена.
Кто окажется прав, покажет только время. Однако уже сейчас необходим поворот от полемики в стиле «а кто ты такой?» к рассмотрению всего множества гипотез, включая самые экзотические. Нужна спокойная, в рамках хотя бы элементарных приличий, дискуссия, где могли бы быть высказаны любые «еретические» взгляды. И не надо никакой «непримиримой борьбы», никому не надо «давать решительный отпор» и никого не надо объявлять ничьим врагом. История науки, кстати, учит, что давала «решительный отпор» и вела «непримиримую борьбу» вовсе не гелиоцентрическая система против своих противников, а мракобесие, инквизиция яростно боролись против ученых, осмелившихся утверждать новые и невиданные взгляды. А правы-то оказались Бруно и Коперник! К сожалению, уроки истории обычно не усваиваются, и забыто совсем уж недавнее прошлое, когда кто-то боролся с «заразой материализма», кто-то — с «буржуазными идеалистическими концепциями», а в результате целые национальные научные школы оказывались вне мировой науки. И что совсем уж поразительно, иные «борцы», видимо, перековавшись, как-то внезапно становились «отцами» национальных научных направлении, бегущих за ушедшим давно поездом.
Что же касается инопланетной гипотезы, то она, повторяю, имеет несомненное и неоспоримое право на разработку, поскольку нельзя исключать возможность того, что пусть очень маленький процент наблюдений мог действительно зафиксировать тайную деятельность землеподобных пришельцев. Ведь имеется множество явных физических наблюдений, в частности, посадок, после которых оставались отчетливые следы на земле, и других свидетельств того, что объекты являются вроде бы совершенно реальными машинами. Но если это так, если все эти случаи — результат присутствия на Земле реальных, созданных умом и руками разумных существ космических кораблей, то тогда имеющиеся в нашем распоряжении данные заставляют предполагать наличие у пришельцев продуманного плана действий. Незнание этого плана может оставить нас неготовыми во всех отношениях к потенциально возможной ситуации — факту всеобъемлющего, ставшего всеобщим достоянием контакта, когда у нас может остаться слишком мало времени для того, чтобы решать — с какой миссией прибыли пришельцы? И какое наступило время — «обнимать или уклоняться от объятий»? Ошибка в оценке и выборе стратегии поведения может дорого стоить нашей цивилизации — вспомним хотя бы судьбу аборигенов, которые испытали на себе ярость мести за капитана Кука.
Приводимые мной ниже очень немногочисленные примеры контактных ситуаций также собраны в какие-то определенные группы, в которых можно проследить внешнее сходство. Однако здесь я не преследовал цели установления какой-либо системы, желая лишь облегчить чтение и — для себя — изложение материала.
Существует громадное количество очень странных, невероятных рассказов людей об их встречах с чуждым, нечеловеческим разумом.
Эти рассказы нелогичны, абсурдны, но, тем не менее, коррелируют между собой самым удивительным образом. Эта корреляция, это сходство самых невероятных деталей в самых неправдоподобных сообщениях участников контактов самых различных частей света и является одним из критериев для оценки их истинности. За недостатком места я не всегда буду подтверждать этот тезис. Однако такие корреляции, и порой весьма впечатляющие, можно найти, пожалуй, к любому случаю.
В то же время закон Гверина, о котором говорилось в первой главе, также, а возможно, и в большей степени, может быть распространен на контакты. Этот закон в применении к контактным ситуациям может звучать так: «Любая закономерность, установленная по некоторому числу контактов, немедленно фальсифицируется последующими фактами, и именно так скоро, как они установлены». Это создает затруднения для инопланетной гипотезы, так как фантастическое разнообразие «визитеров» существенно усложняет понимание смысла самих визитов. Можно, конечно, предположить, что Земля является этаким космическим заповедником, или местом паломничества, или сверхмодным курортом для рас, населяющих Вселенную. Такие гипотезы есть, но, насколько мне известно, никто всерьез их не рассматривает.
Ранее я уже упоминал о древнейших мифах, в которых рассказывается о ситуациях, понимаемых нами сегодня как контактные. И Ветхий, и Новый заветы, и древние восточные и американские мифы заполнены свидетельствами контактов внеземных существ с людьми.
Однако эти предания настолько перемешаны с религиозными догмами, что современному исследователю очень сложно дать объективную оценку библейским событиям. Этим я вовсе не хочу заявить о полной бесперспективности и тщетности изучения древних источников — напротив, даже те очень немногочисленные источники, с которыми мне удалось познакомиться, поражают весьма странными деталями; но изучение древних источников в уфологическом смысле — колоссальнейшая, очень трудоемкая и специфичная работа, требующая участия ученых самых разных специальностей, способных к непредвзятой оценке получаемых фактов, сколь бы они не противоречили общепринятым схемам.
Здесь мы обратимся к более близким к нашему времени событиям, рассказы о которых несут на себе минимум наслоений от последующих интерпретаций.
В первой главе этой рукописи уже говорилось о волне наблюдений НЛО в 1896–1897 гг. Этот период, по-видимому, может считаться самым замечательным в истории уфологии, поскольку огромному числу наблюдений НЛО сопутствовало невиданное количество контактов с существами, которые воспринимались как экипажи летательных аппаратов. НЛО, наблюдавшиеся в те годы, описывались, практически без исключений, как сигарообразные темные объекты, несущие множество огней, и обычно отождествлялись наблюдателями с дирижаблями, что вполне понятно, потому что в 1896 году каждый уже хотя бы слышал об управляемых летательных аппаратах легче воздуха. В Европе первые неуклюжие дирижабли делали первые попытки подняться в воздух, и их фотографии нередко появлялись в американской прессе.
В качестве примера приведу несколько наиболее полно документированных контактов того времени.
История судьи Лоуренса А. Бирна была опубликована газетой «Дейли Тексарана», Арканзас, 25 апреля 1897 года: «Я инспектировал заболоченные участки Маккини после их передачи округу и, пройдя через заросли, увидел на поляне странно выглядевший объект. Подойдя ближе, я обнаружил стоящий на якоре дирижабль вроде тех, о которых так много писали газеты. Экипаж его состоял из трех человек, говорящих на иностранном языке и похожих на японцев. Заметив мое изумление, они пригласили меня к себе и провели по дирижаблю». Далее Бирн рассказал, что «двигатель дирижабля был сделан из алюминия, а газ, регулирующий высоту полета этого монстра, подавался насосами из алюминиевой цистерны». Других подробностей в газетном отчете не имеется. Интересно, что Бирн принял пилотов за японцев, вероятно, из-за их маленького роста и восточного разреза глаз, что перекликается со многими современными сообщениями, в частности, с показаниями супругов Хилл, о которых речь пойдет дальше.
И это был далеко не единственный случай контактов в 1897 году.
Их была масса, правда, никто не описывал экипажи кораблей как «японцев». Большинство людей, видевших пилотов дирижаблей, указывали на то, что они были бородатыми.
16 апреля 1897 года газета «Карье Геральд», Мичиган, писала: «Граждане Лайн Гроув заявили, что у них не осталось больше сомнений в том, что таинственные дирижабли действительно существуют.
Вчера утром большой объект наблюдался в тот момент, когда он медленно проплыл в небе на север, готовясь, как показалось, к посадке.
Джемс Эванс, кэбмен, Ф. Ж. Эллис и Бен Баланд — владельцы магазинов, а также Дэвид Эван и Джо Кроски бросились к лошадям и начали преследование. Они обнаружили дирижабль на земле в четырех милях от города, но когда всадники приблизились примерно на 700 ярдов, воздушный корабль, выпустив 4 огромных крыла, взлетел, взяв курс на север. В момент взлета дирижабль сбросил на землю два больших цилиндра из неизвестного материала, которые привезены в город и выставлены для всеобщего обозрения… Удалось заметить, что на борту находились две странно выглядевшие личности, делавшие отчаянные попытки остаться незамеченными. По словам Эванса и Кроски, у обоих были длинные бакенбарды. Почти все жители Лайн Гроува видели пролетающий дирижабль, и в городе царит сильное возбуждение».
Одним из наиболее знаменитых случаев того периода был случай с телкой Гамилтона. Поздним вечером 19 апреля 1897 года канзасский фермер Александр Гамилтон и его семья увидели странный сигарообразный объект, который снижался над коровьим загоном в 200 метрах от дома. Когда корабль сел, то оказалось, что его экипаж, по словам Гамилтона, состоял «из наиболее странных существ, которых я когда-либо видел. Они тараторили что-то все вместе, но мы не могли понять ни звука». Объект был 100 метров в длину и имел гондолу из прозрачного стекла в нижней части. «Гондола была ярко освещена изнутри. Корабль нес три огня: один большой мощный прожектор и два огня поменьше — красный и зеленый. Прожектор постоянно вращался во все стороны… Непрозрачные части дирижабля были выкрашены в темно-красный цвет… Огромное колесо, около 10 метров в диаметре, вращалось в его нижней части».
Пока все, разинув рты, наблюдали за дирижаблем, тот завибрировал, переместился и повис прямо над трехлетней телкой. «Кинувшись к ней, рассказывал Гамилтон, — мы увидели аркан из какого-то красного материала, закрепленный одним концом на дирижабле, он был наброшен на шею телки, которую стали втягивать на борт, до предела натянув веревку, которой телка была привязана в загоне». Гамилтон пытался перерезать красный аркан, но ему это не удалось, и тогда он перерезал собственную веревку и беспомощно наблюдал, как корабль и телка медленно поднялись в воздух и исчезли из виду. На следующий день опаленная шкура, ноги и голова телки были обнаружены на ферме Томаса, жившего в четырех милях.
Не меньшую известность получил случай с Джоном М. Беркли, который 22 апреля 1897 года разговаривал с человеком, появившимся из овальной машины с крыльями и с ослепительно яркими огнями.
Пришелец, который выглядел, как «обычный смертный», попросил Беркли принести «немного машинного масла, пару напильников и медного купороса». Когда Беркли принес почти все требуемое — он не нашел купороса, — пришелец, назвавшийся «Смитом», пожал Джону руку и поблагодарил. После этого он взобрался внутрь объекта, раздался свистящий звук и, по словам Беркли, объект взлетел, «как будто им выстрелили из пушки».
В ту же ночь другой фермер, Френк Николе, был разбужен около полуночи шумом какого-то двигателя. Выйдя из дома, он был ошеломлен потоком света, бьющего из огромного корабля, «отдыхающего на его ячменном поле». Николе пошел в поле, чтобы узнать, в чем дело. Он встретил двух незнакомцев с ведрами, которые попросили у него разрешения набрать воды из его колодца. Николе показал им дорогу к колодцу, а те в свою очередь пригласили Френка на корабль.
На дирижабле, как рассказывал Николе, он беседовал с шестью или семью лицами, показавшими ему все помещения корабля и в том числе машину, которая выглядела «такой сложной, что было невозможно понять принцип ее работы».
Американский уфолог Д. Киль, исследовавший эти и громадное число других случаев, проделал колоссальную работу, роясь в архивах провинциальных газет Америки того времени, и собранный им богатейший материал однозначно доказывает, что многие тысячи людей видели эти дирижабли, а многие десятки вступали в контакт с их экипажами.
Резонно предположить в таком случае возможность того, что это были действительно экспериментальные полеты дирижаблей, построенных на Земле и управляемых людьми. Но только через три года после описываемых событий, 2 июля 1900 года, граф Цеппелин поднялся в воздух на своем первом жестком дирижабле и успел пролететь 3,5 мили со скоростью 18 миль в час, прежде чем выход из строя рулевого управления не вынудил его приземлиться.
Крупнейший английский авторитет в истории авиации Чарльз Ч. Гиббс-Смит заявляет: «Как историк аэронавтики, специализирующийся на периоде до 1910 года, я могу с уверенностью сказать, что единственным летательным аппаратом, способным брать на борт людей в 1897 году на территории Соединенных Штатов, были воздушные шары, которые невозможно спутать с чем-нибудь еще. Никакого вида дирижаблей, т. е. наполненного газом баллона, управляемого пропеллерами, а тем более аппаратов тяжелее воздуха, которые летали или могли летать, в то время в Америке не было».
Анализ множества контактов с древнейших времен до наших дней обнаруживает некоторые озадачивающие и присущие, пожалуй, всем без исключения случаям особенности, одной из которых является той или иной степени абсурдность получаемой контактером информации.
Весьма странны материальные свидетельства контактов — предметы и вещи, полученные контакторами.
В один из самых обычных дней 1961 года Лаборатория пищевых и лекарственных продуктов Министерства здравоохранения США получила для анализа от ВВС США кусочек печенья, испеченного на борту летающей тарелки.
Несколько ранее, 18 апреля 1961 года, Джо Симонтон, 60-летний фермер из Висконсина, выйдя во двор собственного дома, оказался перед серебристым тарелкообразным объектом, зависшим над землей.
Объект был около четырех метров высотой и 10 метров в диаметре.
Открылся люк, и Симонтон увидел внутри трех мужчин около 1,5 метра ростом. Один из них поднял кувшин, и Симонтон решил, что его просят помочь с водой. Он взял кувшин, вошел в дом и наполнил его. Когда он вернулся, то увидел, что один из пилотов в помещении тарелки «жарит какой-то продукт на какой-то решетке без видимого пламени». Симонтон знаками дал понять, что его интересует пища, которую готовили пришельцы, и один из них протянул Джо четыре куска около 8 сантиметров в диаметре и с крошечными дырочками на поверхности. Затем пилот, находившийся ближе всего к Симонтону, закрыл люк, объект поднялся на 6–7 метров над землей и удалился на юг; при этом воздушная волна отклоняла верхушки сосен.
Три блинчика расхватали исследователи, а четвертый Симонтон оставил себе. Он сказал, что откусил от него маленький кусочек и что «блинчик на вкус напоминает картон».
«Были ли эти блинчики выпечены из экзотической марсианской муки? — пишет Д. Киль. — Конечно, нет! Они были из доброй старой пшеничной муки, соли и сливочного масла».
Симонтон, как и многие и до и после него, оказался жертвой странной игры. Многочисленные контактеры предъявляли куски металла, обрывки бумаги… осколки хрусталя и стекла. Они показывали все это с гордостью как доказательство правдивости их слов. Логично предположить, что откровенные мистификаторы попытались бы соорудить что-нибудь получше, более сложное, производящее впечатление, для подтверждения своих историй о контактах с «пришельцами из космоса».
В апреле 1897 года мичиганский фермер Джером Пенс и его жена шли через поле, когда «увидели ярко блестевший объект, летевший на высоте около 30 метров». Пролетая над ними и пронзительно жужжа, объект что-то выронил. Это «что-то» оказалось «большим алюминиевым колесом около метра в диаметре, напоминавшим по форме колесо водяной мельницы». 17 апреля 1897 года в Чикаго двое мальчиков, игравших в парке, заметили высоко на верхушке дерева пакет из коричневой бумаги.
Один из них залез на дерево и снял пакет. Когда ребята его развернули, они обнаружили картонную коробку, «содержащую остатки завтрака и прекрасно выполненную визитную карточку, на которой было напечатано: «Сброшено с дирижабля «Саратога», пятница 16 апреля 1897 года». Карточка, сделанная из прекрасного картона, была сложена, и в верхнем углу передней страницы было напечатано «воздушный корабль», внизу — позолоченная эмблема, изображающая мальчика с распростертыми крыльями. Внутри синим карандашом было написано: «21.41, курс северо-запад, 2000 футов, 61° с.ш. 33° з.д. Опускаемся. Густой туман. Моросит дождь». Если все это не липа, то, судя по координатам, «Саратога» должна была находиться над Гренландией. Местная газета комментировала этот случай: «…Многие видели эту коробку, но далеко не все восприняли ее как шутку, т. к. наиболее наблюдательные отметили, что вряд ли кто-нибудь заказал такие дорогие карточки только ради шутки, не говоря уже о том, что коробку в таком случае подсунули бы в гораздо более многолюдное место».
И это была не единственная такая шутка. Пилотами таинственных дирижаблей было сброшено множестве других ненужных предметов.
Над Этчинсоном, Канзас, за борт была выброшена наполовину очищенная картофелина, а канадская газета за 5 октября 1896 года упала 23 апреля 1897 года к ногам мичиганского фермера Даниеля Грея.
Грей заявил, что когда он работал в поле, услышал гудящий звук и увидел странный объект, летящий на небольшой высоте. Газета вылетела из него и «была сухой, прекрасно сохранившейся и нисколько не пострадавшей во время своего полета».
Предметы, падающие в настоящее время, В большинстве своем не обладают такой банальной конкретностью, но все так же бессмысленны для нас. Начиная с 1947 года, вслед за обнаружением НЛО, часто отмечалось выпадение какого-то шлака, анализ которого показывает, что он состоит из кальция, алюминия, кремния, железа и цинка и других «мирских» элементов. Такие случаи были отмечены в округе Вашингтон, в Нью-Хемпшире, Мичигане, Пенсильвании, Индиане и других местах. Подобный феномен наблюдался в 1946 году в Швеции.
Сотни свидетелей, наблюдавших 14 декабря 1954 года появление быстро вращающегося диска над городом Кампинас, Бразилия, заявили, что диск выпустил целый поток «серебристой пыли», заполнившей улицы города. Правительственная комиссия исследовала пыль, состоящую, как было установлено, из почти чистого железа.
Силиконовая субстанция часто обнаруживается на местах предполагаемых посадок НЛО. Выпадающие из НЛО нити, известные как «волосы ангела», также являются быстро распадающимся силиконовым соединением.
Таинственные полые металлические сферы также падали с неба по всему миру. Три такие сферы были обнаружены в австралийской пустыне в 1963 году. Они были около 35 сантиметров в диаметре и имели блестящую отполированную поверхность. 30 апреля 1963 года, выступая в парламенте, министр обороны Австралии Аллен Файхелл сказал, что все попытки открыть эти сферы потерпели неудачу. По слухам, их передали ВВС США, и больше о них никто не слышал.
Небольшие разноцветные сферы были обнаружены по всей территории Франции в таком количестве, как будто прошел дождь из таких сфер.
Но все же наибольший интерес, конечно, представляет непосредственное общение контактеров с чужим разумом и та информация, которую удавалось — я не могу сказать «понять» — хотя бы запомнить и передать.
Одним из наиболее знаменитых современных контактов был случай Бетти и Барни Хилл, супругов, которые ночью 19 сентября 1961 года ехали по шоссе, возвращаясь домой в Нью-Хемпшир. Неподалеку от Линкольна они увидели в ветровом стекле своей машины странный светящийся объект, который увеличивался и шел словно параллельно их курсу. После того, как объект завис в воздухе, они остановили свою машину и стали разглядывать его в бинокль. Внезапно супруги увидели, что объект пикирует на их автомобиль, и они решили уехать и побыстрее. Хиллы сообщили, что, пока объект был над ними после пикирования, они слышали серию коротких громких жужжаний. Когда миль через 30 они достигли окрестностей Эшленда, снова услышали жужжащие звуки. Однако в этот раз объекта они не видели.
Хиллы немедленно сообщили о своем наблюдении на ближайшую базу ВВС и в группу по исследованию НЛО. Однако в своем сообщении они не могли припомнить и объяснить, как они проехали 35 миль и что происходило во время двухчасового разрыва между двумя появлениями жужжащих звуков. Интересно отметить, что, как было установлено много позже, НЛО, с которым встретились Бетти и Барни, наблюдался военным радиолокатором ближайшей базы ВВС.
После инцидента у обоих очевидцев начались ночные кошмары, которые только через три года привели их к психиатру, доктору Бенджамину Симону, который для выяснения причин возникновения проблемы применил регрессивный гипноз, и лишь тогда обнаружилось, что происхождение кошмаров связано с потерянными двумя часами. Под гипнозом Бетти и Барни Хилл порознь сообщили, что они были взяты неизвестными существами на борт НЛО.
В объекте Бетти и Барни разлучили и подвергли процедурам, отождествляемым большинством уфологов с медицинским обследованием. Бетти, в частности, вводили в пупок длинную иглу, она чувствовала боль, и боль эта прекратилась, когда одно из существ сделало некий жест рукой перед ее глазами.
Нет необходимости повторять данные Хиллами описания способа их похищения или обстановки внутри корабля — это, наверное, не столь важно, тем более, что чуть дальше будет подробно рассказано о другом невероятном похищении. Интересно, однако, их описание существ-похитителей. Бетти оценила рост этих существ в 1,5–1,6 метра.
«Их грудь шире, чем наша, их носы длиннее, хотя я и видела людей с носами, как у них… Их цвет лица был серый — вроде серой краски на черной основе; их губы были синеватого оттенка… Их глаза двигались и у них были зрачки. Так или иначе, я воспринимала их глаза похожими на кошачьи».
Барни, с другой стороны, говорит следующее: «У этих людей головы были довольно странной формы, с большим черепом, сужающимся к подбородку. Их глаза продолжались до боковых сторон головы…
Рот был очень похож на то, как если вы рисуете одну горизонтальную линию с короткими перпендикулярными линиями на каждом конце…
Поверхность их кожи… была сероватой, почти металлического вида. Я не заметил никакого носового выступа-казалось, были только две щели, представляющие ноздри».
Между этими описаниями есть бросающееся в глаза (и тем большее по полному тексту первоисточника) противоречие. Однако показания Бетти и Барни совпадают в описании формы головы, цвета и внешнего вида кожи. С другой стороны, эти существа удивительно напоминают операторов НЛО в большом числе рассказов, известных лишь очень узкому кругу специалистов.
Другим, еще более невероятным контактом было так называемое «Дело Андрейссон». Этому инциденту я уделю несколько больше внимания и места, поскольку дело Андрейссон до сегодняшнего времени является наиболее полно расследованным и документированным случаем.
Бетти Андрейссон, тридцатилетняя домашняя хозяйка из Массачусетса, мать семерых детей, вечером 25 января 1967 года пережила одно из самых удивительных приключений, которые могут выпасть на долю человека — контакт с чуждым разумом. Пережитое ею было настолько фантастично, что она не решалась поделиться этим даже с членами своей семьи. Ее старшая дочь Бекки, которая лишь прикоснулась к контакту, считала все дурным сном. Когда в 1974 году был опубликован опросник для всех, кто имел какие-нибудь наблюдения НЛО, Бетти была в числе первых, кто сразу же откликнулся. Официальный ответ на ее письмо, начисто лишенный интереса к случившемуся, развеял все надежды Бетти узнать, что же произошло с ней и ее семьей. В 1975 году она прочитала в местной газете статью о центре по изучению НЛО, где сообщалось, что доктор Аллен Хайнек нуждается в информации о НЛО. Бетти написала ему письмо, и тем не менее прошло несколько месяцев, пока началось расследование. Дело в том, что инцидент Бетти Андрейссон обладает столь «повышенной странностью», что многие, даже непредвзято настроенные исследователи с большим подозрением отнеслись к полученной информации. С обыденной точки зрения рассказ Бетти Андрейссон уводит в реальность настолько чуждую нам, что она может быть описана лишь метафорически и по-настоящему понята сознанием лишь в неординарном состоянии.
Дело Андрейссон расследовалось в течение 12 месяцев группой специалистов во главе с Раймондом Фаулером. В группу входили специалисты по психиатрии и психоанализу, в том числе доктор Г. Эдельстайн, возглавляющий Институт гипноза в Новой Англии. За 12 месяцев работы было проведено 14 сеансов регрессивного гипноза, в ходе которых открылась поразительная картина. Обе, Бетти и Бекки, оказались прекрасным материалом и уже через несколько занятий они научились за несколько минут впадать в глубокий транс. Во время сеансов глубокого регрессивного гипноза Бетти и Бекки вспомнили свой драматический опыт весьма детально. Каждая испытывала при этом естественное чувство опасения, страха, удивления, сожаления, боли и радости. Выражение их лиц, голос и слезы были неподдельными.
Итак, вечером 25 января 1967 года Бетти возилась в кухне, а ее семеро детей, старшей из которых — Бекки было 11 лет вместе с бабушкой смотрели в гостиной телевизор.
Десять лет спустя, находясь под гипнозом, Бетти и Бекки так опишут эту картину: Бетти: Вдруг свет погас, мы все удивились, что там случилось? Мы посмотрели, и там было… за окном… Я вижу свет, что-то розовое. А теперь свет становится ярче. Он красно-оранжевого цвета и пульсирует.
Я сказала детям: «Успокойтесь и быстро идите в комнату, это пройдет сейчас». Казалось, что весь дом погрузился в пустоту. И все вокруг как будто замерло.
Бекки: В следующую минуту, я помню, мама сказала: «Ш-ш-ш, успокойтесь». За окном кухни огромное пульсирующее сияние. Там, снаружи… Какое громадное сияние! Когда перепуганная Бетти выпроваживала детей в комнату, на кухне появился ее отец. Выглянув во двор через кухонное окно, Вейно Ахо застыл от удивления, не веря своим глазам. То, что он увидел, лучше всего описано в его письменном заявлении. Несмотря на каракули, выведенные трясущейся рукой, слова старика убеждают в увиденном, каким бы причудливым и поразительным оно ни было: «Эти существа, которых я увидел из окна дома, походили па голливудских уродцев. Я подумал даже, что они надели смешные колпаки, чтобы походить на лунных человечков. Они смешно прыгали один за другим — как кузнечики. Когда один из них заметил меня, они перестали прыгать… стоящий впереди посмотрел на меня, и я почувствовал себя не совсем хорошо. Вот все, что я знаю…».
После этого все члены семьи, за исключением Бетти, почувствовали, что не способны даже пошевелиться. О том, что происходило дальше, удалось узнать лишь погрузив Бетти в гипнотическое состояние, и о многом из того, что хранилось в ее памяти, Бетти узнала впервые только через 10 лет.
За окном снова зажглись огни, и четыре существа прошли в дом сквозь толстую деревянную дверь. Они вошли друг за другом, следуя за главным. Существа были совершенно одинаковы, за исключением лидера, который был повыше ростом. У существ была серая, кожа, большие грушевидные головы. Лица их были монголоидного типа.
Большие, кошачьи, как бы вращающиеся глаза резко контрастировали с менее выдающимися чертами лица: отверстия носа и ушей и неподвижные, прорезанные рты. Они были одеты в блестящую темно-синюю плотно прилегающую униформу. На левом рукаве была видна эмблема, напоминающая птицу с расправленными крыльями. Трехпалые руки были затянуты в перчатки, на ногах — высокие ботинки. Лидер, около 120 сантиметров ростом, называл себя Квазгаа.
По словам Бетти, контакт происходил телепатически: «Казалось, что все произносилось вслух, но… ах, я думаю, это была передача мысли на расстояние… но звучало все так, как если бы это было произнесено вслух».
Квазгаа протянул руку, но Бетти неправильно поняла его мысленный импульс: «Вы хотите что-нибудь съесть?» Они кивнули. Бетти достала кастрюлю и стала готовить мясо. Но существа поправили Бетти: «Но это не наша пища. Наша пища очищается огнем; знания, очищенные огнем. У вас есть пища такого рода?» Религиозное чувство Бетти продиктовало ответ: «Да, я думаю, что у меня есть что-то в этом роде…
Это — там». Существа последовали за Бетти в гостиную, «и здесь я увидела свою семью, как бы застывшей во времени. И я удивилась, что же произошло. Но я посмотрела и взяла Библию, лежавшую на столе. Я повернулась и передала ее лидеру…»
Следует отметить религиозность Бетти, не заключавшую в себе впрочем, элементов фанатизма. Семья Бетти — это обычная простая американская семья, без особых интеллектуальных запросов, где вся духовная пища заключалась в Библии и телевизоре, и это обстоятельство порой диктовало Бетти довольно-таки ортодоксальную трактовку происходящего, но в то же время расхождение переживаемого ею с этой трактовкой доставляло Бетти сильное беспокойство. Все это немало смущало исследователей, стоящих, как принято говорить, на твердых атеистических позициях.
Сцена в доме частично осталась в памяти старшей дочери — Бекки: «Какие-то… Я даже не знаю, что это! Там что-то и выглядит так ужасно. Но мама в порядке».
Было очень тревожно наблюдать и слышать Бекки во время этого сеанса гипноза. Сейчас, спустя годы после случившегося, в кресле сидел взрослый человек в возрасте двадцати одного года. Но голос, исходивший от нее, был голосом одиннадцатилетнего ребенка! Бекки: «Это… Это похоже на глиняного человечка. Он похож… на глиняного человека… разговаривает с мамой… А позади него справа — еще один маленький, а за этим — еще двое — как тройняшки… Они похожи на глиняных. Как бы из гладкой, замешанной на воде глины…»
Далее произошел интересный диалог, где религиозные представления Бетти сталкиваются с нежеланием пришельцев принять эту точку зрения:
— Что вы здесь делаете?
— Мы пришли, чтобы помочь. Вы нам поможете?
— В чем заключается моя помощь?
— Не могли бы вы последовать за нами?
— Вы от Господа? Вы все говорите, что пришли помочь миру. Почему?
— Потому что мир собирается уничтожить себя.
— Как же я могу помочь миру?
— Не могли бы вы последовать за нами?
— Если вы от Господа, и пришли спасать мир, я пойду за вами, только не обманывайте меня.
— Не могли бы вы последовать за нами? — повторили они.
Ее сопротивление ослабло под гипнотическим взглядом пришельцев, пристально смотревших ей в глаза. Бетти поставили в ряд с пришельцами, и она, вместе с ними, сквозь дверь, вышла из дома.
Бетти обнаружила, что и пришельцы, и она движутся в нескольких футах над землей.
Во дворе Бетти с изумлением увидела овальный объект с приподнятой передней частью. Квазгаа поднял руку, и в корабле появилось отверстие. Пришельцы вместе с Бетти влетели в корабль. Последовало длительное путешествие-полет по помещениям корабля, и в одном из помещений Бетти оставили одну.
Я не буду останавливаться на описании интерьеров корабля и тех предметов, которые видела Бетти, поскольку все описываемое практически невозможно сопоставить с чем-либо знакомым. И это притом, что Бетти оказалась прекрасной рисовальщицей — обстоятельство очень полезное для расследования.
Вот пример виденного Бетти: «Что-то красное и черное. Что-то черное, обведенное красным. Это что-то, думается, вроде зеркала. Я не знаю… В этой круглой комнате есть что-то вроде больших волнистостей, наподобие наших окон… На стене что-то вроде листа и какая-то вещь наверху, похожая на рельсы, но это не рельсы…»
Я не думаю, что кто-либо из читателей, даже вооруженный солидным научным и техническим багажом, был бы в лучшем положении, чем Бетти, и смог бы рассказать больше.
Но вот дверь снова открывается и появляются двое существ. Они ставят Бетти между собой и так, цепочкой, начинают движение по какому-то коридору, поверхность которого вызвала у Бетти образ остановившихся лучей света и ветра. По этому коридору Бетти и ее спутники попали в комнату, где без видимой опоры в воздухе висело белое платье. Бетти вынудили переодеться в него. Открылась дверь, и Бетти, опять между двумя существами, вошла в ярко освещенную комнату, напоминающую операционную. Вошел Квазгаа, и Бетти каким-то образом оказалась на чем-то, напоминающем операционный стол.
«Свет пошел со всех сторон… и проволоки… проволоки с иглами на конце. Они взяли эти длинные серебряные иглы — они были очень гнущимися — и одну вставили мне в нос, и через него в голову! Было больно, но они коснулись головы и сняли эту боль… Они сказали, что вроде бы хотели что-то пробудить… Когда они вставили ту иглу в мой нос, я слышала как бы звук лопнувшей мембраны или пленки… может быть, звук разрываемой ткани или чего-то, что рвется… Они все время что-то делали. И они ввели другую длинную серебряную иглу в мой живот — в пупок. И когда они это сделали, они стали говорить друг с другом». Помимо игл для обследования Бетти пришельцы применяли еще какие-то устройства, описание которых гораздо невразумительнее, чем описание игл. Но вот Бетти описывает иглу, которую достают из ее носа: «Он вытаскивает эту штуку из носа… О! Немножко даже смешно (вздох). Они вытаскивают ее — и на конце иглы что-то — что-то вроде шарика. Маленькая штучка на конце иглы. Трудно даже смотреть на это (вздох)». Бетти утверждает, что шарика не было, когда существа вставляли иглу в нос.
Квазгаа подошел к Бетти и поднял руки. Совершенно непроизвольно ее тело оказалось в сидячем положении — и она начала парить над столом! Левитирующая Бетти достигла двери, и внезапно какая-то сила поставила ее опять между двумя существами, которые привели ее в комнату для переодевания и предложили переодеться. Бетти переоделась и крикнула своим похитителям: «Я готова!» Дверь открылась, и снова Бетти каким-то образом оказалась между двумя маленькими существами. Втроем они вышли в коридор, напомнивший Бетти тоннель в метро. Именно в этот момент она заметила, что они плывут в воздухе над чем-то, похожим на дорогу.
Бетти отметила, что ей показалось, что они по этому тоннелю вышли из корабля. Через некоторое время все трое вошли в светлое помещение, по обе стороны которого стояло по четыре вроде бы стеклянных стула. Бетти предложили сесть на один из стульев и опустили вокруг нее какой-то прозрачный пластиковый или стеклянный чехол.
Ей стало очень холодно. Потом Бетти пересадили на другой стул и вставили трубки в рот и ноздри. Бетти сжалась от страха, когда пространство под чехлом стало наполняться какой-то жидкостью. Она почувствовала вибрации, пульсирующие вокруг ее погруженного тела.
Через трубку, вставленную в рот, Бетти влили немного какого-то сладкого сиропа, приятного и расслабляющего.
Бетти показалось, что ее переправляли куда-то, погруженную в жидкость, на странном стуле. Наконец, вибрации прекратились, жидкость ушла из-под покрова и он откинулся.
Бетти открыла глаза и поразилась — у каждого из ожидающих ее существ на голове был черный капюшон. Открылась дверь, и существа вместе с Бетти двинулись дальше по тоннелю, где единственным источником освещения были светящиеся костюмы существ. Этого света было достаточно, чтобы определить, что тоннель вырублен в камне.
Наконец тоннель закончился каким-то зеркалом, через которое вся троица неожиданно легко прошла. Они вышли в место, где атмосфера была, по определению Бетти, вибрирующего красного цвета. Все было красным, кроме черной дороги, по которой они шли. Дорога привела Бетти и ее провожатых к зданиям с большими проемами. По этим зданиям карабкалось множество поразительных существ, похожих на лемуров, у которых вместо голов было по два отростка с огромными глазами. И эти отростки могли двигаться независимо друг от друга.
Рисунок этого мира, сделанный Бетти, представляет собой жуткую, фантасмагорическую картину в духе Иеронима Босха. Громадные глаза ужасных существ следили за Бетти и ее спутниками. Когда они благополучно проследовали мимо, Бетти облегченно вздохнула.
Тройка подошла к кольцевидной мембране и, пройдя сквозь нее без малейших затруднений, оказалась в пространстве с зеленой атмосферой. Спутники Бетти сняли свои черные капюшоны. Бетти была потрясена чудесной красотой этого зеленого царства. Все окутано каким-то туманом, и все же все видно вокруг. Бетти видит странное создание: «похоже на помесь рыбы и птицы. Видны какие-то растения, окутанная туманом вода и далекие очертания зданий. Растения совсем другие: у них как будто стебли тянутся в виде петель разнообразных цветов». Бетти и ее сопровождающие вынуждены остановиться, потому что другая, похожая на эскалатор, дорога пересекает их путь, и они останавливаются, чтобы пропустить нечто. «Там было что-то белое.
Нечто белое. Я не знаю, что это такое! Что-то вроде… — я не в состоянии этого объяснить». Их остановка была краткой, и они снова двинулись в путь. Внизу, под дорогой, идущей эстакадой, Бетти увидела здание, похожее на пирамиду с вогнутыми сторонами. На вершине пирамиды находилось скульптурное изображение головы, как это определила Бетти.
Прямо перед ними засиял яркий свет. Он отражался от красивых кристаллических структур, похожих на гигантские призмы. Бетти, остолбенев, смотрела на меняющиеся краски. Поразительная красота увиденного была устрашающей. «И я подхожу к яркому свету — кристаллы, яркий-яркий свет, и прозрачные кристаллы, в которых играет радуга. Все вокруг хрустальное — все формы из хрусталя. Я не знаю, что это. Я боюсь! Я хочу назад! А впереди — яркий свет. Я хочу повернуть назад. И они проводят меня сквозь эти кристаллы. Этот яркий свет — впереди, вверху. 0-ох… яркий-яркий свет. Мы остановились, и эти двое сошли с пути. И я стою прямо перед светом. Я вижу что-то похожее на птицу — громадную-громадную птицу. Она стоит, видны ее крылья и сзади нее свет!.. Птица похожа на орла. И она живая! У нее белая голова и коричневое оперение. Птица просто стоит, и такое впечатление, как будто она распушила перья. А позади нее, такой яркий свет. Очень красиво. И очень, очень жарко здесь… Птица стоит, и вокруг нее летают золотые пылинки… крошечные золотые точки. О, как же жарко! Свет все усиливается и усиливается. О, жара невыносимая! О, я слабею».
В эту минуту Бетти начинает кричать от боли: «Вытащите меня отсюда! Уберите меня отсюда! Я не чувствую своих рук! О-о-о! О, мои руки и ноги! Мои ноги!..» Внезапно тело Бетти ослабло, и она стихла.
Это произошло так стремительно, что никто не успел отреагировать.
«О, становится немного прохладнее. Ax, ax, ox, мои руки! Они так болят!» В эту минуту в ее голосе зазвучали нотки растерянности: «Впереди какой-то костер. Маленький костер, как будто что-то горит. Я не знаю, что это такое. Просто горит что-то небольшое. Мои руки болят так сильно!..» В голосе Бетти зазвучало удивление. Ослепительный свет померк. Невыносимая температура упала. Медленно она открыла глаза — птицы впереди уже не было видно. На ее месте — только небольшой огонь. Она наблюдала, как костер постепенно стихал, переходя в красноватое сияние и, наконец, в кучу изредка вспыхивающих угольков и пепла: «Костер затухает, оставляя после себя угольки. Теперь я чувствую холод. Мне холодно… Ой, как холодно! Там впереди — мерцание угля и что-то еще. Я чувствую, как жизнь возвращается в мои руки. Мне получше. Угольки потухают, мерцая красноватым светом… О… Вот они превращаются в пепел, в котором изредка вспыхивают красноватые точки… А теперь пепел похож на червяка — громадного жирного червяка, как будто там лежит большой жирный червяк…» Затем справа от Бетти — существа стояли слева — раздались голоса, перешедшие в один громовой голос. Бетти помедлила и повторила то, что услышала: «Ты все видела и все слышала. Ты поняла?» Дальнейшая беседа Бетти с Голосом проходит опять под знаком ее религиозных трактовок происходящего, ищущих соответствия в символике передаваемой информации. Голос же ведет себя странно, не давая прямых ответов, но позволяя Бетти двусмысленное толкование:
— Я избрал тебя.
— Для чего ты избрал меня?
— Я избрал тебя, чтобы показать мир.
— Ты — Господь? — спросила Бетти удивленно.
— Я скажу тебе, когда придет твое время, — последовал двусмысленный ответ.
— Почему меня привели сюда? — снова спросила Бетти.
— Потому что я избрал тебя.
— Почему же ты не говоришь мне, почему и для чего?
— Время еще не наступило. Но оно придет — то, во что вы верите, то, что есть ваша надежда.
Последовало возвращение. Той же самой дорогой, между двумя своими странными спутниками Бетти вернулась в комнату с креслами. Опять последовала, процедура вставления трубок в рот и ноздри, пребывание в жидкости. Когда жидкость ушла из-под колпака, Бетти увидела, как существа, сопровождавшие ее, взяли по два белых шара, напоминающие мячи, и они пошли к выходу из корабля. Подойдя уже, как показалось Бетти, к выходу, они остановились. «Чего мы ждем?» — спросила Бетти. Ей ответили, что Квазгаа хочет поговорить с ней. Вошел Квазгаа. «Он кладет обе руки мне на плечи и смотрит в глаза. «Дитя, — говорит он, — ты должна забыть все на какое-то время», и он говорит мне что-то».
По мере того, как Квазгаа смотрел пристально на нее, голова его становилась расплывчатой. Казалось, что она смотрит на него и вместе с тем вне его. Один глаз его был сияюще-белый, а глазное яблоко второго — черным. Две глубокие борозды под глазами как бы о чем-то говорили.
«Квазгаа смотрит на меня белым и черным глазами. У него две какие-то штучки, как у пчелы на голове, и сам он сейчас похож на нее. Два — нет, не рога, а усика или чего-то там еще… что-то изменилось, было такое ощущение, что он как бы входит в мой мозг — глубже и глубже… Он сказал, что моя раса не поверит мне до тех пор, пока не пройдет много времени — нашего времени… Они любят человеческую расу. Они пришли именно потому, что любят человечество. И пока человек не примет того, что ему предлагается, он не будет спасен, он погибнет… Все спланировано… Но самое величайшее из всего — это любовь… Они не хотят никому навредить. Но именно из-за своей большой любви они не могут позволить больше человеческому роду идти тем путем, по которому он идет… Лучше потерять часть, чем потерять все… Они владеют технологией, которой мог бы владеть и человек… но это — только через духовность, и человек не отыщет этого иначе».
Бетти стала говорить неровно, то останавливаясь, то повторяя слова Квазгаа. Словно она вернулась назад во времени и снова слушала загадочную речь.
«Человек должен постичь многие природные явления на Земле. Если он начнет изучать природу, он найдет ответы на многие вопросы, над которыми бьется. Многие разгадки скрыты в природе огня и пепла — в самом высоком высокого и самом низком низкого содержатся многие ответы… Человек сможет найти их только через дух, ведь он сделан не только из плоти и крови…..Было бы слишком просто указать вам на эти ответы, это только еще раз подтвердило бы вашу несостоятельность — что вы недостойны их получения….. Знания можно приобрести только через дух, и те, кто достойны, получат их… Те, у кого чистое сердце, кто ищет со всей силой своей честности — получат их….. Энергия вокруг человека, и он не знает об этом. Это — простейшая форма энергии. Она — в атмосфере — этой атмосфере… Она к его услугам…..Человек столкнется со многими загадками… Мудрые их поймут…
Те, кто действительно их ищут — их найдут… Они должны быть скрыты таким вот образом из-за разложения, охватившего всю Землю… Если они выдадут их открыто, человечество воспользуется ими…
Он говорит мне о многих вещах, о том, что произойдет, что случится — они собираются прийти на Землю. Человек будет бояться этого… многие будут потрясены… И все же многие не будут бояться, ибо преодолеют страх.
Он говорит, что у него на Земле есть и другие… Их мозг хранит секреты, но они заперты… Он закладывает и запирает определенные тайные знания и в мой мозг… Они станут явными, когда придет время… И снова он кладет мне на плечи руки. И говорит: «А теперь, дитя, иди и отдохни».
Дверь наружу распахнулась и Бетти увидела туманную ночь и очертания своего дома. По-прежнему в сопровождении двух существ она оказалась в доме, где увидела всю свою семью, застывшую в том же оцепенении, как и прежде, когда ее уводили из дома.
Перед уходом существ Бетти спросила: «Это происходящее — зачем все это?»
— Из-за любви. Все — о любви. Человек стремится разыскать наше место… наши корабли… наши знания.
— Почему человек не ищет любовь все время? Почему?
— Потому что человек разделил себя. Он стал двойственным — разделение, двойственность. Он сформировал ту, другую сторону. Он способствовал тому, чтобы это произошло. Все было хорошо когда-то. Даже выбор его бывал хорош когда-то. Он все разделил. Даже в любви уже есть разделение. Бетти, следуй за мной.
Существо проводило Бетти в комнату, где она, раздевшись, заснула глубоким сном: «Я в кровати и слышу жужжание и что-то похожее на реи большого мотора. Шум, похожий па жужжание, и рев… И вот уже нет никакого рева, а что-то похожее на «динк-динк-динк»… я чувствую себя такой расслабленной и отдохнувшей и вот, ох… я сплю… И вот утро. Я вскакиваю с постели и чувствую себя счастливой…»
Наутро Бетти уже мало помнила из того, что случилось с ней накануне. Воспоминания пришли позже.
Настораживающая информация была получена во время одного из сеансов гипноза. Пытаясь разобраться с вопросом о миниатюрном предмете, извлеченном из уха Бетти при помощи иглообразного зонда, исследователи выяснили, что похищение 1967 года не было первым в жизни Бетти столкновением с чуждыми существами. Сведения об этих контактах в мозгу Бетти были заблокированы настолько тщательно, что когда исследователи начинали вести об этом разговор, Бетти оказывалась чрезвычайно перепуганной. Разбираясь в весьма скудных сведениях, сообщенных Бегги о прошлых контактах, исследователи пришли к выводу о том, что миниатюрный предмет, извлеченный существами из носа Бетти, был помещен туда гораздо раньше. во время более ранних контактов. Примеры подобных воздействий неоднократно встречаются в контактах, что позволяет говорить о возможности какой-то целенаправленной программы. Интересную аналогию этому приводит в своей книге Р. Фаулер: «Черный медведь вышел на охоту в густом лесу, полном других диких зверей. Понюхав воздух, он через поле направляется к реке, чтобы поохотиться за семгой. Внезапно он слышит странный незнакомый звук, идущий сверху, и со страхом видит шумный, кружащий предмет, похожий на птицу.
Со всех ног он бросается бежать, преследуемый но пятам громадной «птицей». Внезапно он чувствует резкую краткую боль в боку. Он продолжает бежать, но чувствует, как им овладевает сильная дремота.
Вскоре медведь падает, охваченный глубоким сном. «Птица» приземляется. Это вертолет, из которого выходят несколько исследователей.
Один из них все еще держит ружье, заряженное ампулами с транквилизатором. Один из биологов вешает на шею медведю ошейник с телеметрической аппаратурой и радиопередатчиком. После этого ученые садятся в вертолет и улетают.
Медведь просыпается. Возможно, слабые образы погони все еще мелькают в его мозгу. Скорее всего они воспринимаются как дурной сон после съеденного в то утро тухлого кролика. Он голоден, и он снова направляется к реке.
А в семистах милях над ним смонтированная на спутнике «Нимбус» сверхчувствительная сложнейшая установка посылает сигналы передатчику, приспособленному на шее медведя. Тот начинает передавать информацию, полученную специальными датчиками. «Нимбус» передает ее на станцию в Фербепксе, Аляска. А оттуда эта информация поступает в Гарвардский центр космических полетов в Мэриленде, где обрабатывается компьютером.
Тем временем медведь продолжает ловить рыбу, охотиться, спать. Он и не подозревает, что все функции его организма находятся под контролем сверхинтеллектуальных существ — людей.
Каким образом медведь может понять это? И как человек может понять, каким образом сверхинтеллектуальная раса может контролировать его поступки? Может быть, тот маленький предмет, который существа собирались «пробудить», был контролирующим устройством? Все это вызывает в памяти заявление, сделанное существом Бетти Хилл во время ее похищения в 1961 году. Бетти Хилл, говоря о своей невозможности ответить на все вопросы существ, ее похитивших, сказала: «Но в нашей стране есть люди, которые были бы счастливы поговорить с ним (пришельцем), и они смогли бы ответить на все вопросы. И, возможно, если бы он вернулся, то на все его вопросы нашлись бы ответы. Но вот я не знаю, где можно было бы встретиться с ним. И он сказал в ответ на это: «Не волнуйтесь. Если мы решим вернуться, мы найдем вас. Мы всегда находим тех, кто нам нужен».
И последующие события подтвердили, что существа тщательно контролировали все действия Бетти Андрейссон, что само по себе тревожно».
Расследование приближалось к концу, тем более что Бетти со своей семьей собиралась переезжать во Флориду. Однако последние два сеанса оказались еще более сенсационными. Когда исследователи стали задавать Бетти очередные вопросы, оказалось, что она, будучи загипнотизированной, продолжает находиться под контролем существ.
Пораженные исследователи тем не менее правильно оценили ситуацию, пытались вести переговоры с существами, используя Бетти в качестве своеобразного ретранслятора.
Все началось с вопроса о том, дали ли пришельцы Бетти какие-либо предсказания на будущее. Бетти ответила, что дали, и в то же время начала борьбу с кем-то невидимым, кто стал скручивать ей руки и ноги так же, как на столе обследования в НЛО: «Они… держат… все… под контролем… Они… находятся в небесах… Они… могут сделать… так, что вы… будете думать… одно… и все же… иметь в виду другое… Мне не правится, что они контролируют мои слова!» Борьба Бетти была бесполезной; тот, кто контролировал ее, одержал верх, и она тут же начала говорить на незнакомом языке — механически, будто кто-то говорил через нее. Однако в дальнейшем диалог протекал в обычном режиме вопросов-ответов. Я приведу его лишь в той части, которая названа в книге Фаулера «Послание человечеству».
— Бетти, вы знаете, что это такое? Что мы должны понять прямо сейчас?
— Что-то об ученых, которые должны похоронить свое прошлое…
— Какова же истинная природа человека?
— Человек находится в поисках собственного разрушения. Жадность, жадность, жадность. И именно из-за жадности творятся всякие грязные вещи. Человеку было дано все. Простые вещи. Он мог продвинуться так далеко, но жадность встала у него на пути. Только тот, кто любит, может свободно получить это… Даже теперь… вы не можете видеть…
— Мы стараемся увидеть. У вас есть послание к нам?
— Вы пробуете… искать совсем… не в том направлении… Простота вокруг вас… и около вас. Воздух, которым… вы дышите… вода, которую льете… огонь, который согревает землю… который исцеляет… Простота… пепел… вещи, которые являются необходимыми… для взятия… за основу… Могущество… в них… пренебрегли…
— Что же они хотят, чтобы мы поняли сейчас как искатели правды?
— Правду… свободу… любовь понять человеческую… Человек очень самонадеян… и жаден… и он думает, что все миры… вращаются… вокруг него…
— Что нам необходимо сделать на следующей ступени? Как нам двигаться дальше?
— Искать.
— В каком направлении?
— То… которое… было дано… вам… Мы поможем… собрать отдельные части… головоломок… которые будут… точно соответствовать… Пытайтесь понять себя… ищите духовное… Двери остаются… открытыми… для вас… Эта великая дверь… выведет.
— Что за великая дверь?
— Это вход в другой мир. Мир, в котором свет…
— Солнце — ключ к правде?
— Да.
— Существует ли время?
— Время для них совсем не то, что время для нас, но они знают наше время… Они могут повернуть время обратно.
— Бетти, а многие из этих рас со многих планет посещают сейчас Землю?
— Да… Семьдесят… Некоторые приходят с самой Земли…
— Этой самой Земли?
— Да, есть место на Земле, о котором вы не знаете.
— Они могут видеть будущее?
— Отчетливо.
— Идем ли мы к тому, чтобы подняться до ответа? Когда мы узнаем его?
— Когда сердце будет отдано любви и правде, каждый в отдельности увидит его.
— Бетти, а другие люди бывали ли, как вы, доставлены на борт корабля и проэкзаменованы?
— Да, по они приказывают им быть безмолвными. Это теперь запрятано внутри них. Когда наступит время, мистерии откроются для человечества.
— Они не говорили вам, сколько было подобных случаев, когда людей доставляли на борт?
— Очень-очень много случаев. Много, но только некоторые прошли через все.
Такова в кратком и далеко не полном изложении история контакта и похищения Бетти Андрейссон. Помимо сеансов регрессивного гипноза исследователями были предприняты дополнительные меры по объективизации полученных сведении. От местной метеостанции было получено подтверждение рассказа Бетти под гипнозом о погоде в день контакта — 25 января 1967 года. Был сделан запрос электрокомпании, которая также подтвердила отключение электроэнергии в тот день. Бетти прошла успешное исследование на современнейшем детекторе лжи.
Я привел далеко не все подробности этого контакта, упустив, быть может, более важные, но на этом примере, тщательно и беспристрастно расследованного контакта, я хотел показать в первую очередь очевидную сложность восприятия и высокую уязвимость подобных ситуаций для критики с позиции здравого смысла.
Излюбленной мишенью для скептицизма критиков самой возможности контакта является личность контактера. Обычно он подозревается в излишней любви к фантастике или, в менее интеллигентном варианте, к спиртному, к саморекламе, а то и просто объявляется ненормальным.
В эту схему плохо укладывается Ян Вольский, имевший контакт вблизи Люблина, Польша, в мае 1978 года. Однажды утром 71-летний крестьянин Ян Вольский ехал на телеге по лесной дороге, когда увидел впереди двух, как ему показалось, людей: «Я в их лица поначалу не вглядывался, мало ли тут городских шляется… Ну я и подумал, что это туристы идут. А потом они стали смотреть па меня, тут я заметил, что лица у них зеленые… но все-таки еду за ними…» Вольского привели на корабль, попросили раздеться и провели какие-то обследования…
«Как оделся, они кивают, что можно идти. Подошел я к дверям, да неудобно мне как-то уходить… шапка на голове… Я в дверях еще раз обернулся, снял шапку и говорю: до свидания. И они все также поклонились и усмехнулись». Вскоре Вольский вернулся домой: «Ну, влетаю и кричу жене: где сын? Пусть в лес бежит, увидит там… таких… странных… зеленых!» Сообщение о наблюдении данного НЛО подтверждается по крайней мере шестью независимыми свидетелями; обнаружены также следы странной обуви на земле вблизи места посадки там, где, по словам Вольского, существо неловко поскользнулось. При расследовании большое внимание уделялось предполагаемой подготовленности свидетеля, кругу его интересов, информированности его знакомых. Но установлено, что придумать всю эту историю он был просто не в состоянии. Наблюдательный крестьянин хорошо описывает одежду, говор незнакомцев; он запомнил испуг своей лошади вблизи НЛО, ему было жаль полупарализованных птиц, лежавших на полу корабля. Но его мало интересовали приборы, аппараты или какие-то технические детали.
7 января 1970 года Эско Вильо, фермер около 40 лет, и Арно Хейнонен, 35-летний лесник, находились на лыжной прогулке неподалеку от своей деревни на юге Финляндии. Проезжая по одной из лесных полян, они услышали жужжащий звук и увидели сильный луч света на небе. Свет передвигался в их сторону, и когда он оказался над ними, лыжники увидели в серо-красном тумане металлический объект около 1,5 метра в диаметре. На днище объекта были видны три полусферы и какие-то трубы в центре. Окутанный серо-красным облаком объект, продолжая жужжать, начал снижаться и завис на высоте около 4 метров. Неожиданно из одной из труб полился поток света, настолько сильного, что друзья не заметили, как рядом с ними оказалось существо. Оно было ростом около 90 сантиметров с очень тонкими руками и ногами. Лицо его было бледным, как воск. «Я не заметил никаких глаз, зато нос был очень странный, похожий на крючок, — рассказывал Хейнонен. — В руках существо держало черный ящик, открытую часть которого оно направило на меня». Существо продолжало стоять в потоке света, когда серо-красное облако отделилось от объекта и очень большие, до метра в длину, красные, зеленые и фиолетовые искры посыпались на людей. Они не почувствовали ничего. Потом облако уплотнилось настолько, что люди перестали видеть друг друга.
Во время всего происходившего лыжники не испугались, не паниковали, но и не разговаривали между собой.
Вильо рассказывает: «Вдруг круг над снегом уменьшился. Поток света поплыл вперед, подобно языку пламени, и исчез в трубе объекта.
Затем облако как бы развалилось и над нами было уже чистое небо».
Спустя две минуты после исчезновения облака Хейнонен заметил, что перестал чувствовать правую часть тела. Он упал на снег, когда попытался двигаться. Вильо помог товарищу добраться до дома.
Дома его состояние не улучшилось. Ему было трудно дышать, болела голова, он чувствовал боль в спине, ногах и руках. Его вырвало, затем он обратил внимание на то, что его моча была черной, как кофе.
Руки и ноги болели по-прежнему, к тому же он не очень уверенно чувствовал себя при ходьбе, терял сознание. Его знобило, хотя простуды у него не было. В дополнение к непрекращающимся страданиям Хейнонен временами терял память. Приблизительно с января у него пропал аппетит.
Для Вильо эта встреча также не прошла даром. Через час лицо у него опухло и покраснело. Кроме того, он чувствовал, что ноги у него немного обожжены, В течение двух дней Вильо мучили головные боли.
Когда шведский репортер, переводчик и фотограф вместе с Вильо и Хейноненом посетили место их встречи с НЛО в июне 1970 года, то руки Вильо, Хейнонена и переводчика стали красными. Хейнонен был вынужден покинуть это место из-за головной боли.
Следует отметить, что подобные симптомы хорошо известны исследователям НЛО, работавшим на местах посадок. Головная боль, покраснение лица, резь в глазах — это обычная плата за продолжительное пребывание в таких местах. Хорошо также известно и то, что подобная активность мест посадок сохраняется на протяжении нескольких лет.
Драматический контакт с НЛО произошел в Бразилии в 1962 году. 17 августа Ривелино да Сильва, шахтер из Диаманты, встретился с двумя странными тонкими людьми ростом около 90 сантиметров, которые копали какую-то яму. Они испугались при появлении Сильва и убежали в кусты. Удивленный Ривелино стоял как вкопанный, когда напоминающий шляпку гриба предмет исчез в небе.
Да Сильва вечером вернулся домой, отдохнул и, вероятно, пытался воссоздать виденное им. На следующий день он хотел рассказать друзьям о виденном, по его осмеяли.
Утром 20 августа его 12-летний сын Раймундо был разбужен странными голосами. Он поклялся, что слышал, как кто-то сказал: «Ривелино находится здесь, он должен быть уничтожен».
Раймундо увидел чью-то тень, какого- то существа, совсем не похожего на человека; только вполовину его роста, которая скорее проплыла, нежели прошла через его спальню.
Его отец встал. Он находился в трансе или оцепенении. Он открыл дверь дома и направился к двум большим шарам, которые зависли на высоте около двух метров над землей. Странные предметы жужжали и испускали довольно странный свет.
Раймундо закричал отцу, чтобы тот вернулся, но отец продолжал идти к таинственным предметам. Мальчик хотел схватить отца за руку и вывести его из этого состояния, но в этот миг шары выпустили тяжелый желтый дым, который окутал его отца.
Когда дым рассеялся, шары исчезли, а вместе с ними и Ривелино да Сильва. Раймундо и два его брата, Фатио и Дорсес, побежали в полицию, где, плача, рассказали невероятную историю о том, как исчез их отец. Полиция начала немедленное расследование.
Около дома нашли странную, хорошо очищенную от пыли площадку диаметром около пяти метров, на которой не было обнаружено никаких следов. В пятидесяти метрах от дома были обнаружены несколько капель человеческой крови, но была ли это кровь Ривелино, установить не удалось.
Полиция, разумеется, пыталась по-иному подойти к загадке, исходя из того, что мальчик убил своего отца и нашел какой-то способ уничтожения трупа, но вскоре пришла к выводу, что перепуганный 12-летний мальчик искренне любил своего отца и физически не был способен на убийство.
Вскоре один рыбак сообщил о том, что он видел странные предметы, кружившие над домом да Сильва вечером 19 августа. Товарищи Ривелино вспомнили его историю о встрече с маленькими людьми.
Этот случай официально был зарегистрирован как неразгаданный.
А.К. из Черкасс сообщает о своей очень давней встрече с пришельцами. Когда ему было 10 лет — это было в I960 году — он, играя в саду, услышал за спиной легкий шелест. Обернувшись, А. К. увидел овальный диск диаметром около 1,5 метра, опускавшийся на землю.
Через некоторое время из лючка, открывшегося в поверхности диска, вышли два существа, — похожие на людей. Они вынесли какой-то резервуар. Опуская резервуар на землю, одно из существ заметило мальчика, стоявшего метрах в десяти от них. Без всякой суеты и спешки существо направило на мальчика нечто, похожее на микрофон. «И я тут же испытал воздействие чего-то, что сейчас могу назвать как чувство неприятное и страшное по силе своей внушительности. Ясно помню, что ощутил — весь я состою из жидкости… Тут же у меня отпала всякая охота приближаться к ним и пощупать то, во что они были одеты. А одежда на них была точно такого же цвета, как и обшивка летательного аппарата — серебристо-белая, без малейшего намека на какие-то карманы, швы… Длинный шлем с затемненным стеклом перед лицом. Но ощущение их взгляда было, несмотря на темное стекло, очень сильным… У меня тогда было только одно желание; чтобы они больше не наводили на меня свой «микрофон»… И еще, помню, меня поразило чувство, что в их костюмах было что-то такое очень стерильное, чистое. Полностью отсутствовали какие-либо цветные детали в одежде… Они столь же спокойно вошли в свой аппарат, «эллипс» плавно оторвался от земли и улетел по удивительной траектории: объект как бы рывками возникал вдоль зигзагообразной линии — самого же полета видно не было… Затем я увидел большой аппарат, видимый не совсем четко. Объект, который двигался «прыжками», приблизился к нему и затем слился с ним…
Известен целый ряд случаев контактов с разумом негуманоидного типа. Среди них хорошо известная нашему читателю история Франка Фонтена. Я не буду излагать ее, экономя время и место. Напомню лишь, что там действуют некие разумные светящиеся шарики, похитившие автомобиль вместе с Фонтеном на глазах у свидетелей. Собственно говоря, отсутствовала только передняя часть машины, и то непродолжительное время. Франк же отсутствовал целую неделю и узнал об этом только вернувшись.
Встречи с «шариками» достаточно распространены и, по-видимому, занимают в процентном отношении к общему числу контактов далеко не последнее место.
Летней безлунной ночью 1982 года ленинградка Э.П. проснулась от легкого стука открывшегося окна. Ветра не было, стояла тишина, но деревья склонились почти до земли. На небе появилась ярко светящаяся точка, которая увеличивалась и переливалась всеми цветами радуги. Потом Э. П. отмечает произошедший провал памяти. Следующее, что она видела, это раскатившиеся по комнате оранжевые шарики размером с апельсин. Э.П. поднялась, хотя двигаться было тяжело, и шарики начали выпрыгивать в окно. Ей удалось поймать один. В нем открылась крышечка и послышалась музыка, вальс Шопена.
— Кто вы? — спросила Э. П.
— Мы такие же, как вы.
— Вы знаете Шопена?
— Да. И еще многое другое. Вам, землянам, грозит большая беда.
— Но кто же мне поверит, если я расскажу об этом?
— Наверное, никто.
— Зачем тогда вы здесь?
— Эта беда может и для нас окончиться катастрофой, потому мы пока наблюдаем.
— Можно я позвоню сейчас друзьям или разбужу маму и сестру — они спят в соседней комнате?
— Незачем. Электричество и телефон не работают.
Попробовала включить свет — безрезультатно. Сняла телефонную трубку молчание. Хорошо помню — страха не было. Потом опять провал в памяти. Очнулась, за окном яркое солнечное утро. В том, что это был не сон, уверена.
Похожий случай, о котором рассказывала одна девушка из Сиэтла, Вашингтон, приводит в своей книге Д. Киль.
Однажды в конце августа 1965 года эта девушка проснулась около двух часов ночи, чувствуя, что не может пошевелиться и произнести ни слова. Ее окно было открыто, и внезапно в нем появился маленький, не больше футбольного мяча, серый объект. Он проплыл через окно и повис над ковром недалеко от ее кровати. Она чувствовала себя как-то отупляюще спокойно и даже не удивилась, когда из объекта выдвинулись три посадочные ноги, и он опустился на пол. Маленький трап появился наружу и пять или шесть крохотных человечков, спустившись по нему, начали какую-то работу, по-видимому, ремонтируя объект. Все они были одеты в обтягивающую тело одежду. Окончив работу, они поднялись по трапу, объект взлетел и выплыл в окно.
И тогда она снова обрела способность шевелиться и говорить. Девушка категорически утверждает, что она все видела наяву, так как отчетливо сознает, что окончательно проснулась.
Имеются сотни сообщений о встречах с мини-НЛО и «мини-людьми». Эти сообщения игнорируются и публикуются крайне редко даже в западной уфологической литературе из-за их невероятности.
Известны и мимолетные встречи с НЛО, оказывающие, тем не менее, какое-то разумное воздействие на психику контактеров и оставляющие порой на ней удивительные следы. Иллюстрацией может служить инцидент, происшедший с жительницей Краснодарского края, В.Б., 36 лет.
В июне 1985 года в первом часу ночи В.Б. ехала на мотороллере по проселочной дороге. Внезапно она заметила появившееся как бы из-за невидимого горизонта желтое огненное пятно, похожее на диск. По мере приближения диск увеличивался и расплывался. Потом он застыл на месте, и минут через двадцать два белых луча ударили из диска. Один из них был протянут к земле, а другой примерно к точке появления диска. Этот луч начал мигать с разной частотой, будто сигнализируя. Потом он исчез и больше не появлялся. Тот же луч, который светил на землю, стал расширяться и через некоторое время осветил В.Б. «Я глядела прямо в луч и… он не резал глаза. Мне показалось, будто я глядела туда, в ночное небо через какую-то трубу и там далеко-далеко было видно белое пятно». Минут через пять луч переместился, и по нему пошли разноцветные волны, после чего он погас. С полчаса странная звезда-диск была неизменной, потом вспыхнула фиолетовым светом и исчезла в каком-то тумане. Образовалось зеленоватое облако, и из звезды-диска опять возник луч. Внезапно он стал фиолетовым и на зеленоватом облаке отразилась земля.
«На зеленоватом облаке я ясно увидела озера, селения, леса, реки. Увидела, как днем, уменьшенное и перевернутое вверх ногами изображение». Это длилось несколько мгновений. Потом исчез луч и изображение. Облако начало медленно рассеиваться.
«Я начала заводить мотороллер, но он не заводился. Не знаю, сколько я с ним провозилась, начало уже светать. Когда я взглянула на небо, звезды-диска уже не было. Мотороллер пришлось катить до дома на руках». Проснувшись на следующий день поздно, В.Б. сразу же решила осмотреть мотороллер. На нижней части мотороллера, на металлических частях оказались десятки примагниченных гвоздей, болтов, гаек, которые мотороллер притянул к себе, пока В.Б. катила его домой. Мотороллер не заводился три дня, потом завелся и работал исправно.
«Из истории, происшедшей со мной, главное то, что теперь иногда я вижу на небе, облаках отражение земли. Такого со мной раньше не замечалось. Я ясно вижу горы, озера, дороги, даже машины, движущиеся по ним. Но почему-то вижу свои картины в желто-синем изображении. Я несколько ночей подряд потом глядела в ночное небо, но подобного диска-звезды больше не вижу… когда я смотрела на луч неимоверного света, я видела сквозь светящуюся трубу там далеко светлое пятно, по моему телу прошло странное тепло, какой-то прилив я ощущала везде. По моему телу прошли какие-то биотоки. И вот теперь, когда я вижу на облаках различные отражения, но вижу их при облачности, вот такой же клубящейся, как тогда, во мне что-то происходит, какой-то невидимый импульс влечет меня в небо».
Отмечены крайне странные случаи появления на небе, как правило, на ночном, осмысленных изображений, которые можно было бы рассматривать как миражи, если бы не невозможность теоретического обоснования оптической схемы появления таких миражей. С другой стороны, нет никаких оснований считать эти изображения проекцией ментальных (мысленных) представлений очевидцев, хотя бы потому, что в некоторых случаях наблюдения подобного феномена носят не индивидуальный характер.
Ясным июльским днем 1942 или 1943 года группа людей наблюдала появление в небе над городом Гурьевом трех строк текста. Одна из свидетельниц вспоминает; «Дословно текст не помню, но по смыслу было о войне. Последними были слова: «Россия победит!»… В то время самолеты у нас почти не летали. Шума тоже не было. Текст был написан старыми русскими буквами. Появилась сразу вся надпись, но по мере чтения первые слова медленно исчезали. Когда я прочитала до конца, первой строчки почти не было. Страха никто не испытывал, были скорее удивление и радость».
Рассказывает женщина, в 50-60-е годы плававшая на торговом судне вместе с мужем: «Однажды… команда корабля наблюдала странный объект. Это был прозрачный шар, наблюдавшийся в течение довольно продолжительного времени. Внутри его находился город, именно город, по улицам которого ходили люди. Дома — необычные, они напоминали пещеры, но далеко не примитивные, а особенные. В чем была их особенность, я не знаю… Может быть, они напоминали соты. Всем было ясно, что это «космические дома»…»
Летом 1967 года в городе Мичуринске ученик шестого класса обратил внимание на единственное на безоблачном небе серое, правильной эллиптической формы облако. Примерно через минуту облако стало быстро менять форму и превратилось в «образ пожилой женщины в платке; на руках у нее запеленутый ребенок. Образ был виден хорошо, как на картине. Детали, которые я запомнил: женщина с простым русским лицом, одета как многие пожилые женщины в селах, платок закрывает лоб».
Мужчина, дежуривший ночью 23 ноября 1983 года в конторе завода в городе Среднеколымске Якутской АССР, в час ночи вышел на улицу и увидел на небе портрет. «Это был мужчина лет пятидесяти. Я смотрел на него около трех часов, а потом разбудил одного парня и показал ему. Он посмотрел и снова ушел спать…»
Девушка, около 20 лет, глядевшая на небо ночью, была заворожена зрелищем звездочки, буквально метавшейся на небольшом участке неба. Внезапно в небе как будто открылась дверь, за которой оказался пандус, круто уходящий вверх. На этом пандусе передвигался, был занят какой-то работой человек, которого она определила как «космонавта». В верхней части шлема этого «космонавта» горел фонарик, который, как догадалась девушка, она и приняла за звездочку.
Тут у нее в голове прозвучали слова: «Хочешь со мной?» Ей как-то внезапно стало жалко родителей, которые будут переживать, если она уйдет, и она ответила: «Нет». «Космонавт» махнул рукой и ушел вверх по пандусу. Изображение исчезло.
Подобные наблюдения — а это не единственный пример — должны вызывать сильнейший шок в связи со своим воздействием на мировоззрение человека. Небосвод, который, по нашим представлениям, есть не что иное, как проекция бесконечной Вселенной, вдруг оказывается чем-то вроде купола планетария и в нем могут открываться люки, двери, образовываться провалы — подобная картина по своему воздействию может, пожалуй, поспорить и с приключениями Бетти Андрейссон.
В первой главе уже упоминалось о НЛО, в поведении которых наблюдателями улавливаются какие-то разумные черты. Приведу еще некоторые примеры.
Во второй половине апреля 1984 года, около полуночи, два товарища сидели на скамейке у дома в одном из поселков Свердловской области. Снег почти стаял, было тепло и очень тихо. Вдруг в конусе света уличного фонаря, стоявшего метрах в десяти от очевидцев, возник белый вихрь, как будто из дыма или мелких снежинок. Друзьям стало жутковато, но, покружившись минут 5–6, вихрь пропал. «Несколько минут мы были в каком-то шоковом состоянии, затем стали обсуждать виденное. И тут из-за крыш домов вылетел диск, похожий на солнце во время полного затмения, только диск был темно-синий, а кольцо с протуберанцами — голубое. Диск медленно двигался. Минут через пять он остановился, постоял несколько секунд и улетел с большой скоростью».
Летним вечером трое ленинградских школьников 14–15 лет сидели во дворе дома. Внезапно у них в ушах или голове возник гул, заложило уши. Появилось оцепенение — не могли пошевелить ни рукой, ни ногой, в голове туман, мысли работают плохо. По оценке ребят, это продолжалось около минуты, по оценке окружающих, ребята вошли в дом — их позвали домой перед инцидентом — минут через 20, то есть провал памяти можно оценить минут в 10–15. У всех ребят было очень четкое ощущение, что за время транса произошло что-то, но что вспомнить не могут. Единственное, что они запомнили, это как над ними в небе быстро промелькнула яркая красная полоса. Ночь они спали плохо. Свои сны никто не помнит, кроме одного мальчика, который видел в тяжелом сне висящий над его головой диск с большим количеством огней по поясу.
Сообщений о «снежном человеке», или бигфуте, как его называют в англоязычных странах, было достаточно много для того, чтобы подробно не останавливаться на этом. Однако существует специфический аспект проблемы снежного человека, а именно, иногда фиксируемая наблюдателями его связь с НЛО, а также обладание присущими существам с НЛО некоторыми парафизическими свойствами.
Самодеятельная памирская экспедиция 1983 года, целевой специализацией которой были аномальные явления, интересуясь в том числе и снежным человеком, получила странную информацию от местных жителей. Они утверждали, что «дикий человек» — не миф, что каждый из них встречался с ним по нескольку раз в горах. Они описывали преимущественно два вида: существо около 2–2,6 метра, волосатое, ходящее вертикально, сторонящееся человека и уходящее от встречи с ним, и существо, «летающее-исчезающее», похожее на первое.
Сотрудник гидрометеорологической станции, расположенной неподалеку от лагеря экспедиции, сообщил о виденном им обезьяноподобном существе. Это существо и очевидец стояли друг против друга несколько секунд, в течение которых можно было рассмотреть густой волосяной покров, черный, как сажа, но блестевший на солнце, и тень на снегу от существа, которое внимательно разглядывало человека, а потом «будто в люк провалилось», исчезло. На месте встречи человека с существом членами экспедиции были обнаружены четко выделявшиеся на снегу следы.
Занимательная последовательность событий отмечена в мае 1975 года в Пенсильвании. 18 мая, около 22 часов, пятеро свидетелей наблюдали из машин большой овальный ярко-желтый объект, который маневрировал по направлению и высоте. После поворота на другую дорогу свидетели наблюдали объект меньших размеров.
На следующий день, в сумерки, один автомобилист, проезжая то же самое место, заметил бегущее существо, «похожее издали на собаку, хотя его движения больше походили на обезьяньи. Через несколько секунд существо встало на задние ноги и побежало в лес, как человек».
Существо было описано как имеющее рост 2,1–2,4 метра и покрытое жесткими черными волосами.
О происшедшем с ней в 1965 году рассказывает жительница Ростова-на-Дону Э. П» «Я крепко спала. Внезапно проснулась от ощущения иррационального, сильного страха и мгновенно почувствовала оцепенение всего тела — и рук, и ног… Помню, была очень глубокая ночь, а дело было в ноябре. На дворе уже лежал снег: белый, пушистый. Ночь была темная, беззвездная, но в комнате стоял странный полумрак, как будто было включено малое «домашнее освещение». Что это такое, объяснить не могу. Просто было странно светло в комнате.
Вижу — недалеко от лица в воздухе висит большая волосатая рука…
В следующее мгновение вижу — рядом с моей постелью стоит в полоборота странный человек и держит эту свою волосатую руку напротив моего лица. Что меня поразило особенно, рост у него был более двух метров… Стоит, молчит, а я слова вымолвить не могу… У него были очень большие, крупные глаза. И что самое удивительное, все лицо у него совершенно волосатое и глаза едва ли не в пол-лица… Смотрел он на меня минуты две-три… И вдруг взял да исчез… Я откинулась тут же на подушку и буквально мгновенно уснула…»
Этот инцидент может служить примером весьма обширного класса контактных ситуаций, не имеющих прямой или явной связи с НЛО и в силу этого обладающих еще меньшей степенью общественной приемлемости, поскольку гипотезы, объясняющие эти контакты, куда более экзотичны, чем старое доброе представление об экстравагантных инопланетянах. Дело еще больше осложняется тем, что многие из подобных инцидентов имеют явно земное происхождение, и здесь начинает играть роль подсознательный «комплекс хозяина Земли». Немаловажным является также то обстоятельство, что в настоящее время, по-видимому, не существует еще достаточно достоверных критериев, которые позволили бы однозначно и объективно разделить переживаемые очевидцами контактные ситуации на феномены, являющиеся продуктом человеческой психики назовем их интрапсихогенными, — и на феномены, происходящие вне и независимо от человека, — экстрапсихогенные. Принятое сейчас деление носит во многом чисто субъективный характер и целиком зависит от содержания гипотезы, которой придерживается тот или иной исследователь.
«Сон разума, порождающий чудовищ», был теоретически обоснован швейцарским психологом Карлом Юнгом в его теории архетипов.
Юнг «постулировал существование в психике человека, помимо индивидуального бессознательного, более глубокого слоя — коллективного бессознательного, которое есть отражение опыта прежних поколений, запечатлевшегося в структурах мозга. Содержание его составляют общечеловеческие первообразы архетипы — например, образ матери-Земли, героя, мудрого старца, демона и т. п.»
Эти и подобные им представления послужили парапсихологам поводом для включения некоторых видов контактов в сферу своих интересов.
Не останавливаясь подробно на теории архетипов, хочу лишь заметить, что применимость этой теории как аппарата для построения уфологических гипотез может вызвать некоторые сомнения, связанные с тем, что для того, чтобы НЛО и контакты могли быть запечатлены в коллективном бессознательном. Земля должна была бы иметь более богатую событиями историю, чем даже та, что мы сейчас себе представляем.
Контакты неправдоподобны и абсурдны, они настораживают и заставляют с подозрением относиться к контактерам, но изучение значительного массива сообщений позволяет выделить общие для всех них черты, встречающиеся в рассказах и американской домашней хозяйки, и русского учителя, и итальянской крестьянки, и бразильского солдата. Мы не можем объяснять подобные корреляции только психическими нарушениями, фантазией или мистификациями рассказчиков — слишком они сложны и в то же время подобны в некоторых деталях. Это заставляет признавать как факт то, что, по крайней мере, многие из этих людей видели нечто необычное.
Одним из аргументов, питающих скептицизм критиков, является стереотипная формулировка «психоз космической эры». Действительно, публикуемые (к слову сказать, весьма немногими из контактеров) книги об их встречах и беседах с существами, прибывшими из самых невероятных мест космоса, полны самой невероятной и абсурдной информации и могут восприниматься как некий искаженный отблеск космических программ и достижений. Однако задолго до 1957 года — года первого спутника — в 1866 году житель Новой Англии Уильям Дентон заявил, что он находится в телепатической связи с существами с другой планеты, а позднее он и вся его семья посетили Венеру и Марс. Дентон написал серию книг, детально описывая тарелкообразные космические корабли. Выступая с циклом лекций, Дентон утверждал, что существа, управляющие этими тарелками, внешне очень похожи на нас. Основные положения его книги во многих отношениях идентичны деталям рассказов современных контактеров.
А Сирано де Бержерак, кстати, общался с жителями Луны еще раньше — тогда, когда мало кто из людей вообще находил возможность поднять голову и посмотреть на небо. И не будут ли восприниматься лет через 400 книги современных контактеров как «фантастика эпохи мировых войн»? Продолжая разговор о контактах, имеющих вроде бы вполне земное, никак не соотносящееся с НЛО, происхождение, хочу отметить, что контакты подобного рода, как мне кажется, имеют существенно большее распространение, чем контакты с «пришельцами» с «гуманоидами» и т. п. Я думаю, что большинству читателей этой книги известны странные истории, подобные тем, о которых будет идти речь ниже.
И большинство из этого большинства объясняет такие случаи, подобно медведю Фаулера, либо поздним и, слишком плотным ужином, либо одним словом: «померещилось». Но это не всегда так.
В 1943 году студент горно-металлургического техникума И.К. проходил практику на руднике Агисай, который разрабатывали китайцы еще три тысячи лет тому назад. Однажды на распределении наряда бригадир, под началом которого работал И.К., наотрез отказался идти, куда его направили: «Видел вчера я там «Горного». Не пойду туда, и все тут». В ответ на настойчивые расспросы бригадир рассказал: «Иду я вчера по камере и вижу: под самой стенкой старик стоит.
Седой весь и борода длиннющая. В холщовой рубахе и в пастилах — обувь такая самодельная. Холщовая сумка через плечо, в руках палка вроде посоха. Увидел я его и остолбенел, а он смотрит мне в глаза и спокойно так говорит: «Сынок, достаточно вы уже тут позабирали, оставьте внукам своим. Не приводи больше сюда людей своих! Я тебе запрещаю». Куда он делся, не знаю, потому что припустил я со всех ног в коренной штрек к людям…» За этот отказ бригадира отстранили от работы. А через некоторое время И. К. и его товарищ, перевозившие трубы на вагонетке, почувствовали, что их «сильно сдавило воздухом так, что и дышать нельзя. Поняли мы, что где-то трагедия — обвал.
Бросились мы к главному штреку, а по нему горноспасатели бегут туда, где наш бригадир отказался работать…»
В Москве, в конце апреля 1978 года, поздним вечером женщина лежала на кушетке и читала книгу. Закончив читать, она погасила свет и пыталась заснуть. Внезапно она почувствовала какое-то давление на все тело, «было впечатление, что на тело положили какой-то груз».
Обеспокоенная, она осмотрелась и увидела, что густое, плотное облако, изгибаясь, вошло через открытую форточку в комнату. Как появились фигуры, женщина не заметила, хотя все время следила за облаком. Обе фигуры напоминали людей очень высокого — 2,5–2,8 метра — роста, одетых в светящуюся одежду с круглыми, также светящимися шлемами. Фигуры застыли, склонившись над женщиной.
Была слышна какая-то неразборчивая речь — разобрать было трудно, т. к. отвлекала тяжесть, навалившаяся на тело. Она хотела отвернуться от них, но не смогла — тело было как парализованное. Тогда женщина просто сказала: «Мне тяжело, улетайте скорее». Через мгновение они исчезли так же, как и появились, — превратившись в изгибающееся плотное облако, которое вылетело в окно. Тотчас пропала тяжесть.
Страха не было. Рассказывая об этом инциденте, женщина отметила, что ей показалось, что они ошиблись помещением.
Февральским вечером 1982 года женщина, вышедшая из комнаты в коридор в обычной стандартной городской квартире, увидела через стекло кухонной двери, как от стены кухни отделилось что-то похожее на темный мешок высотой около полутора метров и толщиной 20–40 сантиметров и скрылось за углом кухни. Происходящее было освещено через приоткрытую дверь комнаты, с одной стороны, и слабым вечерним освещением с улицы через окно кухни — с другой. Многократные «следственные эксперименты» показали невозможность проявления оптических эффектов.
Еще одно происшествие, показывающее, что в самой обычной городской квартире можно повстречаться с необычным.
В двухкомнатной квартире пятиэтажного дома со своей матерью жила девушка. Весной 1979 года мать ненадолго уехала, и дочь осталась одна. В квартире недавно прошел ремонт, и на полу лежали старые газеты. Была уже ночь, но девушка еще не спала, когда услышала, что в соседней комнате кто-то ходит, шурша газетами. Она поднялась и включила свет. Тут же хлопнула дверь квартиры и вслед за ней дверь подъезда. Девушка выбежала на балкон в соседней комнате, но внизу никого не было.
На следующий день приехала мать. Когда они легли спать, мать быстро уснула, а дочь лежала без сна и прислушивалась. Вдруг в соседней комнате, где спала мать, девушка снова услышала шуршание газет. Мать проснулась и закричала. Прибежав в соседнюю комнату, она сказала дочери, что видела что-то маленькое и черное, как ей почему-то показалось, женского рода. Как и в прошлую ночь, хлопнула дверь квартиры и подъезда. Квартирная дверь оказалась открытой.
Рассказывает уфимец B.C.: «Показалось, что проснулся. В полудреме услышал голоса. Один сказал: «Он сейчас ничего не заметит».
Взглянул в угол. Увидел массивного старичка с бородой. Тот подошел, взял за голову, охватил ее ладонями и сказал: «Так ли ты поступаешь?» — и исчез. Голова страшно разболелась и болела после этого дней десять.
Здесь же, в этом доме, сын Андрей однажды сильно испугался кого-то и потом долго говорил: «Деда, деда…» — и указывал на шифоньер.
Ребенку было полтора года, был в комнате один, мать была на кухне.
В доме напротив Ирик видел маленького старичка с бородой, который вышел из дома в носках».
В одну из ночей 1983 года медсестра в одном из городов Краснодарского края проснулась от ощущения, что кто-то на нее смотрит.
Открыв глаза, она увидела перед собой черную кошачью голову с красными глазами. Большой, как собака, кот стоял опершись одной ногой на кровать и рассматривал перепуганную женщину и ее спящего мужа.
Лапа кота проминала постель. Постояв так, кот вышел в другую комнату. Женщина разбудила мужа. Они осмотрели всю квартиру, но нигде никого не было. Двери были закрыты. Светало. Вскоре после этого, набравшись мужества — а мужество для этого нужно немалое, — женщина рассказала о виденном коллеге по работе. Та, ничуть не удивившись, сказала, что этого кота видят многие, даже бодрствуя. Называют его домовым. Кот, как сказала эта женщина, никому не приносит вреда, только пугает своим появлением и неожиданно исчезает.
Рассказ жителя Свердловской области И.Ч. о случае, происшедшем летом 1948 или 1949 года, я приведу полностью.
«Однажды, когда я шел по улице, привязалась черно-белая кошка, крупная, крупнее обыкновенной. Она много раз приставала к жителям деревни и в тот раз облюбовала меня, хотя я до этого считал рассказы о кошке чепухой. Чтобы от нее отвязаться, стал бросать в нее камни, и она отстала.
На следующий день вечером, солнце уже садилось, в очередной раз мы собрались у клуба, и я рассказал товарищам о кошке. Вдруг она вылезла из вентилятора, стоявшего рядом метрах в пяти. Мы все, словно по команде, бросились за кошкой. Кошка в огород, мы за ней, она выбежала на луг и остановилась посередине. Мы ее окружили и вдруг прямо на глазах вместо кошки образовалась лошадь с колокольчиком, ее потом гладили. Решили, что это кто-то нас гипнотизирует.
Самочувствие было хорошее, были очень удивлены».
Несколько лет назад поздним зимним вечером два тракториста 18 и 40 лет перегоняли трактор через лес вблизи одной из деревень в Смоленской области. Внезапно они услышали крик — рассказывая об этом, один говорил, что ему послышалось «подвезите», другой — «помогите». Они обернулись на крик и увидели догоняющую их женскую фигуру. Одета она была в какое-то длинное белое платье или плащ, и казалось, что она не бежит, а скользит над снегом. Женщина вскочила на подножку трактора и стала открывать дверцу кабины. Через окошко трактористы увидели страшное, очень смуглое лицо с крючковатым носом и горящими зелеными глазами. Она дергала дверцу кабины с нечеловеческой силой и ее удалось удержать только закрепив ручку монтировкой. Пока происходила борьба, начался поворот дороги, и одному из трактористов пришлось взяться за рычаги. Трактор начал отрабатывать поворот, и ужасная женщина исчезла. Потом трактористы рассказывали, что когда эта «ведьма» вскочила на подножку, погасли фары трактора. Известно, что эффект отключения электроцепей, в том числе и автомобильных, часто проявляется при контактах с НЛО, и похоже, что этим трактористам очень повезло, что дизель трактора не нуждается в электропитании.
Свидетельства об инцидентах с участием «женщины в белом» имеют многовековую историю. Например, около 830 года, во время императора Лютера, в северных областях Нидерландов очень часто видели создания, называемые, согласно Корнелию Ван Кемпену, «Белыми Дамами». «Они жили в пещерах и имели обыкновение нападать на путников ночью. Беспокоили они и пастухов».
Сведения о подобных событиях уходят корнями в седую древность и можно было бы привести еще множество примеров свидетельств о самых невероятных инцидентах такого рода, находя буквально к каждому корреляцию в древних легендах. Ангелы, эльфы, сильфиды, феи, демоны, домовые, наяды, джентри, фионы, ведьмы, гномы, корриганы, инкубы населяют мифы, предания и сказки народов всех времен.
Контакты, в которых мы сейчас пытаемся разобраться, уже полностью документированы в огромной литературе, в разрозненном содержании которой скрыты ответы на многие наши вопросы. Психология и поведение существ, вступающих в контакты с людьми, хорошо известны и описаны в фольклорном наследии Европы и легендах Америки, Индии и Китая. К сожалению, большинство этой ценнейшей информации погребено под грузом предрассудков и узкопрофессиональной исторической специализации. Тем не менее уже сейчас существуют хорошие обзорные работы, сделанные людьми, которые не устрашились тяжкого, но увлекательного труда по дистилляции фактов из громады манускриптов, хранящихся в архивах и библиотеках всего мира.
Особое место среди контактов занимает явление, известное как полтергейст. Эта обособленность выражается, с одной стороны, высочайшей степенью странности происходящего, вовлечением в инцидент большого числа людей и неоспоримыми, даже, пожалуй, чересчур материальными следами. С другой стороны — с точки зрения познавательной — полтергейст уверенно включают в сферу своих интересов парапсихологи, полагая причиной феномена проявление спонтанных и неконтролируемых телепатических сил кого-либо из живущих вблизи от места проявления полтергейста. К оценке этой точки зрения я вернусь несколько позже, после знакомства с некоторыми случаями.
Наиболее хорошо исследованным и документированным был московский полтергейст 1982 года. На места инцидентов выезжали многочисленные группы исследователей, беседовали с потерпевшими — а здесь приходится применять именно это слово, со свидетелями, осматривали буквально разгромленные квартиры. Я слушал магнитофонные пленки с записями рассказов пострадавших, и из динамиков звучали растерянные голоса людей, которые в двадцатом веке столкнулись с настоящей чертовщиной.
Исследователями этого случая был подготовлен очень интересный и подробный отчет, привести который полностью, к сожалению, невозможно из-за его объема, и я ограничусь лишь подробным его изложением и цитированием.
Слово «полтергейст» в буквальном переводе с немецкого означает «шумный дух» и используется для обозначения самопроизвольного движения предметов, непонятных шумов, стуков, самовозгорания различных тел и других явлений непонятного происхождения. Предметы при полтергейсте зачастую летят по сложным траекториям и как будто беспричинно. Полтергейст начинается неожиданно, столь же неожиданно и внезапно наступает его конец.
Если рассматривать полтергейст как контакт с чуждым разумом, то придется признать весьма странную возможность существования высшего разума с хулиганскими замашками. На этот счет существует гипотеза, объясняющая полтергейст как несанкционированное вступление в контакт социально незрелых существ высшей расы, то есть тех, кому эквивалентом на Земле могут считаться дети.
Кошмар, который пережила семья медсестры Валентины Ивановны С., начался 28 ноября 1982 года. В квартире многоэтажного дома, расположенного в Измайлове, кроме Валентины Ивановны живут ее муж Виктор Иванович, паркетчик, находившийся в начале событий в командировке в Перми, и Дети — 14-летний Юра и 9-летняя Оля.
Около половины двенадцатого ночи кто-то начал ломиться в дверь квартиры, в которой находились дети и бабушка — мать В. И., бывшей в то время. на дежурстве в больнице. Открыли — никого нет. Закрыли дверь, и тогда из замочной скважины стали вылетать внутрь квартиры ключи, даже повернутые на два оборота.
Утром В. И. вернулась домой: «Я отпустила мать домой и вызвала отца: одной ведь страшно. Юра, сын, и говорит: «Мама, опять ключи вылетают!» Я вставила ключ в дверь, повернула на один оборот, только отошла, слышу: ключи — раз и выскочили, и оказались в маленькой комнате под кушеткой. Приехал отец, ключи продолжают вылетать. Я позвала соседа на помощь. Сосед пошел вниз по лестнице, а отец — наверх. Закрыли дверь. Явление продолжается: кто-то ломится. Отец спустился, сосед поднялся снизу — никого нет. Сосед говорит: «Это сквозняком дверь хлопает». Я уж здесь, слава Богу, восемь с половиной лет живу, такого никогда не было, чтоб сквозняком вылетали ключи».
Вечером, перед тем как ложиться спать, В. И. с отцом приставили к входной двери стол. Когда они отошли, стоп подпрыгнул сантиметров на двадцать. Его опять пододвинули, отошли — стол упал на бок. Со шкафа посыпались игрушки. От дивана отлетели поручни. В коридор с кухни полетели яблоки и посуда. Соседка снизу вызвала милицию: «Вы что тут хулиганите?» Пришедший милиционер предложил попробовать всем выйти из квартиры. Все вышли за дверь, и сразу все прекратилось. Только вошли — опять началось. Милиционер сказал: «Ну что мне делать? Стрелять по углам? В кого мне стрелять, ведь я никого не вижу?!» — с этими словами милиция удалилась.
На следующий день, пока детей не было, наступило затишье. Подобные периоды тишины в отсутствие детей послужили основанием для объяснения явления как результат воздействия неосознанного, или спонтанного телекинеза. Еще более «материалистически» настроенные исследователи и официальные лица в качестве объяснения предложили возможность хулиганства детей, в котором дружное участие принимала вся семья. Однако был целый ряд моментов, когда вещи продолжали буйствовать и в отсутствие детей. Тем не менее в тот день непонятные явления продолжались с приходом детей из школы.
Первой пришла Оля. Открылись антресоли. Начала качаться и разбилась люстра. Отскочили поручни от кровати в большой комнате. Один поручень полетел в плафон в коридоре, но не попал. Тогда в него полетел детский сапог — попал, но не разбил, это сделал мешок с кедами.
Пришла соседка, и В.И. вместе с ней стала удерживать завибрировавший стол. На кухне холодильник стал раскачиваться из стороны в сторону — бросились удерживать его. В это время стол, оставшись в одиночестве, упал на бок. К поверженному столу подлетел стул и отбил край столешницы.
В. И. с детьми решила уехать к свекрови и свекру в подмосковный совхоз «Коммунарка».
В.И.: «Мы собрались уезжать в «Коммунарку». Отец уже стоял внизу, на улице, а я то брюки забыла девчонке, то деньги, в кухню забежала. «Он» меня в спину ударил с одной стороны по лопатке. Я говорю: «Ухожу, ухожу!» Нет никого, а что делать? Выгоняет, выживает».
Вопрос: «Чем ударил?»
В. И.: «Чувствуется, как кулаком. Я пошла за пальто к гардеробу, подушка в меня полетела: «Ухожу, ухожу, сейчас пальто возьму — ухожу»…
Говорит свекровь В. И. — Мария Ивановна: «Сюда приехали, все ничего. Часа два прошло, ничего не было. Потом половник как упадет со всех сил на кухне. Тут соседка у нас сидела. «Ой, — говорит, — как страшно!» Потом начали тарелки лететь с кухни прямо сюда, в коридор».
Наутро полтергейст в «Коммунарке» зашумел с прежней силой. На глазах у вызванного милиционера и любопытствующих соседей в коридоре запрыгала старенькая стиральная машина, закачались люстры и на них стали биться о потолок плафоны. Затрясся и упал сервант, в маленькой комнате, поднялась табуретка, разбила зеркало в шкафу и затем плавно опустилась на прежнее место. Запрыгал и упал холодильник. Пришел сосед — посмотреть, и сел на диван в комнате. В него полетела из кухни картошка.
2 декабря из Москвы приехали 4 милиционера со служебной собакой. Введенная в квартиру собака спокойно прошла мимо людей по прихожей и горнице, но отказалась идти в спальню: остановилась на пороге, поджала хвост, прижала уши и не повиновалась команде. Затем собака бросилась в туалетную комнату, легла там на пол, проявляя те же признаки страха. Двоим сотрудникам милиции пришлось вытаскивать ее оттуда силой. В коридоре собака вновь обрела спокойствие, спокойно прошла мимо людей и вышла на улицу.
Один из приехавших видел, как летело блюдце из кухни. На обратном пути в Москву они взяли с собой В. И., Юру и Олю. 15 декабря из командировки вернулся Виктор Иванович — муж В. И. - и в тот же день загорелась висевшая на стуле его куртка, а 16-го — пальто.
До 23 декабря, когда проявления полтергейста прекратились, в квартире побывало много народа: и милиция, и с телевидения, и еще какие-то официальные лица, и просто любопытствующие. Помочь никто из них не смог, однако, руководствуясь какими-то не очень доступными для понимания, но, несомненно, в высшей степени гуманными соображениями, отправили четырнадцатилетнего Юру на два месяца в психбольницу. Это обстоятельство, кстати, говорит о значительном смягчении нравов современной научной инквизиции: некоторое время назад Юру ждало бы гарантированное сожжение на костре.
Однако мы не будем останавливаться на этом методе научной критики из-за все же малой эффективности в деле закрытия фактов и недопущения наблюдений недопустимых явлений.
Когда В. И. собралась ехать с Юрой в психбольницу, произошло самое, пожалуй, необычное в этой необычной истории.
Из фонограммы:
В.И.: Я его вывела на улицу. Я говорю: «Ты подожди меня, я сейчас оденусь, и мы с тобой поедем в больницу»…
Оля: Потом мама стала разговаривать, сели на кушетку. Стали разговаривать. Я вышла туда, в коридор, посмотреть, ничего там нету. Смотрю, Юра летит, как на воздушном шарике…
Вопрос: Как летит? Прямо так и летит?
Оля: Летит.
В.И.: Я говорю: «Юра, ты чего?» Он: «Я прилетел». Говорю: «Как прилетел?!» Он: «Так».
Вопрос: Оля видела, как он летел. А где летел, Оля? Где? Вот здесь, в коридоре, что ли?
Оля: В коридоре.
В.И.: По лестнице, оттуда.
Вопрос: По лестнице?
Оля: Снизу вверх.
Вопрос: Снизу летел?
Оля: Вот он говорит, что он летел. Я говорю: «Юра, тебя же внизу оставили». А он говорит: «Меня кто-то нес и вот сюда принес».
Вопрос: А ты видела, как Юра летал?
Оля: Да… Прямо, как он летал. И прямо ноги касались лестницы.
Вопрос: В больнице ничего не происходит?
В. И.: Ничего, там все нормально… Какой мне смысл к Юре ложиться в больницу, если дома у меня все то же продолжается. Мне говорят: «С мальчиком у вас все нормально, хорошо». Я говорю; так что же он у вас будет лежать? Отвечают, ну, пусть, мол, он у нас полежит. Мы снимем у него чувство страха. Все-таки мальчик напуган.
Исследователями московского полтергейста в их отчете отмечены очень интересные особенности этого и, судя по литературе, других полтергейстов. «Он», безусловно, пакостник. Но обратите внимание: мелкий. Продемонстрированные его способности говорят о многом. «Он» может ударить, сбросить, бросить, разбить, раскачать, выключить, зажечь, поморочить, поднять, зазвучать, преследовать и т. д. Однако масштабы его проявления невелики. В его действиях просматривается некий характерный штрих. «Он» не наносит увечий, не калечит свидетелей. Ведь при его возможностях «он» вполне мог бы наносить серьезные увечья и даже убивать свои жертвы. Этого, однако, не происходит.
«Невидимка» толкался, даже царапался, но все это в пределах, так сказать, не очень опасных шалостей.
Второе интересное наблюдение заключается в том, что почти за месяц своей «деятельности» полтергейст ни разу не проявил себя в присутствии тех, кто пытается изучать это явление, однако при соседях и представителях милиции не стесняется: нет-нет, да и выкинет очередной номер.
При разработке каких-то рабочих гипотез довольно трудно встать на точку зрения тех лиц, которые подозревали семью С. в розыгрыше, обошедшемся, кстати, им рублей в восемьсот, и доказательство тому видели в отсутствии на предметах чьих-либо отпечатков пальцев, кроме членов семьи С.: судя по этому штриху, расследование велось на самом высоком научном уровне, со снятием отпечатков пальцев. Возникает вопрос: а чьи еще отпечатки, кроме отпечатков пальцев семьи С., могли быть обнаружены на вещах в их квартире? Квазгаа? Или зеленых человечков пана Вольского? Более того, эта удивительная версия предусматривает наличие сговора семьи С. с соседями, с милиционерами, приходившими по вызову, с многочисленными свидетелями — ради чего? Ради обмана и розыгрыша «научной общественности» и групп исследователей НЛО и паранормальных явлений? Это же является и аргументом, оправдывающим Юру, ибо если он и баловался «возвратным спонтанным телекинезом», то почему он прекращал это «баловство» не в присутствии милиции, что было бы логично и понятно, а с появлением вполне гражданских дядь и теть, ничем не отличающихся от многих приходивших к ним зевак? События, происходившие в семье С., представляют собой довольно сильную форму полтергейста, встречающуюся не чаще контактов. Существенно чаще происходят события, которые отмечаются только очень внимательными и очень непредубежденными людьми. Замечательный писатель и очень добрый человек К. Г. Паустовский рассказывает в своей «Повести о жизни», что когда во время гражданской войны в Одессе не хватало воды, они, принося воду, сливали ее в большую стеклянную бутыль, стоявшую в коридоре. «Однажды Яша Лифшиц вышел в коридор и даже закричал. Я выскочил из своей комнаты и увидел необъяснимое зрелище. Огромная бутыль на глазах у меня и у Яши начала медленно наклоняться, несколько мгновений постояла в позе Пизанской башни, потом рухнула на пол и разлетелась на тысячи осколков…» Другой случай произошел в те же годы во время болезни Паустовского. «Разбудил меня Яша. Я взглянул на стал и почувствовал, как волосы сами по себе зашевелились у меня на голове термометр вдруг начал медленно катиться к краю стола. Я хотел крикнуть, но у меня перехватило дыхание. Термометр медленно докатился до края стола, упал на пол и разбился».
Подобные и еще более слабые и единичные проявления достаточно часты, но, являясь нарушением сложившихся стереотипов, отвергаются психикой под утешительным предлогом «померещилось».
Я ограничусь рассказом о московском полтергейсте потому, что он в достаточной степени типичен, хотя все происшедшее с семьей С. выглядит как милые шалости по сравнению, например, с многолетним кошмаром, терзавшим семью в полтергейсте, известном по отчету Дона Уорли как «случай Энн Адамс». Во-вторых, московский случай расследовали хорошо знакомые мне люди и, работая над этой книгой, я смог использовать результаты этого расследования.
Существует, однако, еще один вид «деятельности» полтергейста, с которым не столкнулась семья С., но который весьма интересен и может оказаться важным для понимания природы феномена, не говоря уже о том, что ни о каких мальчиках в этих инцидентах не было и речи.
Весной 1981 года в одном из тихих уголков на глухой улице Курска, которая расположена недалеко от вокзала, в частном домике жила молодая семья. С некоторых пор она стала преследуемой странным явлением. Из стен их квартиры стал раздаваться голос, хриплый, похожий на мужской. Он насмехался над их интимными переживаниями, бытом и пр. Подозрения падали на их соседку, полусумасшедшую женщину.
Супруги заявляли в милицию. Приходившие милиционеры ничего не находили. Один из милиционеров решил подежурить, надеясь зафиксировать источник голоса. Действительно, ему удалось дождаться того момента, когда раздался вдруг хриплый голос, как раз такой, о котором ему рассказывали супруги. Голос, казалось, исходил из стен.
По мере приближения к нему он удалялся, оставляя людей в недоумении. Голос вещал: «Все равно вы меня не найдете» и сообщал подробности личной жизни милиционера. С тех самых пор в доме установили дежурство милиции. Голос всегда сообщал о их личных тайнах, издеваясь над привычками каждого из них. Явление ширилось. Улица и окрестности ее стали местом, притягивающим массу любопытных, наводнились приезжающими машинами, людьми из многих городов, и требовались усилия администрации и милиции, чтобы преодолеть стремление многих любопытных.
Поиски источника «голоса», который часто выступал с дискредитирующими сообщениями об отдельных лицах администрации, даже с привлечением специалистов из Москвы ничего не дали. Лишь спустя неделю после поисков удалось, как официально сообщили, разоблачить соседку, которая якобы ранее работала в исследовательском институте, а в последнее время, благодаря гениальному открытию, создала аппарат, инициирующий опасный феномен. В настоящее время указанный «изобретатель» находится в одной из клиник. Таковы сведения, которые официально сообщались в лекциях, посвященных разъяснению этого феномена.
«Между прочим, — пишет Д. Киль, — это довольно частое явление во многих случаях полтергейста, когда невидимые существа громко обсуждают интимные секреты их жертв в присутствии посторонних, демонстрируя, подобно экипажам НЛО, полные знания о всей нашей жизни. Подобное поведение, упоминаемое в одном случае за другим, восходит из глубины веков. В Англии в 1190 году, например…»разговаривал с людьми… публично обсуждая, кто чем занимался с момента рождения, хотя эти люди менее всего хотели, чтобы о некоторых обстоятельствах их жизни знал кто-нибудь из посторонних».
Интересно, сообщалось ли в лекциях, «посвященных разъяснению этого феномена», что «полусумасшедшая, но гениальная изобретательница» несет ответственность и за этот инцидент, равно как и за «случай Белл Вита», происшедший в 1820 году в Теннесси? В доме Джона Белла все были буквально замучены таинственными существами, производившими шумы всех видов, иногда что-нибудь ломающими, и даже разговаривающими с хозяевами в присутствии многочисленных свидетелей. Часто замечались огни, подобные огню свечи или лампы, медленно плывущей по двору.
Звучный, насмешливый голос часто разговаривал с членами семьи Белл и различными людьми, приходившими специально, чтобы полюбоваться на чудо. Мало того, он сорвал свадьбу юной Бетси Белл, сказав с весьма пикантными подробностями так много о Бетси и ее женихе Джошуа Гарднере в присутствии их друзей, что с девушкой произошла истерика, и она отказалась от свадьбы.
На этом я заканчиваю выборку из примеров контактов с чужим разумом, но надеюсь, что в какой-то, быть может, очень незначительной степени выполнил задачу ознакомления читателя с этой странной и непривычной реальностью. Рассмотренного, очевидно, недостаточно для полного понимания всей грандиозности проблемы, но я думаю, что люди, которых увлек чарующий мир таинственных существ и монстров, несмотря на очевидные трудности, с которыми они неминуемо встретятся, сами смогут существенно расширить свои познания в этой области, собрав свою коллекцию необычных явлений.
В начале этого раздела я упоминал о некоторых гипотезах, должных служить объяснению феномена контакта. Для лучшей ориентировки читателя приведу еще несколько гипотез.
Одной из простейших и «к случаю» гипотез может быть названа «гипотеза военной тайны», в основе которой лежит предположение о том, что НЛО и нлонавты в действительности являются вполне земными аппаратами и земными людьми, наблюдаемыми в процессе испытаний какой-то новой, разумеется, военной техники. Доводы, которые можно выдвинуть против этого предположения, просты и многочисленны, и я думаю, что читатель сам сможет, в порядке интеллектуальной тренировки, опровергнуть эту гипотезу.
Существует целая группа гипотез, к которой относится и «гипотеза военной тайны», возлагающих ответственность за проявление феномена на чисто земные, но достаточно экзотические факторы. Это, например, гипотеза о древнем тайном научном сообществе, развившем передовую технологию, которая была укрыта в подземном или подводном убежище. Корни этой гипотезы, по-видимому, можно Найти в древних источниках, таких, как повествование об индийском царе Ашоке (273–239 гг. до н. э.). Внук Чандрагупты, объединителя Индии, Ашока хотел быть достойным своего великого деда. Считая, что для правителя война наиболее верный способ запечатлеть свое имя в веках, он возглавил поход против соседнего царства Калинги. Жители Калинги отчаянна сопротивлялись. В одной из битв солдаты Ашоки убили свыше 7000 врагов. Ашока был потрясен зрелищем убитых, истекавших кровью воинов.
Все остальные годы своей жизни Ашока посвятил наукам, распространению буддизма и созидательной деятельности. Существует предание, что ужасы войны произвели на него такое впечатление, что он решил сделать все, чтобы человеческий ум и познание никогда не смогли быть направлены на уничтожение людей. Ашока основал одно из самых тайных обществ, когда-либо существовавших на Земле: Общество Девяти Неизвестных. Целью этой организации было не допустить, чтобы сведения о каких-то важных средствах уничтожения попали в руки людей. Некоторые считают, что это общество продолжает существовать до сих пор.
Источником очень похожей гипотезы служит существующее уже на протяжении многих веков и, что самое удивительное, у разных народов представление о Шамбале — оазисе космической культуры, которая, как путеводная звезда, ведет человечество через века к более высокой ступени сознания и морали, к глубокому пониманию человеческого братства. И европейские, и египетские, и греческие, и древнерусские источники, где Шамбала именуется Беловодьем, единодушно помещают эту удивительную страну где-то в Гималаях. О Шамбале написано много, и хотя знания о Стране Света распространились в Европе более или менее широко только в прошлом веке, существует много книг, написанных европейцами или являющихся переводами тибетской и индийской литературы о Шамбале. Большинство этих книг на русский язык не переводилось, и я могу порекомендовать, к сожалению, только одну изданную у нас книгу. Это — «В сердце Азии» Николая Константиновича Рериха, где, кстати, и рассказывается о приведенном в первой главе этой рукописи наблюдении НЛО Рерихом и его спутниками в экспедиции по Гималаям.
К земным относится и гипотеза об атлантах, достигших ко времени катаклизма, постигшего их остров и всю Землю, больших научно-технических высот. Перед лицом неминуемой гибели атланты покинули Землю, но время от времени инкогнито «наведываются в гости на родину предков».
Существует целый ряд гипотез, где авторы, отвлекаясь от предположений о физической природе феномена, строят всевозможные модели целей деятельности чужого разума на Земле. Одна из таких гипотез — гипотеза регулирования и управления интеллектуальным развитием человеческой расы — кажется несколько противоречивой и откровенно признает непознаваемость конечной цели этого направленного развития. Кроме того, сам путь земного прогресса с этой точки зрения представляется еще более нелогичным, чем даже при самостоятельном развитии. Автор этой гипотезы обходит эти трудности чисто терминологически, вводя понятие «металогики», как стоящей над привычными логическими системами и недоступной пониманию человека.
Вместе с тем даже в той, очень ограниченной сводке контактов, которая приведена в этой книге, есть факты, которые можно истолковать как довод в пользу этой гипотезы: достаточно вспомнить загадочные предметы, извлекаемые нлонавтами из голов контакторов.
Имеются примеры контактов, где можно найти параллели с делом Андрейссон. Вот что пишет Р. Фаулер: «К числу таких встреч можно отнести случай в Лихи, Юта. Когда консультант по гипнозу доктор Хардер опрашивал свидетельницу, где была игла, она ответила: «Я видела, как она приближалась ко мне… прямо передо мной…» Все дальнейшие расспросы Хардера натыкались на ментальный блок, поставленный существами с целью скрытия информации об иглах. Доктор Спринкл был более удачлив в случае, происшедшем в Фарго, Северная Дакота. Некогда похищаемая пришельцами Сандра Ларсон частично описала физическое обследование, которому ее подвергли: «У меня было такое ощущение, как будто взяли нож и воткнули в рану в носу».
Поскольку ее глаза были закрыты, она могла описать только ощущение во время этого обследования». Далее Фаулер приводит диалог исследователей с еще одним человеком, который был похищен пришельцами:
— Они сняли эту крошечную штучку, похожую на дробинку.
— С чего они сняли ее?
— С кончика иглы.
— Какой была игла?
— Что-то вроде длинной иглы, которую ввели внутрь.
— Были ли это полая игла, через которую вводилось что-то или..?
— Я не видел иглы, когда был вынут крошечный аппаратик. Они приподняли мою руку — вот так, чтобы я не увидел, что они делали. И потом они сказали: «Надеемся, ваше тело не отторгнет это. Но зато вы приобретете способность к лучшим коммуникациям и власть. Будем надеяться, что ваше тело это не отторгнет. Тогда мы вживим это через три-четыре недели».
Можно предположить, что с помощью подобных миниатюрных приборов может осуществляться не только контроль, но и регулирование деятельности человека.
Приведу пример известного биологам феномена управления чужой психикой, пример даже не просто управления, а полного подавления психики чужой волей. Этот феномен, несмотря на его «приземленность», показывает фантастические возможности воздействия на индивида и, кроме того, демонстрирует бесконечные глубины непознанного, раскрывающиеся перед человеком, способным на всю жизнь сохранить в себе удивление и любопытство.
В дальнейшем я буду все чаще обращаться к «обычным», земным необычным явлениям, то есть к фактам хорошо известным, но слабо поддающимся Оккамову истолкованию в рамках сегодняшних фундаментальных теорий.
В качестве примера предлагается микроскопический паразит — плоский червь-трематод, обладающий удивительным жизненным циклом и совершенно невероятным механизмом его обеспечения.
Всю свою жизнь трематод проводит в организме муравья, но размножается он в печени овцы. Оставляя в стороне вопрос о возможном эволюционном механизме выбора столь сложного и даже вроде бы надуманного жизненного пути, обратим внимание лишь на сложность задачи, которая встает перед трематодом, достигшим стадии размножения: из организма муравья он должен попасть в организм овцы; задача сложная, потому что овцы, как правило, муравьев не едят и специально за ними не охотятся. Для выполнения этой задачи трематод, достигший стадии размножения, проникает в мозг муравья «и вынуждает свою жертву вести себя самоубийственным образом: порабощенный муравей вместо того, чтобы оставаться на земле, взбирается по стеблю растения и, замерев на самом кончике листа, поджидает овцу».
То есть «можно с полным основанием сказать, что трематод «завладевает» телом своего хозяина и вероятность того, что инфицированного муравья проглотит овца, по-прежнему оставаясь малой, становится максимальной». Читателя, знакомого с кибернетикой, прошу представить себе непостижимое сочетание фантастической сложности процессов управления со сверхминиатюрным объемом, в котором эти процессы происходят.
А каковы могут быть возможности расы, овладевшей такими и намного более совершенными, технологиями управления? Касаясь мотивов такой деятельности, Р. Фаулер пишет: «…Чем больше мы стремимся понять мотивы Квазгаа и его спутников, тем дальше мы заходим в царство чистейшей загадки. Вся квинтэссенция связей со сверхразумными существами настолько необычна, так далеко выходит за рамки нашего настоящего и прошлого опыта, что нам не только трудно это себе представить, но даже отнестись к этому серьезно. Частично эту причину можно объяснить нашим ограниченным опытом общения с другими видами и формами жизни… Снова и снова Квазгаа указывал на человеческие несовершенства. И разве не может быть то, что посещающие нас пришельцы на самом деле межзвездные миссионеры?» Подобные мысли свойственны не только мечтателям. Доктор Карл Саган, ведущий специалист по вопросам внеземной жизни… совершенно откровенно заявляет: «Одним из главных побуждений для освоения новых земель было обращение местного населения в христианство. Можем ли мы в свете этого отрицать возможность внеземного евангелизма?» «О встречах третьего рода (контактах) сообщают по всему миру…
Если мы отнесемся к подобным случаям с полной серьезностью, то возникнет естественный вопрос: сколько же свидетелей в общей сложности было похищено НЛО? Сколько людей, подобно Бетти Андрейссон, «потеряли» несколько часов своего времени, сохранив всю информацию запертой в уголках подсознания до определенного времени? Бетти призналась; что чувствует себя «начиненной бомбой».
Вероятно, существуют и другие свидетели, хранящие в своем подсознании знания и послания, полученные от какой-нибудь внеземной цивилизации. Время, указанное для Бетти и многих других по всему свету, может быть, уже приближается. Что произойдет, если вся эта информация вдруг перейдет в сознание тысяч людей по всей планете? Чем это завершится? Не будет ли это последним актом для человечества перед грандиозным явлением НЛО третьего рода — открытым контактом пришельцев со всеми землянами?» Еще больше драматизирует ситуацию американский уфолог Джон А. Киль: «У нас нет способа узнать, как много людей в мире уже захвачены таким образом, так как они сами не должны помнить ровным счетом ничего из того, что с ними случилось. Точно так же у нас нет способа определить, в кого из нас уже заложена страшная и зловещая «программа», лежащая до поры до времени без дела в темных уголках нашего мозга. Предположим, что существует план захватить таким образом мысли миллионов людей, а затем в какой-то определенный час будущего одновременно нажать на спусковой крючок пробуждения спящих до этого мыслей. Не означает ли это, что наш мир неожиданно станет миром святых? Или же он станет миром вооруженных маньяков, стреляющих друг в друга с церковных колоколен?» Существует еще немало гипотез, ставящих целью объяснение либо природы феномена в целом, либо лишь некоторой части необычных явлений. Есть, как показано выше, гипотезы, пытающиеся определить, безотносительно к происхождению и физической природе НЛО и контактов, цели этой, как кажется, вполне разумной, хотя и не поддающейся анализу методами нашей логики, деятельности. Есть, кроме этих, очень непростых проблем, и проблемы крайне сложные, решение которых весьма затруднено даже на уровне гипотез. Это и проблема выбора очевидца НЛО или контактора: вопрос очень человеческий, поскольку всегда хочется знать — почему он, а не я… Побочным, кстати, эффектом проблемы выбора является посев обиды в академических кругах, обиды, произрастающей неверием: раз «оно» желает беседовать с шофером, а не со мной — академиком, то «его» вовсе как бы и не существует.
Обиды обидами, но единственное известное мне объяснение утверждает простую вероятность выбора перципиентов для опыта НЛО.
Статистический анализ дает достаточно хорошее совпадение между числом наблюдателей и контакторов в данной социальной группе и общим числом членов данной группы в обществе. Так ли это, может показать только более подробный анализ перципиентов НЛО по большему числу факторов.
Другой, не менее сложной проблемой может быть названа проблема содержания контакта. Случайное общение человека с чужим разумом всегда наталкивается на какую-то стену абсурда, нелогичности, даже какой-то анекдотичности, невозможности понять партнера, невозможности адекватно осознать подученную информацию.
Человек мечтает о контакте с инЫм разумом, с другой, пусть даже нечеловеческой расой, и на протяжении тысячелетии эти контакты происходят с пугающей регулярностью, но почему-то не оказывают на человечество никакого видимого влияния. Если в непонимании виновны только люди, то почему? Почему до нас так трудно достучаться? И способен ли вообще человек к решению одной из главных задач, поставленных перед ним Природой — установлению контакта с иным Разумом?
V. Контакты с сопланетянами
Стаяли звери
Около двери,
В них стреляли,
Они умирали…
«Сесть за работу мне долго мешал пес. Он чего-то добивался, то подсовывая голову в ладонь, то жалостно повизгивая, то и вовсе пытался прыгнуть на колени. Есть и пить отказался, и я так и не понял, что с ним приключилось одолело одиночество или болел живот…»
Не правда ли, знакомая картина? Конечно, профессиональный этолог или ветеринар растолкуют, в меру своего профессионального понимания, смысл такого поведения пса. Но насколько оно правильно, несколько это толкование будет адекватно действительным переживаниям животного? Насколько мы, люди, можем проникнуть в психологию животных? Взаимоотношения людей с животными, несмотря на весь пиетет, Который создало вокруг этих отношений искусство, на протяжении всей известной истории человека носят весьма прагматический, прозаический и лишенный всяких сложностей характер и основаны на произвольно постулированном превосходстве человека над остальным живым миром.
Не вдаваясь в тонкости очень сложной зоологической и ботанической классификаций, весь животный мир можно разделить по признаку отношений между человеком и животными. К первой из двух крупных категорий, образованных по этому признаку, относятся дикие животные, живущие как бы сами по себе. Среди них можно выделить хищников, представляющих прямую или косвенную опасность для человека. Их красотой и грацией можно полюбоваться в зоопарке или цирке — но не более, поскольку в силу потенциальной опасности, которую они представляют, люди предпочитают их уничтожать, что и делается с большим успехом. Кроме хищников есть еще очень милые, приятные зверюшки, на которых, в большинстве, также очень приятно смотреть, но их беда заключается в том, что они, попросту говоря, вкусны или обладают каким-либо имуществом, которым не, прочь поживиться человек шубой или рогами, или какими-нибудь удивительной красоты перьями, без которых человек вовсе уж и не чувствует себя человеком. По этой причине вышеуказанные зверюшки или, к примеру, рыбки подлежат полному и безоговорочному уничтожению.
Впрочем, и первая из названных категорий — хищники, хотя в большинстве своем и несъедобны, но также представляют определенный интерес для человека все теми же мехами, перьями и т. п.
Способы добычи необходимого для человека мяса, меха и т. п. никак не ограничены Гаагской Конвенцией о правилах ведения войны и подробно расписаны в специальной литературе, делая ее удивительно похожей на учебные пособия для коммандос. В качестве не самого яркого примера глубокого понимания человеком своих насущных потребностей можно упомянуть о том, что каракуль самого наивысшего качества обдирается с ягнят, вынимаемых из распоротых животов беременных овец. А одно из блюд китайской национальной кухни готовится из рыбы, жаренной в кипящем масле; для получения должного вкуса рыбу в кипящее масло опускают живой. Такая вот технология.
Еще одну категорию диких зверей представляют звери, главное для человека качество которых — несъедобность, — делает их предметом исключительно умиления, если они приятны на вид, или уничтожения, если их экстерьер или какие-либо привычки оскорбляют высокое эстетическое чувство человека.
Та же простота и непринужденность отличает отношения Венца Творения и со второй категорией животных — с одомашненными животными. Некоторому, не очень, правда, большому числу их торжественно присвоено звание «Друга человека» с получением совершенно тех же самых прав и привилегий, которые были гарантированы римским правом для рабов. Друг такого животного, именуемый в дальнейшем хозяином, может его купить, продать, утопить его детенышей, просто убить его самого или сделать из друга роскошную шапку себе или на продажу. Разговор с другом хозяин ведет исключительно на своем родном языке, ограничивая словарь десятком приказов.
Остальная часть домашних животных выращивается, как известно, просто для удовлетворения сугубо материальных потребностей, что до мельчайших деталей известно интересующемуся сельскохозяйственными проблемами читателю, хотя и здесь дело не обходится без удивительных обстоятельств.
Хозяйка чешет здоровенного хряка за ухом, приговаривая: «Ешь, Борька, ешь, поправляйся! Вот на Рождество, в аккурат, мы тебя-то и зарежем». И нанимает для этого дела стороннего мужика, а сама бежит со двора, поскольку «уж как я к нему привязалась — совсем как родной», а сторонний мужик к Борьке не привязался, а потому тычет его под лопатку ножичком и уходит со двора, провожаемый всхлипывающей хозяйкой, и уносит уговоренные деньги и шмат борькиного мяса.
И совсем уж относительно крохотно число зверей, которые в силу, видимо, их ужасающе тяжелой кармы подвергаются повседневному утонченному издевательству, именуемому цирковой дрессировкой или становятся объектом вивисекции. Последним, видимо, искупая на обычный человеческий манер образовавшийся легкий комплекс вины, люди иногда ставят памятники.
Я не хочу сказать, что нет примеров других взаимоотношений между людьми и остальным живым миром, но эти примеры крайне редки, единичны — я же попытался нарисовать обобщенную картину сегодняшнего состояния наших контактов. Именно контактов, так как это следует из приведенного выше определения этого понятия: «контакт между системами, или формами жизни, или цивилизациями можно определить как стремление одной системы к получению информации о другой системе, вне зависимости то того, имеет ли это стремление сугубо прагматический или неопределенно-познавательный характер». Итак, пробуя на вкус отбивную из партнера по контакту, мы получаем о нем информацию…
Эта мысль вызывает какой-то внутренний протест, вызывает ощущение неправильности и несправедливости исходной формулировки понятия контакта. Причиной этого дискомфорта является, как кажется, безличность, или, точнее, бездушие формулы, отсутствие в ней каких-либо морально-этических критериев, явно необходимых в любых определениях, относящихся к живым системам. Ведь согласно приведенному определению и громкий скандал, и разбойничье нападение, и мировая война могут считаться контактами.
Для исключения этого введем в формулировку контакта компонент, учитывающий как раз то обстоятельство, что рассмотрению подлежат живые системы, существование которых не должно нарушаться процедурой контакта. Следовательно, определение понятия контакта в третьем приближении может звучать так «контакт между системами, или формами жизни, или цивилизациями можно определить как ненарушающее целостность систем и окружающей их среды стремление… и т. д.» В этом определении, наверное, также немало подводных камней, но в этом приближении оно обладает полнотой, необходимой для целей дальнейшего рассмотрения.
Тем не менее в этом определении, как, впрочем, и в предыдущих, остается открытым вопрос о разумности сторон, вступающих в контакт, то есть о разумности самого контакта, что, собственно, и может явиться предметом решительных возражений против этих формулировок. Действительно, вот вы видите птицу, стучащую клювом в ваше окно. Она неразумна — так, одни рефлексы, — сомнений же в вашем разуме не может быть никаких. Вы разумны априорно, по определению: Гомо Сапиенс, Человек Разумный. Имеет ли место контакт в этом случае? Согласно твердо и раз и навсегда установленным теориям современной науки — нет; в соответствии с третьим приближением — да. Для того чтобы решить этот вопрос, необходимо хоть как-то разобраться в самом понятии разума, определить демаркационную линию, проходящую через живой мир. Собственно говоря, эта проблема давно уже решена: человек значит сапиенс, остальные — нет. Истинно и справедливо ли такое деление? Как оно возникло? На заре своей истории человек мало чем выделялся из животного мира. Он сражался с хищниками, убивая их и погибая сам от их зубов и когтей, охотился за добычей, которая служила ему пищей. В те далекие времена еще, быть может, только начинало возводиться громоздкое здание морали удивительной конструкции, которой при всей своей красоте, грандиозности и сложности построено на песке необязательности и зияет прорехами непоследовательности.
Один из этических кризисов, вызванных общей непоследовательностью моральной конструкции, возник именно тогда, когда человек, назвав животных «братьями своими меньшими», тем не менее продолжал этих своих братьев убивать и поедать. Возникла необходимость в идеологическом и моральном самооправдании, поскольку альтернатива, предполагающая отказ от мяса, не могла быть реализована в связи с национальными традициями многих народов. Дополнительным доводом является мнение диетологов о мясе как «основном источнике полноценных белков и о невозможности найти им полноценную замену». Следует, однако, заметить, что некоторые народы — в основном азиатские практически не употребляют в пищу мяса, о приемлемости чего, как и о движении вегетарианцев, уже на протяжении многих десятилетий идут нескончаемые споры.
Для оправдания своей двойной морали по отношению к «братьям меньшим» человеком был выбран другой путь — более привычный путь субъективизма по отношению к своей жертве, ее унижении, в оправдании любого насилия — как физического, так и морального, — своим превосходством над жертвой этого насилия. Благородные римляне считали все прочие народы варварами, крестоносцы шли покорять неверных, вся идеология колонизаторов была построена на презумпции неполноценности туземцев. Те же корни питали и достигший поистине апокалиптической мерзости и злодейства фашизм.
И совсем не в том дело, что истинные причины всех раздоров, войн и насилия были совсем другими. Важным было и остается оправдание собственной гнусности в глазах окружающих и, что, наверное, еще более важно, — в своих. И придумывали, и убеждали и себя и других в том, что варвары — грязные, что мусульмане — нечестивцы, а христиане — праведны, что арийцы имеют право на жизнь, а унтерменши — нет и т. д. и т. п.
Та же самая логика является базисной и определяющей отношения человека с животными, и венцом теоретических изысканий, обосновывающих немыслимое превосходство человека, стало учение И. П. Павлова.
Ко времени оформления этого учения в единую систему накопилось очень много факторов чрезвычайно сложного поведения животных, и человечество, к тому времени достигшее таких моральных высот, которые заставили его относиться с отвращением к каннибализму, желало научно убедиться, что гастрономические отношения с животным миром не являются некоторой разновидностью этого, уже преодоленного каннибализма.
Величие исторического процесса человечества как раз и состоит в том, что любая насущная потребность людей, как правило, имеющая весьма отдаленное отношение к добру — неминуемо реализуется.
Вспомним хотя бы историю создания атомной бомбы. Даже великий Резерфорд был убежден, что сие невозможно, ан нет: очень захотелось, и бомба была создана.
С той же неизбежностью появилось и учение И. П. Павлова, которое все-таки, несмотря на его естественнонаучное обличье, является по сути морально-этическим оправданием человека в его роли уничтожителя всего живого на Земле. Хищник из «Мира животных», спокойно поедающий серну перед объективом камеры и не ищущий оправдания этому в своем видовом превосходстве, по крайней мере не лицемерит, чем, кстати, и вызывает наше отвращение. Между тем стараниями в основном сентиментального и гуманного человека за последние 100 лет исчезло 75 видов млекопитающих, 600 видов обречено на вымирание. Под угрозой сейчас находится большинство оставшихся высших видов растений и животных. Те же из них, которых человек выбрал для удовлетворения своих потребностей в пище и сырье, давно уже гибридизированы и приспособлены к его нуждам. На них больше не распространяется закон естественного отбора и генетической эволюции. Последствия же селекции, производимой человеком, до сих пор неизвестны, и неясно, в какой степени одомашнивание и селекция снижают сопротивляемость к заболеваниям и паразитам.
Если бы это хоть кого-нибудь волновало, можно было бы говорить о планомерном геноциде, осуществляемом человеком в животном мире. А поскольку любой геноцид обязательно сопровождается пропагандой, направленной на создание мнения об объекте геноцида как о неполноценном существе, то учение Павлова как раз и выполняет роль такой пропаганды превосходства высшей человеческой расы. Вознеся человека до богоподобных высот и низвергнув животное в пропасть неразумности, учение Павлова возвело баррикады, по одну сторону которых оказался человек, по другую — весь остальной живой мир.
Для меня эта граница, проводимая между человеком и животными, всегда представлялась воплощением напыщенного и самовлюбленного антропоцентризма. Более того, нередки случаи, когда принадлежность к роду человеческому перестает быть предметом гордости и становится источником стыда. Я не согласен, когда говорят о чьих-то «зверствах» или, желая кого-то оскорбить, называют животным. Помимо того что подобные высказывания незаслуженно оскорбительны по отношению к животным, на что в конце концов можно наплевать: мы же цивилизованное, а значит, шовинистически настроенное человечество, — такие заявления по меньшей мере необъективны.
Наверное, более правильным будет называть это процветающее, прогрессирующее варварство, презрение к человеку и человеческой жизни, геноцид, равнодушие к экологии, маниакальную тягу к всеобщему взаимоубийству не зверством, а гуманизмом, как присущее только и исключительно человеку.
А. Кестлер, называя в качестве одной из таких параноидных тенденций обычай человеческого жертвоприношения, прослеживает его во всей истории человечества. От древних обитателей Скандинавии, от этрусков и ацтеков этот обычай складывался у самых разных цивилизаций, совершенно не связанных между собой, как проявление извращенной логики, к которой явно склонен наш биологический вид.
Австрийский этолог К. Лоренц доказывает, что способность человека к убийству себе подобных существ, относящихся к собственному биологическому виду, поистине уникальна.
Так где же все-таки, по мнению современных психологов, биологов, философов, пролегает та самая граница, что навеки разделила человека и животное? Заклинаниями, произнесение которых мгновенно ставит упомянутую уже границу, служат слова: «рефлекс», «язык», «инстинкты». Читаем у И. П. Павлова: «В развивающемся животном мире на фазе человека произошла чрезвычайная прибавка к механизмам нервной деятельности. Для животного действительность сигнализируется почти исключительно только раздражениями и следами их в больших полушариях, непосредственно приходящими в специальные клетки зрительных, слуховых. и других рецепторов организма. Это то, что мы имеем в себе, как впечатления, ощущения и представления от окружающей внешней среды как общеприродной, так и от нашей социальной, исключая слово, слышимое и видимое. Это — первая сигнальная система действительности, общая у нас с животными. Но слово составило вторую, специальную нашу сигнальную систему действительности, будучи сигналом первых сигналов. Многочисленные раздражения словом, с одной стороны, удалили нас от действительности, и поэтому мы постоянно должны помнить это, чтобы не исказить наши отношения к действительности. С другой стороны, именно слово сделало нас людьми…»
Итак, переиначивая Библию, можно сказать, что «в конце было Слово…» Значит, слово и явилось той границей, что навсегда отделила животный мир от человека. Но тогда куда же нам отнести глухонемого от рождение Герасима из «Муму»? Или слепоглухонемых от рождения детей, которые благодаря современным методам обучения хотя и остаются физически неполноценными, но в умственном отношении они становятся вполне разумными людьми, среди которых есть ученые? Если это все одни рефлексы, то давайте считать упомянутые методы обучения дрессировкой, а таких людей, в полном соответствии с учением Павлова, животными, со всеми вытекающими для них из этого последствиями…
А. И. Мещеряков, посвятивший всю жизнь воспитанию и обучению слепоглухонемых детей, пишет: «…экспериментально опровергается бытующая до сих пор идея о том, что человеческая психика рождается или просыпается только вместе с усвоением языка, речи. С нашей точки зрения, язык на первых порах лишь оформляет уже сложившиеся элементы человеческой психики, возникшие в актах предметно-практического поведения». Давно и неоднократно высказывались мысли о том, что при теснейшей всеобъемлющей связи мышления с языком в нашей психике, в аппарате головного мозга все же имеются и функционируют автономные системы — интеллект и язык.
В 1980 году Н. И. Жинкин серией экспериментов доказал, что мышление осуществляется в особой кодово-информационной системе, принципиально отличной от любого национального языка — средства общения. В этой связи интересны свидетельства многих авторов, рассказывающих о практике высоких йогов, свободно общающихся между собой, несмотря на незнание языка друг друга.
Теперь, в качестве примера, я хочу привести небольшую заметку, где автор демонстрирует образец трактовки поведения животных по Павлову. Заметка приводится почти полностью, с сохранением авторских кавычек: «Тщательное изучение жизни муравьев позволило выявить поразительное сходство общественной жизни человека и муравьев. Вот несколько примеров: только что родившиеся муравьи проводят свое детство в специальных «яслях» под надзором профессиональных «воспитателей», которые регулярно выводят малюток погулять за пределы муравейника. За больными ухаживают «врачи». Они ежедневно проводят профилактические осмотры, в случае необходимости, госпитализируют своих пациентов и даже оперируют их — ампутируют, например, поврежденные конечности. В Южной Америке обитают муравьи-«фермеры», которые засыпают землей трещины в стволах деревьев и засевают эти своеобразные поля различными культурами. В уборке урожая принимают участие все члены сообщества.
Некоторые муравьиные семьи используют для посевов участки вокруг муравейника. Собранные семена идут в пищу, а соломка — на строительные нужды. Существует у муравьев и церемония захоронения: «могильщики» относят усопшего на кладбище, расположенное неподалеку от муравейника, и предают его земле на глубине 2–2,5 см. Разумеется, здесь и речи быть не может о зачатках разума. По крайней мере, разума в нашем понимании. Большую роль в жизнедеятельности муравьев, по мнению, специалистов, играет сложная система врожденных инстинктов, чрезвычайно развитая у этих общественных насекомых».
Логично, видимо, предположить, что медведю-исследователю — если, конечно, ему придет в голову заниматься такими исследованиями — вряд ли покажутся осмысленными действия людей, работающих у конвейера или идущих в парадном строю: скорее, он придет к выводу о том, что это проявления «сложной системы врожденных инстинктов, чрезвычайно развитых» у этого двуногого млекопитающего.
Но однажды лед все-таки тронулся, и вот уже не столь одинок в своих, казавшихся ученому миру «дешевыми сенсациями, абсурдом», гипотезах Дж. Лилли, американский нейрофизиолог, еще в начале 60-х годов предположивший, что уровень интеллекта дельфина ничуть не ниже человеческого, а может быть, и выше; что дельфины обладают собственным языком, причем языком невероятно сложным. Исследователи определили, что при общении дельфины используют несколько сотен различных сигналов — примерно столько же, сколько слов мы используем при повседневном общении. Известно, что существуют определенные приемы, с помощью которых можно узнать, как устроена та или иная письменность. Аналогичный подход был использован при изучении графической записи звуковых сигналов дельфинов. Выяснилось, что сообщения дельфинов организованы примерно так же, как наша речь, но что эти сигналы — нечто большее по своему значению и информационному содержанию, чем наша лексическая единица языка слово. Иначе говоря, сигнал дельфина — что-то среднее между словом и фразой. Уже «установлено, что дельфины способны получать, обрабатывать и использовать информацию такого характера, которая выходит за реальные биологические потребности», Оставляя на совести автора цитируемой статьи туманное выражение «реальные биологические потребности», хочу отметить факт удивительного антропоцентризма, когда автор, собравший поразительные наблюдения, все же задает вопрос: «Зачем дельфину огромный, хорошо развитый мозг?» Автору, похоже, и в голову не приходит, что если нет забот о деньгах, автомобилях, ценах, экологических проблемах, телевизорах, наркомании, зубодолбежных станках, росте преступности, энергетическом кризисе и атомных бомбах, то мозги вовсе и не нужны. Неужели невозможно представить себе цивилизацию, ценности которой практически полностью воплощены не в создании и потреблении материальных ее плодов, а в мышлении и познании, в созидании сложнейших и изощреннейших философских и этических систем, в самопознании? Есть еще одно слово-заклинание — «труд», который, как известно, «создал человека». С этим не приходится спорить, но в еще большей степени, чем человека, труд создал человеческую цивилизацию — явление уникальное на Земле и, видимо, в наших окрестностях космоса.
И опять же труд, но в жизненно необходимой для существования расы мере, присущ не только человеку. Упомянем хотя бы тех же муравьев, чей труд к тому же является фольклорным примером для человека.
Не принято испытывать трудностей и при объяснении действий животных, не имеющих для них вроде бы никакой жизненной необходимости. Даже фантастически сложные игры ворон, о которых можно было бы написать огромную книгу, объясняются легко и просто чем-то вроде «обучения молодого поколения». Я хочу привести пример такой «внепрактической деятельности». К счастью, в первоисточнике эта прелестная история не была испорчена дидактическими разъяснениями.
Лесничий Том Бакли с Аляски, сидя перед телевизором в рождественскую ночь, вдруг почувствовал, что кто-то наблюдает за ним в окно.
Повернувшись, Бакли увидел голову огромного медведя. Не обращая внимания. на лесничего, медведь уставился на экран, где демонстрировались мультфильмы. Когда программа кончилась, медведь исчез в лесу.
Отодвигая границу разума, мы, естественно, хотим где-то остановиться, обрести потерянную было опору, потерянное превосходство, но факты, необъяснимые даже при помощи самых сильных заклинаний — таких, как «сложные инстинкты», отодвигают границу разума все ниже и ниже по лестнице зоологической классификации до тех пределов, где находятся странные существа — полуживотные-полурастения.
И вот — растения, в которых, как кажется, просто нет места даже для искры разума и эмоций. Тем не менее однажды нашелся человек, который усомнился в этом и продемонстрировал миру удивительные, сенсационные эксперименты. Этот человек Клив Бакстер, один из ведущих американских специалистов по детектору лжи, бывший в то время главой Исследовательского комитета Академии криминалистических наук, однажды решил на всякий случай проверить — есть ли эмоции у растений? Бакстер присоединил два электрода своего детектора, определяющего измерение электропроводности, к листу растения и опустил другой лист в чашку с горячим кофе. Никакой реакции.
«А что если огонь?» — подумал Бакстер, и в это время игла самописца резко пошла вверх. Бакстер продолжал опыты и в другом эксперименте, поставленном им: механизм, соединенный с датчиком случайных чисел, опрокидывал чашку с живой креветкой в сосуд с кипятком. Рядом стояло растение с наклеенными на лист электродами, замеряющими изменение электропроводности, которое регистрировалось самописцем. Этот опыт повторялся много раз, в том числе и ночью, когда все покидали лабораторию. И всякий раз была устойчиво зарегистрирована эмоциальная реакция, совпадающая по времени с гибелью креветки.
«Любопытная деталь: оказывается, растение постепенно «привыкает» к трагическим событиям. Например, интенсивность выброса кривой в опыте с креветкой падает после многократного повторения опыта. Растение не обращает внимания на бесполезную сто первую угрозу. Однако при смерти человеческих клеток (антисептик вводят в пробирку с культурой клеток) привыкания нет. Домашнее растение, видимо, чутко реагирует на болезнь хозяина и даже на изменение его настроения».
Так все-таки есть ли какая-либо особенность, кроме совершенно выдающегося типа цивилизации, которая отделяет человека от остального живого мира? Мне кажется, что главное отличие, по точному определению Р. Мерля, состоит в том, что «мозг дельфина столь же искушенный, как у человека, но контролируется добротой». Я думаю, что это относится не только к дельфинам, потому что основное качество, которое отличает человека от животных, — это его злоба. Злоба, чаще всего беспричинная, злоба, круто замешанная на самовлюбленности и эгоизме. Антропоцентристское учение Павлова, конечно, сыграло свою положительную роль: мы с удовольствием и не задумываясь особо, едим бифштекс, выламываем бивни у слонов и метким — прямо в глаз — выстрелом бьем белок. Но это же учение, как и любое другое, утверждающее чье-либо превосходство, стало одной из основных причин, порождающих бессмысленную злобу и жестокость человека, причиной его противопоставления всему живому на Земле.
У обезьяньего жилища в одесском зоопарке «экскурсоводы любят рассказывать трогательную историю о том, как обезьяна «усыновила» котенка. Но слащавая история — ложь. Молчаливое звериное царство знает, как все произошло на самом деле. Заметив злой нрав обезьяны, какие-то подонки забросили в клетку полуживого от страха котенка.
Они ждали кровавого зрелища. Обезьяна спрыгнула с настила, отнесла котенка в дальний угол — подальше от опасности — и дала корку хлеба».
И еще про зоопарк такая вот коротенькая заметочка: «На редкость доброй и заботливой оказалась обезьянка по кличке Йода из зоопарка Порт-Мейерса, Флорида, — она вынянчила около 50 котят, брошенных родителями на произвол судьбы. Йода окружила малышей трогательной заботой, ревностно охраняя их от всяких неприятностей».
Я не хочу чернить все человечество — все мы знаем примеры поразительного альтруизма, бескорыстия и самопожертвования самой жизнью во имя других жизней. Но из песни слова не выкинешь: были и костры инквизиции, и печи Освенцима, и одесский зоопарк тоже был. И поэтому с нашей, человеческой колокольни представляется какой-то дурацкой толстовщиной поведение черноморских дельфинов: сколько лет их безжалостно расстреливали, сдирали шкуры и вытапливали жир — а они, идиоты этакие, вместо того, чтобы из столь близкого каждому человеку священного чувства мести топить курортников сотнями, подплывают, играют с детьми, помогают обессилевшим пловцам и улыбаются, улыбаются, улыбаются…
Человек выше всего этого. Он мечтает о контактах со звездными братьями и плюет на братьев своих меньших, понимая контакт с ними лишь как потребление или насилие. Даже исследовательские, вроде бы делу контакта должные служить программы, и те являются одиозным воплощением идеологии высшей расы, идеологии дремучего антропоцентризма. Ученые, пытающиеся найти хоть какой-то контакт с животными, не представляют, за весьма редкими, счастливыми исключениями, другой основы для взаимопонимания, кроме как на своих собственных, человеческих началах. Сколько лет пытались научить дельфинов английскому языку? А бесплодное насилие над шимпанзе, которым столь же безапелляционно вдалбливали свою, человечью логику? И когда произошел прорыв, это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Убежденность в незыблемости границы между высшим и низшим оказалась сильнее. И весь спектр реакций научной общественности опять уложился в привычный диапазон от «не может быть!» до старой песни про рефлексы, подражание, дрессировку.
А в обезьяннике происходили удивительные вещи: американские ученые сделали попытку обучения обезьян языку глухонемых, и эта попытка увенчалась успехом. Они создали для детенышей обезьян условия, подобные тем, в которых живут и воспитываются человеческие дети глухонемых родителей. Работа, проводимая в течение нескольких лет, дала целый ряд весьма любопытных результатов. Число усвоенных слов, включая не только знаки предметов, но и некоторые абстрактные понятия, достигало нескольких сотен, и обезьяны довольно бойко объяснялись со своими учителями на языке жестов. Ученый мир, однако, выразил недоверие к этим результатам, выразившееся в обычном их толковании как имитации обезьяной тех слов и выражений, которые применял исследователь в разговоре с ней. После этой критики был поставлен необыкновенно интересный и остроумный опыт. В ходе эксперимента в одну клетку были помещены 13-летняя шимпанзе Уошу, уже обладавшая солидным словарным запасом, и десятимесячный детеныш Лули. В общении с ним Уошу использовала многие сотни слов, усвоенные за многолетнюю учебу. Руководствуясь какой-то непонятной логикой, Уошу сразу же стала обучать Лули слову «приходить». Сидя напротив Лули, Уошу сделала соответствующий жест и притянула детеныша к себе. Она повторяла с ним урок в течение пяти дней. Через неделю Лули, к изумлению исследователей, впервые использовал выученное слово.
Между тем Уошу продолжала обучение. Громкими криками она выражала чувство голода, подтверждая свое требование знаком «пища».
Лули сидел рядом и удивленно смотрел на нее. Уошу силой заставила его сделать знак, обозначающий «пища», поднеся его руку ко рту. Лули научился использовать и это слово. Ученик Уошу быстро делал успехи, и к трехлетнему возрасту его словарь составил 28, а еще через 2 года — 47 слов.
Много можно было бы еще рассказать о таких экспериментах и их впечатляющих результатах, однако на меня наибольшее впечатление произвел один грустный эпизод, который не планировался как эксперимент и который говорит о гораздо большем, чем все хитросплетение экспериментальных методик.
Вместе с Коко, одной из обезьян, прошедших обучение языку глухонемых, жила кошка — ее подруга, с которой у Коко была нежная и теплая дружба. Однажды кошка заболела и ее перевели в другое помещение, где она умерла. Когда Коко на языке жестов сообщили об этом, она заплакала…
Общение может быть налажено и с существами, которые, как считается, стоят намного ниже наших ближайших родственников — обезьян — на лестнице классификации. Есть интересное сообщение о краснохвостом попугае Алексе, живущем в Падуанском университете, Италия. Вопреки распространенному мнению о «попке-дураке», Алекс, которого этолог И. Паперберг за 6 лет обучил основам общения с человеком, знает названия более 50 предметов. Он умеет попросить любой предмет или отказаться от него.
Итак, сознание, разум, эмоции оказываются вовсе не уникальным явлением и на Земле. Они обычны и обыденны, как облака, дождь, смена дня и ночи, зимы и лета. «Природа не роскошествует множеством причин», и разум того или иного свойства, разум несопоставимый, разум, измерение которого не допускает ступеней и степеней, царит на Земле. Вообще, разум как явление, по-видимому, относится к той категории, внутри которой невозможны никакие доступные для нашей логики сравнения, и человеку необходимо учиться принципиально новому для него способу оценок — без сравнения и сопоставления. Сейчас мы оцениваем чужой разум со своей, человеческой точки зрения и сравниваем его со своими, веками выработанными критериями, что приводит порой к выводам прямо-таки странным.
Однажды, например, некий аналитик поразил мир занятной теорией, заявив, что самое умное домашнее животное — это гусь, поскольку гуси реже других животных гибнут под колесами автомобилей. Комментарии здесь, я думаю, излишни…
Я понимаю, что все сказанное выше в какой-то, быть может, весьма незначительной степени отражает моральный аспект наших взаимоотношений с животными и что читатель вправе задать вопросы иного, материального плана: «А сам-то автор чем питается? Ведь если следовать его, автора, рассуждениям, то мы только тем и занимаемся, что едим интеллектуальных кур и мыслящих коров? А если идти за автором еще дальше, то получается, что мы поглощаем умную картошку? Ведь так и вегетарианство становится неприемлемым. Чем же можно заменить «единственный источник полноценного белка?» У меня нет ответов на эти вопросы. Хотя, быть может, решение этой проблемы, пусть пока только в теоретическом и экспериментальном плане найдено и заключается в разработке и производстве синтетической пищи, ведь синтез белка уже не является каким-то экзотическим лабораторным процессом и в определенной степени приобрел уже промышленные масштабы. Что же касается гастрономических свойств и качеств синтетической пищи, то и здесь достигнуты некоторые успехи — можно упомянуть и получаемую уже в коммерческих количествах черную икру или успешные работы по «гастрономизации» искусственного мяса.
По странному и не раз случавшемуся в истории человека совпадению возникновение морально-этического аспекта какой-либо проблемы немедленно сопрягается с вовсе, казалось бы, не связанным с ним экономическим, материальным аспектом. Яркий пример этому вершится на наших глазах. Появляется еще один могучий фактор, способный стимулировать работы по производству синтетической пищи, — стремительный рост населения Земли. В настоящее время население планеты увеличивается в среднем примерно на 70 миллионов человек в год. Прогнозы показывают, что в 2000 году число людей на Земле составит около 7 миллиардов человек. В 2050 году эта цифра возрастет до 15 миллиардов. Число колоссальное, но уже сейчас количество голодающих на Земле превысило полмиллиарда, что сегодня еще может быть объяснено царящей в мире социальной несправедливостью и неравноправным международным экономическим порядком. Однако рост населения в будущем может привести к тому, что традиционное сельское хозяйство окажется несостоятельным в обеспечении всех будущих жителей Земли продовольствием даже при наличии справедливого распределения.
Пока же искусственной пищи нет, да и что-то не очень аппетитное звучит в этих словах — синтетическая пища, и ситуация остается прежней: высокообразованный интеллектуал, всем своим воспитанием подготовленный к убийству, берет многозарядный карабин и лупит контактера промеж рогов. Ведь на его стороне классики: и Тургенев, и Хемингуэй, и многие другие певцы бессмысленного убийства, поэтизировавшие его и превратившие в утонченное, романтичное и извращенное удовольствие. Как прекрасен чудесным ясным солнечным утром катящийся в своем последнем прыжке подстреленный заяц, как красива, как похожа на натюрморты знаменитых фламандцев алая кровь на черных перьях глухаря, как могуч настоящий мужчина, в спортивном азарте убивший самую большую рыбу, как великолепен предсмертный рев расстрелянного тигра и какими стеклянными и отчужденными становятся его глаза, какая изумительная картина, когда целая шайка пикадоров, матадоров и прочих оров под рев обезумевшей от восторга смерти толпы тиранит, терзает и убивает ни в чем не повинного быка. Какие страсти! Какие эмоции! Какое геройство! Какие люди! А зверье дурное, оно считает человека добрым и идет, бывает, с нуждой своей к человеку за помощью. И так редки примеры этой помощи, этого понимания и сострадания в человеке, что пишут о них газеты, как о снежном человеке, в рубрике «Это надо же!».
Вот несколько таких трогательных историй.
В больницу небольшого финского городка позвонили из лесничества и попросили прислать врача, чтобы помочь раненому. Приехавший в лесничество хирург увидел сидевшего на земле возле дома лесника огромного бурого медведя. В задней лапе у него торчала большая острая щепка. Оказалось, что медведь сам приковылял к леснику, надеясь на людскую помощь. Хирург вытащил занозу, очистил и промыл рану, забинтовал лапу. Во время этой операции медведь ни разу не дернулся. Когда все было закончено, медведь лизнул врачу руку и исчез в чаще.
Иногда благодарность животных за помощь носит материальный, а потому, с нашей точки зрения, еще более осмысленный характер. В годы Великой Отечественной войны партизанский связной, шедший по лесу, нос к носу столкнулся с медведем, который, как и в финском случае, протянул лапу с занозой. Человек вытащил занозу и забинтовал лапу. Медведь скрылся, но на этом история не завершилась. Когда через некоторое время связной опять шел той же дорогой, он увидел того же медведя, который держал в передних лапах колоду-улей. Он поставил улей перед человеком и ушел в лес.
Чрезвычайно сложными отношениями характеризовался конфликт между людьми и обезьянами в восточной провинции Сьерра-Леоне. Причиной конфликта послужило совершенно мирное желание двух итальянских зоологов оказать медицинскую помощь детенышу бабуина, которого нашли в джунглях в тяжелом состоянии. Обнаружив пропажу, десятки бабуинов отправились на его поиски. К ним присоединились шимпанзе. На четвертый день они отыскали дом, где остановились итальянцы и, дождавшись ночи, совершили опустошительный набег на него. Однако животных постигла неудача — зоологи накануне переехали в другой городок для оказания хирургической помощи малышу-бабуину. Стая раздосадованных обезьян ворвалась в соседний дом, на глазах у перепуганных родителей похитила семимесячного ребенка и скрылась в джунглях.
Разобравшись в причинах гнева животных, местные жители разыскали зоологов и попросили их отнести обезьянку на то место, где они ее нашли. Через два дня инцидент между людьми и животными был окончен. Живого и невредимого ребенка нашли на обочине дороги, а в знак своих мирных намерений обезьяны оставили рядом с ним большую связку бананов.
Рассказы о таких происшествиях в большинстве своем имеют хорошо заметный подтекст некоторого самодовольства и самолюбования, столь свойственных человеку: как же, что случись — идут на поклон к Царю Природы! Но, увы, это совсем не так. Это, к сожалению, редчайшие случаи, когда человек еще воспринимается как часть Природы, в которой все взаимосвязано всеобщим симбиозом, иногда, видимо, просто по инерции, включающим в себя человека. Представления о живом мире как о непрерывной кровавой битве страдают некоторой примитивностью и носят явный отпечаток высокомерного снобизма; но Природа не столь проста, и межвидовой симбиоз далеко не самый сложный вид взаимодействий в живом мире.
Работники нью-йоркского зоопарка однажды утром обнаружили пропажу крупного орангутана. Впрочем, вскоре его нашли в ближайшем парке. Но на следующее утро обезьяна исчезла вновь. После тщательных поисков орангутана обнаружили там же. Один из сотрудников решил раскрыть тайну бегства. Целую ночь просидел он в укрытии неподалеку от вольера, где обитали обезьяны. Утром он увидел, как знакомый орангутан вынул из тайника банан и подошел с ним ко рву, отделяющему вольер от луга, где паслись лоси. Орангутан остановился на берегу и стал размахивать бананом. На этот призыв с противоположного берега приплыл крупный лось. Обезьяна забралась ему на спину, без проблем форсировала водную преграду и большими прыжками пустилась бежать в ближайшую рощу, предварительно отдав банан лосю.
Совершенно обособленно в проблеме контакта между людьми и живым миром положение «маугли», как благодаря знаменитой сказке Редьярда Киплинга называют детей, попавших тем или иным образом в звериную стаю и воспитанных ею. Таких случаев немного, они вызывают большой интерес и сразу приобретают широкую известность.
Вот один из последних случаев в газетном изложении: «Год назад во влажных тропических лесах Уганды нашли мальчика, который, по заключению врачей, прожил в них несколько лет. Его возраст можно определить лишь приблизительно: 4–7 лет. Ребенок, которого назвали Робертом, по-видимому, находился на попечении обезьян-бабуинов: когда его обнаружили, передвигался на четвереньках. Ходить, стоять прямо или сидеть для него затруднительно, самое удобное для него положение — на согнутых ногах. Роберт срывает с себя одежду, издает плачущие звуки, не реагирует на обслуживающий персонал и других воспитанников детского дома, куда его поместили. Ест только сырые овощи и фрукты, жует траву, ветки. Врачи затрудняются сказать, сможет ли он привыкнуть к жизни людей».
«Иногда он ведет себя, как животное. Вряд ли он станет когда-нибудь нормальным человеком, — считает один из сотрудников, ухаживающих за Робертом», — сообщается в другой газете.
Безотносительно к проблеме контактов можно отметить, что случаи с маугли, по-видимому, являются веским доводом в бесконечном споре по поводу соотношения между благоприобретенными и врожденными чертами психики человека. Все же, видимо, среда, воспитание, обучение играют гораздо более существенную роль, нежели врожденные качества — особенно на самых ранних этапах становления человека. Родиться человеком — этого еще мало, и окружающая среда обкатывает, подтягивает, чаще — подрезает под общий стандарт того, чье имя в дальнейшей своей жизни должно звучать гордо. Маугли — это уже не люди, и переделать то, что заложено в их раннем детстве стаей, если и не невозможно, то бесконечно трудно. Это, по-видимому, ненамного легче, чем очеловечить воспитанием того же бабуина из стаи Роберта.
Наверное, благородны попытки ученых, стремящихся вернуть маугли к людям — но насколько они справедливы и правомочны? Трагедия маугли заключается в том, что физиологически они люди и всегда будут париями в стае: они никогда не смогут бегать и сражаться за добычу, как волки, или прыгать по ветвям, как обезьяны; и в то же время пока не найдено путей перевоспитания маугли. Они третья цивилизация, попавшая, как между молотом и наковальней, между двумя человеческой и звериной — цивилизациями. И несмотря на то, что до сих пор никто, насколько мне известно, не делал попыток узнать что-либо у маугли о жизни зверей, я, честно говоря, не знаю, вправе ли мы это делать, насколько морально оправдано такое вмешательство, такой контакт, такое знание.
Человек сосуществует на планете с миллиардами других живых существ, и ему предстоит научиться сосуществовать с ними и относиться к ним не только как к источнику пищи и сырья. «Мы не знаем, как взаимодействовать с другими видами, и не хотим пока этого».
Свою способность и готовность к контакту с негуманоидами и негуманоидными цивилизациями мы уже достаточно хорошо показали на Земле, и похоже, что эта наша неспособность к контактам хорошо известна во Вселенной, поскольку практически все контакты с чужим разумом, происходившие во все времена, были контактами с гуманоидными существами — в этом, видимо, заключается уступка закоренелому человеческому антропоцентризму, его поискам «двух ушей, двух глаз…»
Какие же причины обусловили эту поразительную человеческую неконтактность, априорное недоверие к чуждому и непонятному? Какие свойства человека определили его превентивную подозрительность и враждебность? Являются ли эти свойства биологической характеристикой человеческой расы или они характеризуют только человеческую цивилизацию?
VI. Контакты с собой
Возлюби ближнего твоего, как самого себя.
В поисках причин неконтактности человека необходимо, по-видимому, попытаться понять возможности человеческой расы к. установлению внутренних контактов, контактов между отдельными индивидуумами — способности человека открыто и откровенно общаться с себе подобными. Очевидно, и не требует доказательств утверждение о том, что если отдельные существа расы не способны устанавливать и поддерживать между собой контакты, связь, коммуникацию, предполагающие открытый обмен информацией со взаимным использованием однозначно определяемых контактирующими сторонами символов и логики, то такая раса тем более не сможет общаться с существами другой расы.
Люди разговаривают между собой, читают письма и книги, написанные другими людьми, любят друг друга или, по крайней мере, говорят, что любят. Казалось бы, есть обмен информацией, есть контакт, есть общение. Но дело обстоит не так просто и не так восхитительно лучезарно, как уверяют оптимисты-маршевики с их «сплочением в едином строю». К тому же оказывается, что мало где человек так одинок, как в едином строю.
Невозможность полной духовной близости, существование стены непонимания между людьми — эта стена может быть толще или тоньше, она может быть совсем тоненькой, но она есть всегда, — и стремление разрушить эту стену, понимать других и быть понятым ими — вот одно из самых главных противоречий человеческого существования. Человечество мечтает о звездных далях, о встречах с иным разумом, но здесь, на Земле, люди не могут найти дорогу даже друг к Другу.
Человек одинок, его связи с другими людьми условны и эфемерны, — и в этой своей беде он ищет опоры и поддержки, ищет человечную систему мировоззрения. На протяжении многих веков люди надеялись найти опору в религии, где, собственно, и родились такие понятия, как «душа», «родство душ», деление на духовное и материальное.
Душа и духовная жизнь, евангельская мораль — что ж, это были неплохие находки. Но они изначально разрушались и были в конце концов разрушены материализмом. Но не материализмом как философской системой, признающей и понимающей как единственную и единственно приемлемую для человека картину мира, где нет ничего, кроме фантастически многоцветного и радостного многообразия материи, а «материократией, господством сытой гастреи», ибо в этой самой гастрее, в желудке, которому подчинена вся деятельность человека, места для души не осталось. И естествознание сказало свое категорическое «нет». «Нет» — духу, «нет» — душе, «нет» — духовной жизни.
Пришедшая на смену религии как системе мышления — и, надо сказать, довольно-таки малоубедительной системе, — наука попросту игнорирует человека, игнорирует проблемы его духовной жизни, игнорирует его стремление к разрушению стены отчуждения и преодолению собственного одиночества. Наука расчленила человека сообразно своим классификациям, и нет в ее специализациях места для человеческой души. Человек стал объектом бездушного анализа, но не синтеза, и тем утратил свое единство и единение со Вселенной.
Для анатомов человек есть комбинация костей, мышц, внутренних органов и т. д. и т. п., для биохимиков — самовоспроизводящаяся химическая система, для социологов — рабочая сила или потребитель, для демографов — житель и т. д. В стане психологов, должных, по определению, изучать душу, то есть, казалось бы, именно то, что так необходимо для человека, — царит многовековой идейный разброд, причиной которого во многом является то пикантное обстоятельство, что психология — «одна из весьма развитых экспериментальных отраслей знания — все еще не может определить, какую реальность она изучает, что является ее предметом как фундаментальной науки». Даже для философии нового времени человек стал безразличен: современные философы или те, кто называет себя философами, оперируют не менее чем народами, классами, социальными группами.
Сегодня науку не интересуют такие иррациональные и эфемерные категории, как индивидуальность человека, его рождение и смерть, ужасающее одиночество его жизни, его душа, его мечты и надежды.
Только великое и рационально непостижимое искусство вот уже многие сотни лет рождается и умирает вместе с каждым человеком, радуется его радостям и страдает вместе с ним, восхищается его величием и ужасается его мерзости. И это великое, человеческое искусство кричит, вопиет в тоске об одиночестве человека, о его обреченности, о невозможности преодоления этого одиночества. Петрарка, Шекспир, Бах, Гендель, Гете, Шиллер, Бетховен, Пушкин, Достоевский, Толстой, Чехов, Рахманинов, Булгаков полны сожаления о несбывшемся и несбывающемся. Они скорбят о неосуществимости на Земле Великой Любви, о невозможности близости совершенной и абсолютной.
Да, есть дружба и есть любовь — но и друзья, и любовники понимают, чувствуют, что за самой величайшей близостью, нежностью, как отвратительная куча асфальта в веселом весеннем лесу, скрывается отчужденность, невозможность полного нераздельного слияния, полного понимания, полного родства человеческих душ. «Вам Хорошо, вы одиноки, — сказал мне Хассе. Что же, и впрямь все отлично, — кто одинок, тот не будет покинут. Но иногда по вечерам это искусственное строение обрушивалось и жизнь становилась рыдающей стремительной мелодией, вихрем дикой тоски, желаний, скорби и надежд.
Вырваться бы из этого бессмысленного отупения, бессмысленного вращения этой вечной шарманки — вырваться безразлично куда. О, эта жалкая мечта о том, чтобы чуточку теплоты, — если бы она могла воплотиться в двух руках и склонившемся лице? Или это тоже самообман, отречение и бегство? Бывает ли что-нибудь иное, кроме одиночества?.. Нет, иного не бывает. Для всего иного слишком мало почвы под ногами», — писал один из самых пронзительных поэтов одиночества Э. М. Ремарк.
И нет никакой разницы в том, когда и где страдали и творили Великаны: «до» или «после», «там» или «здесь», потому что одиночество — это есть внутреннее свойство человека — и дай бы Бог, только сегодняшнего — и больше ни от чего и ни от кого не зависит, кроме самого человека. Я знаю, что со мной в первую очередь согласятся люди близкие и преданные друг другу, искренне и глубоко любящие друг друга, ибо они, как никто иной, знают цену достигнутого взаимопонимания и близости и вместе с тем ее неискоренимую и непоправимую незавершенность, неполноту и иллюзорность. Мир полон прекрасных и добрых людей, понимающих всю тщету надежд на преодоление собственного одиночества, на поиски Абсолюта, и потому ищущих хотя бы совсем немногого: «Хорошо бы где-нибудь отыскать людей. Для начала просто людей — чистых, выбритых, внимательных, гостеприимных. Не надо полета высоких мыслей, не надо сверкающих талантов. Не надо потрясающих целей и самоотвращения… Не нужно еще, чтобы они были принципиальными сторонниками или противниками чего-нибудь. Не нужно, чтобы они были принципиальными противниками пьянства, лишь бы сами не были пьяницами. Не нужно, чтобы они были принципиальными сторонниками правды-матки, лишь бы не врали и не говорили гадостей ни в глаза, ни за глаза. И чтобы они не требовали от человека полного соответствия каким-нибудь идеалам, а принимали и понимали бы его таким, какой он есть…»
Человек, Раздираемый Противоречиями — вот определение, которое можно дать нашему биологическому виду. С одной стороны — тоска по общению, по общности, никогда не реализуемое стремление к Абсолюту духовной близости, стремление найти хотя бы одного, много двух друзей и любимых. Другую же сторону человеческой натуры представляет отчужденность, некоммуникабельность, ложь и непонимание даже самого себя, своих желаний и целей, ведущее к формированию отвратительного и гнусного мировоззрения, картины мира, где не остается места ни для кого, кроме самовлюбленного, напыщенного индивида. Этот суперэгоцентризм выливается в формы омерзительного отношения к другому человеку, к его душе и жизни.
Да, человеческие контакты многообразны; и Фархад и Ширин, и Орфей и Эвридика, и Ромео и Джульетта, и другие примеры великой любви были и есть. И дарят они отсвет необыкновенной близости своих душ всем живущим. Но есть и сотни миллионов людей, загубленных в земных войнах, сожженных на кострах, сгнивших заживо в темницах, замученных волею и по прихоти других людей ведь и это было и есть, и это тоже человеческие контакты. Это омертвляющее презрение к чужой жизни, как зловонное облако, висит над миром, оно овладевает людьми, оно вселяет беспричинную, а потому вдвойне гнусную злобу в отдельные существа расы, также именуемые тем самым словом, которое должно звучать гордо. И вот «молодой парень, недавно окончивший ПТУ, пьяный полез в женское общежитие льнокомбината, бывшие там в гостях кавалеры-«химики» не пускали молокососа. Завязалась драка. Парню набили морду и отправили домой, баиньки. Он же решил за это убить первого встречного. Первым встречным оказалась молодая женщина — красавица, на шестом месяце беременности, с успехом оканчивающая университет в Москве и на каникулы приехавшая в Вейск к мужу. Пэтэушник бросил ее под насыпь железной дороги, долго, упорно разбивал ей голову камнем.
Еще когда он бросил женщину под насыпь и прыгнул следом, она поняла, что он ее убьет, просила: «Не убивайте меня! Я еще молода, и у меня скоро будет ребенок…» Это только разъярило убийцу.
Из тюрьмы молодчик послал одну-единственную весть — письмо в областную прокуратуру с жалобой на плохое питание. На суде в последнем слове бубнил: «Я все равно кого-нибудь убил бы. Что ли я виноват, что попалась такая хорошая женщина?..»
…Мама и папа — книголюбы, не деточки, не молодяжки, обоим за тридцать, заимели троих детей, плохо их кормили, плохо за ними следили, и вдруг четвертый появился. Очень они пылко любили друг друга, им и трое-то детей мешали, четвертый же и вовсе ни к чему. И они стали оставлять ребенка одного, а мальчик народился живучий, кричит дни и ноченьки, потом и кричать перестал, только пищал и клекал.
Соседка по бараку не выдержала, решила покормить ребенка кашей, залезла в окно, но кормить уже было некого — ребенка доедали черви.
Родители ребенка не где-нибудь, не на темном чердаке, в читальном зале областной библиотеки имени Ф. М. Достоевского скрывались, имени того самого величайшего гуманиста, который провозгласил, прокричал неистовым словом на весь мир, что не приемлет никакой революции, если в ней пострадает хоть один ребенок…
…Еще. Папа с мамой поругались, подрались, мама убежала от папы, папа ушел из дома и загулял. И гуляй бы он, захлебнись вином проклятым, да забыли родители дома ребенка, которому не было и трех лет. Когда через неделю взломали дверь, то застали ребенка, приевшего даже грязь из щелей пола, научившегося ловить тараканов — он питался ими. В Доме ребенка мальчика выходили — победили дистрофию, рахит, умственную отсталость, но до сих пор не могут отучить ребенка от хватательных движений — он все еще кого-то ловит…» — это пишет В. П. Астафьев в своем «Печальном детективе».
Вот еще. На судебном процессе в одном из городков Подмосковья подсудимыми были две молодые девушки-медсестры из городской детской больницы. Эти девушки были весьма изобретательны и рукодельны. Они искусно вскрывали ампулы с наркотиками — и у детей бывают такие болезни, что им приходится давать наркотики, — содержимое продавали, а в ампулы наливали воду и запаивали.
Я не хочу анализировать историко-социальные причины этого презрения и ненависти человека к человеку, чудовищного непонимания, принимающего чудовищно извращенные формы — эти причины исследовались, и всегда безрезультатно: идеологи, анализирующие и одновременно в слепом восторге превозносящие исповедуемую ими модель, всегда, в конце концов, обернувшись к стану своих адептов и последователей, обнаруживали все ту же взаимную ненависть, презрение и злобу. Но отрицая влияние социальных причин, я не могу согласиться с тем, что взаимная отчужденность, шопенгауэровская «война всех против всех» предопределены чисто биологической конструкцией человеческой расы и непреодолимы извечно. Что же это — утрата бывших когда-то обычными биологических механизмов открытого общения? Или тяжелый, трудный, но неизбежный этап эволюции на пути к их обретению? И в чем причина человеческой отчужденности и непонимания, ведущих к безразличию и враждебности? Одна из, быть может, далеко не самых главных, носящих, если можно так выразиться, чисто технический характер, причин, породивших взаимную человеческую отчужденность, заключается в том, что устройство механизма общения человека, его интеллекта допускает возможность наличия у индивидуума скрытой, недоступной для распознавания другими информации. Сегодняшний разум человека не имеет никаких биологических ограничений на выработку и передачу заведомо ложной информации. Здесь важно разделить биологические и моральные ограничения, ибо моральные запреты на ложь, содержащиеся во всех, практически без исключения, морально-этических системах, не меняли и, к сожалению, не меняют пропорций между ложью и правдой в человеческом общении. Более того, широко известные дефиниции вроде «святая ложь» или «ложь во спасение» окончательно размывают и без того нечеткую моральную границу.
Мы привыкли ко лжи, как к дыханию, и сама мысль о возможности жизни без секретов, без возможности лгать, о жизни «всех на виду у всех», жизни «в аквариуме» кажется нам отвратительной, ужасной и невыносимой. Попробуйте прожить хотя бы день, говоря только правду! Я думаю, что к концу этого дня вы начнете меня разыскивать, и совсем не для того, чтобы выразить свою благодарность за этот совет.
Ложь порождает отчужденность. Но сама ложь возникла не на пустом месте и является в значительной степени порождением нашей знаменитой Второй Сигнальной Системы, павловского «сигнала сигналов» — человеческого языка, который стал предметом нашей безудержной гордости и самодовольства, как признак, выделяющий человека из Всего живого. Но эта наша пресловутая гордость, наш язык обладает такой поразительно низкой информативностью, которая заставила бы подозревать прямой злой умысел конструктора этой убогой системы, если бы таковой существовал. Человеческий язык создан как будто специально для того, чтобы затруднять общение, и одной из причин этого является физический принцип передачи информации между людьми. Не рассматривая как вторичное по отношению к речи знаковое общение, остановимся на передаче информации речью, то есть на акустической информации. Этот вид передачи основан на модулировании или наложении смыслового сигнала на какой-либо волновой процесс, распространяющийся в окружающей среде и тем самым доступный для получения адресатом. В значительной степени упрощая, можно представить процесс формирования человеческой речи как модуляцию простого, монотонного звука, издаваемого горлом, по тону и длительности отдельных импульсов-звуков при помощи языка в соответствии с командами от головного мозга. Эти колебания демодулируются и распознаются сознанием адресата, что и является, в общем, процессом принятия информации.
Подобный же процесс происходит, например, и при радиопередаче. Столь же упрощенно можно представить радиопередатчик состоящим из двух основных частей — генератора так называемой электромагнитной несущей частоты и преобразователя акустических колебаний в электромагнитные — микрофона. Электромагнитные колебания акустической частоты модулируют несущую частоту, и этот смешанный сигнал подается на антенну, откуда излучается в пространство. В приемнике происходит обратный процесс выделения электромагнитного сигнала звуковой частоты и подача его на электромагнит динамика, который, колеблясь, воспроизводит прозвучавший у микрофона звук.
Отсюда следует первое, и весьма существенное ограничение, налагаемое этим способом общения на информативность человеческой речи, частотный диапазон которой расположен в областях значений около трех-пяти тысяч колебаний в секунду (3–5 килогерц), то есть для коммуникации используются минимально возможные частоты, которые могут генерироваться объектом с размерами человека. Из теории информации известно, что чем выше частота сигнала, тем больше скорость передачи сообщений, тем выше информативность передаваемого сообщения в единицу времени. Степень адекватности передаваемого и принимаемого образа в зависимости от частоты можно продемонстрировать на примере телевидения. Известна закономерность, согласно которой несущая частота всегда должна быть выше частоты модулирующего, информативного сигнала. Эта закономерность позволяет для передачи речи использовать так называемые длинные радиоволны с частотой до 150 кГц. В принципе возможно использование и более низких частот, однако это связано с некоторыми техническими трудностями, на которых нет смысла здесь останавливаться. Передача же телевидением движущегося изображения заставляет использовать исключительно ультракоротковолновый диапазон с частотой несущего сигнала не ниже 30 МГц. Отсюда мы можем сделать вывод о практической невозможности передачи речью информации, полностью соответствующей передаваемому образу за более или менее приемлемое время.
В качестве примера можно сопоставить речь комментатора футбольного матча с тем, что вы видите своими глазами на экране телевизора или сидя на трибуне стадиона. Естественно, слушая комментатора, вы можете составить некоторое представление о том, что происходит на поле, но лишь в той степени, в какой вы вообще знакомы с игрой и насколько у вас развито воображение. Человеку же, никогда в жизни не видевшему футбол, понять что-либо из рассказа комментатора будет просто невозможно.
Разумеется, наш футбольный комментатор может растолковать смысл происходящего и человеку, не знакомому не только с футболом, но и вообще С земной жизнью, — но насколько сложившееся у того впечатление будет соответствовать истинной картине игры и сколько это займет времени? Очень приближенный и чисто формальный расчет показывает, что для того чтобы рассказать о футбольном матче продолжительностью 90 минут с информационной полнотой, соответствующей показу На экране телевизора, необходимо около 250 лет непрерывной, ни на секунду не прерываемой речи.
Человеческий язык иероглифичен и передает до предела упрощенные понятия. Произнося любое слово, например «земля», я передаю только понятие, которое требует дальнейших и порой весьма затруднительных пояснений. При всем при том человек, которому я адресую сказанное слово, все равно будет вынужден создавать образ «земли» исходя из собственных представлений, иногда ничего общего не имеющих с передаваемым словом-символом.
В реальной жизни однако вроде бы ничего страшного не происходит: все говорят, и как будто бы понимают друг друга. Больше того, мы восхищаемся мастерским описанием, например, природы, сделанным писателем. Говоря о художественном образе действующего лица какого-либо произведения, мы зачастую употребляем слова «как живой».
И все же основную работу, и работу непрерывную и очень непростую ведет сам читатель, сам получатель речевой информации. Идет постоянная обработка ее в сознании, отыскиваются аналогичные стереотипы, проводится сравнение и выборка образов, которые, как кажется каждому отдельному человеку, в наибольшей степени отвечают переданному слову-символу, более точное определение которого может потребовать, в пределе, бесконечного времени. Известно, например, что у эскимосов для описания снега существует большое количество терминов, учитывающих разные состояния снега. Но и это богатство определений не исчерпывает и не может исчерпать бесконечное разнообразие разновидностей снега, в описании которого в принципе возможно учитывать и цветовые, и физико-механические, и химические, и кристаллографические, и многие другие характеристики его.
Слова не имеют точечного значения, являясь, по сути, описаниями некоторого множества, и адекватность восприятия слова-символа весьма проблематична и в полной мере зависит от восприятия, от культурной среды, к которой принадлежит человек, и определяется набором шаблонов-стереотипов, с которыми сопоставляется услышанное. Разумеется, это не представляет никакой опасности до тех пор, пока разговор идет, во-первых, между представителями одной культуры и об объектах и явлениях, относительно которых имеются общепринятые в данной культуре стереотипы и, во-вторых, о вещах, скажем, достаточно безобидных, вроде обсуждения просмотренного кинофильма. Но как только начинается «принципиальный» спор, а 99 % принципиальных споров — это утверждение приоритетов стереотипов столкнувшихся сторон, или речь заходит о вещах, жизненно важных, либо считающихся таковыми, и если к тому же встречаются представители разных культур — а разные культуры представляют не обязательно европеец, например, и японец: разные культуры сосуществуют не то чтобы в одном городе, а даже в одном доме — недостаточность и неопределенность языка проявляется в полной мере и может привести к самым грозным последствиям.
Положение усугубляется наличием на Земле множества языков, и само это множество к тому же прекрасно иллюстрирует многозначность слов-символов, используемых человеком. Выбранное, например, наугад в англо-русском словаре слово «брейк» может иметь следующие значения: отверстие, трещина, пролом, прорыв, перерыв, пауза, тире-многоточие, разлом, разрыв отношений, обмолвка, внезапное падение цен, большое количество, шанс, возможность, расслоение жидкости, геологический разрыв, боксерский термин и, наконец, танец. И это не говоря уже о том, что как глагол слово «брейк» имеет еще добрых полсотни значений.
Отсутствие полной идентичности смысла сказанного или написанного на разных языках очень точно подметил И. Р. Пригожин, одну из последних своих книг написавший на английском языке: «Мы считаем, что каждый язык позволяет по-своему, несколько иначе, чем другие, описывать объемлющую нас реальность».
Еще одним существенным недостатком человеческой речи является совершенно ничтожный словарный запас любого, даже самого современного и богатого языка. С большими усилиями и ценой многолетнего труда собрав архаизмы и диалектизмы, специалисты-языковеды в результате представляют словари современных языков, насчитывающие до трех-четырех сотен тысяч слов. Обычно же в повседневной речи используется, как правило, на два порядка меньше: недаром считается, что для того чтобы читать иностранную газету, больше чем достаточно пяти тысяч слов. Можно ли говорить об адекватности такого языка многообразию окружающего мира? Эта откровенная неопределенность и недостаточность языка послужила причиной рождения так называемого языка науки, представляющего собой великое множество разнообразных языков и диалектов, на которых говорят большие и малые племена и народности физиков, химиков, физхимиков, биохимиков, биологов, генетиков и многих, многих других. Появление научного языка, имеющего целью придание определенности и однозначно трактуемой корректности естествознанию, не привело, однако, к заметным успехам во взаимопонимании: научные племена и народности, зачастую использующие одни и те же слова в совершенно несовпадающих смыслах, все меньше и меньше понимают друг друга, что можно рассматривать, хотя бы чисто формально, как одну из причин, способствующих все большей специализации и дифференциации науки и, как следствие, все большему удалению от единой системы, от синтеза знаний.
Проблемы, возникающие при строительстве здания современной науки, из-за складывающегося и все более усиливающегося семантического разнообразия все больше напоминают трудности, возникшие перед строителями Вавилонской башни, и не исключено, что аналогией этой можно объяснить усиливающиеся сегодня в науке кризисные явления и тенденции.
Вот что пишет о языке науки Эрвин Шредингер: «…теоретическая наука… представители которой внушают друг другу идеи на языке, в лучшем случае понятном лишь малой группе близких попутчиков, — такая наука непременно оторвется от остальной человеческой культуры; в перспективе она обречена на бессилие и паралич, сколько бы ни продолжался и как бы упрямо ни поддерживался этот стиль для избранных, в пределах этих изолированных групп, специалистов».
Отсутствие точного смысла слов, неопределенность и неочевидность высказываний, сложность выделения истинных утверждений послужили причиной лингвистических и логических исследований языков, истоки которых прослеживаются в незапамятные времена в Индии, Китае, Греции.
Основы современной логики были заложены древнегреческими мыслителями, однако уже они в своих работах отразили то недоумение и разочарование, которое вызвал в них анализ логических конструкций. Наиболее известные формулировки этих логических затруднений, носящие название апорий Зенона, отражают трудноразрешимые проблемы, связанные с противоречиями между данными наблюдений и опыта и их мысленным анализом.
Например, в апории «Дихотомия» (разделение на два) говорится о том, что движущееся тело, прежде чем пройти весь путь, должно пройти половину этого пути, а еще до этого — четверть, одну восьмую и т. д. Поскольку процесс такого деления бесконечен, то тело вообще не может начать двигаться, либо движение его никогда не окончится.
Зеноном Элейским был сформулирован целый ряд таких логических противоречий, среди которых известные «Ахилл и черепаха», «О множественности вещей», «Стрела» и другие.
Широко известно утверждение о разрешимости этих парадоксов в рамках анализа бесконечно малых — этим обстоятельством, свидетельствующим о несомненном торжестве науки, очень любят поражать студентов-первокурсников профессора математики. Дело, однако, обстоит не столь ясно и просто, и современные исследования подобных парадоксов выявили относительность и противоречивость математических описаний реальных процессов движения, необоснованность претензий на изоморфизм, или равенство явлению, таких описаний, и пока что ни один из формализованных способов анализа и разрешения противоречий, выявленных в апориях, не может претендовать на общепринятость.
В качестве еще одного примера можно привести знаменитый средневековый парадокс о цирюльнике: в деревне жил только один цирюльник, который брил всех, кто не брился сам. Кто брил цирюльника? Решение этого парадокса, принадлежащее Б. Расселу, заключается в исключении из условия задачи слова «всех», поскольку это слово делает вопрос бессмысленным и ответа на него нет. Но можно ли считать изменение условия задачи ее решением? Логическая недостаточность естественных языков может считаться одной из причин разработки языков формализованных. Формализация, отображающая результаты мышления в точных понятиях или утверждениях, предполагает установление однозначного соотношения смысла и имени. Другим обязательным условием для построения формализованных языков является использование аксиоматического метода, предполагающего принятие без доказательств некоторого, ограниченного числа утверждений, или аксиом, из которых получаются все утверждения теории.
Наиболее развитыми формализованными языками являются математика и формальная логика. Математика, построенная на сравнительно небольшом числе исходных постулатов, оказала огромное влияние на развитие естествознания, на формирование самого мировоззрения современного человека и, в решающей степени, на создание и развитие человеческой технической цивилизации, которая, по сути дела, целиком основана на развитом и изощренном математическом аппарате. Современное выделение так называемых точных наук предполагает использование, включение в структуру наук математического аппарата, что обеспечивает, как принято считать, максимально точное знание.
Однако, несмотря на всю практическую силу и колоссальный теоретический потенциал современной математики, никогда не прекращались попытки анализа достаточности и правомочности ее аксиоматического базиса. Еще в прошлом веке работы Лобачевского и Римана, усомнившихся в очевидности одной из основных аксиом евклидовой геометрии — о параллельных прямых, — привели к рождению математики «пространств», весьма частным случаем которой является евклидово пространство.
С другой стороны, постоянно следовали попытки представления математики в виде полностью замкнутой и непротиворечивой формализованной системы, то есть разрешения той проблемы, которую в форме шутливого парадокса представил Рассел: математики обычно говорят так — если верно то, то верно и это; таким образом, математики никогда не знают, о чем они говорят, и верно ли то, о чем они говорят. Тем не менее, появившиеся в начале нынешнего столетия работы Рассела и Уайтхеда, а также Гильберта были последними попытками обоснования математики путем ее полной формализации: эти программы оказались невыполнимыми.
В 1931 году Куртом Геделем была доказана знаменитая теорема о неполноте достаточно богатых формальных систем и о невозможности доказательства непротиворечивости системы с помощью средств, формализуемых в этой системе. Тем самым теорема Гёделя утверждает принципиальную невозможность полной формализации научного знания: если формализуется достаточно богатая содержанием теория, то она не может быть полностью отображена в формальной системе — в полученной теории всегда остается невыявленный, неформализуемый остаток. Это несоответствие и выражается обычно в обнаружении неразрешимых в рамках данной формальной системы предложений, имеющих форму антиномий или парадоксов. Теоретически преодоление этих трудностей возможно путем создания новых формальных систем исчисления — метасистем, или метатеорий, более богатых, чем предшествующая или исследуемая система. В соответствии с теоремой Гёделя, метатеория порождает новые парадоксы, для разрешения которых необходимо построение еще более содержательной теории — и так до бесконечности, никогда не достигая, впрочем, абсолютной полноты.
Еще более сложна ситуация в науках неточных. Их широкая аксиоматика, многозначность и неопределенность отношений смысл — имя, богатая терминология делают эти науки принципиально неформализуемыми методами современной науки. Некоторая видимость прогресса, достигнутая в формализации таких, ранее сугубо описательных наук, как биология или экономика, вызвала было волну оптимизма и веры во всесилие формальных методов, которая довольно-таки быстро спала, сменившись разочарованием.
Причин тому можно назвать несколько, но основной, видимо, следует считать то огрубление, упрощение, искажение истинной картины явлений, которое свойственно всем известным методам формализации. Точные науки описывают мир механический, мир точных и неизменно повторяющихся траекторий, и не имеет значения, описывается ли движение математической точки или конгломерата точек-индивидуальностей, которые описываются среднестатистически, что, кстати, используется и в методах социологических исследований. В качестве примера растущих со сложностью системы проблем, связанных с формализацией, можно назвать уже упоминавшиеся попытки И. Р. Пригожина распространить аппарат разработанной им теории самоорганизации на биологические системы.
В рамках наук, занимающихся изучением подобных систем, проводятся операции с символами, не имеющими однозначного смысла. Кроме того, аксиоматическая база таких наук основана на значительном числе постулатов, к тому же носящих зачастую конвенционалистский характер, то есть опирающихся на общепринятые в той или иной общности людей культурные или национальные стереотипы и традиции. Доводом, считающимся, кстати, самым сильным в пользу принятого в данной естественнонаучной и мировоззренческой системе набора постулатов, является «практический опыт человечества» и «здравый смысл». Ценность подобных доводов, наверное, сомнительна: когда-то «здравый смысл» свидетельствовал в пользу гипотезы плоской Земли…
Бездоказательность аксиоматических утверждений имеет не только чисто теоретические следствия, но очень часто приводит к трагическим результатам. Вся история Земли прямо-таки насыщена примерами применения принятой с давних пор и, к сожалению, бытующей и сейчас методики доказательств «огнем и мечом» превосходства постулатов одной религии над другой: религиозные мракобесы и изуверы, ведя за собой темные толпы обманутых людей, вдалбливали и продолжают вдалбливать в самом прямом смысле этого слова в головы друг друга свои идеи, считая их единственно правильными. И подобная борьба характерна не только для религии, ибо, как сказал один удивительный писатель, «и в миру не терпят тех, кто подвергает сомнению основополагающие учения, ведь любая идеология претендует на обладание конечной истиной».
История философии, например, хотя и не изобилует обильными кровопролитиями, но, тем не менее, являет собой ту же картину тысячелетних попыток доказательства принципиально недоказуемого.
Отбросив шелуху десятков, а может быть, и сотен всевозможных «-измов», каждый из которых отражает воззрения такого же числа философских школ и направлений, нетрудно заметить, что многовековую борьбу этих школ можно свести к спору об истинности одного из двух основных постулатов материализма и идеализма. Разница в исходных постулатах этих направлений и составляет суть так называемого «основного вопроса философии», то есть вопроса о первичности и вторичности духовного и материального, об их соотношении, — и все развитие философии представляет собой борьбу материалистической и идеалистической аксиом. Эта борьба совершенно объективно отражает ощущение человеком материального мира и своей практической деятельности в нем, с одной стороны, и удивление и восхищение перед самим собой, перед своей способностью мыслить, абстрагировать, перед непостижимостью и почти очевидной нематериальностью своей духовной жизни.
Собственно говоря, эта двойственность и явилась причиной возникновения самых разнообразных философских течений, стремившихся отразить дуализм ощутимого, вещественного материального мира и его кажущейся противоположности удивительного духовного мира. Эта же двойственность и послужила причиной того, что в чистом, монистическом, поляризованном виде материализм и идеализм весьма мало популярны.
Одним из полюсов философских представлений человечества является самая крайняя разновидность идеализма-солипсизм, который утверждает единственность существования духа, сознание которого порождает весь окружающий мир: «… Все — единое Я, это Я — мировое Я…» — говорится в «Упанишадах». Точка зрения весьма, кажется, странная — но только на первый взгляд. Тщательный анализ показывает, что система мировоззрения, построенная на этом постулате может быть совершенной и неуязвимой: в качестве примера модели такого логически неуязвимого построения можно назвать прекрасную новеллу С. Лема о профессоре Коркоране.
Но солипсизм, как и любое другое идеалистическое учение, представляет собой серьезную идеологическую опасность для людей деятельных, для людей, ставящих перед собой практические задачи. Идеализм отрицает деятельность, он противоречит деятельности любого рода и, наверное, поэтому подавляющее число людей является если и не идейными, то, по крайней мере, стихийными материалистами, и, тем самым, располагается ближе к другому полюсу философских представлений человечества — материализму. Основные трудности материализма заключаются в поисках статута духовного, ибо определение сознания как «продукта (?) особым образом (?) организованной (?) материи» ровным счетом ничего не говорит о природе этого самого «продукта», что, как уже говорилось выше, приводит к серьезным трудностям в психологии. Эти трудности носят все же частный характер — неопределенность же «продукта» движет современных философов-материалистов в сторону дуализма, что существенно тормозит как развитие теории познания, так и само познание. Другой, более частной причиной этого тщательно скрываемого дуализма является ставший уже почти инстинктивным страх перед крайне левой формой материализма, тем, что называют вульгарным материализмом, подразумевая под этим, видимо, то приятное обстоятельство, что истинно правоверный материализм имеет утонченный характер.
В качестве основного источника современного дуалистического материализма используется, к великому сожалению, книга В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», откуда берутся и бесконечно тиражируются цитаты о первичности и вторичности, об идеальном и материальном. Не удостаивается лишь вниманием, цитированием и комментариями одно место в этой книге, кажущееся мне одним из узловых, где Ленин прямо говорит, что противопоставление идеального и материального «не должно быть «чрезмерным», преувеличенным, метафизическим, это бесспорно… Пределы абсолютной необходимости и абсолютной истинности этого относительного противопоставления суть именно те пределы, которые определяют направление гносеологических исследований. За этими пределами оперировать с противоположностью материи и духа, физического и психического, как с абсолютной противоположностью, было бы громадной ошибкой».
Мы знаем, что аксиомы недоказуемы, и это, казалось бы, обрекает философию на бесконечное продолжение спора, начавшегося тысячелетия назад. С другой стороны, также известно, что аксиомы недоказуемы лишь в рамках существующей теории и могут быть разрешены методами теории более высокого порядка метатеории, — включающей в себя данную теорию как подмножество. И такая метатеория обязательно появится — гарантией тому весь ход развития познания, и можно, наверное, даже предвидеть, что современные идеализм и материализм войдут в эту невообразимую метафилософию как частные случаи, подобно тому, как пространство Евклида является всего лишь одним из частных и весьма тривиальных случаев общей теории пространств.
Эти очень краткие и упрощенные замечания о борьбе философских школ ни в коей мере не следует рассматривать как попытку дать какую-либо оценку этим шкалам, чем внести посильный вклад в их стародавнюю борьбу. Мне лишь хотелось показать на этом кажущемся очень ярким примере несовершенство аксиоматического метода мышления, его роль как одного из факторов, ведущих к дифференциации людей и возникновению взаимной враждебности.
Вопрос об истинности аксиомы, помимо доказательства ее в теории более высокого порядка — метатеории, — решается также методом нахождения интерпретаций, при котором система, построенная на некотором наборе аксиом, считается истинной, если она реализуется в какой-то практической области. По-видимому, данный метод имеет ограниченное применение, являясь, по сути, применением известной максимы: «Практика — единственный критерий истины», что позволило сторонникам одного из современных философских течений выдвинуть принцип верифицируемости научного знания, согласно которому истинность любого утверждения может быть установлена единственно путем сопоставления с чувственным опытом. Принцип верифицируемости лишает познавательного значения научные утверждения, непосредственно не проверяемые опытным путем. Но вне зависимости от чьего-либо желания современная, все более узкоспециализирующаяся наука построена в значительной степени на доверии, на вере. Ученые, работающие в разных, невзаимопересекающихся областях, вынуждены верить друг другу. Если вы, например, ботаник, то картину строения атома вы обязаны принять на веру, ибо для того, чтобы проверить истинность предлагаемой модели, вы должны будете, забросив свою любимую ботанику, стать физиком-атомщиком.
Обычно научное сообщество декларативно отвергает саму возможность принятия на веру той или иной системы знаний, забавным примером чего может служить рассказываемая как анекдот одна старая, бывшая ли в действительности или вымышленная история о неких высокообразованных французских аристократах, один из которых, забыв доказательство какой-то теоремы, поручился честным словом дворянина в том, что вывод верен. Его коллеге не оставалось ничего, кроме как поверить на слово. Казалось бы, очень смешно, но на вере построена вся современная система образования, на вере основаны все межотраслевые взаимоотношения в науке, и, приняв на веру результаты исследований генетиков, Э. Шредингер, физик-теоретик первой звездной величины, написал свою удивительную книгу. Мы принимаем на веру любое утверждение, если оно предваряется словом «научное». Мы, подобно тому французскому дворянину, искренне верим, когда нам рассказывают о теории зашнурованной Вселенной, о стрингах или об одиннадцатимерном пространстве нашего мира — ведь процент людей, способных воспринять последовательно весь ход построения и доказательства столь сложных математических абстракций, по-видимому, не так уж и велик.
Без веры наука мертва, и это прекрасно понимали и не боялись высказывать великаны науки. Такова эйнштейновская «вера в рациональную природу реальности», «вера во внутреннюю гармонию нашего мира». О том же говорил Резерфорд: «Каждая наука проходит стадию, когда за недостаточной достоверностью знания ученые вынуждены заменять доказательства и опровержения верой и неверием».
Наука — дело ума и рук человеческих, и потому иррационально и самонадеянно ее стремление к сверхобъективности, к отделению от общечеловеческой культуры, от людей с их достоинствами и недостатками, красотой и мерзостью, любовью и ненавистью, жизнью и смертью. Да, во все века были ошибки, были эксперименты и теории, которые никуда не вели, — и они являлись результатом и злого умысла, и недобросовестности, и обычных человеческих заблуждений: с сегодняшней точки зрения знание любой предыдущей эпохи можно объявить ложным и антинаучным. Только без лженауки Аристотеля и Птолемея не было бы науки сегодняшней. Страшны не ошибки и заблуждения. Страшна нетерпимость, желание утвердить свою точку зрения, свои концепции любой ценой, хотя бы при помощи костров или директивных указаний — сколько грустных примеров тому хранит история науки. Страшна мономания, параноидальная замкнутость на любимой гипотезе, когда в научном споре не ищется истина и не слышен оппонент. Да, в конце концов, и знания, сообщенные вам, — это никогда не есть истина, они лишь суть последовательные приближения к истине, и если раньше Вселенная обращалась вокруг Земли, то теперь сама Земля смиренно вращается вокруг Солнца; если раньше тепловые процессы осуществлялись переносом флогистона, то сейчас само это слово звучит как забавный анахронизм и свидетельствует о заблуждениях «этих древних»; если раньше метеориты были «отменены» специальным решением Парижской академии наук, то сейчас их существование вроде бы никем не подвергается сомнению.
Однако причины исключения флогистона из физических теорий в корне отличны от истории признания метеоритов. Если гипотеза флогистона оказалась ненужной после появления новых теорий, возникших как обобщение многочисленных и воспроизводимых опытов, то метеоритика завоевала свое место под солнцем науки совсем по-иному — путем постепенного роста числа субъективных и невоспроизводимых сообщении о наблюдениях. Это сопоставление раскрывает некоторую, как кажется, слабость и необязательность провозглашаемого в качестве абсолютного принципа воспроизводимости результатов научных исследований.
Согласно этому принципу, существование каких-то фактов признается научным сообществом лишь при возможности опытного воспроизведения. Здесь, видимо, скрыто нарочитое смешение фактов, относящихся к сфере опыта, с фактами из сферы наблюдательной. Мы можем, нагревая лед, регулярно воспроизводить превращение его в воду, но воспроизвести по желанию северное сияние, извержение вулкана или падение метеорита мы, увы, пока не в силах. Очевидно, что еще более сложен вопрос о воспроизводимости наблюдаемых явлений для объекта каких-либо экспериментов или внешних воздействий с неизвестной мотивировкой — как пример можно рассматривать объекты психологических или социологических исследований или одну из гипотез, объясняющих НЛО, как многовековой эксперимент над человеком.
Аксиоматическое мышление характерно не только для научных систем, для систем познания. Все бытовые, социальные, экономические, государственные системы в значительной степени построены на принятии отдельными людьми или отдельными группами людей моральных, юридических, национальных, идеологических и пр. стереотипов, то есть тех же аксиом. Эта система мышления, являющаяся характерным признаком человеческой расы, базируется к тому же на весьма несложной логике, основой которой служит принцип однозначно принимаемого решения при минимальном числе альтернатив, обычно равном двум. Дискретный дуализм человеческого мышления отражен в языке, одной из основных частей которого являются антонимы: мир-война, любовь-ненависть, добро-зло и т. д. и т. п.
Бесспорно, в языке есть немало оттенков, нюансов, но любой человек, принимая решение, «стремится к ясности», к выбору однозначному, лишенному эмоций и нюансов. Простой вопрос: многие ли способны оценить человека по всей совокупности его качеств, не стремясь в душе свести все его многообразие к примитивному — плохой или хороший? «Дискретная логика и принцип счета вынуждают нас предполагать число признаков конечным и давать названия каждому из них. Отсюда появляется весьма сомнительная возможность отчленять одни признаки от других — прием, называемый абстрагированием. Движение по ступеням абстрагирования ко все более общим признакам считается единственным путем познания истины, между тем как это движение есть путь, уводящий от истины — не случайно все абстрактные конструкции, именуемые философскими системами, взаимно противоречивы, хотя базируются на одной и той же логике. Шаг за шагом погружаясь во мрак по ступеням абстракций, теряя связь с реальным миром, философские системы постепенно утрачивают ориентировку и доходят до того, что в тупиковой точке этого движения на бессмысленный, наверное, вопрос о первенстве материи или духа дают диаметрально противоположные ответы. Логика, основанная на «да» и «нет», вынуждает человека всегда и везде прежде всего проводить границы между различными явлениями, различными градациями одних и тех же явлений и различными комплексами признаков предметов, причем из-за слабости этой логики границы эти прочерчиваются весьма хаотично, нелогично даже с точки зрения человеческой логики».
Мир вероятностен и включает в себя человека, но сам человек стремится описывать его средствами дискретной, целочисленной и безэмоциональной логики, отбирая тем самым только явления, имеющие стопроцентную вероятность, и пренебрегая явлениями маловероятными, которые по одному по этому считаются сомнительными.
Что ж, такой подход прекрасно служил и пока еще служит прагматическим, материальным устремлениям человека — на нем построено все великолепие достижений современной науки. Но эта же наука, бездушная и отдаленная от человека и от природы, породила и нейтронную бомбу, и чудовищные генетические исследования, и экологический кризис — предвестник экологической катастрофы, — может ли быть сегодня эта чаша плевел уравновешена полезными плодами науки? «…Опрокидывая барьеры, наука подменяла наш мир качества и чувственного восприятия, мир, в котором мы живем, любим и умираем, другим миром — миром количества, воплощенной геометрии, миром, в котором, хотя он и вмещает в себя все, нет места для человека. Так мир науки — реальный мир — стал отчужденным и полностью оторванным от мира жизни. Наука не в состоянии не только объяснить этот мир, но даже оправдаться, назвав его «субъективным», — пишет Александр Койре.
Куда мы идем и где выход? Неужели человечество обречено, сожрав без остатка родную планету, задохнуться в собственных отбросах? Возможны ли иные альтернативы развития человечества, кроме безудержного, бесконечного потребления и бесконечной войны друг с другом и с природой, последовательно и неуклонно ведущей к закономерному концу? Альтернативы существуют, и все они более или менее известны. Со всей определенностью можно сказать единственное — человечество как оно есть сегодня в пещеры уже не вернется и не наступит золотой пасторальный век в духе руссоистских утопий. Возврат «в поля и леса», к чему призывает часть критиков технического прогресса и технической цивилизации, возможен только насильственный и только для части человечества, вернее, для его остатков — тех, кто чудом ли выживет в кошмаре самой последней войны, уцелеет ли после грядущих невиданных эпидемий, или научиться дышать тем, во что постепенно и очень быстро превращается земной воздух.
Человечество идет и должно идти вперед, и важно — а сегодня необыкновенно важно, — не ошибиться в выборе дальнейшего пути, на котором по-прежнему путеводной звездой, лоцманом в этом тяжелом, но таком многообещающем пути будет наука, — но наука новая, не какая-то новая научная дисциплина, специализирующаяся на спасении человечества, а новое мировоззрение, новая система естествознания, включающая в себя как неотъемлемый и обязательный элемент человека, рассматривающая его как элемент Космоса и как микрокосм.
«…Коль скоро допущенная нами ошибка осознана, мы могли бы острее ощущать те явления вокруг нас, которые ранее были вынуждены игнорировать из-за одностороннего пристрастия к физической науке, могли бы более чутко реагировать на росток, пробивающийся сквозь обломки рухнувшего здания причинности, с большим вниманием относиться к стечению событий, включить паранормальные явления в нашу концепцию нормальности и отдавать себе ясный отчет в том, что мы живем в «стране слепых», — говорит Артур Кестлер.
Эти пока еще слабые ростки нового внушают оптимизм, надежду и веру в будущее человека. Процесс становления нового идет почти незамечаемый массами людей, занимающихся известным своим делом — перегрызанием друг другу глоток из-за куска хлеба, достатка, еще большего достатка и все большего и большего достатка. Но появляется и растет число людей, понимающих, что счастье не в драке за рыбьи головы у пирса, людей, ищущих духовность в мире, где духовность, казалось бы, изжита, где нет ничего важнее сиюминутных меркантильных интересов, в мире, которым, как кажется, управляет древняя формула одного из Людовиков: «После меня хоть потоп!» Процесс нового Возрождения почти незаметен, и пытливые взоры людей, ищущих надежду и опору своей пробуждающейся духовности, плохо видны за блеском безразличных и алчных глаз, и такой зыбкий, такой неустойчивый мир, над которым висят не один — множество дамокловых мечей общей военной погибели, экологической катастрофы, истощения природных ресурсов при стремительном росте населения Земли, и ужасающее, потому что становится нормой, сползание в бездну аморальности, когда вокруг буйствует расцветшая махровым цветом преступность всех масштабов, когда наружу выползают и множатся отвратительные людские пороки. Но так было всегда: «…в эпохи глобальных катастроф цивилизации выплескивают на поверхность бытия всю мерзость, все подонки, накопившиеся за столетия в генах социума».
Человеческая цивилизация как система подошла к точке бифуркации — точке перелома в кривой своего развития, «где система как бы «колеблется» перед выбором одного из нескольких путей эволюции… и небольшая флуктуация может послужить началом эволюции в совершенно новом направлении, которое резко изменит все поведение… системы». Эти «колебания», эта неустойчивость цивилизации уже хорошо ощутимы, и люди начинают переоценивать и переосмысливать свои взгляды на мир, на играемые ими роли. Основным признаком этой переоценки становится изменение миропонимания, ведущее к коренным переменам в науке. «Не будет, по-видимому, преувеличением сказать, что наш период допустимо сравнивать с эпохой греческих атомистов или Возрождения, когда зарождался новый взгляд на природу», — пишут И. Пригожин и И. Стенгерс. Человечество стоит на пороге каких-то коренных изменений в своей судьбе. «В последние десятилетия все чаще рождается мысль, что человечество достигло какого-то важного рубежа и оказалось на перепутье. Впервые с тех пор, как христианский мир шагнул в свое второе тысячелетие, над миром, по-видимому, действительно нависла реальная угроза неминуемого пришествия чего-то неотвратимого, неизвестного и способного полностью изменить общую судьбу огромных масс людей. Люди чувствуют, что наступает конец какой-то эпохи в их истории», — говорит А. Печчеи.
Необходимо, конечно, заметить, что процесс обновления, перехода к новому способу мышления нельзя понимать как происходящий одномоментно, подобно вспышке молнии, мгновенно освещающей всех и все; и это не будет картина, подобная обещанному Страшному суду: «И вострубил первый ангел…» — это всего лишь красивая поэтическая метафора. Переделка человеческого мышления, мировоззрения всегда происходит медленно, но грядущая может быть еще более длительной и мучительной — ведь меняется не только взгляд, или система взглядов на окружающую природу, мир, Вселенную, — человек будет вынужден по-иному взглянуть на самого себя, что намного сложнее.
Вот уже две с лишним тысячи лет звучит призыв древнего мудреца: «Человек, познай себя!», но «трагедия современного разума «разгадавшего загадку Вселенной» как раз и состоит в том, что одну загадку он заменил другой загадкой самого себя» — и решение этой загадки и составляет суть нового этапа познания.
Человек двойствен, как и все во Вселенной, как и сама Вселенная, и об этом хорошо знали древние мыслители: инь и ян, ад и рай, двуликий Янус добра и зла — элементы, из которых она состоит сама, природа тщательно перемешала в душе человека, где самым причудливым образом соединяются страсть к разрушению, деградации и стремление к созиданию, росту, совершенствованию.
В этике человека добро и зло относительны и субъективны, и великое множество моральных систем, реализующих эту относительность и потому взаимно исключающих друг друга и в то же время демонстрирующих их удивительную гибкость и возможность самых невероятных адаптации, воспринимается как некий мировой закон, как безысходность и тупик всех споров и разногласий. Представления о добре и зле в различных этических системах являются, по сути дела, теми же самыми аксиомами, принимаемыми на основании «практического опыта человечества», «здравого смысла» — понятий, очевидно, переменных и зависящих от исторических, демографических, социальных, национальных, гастрономических и Бог знает от какого еще множества других факторов. И как невозможно строго доказуемое разрешение спора между материализмом и идеализмом, так и в рамках отдельных, не рассматриваемых как бы «сверху» этических систем, невозможно разрешение моральных аксиом.
Мы с отвращением судим о морали каннибалов, определявших достоинство человека по числу съеденных им врагов, нас поражает восточный фатализм, победивший даже инстинкт самосохранения, следствием чего является полное пренебрежение к собственной жизни, и точно так же нас потрясают убийцы всех масштабов, презирающие жизни чужие, но у нас нет никаких положительных доказательств, которые позволили бы утвердить правильность и единственность исповедуемой нами морали. Сколько бы мы ни говорили о существовании единого кантовского «нравственного чувства во мне», об идеальной — для нас — морали, которую мы считаем единственно достойной человека, общечеловеческой и которой, впрочем, мы и сами придерживаемся до поры до времени, — и профессионал-убийца, и людоед, и буддийский святой вряд ли согласятся с нами и поймут преимущество любых других моральных норм. Относительность и субъективность добра и зла, моральных ценностей — вот самый тяжелый и в то же время самый важный и необходимый для разрешения нарождающейся новой наукой вопрос.
Всегда на протяжении всей истории человечества живет мечта о мире, где царит добро. В поразительной поэтической форме эта мечта выражена в загадочном древнем, уже тысячелетия занимающем умы людей удивительном пророчестве: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло». Но такого Бога нет, а потому человек должен сам становиться богом своих детских снов — добрым, справедливым, милосердным и всемогущим, и стать таким человеку поможет наука, но не наука ракет, пестицидов, атомных бомб и электростанций, а наука человеческая, наука о человеке.
Я убежден, что должна существовать какая-то высшая этическая система, метаэтика, моральные ценности в которой имели бы абсолютный и объективный характер, где добро было бы добром для всех, а зло, причиненное одному, вызвало бы общее страдание, а потому было бы невозможно. Должна существовать такая, не известная пока нам точка отсчета, такая мораль, где добро и зло были бы инвариантны, где их понимание не зависело бы от системы координат от всех тех многочисленных преходящих и проходящих факторов, от которых они зависят сейчас.
Это изменение статуса противоположностей, исчезновение их относительности не есть отступление от диалектики, содержащей в качестве одного из основных своих принципов систему противоположностей, которые всегда относительны, всегда переходят друг в друга. Поняв и приняв абсолют моральных ценностей, абсолют добра и зла, нравственный абсолют, установив критерии этой абсолютности, люди неминуемо встретятся с иными противоположностями, качества которых вообразить сегодня мы просто не в силах. Но дай нам Бог понять сейчас хотя бы, что есть добро и что есть зло — для всех, — потому что не понявшее этого и держащееся за собственное субъективное и такое непостоянное понимание добра и зла человечество обречено на гибель.
Метаэтика, как и любая другая новая система мышления, не может возникнуть на пустом месте. Однако есть уже признаки, позволяющие говорить о ее возрождении, поскольку на наших глазах набирает силу новая удивительная наука — экология — первая поистине космическая наука человечества.
Экология не только глобальна — этим может похвастаться и атомная физика, но и глубоко человечна. Она олицетворяет совершенно новый, невиданный в истории подход к природе, когда человек, ощутив свою вину и свою оторванность от природы, рассматривает ее как единое целое, как единый живой организм, неотъемлемой частью которого он сам начинает воспринимать себя, и тем самым все человечество начинает осознавать свое единство как единство одного народа, одной нации землян. И это не единственная особенность новой науки.
Экология, родившаяся как утилитарное средство изучения антропогенных воздействий на природу, стремительно становится наукой этической, всепланетарной, наднациональной, определяющей добро и зло безотносительно, «независимо от наблюдателя». Экология — это пробуждающаяся совесть человечества, которое, словно бы очнувшись от тяжелого сна прагматизма, впервые, пожалуй, в таких масштабах поступается своими сугубо материальными интересами во имя непонятных ранее, таких эфемерных ценностей, как красота и чистота природы, — любовь к природе становится научным понятием. Это первая ласточка грядущей научной революции, революции в человеческом сознании, и хоть она, может быть, и не делает весны, но это не значит, что весны не будет вовсе…
Это вторжение эмоций, этических и эстетических категорий в строгий и стройный, сугубо материалистический мир науки, ее поворот к духовному миру человека вынуждает многих ученых высказывать мысли о неполноте знания, замыкающегося в сухих формализациях, об одностороннем характере достижений науки, все больше напоминающих пирровы победы: «В этом победном шествии прогресса есть какие-то тревожащие моменты, и к этим тревожащим моментам не следует относиться легкомысленно… То, что дает нам искусство, никак не заменит никакая математизация. И очень страшно, если наиболее способные дети пойдут по линии такого суррогата».
Подобная критика не ставит под сомнение научное мышление как таковое — она сомневается в человечности классической науки: «Критика нацелена на неспособность классической науки справиться с некоторыми фундаментальными аспектами окружающего мира. Мы начинаем выходить за пределы того мира, который можно определить как «мир количества» и вступаем в «мир качества». Мы должны, по словам Гиллеспи, «найти в науке место для нашей качественной и этической оценки природы», что всегда являлось прерогативой искусства».
Понимание этого заставляет все большее число ученых искать в искусстве пути преодоления неадекватности современных научных методов описания фундаментальной картины мира, включающей человека. Этот начавшийся на заре нашего века процесс разрушения старой, механической и бездушной картины ньютоновского физического мира известен как эйнштейновская научная революция. Теория относительности, квантовая механика, астрофизический принцип антропности уже прямо связывают наблюдаемую Вселенную с человеком-наблюдателем, пока не принимая, однако, во внимание человеческую алогичность, эмоциональность, свободу воли, — но мир в таком описании тем не менее начинает приобретать черты человеческой неточности и непредсказуемости — тех черт, в исследовании которых давно преуспело искусство. Идут поиски путей единения науки и искусства с присущей ему полифонией смыслов, обертонами, подсознательными мотивами, эмоциональностью, неопределенностью. Вот что говорит об этом Роберт Музиль: «Именно в наше время как никогда прежде необходима не только творческая энергия, но и единодушие, целостность духа. Было бы глупостью думать, будто все упирается только в знание; суть заключена в самом характере мышления. Со своими притязаниями на глубину, смелость и новизну мышление пока что ограничивает себя исключительно сферой рационального и научного. Но такой разум поедает все вокруг себя. Лишь сливаясь с чувством, он обретает качество духа. Совершить такой шаг — дело поэтов».
Мне кажется, что человечество когда-то уже шло по дороге целостного, гуманистического понимания мироздания, но по какой-то причине свернуло на путь анализа природы и непрестанных попыток покорения и подчинения ее. Древние мыслители обладали удивительно цельным, образным и каким-то космическим взглядом на мир, и, быть может, именно невыносимые трудности, испытываемые ими при попытках адекватного выражения поразительно сложных образов на бедном человеческом языке, и подтолкнули естествознание к расчленению и анализу природы.
В качестве примера такого мышления я хочу привести удивительный комментарий к «Божественной комедии» Данте, дающий представление «о восприятии свойств пространства деятелями эпохи Возрождения. В третьей части дантовской «Божественной комедии», в «Рае», описан мир с необычной геометрией. Путешествуя по небесным сферам, Данте переходит из одной сферы в другую и всякий раз попадает в новый трехмерный мир. Каждый из новых миров вращается с большей скоростью, чем предыдущий. В один из моментов своего путешествия Данте видит далеко внизу исходный пункт — Землю, а в другой — уменьшающиеся быстро вращающиеся сферы, населенные небесным воинством. Каждый этап странствования Данте можно сопоставить трехмерному сечению четырехмерного шара. Если, читая Данте, помнить о такой четырехмерной модели, то трудно удержаться от изумления. Удивительно и то, что Боттичелли, притом только он один, в своих рисунках к «Раю» попытался передать такую невообразимую геометрию. Мыслители того времени обладали воображением необычной силы».
Искусство всегда говорило и говорит на таинственном, не поддающемся анализу языке образов, которые при всей их естественной многозначности кажутся максимально адекватными окружающему миру и самому человеку. Я не могу и не буду анализировать чье-либо творчество, да и сама возможность такого анализа в рамках существующих методов представляется весьма и весьма проблематичной, — здесь я хочу лишь отметить удивительное явление, которое можно было бы назвать информационным парадоксом классиков.
Суть его заключается в том, что произведение искусства всегда содержит существенно большее количество информации, чем счетная ее величина, полученная при «поверке алгеброй гармонии». Это — постулат, который подобно его родным и двоюродным братьям не доказывается, поскольку соответствует «практическому опыту человечества»: как велика информационная, образная насыщенность поэзии Пушкина, который, затрачивая совершеннейший минимум слов, создает точный, живой и зримый образ, эквивалентное описание которого любым иным образом потребует существенно большего количества слов. Как измерить эту информацию? Как сопоставить? Этим парадоксом, кстати, можно объяснить разницу между Поэтом и каким-либо литературным поденщиком, который, проучившись немало лет творчеству как профессии и в совершенстве, как кажется, овладев техникой этой профессии, не способен по какой-то причине передать образ — получается все то же суетливое и кропотливое, многословное описание.
Только высочайшей информативностью, минимумом структурной энтропии, совершеннейшей соотнесенностью с миром можно объяснить то воздействие, то овладевающее человеком на всю жизнь потрясение, которое он испытывает, прикоснувшись к плодам великого творчества.
Воздействие произведений искусства бывает настолько велико, что иногда приобретает характер как бы физической силы, действующей на человека. Известен, например, случай со Стендалем, который однажды потерял сознание, рассматривая во Флоренции творения живописцев Возрождения. Некоторое время спустя во дворце Медичи писатель пришел в себя, но никак не мог объяснить, что с ним произошло.
Об этом можно было бы и не упоминать, если бы подобные случаи не стали повторяться. Этим удивительным явлением заинтересовалась итальянский профессор Габриэла Магелини.
— В последние годы, — говорит Магелини, — резкое расстройство нервной системы стало все чаще проявляться у туристов, посещающих флорентийские музеи. Мы исследовали последние 107 случаев и пришли к выводу, что у определенной категории людей в музеях наступает перебор положительных эмоций, который и приводит к шоковому состоянию. Этой в недавнем прошлом малоизвестной болезни теперь дано название «синдром Стендаля».
Восприятие произведений искусства доступно не всем и не всегда, и это, наверное, нельзя объяснить какими-то физиологическими отличиями между людьми. В то же время воспитание этого восприятия вряд ли может заключаться в усвоении толкований всевозможных искусствоведов, странным образом напоминающих толкователей религиозных текстов: «В первой части своей симфонии Бетховен раскрывает…» Да нельзя объяснить, что «раскрывает» Бетховен, ни при помощи итальянской музыкальной терминологии, ни при помощи языка психоанализа — понимание искусства, понимание его образного языка возможно только через пробуждение души, воспитание чувств, воспитание любви, добра, красоты и милосердия.
Рост числа случаев проявления синдрома Стендаля в последнее время можно, наверное, рассматривать как внушающий надежду признак начавшегося нравственного пробуждения человечества, обращения людей к красоте и чистоте мира, не успевшего реализоваться в древности понимания единства мира и своей неотделимости от него. Эти ростки пока очень слабы и незаметны на фоне процветающего сиюминутного прагматизма и жажды наживы; их легко затоптать, но за ними будущее, потому что иного будущего просто может не быть.
Новые отрасли знания уже содержат в себе зародыши этого эмоционального, поэтического взгляда на природу — как пример, удивительная аналогия: «Метафора раскрывает гармонию явлений лишь благодаря неточности. На такое же специфически неточное употребление понятий в квантовой физике указывали ее создатели».
Иллюстрацией этой неточности, вероятностного подхода к изучаемым объектам в квантовой механике может служить один из ее основных принципов — соотношение неопределенностей. Сформулировавший этот принцип В. Гейзенберг, анализируя возможности одновременного измерения положения и импульса электрона, пришел к выводу, что условия, позволяющие измерить положение электрона, затрудняют нахождение импульса, и наоборот. Упрощенно физический смысл соотношения неопределенностей заключается в неизбежности воздействия средств измерения на характеристики измеряемого объекта. Например, при освещении электрона с целью измерения его положения светом с минимально возможной длиной волны импульс электрона изменится как минимум на величину, равную импульсу одного кванта.
Анализируя соотношение неопределенностей, Н. Бор пришел к выводу о возможной экстраполяции этого принципа на макрообъекты, то есть о возможном воздействии наблюдателя и на объекты макромира: «Непрерывный обмен веществ между организмом и окружающей средой необходим для жизни, вследствие чего четкое выделение организма как физико-химической системы не представляется возможным. Поэтому можно считать, что любая попытка провести резкую грань, позволяющую осуществить исчерпывающий физикохимический анализ, вызовет изменение обмена веществ в несовместимой для жизни организма степени…»
В качестве еще более сильной экстраполяции можно рассматривать высказывание немецкого физика Г. Тетроде: «Солнце не излучало бы, если бы оно было одно в пространстве и никакие другие тела не могли бы поглощать его излучение…»
Другими словами, Солнце светит только благодаря тому, что внешние глаза непрерывно отражают его волновой пакет, не давая ему расползтись. Тем самым речь идет не только о взаимодействии человека и Вселенной, но и о прямом воздействии человека, человеческой мысли на окружающий мир: эта идея, несмотря на ее весьма солидный возраст, достаточно экстравагантна и соблазнительна для того, чтобы в дальнейшем изложении вернуться к ней хотя бы еще раз.
Существует еще один, представляющий интерес в контексте рассматриваемой темы, аспект взаимоотношений между субъектом и объектом наблюдений, эксперимента, контакта.
Ученый, изучающий природу, описывает увиденное, познанное на выработанном наукой языке уравнений, связывающих давления, температуры, токи, скорости, концентрации и сотни прочих параметров, абстрагируясь от множества других, которые он считает несущественными. Пренебрежение деталями вовсе не делает математические формулировки физических законов неверными — путь абстрагирования принес свои, столь обильные и впечатляющие плоды. Но тот же исследователь, вне зависимости от объекта изучения — будь то тепловые или социальные процессы, поведение животных или вычислительного комплекса, НЛО или вопросы наследственности, — в ста случаях из ста следует познавательной установке, выраженной Эйнштейном в виде максимы: «Природа хитроумна, но не злонамеренна».
Научная революция, связанная с именами Галилея, Кеплера, Ньютона, создала образцы объяснений, исключающих влияние надприродных факторов. Тем самым из науки была изгнана телеология — «учение о целях как финальных причинах… Так когда-то развитие учения об атмосферном давлении показало, что телеологический принцип «природа не терпит пустоты» оказался не только ненужным, но и неверным».
Поскольку целесообразность живого не фикция, а неотъемлемое свойство организмов, то с ним были вынуждены считаться биологи, незаметно подменившие телеологию латинской формулой «причины себя» — внутренней причиной целесообразности живого, не распространяясь, впрочем, о природе этой «причины». Эрнст Брюкке заметил по этому поводу: «Телеология — это такая дама, без которой не может обойтись ни один биолог, однако с которой никто не решится появиться публично».
Смешивая рассуждения о зарождении нового мышления в науке и в обществе, я сознательно не разделял эти виды мышления, исходя из того, что наука, являясь частью человеческой культуры, постоянно находится с ней в сложном взаимодействии, включающем различные виды прямых и обратных связей. Это взаимодействие возникло не сразу: если ранняя наука не оказывала на общество практически никакого влияния, то наука сегодняшняя превратилась в реальную, действенную, а порой — и все чаще, к сожалению, — пугающую силу. Успешное развитие современного научного способа мышления оказалось, в соответствии со складом человеческого ума, самодовлеющим: люди склонны доверять такому образу мыслей, который дает наибольшее число универсальных принципов, позволяющих ответить на максимальное число вопросов. Богатый прагматический потенциал научной мысли вытеснил религиозное мышление, однако наука оказалась несостоятельней в решении многих, порой жизненно важных вопросов, которые бралась решить, да так и оставила нерешенными религия. «Что есть человек и куда он идет?», «что есть его жизнь и его смерть?», «что есть мир и каково место человека в мире?»- решения религией этих вопросов оказались в ряде случаев тусклыми и невзрачными, они походили на странный сон и что, наверное, главное — они не подходили деятельному и любознательному существу по имени «человек». Человеку по складу его ума претит агностицизм, непознаваемость, он, как нормальный и здоровый ребенок, хочет все проверить, все разобрать, все узнать и познать сам. Такой возможности ему религия не представила, и родилась наука — мировоззрение, основанное на деятельном экспериментировании с природой.
Человечество благодаря науке достигло небывалых высот, радикально изменился способ его существования, возросло богатство и комфорт, которые могли бы обеспечить высокий жизненный уровень для всех живущих на Земле миллиардов землян, если бы не присущий человеческой расе социальный идиотизм. Материальные достижения научно-технического прогресса велики. Велики, наверное, почти столь же, сколь незначительны его духовные плоды, и сейчас, когда все более ощутимым становится предчувствие будущих перемен в мышлении, в самом мировоззрении человека, должно измениться содержание одного из старейших понятий — «удовлетворение человеческих потребностей». «Главной целью здесь должна стать самореализация человеческого существа, и в этой связи основной акцент перемещается с того, что человек хочет иметь и как он может этого достигнуть, на то, что он есть и чем может стать».
Суть будущего мышления, мышления подлинно гуманистического, очевидно, должна заключаться в «целостном видении человека во всей его конечности и жизни во всей ее непрерывности. Ведь именно в человеке заключены источники всех наших проблем, на нем сосредоточены все наши стремления и чаяния, в нем все начала и концы, и в нем основа всех наших надежд. И если мы хотим ощутить глобальность всего сущего на свете, то в центре этого должна стать целостная человеческая личность и ее возможности. Хотя мысль эта, вероятно, уже навязла в зубах и порою кажется трюизмом, но факт остается фактом: в наше время цели практически любых социальных и политических действий направлены почти исключительно на материальную и биологическую стороны человеческого существования.
Пусть человек и вправду ненасытен, но нельзя же все-таки, следуя такому редукционистскому подходу, сводить к этому все его жизненные потребности, желания, амбиции и устремления. И что еще более существенно, такой подход оставляет в стороне главное достояние человека — его собственные нереализованные, невыявленные или неверно используемые возможности», — пишет А. Печчеи.
Нераскрытые возможности человека грандиозны, и рассказу о них посвящена большая часть следующей главы. Речь будет идти о скрытых способностях человека, называемых обычно парапсихологическими, или паранормальными, о феноменах трудноуловимых, не всегда воспроизводимых и не имеющих пока никакого теоретического фундамента.
Все что-то слышали о телепатии, о телекинезе, ясновидении, лозоискательстве; благодаря немногочисленным, но всегда резко отрицательным статьям в различных газетах и журналах хорошо известны биотерапия, психохирургия, теледиагностика и телетерапия. Менее известны такие феномены, как перевоплощение и внетелесный опыт, — но как бы там ни было, все эти явления в последние годы активно обсуждаются специалистами разных профилей практически во всех странах.
Помимо объективно зарегистрированных проявлений некоторых из этих феноменов, называемых также сверхчувственным или экстрасенсорным восприятием (ЭСВ), или пси-феноменами, существуют чисто конструктивные, физиологические особенности человеческого мозга, заставляющие предполагать его огромные, ныне скрытые потенции. Человеческий мозг работает с весьма низким коэффициентом полезного действия: он использует всего 3–4 процента своих предельных возможностей. Очевидно, что остальные 96–97 процентов могут содержать неожиданные тайны, невиданные возможности человека. Известно также, что зона максимально ясного сознания в психической деятельности сравнительно невелика: на сознательном уровне перерабатывается 102 бит информации в секунду, на бессознательном 109. Что там происходит? Что скрывается?
Совершенно естественно некоторые философы, ученые, писатели связывают наступление эры всеобщего счастья и благоденствия именно с освоением человеком своих сверхинтеллектуальных способностей. «Приходит Время, я уверен, что мы в нем живем, — писал американский социолог Н. Браун, — когда цивилизация должна обновиться в результате открытия новых таинств, при помощи верховной и эзотерической силы воображения…» Более категоричен один из героев Рэя Брэдбери: «…Измените человека! Сделайте его совершенным… Избавьте его от умственного убожества, дайте ему полностью овладеть своим телом, нервами, психикой; дайте ясный, проницательный ум, неутомимое кровообращение, тело, способное месяцами обходиться без пищи извне, освоиться где угодно, в любом климате, и побороть любую болезнь. Освободите человека от оков плоти, от бедствий плоти, и вот он уже не злосчастное ничтожество, которое страшится мечтать, ибо знает, что хрупкое тело помешает ему осуществить мечты, — и тогда он готов к борьбе, к единственной подлинно стоящей войне. Заново рожденный человек готов противостоять всей, черт ее подери, Вселенной!» К. Э. Циолковский, познакомившись с работами Б. Б. Кажинского по телепатии, сказал: «Именно в наступающий век космонавтики телепатические способности человека весьма будут нужны и послужат общему прогрессу человечества. Нас с вами можно назвать братьями по духу — идейными единомышленниками. В то время как моя космическая ракета может и должна привести к распознаванию великих тайн макрокосмоса, ваша теория может привести к распознаванию сокровенных тайн живого микрокосмоса — к решению великой загадки существа мыслящей материи мозга. А ведь макрокосмос и микрокосмос — единая природа Вселенной. Решение загадки микрокосмоса сулит человечеству поистине громадные достижения, быть может, не меньшие, чем даст космическая ракета».
Казалось бы, следует с восторгом разделить и принять эти суждения, поскольку телепатии — и это будет показано в следующей главе — как раз и свойственны операции не со словами-именами, а с образами, что означает естественное разрешение информационного тупика, создаваемого языком как средством общения. Но в приведенных высказываниях человечнейших умов — Брэдбери и Циолковского — отчетливо звучит мотив, который заставляет с подозрением относиться к мысли е парапсихических способностях как средстве для нового возрождения человечества. ЭСВ рассматривается как новое орудие для осуществления все тех же старых экспансионистских целей, целей завоевания, покорения природы. Вселенной, борьбы, войны с ней. Хотя понятие счастья столь же расплывчато и относительно, как и другие человеческие ценности, вряд ли можно согласиться с тем, что сумма счастья человеческого увеличилась с появлением космических ракет. Может быть, хватит уже воевать и с природой, и друг с другом?! «В своем развитии люди не скоро обретут парапсихические способности, так как они могут быть губительно использованы обществом, которое эмоционально и интеллектуально не подготовлено к обращению с ними. Ни одна культура, которая не достигла зрелости, не может обрести парапсихического могущества, потому что это не игра для подростков», замечает К. Саймак.
Уже сейчас, когда парапсихическими способностями обладают лишь очень немногие, природно одаренные в этом отношении люди, очевидно, что и в дальнейшем освоение практики ЭСВ не произойдет для всех одновременно, что при современном уровне этических норм неминуемо приведет к установлению невиданного в истории неравенства, эксплуатации и угнетения одних людей другими. Чрезвычайно высока опасность возникновения извращеннейших форм фашизма, провозглашающего превосходство ЭСВ-арийцев и безжалостно уничтожающего людей, не имеющих паранормальных способностей; фашизма, обладающего к тому же невиданными средствами воздействия на умы. Нетрудно также предсказать обязательный и горячий интерес военных к пси-феноменам столь же нетрудно вообразить и последствия этого пылкого интереса, ибо высказывание, которое можно было бы назвать Законом Воннегута, гласит: «Что бы ни изобретали ученые, у них все равно получается оружие». Можно назвать еще немало потенциально опасных последствий несвоевременного распространения ЭСВ среди людей, и нельзя рассчитывать на то, что что-либо изменится в дальнейшем, когда ЭСВ станет всеобщим — из-за обычной и обязательной разницы в уровнях индивидуального развития.
Отсюда следует, что чисто физиологическая, несущая лишь усовершенствование физических характеристик тела, эволюция не может стать причиной морального возвышения человека, его взаимопонимания с себе подобными и контакта с иными живыми существами.
Развитие имеющихся у человека и даже обретение им новых, невиданны ранее способностей, будучи обращено на старые цели, станет всего лишь новым средством для достижения этих, далеко не всегда достойных целей. Человек в гораздо большей степени, чем в эволюции тела, нуждается в эволюции, совершенствовании духа. Пройдя значительный эволюционный путь от неандертальца, человек к тому же заменил собственную генетическую эволюцию эволюцией и развитием созданной им культуры, за счет которой он приспосабливается к изменяющимся внешним условиям среды обитания. В то же время его душевные, моральные качества почти не претерпели изменений, а сами эти изменения еще не стали внутренне, органически присущи человеку, который, по сути дела, остался во многом тем же неандертальцем, только одетым во фрак легко при случае сбрасываемой культуры.
Эволюция, пестуя и совершенствуя свое дитя — человека, — развивала, в основном, его мозг, его разум, мощь его интеллекта, что позволило человеку присвоить себе гордое имя — гомо сапиенс. Но этого, как становится очевидно, явно недостаточно: для того чтобы разум стал поистине плодотворным, он должен быть освящен добром, и следующим шагом эволюции, эволюции управляемой и направляемой, эволюции нравственной должен стать гомо бонис — человек добрый.
Говоря о современном моральном кризисе человечества, Александр Кинг замечает: «Человек стал доминирующим видом на планете за счет того, что он беспощадно устранял и уничтожал не только других живых существ, но также и более слабые расы и менее приспособленных к выживанию членов своей собственной человеческой семьи. Отрицательную роль на протяжении всей его длительной эволюции сыграли, наряду с другими, и такие его качества, как эгоизм, жадность, ощущение власти над другими, гордость обладания и т. д.
Сегодня возникает вопрос, подходят ли эти качества для следующего этапа человеческой эволюции — этапа, целиком зависящего от сознательной, целенаправленной деятельности самого человека».
Следующий этап человеческой эволюции целиком и полностью зависит от решения человеком задачи своего морального совершенствования. Эту задачу на протяжении всей истории пытались решить самые лучшие, самые вдохновенные умы человечества. Цзюнь-цзы Конфуция, «Законы» Платона, «Никомахова этика» Аристотеля, «прекрасная душа» Шиллера, «объективный дух» Гегеля, «категорический императив» Канта, «сострадание» Шопенгауэра, «Богочеловечество» В. С. Соловьева, «Общее дело» Н. Ф. Федорова — блестящие этические теории и страстное желание сделать людей добрее и лучше. Плеяда величайших художников — исследователей и знатоков самых глубинных, самых сокровенных тайников человеческой души каждой строкой своих книг, каждой нотой своей музыки, каждым мазком кисти бились за красоту и добро этой души. Они верили в человека, в величие его непробужденной души, стремились раскрыть человеческое сердце свету добра, любви и красоты. И никак нельзя согласиться с тем, что все их невыразимые муки, вся боль за человека оказались напрасными. Можно, наверное, признать, что человечество не стало лучше, но насколько же оно могло бы стать хуже, если бы не было Великого Искусства, будоражащего душу, пробуждающего совесть, учащего добру, любви и милосердию.
Тяжел и труден путь совершенствования человека, пытающегося подняться ввысь, и кажется не столь почтенным подвиг какого-нибудь Симеона Столпника, забравшегося, дабы обрести возвышенность духа, на столб, торчащий в пустыне. Легко ему было возвышать свой дух на столбе, да еще и в пустыне; перед обычными людьми — не отшельниками — стоит куда более сложная задача воспитания своей души среди хитросплетения мелочных интересов обыденной жизни и захлестывающих обывательских дрязг, от которых никто не может, не имеет права уйти в пустыню.
Суть всех этических систем, ведущих к моральному совершенствованию, проста, как речь ребенка. Я не стану цитировать древние эзотерические тексты или великие книги великих писателей и философов, а приведу слова, которые совсем недавно были напечатаны миллионным тиражом. Это С. Н. Рерих: «…Смысл человеческой жизни — в достижении красоты, гармонии, в самовыражении. Самая большая задача — это самосовершенствование во всем. Если каждый из нас каждый день будет делать что-то более совершенно, чем вчера, и делать это сознательно, это его устремление неизбежно отпечатается в его сознании, а сумма устремлений изменит его поведение в лучшую сторону… Когда человек стремится к лучшему, он возвышается. В конце концов, что такое вдохновение? Это как бы внутренняя молитва человека, когда он стремится к возвышенному… Выращивание добра в себе является иммунитетом против зла… Богатство — это наш внутренний багаж, то, в чем только наша ценность, что мы можем и должны развить в себе… Надо стараться избегать дурных мыслей, не допускать их и, напротив, стремиться к положительным. Попробуйте — в сущности, это очень просто…»
Да, в сущности, «это очень просто», но сможем ли мы найти человека из числа прочитавших эти строки — можно не сомневаться, что и прочли-то их далеко не все, — который сделал бы их руководством к действию, к применению в своей жизни? Я и привел эти, столь широко распространенные печатью и столь доступные слова для того, чтобы указать на самую основную трудность морального самосовершенствования, которая, в общем-то, свойственна всем благим порывам и начинаниям человека: мы все знаем, мы все понимаем, нам известны множество путей и морального и физического роста, но такие желания сугубо субъективны, они не имеют под собой никакого объективного базиса и потому препятствием на их пути становится душевная леность и пассивность, почти инстинктивные по отношению к вещам, не дающим скорой, прямой и зримой выгоды.
С. Н. Рерих приводит слова Конфуция, который говорил: «то, что ищет человек совершенный, находится внутри него, а то, что ищет несовершенный, — у других». Именно в этом видится заколдованный крут, выбраться из которого дано далеко не всякому, и человек несовершенный, но жаждущий совершенства, начинает искать его у других. Так возникает желание найти человека, который был бы способен поднять, возвысить, научить. Начинаются поиски авторитета, наставника, учителя; поиски, которые в своем крайнем выражении порождают феномен мессианства. Концепция Учителя является одной из важнейших составных частей практически любой идеологической системы. Фигура Учителя, Мессии привычна и освящена историей, она очень по-человечески удобна, даже комфортна, и толпы ленивых или неискушенных душ, идущие, как шли они столетия и тысячелетия назад за учителями и мессиями, жаждут, не затрачивая никаких собственных усилий, одного — чуда немедленного и безусловного. Они требовали и требуют собственного немедленного и внезапного душевного возрождения, не желая ради этого даже пошевелить пальцем, и когда надежда эта не сбывается, мессий или распинают, или забывают, извращая учение до неузнаваемости.
Богоданных учений нет, но если бы даже таковые и были — для человека, чей разум и дух изначально свободны, нет и не может быть ничего, что могло бы стать источником слепого, бездумного и восторженного поклонения. Человек свободен, и обретение им Учителя, Чей авторитет он признает непререкаемым, стоящим выше понимания и критики, означает добровольное заточение себя в самый страшный вид рабства — рабство духовное.
Тернист и горек путь познания добра в мире, где зло принимает обличие добра, а добро оборачивается злом, где торжествует и побеждает ложь, а правда чувствует себя падчерицей. Моральные нормы размыты, границы между добром и злом расплывчаты и субъективны, и человек, избравший Учителя или обходящийся без него, следующий какому-то учению или построивший собственную этическую систему, остается по-прежнему в неведении относительно истинности избранной им системы нравственных ценностей. Следствием невозможности доказательства принятых моральных аксиом является либо безверие, цинизм, нигилизм, либо превращение человека в слепого и непримиримого фанатика, неспособного уже к терпимости, к восприятию любого чужого мнения. Этики часто и с удовольствием повторяют Канта: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне». Но в каждой душе живет свой, такой изменчивый и эгоистичный моральный закон.
Западная цивилизация на протяжении более чем ста лет находится под притяжением и влиянием духовной культуры Востока. В поисках духовных альтернатив своей прагматической цивилизации исследуются и ассимилируются всевозможные восточные учения: дзэн-буддизм, веданта, даосизм, йога и многие другие. Но все эти отобранные учения более или менее адекватны некоторым усредненным моральным принципам европейца, и потому составляют лишь незначительную часть грандиозного многообразия восточных духовных поисков.
К примеру, представления европейцев о йоге сводятся к знанию максимум пяти-семи школ йоги: Хатха-Йога, Раджа-Йога, реже Карма-Йога, Бхатка-Йога, Агни-Йога. Как правило, йога представляют себе вегетарианцем, аскетом в набедренной повязке, постоянно медитирующим в позе лотоса.
«Да, некоторые йоги носят набедренные повязки, другие обходятся и без них, третьи — сплошь укутаны одеждами, четвертые же носят даже европейские костюмы. Йог может — но не обязан — жить милостыней; может — но не обязан избегать женщин, может жениться и иметь семью или свободную связь с женщиной, которая этого пожелает… Что касается пищи… — этот ест лишь плоды и пьет воду, отказывая себе в яйцах, рыбе, молоке; другой ест даже человечину на местах сожжения трупов и на кладбищах. Тот — трезвенник, этот — не прочь хлебнуть хмельного, иной не отказывает себе и в наркотиках… Различны они и по степени миролюбия. Большинство их — пацифисты. Но, например, «саджджики» (от «саджайя» — тетива) никогда не расстаются с оружием и открыто проповедуют насилие. Воинственны секты «бхайрагьев», «дадупантхи»; особой кровожадностью прославились «чаги», которые приносили богине Бхавани задушенные жертвы. Подобны им были «пиндары», которые совмещали набожность с грабежом и употреблением наркотиков… Самой дурной славой пользуются «капалики» (от «капала» — череп, которым они пользуются для еды и питья).
Ходят обнаженными, посыпая тело пеплом сожженных трупов. Носят длинные волосы, на них цепочку, в руке трезубец или меч. Не моются, чтобы не смыть ауру, заключенную в коже. Пьют алкоголь и разные смеси телесных выделений и отбросов, иногда — кровь, которая течет из их тела при обрядовом самоистязании. К изуверским сектам относятся «агхории». Это каннибалы, которые едят любое мясо, исключая конину. Практикуют предсказания по плоду, вынутому из чрева матери. Приносят в жертву добровольцев, убивая их кинжалом в затылок; кровь их выпивают, мясо съедают».
Я привел эти весьма пространные выдержки из книги, посвященной даосизму, где этот спокойно-натуралистический рассказ о некоторых из «1 000 008 школ и сект йоги», который я все же существенно сократил, служит не столько познавательным целям, сколько является своеобразной шокирующей информацией, направленной на определенное воспитание посвящаемого — метод хорошо известный в психологии педагогики. Здесь же эта информация приводится только для того, чтобы еще раз подчеркнуть множественность этических норм, среди которых есть и абсолютно взаимоисключающие.
Возможна ли в таком случае общая, единая для всех людей, универсальная этика? На какой основе она может быть построена? Главное, что должно отличать основополагающую для этого построения идею, очевидно, заключается в том, что полузабытый русский мыслитель, великий мудрец Николай Федорович Федоров назвал «Общим делом».
Трудно объяснить простым непониманием официальную оценку его творчества, его философско-этической системы как «реакционно-утопического» учения. Здесь, по-видимому, произошла та же удивительная, но и злонамеренная аберрация понимания его трудов, что и при оценке творчества К. Э. Циолковского, когда мыслитель колоссальной мощи, философ-гуманист, философ-оптимист, последовательный монистический материалист признается лишь как «отец космонавтики». Это отмечает американский физик-теоретик Фримен Дж. Дайсон: «Циолковский вызвал к жизни новый мир космической биологии, в котором изобретенные им космические ракеты — лишь средство к достижению цели, для восстановления равновесия между живым и неживым в старом мире естественной космологии…» А поскольку в творчестве Федорова совсем не было ничего, что могло бы быть использовано в «практических целях», то его труды оказались попросту забытыми.
Усматривая в качестве основного зла для человека его смерть, его зависимость от слепых, разрушительных сил природы, Федоров выдвинул поистине уникальную идею «регуляции» природы, наивысшей целью которой от считал воскрешение всех живших когда-либо на Земле: «…самое общее, общее для всех зло, или точнее злодеяние, есть смерть, а потому самое высшее дело или благо есть воскрешение». Ставя столь грандиозную задачу, Федоров говорит о том, что она может быть решена не молитвами и заклинаниями, а только через совершенное, «космическое» знание человека, через переустройство его организма, через овладение космическими силами: «Когда весь мир, оставленный вследствие падения человека своей слепоте, будет управляться сознанием, тогда все будет духовно, оставаясь и телесным, все будет небесным, оставаясь и земным. Промышленность и торговля, вся эта мелочь, которой так гордится современный человек… и которая держит под гнетом человеческую мысль и деятельность, самые даже физические кабинеты и лаборатории — все это лишь «детская науки».
Как мысль сама по себе не решает никаких вопросов, так и кабинетные опыты не разрешат их. Вопрос о движении Земли только тогда разрешится, когда человечество сделается из праздного пассажира прислугою, экипажем этого… корабля — земного шара. Когда этот вопрос будет разрешен, тогда впервые в небесном пространстве явится звезда или планета, управляемая сознанием и волей».
Задача, поставленная Федоровым, благородна и прекрасна, и заслуживает глубочайшего уважения. Вместе с тем она чрезвычайно доступна для научной критики, почти инстинктивно реагирующей на все, напоминающее религиозные сюжеты. Даже замена традиционного для христианства воскрешения, даруемого «свыше» в день Страшного суда, активным деянием объединившегося во всеоружии научного знания человечества всего мира не спасает федоровское «общее дело» от критики с точки зрения представлений современной науки. Я не могу вступать в полемику с этими взглядами, поскольку на самом деле нет никаких положительных научных данных, позволяющих говорить о реальности проекта Федорова, хотя еще Парменид считал, что все мыслимое — возможно.
В учении Федорова важно другое, и мы поэтому внимательно вглядимся в выплеснутого вместе с водой чудо-ребенка — в саму концепцию общего дела. Ведь воскрешение, достижение бессмертия, мыслимое Федоровым как общее дело человечества, ведет к «всеобщему равенству и родству», к преодолению всякой «вражды», к прекращению розни между мыслью и делом, «учеными» и «неучеными», богатством и бедностью: «Все будет родное, а не чужое; и тем не менее для всех откроется ширь, высь и глубь необъятная, но не подавляющая, не ужасающая, а способная удовлетворить безграничное желание, жизнь беспредельную, которая так пугает нынешнее истощенное, болезненное, буддийствующее поколение. Это жизнь вечно новая, несмотря на свою древность, что весна без осени, утро без вечера, юность без старости, воскресение без смерти».
Учение Федорова — это первая поистине космическая утопия. В ней нет проектов справедливого распределения благ, Федорова не интересуют вопросы социального устройства — он призывает к низвержению всего природно-мирового порядка. Федоров видит тупики социальной борьбы, ведущейся пусть даже с благими намерениями: «Возможно ли, естественно ли ограничить «дело человеческое» охранением лишь правильного распределения продуктов производства, заставляя каждого бесчувственно, бесстрастно наблюдать, чтобы никто не присвоил себе большего против других или же чтобы кто-нибудь не уступил бы чего другим, отказавшись от своего?.. Только страждущие завистью к богатству могут поставить целью объединение во имя комфорта, во имя хлеба и зрелищ (при минимуме труда и максимуме комфорта), игнорируя при этом смерть, т. е. общее бедствие… Пока у человеческого рода нет общего дела, силы его будут поглощаться делом общественным, которое требует разделения, партий, борьбы».
Федоров фактически совершает то, что сегодня может быть сочтено безграмотностью, граничащей со святотатством: он заменяет твердый и канонический экономический базис как основу сознания, включающего, разумеется, и этику, на сверхальтруистское, архибескорыстное «общее дело», считая, что это высокое и благородное дело породит универсальную высокую и благородную этику, которая будет уже определять характер экономических отношений; то есть из учения Федорова следует возможность и необходимость экономики, базирующейся на объективных законах высокой этики общего дела единственная, наверное, из всех мыслимых экономических систем, способная функционировать, не испытывая никаких трудностей. «Эмоциональная сфера человека изменится коренным образом с установлением всеобщей родственности и братства. Великое знание породит идеальное общественное устройство, психократию, власть психеи, внутренней силы чувства, а не внешнего юридического закона», — пишет Федоров.
Сегодня мы не можем серьезно говорить об «общем деле» в понимании Федорова и вряд ли сможем это сделать завтра, но саму концепцию общего дела как фактора объединяющего, сплачивающего, создающего базу для универсальной, единой для всего человечества этики трудно переоценить, и окружающее со всей очевидностью являет нам доказательство того, что сейчас у человечества нет такой задачи, либо оно ее просто не осознает.
Не рассматривая здесь возможную сущность устремлений и задач, способных стать «общим делом» для всего человечества, можно тем не менее назвать некоторые обязательные признаки этого, столь необходимого для духовной эволюции человечества общего дела. Первое, самое, пожалуй, главное обстоятельство связано с определением целевой установки человеческой истории и эволюции, цели человеческого существования. Можно сказать, что цель существования человечества как системы во многом должна определять сущность общего дела или, в пределе, полностью совпадать с ним: сознательное устремление к познанной цели есть общее дело. Это требование, однако, являясь необходимым, не может считаться достаточным.
Человечество на протяжении всей своей истории стремилось к различным целям, ставило перед собой разные задачи; некоторые из них возникали объективно.
Суровая и крайне недружелюбная к человеку природа Земли заставила его искать средства и методы борьбы за свое выживание как биологического вида. Уже сейчас эта задача практически выполнена: возникла могущественная техническая цивилизация, создана искусственная культурная среда, сделавшая человека независимым от природной среды обитания. Осушаются болота, вырубаются леса, обводняются пустыни, создаются рукотворные моря, из недр Земли ежегодно добывается до 100 миллиардов тонн полезных ископаемых — и успехи, и грядущие, весьма похожие на катастрофу последствия этих успехов хорошо известны, и здесь я не буду на этом останавливаться.
Одновременно с решением задачи окончательного покорения природы люди занимались и продолжают заниматься улучшением своих жизненных условий, повышением своего материального уровня. Сражение здесь идет с переменным успехом и вопиющую разницу в достигнутом можно отнести в основном к социальным особенностям человека. Однако очень важно отметить, что в настоящее время, к концу второго тысячелетия новой эры, материальный уровень жизни в некоторых странах вырос до небывалых в истории высот, и это, как думали древние мыслители-утописты, должно было вызвать небывалый расцвет духа и породить, наконец-то, столь желанную универсальную этику. Произошло, однако, нечто прямо противоположное: даже самые богатые и развитые страны могут похвалиться моральным упадком, ростом преступности, алкоголизмом, наркоманией, и именно в этом необыкновенно ярко, четко и зримо отразился парадокс человеческого существования, не знающего своей цели.
Очень характерный пример приводит С. Н. Рерих: «Кодак, знаменитый Кодак… Он был большой меценат, любил музыку. Он много сделал, широко жил, но нечто, что дает удовлетворение и счастье, ускользнуло от него. Он покончил жизнь самоубийством. То есть все, что он имел, — это было не то. Он потратил всю жизнь, чтобы собрать то, что так и не могло дать ему удовлетворения. Не дало спасения».
Очередная долгосрочная цель, которую во всеоружии технической цивилизации ставит перед собой человек, — это завоевание Вселенной, вселенская экспансия человечества. Выше я уже высказал свое мнение об этом грандиозном замысле и могу лишь добавить, что космическая экспансия хотя и бесконечна, как космос, но не снимает вопроса — что же дальше? Общее дело не может быть связано с войной с природой, ее «покорением», с «завоеванием космического пространства», с «экспансией на планеты, пригодные для жизни человека» — общее дело должно быть гармонично природе, Вселенной. Поиск человечеством своего «общего дела» должен быть направлен прежде всего на себя, на понимание своего места во Вселенной, определенного самой природой человека.
Во Вселенной действуют два рода противоборствующих сил: силы Клаузиуса-Томсона — распада, разрушения, хаоса, роста энтропии, и силы Дарвина — структурирования, организации, совершенствования, уменьшения энтропии, и человек как частица организованной и мыслящей материи обязан быть на стороне сил созидания и творчества, являющихся основой Этики Вселенной, этики, имеющей характер закона природы, этики столь же однозначной и универсальной, как гравитация. Только определив свое место во взаимодействии с созидательными силами Вселенной, только в сотрудничестве с ними, человек обретет абсолют морального совершенства, абсолют добра и зла.
Этика Вселенной является, по-видимому, единственной и универсальной основой контакта, общения и взаимопонимания между разумами, и, видимо, существует некий природный запрет, не позволяющий вступать в контакт и достигать взаимопонимания существам, разумам, цивилизациям, живущим в соответствии со своей, сугубо эгоистической нравственностью, базирующейся на принципах приоритета собственной выгоды.
Описанные выше контакты подтверждают этот тезис: встречи с чужим разумом случайны, лишены внутренней логики и никогда не затрагивают сколь-нибудь значительное число людей, не становятся достоянием всего социума. Крайне важным обстоятельством является и типичная бессмысленность, абсурдность этих встреч — чрезвычайно редко можно подобрать соответствие получаемой информации в стереотипах, в аналогиях, в логических конструкциях, присущих человеческому мышлению.
Показательно в этом смысле дело Бетти Андрейссон. Судя по отчету, отдельные фрагменты из которого были приведены выше, львиную долю информации, полученной Бетти от существ, составляла этическая информация; об этом же говорят, видимо, большинство символов, показанных Бетти в ее путешествии по другим измерениям или реальностям. Бетти в полном соответствии со своей религиозностью интерпретировала эту информацию как отвечающую ее христианскому воспитанию:
«Бетти: Они сказали, что вы узнаете правду, и узнаете все, когда найдете правду.
Дж. Сантанджело: Бетти, какая правда?
Бетти: Я уже сообщала вам правду, Иисус Христос — правда. Он — ответ для человечества. Он — единственный ответ».
Подобное толкование, несомненно, вряд ли покажется адекватным современному человеку — и это естественно, — но и позиция исследователей также не может не вызвать протеста, хотя она и более, к сожалению, привычна. Материалистически и атеистически убежденные исследователи отвергали религиозную интерпретацию, но что характерно — никто из них ни разу не заинтересовался этой весьма значительной по объему информацией, никто не предлагал никаких гипотез, никаких собственных попыток объяснения этой части информации. Их самым очевидным образом больше всего интересовали формулы, показанные существами Бетти, физические характеристики миров, которые она посетила, вид существ, конструкция аппарата.
Вот еще небольшой фрагмент из фонограммы одного из сеансов гипноза Бетти:
«Дж. Сантанджело: Он может сказать что-нибудь, что мы поймем?
Бетти: Познайте себя. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, познайте себя.
Ньюрат: Бетти, можно мне спросить про те символы, которые вы описывали на прошлой неделе — которые вы получили от этого существа?
Бетти: Те формулы очень простые… Они основа для восхождения.
Янгрин: Я бы хотел задать вопрос по поводу первой формулы.
Бетти: Она связана с жидкостью, от которой произошла жизнь. Это безмолвие. Вы способны это понять? Это содержит внутри себя безмолвие, тишину. Там нет воли, движения, нет вибрации. Это — чистота…
Вейлланкорт: Что это за стены и барьеры, которые мы должны преодолеть, чтобы связаться с ними?
Бетти: (мягко) Познайте себя. Вы думаете, что знаете себя, но вы совсем себя не знаете. Вы не знаете, из чего вы сделаны. Вы не знаете о силах, в вас заключенных. Вы не знаете безбрежности любви…»
Неужели мы столь еще далеки от понимания любви и добра, о которых говорят пришельцы? Неужели мы все еще живем в этическом палеолите? И когда же мы наконец поднимемся с четверенек?..
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги