Встреча с судьбой

Глава 8

Пикник окончился.

Попрощавшись с родителями, Лорелея осталась помочь Сюзан с уборкой.

— Не помню другого такого напряженного дня, — призналась Лорелея сестре. — Я все время нервничала по разным поводам. — Они стояли в бельевой, разбирая и складывая гору полотенец, вынутых из сушки.

— Да-да, вполне тебя понимаю! Когда двое самых интересных мужчин в округе соперничают и стараются заслужить твое расположение, это, конечно, очень трудно выдержать! Знаешь, я чувствую себя такой старой, когда думаю, что со мной этого уже никогда не будет. Да что я говорю! Со мной никогда такого и не было.

Лорелея не могла не засмеяться. Но потом ее лицо снова стало серьезным.

— Знаешь, мне это совсем не льстит. Я чувствую себя словно выжатой. Кто бы мог подумать, что такие цивилизованные люди будут вести себя, как пещерные обитатели, дерущиеся за кость? Конечно, Дэниела я почти не знаю, но Марк, Марк… Я никогда не видела его таким.

Сюзан покачала головой.

— Про Дэниела ничего не скажу, но Марк явно думает, что влюблен в тебя, может быть, из-за того, что ты олицетворяешь для него.

— Не понимаю, Сюзан. Что я олицетворяю?

— Мне кажется, Марк проходит через очередной жизненный кризис. Он устал от той жизни, которую ведет, от всех своих женщин. А ты напоминаешь ему его юность, возможность семейного счастья, стабильности.

— Кризис? Я думаю, мы все переживаем время от времени кризисы, иначе не были бы людьми, — сказала Лорелея мягко.

— Ох, дорогая, — ответила Сюзан, — не стоит бояться, что тебя ранит другой мужчина. Забудь про Говарда. Мне кажется, сейчас ты встретила человека, который сделает тебя счастливой на всю жизнь.

Сюзан не хотела больше говорить на эту тему, но Лорелея не могла выкинуть эти мысли из головы. Она попрощалась с Сюзан и пошла к машине, с беспокойством думая о том, что в ближайшие дни ей придется непрерывно лавировать между Марком и Дэниелом.

Долго жать не пришлось, оба стояли возле ее машины. Они с Джоном убирали лужайку, пока Лорелея помогала Сюзан в доме.

Оба выпрямились, увидев Лорелею.

— Куда ты хочешь отправиться в первую очередь, Лори? — спросил Марк.

— Домой, — коротко ответила Лорелея, делая вид, что не поняла.

— Нет, я имею в виду твою книжку.

Лорелея вздохнула.

— Основная часть работы уже сделана, Марк. Я была в Старом Городе и в монастыре Сан-Диего де Алкала, последний месяц много ездила по старым районам и нашла очень красивые цветы в местных парках и просто на участках. Над этой неделе хочу осмотреть земли вокруг станции Лома, Зоологический сад и часть Парка Бальбоа, если удастся. — Лорелея приободрилась, когда ни один из мужчин ей ничего не ответил. — Я понимаю, что вам это неудобно, ведь вы занятые люди, придется менять свои планы. Но не беспокойтесь, я, как обычно, сделаю фотографии сама, а потом как-нибудь уговорю дядю Джорджа.

— Лори, почему ты так небрежно относишься к серьезному делу? У тебя ведь контракт с мистером Толливером. — Теперь, когда у Дэниела появилась уважительная причина проводить с ней время, он не собирался терять этот шанс.

— Контракт? В моем контракте о работе с вами двумя ничего не сказано.

— Но ты же на словах согласилась, и притом в присутствии кучи свидетелей.

— И прекрасно знаешь, что это так же связывает, как и контракт на бумаге, — вставил Марк.

— Ну, хорошо, хорошо, вы меня убедили. Начнем завтра…

— Завтра мы не можем, — ответили мужчины хором.

— Завтра я подписываю бумаги в связи с приобретением рекламного агентства, — сказал Марк и вопросительно уставился на Дэна.

— А у меня завтра заключительный экзамен, — сказал Дэниел и нахмурился, глядя на Марка.

— Слушайте, ребята, так не пойдет. Я вам рассказала о планах, а вы…

— Но ты тоже завтра занята, — напомнил ей Дэниел. — Ты же попросила Джона осмотреть днем оранжерею.

Дэниел был совершенно прав. Ей придется в первую очередь заняться этой проклятой разбрызгивательной системой, или ее драгоценные папоротники погибнут.

— Ну, тогда во вторник? — сердито спросила она.

— Во вторник я совершенно свободен, да и всю неделю тоже, — ответил Дэниел ухмыляясь.

— И я свободен, — сказал Марк, стараясь не отстать. — То есть, я конечно, всегда занят, но для тебя, Лори…

— Очень благодарна за такую жертву. Ну ладно, договорились, во вторник. Имейте в виду, я начинаю работать рано.

— Я буду у тебя в десять, в девять, нет, в восемь, — заторопился Дэниел, заметив, как она на него посмотрела.

— Рано — это хорошо, — вмешался Марк. — Да, Лори, могу я с тобой поговорить о личном? — Он взглянул на Дэниела. — Прости, старина, мне нужно с ней посоветоваться по одному делу.

— Нет проблем, — заявил Дэниел и помахал на прощание рукой. — Кстати, мне надо уладить кое-что с Джоном и Сюзан. Скоро увидимся, — добавил он, а про себя подумал: скорее, чем ты думаешь.

Когда Дэниел исчез, Лорелея повернулась к Марку. Но перед ее глазами все еще стоял Дэниел.

— Ты хотел спросить меня о чем-то, Марк?

— Я хочу предупредить тебя. Меня весь день терзали подозрения, но теперь я окончательно понял его игру.

— Игру? — переспросила Лорелея, и по ее спине пробежал холодок.

— Да, игру. Не говори, что не видела, как наш друг оживлялся всякий раз, когда отец говорил о новом рекламном агентстве. Ты это заметила?

Лорелея задумалась.

— Пожалуй, нет, — ответила она. — Что ты хочешь сказать?

— Хочу сказать, чтобы ты приглядывала за этим парнем. И поберегла свои денежки и драгоценности. Хватит с тебя Говарда, не стоит связываться с еще одним вымогателем.

— Марк, я не знаю в точности, сколько получают мужчины-фотомодели, но ему не нужны мои деньги. Он видел, как я живу, какая у меня старая машина. Неужели ты серьезно считаешь, что он согласился иллюстрировать мою книгу для того, чтобы выманить у меня пару тысяч долларов?

— Ну, не скажи, вымогатели бывают разные. Я думаю, он хочет, чтобы ты замолвила перед моим отцом словечко за него и за этого Шрайбера. Ты сама слышала, как он сказал, что хочет заработать как можно больше, на все время обучения. Новое рекламное агентство было бы для него просто золотым дном. Мы могли бы завалить дорогостоящими контрактами и его, и других клиентов Шрайбера.

— Марк… Марк… — Но сказать Лорелее оказалось нечего. Это выглядело вполне возможным, если Дэниел был человеком, который стремился использовать окружающих. Обаяния у него для этого хватает, подумала она, вспомнив, как быстро он сумел покорить ее родных и друзей.

Ей не хотелось продолжать этот разговор. Она быстро села в машину и рванула с места, небрежно помахав Марку на прощание.

Лорелея хотела лечь пораньше — завтра предстояло много тяжелой и грязной работы. Но побродив по своей маленькой квартире и думая о том, что сказал Марк, она поняла, что не заснет. Переодевшись в рабочую одежду, Лорелея направилась в оранжерею. Включив верхний свет, она пошла между высокими грядками, где росли сеянцы и рассада тропических растений. В этой оранжерее были собраны растения, которым требовалась особенно теплая и влажная атмосфера.

Лорелея проверила показания приборов, затем поправила пленку, которой были укрыты подносы с землей и еще не взошедшими семенами и спорами. Затем, вздохнув, она взяла метлу и принялась за работу. Вода вымыла часть земли с грядок на пол, везде валялись листья и поврежденные растения.

Лорелея проработала минут пятнадцать, когда услышала, что подъехала машина и хлопнула дверца. Метла не являлась надежным оружием против грабителей или хулиганов, но она не боялась. Трехметровый забор из колючей проволоки надежно защищал питомник от непрошеных гостей.

— Лори, — раздался тихий голос, — Лори, открой, пожалуйста.

Лорелея даже застонала. Она не хотела сейчас видеть Дэниеля, ее мучили сомнения, необходимо было подумать. Но высокий забор, к сожалению, не защищал от обаяния его личности. Лорелея решила притаиться и сделать вид, что ее нет, а свет горит по забывчивости.

— Лори, я знаю, что ты здесь, — продолжал Дэниел. — Открой, дорогая, Сюзан просила кое-что тебе передать.

Побежденная, Лорелея вышла и молча открыла ворота. Не глядя на него, она повернулась и ушла в оранжерею. Там она снова взялась за метлу.

Воцарилось долгое молчание. Наконец Лорелея не выдержала и спросила:

— Ну, так что просила передать Сюзан?

— Мне очень стыдно, Лори, но она меня не посылала. Я соврал тебе. Я хотел с тобой поговорить, но понимал, что когда ты обдумаешь все, что сегодня случилось, то будешь так зла на меня, что просто не пустишь к себе.

— Но я вовсе не сержусь, Дэн.

Лорелея наконец взглянула на Дэниеля. В неярком свете оранжереи он казался моложе и уязвимей. Лорелея вспомнила, как он рассказывал про свое детство.

— Нет, ты, конечно, сердишься на меня, — повторил Дэниел. — Я ворвался в ваше общество, целый день злил Марка, можно сказать, выпросил у его отца работу.

Лорелея вздрогнула. Неужели Марк был прав? Потом до нее дошло, что Дэниел имеет в виду иллюстрации к ее книге. Хотя, может быть, для него это только начало?

Лорелея не знала, что думать. Несмотря на все наговоры Марка, ей не верилось, что Дэниел может действовать так хитро. А вдруг она себя обманывает? Так же, как много лет обманывала себя, веря Говарду.

Но даже если Марк полностью ошибался, если Дэниел и не думал ее использовать, оставалось одно, самое большое препятствие. У Дэниела была цель в жизни, он горел желанием стать архитектором, а на это уйдет несколько лет. У нее свои планы: стать специалистом в области декоративного садоводства. Какой же смысл завязывать тесные отношения?

Лорелея могла бы вступить в серьезные отношения с мужчиной только в том случае, если бы он смог ее поддержать во время учебы, поддержать морально — денег у нее хватит. Нужно, чтобы кто-то подбадривал, находился рядом. Чтобы этот человек думал о ней, а не был целиком поглощен своими планами и амбициями.

Когда Лорелея подняла голову, Дэниел стоял рядом, терпеливо ожидая ответа. Она вдруг вспомнила чудесные часы, проведенные с ним накануне.

— Дэн, пожалуйста, поверь, мне не за что на тебя сердиться, — сказала она наконец. — Это ты имеешь право сердиться на меня за то, что я втянула тебя в этот фарс вчера ночью. Хотела вам обоим отомстить.

— Лори, это все пустяки, я уже об этом забыл. Но мне казалось, что наша вчерашняя встреча привела к чему-то более серьезному…

— Слушай, Дэн! Вчера вечером ты на несколько часов перенес меня в удивительный, фантастический мир. Но сегодня я поняла, что шутка, которую я с тобой сыграла, по существу, имела к тебе и Шрайберу мало отношения. Я хотела сквитаться со своим бывшим мужем, за рану, которую он нанес. Из-за Говарда я мстила другим.

Слезы навернулись ей на глаза. Дэниел стоял, понимая, какую она испытывает боль. Ему хотелось приласкать ее, но он не смел, пока она не подаст знака. Наконец Дэниел прошептал:

— Мне жаль, что этот негодяй причинил тебе такую боль, Лори, и что я невольно усилил ее.

Он с трудом оторвал взгляд от лица Лорелеи и стал осматриваться, сразу поняв, как велики повреждения в оранжерее. Ко всем трудностям и горю, которые ей пришлось пережить в последние полгода, добавилось еще и это! Дэниел мысленно поклялся помочь ей чем только сможет, начав хотя бы с того, чтобы помочь с уборкой. Отыскав еще одну метлу и отдав Лорелее шутливый салют, он включился в работу.

Лорелея молча приняла его помощь, разговаривать ей не хотелось. В течение часа они приводили оранжерею в порядок. Наконец весь мусор был ссыпан в мешки, которые Дэниел погрузил на тележку.

— Мне надо ехать, Лори, — сказал Дэн, когда они вышли из жаркого помещения на прохладный ночной воздух.

— Ты простудишься, — запротестовала Лорелея, — ты же весь промок. Зайди ко мне и прими душ. О Боже, ты испортил костюм! — воскликнула она, только сейчас заметив, в чем он.

— Это неважно, Лори… — начал Дэниел.

— Нет, важно. Твой костюм, наверное, стоит состояния. Я отутюжу брюки и пропущу рубашку через стиральную машину, пока ты моешься. И сделаю тебе сандвич — пока рубашка сохнет, ты перекусишь.

— Спасибо, дорогая, с благодарностью принимаю. И к списку ваших семейных добродетелей добавлю твою доброту и сноровку, — сказал Дэниел, поднимаясь за ней в квартиру.

Лорелея усадила его в кухне, достала полотенца и дедушкин старый халат. Но Дэниел не хотел мыться первым.

— Ты тоже устала и вся промокла, Лори, — сказал он. — Давай лучше сделаем так: ты пойдешь в душ первой, а я переоденусь в халат и сам постираю рубашку. А пока я моюсь, ты приготовишь нам поесть и погладишь брюки.

Лорелея слишком устала, чтобы с ним спорить.

— Машина за этой дверью, порошок на полке, сыпать надо немного, а воду залить до нижней отметки.

— Я знаю, как пользоваться машиной, мне приходилось это делать не раз, — сказал он улыбаясь.

— Рада слышать, — пробормотала она.

В комнате Лорелея скинула мокрые, пропахшие потом джинсы и рубашку, потом вошла в ванную и с наслаждением встала под душ. Горячая вода помогла ей расслабиться и успокоиться. Завязав голову полотенцем, Лорелея вернулась в кухню.

Дэниел сидел за столом в старом халате и что-то рисовал в ее блокноте.

— Теперь твоя очередь, иди мойся, а я приготовлю что-нибудь поесть. Что это ты рисуешь? — спросила она, без контактных линз не имея возможности разглядеть рисунок.

— Да так, ничего особенного, — ответил Дэниел, но забрал блокнот с собой в ванную, вместе с полотенцами.

Лорелее это показалось странным. Достав из холодильника мясо и сыр, она быстро приготовила сэндвичи, потом отутюжила брюки Дэниела. Закончив все дела, Лорелея почувствовала странное беспокойство, ей не сиделось на месте. Она смела крошки со стола, потом оглядела комнату — все было в порядке. Сложила аккуратной стопкой деловые бумаги на столике перед диваном. Диван был старый, дедушкин. Она часто на нем засыпала, когда устраивалась смотреть позднюю передачу по телевизору.

Впервые Лорелея разглядывала обстановку квартиры как бы чужими глазами, со стороны, и поняла, что это по-прежнему дедушкин дом, своего она внесла очень мало. Но ей не хотелось ничего менять. Всю свою выдумку и энергию она потратила, когда обставляла квартиру, где они жили с Говардом. И все бросила, когда они разошлись. Взяла лишь несколько экзотических растений в горшках, которые, сама вырастила.

Интересно, что подумает Дэниел об этой тяжелой мебели, об этой по существу мужской атмосфере? Ведь у него такой хороший вкус.

Покачав головой, Лорелея прогнала праздные мысли. Шум воды в ванной был слышен по-прежнему, и Лорелея решила пока расчесать влажные волосы. Вдруг ее пронзила острая боль в правом предплечье. Несколько лет назад она перетрудила руку, пересадив десятки карликовых деревьев в один день.

Лорелея попыталась вспомнить советы хирурга: лечь на спину, закрыть глаза, расслабиться. Попытаться мысленно увидеть каждый мускул, снять напряжение, «отпустить» мышцы. Постепенно боль стала проходить.

Из ванной все так же доносился шум воды, и под него она крепко заснула.

Лорелее снилось, что кто-то расчесывает ее волосы, медленно и ласково. Сильные нежные пальцы разбирали прядь за прядью, потом проводили щеткой.

Это было очень приятно, Лорелея замурлыкала от удовольствия и устроилась поудобней. Но когда нежные губы и теплый влажный язык коснулись мочки уха и шеи, глаза ее широко раскрылись.

Она осознала, что это отнюдь не сон, она лежит в объятиях Дэниела, зарывшись лицом в халат. Лорелея попыталась вскочить и вскрикнула от боли в плече.

— Тише, тише, Лори, не двигайся, ты еще больше запутаешь волосы, — ласково сказал Дэниел.

— Что ты здесь делаешь? — недовольно спросила она.

— Расчесываю твои волосы, — спокойно ответил он.

— Я вижу, что расчесываешь, но почему? Кто тебя просил?

— Никто не просил, но ты вертелась во сне, и мокрые волосы спутались бы безнадежно, если бы не я. Подожди минутку, я уже почти все сделал.

Лорелея не могла двинуться, волосы были в его руках, одну ногу он положил поверх нее и прижимал ее тело к дивану. Она не сомневалась, что если будет протестовать, то только ухудшит положение. И чем дольше он разбирал и расчесывал ее волосы, тем меньше ей хотелось протестовать. Его руки действовали так уверенно и нежно!

— Ну вот, с правой стороной я справился, теперь поверни голову, я займусь левой, — сказал Дэниел. — Хотя нет, тебе будет неудобно. Нам надо просто поменяться местами. — Недолго думая, он схватил ее за талию и приподнял, чтобы перенести на другую сторону дивана. И понимая, что делает глупость, она подчинилась. Но перенося Лорелею, Дэниел вдруг остановился, и она замерла.

Она всем телом лежала на нем. Халат распахнулся, и Лорелея чувствовала влажный жар его кожи. Плотные джинсы не помогали. Их бедра были тесно прижаты друг к другу, казалось, оттуда по всему телу распространяется волна жара и желания. Лорелея попыталась встать, упираясь в кровать руками.

— Не уходи, Лори, не оставляй меня, — шептал он. Обеими руками Дэн держал ее затылок и шею и медленно скользил вниз, пока их губы не встретились. Она пыталась отстранить его, что-то сказать, но его поцелуй остановил ее.

Боже, она забыла, как хорошо он целует! Отбросив свои сомнения и решения, Лорелея полностью отдалась эмоциям. Она обняла Дэниела за плечи и прижалась к нему грудью. Их поцелуи становились все более страстными и требовательными. Но Лорелея почувствовала, что хочет большего. Она развязала пояс халата, и он соскользнул с плеч Дэниела. Тот расстегнул пуговицы ее блузы и пояс джинсов. Общими усилиями они освободились от одежды. Теперь между ними не осталось преград. Когда Дэниел стал ласкать грудь, Лорелея тихо застонала от удовольствия.

До сих пор они лежали в объятиях друг друга, но теперь Дэниел привстал и сел, прислонясь к спинке дивана. Сильными руками он притянул к себе Лорелею, посадил ее верхом себе на колени, затем, держа за бедра, подтянул повыше. Теперь их лица и губы почти соприкасались. Он взглянул ей в глаза и в них прочел такое же страстное желание, какое испытывал сам. Тогда он просунул руки под ее ягодицы, медленно приподнял ее бедра и вошел в нее. При этом первом прикосновении оба застонали от желания и наслаждения.

Дэниел целовал ее медленными глубокими поцелуями, его язык ласкал ее рот. Двигая бедрами, он входил в нее все глубже. Она прижималась к нему, идя ему навстречу. Лорелея обхватила Дэниела за плечи, обнаженной грудью прижалась к его груди. С каждым движением, слегка разъединявшим и снова тесно соединявшим их, волны наслаждения пронизывали их тела. Но прежде чем наступил последний миг, предшествующий экстазу, сильная рука Дэниела приподняла ее подбородок и низкий голос проговорил задыхаясь:

— Посмотри на меня Лори, посмотри на меня!

Она с трудом подняла веки и смущенно посмотрела на него.

— Хорошо! — сказал он. — Теперь скажи, кого ты видишь?

— Кого? Т-тебя, я вижу тебя, Дэниел, — с трудом проговорила Лорелея.

— Верно! Это я, Дэниел. И запомни, это всегда буду я, только я, и никто другой.

Он снова плотно обхватил ее бедра, приподнимая ее, направляя, задавая более быстрый ритм; напряжение страсти нарастало. И все это время Дэниел не сводил с нее глаз. Он следил за сменой выражений на ее лице, казалось, заглядывая в самую душу.

Дэниел не отвел своего взгляда даже тогда, когда для них обоих наступил оргазм, и их тела сотрясла дрожь наслаждения. Казалось, экстаз не замирал, а усиливался, наслаждение охватывало их волна за волной. Наконец они замерли обессиленные в объятиях друг друга. Лорелея разрыдалась, прижавшись к груди Дэниела.

Она была потрясена своей реакцией. Лорелея плакала очень редко. Говард со всеми его художествами вызывал в ней гнев, а не слезы. Она не заплакала даже тогда, когда услышала, как Говард говорил Кэрол по телефону, что «скоро избавится от этой опостылевшей неряхи», на которой был женат.

В тот ужасный день он повесил трубку, повернулся и увидел, что она стоит в дверях и слышит его слова. Привычное выражение бодрой жизнерадостности соскользнуло с его лица, и на мгновение Лорелее показалось, что он хочет убить ее.

Голос Дэниела вторгся в эти непрошеные мысли.

— Родная, что случилось? Ты вся дрожишь. Тебе холодно? Я сделал тебе больно? Ради Бога, перестань плакать, ты разрываешь мне сердце.

Он обнял ее, прижал к себе, укрыл пледом. Лорелея вся дрожала, но не от холода. Наконец она перестала всхлипывать и проговорила:

— Я не хотела этого делать.

— Да, дорогая, я тоже не хотел. Так же, как мы не сознаем, что хотим дышать или есть. И тем не менее стремимся к этому всем существом. — Он улыбнулся, гладя ее по волосам. — Так уж в жизни получается. Но теперь, когда мы перешли этот барьер, любить друг друга будет для нас так же необходимо и естественно, как дышать.

— Дэн! Но разве ты не помнишь, что мы познакомились только вчера? Ну кто, кто так делает? Мне даже не верится, что я не могла себя остановить.

Слезы снова покатились. Лорелея отодвинулась от Дэниела и достала из ночного столика пачку бумажных носовых платков.

— Тише, тише, дорогая, тебе совершенно нечего стыдиться. — Дэниел пытался заглянуть ей в глаза, но она отвернулась. Тогда он взял ее за плечи и слегка потряс. — Теперь посмотри на меня и послушай внимательно. Ты хотела знать, что я за человек. Первое и главное — я разборчивый человек, во всем. Ни разу в жизни у меня не было связи на одну ночь. Даже в юности, когда мои гормоны доводили меня чуть не до безумия, я умел себя контролировать. Страшней всего для меня была мысль, что я могу оставить девушку с ребенком, и она этого ребенка бросит, как бросили меня.

Слезы Лорелеи немедленно высохли, она ахнула в ответ на эти горькие слова и нежно коснулась его щеки. Вздохнув, он поцеловал ее ладонь.

— Лори, я пытаюсь объяснить, что у меня не много связей. И я даже не помню, когда последний раз встречался с женщиной.

— Могу тебя успокоить, ты не разучился и ничего не забыл, — пробормотала Лорелея. Этими легкомысленными словами она хотела скрыть удивление. Она ведь была уверена, что в его жизни любовные истории исчисляются десятками.

Но Лорелея очень обрадовалась и его признанию, и тому, что он от души расхохотался в ответ на ее шутку. Она улыбнулась, когда он дернул ее за ухо, но ей хотелось быть такой же откровенной, и она сказала:

— Дэн, я никогда не изменяла мужу, мне это даже в голову не приходило, и после развода я тоже ни с кем не встречалась.

— Боже, какой позор, какая распутная жизнь, — поддразнил ее Дэниел, — двое мужчин за двадцать семь лет! — Но глаза его ласково улыбались.

— Да, Дэниел, я вела жизнь отнюдь не разгульную! И все равно, сегодня я поступила безответственно. Могу только обещать самой себе, что больше этого не случится. Не буду спать ни с тобой, ни с кем другим по крайней мере несколько лет, пока я… — Лорелея внезапно замолчала, увидев, как Дэниел схватился за живот и опрокинулся на спину.

— Что с тобой, Дэн, тебе плохо? — испуганно спросила она, но увидев его лицо, сердито закричала: — Дэниел, сейчас же перестань смеяться! Я говорю серьезно. В моих планах на ближайшие годы нет места ни одному мужчине, даже такому, которого я хочу!

Отсмеявшись, Дэниел снова обнял Лорелею.

— Ну как ты можешь говорить такие вещи? Когда я смотрю в будущее, то вижу нас с тобой вместе, любящими и уважающими друг друга всю жизнь. Лори, ты помнишь, что я сказал тебе той ночью, когда мы сидели на скале над морем?

Она помнила эти слова, но отрицательно покачала головой.

— Думаю, что все-таки помнишь, — сказал он, читая ее мысли. — Я сказал, что долго искал тебя. И это действительно так. Только ты оказалась еще лучше, чем я себе представлял. — Он провел рукой по ее полной груди, тонкой талии и бесподобной линии бедер. — О, я знал, что ты будешь высокой и стройной, — сказал он мягко, и от его ласки и звуков низкого хрипловатого голоса Лорелею снова охватило желание. — Твое тело прекрасно, Лори, — продолжал Дэниел, — и твои волосы тоже. Когда я думал о будущей возлюбленной, то всегда воображал ее блондинкой, но и не мечтал, что ее волосы будут чистое золото! — Он запустил руки в ее длинные шелковистые пряди, которые недавно так старательно расчесывал.

Лорелея то ли вздохнула, то ли застонала от удовольствия. Конечно, следовало остановить его! Но какой женщине не хочется услышать такие слова из уст возлюбленного? Ее руки потянулись к Дэниелу и обняли его за шею. А он продолжал описывать свой идеал.

— Должен сказать, что один большой сюрприз все-таки был. Я никак не ожидал, что моя идеальная возлюбленная, женщина моей мечты, моя будущая жена будет проводить значительную часть жизни по локоть в навозе.

— Дэниел, как тебе не стыдно! Ты… ты… — Лорелея захлебнулась словами и начала хохотать, она ясно представила эту картину. Но Дэниела все-таки сердито оттолкнула.

Дэниел тоже рассмеялся и снова протянул к ней руки. Она не стала упрямиться, и он крепко прижал ее к груди. Его бархатный голос тихо спросил:

— Лори, хочешь знать, в какой точно момент я в тебя влюбился?

— В какой? — спросила она.

— Сразу после того, как нам подали салат в ресторане.

— Но ты же тогда думал… ты же не знал, какая я, — начала Лорелея.

— Да, это было во время салата, — продолжал Дэниел, как будто не слышал ее слов. — Я как раз отправил в рот латук, и вдруг до меня дошло, что я нашел свою любовь, хотя надо признаться, что благодаря талантам Сюзан моя любовь выглядела довольно заурядной особой.

Лорелея не знала, плакать или смеяться в ответ на его слова. Наконец она решительно тряхнула головой, от чего ее длинные золотистые волосы разметались по плечам, и сказала:

— Нет, Дэниел, боюсь, ты ошибаешься, я совсем не девушка твоей мечты. Ты просто стараешься подогнать меня под свой идеал, как будто я образ из загадочной картинки. А на самом деле моя жизнь, как я ее себе представляю, это совсем другая картинка.

— Лори, послушай. У каждого из нас своя жизнь, и довольно сложная, и свои планы. И для того, чтобы их соединить, придется решить много всяких вопросов. Но основа всего очень проста. Ты скоро поймешь, что ты не та женщина, которая может спать с мужчиной просто так, не любя его. Не знаю, произошло ли это, как у меня за салатом, но уверен, что ты влюбилась в меня тоже той ночью, так же как и я в тебя.

— Ох, Дэн… Дэниел…

— Нет, не говори ничего, моя дорогая Лорелея. Предоставь своему телу говорить за тебя, наши тела скажут друг другу все самое важное.

Лорелея вдруг поняла, что, пока они разговаривали, ее руки ласкали Дэниела, его бедра, золотисто-рыжие волосы… Эти ласки скоро возбудили их обоих.

Когда Дэниел резко, почти грубо, притянул ее к себе и овладел ею, она поняла, что хочет этого не меньше, чем он, и со всем пылом отдалась страсти.

Было за полночь, когда Дэниел зашевелился и осторожно отвел руки Лорелеи, обнимавшие его за шею. Она сонно запротестовала.

— Знаю, дорогая, я тоже не хочу уходить от тебя. Но мне надо ехать в Лос-Анджелес. Боюсь, мой профессор не простит, если я не приеду на заключительный экзамен, и не посчитает любовь уважительной причиной. Не волнуйся, я буду во вторник ровно к восьми, — добавил он.

Лорелея, приоткрыв глаза, наблюдала за тем, как Дэниел одевается. Она не думала, что мужчина может выглядеть так сексуально, даже когда он одевается, а не раздевается. Наконец она вспомнила, что не должна позволить ему вернуться.

— Не возвращайся в Сан-Диего, Дэниел, — сказала она тихо. — Ты напрасно потеряешь время. Я не могу выйти за тебя. После замужества у меня аллергия к людям, которые собираются много лет быть студентами.

Он замер на секунду, потом улыбнулся.

— Не волнуйся, дорогая, все будет хорошо. Я слышал, что аллергия прекрасно поддается лечению, нужна лишь особая терапия. Я поработаю над этим и буду лечить тебя до тех пор, пока не излечу твою болезнь полностью.

Лорелея застонала и повернулась к нему спиной. Она сделала вид, что не замечает, как заботливо он укрыл ее одеялом и нежно поцеловал в плечо. Но потом она не выдержала и все испортила.

— Дэн, будь осторожен на дороге. И желаю тебе удачи на экзамене, — успела она сказать, прежде чем дверь за ним затворилась.