Всемирная история. Том 2 Бронзовый век

Экономический подъем

Уже в начале II тысячелетия до н. э. Двуречье, самый высокоразвитый регион того времени, вступило в период бронзового века. Известны даже случаи применения железных орудий труда. Систематическое использование металла способствовало росту производительности труда в земледелии, которое сохраняло первостепенное значение в экономике региона.

Использовались мотыга, приспособления для боронования, серпы. Орудия труда в сельском хозяйстве продолжали совершенствоваться. Возможно, именно во времена Старо-Вавилонского царства стал широко применяться плуг усложненной конструкции. Он был оснащен специальной воронкой, куда засыпалось зерно, и трубкой, через которую семена попадали в борозду. Правда, по некоторым сведениям, такой плуг знали еще при III династии Ура.

При вспашке использовалась тягловая сила быков. Среди домашних животных наряду с ослами, ишаками, мулами начинает появляться лошадь.

Высокая урожайность земледелия определялась не только исключительным плодородием аллювиальной почвы, но и развитой ирригационной системой. Короткий зимний период дождей с небольшим количеством осадков, очень высокая температура воздуха в летние месяцы, а также несовпадение периода разлива рек со временем посадки обусловили исключительно важное значение искусственного орошения. У рек Тигра и Евфрата брали свое начало главные полноводные каналы, от которых ответвлялись все более и более мелкие, пока влага не попадала непосредственно на поля. Необходимый уровень воды в системе поддерживался благодаря наличию ряда плотин. Воду в высокие районы, куда она не достигала во время подъема рек, поднимали при помощи специальных приспособлений, более усовершенствованных по сравнению с шумерским временем. Правда, эти водоподъемные сооружения, скорее всего, оставались весьма несложными в техническом отношении и требовали значительных затрат физического труда человека.

Искусственное орошение во многом определяло уровень жизни населения. Хаммурапи прекрасно понимал это и гордился тем, что благодаря развитию ирригации «напоил и накормил» жителей страны. Как уже отмечалось, именно по приказу царя был вырыт канал, принесший «изобилие воды Шумеру и Аккаду». Огромное значение эксплуатации и содержанию ирригационной системы уделялось в законодательстве. Ряд документов свидетельствует о постоянном внимании властей к данному вопросу. Местные чиновники несли даже материальную ответственность за обеспечение влагой арендованных участков царской земли. Если причиной невысокого урожая признавалось плохое орошение, то чиновник обязывался выплатить за арендатора недостающую часть арендной платы.

Во II тысячелетии до н. э. на полях Вавилонии возделывали не только зерновые культуры. Очевидно, что во времена Хаммурапи активно развивается садовое хозяйство с различными сортами фруктовых деревьев. Обширные пространства засаживались финиковой пальмой. Законодательство защищало права собственников садов. Например, за одно срубленное в чужом саду дерево виновный должен был уплатить значительный штраф в размере полмины серебра (около 252,5 г).

Наличие богатых пастбищ, под которые использовались горные склоны, степи, луга, способствовало дальнейшему развитию скотоводства. Из статей законодательства вытекает, что владельцы крупных стад сдавали скот внаем.

Картина хозяйственной жизни Вавилона будет не полной, если не вспомнить про лесное хозяйство, которым руководил главный лесничий. Отдельные «лесные участки» находились в ведении его подчиненных, которые отвечали за сохранность лесов — источника очень ценных строительных материалов.

Активно развивается ремесло. Только в кодексе Хаммурапи упоминаются представители более десяти специальностей, среди которых домостроители, судостроители, кирпичники, кузнецы, плотники, строители, ткачи и другие. Совершенствование ремесел стимулировало активизацию роста научных знаний.

Объединение под властью Вавилона земель Месопотамии способствовало расширению торговли, как внешней, так и внутренней. Абсолютно закономерно, что продукты землевладения в аграрной стране становились объектами купли-продажи. Среди немногочисленных сельскохозяйственных товаров, о которых имеются документальные свидетельства, называются следующие: хлеб, масло, финики, шерсть. В начале II тысячелетия до н. э. функции денег последовательно выполняет серебро, благодаря чему по сохранившимся документам возможно проследить соотношение цен на товары. Известны случаи, когда наниматель, наряду с традиционной натуральной оплатой, рассчитывался серебром и с работниками, проработавшими в его хозяйстве долгое время.

Торговцы, тамкары, по-прежнему считались агентами царя. Правда, в их распоряжении теперь находились помощники, сопровождающие караваны и занимающиеся розничной торговлей.

Хозяйство и быт

К вопросам описания быта, жилища, характерных для Двуречья рассматриваемого периода, весьма оригинально подошли авторы фундаментального труда — «История древнего Востока. Нарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации, ч. I. Месопотамия» (М., 1983). Они отказались от идеи свободного очерка, а привели подробнейшие описания города Ура времени династии Ларсы, как иллюстрацию жизни города старовавилонского периода. Это стало возможным благодаря раскопкам двух кварталов в Уре, произведенным Л. Вулли и М. Л. Маллованом.

Согласно названному источнику, жилище горожан представляло собой неправильной формы в зависимости от уже существующей застройки двухэтажные дома, выходившие на проулки глухими стенами, нижняя часть которых выкладывалась обожженным кирпичом, что предохраняло строение от размыва. Внутренние стены и вторые этажи строились из кирпича-сырца. Под потолком делались небольшие окошки-отдушины. Свет в такие жилища попадал практически через дверной проем. Крыши были плоскими. Самым ценным имуществом считались деревянные двери и потолочные балки, которые в случае перемены места жительства владелец забирал с собой.

Планировка предполагала определенные обязательные части. «В жилище более или менее состоятельного человека дверца с улицы вела в сени, где стоял кувшин с водой для омовения ног и хранился хозяйственный инвентарь, а оттуда, наискосок от уличной, другая дверь вела во внутренний дворик площадью метров двадцать: он, как и сени, по возможности был мощен обожженным кирпичом, на двери у выхода из сеней во двор могли укреплять апотропей (оберегал от злого духа) — фигурка демона; в середине дворика могло находиться углубление — бассейн. На уровне второго этажа по внутренней стене дома, обращенной во дворик, тянулась деревянная галерейка (обыкновенно не кругом, а только с одной стороны). Со двора мог быть ход в людскую — помещение для рабов с глинобитной общей лежанкой, в кухню с врытым в землю очагом (здесь же хранились и каменные зернотерки) и в кладовку. В подавляющем большинстве домов, однако, ни помещения для рабов, ни кухни не было (очаги для стряпни устраивались во дворе). Однако в любом доме напротив выхода из сеней обязательно располагалась дверь в парадную горницу; она могла быть различной длины, в зависимости от возможностей владельцев дома, но во всех домах имела стандартную ширину — 2 м (4 локтя), так как здесь, по-видимому, после обрядового семейного или родового пиршества вповалку укладывали спать гостей. Лишь в очень редких домах при горнице устраивали кладовку для постельных вещей (скорее всего циновок и паласов) и умывальную… Через горницу был проход во второй, меньший двор, недоступный посторонним; часть его, по-видимому, имела крытый навес, и здесь находился домашний алтарь; в этом же дворике по возможности хоронили умерших членов семейства…

Из первого, не священного, дворика на галерейку вела лестница, а под лестницей всегда находилось еще одно нужное помещение. Нечистот не оставляли в доме, их старались вывести дренажными трубами на улицу…

На втором этаже находились собственно жилые помещения, но о них мы знаем меньше всего: почти ни один раскопанный дом не сохранился до уровня второго этажа. По-видимому, надстройка (ругбум) почти всегда была меньше по площади, чем первый этаж; для размещения взрослых и детей обычно семье хватало, думается, одной-двух горниц, площадью 18–30 кв. м, имея в виду семью средней состоятельности…

Наряду с описанным типом дома существовал и другой, меньшего размера; в нем сени занимали всю ширину постройки, а из узкого дворика дверь вела в крошечную парадную горницу и оттуда на такой же маленький задний, священный двор; галерейка имелась только наверху, над входом в горницу. Похоже, что в домах подобного типа было не более одной горенки на втором этаже. Видимо, такой тип домов возник в результате раздела первоначального семейного жилища» (Указанное издание, с. 345–348).

Благодаря записям о разделе имущества между детьми после смерти главы семьи можно сделать некоторые замечания о внутреннем благоустройстве дома. Известно, что еще в III тыс. до н. э. начали употреблять кровати, табуретки, столики. Но, как правило, в рассматриваемый период единственная в доме кровать предназначалась для хозяина и его жены, прочие домочадцы обычно спали на циновках или на полу. Благосостояние семьи определялось количеством серебряного лома или слитков. Среди прочих предметов быта и домашнего производства (ларец, каменные сосуды, зернотерки, прялка, ткацкий станок, лодка, различные емкости для хранения и транспортировки продуктов) наименее ценными и самыми многочисленными были плетения и глиняные изделия.

Российский искусствовед М. Н. Мерцалова в своей книге «Костюм разных времен и народов» (М., АО «Академия моды», 1993) дает нам возможность взглянуть на быт жителей Вавилонского государства с несколько необычной точки зрения.

Одежда вавилонян, как утверждает Мария Мерцалова, состояла из куска ткани или меха, обернутого вокруг бедер подобно юбке, или накинутого на плечи и скрепленного пряжкой. Сохранились и изображения женщин-богов в различных костюмах.

Эти костюмы можно разделить на три группы, настолько они несходны между собой по форме.

К первой группе относится одежда богини, состоящая из покрывала и юбки из меха. Это, по-видимому, один из видов привилегированной одежды.

Ко второй группе относится длинная одежда, облегающая женскую фигуру до бедер, с пышными вверху и узкими внизу рукавами. Поверхность материала сплошь покрыта правильными выпуклыми ромбами, которые, предположительно, можно считать кусками меха. Круглый вырез ворота обшит бахромой. Такая же бахрома пересекает фигуру от середины правого бедра до талии и переходит на спину. Волосы подстрижены, а голова покрыта убором, весьма близким по форме к современным шляпам.

Третья группа — это жрицы. Одежда их представляет особый интерес. Она является прототипом чрезвычайно распространенной, просуществовавшей тысячелетия и существующей в настоящее время запахивающейся одежды — халата. Это уже не бесформенное покрытие тела мехом, а хорошо пригнанное по фигуре, обшитое по краям бахромой, изящное по силуэту настоящее женское платье без рукавов.

Историческое будущее осталось за двумя последними группами, сложившимися на Востоке в одном из древнейших очагов человеческой культуры. Искусство кроить одежду больше чем через четыре тысячелетия возродилось и развилось в Западной Европе. Памятники, относящиеся к расцвету Вавилонского государства, отличаются большей условностью трактовки одежды и особенно прически.

Однако рубашка с рукавами и плащ, как считает российский искусствовед М. Мерцалова, были основной одеждой вавилонян.

Законодательство Вавилонского царя Хаммурапи возникло не на пустом месте, фундаментом для него послужило древнее право Шумера, восходящее еще ко временам III династии Ура, к первому закрепленному на письме сборнику законов Ур-Намму.

Один из предшественников кодекса Хаммурапи является уже упоминаемое нами законодательство пятого царя династии Исина, последнего из потомков Ишби-Эрры, Липитиштара (1934–1924 гг. до. н. э.). В заключительной части законов сообщается, что они были высечены, как и Законы Хаммурапи, на каменной стеле. Однако современной науке известны только фрагменты клинописных глиняных табличек, найденные при раскопках в Ниппуре. Текст написан на шумерском языке, хотя создавался во время правления царя-аморея, семита.

Законы Липитиштара (43 статьи, сохранились не все) свидетельствовали о возрастающей роли частного владения и усложняющихся отношениях между государством и частными лицами. Сохранившиеся статьи говорят об условиях раздачи царского земельного фонда частным лицам, регулируют правила найма как рабочей силы, так и имущества, скота. Много внимания уделяется семейному праву, причем часто затрагиваются те же аспекты, которые позже интересовали и создателя законов Хаммурапи. Характерно, что принцип талиона («око за око, зуб за зуб») реализовывался только в параграфе 22, который определял наказание за лжесвидетельство: давший ложные показания нес то же наказание, которое мог бы понести оклеветанный человек.

До нас дошли также 9 параграфов закона, действовавших на территории царства Ларсы, которые свидетельствуют о достаточно высоком для того времени уровне развития правовой мысли. Закон благоприятствовал распространению ростовщичества. Из семейного права сохранились сведения о том, что приемные дети находились в полном подчинении своих приемных родителей. Важно отметить следующую прогрессивную деталь: при разрешении споров учитывалось, умышленно или неумышленно был нанесен ущерб пострадавшему.

Несколько ниже, чем в Ларсе, по уровню своего развития находилось общество в государстве Эшнунне. О степени зрелости юридической мысли в этом царстве говорят дошедшие до нас около 60 статей законов Эшнунны. Эти правовые акты написаны уже не по-шумерски, а на аккадском языке.

Прежде создание этих законов относилось ко времени правления царя Билаламы (начало XX в. до н. э.), в настоящее время существует и другое мнение: они созданы при Дадуше, примерном современнике Рамсина I и Хаммурапи.

Законы Эшнунны рассматривают самые различные аспекты общественных отношений и достаточно часто совпадают с Законами Хаммурапи, имея при этом и свои особенности.

Первые статьи устанавливают цены в серебре и в зерне на различные виды товаров, определяют тарифы по найму и т. д. Например, из законов становится известно, что за месяц наемный работник должен был зарабатывать 1 сикль (¹/₂₀ кг) серебра. За эту сумму можно было купить 25 литров ячменя, 550 г соли, полтора килограмма меди. По-видимому, на практике эти расценки не соблюдались. В любом случае, законы свидетельствуют о развитости денежных отношен и и ростовщичества в государстве.

Обращает на себя внимание параграф закона, согласно которому продавец обязывался иметь свидетелей или документ, подтверждающий происхождение товара. В случае отсутствия таковых, товар считался украденным.

Ряд статей защищал права так называемых мушкену (мушкенумов) — по-видимому, дворцовых людей, неполноправных свободных. Из Закона становится понятно, что эта категория населения была небогатой. Там где авилум — полноправный гражданин — должен был отдать в залог ростовщику рабыню, мушкену приходилось отдавать жену.

Правда, за жестокое обращение, приведшее к смерти мушкену, кредитор отвечал своей жизнью, а не только деньгами, как в случае с рабынями. Существует мнение, что определенная правовая защищенность мушкену по сравнению со свободными гражданами свидетельствовала о постепенном стирании различий в правовом отношении между потомками аморейских завоевателей и местным населением.

Анализ законов Эшнунны не оставляет сомнения, что это царство, как и Исин и Ларса, имело рабовладельческий характер. Ряд положений регламентировал поведение рабов в обществе. Например, закон запрещал рабам Эшнунны покидать пределы города без оков и без позволения хозяина, определял ответственность за укрывательство беглых рабов и т. д. Характерно, что кража и укрывательство рабов наказывалось лишь штрафом.

В законах Эшнунны не действовало правило талиона. За нанесение телесных повреждений на виновного накладывался только денежный штраф. Семейное патриархальное право существенно не отличалось от действовавшего в других государствах Месопотамии.

Вавилонское законодательство

Законы царя Хаммурапи — один из самых замечательных памятников правовой мысли Древнего Востока, свидетельствующий о действительно высоком уровне юридической мысли. Это первый столь подробный сборник законов рабовладельческого общества, известный современной науке. Благодаря Законам Хаммурапи прояснены многие аспекты общественного и политического строя, экономики и других сторон жизнедеятельности Вавилонского государства первой половины XVIII в. до н. э.

Значение этого памятника не умаляется его недостатками, на которые обращают внимание некоторые исследователи: отсутствие четкой продуманной системы, хаотичность в подборе отдельных случаев. Впрочем, по этому вопросу существует и другая точка зрения, согласно которой Законы Хаммурапи — результат тщательной систематизации правовых норм. Кажущаяся хаотичность объясняется включением в свод лишь тех случаев, по поводу которых нормы писаного и обычного права вступали в противоречие. Так или иначе, Законы Хаммурапи являются важнейшим памятником права древней Месопотамии и в значительной степени предопределили законодательство других древневосточных государств более позднего времени.

Этот знаменитый памятник древневавилонской юридической мысли и письменности был найден французскими археологами в начале XX века в Сузах. Текст памятника переведен на многие языки (русский перевод, выполненный И. М. Дьяконовым, смотрите в «Вестнике древней истории», № 3 за 1952 год).

Неоценимую услугу науке, сам того не подозревая, оказал один из трех величайших правителей Элама Шутрук-Наххунте, который, вероятно, в 1160 году до н. э. во время завоевательного похода на Двуречье увез этот памятник в качестве трофея из Сиппарта в Сузы, где Законы Хаммурапи сохранялись на протяжении многих столетий. Ныне это один из самых уникальных экспонатов Лувра.

Стела с Законами Хаммурапи представляет собой двухметровый столб из черного базальта. В его верхней части лицевой стороны вырезаны две рельефные фигуры, изображающие царя Хаммурапи, стоящего перед богом Солнца Шамашем, восседающем на троне. Шамаш, покровитель правосудия, вручает царю судейский жезл и кольцо. Вся остальная поверхность столба с двух сторон покрыта клинописным текстом. Несмотря на то, что стела была найдена расколотой на части, состояние памятника достаточно хорошее. Установлено, что на лицевой стороне столба было выскоблено 5 (по другим сведениям — 7) столбцов, содержащие 35 статей из 282 во всем памятнике. Вероятно, это было сделано по приказу того же эламского царя Шутрук-Наххунте, который по невыясненным причинам не заполнил пробел никакими надписями. В основном уничтоженная часть текста поддается реконструкции благодаря различным копиям текста, обнаруженным во многих городах, в частности, в библиотеках Ниневии и Ниппура. Не исключено, что копии законов имелись во всех крупных городах Вавилонского царства.

По-видимому, созданные по приказу Хаммурапи законы иступили в силу в окончательной редакции в последние годы его царствования как итог объединительной политики и деятельности царя. Это подтверждается на основании следующего факта: в списке городов государства названы Ларса и другие южные города, а также Мари, Ашшур, расположенные в среднем течении Евфрата и Тигра. Следовательно, кодекс был обнародован не раньше, чем названные города уже были завоеваны Вавилоном.

О том же, что рассматриваемый свод законов был именно итогом законодательной деятельности Хаммурапи, свидетельствует то, что уже во 2-й год своего царствования «он установил право стране». К сожалению, ранние правовые акты времени Хаммурапи не сохранились. Справедливости ради, следует отметить, что существует более позднее упоминание о законодательной деятельности еще второго представителя I Вавилонской династии, царя Сумулаилу.

Текст памятника делится на три части: достаточно пространное введение, основная часть — собственно судебник и содержательное заключение. В прологе к тексту законов, который достаточно точно имитировал введение к законам Липитиштара, царя Исина, в торжественном стиле сообщалось:

«Когда славнейший Анум, царь Ануннаков и Элл иль, владыка небес и земли, устанавливающий судьбы страны, вручили Мардуку, первородному сыну Эйта, главенство над своими людьми, возвеличили его среди Игитов, назвали Вавилон его славным именем, возвысили его над четырьмя странами света и установили в нем вечное царствие, чьи основания прочны, подобно небесам земле, тогда-то меня, Хаммурапи, правителя заботливого и богобоязненного, дабы справедливость в стране была установлена, дабы погубить беззаконных и злых, дабы сильный не притеснял слабого, дабы, подобно Шамашу, над черноголовыми я восходил и страну озарял, Анум и Эллиль, дабы плоть людей была ублаготворена, назвали по имени».

Далее перечисляются титулы Хаммурапи и называются благодеяния, содеянные им для всей страны и для отдельных городов. Характерно, что Вавилон, некогда небольшой провинциальный город, провозглашается «вечным» местопребыванием царственности.

Основная часть содержит собственно текст законов. В заключении Хаммурапи пытается воздействовать на своих преемников на троне: благославляет тех царей, которые будут соблюдать и чтить положение кодекса, и проклинает тех правителей, которые рискнут отменить данное законодательство.

Проблема разделения 282 статей Закона Хаммурапи на тематические группы до настоящего времени не решена однозначно, что объясняется исключительной сложностью задачи. Исследователи приводят ряд систематизаций и дают им обоснование. Поэтому остановимся на одном из существующих вариантов, предложенном в уже упомянутой книге «История древнего Востока, зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Ч. 1. Месопотамия» (М., 1983). Согласно мнению ее авторов, «переходы от группы к группе осуществляются по принципу ассоциации». Традиционно в отдельную группу объединяются первые пять параграфов, которые «устанавливают кару за важнейшие правонарушения: ложные обвинения в убийстве или чародействе, лжесвидетельство и „изменение“ судебного решения судьей». Далее классификация выглядит таким образом:

«Следующие статьи (§ 26–41), касающиеся имущества, полученного от царя за службу, начинаются с параграфа, согласно которому воин, не пошедший в поход или пославший вместо себя наемника, подлежит смертной казни (не за „дезертирство, как обычно считают, а за то, что, не выполнив свою службу и утратив тем самым право на служебный надел, продолжает им пользоваться, т. е. как бы за „кражу““). Последний параграф этого раздела касается вопроса о противоправном использовании чужого поля, в § 42 (первый в следующей группе) — тоже об использовании чужого поля, но в другом аспекте. Эта четвертая группа норм (§ 42–88) регулирует операции с недвижимостью и ответственность за правонарушения, касающиеся этого имущества».

Посчитав не нужным больше доказывать существование переходов «по ассоциации», авторы книги выделяют следующие группы: «§ 89-126 — торговые и коммерческие операции; § 127–195 — семейное право; § 196–214 — умышленные и неумышленные телесные повреждения; § 215–182 — операции с движимым имуществом, включая наем имущества и личный наем (эти два вида правоотношений вавилонские юристы рассматривали как один)».

Приведенное разделение на группы имеет максимально обобщенный характер и, конечно же, не отражает все многообразие общественных отношений, затрагиваемых в кодексе. Более конкретное рассмотрение отдельных сторон законодательства Хаммурапи будет приведено ниже, при анализе определенных сфер жизнедеятельности вавилонского государства.

Безусловно, кодекс Хаммурапи представляет собой право новой, рабовладельческой эпохи. Однако, внимательное изучение текста памятника не оставляет сомнений, что в нем еще присутствуют отголоски далекого прошлого, эпохи родового строя. К пережиткам древнего права относятся параграфы, касающиеся определения наказания за телесные повреждения, присуждаемого в соответствии с законом эквивалентности воздействия — уже упоминавшегося принципа талиона («око за око, зуб за зуб»). Вполне законным считалось сломать кость тому, кто сам сломал кость другому лицу; если виновный поранил глаз пострадавшему, то наказан он должен был быть тем же — повреждением глаза. Указанный архаический принцип распространялся и на некоторые другие сферы общественных отношений. Например, если в обрушившемся доме погибал хозяин, то должен был умереть и строитель, приложивший руки к постройке данного дома; если под обломками погибал сын хозяина, то соответственно лишался жизни сын строителя.

К наследию прошлого можно отнести и указанный самосуд, когда, например, в соответствии с 25-й статьей человека, уличенного в воровстве при тушении пожара, следовало бросить в огонь этого же пожара. Отважившегося на воровство со взломом постигала не менее трагическая участь: его надлежало убить и закопать в том самом месте, через которое он проник в чужие владения (ст. 21). К глубине столетий восходит содержание 23-й статьи, по которой предусматривалось, что в случае, если грабитель не пойман, возмещение ущерба возлагалось на «местность», точнее общину.

Изучение законов Хаммурапи и по сегодняшний день не завершено. Еще предстоит сделать многие выводы об особенностях взаимоотношений в Вавилонском государстве, проникнуть в неразгаданный смысл отдельных статей. Значение же законов Хаммурапи заключается в юридическом оформлении жизнедеятельности рабовладельческого государства, в защите частной собственности и классового характера древневавилонского общества.

Социальная структура общества

Нет сомнения в том, что Законы Хаммурапи отстаивали интересы рабовладельцев, защищали их от «строптивого» раба. В средней древневавилонской семье могло быть от двух до пяти рабов. Значительно реже их число доходило до нескольких десятков. Частноправовые документы свидетельствуют, что рабы могли продаваться, обмениваться, их передавали по наследству, дарили, одним словом, полностью распоряжались их жизнью по своему усмотрению, не учитывая при этом их семейного положения. Средняя цена раба составляла 150–250 г. серебра, что равнялось наемной плате за вола.

Отдельные статьи кодекса Хаммурапи свидетельствуют об отношении к рабу, как к вещи или домашнему скоту. В рассмотренном выше случае с обрушившимся домом, если жертвой становился раб, то строитель должен был выплатить хозяину возмещение ущерба за убитого раба. Компенсация владельцу назначалась и при нанесении физических повреждений рабу. Собственнику убитого раба виновный в смерти отдавал другого раба.

Закон всячески защищал интересы рабовладельца, имевшего право обратиться к властям с просьбой вернуть убежавшего раба и наказать вора, которому угрожала смертная казнь. Если убегал нанятый раб, то материальная ответственность возлагалась на его временного хозяина. Виновные в укрывательстве беглого раба наказывались самым строгим образом, им грозила смертная казнь.

Как становится ясным из Законов Хаммурапи, рабы обычно имели клеймо, сообщавшее о принадлежности тому или иному владельцу. Изменение или уничтожение этого отличительного знака также считалось тяжким преступлением. О рабском положении человека могли свидетельствовать также особая стрижка, проткнутые уши, табличка на груди.

О жестоком обращении с рабами красноречиво говорит статья 205, которая гласила: «Если чей-либо раб ударит по щеке свободного, то должно отрезать ему ухо». Такое же наказание ожидало раба, если он отказывался повиноваться своему хозяину (статья 282).

В Древнем Вавилоне существовало несколько источников пополнения рабской силы. В первую очередь, это многочисленные непрекращающиеся войны. Менее значимыми были внутренние источники. Свободный человек мог быть обращен в рабство за ряд преступлений, например, за нарушение правил содержания системы ирригации. Не исключалась и самопродажа в рабство. Следует заметить, что превращение в рабов свободных граждан, как мы увидим дальше, противоречило интересам самого государства.

В зависимости от владельца рабы делились на государственных, храмовых, частновладельческих и рабов, принадлежащих мушкену.

Несмотря на исключительно подневольное положение, рабам представлялась трудноосуществимая возможность изменить свой социальный статус. Еще при III династии Ура раб в судебном порядке имел право оспаривать свое рабское положение. Сохранялась такая возможность и во времена Хаммурапи. Правда, прежде чем решиться на такой шаг человеку следовало серьезно подумать о последствиях: в случае проигрыша зазнавшегося раба ожидали большие неприятности. Рабам разрешалось создавать семью со свободными женщинами, при этом и сами жены и дети от этого брака оставались свободными. Сын рабыни, если на то была воля хозяина, мог стать его наследником. Указанные моменты скорее свидетельствуют не об определенных правах подневольной части населения, а о привилегированном положении свободных людей.

Свободные граждане в Древневавилонском царстве не составляли единого класса. Они делились на полноправных, так называемых «мужей» или «сыновей мужей», с одной стороны, и неполноправных, с другой. За последними утвердился уже упоминаемый при рассмотрении законов Эшнунны термин мушкену («покорный», «склоняющийся ниц»). По поводу значения этого термина у современных ученых нет единого мнения. Высказывались предположения, что так называли жителей покоренных Вавилоном территорий и городов. Возможно, это были представители кочевых племен, различные пришельцы.

Некоторые историки считают, что мушкену не являлись свободными, а составляли особую социальную категорию. По-видимому, это слишком категорично: хотя, как свидетельствуют исторические источники, на социальной лестнице мушкену действительно занимали более низкое положение по сравнению с полноправными гражданами. Наиболее вероятной представляется точка зрения, что мушкену — социальная категория, представители которой утратили связь с общиной и не являлись собственниками наделов земли, а получали их в пользование как вознаграждение за выполнение определенной царской службы. Таким образом, это были царские служащие, занимавшие в государстве самое низкое положение.

О неравноправии мушкену со свободными мужчинами говорит, например, такой факт: если виновный в нанесении телесных повреждений «мужу» карался по принципу талиона, то пострадавшему мушкену в той же ситуации выплачивался только штраф. При этом лечение мушкену оценивалось вдвое меньше чем лечение «мужа».

С другой стороны, мушкену мог владеть имуществом, которое охранялось законом наравне с дворцовым и храмовым, и рабов, за похищение которых преступнику, как и в других случаях, угрожала смертная казнь.

Безусловно, и среди полноправных граждан, свободных общинников, глав патриархальных семей существовали различия, прежде всего экономические. Одни, наиболее зажиточные, подчиняли своему влиянию экономически слабых, механизмом для этого являлось весьма распространенное ростовщичество и долговая кабала. Взаимоотношениям между богатыми и обедневшими общинниками Законы Хаммурапи уделили достаточно большое внимание. Процессу расслоения общины, а в дальнейшем и ее постепенному разрушению, безусловно, способствовала возможность членов общины распоряжаться собственностью по своему усмотрению, многие земли переходили в семейное владение. Они могли продавать свои земельные наделы, сдавать их в аренду, передавать по наследству.

Не способствовало укреплению общины и то, что руководство ее деятельностью теперь возлагалось на царских чиновников, которые отнюдь не защищали самих общинников, как прежде это делали выборные авторитетные старейшины. С другой стороны, «местность», т. е. община, по-прежнему несла ответственность за преступления своих членов, которых властям не удалось поймать.

Отдельную социальную категорию в Древнем Вавилоне составляли воины, от которых в значительной степени зависела мощь государственной власти. Жизнь воина складывалась отнюдь не просто: в любом из боевых походов, которые следовали один за другим, его могли ранить, убить, захватить в плен. За отказ от участия в боевых действиях ему грозила смертная казнь, даже если он на свое место нанимал другого человека. Всегда по первому приказу царя воин должен был быть готов нести государственную службу с оружием в руках. Заинтересованность государства в поддержании боеспособной армии и соответственно в благосостоянии этой категории граждан отразилась в наделении их особыми правами.

Привилегиям и обязанностям воинов посвящался целый ряд статей Законов Хаммурапи — с 26-й по 41-го. Из кодекса становилось ясно, что воин за службу получал от царя земельный надел, который в случае гибели воина передавали по наследству совершеннолетнему сыну. Если на руках у вдовы оставался малолетний сын, то она имела право на треть надела для воспитания будущего воина. Статья 72 гарантировала сохранение надела за воином, вернувшемся из плена. И что особенно примечательно, для воина, отказавшегося от службы и, соответственно, от надела по собственному желанию, закон предоставлял время для раздумья. В течение года он мог восстановиться на службе и вновь получить в свое распоряжение земельный участок.

Имущество и земля воина, в соответствии с законом, не могли становиться объектом купли-продажи или обмена. Купивший надел или скот воина терпел напрасные материальные убытки. Все возвращалось владельцу. И за долги поле, сад и дом не могли быть отняты у воина, кроме тех случаев, когда имущество было приобретено им на собственные средства. Воинский надел не разрешалось использовать даже для выкупа самого хозяина, попавшего в плен. Расходы торговому агенту, совершившему выкуп в другом государстве, возмещал храм или само царское хозяйство.

Всеми перечисленными мерами государство стремилось обеспечить себя профессиональной армией необходимой численности.

Наряду с мушкену — низшей категорией царских людей — в зависимости от царя находились куда более состоятельные люди средней и высшей категории: работники дворцового хозяйства, члены администрации, жрицы и другие. Эти категории также не являлись собственниками земельных наделов, которые в любой момент по желанию царя могли быть переданы другому лицу.

Однако постепенно, благодаря тому, что наследник часто оставался на должности отца, земельный участок все более закреплялся в собственности семьи и ее главы. Представителям высшей категории, в соответствии со статьей 40, разрешалось продавать свою землю вместе с передачей должности. Кроме того, царские служащие могли покупать общинные земли (статься 39). Сохранились сведения и о хозяйственной деятельности жриц, которые попали в категорию царских слуг после 1768 г. до н. э., когда царь подчинил храм своей власти. Они покупали в собственность земли, сады, дома, сдавали их внаем, занимались ростовщичеством, торговали. В отличие от других женщин, жрицы имели практически те же имущественные права, что и мужчины.

Идеологи древневавилонского общества утверждали, что царь получает власть из рук самих богов. Это утверждение достаточно ярко иллюстрируется приведенным выше отрывком из вступительной части Законов Хаммурапи. Практически царская власть ничем не ограничивалась, бразды правления всех сфер жизни общества находились в руках представителей правящей династии. Руководство осуществлялось через сложный бюрократический аппарат во главе с наместниками царя, управлявшими отдельными областями и городами.

На имя царя приходило большое количество самых разнообразных жалоб. Однако сам царь не принимал решения, а направлял дело на рассмотрение в соответствующий орган. Характерно, что в законодательстве практически не отражены полномочия царя, хотя нет сомнений, что в действительности он обладал неограниченной властью, вплоть до распоряжения жизнью своих сограждан.

Только одна, 129-я статья Законов Хаммурапи, и то не напрямую, а косвенно отражала право царя выносить приговор. От царского имени, хотя и автоматически, объявлялось помилование пойманному любовнику, при условии, что муж виновной прощал измену. Как свидетельствуют документы, царь собственноручно решал некоторые вопросы, связанные, в частности, с функционированием ирригационной системы.

Царская казна формировалась не только из доходов, приносимых царским хозяйством, практически в полном распоряжении царя находилось и храмовое хозяйство. Как первое, так и второе функционировало благодаря многочисленному отряду рабов, постоянно пополнявшемуся благодаря естественному приросту и непрекращающемуся притоку военнопленных.

Со всей страны стекались в Вавилон различные налоги и специальные подати. Росту благосостояния царской династии способствовало и развитие обмена и торговли, которые находились под контролем государства. Тем более, что объединение в одном государстве огромных территорий Месопотамии оказало благоприятное воздействие на развитие торговых отношений.

Охарактеризовав в общих чертах слои Вавилона времен I Вавилонской династии, следует сказать несколько слов про организацию и жизнедеятельность важнейшей единицы общества — семьи.

Вавилонская семья функционировала по законам патриархального права. В соответствии с кодексом Хаммурапи муж считался «господином своей жены» (статья 129). Семья создавалась на основе договора, обычно между женихом и отцом невесты (статья 128). При этом жених вносил выкуп или брачный дар, а невеста должна была иметь приданое.

В большинстве случаев при отсутствии каких-либо моментов, требующих письменной фиксации, договор между сторонами заключался в устной форме. По-видимому, при заключении брака соблюдался определенный церемониал.

Семейные отношения в Древнем Вавилоне интерпретируются по-разному: от откровенной идеализации до признания существования домашнего рабства. С одной стороны, положение замужней женщины нельзя считать абсолютно бесправным. Жена в отдельных случаях сохраняла право распоряжаться имуществом, взятым в качестве приданого, принадлежали ей и подарки, сделанные мужем, и личные вещи. Она не отвечала за долги мужа, сделанные им до вступления в брак. В случае смерти супруга жена распоряжалась семейным имуществом до достижения детьми совершеннолетия. Если умерший супруг был дворцовым рабом, вдове — свободной женщине — полагалась лишь половина имущества, но дети свободной не становились рабами (статья 176).

Частноправовые документы свидетельствуют, что совместно с родственником мужчиной женщина могла участвовать в заключении контрактов. Супруга имела право на развод: от неверного мужа она могла возвратиться в дом отца, забрав с собой приданое. С другой стороны, измена мужу угрожала виновнице смертью, неверную жену следовало «бросить в воду».

Брачные договоры допускали возможность продажи жены в рабство, если она отказывалась от мужа, вела себя недостойно или была расточительна. Если супруга оказывалась бесплодной, муж имел право сожительствовать с рабыней, дети от которой могли стать наследниками.

Законы Хаммурапи защищали интересы и других членов семьи. Все дети, независимо от пола, могли стать наследниками родительского имущества, хотя в первую очередь учитывались интересы старшего сына. Полноправными владельцами семейной собственности дети становились после смерти главы семьи, хотя если они брали на себя обязательство содержать обессилевшего отца, то могли вступить во владение и при его жизни. Если по каким-либо причинам отец хотел лишить своего сына, не имевшего вины перед законом, наследства, то сын мог рассчитывать на защиту суда. Законы Хаммурапи защищали семью и с других сторон. Так, согласно статье 14, похищение малолетнего сына грозило преступнику смертной казнью.

Ростовщичество и аренда

Отдельные статьи Закона Хаммурапи имели своей целью защитить личную свободу и имущество тех граждан, которые попадали в долговую кабалу и находились на грани рабства. Об остроте проблемы красноречиво говорят многочисленные источники, свидетельствующие о широчайшем распространении ростовщичества — одного из основных занятий зажиточных граждан. В роли кредитора могли выступать и владеющие значительными богатствами храмы.

Характерно, что даже на табличках, относящихся к школьной литературе, в начале II тыс. до н. э. рассматриваются термины из сферы займа, ссуды, процентов. Современной науке известны математические задачи того времени по расчету долговых процентов. Сохранились документы, содержащие информацию об исключительно активной деятельности двух братьев-ростовщиков из города Урука: за смехотворную цену они стали владельцами более сорока домов и земельных участков.

Исторически достоверны факты о занятии многими видами ростовщической деятельности жриц храма бога Солнца Шамаша, которые проворачивали свои сделки в городе Сиппаре через посредничество родственников. В городе Ларсе два ростовщика успешно отдавали внаем своих же сограждан-должников.

С одной стороны, закон стимулировал финансовую активность крупных оптовых торговцев, гарантируя им высокую прибыль. Так, согласно статье 101, ссуду, взятую у крупного торговца, требовалось возвратить в двойном размере, даже если пользовавшийся средствами оставался в проигрыше. Единственной уважительной причиной для невозвращения были военные действия (статья 103).

С другой стороны, кодекс Хаммурапи пытался несколь ко сдерживать процесс закабаления свободных граждан и рост ростовщичества. Чтобы не попасть в долговую кабалу, мелкие торговцы, земледельцы и ремесленники, беря ссуду, должны были уплатить 20 % годовых при ссуде серебром и те же 20 % за ссуду зерном. Эти проценты устанавливались законом.

Но на практике за зерновую ссуду взималась треть, что было вызвано возможными сезонными колебаниями цен на натуральный продукт. Такое соотношение процентных ставок, кроме того, ярко свидетельствует о развитости денежных отношений в Вавилоне. Гарантией возвращения ссуды и процентов могло быть поручительство третьего лица, обладавшего значительными правами по отношению к должнику, а также особый залог, например, дом взявшего ссуду.

Каким же образом кодекс Хаммурапи защищал малоимущих граждан? В соответствии с 113-й статьей, заимодателю без согласия хозяина и без решения суда запрещалось присваивать имущество должника с целью возмещения ссуды. Закон требовал юридического оформления сделки, судебного разбирательства по каждому случаю (казусу) и даже соблюдения процедуры. Все это в конечном итоге препятствовало проведению самосуда.

Статья 110 защищала жизнь и здоровье членов семьи должника, отрабатывающих займ в хозяйстве ростовщика. Если в результате жестокого обращения и истязаний взятый в залог близкий родственник должника умирал, то кредитор отвечал за это жизнью своих домочадцев. За смерть сына заложника смертная казнь грозила сыну ростовщика. При этом статья 115 гласила: «Если взятый в залог умрет в доме взявшего в залог естественной смертью, то это дело не может повести к иску».

Продолжительность работы заложника у кредитора ограничивалась тремя годами (статья 117). По истечении этого срока заложник считался отработавшим долг, независимо от его размера.

Существовал и еще ряд положений кодекса, защищавших права землевдалельца-должника. Так, обоснованной причиной неуплаты долга и процентов в данном сезоне справедливо считались климатические условия, уничтожившие урожай, например, засуха или наводнение, против которых человек был бессилен.

Рассмотренные статьи кодекса Хаммурапи не оставляют сомнения, что закон ставил своей целью в какой-то степени защитить землевладельца, его семью и имущество от самоуправства и притеснения кредитора. Разорение и закабаление несостоятельных должников и их домочадцев, долговое рабство, в первую очередь, было невыгодно самому рабовладельческому государству. Эти процессы приводили к уменьшению численности налогоплательщиков и, что, По-видимому, самое важное, к сокращению количества свободных землевладельцев, из которых формировалось ополчение. Наряду с регулярной армией, ополчение являлось одним из существенных факторов, определявших мощь государства.

По-видимому, именно этими причинами объясняется запрет для главы обедневшего семейства самому отрабатывать в чужом хозяйстве. (Непосредственно такого пункта в Законах Хаммурапи нет, однако, это можно предположить на основании содержания 116-й и 117-й статей). Примечательно и то, что домочадец, которому приходилось отрабатывать ссуду и проценты на полях заимодателя, не превращался в раба. Не «рабом», а именно «заложником» называл его закон государства.

Характеризуя экономику Древнего Вавилона, необходимо сказать несколько слов про аренду. О широком распространении этой формы землепользования, как и в случае с ростовщичеством, говорит и существование ряда специальных терминов для обозначения понятий из сферы арендных отношений, и значительное количество сохранившихся деловых документов по этим вопросам, и, конечно же, наличие шести (с 42-й по 47-ю) специальных статей в Законе Хаммурапи.

Арендные отношения обычно оформляются в виде арендного договора, который заключался по определенным правилам. В этом документе оговаривались следующие моменты: объект аренды, сумма, место и время внесения платы за использование надела, а также назывались свидетели и фиксировалась дата заключения сделки. Как уже отмечалось, активно раздавались в аренду земли царского фонда.

Плата собственнику надела за эксплуатацию земли обычно составляла одну треть урожая с зернового участка. Половина урожая взималась в тех случаях, когда владелец обязывался сам принимать участие в полевых работах или брал на себя определенную часть расходов. Сдавая в аренду сад, приносящий куда большую прибыль, хозяин вправе был претендовать на две трети урожая. Учитывая высокую плодородность земель в бассейне Тигра и Евфрата, можно утверждать, что арендная плата не была грабительской.

Обязательство арендатора перед владельцем земли ограничивалось арендной платой. Арендатор становился фактическим держателем участка, хотя, конечно, не его собственником. Статья 65-я Закона Хаммурапи защищала собственника земли от нерадивого арендатора: в случае недобросовестной работы последнего арендная плата рассчитывалась в соответствии со средней урожайностью соседних сельскохозяйственных угодий.

Арендный договор заключался не более, чем на один-два года. Сроком на три года сдавались целинные земли. Причем плата за пользование наделом в таких условиях взималась только на третий год. Если участок арендовался под будущий сад, то узаконенные 50 % урожая выплачивались лишь на пятый, последний год аренды.

О широком распространении арендных отношений в Древневавилонском царстве говорят известные случаи субаренды, когда крупные арендаторы сдавали свои наделы для работы на них более мелким земледельцам. Еще раз подчеркнем, что широкое развитие арендных отношений подтверждает существование имущественного расслоения среди свободных граждан.

Безусловно, самое тщательное изучение Законов Хаммурапи не может дать исчерпывающую картину жизни вавилонского общества первой половины II тыс. до н. э. Далеко не все мероприятия, проводимые Хаммурапи, нашли отражение в законодательстве, например, уже упоминавшееся подчинение храмов царской власти, судебная реформа, в результате которой правосудие, наверное, оказалось в руках храмовых людей, запрещение торговли по частной инициативе и превращение купцов в царских чиновников, возможно, полное запрещение продажи земли и унификация администрации. Как видим, многое в деятельности Хаммурапи говорит о стремлении его к неограниченной власти, к деспотии, что не было отражено в законодательстве.

И все же значение Законов Хаммурапи огромно. Они дают достаточно полное представление о старовавилонском обществе, имевшем отчетливо выраженный классовый характер. Кодекс Хаммурапи свидетельствует о развитии рабовладения, с одной стороны, и о стремлении Хаммурапи, хотя и исторически бесперспективном, защищать свободное население страны, особенно его беднейшую часть, от произвола ростовщиков и торговцев.

О деятельности потомков Хаммурапи, начиная с его сына Самсуилуна, вступившего на царствование в 1749 г. до н. э., известно относительно немного. После правления Абиешу (1711–1684 гг. до н. э.) и Аммидитане (1683–1647 гг. до н. э.) на трон садится следующий царь Аммица дука, к восьмому году правления которого относятся древние записи наблюдения гелиакального восхода планеты Венеры. В зависимости от того, как оценивается возможная ошибка древних наблюдателей, и по ряду других обстоятельств создается вся хронология Месопотамии III–II тыс. до н. э., имеющая три различные хронологические схемы (±64 года): «короткую», «среднюю» и «длинную». В настоящем издании принята средняя датировка, то есть время правления Аммицадуки определяется с 1646 по 1626 гг. до н. э. Хронология событий I тысячелетия является общепринятой, там ошибка не превышает одного-двух лет.

Во времена правления преемников Хаммурапи Вавилон неуклонно стал терять лидирующее положение в Месопотамии. Ослаблению Вавилона способствовали как внутренние, так и внешние причины. Непрекращающиеся войны не укрепляли экономической стабильности государства. Безудержный рост ростовщичества, укрупнение землевладения и всесилие чиновников ускоряли процессы обеднения и, в конечном итоге, разорения свободных граждан, владеющих землей. Следствием ухудшения положения свободного населения становилось стремительное сокращение численности войска, в состав которого, как уже отмечалось, наряду с профессиональными воинами входило и ополчение. Без многочисленной армии Вавилон уже не представлялся таким мощным государством, как в прежние времена.

Такими обстоятельствами не преминули воспользоваться воинственные, ведущие полукочевой образ жизни, касситы (аккад кашшу) — горные племена Загроса, создавшие около 1795 г. до н. э. племенной союз к северо-востоку от Месопотамии. Уже в конце первого десятилетия правления сына Хаммурапи Самсуилуны (1741 г. до н. э.), касситы во главе со своим вождем Гандашем вторглись в пределы Вавилонии. Благодаря оборонительным сооружениям, воздвигнутым еще во времена Хаммурапи на северо-восточной окраине Вавилонии, проникнуть в глубь государства касси там не удалось. Они были временно остановлены в предгорных районах.

С этих событий начинается почти полуторавековая борьба царей I Вавилонской династии с различными завоевателями, претендовавшими на власть в Двуречье.

Возможно, утрата Вавилоном инициативы на севере повлияла на активизацию южных районов страны, в значительной степени сохранивших свою культуру и экономическую самостоятельность.

В скором времени или даже одновременно с первым вторжением касситов возникает новая угроза Вавилону. Восстали практически все южные города: Ларса, Ур, У рук, Катуллу, Ниппур, Исин и другие. Год 1741 до н. э., девятый год правления Самсуилуны, вероятно, назывался годом, когда «Римсин стал царем». Кто был этот Римсин, возглавивший восстание, до сих пор остается загадкой. Не исключено, что он действительно состоял в родственных отношениях с Римсином I, возможно, имя Римсин было использовано по политическим мотивам.

Уже в следующем году вавилонский царь предпринимает успешные походы на юг страны. По-видимому, в 1740 г. до н. э. Самсуилуна разрушает стены Ура и Урука, и в этом же году в Уре возобновляется датировка вавилонского царя. Однако на этом восстание, причиной которого считают хозяйственные ограничения, введенные во времена Хаммурапи и его сына, не прекращается. Время от времени вспыхивают очаги сопротивления власти Вавилона. Только в 1737 г. до н. э. во время пожара в своем дворце погибает сам Римсин. Сильнейшие удары Самсуилуны, нанесенные по южным территориям, приводят к тому, что жизнь в этой части Двуречья надолго замирает. Вавилонский правитель делает попытки прекратить распри и навести порядок в стране. По-прежнему остается напряженной обстановка на севере.

Примерно в 28-й год царствования Самсуилуна борьба южных городов возобновляется. Илумаилу (существуют и другие варианты написания этого имени), первый представитель I династии Приморья, якобы потомок последнего царя династии города Исина, вынуждает Самсуилуну уступить южные территории. Некоторые время Илумаилу правил даже Ниппуром. Царь «Страны моря» (такое название укрепилось за болотистым побережьем Персидского залива), вероятно, опираясь на поддержку Элама, воевал и с внуком Хаммурапи. Несмотря на то, что вавилонским царям удавалось оттеснять представителей I династии Приморья назад, в болота, «Страна моря» оказалась достаточно жизнеспособным государственным образованием. Почти 200 лет длилось правление I династии Приморья, войска которой во времена последних представителей династии Хаммурапи достигали областей Вавилонского царства.

В XVII веке до н. э. области Верхней Месопотамии окончательно выходят из-под влияния Вавилона. Завершающим ударом, способствующим падению Старовавилонского царства, стало вторжение примерно в 1600 г. до н. э. хеттов, образовавших крупное царство в центре полуострова Малой Азии. Хеттский царь Мурсилис I, вероятно, опираясь на поддержку касситов, дошел до самого Вавилона и, разрушив его, взял богатые трофеи. Разгром, учиненный хеттами, способствовал установлению продолжительного, более чем пятисотлетнего господства касситов в Вавилоне.

Касситское царство

Еще касситский вождь Гандаш, вторгшийся около 1742 г. до н. э. в Вавилонию, называл себя «царем четырех стран света, царем Шумера и Аккада, царем Вавилонии». Тогда этот титул не соответствовал реальности. Но позднее, в XVI в. до н. э. племена, занимающиеся скотоводством и примитивным земледелием, действительно подчинили себе территории, находящиеся на значительно более высоком уровне развития.

Безусловно, касситское господство, продолжавшееся до 1204 г. до н. э., не приносит с собой значительного прогресса в экономической и культурной жизни Междуречья. Касситский Вавилон теряет свое былое могущество и играет все меньшую роль в борьбе за лидерство, идущей теперь между Египтом, Митании и Хеттским царством. Из источников становится очевидным, что Вавилония преклонялась перед Египетской державой. Египетские правители не отвечали взаимностью, относясь к своему некогда могущественному соседу с явным пренебрежением.

Касситским царям, желавшим породниться с египетскими фараонами, отказывали, ссылаясь на то, что египетских царевен не выдают замуж за пределы страны. В этом отношении весьма красноречива история с вавилонским царем Бурнабуриашем (1404–1379 г. до н. э.). Потеряв надежду, что фараон отдаст ему в жены свою дочь, он для поддержания собственного авторитета был согласен вступить в брак с какой-нибудь другой женщиной, которую можно было представить египетской царевной. Египетский фараон с безразличием отнесся даже к такой просьбе и никого не прислал. Во второй половине XV в. до н. э. отношения между Египтом и Вавилоном наладились, государства обменивались послами и дарами, активно развивали торговлю.

Экономический упадок, имевший место в XVII–XVI вв. до н. э. к началу XV в. до н. э. сменился определенным оживлением хозяйственной жизни. Уже с середины Касситского царства можно говорить об определенном прогрессе ремесла, который в первую очередь проявился в сфере изготовления вооружения. Пешие воины получили более надежную защиту, сделанные из бронзы шлемы и чешуйчатые панцири, и более эффективные средства нападения — неплохие луки, и, не исключено, короткие бронзовые мечи. Но самым значительным достижением стало, конечно, улучшение технических характеристик переднеазиатской колесницы. В войске создаются конноколесничные отряды, возможно, появляется конница. Известно, что касситы занимались коневодством еще до покорения Вавилона. В средневавилонское время лошади наряду с мулами и ослами начинают регулярно использоваться при транспортировке грузов. Интересен факт, что касситская Вавилония в качестве подарков посылала в Хеттское царство при царе Хапусилисе III племенных жеребцов для улучшения местной породы лошадей. В ответ приходило золото, которое использовалось для украшения храмов.

Золото, наряду с серебром, стало использоваться в качестве денег. Но несмотря на это, денежное обращение в целом сократилось, возросла роль натурального обмена, уплата производилась хлебом, скотом и т. п. Хотя, как мы помним, еще во времена расцвета Вавилонского царства серебро достаточно регулярно использовалось для платежей.

К положительным моментам касситского времени можно отнести применение в сельском хозяйстве плуга-сеялки и создание в стране сети дорог, значительно улучшившей сообщение.

Что касается административной системы и системы землепользования в касситском Вавилоне, то по этому вопросу существуют различные точки зрения. Согласно одной из них, значительная часть территории завоеванного государства была разделена на отдельные районы, принадлежащие влиятельным семьям касситов и, реже, местной знати. Вероятно, завоеватели превратились в военное сословие, которое к концу существования касситской династии совершенно ассимилировалось с коренной вавилонской знатью. Считается, что эти родовые объединения или большие семьи, для обозначения которых существовал специальный термин — биту («дом»), и являлись основным звеном административной системы. Возглавлял семью «господин дома» («бэл биту»), который одновременно являлся управителем административной единицы, предоставленной роду. В «аппарат» «бэл биту» входили советник, надзиратель и жрец-заклинатель. Обязанностями «господина дома» являлись организация своевременной уплаты государственных налогов, содержание в рабочем состоянии старых и сооружение новых оросительных каналов, благоустройство дорог и решение прочих проблем района, занятого его сородичами. Для решения всех этих задач «бэл биту» занимался и набором рабочей силы. В отдельных исследованиях утверждается, что царь захватывал и раздавал своим вельможам чаще всего земли, принадлежащие сельским общинам.

Названной точке зрения противостоит другая, согласно которой площадь пожалованных царем наделов была не настолько значительна, чтобы вести разговор о своего рода «феодальных» владениях. Царь раздавал эти земли не из общинного, а только из государственного фонда. Вызвано это явление экономической необходимостью: становилось невыгодным содержание государственного хозяйства и значительного административного аппарата при нем. Прибыль от функционирования собственно государственного хозяйства получалась меньше, чем от общегосударственных налогов и повинностей. Таким образом, в касситском Вавилоне существовало два вида фактической собственности на землю — пожалованных царем и бывших общинных владений. При этом отличие двух видов землепользования состояло лишь в формальной принадлежности первых к государственному фонду. Что касается вопроса о «домах» или родовых объединениях, то и тут существует несоответствующее уже высказанному мнение. Царь жаловал землю отдельным лицам, и только позже, при решении проблем наследования, речь шла уже о семейном владении.

О пожаловании царем наделов и о создании частного землевладения, наряду с укреплением сельской общины, свидетельствуют надписи, высеченные на межевых камнях — «кудурру». Значение этих надписей, учитывая небольшое количество других документов, дошедших до современников из времен Касситского царства, чрезвычайно велико. До нашего времени эти небольшие стелы из камня не сохранились и известны по копиям из храмовых архивов. Кроме надписи, представляющей собой указ о праве собственности на земельный участок и необходимую информацию о данном землевладении, на кудурру делались рельефные изображения богов, а иногда — изображение самого владельца земли или царя.

В надписи на кудурру могло сообщаться и про освобождение владельца от налогов и различных служб. Широкое распространение кудурру во второй половине II тысячелетия до н. э. объясняется исчезновением государственных и частных архивов, а также изменением государственного сектора хозяйствования.

Надписи на кудурру свидетельствуют об имущественном расслоении землевладельцев. Отдельные «дома», окрепнув экономически, добивались определенной самостоятельности. По-видимому, опору своей власти касситские цари искали уже не среди землевладельцев, а среди жречества купцов и ростовщиков.

Торгово-ремесленные центры — Вавилон, Сиппар и Ниппур — добились значительной независимости от государства, можно сказать, автономии. К концу II тысячелетия до н. э. эти центры не платили общественные налоги в царскую казну, не подчинялись царскому суду, не участвовали в общественных работах, не посылали своих людей в ополчение. Зато, известно, что названные города имели собственные формирования. Безусловно, что такое положение дел не всегда устраивало царскую власть. Видимо, поэтому некоторые цари претендовали на управление Ниппуром.

Об определенном усилении Вавилона где-то в пределах XVI в. до н. э. свидетельствует обширная титулатура, которую присвоил себе первый известный нам касситский царь Вавилона Агум II. Он называет себя «царем Кашшу и Аккада, царем обширной страны Вавилона, который поселил много людей в Ашнуннаке, царем Падана и Алмана, царем страны Гути». Этот титул дает возможность исследователям определить пределы владения касситского Вавилона.

Падение касситской династии

Падение III Вавилонской династии, т. е. касситской, было обусловлено многими политическими переменами. На территорию ослабленного Вавилона совершают опустошительные набеги два мощных противника: царство Ассирия, возникшее в землях Ашшура, и усиливающийся Элам.

Ассирия была давним противником касситского Вавилона. Начиная с XV в. до н. э. III вавилонская династия испытывала притеснения этого северного соседа, угрожавшего торговым путям Вавилонии и интересам союзных хеттов. В конце XIII в. до н. э. ассирийский царь Тукульти-Нинурта, разгромив вавилонское войско, овладел столицей, разрушил ее стены и перевез в Ашшур наиболее иочитаемую статую бога Мардука. Позже вавилонскому царю Ададшумуцуру удалось временно подчинить своему влиянию Ассирию. Ассирийский царь Ашшурдан I (1179–1133 гг. до н. э.) практически безнаказанно овладел рядом пограничных вавилонских городов у Нижнего Заба.

Одновременно с активизацией ассирийских царей, Элам совершает множество успешных походов на территорию Двуречья. Указанные обстоятельства способствовали падению касситской династии в Вавилонии.

Однако в конце II тыс. до н. э. с приходом к власти так называемой IV вавилонской династии, Вавилония переживает период временного подъема. В правление царя II династии Исина Навуходоносора I, приходящееся примерно на 1124–1103 гг. до н. э. (по другим сведениям, на 1146–1123 гг. до н. э.), Вавилонское царство занимало значительные территории: от устья Тигра и Евфрата на юге до ассирийских земель на севере, ему принадлежала также почти вся долина реки Диялы и ее притоков.

Следует сделать несколько замечаний об экономической жизни Вавилона этого периода. Как и во времена господства касситов, государство по-прежнему оставалось рабовладельческим, причем в одних руках могло сосредотачиваться значительное количество рабов. Известно, что при купле-продаже уменьшалась роль денег, расчеты в основном производились натуральными продуктами. Крупнейшими земельными наделами продолжают владеть храмы, которые в определенной степени были независимыми от царской власти. Хозяевами своих земель фактически становятся отдельные землевладельцы, добившиеся права не платить налоги и не выполнять другие повинности. Земли в качестве подарков продолжали переходить в руки знати. Определенной зависимостью от власти царя обладали большие города, такие как Вавилон и Ниппур. Эти крупные центры, опираясь на собственные вооруженные формирования, могли даже производить аресты (скорее всего, своих граждан) на территории всего государства. С другой стороны, известен факт, что царские чиновники не обладали полномочиями взять под стражу преступника в горных районах, принадлежащих касситскому военачальнику Лакти-Шиху, получившему дарственную грамоту от Навуходоносора I.

Эта грамота, принадлежавшая родовому вождю, перешедшему на сторону Вавилона и командовавшему колесницами в сражении на Эвлее (самая большая эламская река, у вавилонян она называется Улай, у греков — Эвлей) против Элама, содержит в себе весьма ценную информацию, касающуюся налогооблажения и повинностей времен IV вавилонской династии. Из документов следует, что население Вавилонии облагалось натуральным налогом в виде продуктов земледелия и скота. Взимались не только царские налоги, но и налоги для областного наместника, на содержание войска, а также дорожная и мостовая повинности. Другие документы свидетельствуют о существовании особой повинности, связанной с поддержанием работоспособности оросительных каналов.

Вавилон при II династии Исина добивается определенной внутренней стабилизации. Во внешнеполитической деятельности Навуходоносор I наносит сильнейшее поражение Эламу, в результате чего еще недавно переживавшее период расцвета государство надолго потеряет какое-либо значение в политической жизни региона. Для полноты картины следует сделать несколько замечаний, касающихся истории государства Элам во II тыс. до н. э.

Некогда, во времена правления III династии Ура, Элам, нынешний юго-запад Ирана, периодически подпадал под господство царства Шумера и Аккада. Однако страна, отделенная от Шумера болотами и горами, не была в полном подчинении Ура. Отдельными областями Элама продолжали управлять представители местных династий. Могущественный Ур поддерживал свое влияние в Эламе силой оружия и посредством династических браков. Например, дочь предпоследнего правителя Ура Шу Суэна была замужем за энси [1] Анчана. После падения государства III династии Ура, Элам становится независимым. Важно отметить, что эламиты участвовали в событиях, приведших к падению Ура. На рубеже XXI и XX вв. до н. э. Ур был даже оккупирован эламитами.

Во времена Хаммурапи Элам понес территориальные потери в пользу Вавилона, уступив ему Эмутбал. Еще до того, как Хаммурапи заключил союз с Зимрилимом из Мари, в 1764 г. до н. э. царь Вавилона нанес решающее поражение войскам Элама. После этого события Элам перестал участвовать в политической жизни Двуречья.

Однако в XIII в. до н. э. страна переживает настоящий расцвет в то время, как враждебный касситский Вавилон неумолимо катится к своему упадку. Это произошло при новой династии, вероятно, касситского происхождения, которая, по-видимому, смогла возродить государственную власть.

Существуют косвенные сведения о вероломном вторжении в Вавилон эламского царя Унташ-Напириша (сел на трон примерно в 1275 г. до н. э.), во времена правления которого Элам полностью избавился от вавилонской зависимости. Представитель той же династии Китен-Хутран около 1226 г. до н. э. совершил опустошительный поход на Месопотамию, захватил Ниппур и почти полностью перебил его жителей. Через несколько лет он снова оказался на противоположном берегу Тигра, овладел Исином, дошел до Марада и благополучно вернулся в Элам.

Как свидетельствуют вавилонские записи, «на боевых колесницах, запряженных конями, с гор» обрушился на Вавилон представитель уже новой, неизвестного происхождения, династии Шутрук-Наххунте, которому человечество обязано сохранением стелы с Законами Хаммурапи. Он свергнул с трона касситского царя и назначил правителем Вавилонии своего собственного сына Куттир-Наххунте. Как сообщается в книге известного эламитолога Вальтера Хинца «Государство Элам» (М., 1977), эламский завоеватель требовал от городов Вавилонии — Упи, Дур-Шаррукина, Сиппара и Дур-Куритальзу — чрезмерной дани. Кроме всего прочего, побежденные должны были выплатить 120 талантов (примерно 3600 кг) золота и 480 талантов (около 14 400 кг) серебра.

Считается, что наивысший взлет Элама происходит при царе Шилхак-Иншушинаке (Шильхакиншушинаке — различное написание), который начал править в 1150 г. до н. э. Этот царь не изменил политического курса предшественников, продолжал расширять сферу влияния своего государства, в частности, присоединил отдельные территории предгорий Загроса и земли восточнее их, а также город Экаллате на юге Ассирии. Шилхак Иншушинак, последний великий царь Элама, прославился не только своими многочисленными набегами на Двуречье. Он оставил после себя наибольшее количество (около 30) письменных памятников, среди которых, например, молитвы о победе над врагами. Известны также значительные усилия этого царя по строительству и сохранению храмов.

Следует отметить, что В. Хинц пальму первенства среди эламских правителей отдает не Шилхак-Иншушинаку, а его далекому (около 100 лет назад) предшественнику Унташ-Напирашу. Ученый утверждает, что агрессивная политика последнего великого царя Элама подорвала силы государства.

После уже упомянутого сражения на реке Эвлее (Улай) вблизи Суз примерно в 1110 г. до н. э., когда, как утверждает В. Хинц, царь Элама «нашел… свою смерть», а Навуходоносор I завоевал страну и разграбил ее богатства, Элам стал стремительно двигаться к своему закату.

Дальнейшая история Элама почти на три столетия погружается в темноту. Сведения об эламитах появляются в исторических источниках только в 821 г. до н. э. Во время правления новоэламских царей (VIII–VI вв. до н. э.) Элам в качестве союзника Вавилонии принимал участие в продолжительных войнах с Ассирией, которая не раз одерживала победу над своими противниками. Около 549 г. до н. э. Элам был завоеван персами и перестал существовать как самостоятельное государство.

Государственное устройство и экономика Элама

Во второй половине II тысячелетия до н. э. в Эламе, как и в Двуречье, укрепляет свои позиции рабовладельческое общество. Правовые документы свидетельствуют, что растет частное землевладение и рабовладение, идет расслоение в сельских общинах, разоряются беднейшие слои населения. В этом отношении показателен факт, что еще в первой половине II тыс. до н. э. эламиты нанимались на сельскохозяйственные работы в южную Месопотамию. Аналогичные с Вавилонией социальные изменения не привели, однако, к ослаблению войска. Элам, как мы убедились, имел достаточно многочисленные боеспособные войсковые формирования, основу которых по-видимому, также составляли ополченцы. Вероятно, процессы закаболения свободного населения в Эламе происходили менее интенсивно, чем в Двуречьи, благодаря более длительному сохранению порядков военной демократии в горных районах этого государства.

Обращает на себя внимание специфическая форма наследования власти, существовавшая в Эламе. Цари или «отцы» (адда) — правители отдельных областей — обычно не передавали власть своим сыновьям. Трон переходил не от отца к сыну, а от дяди к племяннику, т. е. по женской линии. В случае, если правитель был в родстве с одним из прежних правителей, то он обозначал себя как ruhusak («потомок») или mar ahati («сын сестры»). Последнее выражение вообще понималось как «член данного рода». Скорее всего, подобный порядок наследования трона по женской линии свидетельствовал о сохранении в Эламе пережитков родоплеменных отношений, традиционного матриархата, который постепенно уступал место патриархату. Начиная со времен правления уже упомянутого Шутрук-Наххунте, правители последовательно называют себя сыновьями своих предшественников.

Следует сделать несколько замечаний о государственном устройстве Элама. Вся полнота власти в стране принадлежала верховному вождю, который носил титул «великого посланца». Как утверждает В. Хинц, в тройку, правившую Эламом, наряду с верховным правителем входил управитель, имевший резиденцию в местности, откуда происходила данная династия (кроме Суз), и правитель или царь Суз — столицы государства. Правители областей и верховные вожди состояли в ближайшем родстве. После смерти «великого посланца» его место, возможно, по выбору, занимал один из правителей областей. Во всей государственной иерархии происходили соответствующие перестановки. Следует заметить, что областные правители обладали значительной властью и определенной независимостью от верховного царя, например, могли вести самостоятельные войны.

До нас дошло значительное количество частноправовых документов, характеризующих определенные стороны жизнедеятельности эламского общества. Из них становится понятно, что роль основной хозяйственной единицы от сельских общин, владевших и возделывающих коллективные земли, к концу II тыс. до н. э. переходит к семейным, или домашним, общинам. Первоначальные члены семейной общины были связаны родственными отношениями, но позже членом общины мог стать и посторонний человек при условии передачи своей земли в распоряжение общины и заключения договора о «братстве». Указанное явление весьма подробно и на основании многочисленных документов рассматривается в книге Ю. В. Юсифова «Элам: социально-экономическая история» (М., 1968). Ученый утверждает, что распад союзов «братства» на индивидуальные хозяйства, с одной стороны, и возникновение общин, с другой, способствовали стабильности эламского общества на протяжении длительного времени (II тыс. до н. э.). Домашняя община была экономически выгодным образованием. Только постепенно, в связи с имущественным расслоением внутри общины, эта форма хозяйствования пришла к своему упадку. Безусловно, значительную роль в экономике страны играли царские и храмовые хозяйства. Храмы, например, занимались торговлей и ростовщичеством, сдавали свои земли в аренду.

Что касается права Элама, то в значительной степени оно зависело от права в Вавилоне. Эламиты долгое время в своей судебной практике использовали Законы Хаммурапи. Распространенными были весьма жестокие наказания. Давшему ложную клятву, например, отрезали руки и язык или топили его в реке.

В Междуречье спокойные, тихие годы выдавались не часто. Казалось бы, в таких условиях неминуем упадок в науке и культуре. Однако в древнем Вавилоне не только не были утеряны достижения шумерской цивилизации? не только были сохранены великолепные памятники предшествующих времен, но и созданы условия для дальнейшего развития научной и культурной мысли. Череда же вторжений и войн, казалось, только способствовала более широкому ознакомлению соседей со сделанными в Вавилоне открытиями. Влияние вавилонской культуры явственно ощущается при изучении памятников народов передней Азии, оно легко улавливается даже при рассмотрении культуры далекого Египта. Столь широкое распространение добытых в Вавилоне знаний предопределило огромную заинтересованность ученых в изучении наследия этой древней страны, расшифровке влияния его на развитие культуры позднейших эпох. Огромное историческое значение вавилонской культуры несомненно, ее воздействие ощутимо и через много столетий после упадка некогда славного и богатого города.

Письменность и литература

Одной из причин, позволившей, невзирая на разрушительные нашествия и войны, развиться в Вавилонии культуре и науке, было достаточно широкое распространение грамотности в обществе. Это тем более необычно для того времени, если принять во внимание сравнительно сложный характер используемой в стране системы письма. Вавилонская клинопись была унаследована от шумеров, и ко II тысячелетию до н. э. ее структура приобрела достаточно запутанный и своеобразный вид. Сложности во многом были вызваны стремлением сохранить старые нормы шумерского письма при передаче особенностей семитического аккадского языка. Несмотря на определенные трудности в овладении клинописью, именно она являлась в те годы общепризнанным языком дипломатического общения и, несомненно, обладала для подобной роли всеми требуемыми качествами. Сохранилось большое количество документов, религиозных текстов, сообщений, записанных в различных регионах Древнего Востока клинописью и на аккадском языке. Вавилонскую клинопись изучали даже в писцовых школах далекого Египта. Конечно, в этих регионах знали о существовании богатой литературы на аккадском языке, литературы, достойной самого пристального изучения.

Вот как описывает некоторые «технологические» приемы клинописи Марина Гаряева в книге «Эпохи в зеркале письмен» (М., «Знание», 1990):

«Вязкая глина в Месопотамии имелась в избытке. Она легко формировалась в плоские дощечки. На сырой глине совсем несложно было процарапать рисунок с помощью заостренной камышовой палочки или тростинки. Правда, хлопотно было выводить всякие закругления, кривые, поэтому письменные знаки постепенно превращались в комбинации черточек. Если древнейшие шумерские памятники, написанные во второй половине IV тысячелетия до н. э. носили еще изобразительный характер, то к середине III тысячелетия на смену им пришли таблички, испещренные клинообразными знаками. Глина, высохнув под лучами солнца, делалась твердой как камень. Она была гладкой и однородной, так как прежде чем делать табличку, ее размачивали в воде, чтобы очистить от соломинок, других примесей и от минеральных солей.

Таблички с наиболее важными записями обжигали, после чего они приобретали серый, розовый или черный цвет. Кроме глиняных табличек, в Междуречье знали и другие материалы для письма. В XIV веке до н. э. один из жителей Угарита в своем послании просит прислать ему вощеные дощечки. В надписях нововавилонских царей упоминается алебастровая табличка. Слово, которым поначалу называли деревянные дощечки, перенесли и на другие материалы для письма — слоновую кость, металл. Внутренние стены ассирийских дворцов украшали барельефы с надписями, являвшие картины минувшего в строгой последовательности. Их сравнивают с историческими анналами. С кадрами кинохроники можно сравнить рельефы на прекрасной алебастровой вазе. Кстати, смонтированы они по всем правилам, так что движения в последующих „кадрах“ направлены в противоположные стороны. Сюжеты рельефных изображений развиваются во времени. Время в представлении шумеров было как бы вывернуто наизнанку. Прошлое убегает от нас вперед, будущее — „заднее“ время нас догоняет. Между Тигром и Евфратом, похоже, сошлись эти понятия, и замкнулось кольцо времен, когда будущее вдруг догнало то, что все дальше уходило в прошлое, покрываясь все более толстым слоем песка и забвенья. Догнало благодаря тому, что второй раз увидели свет глиняные таблички. Они позволили нам увидеть мир глазами тех, кто некогда выводил клинообразные знаки.

Космогонические мифы и географические карты, календари со знаками зодиака, сборники законов, словари, лечебники, справочные математические таблицы, литературные произведения, тексты для гадания, — нельзя сказать, что шумерская цивилизация умерла, потому что достижения ее стали достоянием многих народов и послужила основой многих современных наук».

Обычное деление вавилонской литературы на светскую и культовую в немалой степени искусственно, ибо влияние религиозных воззрений ощутимо сказывается практически в каждом произведении. Общими чертами литературных памятников древней Вавилонии следует, помимо этого, признать их обычно небольшой объем (это связано с ограниченностью размера глиняных табличек), преимущественно стихотворную форму и необычайно пристальное внимание к вопросам жизни и смерти.

Своеобразие некоторых произведений трудно бывает объяснить без учета еще одной особенности вавилонской литературы: она создавалась совсем не для «индивидуального пользования». Скорее всего, записанные на табличках тексты не читались «про себя», в одиночестве. Чтение литературы в древнем Вавилоне походило на некое мистическое действо: декламатор-грамотей ритмично выкрикивал певучие строки кружку собравшихся слушателей, изредка останавливаясь, дабы уловить сложности мест, где нестрогий характер текста требовал импровизации исполнителя, привнесения личностного начала в запечатленную на табличке схему произведения.

Это еще одна неотъемлемая черта литератур Востока: сюжет часто бывает задан изначально, а основной задачей автора считается мастерская интерпретация всем знакомой событийной схемы. В древнем Вавилоне дело усугублялось сложностью письменности, что делало восприятие текстов неподготовленным читателем практически невозможным. Поэтому-то и звучали на площадях городов, в садах богатых вельмож протяжные строки аккадских стихотворных произведений, ритм которых основан на отсчете характерных для северосемитских языков логических ударений.

Причем чаще всего исполнялись декламаторами различные версии «Сказания о Гильгамеше». До наших дней дошли три варианта этого древнего литературного шедевра. В сказании поэтами не просто соединялись шумерские сказки-былины о славном герое. Содержание поэмы определялось единой философской направленностью произведения. Некоторые народные песни вообще не включались в сюжет, зато весьма органично был вставлен в памятник фрагмент из другого космогонического цикла — о всемирном потопе. Из трех версий сказания наиболее интересна поэма «О все видавшем», приписываемая урукскому заклинателю Синликеуннинни. Автор каждым эпизодом словно старался подчеркнуть недоступность бессмертия, неуловимо близкого и каждый раз ускользавшего от человека. Поэма изложена в 12 песнях — «таблицах», и дошла в позднейших списках, хотя несомненно восходит ко II тысячелетию до н. э.

Гильгамеш — аккадское имя; шумерский вариант, По-видимому, образован от формы «Бильга-мес», что, возможно, значит «предок героя». Весьма вероятно, что Гильгамеш был реальной исторической личностью — пятым правителем I династии города Урука в Шумере (конец XVII-начало XVI вв. до н. э.). Вскоре после смерти он был обожествлен, и в «царском списке» III династии Ура Гильгамеш выступает уже как мифическая личность.

По просьбе богов, обеспокоенных жалобами жителей Урука на их своенравного владыку — могучего Гильгамеша, который отбирает у горожан лучших женщин, богиня Аруру создает дикого человека Энкиду — он должен противостоять Гильгамешу и победить его. Энкиду живет в степи и ничего не знает о своем предназначении, а Гильгамеша начинают посещать видения о могучем друге. Вскоре в Урук приходит сообщение, что в степи поселился грозный муж, который мешает горожанам охотиться, оберегая поселившихся вместе с незнакомцем животных. Гильгамеш посылает в степь блудницу, чтобы та соблазнила великана. Женщине удается выполнить предписанное, звери покидают Энкиду. После этого происходит встреча Гильгамеша с Энкиду, между ними начинается поединок. Ни тот, ни другой не могут одержать победу, и это делает их друзьями. Вдвоем они совершают немало подвигов, за один из которых (убийство чудовищного быка Хумбабы) разгневанные боги умерщвляют Энкиду (видимо, вместо Гильгамеша). Потрясенный смертью друга Гильгамеш бежит в пустыню и там впервые ощущает, что и сам смертен. В поисках бессмертия он достигает острова, где обитает Утнапишти — единственный человек, обретший вечную жизнь. Она ему дарована советом богов, а повторно собраться те вряд ли смогут. Гильгамеш расстроен, и Утнапишти открывает ему по просьбе своей жены секрет цветка вечной молодости. Герой добывает ему траву, но отведать ее не успевает: пока он купался, цветок утащила змея и сразу же, сбросив кожу, помолодела. Гильгамеш возвращается в Урук и находит утешение в делах. Финальная сцена, когда герой любуется возведенной вокруг города стеной, подчеркивает мысль, что единственное доступное человеку бессмертие — это память о его славных делах.

Аккадский эпос был, конечно, весьма разнообразен. Об этом позволяет говорить даже то, что дошло до наших дней. Фундаментом для возведения циклов могли стать, кроме образов легендарных предков, и образы героев-богов (борьба Бела с чудовищем Лаббу, эпос о боге чумы Эрре, песнь о боге Нергале и богине Эрешкигаль).

Интересны также дошедшие до нас две поэмы на аккадском — «Невинный страдалец» и «Вавилонская теодицея». Обе поэмы о страданиях и смерти простого, безвинного человека. Если первая посвящена в основном бедствиям личным, то вторая имеет большую социальную направленность. Интересна форма «Вавилонской теодицеи». Это своеобразный диалог страдальца с его другом-оптимистом.

Приблизительно сходное звучание имеет еще один памятник той поры — «Сказка о ниппурском бедняке». Однако здесь акцент сделан не на страданиях безвинно обиженного градоначальником бедняка, а на том, с каким лукавством сумел пострадавший в отместку трижды обмануть и избить обидчика.

Все эти памятники написаны стихами, и предвестником прозы в них может служить разве что специфичность оборотов, которыми вводится в сюжет прямая речь героев. Обычно эти строки напоминают специальную формулу зачина, они явно выпадают из ритма, и, возможно, иначе звучали даже интонационно. А вот сказание об Адапе, рыболове города Эреду, — полупроза. Сюжет произведения также достаточно оригинален: Адапа сломал крылья Южному ветру, дабы тот не мешал ловить рыбу, и был вызван для объяснений к Ану. На небесах рыбак отказался пить и есть, думая, что его пытаются отравить (о такой возможности Адапу предупреждал отец). В итоге же он так и не попробовал предложенную ему богами пищу бессмертия и воду бессмертия.

Есть сведения, что в Вавилонии уже существовала любовная лирика. Уцелело только одно стихотворение, написанное в форме диалога любовников: он заявляет, что охладел к прелестнице, а в ответ выслушивает заверения, что она совсем не в обиде. Устыженный кротостью возлюбленной, он возвращается к ней. Еще несколько стихотворений известны лишь по их первым строчкам; возможно, они составляли цикл песен гетер.

Что касается культовых произведений, написанных в Вавилонии, то поражает резкое увеличение среди них (если сравнивать ситуацию с шумерским периодом) числа молитв, псалмов, исповедальных песнопений. О причинах этого будет сказано позже, а в вопросах формы резкого разграничения светской и культовой литературы не наблюдалось.

Приблизительно схожим было и идейное звучание произведений. Для примера рассмотрим миф о «Весьма премудром Атрахасисе». Здесь, как и в большинстве светских произведений, разговор идет о проблемах предопределенности человеческого существования на земле. Бог создал людей, но они стали так шумны, начали так досаждать создателю, что тот решил извести докучливых людишек голодом, холодом, мором… Все попытки терпели неудачу, и тогда в качестве меры наказания был выбран потоп. Предупрежденный Эйей достойный — Атрахасис — строит корабль и спасается.

Сходство данного мифа, как и многих других вавилонских сказаний, с изложенными в Библии сюжетами очевидно. Это заставляет внимательно отнестись к утверждениям, что в основу Старого Завета были положены произведения на аккадском языке. В связи с этим правомочно будет говорить о наличии некоторых черт библейских верований уже в религиозных представлениях древних вавилонян.

Звучание большинства произведений вавилонской литературы — светских и культовых — подтверждает общепринятый тезис о важности в верованиях Междуречья идеи об установленности свыше божественного порядка на земле, о невозможности для человека изменить естественный ход вещей. Смертность, власть сильного, угнетение — это было и будет, все предписано свыше, все божественно целесообразно. Литературные герои, даже совершая немыслимые подвиги, в конце концов упирались в пределы возможного и признавали свое бессилие изменить основы бытия.

Однако спокойствие и размеренность царили только на земле. На небесах былого шумерского порядка уже не мыслилось. Пантеон древних шумеров был значительно расширен и усложнен. Численный рост достигался введением новых, часто более сильных и могучих богов. При этом источником пополнения небесного воинства становились, скорее всего, легионы личных (семейно-общинных) богов древних семитов. Несмотря на смешанность этнического состава население Вавилона, пришлые боги в местном пантеоне практически не встречаются. На вершину же возносились личные покровители царей и их приближенных, и вызвано это совпавшими во времени процессами усиления царской власти и ослабления влияния территориальных общин. Последнее порождало увеличение роли личных богов, а заведомое предпочтение покровителям особ царских кровей в условиях усиления государства естественно и объяснений не требует.

Еще одной стороной данного процесса следует признать усложнение небесной иерархии. Смещение аспектов в верованиях от магичности заклинаний жрецов в пользу общины к доверительности личного обращения к богу как раз и породило новые виды сакральных текстов: молитвы, псалмы, исповеди. При этом появляется понятие греха — нарушения каких-либо правил — и вызвано отступлением от добродетельности воздействием злых сверхъестественных сил, чья иерархия в древней Вавилонии включается как составная часть в пантеон божественных небесных особ.

Общая же структура небесной иерархии мыслилась древними вавилонянами следующим образом: во главе богов стоял Эллиль либо Мардук (иногда они сливались в образ «Владыки» — Бела). Однако верховный бог был лишь избран царем богов советом из числа 7 основных божеств.

Миром же по-прежнему заправляла шумерская триада — Ану, Эллиль и Эйя. Именно их окружал совет богов, каждый из приближенных при этом сознавал значимость трех первых. Ану правил на небе, в мировом океане — Эйя, а вот для людей самым значимым действительно был Эллиль, которому досталось во владение все меж небом и омывающем землю океаном.

Шумерский бог грозы и дождя Ишкур постепенно трансформировался в Адада. При этом в управлении нового бога остались дожди и ливни, но культ понемногу начинает смещаться на север, где роль осадков для орошения почв оставалась значительной.

Унаследованный от предков культ умирающего и воскресающего бога растительности имел, по-видимому, в Вавилоне уже чисто прикладное значение. Олицетворением природы, умирающей и оживающей, являлся бог Таммуз (Думузи) — возлюбленный богини Иштар. Миф о Таммузе и Иштар является самым ранним примером аллегории об умирающем боге. Он восходит, видимо, (по мнению Менли П. Холла, автора «Энциклопедического изложения масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символистической философии») еще к 4000 году до нашей эры. Будучи эзотерическим богом солнца, Таммуз не занимал первых мест среди божеств, которым поклонялись вавилоняне, считавшие его богом земледелия и духом растительности. Согласно концепции того же П. М. Холла, сперва Таммуз понимался ими как один из стражей, стоявших у ворот в подземный мир. Подобно другим богам-спасителям, Таммуз упоминался так же как пастырь или повелитель пастушеских стад.

Таммуз для народов Передней Азии представлял божество с отчетливо выраженными чертами бога плодородия. Советские исследователи В. К. Афанасьева и И. Ш. Шифман («Мифологический словарь», М., 1991) исследуя шумерские мифологические тексты, пришли к выводу о том, что бог-пастух, возлюбленный и супруг богини Иштар (Инанны), был отдан ею в подземное царство в замену ее самой. Возможно, что ввиду чрезвычайно широкого распространения культа Таммуза, миф этот интерпретировался очень вольно, так что «сюжетная» канва его на редкость запутана. Во всяком случае в другой версии, например (М. П. Холл), в преисподнюю приходится спускаться Ига тар, дабы получить волшебный эликсир.

Советские и западные мифологи несколько расходятся в описаниях некоторых подробностей культов и «биографии» обитателей пантеона вавилонских богов. Потому мы представляем нашему читателю амальгаму основных положений авторов «Мифологического словаря» и «Энциклопедии символической философии».

Итак, умирающий и воскресающий бог Думузи (шумерское имя Таммуза) проводит под землей каждые полгода. Культ Думузи-Таммуза, вероятно, вследствие интенсивного месопотамского влияния (особенно во II–III тысячелетии до н. э.), получил распространение и в сиро-палестинском регионе, где он сохранялся в течение длительного времени.

Согласно Библии, у северных ворот Иерусалимского храма Яхве женщины оплакивали Таммуза. По-видимому, этот культ отправляло и сиро-арамейское население Сирии и Месопотамии в I тысячелетии до н. э.

По свидетельству арабского автора X в. ан-Надима, обряд, аналогичный описанному в Библии, существовал у сабиев в Харране (Северная Месопотамия). Женщины оплакивали Таммуза, которого его владыка убил, размолов его кости и пустив их по ветру. Во время церемонии ели сырое зерно, фрукты и овощи.

У сирийских авторов упоминается имевший хождение в сиро-палестинском регионе миф, согласно которому Таммузу была дана в жены богиня, являющаяся возлюбленной другого обитателя шумеро-аккадского пантеона. Таммуз предпочел бежать от своей невесты.

Празднества в честь Таммуза проходили как раз накануне летнего солнцестояния. Он умер в месяц, который в древности носил его имя, и был похоронен с соответствующими почестями. Воскрешение Таммуза было великой радостью. При этом он рассматривался как «искупитель» своего народа.

Таммуз занимал примечательное положение сына и мужа Иштар, вавилонской и ассирийской матери-богини. Иштар, которой посвящена была планета Венера, оставалась наиболее почитаемым божеством вавилонского и ассирийского пантеона. Она, вероятно, была тождественна Астарте.

Ритуал поклонения Иштар связан с историей ее схождения в подземный мир в поисках эликсира, который только и мог вернуть к жизни Таммуза. В вавилонской мифологии Иштар являлась центральным женским божеством соответствующим шумерской Инанне.

Иштар — богиня плодородия и плотской любви, богиня войны и распрей, астральное божество. Имя ее восходит к более древнему «астар», что у восточных семитов означало «богиня». У западных было именем собственным определенной богини, а у южных — бога.

Нарицательный характер слова «астар» способствовал поглощению образом Иштар множества шумерских и хурритских образов богинь. Например, хурритская Нину, или Нино, стала Иштар Ниневийской, считавшейся, как и Иштар Ассирийская, супругой Ашура. Она почиталась как местное божество во многих центрах Южного и Северного Двуречья (Аккад, Арбела, Ниневия, Ашур, У рук и др.), и может выступать под именами Анун, Ануниту и Нанайя.

В Уруке культ Иштар был связан с оргаистическими празднествами, включавшими самоистязание (возможно, самооскопление), проявлениями сексуальной свободы, принесением в жертву девственности.

Иштар считалась покровительницей проституток, гетер и гомосексуалистов. Судя по «Эпосу об Эрре», попытки уничтожить обряды Иштар в Уруке делались с конца второго тысячелетия до нашей эры, но окончательно Иштар потеряла характер богини оргаистического культа, по-видимому, лишь к концу правления ахеменидов (V–IV вв. до н. э.).

Наиболее распространенные эпитеты богини Иштар — «владычица богов», «царица царей», «яростная львица», «Иштар-воительница». В иконографии Иштар иногда изображается со стрелами за спиной. Существовало несколько мифов, в которых Иштар, так или иначе, фигурирует. Например, Иштар предлагает свою любовь Гильгамешу, а тот отказывается, мотивируя отказ непостоянством и коварством богини и перечисляя погубленных ею возлюбленных людей, богов и животных. За это Иштар мстит герою, насылая на Урук небесного быка, чудовище, созданное по ее просьбе ее отцом Ану. В другом мифе Иштар нисходит в преисподнюю, в результате чего на земле прекращается животная и растительная жизнь.

А аккадской Иштар отчетливее, чем у шумерской Инанны, проступают такие функции богини, как создательница жизни, помощница при родах.

Военный аспект Иштар ярче всего выступает в северных центрах ее культа, в частности, в Ассирии.

Со второго тысячелетия до н. э. культ Иштар широко распространяется у хурритов, хеттов и других народов.

С распростертыми крыльями Иштар слетела вниз к воротам смерти. Дом мрака, обиталище бога Иркалла описывается как место «откуда нет возврата, там нет света, живущие там питаются землей и пребывают в пыли». На запорах ворот дома Иркалла осела пыль, а стражники были покрыты перьями, как птицы. Иштар потребовала от них открыть ворота, заявив, что если они не сделают этого, она сокрушит ограду, сорвет ворота с петель и разбудит мертвых пожирателей живого. Стражники попросили ее потерпеть, потому что они должны сходить к царице Гадеса и спросить у нее разрешение пропустить Иштар, но только тем путем, каким входят в этот скорбный дом все другие. Иштар, следовательно, должна была спуститься через семь ворот, которые вели в глубины подземелья.

У первых ворот с нее сняли корону, у вторых — серьги, у третьих — ожерелье, у четвертых — украшения с груди, у пятых — пояс, у шестых — браслеты с ног и рук, у седьмых — накидку с тела.

Иштар протестовала всякий раз, когда у нее изымалась очередная вещь, но ей говорили, что это обычная процедура для всех, кто входит в обитель смерти. Взбешенная при появлении Иштар, хозяйка Гадеса наслала на нее болезни и заточила в подземелье.

Поскольку Иштар представляла дух плодородия, ее исчезновение остановило созревание урожая и рост всего живого на земле. В этом отношении история параллельна легенде о Персефоне. Боги, осознав, что потеря Иштар грозит дезорганизацией всей природы, послали своего представителя в подземный мир и потребовали ее освобождения. Хозяйка Гадеса была вынуждена подчиниться, и на Иштар вылили живую воду. Это вылечило Иштар от всех насланных на нее напастей, и она проделала обратный путь через семь ворот. У каждых ей отдавалась изъятая вещь.

Не существует свидетельств о том, сохранила ли Иштар живую воду, которая должна была оживить Таммуза. Миф об Иштар символизирует схождение через семь миров или сфер священных планет человеческого духа, который после утери всех его украшений, входит в физическое тело Гадес, где хозяйка этого тела насылает все скорби и несчастья на плененное сознание. Живая вода, секретная доктрина, вылечивает болезни невежества, и дух, восходящий вновь к своему божественному источнику, возвращает себе богом данные украшения и проходит вверх через семь колец планет.

Существовало несколько культов, которые можно считать «отголосками» культа Там муза. Они оказали известное воздействие даже на обряды христианства и в чем-то являются их предтечей. Мэнли П. Холл знакомит нас с некоторыми из них.

Например, мистерии (т. е. комплексы культовых обрядов) Адониса праздновались ежегодно во многих частях Вавилона, Египта и Финикии. Имя Адонис означает «повелитель». Оно прилагалось к солнцу, позднее было заимствовано евреями, как экзотерическое имя бога. Смирна, мать Адониса, была обращена в дерево богами, и через некоторое время ствол раскрылся, и на свет появился ребенок. Согласно другой версии, ребенок был освобожден кабаном, который подточил материнское дерево клыками.

Адонис родился в полночь 24 декабря, а в связи с его несчастной смертью были установлены мистерии, означавшие опасение его народа. В еврейский месяц Таммуз (одно из имен этого божества), он был убит кабаном, посланным богом Арсом (Марсом). Церемония оплакивания безвременной смерти убитого бога называется Адониасмос.

В «Иезекииле» написано, что женщины оплакивали Таммуза (Адониса) у северных ворот дома Господнего в Иерусалиме. Говорят, что на воротах Иерусалима было изображение дикого кабана в честь Адониса, и ритуалы Адониса справлялись в гротах Вифлеема.

Поначалу Адонис был андрогинным существом, божеством, представлявшим солнечную силу, которая зимой убивалась злым принципом холода, кабаном. Через три дня (месяца) пребывания в могиле на двадцать пятый день марта Адонис триумфально, под восторженные крики жрецов и их последователей, воскрес.

Адонис родился из дерева мирры. Мирра, символ смерти, из-за ее использования в процессе бальзамирования, много позднее была одним из подарков, принесенных Иисусу.

В мистериях Адониса неофит проходил через символическую смерть бога, «воскрешался» жрецами, входил в благословенное состояние искупления, ставшее возможным благодаря страданиям Адониса.

Почти все авторы полагают, что поначалу Адонис был богом, от которого прямо зависел рост растений. И эту версию поддерживает существование такого названия, как культовые «сады Адониса», представляющие небольшие корзины с землей, где высеваются семена, подкармливаемые восемь дней. Когда же те умирают из-за недостатка земли, то рассматриваются как эмблема убитого Адониса, и вся корзина выбрасывается в море.

Во Фригии существовал ритуал, который концентрировался вокруг жизни и преждевременной смерти другого бога-спасителя известного под именем Атис, или Аттис, который многими рассматривался как синоним Адониса. Он родился в полночь 24 декабря.

По поводу его смерти есть две версии. По одной — он умер такой же смертью как и Адонис. По другой версии — он сам оскопил себя под сосной и тут же умер.

Его тело было взято в пещеру великой матери (Кибелы), где оно оставалось целые века, не разлагаясь. Обрядам Аттиса современный мир обязан символизмом рождественского дерева. Аттис передал свое бессмертие дереву, под которым умер, и Кибела взяла дерево с собой, когда забирала тело.

Аттис оставался в могиле три дня, после чего восстал ко времени Пасхи и своим воскрешением преодолел смерть для всех, кто был посвящен в его мистерии.

В мистериях фригийцев, которые связываются ими с матерью богов, каждый год сосна срубается и внутрь дерева вставляется изображение юноши. В мистериях Исиды срубается сосна, внутренность дерева тщательно выскабливается, и идол, сделанный из этого куска дерева хоронится. Мистерии Аттиса включают поедание неофитом сакраментальной пищи. Он ест из барабана и пьет из цимбал. После крещения кровью быка инициируемый кормится молоком. Это символизирует, что философски он еще младенец, совсем недавно родившийся из сферы материальности.

Для фригийцев Кибела, великая мать, символизировала оживляющие силы природы, а Аттис тот аспект духовного интеллекта, который находится между божественной и животной сферами. Мать богов, любя Аттиса, дает ему звездную шапку, означающую небесные силы, но Аттис (человечество), влюбившись в Нимфу (символ низших животных склонностей), лишился своей божественности и потерял творческие силы.

…Пожалуй, самыми важными богами почитались в Вавилонии покровители небесных светил. Часто они персонифицировались в образы восходящих на небо Луны, Солнца, планет. Шамаш и Син, божества Солнца и Луны, при этом, естественно, почитались больше всего. Планета Венера с ее загадочным поведением, как уже говорилось выше, очень скоро стала олицетворять богиню Иштар, соответствовавшую шумерской Иннане, богине Урука. Кроваво-красный Марс, естественно и традиционно для большинства верований народов Земли, был отдан Нергалу, богу войны, болезней и смерти. Нинурта, бог удачной и победоносной войны, был отождествлен с Сатурном, бог мудрости, письма и счета Набу (источники свидетельствуют о происхождении его культа из города Ворсиппа близ Вавилона, что косвенно подтверждается западносемитским звучанием имени: Наби — это значит «пророк») получил Меркурий, планету таинственную и малопонятную. С Юпитером, самой большой из планет, был отождествлен бог Мардук.

Именно количество персонифицированных небесных светил определяло состав (и, как следствие, архитектуру храмовых комплексов) совета богов в аккадской космологии. Все семь «астрономических» божеств были включены в число основных советников при Ану, Эйе и Эллиле, именно их усилиями мыслилась управляемой земля. В честь этих богов храмовые комплексы в Вавилонии возводили в три этажа (небо, земля, океан) или в семь (по числу светил). При этом сакральное значение явственно осознавалось в обозначении и убранстве каждого этажа, а в конечном итоге данное понимание вылилось в выделение семидневной недели как единицы культовой организации времени, где каждый день посвящался одному из верховных божеств. Современные названия дней недели в некоторых европейских языках частично все еще сохраняют связь с теми далекими временами.

Определенно в отношении культовой архитектуры, кроме этажности храмовых башен, мы можем говорить также о пышности и величественности построек. Сами сооружения, к сожалению, не сохранились, однако все свидетельства о них современников подчеркивают громадные размеры храмов Междуречья, грандиозность ступенчатых башен-зиккуратов. Некоторое представление может дать о состоянии архитектуры той эпохи сохранившийся комплекс в Дур-Унташе в Эламе: стены обычно расчленялись выступами и белились, у входа в храм возводилось два зиккурата.

Сохранилось несколько культовых статуй и статуэток времен Вавилонского царства: статуя богини Иштар из дворца в Мари и несколько терракотовых воспроизведений, посвященных другим богам. Скульптуры больших размеров отличались монументальностью и некоторой грузноватостью фигур; «образки» для домашнего культа более живые и выразительные, чем-то напоминающие светскую скульптуру той эпохи (о ее состоянии позволяют судить немногочисленные находки, такие, например, как голова Хаммурапи и «голова эламского царя»).

С большей долей уверенности можно говорить о богатстве внутреннего убранства храмовых построек Вавилонии. Сохранились свидетельства о громадном количестве утвари из драгоценных металлов в храмах, о пышности ежедневных пожертвований жрецам, приносимых царями и их приближенными. Такое положение наблюдалось практически в каждом городе Междуречья, и поток приношений не скуднел даже в острые периоды междоусобиц. В ходе столкновений постепенно все более отчетливо начинает вырисовываться преимущество Вавилона, город все настойчивей претендует на роль центра Междуречья. Это не меняет положения в том, что касается обычая щедро жаловать храмам и жрецам средства и ценности, зато очень интересное явление отмечается в космогонии Муждуречья. На первый план постепенно начинает выдвигаться Мардук, бог-покровитель Вавилона. Именно с этой поры облики Эллиля и Мардука сближаются, их все чаще путают древние вавилоняне.

Вряд ли это было случайностью. Возвышение Мардука вызвано, скорее всего, заказом почувствовавших свое реальное могущество правителей Вавилона. Жрецы постарались выполнить пожелание светских владык напористо и быстро. Достижению цели была подчинена и архитектура, когда убранство посвященных Мардуку этажей начинают делать более пышным и впечатляющим, а статуи бога теперь отличаются размерами и богатством отделки; в обращениях к богам Мардук все чаще ставится на первое место.

Но наиболее отчетливо следы возвышения нового верховного божества запечатлелись в памятниках культовой литературы той поры. Сохранился список обширного (7 таблиц, более тысячи строк) космогонического свода «Энума элиш», где стремление возвеличить Мардука практически не скрывается автором (или авторами). Эта обработка древних мифов, явно выполненная в среде вавилонских жрецов, по-новому трактует сотворение мира. В какой-то момент в мире существовал только хаос, а воплощением его было чудовище Тиамту. Потом в недрах земли зародились боги, и между ними и Тиамту началась борьба.

Боги испугались могущества грозного чудовища и готовы были уступить, но Мардук (в более ранних версиях на эту роль предназначался Элл иль) решился на схватку. Перед боем он добился у богов обязательства подчиняться ему, настоял на избрании себя царем. В долгой и упорной борьбе Тиамту был повержен, из его тела победитель сотворил небо, землю и воду. Мардук заселил землю, при этом человека он слепил из глины и помазал кровью одного из богов, изменившего ему и хотевшего помочь Тиамту.

Возможно, отдельные фрагменты этого произведения разыгрывались в лицах на культовых церемониях. В таком случае можно говорить о зарождении драматургии в Вавилонии.

Идеологическая направленность «Энума элиш» несомненна: приданием Мардуку первенства в совете богов (неслучайно этому божеству была отдана и самая большая из планет) недвусмысленно намекал ось на право Вавилона пользоваться на Земле такими же привилегиями, какие получил покровитель города на небесах.

Вскоре вавилонским жрецам показался недостаточным достигнутый эффект. Они попытались воплотить в облике Мардука черты всех великих богов Вавилонии. Те объявлены были проявлениями и воплощениями Мардука. Даже образ умирающего-воскресающего бога не был при этом обойден вниманием. Мардуку приписывается следующая история: он уходит в загробный мир, и на земле тут же начинается смута. Прекратить несчастья смогла только жена Мардука, которая спускается вслед за мужем в подземное царство и уговаривает супруга вернуться на поверхность.

Нельзя не отметить черт унификации культа в последние годы существования Древнего Вавилонского царства. Космогония Междуречья приобретает все большее сходство с зафиксированными в Библии позднейшими представлениями о мироздании семитских племен.

Образование, наука и техника

Развитая структура научной и культурной жизнедеятельности не могла существовать без закрепления достигнутых результатов в письменности. Сложный характер клинописи при этом определял важность системы образования.

В наследство от шумерской цивилизации государствам Междуречья досталась достаточно гибкая схема обучения, предусматривавшая получение знаний в несколько этапов. В целом старая система образования без особых изменений продолжала функционировать до времен Самсуилуны Вавилонского, и лишь потом стала трансформироваться по пути передачи обучения в руки частных наставников.

Основой традиционной шумерской системы образования являлось обучение в светской э-дубе, где готовили писцов и отчасти служителей культа. Существовали э-дубы частные, при домах известных наставников, но были и казенные, храмовые школы. В обучение обычно отдавались мальчики, хотя изредка в стены э-дубы допускались и девочки. На первых ступенях ученики овладевали основами грамотности и счета, причем существовала специализация подготовки. На этом знакомство с э-дубой для многих заканчивалось, что и приводило к тому, что писец низшего ранга чаще всего был не в силах одолеть литературный текст. Более того, прошедший подготовку на учетчика писец немногое мог понять в записях, например, служителя культа. И наоборот, молодой жрец редко осмеливался самостоятельно разбираться в таблицах с отчетом об управлении поместьем.

Зато те, кто заканчивал полный курс э-дубы, обладали поистине энциклопедическими для своего времени знаниями и навыками. Выпусник получал звание шумерского писца (в отличие от писца хурритского, знавшего 100–200 знаков, не более) и должен был свободно переводить тексты, писать, владеть тайнописью, уметь руководить хором, знать математику, землемерную практику и многое другое.

Потребности системы образования во многом определили развитие филологических наук в Вавилонии. Кроме того, внимание к языковым вопросам диктовалось необходимостью переводить тексты на мертвый шумерский язык, который продолжал в Междуречье использоваться в качестве культового. В результате в Вавилонии проявляется повышенный интерес к лексикологии и — едва ли не впервые в истории человечества — к грамматике. Составляются многочисленные переводные словари и весьма необычные для того времени пособия по изучению шумерского языка в виде таблиц с примерами словоизменения и сведениями о применении некоторых фразем.

В качестве побочного продукта функционирования системы обучения можно признать и дошедшие до нас школьные тексты — диалоги-споры и маленькие поэмы о быте э-дубы, своеобразные стихотворные сочинения на заданную тему. Некоторые из них обладают несомненными литературными достоинствами и написаны людьми безусловно талантливыми. Особенно интересен «диалог между господином и рабом». В этом произведении — возможно, упражнении по риторике — слуга последовательно одобряет все несуразности, высказанные своим господином, в том числе и самые нелепые. В конце концов он находит оправдание даже пожеланию хозяина убить своего раба, впрочем, не преминув оговорить при этом, что в подобном случае господин сам отойдет на тот свет через три дня после убийства.

К концу III тысячелетия до н. э. была создана своеобразная математика Древней Вавилонии — преимущественно на аккадском языке. В основу правил вычислений легла практика крупных сельскохозяйственных поместий, при этом использовалась позиционная шестидесятиричная система счета. Одна и та же цифра в зависимости от места приобретала различное значение, что упрощало проведение расчетов и экономило знаковый материал. Шестидесятиричная система вавилонского исчисления предопределила деление часа на 60 минут и 3600 секунд, она отразилась в привычном делении окружности на 360 градусов.

Математики в Вавилонии умели решать квадратные уравнения, знали «теорему Пифагора» о свойствах прямоугольных треугольников, могли решать достаточно сложные задачи стереометрии (например, вычисляли объемы различных тел, в том числе усеченной пирамиды).

Скорее всего чисто интуитивным, случайным путем, но они решали даже уравнения с тремя неизвестными, могли извлечь квадратные и (в некоторых случаях) кубические корни. Число «Пи» вавилоняне грубо принимали равным трем, хотя существовали и более точные цифровые обозначения отношения длины окружности к диаметру.

В специально составленных для нужд обучения математических сборниках и справочниках встречаются уже примеры, не имеющие прямой практической ценности, достаточно умозрительные и отвлеченные.

Наряду с математикой в качестве точной науки почиталась в Междуречье и астрономия. Столь большое внимание к достоверности наблюдений за звездным небом частично объясняется потребностями земледелия, но весьма важен и другой, не менее прикладной в обществе того времени фактор: предсказательный, астрологический характер жизни звезд. В результате тщательных наблюдений была в основных чертах схвачена картина доступного для изучения невооруженным глазом звездного неба, и этот базис позднее лег в основу астрономических достижений европейских цивилизаций Средиземноморья, в том числе и греческой.

Астрологичность наблюдений за звездами проявилась в несовершенстве принятого в Междуречье календаря. После возвышения Вавилона летосчисление стало единым (до этого в каждом городе вели свой календарь), однако под нужды земледелия принятая система отсчета времени была мало приспособлена. В добавление к двенадцати 29 и 30-дневным месяцам то и дело приходилось вводить «високосные» месяцы. Впрочем, сборщики налогов не видели оснований менять сложившуюся систему, обладая правом произвольно вводить дополнительный месяц в случае острой необходимости пополнения государственной казны.

Как своеобразные придатки к звездным картам трактовались в Междуречье даже исторические хроники. Цель составления историографических трудов видели в подтверждении правильности «предзнаменований» звезд, путем сравнения карт и хроник изучали влияние расположения светил на события земной жизни.

Известны записи медицинских и химических рецептов на аккадском. Как обязательные, внесены в них описания колдовских действий, необходимых для получения «правильного» продукта. Достаточно таинственно обставлялось при этом любое сложное дело, такое, например, как изготовление, установка и работа плавильной печи, получение сплавов, с XII века до н. э. — выделка стеклянной глазури.

Развитие зоологии, ботаники и минералогии было в большой степени экстенсивным. Многие труды представляли собой простое перечисление известных вавилонянам животных, растений и камней, в том числе и мифологических. Впрочем, неплохо изучены были в то время анатомия животных и особенности их поведения, что вызвано было опять-таки потребностями гаданий и предсказаний.

Географами Вавилонии была составлена карта мира, где земля изображалась плавающим в океане островом, размером не намного превосходящим Междуречье. Однако реальные географические познания семитов были значительно шире. Купцы, несомненно, пользовались морским путем в Индию (позже дорога туда была забыта), они знали о существовании страны Куш (Эфиопии), слышали о Тартессе (Испания).

Развитая и многопрофильная система знаний определяла и практические успехи цивилизации Междуречья. Уже во II тысячелетии, как известно, в Вавилонии умели выплавлять бронзу. По-видимому, приблизительно в это же время был усовершенствован ткацкий станок, а нужды расширившегося ткацкого дела заставили жителей Вавилонии вести интенсивный поиск красителей. В строительстве применяли стеклянную поливу кирпича, в земледелии — сложные по устройству плуги, в скотоводстве успешно занимались разведением лошадей, использовали прирученных верблюдов-дромадеров.

В последние годы существования древневавилонской цивилизации наблюдаются признаки кризиса сдерживавшей дальнейшее развитие структуры знаний идеологической основы жизни общества.