Вспомни

Джин Вулф Вспомни

Увидев трупы, Март Уайлдспринг, не мешкая, рванулся на ракетной тяге прямо к ним сквозь сумрачное пространство могильника. Нацелился-то он на ближайшего, но из-за плохой координации маневровых движков скафандра промахнулся и врезался в третьего по счету, намертво в него вцепился и перекатился вместе с ним так, чтобы покойник прикрывал его сверху.

Март ожидал обстрела, но града пуль не последовало, вместо этого из неприметной расселины в стене вылетело зазубренное вращающееся лезвие. Если бы оно зацепило Марта, то рассекло бы скафандр примерно в районе талии.

Конечно, смерть от удушья быстрая, замерзнуть просто не успеешь. Мысль эта слабо утешала Марта, пока он укрывался под вымороженным до полной сухости телом мертвеца, стараясь при этом не глядеть ему в глаза.

Как много успел заснять цифровик? Марту хотелось поскрести подбородок, что он всегда делал в задумчивости, но шлем не позволял. Явно недостаточно. Можно было бы создать более или менее достоверную имитацию человека, чтобы обмануть механизм, вернуться с ней и…

Или использовать один из этих трупов.

Вспомни, о, Пресвятая Дева Мария, что доселе не ведомо случая…

Полузабытые слова возвращались в память медленно, неуверенно.

… чтобы кто-либо прибегающий к Твоей защите, взывающий к Тебе о помощи или взыскующий Твоего заступничества остался без ответа.

Там были еще какие-то слова, но Март их забыл. Он вздохнул, покашлял, прочищая горло, и щелкнул переключателем записывающего устройства: «Мемориалы могут быть опасны, как, например, вот этот. Я уже тебе говорил, что нынешний невелик. Самый большой, который мы обозначили как Номер Девятнадцать, находится на астероиде, диаметр которого раз в десять превышает этот, а следовательно, объем внутреннего пространства у него может оказаться в тысячу раз большим. Честно говоря, я его боюсь. Предлагаю заняться им напоследок».

Голос его вокодера был резким и неприятным. Март это знал, но выбирать не приходилось, поскольку покупка софта для придания голосу приятного тембра и мелодичного звучания была ему не по карману. Вернувшись на хоппер, он отредактирует сказанное для пересылки Кит. Вот ее голос звучал!..

«Имеются по крайней мере пять сект и культов, приверженцы которых верят, что люди, погибшие в таких вот мемориалах, будут на протяжении целой вечности прислуживать усопшим, которые в них похоронены. Некоторые из этих культов считаются отпочковавшимися от главных, более традиционных религий. Другие являются откровенно сатанистскими. Мы еще недостаточно увидели, чтобы идентифицировать секту, создавшую этот могильник, да, если честно, я сомневаюсь, что мы увидим больше».

Если дело с этим шоу выгорит, если оно действительно принесет им кучу денег, то можно будет (конечно же: если, если!) подумать о том, чтобы Собрать или прикупить робот-зонд. Но вот если этот зонд накроется…

Он начал осторожно выкарабкиваться из-под трупа, а затем быстро скользнул под защиту следующего.

Ничего не случилось.

Memorare… Латинский вариант молитвы Март в свое время читал раза два, не меньше. Но и его он забыл так же прочно, как английский. Нет, пожалуй, еще более прочно.

Лезвие предназначалось для уничтожения скафандра, а стало быть, и жизни любого, кто попытается сюда забраться. По крайней мере, это-то ясно. А как насчет тех, кто захочет отсюда выбраться?

Март придал первому трупу устойчивое вертикальное положение и легким толчком послал его через помещение. Выглядело вполне натурально.

Ничего. Никаких лезвий. И вообще, насколько Март мог видеть, никакой реакции.

Возможно, охранная система (чем бы она ни являлась) распознала подделку. Март попытался придать второму трупу еще больше убедительности в плане имитации жизни.

Снова ничего.

Ну, а если заставить покойничка сымитировать появление в камере? Несколькими размашистыми рывками он высвободил достаточную длину страховочного шнура. Прицепив его к третьему усопшему и крепко зажав тонкую оранжевую веревку в руке, Март придал трупу нужное ускорение. Когда тот вылетел за пределы камеры мемориала, Март легонько потянул шнур и заставил мертвеца вернуться назад.

Сверкнуло вылетевшее из расселины лезвие и раскромсало и без того уже поврежденный скафандр покойника, толкнув при этом мертвеца в сторону Марта.

«Вот тебе новый слуга, — пробормотал Март, — кем бы ты ни был». Полагая выход безопасным, он проследовал в обратном направлении тем же путем, каким сюда пришел. Быстро и решительно.

Снаружи Март снова врубил запись: «Мы только что видели, какими опасными могут быть подобные мемориалы, хотя они составляют лишь малый процент от общего числа. Но из-за таких вот паршивых овец тень подозрения ложится на все захоронения, так что их опасаются навещать люди, желающие отдать почести усопшим, или безобидные туристы. Нам просто необходима программа идентификации и обезвреживания опасных мест».

Включив ракетную тягу скафандра, Март облетел вокруг захоронения, чтобы заснять побольше материала, который ему, возможно, никогда и не пригодится. Наматывал километраж записей. Слава богу, памяти в цифровике было предостаточно. Единственное достояние Марта, которое он мог тратить щедро и даже расточительно.

«Кто-то когда-то погиб в этом месте, — говорил Март в микрофон, — здесь, далеко за пределами марсианской орбиты. Другие люди, наниматели или подчиненные, друзья или родные, построили этот мемориал и сделали его смертельной ловушкой, чтобы у незабвенного усопшего были слуги, которые бы заботились о нем… Где? В духовном мире? В раю? В нирване? На Небесах?… Или в аду? Ад тоже не следует сбрасывать со счетов».

На плавных изгибах стен плясали буквы, чужие и прекрасные. Похоже, арабские или санскрит. Надо будет взять их покрупнее, чтобы люди узнавали это место и держались от него подальше. А пока достаточным предостережением будут плавающие перед входом трупы. Март выключил цифровик и вернулся в свой обшарпанный хоппер грязно-оливкового цвета.

Когда Март проснулся, как раз поступила эфирная почта от Кит. Он все же умылся, побрился и оделся, прежде чем включить просмотр электронной почты и впустить Кит на свой экран.

«Привет, Винди[1]! Не соскучился в одиночестве на своем кладбище?»

На сей раз Кит была настроена игриво, но у Марта все равно всегда потели ладони, когда он с ней разговаривал. Даже и с благодушной ее ипостасью.

«Послушай-ка! У меня к тебе такое дельце! Можешь считать, что я тебе досталась в качестве ведущей для того документального занудства, которое ты снимаешь. Еще и бонус получишь в виде моей подружки. Ее зовут Робин Редд, и она техник по звуку, но может еще и гримером работать.

А самое главное — все это даром! Чистая халява, Винди, тебе это ни цента не будет стоить.

Так что скажешь? Живенько изображай согласие кивком, а то Болван Билл меня уже кличет. Я теперь в угловой студии, а хоппер свой паркую на крыше рядом с большими шишками, и денежки идут не игрушечные. Так что не тяни, дай мне знать».

Внезапно игривость исчезла.

«Другими словами, ты должен поторопиться, Винди. Уже ходят слухи, что ПубНет запускает что-то похожее в окрестностях Марса».

Март произнес: «Ответ» — и сделал глубокий вдох. Ему всегда было трудно дышать, разговаривая с Кит. Даже когда их разделяли триста миллионов миль.

«Кит, дорогая, ты же знаешь, как я буду рад видеть тебя рядом с собой, даже если это продлится всего один день. Я хочу тебя и хочу сделать тебя сверхзвездой. Да тебе это и так известно».

Март сделал паузу, чтобы прокашляться, но не осмелился.

«Но я не мог не заметить, что ты даже не упомянула о том, чего, собственно, хочет от тебя Болван Билл. С какой стати такой дождь милостей? Ну ты-то как самая смекалистая дама в нашем бизнесе это уже наверняка просекла. Дай-ка и я прикину. Наверняка опять речь идет о его любимом кулинарном шоу, угадал? Он не предоставил бы тебе угловую студию для всяких детских представлений, по крайней мере, я так думаю.

Так что прихвати с собой какой-нибудь из этих новых полупрозрачных скафандров, хорошо? «Гробницы Пустоты» как раз приобретают очертания, и всем уже не терпится увидеть их, когда мы закончим. И никто из тех, кто это увидит, не забудет тебя, дорогая. Бог свидетель, я уж точно не забуду!»

Март кликнул мышкой, и экран погас. Теперь на нем можно было разглядеть лишь тусклое отражение некрасивого мужчины среднего возраста с перебитым носом и впалыми щеками.

Бортовой комп обнаружил три многообещающие световые точки, стремящиеся достичь орбиты Сатурна, но Юпитер со своей личной маленькой солнечной системой был ближе, а каждый прыжок оставлял после себя ощутимую прореху в бюджете. Март запустил на экран изображение юпитерианских лун и начал лекцию. Он просто наговаривал текст, чтобы заготовить побольше материала, который позже можно будет обработать для Кит.

«Самая могучая из всех планет, Юпитер, притягивала к себе путешественников с того самого времени, как хопперы перешли в категорию потребительских товаров первой необходимости. Когда в 1957 году был запущен первый искусственный спутник Земли, мужчины и женщины, которые вывели его на орбиту, вряд ли могли представить, что менее чем через сто лет Луна и Марс будут популярными туристическими объектами. И пионеры, которые возводили там отели и создавали курорты, тоже не ожидали, что как только транслунные путешествия станут распространенными, туристы в поисках все более экзотических мест начнут прибывать сюда, к трону повелителя.

Разумеется, вам придется выложить кучу денег на хоппер. Это уж точно. Но именно это и делает всю затею столь привлекательной для тех, кто такими суммами располагает и желает всем показать свое богатство. Но это не только дорого, это еще и опасно — что подтверждают последние перехваченные сигналы туристов, связь с которыми по коммуникатору, внезапно обрывалась. В каждом выпуске «Гида для путешественников по Солнечной системе» его издатели стараются предельно ясно довести до публики мысль об опасности таких странствий.

К сожалению, люди не склонны внимать разумным предостережениям. Люди отправляются в путь поодиночке или в компаниях. Иногда даже детей с собой берут. Ежегодно пять, или десять, или двадцать таких путешественников не возвращаются из космоса. И что же, все они находят упокоение в этих космических мемориалах, так сказать, в вечной памяти — memoria in aeterna? Конечно же, нет. Не все. Но всё же многие. И, надо сказать, популярность космических мемориалов постоянно растет. Некоторые из них — это просто камни. Другие… ну что ж, мы покажем вам несколько образчиков. В эпоху, когда надежда на какую-то жизнь после смерти оплыла, будто слишком долго горевшая свеча, в столетие, которое увидело, как бульдозеры перепахивают Арлингтонское национальное кладбище, чтобы расчистить место для новых правительственных строений, желание остаться в памяти потомков разгорается с каждым годом все сильнее и сильнее.

Люди хотят не столько того, чтобы о них помнили всегда и везде, нет, им нужно хотя бы, чтобы их не забыли окончательно. Мы желаем этого тем, кого любим. Чтобы хоть что-то от них оставалось, пока не потускнеет Солнце. И кто поставит нам это желание в вину?»

А теперь пора делать прыжок. Возможно, удастся узнать и, может быть, скоро, что там в точности случилось с той бедной девочкой, которая тщетно пыталась связаться со своим возлюбленным и его друзьями, а потом, через очень небольшой промежуток времени, и ее собственный инфотрафик сгинул без следа.

Первый проинспектированный Мартом мемориал оказался изысканным сооружением. Кто-то обладающий хорошим вкусом взял за основу образчик, рассчитанный на условия пустыни, и переделал его для использования в космическом пространстве. В конструкции этой одинокой миссионерской часовенки не было ни низа, ни верха, она кружила по орбите не слишком близкой к Юпитеру и была открыта Господу Богу, с какой бы стороны Он сюда ни заявился.

Около нее ярким пламенем горели поминальные свечи, свечи, которые могли гореть в вакууме, очевидно, по той причине, что в состав парафина входили химикалии, выделяющие кислород при нагревании. Свечи образовывали величественное кольцо из белого воска и огня вокруг часовни, они горели в пустоте, и пламя на кончиках их фитилей имело сферическую форму.

«Часовня, посвященная памяти Альберто Вилласеньора, Эдиты Вилласеньор и Симплиции Эрнандез, — говорил Март в микрофон цифровика, — запущенная сюда, в глубокий космос, детьми и внуками Вилласеньоров, а также внуками и правнуками Симплиции Эрнандез».

Сколько же тысяч часов пришлось Альберто Вилласеньору вкалывать под палящим солнцем, чтобы приобрести хоппер, который доставил его вместе с женой и какой-то очень пожилой женщиной, возможно, тещей, прямехонько к месту гибели неподалеку от Юпитера? Их трехмерные фотографии находились внутри гробницы, и следы часов, проведенных под беспощадными лучами солнца, отчетливо читались на лице Альберто.

Отключив аудиозапись, Март пробормотал поминальную молитву по всей троице.

Вернувшись в хоппер и кликнув вызов е-мейл, Март был вознагражден появлением на экране голубых глаз и ослепительной улыбки Кит.

«Что за ерунда с «полупрозрачным» скафандром, Винди, дорогой? Прозрачные всего на пару штук дороже. Я уже прикупила один такой и попозировала перед зеркалом. Ну, без всякого там бельишка. Хорошая штучка. Дождись снимков! Они тебе понравятся.

Однако, Винди, ты так ничего и не сказал насчет моей подружки Робин Редд. Можно и ей со мной прискакать? Я должна взять ее с собой, Винди, или я никуда не полечу. Она сейчас в кризисе после расставания со своим бывшим, который устроил ей веселенькую жизнь. Ей выписали ордер Защиты, ну, ты знаешь всю эту чушь насчет того, что она теперь под охраной государства и закона, да только ее бывшему муженьку на все это наплевать. Правда-правда, Винди! Я гостила у нее в среду, когда он начал выламывать дверь ее дома. Честное скаутское! Я схватила нож для резьбы по дереву и визжала так, что у самой чуть крыша не поехала.

Винди, лапушка, не могу же я оставить Робин в беде! И не оставлю! Особенно после того, что нам пришлось пережить в тот кошмарный вечер в среду. Ну, так можно ей приехать? Винди, это я, Кит, и я тебя умоляю!»

Март вздохнул и откинулся на спинку кресла, собираясь с мыслями, перед тем как заговорить.

«Приветик, Кит, а я-то размечтался, что тебе не терпится увидеть мой мужественный профиль. Ладно, с тобой все ясно. Приводи подружку. Полагаю, она тоже получила хорошее воспитание и не станет отдергивать занавеску, если услышит всякие интересные звуки с койки. Верь мне, дорогая, на этот раз простыни будут постиранные.

Однако, Кит, тебе все же придется надевать что-нибудь под прозрачный скафандр. Я должен свыкнуться с этим зрелищем, если хочешь, чтобы я показывал тебя ниже шеи».

Стоило Марту провести хоппер чуть ближе к Номеру Девятнадцать, как ему открылся еще один мемориал. То был астероид, вращающийся вокруг Юпитера по орбите, лежащей далеко за пределами орбиты Синопе. Март знал о нем и раньше, но думал, что это всего лишь скопище каменных обломков, слишком маленькое, чтобы хилой своей гравитацией удержать даже выбиваемые метеоритами осколки.

А теперь Март ясно видел вход в гробницу. Тот был закрыт, хотя большая часть таких входов всегда широко раскрыта, и он был прямоугольным, в отличие от многих других, представляющих собой более или менее правильные круги. По мере приближения к вращающемуся астероиду все яснее можно было прочесть аккуратные письмена перед входом: ПОЖАЛУЙСТА, ВЫТИРАЙТЕ НОГИ. Похоже, то, что надо.

Скафандр Марта, оранжевый и абсолютно непрозрачный, начинал уже выказывать признаки износа. Пока ничего опасного, но нужно быть начеку. Вот если бы военный космокостюм!..

Да, армейский скафандр — штука надежная, как рыцарские доспехи. Военный космокостюм сам избавлялся от накапливающегося тепла и поддерживал внутри приятный климат, независимо от того, что было снаружи. В нем можно есть и пить, а еще, не испытывая никаких неудобств, справлять нужду. Три разных источника света, множество самых разнообразных инструментов и полдюжины единиц различного вида оружия были встроены в этот скафандр; а еще мини-компьютер с такой обширной памятью, что это уже по сути искусственный интеллект. Такой компьютер мог и должен был выдавать советы и предостережения. Он отслеживал все, что находилось за спиной облаченного в скафандр человека, а если тому требовалось поспать, то скафандр охранял его сон.

Солдат в армейском космокостюме мог просунуть руку в шлем и почесать нос или даже взять к себе в скафандр оставшегося без вакуумного костюма товарища — раненого или потерявшего сознание.

Армейский скафандр…

Стоил больше, чем все состояние Марта Уайлдспринга до развода с женой, и в двадцать раз больше, чем было его нынешнее состояние. А теперешний космокостюм Марта, поношенный, грязно-оранжевого цвета, мог автономно передвигаться в пустоте благодаря встроенным ракетным двигателям, обеспечивал связь и пригодный для дыхания воздух на четыре с небольшим часа. Шлем, чуть больший, чем круглый аквариум для рыбок, мог затемняться лишь после мощнейшего удара ультрафиолетовым излучением. Технология XX века, и следовало благодарить судьбу за то, что хотя бы такой у него есть. Пожав плечами, Март тщательно застегнул скафандр и нацепил пояс с инструментами.

Космоботинки поверх ступней скафандра не были такой уж необходимостью, но являли собой пример (как Март напомнил самому себе) чертовски хорошей идеи. Космокостюмы рвутся. А особенно легко рвутся дешевые гражданские скафандры и чаще всего на ступнях. Маленькие постоянные магниты в ботинках помогают достаточно устойчиво держаться на металлическом корпусе хоппера, но в то же время не настолько сильно к нему прилипать, чтобы в случае нужды нельзя было легко с корпуса спрыгнуть.

Крепко зашнуровав второй ботинок, Март прицепил к поясу страховочный шнур и надел шлем. На Земле его космокостюм весил пятьдесят семь фунтов. Здесь же практически ничего. Тем не менее то и дело приходилось с раздражением бороться против его массы, которую тупая, прямолинейная инерция влекла по самым неподходящим направлениям. Что ж, можно было рассматривать это как полезные физические упражнения, а то в невесомости люди часто теряют форму. Кит может стать еще одним источником благотворной физической нагрузки, если все пойдет так, как он, Март, на то надеется.

Воздушный шлюз был достаточно просторен для одного человека, если тот, конечно, не страдал клаустрофобией. Март захлопнул внутреннюю дверь и, закрутив колесо, вслушивался, как драгоценный воздух из шлюза закачивается внутрь хоппера. Сначала громкое шипение, потом все более тихий свист, а дальше тишина.

Прошло 15 секунд. Еще полминуты — и внешняя дверь отошла назад. Март оттолкнулся от внутренней двери и врубил главный ракетный движок скафандра. Простенькая автоматика, управляющая ракетной тягой, удерживала курс к астероиду, в котором была выдолблена гробница какого-то незадачливого туриста, а также давала возможность приноровить скорость передвижения к скорости вращения астероида.

Коврик перед дверью с выведенной на нем просьбой вытирать ноги при ближайшем рассмотрении оказался железным. Ботинки Марта четко впечатались в металл. Может, следовало постучаться? Март так и сделал, но ответа не получил. Возможно, внутри гробницы царил все тот же космический вакуум, но микрофон с легкостью уловил бы какие-нибудь акустические колебания, распространяющиеся через каменные стены. В третий раз проверив, работает ли цифровик, Март поискал на дверной рамке кнопку звонка и к своему удивлению нашел ее.

Стальная дверь с деревянными вставками тут же открылась, а за ее ручку держался бритоголовый мужчина приятной наружности, лет шестидесяти.

— Заходи, — сказал бритоголовый. На нем была белая рубашка и линялые джинсы на красных подтяжках. — Чертовски мило с твоей стороны навестить меня, сынок. Если ты пройдешь внутрь и усядешься, мы можем славно поболтать.

Март включил переговорное устройство.

— Я тоже рад, сэр. Я знаю, что вы на самом деле голографическая проекция, но очень трудно не поддаться иллюзии, что имеешь дело с живым человеком. Так что я, пожалуй, и впрямь зайду поболтать с вами. Спасибо за гостеприимство.

Мужчина кивнул, все так же улыбаясь.

— Верно, сынок. Я покойник и буду рад рассказать тебе об этом. Про свою жизнь и как я дошел до того, что умер. Я это сделаю с удовольствием, но если ты не хочешь слушать, то я не стану тебя задерживать. Так что — останешься? Порадуешь бедного старика?

— Обязательно, — заверил его Март, — и слушать вас буду не только я, а еще полмира в придачу.

Он указал на цифровик.

— Так это же вообще чудесно! Садись, садись, пожалуйста. Терпеть не могу, когда мои гости стоят.

Вполне возможно, что в пухлых подушках на софе, стоящей за длинным кофейным столиком, были упрятаны ножи, которые могли бы располосовать его скафандр. Поэтому Март выбрал для сидения то, что выглядело как кресло-качалка из ореховой древесины и с высокой спинкой. Март привязал страховочный линь так, чтобы парить в нескольких дюймах над сиденьем.

Хозяин склепа плюхнулся в легкое кресло, которое, судя по виду, использовали долго и часто.

— Я бы приготовил тебе немного холодного чаю, если бы ты смог его выпить, но я знаю: не можешь. Однако все же я должен что-то предложить гостю. У меня тут есть маленькие коробочки с леденцами, ты можешь взять сколько хочешь в свой хоппер. Угостишь свою женушку, если она с тобой.

Март покачал головой.

— Она не со мной, сэр. Вы очень добры, но то, что мне нужно, так это действительно услышать вашу историю. Вы не расскажете нам о себе?

— С радостью, сынок. Так славно припомнить свои маленькие приключения дома и здесь, в космосе. Зовут меня Фрэнк Уэлтон, а родился я в Карбон Хилл, штат Огайо, США, вместе со своим братом-близнецом. Ты небось и не слышал никогда про Карбон Хилл, это такой маленький городишко, однако именно там все и происходило. Я был неплохим игроком в бейсбол и поэтому играл в течение восьми лет после окончания средней школы. Видишь мою фотку? Паренек с перчаткой и битой?

Бритоголовый указал пальцем, и Март перевел цифровик в ту сторону, чтобы в объектив попала фотография.

— Тут меня сняли, когда я играл за «Кардиналов» из Сент-Луиса. Я по большей части выступал как левый аутфилд, но мог также работать и во всех трех позициях в поле. Зарабатывал я неплохо, поэтому планировал оставаться в бейсболе так долго, как получится. Получилось восемь сезонов, но в последнем из них я по большей части играл на замене. У аутфилда должен быть сильный бросок рукой, а я заработал серьезный вывих плечевого сустава.

Март сказал:

— Сочувствую вам, сэр.

— Ну, я оставил бейсбол и вернулся домой в Карбон Хилл. Один друг моего отца имел небольшое дело по добыче песка и производству гравия. Он старел, и ему необходим был молодой партнер и желательно при деньгах, чтобы можно было расширить бизнес. Я стал таким партнером, а когда он умер, выкупил бизнес у его вдовы. Уже очень скоро я зарабатывал на песке и гравии даже больше, чем играя в бейсбол. Я женился…

Бритоголовый обитатель склепа извлек носовой платок и вытер глаза.

Март прокашлялся.

— Если это слишком болезненно для вас, сэр, то, может, мне лучше уйти?

— Останься, сынок. — Уэлтон громко сглотнул и высморкался. — Я должен еще кое-что рассказать тебе. Просто я вспомнил свою Фрэн. Она умерла, и вместе с ней умерло мое сердце. Бизнес похож на бейсбол, сынок. Даже если у тебя ничего нет, кроме сердечного пыла, ты можешь выигрывать на нерве, на страсти. Не постоянно, конечно, но время от времени. Так все говорят, и это истинная правда. Но если у тебя нет этого сердечного пыла, ты конченый человек.

Март покивал.

— Я вас понимаю.

— Это хорошо. Я передал бизнес в руки нашим детям. Джонни, Джерри и Джоанна. Они и построили для меня этот мемориал. Детишки многим были мне обязаны, да и сейчас тоже. Но они хотя бы частично отплатили мне, выстроив эту гробницу. Тебе она понравилась?

— Одна из лучших среди всех, которые я видел, сэр, а я перевидал их более чем достаточно.

— Отлично. Когда я отошел от дел, то купил себе хоппер. Я всем говорил, что хочу своими глазами увидеть Марс, потому что там очень много песка, гравия и щебенки. И верил этим словам, но на самом деле я просто хотел убраться с Земли куда подальше. Возможно, тебе это тоже знакомо.

Март кивнул.

— Ну, я и убрался. Провел несколько дней на Луне и некоторое время на Марсе, а затем решил, что мне надо посетить Ганимед, Каллисто, Титан и так далее. Другими словами, крупные спутники внешних планет. Люди не сознают, как их много и какие они большие.

Меня доконала Но. Не сама, разумеется, а попытка до нее добраться. Ну да, я все знал про старину Юпитера. О том, как далеко простирается его атмосфера и как там отрубается радио и все такое прочее. Я одного не учел — насколько на самом деле сильна его гравитация. Как быстро она тебя захватывает и как быстро раскаляется хоппер, когда врезается в атмосферу планеты. Но, боюсь, я тебя вконец заболтал…

Март покачал головой.

— Если вы хотите еще что-то рассказать, сэр, я готов слушать.

— Тогда вот что я тебе скажу. Мой отец был хорошим человеком и тяжко трудился всю жизнь, но всегда оставался поденщиком и умер в пятьдесят четыре года. Если отступить назад на пару поколений, то мы увидим: мои предки были рабами. Моя жизнь была лучше, чем у отца, и гораздо, гораздо лучше, чем у них. Мне бы хотелось, чтобы временами кто-нибудь произносил за меня молитву-другую и чтобы меня помнили. Но я не жалуюсь. Я играл честно, и мне везло. Хочешь посмотреть, как я выглядел после смерти, сынок?

— Я не понимаю, как это возможно, сэр. — Март немного поколебался, а потом добавил: — Вы ведь попали в гравитационную ловушку Юпитера и ваш хоппер должен был сгореть целиком и полностью, не долетев до поверхности планеты.

— Все так, сынок, но тем не менее я могу тебе это показать. Не бойся, это нормальное зрелище, можешь глянуть.

Уэлтон наклонился вперед и коснулся поверхности кофейного столика. Тот стал прозрачным как стекло.

А под прозрачной поверхностью лежал покойник с закрытыми глазами и сложенными на груди руками. Его белая рубашка и строгий костюм были хорошо скроены и выглядели дорогими. Внимательно изучив черты лица, Март сказал:

— Да, сэр, это точно вы. Но как такое возможно? Компьютерное моделирование?

— Нет, — бритоголовый вдруг посерьезнел. — Это подлинное трехмерное фото, сделанное на похоронах. Правда, моего брата-близнеца Хэнка. Он умер через сорок шесть дней после меня. Такое часто случается с близнецами. Одного убьют, а другой помирает. Я имею в виду, конечно, однояйцовых близнецов. А мы с ним именно такими и были. Никто не знает, почему так происходит, но это происходит. Вечером Хэнк отправился на боковую, как обычно. А утром Барбара поднялась в спальню, чтобы его разбудить, но он был мертв. А ты желаешь быть мертвым, сынок?

Март покачал головой.

— Нет, сэр, не думаю.

— В таком случае, учти мой опыт и будь осторожен со стариной Юпитером.

В хоппере Март первым делом обратил внимание на то, что бортовой комп сигналит о получении е-мейла. Он ткнул пальцем в клавиатуру, и с экрана засияли лучистые глаза Кит.

«Приветик, Винди! Если ты нам не рад, то так и скажи. Это твой последний шанс, а то нам до тебя остался один прыжок.

Но прежде всего кончай думать о том, что на мне будет надето под скафандром. Я собираюсь сниматься в лифчике. Железно! Ты когда-нибудь видел, что невесомость делает с сиськами такого размера, как у меня? А я видела, и поверь мне — это зрелище не для слабонервных. Так что я прикупила такой миленький розовый бюстгальтер. Тебе понравится! Устроим маленькое дефиле нижнего белья. Так что, если ты не хочешь нас видеть, решай быстро».

Март кликнул «Ответ».

«Кит, дорогая, ты же знаешь, что я хочу тебя больше жизни. Так что поспеши! Не ревнуй, пожалуйста, но мне просто любопытно — почему я не вижу твою подружку Робин Редд на заднем плане? Она что, так уродлива?»

Он едва успел возобновить поиск мемориалов, когда бортовой комп просигналил о получении свежего послания.

«Просто она в санузле, Винди. Вот и все. Может, выйдет через минуту. И она не уродина к тому же. Если любишь рыжеволосых с синяками на лице, то тебе понравится. Можешь даже помечтать на ее счет, только не пытайся воплощать свои фантазии. Сам прикинь: вместимость твоего хоппера слишком мала для того, чтобы там могли радостно кувыркаться три тела с голыми задницами.

Кстати, о вместимости: у меня для тебя сюрпризик. Выгляни-ка в окошко у водительского сиденья. Не хочешь состыковаться?»

Март выглянул и увидел блеск хромированных деталей и корпус красно-каштанового цвета, пока без единой царапины. Разумеется, это был новехонький хоппер Кит. Габариты его примерно совпадали с размерами тех компактных полуфабрикатов, которые пожилые люди до сих пор называют мобильными домами. Короче, раза в два больше, чем его собственный попрыгунчик.

Снова нацепив скафандр, Март прихватил катапульту страховочного линя и выбрался наружу, на корпус.

Крошечная фигурка отделилась от большого хоппера каштанового цвета, а коммуникатор в шлеме Марта подал сигнал связи.

— Винди, ты катапульту для шнура захватил? А то я свою не взяла, но могу вернуться за ней, если надо.

— Не суетись. — Март нацелил катапульту, активировал лазерный прицел и запустил небольшую ракету на твердом топливе, за которой тянулся тонкий, но прочный линь.

— Винди, ты нас заякорил. Хочешь, чтобы я потянула?

Март запустил лебедку.

— Не надо, я вас подтяну к себе.

— Классно, твоя лебедка нас тащит! Настоящая потаскуха! Как тебе шутка?

— Ты уже забыла, как вылетела из детского шоу за такие вот шуточки?

— Мне на это было наплевать. Те части программы, которые мне нравились, я уже к тому времени выполнила. А у тебя в твоей жестянке есть чего-нибудь пожевать?

— Консервы саморазогревающиеся. Ну и в этом роде.

— Мы все это отправили в мусорку. Робин-то ни черта готовить не умеет. Зато я всемирно известный гурманолинар… или кулинаро-гурман…

Март сказал:

— Нет такого слова, и ты это знаешь.

— А теперь есть. Так вот, я просто хотела сказать, что я и только я знаю, как приготовить настоящую, подлинную форель, такую нежную, что пальчики оближешь. Будь готов, через часок встретимся. Но если тебе не терпится заполучить поцелуй после-столь-долгой-разлуки, то…

Теперь, когда их хопперы были надежно связаны, не возникало нужды пользоваться ракетными двигателями скафандра, чтобы перейти с одного на другой. Он оттолкнулся от обшивки, кувырнулся в пустоте и впечатал космические ботинки в корпус ее хоппера неподалеку от воздушного шлюза.

— Хорошая работа, Винди, — похвалила Кит, когда он снял шлем и начал принюхиваться к ее цветочным духам. Затем последовал поцелуй после-долгой-разлуки и длился минуты две. Когда наконец их губы разделились, Март сказал:

— Выходи за меня, Кит. Я серьезно. Черт, не знаю, как можно стать на колени в невесомости…

— Последний раз, когда ты делал мне предложение, ты тоже говорил серьезно.

— Я и сейчас так говорю.

— Но в тот раз предложение было отвергнуто. — Лицо Кит выглядело строгим. — Я не объяснила тебе, почему?

— Нет. Вроде ты была не готова…

— Тогда я скажу это сейчас. Я тоже люблю тебя со всеми твоими потрохами и всеми своими фибрами, но у меня есть еще карьера, а твое имя уже печатают на туалетной бумаге, которую используют в умывальных комнатах для руководящего состава. Думаешь, я шучу?

— Именно так я и думаю, — Март расстегнул застежки скафандра. — Ты никогда не бывала в туалетных комнатах для руководящего состава.

— Ошибаешься. Когда я обсуждала с Болваном Биллом это его кулинарное шоу, мне понадобилось припудрить носик, и он дал мне ключ от своего персонального. На туалетной бумаге я увидела твое имя.

Март нахмурился, затем хихикнул.

— И ты этой бумагой воспользовалась.

Кит стрельнула в него глазками и одарила лукавой улыбкой, которую он так любил.

— Кстати, о туалетах: когда наконец покажется эта твоя, как бишь ее там?

— Робин. Откуда я знаю? Она там торчит безвылазно. Ты понял, почему я тебе отказала, Винди? Ты не обязан с этим соглашаться. Просто попытайся понять.

Он пожал плечами.

— Значит ли это, что ты будешь нацеплять фальшивые усы, когда станешь озвучивать текст в моем шоу?

— Ты сам знаешь, что это разные веши. Сейчас, в этот самый момент, я не работаю в Сетях, по крайней мере, официально. Срок моего контракта истек. Возможно, его продлят, а может, и нет. Никто не поднимет шума, если в этот период я исполню халтурку на стороне, начитывая текст для документала. А кроме того…

Она внезапно замолчала, о чем-то задумавшись.

— Кроме того, — внезапно осипшим голосом подхватил Март, — «Гробницы Пустоты» могут никогда не попасть в прокат. Валяй, скажи это. И ты озвучишь то, о чем я и сам тысячи раз думал.

— Спрос на документалы невелик, Винди, — Кит старалась, чтобы голос ее звучал мягко и доброжелательно, но в этом она никогда не была сильна. — А твой, при всем моем к тебе уважении, точно будет совершенным отстоем, даже и со мной в качестве ведущей. Так что, если…

Где-то шагах в пяти от них тихо щелкнул замок, одна из тонкостенных дверок открылась и — очень тихо — закрылась. Март обернулся.

И остолбенел.

— Привет, Марти, — женщина, показавшаяся из-за двери, была на голову ниже Кит. Маленькое личико под копной горящих рыжих волос выглядело бледным и измученным. Подбитый глаз почти полностью заплыл, на щеке под ним красовался еще один синяк.

— Сью! — Март только тогда понял, что произнес это вслух, когда услышал собственный голос.

— Меня теперь зовут по-другому.

Невероятно трудно было изобразить равнодушное пожатие плечами, но Марту это удалось.

— На всех судах, по которым ты меня таскала, на всех процессах и слушаниях звучало именно такое имя, и после всего мне трудно называть тебя как-то иначе.

Она подобралась.

— Меня зовут Робин Редд.

— Да, мне об этом сообщили.

— Ну-ка, притормозите! — Кит встала между Мартом и Сью. — Вы оба мне кое-чем обязаны. Оба. Винди, я приобрела этот хоппер и проделала чертовски длинный путь в эти богом забытые окраины Системы, потому что ты во мне нуждался. Попробуй сказать, что это не так, и я стартану в обратном направлении, как только за тобой закроется дверца шлюза.

— Все так, — заверил ее Март.

— Робин, тебе надо было оттуда убраться. Я видела, на что способен твой Джим, и я поступила как настоящая девочка-скаут. Я тебя никогда в своих целях не использовала и не просила у тебя одолжений. Я только предложила тебе отправиться со мной, потому что в компании веселее. И если ты скажешь, что все было не так, то я тут же отправляюсь на Землю, где вышвырну тебя из хоппера пинком под зад. Я права?

Робин кивнула.

— Хорошо. Мы попали в какое-то дурацкое положение. Даже я, старая, добрая, туповатая Кит, это вижу. Но я не врубаюсь, что за геморрой сотворила на собственную задницу, а потому намерена вывернуть вас наизнанку, пока не пойму, в чем дело. Вы знаете друг друга. Откуда?

Март вздохнул.

— Не ты заварила эту кашу, Кит. Это Сью и я. Твоей вины нет.

Робин прошептала:

— Это мой бывший, Кит.

— Джим? — Кит вытаращила на нее глаза. — Но я видела Джима. В тот вечер, в среду.

— Да не Джим! Боже!

Март объяснил:

— Уже прошли годы после оглашения окончательного вердикта, Кит, а слушания и разбирательства до него тянулись пару лет. Я оскорблял ее — вербально. Я произносил слова, которые терзали ее ранимую душу. И которые потом цитировались в суде, по большей части неточно и всегда вне контекста. Я обвинял ее в том, что она…

— Не надо! Замолчи! Не произноси эту гадость!

— Почему нет? — угрюмо спросил Март. — В суде ты все эти слова произносила.

— Мне пришлось!

Кит подняла перед собой руки.

— Остановитесь! Прямо сейчас! Я ввожу новое правило. Отныне вы друг с другом не разговариваете. Каждый из вас говорит только со мной, обращается только ко мне.

Она сверкнула глазами на Марта, потом повернулась к Робин.

— Слушай, а сколько же раз ты была замужем?

— Д-дважды, — глаза Робин увлажнились и при каждом движении головы с ее ресниц срывались сферические, кристальной чистоты слезинки и отправлялись в свободное плавание по отсеку хоппера.

— Винди был твоим первым мужем?

Март глядел на свою бывшую жену, не слушая, что она говорит, а пытаясь совладать с нахлынувшими воспоминаниями. Как она была прекрасна в те дни, когда еще улыбалась, когда ее волосы были длинными, мягкими и каштановыми. Внутренним взором он увидел ее, балансирующую на самом высоком трамплине над чистой голубой водой бассейна какого-то отеля. Это длилось всего несколько секунд перед прыжком, а вот отпечаталось навек.

— Винди? Ты меня слышишь? — дошел до него голос Кит.

Март встрепенулся.

— Я отвлекся, вспомнил, как оно все было, пока не стало совсем скверно.

Робин завизжала: — До того, как ты перестал обращать на меня внимание!

— Заткнись! — отрезала Кит. — Винди, она сказала, что ты никогда ее не бил, а только оскорблял словесно и психологически на нее давил. Угрожал, унижал и все такое прочее. Это правда?

— Правда, — ответил Март.

— И это все, что ты можешь сказать?

Он кивнул.

— Ты ее хоть любил когда-нибудь?

Март чувствовал себя так, как будто из-под его ног выбили опору.

— О, Господи! — он с трудом подбирал слова. — Да я был без ума от нее, Кит! Бывало, она целыми неделями со мной не разговаривала, и меня это буквально убивало. Она кидала меня раз за разом. Я приходил с работы и обнаруживал, что ее дома нет, что она опять ку-да-то сбежала. Она трахалась со своими дружками, оставаясь у них на несколько дней, а то и на неделю, а потом…

— Джим! — Робин с вызовом задрала подбородок и изобразила гордую улыбку. — Это всегда был Джим и больше никого, Марти.

— Заткнись! — Кит в очередной раз бросила на Робин яростный взгляд.

— А в суде она другое говорила! Может, нам это обсудить?

Кит внимательно на него посмотрела.

— Ты выглядишь, как будто потерял пару литров крови.

— Я и чувствую себя так же.

— Форель должна помочь тебе восстановить утраченные силы. Ты когда-нибудь ел свежую форель в космосе?

Март отрицательно покачал головой.

— Ты все еще любишь ее, Винди?

Март снова покачал головой.

Кит в своем прозрачном скафандре выглядела просто потрясающе. Восхитительные изгибы ее фигуры трансформировались с каждым движением, с каждым изменением позы, поскольку прозрачный материал скафандра по-другому складывался и под другим углом отражал свет. И при этом тело Кит никогда не было видно абсолютно ясно, так что оставалась какая-то загадка. Март снимал ее так, чтобы крупный план выше пояса появлялся не слишком часто, сознавая, что это заставит пятьсот миллионов зрителей мужского пола глядеть с напряженным ожиданием и гадать, когда же снова появится соблазнительное зрелище.

— Привет! Это снова я, ваша Кит Карлсен. Когда я веду кулинарное шоу, то иногда рассказываю вам о шеф-поваре, придумавшем тот или иной рецепт, или о человеке, чьим именем названо то или иное блюдо. Например, персики Мельбы — память об оперной певице Нелли Мельбе. Ну, вы знаете. Что ж, сегодня мы собираемся посетить гробницу одной леди, которая была лучшим и наиболее известным кулинаром своего городка. Я намерена порасспрашивать покойницу о ее стряпне, а также о ее жизни и смерти. Вы можете подумать, что все это безвкусица, но Март Уайлдспринг и я считаем, что вам будет интересно, поэтому оставайтесь с нами. Март — наш продюсер, и все, что он говорит, сбывается.

Помахав рукой и призывно улыбнувшись, Кит вошла в гробницу. Март ухмыльнулся. Через секунду он сам за ней последовал, наблюдая за ее образом на экранчике цифровика более пристально, чем сама Кит.

Вот она я, здесь. Женщина в сером платье, сидящая в красном кресле.

Звук даже отдаленно не напоминал голос живого человека, изображение оставалось сдержанно-серьезным и неподвижным.

Меня звали Сара-Джейн Эпплфилд. Ко времени моего ухода мне исполнилось 63. Моих родителей звали Макалистер Родни Эпплфилд и Элизабет Уоррен Уэйерхойзер. В свое время я родила трех прекрасных детишек — Клару, Шерил и Чарлза. Хотите ли вы услышать что-нибудь о моих юных годах?

— Нет, Сара, — Кит говорила мягко, доверительно. — Нам бы хотелось услышать о том, как вы готовили. Ваши кулинарные таланты сделали вас знаменитой на весь Сауттон. Можете ли вы рассказать нашим зрителям что-нибудь об этом?

Конечно. Вас интересуют рецепты или мои секреты хорошей кухни?

Внутри блестящего пластикового пузыря сверкнула улыбка Кит.

— Пожалуйста, секреты, если можно.

Я называю их секретами, потому что, похоже, очень немногим женщинам они известны. И этими секретами я охотно со всеми делюсь, но тем не менее они так и остаются секретами. Вы сами готовите?

— Да, готовлю, — ответила Кит. — Я занимаюсь стряпней, как и множество женщин и мужчин из числа наших зрителей.

Хорошо. Во-первых, надо отпустить на волю свое внутреннее «я». Мы все немножко психопаты, но нас научили притворяться, что это не так. Так вот, станьте свободными. Почувствуйте блюдо. Ощущайте, что чувствует оно. В сказках про Алису она говорила с едой, и та ей отвечала. Я читала эти истории своим детям. Их написал Льюис Кэрролл, который был закоренелым холостяком. Понимаете, он сам себе готовил и поэтому знал в этом толк.

Кит снова улыбнулась.

— Похоже, мне обязательно надо прочесть эту книгу, и я это сделаю.

Во-вторых, надо пользоваться носом. Готовка может представлять трудности для слепой женщины, но если она усвоит это правило, то будет лучшей стряпухой, чем зрячая женщина, не умеющая правильно распорядиться нюхом. Пища может быть на вид очень приятной, но оказаться просто омерзительной на вкус, однако если пища вкусно пахнет, то она и на вкус хороша.

И в-третьих, сам вкус. Специи теряют свой аромат, их букет беднеет. Два куска говядины могут быть взяты от разных животных, хотя мясо называется одинаково. Коровы так же, как и кошки, например, бывают разных пород, и еще одно животное может быть старым, а другое — молодым. Покупая говядину в магазинах, вы никогда не отличите одно от другого. И получается, что рецепт никогда не может быть точным, потому что входящие в него ингредиенты меняются с каждым разом. Поэтому повар должен снова и снова все проверять на вкус. Пробовать и пробовать.

— Я полагаю, это очень мудро.

Так оно и есть. Вас зовут Кит. Ваш муж мне сказал, когда приходил сюда раньше.

— Он мне не муж, — улыбка Кит была теплой. — Но близко к тому.

Если бы вы сами были достаточно мудры, Кит, вы бы спросили меня о том, что я должна вам рассказать. И это не обязательно касается пищи.

Кит покосилась на Марта в поисках подсказки, тот кивнул.

— Ну, хорошо. И о чем же я должна вас спросить? Предположим, я это уже сделала.

Нельзя быть близко или далеко по отношению к замужеству. Или вы замужем, или нет. Я родила трех детей человеку, который стоит за мной на картине. И мы никогда не были женаты. С течением времени такое положение дел все легче и проще для мужчины и все тяжелее для вас. Посмотрите внимательно на мое изображение, и вы увидите кольцо у меня на пальце.

Март дал увеличение и показал кольцо.

Я сама себе купила это кольцо, Кит, в лавке, торгующей старыми ювелирными изделиями. А когда мы отходили ко сну, он попросил, чтобы я его сняла. Я так и сделала, и пока я спала, он его куда-то спрятал.

На лице Кит отразилось некоторое замешательство, но голос профессионала не дрогнул.

— Однако кольцо сейчас на вас, значит, он не отобрал его навсегда. Я рада за вас, миссис Эпплфилд.

Вы не понимаете? Он просто не мог спокойно смотреть на это кольцо, ведь это он мне должен был его подарить, а он этого так и не сделал.

— Да, я уловила, в чем суть, — Кит покачала головой, очень удачно изображая потрясение от свалившегося на ее голову откровения.

Вы мне нравитесь. Если бы это было не так, я не стала бы с вами откровенничать. Имеется еще одна летающая могила, вроде моей, только гораздо больше. Сейчас она должна находиться по ту сторону Юпитера.

— Вы полагаете, нам следует ее посетить? — дыхание Кит снова сделалось ровным. — Вы не могли бы сказать, чем она примечательна?

Не могу. Ваш мужчина задавал мне тот же вопрос. Вот почему я сейчас ее упомянула. Я, кстати, могу выглядывать за пределы своей гробницы. Вы знали об этом?

— Нет, миссис Эпплфилд, я точно этого не знала.

Да, могу. Я вижу, как хопперы временами паркуются у этой могилы. Люди — живые люди вроде вас — заходят внутрь. А теперь слушайте внимательно, Кит. Эти люди никогда не возвращаются, а их никем не управляемые хопперы какое-то время дрейфуют рядом с астероидом, а потом куда-то исчезают.

Кит выполняла упражнения космической аэробики, прыгая с пола на потолок и с потолка на пол, и ее соблазнительное тело было окутано разреженной дымкой испарины, которую система кондиционирования хоппера не успевала компенсировать.

— А я считаю, мы должны войти туда, — говорила она Марту, запыхавшись. — Хочешь выбросить из фильма тот кусок, где эта милая пожилая леди предупреждает нас? Через мой труп!

— Но если ты туда отправишься, — встряла Робин, — мне тоже следует туда пойти, а мне этого не хочется.

— Я иду, — прорычала Кит. — Если Винди откажется, я пойду без него. Снять меня и ты сможешь.

С тоской глядя на роскошную плоть Кит, Март думал о том, чем бы они сейчас могли заняться, не будь здесь Робин. Вслух же сказал:

— Советую передохнуть. Ты же себя до полного изнеможения доведешь.

— Просто неловко подскочила и стукнулась коленкой. Мне нужно выполнить сотню прыжков. — Кит спрыгнула с потолка на пол, изгибаясь, как акробатка. В воздухе стоял запах шампуня. — Я считала: еще только восемьдесят семь прыжков.

— Тогда я буду считать оставшиеся. Восемьдесят восемь, восемьдесят девять, девяносто…

— Ты моя единственная подруга, — говорила Робин. — Единственная настоящая подруга. Если ты умрешь, у меня останется только Джим, а он точно меня убьет.

— Девяносто два. Как ты думаешь, Кит, последние слова ведь вполне исчерпывающе характеризуют твою милую подружку? Ей тридцать пять лет, и у нее к этому возрасту всего одна настоящая подруга. Ты. Одна подруга и второй муж, про которого она думает, что он ее убьет.

— Мне тридцать один год, придурок!

Кит на секунду перевела дух.

— Сколько?

— Девяносто шесть. И я точно знаю возраст Сью. Она на восемь лет моложе меня и родилась 31 октября[2]. Это тоже кое-что о ней говорит. Девяносто девять. — Он глядел, как Кит с видимым усилием бросает свое тело с потолка на алый ковер. — Сто.

Кит распрямилась, и Робин вручила ей полотенце.

— Спасибо, что вел честный отсчет, Винди. Я думала, ты будешь мухлевать.

Март криво улыбнулся.

— Робин тоже так думала. Она в свое время организовала за мной слежку, и парни из сыскного агентства пару месяцев оттаптывали мне пятки.

— А ты ей изменял?

Март помотал головой.

Робин швырнула в него мельницу для перца.

— Ты просто ловко дурачил этих простофиль!

Мельница пролетела в футе от его головы и врезалась в стену.

Март не отводил глаз от Кит.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но вроде была достигнута договоренность, что мы со Сью не разговариваем. Видимо, я оказался не прав. Я, однако, к ней не обращался. И дальше не намерен. Это должно гарантировать сохранение в целостности внутренней обивки стен хоппера.

— Она имеет право бросать вещи в меня, — заявила Кит. — Робин, ты в этом хоппере гость. Винди тоже гость в моем хоппере. Я пригласила его пообедать. Если вам нравится бередить друг другу старые раны, я не могу этому воспрепятствовать. Но я не допущу насилия. Я имею в виду реальные действия вроде швыряния предметов. Или мордобоя. Сделаешь это еще раз — и вылетишь отсюда!

— Куда? В его хоппер? — провозгласила Робин с непередаваемым презрением. — Да я лучше сдохну!

— Сомневаюсь, что он тебя туда пустит. Нет, я просто запихну тебя в скафандр и вышвырну из воздушного шлюза. Туристы довольно часто посещают окрестности Юпитера. Глядишь, кто-нибудь из них подберет тебя до того, как в скафандре закончится воздух.

Март вздохнул.

— Ты вынуждаешь меня сказать, что я заберу ее с собой. А если я этого не сделаю…

— Я не настолько хорошо о тебе думаю, Винди.

— Ладно, я возьму ее к себе в случае чего. Но надеюсь, что это не понадобится. Иначе доставлю домой, на Терру, покойницу.

— Мой дом не там, умник! — Робин с вызовом задрала подбородок. — Не на этом твоем Терроре!

Кит хихикнула и подсела за крошечный столик, за которым сидела Робин.

— Я не намерена касаться всех этих чувствительных струн. И тебе, Винди, тоже не советую.

Она пристегнулась мягким поясом к креслу, чтобы ненароком не взлететь.

— Колбы подогрелись. Винди, иди сюда, садись. Я знаю, ты всегда любил запивать еду кофе. А как ты, Робин? Кофе? Чай?

— Чай, пожалуйста. — Голос Робин был на один вздох громче шепота.

— Вот. А это твой кофе, Винди. А теперь, прежде чем вы станете лопать мою фаршированную шпинатом форель, мы должны серьезно поговорить о следующем сеансе съемки. Помните, я заявила, что войду в этот проклятый мавзолей, или что там находится, одна, если вы со мной не пойдете? Я это говорила совершенно серьезно.

Март уселся за стол.

— Возможно, ты передумаешь, если дашь себе труд как следует все обмозговать. Я на это надеюсь.

Кит выглядела угрюмой, насколько это возможно для прелестной блондинки.

— Поздно. Я уже озвучила свое решение. Если ты боишься, завтра я отправлюсь одна.

Сидевшая так близко к Марту, что их локти соприкасались, Робин поднесла к губам колбу для питья, после чего аккуратно опустила на стол.

— Кто-нибудь из вас на самом деле знает, где находится это ужасное место?

В ноздри бил запах ее духов — мускусный, с оттенком корицы.

Кит отрицательно покачала головой.

— Нет, но я его найду. Мертвая леди, возможно, сумеет мне подсказать, с чего начинать поиск.

— Я назвал это захоронение Номер Девятнадцать, — сообщил Март. — Я узнал о нем не так давно, но внутрь не проникал.

— Ну, тогда мне не надо беспокоить пожилую мертвую даму — я вытяну все сведения из тебя. Так ты пойдешь со мной внутрь? Да или нет?!

— Ну, да, да! Я пойду туда с тобой. Но при одном условии.

Тут вставила свое слово Робин:

— Я бы составила компанию Кит, если б она отправлялась туда одна. А так…

— Это звучало бы лучше, — заметила Кит, — если бы ты сообщила об этом до того, как принял решение Винди. В шоу-бизнесе это называется «плохой тайминг».

Она повернулась к Марту.

— А какое там у тебя условие? Может, я на него и не соглашусь.

— Думаю, согласишься. Имеется еще одно захоронение, поменьше. В него я тоже не заглядывал, но у меня есть все основания считать, что оно опасно. Я хочу, чтобы ты сначала отправилась вместе со мной именно туда. Если я прав, ты приобретешь там некоторый опыт. Он тебе очень пригодится, когда мы будем отрабатывать Номер Девятнадцать.

— Это ты так думаешь, — заявила Робин.

Кит жестом заставила ее замолчать.

— Приобрести опыт — неплохо. А почему ты считаешь, что это захоронение менее опасно, чем Номер Девятнадцать? Потому что оно меньше?

Март пожал плечами.

— Хорошо, я согласна. Когда мы туда отправимся?

Робин произнесла:

— Хотела бы я знать, почему он вообще считает это захоронение опасным.

— Завтра, — сказал Март.

Послышался сигнал таймера духовки.

— Прекрасно, — Кит отвязала удерживающий ее пояс. — Ну что, готовы к обжираловке?

Форель была сервирована в тарелках с крышками из жаростойкого стекла. В крышках имелись крошечные лючки, которые скользили в сторону при касании вилкой. Кит показала, как ими пользоваться, воткнув в это приспособление свою вилку и вытащив ее наружу с солидной порцией рыбы и шпината. Март попытался повторить маневр, но волокна шпината сорвались и уплыли прочь до того, как он успел поднести вилку ко рту.

— Похоже, лучше пользоваться китайскими палочками для еды, — сказал он.

Робин хихикнула.

— Эти вилки особые, они лучше палочек, — заверила Кит. — Видишь, рычажок на передней части рукоятки? Нащупал? Потяни, и вон тот металлический язычок зажмет набранную порцию, чтобы она не сорвалась. Ослабь рычажок, когда эта штука будет у тебя во рту, и лопай на здоровье, Робин, будь добра, собери эти плавающие в воздухе хлопья. Сделай что-нибудь полезное по хозяйству.

— Конечно.

Форель была превосходна. Март проглотил еще один кусочек, потом спросил Кит:

— Ты когда-нибудь слышала о тугах?

Кит прожевала очередной кусок.

— Это что-то вроде воров-душителей, Винди?

— Близко, но не вполне. Была такая секта в индуизме, члены которой назывались тугами и, поклоняясь богине смерти, приносили ей человеческие жертвы.

— И чего это во всем нас, женщин, обвиняют? — пробормотала Робин.

— Как правило, туги душили своих жертв, но, похоже, при случае могли и кинжалом заколоть. Смерть этих жертв они посвящали своей богине, а имущество несчастных присваивали, чтобы покрыть расходы на проведение подобных операций. Британцы пару веков назад стерли эту секту с лица Земли.

— А зачем ты нам все это рассказываешь, Винди? — спросила Кит.

— Да вот, похоже на то, что эта секта вновь возродилась в новой, модернизированной и вестернизированной форме. И я не вам, то есть тебе и Сью, это рассказываю, а только тебе.

В течение нескольких мгновений Кит выглядела слегка ошеломленной.

— Вестернизированной? Стало быть, они не поклоняются той богине? Но что это означает?

— Компьютеры, застрахованные от взлома линии электронных коммуникаций, и хопперы. Это для начала. А еще, например, огнестрельное оружие. Яды. Ты бывала когда-нибудь на бойне?

— На бойне?! Нет, и не испытываю никакого желания там побывать.

— А придется, — вздохнул Март. — По крайней мере, я так думаю. Ты сказала, что пойдешь внутрь вот этого Номера Тринадцать вместе со мной, если я пойду в Номер Девятнадцать вместе с тобой. Что-то в этом роде.

— Это просто восхитительно! — провозгласила Робин, вдыхая аромат рыбы, насаженной на вилку. — Тебе кто-нибудь уже говорил, что ты классно готовишь эту штуку? Действительно, можно пальчики проглотить. Ты бы доела свою порцию, пока она не остыла.

Кит машинально принялась за еду.

— Пища кажется не такой вкусной, когда человек напуган.

— Очень жаль, но я действительно напуган перспективой твоего визита в Номер Тринадцать. Кстати, о страхе. Я почему тебя о бойне спрашивал… Если бы ты побывала на современном предприятии такого рода, то знала бы — там все так устроено, что животным совершенно не страшно. Страх делает их беспокойными, шумными и трудно управляемыми, поэтому все такие моменты там исключены. Коровы медленно движутся на широкой ленте транспортера, которая совершенно не вибрирует и не издает никакого шума. Лента приносит их к узкому, крутому скату, но к этому времени они уже привыкают к скатам. Этот же кажется совершенно не страшным. Но когда лента достигает дна и начинает подъем, животное уже мертво.

— Ты совсем не ешь, — заметила Кит.

— А я думал, у тебя будут еще вопросы. — Март подцепил на вилку очередную порцию форели и принялся с аппетитом ее поглощать. Приготовлено было действительно восхитительно. Упругое и в то же время нежное мясо свежевыловленной форели, молодые побеги шпината. Обычный лук, лук-шалот, сливки и что-то еще. Нет, мысленно поправил он сам себя, несколько разных видов этого «чего-то еще».

— Что ж, тогда спрошу я, — заговорила Робин. — Ты говорил нам, что не заходил туда…

Видя, что Март намерен игнорировать слова Робин, Кит спросила:

— Это правда, Винди? Ты не заходил внутрь?

— Верно.

— Тогда откуда ты знаешь, что меня там ждет участь коров на бойне и что я так же, как они, не буду испытывать страха до самого конца?

— Потому что другие его не испытывали. Когда я еще находился в поясе астероидов, я перехватил информационный трафик компании, направлявшейся сюда. По крайней мере, я думаю, что они сюда направлялись. Им не было страшно. Они ничего не боялись. Когда у первого из них внезапно оборвался инфопоток, остальные просто пытались докричаться до него. Последняя из них думала, что у нее всего-навсего вышел из строя коммуникатор. Спустя минуту и ее трафик оборвался.

— Тебя он может дурить, Кит, — заявила Робин, — но не меня. Я его знаю как облупленного. Эти ребята зашли внутрь того большого могильника, которого он так боится, а не в этот маленький, про который он тут сказки рассказывает.

— Это правда, Винди? Они действительно зашли в Номер как-бишь-его-там, а не в тот, который ты хочешь снимать позже?

— Большой — это Номер Девятнадцать, — уточнил Март. — А тот, относительно которого я надеюсь, что в нем ты сможешь приобрести полезный опыт и мы при этом не погибнем, это Номер Тринадцать, маленький.

— Тринадцать? — ухмыльнулась Робин. — О-о! Вот это по-настоящему страшно!

— Заткнись! — огрызнулся Март.

Ухмылка стала еще шире.

— Так точно! Однако, Марти, дорогой, ведь ты же со мной не разговариваешь!

— А я и не разговаривал. Просто не сработало введенное Кит правило. Да и не могло сработать, уж я-то знаю. Ты всегда умела меня довести до белого каления настолько, что я срывался и говорил что-нибудь такое, что ты потом против меня же в суде использовала. Ты не изменилась, и я тоже.

Март сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. И поскольку обе женщины молчали, то первым заговорил снова он.

— Сью на самом деле на все наплевать, но это может быть небезразлично для тебя, Кит. Я присваивал номера найденным мною могильникам в целях идентификации. Да, чтобы постращать зрителя, Девятнадцатому следовало бы присвоить номер 13. Но я этого не сделал. Номер Тринадцать я тринадцатым и обнаружил. Вот и все. Номер Девятнадцать был девятнадцатым. Я бы мог сводить тебя в Номер Четырнадцать или Номер Двадцать. Оба кажутся вполне безопасными. Только скажи, хочешь ли ты туда идти.

Кит ответила ровным голосом:

— Я доела свою форель, Винди. Робин тоже. Заканчивай со своей, чтобы я могла подать десерт.

— И никакого салата? Это на тебя не похоже.

— Ты прав. Я просто забыла. Ешь свою форель.

— А Сью…

— Черт возьми, Робин ее зовут! Робин!

Кит развязывала шнур, который удерживал ее на кресле.

— Когда мы со Сью были женаты, никакой Робин в помине не было, — возразил Март, — но если она снова попытается начать все эти свои штучки или станет швыряться предметами, то мне придется защищаться. Надеюсь, ты понимаешь.

— Я больше и сильнее, чем она, — бесцветным голосом произнесла Кит. — Может, она этого и не осознает, зато я это знаю. Но и она быстро узнает, если попытается хамить и устаривать сцены.

— У меня черный пояс! — завизжала Робин.

— Ну да, конечно! И заработала ты его в паршивом танцзале, где людей заставляют танцевать без обувки, чтобы полы не поцарапать. Когда Джим выламывал твою дверь, ты за меня цеплялась и что-то не вспоминала про свой черный пояс.

Март прокашлялся.

— Вот сейчас мне больше всего хочется обнять тебя, Кит, и расцеловать. В жизни ничего так сильно не хотел. Что скажешь?

— Думаю, это может подождать.

— Ладно, — вздохнул Март. — Однако твоя подружка Сью задала вполне резонный вопрос. Могли ли люди, чей трафик я перехватил, заходить на самом деле в Номер Девятнадцать? Я обнаружил три пустых хоппера около Номера Тринадцать, поэтому я думаю, что они зашлй именно туда. Но, конечно, я могу ошибаться.

Март отправил в рот очередную порцию форели. Как он и ожидал, рыба была еще вполне горячей.

— Что это такое, Кит? Тут какой-то привкус, который я никак не могу распознать.

— Может быть, свежий эстрагон. Или сидр. — Кит ухмыльнулась. — Или один из моих секретных ингредиентов.

— Не подавись косточкой, — пробормотала Робин.

Они встретились в миле с небольшим от Номера Тринадцать. Март был в своем потасканном оранжевом космокостюме, Кит же выглядела, как глянцевая открытка с рекламой нижнего белья, упакованная в целлофан.

— Наконец-то мы одни! — драматически произнес Март и обвел руками бескрайние просторы космоса. — Это межпланетное пространство, и мы в нем одиноки, как только могут быть одиноки люди. Ты выйдешь за меня, Кит?

— Робин нас прослушивает, Винди. Я ей приказала быть на связи с нами и вызвать по Сети помощь, если наши инфопотоки оборвутся.

— Кит…

— Это всего лишь разумная предусмотрительность. После твоих страшилок я решила, что надо предпринять кое-какие меры предосторожности. Я ей наказала вызвать Болвана Билла или, если он будет недоступен, Фила Инглиса. Передать им, что у нас проблемы и мы нуждаемся в помощи.

Март не нашелся с ответом. Кит же сочла за благо промолчать. Вокруг них сомкнулась тишина, угрожающая, исходящая от нависающей над ними гигантской планеты, и тишина, исходящая от немигающих звезд, наблюдающих за ними с холодным любопытством.

Наконец Кит подала голос:

— Робин, ты на связи? Отзовись.

— Она, наверное, не знает, как работать в Сети.

— Я ей показывала.

— Тогда, возможно, она предпочитает не говорить, а слушать. Конечно, раньше за ней такого не водилось, но все когда-нибудь случается впервые.

— Ты уверен, что она нас подслушивает? — По выражению лица Кит было видно, что она такую возможность допускает.

— А вот это мы сейчас проверим, — с усмешкой сказал Март.

Он набрал в легкие побольше стерильного и безвкусного воздуха скафандра.

— Я знаю, что далеко не красавец и благодаря твоей подружке Сью почти нищий. Ты звезда, а я всего лишь замотанный второразрядный продюсер. Но, сознавая это и понимая, что ты тоже это знаешь, я все равно тебя спрашиваю: ты выйдешь за меня? Прошу тебя! Сразу же, как только мы вернемся в Нью-Йорк.

Кит какое-то время молча вслушивалась в эфир.

— Ты прав, — заметила она. — Робин тут же бы завизжала, чтобы я этого не делала. Ее нет на линии. Идем, давай заглянем в гробницу этих душителей.

— Ты не сказала «нет»! — Март внезапно почувствовал себя на десять лет моложе.

— «Да» я тоже не сказала… Тот парень, у которого я покупала скафандр, посоветовал мне сцеплять рукава космокостюмов, когда летаешь в паре.

Он подчинился, а Кит включила ракетные движки скафандра. Секундой позже Март врубил свои.

— Здесь довольно темно, Винди. У тебя есть фонарь на шлеме?

— Если тебе нужно время, чтобы все обдумать, я не возражаю. Мне будет трудно, но я подожду. Я подожду до завтра, или до следующей недели, или до следующего месяца.

— Спасибо.

— Или до следующего года. Я буду ждать сколько угодно. А если ты скажешь «да», то я от радости буду прыгать. Я люблю тебя. Я люблю тебя и знаю, что никогда не разлюблю. Ты… Я не могу выразить это словами, Кит, но это просто выше и больше меня, как будто от меня ничего и не зависит.

Рука Кит крепче сжала руку Марта, а пластиковый пузырь ее шлема, казалось, освещался изнутри ее улыбкой.

— Ты ведь не сказала «нет»? — робко заметил Март.

Вместо ответа Кит указала рукой перед собой.

— Вот эта фальшивая перемычка, вырезанная в камне, и какие-то твари, которые ее якобы поддерживают — кто это? Это что, птица?

— Это африканский аист-марабу. А животное с той стороны — это вроде бы шакал. Оба являются символами смерти.

— Разве аисты не приносят детишек?

— То другие аисты, добрые. Не этого вида, — ответил Март, а потом добавил: — Нам лучше снизить скорость.

— Ладно, я сброшу тягу. Ты хорошо владеешь управлением движками?

— Прилично. Правда, на твоем скафандре система может слегка отличаться от моей.

— Тогда взгляни на нее и скажи, почему она не работает. — Кит протянула к его лицу левую руку.

Несколько секунд он разглядывал кнопки управления и крошечный экранчик.

— Ты не вывела на экран меню управления движками.

Март быстро нажал подряд три кнопки на ее пульте. Астероид продолжал надвигаться на них, но скорость не увеличилась.

— Надо нажать кнопку «Управление», затем выбрать в меню «Двигатели» и нажать ключ «Отключить».

— Мы все равно несемся к нему слишком быстро, Винди.

— А как же иначе? Здесь нет сопротивления атмосферы. А все-таки, почему ты не говоришь «да»?

— Болван Билл… Я хочу играть драматические роли, а не участвовать всю жизнь в детских представлениях, кулинарных шоу и прочей дребедени. Если я за тебя выйду, то должна поставить крест на своей карьере. Впрочем, если Болван Билл пронюхает, чем я тут занимаюсь, я этот крест уже могу поставить…

Тем временем Март проделал вращательный маневр. Теперь их сцепленные скафандры заняли позицию, в которой уменьшенная тяга ракетных движков стала работать на торможение.

— Я не говорю тебе «да»… пока что… потому что боюсь за тебя.

Болван Билл и так уже на дух тебя не переносит за то, что ты то и дело изобличаешь его дурость и пустую фанаберию. Если мы поженимся, и он об этом узнает, он возненавидит тебя по-настоящему. Все будет раз в двадцать хуже, чем сейчас.

Март хохотнул.

— Да, это похоже на правду.

— Он может нанять киллера. У него есть связи, и деньги для него значат не слишком много.

Огни фотодиодов на шлеме Кит стали невидимыми у входа, который светился, как подсвеченный огнями софитов.

— Вот! Мы уже на месте. Только тут не так темно, как издали казалось.

— Отключи фонарь на шлеме, — посоветовал Март. — Отключи и запусти свой цифровик. Будем снимать на две камеры.

Они осторожно проникли внутрь. Март держался в шести футах над каменным полом.

— Выглядит достаточно безопасно, Винди.

Март покосился на спутницу. Сине-зеленый свет, заливающий гробницу, делал ее лицо совершенно бескровным.

— А что по этому поводу говорила миссис Эпплфилд?

Здесь покоится основатель нашей религии и пророк богини.

Голос, казалось, принадлежал самому сине-зеленому освещению.

Джаяшанкар Великий почивает здесь в своем доме Вечности, как он того и желал. Мы, его ученики и последователи, захоронили его останки. Хотите ли вы прикоснуться к Истине, о посетители? Наша вера истинна, а истина суть радость. Как и мы, вы тоже подвластны богине. Знайте это. Ведать эту истину, наслаждаться ею, означает быть в раю. Войдите с…

— Кит! — Март схватил ее руку и пробежался пальцами по пульту на рукаве ее скафандра.

— В чем дело, Винди?!

— Воздух! Они заполняют гробницу воздухом. Оглянись.

Кит обернулась и увидела, что вход теперь закрыт стальной дверью, защемившей их страховочные лини.

— Мы в ловушке? Нас заперли?

Вы свободны. Справа и слева от дверей имеются переключатели. Черный запирает дверь, ибо черный есть цвет богини. Желтый отпирает. С его помощью вы можете вернуться в мир иллюзий. Чтобы открыть дверь, вам достаточно нажать желтый переключатель справа от вас.

— Ты сказал, что помещение наполнилось воздухом, Винди? Значит, мы можем здесь находиться без скафандров.

— Да, в помещении есть воздух, но если мы снимем шлемы, то умрем. — Март отстегнул страховочный линь от ее космокостюма. — Этот воздух отравлен. Не знаю только, чем.

Послышался новый голос.

— Если бы воздух был отравлен, мы бы давно были мертвы, — голос принадлежал мужчине. Приятный грудной баритон.

А женский голос, не принадлежащий Кит, добавил:

— Мы умрем, если вы сейчас разгерметизируете пещеру. Мы без скафандров, поэтому мы задохнемся. Пожалуйста, не делайте этого.

Из неприметного входа на противоположном конце гробницы появились мужчина и женщина, оба полностью обнаженные. Мужчина был высок ростом и имел мышцы и телосложение бодибилдера, женщина обладала стройной фигурой и высоким бюстом и шла на кончиках больших пальцев босых ног. Они ступали по каменному полу, как будто на них действовала сила гравитации, и улыбались, глядя на Кит и Марта. Мужчина произнес:

— Все то время, в течение которого вы будете гостями богини, мы будем вашими проводниками.

— Это голограммы, Винди? — Кит выглядела так, словно вот-вот расплачется. — Я знаю, что они нереальны. Это голограммы?

Нагой мужчина протянул руку к парящей над полом Кит и ухватил ее за лодыжку.

— Ну же, моя дорогая прелестница! Поцелуй меня сначала, а уж потом называй меня подделкой.

— Да это андроиды! — Кит заехала ботинком свободной ноги в лицо обнаженному мужчине.

— Вверх! — Март отцепил от пояса свой страховочный линь. — Давай вверх, чтобы они до тебя не дотянулись.

Схватив в охапку нагую женщину, Март на ракетной тяге скафандра мгновенно перенесся к стальной двери и швырнул андроида на правый переключатель. Электрическая дуга, от которой тут же расплавилась и загорелась ее кожа, почти ослепила Марта.

— Винди, осторожно! Сверху! — Кит махала рукой в сторону андроида. В ту же секунду брошенный андроидом камень задел бедро Марта.

Март взлетел навстречу Кит, она тут же за него уцепилась.

— Как нам отсюда выбраться?

— Будем молиться, — ответил он, и латынь древних молитв зазвучала из темных глубин его разума.

— Это нам не поможет!

— Это поможет нам успокоиться и обдумать положение, Кит. Для того молитвы и существуют.

Еще один камень пролетел мимо — очень, очень близко.

— Он их выламывает из стен, — прошептала Кит. — Боже мой, ну и силища у него!

— Как будто на ядерной энергии работает!

— Ты так считаешь, Винди? Я… Берегись! Я не думаю, что уже научились делать такие маленькие реакторы, чтобы они помещались в теле андроида.

— Ты права, таких реакторов действительно пока не существует. Значит, он работает на топливных элементах, а скорее всего, на аккумуляторной батарее. Но и то, и другое тоже должно быть очень компактным. Энергия, которую он тратит на выламывание камней, велика, поэтому он должен скоро выдохнуться. А ты не заметила, что стало с камнями, которые он бросил?

— Отскакивают от стен и прыгают по всему помещению. Здесь нет гравитации.

Март кивнул.

— Да, только сопротивление воздуха, это их немного тормозит, но несущественно. Они еще не скоро остановятся. Может, нам поймать парочку и…

Стальная дверь заскользила вверх, теперь уже не вполне беззвучно, поскольку внутренности гробницы заполнял воздух. Март тут же рванулся к выходу, Кит тянулась за ним, как воздушный змей на веревке. Свободной рукой Кит схватила Робин, которая явно намеревалась зайти внутрь, и все трое выскочили за пределы захоронения.

Внутри хоппера Кит, когда в микроволновке уже разогревались колбы для питья, Март уселся за маленький столик и пристегнулся к сиденью.

— Занимай кресло, Сью. Я тебя не укушу.

— Там, внутри было опасно, да? Именно поэтому вы с Кит выскочили оттуда, как ошпаренные?

— Нас там чуть не убили, — пояснила Кит. — Спаслись только благодаря Винди.

— Спасла нас Сью, — сухо возразил Март. — Может, она того и не желала, но сделала.

— Да, я это сделала. Но спасала я не тебя, Март, а Кит. Она хотела, чтобы я прослушивала ваши переговоры по коммуникатору и смогла бы прийти на помощь, попади вы в беду. Но я поняла, что в таком случае будет слишком поздно. Поэтому я просто наблюдала за вами и, как только вы зашли внутрь, тут же нацепила своего Звездного Птенца Номер Девять.

Кит подала ей колбу с дымящимся напитком.

— Мы попали в ловушку, и если бы не ты, там бы и остались.

— Я бы придумал, как нам оттуда выбраться, — заявил Март.

— Конечно, Винди. Вот твой кофе.

Кит опустила блюдо для еды в невесомости на столик и села в кресло, нащупывая пояс, чтобы пристегнуться.

— А теперь время задавать вопросы и получать ответы. Понимаете, о чем я? Последние пять минут очередной серии, когда Майк Ва-нитски поигрывает револьвером…

Робин хихикнула.

— … и объясняет нам, тупым зрителям, откуда он узнал, кто именно жестоко убил любимого кокер-спаниеля. В данном случае, Винди, ты будешь Майком Ванитски.

— Благодарю. Я всегда хотел быть таким вот копом с благородной внешностью.

— Ты сейчас сказал, что вытащил бы нас оттуда. И как бы ты это сделал?

— Понятия не имею. — Март сделал маленький глоточек кофе и поболтал колбой, чтобы сахар лучше растворился. — Я просто знаю, что это можно сделать, а значит, я это сделал бы. Не думаешь же ты, что где-то там, в глубине астероида прячутся живые люди, которые нам лгали устами тех андроидов и которые за всем присматривают? Там нет никаких людей.

— Да я вообще об этом не думала.

— Правильно делала. Попробуй представить себе идиота, который готов неделями и месяцами торчать безвыходно в гробнице, подстерегая какого-нибудь случайного туриста. Это чересчур даже для религиозных фанатиков. Нет, они строят эти гробницы — и, кстати, большая часть из них совершенно безобидна, там нет никаких смертельных ловушек, — а после возвращаются в свои родные Штаты, или Евросоюз, или откуда они там родом. Так что, когда ты попадаешь в гробницу-ловушку, ты имеешь дело всего лишь с машиной. Это, конечно, может быть очень хитроумный, изощренный и продвинутый механизм, вроде того, на который мы только что напоролись. Но все равно это всего лишь машина, созданная людьми, отнюдь не располагающими всем временем мира, чтобы довести ее до полного совершенства. И всех денег мира для той же цели у них тоже не было.

— Ну и что бы ты предпринял? — спросила Робин.

— Может быть, я нашел бы цепи, управляющие механизмом закрытия дверей. Может, что-то еще. Но мы бы оттуда выбрались непременно.

— Я хочу вернуться к началу, Винди. Ты нам рассказывал о том, как перехватил инфотрафик каких-то людей, зашедших в эту гробницу. Помнишь?

— Разумеется. Однако я и еще кое-что припоминаю, — Март почесал затылок. — И этой истории, и прочим моим предостережениям ты не придала никакого значения. По крайней мере, мне так помнится.

— Да, ты прав, а я ошибалась. Ты говорил, что женщина, чей разговор ты перехватил — ведь это была женщина, да?…

— Которая самой последней оставалась в Сети? Да, — подтвердил Март.

— По твоим словам, она думала, что у нее просто испортился коммуникатор, и продолжала вызывать остальных, пока не умерла. Что с ней случилось?

— Честно говоря, я не знаю. Меня при этом не было. Но после того, как я сам там побывал, могу выдвинуть достаточно правдоподобное объяснение. Что происходит, когда ты в скафандре переходишь из космического вакуума внутрь своего хоппера, где есть воздух?

Кит выглядела озадаченной.

— Я просто снимаю скафандр.

— Я поняла! — Робин всплеснула руками. — Мне продавец рассказал, когда я покупала свой. Скафандр автоматически переключается на использование воздуха из внешней среды, чтобы сэкономить запас в баллонах.

— Верно. Но, конечно, такое переключение можно отменить, зная соответствующий код. Просто надо вручную набрать нужную команду. Когда ты попадаешь в гробницу душителей, дверь захлопывается, пещера наполняется воздухом, и скафандр автоматом переключается на использование этого воздуха. Ну, а в нем содержится какая-то отрава, которая или убивает, или парализует. Ядовитого компонента там должно быть очень много, ведь объем гробницы велик. Из-за этого, вероятно, компонент распределяется неравномерно. Та женщина, чей разговор я слушал, возможно, находилась в месте, где воздух был относительно чистым. Или ей был свойствен поверхностный, неглубокий тип дыхания, или скафандр не сразу переключился. Что-нибудь в этом роде.

— Но ведь она должна была видеть, как остальные падают?

— Ну, если бы они падали, то увидела бы, — невесело улыбнулся Март. — Да только как можно упасть при нулевой гравитации? Думаю, ее товарищи продолжали двигаться вперед и выглядели при этом вполне нормально. Возможно, эта отрава поначалу оказывает одурманивающее действие. И только спустя какое-то время убивает. Или же добивают жертву уже андроиды. Главное предназначение этого механизма — приносить людей в жертву Богине Смерти. Тех гадов, которые построили эту пакость, видимо, приятно возбуждает зрелище, когда настоящим, живым людям перерезают глотки на алтарях.

Март сделал очередной глоток кофе.

— Винди схватил меня за руку и перепрограммировал мой космо-костюм, Робин, — сообщила Кит. — Как только гробница начала заполняться воздухом, он сразу сообразил, что тут происходит.

— Ур-р-ра!

— Не надо так. Винди спас мне жизнь, а если бы он этого не сделал, то я, в свою очередь, не смогла бы спасти твою. А кроме того, мы засняли уйму материала. Жаль только, что ты явилась раньше, чем мы начали бросаться камнями в андроидов.

— Ну, мы можем туда вернуться, — невозмутимо заметил Март.

— Может быть, но только после Номера Девятнадцать. Не сейчас. У меня еще один вопрос.

— Задавай, с удовольствием на него отвечу при условии, что после этого ты ответишь на мой.

— Хорошо, если обещаешь быть паинькой. И Робин нам не будет мешать. Ладно, вот мой последний вопрос. Пол в той пещере каменный, верно? И андроиды шагали по нему, как будто там была гравитация. Но ведь ее не было! Как они это проделывали?

Март улыбнулся.

— Хороший вопрос, я об этом даже не подумал. Ты, наверное, знаешь, что в подметки нашей космической обувки встроены сильные магниты из сплавов с редкоземельными элементами. Именно поэтому мы прилипаем к полу этого хоппера и устойчиво держимся в привычном вертикальном положении, и именно поэтому мы можем ходить по его корпусу снаружи. У тех андроидов, видимо, тоже были такие же магниты в подошвах.

— Да, но пол-то был каменный! — возразила Робин.

— Действительно, Винди. Гробница выдолблена прямо в теле этого астероида или как ты там их называешь. И пол был из того же материала, что и сам астероид.

— Очень многие астероиды и метеориты содержат в своей породе большой процент железа. А некоторые состоят из чистого железа. Слышала когда-нибудь об Эскалибуре, мече короля Артура?

Кит кивнула.

— Теперь ты знаешь происхождение этой легенды. Он был выкован из метеоритного железа. — Март сделал паузу, отпив несколько глоточков кофе. — А теперь мой вопрос тебе. Ты с самого начала поняла, что перед нами ненастоящие люди. Каким образом?

— Я просто посмотрела на эту «женщину», вот и все. Ты на нее тоже пялился, не отпирайся.

— Хорошо, признаю, и что?

— У нее была идеальная фигура, ведь так? Ни одного недостатка. Ни одного! У реальной женщины всегда найдется какой-то изъян. Ступни великоваты или лодыжки тощие. Или икры не развиты, как у Робин. Коленки костлявые. Или бедра толстенные. Всегда что-то не так. Женщины выглядят безупречно лишь в видео и на обложках журналов. Но это только потому, что их снимают профессионалы, которые точно знают, в каком ракурсе нужно подавать модель, чтобы изъяны не были видны. А возьми какой-нибудь желтый таблоид, в котором печатаются снимки папарацци, подглядывающих за своими жертвами через щелочку в заборе. Там всегда найдешь целый букет всяких жировых складок, целлюлита и прочих дефектов.

Когда Март возвращался в свой хоппер из машины Кит, то увидел, что в пространстве неподалеку болтается еще один «попрыгунчик». Исполненный любопытства, Март не поленился пролететь несколько миль до чужой машины. Разводным ключом из пояса для инструментов он деликатно постучал по дверце шлюза, после чего приложился к ней шлемом.

Изнутри не донеслось ни звука. По правилам воздушные шлюзы не должны запираться, а тем более наглухо запечатываться, баррикадироваться или еще что-нибудь в этом роде. Так что проникнуть в хоппер труда не составляло, и Март какое-то время боролся с искушением заглянуть внутрь и осмотреться. Он все же подавил этот позыв и решил ограничиться наружным осмотром.

Март сразу понял, что перед ним самый старый хоппер, который он когда-либо в своей жизни видел. Похоже, эта машина начинала свою карьеру в качестве передвижного туристского дома. На раздутом от внутреннего давления корпусе и на верхушке имелись многочисленные вмятины, а также множественные сквозные пробоины, кое-как заделанные. Интерьер, доступный взору через помутневшие от микроскопических трещинок стекла окон, соответствовал наружному облику машины. Неприбранная койка, сиденья с облезлой обивкой, повсюду сигаретные окурки и прочий мусор.

Но вот ни одного человеческого существа увидеть не удалось. Ни бодрствующего, ни спящего, ни мертвого. Завершив осмотр, Март стартанул к собственному «попрыгунчику». Черт, а ведь он искренне считал свой хоппер старьем, место которому — на свалке! Пока не увидел вот этот реликт.

Он уже снял шлем и начал стягивать с себя ботинки, когда вдруг осознал, что в салоне пахнет табачным дымом.

— Надеюсь, вы простите, что я без приглашения, — сказал курильщик. Он был молод, лицо его, пожалуй, излишне вытянуто, чтобы сойти за красивое. — Ничего, что я здесь курю? У вас хорошая воздушная система, она прекрасно справляется с дымом.

— Это точно, — Март расстегнул космокостюм. — Ну, и что тут у нас происходит?

— Я просто хочу поговорить с вами, только и всего. Мне нужна кое-какая информашка, и, похоже, это как раз то место, где я могу ее получить. Вы ведь только что были в том большом хоппере, с которым сцеплен ваш.

— Ну, положим.

— Прекрасно. Послушайте, мне нужны лишь некоторые подробности. Причем ничего секретного. Я бы мог просто постучать им в люк и спросить. Но я хочу спросить вас. Итак, кому принадлежит тот большой хоппер?

— Я тоже хочу получить немного информации, — ответил Март. — Думаю, эти сведения тоже не засекречены. Начнем с самого простого вопроса. Это дружественный визит?

— Несомненно! Я понимаю, что вас может раздражать то, каким образом я к вам заявился, — курильщик запустил тонкие пальцы в лоснящуюся угольно-черную шевелюру. — Но мой ракетный костюм весьма неудобен, чтобы в нем долго болтаться у входа в ожидании хозяина, и, сказать по правде, я не уверен, насколько могу ему доверять.

— А кроме того, — подхватил Март, — в нем нельзя курить.

— Точно. Я понимаю, что незаконно расходую ваш кислород, но думаю, не так уж много его потратил.

— Хорошо уже то, что вы это сознаете. Ладно, вопрос номер два. Кофе хотите?

— Конечно, если вы приготовите.

— Приготовлю. — Март выскользнул из скафандра и запер его в шкафчике. — Я несколько сбит с толку, и у меня ощущение, что вы не тот человек, с которым стоит общаться, не находясь в хорошей форме. А кофе помогает собраться с мыслями.

Март включил свою крохотную микроволновку.

— Вам не надо иметь со мной никаких дел, — курильщик наклонился, чтобы раздавить окурок на полу хоппера Марта. — Скажите мне то, что я хочу знать, только это и ничего больше, и я свалю отсюда. А вы можете отправляться баиньки.

— Гадая при этом, есть ли гарантия, что не будет нового вторжения, когда я засну?

— Гм, да, — курильщик выглядел задумчивым. — Действительно проблемка. Я-то знаю, что не собираюсь этого делать, но вы этого не знаете. Ну, вы можете прыгнуть куда-нибудь подальше отсюда. Сделать такой длинный прыжок. Я тогда не буду знать, где вы находитесь.

Март покачал головой.

— У меня есть еще вопрос. Как меня зовут?

— Как вас зовут? Я думал, вам интересно знать мое имя.

— Вы можете задавать свои вопросы. Я задаю свои. Вы слышали последний. Кто я такой?

— Понятия не имею! Хотите мне сказать?

— Нет. Я хочу, чтобы сказали мне вы. Скажите мне, кто я такой, чтобы я знал положение вещей.

— Но я не могу. Я не знаю.

— Вы также не знаете, кому принадлежит большой красный хоппер. — Март протянул руку к ящику с инструментами, открыл крышку и вытащил двухфунтовый молоток-кувалду с резиновым набалдашником на конце.

— Вам эта штука не понадобится.

— Надеюсь, нет. Полагаете, что вы со мной справитесь?

Курильщик покачал головой.

— Ну, пока у вас в руках эта штуковина, нет.

— Хорошо, — Март захлопнул крышку ящика. — Если вы быстро ответите на все мои вопросы, я не пущу ее в ход. Вы обшарили мой хоппер?

— Ну, осмотрелся малость.

— Отлично.

Микроволновка подала сигнал готовности, но Март его проигнорировал.

— Что вы искали?

— Сигареты. У меня мало осталось. Если бы я их тут нашел, то слямзил бы парочку. Ну, и пепелушку, конечно. — Видя недоумение на лице Марта, курильщик пояснил: — Такие новые штучки — пепельницы-ловушки для невесомости.

— В хоппере находятся, по крайней мере, два десятка книг. Может, больше. Вы их разглядывали? Хотя бы одну из них? Любую?

Курильщик отрицательно покачал головой.

— Я искал только пепелушку и сигареты. Я же вам сказал.

— Я спросил вас о книгах, потому что на обложке большинства из них написано мое имя. Меня зовут Март Уайлдспринг. Слышали что-нибудь обо мне?

Марта поразила радостная ухмылка собеседника.

— Ага, значит, слышали, — сказал Март. — Ну-ка, расскажите, при каких обстоятельствах.

— Да ваше имя при мне упоминалось раз двадцать, не меньше. Вы же самый настоящий закоренелый сукин сын. Так она мне говорила. А я, когда это слышал, хотел с вами познакомиться.

— Поздравляю. Вы познакомились. И кто же это говорил?

— Моя жена. Ее зовут Робин Редд.

Март мысленно покивал сам себе, припоминая заплывший глаз Робин и синяк на ее щеке.

— Мне бы следовало этого ожидать, а я вот об этом даже и не подумал. Вы — Джим.

— Верно, — курильщик протянул руку. — Джим Редд. Рад познакомиться.

Март руку проигнорировал.

— Вы купили тот старый хоппер — самый дешевый, какой только можно найти — и припрыгали сюда, разыскивая свою бывшую жену, так?

— Нет, не так! — Редд выщелкнул сигарету из вакуумной упаковки, скомкал пустую пачку и запихнул в карман. — Я разыскиваю свою жену, Робин Редд.

— Она говорит, что вы развелись.

— Чушь собачья! Мы с Робин будем считаться разведенными только после оглашения окончательного вердикта, а его пока не было. Процесс не закончен, просекаете? Я борюсь за сохранение своего брака, и я буду бороться, пока есть еще надежда спасти семью.

Март вздохнул.

— И вы забрались в эту чертову глушь, проделав путь длиной в миллионы миль, разыскивая ее?

— Точно.

— Чтобы измордовать ее до потери сознания и тем самым спасти семью?

Редд раскурил сигарету.

— Я бы не стал формулировать это таким образом.

— А как бы вы сформулировали?

— Я просто хочу поговорить с ней, только и всего. Я хочу, чтобы она села напротив меня и выслушала, что я готов ей сказать. Если она хотя бы на минуту заткнется и выслушает меня, пытаясь понять мою точку зрения, то она отправится домой вместе со мной. Я это знаю. Главное — заставить ее заткнуться и слушать. И мне кажется, это возможно.

— Не могли бы вы поведать мне, что планируете ей сказать?

Редд сделал глубокую затяжку и медленно выпустил дым через ноздри.

— Что я хочу и чего я не хочу, не имеет значения. Я не могу вам этого сказать, потому что вы не она.

— Я понимаю. Она была Сью Мортон, когда мы с ней поженились. И после этого тоже. Она оставила себе свою фамилию.

— Я бы ей такого не позволил.

Март пожал плечами.

— А я позволил. Я разрешал ей делать все, что ей хотелось.

— Но она все равно вас бросила? По крайней мере, так она говорила: что она вас бросила. А может, это вы ее бросили?

— Нет. Она меня.

— Вспоминать об этом вам крайне неприятно. Я это вижу.

Март кивнул.

— Ладно, с вами все ясно. А я не желаю, чтобы со мной было так же. И я бы хотел, чтобы вы были на моей стороне. Но если вы на ее стороне, это тоже нормально. Я хочу ей только добра, а это означает, сохранить семью и все наладить.

— Но вы били ее.

— Несколько раз. Ну, да. Она меня доводила до бешенства. Вы вот спросите меня: способен ли я переломать ей кости для спасения нашего брака?

— Ну, и?… — снова вздохнул Март.

— Запросто! Хотите, я расскажу вам про имена? Мне от этого полегчает.

— Как пожелаете.

— Я как-то назначил ей свиданку, а она при встрече показала мне бумагу. Законную бумагу, понимаете? И там было сказано, что она сменила имя и фамилию. Ну, это можно сделать, хотя нужно заплатить адвокату и все такое. Так вот, ее новое имя было Робин Редд. Тут-то я и взвился — какого черта, мы ведь даже не были тогда женаты! А она заявила, что когда мы поженимся, то она не желает менять фамилию. Это, мол, было бы для нее унизительно. Чушь собачья, но она именно это имела в виду. А так она может говорить всем и каждому, что, выйдя замуж, осталась при своей фамилии.

Март посмотрел на часы. Двадцать четыре ровно. Полночь. Вслух же сказал:

— Полагаю, для нее это очень важно.

— Ага. А после того как мы поженились, она направо и налево всем рассказывала, что у нас одинаковые фамилии потому, что, оказывается, это я сменил фамилию, подстраиваясь под нее. Мол, настоящая моя фамилия Россо. А это действительно фамилия моего деда, но он ее сменил на Редд — он, не я. Я ей об этом как-то сказал, так что она знала. Понимаете теперь, Март, с чем я сталкивался?

Март удивлялся, как можно чувствовать себя таким усталым в невесомости.

— Я знаю только, что мне надо поспать. Я предлагаю вам сделку. Вы можете принять или отвергнуть ее условия, но в любом случае вы должны незамедлительно покинуть этот хоппер. Это понятно?

— Усек.

— Отлично. Вы пообещаете мне этой ночью не вламываться в большой красный хоппер. Там все давно уже спят, я не желаю, чтобы вы будили экипаж. Утром — скажем, часов в десять — я отправлюсь туда вместе с вами и представлю вас обитателям.

— Я попаду внутрь? Чтобы их увидеть?

Март устало кивнул.

— Тогда заметано, — Редд снова протянул руку, и на этот раз Март ее не отверг.

Когда Редд удалился, Март выпил кофе и связался с Кит через коммуникатор. Ответа дожидаться пришлось довольно долго.

— Если ты будишь меня по какому-то пустяку, Винди, то готовься к мучительной смерти. Я так сладко спала!

— Для меня это, пожалуй, действительно пустяк, но, думаю, что не для тебя. Ведь это ты приволокла сюда Сью. Ты последнее время выглядывала в окошки своего хоппера?

— Нет, а что такое?

— Видишь вон то старое побитое корыто? Когда-то оно сияло голубой краской, только очень давно… Оно принадлежит Джиму, который был решительно настроен нанести вам сегодня вечером визит вежливости.

— Он может это сделать?

— По закону, да. Все, что ему для этого надо, просто заявить, что у него на борту какая-то авария. Тогда вы обязаны впустить его в свою машину. Он, правда, может об этом не знать, но такой закон существует.

— А может, и знает.

— Именно. Я его немного успокоил и пообещал самолично проводить к вам на борт завтра в десять. То есть это уже сегодня.

— Понимаю. Он знает, что Робин здесь?

— Нет. Но питает на этот счет очень сильные подозрения. Достаточно сильные, чтобы вывернуть твой хоппер наизнанку, когда будет ее искать.

— Если, конечно, рядом не будет тебя, чтобы его остановить.

— Если там не будет нас обоих. Он, по крайней мере, лет на десять меня моложе и, вполне возможно, вооружен ножом или пистолетом — он из тех типов, которые обожают эту атрибутику крутых парней. Что тебе надо сделать, так это прыгнуть назад в космопорт Кеннеди. Я имею в виду прямо сейчас. А как только там окажешься, выставишь Сью из хоппера и сообщишь ей, что ее прогулка закончена. Через день-другой можешь сюда вернуться, если захочешь. А лучше вообще не возвращайся.

Кит задумчиво произнесла.

— Я не стану этого делать, Винди.

Ее лицо на экране выглядело озабоченным.

— Кит, лучше соглашайся. Я сказал Джиму, что приведу его к вам завтра в десять. Я не люблю нарушать свое слово.

— Я знаю это, Винди. Это одно из твоих качеств, за которые я тебя люблю. Я тебе этого не говорила?

Март отрицательно помотал головой.

— Нет…

— Но и я тоже своих слов обратно не беру. Мы с тобой парочка старомодных типов, Винди. Мы одного рода-племени. Не беспокойся за меня или Робин. Мы что-нибудь придумаем.

— Надеюсь на это. — Он ощутил, что задыхается от нахлынувших чувств. — Я люблю тебя, Кит. Вдвоем мы с ним справимся. А если понадобится, то я и один с ним справлюсь.

Печальный кивок, воздушный поцелуй, и ее лицо исчезло с экрана. Март пробормотал: «Отключить», переводя коммуникатор в режим ожидания.

На следующее утро за кофе и упаковкой саморазогревающегося завтрака Март обдумывал стратегию. Следует дать Кит время на подготовку или отправиться к ним тотчас?

Подготовка? Какие тут могут быть приготовления? За одно утро обуздать дикий характер Робин?

Если он подождет появления Редда, чтобы отправиться к Кит вместе, то это как раз и будет, пожалуй, максимально возможная отсрочка. Но это в случае, если Редд действительно за ним зайдет. Вполне возможно, что он просто дождется десяти и самостоятельно направится прямиком к хопперу Кит. А если Редд вообще не станет ждать десяти? Тогда, пожалуй, лучше отправиться к Кит на борт прямо сейчас и дожидаться Джима там.

Март посмотрел на часы. Было уже четверть десятого. Он надел скафандр и отправился к обшарпанному попрыгунчику Редда. Три удара по крышке шлюза, затем три ответных удара изнутри. Март открыл люк, вошел в крошечную камеру шлюза, задраил за собой крышку. Через полминуты открылась внутренняя дверца.

— Что-то вы рано, — встретил его Редд.

Март кивнул.

— Я подумал, что нам следует обсудить план дальнейших действий.

— Вы так думаете? А я вам так скажу — нечего здесь обсуждать. Кофе выпьете?

Март кивнул.

— Садитесь. Эспрессо? Каппучино?

— Спасибо, просто кофе. Какой найдется. — «В этом бедламе», — про себя добавил Март.

— Доза эспрессо доппио и порция кофе по-американски. Что касается кофе, то здесь я большой знаток. Готов поспорить, вы даже и подумать такого не могли.

— Если бы мы действительно поспорили, то вы выиграли бы.

— Наш семейный бизнес — мороженое. Но настанет день, и я открою кофейню. Конечно, таких заведений вокруг полным полно. Но делают они не кофе, а бурду. — Редд поставил две колбы в микроволновку, которая выглядела старше его самого, и захлопнул дверцу. — Вмиг приготовится. Я буду продавать кофе и мороженое, сделанное по отцовским рецептам. Расколю старика, чтобы он вложил деньги еще и в кофе. У меня получится.

— Не сомневаюсь, — сказал Март. — А чем вы сейчас занимаетесь? У вас какая-нибудь приличная работа?

— Вполне приличная. Я не на последнем счету в UDN. Слыхали? «Юниверсал Диджитал Нетуорк». Во всяком случае, был, пока не бросил это дело, чтобы отправиться на поиски Робин. Мы работали в одной и той же компании. Да вы и сами там работали.

Послышался сигнал микроволновки.

— Вот! Теперь держитесь!

Это был отличный кофе, как и обещал Редд. Март отпивал глоточек за глоточком, поражаясь тому, что аромат с каждым разом только улучшается.

— Это арабика. Я заполнил колбы заранее и заморозил их. А вы обычно пьете робусту. Арабика лучше, вкус более мягкий и сложный. Кофеина, правда, меньше, но ведь нет ничего идеального.

Март улыбнулся.

— Некоторым из нас понадобилось достаточно много времени, чтобы уяснить эту истину.

— Ну, если вы имеете в виду Робин, то она вообще ни черта не поняла. На нее не угодишь. Никто не хорош настолько, чтобы стать ей парой. Вы не были хороши для нее, а сейчас я для нее не хорош.

— Но вы можете уговорить ее вернуться, просто поговорив с ней?

— Сами увидите. Вы хотели знать, что я намерен делать, когда мы попадем в большой хоппер. Однако прошлым вечером вы так и не сказали, что она там. Но она там, теперь я это точно знаю. Иначе вы бы говорили по-другому.

— Я вроде бы никогда не отказывался отвечать на прямо поставленные вопросы, — Март опустил свою колбу на скрипучий столик с удерживающим покрытием. — Да, я не сказал вам, кто владелец большого хоппера. А про свою жену вы меня не спрашивали.

— Тогда я спрашиваю сейчас.

— А я отвечаю: да. Она там, но, конечно же, это не ее хоппер.

— А вы здесь для того, чтобы попытаться вернуть ее назад?

— Вот уж нет! — Март энергично поскреб подбородок. — Я бы сплюнул на пол, да только боюсь, что вы за это попытаетесь сломать мне нос, а его и так уже два раза ломали. Она ваша. По мне, так она может быть чьей угодно. Меня это не касается. И если вы сможете уговорить ее вернуться в семью и отвезете ее в какую-нибудь дыру, названия которой я никогда не слышал, на какой-нибудь богом забытый остров, то я, пожалуй, спляшу огненную джигу на улицах родимого Нью-Йорка.

Редд швырнул пустую колбу на поверхность столика.

— Это хорошо! — похоже было, что в его отношении к Марту произошла какая-то перемена. — Иначе мне пришлось бы драться с тобой из-за нее, и я бы тебя побил. Но я этого не хочу, потому что ты мне нравишься. Еще пару вопросиков, перед тем как мы двинемся… Это мне поможет.

Март покосился на часы.

— Разумеется.

— А почему ты все-таки не сказал мне, кто хозяин большого хоппера.

— Потому что это женщина, и я боюсь, что, попав туда, вы начнете ей хамить у меня за спиной.

— Ты хочешь сказать, что я только с бабами грубый, а с парнями смирный как овечка? Да ты знаешь, скольких я поставил на место?

— Охотно верю. Но все равно полагаю, вам следует вести себя более осторожно. Подождите, пока я допью кофе и провожу вас.

Редд ухмыльнулся.

— Ладно, подожду.

Март еще не снял космокостюма, когда Редд вышел из шлюза хоппера Кит и сбросил шлем.

— Вот и он, — объявил Март. — Кит, это муж Сью, Джим Редд. Джим, это Кит Карлсен. Возможно, вы встречались по работе.

— И в других местах тоже, — Редд поколебался, затем улыбнулся. — Леди с большим ножом.

— Да, это я, — ответила Кит. — Там, на Земле, нас толком не представили друг другу. Но теперь-то мы можем ближе познакомиться. Правда?

— Точно, — Редд расстегнул скафандр и принялся из него выбираться. — Рад более близкому знакомству с вами, Кит. Только я все же буду называть вас мисс Карлсен, потому как именно так мы вас звали, когда вы вели «Детских классиков».

— А вы в этом шоу тоже участвовали? — Кит посмотрела на него заинтересованно.

— У вас очень выразительная мимика и пластика, мисс Карлсен. Никто в нашем бизнесе с вами не сравнится.

— Благодарю, но я все еще не могу вас припомнить.

— Я заменял Дона Эйриса, когда он уходил в отпуск или был болен, мисс Карлсен.

— Он специалист по звуку, — пояснил Март.

— Как Робин?

Редд кивнул.

— Я обучал ее, пока мы были вместе. Я думал, она сможет получить работу в Сети, и это будет неплохим приварком к семейному бюджету. А как только она заполучила эту работу, то тут же меня бросила. Она самая настоящая кидала. Спросите Марта.

Кит кивнула:

— Да, он мне рассказывал. Она вас бросила, но вы прилетели сюда, в эту даль, проделав громадный путь, чтобы заполучить ее и вернуть назад в Нью-Йорк?

— Чтобы поговорить с ней, после чего она добровольно со мной вернется. Верно. Я не похититель, мисс Карлсен, что бы там вам Робин ни говорила. А уж при двух свидетелях надо быть полным идиотом, чтобы разыгрывать киднэппера.

— Вы ее били?

Редд сбросил наконец свой скафандр и запихнул вместе со шлемом в шкафчик.

— Вы ее били? — повторила Кит. — Мне бы хотелось знать.

— Я понимаю. Но мне нужно было подумать, чтобы дать вам честный ответ. Я хочу быть откровенным с вами, мисс Карлсен. Я не желаю врать человеку, которого уважаю. Я только хочу, чтобы Робин спокойно посидела и выслушала меня. Чтобы не вскакивала и не визжала. Чтобы не вопила насчет вызова полиции… илй про все то скверное, что я, по ее словам, делал. И чего на самом деле, кстати говоря, не было. Вы, может, мне не поверите, но это правда. Она выдумывает все это, чтобы у нее был предлог бросить меня, и она повторяет это вранье раз за разом до тех пор, пока сама не начинает верить в собственные выдумки.

— Я понимаю.

— Но если мне придется приложить ее пару раз, чтобы заставить сесть и заткнуться, то я это сделаю. Ничего серьезного, конечно, ничего такого, от чего она не оправится через день-другой. Так вот, дам я ей пару-другую шлепков или нет? Я этого не хочу, но если придется, то сделаю. Вы можете сказать ей, чтобы она вышла к нам, мисс Карлсен? Если вы этого не сделаете, то мне придется самому ее разыскивать.

Ответил Март:

— Ее здесь нет. Знаю, что вы мне не верите, но ее точно здесь нет. Скажи ему, Кит.

Кит отрицательно качнула головой.

— Он мне не поверит.

— Вам я поверю, мисс Карлсен. Скажите мне.

Март посадил шлем скафандра на место и принялся его привинчивать.

— Винди, то есть для вас — мистер Уайлдспринг, сказал мне вчера, что вы разыскиваете Робин и что вы придете к нам вдвоем этим утром. Я разбудила Робин и сообщила ей об этом. Я сказала, что мы не должны позволять вам силой принуждать ее к чему-либо, чего она делать не хочет. Она начала уговаривать меня вместе отправиться в гробницу, которую Винди называет Номер Девятнадцать. Робин утверждала, что сможет там отсидеться, пока вы не уберетесь. Я ей ответила, что она с ума сошла и этого нельзя делать. Мы еше какое-то время спорили на эту тему, а потом отправились спать. Когда я проснулась, ее в хоппере не было.

— Вот дерьмо! — Редд ударил кулаком в ладонь. — Дура ненормальная! Неисправимая идиотка!

Март добавил:

— Скафандра ее тоже нет. Так что она действительно могла отправиться в Девятнадцатый. Если так, то она, возможно, уже мертва. Перед тем как что-то предпринять, вам, видимо, захочется как следует обыскать этот хоппер. Я знаком с мемориалами. А вы и Кит — нет. Дайте мне слово, что не причините вреда Кит, и я попытаюсь отыскать Робин.

Кит сказала:

— Можете все осмотреть. Я уже это сделала. Только не устраивайте здесь бедлам!

— К черту все это! — Редд распахнул дверцу шкафичка. — Я иду вместе с Мартом.

— Вы хотите сказать, что верите мне? — Кит выглядела слегка озадаченной, да и голос ее звучал так же.

— Если она прячется в хоппере, значит, она в безопасности, — Редд принялся заползать в скафандр. — И если так, то рано или поздно я ее настигну. Но если она сейчас действительно в каком-нибудь паршивом могильнике, то ей угрожает опасность. Она никогда не отличалась здравомыслием…

Март закрыл за собой дверцу шлюза и продолжения не слышал.

Если бы Номер Девятнадцать находился где-нибудь за Юпитером, то требовалось бы так рассчитывать прыжок, чтобы после него хоппер оказался на нужной или достаточно к ней близкой орбите, и так далее, и тому подобное. Однако Номер Девятнадцать находился близко, угрожающе близко для любого, кто, подобно Марту, питал относительно него такие сильные и глубокие подозрения.

Выйдя из своего хоппера, Март первым делом освободил его от связки с попрыгунчиком Кит. Зато зацепил конец страховочного линя за борт своей машины, после чего отправился в свободный полет. На расстоянии сотни футов от хоппера Март без особой нужды, просто из привычки подстраховываться, в очередной раз осмотрел пояс с инструментами. Там имелись разводной ключ, длинный черный фонарь и многоцелевые инструменты, которые выручали его из беды, да что там — от смертельной опасности, не раз, а… Март попытался подсчитать, сколько. Три раза? Да нет, пять! Это как минимум.

— Еще разик, — прошептал Март. — Еще только один разик! Пожалуйста! После этого я уберусь восвояси, и ноги моей здесь больше не будет. Богом клянусь!

Бог ведь повсюду, так ему говорили. А раз так, то Он находится прямо сейчас и на поясе с инструментами тоже. Так что Март молился своему поясу с инструментами. Мысль эта заставила его улыбнуться.

А еще Бог был в Номере Девятнадцать. Возможно, бог темный и мстительный.

В Номер Девятнадцать вели многочисленные входы. Март помнил расположение шести из них, а сколько их всего, он никогда не считал. Оранжевый страховочный линь покажет Джиму Редду, каким входом он воспользовался. И следует надеяться, что ни для чего другого линь не пригодится.

Он покажет Редду вход, разумеется, если тот действительно пойдет за ним.

Робин, по крайней мере, не оставила после себя таких подсказок. Ни из одного входа не болтался указующий спасательный линь. Она, скорее всего, просто-напросто не удосужилась захватить его с собой. Каждый вход был ничем не хуже и не лучше остальных, а Робин, вопреки всему, что говорила Кит, могла для своей вылазки выбрать любой другой мемориал. И если уж на то пошло, то она вообще легко могла в эту самую минуту прятаться где-то в хоппере Кит.

Оставив позади свой хоппер, Март оказался наедине с Богом в чуждой всему человеческому космической пустоте. Над ним — нужно было лишь слегка задрать голову, чтобы увидеть — проплывала, вращаясь, огромная полусферическая скала, которая вполне могла оказаться преисподней.

Вход, который выбрал Март, принадлежал к какому-то незнакомому архитектурному стилю: широкий округлый портал, гладкие черные стены которого могли быть сделаны как из металла, так и из полированного камня. Включив цифровую камеру, Март на малой ракетной тяге движков скафандра осторожно влетел внутрь.

— Добро пожаловать в рай. — Казалось, что этот теплый и дружеский женский голос не имел какого-то конкретного источника, а возникал сразу повсюду.

— Спасибо, — проговорил Март в микрофон. — Всегда мечтал в нем побывать.

— Вот вы и здесь, — голос хихикнул. — Ну, почти здесь. Вам еще надо пройти шлюз. Спорим, вы никогда не думали, что в раю могут быть воздушные шлюзы.

— Или ангелы, чтобы меня поприветствовать. — Март отыскивал взглядом шлюз и источник женского голоса.

— А здесь есть и то, и другое. Я стражник. Так здесь называют таких, как я. Меня зовут Пенни.

— Скорее, вас должны звать Анджела!

— Не-а. Ангел Пенни. А Анджела — блондинка. Мы, ангелы, дежурим посменно. Сейчас моя очередь, поэтому вы мой. Как вас зовут?

Март назвался, и голос произнес:

— Что ж, вы уже совсем близко, Март Уайлдспринг.

Он включил фонарь на шлеме. Шлюз находился в нескольких шагах глубже и выше, и он был больше любого шлюза, который Марту доводилось видеть.

— Точно — у нас ведь тут есть гравитация. Вы заметили?

— Я заметил, что опустился на пол и стою на нем.

— Верно. И вы можете пройти к шлюзу, если будете ступать осторожно и сильно не подпрыгивать. Частично наша гравитация — это именно сила притяжения, как на Земле. Эта скала по-настоящему большая. Крупнее спутников Марса и гораздо плотнее. В породе много железа, поэтому она такая тяжелая. Есть и еще более весомые компоненты. Входите, я вам все тут покажу.

Март даже не шевельнулся.

— Вы могли бы и так мне все рассказать.

— Нет, не могу. Это против правил. У нас тут много всего, что вы должны увидеть своими глазами. Другая часть нашей гравитации порождается вращением астероида. Это еще не настоящее притяжение, но действует похожим образом. Когда вы были снаружи, то должны были видеть, как быстро вращается астероид.

Март, к этому времени уже уверенный, что она его видит, только кивнул.

— Это он его вращает. Так что, хотя сила тяжести здесь и не такая, как на Земле, но достаточная, чтобы сохранять наши кости крепкими. Вы ведь знаете, что случается с людьми, которые слишком много времени проводят в хопперах.

— Конечно.

— Это называется остеопороз. Ваши кости теряют кальций, становятся хрупкими и легко ломаются. Но здесь такого не происходит. Не войти ли вам внутрь? Это рай, но вам не обязательно оставаться здесь навсегда.

— Хорошо, если это так.

— Но все остаются. Все хотят остаться. Я тоже захотела. И вы захотите.

Март прочистил горло.

— Прежде чем войти, я хочу задать один вопрос. Только один. Ответите на него, и я войду. Несколько часов назад сюда не заходила девушка, называющая себя Робин?

— О-о, — в голосе молодой женщины звучало подлинное огорчение. — Хотела бы я вам сказать, но не могу. К нам ведут семь врат. У каждых врат дежурит стражник — мы сменяем друг друга. Когда появляется кто-то вроде вас, стражник сопровождает его внутрь, а у врат становится его сменщик. Я стою на этих вратах уже три сна, так что через них — а это Врата Номер Четыре — она не проходила. Но она могла пройти через любые из оставшихся. И тогда мне о ней ничего не известно.

— А можно как-нибудь узнать?

— Разумеется, — голос молодой дамы был серьезен. — Нужно просто зайти внутрь и поискать. Вы ведь знаете, как она выглядит, не так ли?

— Да. Могу ли я описать вам ее?

— Это бесполезно. Я не могу отлучаться от врат, пока через них кто-нибудь не пройдет, да и, в любом случае, выглядеть она уже будет по-другому. Лучше. Все выглядят лучше, попадая сюда.

— Вы хотите сказать, что я могу ее не узнать при встрече?

Март поймал себя на том, что шагает в сторону шлюза. Он удивился этому с самого первого шага, но продолжал идти.

— Нет-нет, я не то хочу сказать. Не совсем то. Просто может пройти какое-то время, прежде чем вы поймете, что это она. Все здесь выглядят лучше. Временами гораздо лучше. Мы остаемся похожими на самих себя, но старше, если мы слишком молоды, или моложе, если мы близимся к старости. Привлекательнее — в любом случае. Ну, вы понимаете.

— Нет, — сказал Март. — Не понимаю.

— Вы поймете. Заходите, и вы все увидите сами.

— Так, значит, вы можете оставить свои врата. — Март остановился у самого шлюза.

— Нет, не могу. Да и зачем? Здесь тоже приятно. Это вы тоже увидите. Кроме того, мои друзья сюда приходят поболтать, они приносят мне перекусить, и все такое. Никто здесь не против того, чтобы быть стражником. Здесь вообще никто не против чего бы то ни было.

— Это хорошо.

— За одним исключением. Я вам расскажу об этом позже, когда вы все увидите. Я сама никогда этого не делала, но думаю, это должно быть ужасно.

— Я могу уйти отсюда, когда захочу?

— А вы не захотите. Давайте поднимайтесь, и я захлопну большую дверь за вами.

— Но все же — я могу отсюда уйти?

— Конечно, можете. Но люди, которые нас покидали, не хотели уходить. Именно это я имела в виду, когда говорила, что и здесь тоже есть кое-что плохое. Отсюда мучительно уходить. Я расскажу вам об этом позже.

Март поднялся по ступенькам, и стальная заслонка размером с хорошие ворота мгновенно перекрыла выход за его спиной. Этот шлюз оказался размером с небольшую комнату. Здесь были кресла, картины на стенах и даже камин с разведенным огнем. Март подошел поближе к камину, чтобы получше разглядеть, и вдруг заметил, что заслонка, опускаясь, перерубила его страховочный линь.

— Эй! — воскликнул он. — Пенни? Вы все еще здесь?

Ответа не последовало.

Камин был настоящий, огонь тоже. А вот поленья лишь имитировали дрова. Какой-нибудь горючий газ с кислородной подпиткой, решил Март.

Он услышал, как воздушная система скафандра переключилась на внешний воздух, и подумал, что надо бы вернуться на использование кислородного запаса в скафандре. Но не сделал этого. Настолько приятен для дыхания был этот новый воздух с его чистым свежим ароматом зеленых лугов, простирающихся вдоль морского побережья. Быстро пройдясь по всему помещению и прислушиваясь к ощущениям, Март установил, что голова его не кружится и сознание не помрачилось.

— Это, — произнес он в микрофон, — точно самый странный из всех мемориалов, да к тому же еще и самый большой. Может быть, Пенни и не является живой особой, но ее голос кажется чертовски настоящим.

Стена комнаты отошла назад. Вместо нее теперь был арочный проход в другое помещение.

— Добро пожаловать, — сказала ему девушка, стоящая в каком-то метре за аркой. Она изобразила реверанс, приподняв подол прозрачной алой юбки. — Добро пожаловать в рай, мистер Март Уайлдспринг. Оставайтесь здесь подольше, а покидая нас, возращайтесь побыстрее.

— Благодарю, — Март ступил за пределы шлюза и вдруг обнаружил, что на его лице играет улыбка. — Я могу снять шлем?

— Да, конечно! Вы разве не уверены, что здесь есть воздух? Но ведь если бы его не было, я бы умерла.

— В том случае, если вы реальны. А это так?

— Еще бы! — девица хихикнула. — Хотите прикоснуться?

— Дайте руку.

— Но вы немногое почувствуете сквозь перчатку. Я знаю. У меня был такой же скафандр, но только белый и поменьше. Я все время хотела снять перчатки.

— Вашу руку, если можно!

— Не обязательно руку. Можете и другие места пощупать. Я не против.

Окончательно выйдя из шлюза, Март взял девушку… все же за руку.

— Да, вы не голограмма…

— Ну конечно же, нет! Я реальный, живой человек. Не совсем такой, как вы — мы ведь разного пола. Но все же человек. А как вы находите меня выше пояса?

— Прекрасно, — одобрительно кивнул Март. — Скульптор славно поработал.

— Меня не ваяли! Я родилась и выросла. Я настоящая. Может, поцелуй вас убедит? Хотите поцеловаться?

— Попозже. А сейчас я бы хотел посмотреть рай.

— Славно. Снимайте свой космокостюм. Я помещу его в один из этих шкафчиков.

— Я останусь в скафандре, и шлем свой тоже с собой прихвачу.

— Тогда всем сразу будет видно, что вы новичок, Март. Это вызовет замешательство.

— Но я могу его оставить, если захочу?

— Думаю, да. — В голосе девушки звучало сомнение. — Я никогда этим не занималась. То есть не стояла на страже у ворот. Это мой первый раз, и мне ничего не говорили по поводу скафандров. Поэтому, я думаю, вы можете его оставить. А если этого делать нельзя, то нас кто-нибудь поправит. Но тогда уже у меня будут неприятности.

— Я объясню, что это моя вина.

— Спасибо.

Девушка провела его мимо ряда вмонтированных в стену шкафчиков и длинных, низких скамеек, установленных предположительно для того, чтобы новоприбывшие могли, сидя на них, снимать свою космическую обувь.

Отсюда они попали в большую комнату, залитую, как казалось, солнечным светом. В кубе объемного экрана стереовида хорошо знакомое лицо вещало о политических проблемах. Лицо выглядело слишком гордым, чтобы замечать не до конца сложенную мозаичную головоломку на полу прямо перед собой. И дюжину тарелок с остатками пищи, а еще разбросанных по креслам кукол и плюшевых мишек.

Кресла, кстати говоря, выглядели очень удобными. Арка в противоположной стене комнаты вела в сад, казавшийся самым обычным земным садом, залитым лучами солнца.

Март поспешил в ту сторону и остановился на пороге, пораженный зрелищем.

— Разве он не прекрасен?

Март медленно кивнул.

— А я? В этом свете вы можете лучше меня разглядеть.

Обернувшись, Март оглядел свою спутницу.

— Да. Вы действительно очень красивы, — это был не комплимент, а чистая правда.

Она рассмеялась и обеими руками взбила свои роскошные, с медным отливом волосы.

— Не возражаете, если я прыгну вверх?

— Лучше не надо. Иногда люди выкидывают какие-то странные номера. И иногда разбивают себе головы.

— Я все же рискну.

Собрав все силы, Март прыгнул вверх, поднявшись на высоту футов двадцать или больше. Сад простирался во все стороны, насколько хватало глаз. Невысокие, покрытые зеленью холмы, между которых блестели под лучами солнца небольшие озерца. Деревья с могучими кронами, отдельно стоящие изящные строения, павильоны, беседки, фонтаны. Март размашистым движением цифровика обвел панораму, надеясь, что в памяти весь этот прелестный пейзаж будет запечатлен целиком и полностью. Мастерски манипулируя ракетными движками скафандра, он опустился на то же место, с которого воспарил.

— У вас здорово получается, — сказала проводница.

— Не так чтобы очень, — ухмыльнулся Март. — На мне слишком много тяжелого снаряжения, и я уже не так молод… Впрочем, в каком-то смысле это даже преимущество. Я знал, что опускаться буду не быстрее, чем поднимался.

— Желаете перекусить? Или просто пройтись?

— Лучше пройтись. Я бы хотел поговорить с кем-нибудь.

— В этом оранжевом костюме? — девица хихикнула. — Вы поговорите, это точно.

Они успели пройти более тысячи ярдов, прежде чем их окружила толпа аборигенов. Март неоднократно оказывался во время всяких приемов и вечеринок в окружении толпы актеров — ощущение было схожим. Не все мужчины в толпе оказались высоки ростом, но по большей части они выглядели весьма презентабельно; те из них, что не блистали правильностью черт, все равно выглядели «на отлично», в лицах читалось благородство породы, предполагающее наличие уравновешенного душевного склада и живого, острого ума.

Женщины были обворожительны. Или прелестны. Или прекрасны. Все до единой.

Март, взывая к тишине, поднял руки.

— Я разыскиваю потерявшегося человека. Ее зовут Робин Редд, и у меня есть предположение, что она явилась сюда потому, что убегала от мужчины по имени Джим, считая, что тот хочет ее убить. Я не Джим. Я друг… — он опустил руки.

— Кто же вы тогда? — Это произнес мужчина с гривой серебряных волос, выглядевший, как будто он некогда был судьей или играл судью на видео.

— Одно время я был ее мужем, сэр.

— Если она здесь, она в безопасности, сынок. В полной безопасности.

Толпа выразила согласие множеством голосов.

— Зачем ты хочешь вернуть ее в мир тревог?

Март глубоко вдохнул — воздух был так свеж и чист, что казался прилетевшим сюда с горных вершин.

— Я заберу ее назад только в том случае, если она сама этого захочет, сэр. Если она пожелает остаться, что ж, прекрасно. Но я должен знать, точно ли она здесь, поскольку если это не так, то, возможно, ей требуется помощь. Вы не скажете, здесь ли она?

Мужчина отрицательно тряхнул серебряной гривой.

— Не знаю, но попытаюсь это установить. Как тебя зовут, сынок?

— Март Уайлдспринг.

Молодая попутчица Марта пожаловалась:

— Марти еще не решил остаться. Как мне его уговорить, Барни?

— Одними словами не обойдешься! — выкрикнул кто-то из толпы.

Послышался смех.

Серебряноволосый тоже издал горловой смешок.

— Ну, когда он увидит еще и других вроде тебя…

Молодая женщина, протестуя, быстро подняла ладонь.

— Хватит! Пожалуйста! А то он подумает, что я доступная девушка. А я не такая, мистер Уайлдспринг. Может, вас ввела в заблуждение моя одежда? Так здесь все одеваются легко.

Мускулистый мужчина с дружелюбной ухмылкой ткнул пальцем в Марта.

— Все, кроме тебя, конечно.

Это вызвало новый приступ смеха.

— Люди! — Март повысил голос. — Я разыскиваю Робин Редд. Я не желаю причинить ей вред.

Март обвел толпу объективом цифровика, вглядываясь в каждое лицо через рамку видоискателя.

— Если кто-нибудь из вас видел ее, то передайте, пожалуйста, что Март ее разыскивает. Она может здесь оставаться, если хочет, или же я заберу ее с собой, коли она предпочтет уйти.

Последняя фраза вызвала самый сильный пароксизм веселья.

Простенький, деревенского вида мост пересекал маленькое озерцо, одно из многих. Молодая попутчица Марта остановилась на его середине и показала рукой на их отражения в воде.

— Посмотрите сюда, мистер Уайлдспринг. Видите, как прекрасно вы выглядите?

В воде Март разглядел мрачноватой красоты мужчину с копной каштановых волос и прекрасно обрисованными чертами лица. Это льстящее отражение было одето в то, что выглядело как ярко-оранжевый военный космический скафандр. Отражение юной особы в точности соответствовало виду его попутчицы. Март поднял руку, отражение повторило его движение.

— Разве мы не привлекательная пара?

— Да, — ответил он твердо, — это точно. Такие мы и есть.

— Если бы вам пришлось снять все эти ваши одежды, вы бы просто отбросили их прочь?

— Нет. Нет, Пенни, я совершенно точно не сделаю этого. Если бы мне пришлось снять космокостюм, то я хотел бы поместить его в безопасное место, где без труда сумею его отыскать. Хорошо бы быстро надеть свой скафандр, если в том возникнет необходимость.

— Ладно, — Пенни выглядела задумчивой. — Возможно, он захочет отослать вас прочь. Он иногда так делает. Но, думаю, те, кого он высылает, позже могут вернуться.

— Он повелитель этих мест? Как его имя?

— Я не знаю, но тут в парке установлена его большая статуя. Мы, возможно, наткнемся на нее, если пойдем в том направлении. Все говорят просто «он». И всем понятно, о ком идет речь.

— Я бы хотел увидеть эту статую и заснять ее. — Март показал ей свой цифровик. — Но прежде нужно пройти на берег и сделать оттуда несколько снимков, и чтобы ты позировала мне на мосту. Должны получиться отличные кадры. Это можно сделать?

— Звучит заманчиво, — улыбнулась Пенни. — Только скажи, какие позы мне принять.

— Обязательно. Надеюсь, ты не боишься, что я сбегу, чтобы обследовать ваш рай в одиночку?

Она вздернула подбородок, что прибавило ей еще больше очарования.

— А вы хотите это сделать?

— Нет.

— Это хорошо. Чужаков должен кто-то сопровождать. Проводник. У нас так принято. Но вам нет нужды пускаться на всякие хитрости. Как только вы захотите нас покинуть, вы тут же можете это сделать. А я вернусь к воротам и буду вас ждать.

— Хорошо, я запомню это. Но разве он не послал кого-то другого, чтобы сменить тебя у ворот?

— Думаю, да. Наверное. В какой позе ты хочешь меня снимать?

— Ну, давай, скажем, сидя на перилах.

— Чтобы лучше были видны ноги? Ты прав. У меня очень красивые ноги. Вот так хорошо?

Это было не просто хорошо, это было восхитительно — вид ее стройных ножек над водой. Одну она вытянула вдоль перил, ступней другой зацепилась за опору, а ее юбка-паутинка довольно высоко задралась на бедрах. Март, пятясь, спустился с моста, миновал спящего в траве мужчину и все это время снимал ее, останавливая камеру лишь на короткие промежутки, чтобы точно запомнить цифры, быстро сменяющие друг друга в окошке счетчика кадров. С берега он взял еще несколько ракурсов.

Закончив съемку, Март вернулся на мостик к своей прелестной проводнице.

— Это было восхитительно. Но у меня есть пара вопросов. Нет, даже три вопроса!

Ее улыбка способна была размягчать камни.

— Если я не смогу ответить, мы найдем того, кто сможет.

— Вопрос первый. Мостик деревянный, и если бы мы были на Земле, то все перила были бы изрезаны надписями. Всякие пронзенные стрелами сердечки, имена и сакральные формулы типа «Джон + Йоко = Любовь». А на этих перилах ничего подобного. Почему так?

— На Земле мы так делаем, чтобы люди нас помнили, — раздумчиво ответила юная Пенни. — И чтобы мы сами помнили. Это вроде заклятия. Мы вырезаем надпись и думаем: теперь, может быть, никогда не случится так, что он меня бросит или я его брошу. Но годы спустя, уже почти забыв его, я могу случайно увидеть эту надпись. И я подумаю: да, может, он не был таким уж красавцем или в чем-то талантливым, но у него было самое лучшее сердце. И если бы все сложилось немного по-другому…

Март быстро проговорил:

— Я не хотел затрагивать ваши чувства.

— Ничего страшного. Я просто думала. Теперь все не так. Здесь по-иному. Вот о чем я думаю. Мы знаем, что будем всегда помнить это место и людей, которых мы здесь любим. Помнить про все это всегда и вечно. Зато трудно вспомнить, как все было до того, как мы сюда попали. Похоже, у меня там, на Земле была своя квартирка. Всего две комнатки и ванная: крупная мебель туда не могла влезть. В углу была встроенная горка для посуды, которую я никак не могла открыть. Горку сделали много лет назад, она была покрашена белым, и краска намертво прихватила дверцу.

— Я понимаю, — Март положил руку ей на плечо.

— Я была совершенно точно уверена, что в горке ничего нет, но мне просто было любопытно. И вот теперь я здесь, и меня не покидает чувство, что все это происходило давным-давно и с кем-то другим. С кем-то, кого я когда-то видела на экране. Мне остается только жалеть, что та, другая, не взломала горку и не посмотрела, что внутри…

Юная спутница соскользнула с перил и улыбнулась.

— Не самый хороший ответ, но не думаю, что смогла бы сказать лучше. Так у вас три вопроса?

— Да, — вздохнул Март. — Вот следующий. На берегу — никакого мусора, и в воде отбросы не плавают. А между тем я не видел здесь ни одной урны для мусора. Как же так?

— Это потому, что тут все наше. Все это место принадлежит нам. Он нам дал его. Мы принадлежим ему, а все вокруг принадлежит нам. Мы здесь живем. На Земле все принадлежит государству. По крайней мере, в Америке. Они говорят тебе, что вокруг все твое, что ты всему хозяин, а потом ты узнаешь, что они за твоей спиной проделывают всякие мерзкие делишки. А тут все по-настоящему наше. Мы можем рубить здесь деревья и срывать цветы, но не хотим этого делать. Конечно, если бы здесь было больше людей, то все могло бы быть по-другому.

— Ты говорила, что некоторых он высылает отсюда.

Юная леди кивнула с печальным видом.

— Возможно, когда-нибудь он и меня отошлет. Я надеюсь, этого не случится.

— Они возвращаются на Землю?

Пенни снова кивнула.

— И что они там делают?

— Я не знаю, и это уже четвертый вопрос. Ну ладно, я знаю. Они там делаю то, что он просит их делать, а когда они выполняют его просьбу, они могут вернуться назад.

— Эти два вопроса не входили в мой третий вопрос, это были уточнения к первым двум, — сказал Март. — А третий — вот: когда я делал тот обзорный прыжок, то увидел несколько домов, а с моста видны еще два и шатер. В этих жилищах есть видаки? Хоть какие-нибудь? У тебя-то, в твоей комнате у врат точно есть, я видел.

— Я не уверена, но думаю, кто хочет иметь стереовид, у того он есть. Некоторые не хотят. А вы что, хотите что-то посмотреть?

— Да. Я работаю на UDN, и… черт, это немного сложно объяснить. Но действительно, есть кое-что, что я хотел бы увидеть. И может даже показать тебе. Однако спешки нет. Давай пойдем, посмотрим на его статую.

Статуя была велика и выглядела импозантно, но в своем воображении Март рисовал себе нечто более грандиозное. Скульптор изобразил пожилого, лысого, полноватого, коленопреклоненного мужчину. Его громадные бронзовые руки простирались к фигурам, шествующим по узкой и, по всей видимости, никуда не ведущей тропе, проложенной сквозь цветочные заросли. Ладони статуи служили укрытием для спящего под ними мужчины.

— Похож на моего отца, — пробормотал Март.

— Ну, вылитый мой дедушка, — сказала его юная спутница. — А я никогда здесь не была. Я здесь новенькая, и меня сюда еще не водили. Если бы я знала, как он прекрасен, я бы раньше сюда пришла.

Март сделал несколько шагов назад по тропе.

— Я хочу снять панораму садов и постепенно подвести зрителя к тебе, когда ты смотришь на статую. Будь добра, смотри на нее и считай до десяти в нормальном темпе, затем повернись ко мне и улыбнись.

Пенни охотно выполнила его просьбу. Когда ей показалось, что Март закончил съемку, она указала на подножие статуи.

— Я тут нашла табличку с пояснительной надписью. Здесь вся информация о скульптуре. Ее высота двенадцать футов, а если бы Основатель поднялся с колен, то его рост составил бы двадцать три фута. Толщина бронзы восемь дюймов. Тут сказано, что большинство статуй вроде этой делаются пустотелыми, и слой металла у них гораздо тоньше. Эта же почти монолитная, потому что ее основание закреплено на твердой скальной породе астероида. Мы ведь на астероиде? Вот что тут говорится.

— Понятно. А его имя указано?

— Сейчас посмотрю. «Статуя отлита из меди, олова и золота в пропорции пятьдесят — сорок — десять; все три металла были добыты во время сооружения в недрах астероида обширной пещеры для того совершенного мира, в котором вы сейчас находитесь. Скульптура создана по фотографиям и цифровым видеоматериалам, заснятым в последние годы жизни Основателя. При ваянии скульптуры использовался древний, ныне практически забытый способ воскового вытеснения, хотя для этого пришлось использовать в больших количествах привезенный в Земли воск. Его тело умерло, но его разум продолжает жить и является вашим богом». Имени нет. Имени скульптора тоже.

— А было бы интересно разузнать, — проговорил Март. — Я это попытаюсь сделать. А сколько людей здесь обитает?

Юная особа пожала плечами.

— Понятия не имею.

— Хотя бы примерно.

Пенни поколебалась.

— Ну, скажем, пятьсот человек. Что-то вроде этого…

— По моим оценкам, меньше. Может, вполовину. Но даже если ты права, то вполне реально расспросить каждого из проживающих.

— Про эту девушку — Робин Редд?

— Нет. Я знаю, где она находится, Пенни. А вот узнать имя Основателя, полагаю, будет потруднее.

— Я так не думаю и не верю, что вы знаете, где находится эта девушка. Вы не можете этого знать.

— Но я знаю. — Голос Марта звучал устало и полностью отражал его состояние. — Ты…

Тут, к удивлению обоих, заговорила статуя. Голос был низкий, густой и гулкий, звучал доброжелательно:

— Я рад — о, как я рад! — провозгласить, что к нынешнему моему пробуждению к общине присоединились еще четверо. С тех пор, как 20 декабря явились целых пять человек, это наивысшее достижение, оно превышает количество новоприбывших третьего февраля — там было трое. Наши новые возлюбленные — это Робин Редд, Катарина «Кит» Карлсен, Март Уайлдспринг и Джеймс Фрэнки Редд. Добро пожаловать!

Март лишь молча пялился на бронзовое изваяние.

— Мои дорогие дети, — продолжала статуя, — нынешнее пробуждение подходит к своему счастливому завершению. Пришло время упокоения. Засыпайте со мной в своих скромных жилищах, упокойтесь с теми, кто вам по душе. Усните, и я обещаю вам, что все ваши сновидения будут сладкими. И хотя кошмары роятся во мраке, если вы будет спать, они вас не потревожат.

— Кошмары?

Молодая женщина сказала:

— Я ничего о них не знаю. Наверное, я всегда спала, когда они появлялись.

— Хорошо, спящим они не могут повредить, а что насчет бодрствующих? — Марту показалось, что освещение слегка пригасло; показания вмонтированного в корпус цифровика индикатора освещенности подтвердили это впечатление.

— Они не угрожают людям, спящим в домах, так он сказал, — юная проводница Марта выглядела испуганной. — Вот что я думаю: нам нужно попасть в какое-то укрытие. Внутрь любого жилища.

— Ты знаешь такое поблизости?

— Нет! Но идем. Здесь живут добрые и приветливые люди. Кто-нибудь пустит нас к себе.

Свет утратил еще толику яркости.

— Вы можете бежать трусцой, мистер Уайлдспринг? Я-то могу и думаю, нам надо бежать как можно быстрее, пока мы не найдем дом, куда нас пустят, чтобы мы могли там уснуть!

Март покачал головой.

— В этом снаряжении — нет. Нет, я не смогу бежать и даже пытаться не буду.

— Тогда снимите его, — страх молодой проводницы, казалось, можно было пощупать.

— Этого я тоже делать не стану, — Март ухватил Пенни за руку. — Я сейчас отпущу тебя — и можешь бежать, если пожелаешь, но сначала я должен кое-что тебе сказать. Если ты решишь, что хочешь покинуть это место, просто разыщи меня. Я тебя отсюда вытащу. Ты понимаешь?

Молодая женщина кивнула и попыталась улыбнуться. Улыбка получилась настолько жалкой, что лучше бы она этого не делала.

— Отлично, — Март отпустил ее. — А теперь беги и отыщи себе укрытие.

Космокостюм казался тяжелым даже при слабой гравитации Номера Девятнадцать. Наручные часы показали, что с момента входа прошло только шесть с половиной часов. Но это знание нисколько не облегчало боли в плечах, на которые давила тяжесть скафандра. Март устал и запарился.

«Мы видели статую Основателя, — сказал он в микрофон, — и узнали, что этот астероид содержит медь, олово и золото. Наличие этих металлов — особенно последнего — без всякого сомнения, помогло финансированию строительства данного мемориала. И, пройдя по просторам этого рая несколько миль, я узнал, по крайней мере, еще две интересные вещи».

Незадолго до этого Март снял перчатки скафандра и запихнул их за пояс с инструментами. Голой ладонью было удобнее вытирать пот со лба.

«Во-первых, это единственный из всех известных мне мемориалов, который действительно вербует посетителей, чтобы служить его идеалам, сформулированным, по всей видимости, Основателем мемориала. Как вы слышали, некоторые из обитателей астероида возвращаются на Землю. Мы можем только гадать, с какой целью.

Во-вторых, и это, по крайней мере, кажется возможным, одно из достижений Основателя является святым Граалем физиков. Я имею в виду создание искусственной гравитации. Вы можете припомнить: моя проводница говорила, что местная гравитация является комбинацией сил притяжения, порождаемых массой и вращением. По моим оценкам, здешняя сила тяжести равняется четверти земной. Сильно сомневаюсь, что кора столь малого астероида, пусть даже и содержащая большое количество тяжелых металлов, может породить такую гравитацию. И вращается этот астероид далеко не так быстро, чтобы создать подобное притяжение. Для этого скорость его вращения должна быть такой, что меня просто выбросило бы в космос в момент приземления».

Вдали за цветочной полосой и зеленым лугом виднелись два белых коттеджа, стоящих на приличном расстоянии друг от друга. К тому времени, когда Март достиг первого из них, освещенность уменьшилась вдвое.

На стук в дверь в проеме возник красавец мужчина, явно не в духе и настроенный подозрительно. На все просьбы и доводы Марта он отвечал однообразно: «Мы чужаков в свой дом не пускаем».

Наступил полный мрак, когда Март добрался до второго коттеджа. Это была ночь без звезд, и не наблюдалось ни малейших попыток их сымитировать. Дневное небо было вполне приемлемым подобием земного небосклона: голубой купол, который пересекал яркий одиночный источник света, и на его фоне проплывали клочковатые облака. Возможно, это действительно был туман от водяного пара. Однако ночью становилось понятно, что ты на самом деле находишься в пещере. Воздух к этому времени стал прохладным, и температура продолжала падать.

Март? Март? — голос, зазвучавший в его ушах, был старый и заунывно-печальный.

— Да, это я, — ответил он. — Кто вы?

Ты оставил меня умирать, Март. Ты бросил меня в этой больнице, чтобы отправиться на какое-то совещание. А я умерла, Март. Я умерла в одиночестве, всеми покинутая.

— Мама? — свободной рукой Март нащупывал фонарь на поясе с инструментами.

Послышался детский голос:

А меня ты не знаешь. Ты никогда меня не знал, Март. Ты никогда меня не знал, потому что я никогда не рождался. Я — Март Уайлдспринг-младший. Я твой сын, который так и не родился.

— Э-э, э… — пальцы Марта нащупали выключатель. — Я сейчас включу эту штуку, сынок. Может, тебе лучше прикрыть глаза. Этот свет ярче, чем от фонаря в шлеме.

Март включил фонарь. Вокруг никого не было. Несколько минут он обшаривал лучом окрестный мрак, высматривая тот, второй, увиденный издали белый коттедж, до которого, как ему показалось, он уже добрался. Никакого коттеджа рядом не оказалось, зато пошел дождь.

Вздохнув, Март вернул фонарь на пояс, надел шлем и включил фонарь на шлеме.

Я сидела рядом с тобой Март. Рядом с тобой в кабинете для самостоятельной работы и за тобой в кабинете истории. Ты как-то дал мне списать, Март, и я подумала, что я тебе нравлюсь. Ты мне нравился, и я пыталась показать тебе это. Ты присутствовал во всех моих мечтах, Март. Все остальное менялось, но ты всегда там был.

Март ничего не ответил и продолжал устало брести вперед. При свете укрепленного на шлеме фонаря он не видел ни одной живой души вокруг себя.

Помнишь, я коснулась твоей руки? Л ты ее отдернул. Я любила тебя, а ты отдернул руку!

— Ты напугала меня, — ответил Март бестелесному голосу. — Я был одним из самых крупных мальчиков в классе, а ты была еще больше. И у тебя были такие злые глаза.

Старческий голос произнес:

Ты оставил меня одну, Март. Ты оставил меня умирать в одиночестве.

— Никто даже подумать не мог, что ты умрешь. — Свет от фонаря на шлеме по-прежнему не выхватывал из мрака ни одного человека. — У меня было совещание, на котором я обязан был присутствовать: там составлялся график на следующий год. А врачи мне говорили, что через неделю ты будешь дома.

Послышался собачий лай. Лай был мягкий и дружелюбный. И хотя пес больше не подавал голоса, Март слышал его тяжелое дыхание.

— Извини, — сказал он собаке, — я не догадывался, насколько ты был болен.

Он все-таки отыскал второй коттедж и к этому времени был настроен попасть внутрь любой ценой. Поэтому в дверь стучал решительно.

— Я новичок здесь, — сказал Март молодому человеку приятной наружности, вышедшему на крыльцо. И запнулся, принюхиваясь.

— Мы тоже. — Молодой человек не делал ни малейшей попытки прикрыть свою наготу. — Так что можешь валить отсюда.

Скафандр работал на забор внешнего воздуха, и Март явственно ощущал запах табака.

— Я бродил среди кошмаров, и они мне не понравились. Мне нужно место, где бы я мог выспаться. А еще я хотел бы перекусить, если у вас есть еда.

Мускулистый молодой человек попытался закрыть дверь, но Март успел просунуть через порог космоботинок.

— Я не стану вам мешать или беспокоить вас, и я буду вам очень благодарен.

— Проваливай к черту!

Из-за спины мускулистого молодого человека донесся родной голос Кит:

— Впусти его, Джим!

Молодой человек огрызнулся:

— Заткнись, сучка!

Надавив плечом, Март заставил дверь распахнуться, а Джима отшатнуться назад. Через долю секунды Март кулаком левой врезал Джиму под ложечку. А вслед за этим (возможно, это было уже излишне) правая рука Марта нанесла удар противнику по шее.

Джим рухнул на пол. Март отцепил фонарь от пояса, а Кит воскликнула:

— Винди! Слава богу!

На ней был столь памятный ему розовый лифчик.

До этого он никогда не пытался поцеловать даму через стекло шлема. Оба рассмеялись, Март отвинтил шлем, после чего они смогли наконец поцеловаться должным образом. Март подхватил Кит на руки и закружил ее, как ребенка.

— Остановись, Март, — воскликнула Кит, задыхаясь. — Я слишком толстая. Надорвешься, дурачок!

— Ты не толстая, да и гравитация здесь невелика.

— Мне надо сбросить десять фунтов, и ты это знаешь. А лучше бы двадцать.

— Ты выглядишь превосходно. — Почему-то трудно было глядеть ей в лицо.

— Здесь все выглядят превосходно. Ты, кстати, тоже.

— А как ты тогда поняла, что это я? Я не знал, что ты здесь находишься, пока не услышал твой голос.

— А я поначалу тебя и не узнала. — Кит ухмыльнулась. — Я не могла тебя видеть — Джим заслонял. А голос я не узнала, потому что твой вокодер здесь звучит гораздо лучше. Я вступилась за тебя, так как надеялась, что ты, кто бы ты ни был, защитишь меня от Джима. Он сорвал с меня одежду и уже метил мне в глаз, когда я стала сопротивляться.

Джим к этому времени нащупал фонарь Марта и силился подняться. Март вырвал фонарь у него из рук и им же пару раз ударил парня по голове.

— Выставь его из дома, — предложила Кит.

Март покачал головой.

— Не сейчас. Мне надо тебе кое-что показать. Если все так, как я думаю, я хочу, чтобы он тоже это увидел. Черт, да ему это просто необходимо увидеть. Вруби, пожалуйста, вон тот стереовид. Звук можешь не включать.

Кит выполнила просьбу, и тотчас в объеме пространства, куда проецировалось голографическое изображение, затанцевали люди, обнаженные, как и Джим.

— Честно говоря, я тебя не узнала, пока не увидела оранжевый скафандр, — призналась Кит. — Освещение здесь не слишком хорошее.

— Я это заметил и, думаю, могу все объяснить. А еще я заметил, что у Основателя есть нечто такое, что заставляет все здесь находящееся выглядеть по-другому…

— Лучше, — уточнила Кит.

— Ну ты-то выглядишь как обычно. Продолжаешь оставаться самой красивой женщиной в мире.

Март обвел комнату цифровиком, снимая каждый уголок. Закончив, он отыскал пульт управления стереовидом и переключил каналы.

— А видак выглядит совсем как на Земле, — заметила Кит. — Этого я тоже не понимаю. А ты?

— Если ты спрашиваешь, как это делает система, которая тут всем заправляет, то нет, тоже не понимаю. Но если ты имеешь в виду, почему она это делает, то ответ очевиден. Каждый раз, когда люди смотрят видак, это им напоминает, как все было в том мире, откуда они пришли. Два стимула. Положительный и отрицательный. Это место — пряник, а то, что они видят по стерео — кнут. То, к чему они вернутся, если попытаются уйти отсюда. Потому-то они и не желают уходить. Погоди минуту. Здесь где-нибудь найдется обычное ручное зеркальце?

— Возможно. Я могу поискать.

— Поищи, будь добра.

Редд застонал, пошевелился, замер, потом, минуты через две, осторожно ощупал шишки на голове.

— Оставайся на полу, — пригрозил Март, — если не хочешь схлопотать еще раз.

Март раскрыл скафандр и извлек из него бумажник.

Кит вернулась с зеркальцем.

— Ты знаешь, это по-настоящему приятное место. Комнаты не очень большие, но такие милые… Девушка, которая нас сопровождала, объяснила, что пара, занимавшая раньше этот домик, отправилась на Землю. Основатель их туда послал… Они наверняка вернутся, но до этого мы можем здесь жить. Это было до того, как Джим на меня набросился…

Март кивнул.

— Эта девушка сказала, что она возвратится к вратам и там будет спать, но вернется к нам утром. Я думала, что смогу справиться с Джимом — большая ошибка с моей стороны, — а так все устраивалось наилучшим образом. У нас была бы база на то время, пока бы я искала тебя, а Джим — Робин. Поэтому я отпустила девушку с легким сердцем и сказала, что все в порядке.

— Вы ведь видели мой страховочный линь?

— Ну да. И таким образом узнали, через какие ворота ты прошел, Винди. Вот только шнур был перерезан, и меня это сильно встревожило.

— Его перерубило дверью шлюза, — рассеянно пояснил Март. — Когда ты смотришься в зеркало, ты видишь себя обновленной… улучшенной?

— Да, и надо сказать, я в зеркальце прекрасно выгляжу!

— Тогда посмотри на это, — Март протянул ей бумажник, куда вложена была фотография Кит. — А здесь ты какая?

Кит смогла ответить только после долгой паузы.

— Обычная… Выходит, все, что мы здесь видим, нереально? Я, собственно, все время это подозревала.

— Но так хотелось обманываться…

Кит кивнула.

— Да и, кроме того, философы веками спорили, что мы подразумеваем под «реальностью». Когда я гляжу на тебя, то знаю, что физическое тело, которое я вижу, это композиция из молекул, которые, в свою очередь, состоят из безличных атомов. Это то, чем твое тело является в действительности, но я-то вижу личность. И что же более реально?

— Наверное, и то, и другое — реальность, — глубокомысленно заявила Кит.

— Я тоже так думаю, да только не все с этим согласятся. Знавал я одного мужика, жена которого наставляла ему рога, да еще и похвалялась этим. А он говорил себе, что этого в действительности нет, потому что это не имеет значения. Реальностью же была его любовь к ней и ее — предполагаемая — любовь к нему.

— Кажется, я тоже знаю этого человека.

— Ничто не имело значения, кроме этой любви, поэтому только любовь была настоящей. И он говорил себе, что это правда, именно потому, что так думал. Он сам себя убеждал.

С еле слышимым стоном Редд сел. Хотя оставался он все таким же красавчиком, но все же выглядел больным. Посидев несколько секунд неподвижно, он с омерзением сплюнул на изощренно вытканный, прекрасный персидский ковер.

Март выключил цифровик и выщелкнул диск.

— Хочу прокрутить эту запись. Посмотрим, что здесь.

Первое, что они увидели, был голубой экран, испещренный инструкциями и предостережениями, набранными желтым цветом. Март врубил быструю перемотку вперед, остановил ее, когда в кадре появилась Кит, и пустил воспроизведение со звуком.

Нет, Сара. Нам бы хотелось услышать о том, как вы готовили. Ваши кулинарные таланты сделали вас знаменитой на весь Сауттон.

Реальная Кит сказала:

— То, о чем я тебе говорила, Винди. Надо убрать эти ляжки.

Март снова пустил перемотку вперед.

— Если бы ты только знала, что я чувствую каждый раз, когда их вижу! Джим смотрит?

Джим глядел, все еще сидя на полу. Вид у него был — краше в гроб кладут.

— Так, давай посмотрим, где тут у нас Сью.

В рабочем пространстве появилось изображение самодовольно улыбающейся Робин. Вскоре голос Марта произнес:

Да. Вы действительно очень красивы.

Она в ответ рассмеялась.

Голос Марта продолжал:

Не возражаете, если я прыгну вверх?

Кит спросила:

— Это так она выглядела для тебя?

Март отрицательно покачал головой и убрал звук.

— Она была очень хорошенькая и гляделась лет на девятнадцать или двадцать. Ты заметила куклы за ее спиной?

— И беспорядок. Там еще был плюшевый медвежонок.

— Она хотела внушить мне, что она еще молодая девушка, не старше двадцати, просто здесь выглядящая старше. Она поначалу и пыталась разговаривать как подросток, но потом забыла и перестала притворяться. Я это отметил. Сью каким-то образом узнала о моем прибытии на астероид и поспешила к вратам, где уговорила настоящую девочку-дежурную отправиться попить кофе или еще что-нибудь в этом роде, а она, мол, ее подменит на это время. Похоже, здесь есть место, откуда можно наблюдать за новоприбывающими, и Сью быстро его отыскала, потому как боялась, что за ней может заявиться Джим. Таким вот образом меня на вратах встретила ослепительная рыжеволосая девица, назвавшаяся Пенни. Глянь на экран.

В рабочем объеме голографического экрана они увидели огромную пещеру, заполненную грязью и водой. Кое-где пробивались чахлые травинки болезненно-желтоватого цвета: для полноценного роста света ярких ламп на своде пещеры было явно недостаточно.

— Когда я подпрыгнул вверх, чтобы заснять простиравшийся передо мной пейзаж, я видел отнюдь не это, — сухо прокомментировал Март. — Не своими глазами, не когда глядел через визор. Но вот все, что видел мой цифровик.

— Ты хочешь сказать?…

— Я хочу сказать, что именно здесь мы и находимся на самом деле. Прямо сейчас.

Редд пробурчал:

— Вы меня в это втянули.

— Если ты говоришь обо мне, — ответил Март, — я соглашусь. Да, я тебя втянул в это дерьмо. Но если ты имеешь в виду Кит, так мы с тобой продолжим наш недавний весьма оживленный диалог.

— С аргументами в виде фонаря?

— Попытайся — и узнаешь.

— Это то, чего я хочу, — заявила Кит. — Я хочу видеть. Ты все снимал, когда попал сюда. Я знаю, что снимал. И я хочу увидеть Джима и саму себя, и хочу знать, как это место выглядит на самом деле.

Так они и сделали.

Все трое отправились в путь на следующее утро. Позавтракав тем, что на самом деле оказалось лепешкой из зерна грубого помола.

— Хочу предложить вам сделку, — сказал Редд. — Как вы думаете, сможете меня одолеть в беге? Любой из вас?

Кит покачала головой, но Март принял вызов:

— Я, пожалуй, попробую. Хочешь убедиться?

— Думаешь, сможешь это сделать в скафандре?

— Это обуза, но ведь ты курильщик, так что шанс есть.

— Да, пожалуй. Вот что я предлагаю: я уйду прямо сейчас. И отыщу Робин. Когда я ее найду — а я найду, — я забираю ее в свой хоппер, и мы возвращаемся в Нью-Йорк раньше, чем вы об этом узнаете. Сечете?

Март кивком выразил понимание.

— План хорош, да только в нем есть один существенный изъян, — Редд сделал паузу, вид при этом имел задумчивый. — Мы не знаем, выпустят ли они нас безо всякого сопротивления, без борьбы. Может, выпустят. А может, и нет.

— Не выпустят, — уверенно сказала Кит.

— Я тоже так думаю, — поддержал ее Март, — но мне бы хотелось услышать твои доводы.

— Элементарно. Мы раскусили это место. Они это поймут, потому что никто из здешних обитателей не хочет его покидать, а мы вот захотели. И если мы выберемся отсюда, то расскажем всему миру, что здесь творится. Поэтому выбраться нам не дадут.

Редд ухмыльнулся. — Мудрая леди. А как насчет тебя, Март? Ты так же думаешь?

— Примерно. А как ты?

— Ну, у меня нет такой уверенности, как у мисс Карлсен.

— Но допускаешь такую возможность. Почему?

— Да просто потому, что в любое дерьмо проще вляпаться, чем потом из него выбраться, вот и все. Вы, может быть, думаете: я то, что в кино называется «супермен»?

— Ну, ты ведь работал звукотехником, — покачал головой Март, — так что вряд ли тебя так можно назвать.

— Верно. Я не такой. Но были десятки случаев, когдя я мог бы по-геройствовать. И был бы сейчас конченым человеком. А может быть, мертвым, или сидел бы в тюряге. — Редд пожал плечами. — Я знаю жизнь и знаю людей, ясно? Людей, которые были когда-то моими соседями. Парней, с которыми ходил в школу. Большинство ни о чем не задумывалось, были и такие, что вообще не понимали, на каком свете живут, пока кто-нибудь не открывал им глаза. Да, в дерьмо, вроде вот этого, вляпаться очень легко.

— Но назад дороги нет, — продолжила Кит.

— Точно. Поэтому я думаю то, что думаю. Они временами посылают людей на Землю, сечете? Она нам говорила про тех, что занимали эту хибару раньше. Зачем их туда послали? Для поправки здоровья? Как же! Я думаю, просто они увидели, что за хрень тут на самом деле творится.

— Согласна, — кивнула Кит.

— Правильно. Я так считаю: у нас больше шансов выбраться, если мы будем держаться вместе, а не порознь. Я помогу вам, если вы поможете Робин и мне.

— Мы поможем, — заверил его Март.

Кит перевела взгляд с Редда на Марта.

— Винди, а что если Робин не захочет лететь с ним?

— Это мы поймем, как только выберемся отсюда, — ответил Март. — А если мы начнем драться друг с другом…

Март пожал плечами.

Редд открыл помятую вакуумную упаковку «Старого Кэмела», заглянул внутрь и закрыл снова.

— Заметано. Кит, если вы даете слово, что сопроводите ее до Нью-Йорка и там отпустите на все четыре стороны, я даю свое слово, что не буду вам в этом мешать. Если, конечно, она не захочет вернуться на Землю вместе со мной и сама вам об этом скажет.

— Договорились, — Кит протянула ему руку.

— А что там насчет состязания в беге? — спросил Редда Март.

— Ничего. Просто мы разделимся. Вдвоем нам легче будет ее отыскать, чем мне в одиночку. Если не нравится такой план, я просто от вас сбегу, и попробуй меня догони.

— Не надо убегать, я не возражаю, — согласился Март. — Напоминаю: Врата Четыре. Мы будем вас там дожидаться, или вы нас, но не долго. Час или два максимум.

Редд кивнул и быстрым шагом двинулся прочь. Они видели, как он остановился там, где тропа ныряла в прелестную рощицу, чтобы раскурить сигарету. Затем он исчез из виду.

Они дошли до того же места, но в рощицу углубляться не стали, а обогнули ее, миновав заодно маленькое, но очень красивое озерцо. Наконец Кит заговорила:

— Ты действительно беспокоишься за Робин и хочешь вытащить ее отсюда?

— В общем, да, — ответил Март, — но не так, чтобы очень. В конце концов, не убьют же они ее. Станут держать под воздействием наркотиков или чего-то еще, и она будет счастлива. Может быть, даже больше, чем когда была с Джимом.

— Ты сказал, будто понял, что перед тобой не девушка-подросток, когда она забылась и перестала имитировать подростковую речь. Но ты знал что-то еще, ведь ты прямо заявил нам, что это на самом деле Робин. Она тебе сама это открыла?

— Нет. Просто один раз она проговорилась, назвав меня Марти. Именно так Сью меня называла…

— Ясно.

— А так эта лже-Пенни именовала меня мистер Уайлдспринг. Вот ты, Кит, хочешь играть драматические роли, и я уверен, у тебя это получится. Но знаешь ли ты, в чем отличие хорошего актера от плохого?

— Дело в харизме. Если она есть, это сразу видно, с первого взгляда.

— Харизма — это уже свойство звезды, но ведь есть множество хороших актеров, которые не являются звездами и никогда ими не станут. Но все равно они хорошие актеры, и если тебе нужен кто-то, чтобы сыграть роль очередного полицейского или остроумной девицы, владелицы гастрономической лавки, они с этим отлично справятся. Разница между плохим актером и хорошим заключается в том, что плохой может выглядеть на уровне в течение пяти минут. Дайте ему нормального режиссера и приличный сценарий, и он с ролью справится. Но хороший актер будет оставаться в образе ровно столько, сколько понадобится.

— К чему ты ведешь, Винди?

Он развел руками и уронил их, изобразив жест отчаяния.

— Я не хочу об этом говорить.

Ее пылкое объятие удивило Марта. Поцелуй длился долго. А когда они наконец разделились, Кит сказала:

— А теперь выкладывай. Для чего в конце концов существуют друзья?

— Просто временами я проклинаю свою профессиональную привычку все подмечать, включая мелочи.

Какое-то время они шли в молчании, затем Кит опустилась на мраморную скамейку.

— Это ты про меня и Джима, да?

Март кивнул.

— Хорошо, давай, облегчи душу.

— Ты сказала, что он сорвал с тебя одежду. Однако она не порвана, и ни одна пуговка не потеряна.

— Но одежда здесь тоже выглядит лучше, чем она есть на самом деле.

Март промолчал.

— Но это так! На большинстве из живущих здесь людей надето самое настоящее тряпье. Ты же видел это, когда мы просматривали диск. Однако для наших глаз это тряпье казалось роскошным одеянием.

Март навел на нее цифровик и, пятясь, включил запись.

— Мы зайдем в первый попавшийся дом и просмотрим, что я сейчас заснял. Если на твоей одежде будут дыры или мы увидим, что пуговицы оторваны… я принесу свои извинения. Но что ты скажешь, если ничего такого мы не увидим?

— Винди!..

— Ладно, проехали. Я все понял.

— Винди, я люблю тебя. Правда! — Из глаз Кит ручьями полились слезы. — Ты взаправду думаешь, что я стала бы раздеваться для Джима, если бы не была до смерти напугана?

— Да. Я бы рад ошибиться, но я так думаю.

— Тебе несладко пришлось с Робин, — Кит отчаянно нашаривала носовой платок. — Я по-онимаю. Я ни-ни-икогда по-настоящему не понимала, как все это скве-е-ерно, до сегодняшнего дня, Ви-и-инди…

— Держи, — отключив цифровик, Март протянул ей свой носовой платок.

Кит промокнула глаза и высморкалась.

— Ничего больше не говори, Винди. Хорошо? Здесь ведь все по-настоящему красиво, даже если это и нереально. Давай просто пойдем и будем любоваться видами, пока есть время.

Они так и сделали: прошли сквозь миниатюрную долину и поднялись по склону к нарядному домику из плитняка. Малая сила тяготения делала прогулку весьма приятной. Март вспомнил, что на Небесах человек может бежать, бежать и бежать и никогда не устанет. Он где-то про это читал, только не помнил, где. Когда они перешагнули через журчащий ручеек, по берегам которого росли белые и голубые полевые цветы, Март начал легонько насвистывать какой-то мотивчик.

Благообразный мужчина лет пятидесяти или около того сажал кусты на лужайке перед домиком. Кит спросила мужчину, приведет ли эта тропа к воротам, а Март добавил:

— Врата Четыре. Мы договорились там встретиться с друзьями.

— Меня зовут Хэп Харпер. — Хэп улыбнулся и вытер руки о штанины своего комбинезона, на котором не было ни одного пятнышка. — Руки пожимать друг другу не станем — у меня они грязные. Так что придется вам поверить на слово, что это я и есть. Когда-то я работал в банке в Сэгино.

Март и Кит назвали свои имена.

— Что ж, эта дорожка не приведет вас к Вратам Четыре, если вы пойдете по ней прямо. Вам надо шагать до следующего перекрестка, затем свернуть налево. Пойдете в том направлении, пока не выйдете к мостику через озеро. Вскоре после этого будет развилка, выберете левую тропу и вскоре окажетесь на месте. Не заглянете на чашечку чаю?

Кит ответила:

— У нас не очень много времени.

Март кивком подтвердил ее слова и добавил:

— Нам надо будет вскорости уйти, но чаю я выпил бы с удовольствием. Если вас это не затруднит.

— Ни в коем случае!

Гостеприимный хозяин провел их в безукоризненно чистый дом, который внутри казался гораздо более просторным, нежели это можно было предположить, оценив его внешние габариты. Они прошли через гостиную и столовую в уютную кухню, где ряды до блеска отполированных медных кастрюль и сковородок отражали связки лука и домашних колбасок, свисающих с потолочных балок.

— Мистер Уайлдспринг, независимый видеопродюсер, — представил хозяин Марта улыбающейся седовласой даме. — Он и мисс Карлсен снимают здесь документал про наши места.

— О, я бы хотела посмотреть это, — оживилась женщина. Она вытерла руки кухонным полотенцем и протянула руку Кит. — Зовите меня Ида, мисс Карлсен. Это случайно не вы вели «Субботнее шоу игрушек»?

Кит улыбнулась.

— Зовите меня Кит, Ида. Да, это была я. Три долгих, как жизнь, сезона я играла в игрушки и разговаривала с игрушками. Пожалуй, я предпочла бы разговаривать с щенками и котятами.

Март сказал:

— Я заметил стереовид в вашей гостиной, Ида. А меня, кстати, можете называть Март. Я знаю, это необычное имя, но я родился в марте, и родители решили, что Март Уайлдспринг будет звучать забавно.

Ида улыбнулась.

— Я тоже могла бы вам кое-что сказать про имя Хэпа. Может, и скажу попозже. Вас интересует, смотрим ли мы «видик»?

Март кивнул.

— Да. Не часто, но время от времени.

— Я не могу показать вам наш документал, как он будет показан в Сети, — объяснил ей Март. — Фильма, по сути, еще нет. Но у меня с собой диск, на котором запечатлены ваши дивные места. С удовольствием покажу вам отдельные фрагменты.

Хэп произнес одобрительно:

— Мне бы тоже хотелось их увидеть.

— Но сначала я должен кое-что вам сказать, — предупредил Март. — Это займет минут пять.

Ида снова улыбнулась.

— Вот и прекрасно. А я за это время заварю чай. Чай должен настояться.

— Вы ведь слышали поговорку о людях, которые видят мир сквозь розовые очки, — начал Март. — Это, конечно же, может быть понято и буквально. Если глядеть через стекла с розовым напылением, то все вокруг выглядит гораздо более приятным и здоровым. Я уж не говорю о тех чудесах, которые творят профессиональные фотографы и операторы, а также о компьютерном волшебстве.

Кит спросила:

— Разумно ли это, Март? Может, лучше не вглядываться во все слишком пристально и оставаться в неведении?

Март пожал плечами.

— Любовь тоже может вызвать такой эффект. А любовь к самому себе в этом смысле вообще вне конкуренции. Я как-то шел по улице, вдруг увидел парня со злобным взглядом и помятым лицом и подумал, что этот тип выглядит, как будто на него свалились все беды мира. А сделав еще два шага, я понял: это мое собственное отражение в витрине магазина. Когда я смотрю в зеркало осознанно, я выгляжу совсем по-другому. Для себя родимого я выгляжу гораздо приятнее.

Ида глубокомысленно изрекла:

— Любовь позволяет нам увидеть все то хорошее, что есть в человеке, все прекрасное и чудесное, мимо чего мы проходим в повседневной суете.

— Совершенно верно, и я могу привести вам интересный пример этого. Я люблю Кит, и думаю, что она прекрасна. Не просто прекрасна, но совершенна, и я повторял ей это снова и снова. Когда я попал сюда, все здесь выглядело очень, очень красивым. Ну, вы и сами это заметили.

Хэп и Ида согласно кивнули.

— Когда я смотрел на Кит, она выглядела прекрасно — но точно так же выглядела наша знакомая по имени Сью и некоторые другие женщины, которых я тут повстречал. Я призадумался над этим. Меня также удивляла одежда Кит, поскольку она совсем не изменилась. Кит выглядит прекрасно во всем, что на ней надето, и она смотрелась прекрасно вот в этом — в некоей детали нижнего белья, в том, что на ней сейчас, во всем. И все эти одежки тоже выглядели прекрасно. Но они не изменились. Они немного помяты, но сомневаюсь, что вы это заметили.

— Я точно ничего не заметил, — заявил Хэп.

— Вот это меня и удивляло. Кит как-то мне говорила, что в любой женской фигуре обязательно найдется какой-то недостаток. Может, и больше, но как минимум один гарантированно имеется. У женщин есть еще и недостатки характера. Например, Кит слишком доверчива. Я люблю ее за это, но это недостаток, и он мне известен.

Ида глядела на Марта, как обычно люди смотрят поверх стекол очков, только вот никаких очков у нее на носу не было.

— Вы хотите сказать, что с мужчинами все не так?

Март покачал головой.

— С мужчинами то же самое. Даже хуже, если на то пошло. Вы этого не заметили, но лицом я страшен, как смертный грех. И характер у меня не подарок. Одним из моих недостатков является то, что я слишком много думаю. Если уж мне забралась под шляпу какая-нибудь идея, я не могу остановиться, пока не обсосу ее со всех сторон. Всю прошлую ночь я размышлял, как выглядит Кит и почему это так, и под конец я все-таки дошел до истины.

— Расскажи нам, Винди, — попросила Кит.

— Да на самом деле все очень просто. Чем бы ни являлся фактор, который заставляет наши мозги воспринимать все в улучшенном виде, он не мог воздействовать на мой мозг в том случае, когда речь шла о Кит. Не мог по той простой причине, что восприятие Кит в моем мозгу уже было изменено любовью.

— Это делает вам честь, — улыбнулась Ида.

— Благодарю. Подобная мысль заставила меня поинтересоваться, а как же Кит будет выглядеть на тех кадрах, которые я уже здесь заснял своим цифровиком. Она там смотрелась восхитительно. Но только она одна.

— Мне это тоже кажется странным, Винди, — сказала Кит. — Почему этот фактор не действует на видео?

Март почесал подбородок.

— Думаю, я это понял. То, что я снял, ужасало. Нет, планы и ракурсы я взял правильно, все цвета передал верно и очень жизненно, а освещение было такое, что лучше не бывает. Я снял много видеофильмов и думаю, что умею это делать не хуже других операторов, но нынешний мой фильм превзошел все прежние работы. Понимаешь, что я имею в виду?

— Да. Фильм был снят превосходно, но то, что было снято, выглядело ужасно, за исключением меня.

— В точку! — Март выщелкнул диск из цифровика. — Это было вступление. Наверное, оно длилось больше пяти минут. Если так, то я приношу извинения. А теперь я продемонстрирую кое-что из снятого материала.

На экране появился голый холм, состоящий из камней и земли, изображение слегка покачивалось, поскольку Март снимал с плеча, а не со штатива. На верхушке холма находилась хибара, жуткая конструкция из ржавых листов жести, некрашеных древесностружечных плит и кривых подпорок из металлической арматуры. Перед ней тощий, как скелет, мужчина в рваном тряпье ковырял землю куском ржавого железа, копая ямки для посадки кустов. Сами подготовленные для посадки кусты были обернуты в рваную мешковину, и совершенно ясно было видно, что они не жильцы — или уже засохли, или сделают это в ближайшем будущем. Голоса Кит и Марта, остающихся за кадром, были обращены к истощенному человеку в лохмотьях. Человек выпрямился с улыбкой, явившей миру гнилые зубы, и вытер грязные руки о не менее грязные бедра. «Меня зовут Хэп Харпер».

— Ты уничтожил их рай, — сказала Кит Марту, когда коттедж на холме скрылся из виду.

— Зато ты убедилась, как они выглядят по-настоящему.

— Это уж точно.

— Как думаешь, долго они протянут, если останутся здесь и будут жить, как сейчас?

— Может быть, год. Чай, который она для нас приготовила…

— Был просто водой из сточной канавы.

— Но она это так не воспринимала.

— Мы тоже, — сухо заметил Март. — Но это было именно так.

— Они умрут? Здесь должно быть множество мертвецов повсюду. Их кто-нибудь подбирает?

— Откуда мне знать? — Март почесал подбородок. — Я несколько раз видел спящих на земле людей.

— Я тоже таких видела, — отозвалась Кит спустя несколько секунд. — Но никогда не пыталась их разбудить.

Девушку у Врат Четыре звали Нита. Она выглядела моложе, чем Пенни, и у Марта зародилось подозрение, что она действительно была все еще очень юной.

— Нам надо выйти наружу, забрать кое-какие вещи. — Кит нашла нужный шкафчик и извлекла из него свой прозрачный космокостюм. — Полагаю, мы вернемся достаточно скоро.

На лице Ниты отразились сомнения и озабоченность.

— Мне ничего не говорили о людях, которые выходят наружу.

Кит широко улыбнулась.

— Это потому, что здесь просто не о чем говорить. Правда-правда. Мы наденем свои скафандры и выйдем через твой шлюз. Вот и все. Можешь помахать нам рукой, если захочешь. Это будет очень мило с твоей стороны.

— Вы этого не увидите, ведь я буду очень занята. Внутри самой шлюзовой камеры нет никаких приспособлений для управления. Так же, как с внешней стороны. Ни рычагов, ни ручек, ничего такого. Вот почему кто-то должен дежурить у ворот.

Кит выглядела озадаченно.

— Это какой-то странный шлюз.

— Чтобы не пропускать нежелательные элементы, — пробормотал Март. Он вернулся к арке, через которую они прошли в помещение при шлюзе, и стоял в проходе, внимательно изучая залитый солнцем пейзаж.

— Я знаю, что по ночам здесь идет дождь. А гром у вас бывает?

Нита покачала головой.

— Не думаю.

Кит насмешливо глянула на Марта.

— Мне показалось, что я услышал раскат грома, вот и все, — пояснил Март.

Он застегнул поношенный оранжевый скафандр.

— Я бы на твоем месте поскорее надел космокостюм. И шлем тоже привинти.

— Тут, где мы находимся, дождей не бывает, — сказала им Нита.

— Это люди, — Кит повернула ухо в сторону арки, чтобы лучше слышать. — Толпа. И они орут.

— Быстро надень скафандр, умоляю.

— Да, конечно.

Кит сдвинула в сторону валяющихся на скамейке кукол, присела и принялась натягивать на ноги свой прозрачный космокостюм.

— Они, похоже, совершенно вне себя.

— Шлем тоже надень, — приказал ей Март. — Мы уходим.

— Мы же обещали Джиму подождать.

— К черту Джима!

На верхушке ближайшего невысокого холма появились две фигуры — одна темная, другая алая, хорошо различимые на фоне ярко-зеленой травы. Они бежали, вернее сказать, перемещались длинными и не слишком эффективными прыжками. Март видел, как темная фигура остановилась и оглянулся назад, чтобы посмотреть на красную. Издали донесся какой-то крик — слов было не разобрать.

Март включил цифровик. Откуда-то издалека доносились удары барабана — очень большого барабана, больше любого другого, который он когда-либо слышал.

Угрюмый, угрожающий смертью барабан, бить в который мог только великан.

— Винди?…

— Бегом в шлюз, — бросил ей Март, не оборачиваясь.

— Там беспорядки, да?

— В шлюз!

Алая фигурка упала, и темная помогла ей подняться. Пальцы Марта нащупали карабинчик, которым крепился фонарь к поясу с инструментами.

Барабан зазвучал громче, когда на вершину холма высыпала толпа.

Темная фигура обернулась к ней лицом. Вспышки выстрелов и пороховые дымки были не видимы отсюда. А звук выстрелов доходил до ушей Марта ослабленным, но все же различимым на фоне барабанного боя: «…шесть, семь, восемь…» Март поймал себя на том, что считает выстрелы, хотя не собирался этого делать.

Одиннадцать, двенадцать… у многих полуавтоматических пистолетов в магазине помещается 15 патронов. У некоторых даже больше.

Кит рядом с ним сказала:

— Это Джим, да? Боже мой! Посмотри, как напугана Робин.

— Иди в шлюз! — прорычал Март.

А затем он побежал, хотя опять же сознательно тоже не намеревался этого делать. Толпа остановилась, убоявшись выстрелов Джима.

Четырнадцать, пятнадцать…

Робин опять упала и копошилась, пытаясь подняться, когда Март подбежал к ней. Схватив женщину за талию, он рванул ее вверх, перебросил через плечо и пустился бежать изо всех сил.

Ее внезапный визг мог бы остановить его, такой он был силы, но встал Март, только когда услышал не менее сильный и исполненный такого же ужаса визг Кит. Он крутанулся на пятке, чтобы посмотреть, что творится сзади… И увидел невозможное.

На вершине холма появился гигант цвета медных горшков Иды. Фигурки в толпе, мужчины и женщины, казались детьми по сравнению с ним, причем маленькими детьми. Толпа пыталась расступиться перед великаном, но люди не успевали отбежать. Восемь или десять погибли под его ступнями.

Март, не разбирая дороги, пустился бегом с Робин на плече и остановился, лишь когда оказался в фальшивой комнате, которая на самом деле была воздушным шлюзом. Откуда-то снаружи донесся голос Кит:

— Эта девушка! Нита! Она убежала!

Робин вырвалась из рук Марта и с криком: «Я все сделаю!» — выскочила наружу. Целых полсекунды, показавшихся вечностью, Март стоял неподвижно, восстанавливая дыхание. Когда он наконец собрался с силами, чтобы что-то предпринять, сверху свалилось, закрывая арку, то, что Март в свое время принял за декоративную стену, а на самом деле было дверцей шлюза. Вот только захлопнулась она как раз в тот момент, когда в арку ворвалась Кит. И Март увидел, как падающая стальная стена сбивает Кит с ног и рассекает пополам.

Космическое пространство казалось Марту теплым, родным и приветливым, когда на ракетной тяге он мчался прочь от Номера Девятнадцать. Солнце, до которого было пятьсот миллионов миль, выглядело ярким огоньком свечи и, казалось, говорило о Земле и доме.

В несколько прыжков он достиг пояса астероидов, вышел на типичную астероидную орбиту и только тогда позволил себе перевести дух. Если его преследовали — а скорее всего, действительно преследовали, — то здесь, в самой гуще пояса, среди всех этих летающих скал, очень трудно будет радаром нащупать его хоппер. Здесь он был в большей безопасности, чем в безмерной пустоте между Поясом и орбитой Марса или между орбитами Марса и Земли.

И только здесь он наконец полностью просмотрел то, что успел записать на диск его цифровик.

Вспомни, о Пресвятая Дева Мария, что доселе не ведомо случая, чтобы кто-либо прибегающий к Твоей защите, взывающий Тебя о помощи или взыскующий Твоего заступничества остался без ответа. Ободренные этим… Вдохновленные этим…

Никаких сомнений, забытые слова постепенно возвращались, рано или поздно он все вспомнит.

Ищите — и обрящете, стучитесь — и вам откроют.

Что-то в этом роде.

Март почесал подбородок. Когда Болван Билл пошлет его материал подальше — а он, скорее всего, так и сделает, — у Марта развяжутся руки. Можно будет предложить запись ПубНету или ВидНету, но только если они заплатят ту цену, которую отказалась дать UDN. Или больше. Исходя из этих соображений, следовало запросить с Болвана Билла не слишком много, скажем, миллиона два или даже меньше.

С другой стороны, с Болвана Билла станется купить материал и сидеть на нем, как собака на сене, если цена будет низкой. Есть некий порог, переступить который Болван Билл не решится из опасения проделать слишком большую дыру в бюджете. Фокус в том, чтобы запросить цену чуть выше этого порога.

Когда он наконец закончил написание е-мейла для Уильяма У. Уильямса, вице-президента по программированию UDN, с кратким описанием всего заснятого, запрошенная за этот материал цена равнялась пяти миллионам. Он мог, вполне мог, получить столько от ПубНета или от кого-то другого. С ними он начнет торговлю с шести миллионов.

Март нажал кнопку «Отослать», пробормотал: «Пресвятая Богородица, помоги мне» — и занялся приготовлением обеда. Люди с Номера Девятнадцать, возможно, уже заполучили хоппер Кит, начиненный огромным количеством поваренных книг и специй. Если еще не заполучили, то сделают это в ближайшем будущем. И что они со всем этим сотворят?

Сколько раз он повторял ей, чтобы она шла в шлюз? Кит не послушалась. Мотивы ее неповиновения были прозрачны, она хотела быть с ним, разделить с ним риск.

— Нечего бабам рисковать наравне с мужиками, — пробормотал Март, захлопывая дверцу микроволновки. — Женщины не для этого созданы.

Но попробуй втемяшь им это!

Когда мать Иисуса с братьями Его пришла в дом, где Он учил народ, и просилась войти внутрь, Он ей отказал. Иисус совершенно точно знал, какая участь Его ждет и какому риску подвергают себя Его апостолы. Он не хотел, чтобы этот риск ложился и на Его мать.

Ответный е-мейл пришел, когда он как раз покончил с едой.

Мистер Уайлдспринг. Пожалуйста, свяжитесь со мной по коммуникатору. Звонок из космоса стоит дорого, поэтому вы можете позвонить за счет получателя: USA 1105 8129-4092-6 Х7798, Ким Грэнби, ассистент по особым поручениям, отдел программирования.

Фирменный белый логотип на голубом фоне подтверждал, что послание исходило от UDN — «Юнайтед Дигитал Нетуорк».

Март записал номер и набрал вызов. За счет получателя, разумеется.

Ким Грэнби выглядела на двадцать пять, хотя Март точно знал: ей как минимум лет на десять больше. Ухоженные черные волосы обрамляли правильный овал лица.

— Слава богу! — воскликнула Ким Грэнби. — Я боялась, что вы не объявитесь до завтра. Я просмотрела ваш материал — фрагментами, пока еще не весь. Это хороший материал. Очень, очень хороший.

Звучало, как прелюдия к отказу. UDN собиралась дать ему от ворот поворот, и это развязывало руки. Теперь он будет выбирать, кому предложить фильм. Но, как бывалый игрок в покер, Март приложил все усилия, чтобы на лице его не отразилась даже малейшая тень улыбки.

— Вы понимаете, что это еще сырой материал. Он, конечно, еще нуждается в обработке и редактуре. Но я об этом уже говорил в своем сообщении.

— Да, говорили, — Ким Грэнби одарила его сдержанной улыбкой. — Я уже сказала, что посмотрела не все — фактически меньше половины. Но я рассказала вице-президенту, о чем этот фильм и о тех фрагментах, которые успела посмотреть. И мы хотим купить у вас этот материал.

Март выругался про себя.

— Но до того как мы заключим сделку, я должна прояснить несколько вопросов. Вы делали этот фильм не один. Некоторые сцены озвучены Кит Карлсен, и она же появляется в нескольких кадрах из тех, что я просмотрела. Однако из вашего сообщения можно понять, что вы единственный правообладатель. Это так?

Март кивнул:

— Могу я объяснить, в чем дело?

— Разумеется.

— Большая часть материала была заснята мною в одиночку.

Но ближе к концу у нас сформировалась команда из четырех человек. Кит, Джим и Робин Редд, ну, и я. Каждый из нас в то или иное время работал на UDN. Вы знакомы с Кит или Робин? Или с Джимом?

— Я встречалась с мисс Карлсен раз или два. — Снова та же скупая улыбка. — Один раз точно. Она сейчас не с вами?

— Она мертва.

Ким открыла рот и, ничего не сказав, закрыла.

— Кит мертва, Джим мертв, а Робин тоже, возможно, мертва. Насчет Робин я не уверен, но Джима вы увидите…

— Увижу, как он умирает?

— Да. Сам-то я этого не видел, я даже в видоискатель не смотрел, но цифровик был включен и все запечатлел. На диске эта сцена есть. И на той копии, что я вам отослал. Его расплющило. Или лучше сказать, раздавило. И Кит тоже мертва.

Последовала долгая пауза. Наконец Ким Грэнби произнесла:

— Мне она нравилась.

— Мне тоже.

— Вы сказали, что среди отснятого материала есть сцена смерти Джима? Я не ослышалась? Вы это сказали?

Март ограничился кивком.

— А миссис Карлсен?

— И эта сцена там есть. Кит разрезало пополам.

Еще одна пауза.

— Вы шутите?

— Если бы…

— И это тоже есть?… Я… мне нужно переговорить с мистером Ин-глисом. Я вам тотчас перезвоню!

— Минутку! — Март поднял руку. — Что там с мистером Инглисом? Я полагал, что имею дело с Биллом Уильямсом. А мистер Инглис, это кто — Фил Инглис?

— Правильно. Мистер Уильямс оставил работу в Сети, чтобы посвятить себя иным занятиям. — На прекрасном лице Ким Грэнби не отражалось ровным счетом никаких эмоций. — Теперь мистер Инглис является вице-президентом и главой отдела программирования.

— Я знаком с ним.

— Я это знаю, мистер Уайлдспринг. Он называет вас своим старым другом. Но все равно я должна с ним переговорить.

— Хорошо. Вы мне перезвоните?

Внезапно выражение прекрасного лица смягчилось.

— Вы знаете, что ПубНет работает над проектом, в чем-то схожим с вашими «Гробницами…», мистер… можно мне звать вас просто Март?

Марту захотелось почесать подбородок, но он этого не сделал.

— Конечно, мисс Грэнби. — Март использовал секундную паузу, чтобы собраться с мыслями, хотя этого времени было явно недостаточно по его понятиям. — Мне это нравится.

— Тогда и вы называйте меня Ким, пожалуйста. Да, я тебе перезвоню. Можешь твердо на это рассчитывать, Март. И это будет скоро. А пока что — до свидания.

А Кит умерла. И осознание случившегося снова начало непереносимо давить на него. Март отвернулся от пустого экрана. Временами у него возникало ощущение, что он уже как-то смирился с потерей. Но это было не так. Его руки тряслись. Он со злостью засунул их в карманы, точно зная, что эта дрожь не прекратится, что бы он ни делал.

Кит умерла, и Джим умер, и Сью, возможно, тоже мертва. Земле, всему человечеству угрожало нечто, выпущенное на волю мертвецом, и это была очень серьезная опасность и серьезная проблема, но все это заслонял один-единственный непреодолимый факт — Кит умерла. Ее больше нет.

Если бы в хоппере имелось виски, то он сейчас же начал бы пить и к моменту, когда поступит звонок из UDN, был бы в стельку пьян. Слава богу, ни капли спиртного на борту не было.

Кит умерла, и он никогда больше ее не увидит.

Сейчас ее душа пребывает где-то в каких-то подвластных Богу пространствах. Когда-нибудь их души там встретятся. Они обнимутся, засмеются, будут вспоминать прошлое и касаться друг друга руками.

Когда-нибудь…

Вспомни, о Пресвятая Дева Мария…

— Для начала, — заявила Ким Грэнби, снова перейдя на официальный тон, — я должна сообщить вам, что ПубНет работает над проектом, похожим на ваш. Я, кажется, уже это говорила? Но мистер Инглис настоял, чтобы я вам это еще раз повторила. Он хочет, чтобы не было никаких недомолвок и вы это тоже знали.

Март кивнул.

— Пожалуйста, передайте ему: я ценю его откровенность.

— Но то, что делают они, по сенсационности даже рядом не стоит с вашим материалом, — продолжила Ким Грэнби. — А вот это уже я говорю по своей инициативе, а не по поручению мистера Инглиса. Хотя, мне кажется, что он одобрил бы мои слова.

— С твоей стороны это очень мило.

Она улыбнулась.

— Постараюсь быть еще более милой. И скажу тебе, что мистер Инглис и я просмотрели все, что ты нам послал. Мы смотрели вместе, если уж выражаться точно. И мы делали заметки по ходу просмотра. Оба — он и я.

— Я понимаю.

— И я вернулась к тебе с предложением. — Ким сделала паузу, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, и надо сказать, это у нее получалось как-то особенно привлекательно. — Когда во время прошлого звонка я сообразила, что ты нам послал, то решила: я должна немедленно обсудить это с мистером Инглисом. Я могла бы уже тогда предложить тебе сделку, но вдруг бы ты отказал? Когда я это объяснила мистеру Инглису, он заверил, что я поступила совершенно правильно. Теперь это уже другое предложение. Если тебе понадобится время, чтобы его обдумать, мы подождем.

— Возможно, понадобится, — согласился Март. — Но сначала я должен услышать предложение.

— Конечно. Да, действительно. Совершенно точно. — Ее внезапная улыбка была способна растопить и не такое очерствевшее сердце, как у Марта. — Ты джентльмен. Я тут пообщалась с другими нашими дамами в… ну, мы ходим пить кофе вместе. Ну, ты понимаешь.

Март пока еще ничего не понимал, но на всякий случай покивал. Он ждал, что последует дальше.

— Все характеризовали тебя как парня крутого, резкого и грубого. Но затем Дебби Ноулис сказала, что три мушкетера приняли бы тебя в свою компанию с распростертыми объятиями, и все остальные с ней согласились. Поэтому я хочу сказать — это лично мое, никак не связанное с Сетью, да, так вот, не зависимо от того, примешь ты наше предложение или нет, я бы хотела, чтобы мы стали друзьями. Ничего, что я это сказала?

— Ничего, — ответил Март, — все нормально.

— Я живу здесь, в Нью-Йорке, а ты?…

— Я тоже.

— Это хорошо. Это очень хорошо. А теперь официальная часть. Это я передаю слова мистера Инглиса. Мы заплатим…

Март поднял руку.

— Ты была откровенна со мной, Ким, и я это ценю. Я тоже хочу быть честным с тобой до конца. Я солгал тебе в нашем предыдущем разговоре. Это получилось случайно, но тем не менее… Могу я все разъяснить до самой последней буковки?

Амплитуду кивка Ким Грэнби нужно было бы измерять в миллиметрах, но это был именно кивок, то есть знак согласия.

— Я сказал тогда, что Кит мне нравилась. На самом деле я любил ее. Я очень сильно любил Кит. Рано или поздно ты от кого-нибудь об этом услышишь, поэтому я и хочу сказать сам. Я любил ее, а она погибла у меня на глазах, и я ничего не мог сделать. Я не хочу, чтобы ты потом думала, что я от тебя что-то скрыл.

— Я никогда ничего такого не буду думать, Март! Никогда! — Она снова набрала в легкие побольше воздуха. — Я слышала, что ты терпеть не можешь вида плачущей женщины, это тебя злит, выводит из себя.

— Ну, в общем, да.

— Тогда давай быстро покончим с делами, потому что я могу расплакаться. У нас для тебя два предложения. Первое — простое и безо всяких условий. Восемь с половиной миллионов. Второе зависит от твоего желания и дальше сотрудничать с UDN. Мы предлагаем тебе место старшего продюсера с окладом в полмиллиона. Плюс бонусы, премиальные… Ну, сам знаешь. Если соглашаешься на второе предложение, то цена первого повышается до десяти миллионов. Тебе нужно время для обдумывания?

Март помотал головой.

— Передай Филу, что я принимаю второе предложение.

Март считал, что понимает Кит. Ему казалось, что и Джима он тоже понимает. Джим любил Сью… нет, Джим любил Робин. Джим в каких-то отношениях был сволочью, но он любил Робин. Все мужики в каких-то отношениях сволочи, так почему надо делать исключение для Джима? Джим понимал Робин лучше, чем он, Март, когда-либо ее понимал.

Лучше, чем он вообще мог ее понимать.

Март вспомнил маленькую темную фигурку на холме и хлопки отдаленных выстрелов. Джим стрелял, удерживая позицию до самой своей смерти, надеясь, что выигрывает время, чтобы Робин могла убежать.

Но вот что сама-то Робин? Что с этой женщиной, которую он так долго и отчаянно пытался забыть? Март почесал подбородок. Этого оказалось недостаточно, и он почесал с новой силой, более яростно.

Хотела ли Робин умереть вместе с Джимом?

Или желала пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти его — Марта — жизнь?

Или она просто хотела остаться в Номере Девятнадцать? Она ведь, в конце концов, не видела сделанных цифровиком записей. Март подошел к окошку хоппера и смотрел на маленькую голубую искорку, которая была его домом, таким далеким, но так легко достижимым, благословенным и проклятым, где вмещались и добро, и зло. Неужто Робин действительно хотела пожертвовать собой? Ради него?

Имелся только один способ узнать это — вернуться и отыскать ее, предполагая, конечно, что она все еще жива.

А разыскав, спросить.