Вспоминай обо мне

Глава 7

Я видела мерзкий дождь, сквозь автомобильное стекло. За несколько суток в больнице, я не разговаривала ни с одной душой. Евгений не врал, меня везли в клинику для душевно больных. Все больше стала напоминать себе овощ. У меня бывали вспышки агрессии, но все чаще я пребывала в унылом состоянии. Попросила маму принести мой альбом. Он весь был усыпан нашими снимками. Я не выпускала эту книжку из рук. Спала с ней, ела. Я часто плакала. Иногда это были тихие всхлипы, а иногда настоящая истерика. Я стала похожа на бомбу замедленного действия, стала тенью прежней себя. Жизнь замерла. Просто остановилась. Кто бы мог подумать что я стану ходячим мертвецом? Он изводил меня. Мое подсознание играло со мной самую ужасную шутку. Я разучилась жить в настоящем. Каждый мой сон был о нем. Каждая мысль посвящена ему. Нельзя так любить. Я была зависима от него, а теперь хоронила себя вместе с ним. Бывают такие люди, для которых другой человек становится центром, смыслом жизни. А кто-нибудь задумывала к чему приводит такая зависимость? Теперь я знала. За все в жизни платишь, и за свое чрезмерное счастье я слишком дорого платила. Мне не хватило ума не усугублять ситуацию. Именно поэтому я попыталась повеситься в больничных стенах. Не хватило времени. Я уже собрала простынь, повязала на каком-то старом крючке в ванной, уже вставала на стул, когда вошли. Я истерически хохотала. Мне просто не давали умереть!

— На выход. — проговорил здоровый мужик, открывая дверь машины. Я подняла на него пустой взгляд, и вышла. Белое двухэтажное здание. На каждом окне решетка. Вся территория огорожена высоким забором.

— Вперед. — я получила легкий толчок в спину.

— Руки убрал. — услышала я голос Евгения.

— Пришел позлорадствовать? — убитым голосом спросил я.

— Пришел посмотреть что ты творишь со своей жизнью. — я, не смотря на него, кивнула, продолжая изучать белое здание.

— Где мама?

— На работу вызвали. — я печально улыбнулась, опустив голову.

— Передай ей привет. — тихо проговорила я и, резко посмотрев на него, добавила. — И попрощайся. Это мое последнее пристанище. Больше она меня не увидит.

— Что ты несешь?

— Прощай. Ты хороший человек, береги ее.

— Ты можешь все исправить! Это твоя жизнь, Аня очнись!

— Это не жизнь! — на моих глазах появились слезы. — Без него я не живу. Это существование, но не жизнь! — он долго всматривался в мое лицо, после чего просто обнял.

— Ты безумно запуталась. Найди выход, он есть, не сдавайся. — прошептал он мне в волосы.

-Я уже сдалась.

— Я не верю в это. Тебе есть ради кого жить. — он взял мое лицо в ладони, вытирая соленые дорожки с щек большим пальцем.

-У мамы есть ты, все что было у меня отобрали. Я не жду понимания. Я просто хочу покоя. Я устала.

— Время. — проговорил мужчина, за моей спиной.

— Удачи тебе. — прошептала я, после чего меня увели.

Белое. Тут все было белое. Даже не так. Тут все было желтоватое. Пожелтевшие стены, потолок. Ужасный линолеум в мелкий кружочек непонятных цветов. Люди в белых халатах, в белом же и пациенты. Их взгляд такой затравленные и потерянный. Первый закон джунглей — каждый сам за себя. Это место не исключение. Я слышу вои и крики, от чего невольно вздрагиваю. Позже я привыкну к ним. Более того, я буду частым инициатором их. Это мое будущее пристанище до конца моих дней. Тогда я этого не знала, и как затравленный зверек шла навстречу своей судьбе. Душевнобольные — это мягко сказано. Они были реально неадекватные. Препараты превращали их в зомби, а в реальном состоянии они были ужасно агрессивны. Моя палата была первая. Железная кровать в углу, деревянный стол у окна, на котором железная решетка. И голые стены. Это все что меня окружало. Впихнув меня в палату, дверь заперли. Я посмотрела вокруг себя затравленным взглядом и села на кровать. Подмяв под себя ноги, я достала из-за пазухи альбом и принялась пересматривать снимки. На заднем фоне громко матерились и звали маму. Голоса были разными. От хриплого, пропитанного куревом и алкоголем, до тонкого и мелодичного. Все свое внимание я сконцентрировала на вещи в моих руках. Я вспоминала его поцелуи, его руки, его запах. Я походила на наркомана, которого лишили очередной дозы. Увидев очередной снимок, я улыбнулась, полностью погрузившись в воспоминания.

— Я знала, я так и знала! — я обнимала его за шею, не забывая целовать в щеки и губы. В моих руках был журнал.

— Что ты знала милая? — смеялся Саша.

— Вот. — я положила перед ним журнал, на странице с его статьей.

— Что это? — притворно спрашивает он, скрывая улыбку.

— Прекрати! — толкаю его в плечо. — Я так тобой горжусь. — обнимаю его за шею и целую.

— Твой отзыв для меня самый важный. Понравилось?

— Шутишь? Да все только и обсуждают эту статью. Ты такой молодец. — я не лукавила. Саша очень мастерски надавил именно на те проблемы, которые волновали школьников.

— Может тогда отметим это? — я закусила губу, думая проболтаться ли ему.

— Говори давай.

— Что?

— Аня, я знаю тебя достаточно хорошо, говори что твориться в твоей голове. — его руки крепко держали меня за талию, не давая выбраться из этой ловушки.

— Короче, тебе уже готовят сюрприз. — он поднял голову к потолку, и протяжно заскулил.

— Порой, я жалею что у меня так много друзей. — я поцеловала его в надутые губки.

— Должно быть весело. — с азартом попыталась я поднять его настроение.

— Насколько все масштабно? — пугливо спросил он.

— На максимум.

— Отвертеться не получиться? — я наморщила нос и покачала головой. — Ну что ж, значит ночуешь ты у меня. Я очень по тебе соскучился. И раз уж нам не дают побыть наедине, то я хоть ночью буду иметь на тебя права.

— Собственник!

— Еще какой. — проурчал он мне у шею.

— Мне пора. Нужно помочь девчонкам.

— Ты издеваешься? Я не видел тебя двое суток, перетопчутся твои девчонки. — каждое его слово сопровождалось поцелуями в шею, от чего я буквально плавилась.

— Ну Саш!

— Мне плевать. Сегодня буду эгоистом.

— Ладно, один раз в жизни можно. — сдалась я под натиском его рук.

— Как же я солидарен с тобой малышка. — он подхватил меня на руки и долго целовал, усадив меня на письменный стол. Нас прервал звонок телефона. Саша отстранился от меня, и тяжело вздохнул.

— Слушаю. — коротко бросил он.

— Что? Китова откуда у тебя мой домашний номер? — я тихо засмеялась. А потом задумалась, а откуда у Лены его номер?

— Нет она не придет.

— Нет я не держу ее в заложниках. — он тяжело вздохнул.

— Она просит тебя к телефону. — я вопросительно подняла бровь, и взяла телефон.

— На проводе. — я улыбнулась когда на том конце послышался голос Лены, но ровно на секунду, потому что этот змей-искуситель положил свои ладони на мою талию, и принялся целовать в шею. Я сразу перестала слушать Ленку, сосредоточившись полностью на его ласках. Его язык вырисовывал замысловатые узоры, губы нежно касались кожи слегка прикусывая ее.

— Ты вообще меня слушаешь? — раздался немного писклявый голос Лены.

— Да, что ты хотела?

— Ты ему проболталась! Я так и знала! — взвизгнула она в трубку. — Приходи, мы тут вообще то твоему парню сюрприз готовим?

— Я не могу. — на вздохе произнесла я.

— Чем вы там вообще занимаетесь? — Саша отобрал у меня телефон.

— Во сколько вечеринка? — деловито спросил он.

— Все мы приедем ровно в шесть. Не мешай. — на этой ноте, он отключился, притягивая меня к себе. а что я? я не против! Я любила его всеми фибрами своей души. Он был всем. Человеком, ради которого я не задумываясь бы умерла.

В тот день было все. От мимолетных ласк, до страстных поцелуев. Мы вышли из его комнаты ровно за час до вечеринки.

— Хорошо, а куда мы едем то? — спросил Сашка, обнимая меня за талию.

— Домой ко мне мы едем! Мне переодеться надо.

— Да ладно тебе, ты у меня самая красивая. — он потерся своим носом об мой, и поцеловал в щеку. Я, наклонив голову, и с улыбкой посмотрела на него. Он был такой забавный и ласковый, что не могло ни умилять.

— Хорошо, едем тебе домой. — сдался он. Я встала на носочки и поцеловала его в щеку.

— Пойдем, нам еще автобус ждать. — я потянула его из подъезда.

— Ну зачем же автобус? — он достал из кармана ключи.

— Ты опять отобрал у отца машину?

— Ну, у меня же сегодня праздник.

— Ах, ну тогда вед меня мои принц.

— С радостью. — подхватив меня под локоть, он повел нас к машине. Всю дорогу он рассказывал о том, как его сегодня поздравляли в редакции с дебютом, после этого Алла Романовна растрезвонила всем родственникам о статье Саши. Я от души смеялась, когда он рассказывал как ему звонила вся родня с разных концов городов.

— Давай не долго. — попросил он, заглушив двигатель машины.

— А ты не пойдешь со мной?

— Малыш, если я пойду с тобой, то мы не попадем на вечеринку. — я улыбкой проговорил он.

— Ну конечно. — покачала я головой, и вышла из машины.

— Люблю тебя! — услышала я крик Саши, и рассмеялась. Повернувшись к машине, послала ему воздушный поцелуй, и скрылась в подъезде. Волосы я собрала в хвост, надела белую футболку, и темные джинсы. Подкрасив ресницы, и губы прозрачным блеском, я надела трикотажную кофточку белого цвета, и пошла на выход.

— Аня? — в дверях я столкнулась с мамой, которая несла большие пакеты.

— Мама, ты почему не позвонила? Я помогла бы донести. — я отобрала у нее часть пакетов, и поставила их в прихожей.

— Чем бы я интересно звонила? — да уж, в ее руках было пакетов пять не меньше. — Ты куда то уходишь?

— Да, мы устраиваем вечеринку для Сашки.

— В честь чего это интересно? — проходя на кухню, спросила мама.

— Журнал, в котором он работает, предложил опубликовать его статью. Сегодня этот журнал вышел, и уже полгорода прочли его статью.

— Это здорово! Поздравь его от меня. — разбирая пакеты, проговорила мама. — Не задерживайся допоздна. Саша проводит тебя?

— Да, он проводит. — я подошла к ней, и поцеловала в щеку. — Люблю тебя.

— И я тебя детка.

Саша ждал меня в машине, нервно постукивая по рулю пальцами.

— Я уже думал ты там пропала безвести.

— Куда же я денусь? — я поцеловала его в щеку. — Я встретила маму, и помогла донести ей пакеты. Она передавала свои поздравления.

— Плюс еще один человек в мой фан-клуб.

— Поехали уже, знаменитость ты моя. — я потрепала его по мягким волосам. Прибыли мы как раз во время. Это было наше маленькое кафе, где мы любили собираться друзьями и проводить воскресные вечера. Здесь было все так знакомо и родно. Обои теплого бежевого цвета, мягкие диванчики, барная стойка из темного дерева. Очень светлое помещение и мягкая музыка, которая не резала слух. Стоило нам только войти, как в глаза ударила вспышка.

— Китова, что ты творишь? — возмутился Саша.

— Я подрабатываю папарацци! — улыбнулась Лена, рассматривая получившийся кадр. — Потом скину его тебе на флешку! — она подмигнула мне, а Сашка поцеловал в лоб.

Сейчас этот снимок лежал в моих руках, а в глазах была печаль и скорбь. Я просматривала и друге снимки с той вечеринки. На каждом мы были вместе. Обнимались, целовались, танцевали. Я не могла отпустить его. невозможно передать словами эмоции. Воспоминания — самая большая боль придуманная для человека. Я сохранила исключительно положительные кадры в своей голове. Странно, но я не могу вспомнить ни одного негативного поступка с его стороны. Может это любовь? Ты не видишь в человеке недостатков, только достоинства, и всепоглощающая нежность. Замок на моей двери щелкнул, и в палату вошли уже хорошо знакомая мне женщина.

— Какие люди. — прошептала я, с ехидной улыбкой. — Светлана…Борисовна если я не ошибаюсь.

— У тебя отличная память Анна. — улыбнулась она, поправляя очки половинки.

— Чего вам от меня нужно?

— Ты знаешь Аня, я догадывалась что ты сюда попадешь. Еще при нашей первой встрече я поняла что ты достаточно интересный экземпляр. С тобой интересно вести беседу, если ты, конечно, не просто молчишь, отвернувшись к стене. — она присела на деревянный стул, и открыла белую папку.

— Тут сказано что ты ни один раз пыталась покончить жизнь самоубийством. Глядя на тебя, никогда бы не смогла назвать тебя суицидником.

— С чего такое наблюдение? — я не понимала для чего нам нужна эта беседа, но я в любой момент могла замолчать. Пока я хотела понять что меня ждет.

— Тебя продолжают преследовать кошмары? — не замечая моего вопроса, продолжила она.

— У нас не получится диалога, если вы не будете отвечать на мои вопросы. — она удивлено посмотрела на меня, и уголок ее губ дернулся в улыбке.

— Ты не похожа на слабого человека. Потерянный — да, слабый — нет.

— Я все равно не буду жить. Человека невозможно заставить делать то, что он не хочет. Я не могу без него жить.

— Это просто помешательство. Это не будет длиться вечно. Тебе нужно время, и как можно меньше думать о нем.

— Как можно жить без души док? — закрыв глаза, прошептала я.

— У тебя есть душа, пусть она плачет и брыкается, но она все еще с тобой. В твоих руках твоя жизнь. Ты — творец своей судьбы.

— Тогда дайте мне сдохнуть. — пряча альбом за пазуху, шепчу я.

— Что это у тебя?

— Альбом.

— Тебе нужно отдать это. — я прищурила глаза, исподлобья глядя на нее.

— Только тронь его и я выцарапаю тебе глаза.

— Хорошо. — с нотками страха произнесла она. — Пусть пока он будет у тебя. Как на счет твоих кошмаров? — вот теперь я четко понимаю что ни хочу говорить. Особенно о моем сне. Только не с ней. Почему я здесь? Что за злую шутку судьба играет со мной?

— Отлично. Ты только что говорила что для диалога нужны двое, а теперь отворачиваешься. — она права, я отворачиваюсь к стене, и сворачиваюсь в позу эмбриона.

— Твои близкие переживают за тебя. Им важно чтобы ты пришла в себя. Чтобы научилась любить жизнь, а не раскидываться ей. — молчание.

-Я считаю что у тебя Реактивная депрессия. Ты потеряла близкого тебе человека, и теперь у тебя депрессия на фоне которой ты примитивно считаешь что самоубийство решение всех твоих проблем. Это не так. — мне многого стоило не вскочить с кровати и не вцепиться в ее волосы. Она издевалась надо мной? Какая депрессия? Я здорова! Я просто хочу к нем! Это что, так трудно?

— У нас не получится разговора, верно? — снова молчание. — Ты не похожа на моих предыдущих пациентов. Слышишь? — я прислушалась. Крики. Душераздирающие крики.

— Вот кому действительно нужна помощь. Тебя же лишь нужно вывести из этого состояния.

— Проваливай. Помогай тем, кому это действительно нужно. Я твердо придерживаюсь своей позиции. — прошептала я, и даже не надеялась что она меня услышит.

— Я то уйду, но будет ли тебе это на руку? — вставая со своего места, спросила она.

— Мертвым не может быть что-то на руку. — произнесла я, когда за ней захлопнулась дверь.