Встреча, которой не было

Глава 3

Утром Настя приготовила завтрак, но мужчины от него отказались, сказав, что поедят в другом месте. Оба были тщательно выбриты и чрезвычайно вежливы. Актер даже извинился за вчерашнее. Анастасия ответила, что все было в рамках приличий, так что извиняться вроде не за что. После чего продюсер без всяких эмоций на лице сделал комплимент:

– Вы ангел. Прямо свет в окошке!

А утро выдалось тусклое.

Светлана спустилась часа через два после ухода киношников. Она была задумчива и тиха. Сама приготовила себе кофе, выдавила в чашку сок из половины лимона, сделала глоток и поморщилась, потом попыталась курить, но после первой же затяжки сломала сигарету о край пепельницы. Посмотрела за окошко, где мутное марево закрыло небо, и вздохнула:

– Я вчера чуть было не совершила величайшую глупость в своей жизни.

– Все было прилично, – успокоила ее Настя, – по крайней мере, гостям все понравилось.

– Ты так думаешь?

– Они сами мне сказали.

После этого подруга немного повеселела, позвонила в свой ресторан, поинтересовалась вчерашней выручкой, ответ ее порадовал, и Света начала строить планы на день. Но потом ей принялся названивать Эдик и что-то требовать. Настя вышла из столовой, чтобы не мешать чужому разговору. Но и в кухню доносились гневные фразы: «…какие твои вещи? Там, кроме твоих трусов и носков ничего нет, да и те я уже давно выбросила… Между нами все кончено… Только попробуй!.. Ты мне что – угрожаешь?!»

Потом Света вышла на кухню, где сидела подруга.

– Надо было код квартирной сигнализации сменить, – сказала она.

– А ты дала Эдику ключ от квартиры? – удивилась Анастасия.

– Так получилось.

– Вот это действительно величайшая глупость!

– Пусть только попробует залезть и что-то взять! – разозлилась подруга, как видно, не сомневаясь, что именно так и будет. – Я в полиции скажу, что ключ он у меня выкрал, а код сигнализации узнал, когда мы вместе домой приходили. Ты представляешь, этот гад сказал, что приедет сюда и со мной разберется!

– Про свою любовь что-нибудь говорил?

Света задумалась.

– А мы на эту тему с ним вообще никогда не говорили.

К полудню распогодилось, выглянуло солнце, и подруги решили немного прогуляться. Сначала направились к дому Светланы и заглянули внутрь. Там кипела жизнь. На крыльце курили какие-то женщины, с хозяйкой они едва поздоровались, а на Анастасию не обратили никакого внимания. В просторной прихожей оборудовали костюмерную: на длинных, как в магазинах одежды, вешалках висели ватники, тюремные робы, брезентовые плащи, несколько женских ситцевых платьев. Внизу стоял длинный ряд резиновых и кирзовых сапог.

– Хоть домой не возвращайся, все колхозом пропахло, – расстроилась Света и вернулась на крыльцо.

Курившие женщины сообщили, что режиссер с продюсером после завтрака ушли на объект. Воронину так и подмывало узнать, где находится Максим Божко; она немного потопталась на крыльце, но спросить не решилась.

На берегу возле водопада рабочие строили домик. Очевидно, где-то была куплена старая баня, потом ее разобрали на бревна, промаркировали и теперь складывали снова. Бревна были черными, а само строение, уже возведенное под конек, казалось кособоким и вросшим в землю. На крытую досками кровлю рабочие поднимали мешки с высушенным мхом, который тут же раскладывали.

На крупном валуне сидели Баландин и какой-то мужчина в кожаной жилетке. Рядом на траве с голым торсом загорал Максим. Заметив подруг, продюсер поспешил навстречу. Проинформировал, что сегодня закончат строить хибару старателей. А завтра будут ставить еще один домик, и можно будет начинать съемки. Максиму необходимо немного подкоптиться, потому что играть придется уголовника, который работает на свежем воздухе, поэтому он не может выглядеть как офисный клерк. Потом Баландин указал на мужчину в кожаной жилетке и сообщил, что это режиссер Александр Бойцов. Но Светлану режиссер интересовал мало. Она подсела к Божко и тут же через голову сняла платье, под которым оказался белый купальный костюм. У них завязался разговор, но подошел режиссер и достаточно жестко произнес:

– Опять за старое, Макс! Ты бы лучше текст учил.

– Так Света мне помогает!

Божко тут же сунул в руки Ворониной сброшюрованные листки и сказал режиссеру:

– Это должен делать ваш ассистент, но она, видать, занята чем-то более важным.

– Она курит на крыльце, – объяснила Светлана.

Режиссер посмотрел на Анастасию, но ничего не сказал, повернулся к рабочим. И тут же замахал руками:

– На фига дофига нафигачили, расфигачивайте на фиг!

Настя поняла, что они здесь лишние, и попыталась позвать подругу, но та с увлечением «помогала» Максиму.

– …А как можно до станции добраться? – спросил Божко.

– Так туда автобус ходит. Сегодня с утра должен быть. Но дорогу размыло, и когда будет – один бог знает. Тут всего восемьдесят верст, – стараясь быть проникновенной, отвечала Воронина.

– А работа какая-нибудь найдется на это время? Что-нибудь разгрузить, дрова нарубить?

– Работа всегда есть… Насколько я понимаю, у тебя не только денег нет, но и документов…

Анастасия отправилась домой одна, но заняться там было нечем. Аманда новых книг не высылала уже почти три месяца, а когда звонила, признавалась, что очень устала, издательство торопит, а новые идеи никак не приходят. То же самое она говорила во время их предыдущего телефонного общения. Тогда Настя посоветовала написать о девушке-миллионерше, которая не может в своем кругу найти порядочного и честного человека и встречает простого…

– Нет-нет, – закричала тогда писательница, – только не это! Простые – это которые ездят в метро. Они такие же, как мексиканцы и черные. Плохо одеты и плохо пахнут, а что у них на уме – они и сами не знают. Нужен идеальный персонаж.

– Идеальный – значит, богатый?

– Естественно, – не сомневаясь, ответила Аманда. – Бедный, значит, неудачник. А какая девушка мечтает о неудачнике?

Тогда в очередной раз Анастасия поняла, какие они разные. Она и Аманда, с которой она дружит и у которой других подруг нет совсем. И все же писательница считает Настю не такой, как все. Не такой, как все, Настя была и в университете, и сокурсники знали это, заводя романы с девушками, которые были ничем не лучше Анастасии Стриджек, а если честно, то внешне ей даже уступали. Они были не богаче ее и учились на деньги, взятые в кредит, а Настя платила за учебу из тех средств, что они скопили с мамой, и тех, что смогла заработать сама официанткой и переводами. От нее не шарахались, но держались настороженно, хотя и приветливо, словно боялись пробуждения в ней непонятной и неуправляемой силы. Обративший на нее внимание уважаемый студентами профессор ее тоже боялся. Да и обратил на нее внимание лишь после того, как она вступила с ним в спор на лекции о творчестве Гоголя. Рассел уверял, будто Гоголь – создатель русского плутовского романа, а Чичиков – авантюрист, обманывающий погрязших в лени помещиков.

– Русского плутовского романа не было ни до Гоголя, ни после него, – заявила тогда Настя, – потому что русский роман предполагает раскрытие личности, ее становление. Обязательно показывается прошлое героя, описывается его детство. А в классическом плутовском романе герой появляется ниоткуда и исчезает неизвестно куда. К тому же Чичиков – не отрицательный персонаж. Гоголь подчеркивает это, сделав Чичикова бывшим работником таможни. Бедным и одиноким человеком. А когда это в России или еще где-либо таможенники были бедными и не брали взяток, существуя на мизерное жалованье? А ведь Чичиков почти нищий: у него нет поместья, городской квартиры – только бричка и единственный крепостной. И он придумал законный способ разбогатеть. Только богатство ему нужно не для того, чтобы возвыситься над другими. Он хочет жениться, сделать предложение красивой и богобоязненной девушке. А какой родитель выдаст дочь за бедняка!

– Интересная интерпретация, – рассмеялся тогда Рассел, – но сейчас мы о другом. А с вами, Анастаси, мы можем увидеться после лекции в университетском кафе и поговорить.

Он был обаятельным брюнетом с синими глазами, потомком итальянских эмигрантов. И небедным – прадед Рассела поднялся в годы сухого закона, перевозя из Канады бодяжный виски и умея договариваться с таможней и копами. У прадеда было восемь детей, почти три десятка внуков, бессчетное количество правнуков, и все они были небедными, приумножая свои состояния. Рассел – единственный из всей семьи Валентино, кто не стал бизнесменом или банкиром только потому, что в пятнадцать лет, прочитав американское издание «Преступления и наказания», решил выучить русский язык, чтобы читать Достоевского в подлиннике. Все свои разговоры о литературе он обязательно записывал на диктофон.

Даже когда Настя жила в его квартире, он читал лекции специально для нее. А начинал с того, что заявлял:

– Русские поэты девятнадцатого века были склочными мизантропами, а потому их вызывали на дуэли, где они рано или поздно погибали…

– Зато лучшие американские прозаики двадцатого века кончали жизнь самоубийством, потому что видели несоответствие американского общества их собственным идеалам, среди которых в первом ряду были любовь, верность, преданность дружбе и бескорыстие… – парировала Настя.

– Это все русская пропаганда, – злился Рассел и отключал диктофон.

И все же Настя любила его, или ей казалось, что любила, потому что других мужчин у нее не было…

Теперь же она готовила обед: для себя, подруги и, возможно, для киношников, поселившихся в ее доме. И это было глупо, потому что в дом Ворониной теперь доставляли обед из ресторана, и она могла бы и сама столоваться там: вряд ли Света была бы против, но мешала Насте давнишняя привычка – есть то, что приготовила сама.

Обед был почти готов, когда опять позвонила Аманда.

– У нас раннее утро, – доложила она, – я не спала почти всю ночь. Пытаюсь начать новую книгу, но ничего в голову не лезет. Если у тебя есть какой-нибудь сюжет…

– Попытаюсь придумать. Предположим, молодой архитектор побеждает в конкурсе, но авторство остается за проектной конторой, в которой он работает. Парень пытается попросить дополнительно к ставке хотя бы премию, но его увольняют. Долгие попытки найти работу…

– Это не пойдет, – возразила писательница, – опять неудачник.

– Это не конец, – не дала ей договорить Настя, – архитектор устраивается рабочим на стройку. Деньги небольшие, но он любит хотя бы раз в месяц надеть единственный приличный костюм, итальянские туфли и дорогой галстук, чтобы посетить модный ресторан. Приятель, владелец авторемонтной мастерской, подвозит его туда на «Бентли» или на «Мерседесе». Его уже знают как уважаемого клиента. И вот в очередной раз, выходя из шикарного автомобиля, он замечает бедно одетую девушку, которая заглядывает через окошко, чтобы увидеть красивую жизнь. Архитектор предлагает бедняжке поужинать с ним. Персонал вышколенный, официанты вида не подают, замечая явную нищету новой посетительницы, однако некоторые клиенты морщатся. Весь вечер парень рассказывал девушке о своей бессмысленной жизни: ночные клубы, вечеринки на яхтах, полеты в Париж или Милан на неделю моды, кинопродюсеры и молодые актрисы, которые ищут его общества… А он так устал от всего этого. Вечер кончается: счет, разумеется, куда больше обычного. И последнюю сотню бывший архитектор, а теперь строительный рабочий, отдает официанту на чаевые… Ловит для девушки такси, выскребает по карманам мелочь, чтобы оплатить ее проезд, и пешком идет в каморку, которую снимает… Девушка подъезжает к роскошному особняку, где ее встречает обеспокоенная прислуга. Девушка, как оказалось, единственная дочь финансового магната. Днем она выпросила платье у своей горничной, чтобы поглядеть на другой мир. И, ложась в постель, она рассказывает горничной, что встретила сегодня парня, которого смогла бы полюбить, но, увы, он такой же бездельник, как и те, что ее окружают…

– Печально, только дальше что?

– Дальше – все что угодно. Богатая наследница знакомится с молодым президентом строительной фирмы – тем самым негодяем, который выгнал главного героя. Девушка поручает ему перестройку доставшегося ей от бабушки огромного загородного дома. Ее новый знакомый – самовлюбленный бездарный тупица. Он, конечно, обращается к нашему парню…

– Я все поняла, – не дала ей договорить Аманда. – Ну, может быть… Должно получиться. Но только у меня сейчас депрессия, постоянные головные боли, хожу к психоаналитикам, но толку нет… Может, ты напишешь сама, пришлешь мне, а заодно сделаешь перевод на русский? Я отдам тебе пятнадцать процентов от американского издания и половину гонорара за русский вариант. А за перевод получай с русского издателя. Согласна?

Настя растерянно молчала. Отказаться – это значит обидеть подругу, а согласиться – может так получиться, что и дружбе конец.

– Я тебя помню двенадцатилетней девочкой, – неожиданно для себя начала писательница. – Разве когда-нибудь я тебя подводила, разве мы ссорились когда-либо? А сейчас, когда мне нужна помощь…

– Согласна, – произнесла Настя.

– Я и не сомневалась, – как ни в чем не бывало продолжила Аманда, – я вообще не поэтому звоню. Хотела тебе рассказать, что вчера заходила в издательство, где встретила профессора Валентино. Он меня первым узнал, начал спрашивать, что мне известно о тебе, ну, я ему и рассказала… Что ты счастлива, у тебя огромный загородный дом с видом на море, «Мерседес» с водителем, а главное – молодой и успешный бойфренд, который от тебя без ума, окружил тебя заботой, завалил подарками… Он ведь сделал свое гигантское состояние на торговле нефтью…

– Кто? – не поняла Настя.

– Твой бойфренд! Кто же еще! – повысила голос Аманда. – Если вдруг Рассел тебе позвонит, ты знаешь, что ему говорить. Кстати, твоего бой-френда зовут Федор Михайлович. Здорово я придумала? Натурально, правда?

– Зачем только тебе мои вымышленные сюжеты? – вздохнула Анастасия.

Разговор еще продолжался, когда вернулась Воронина. Вернулась не одна, а с Максимом Божко, они прошли в столовую и слушали, как хозяйка разговаривает с кем-то по-английски. Теперь на Божко был светлый летний костюм и черная шелковая рубашка, две верхние пуговицы расстегнуты.

– Это она с Джессикой Стоун разговаривает, – шепнула Света своему спутнику и тут же протянула руку, требуя передать телефон ей:

– Дай-ка и я с ней поговорю.

Говорила она не очень долго, потом отключила мобильник и посмотрела на Настю:

– Она просила прислать твою фотографию.

И тут же сообразила:

– Давай-ка я тебя с Максом сфотографирую, а потом ты меня.

Настя попыталась отказаться, но Божко уже встал рядом и положил ей руку на плечо. А Света несколько раз нажала на кнопку камеры мобильного телефона. И тут же подбежала и обхватила популярного актера за талию. Теперь уже Настя сделала несколько снимков. Подруга рассмотрела их и осталась очень довольна.

– Срочно отправляй Аманде! – приказала она.

Джессика Стоун позвонила через час. Задыхаясь от восторга, она сообщила, что видела снимки и даже в этот момент смотрит, потому что оторваться невозможно.

– Вы такая пара! Такая пара! Я-то просто так сказала твоему Расселу, пошутила, а оказалось, что все это правда! Брэд Питт по сравнению с ним – поваренок из «Макдоналдса». Если скажешь, что твоего олигарха зовут Федор Михайлович, то я наконец-то поверю в существование Бога.

– Федор Михайлович, – подтвердила Настя, – ты угадала, так что можешь вспоминать молитвы.

Вскоре пришел Баландин и сообщил, что только что посланная в аэропорт за Олесей Руденской машина вернулась. Звезда сериалов приехала одна, но сказала, что спонсор прибудет вечером. Комнат олигарху не потребуется, потому что он приобрел дом неподалеку, где для нее, естественно, найдется уголок. Продюсер решил пожить с коллективом, потому что свободная комната в доме Ворониной ввиду отсутствия хозяйки имелась. Баландин поднялся за своим чемоданом, но перед тем, как выйти из дома, постоял, подумал и оставил его на пороге.

– В крайнем случае, потом заберу. Или вернусь сюда – мало ли что может случиться. А с благодетелем нашим надо обязательно встретиться. Он, правда, в киношные дела не влезает, но вдруг и ко мне вопросы будут. А человек он непростой.

– Очень интересный человек, – подтвердил Божко, – если не сказать больше. Я, правда, не знаком с ним так близко. Но даже одного разговора было достаточно, чтобы понять… – Он не договорил, поднялся и посмотрел на Свету: – Не надо меня провожать. На всякий случай не прощаюсь.

Максим ушел, а Воронина осталась сидеть, пораженная.

– Ты видела? – обратилась она к подруге. – Макс с тобой не попрощался, а меня предупредил… Вещи свои не забрал, значит, он знает, что вернется. Просто при тебе не хочет говорить… У тебя принтер есть? Я свои фотографии хочу распечатать.

На самом удачном снимке она прижималась к популярному актеру, а тот, улыбаясь широко и приветливо, поддерживал счастливую блондинку в декольтированном платье почему-то за подмышку.

Света готовилась, приняла душ, потом делала прическу, спешила, но Божко все не появлялся. В нетерпении она вышла на крыльцо, где сидела Анастасия, рассматривая освещенные вечерним солнцем сосны. Через забор они увидели, как за янтарными стволами на развилке остановился белый внедорожник. Насте даже показалось, что он сейчас свернет к ее дому, но машина, постояв минуту, направилась дальше и исчезла за плотным рядом придорожных елочек.

– Куда это он? – спросила Светлана, как будто знала, кто в этой машине. – И вообще там дальше ничего нет. Разве что дом Иволги.

– Скорее всего, тот самый олигарх. Ведь он, как мы слышали, прикупил здесь домик. А ведь никакого другого домика поблизости нет.

Начинало смеркаться, когда появился Баландин. Он пришел лишь за тем, чтобы забрать свой чемодан. Объяснил, что свободная комната в Светином доме все-таки имеется, и даже целых две, а потому, чтобы никого не стеснять, он окончательно решил присоединиться к основной группе. Кстати, Божко сказал, что сделает то же самое.

– Ну что ж, если наше общество вам в тягость, – расстроилась Воронина, – то пожалуйста…

– Не в том дело, – заверил продюсер, – снимать начнем через день, а завтра у нашего благодетеля день рождения. Руденская передала, что он приглашает всех. Подарков просил не приносить…

– Нам-то что, – пожала плечами Света, – нас ведь никто не приглашал.

Баландин ушел. Света загрустила, потом вдруг вспомнила, что у нее есть распечатка сценария, и заявила, что пойдет с ним знакомиться. Оставшись одна, Настя подумала, что тоже не прочь что-нибудь почитать. И вдруг вспомнила, что дала слово Аманде.

Направилась в свою спальную, открыла компьютер и набрала:

Квадратура круга

Глава первая

Мечты бывают разные. Кто-то мечтает о богатстве, кто-то о власти, кто-то о месте в Сенате или в Конгрессе, кто-то о дорогом автомобиле, кто-то об океанской яхте… Но это не мечты – это желания. Мечта бывает только одна: быть счастливым. И как бы ни разнились представления на этот счет у мужчин и женщин, у белых и черных, детей и старцев, единственной истиной остается то, что счастья без любви не бывает…

Анастасия довольно долго продолжала писать, потом поднялась, чтобы включить в комнате свет, и вдруг ей показалось, что по коридору за дверью кто-то прошел. Шаги были тихие, осторожные, словно человек хотел остаться незамеченным и неуслышанным. Настя сделала движение открыть дверь, но не решилась. Потом перевела дух и все же выглянула; за дверью никого не оказалось. Она вернулась к компьютеру. Для того чтобы окончательно войти в тему, нашла в Интернете одну из музыкальных радиостанций Нью-Йорка и начала слушать в наушниках популярные американские песенки. Сидела и работала до рассвета, даже в постель легла, не сняв наушников. И последнее, что она услышала, перед тем как заснуть, был сладкий баритон Фрэнка Синатры.

Strangers in the night…