Встречи на дороге

Лунное озеро

«И есть на свете лунное озеро — Мероэ. Труден путь к нему, ибо оно может быть всюду и нигде. Многие ищут его и не находят, но у тех, кто достигнет его берегов, исполняются самые заветные мечты…»

Так говорил Учитель, и его слова когда-то казались сказкой. Но вот прошло время, ученики выросли и вдруг обнаружили, что их наставник, учивший верить в чудеса, осуществляет их в самом себе.

Он жил не так, как все люди, а в обратную сторону. Седина, морщины, запавшие глаза, почти окаменевшая сутулая фигура постепенно сменились расцветом юношеских сил. Учитель стал едва ли не моложе своих воспитанников. Нежнейшая, как у ребенка, кожа, черные, блестящие волосы, полные радости глаза, гибкие, грациозные жесты почти пугали тех, кто знал, сколько ему лет, кто видел его старость. Великая загадка окружала этого человека, и все, что он говорил, носило ее отпечаток, имело тайный смысл, ведущий через хаос событий к познанию высшей Истины.

Да… стоило вспомнить Учителя, особенно в ночь перед дуэлью. Эспироль отвел взгляд от окна, за которым царствовал мрак. На стене, обитой малиновым шелком, короткая детская шпага перекрещивала скрипку. Память снова раздвинула завесу времени. Вот двое мальчиков стоят перед стариком в цветущем саду. Рядом с ними мраморная фигура прелестной девушки с арфой. Руки ее замерли в воздухе. Вместо струн пальцы касаются прозрачных потоков фонтана.

— Время весны близится к своему пределу, — говорит Учитель. — Вы слушали достаточно музыку воды, чтобы в вас пробудились души музыкантов. Теперь я хочу услышать вас.

Он протягивает скрипку одному из детей.

— Ну, Ислэн, начинай первым.

Мальчик вначале недоуменно вертит в руках инструмент. Затем с решимостью проводит смычком по струнам. Робкие отрывистые звуки вдруг, к изумлению самого юного музыканта, начинают сливаться в стройную мелодию. Наконец, мальчик останавливается. На лице его восторг борется с растерянностью.

— Но ведь я впервые в жизни прикасаюсь в скрипке… Учитель, скажите, почему я заиграл?

— Ты жил среди гармонии, и она проникла в тебя. Однако очередь за Эспиролем.

Резкий, бессвязный голос скрипки спугнул стаю разноцветных птиц, сидевших на соседнем дереве. Ветер, уснувший под кустом роз в дальнем уголке сада, пробудился, зашелестели листья, мраморная красавица еле заметно качнула головой. Все окружающее негодовало на игру мальчика, лишь он один не замечал этого. Хаос чувств наполнял его, и он спешил выразить его.

— Довольно! — прервал его старик. — Тебе лучше владеть шпагой, чем смычком.

Ребенок, сдерживая слезы, опустил голову. Его товарищ с улыбкой превосходства глядел на него. Учитель повернулся и двинулся по аллее. Ислэн задержался.

— У каждого свое призвание, — сказал он.

— Не правда, не правда, — задыхаясь от рыданий, забормотал Эспироль. — Учитель сам говорил, что прежде всего чувства. А я вижу и чувствую больше тебя. И ты знаешь это.

— Твои чувства? Чего они стоят, если ты не можешь их выразить? — ответил Ислэн и оставил его одного.

Пожалуй, с той поры Эспироль стал считать себя неудачником. Потом юность нанесла жестокий удар по его первой любви. Счастливым соперником опять оказался Ислэн, пленивший возлюбленную Эспироля славой музыканта.

Впрочем, нельзя сказать, что фортуна во всем отказывала ему. Скорее его стремления были направлены не в ту сторону, где могли проявиться способности. Душа Эспироля жаждала изысканной, утонченной красоты, мира, шелка и бархата, а тело требовало стальных лат.

Совет Учителя, казавшийся прежде обидной шуткой, не пропал даром. Эспироль и впрямь открыл, что шпага в его руках может заменить ему смычок. Он фехтовал столь искусно, что вскоре, если бы захотел, мог сделать это своей профессией.

«Нельзя чему-либо научиться, — говорил Учитель, — раскрой себя и найди то, что хочешь». И Эспироль нашел воина, хотя искал музыканта. Тем не менее, чтобы получить, надо желать. Возможно, его порыв слишком слаб, его цель не стала единственной в жизни. И Эспироль, окруженный звоном стали, втайне ожидал чуда, не уставая мечтать о музыке.

Что же касалось соперника Эспироля, то его судьба складывалась как будто удачно. Ислэн считался почти виртуозным скрипачом, сочинял легкие пьесы, приводившие в восторг публику своей неуловимой капризностью. Он так обыгрывал известные мелодии, что никто не узнавал их. Это было карнавальное шествие, где новые маски скрывали старые лица. Эспироль, как и многие другие ценители, мог только догадываться об этом. Его сердце требовало вечного огня, а музыка Ислэна была всего лишь фейерверком, так же как его жизнь. Красивая внешность, веселый ум, талант импровизатора, снискали ему любовь и популярность. Он мог бы соперничать в беззаботности с детьми, если бы не одна мысль, омрачавшая его жизнь.

С первых дней признания в Ислэне видели начинающего великого музыканта. Но год следовал за годом, а произведение, способное увековечить его имя, так и не рождалось. Ислэн переживал, что принимает поклонение в кредит, тем обиднее было для него молчание Эспироля, в котором он не чувствовал зависти к своему блеску. Они оставались соперниками, хотя пути их давно разошлись.

И вот наконец Ислэн написал вещь, которая потрясла как друзей, так и врагов. Это была симфоническая поэма, и называлась она «Мероэ».

В день премьеры Эспироль получил по почте билет и программу. Смутное чувство охватило его. Он догадывался, что приглашен на триумф своего соперника, но, боясь, что при отказе его заподозрят в низких мотивах, отправился в капеллу.

Да, в тот вечер прозвучала настоящая музыка и Эспироль вместе со всеми горячо аплодировал. Тем неожиданнее оказалась развязка.

Ислэн, раскланявшись, поспешил к выходу и стал у самых дверей. Эспироль, проходя мимо, дружески протянул музыканту руку. Тот сделал вид, что не замечает ее.

— Я не считаю вас ценителем музыки и еще менее ее поклонником, — громко сказал он. — Ваша похвала или порицание для меня ничего не значат.

Это было явным оскорблением, но Эспироль настолько растерялся, что не мог даже ответить. Опустив голову, он хотел скорее скользнуть за дверь, но Ислэн грубо схватил его за локоть:

— Вы и на этот раз сбежите без борьбы, уступая мне поле?

Эспироль закусил губу. Скрипка, возлюбленная, а теперь и его мечта о музыке подвергались осмеянию.

— Чего вы от меня хотите? — хрипло спросил он.

— Дуэли! Я мечтаю дать вам реванш.

И вот — эта длинная ночь перед поединком. Эспироль поднялся с кресла и стал ходить по комнате. Никогда еще он не испытывал страха. В длинной веренице его противников было немало грозных имен, однако он всегда побеждал. Сама дуэль для Эспироля с детских лет осталась игрой. Опасной, но тем более привлекательной. Превосходство его заключалось в том, что он не испытывал к своим врагам ненависти, не желал их смерти и потому не имел даже мысли, что его самого могут убить. Ни один из его поединков не кончился трагически. Эспироль обычно легко ранил противников или выбивал у них из рук оружие. У него была целая коллекция дуэльных трофеев, занимавшая целую конату. В минуты слабости Эспироль входил туда, и вид укрощенных клинков, острия которых когда-то устремлялись к его груди, возвращал ему уверенность. Но в эту ночь он не решался отправиться к своим пленникам. Самые недобрые предчувствия стесняли сердце, и оно билось глухо и нервно.

Огонек свечи, озарявший комнату, вдруг затрепетал и погас. Входная дверь тихо скрипнула, и Эспироль увидел на пороге маленькую девочку. Она вошла вместе с лунными лучами. Хрупкая фигурка, доверчивые ясные глаза, легкое белое платьице, босые ноги… нет, она не походила на привидение.

Эспироль улыбнулся:

— Как ты сюда попала?

— По озеру, — ответила гостья, и ему показалось, что он ее очень хорошо знает, причем так давно, как если бы ей было столько же лет, сколько ему самому. Эспироль даже не обратил внимания на слова девочки об озере. А между тем во всей округе не нашлось бы ни одного водоема, который заслуживал такого названия.

— Как твое имя? — спросил Эспироль.

— Нэльси.

И опять что-то знакомое шевельнулось в памяти.

Девочка потянула его за собой.

— Пойдем?

Эспироль потерял ощущение действительности. Какое-то неведомое чувство заставило его принимать происходящее, не ища в нем смысла.

Они выскользнули из дома. Ясная лунная ночь наполнила все окружающее странными чарами. Туман густой пеленой покрыл землю, и по ее поверхности катились воздушные белые волны. Еле слышная мелодия нарушала хрустальную тишину лунной ночи. Эспироль, пораженный представшей его взору картиной, остановился.

— Мероэ, — шепнула девочка, увлекая его дальше.

Вот они очутились около какого-то особняка и поднялись вверх по мраморной лестнице. На постели, раскинув руки, лежал человек в ослепительно белой одежде.

Эспироль взглянул в лицо спящему и отшатнулся. Это был его противник.

Обратный путь уложился в три шага, которые Эспироль сделал, отступив назад. Он вновь оказался один у себя дома, перед потухшей свечой, дым от которой еще не успел рассеяться.

До утренней зари шаги Эспироля глухо звучали под сводами темных зал и коридоров, и им вторили чьи-то тяжкие вздохи из комнаты, где висели шпаги.

Дальнейшие события словно подстегнули время, проспавшее свои сроки.

Дуэль происходила на опушке леса в присутствии четырех секундантов. Эспироль хотел примирения, но Ислэн настаивал. Клинки ударились друг о друга с такой яростью, что заставили умолкнуть птиц. Музыкант буквально бросался на шпагу Эспироля, а тот видимо изо всех сил старался только защищаться, не нанося ударов. Поединок нарушал все каноны. Один жаждал смерти, другой старался удержать ее. В результате Ислэну удалось дважды ранить своего врага. Рубашка Эспироля намокла от крови.

— Берегись! — крикнул музыкант, видя, что противник ему уступает. — Я убью тебя!

Он кинулся в атаку— и в это мгновенье шпага Эспироля по самую рукоятку вошла в его грудь. На лице Ислэна, искаженном злобой, вдруг проступила улыбка.

— Я победил, — шепнул он и упал замертво.

Эспироль, потрясенный, вернулся домой. Вечером к его постели явился Учитель вместе с девочкой, приходившей ночью.

— Не вини себя в смерти Ислэна, — сказал он, кладя руку на голову раненого.

Опять, как прежде, его слова завораживали, заставляли верить в таинственный мир, который вершил судьбы людей, но находил отражение только в их фантазии.

Странные поступки Ислэна получили странное объяснение. Музыкант тяжело переживал бесплодность своего творчества. Кто еще, кроме него, мог так чувствовать, что произведения его только отголоски и перепевы настоящей музыки. И вот он пришел к Учителю.

— Когда-то вы говорили, что существует озеро, на берегах которого исполняются самые заветные желания, — сказал он. — Могу ли я попасть туда?

— Да, — ответил Учитель. — Но для этого нужно, чтобы сила твоего хотения равнялась силе смерти. Достигнуть или умереть — вот самый прямой путь к Мероэ.

— Именно так я и желаю! Умоляю вас, помогите мне увидеть озеро.

Учитель раскрыл перед Ислэном шахматную доску:

— Сейчас я увижу силу твоего желания. Ты не должен смотреть на фигуры, ты будешь переставлять их, прислушиваясь лишь к своему сердцу.

Музыкант протянул дрожащие руки к шахматам. Поединок длился недолго.

— Ты выиграл озеро, но проиграл жизнь! — сказал Учитель. — И увидев озеро, ты не должен больше жить.

Желание Ислэна исполнилось. На берегу Мероэ, где все становится прозрачным от лунных лучей, он коснулся своего сердца, и голос его слился с мелодией волн, наполняющей воздух. Так появилось великое творение музыканта. Затем пришел срок уплатить за него. Ислэн решил погибнуть от шпаги своего соперника, это и было истинной причиной дуэли.

Вот что поведал Учитель Эспиролю. Юноша хотел задать ему вопрос, но большая потеря крови лишила его сил. Нежданный гость ушел, а девочка осталась с Эспиролем.

Тяжелая болезнь, пустой дом, который словно ожил от присутствия ребенка, растопили сердце Эспироля. Он привязался к Нэльси, со страхом ожидая, что кто-то придет и предъявит на нее права. Но опасения его оказались напрасными. Позднее он попытался узнать что-нибудь о девочке. Никто не видел ее у музыканта, но то, что она имела к нему прямое отношение, не вызывало никаких сомнений. Весь облик ее, порывистость, невероятное ощущение и понимание музыки говорили за себя. Ее движения были полны мелодии, и Эспироль, глядя на нее, временами мог слышать пение скрипки. Нужно ли говорить, что он полюбил свою воспитанницу всей силой чувства, на которое был способен.

Увы, ребенок не отвечал ему взаимностью. Нэльси казалась неуловимой, как лунный свет, к которому она имела особое пристрастие. Невзирая на запреты Эспироля уходила из дома в лунные ночи и возвращалась только с рассветом. Он пытался расспрашивать ее, но она молчала.

Однажды Эспироль нашел Нэльси на берегу волшебного озера, которое он видел в их первую встречу. Услышав его шаги, она вспрыгнула в лодку. Ветер надул парус и повлек ее прочь. У руля стояла фигура в белом, заставившая тоскливо сжаться сердце Эспироля: он узнал Учителя. Протянув руки, юноша двинулся вслед за лодкой, но вода отступила от его ног и через мгновение озеро исчезло.

Дни и ночи ожидал он возвращения Нэльси, но она являлась только во сне. Эспироль бросился отыскивать Учителя, но и здесь его ждало разочарование. В доме, где он жил, его встретил немой слуга и передал оставленную для него скрипку. Потрясение от утери Нэльси, ревность, тоска чуть не заставили его разбить инструмент вдребезги. Но он пересилил свой стон и превратил его в мелодию.

Прошло много лет. Эспироль замкнулся и почти не появлялся в обществе. По ночам из окон его дома доносились чарующие звуки скрипки. Ценители крадучись собирались и слушали его, но если Эспироль замечал кого-нибудь, то немедленно прерывал игру. Его стали считать сумасшедшим, но его произведения все признавали гениальными. «Вот дом, где живет великая музыка», — говорили люди приезжим, указывая на жилище Эспироля.

Никто не смел нарушить его уединения, помня старую славу дуэлянта. Но как-то ночью настойчивый стук в дверь пробудил Эспироля от грез. Он отпер — и отшатнулся. На пороге стоял молодой человек, как две капли воды похожий на Ислэна.

— Я пришел отомстить за смерть музыканта! — шепнул он. — Возьмите шпагу.

Эспироль, почти теряя сознание, вошел в комнату, где висели его трофеи, и не глядя выбрал один из клинков. Ужас все больше охватывал его. Хотя он понимал, что незнакомец не мог быть Ислэном, что тот давно покоится в могиле, но сердце твердило ему, что перед ним его старинный враг.

И опять повторилась ужасная дуэль. В лунном свете бились два человека. Незнакомец как будто жаждал смерти, а Эспироль защищал его от нее.

— Остановитесь! — крикнул он, чувствуя, что судьба уже сжала рукоятку шпаги и исход поединка готов решиться. — Я согласен умереть вместо вас. Но дайте мне минуту, чтобы сыграть в последний раз на скрипке.

— Играйте! — еле слышно ответил голос. Эспироль подошел к окну и снял со стены инструмент.

Вся его жизнь излилась в звуках в эту ночь. Он уже забыл о своем противнике. Перед глазами его струились воды лунного озера. Стены дома стали прозрачными и растворились. Светящийся прибой не убегал от Эспироля, а, напротив, стремился к нему. Вот волны коснулись его ног, Эспироль вздохнул и, опустив скрипку, повернулся лицом к своей смерти. Незнакомец ждал его и протянул к нему руки.

Шпага его лежала на земле, глаза наполнились слезами, а лицо являло лик самой любви.

— Ты победил!

Всего на мгновенье замер Эспироль, а затем бросился вперед.

— Нельси! — крикнул он.

Эхо подхватило его голос и донесло до противоположного берега, а затем вернуло обратно. А слово звучало уже наоборот — Ислэн.