– 7-

Фонарный столб у остановки давал немного света. Мимо, громыхая и позвякивая, пронёсся одинокий трамвай. Я допил остатки прозрачной жидкости на дне бутылки и кинул её в урну. Бутылка треснула по надписи "Водка". Апрельская ночь была холодна и ясна. Маслянисто-желтый рожок месяца прятался за паутиной ветвей. Я услышал за спиной звук шагов и обернулся. И столкнулся лицом к лицу с Таней. Её взгляд был жестким, а голос – сухим.

– Что ты сделал? – спросила она меня и влепила мне пощёчину. – Зачем ты поцеловал её? – и она ударила меня снова. – Это правда, что у неё должен был быть от тебя ребёнок? Не молчи, сволочь, отвечай!

Я вспомнил те несколько мгновений, когда наши с Анной губы вновь сомкнулись в поцелуе. Я вспомнил тот взмах её руки, когда она попыталась схватиться за меня. А как умоляли её глаза! О, Боже, я не вынесу. Зачем мне теперь жить? Я повалился на колени перед Таней.

– Прости меня милая,- я обнял ее ноги руками.

– Встань, ужаснулась она и потащила меня наверх за плечи,- ты пьян!-она брезгливо оттолкнула меня и пошла вверх по улице. Я некоторое время стоял на месте, а затем кинулся за ней вдогонку.

– Я все объясню, – закричал я.

– Уйди, – ответила она, – я не желаю тебя слушать.

– Прости, прости меня и выслушай,- взмолился я.

– Уйди от меня, – закричала она в ответ. Из её глаз потекли слезы. – Ты подонок, мразь я ненавижу тебя.

– Стой, наконец! – заорал я, уже разозлившись.

Она утёрла слезы кулаком, закрыла уши руками и отвернулась от меня. Я подлетел к ней, грубо схватил ее за запястья и стал выплёвывать слова ей прямо в лицо.

– Я не виноват. Это всё она,- со злостью заговорил я, чеканя каждое слово.

– А-а-тпусти меня,- сорвалась она на крик и вытолкнула меня прямо на дорогу…

…Под колёса огромного "КамАЗа". Я оступился, сел на пыльный асфальт, больно ударившись копчиком, и в этот же момент шеститонная машина разметала ошмётки моего черепа по дороге. Фонтаном брызжущая кровь залила мостовую.

Загрузка...