Всем сердцем люблю, всей душой. Лирический дневник

И ей меж радостей земных подобной нет!..

Она нахлынет вдруг, необычайный свет

Прольёт. Мир скучно-серый ярко озарит!

О ней, волшебной, все вокруг заговорит.

И станет музыка отчётливей, слышней,

И станет сердце доброе стократ добрей.

Нет чувства сладостней, отраднее, милей!

С Огнём любви мир выразительней, нежней!

Любви и страсти жгучей всякий рад:

Она и май, и буйный вешний сад,

Где в каждой жилке Эрос бродит.

Порыв к безумству всяк находит:

Ведь ей меж радостей земных подобной нет!..

Любви лишь в чистом сердце вспыхнет яркий свет:

В нечистом жить она не может.

Придёт и жизни смысл умножит.

Пусть будет верной иль случайной,

Но манит вечно, вечной тайной.

Хочу любить и очень быть любимой.

Хочу любить и только-то всего.

Где тот единственный, неповторимый?

Я б день и ночь молилась на него.

О, как любовью манит наслажденье!

Где тот единственный, что мне под стать?

Нас, одиноких, в море наводненье,

А их – на пальцах сосчитать.

Так принимай такую, растакую,

Быть может, я тебе не по плечу?

Я одежонку обрела крутую:

Любимой очень быть хочу.

И вот теперь в своей модерн-обнове

И в супершарфике хожу в кино.

Дань отдаю журнальной в глянце моде,

Пьянит желанье, как вино.

Концерты! клубы! выставки! театры!

Хочу любить и только-то всего.

Усилия души невероятны —

Кого же выбрать? Из кого?

Куда ж мужчины милые девались?

Их, отроившись, сгинул, видно, рой.

Лишь экземпляры редкие остались —

Поди-ка в очередь, постой!

Хочу любить и очень быть любимой.

Хочу любить и только-то всего.

Где тот единственный, неповторимый?

Я б день и ночь молись на него.

Чтоб разумом он был силён,

Чтоб был силён он телом,

Серьёзным был чтоб занят делом

И красотой не обделён —

Душевной.

Чтоб ежедневно

Мне утра доброго желал,

На сон грядущий целовал.

Чтобы мою о нём заботу примечая,

Во мне души не чаял.

Чтоб в нём и я не чаяла души,

Чтоб все погоды с ним

Мне были хороши.

А чтоб не сделалась пилой,

Пусть будет рядышком со мной

Мужчина, не бревно —

Такое избранным дано.

Своей чтоб страсти не скрывал,

И чтоб меня он баловал

Сердечным сладостным признаньем,

И чтоб меня к себе он приковал

И добротой, и обаяньем,

И чтобы нам самим на диво

Любили радостно, и нежно, и красиво.

Его я встретила холодною зимой —

Шёл просто разговор о Модильяни —

И не было ни края и ни грани,

Но что-то тайное случилось с нами.

Он расставался так со мной,

Как будто б не во Власиху, домой,

Он уезжал,

А улетал

На целый год в Майами.

Беседой наслаждаясь в будни,

Решила:

– Что ж, пусть будет.

А в праздники из-под руки —

И всё не так как у людей —

Он посылал мне телефонные звонки,

Как стаи белых голубей.

Они кружились над окном

В лазури бледно-синей,

И мне казалось, за стеклом

Звенит в берёзах иней.

И тот, наверное, был слышен звон

Всему родному Подмосковью.

Я открывала телефон,

Предчувствуя, —

С любовью!

Сенсационный мною был забыт курьёз.

– Красноречив Ваш жест! Он – по привычке?

И вот букет великолепных алых роз,

Подаренный мне Вами в электричке.

Любуюсь я цветением роскошных роз,

Как с ними в доме празднично и ароматно!

Не приняла знакомства с Вами я всерьёз,

Но отчего же дума мне о Вас приятна?!

Знакомый мой, Вы чей

Бесстрастный, скромный повелитель,

Источник чистый острых поэтических речей

И хмеля трезвого ценитель?

Даёт мне Ваше совершенство

Восторг и чудодейственную силу —

В моей душе цветёт блаженство,

Всё в мире видится красивым!

Злится за окнами вьюга —

Грезится явно мне в ней

Пение в зарослях луга

Толстых, мохнатых шмелей.

Таволги чудные кружева,

Словно на девицах шали.

Вязеля долы. Завьюжило

Белой пушицею дали.

Звонкая синь – колокольчики,

Дикой гвоздики пожар,

В росах-алмазах игольчатый

Клевера розовый шар.

Золотистых лютиков нежность,

Светлый ромашковый рай.

Ярких полянок безбрежность —

С небом сливается край!

Я чувствую запах медовый.

Я вижу цветущую сныть.

О плен мой! разумно-бредовый!

Мне сердце бы настежь раскрыть!

Нет у Зимы столько цвета —

Снежности лишь чистота.

Дивнее краски той нету!

Это души красота!

Отчего же весна мне заснилась?

Птицы в небе – всё как наяву.

Неужели я оступилась

И с собой совладать не могу?

Звонок! – Ваш голос в сердце песней влился:

– Встречаю в пятом, как договорились.

А поезд огоньками проискрился,

И те огни за поворотом скрылись.

– Прости… я торопилась – опоздала.

В ответ – гудки, гудки, гудки.

– Кому слова тревожно так сказала?

Прервал кто связи проводки?

Моя душа навзрыд в тоске кричала,

И с ней по-братски ветер – и навзрыд.

Ваш пароход отчалил от причала.

Ваш самолёт взлетел – путь перекрыт.

Слезами раскалёнными рыдала —

О, как протяжен электричек вой —

Ах! Будто в Барселону!

С Белорусского вокзала!

Умчались Вы – а я отстала.

Я – на Беговой.

Сколько солнца и света,

И февральской лазури!

Песня зимушки спета.

Дремлют зимние бури,

Отшумели метели,

Оттрещали морозы,

Застучали капели —

Радости слёзы.

Зазвенели синицы,

Грачи объявились.

Вам ночью не спится?

– Значит, влюбились!

Тепло. Весенняя погода.

Но розы белой сад белее:

Зима уныло с небосвода

Последний снег на землю сеет.

Её богатств чуть-чуть осталось:

Иссякли закрома.

Но ей казалось,

Коль по-хозяйски тратить эту малость,

Пройдёт усталость – какая жалость! —

Обманом тешила себя сама.

Ложатся мягкие снежинки

На постаревший всюду мех.

Крадутся ручейки в ложбинки,

Синиц весёлых слышен смех.

Душа наполнена томленьем

И ожиданием весны,

И вдохновеньем, и стремленьем

В явь обратить благие сны.

Оттаял асфальт. Возле озера-лужицы

Голуби нежно воркуют,

То кружатся, кружатся, кружатся,

То брачное танго танцуют.

А как воробьи рассудачились,

Рассыпавшись в ветках сирени!

На синем снегу обозначились

Полудня короткие тени.

Всё залито солнечным светом,

Мартовской чистой лазурью.

Берёзы шафранного цвета:

Серёжки покрылись глазурью.

Ликующий день, душа им любуется.

Очнулась природа от зимнего сна.

Голубь с голубкою нежно целуются —

Это Весна!

Какое утро нынче хмурое:

Нежданная пурга.

Аллея тихая, понурая —

И вновь – снега.

Лёд крепкий, что орех, —

Хрусть.

И слёзы сладкие, и горький смех —

Грусть.

– Прощенья прошу: Тебя не заметил:

Были толпы людей на Беговой.

Мой сердечный порыв был искренен, светел.

– А мне показалось, спешил Ты к другой:

Мимо меня не прошёл Ты, промчался,

В руках был огромный букет.

– Тот букет для Тебя предназначался —

Ты ж вбежала в вагон, и растаял твой след.

Утро, свежестью бодрящее,

Солнце ласковым теплом

Дарят счастье настоящее

Бытия в миру земном.

Это небо, звон синицы,

Грай проснувшихся грачей,

Свет растаявшей денницы

В море солнечных лучей,

Этот лужиц хруст хрустальный,

Блеск богемного стекла,

Шум Весны необычайный —

Праздник Солнца и Тепла —

Дарят сердцу, нет сомненья,

Сокровенные мечтанья,

И порывы вдохновенья,

И любовные свиданья.

– Я пришёл к тебе с приветом

Рассказать, что солнце встало…

– Я так рада! Слышать Фета!

Вся душа затрепетала!

…

Вы, как будто ненароком,

Мой поправив непослушный,

Взвеселённый ветром локон,

Поцелуй неравнодушный

Подарили мне, как в сказке,

Взглядом робко, мимолётом —

Расцвели смущенья краски,

Краски неба с позолотой.

Утра доброго желая,

Лучик солнечного света

Мне в ладони посылая,

– Может, Сам того не зная, —

Стали Вы в сей миг поэтом.

Как милы, как благодатны,

Речи плавной, яркой звуки!

Отчего мне так приятны

Не ласкающие руки?

Отчего лишь их касанье —

Хмель пьянящий очень-очень?

Роем мысли в подсознанье:

– Нерв зачем не обесточен?

И зачем с тоской тревога

Тёплым лучиком крадётся?

Или к сердцу то дорога,

Что пока тропинкой вьётся?

Судьбою пусть не суждено

Идти одной дорогой —

Мы благодарны, что дано

Смотреть в глаза с тревогой,

Ждать телефонного звонка

И встречи с нетерпением

И веры полное «Пока!»

Ронять с благоговением.

Пить кофе вместе, с наслаждением

Не дома утром, а в кафе.

Не рассуждать о заблуждении,

И без вина быть подшофе.

Две чашечки кофе на фоне,

Волнующем тайной, —

Заставка в моём телефоне.

Ты выбрал её не случайно.

Две чашечки кофе дымятся

Как наяву – на картинке.

Мне грезятся часто, мне снятся

Две чашечки в розовой дымке.

Зорька утро озарила.

Солнце ярко осветило.

Как лучи его играют!

Утра росы собирают.

Всё в весеннем нежном лоске.

Раскудрявились берёзки —

Их пушистые серёжки

Пыль роняют на дорожки.

Огласили утро птицы.

Мёд даруют медуницы.

Льёт хохлатка цвет лиловый.

День ликует жизнью новой.

Пчёлы, бабочки, шмели

Закружились. Расцвели

Груши, яблони и вишни.

Ароматом воздух пышет.

Позабыты лень, ненастье.

Радость всюду! всюду Счастье!

У Весны свои порядки:

Всё в любовной лихорадке.

Заиграло Солнце в стеклах —

Распахнулись настежь окна.

Утро щёки разрумянит —

В юность свежестью поманит —

Встрепенётся в нас душа.

Жизнь как жизнь так хороша!

Мне нравится весенняя гроза —

Нахлынет и пройдёт случайно, —

Как, в волнах изливаясь, бирюза

Глубоких вод скрывает тайны.

Мне нравится в цвету прибрежная лоза,

Её плакучей ивою, ракитой называют.

Мне жгучие твои так нравятся глаза:

Они добры и бездну тайн скрывают.

Мне нравится в саду жасмин,

В росе на ветках вишни спелые

И как в лугах духами пахнет тмин

И таволги соцветья белые.

Мне нравится высокий, стройный клён:

От ветра он рябину заслоняя

И золото ей под ноги роняя,

Своим величием смущён.

– Мужчина потерян, – твердят сослуживцы.

И женщина тоже вне коллектива.

Они, словно в небе свободные птицы,

Вне очертаний и вне перспективы.

О, тень Гамаюны, наверно, упала

На запоздало смущённо влюблённых.

Ужели пора вновь свиданий настала

Для них, так наивно взаимно пленённых?!.

Сад нежностью отцвёл и, словно обнищал,

Мне грустные навеял строчки.

А Ты приехать обещал,

Когда распустятся листочки…

Миг нашего с Тобой свиданья

Опять растаял на глазах.

Как о Тебе напоминанье

Букетик ландышей в руках.

Губами нежно их ласкаю —

Благоухают. Хороши!

Я с наслаждением вдыхаю:

В них аромат Твоей души.

Когда меня Ты провожаешь

Нежным взглядом,

Волнуясь, куришь сигарету,

Готова, крикнув:

– Так не смотри, не надо! —

Остановить не поезд, а планету.

Но ни малейшего движения,

Чтоб разглядеть я всё успела:

И отрешённость,

И моление,

И невозможность.

Онемело

В глаза смотрю Твои покорно —

Порыв душевный обессилен —

Хочу увидеть то, бесспорно,

Что взгляд любви Твой равносилен.

Когда рассвет ещё чуть брезжит

И густ ещё ночной туман,

Теплом постель приятно нежит,

Вдруг опьянит хмельной дурман

Жасмина ветки белоснежной.

И утра свежий аромат

Неизъяснимо, неизбежно

Разбудит красок всех каскад.

В окне за марлей увлажнённой —

Там замалинится восток —

Покажется чуть побелённый

Гигантской розы лепесток.

И разольётся алым цветом

На небе вспыхнувший пожар.

И в сердце любящем при этом

Займётся сладкий, томный жар.

И знакомый перрон и огни,

И знакомые лица вокруг.

В этом мире мы словно одни,

Мой изысканно-вежливый друг.

Снова тихо гитара бренчит —

То колёс верениц ассонанс.

Снова наш неустанно звучит,

Наш красивый дорожный романс.

Стрелки быстрые чутких часов

И сердца бьются преданно в такт.

Всё с Тобой нам понятно без слов:

Нужно так! нужно так! нужно так!

– Вот и станция, – снова скажу.

Эта станция только Твоя.

И тревожно в глаза погляжу:

– Дома ждёт Тебя, милый, семья.

Завтра ж снова перрон и огни,

И знакомые лица вокруг.

Будем снова с Тобой мы одни

В этом мире, галантный мой друг.

Я смотрю из окна на аллею

И на сад, что до нитки промок…

Я сегодня ненастьем болею…

Отчего позвонить Ты не мог?..

Где-то эхо с надрывом рыдает,

Слышен гул невидимок-машин,

Ветер листья с деревьев срывает

И горстями бросает с вершин.

Я смотрю из окна на аллею,

На промокший до ниточки сад —

Не себя, а Тебя я жалею:

Ты ненастью ведь тоже не рад…

Как сердце робкое доверчиво!

Душа в ознобе задрожит,

Когда погода переменчиво

Волной холодной пробежит.

Разрывалось небо на части,

Грохотал неистово гром.

Раскололось женское счастье —

В неприкаянном сердце погром.

И ветер холодный, он с лёгкостью птицы

Промчался… Уныло и серо.

Прозябшей аллеи задрожали ресницы —

И в тепло потеряна вера.

Мила мне вольная стихия.

Стихийно всё в моей судьбе.

Пишу в забвении стихи я

Благоразумному Тебе.

Чтоб тучи в небе грозовые

И половодье, ураган,

Зимою бури снеговые,

Печалей светлых океан,

Тебе всегда напоминали,

Что есть Любовь, Огонь, и Свет,

И вспышки молний между нами

Горячих «да», коротких «нет».

Не замерзаю на юру,

Но шар земной шатнётся:

Нежданно в самую жару

Неслышно холод подкрадётся.

И руки упадут, как плеть,

И затуманится сознанье.

Себя лишь стоит пожалеть,

Как шквалом вырвутся рыданья.

Хоть закалилась в холода,

Но как приятно солнце лета!

И мыслей бурных череда!

И всё о том, и всё про это.

Я не затворницей живу —

Он так широк мой круг общенья.

Коммуникабельной слыву,

И красок не терплю сгущенья.

В уютной келье маленькой моей

Мне не бывает сиротливо

Среди энциклопедий, словарей…

Вся встрепенувшись, не лениво

И радостно я к двери подхожу,

Когда вдруг редкий стук услышу:

– Ошибся кто-то – не сужу,

Но как тревожно сердце дышит.

О, как же часто мне звонишь,

И я Тебе стихи читаю.

Но в дверь мою Ты не стучишь —

Блаженства этого не знаю.

Гроза прошла, но далеко не вечер,

И солнце не спешит за дальний лес скатиться.

Не надышусь озоном нашей встречи!

Возможно ли насытиться и насладиться?!

Чуть слышно шелестят листы —

Мне нравится читать в постели —

Вдруг позвонил желанный – Ты.

Так вспыхнула – очки вспотели.

Нет сладостней моей печали!

Она, как ясный день, светла.

Пусть годы молодость умчали,

Но не спалили нас дотла.

И по глазам Твоим я вижу,

Что рад печали Ты моей:

Не знаю слово «ненавижу»,

Грущу при виде журавлей.

При соловьиной трели маюсь,

Не в силах слёз сдержать,

Тебе уподобляясь,

Не смею слово лишнее сказать.

Печаль моя любви подобна,

Что потаённо в сердце дышит.

Душа расскажет всё подробно,

И Ты не можешь не услышать.

Ты мне сказал, чтоб не печалилась

Я даже светлою печалью.

Мне точка зрения понравилась,

Намёк под тонкою вуалью.

Не исчисляем роль звездочётов

И разность взглядов не находим:

С Тобою Нежность и без подсчётов

Мы в степень высшую возводим.

Ты в трели звенишь соловьиной,

Ты в сладком томлении грёз.

Ты в песне грустишь журавлиной,

Ты в ярком сиянии звёзд,

Ты в багряном осеннем листочке,

Ты в гроздьях рябины горишь.

По ночам ты диктуешь мне строчки

И со мною о нём говоришь.

Как торжественно тихо в осеннем лесу,

Пахнет мокрой травою, грибами и прелью.

Чуть заметно росинки дрожат на весу:

Колыхнул паучок воздушную келью.

Ярко-жёлтые клёны осветили поляну.

Вот прижался к черёмухе вьющийся хмель.

– Осень пришла так нежданно, так рано, —

Прогудел второпях в шубке бархатной шмель,

И вонзился в цветок, и застыл под наркозом —

Беглый солнечный лучик его оживит.

На полянке лесной так привольно стрекозам.

У них, беззаботных, нереспектабельный вид!

Снуют шаловливо, танцуют ли, пляшут?

Их крылышек шёлковых слышится шелест.

А листья, слетая, прощание машут.

Тихо в лесу – в том осени прелесть.

Есть в осени шарм отрешённости,

Стыдливых минут обнаженья,

И скромной, глубокой влюблённости,

И лёгкости плавной движенья.

Есть в осени шарм откровенности,

Томленья, тоски и страданий,

Надежды, и веры, и верности,

И на сердце скрытых желаний.

Есть в осени шарм неизбежности

Разлуки и встреч ожиданий,

И таинств, и ласки, и нежности,

Тревожных волшебных шептаний.

Я осенью всё примечаю,

И стуж не страшит приближенье.

Острей и люблю, и скучаю

Под грустное листьев круженье.

Над верхушками берёз и тополей

Пролетела стая серых журавлей

И, курлыкая, скользнула в облака —

Беспокойная нахлынула тоска.

И в бездонной светло-голубой дали

Исчезают, быстро тая, журавли.

Только эхо их короткое звучит,

Сердце, с болью примирённое, молчит.

Не вернуть уж лета сумасшедших дней,

Обжигающих нас негою своей.

Каравана отзвуки ловлю,

Губы шепчут: «Осень, я люблю!».

Губы шепчут тихо: «Осень, как мила

Твоего тревожная волна крыла

И касание запретных губ его,

Терпкость винная забвенья моего».

Солнечная осень —

Красная рябина.

Сквозь седую просинь

Лес горит рубином.

Робкое дыхание

Осени чуть слышно.

Грусть. Благоухание.

Как цветенье пышно!

Приумолкли птицы.

Тишь благословенна.

Только лишь синицы

Пенье неизменно.

Как тревожит трели

Звук неповторимый.

Льётся запах прели

Еле уловимый.

Осень – красок гамма,

Острых ощущений.

Осень – мелодрама

Смутных впечатлений.

Блик червонный в листьях вяза,

И в курлыках высота.

Упаси тебя от сглаза,

Бабье лето! Красота!

Грай грачей уже несносен:

Тёплых стран их манит даль.

Бабье лето – хоть и осень,

Красок радостных не жаль!

Пусть сквозные ветры ближе —

Но погода-то ясна:

Солнца сколько! Не грусти же —

Осень. Вьюга. – Вновь весна!

Не почувствую тёплого дня,

Не замечу в заре перламутра,

Если Ты не разбудишь меня

Пожеланием доброго утра.

– Утро доброе, – тихо в ответ

Прошепчу тебе сонно.

И польётся Твой радостный свет

В моё сердце неугомонно.

Всю ночь в бессоннице с подушкой,

Как с задушевною подружкой,

О сокровенном говорю.

То плачу горько, то горю

И струны чувств перебираю.

Умом холодным понимаю,

Что всё предельно ясно

И для меня, и для Тебя.

Как всё-таки прекрасно

И мучиться, любя!

И пусть, что любовь ураганом ворвётся

С ливнем ли, с солнцем – необъяснимо,

И в самое сердце песней вольётся

С болью щемящей слово «любима»!

И пусть в околдованном сердце играет

Мелодия страсти на радость Тебе.

И если до шока, и не убывает —

О, как благодарна за это судьбе!

И пусть упоительно, горько и сладко

Заноет душа в тоске ожиданий!

Любить, так без страха, любить, без остатка

В Тебе растворяясь в порыве стенаний.

А если придётся вдруг ошибиться —

Лукавить не стану – очень боюсь.

И снова влюблю, чтоб не мог не влюбиться —

Значит, сама ещё крепче влюблюсь.

Шквальным огнём опалённая,

Брежу Тобой до сих пор.

Сердцем Твоим полонённая,

Дать не успела отпор.

Ах, как гложет тоска, одиночество!

Позвонишь – не пожалуюсь…

Я когда-нибудь, Ваше высочество,

В рядовые Тебя разжалую.

Я когда-нибудь, Ваше величество,

В руки свои возьму власть —

Не обессудьте, Превосходительство, —

В крайность придётся мне впасть.

Все точки найду огневые,

Не посмотрю, что очень Высок…

Разжалую Вас в рядовые,

Хотя бы на миг – на часок!

Мне позвонить Тебя просила —

Весь день молчание в ответ.

И озарения вдруг сила

Затмила солнце, белый свет.

Начертан вскользь конец романа.

– Не приглянулся эпилог…

Ум опьянил, как дым кальяна,

Вопрос мелькнувший:

– Как Ты мог

В словах смятенье не услышать?!

В Тебе души не чаю:

Любовью сердце, жаром пышет.

Как не понять —

Скучаю!

Мгновенья. Минуты —

В полный накал.

Ганга у ног Калькутты —

С Ахашени бокал.

Море – в малом напёрстке.

Вены – горные реки.

Сердце – сжатое в горстке —

Солнца скрывают веки.

Секунды безумий,

Сладость стенаний —

Искушенья Везувий

Дремал в подсознании.

В поцелуях запястье —

Браслет заалел.

Рассудок – без власти.

Любви – беспредел.

Обессилено тело —

Ум жаждет свершений.

Страсть – безумное дело,

Но вскормлен ей гений.

Сердце не камень, не выдержит больше:

Разлука меж нами – некуда дольше.

Если собрать о Тебе все печали,

Их вешние воды и те б не умчали.

И горная их не осилит река.

Всем любящим хватит таких на века.

Они беспощадно сердце мне грызли.

Снова Ты рядом – в мельчайшие брызги

Разбиты печали, и нет их следа.

В день солнечный так исчезает вода.

Печали мои со мной не ужились:

Меня Ты согрел – они превратились

В бисер дождя, в серебристы росинки

И в золочёные крохи-пылинки.

Их в звёздах мерцающих зиждется свет —

Без светлых печалей любви самой нет.

Тревожные минуты расставания!

Мне их науку выучить дано:

Сладчайший миг короткого свидания,

Разлуки миг – полынное вино.

Тревожные минуты расставания —

Ошеломление, по венам ток.

Каким бы трезвым не было сознание,

Они всегда внезапны, словно шок.

Они – весною грозовые тучи.

И набегут-то шаловливо.

В глазах ещё сверкает солнца лучик,

А на душе уж сиротливо.

Тревожные минуты расставания!

Кому любви не ведома наука!

Сладчайший миг короткого свидания! —

За ним торопится разлука.

Ни строчки, ни слова, ни звука —

Тоскует душа, даже музы не слышит.

Знак каждый слова «разлука»

Острой иглою на сердце вышит.

– Не жалей. И любить не велю.

– Позабудь поскорее, – молю.

Но за что же Ты так благодарен?!.

Лунный камень Тобой мне подарен…

Как умеешь мне на слово верить!

Разве можно такое измерить?

Не измерить ничем чистоту,

Чувств Твоих и души красоту.

– Чем могу я за то заплатить?

– Что нельзя нам с Тобою любить?

Не хочу быть наивной загадкой:

– Не умею любить я украдкой.

Осенний дождь скучал,

И осторожно мышкой крался,

Потом в окно стучал…

Ты так давно со мной расстался.

Нежданным гостем не пришёл.

И долгожданным не приходишь.

А мне, не веришь, хорошо.

Кого теперь с ума Ты сводишь?

Она красива и умна?

И для Тебя сонеты пишет?

Моя ж душа тревог полна

И только дождь осенний слышит.

Я могла бы пройти, обойти стороной,

Не заметив в туманности белой сирени.

Как ты щедро украшен своей сединой —

Но в глазах не прочесть жизни прошлой и тени.

Я могла бы весной любоваться одна,

Слушать музыку лета и рассветной зари.

Сколько тайны в душе, и она не видна…

Говори же со мною, не молчи, говори!

Я могла бы блудить, наслаждаться… и петь

И о бурной любви, и о трепетно страстной.

Как же нужно желать, беспредельно хотеть,

Чтобы мыслью твоею проникнуться ясной:

Есть запретное в жизни – а значит, не сметь.

Да возможно ль гореть – да в огне – осторожно?!

Как же нужно желать, беспредельно хотеть,

Чтоб, лаская надежду, сказать: «Невозможно».