Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих

«Что, жена моя любезная,

Что ты очень призадумалась.

Продадим мы что-нибудь с тобой,

И накормим малых детушек.

Третий день и я брожу,

Умоляю человечество,

Умоляю я о помощи;

Но где ныне человечество?

Но где ныне сострадание?»

Несчастливец тут, заплакавши,

Руки поднял к небу светлому.

«Воля Божья! не тужи, супруг, —

Отвечала жена милая.

— Вот кольцо есть обручальное,

От всего, что нам осталося.

Продадим его, и детушки

Будут сыты, будут веселы;

А кредитор в доме каменном

Нужд не знает, подождет на нас.

Ста три тысяч в обороте есть,

А на нас не боле ста рублей».

Лишь промолвила — старик седой

К беднякам идет с угрозою.

«Сроку три дня — а не более:

Сто рублей мне ныне надобны».

Слезы градом покатилися

Из очей супругов, в бедности.

Три дни скоро миновалися,

И седой старик опять пришел;

Несчастливца он ведет с собой,

Угрожает он темницею.

«Ах! последнее имущество

Я в залог теперь отдам тебе.

Книга вот, где Слово Божие,

Радость твари всей, написано.

Не хотел я расставаться с ней;

День и ночь читал я сам его;

Поучал ему детей своих

В серебре она оправлена».

«Мне не книга дорога твоя;

Серебро на ней мне дорого».

Так был ответ, и переплет рукой

Он дрожащей вырывает вон.

Книгу отдал несчастливцу он,

С серебром стопой сам медленной

Подвигался к дому каменну.

Вдруг качается старик седой,

Точит пену клубом изо рту.

Впали очи — руки скорчились,

И язык его, промолвивший,

Что не чтит он Слова Вечного,

Серебро лишь ценит дорого,

Вышел вон, и старца лютого

Потащили в дом не каменный;

Потащили, ах! в сыру землю.

От могилы не откупишься.

А что будет за могилою,

То гласит нам Слово Божие:

Тамо червь неусыпаемый,

Тамо огнь неугасаемый

Всем, кто не был милосердым здесь!