Встретимся в Блэгхолле

Глава 2. Блэгхолл

Люба разглядывала обветшавший, но все еще симпатичный замок-усадьбу. Тот самый, что был нарисован на принадлежавшей ей картине. Только на полотне поместье изображено без сколов и трещин на стенах, через которые пробиваются вьющиеся растения. А так, те же два этажа и третий мансардный. Дверь украшена лепниной. Пять декоративных башенок на выступе крыши. Со стороны фасада на втором этаже одиннадцать удлиненных окон и десять на первом. Даже два каменных льва, что спят у основания лестницы, идентичны нарисованным. Один привалился на мощную лапу, свесив другую с постамента, второй раскрыл пасть во сне, вывалив длинный язык.

Ей не было страшно. Ее обуревал восторг. Неужели все получилось, и теория гравитационного притяжения в пространстве времени на самом деле работает?

Как она и предполагала, башня-обсерватория Якова Брюса являлась земной черной дырой. Люба руководствовалась записями графа, где он писал о притяжении космической черной дыры с помощью объекта, который послужит магнитом. Таким магнитом стала картина. Люба замерла от ужаса и восторга, когда увидела небесный артефакт без всякого телескопа. Черная дыра оказалась не такой уж черной, от нее исходил слабый пульсирующий свет. Больше всего девушку поразила форма космической материи - идеальный круг.

Она уловила тот миг, когда гравитационное поле дыры начало воздействовать на нее, ноги сами собой оторвались от каменного пола. Дальше все произошло быстро, Любу засосало в межвременной переход.

И теперь она тут, в незнакомом месте возле заброшенной усадьбы, над дверьми которой имеется хорошо читабельная надпись – «Гостиница БлэГхолл».

− Вот как, − вслух произнесла Люба. – Гостиница.

Ей показалось, или каменный лев, тот, что привалил морду на свои лапы, приоткрыл один глаз?

Воображение разыгралось, − успокаивала она себя, невольно пятясь назад, подальше от каменного изваяния.

А вот теперь ей совсем не кажется. С одной стороны приближается всадник на молочно-белой лошади. Он мчится во весь опор и безусловно видит ее. С другой стороны к поместью торопится пара. Мужчина и женщина. Нет сомнений, что, как и наездник, спешат они именно к ней, Любе.

Пешие не могли соревноваться в скорости с лошадью, и первым до девушки добрался всадник.

− Любомира! – радостно заорал он, спрыгивая с коня.

Любомира? Мужчина принял ее за свою знакомую? И, судя по жарким объятиям, близкую знакомую? Но не это больше поразило Любу.

− Артур? – изумленно выдохнула она.

Незнакомец был очень похож на ее любимого. Невероятно похож. Пожалуй, прическа немного другая, более лохматая. И в глазах блеск странный. Уж не пьет ли?

− Артур? – вопросительно протянул он. – А что, мне нравится!

− Артурион, − тебе всегда все нравится, что говорит и творит моя доченька, − оттеснила парня подоспевшая дама и также заключила Любу в объятия.

− Любомира, мы так рады, что ты вернулась, − обнял ее уже мужчина, который немного отстал в забеге от женщины.

Интересно, как та смогла опередить его, будучи на высоких каблуках, да в платье длиной по самую щиколотку?

− А что на тебе надето, дочка!? – взвизгнула мамочка. – Любомира, как можно?

По мнению Любы она выглядела вполне скромно. Прямое платье из вискозы неброского каштанового оттенка. Длина приличная, чуть ниже колен. Никаких обтягивающих частей тела.

− А мне нравится! − сообщил Артурион.

− Кто бы сомневался, − ехидно парировала мамочка.

А ведь она и правда копия моей мамы, − дошло до Любы. Мать она видела по фотографиям, которые внучке регулярно пересылала бабушка. И эта женщина определенно одно лицо с Ириной. Такая же ухоженная и моложавая.

− Любомира, немедленно переоденься! – между тем продолжала маман.

− Ирэнжа, отстань от девочки, − вмешался рыжеволосый мужчина.

Рыжеволосый? Так вот как выглядит ее отец. Люба ни на секунду не усомнилась в его личности. Высокий, грузный, со слегка обвисшими щеками. И, судя по всему, отчаянный подкаблучник своей жены.

− Констандин, не вмешивайся! – осадила Ирэнжа мужа и принялась отчитывать дочь.

– Любомира, как ты могла так безответственно поступить? Исчезла на целую неделю, бросила гостиницу, нас с папой, своего жениха. Администрация города стоит на ушах. Мне пришлось пить мерзкое успокоительное пойло твоей подруги. Уверена, эта проходимка была в курсе твоих дел и готовящегося побега.

− Мама, Марта ведь поклялась, что ничего не знала.

− Артурион, сколько раз говорить, не называй меня мамой! Пока ты еще не муж моей дочери. Вот поженитесь, тогда и обращайся по-родственному, а сейчас я для тебя графиня Ирэнжа.

− Как скажете, графиня, − ухмыльнулся парень и вдруг ущипнул Любу за попу.

Не ожидая подобной фамильярности, она ответила ударом в челюсть. Такому ее Артур научил на случай самообороны.

− Ух ты! – восхитился Артурион, ощупывая место, куда пришелся удар.

− Так тебе и надо, − злорадно заметила его будущая теща. – Не будешь в следующий раз руки распускать. – А ты, дочка, еще подумай, нужен ли тебе пьянчужка в мужья.

− И вовсе я не пьянчужка, − опротестовал ее реплику Артурион.

− А то я не вижу! За лошадь свою держишься, чтобы прямо стоять, − припечатала Ирэнжа.

Кое-что для Любы начало складываться. Она попала в альтернативную Вселенную, где у нее есть оба родителя, верная подруга Марта и жених - любитель выпивки. Для более полной картинки желательно бы понять, какое отношение имеет к ней заброшенная гостиница и почему администрация города стоит на ушах в связи с побегом Любомиры, чье место она заняла.

− Доченька, ты ведь займешься восстановлением гостиницы? – немного заискивающе спросил отец.

− И побыстрее, пожалуйста, − потребовала мать. – Из-за твоей безрассудности мы с отцом были вынуждены вернуть деньги постояльцам. Они еще и за моральный ущерб требовали приплатить. Только представь, проснуться не на мягкой постели, в которой заснул, а на полу, поросшем сорняком. Еще и горгул твой, болван настоящий, вой посреди ночи устроил.

− Да, милая, ты постарайся, − попросил Констандин. – Через две недели начинаются игры. В администрации беспокоятся - куда гостей селить, если гостиница не заработает.

− А почему вы сами ее не восстанавливали? – ошалело спросила Люба.

− Мы бы рады, − подпустив в голос сарказма, ответила Ирэнжа. – Даже без твоей магии что-нибудь придумали бы. Так твои стражи никого к Блэгхоллу не подпускают.

− Мои стражи, − задумчиво произнесла Люба и медленно обернулась к зданию, к которому с минуты встречи с родственниками стояла спиной.

Театральная жизнь научила Любу быть готовой к любым непредвиденным сценам во время спектакля. Поэтому, как ей показалось, она с достоинством справилась с потрясением. Два каменных льва уже не спали на своих постаментах. Изваяния застыли прямо за Любой.

Одно чудище зевнуло, а второе принялось лениво рыть землю.

Люба соединила новые сведения. Получается, эта Вселенная магическая, она сама обладательница некой магии, а ее родственники нет. У нее есть личные стражи в облике каменных львов. Еще имеется горгул, по словам матушки, настоящий болван. Ей предстоит восстановить гостиницу, иначе сорвется прием гостей, участников каких-то игр. Как же все интересно!

− Ты ведь справишься за две недели? – с мольбой смотрел на нее отец.

− Постараюсь, − осторожно ответила Люба.

− Констандин, конечно, она справится! – уверенно заявила Ирэнжа. – Если ты забыл - наша дочь магичка бытового обустройства, и именно она выиграла в прошлом году конкурс среди всех бытовых магов Полесья.

− Я все это прекрасно помню, − начал оправдываться Констандин. – Просто, одно дело поддерживать, а другое дело восстанавливать. Любомире ведь еще не приходилось проделывать такое.

− Нечего было убегать, − не проявила сочувствия маменька, − не пришлось бы восстанавливать.

− А что это за скрип? Слышите? – решила прервать Люба родительскую перепалку.

− Яшкина баба идет, − скривилась Ирэнжа. – Эта железная горничная нашего звездочета уже достала своим скрипом. Разгуливает по городу и кокетничает со всеми подряд.

Артурион рассмеялся.

− Да ладно вам, мама. Ей же сто лет.

− Ну и что? Я сама видела, как она Констандину глазки строила.

− Да ладно тебе, Ирэнжа, − покраснел Констандин.

Люба с нескрываемым восторгом глядела на старушенцию, приближающуюся к их группе. Та самая старуха-робот, которая впустила ее в графскую башню-обсерваторию. Маменька назвала ее Яшкиной бабой, а это значит, здесь, в этой Вселенной она может познакомиться с самим Брюсом!

Итак, новые сведения. Она маг бытового обустройства. Во всяком случае, Любомира им является, не факт, что дар обнаружится у самой Любы. Мир, в который она попала называется Полесье. И здесь живет граф Яков Вилимович Брюс.

− Приветствую, − добралась до них женщина-робот.

− И тебе привет, красотка, − подмигнул ей Артурион.

Старуха отправила ему воздушный поцелуй.

Люба хихикнула. А ведь права мамочка, железная леди настоящая кокетка. Шляпка с перышком, веки подведены черным карандашом, губы подкрашены ярким блеском, длинная юбка с запахом и кофточка с кружевными оборками.

− Чего тебе? – невежливо спросила Ирэнжа.

− Записка Любомире Солнцевой, − отдала горничная Брюса помятый лист бумаги Любе.

− Жду к обеду, − прочла девушка единственную фразу.

− Какой обед? – возмутилась Ирэнжа. – У Любомиры работы полно.

− Милая, но девочке надо кушать, − вмешался Констандин.

− Так, что хозяину передать? – спрашивала старушка Любу, но при этом игриво смотрела на Артуриона.

− Я приду, − поспешила согласиться Люба.

Мать фыркнула, но произнесла милостиво:

− Действительно, пообедаешь у звездочета. У него утку вкусную подают. А на ужин к нам приходи, расскажешь, как восстановительные работы идут.

− Ты тоже можешь прийти, − добавила она для Артуриона.

− Благодарствую, − насмешливо произнес парень.

Он поцеловал Любе ручку, шепнул:

− Отличное платьице, Любомира.

− Благодарствую, − ответила она.

Артурион рассмеялся.

− Увидимся вечером, − сказал он всем сразу и пришпорил своего коня.

− Я тоже могу прийти вечером в ваш дом? – невинно поинтересовалась старушка-кокетка.

− Еще чего, − взвилась Ирэнжа.

Женщина-робот надулась. Это выглядело настолько комично, что Люба с трудом подавила смешок.

− Вы же все равно ничего не кушаете, − попытался смягчить Констандин тон жены.

− Не оправдывайся перед ней, − одернула его Ирэнжа. – Идем домой, не будем мешать нашей беглянке.

Они ушли, а старушка дотронулась до руки девушки.

− Обед в два часа. Не опаздывай, − сказала она и отправилась восвояси.

Какое-то время Люба еще слышала скрип-скрежет от ее движений.

Граф Брюс пригласил меня на обед, − размышляла она, − значит, Любомира с ним знакома. Почему-то она не сомневалась, что граф мгновенно вычислит в ней самозванку. Но, возможно, это и к лучшему. Вряд ли он выдаст ее, ведь она воплощение его теории в действии. Есть надежда, что Яков Вилимович поможет адаптироваться ей в этом мире и подскажет, как правильно вести себя.

Еще кое-что после слов матери взволновало Любу. Где она живет? В родительский дом ее лишь приглашают на ужин. С Артурионом они еще не женаты и выглядит все так, что до свадьбы жених и невеста живут раздельно. Где тогда ее дом?

− Значит, вы мои стражи? − обратилась Люба ко львам. – И бояться вас не стоит?

Один лев наклонил голову в знак согласия. Люба уже разглядела, что он немного крупнее своего собрата. Непонятно как, но скульптору, их ваявшему, удалось передать мудрость прожитых лет на каменной морде этого льва и радость молодости у другого. То есть, различить их можно. Второй зверь лег подле ее ног.

− У вас ведь должны быть имена. Как же мне к вам обращаться?

В этом вопросе звери подсказок не предложили, и Люба решила позже кого-нибудь вызвать на разговор о ее стражах, может невзначай всплывут их имена. Прикидываться беспамятной девушка не хотела, кто знает, как в этом мире относятся к такому недугу.

− Что ж, раз вы тут охраняете, я спокойна, − неожиданно для самой себя Люба погладила каменных чудищ и направилась осматривать Блэгхолл.

Сада как такового не было. Разросшаяся трава, спутанные ветки кустов, несколько грязных неработающих фонтанчиков из гранита и ракушечника, лавочки на открытом пространстве, предоставленные на радость палящим лучам солнца. Две вспомогательные постройки и все. Ни тебе детской площадки, ни причудливых уединенных беседок, ни конюшни, никакого прудика с шезлонгами на деревянном причале. Скукота. Что постояльцы вообще делали в этой гостинице? И почему город так за нее держится? Построили бы другую, немагическую. Немудрено, что Любомира сбежала.

Незапертую дверь гостиницы открыть решилась не сразу. Любопытство и страх мерялись силами. Зайти внутрь большого безлюдного здания, жуть как страшно. Но все-таки жадный интерес победил.

Люба постояла в захламленном холле. На стойке регистрации каскадом растеклись остатки люстры. На потолке, в том месте, где ей полагалось находиться, зияет внушительная дыра. Кожа на креслах для посетителей изобилует рваными порезами, полученными в схватке с кусками штукатурки. При всем этом большие напольные часы оставались в вертикальном положении и продолжали показывать время.

Из комнаты в комнату перед Любой открывалась печальная картина. Облупившиеся фрески, вспученный паркет, груды досок, изувеченные скульптуры, поврежденные балки-перекрытия, разломанная утварь, матрасы с оголенными пружинами, какие-то подтеки и даже проросшие деревья.

Удивительно, но закругленная лестница с коваными перилами и деревянными ступенями, по которой можно было попасть на второй этаж, смотрелась целой и выглядела вполне презентабельно. Люба поднялась наверх. Ничего хорошего не увидела. Через пустые проемы окон на пол налетел всевозможный уличный мусор, смешавшись с мусором строительным. На одном из ковров кишели личинки непонятно кого. Маленьких полупрозрачных насекомых было так много, что казалось, будто ковер шевелится. Люба выбежала из комнаты, едва сдерживая рвотные позывы.

− И как я должна это восстановить? – пробормотала она. – Сделать какие-то пассы руками? Сказать заветную фразу? А может быть, просто нанять рабочих? Надо узнать, богата ли она, имеются ли в ее распоряжении денежные потоки. Хотя, разве возможно такое восстановить за две недели? Подобные здания обычно сносят, а на их месте или рядом строят новое.

Люба закрыла глаза, вытянула вперед правую руку и произнесла:

− Легким движением руки разрушенное здание превращается… превращается - в шикарную гостиницу.

Она чувствовала себя невероятно глупо, но надо же с чего-то начинать. Открыла глаза. Ничего не изменилось.

− Так у тебя ничего не получится.

Вкрадчивый голос из-за спины заставил Любу метнуться к выходу. Но унести ноги не вышло, она банально споткнулась о фрагмент настенной лепнины, валяющейся на полу.

− Платье порвала, − расстроилась девушка.

− Оденешь другое.

− Ух ты! Горгулья! Говорящая! − обомлела Люба, узрев каменное, крылатое, зубастое, когтистое, остроухое фантастическое животное.

Несмотря на демоническую внешность, горгулья рассмешила Любу. Каменный демон сидел в позе собаки, ожидающей команды от хозяина. Даже язык вывалил из зубастой пасти.

− Меня Горгул зовут. Мужской род. Запомни.

− Хорошо, запомню, − со счастливым неверием рассматривала Люба горгулью. – Это про тебя матушка говорила, что ты ночью выл?

− Я же не волк, чтобы выть. Твоей матери показалось.

− Правда?

− Нет, неправда, − признал Горгул. – Двое деточек ночью на кладбище клад искать отправились. Пришлось припугнуть.

− А клад правда есть?

− Нет там никакого клада. Его выкопали давно, а народ до сих пор шастает.

− Горгул, а что ты в Блэгхолле делаешь?

Каменный демон, смешно перебирая лапами, переместился поближе к девушке. Он выглядел устрашающе, но у Любы вызывал умиление.

− Как что? Услышал радостные вопли твоей родни. Сразу понял, хозяйка вернулась.

− Я ведь ненастоящая хозяйка, − покраснела Люба. – Так получилось, что я чужое место заняла.

− То, что ты не Любомира, я сразу распознал. Но ты на ее месте, значит, пока она не вернется, ты здесь хозяйка.

− Подожди, − вдруг напряглась Люба. – Если ты понял, что я не она, то и другие поняли?

− Нет, конечно. Только стражи. А людишки подлога не заметили.

− Стражи? Почему же они меня тогда пропустили?

− Ты хозяйка. И неважно, что из дыры вывалилась. Они только тебе служат.

− Львы тоже говорить умеют? – с подозрением спросила Люба.

− Нет. Рычать только. Но лучше бы они этого не делали.

− Почему?

− Страшно очень.

− Страшно? Тебе? – не поверила и рассмеялась Люба.

− Ну да. Я один раз с трубы свалился, когда услышал, как Джем рычит.

Горгул прижал уши, выпучил и без того большие глаза и раззявил жуткую пасть.

− Вот так я испугался, − объяснил он свои действия и пододвинулся к Любе еще ближе.

− Джем. Один из львов?

− Да. Тот, который постарше. Второго Олимпом зовут. Их так еще старая карга назвала - бабка твоя по отцовской линии. Она, как и ты, сильной магичкой бытового обустройства являлась. Когда стало ясно, что внучке способности передались, старуха Блэгхолл тебе и отписала.

− Ты не очень-то ее жаловал, да?

− Она вредная была. И приколы надо мной разные устраивала. То хвост подпалит, то в ухо из свистульки дунет. А один раз, пока я спал, живую мышь мне в пасть засунула. Знала, зараза, что я мышей терпеть не могу.

− За что же она так с тобой? – старалась Люба сдерживать смех, уж больно уморительно выглядела обиженная горгулья.

− Развлекалась так. Хотя я ее понимаю. Выходных нет, отпуска нет, работа никогда не кончается. Быть привязанным всю свою жизнь к одному месту и не иметь возможности покинуть гостиницу больше, чем на день, не каждый выдержит. Вот она и придумывала каверзы всякие, чтобы поразвлечься и не свихнуться от однообразия жизни. А Любомира добрая, пакостничать и развлекаться за чужой счет не в ее характере. Не выдержала нагрузки девочка, сбежала. Вернется, конечно. Совесть замучает. Но пока ты за нее. И работки тебе предстоит…

− Горгул, а что, других гостиниц нет? Почему и мои родители жаждут ее восстановить, и администрация городская?

− Ты совсем не догоняешь, да? Деньги и престиж. Вся твоя семья кормится с доходов Блэгхолла. А город получает колоссальные выручки от туристов. Ведь во всем Полесье другой магической гостиницы нет.

− Как нет? – ошеломленно спросила Люба.

− А вот так. Магически одаренных людей много, но такой силой, как у твоей бабки была, а теперь у тебя есть, никто не обладает.

− Ясно. Только мне все равно непонятно, отчего такое желание остановиться в магической гостинице, а не в обычной? Находится она на отшибе, развлечений никаких. Еще, как оказалось, и проснуться можно не в постели, а на полу.

− Это как раз легко объяснить. Сильный магический след подпитывает любого обывателя, придает сил, улучшает кровообращение, разглаживает морщинки и все в таком духе. Здешняя вода отбеливает зубы, а земля возрождает самое чахлое растение. Запись в Блэгхолл всегда на год вперед.

− Да… В такой гостинице я бы и сама пожила.

− Ты и так в ней живешь, − огорошил Горгул.

− Мой постоянный дом здесь? – изумилась Люба. – То есть, я не только работаю тут, но и живу?

− А я о чем тебе говорил? Оттого старая грымза и веселилась от души, чтоб с тоски не подохнуть, а внучка ее деру дала.

− Горгул, так может, Любомира не сбежала вовсе? Может быть, ее убили или спрятали? Позавидовали дару?

− Убили вряд ли. Когда бабка умерла, вся земля в Блэгхолле на трое суток почернела, после пропажи Любомиры ничего такого не было. Пожухло, заросло сорняком – это да, но черноты не случилось. Жива она. Но вот… Как ты сказала? Спрятали? Такого мне в голову не приходило. А что - это мысль! Похитили девчонку перед самыми играми. На них ведь со всего Полесья съедутся. Денежки рекой потекут. И куда гостей селить? Правильно, к конкурентам, где денежки и осядут.

− Горгул, если все сводится к деньгам, получается…. − Люба немного запнулась. Ей стало грустно от такого предположения. – Получается, Артурион на мне, то есть на Любомире, из-за денег женится?

− На этот счет не переживай. Артурион сам богат. Он лошадей разводит. На них спрос огромный, особенно на келпи.

Видя непонимание на лице девушки, добавил:

− Черная лошадь, наделенная магией. Келпи считаются опасными, но люди ведь любят пощекотать себе нервишки.

− Тогда я рада, что его чувства искренние.

− Любомира в его чувствах не сомневалась. Ее последнее время беспокоило пьянство Артуриона. Сам слышал, как она Марту просила какую-нибудь траву приготовить, которая поможет от пития отвадить. Но, видать не получилось у той ничего.

− Марта тоже магичка?

− Слабая очень. Но для самоварения блюд сил хватает. Им с братом от родителей трактир достался, Марта там поваром. А чем Сений занят, не знаю. Любомира его всегда бездельником называет.

− Горгул, а ты что ко мне так близко подбираешься? – подозрительно спросила Люба. – Думаешь, не вижу, как ты по шажочку все приближаешься и приближаешься?

− Эх, спалила, − притворно вздохнул демон. – На ножки твои поближе хотел посмотреть. Красивые они у тебя.

− На ножки? – по-настоящему растерялась Люба. – Горгульи интересуются девичьими ногами?

− Так это…, − замялся ее фантастический собеседник, − понимаешь, в Полесье ноги у всех закрыты брюками или длинными юбками. Непринято тут голые ноги показывать. Неприлично. А у тебя почти коленки видны.

− Понятно теперь отчего матушка негодовала и требовала немедленно переодеться. Только где взять одежду?

− А в твоей комнате все на месте, − дотронулся-таки крылом до ее ноги Горгул. – Пойдем, провожу.

Апартаменты юной магички располагались на третьем мансардном этаже. Островок, нетронутый разрушением и обветшанием. Обстановка Любе понравилась. Аккуратно застланная постель, при этом небрежно брошенное на покрывало платье насыщенного синего оттенка. По дверцам платяного шкафа вьются живые цветы. Внушительный книжный стеллаж оплетен искусной паутинкой. Палас с рисунком Блэгхолла. Плафон в виде горгульи с распахнутыми крыльями. На столе зеркало, необычное тем, что по нему идет янтарная рябь, переливается красно-оранжевыми камешками.

Люба посмотрелась в зеркальце. Рябь остановилась. Вместо своего отражения девушка увидела гостиничный сад.

− Как такое возможно? – обомлела она.

Сад менялся. Распутывались ветки кустов, выпрямлялись пожухлые стебельки растений, трава приобретала сочный зеленый цвет.

Люба высунулась в окно. Так и есть. Несильно, но сад изменил свой облик.

− Действие твоей магии, − ответил Горгул на ее немой вопрос.

− Это очень круто! – восхитилась Люба. – Неужели никто не пытался украсть волшебное зеркало?

− Оно не волшебное. Это твое присутствие делает его таким. Для всех других - обычное зеркало.

− Хочешь сказать, в моих руках любое зеркало показывает картинки, и я могу влиять на них?

− Не совсем. Картинки вызываешь ты сама. И уже по своему усмотрению, облагораживаешь увиденное или, наоборот, безобразишь.

− Я и на людей могу повлиять?

− Чего захотела, на людей влиять… Не забывай, ты маг бытового обустройства.

В распахнутое окно отчетливо донесся звук знакомого скрежета.

− Ты слышишь?

− Слышу, не глухой. Сонька пришла.

− Сонька? Мама говорила - Яшкина баба.

− Ее все так за глаза зовут, но граф механическую леди Соней назвал. Она обидится, если иначе скажешь.

Люба с горгульей спустились вниз. При виде Соньки каменный демон издал какой-то клекочущий звук. Люба тоже хохотнула. Старушка-робот предстала перед ними в короткой юбке.

− На тебя насмотрелась, − решил Горгул.

− Она с Артурионом кокетничала, а он сказал, что ему мое платье нравится, − вспомнила Люба.

− Письмо для Любомиры Солнцевой, − невозмутимо передала посланница очередную записку.

Люба развернула лист бумаги. «Обед переносится. Жду завтра. Вызвали в администрацию», − писал граф.

− Жаль, − расстроилась Люба. – Я так хотела с Яковом Вилимовичем познакомиться.

− Успеешь еще. Звездочет из своей обсерватории редко выходит. Его почти всегда можно на месте застать.

− Где же мне пообедать? Я есть хочу. А в родительский дом сказали только к ужину приходить.

− Ты к Марте в трактир сходи, − предложил Горгул. – Она тебя накормит вкусно и бесплатно. Только переоденься сначала. А Соня проводит.

− Провожу, − согласилась та.

Люба надела синее платье. Красиво. И почему она раньше игнорировала длинные юбки?

Когда она и Соня выходили за ворота, Олимп издал короткий рык. Джем продолжал сладко спать, свесив одну лапу с постамента.

Идти пришлось долго, не менее получаса. Изобилующая поворотами пыльная дорога представляла собою утоптанную колею. Никакого асфальта. Яркое солнце затрудняло рассмотрение пейзажа. Люба щурилась и видела лишь холмы, одинокие деревья и валуны. Иногда попадались овечки, и их присутствие делало этот край более живым.

−Почему мы идем пешком? – нарушила молчание Люба.

− Я всегда пешком хожу, а почему ты идешь, не знаю, − ответила ее спутница. – Раньше ты на лошади приезжала.

Вот тебе раз. И где эта лошадь? Надо будет горгулью спросить. Ведь ей еще обратный путь предстоит, затем вечерняя прогулка к родителям. А если они тоже не близко живут?

В некий миг пустынный пейзаж перетек в городской. Ничего общего с мегаполисом, где она родилась и выросла. Скорее, такая сельская пастораль. Одноэтажные, максимум двухэтажные домики, пожарная каланча, шпиль на административном здании. Но мостовые - булыжные. Много всадников. Попадались и телеги со всевозможным грузом или пассажирами. Жизнь здесь кипела. Женщины кричали на детей и мужей, жужжала пила, лаяли собаки, торговцы на рынке расхваливали свой товар. Люба подмечала присутствие и некоторых необычных ее глазу вещей. Метла без человека метет крыльцо, деревянные птицы, облюбовавшие зеленый дуб, корзинка с продуктами, которая сама плывет по воздуху вслед за дамой. Это был определенно магический мир.

Некоторые горожане здоровались, заговаривали с ней. Сложных вопросов не задавали, поэтому она не спешила отделаться от них. Вежливо здоровалась и поддерживала диалог. В основном все спрашивали, куда она подевалась и успеет ли восстановить гостиницу к началу игр.

− Мне требовалось отдохнуть, − неизменно отвечала она, выказывая надежду, что гостиницу восстановит. Хотя в этом у нее как раз убежденности не было. Это сколько же придется смотреть в зеркальце, чтобы навести там порядок?

Очень кстати оказалось присутствие рядом горничной графа. Ее смелый наряд отвлекал от Любомиры, и, если девушка и ляпнула, что невпопад, этого никто не заметил.

− Эй, Сонька, что это на тебе надето? – спрашивали железную леди все подряд.

Было заметно, что дама наслаждается всеобщим вниманием. Благодаря такому удачному прикрытию, Люба спокойно осматривалась и прислушивалась. Наконец, они вышли к трактиру. Именно так - трактир, не кафе, не ресторан или столовая, а трактир.

Соня уверенно толкнула дверь, вошла внутрь и, гротескно виляя попой, направилась к самой большой мужской компании.

В трактире было дымно, весело, шумно и пьяно. Смолились папироски, запах курева смешивался с ароматом парфюма и благовоний. От такого амбре у Любы заслезились глаза, в носу защекотало. Ей предстояло самой сориентироваться, так как роботизированная вертихвостка бросила ее.

− Любомира! – радостно заверещала, а потом и кинулась к ней обниматься молодая девушка.

− Марта! – обрадовалась Люба.

− Какая ты молодец, что сама пришла. Сегодня аншлаг. Я собиралась прибежать в Блэгхолл позже, как тут станет потише. Мне Артурион сказал, что ты вернулась.

− Артурион?

Люба неожиданно ревниво отнеслась к известию о том, что ее жених виделся с Мартой. У него других дел не имеется что ли, кроме как захаживать к подругам невесты?

− Он обедать приходил, − продолжала щебетать Марта. – Не волнуйся, спиртного ему не подавали. Наоборот, я ему в чашку чая волчец кудрявый добавила. Эта травка хорошо купирует тягу к алкоголю.

− Спасибо. Марта, я покушать к тебе зашла. В усадьбе пока шаром покати.

− Конечно. Накормлю тебя всеми твоими любимыми блюдами и с собой заверну. Как же Сений обрадуется, когда новость узнает! Брат с самого утра где-то пропадает. Нет бы в трактире помочь. Он ведь, как услышал, что ты пропала, сразу в сыск помчался. Сыщики не хотели тебя искать, говорили - мол девушка записку оставила, устала, отдохнуть желает. Но Сений с Артурионом настояли и тоже в поисках участие приняли.

Вот кого Люба не хотела видеть, так это Арсения. Стоило вспомнить мерзкие фотографии, над ее добрым сердцем начинала глумиться злоба, а хорошенькое личико кривилось от отвращения.

Что, если Сений причастен к пропаже Любомиры? – размышляла она, пока подруга ходила за едой, предварительно усадив Любу за приватный столик на две персоны. Спрятал магичку, а, чтобы его не заподозрили - отправился в сыск, принял участие в поисках, может еще и по ложному следу сыщиков направил.

− Прошу, − поставила Марта на стол два подноса с блюдами. – Я тоже проголодалась, поем вместе с тобой.

− Как вкусно! – восхитилась Люба идеальностью сливочного супа с гренками.

− Немного чародейства для получения безупречной консистенции, − скромно улыбнулась подружка.

В другой Вселенной Марта тоже прекрасно готовила, даже без применения магии. Наверное, у нее это от родителей, − предполагала Люба. Те были деревенскими жителями и держали небольшую столовую для приезжих рабочих, круглогодично нанимаемых на местный деревообрабатывающий комбинат.

У самой Любы с готовкой не шибко ладилось, макароны разваривались, рис получался сухим, тесто для пирогов не поднималось. Марта же могла приготовить невероятную вкуснятину практически из ничего.

− Так ты признаешься, где пряталась? – задала вопрос подруга после того, как первый голод был утолен.

− Не сегодня. Расскажи лучше, что за время моего отсутствия в городе происходило, − попробовала направить Люба беседу в другое русло.

Получилось. Марта принялась оживленно выкладывать последние новости. Но долгого разговора не вышло.

− Нашлась, пропажа! – плюхнулся на лавку рядом с Любой старший брат Марты.

Отодвинуться не представлялось возможным, слишком тесно.

− Любомира, ну и где ты была? – уставился на нее Сений зелеными глазами, от которых млели девушки. Но только не Люба.

− Не лезь к ней, − легонько стукнула Марта брата по руке деревянной ложкой. – Она пока не готова выдать тайну своего исчезновения. Лучше возьми лошадь и отвези Любомиру в Блэгхолл, а то бедняжка в город пешком шла.

− Не надо, − поспешила отказаться Люба. – Я прогуляюсь.

− И я тогда пройдусь, − отреагировал Сений, забирая тарелку с мясным гуляшом из рук подоспевшей к их столику подавальщицы.

− Ты кушай, а я пойду. Мне пора, − попыталась встать из-за стола Люба.

Не удалось. Сений не сдвинулся с места, а пока он не поднимется, ей не выбраться. Идти с ним? А вдруг он убьет ее по дороге или снасильничает? Ехать на одной лошади? Еще хуже. Она сейчас-то напряжена и не может расслабиться от его тесного соседства, а вдвоем на одном скакуне, это же еще большая близость, неприятная ей.

Ситуацию спасла Марта.

− Любомира, зачем пешком пылить? Возьми мою лошадь. А Сений тебя проводит.

Такой расклад Любу устраивал. Она бы предпочла отправиться в обратный путь совсем без Сения, но, судя по всему, от него не отделаться. Можно, конечно, найти Артуриона. Только будет странно, если Люба начнет расспрашивать, где в городе живет ее жених.

На лошади держаться она умела, научилась еще давно, так что есть шанс не подпустить к себе Сения, вздумай он напасть. Оставалось позаботиться об оружии. Рука потянулась к столовому ножу. Куда только его класть? В широкой юбке платья один единственный карман, да и тот маловат. Нож из него попросту выпадет. Взяла десертную вилку. Вилка в карман поместилась.

− Почему ты все-таки убежала? – спросил Сений, когда они тронулись в путь.

− Тебе же сыщики записку показывали.

− Что ты устала и хочешь отдохнуть? Бред.

Прощупывает почву, что я помню из похищения, − предположила Люба и решила ему подыграть.

− Ничего не бред, − ответила она. – Как ты думаешь, легко ли целыми днями гостиницу подпитывать? Могу я устать?

− Можешь, конечно, − согласился парень. – Но не накануне игр. Любомира, ты ответственная. А этот поступок выглядит совсем не в твоем духе. Так могла бы поступить обиженная влюбленная девчонка, из чего я делаю вывод - между тобой и Артурионом произошла крупная ссора, и ты решила своим бегством щелкнуть жениха по носу.

− Думай, что хочешь, мне все равно, − пришпорила Люба послушную лошадку, желая оторваться от нежеланного спутника.

Она разволновалась. Сений своими умозаключениями посеял сомнения. Артурион? Ссора? И, если так и было, не мог ли сам Артурион оказаться причастным к исчезновению Любомиры? А если причастны оба? Зачем они оба путались под ногами сыщиков? Разнюхивали информацию? Уводили поиски по ложному следу?

Люба не хотела задаваться вопросами и мучиться подозрениями, но они множились самостоятельно и так поглотили ее сознание, что она не сразу заметила Сения, который быстро нагнал и оказался бок о бок с ней. Люба дернулась, неловко накренилась.

− Ай! – не удержалась от вскрика.

− Любомира, что случилось? – казалось, искренне обеспокоился парень.

− Ничего, − проворчала Люба.

Не признаваться же Сению, что ее уколола вилка, которую она припасла для него.

Когда из-за очередного поворота открылся вид на Блэгхолл, Люба счастливо рассмеялась. Не потому, что добралась живой и вот-вот отделается от сопровождения, а потому, что вернулась домой. Она ощутимо чувствовала связь с усадьбой, ее тянуло скорее попасть в родные стены, пусть пока и заброшенные. Еще ей стало ясно, Любомира не могла сбежать, не могла бросить то, что являлось частью ее самой, магией обладала не только девушка, но и само место, и существовали они в неразрывном синтезе.

− Любомира, прикажи ему отпустить меня! − вернул ее в реальность крик Сения.

Каменный лев удерживал лапой край рубашки парня, не давая тому проехать в Блэгхолл.

− Тебе пора возвращаться, Сений, − ответила она, уже смеясь над той ситуацией, в которой он оказался. – Джем, отпусти его.

Зверь послушно убрал лапу. Брат Марты отъехал на значительное расстояние и показал льву кулак.

Клекочущий звук подсказал Любе, что рядом горгулья.

− Горгул, я сыта, полна сил и готова приступить к восстановлению поместья, − спрыгнула она с лошади и подтолкнула животное в сторону Сения.

− Не получится, − не разделил энтузиазма демон.

− Что мне помешает?

− Твои служащие. Стоило тебе с Сонькой уйти, из поселка явились работники гостиницы. Прослышали о возвращении хозяйки. Ждут твоих указаний.

То, что у нее есть работники, Любу весьма обрадовало.

− Твое сообщение придает мне еще больше бодрости. А где они?

− Так это… на кладбище.

− Хочешь сказать, мои служащие - мертвецы?

Радостное настроение вмиг улетучилось. Она вытерла вспотевшие ладони о свое красивое платье.

− Какие еще мертвецы? Где ты видела, чтобы мертвяк в гостинице прислуживал? Живые они.

− Что они тогда на кладбище делают?

− Так это… стражей твоих боятся. А на кладбище львы не суются, вот народ там и дожидается.

Люба уже в который раз рассмеялась.

− Горгул, миленький, приведи их.

Встреча с персоналом состоялась на улице в крытой беседке, которую только что намагичила Люба. Она принесла зеркало из своей комнаты в мансарде и представила место в саду, затем саму беседку в виде большого шалаша, такую, что стояла в поселке, где она жила с Артуром.

Когда нужный атрибут материализовался именно там, где и планировалось, Люба едва удержалась от радостного вопля. Потом покричит, уже заходившие в ворота люди не должны догадаться, что она не та самая Любомира.

А детали-то надо тщательнее представлять и продумывать, − углядела она кривой декор беседки.

Штат гостиницы состоял из шестнадцати человек, восемь мужчин, восемь женщин. Пока они располагались под навесом, Горгул, дабы девушка не попала впросак, отвел Любу в сторонку и сообщил ей, кто есть кто.

− Запомни, работают они посменно. В каждой смене восемь человек. Всего - два повара, два помощника по кухне, две подавальщицы, они же помогают горничным. Горничных четверо, два разнорабочих, четверо администраторов. У администраторов в одной смене работают брат с сестрой, в другой семейная пара.

− Не представляю, чтобы я без тебя делала?

Жуткую морду горгульи озарила довольная улыбка.

Сотрудники Блэгхолла были счастливы вновь увидеть свою хозяйку, надеялись, что больше она их не оставит, и все они и дальше продолжат дружно трудиться на благо свое и всего Полесья.

Администраторы сохранили журналы с записями всех заездов на год вперед. Повара пообещали - сбоя с поставками продуктов не будет. И все выказали желание участвовать в восстановлении дома и прилегающей территории.

− Мы же понимаем, как тяжело в одиночку будет возродить поместье даже с такой сильной магией, − произнесла миловидная веснушчатая девушка-администратор. – Кому-то ведь надо вывозить мусор, заказывать продукты, подправлять магические недочеты.

Появление помощников существенно меняло текущий расклад, и Люба впервые поверила, что все может получиться. Если эти люди верят в такую возможность, то и она должна.

Обсуждение рабочих моментов заняло достаточно времени. Столько, что Любе пора было собираться к родителям. Условившись с работниками о времени назавтра, она обратилась к горгулье.

− Горгул, а где живут мои отец и мать? Сегодня я видела, они уходили в противоположную от города сторону.

− Их дом в козырном поселке.

− Козырной поселок? Там что, в карты играют? – не поняла Люба.

− Может и играют, не знаю. Но селятся в том месте обеспеченные люди, кто не хочет жить в суетном городе. Земля в поселке стоит дорого. Про тех, кто может позволить себе ее купить, говорят, что они вытащили козырную карту в жизни, отсюда и название.

− Ясно. А идти близко?

− Ближе, чем до города. Но дорога не очень хорошая. Ты всегда на лошади ездила.

− А где, кстати, моя лошадь?

− Артурион забрал. Чтобы она не померла тут в поместье, пока ты в бегах.

Но Любомире не пришлось идти пешком. Как оказалось, Артурион озаботился и привел ей лошадь. Она была тронута такой заботой и уже не верила, что жених причастен к исчезновению Любомиры.

Путь до козырного поселка занял от силы десять минут, Люба только и успела, что расспросить Артуриона об его участии в поисках.

− Я очень волновался, − признался он. – Ты никогда не говорила, что устала настолько, чтобы все бросить.

− Может быть, я сбежала из-за нашей ссоры? – закинула удочку Люба.

− Ссоры? Но мы с тобой не ссорились.

Артурион нахмурился.

− Или я не помню? Неужели был настолько пьян? Любомира, я что… обидел тебя?

Она не знала, как выкрутиться, поэтому предпочла не отвечать.

− Где ты меня искал? – переключила она его внимание.

− Лично я - на болотах. Боялся, ты где-то на островке сидишь и не знаешь, как выбраться.

− А ты сам не боялся в болото лезть?

− Родная, ты забыла? У меня есть лошади келпи. Им никакое болото нипочем.

− Сений тоже с тобой в болота ходил?

− Нет, − засмеялся Артурион. – Его келпи к себе не подпускают, кусают сразу. Поэтому он с сыщиками разные места прочесывал. Так где ты все-таки была, Любомира?

− Мы приехали, − заметила Люба у одного из домов Ирэнжу.

− Не хочешь говорить? – не дал обмануть себя Артурион. – Подожду. Скажешь, когда будешь готова все это обсудить.

Артурион помог Любе слезть с лошади.

− Я отведу их в стойла, ты иди в дом, − сказал он.

Люба понимала, что этот мужчина не совсем ее Артур, но все-таки испытывала к нему необъяснимую тягу, словно они два магнита друг для друга.

− Ну-ка, пошел отсюда! − услышала она голос матушки.

Кому это она? – обернулась Люба. Всем своим видом Ирэнжа демонстрировала брезгливость. Подле нее стоял попрошайка. И когда только успел подойти? Люба и не заметила, откуда он вообще взялся.

− Хозяюшка, мне бы только поесть, − просил бродяжка.

− Ты такой здоровый, что мог бы сам зарабатывать себе на еду, а не клянчить у добропорядочных домохозяек, − рявкнула Ирэнжа.

− Домохозяйка? Ай-яй-яй. Разве можно такую красоту гробить на домашнее хозяйство? – покачал головой мужик. – Я думал вы на сцене блистаете.

Мать подбоченилась, выпрямила и без того прямую спину, милостиво произнесла:

− Жди здесь. Я попрошу кухарку дать тебе еды.

Когда она вошла в дом, Люба прыснула, а бродяжка подмигнул ей.

Родительский дом впечатлял дороговизной и шиком. И это все с доходов Блэгхолла? – изумилась Люба, рассматривая шелковые обои. Она и не знала, что такие существуют.

− Как обед у звездочета прошел? – спросила ее матушка после того, как все расселись за стол и принялись за еду. – Попробовала его знаменитую утку?

− Нам не удалось встретиться. Якова Вилимовича в администрацию вызвали. Я у Марты в трактире обедала.

− Опять твоя Марта. Не пойму, зачем ты с ней общаешься? Ты графская дочка, а она плебейка.

− Мама, мы же подруги. И ты сама говорила, что пила успокоительную настойку, сделанную Мартой. Значит, ты тоже с ней общаешься.

− Я была вынуждена. Ты же знаешь, что других аптекарских магичек поблизости нет.

− Вкусный форшмак, − перевела Люба тему и похвалила действительно вкусную закуску.

Мать позволила себе довольную улыбку.

− Наш повар не зря свой гонорар получает. А ты, Любомира, хорошо уже продвинулась с восстановлением Блэгхолла? Что удалось сделать за сегодня?

Ирэнжу настолько волновал этот вопрос, что она не смогла скрыть своего волнения.

− Ничего, − честно ответила Люба.

− Ничего!? – взвизгнула мать. Она подавилась, закашлялась.

Констандин стал хлопать жену по спине.

− Воды, − потребовала Ирэнжа.

Люба посмотрела на стальной нож, отражающий ее изображение, представила стакан, полный воды. Стакан с водой тотчас материализовался перед маменькой.

− Шампанского, − весело попросил Артурион.

Перед ним возникла бутыль с надписью «Уксус».

− Пришла горничная графа Брюса, − сообщил лакей. – Говорит, ее приглашали.

В общем, вечер прошел весело. Люба в азарте проверяла на всем подряд возможности своей магии, Ирэнжа пикировалась с Сонькой, а Констандин с Артурионом, оставшись без присмотра, опустошили две бутылки шампанского.

− Горгул, − позвала она, вернувшись в Блэгхолл.

Ответа не последовало. Где он может быть? Люба обошла всю усадьбу, но горгулью не обнаружила. Он ведь не покидает пределы поместья. Тогда, остается кладбище?

Хотя стемнеть еще не успело, но сумерки уже подступали. Зря она Артуриона отпустила. Он, конечно, напился, но все равно, с ним идти было бы не так боязно. А Горгула найти требовалось, и Люба вышла на тропинку, которая, как она уже знала, вела к погосту.

Демон обнаружился на кладбищенских воротах.

− Горгул, останься сегодня на ночь в моей комнате, − попросила Люба.

− Зачем? Я всегда тут сплю.

− Мне немного страшно оставаться одной в большом и разрушенном здании.

− Тебе там ничего не угрожает.

− Ну, пожалуйста. Какая тебе разница где спать? А мне будет спокойнее.

− Я и так с тобой целый день возился. А теперь ты хочешь, чтобы я еще и ночью свое время на тебя тратил?

− Послушай, Горгул. А давай я тебе взамен что-нибудь намагичу?

− Мне? – оживился каменный монстр.

− Тебе, − подтвердила Люба. – Что желаешь?

− Сережку в ухо. С красным камнем.

− Хм.., ты же говорил, я маг бытового обустройства. А это личное украшение.

− А ты, когда магичить будешь, представь, что я составляющий элемент твоего обустройства. Только про сережку не забудь. Дать тебе зеркало?

− Ты держишь на кладбище зеркало?

− Не я. Любомира. Она их повсюду держит.

Горгул ловко спланировал на землю со стороны кладбища и скрылся. Появился с овальным зеркалом в лапах.

Когда лицо Любы в зеркале сменила янтарная рябь, она отчетливо представила Горгула и сережку с красным рубином.

− Ух ты! – восхитился тот, рассматривая свое отражение с красным камнем в ухе. – Класс!

− Ну, что? Идешь со мной? – поторопила его Люба.

Она изрядно устала, да и предшествующей ночью почти не спала. Ей не терпелось лечь в кровать и хорошенько выспаться.

Выспаться не получилось. Можно сказать, Люба и не спала вовсе.

Горгул храпел. И этот храп изводил ее всю ночь.

− Теперь понятно, отчего бабушка дула тебе в ухо и засовывала мышь в пасть, − с трудом разбудила она храпящее чудовище в четыре утра. – Иди лучше обратно на кладбище.

− Сначала спать не дают - требуют с ней идти, потом опять спать не дают - требуют обратно уходить, − ворчал Горгул, убираясь из ее комнаты.

Люба улыбнулась и наконец-то заснула.

Волнения и перемены последних двух суток дали о себе знать. Она проспала до часу дня. Ей было стыдно перед своими сотрудниками, которые с самого утра разгребали мусор, но сама она пока не могла включиться в работу, пора было собираться на обед к графу Брюсу.

На этот раз в город Люба отправилась на лошади. Соня еще вчера показала в какой стороне обсерватория, так что к назначенному времени девушка стучала в нужную дверь.

− Гостья пришла, − крикнула горничная, на которой сегодня опять красовалась провокационная короткая юбка.

Люба улыбнулась ей, как старой знакомой.

− Поднимайся на самый верх, − велела железная леди.

Люба преодолела пять этажей, соединенных друг с другом внутренней винтовой лестницей. Каждый этаж представлял собой полностью кругообразную комнату и имел свое назначение - холл, столовая, гостиная, спальня и обсерватория, где среди телескопов в форме цилиндров и многогранников, обнаружился Яков Вилимович Брюс.

− Да, вылитая Любомира, − такими словами встретил ее звездочет.

− А Вы - вылитый граф Брюс! – также жадно, как он ее, разглядывала его Люба.

Мужчина рассмеялся.

− Так я и есть граф Брюс.

− Я имела ввиду, Вы выглядите, как на портретах времен царя Петра Великого. Только без парика.

И действительно, при всем желании, спутать было бы сложно. Густые черные брови образовывали чудесную дугу, такую добиваются многие девушки в косметических салонах, а графу досталось от природы. Крупный нос, полные, сильно очерченные губы, слега опущенные в уголках. Характерная ямочка на подбородке. Невероятно большие глаза, в которых отражаются и мудрость, и любознательность, и смешливый задор. На вид ему было около шестидесяти.

− Ох, хорошие были годы, − улыбнулся граф своим воспоминаниям. – Пошумели мы тогда с царем. Разворошили сонное Московское государство. Ты проходи, деточка. Устраивайся. У меня тут кресла удобные. Мы побеседуем с тобой, а Соня пока на стол накроет.

− Яков Вилимович, а Вы знаете почему Любомира пропала? Настоящая Любомира.

− Так говорят, девочка записку оставила - устала, отдохнуть требуется.

− И Вы в это верите? – не скрывая разочарования, спросила Люба.

− Нет, конечно, − лукаво глянул на нее граф. – Чепуха. Ты ведь, наверное, уже и сама связь с Блэгхоллом ощутила?

− Ощутила. И очень сильную.

− Вот-вот. Магия Любомиры и поместье одно целое. Не могут они друг без друга. По моему мнению, не сбежала бы девочка.

− Мы с горгульей думаем, ее похитили и где-то спрятали конкуренты гостиничного бизнеса.

− Может и так. Да, пожалуй, версия перспективная, − согласился Брюс. – Накануне игр самый большой наплыв приезжих, и обычно все стремятся остановиться в Блэгхолле. Надо бы прощупать хозяев местных гостиниц и постоялых дворов. Только, деточка, сам я почти не хожу никуда. Ноги подводить стали. А вот Соньку можешь с собой брать, она всех в городе знает, укажет тебе на нужных лиц, к тому же, на нее можно положиться.

− Яков Вилимович, в этой версии мне все же видится существенная нестыковка, − призналась Люба. – Все говорят, что на некие игры съедутся со всего Полесья. Блэгхолл большое поместье, но не настолько же, чтобы вместить всех желающих. Да и цены там! Мне вчера администраторы показали ценник на номера. Предполагаю, что конкуренты при таком раскладе никак не могут остаться без клиентов, а Блэгхолл не претендует на единоличный захват гостиничного рынка.

Граф рассмеялся.

− Без клиентуры никто не останется, тут ты права. Вопрос в том, что это будут за клиенты. Бедняки, средний класс, все, кто не потратит ни единой лишней монетки. Никто из них не поселится в дорогих апартаментах и не оставит чаевых. Те, кто располагает деньгами, выбирают исключительно Блэгхолл. И поверь, таких людей немало. А что касается вместимости, твое поместье может предоставить комнат сколько угодно.

− Как это? – не поняла Люба. – Там всего два этажа с общей численностью в сорок две комнаты для гостей. Третий, мансардный этаж, целиком в распоряжении Любомиры. Вспомогательные постройки для жилья непригодны. Так откуда еще квадратные метры?

Брюс опять рассмеялся.

− В твоем поместье магически сжатое пространство. При желании, ты всегда можешь его расширить. Бесконечное число раз.

− Потрясающе! – старалась представить себе Люба, как это происходит.

− При расширении внутреннего пространства - снаружи дом не увеличивается, − угадал ее мысли звездочет.

− Граф, у меня есть к Вам еще несколько вопросов. Я могла бы задать их Горгулу, но он не может всего мне разъяснить, так как не покидает территорию Блэгхолла, видит и слышит лишь в пределах поместья.

− Готов ответить на все твои вопросы. Но давай перейдем за обеденный стол. Я уже чувствую запах утки.

Ирэнжа оказалась права, утку в доме Брюса подавали изумительно вкусную. Магический рецепт, − не без основания предположила Люба.

− Яков Вилимович, на каком языке я говорю? – задала она первый из главных вопросов.

− Полесском. Он тут единственный. В Полесье нет разделения на языковые группы и национальности.

− А откуда название Полесье? В моем мире есть фабрика пластмассовых игрушек с таким названием.

− Вот как? – очень заинтересовался граф. – И как давно существует фабрика? Кто ее основатель?

− Таких подробностей я не знаю. Просто у племянника моего жениха, − Люба замялась и внесла поправку, − бывшего жениха. У него много игрушек той фабрики. Почему Вас так это интересует?

− Лет двадцать назад отправил я одного молодого человека в твой мир. Любил он игрушки мастерить. Экспериментировал с разными материалами. Он мне показывал станок, им изобретенный, с помощью которого выдувались колечки для пластмассовой пирамидки. А теперь ты говоришь фабрика у вас там - «Полесье». Может, конечно, совпадение. Ты про название спрашиваешь. Тут просто все. Ведь что такое полесье? Полесье – низменная лесистая местность. Таковой в этой Вселенной в избытке, отсюда и название – Полесье. А что, игрушки хорошие?

− Мила, мама Коли, говорит, хорошие. Яков Вилимович, а что за игры такие, которых все ждут?

− О, на это стоит посмотреть. Состязание магических животных с наездниками. Незабываемое зрелище. Твой Артурион тоже, кстати, участвует.

− Келпи, у него есть келпи, − вспомнила Люба.

− Да. В прошлом году его животина проиграла мантикору. Все ждут реванша.

Они еще немного поговорили, и Люба засобиралась в обратный путь.

Возле усадьбы ее поджидали родители.

− Ты почему бездельничаешь? – накинулась на нее мать. − Складывается впечатление, что ты только и делаешь, что ничего не делаешь.

− Ирэнжа, девочке надо отдохнуть, − неуверенно вступился за дочь Констандин.

− Девочка целую неделю отдыхала неизвестно где.

− А что это у твоего чудовища в ухе? – переключилась маменька на горгулью.

Горгул оскалился. Люба не хотела заострять внимание родительницы на рубине, поэтому быстренько спросила:

− Мама, а ты не хочешь помочь с восстановлением усадьбы?

− Я? Но как я могу помочь?

− Можешь поливом сада заняться. Я тебе большую лейку намагичу.

− Нет, спасибо. Я устала и переутомилась. Констандин, нам пора домой.

− И все же, что у него в ухе? – услышала Люба, когда родители уже отошли от ворот усадьбы, но еще не так далеко.

Последующую неделю Люба усердно трудилась, представляя каждый уголок гостиницы в своей голове и воспроизводя картинку через зеркало. Артурион оказал ей неоценимую помощь в вывозе мусора и доставке некоторых материалов из города. Либо сам, либо кто из людей с его конюшни ежедневно пригонял лошадей, запряженных в телеги. В помощники навязался и Сений. От брата подруги никак не получалось избавиться. Каждое утро он стоял у ворот.

− Любомира, я готов выполнять любую работу, − сообщил он.

− Ты бы лучше Марте в трактире помог.

− Марта и сама прекрасно управляется, − отмахнулся Сений. – Говори, что делать.

− Надо ковер один вынести. Со второго этажа, − предложила Люба.

К ковру, полному личинок, пока никто не приближался, такое он вызывал омерзение.

− Легко, − согласился парень, не ожидая никакого подвоха.

Через некоторое время со второго этажа донеслись ругательства и проклятия. Под дружный смех сотрудников гостиницы и клекот горгульи Сений все-таки вытащил ковер за ворота, где поджидал один из разнорабочих с баллоном распылителя в руках.

− А ты не мог раньше свой распылитель применить? – заорал Сений на рабочего. – До того, как я ковер вынес.

− В здании не положено отраву применять. На магический фон влияет, − серьезно ответил мужчина.

Сений вертелся на месте и судорожно размахивал руками, пытаясь смахнуть отвратительных червей.

Любе стало жаль его. Она представила душ, и на парня полилась теплая вода, смывая с него гадов.

− Спасибо, − крикнул он.

Девушка решила не помогать ему с сушкой. День теплый. Пусть на улице побудет, на солнышке, не станет тогда ей глаза в доме мозолить.

На следующий день Сений опять пришел и принялся доставать Любу советами.

− Как бы его отвлечь? – спросила Люба горгулью, когда удалось ненадолго услать парня на разгрузку телеги, прибывшую из города от Артуриона.

− Совет для любой девушки, − сказал демон, – хочешь избавиться от парня, пригласи симпатичную подругу в мини-юбке.

− Мини-юбке? Соня! – расплылась в улыбке Люба. – Спасибо тебе, Горгул.

Она чмокнула его в каменную голову и уже не увидела, как тот зажмурился от удовольствия. Убежала писать записку Брюсу, которую передала с нарочным от Артуриона.

Соня прибыла меньше чем через два часа. Ее даже не пришлось ни о чем просить. Стоило старушке увидеть зеленые глаза Сения, и она больше никого не замечала.

− Любомира, отошли ты ее отсюда, − взмолился через некоторое время брат Марты. – Эта железяка совсем сбрендила, ходит за мной по пятам и липнет, словно репей.

− Молодой человек, проводите даму домой, − взяла его Соня под руку.

− Что? Отстань, − попытался высвободиться Сений.

Но хватка у железной леди была что надо, так что под всеобщие смешки пришлось ему провожать ее.

К концу недели Люба уже поймала нужный ритм и дело спорилось. Если поначалу она представляла лишь отдельные детали и из них складывала картинку постепенно, то затем приноровилась сразу воображать комнату целиком, решать какой предмет и за что отвечает, и после приступать к магической работе с цельным образом. К тому же, ее не отпускал кураж. Невероятно интересно было наблюдать за тем, как стены покрываются обоями, потолок украшается фреской, а шторы меняют цвет по твоему желанию.

− Если так дело пойдет, мы сможем до игр успеть принять цветоводов, − как-то сказал самый старший из администраторов.

− Цветоводов? Напомни, пожалуйста, − попросила Люба.

− Участников конференции «Цветоводство в Полесье». Они давно бронировали и очень ждут подтверждения, что Блэгхолл их все-таки примет на двое суток.

К началу конференции они успевали.

Накануне приезда цветоводов случился сильный ливень с грозой. Дождь стоял стеной, и Люба предложила всем переночевать в гостинице.

− Мне бы не проспать, − сказал Сений. − К семи утра надо в трактире быть. Марта просила ее подменить.

– Тебя разбудить? – спросила Люба.

− Да. В шесть утра. Сладким поцелуем, − ухмыльнулся наглец.

А в шесть утра все подскочили со своих кроватей от жуткой брани.

− Демонюка чертов! – орал Сений. – Нечисть крылатая!

− Сам сказал разбудить тебя сладким поцелуем, − клекотал Горгул.

Люба волновалась. Как все пройдет? Останутся ли довольны цветоводы? Комнаты были готовы и даже одна дополнительная плюс конференц-зал. Последний Люба воспроизвела, представляя аудитории Историко-архивного института, обшитые деревянными панелями, с сидячими местами в виде трибун и с прекрасной акустикой.

Делегаты приезжали разрозненно. И это было хорошо. Во-первых, никто не толпился у стойки регистрации, во-вторых, Люба, как только завидела первых гостей, поняла об упущении. Лошади. В Полесье все передвигались на лошадях. Взяла зеркальце и представила крытые стойла для лошадей. Получилось больше похоже на коровник, но на первый раз сойдет, − решила она.

Последним прибыл высокий и нескладный мужчина с кудрявой шевелюрой. Как оказалось, председатель конференции.

− Какой сад шикарный! − похвалил он труды Любы. – В прошлом году тут только трава росла. А сейчас столько растений. Вижу, даже мальва черная у вас растет. Чудненько-чудненько.

Люба не знала, как называется цветок, о котором говорил председатель, впрочем, как не знала и названий большинства растений, украшающих сейчас сад поместья. Просто днем ранее она немного увлеклась, вспоминая все цветы подряд, когда-либо ею виденные.

За два дня цветоводческого симпозиума Любе предстояло воочию убедиться, что значит поддерживать магическую гостиницу.

− Мне нужен шампунь с запахом фиалок, − сообщила одна постоялица.

− Я привыкла спать на ортопедическом матрасе, − заявила другая.

− В моем номере должна быть мебель исключительно из дуба, − потребовал кругленький дядечка в клетчатом льняном пиджаке.

И так бесконечно. Просто круглосуточный труд какой-то.

Гости не обращались к Любе напрямую. Все запросы писались маркером на специальной дощечке, имеющейся в каждом номере, и отражались уже на большой доске в мансардной комнате хозяйки.

− Хотя бы на ночь они успокаиваются? – взвыла Люба после очередной просьбы по уплотнению штор.

− Не всегда, − отозвался Горгул. – Но ты не унывай. За каждую просьбу выставляется отдельный счет.

− Спасибо, утешил.

С непривычки, пытаясь всем угодить, Люба устала и с наступлением сумерек решила немного пошалить.

Она заметила, что одна молодая особа ведет себя несколько вызывающе и третирует старушку, страдающую одышкой.

− Вы такая больная. Сидели бы дома, − бросила девчонка женщине.

− Милочка, мне столько лет, что в моем возрасте наличие болячек означает, что ты еще жив. А если у тебя ничего не болит, ты уже в ином мире, − пошутила пожилая дама. – А вот Вы, конечно, молоды и красивы, но колючи, как роза.

− Но роза же, − парировала наглая девица. – А Вы - кактус.

Любе не понравилось такое неуважение к старости, и когда юная хамка умывалась перед сном, кое-что намагичила с ее зеркалом в ванной комнате.

− Нет! – охнула девушка, − Не может быть.

Зеркало отражало юное, красивое лицо, но усеянное прыщами.

− Срочно крем от прыщей, − написала нимфа на дощечке.

Люба, злорадствуя, выставила двойную цену за тюбик крема.

В то же время пожилая дама в своем номере с удивлением рассматривала в зеркале помолодевшее лицо.

− Блэгхолл определенно лучшая гостиница Полесья и стоит своих денег, − произнесла старушка вслух. – Я даже помолодела здесь.

Приезд цветоводов помог Любе учесть недочеты и получше подготовиться к принятию участников и зрителей игр.

− А зачем ты такие полотенца толстые горничным выдала? – недоуменно спросил ее Горгул после того, как делегаты уехали, и персонал стал подготавливать номера для нового заезда.

− Милые цветоводы стащили гостиничные полотенца. Вот я и подумала снабдить номера толстыми полотенцами. Они в свернутом виде много места занимают, постояльцы не смогут их в свои сумки запихнуть.

В ответ услышала клекотанье. Люба уже стала привыкать к каркающему смеху горгульи.

Кое-чего она учесть все-таки не смогла. А именно того, что участники прибывали не одни.

− Мамочки! – взвизгнула Люба.

− А что ты хотела? – философски заметил Горгул.

− Почему ты меня не предупредил?

− Не хотел пугать раньше времени.

У ворот усадьбы стоял крупный парень с настоящим мантикором. Джем и Олимп скалились, загораживали парочке проход.

Люба до сей минуты видела мантикор лишь на картинках. Жуткие существа с телом льва и хвостом скорпиона. Глаза твари были налиты кровью.

Из мифических животных она пока познакомилась лишь с келпи, которых показал ей Артурион в своей конюшне, и они не произвели на нее такого ужасающего впечатления, как это чудовище. Келпи выглядели, как обыкновенные лошади черного цвета, отличались лишь габаритами помощнее, сверкающими глазами, да пыльными копытами.

− Я должна их впустить?

− В прошлом году впустила. И в позапрошлом тоже, − насмешливо глянул на девушку Горгул.

− Жесть, − только и сказала Люба и отправилась навстречу гостям.

− Любомира, рад видеть тебя в полном здравии, − приветствовал ее хозяин мантикора. – Ходили слухи, будто ты бросила Блэгхолл и Артуриона на произвол судьбы.

− Как можно, граф Бористат, − улыбнулась Люба.

Его имя, как и имена остальных участников игр, которые собирались остановиться в Блэгхолле, она заранее прочла в журнале регистраций.

− Дорогуша, будь добра, устрой моего мантикора, − попросил Бористат. – Только подальше от гидры. Иначе, они, как в прошлом году, ночью рев устроят.

Еще и гидра? – вздрогнула Люба. Не та ли, с драконьими головами на змеином теле? Вспоминался подвиг Геракла, победившего гидру с болот.

− Что построить для вашего… э…спутника? – уточнила Люба.

− Железного сарая будет достаточно. Только деревянный не строй. Разгрызет.

Люба глянула на чудовище. Боже! Да у него три ряда зубов!

− Железный, − достала Люба из кармана платья зеркало.

Она быстро поняла, почему Любомира повсюду держала зеркала, и теперь сама не расставалась с зеркальцем.

− Да, Любомира, сделай так, чтобы окна моего номера выходили на жилье мантикора. Мы с ним должны быть всегда рядом.

− Конечно, − заверила Бористата Люба, воображая самые толстые железные стены из всех возможных.

Блэгхолл быстро заселялся разнообразной публикой. Люба уже меньше испугалась четырехлапой гигантской птицы Раухх, спокойно отнеслась к девяти драконьим головам гидры и даже умилилась при виде крылатого пегаса.

За всей этой суетой она не забывала о настоящей Любомире. Ее судьба очень беспокоила Любу. Каждое утро с опаской выглядывала в сад, боясь обнаружить выжженную черную землю. Вдвоем с Соней они обошли все городские гостиницы и постоялые дворы, хозяева которых искренне радовались при виде юной магички. Во всяком случае, Любе казалось, что искренне.

− Любомира, ты не представляешь, как я рад, что ты вернулась до игр, − обнял ее Тимур, владелец самой большой гостиницы в городе.

Невероятный здоровяк с обаятельной улыбкой.

− Я думала, наоборот, − не стала скрывать девушка. – С моим возвращением от городских отелей уплыли богатые клиенты.

Здоровяк Тимур вдруг рассмеялся.

− Любомира, ты что?! Да кому нужны такие клиенты! Это в твоем Блэгхолле они могут творить все что угодно без ущерба для поместья, у меня же от постояльцев со зверьем одни убытки. Эти твари все в щепы разносят, а их наездники оплачивать порчу имущества отказываются. И болельщики тоже ведут себя ужасно, номера громят, раззадоренные проигрышем или победой того, на кого делалась ставка. Так что, девочка, мы даже с мужиками пьянку устроили по поводу твоего возвращения. Извини, приглашать не стали. Нечего тебе в компании с пьяными делать. А клиентов у нас и так полно. Конечно, беднота и середнячки, но платят за постой они исправно, не тырят и не ломают ничего, боятся, что их возмещать заставят за воровство или погром, а не возместят - в сыск загремят.

Версия похищения Любомиры конкурентами по бизнесу разваливалась на глазах.

− Похитили, но не убили. Конкуренты ни при чем. Тогда с какой целью ее прячут? Я зашла в тупик, − сетовала она Горгулу. – И опять склоняюсь к тому, что к ее исчезновению причастен Сений.

− Почему?

− Он все время крутится в Блэгхолле. Шастает сюда, словно к себе домой. Даже Артурион реже появляется, чем этот бездельник.

− Твой жених к играм готовится, − напомнил Горгул.

− А еще все время к Марте в трактир захаживает, − неожиданно выпалила Люба.

− Кто-то ревнует?

− Представь себе, − призналась она.

− Перестань. Он просто там обедает. Его кухарка плохо готовит, а Марта хорошо.

− Я тоже плохо готовлю. И что, после нашей свадьбы он будет продолжать в трактир к Марте ходить?

− А ты вместе с ним ходи, − предложил демон.

Люба не поняла, серьезно он говорит или шутит.

Зато она очень хорошо поняла, отчего так радовался здоровяк Тимур открытию Блэгхолла. Животные, которым полагалось жить на страницах книг, а не в реальной жизни, совсем не умели себя вести.

Мантикор при попустительстве Бористата задирал Джема с Олимпом. С виду настоящий душка пегас оказался подлым конягой, ради забавы пускающим электрические разряды. Птица Раухх показательно демонстрировала свою силу, вырывала с корнем деревья и кусты, а клыкастый монстр, отдаленно смахивающий на кабана, поедал цветы, которыми еще совсем недавно восхищались делегаты-цветоводы. Катоблепас, не пойми, то ли корова, то ли бык, но с невероятно длинной шеей и острыми бивнями, облюбовал кладбище и разгуливал по нему, топча могилки.

Но особенно изводила Любу гидра. Девять драконьих голов постоянно желали пить. Они совали свои морды во все фонтанчики и откусывали краники. Любе так надоело их восстанавливать, что в очередной раз, когда гидра перекусила кран, из открывшегося отверстия в драконьи пасти полилась не вода, а острый рассол. И кто бы мог подумать - на чудовище рассол подействовал, словно валерьяна на кота.

− Что это у тебя гидра по саду катается? – возмутилась Ирэнжа. – Почему на цепи не сидит?

− Мама, я ведь не хозяйка ей. А хозяин говорит, если посадить на цепь, драконьи головы начнут огнем плеваться.

− Тогда пусть лучше катается, − согласился отец.

Родители навещали Блэгхолл ежедневно и остались трудами дочери довольны. Какие же они у меня алчные, − думала Люба. Может и хорошо, что она с одной бабушкой росла?

Такие мысли рождались у нее не на пустой почве.

− Любомира, городская администрация объявила конкурс на лучший проект по привлечению туристов. Я отправила заявку на участие от твоего имени, − как-то сообщила ей Ирэнжа.

− Мама, какой еще проект? И почему ты сама не хочешь в нем поучаствовать?

− У меня с фантазией плохо. А ты придумаешь что-нибудь.

− Но зачем мне это?

− Доченька, − вмешался отец, − так денежное вознаграждение хорошее обещают.

− Нам разве мало доходов с Блэгхолла?

− Много не мало, − заявила Ирэнжа. – А качество жизни зависит от количества денег.

− Да, милая, − поддакнул жене Констандин, − вы ведь скоро поженитесь с Артурионом. Он, конечно, готов все свадебные расходы взять на себя, но мы с твоей мамой тоже не хотим ударить в грязь лицом.

Определенно, с одной бабушкой жилось значительно комфортнее. И без всяких денег, − подумалось Любе.

И это оказалось не все.

− Любомира, ты не забыла подтвердить участие в ежегодном состязании магов? – огорошила маменька.

− Но ведь я в прошлом году его уже выиграла. Зачем мне опять участвовать?

− Дочь, я тебя не узнаю, − взвилась Ирэнжа. – За победу полагается большой денежный приз. Или ты забыла?

Может быть, Любомира все-таки сама сбежала? Несмотря на связь с поместьем? – стала уже сомневаться Люба.

В день игр участники и зрители с самого утра потянулись в город. Люба решила навестить Артуриона, подбодрить. Нашла его на конюшне для келпи. Он причесывал гриву Свистящего. Так звали животное, на котором он собирался выступать. Этот келпи получил свое имя за умение пронзительно свистеть.

− Ты хорошо спал? – спросила Люба.

− Не очень. Ты ведь знаешь, всегда волнуюсь перед играми.

− А поел?

− Любомира, − засмеялся парень и обнял девушку. – Ты, словно мамочка.

− Я ведь тоже переживаю.

− Я знаю, и за это люблю тебя еще больше. Отвечаю на твой вопрос - нет, я не ел. Поем после состязаний. Марта прислала мне какой-то напиток для поддержания сил, но я и его пить не стану. Уже проверено, выступать надо на пустой желудок.

− Марта? Прислала тебе?

Артурион внимательно посмотрел на возлюбленную. Он не стал переводить все в шутку и делать вид, что ничего не понимает.

− Любомира, мне нет дела до твоей подруги. Мое сердце занято одной тобой. Прошу, не сомневайся во мне.

Ее очень тронули его слова. Она порадовалась за настоящую Любомиру. И порадовалась, что Артурион сейчас был абсолютно трезв. Как бы помочь ему совсем справиться с зависимостью? – размышляла Люба, занимая место на трибуне.

Яков Вилимович накануне прислал записку, приглашал смотреть состязание из его удобной ложи, за которую он вносил ежегодную абонементную плату.

− И что это звездочет последнее время к тебе так благоволит? – съязвила Ирэнжа, когда узнала о таком щедром приглашении.

Люба поняла язвительность матери, когда увидела ложу, ей стало ясно, Ирэнжа просто-напросто завидовала.

Стадион представлял собой круг с многочисленными трибунами, расположенными лесенкой по всему периметру, над которыми нависали двухместные вип-ложи с креслами, обшитыми бархатом и крышей на случай непогоды или яркого солнца. В каждой ложе имелся столик с напитками и закусками, а также дощечка, подобная тем, что наличествовали в номерах Блэгхолла. С ее помощью можно было вызвать персонал стадиона. Еще при первой встрече граф Брюс пояснил Любе, что в Полесье знакомы с электроникой, но применяют крайне редко, так как при ее использовании происходит разрушение магического фона.

− Устраивайся, − пригласил граф. – Отсюда прекрасный вид.

Люба огляделась. Арена отлично просматривается, как и огромное табло, на котором уже светятся имена всех десяти участников. Очевидно, что табло подсвечивается магией.

Увидела родителей. Те сидели в зоне под названием «Козырная». Какая же ее мать выпендрежка. Рядом места ничуть не хуже, зато дешевле в три раза. Люба и сама устроилась бы там, не пригласи ее Яков Вилимович.

− Это твой кавалер машет нам руками? – спросил граф.

Люба посмотрела в ту сторону, куда он указывал.

− Не кавалер, а рыба-прилипала, − фыркнула она.

Но на всякий случай помахала Сению в ответ, а то с него станется, начнет орать, привлекая ее внимание.

Поискала глазами Марту. Подруга пробиралась к брату через людскую лаву. В руках она держала два стаканчика с вставленными в них трубочками. Стаканчики напомнили Любе о бутылке с напитком для поддержания сил, предназначенной Артуриону. Она эту бутылку забрала у него и сейчас выставила на стол.

− Напиток для поддержания сил, − пояснила она графу.

− Готовила Марта? Та, что трактиром заведует? – уточнил он.

− Как Вы догадались?

− Я сам у нее иногда заказываю сей напиток. И Марта присылает его всегда в подобных бутылках. Если не возражаешь, мне не помешает взбодриться.

− Конечно, берите, − не думала возражать Люба и рассмеялась.

− Что юную леди развеселило?

− Ваша горничная, − вытирала она слезы.

Соня в коротеньком мини и шляпке с невообразимо длинным пером уверенно двигалась к свободному месту возле Сения. Парень уже заметил ее и пытался договориться с кем-нибудь из соседей по трибуне занять кресло, на которое нацелилась железная горничная Якова Вилимовича. Не вышло. Соня проворно опередила всех потенциальных конкурентов и плюхнулась подле понравившегося ей зеленоглазого объекта.

Граф по-своему расценил смех Любы.

− На этих состязаниях Соня болеет за птицу Раухх. Она нацепила ее перо на шляпку в знак поддержки.

− А Вы за кого будете болеть, граф? – поинтересовалась Люба.

− За подлеца пегаса, − усмехнулся Брюс. − Остальные дерутся зрелищно, а этот крылатый очень уж эффектно за их спинами действует.

На арене появился мужчина в черно-золотистом блестящем костюме, ударили литавры, закружились разноцветные бабочки. Любе не доводилось еще видеть такого необычного зрелища – в небе рисовался яркий и многоцветный узор. И плели его бабочки. Узор сложился в мантикора, сменился на келпи, затем превратился в гидру. Крылатые красавицы показали всех монструозных животных - участников игр.

− Ежегодное состязание между самыми сильными и опасными магическими созданиями объявляется открытым! – провозгласил человек в блестящем костюме.

Говорил он без микрофона, но Люба прекрасно его слышала. Ею владело приподнятое настроение, она поддалась всеобщей атмосфере азарта и возбужденности. Публика жаждала зрелища. Стадион бурлил от адреналина, предвкушения, ожидания и магии.

− Правила прежние, − продолжал ведущий. – Наездники и их магические сущности сражаются в воздухе. Допускаются любые ухищрения, кроме применения острого и огнестрельного оружия. Тот, кто упал на землю и не поднялся в течение десяти секунд, выбывает. Звери не могут продолжать сражение без наездника и наоборот. Перерыв каждые пятнадцать минут. Победителем считается пара, продержавшаяся дольше остальных.

− В воздухе? – изумилась Люба.

− Над стадионом выстилается воздушная арена, − пояснил граф Брюс. – Она поддерживается двумя магами пространства.

Люба испугалась. Прежде всего, за Артуриона.

− Но ведь, если кто-то упадет на землю, разобьется.

− Не волнуйся. Сражение проходит не настолько высоко. Шею никто себе не свернет. К тому же, землю на арене пропитывают мягким пружинящим гелем, сильно удариться при всем желании не получится.

Его слова успокоили Любу, но не настолько, чтобы перестать волноваться вовсе.

− Итак! Мы начинаем! – разнесся громкий голос.

И под шум, исходящий от многотысячной толпы, под мощь звучания труб, присоединившихся к литаврам, открылись плотно сомкнутые до сей минуты раздвижные двери, выпуская на арену фантастических монстров.

Направляемые седоками, они взмывали над землей друг за другом.

Люба отшатнулась от оскаленной морды. Огромный катоблепас пролетел в паре сантиметров от нее.

− Волнительно? – спросил Яков Вилимович.

− Волнительно? Да у меня ладони вспотели, и внутренности сжало от страха.

− То ли еще будет, − подмигнул ей звездочет.

Ого, какой у графа сегодня игривый настрой, − поразилась Люба перемене в его поведении. Но тотчас забыла и о графе, и вообще обо всем.

Свирепый мантикор откусил одну драконью голову гидры. Люба охнула. За несколько дней она успела привязаться к несносной гидре и даже была готова простить ей все поломанные бесчисленные фонтанчики.

Оставшиеся восемь голов дружно плюнули в мантикора огнем. Бористату удалось увернуться от пламени и направить полульва под брюхо гидры. Но ударить с тыла им не позволило кабанообразное существо, вцепившееся клыками в скорпионий хвост. Мантикор рявкнул и завертелся, пытаясь оторвать от своей конечности противника. Не смог, зато Бористат сбил наездника с кабанообразного. Зверь выпустил из пасти чужой хвост и кинулся вдогонку хозяину.

Люба подскочила со своего кресла.

− Граф, он разбился! Разбился! − кричала она дурным голосом.

− Не может быть, − смеялся Брюс. – Еще никто не разбивался.

Да что с ним такое? – рассердилась Люба. − Как можно смеяться в такой ситуации?

К счастью, граф оказался прав. Упавший мужчина не разбился. Он самостоятельно поднялся на ноги, но уже после десятисекундного отсчета. Первая пара выбыла из игры.

Зрение Любы как будто расширилось. Она одновременно могла видеть всех сражающихся. Наверное, так действовало магическое поле вокруг арены.

Здоровый катоблепас отбивался сразу от двух существ с бараньими головами. На табло Люба прочла название монстров - вендиго. Оба - чернее ночи. Вздыбленная шерсть, длинные хвосты, когтистые лапы. Помимо загнутых бараньих рогов по два рога козлиных. На мордах застыла улыбка горгульи.

Но самым отвратным казался Любе шусува. Она не видела его ранее. В Блэгхолле наездник с этим зверем не останавливался. С ребрами, едва прикрытыми шерстью, волчьей мордой и шипами по всему телу и хвосту, шусува трепал птицу Раухх, чьей наездницей была девушка, единственной среди участников. Люба искренне посочувствовала ей, хотя девушка вела себя отважно и сдерживала нападки седока шусувы. И не факт, что они проиграли бы, ведь Люба своими глазами видела, какой силищей обладает Раухх. Но… вмешался пегас. Он метнул в птицу молнию, одну за другой, и та полетела вниз, отчаянно вереща. Храбрая наездница вцепилась в толстую птичью шею, стараясь не вывалиться из седла.

− Гад! – крикнула Люба пегасу, хотя тот и не мог ее слышать.

− Молодец, парень! – закричал граф.

− Какой же он молодец? – возмутилась Люба. – Пегас нечестно сражается.

− А правилами это не запрещено, − не поддержал негодования девушки Брюс.

Устраняя громадную птицу, пегас со своим наездником не рассчитали, что шусува бросится на них. И если бы не объявили перерыв, отправились бы вслед за Раухх.

Люба облегченно выдохнула. Артурион со Свистящим выдержали этот раунд и остались в строю. Она посмотрела вниз на трибуны, туда, где сидела Соня. Ведь та болела за выбывшую птицу. Железная леди флиртовала с Сением и не думала переживать. Кажется, старушка даже не заметила, что сосед по трибуне, который сидел за ней, выдернул из ее шляпы перо, так как оно мешало смотреть ему за состязанием.

Во втором раунде борьба казалась еще более ожесточенной. Катоблепас выбил одного из вендиго. А шусува опрометчиво подставился мантикору. Волчья и львиная морда рвали друг друга зубами, в то время, как их седоки пытались выбить соперника из седла. Победу одержал Бористат с мантикором.

Келпи сошелся в схватке с гидрой. Свистящий наносил удары копытом по драконьим головам, а когда одна из голов укусила его за ухо, свистнул. Многие на трибунах закрыли уши, настолько пронзительным был свист. Гидра заверещала, не слушаясь команд наездника. А затем, к ужасу Любы, из всех оставшихся шести голов, выпустила пламя прямо в Артуриона со зверем.

Девушка действовала автоматически. Выхватила зеркальце, представила воду, много воды.

Никто же не запрещал.

Водный каскад обрушился на игроков. Пламя тотчас потухло. А гидра, любительница воды, отвлеклась. Драконьи головы высунули языки и с жадностью принялись лакать жидкость. За что и поплатились. Расторопный пегас пустил серию молний. Гидра затряслась и рухнула вниз.

Объявили очередной перерыв, а Люба заплакала.

− Эй, ты чего, девочка? – ласково погладил ее граф по голове.

− Монстров жалко, − всхлипнула она.

− Жалко? Ты что, подумала, они умирают?

− А разве нет?

− Посмотри туда, − указал Брюс на огороженный вольер возле выхода с арены.

Перед началом игр вольер пустовал. Сейчас из-за его ограждения выглядывала длинная шея птицы Раухх. Рядом с ней пристроился вендиго. А чуть поодаль разлегся шусува. Их наездники также были там.

− Но как?

− Не забывай, зверье магическое, − прояснил ситуацию граф. – Их раны затягиваются на счет три. Даже у твоей гидры все головы отрастут заново.

− Правда? – счастливо улыбнулась Люба.

− Правда, − подтвердил Брюс.

Начался третий раунд состязаний.

Один за другим выбыли катоблепас, второй вендиго и засранец пегас. Крылатая лошадь попалась в результате в свою же ловушку. Когда молнии полетели в келпи, Люба уже держала наготове зеркало. Представляла молниеотвод. Разряд отрикошетил обратно в пегаса. Не ожидая подобного подвоха, ни сама лошадь, ни ее наездник расторопности не проявили и спланировали на земляную арену.

Мантикор кинулся в сечу. Его единственным противником оставался келпи. Полулев оскалил пасть, демонстрируя три ряда зубов. С его языка капала пена и чужая кровь. Скорпионий хвост дрожал от ярости. Складывалось такое впечатление, что монстр и его хозяин берегли силы именно для этого последнего поединка.

Артурион и келпи уступали в мощи противнику, но они были более собраны. И келпи явно отличался смышленостью, в то время, как мантикор действовал исключительно инстинктами. А еще… у Артуриона была Любомира. И пусть сейчас ее место заняла Люба, она не сомневалась, магичка не бросила бы своего жениха.

Не зря ведь Люба училась в Историко-архивном, где, помимо всего прочего, студентам преподавали курс мифологии. Она хорошо помнила подвиг Геракла, сражение древнегреческого героя с Немейским львом.

Началась жаркая схватка. Ноздри келпи раздувались. Из них шел ядовитый пар, заставляя глаза мантикора и его наездника слезиться. Полулев рвал кожу келпи вслепую. Тот отбивался копытами, оглушал свистом. В какой-то миг у Бористата получилось оторвать Артуриона от седла, но ему пришлось разжать руки, так как жених Любомиры дернул за шлейку, которая удерживала Бористата со своим зверем.

Зрители кричали, многие уже сорвали голос. Некоторые размазывали по лицу кровь, льющуюся прямо на трибуны из глубоких ран монстров.

В воздухе две пары нещадно калечили друг друга. На кону победа. И каждый хотел вырвать ее у другого.

Люба сосредоточилась, гипнотизируя зеркало. В руках Артуриона материализовалась толстая веревка. Парень едва улыбнулся, краешком губ, но Люба увидела.

Возлюбленный Любомиры умный. Пусть он и не слышал о подвигах Геракла, но, что делать с веревкой, сообразит. Так и вышло. Артурион накинул удавку на мантикора и тянул до тех пор, пока чудовище не захрипело. Бористат не смог помешать. Келпи не позволил. Зажал в пасти руку, замахнувшуюся на его хозяина. Еще немного и откусит. Но придушенный полулев начал свое падение. Келпи отпустил захват, и Бористат отправился вслед за поверженным напарником.

− Мы победили! Мы победили! – запрыгала от радости Люба.

− Если еще и ты второй раз подряд выиграешь в конкурсе на бытовое обустройство, ваша парочка станет самой знаменитой во всем Полесье.

− Надеюсь, к началу конкурса Любомира все же отыщется. Одно дело было помочь Артуриону сейчас, другое, когда самой придется в чем-либо участвовать. Я вообще не представляю, что там требуется. Не хотелось бы подставлять Любомиру.

− Не волнуйся. Ты справишься, − ободрил ее граф.

Его лицо раскраснелось, глаза блестели. Люба заметила, что он хотел подняться с кресла, но не удержался на ногах и плюхнулся обратно. Уж не заболел ли?

− Яков Вилимович, Вам плохо? – участливо спросила она, готовая уже писать на дощечке, что требуется врач.

− Плохо? С чего ты взяла? Наоборот, мне очень хорошо, − расплылся он в глуповатой улыбке.

Люба присмотрелась к нему внимательнее и до нее, наконец, дошло.

− Яков Вилимович! Да Вы пьяны!

− Пьян? – удивился граф. – А что, пожалуй, ты права. Я пьян. Только с чего вдруг? Утром Соня сделала мне кофе. После него я выпил лишь из той бутылки, что ты принесла. Отличный, кстати, этот напиток для поддержания сил. Весьма бодрит. Хотя, признаться, раньше я чувствовал себя после него несколько по-другому.

В голове у Любы закружился хоровод. Марта, напиток, пьянство Артуриона. Неужели?

Она хотела сразу же бежать к Артуриону, но не могла бросить Якова Вилимовича одного в таком состоянии.

− Сений! – крикнула, свесившись с ложи.

Он услышал. Обрадовался ее зову. Обычно-то девушка его гнала. А Люба обрадовалась, что Марты на трибунах уже нет. Наверное, поспешила в трактир, где после игр ожидался наплыв клиентов.

К разговору с подругой следовало подготовиться.

− Помоги, − попросила, когда через несколько минут Сений входил в ложу.

Парень пререкался с Сонькой, которая не желала от него отставать. Хорошо, что она тоже здесь, − решила Люба. Несмотря на всю эксцентричность, хозяину железная горничная была предана безгранично.

− Отведите графа домой, − прервала перепалку Люба. – Он немного не в форме.

− Немного? – усмехнулся Сений. – Да звездочет назюзюкался в зюзю.

− На хозяина влияет даже капля алкоголя, − сообщила Соня. – Он никогда не пьет спиртного. Странно, что сегодня выпил.

− Мы не знали, что в напитке содержится хмель, думали в бутылке обычная смесь для бодрости, − объяснила Люба.

− В этой бутылке? – узнал Сений тару, используемую в трактире.

− Да. Марта прислала ее моему жениху сегодня утром.

Люба внимательно наблюдала за выражением лица брата подруги. Сений нахмурился и явно о чем-то размышлял.

− Интересно, − только и сказал он.

− Вот и мне тоже, очень интересно, − пробормотала Люба, когда Соня и Сений, взяв под руки Якова Вилимовича, вышли из ложи.

Сама она быстрым шагом направилась к манежу, помещению стадиона, выделенному сегодня для участников игр.

Животные отдыхали, каждый в своем вольере, а их наездники собрались группкой, оживленно обсуждая прошедшее состязание. Только Бористат переодевался в стороне и не участвовал в общем обмене мнениями. Выглядел он злым и раздосадованным.

− Любомира! – заметил девушку Артурион и поспешил к ней. − Я уж подумал, ты не придешь меня поздравить.

Крепко обнял ее, Люба ответила аккуратным поцелуем в щеку.

– Просто вышла небольшая заминка. Яков Вилимович перебрал. Нельзя было оставлять его одного.

− Звездочет? Удивлен. Думал, граф ведет трезвый образ жизни.

− Так и есть. Но сегодня он выпил из той бутылки, которую я забрала у тебя утром. И в связи с этим у меня к тебе вопрос, Артурион. Ты налил в нее спиртное? Или бутылку действительно прислала Марта?

− Любомира, признаю, последнее время у меня есть проблемы с употреблением спиртного. Но я был бы полным кретином, если бы пил перед соревнованием. Подожди… Хочешь сказать, Марта прислала мне вовсе не напиток для поддержания сил?

– В бутылке был алкоголь.

− Любомира, а ведь, если так подумать, каждый раз, когда я обедал в трактире, после… меня всегда нестерпимо тянуло выпить.

− Марта обещала добавлять в твою пищу травы, отваживающие от пития, − сказала Люба. – А выходит, делала наоборот.

− Едем к ней сейчас же, − предложил Артурион. – Потребуем объяснений.

Люба согласилась. Они попрощались со всеми, кто находился в манеже и вывели из вольера Свистящего.

Все раны на келпи, полученные в схватках с другими монстрами, уже затянулись. Любомира побаивалась его, слишком уж потусторонним светом отражало от глаз животного. Спросила с опаской:

− А он позволит мне забраться на него?

− Позволит. Свистящий чувствует нашу связь с тобой.

Как бы в знак согласия келпи уткнулся носом Любе в шею.

− Вот видишь, − улыбнулся Артурион. – Можешь погладить его. Не бойся.

Люба провела ладошкой по блестящей коже, осторожно дотронулась до носа. Из ноздрей келпи шел пар, на этот раз совсем неядовитый. Она пригладила спутанную гриву победителя. Почувствовала тяжелые колтуны.

− Так не пойдет, − сказала Люба и достала зеркальце.

Через несколько минут повернула зеркало к Свистящему, и тот вполне осознано начал разглядывать себя.

Теперь его грива выглядела тщательно расчесанной, да еще и с вплетенными в нее темно-синими лентами.

Келпи ударил своим хвостом по рукам Любы. Не больно, но она все равно отшатнулась. Расстроилась.

− Не понравилось? Я сейчас уберу ленты.

− Нет-нет, − засмеялся Артурион. – Ему все нравится. Свистящий просит украсить и хвост тоже.

− Ах вот оно что! – засмеялась и Люба.

Она вновь достала зеркальце, и когда хвост был расчесан и обряжен лентами, Люба могла бы поклясться - келпи улыбается.

Артурион подсадил девушку в седло и сам устроился у нее за спиной.

Трактир оказался закрыт. Подходили желающие отобедать, недоуменно пожимали плечами и уходили в поисках другой харчевни.

− Странно. Сейчас в городе столько приезжих, все пищевые точки стараются подзаработать, а Марта закрылась, − спрыгнул с келпи Артурион, затем подхватил Любу.

Он не стал привязывать Свистящего. Никто не посмеет приблизиться к чужому магическому животному. Только в случае, если решил сознательно лишить себя жизни.

Подошли к запертым дверям.

− Там кто-то шумит, − прошептала Люба.

Артурион тоже услышал. Тяжелая дверь приглушала звуки, но все же за ней вполне различалась брань и звон разбиваемой посуды.

− Попробуем зайти с черного хода, − взял он ее за руку и повел во внутренний двор, со стороны которого и находилась вторая дверь.

Во дворике столпился рабочий люд.

− Брат с сестрой ругаются, − прояснил ситуацию вышибала, − Хозяин велел посетителей не впускать, а нам здесь ждать.

Артурион с Любой вошли внутрь помещения. Им не препятствовали, обслуга хорошо знала о дружбе между этой парой с их нанимателями. А может быть, просто боялись келпи, пристроившегося неподалеку.

Марта с Сением не сразу заметили гостей. Продолжали скандалить.

− То, что ты делала, отвратительно! – орал Сений.

− Я пыталась устроить нашу жизнь! – злобно выкрикнула Марта и бросила в брата увесистый поднос.

− Недолёт, − прокомментировал Артурион, когда поднос рухнул на пол.

Марта вдруг переменилась в лице. Только что была отважной воительницей, а стала сжавшейся от страха мышкой. Она стала отступать к запертым с внутренней стороны дверям. Но Сений перехватил ее.

− Ну уж нет. Ты все это заварила, будь добра отвечать за свои поступки, − сильно встряхнул он сестру и толкнул девушку обратно в центр зала.

Марта поджала губы, с вызовом уставилась почему-то на Любу.

− С Яковом Вилимовичем все в порядке? – обеспокоенно спросила Люба.

Она обращалась к Сению и старалась не глядеть на подругу. Слишком неприятной была мысль, что их дружбе может прийти конец. Пусть только и в этом мире, но за Любомиру все равно обидно.

− Звездочет уснул, стоило нам добраться до обсерватории, − ответил на ее вопрос Сений. – Пришлось тащить его до постели. Сонька дежурит, не отойдет от графа, пока тот не проснется. Если ему станет плохо, позовет врача. А тебе, Марта, придется в сыске доказывать, что ты никого отравить не пыталась.

− Отравить?! – взвилась Марта. – Да зачем этот старикан вообще чужой напиток пить стал?

− А кому он предназначался? – вкрадчиво спросил Артурион.

− Я для тебя сделала обычный бодрящий лимонад, − нервно ответила девушка. – Откуда мне знать, кто и что туда подлил.

− Не ври, − вмешался Сений. – Говори, что мне рассказала.

И, так как сестра молчала, начал говорить сам.

− Марта уже некоторое время добавляет в пищу Артуриона травяной сбор, вызывающий тягу и привыкание к хмельным напиткам. Моя сестра надеялась, что Любомира расторгнет помолвку, не захочет в мужья пьяницу. А когда это случится, она будет рядом, утешит брошенного невестой парня, и он женится на ней.

− Дурак! – рявкнула Марта. – Я надеялась и твое счастье устроить. Вижу ведь, как ты слюни по Любомире пускаешь. Она отшила бы Артуриона и приняла твои ухаживания.

− Марта, − вздохнул Сений, − я не такой подлец. Ты ведь могла сделать несчастными всех нас.

− Скажите, какой благородный!

− Я не благородный, но и сволотой никогда не был.

− Марта, зачем? – тихо спросила Люба.

− Не понимаешь, да? Так я тебе объясню.

Красивое лицо Марты исказилось, приняло отталкивающий вид. Люба даже восхитилась такой мгновенной перемене. Много раз она пыталась добиться подобной смены эмоции на сцене, но ни разу не преуспела.

− Ты думала мы подруги? Конечно, думала. Впрочем, я и сама раньше так считала, пока не выросла и не поняла, что я лишь твоя тень. Что все вокруг замечают исключительно Любомиру, а на Марту смотрят так, словно она приживалка при богатенькой и талантливой магичке.

Люба собралась возразить, но вовремя остановилась. Ведь она дружит с другой Мартой, это с той другой у нее общие воспоминания, радости и горести, а историю дружбы Любомиры с этой Мартой она не знает.

− Твой отец никчемный человечишка, − все более распалялась девушка. – Но он же граф! И этим все сказано. А мы с Сением кто? Дети рабочего класса. И как же я радовалась, когда у меня открылся хотя и слабый, но все-таки дар. Магия могла возвысить меня. Но нет же. В тебе проснулся дар твоей бабки, да такой силы, что про Марту опять все забыли. Только ленивый не восхищался Любомирой. Тебе отписали Блэгхолл, ты стала достоянием Полесья. А я? Всего лишь трактирщица со слабеньким даром. Ты даже в мою личную жизнь вмешалась!

− Личную жизнь? – не поняла Люба.

− Конечно. Ведь я первая познакомилась с Артурионом, не раз видела его с друзьями в трактире и надеялась понравиться ему. Но ты и его присвоила себе. Кто просил тебя приходить ко мне именно в тот день, когда я уже считала, что парень мой? Зачем ты сейчас вернулась? Сбежала, так и не возвращалась бы.

Марта говорила так, как будто Артурион не находился рядом. А он был изумлен до крайности. С чего эта девушка вообще решила, что он будет с ней?

− Да, это я налила алкоголь в ту бутылку, − призналась Марта. – Я рассчитывала, что Артурион не сможет как следует выступить на играх, а значит, не сможет стать достойной парой всеобщей любимице. Твоя маменька, Любомира, такая снобка и зазнайка. Уверена, она бы вас разлучила.

Слова теперь уже бывшей подруги ранили, и Люба теснее прижималась к Артуриону, таким образом, неосознанно защищаясь от чужой злобы и зависти.

− Марта, по законам Полесья маги не имеют права применять свой дар во вред человека, − жестко произнес Артурион. – И я буду вынужден донести на тебя в сыск.

− Донесешь? На меня? – искренне удивилась трактирщица.

− Что должно меня остановить? – также искренне удивился Артурион. – Ты сознательно травила меня какой-то бурдой. Я сам себя ненавидел за пьянство, не понимал, почему не могу справиться с зависимостью. Думал, что своими выходками подтолкнул любимую девушку к бегству.

− Любомира, мы же подруги. Не верь всему тому, что я тут наговорила. Это Сений заставил меня, − всхлипнула Марта. – Не сдавайте меня в сыск.

Какая актриса, − восхитилась Люба и ничего не ответила наглой особе.

Артурион взял дощечку и написал сообщение в городской сыск.

− Сений, ты позволишь им так поступить? – попробовала Марта сменить защитника. – Ведь я твоя родная сестра.

− Марта, ты думала, я не догадаюсь, что ты и меня травишь? Родного брата, − удивил всех Сений. – Есть какой-то предел, понимаешь?

− Что ты несешь?! – завопила девушка.

− Ты ведь всегда хотела самостоятельно управлять трактиром, несмотря на завещание родителей.

− Сений, трактир завещали тебе? – догадалась Люба.

− Так и есть, − подтвердил он. – Марте он доставался только в случае моей смерти или недееспособности. Убить она меня все-таки не решилась, а вот травить гадостью, разжижающей мозги, это пожалуйста. Особенно сестричка постаралась в день, когда оглашали завещание. Накачала брата так, что сам нотариус вызвал врача, и меня прямо там, в нотариальной конторке, признали негодным к управлению доставшимся наследством.

− Я так поступала ради нашего же с тобой блага, − отстаивала свои подлые действия Марта. – Со мной эта богадельня хотя бы приносила стабильный доход, а ты мог пустить нас по миру!

− Мы услышали достаточно, − отделился от стены толстенький мужчина.

За ним шагнул еще один, такой крупный, что загораживал собою проем между залом и коридором к черному ходу. Люди из сыска умели появляться бесшумно и незаметно.

− Дамочка, вы идете с нами, − обратился толстячок к Марте. – Остальных будем вызывать по мере необходимости.

Келпи вез Артуриона и Любу в Блэгхолл. Первый раз в своей жизни опасное существо, скрывающееся в форме лошади, испытывало к кому-либо добрые чувства помимо своего хозяина. Ему нравились темно-синие ленты в гриве и нравилось, как пахнет острое желание, которое испытывал хозяин к рыжей колдунье.

Артурион размышлял о чужом коварстве, из-за которого мог сегодня осрамиться на играх, но главное - мог навсегда потерять любимую девушку. Он покрепче прижал к себе Любомиру.

А Люба думала о том, как легко можно ошибиться, принять плохое за хорошее и наоборот. Вот сегодня, например, Марта с Сением буквально в несколько сказанных предложений поменялись местами. А еще она думала о том, что в каждом мире кого-то теряет - жениха, подругу.

− Любомира, может все-таки пойдешь на вечеринку по случаю моей победы? Если бы не ты – и не было этой победы. Так мне помогла сегодня. Друзья обещают закатить грандиозный пир. Расслабишься немного.

− Нет. Ты повеселись как следует, а меня в Блэгхолле ждут монстры, − пошутила Люба. – Они только завтра разъезжаются, без меня разнесут все поместье.

− Надоели они тебе?

− Представь себе, нет. Я даже привязалась к ним, − улыбнулась Люба, завидев бьющую в разные стороны водную струю из раскуроченного фонтана и счастливую мокрую гидру.

− Любомира, давай больше не будем тянуть со свадьбой? – бережно снял Артурион девушку со Свистящего. – Причина моего порока устранена, и ты теперь всегда сможешь положиться на меня.

Разве могла Люба отказать?

− Из города все вернулись? – спросила она Горгула.

Тот сидел на водосточной трубе и дразнил мантикора, привязанного к дереву. Полулев вяло отбрехивался. Был недоволен исходом поединка, как и его хозяин, которого поблизости не наблюдалось.

− Все. В столовую жрать побежали. Только Бористат ушел вещи собирать.

− Какие вещи?

− Свои. Уезжает он с этим, с зубастым своим.

Мантикор раскрыл пасть. Горгул в ответ показал свою. На взгляд Любы, не менее жуткую.

− Разве не завтра?

− Может и собирался завтра, но теперь уезжает сегодня.

Люба решила поговорить с Бористатом. Слишком близко к сердцу принял мужчина поражение.

Она постучала в занимаемый им номер. Услышала недовольное:

− Кого там принесло?

Владелец мантикора распахнул дверь и при виде Любы скривился.

Да что он себе позволяет? – мысленно возмутилась девушка. – Как-никак я тут хозяйка. Она решительно шагнула в комнату и вежливо спросила:

− Почему Вы не обедаете вместе со всеми?

− Кусок в горло не лезет, − не поддержал он ее вежливого тона.

− Неужели Вы так расстроились из-за обычного состязания?

− Обычного?! – рассвирепел он не хуже своего зверя. – На кону стояла пожизненная лицензия на право владения и разведения магических животных. Твой жених может больше не беспокоиться на этот счет. У него никогда не отберут келпи. Никогда! А я опять вынужден подавать ежегодную заявку на рассмотрение права содержать полульвов. А ты хотя бы представляешь, сколько стоит подать такую заявку? Месячное содержание всех моих мантикоров разом! Прибавь сюда космические взятки каждому чиновнику, чтобы не посмели лишить меня такого права.

У Любы голова шла кругом. Не многовато ли откровений на сегодня? Сначала Марта, теперь Бористат. И почему мужчина так кипятится, словно он один заслуживает такой лицензии. Чем Артурион хуже его?

− А все из-за тебя! – вдруг выпалил граф Бористат.

− Я просто немного помогла своему жениху. Правилами подобная помощь не возбранялась.

− Вот именно! Поэтому я и устранил тебя. Ума не приложу, как ты очнулась раньше времени? Или я не учел, что на обладателя магии стазис иначе сказывается? Если бы ты сегодня не вмешалась, победа и лицензия достались бы мне!

Люба во все глаза глядела на него. А Бористат, поняв, что в запале сболтнул лишнего, стал нервно чесать подбородок.

− Так, это Вы причастны к Лю…, к моему исчезновению?

− Не докажешь, − буркнул мужчина, подхватил свои сумки, обогнул Любу и направился на выход.

Порыв броситься за ним, она с трудом, но подавила. Он считает ее настоящей Любомирой, предполагает будто произошла некая ошибка в расчетах, из-за чего девушка очнулась раньше срока. Пусть так и думает.

Ей необходимо было посоветоваться с Яковом Вилимовичем. Но граф вряд ли до утра придет в норму. Оставался Горгул.

Но как бы не терпелось Любе поделиться информацией, сначала пришлось заняться текущими делами Блэгхолла. Доска в ее мансарде пестрела от пожеланий постояльцев и сообщений персонала.

Горгулья сама явилась в ее комнату. На шее демона висела корзинка.

Люба фыркнула. Вид монстра с рубиновой сережкой в ухе и деревенской корзиной на шее вряд ли оставил кого-нибудь равнодушным.

− Будешь смеяться, отнесу обратно на кухню.

− А что там у тебя?

− Повар пирогов тебе передал. Ешь.

Люба улыбнулась и написала на дощечке, связующей с кухней: – «Спасибо». «Пожалуйста», − высветилось в ответ.

− Горгул, у меня невероятные новости, я должна поделиться с тобой.

− Так делись.

Только Люба собралась приступить к рассказу, как на большой доске появилось пожелание жильца, вслед еще одно, затем новость от администратора - пегас пальнул молнией в Олимпа, за что Олимп оторвал пакостнику крылья.

− Как же он теперь без крыльев? – пожалела незадачливого пегаса Люба.

− Уже сегодня новые отрастут, − со знанием дела заявил Горгул. – Вот что, тут разговаривать невозможно. Доска твоя отвлекает. Пойдем на кладбище? Там тихо, спокойно. Только этот, забыл, как его зовут, рогатый ходит.

− Рогатый? – побледнела Люба. – Чёрт?

− Какой еще чёрт? Где ты живых чертей видела? Я про этого, с длинной шеей и оскалом на морде коровы.

− А, катоблепас, − успокоилась Люба.

При всей своей жуткообразности, катоблепас не доставлял особых хлопот. Зверь облюбовал кладбище и проводил там почти все свое время.

Погост практически примыкал к поместью, что поначалу вызывало у Любы недоумение. Но, как ни странно, именно там можно было побыть в тишине от суеты гостиницы и именно там, по большей части, обитала горгулья. К тому же, кладбище оказалось небольшим, где давно никого не хоронили.

Они устроились на каменной приступочке одного из некрополей, и Люба в подробностях рассказала Горгулу о прошедшем сегодня состязании, о Марте и укротителе мантикоров.

Пока она говорила, катоблепас, бесцельно бродивший по кладбищенским дорожкам, приблизился к ним, принюхался и завалился спать.

− Вот так поворот, − выпучил глаза демон, когда Люба договорила. – Подруга оказалась тварью, а грозный Бористат испугался девчонки.

− Горгул, он где-то спрятал настоящую Любомиру. Из его слов мне понятно, что магичку ввели в искусственный сон на определенное время. Видимо, Бористат планировал устранить девушку на время игр, но не убивать ее. Сейчас он думает, что Любомира просто очнулась раньше времени.

− Ты боишься, он направится в то место, куда спрятал ее?

− Конечно. Я должна добраться до этого места раньше Бористата и вызволить Любомиру.

− А можешь предоставить все разрешиться естественным путем, − не поддержал ее энтузиазма Горгул. – Исходя из слов похитителя, напрашивается вывод - Любомира вскоре очнется. Как очнется, так и помчится сразу в свой Блэгхолл.

− И как ты себе представляешь нашу встречу? А что скажет персонал гостиницы? Ирэнжа с Констандином?

− Что ты такая переживательная? Подумаешь - была одна Любомира, станет две. Скажете всем, что вы сестры близняшки.

− Ирэнжу удар хватит, − невольно улыбнулась Люба.

− Ей наврете, мол она двойню родила, но не знала об этом, так как подлая медсестра продала одного младенца бездетной паре.

− У тебя очень богатая фантазия, − потрепала она горгулью за ухом, забыв, что рядом с ней каменное изваяние.

− Ай! Ноготь из-за тебя сломала, − опомнилась Люба и совсем не удивилась клекочущему звуку.

− Горгул, так ты знаешь, где Бористат мог спрятать хозяйку Блэгхолла?

− Все-таки хочешь сама ее найти?

− Хочу. Понимаешь, твоя версия про сестер близняшек звучит очень даже заманчиво, но… все дело в Артурионе.

− Да он нормальный, поймет ситуацию, − по-своему воспринял ее слова Горгул.

− Не сомневаюсь, поймет и поверит в близняшек. Но, Артурион любит Любомиру. Думает, что именно ей сделал сегодня предложение. И он должен жениться именно на своей настоящей невесте.

− Вот оно что, − дошло до горгульи. – Ты не хочешь находиться подле их счастья?

− Не смогу. И ему будет трудно. Он тоже будет мучиться. Поэтому Артуриону и не следует знать ни о каком двойнике.

− И какой у тебя план?

− Найти Любомиру, ввести в курс дела и исчезнуть. Думаю, с последним пунктом поможет Яков Вилимович. Но для начала - пункт первый.

− Знаешь, появилась у меня одна мыслишка. Украсть сильную магичку, ввести ее в искусственный сон и держать где-то рядом, слишком рискованно для Бористата. Если о таком прознают, он не только лицензии лишится, но и вообще всего своего имущества. Его заберут в сыск и выпустят уже не скоро.

− Предполагаешь, кто-то за него сделал грязную работу?

− Нет. На такой риск никто не пойдет, да и графу свидетели не нужны. Есть в Полесье одно место. Называется - Стазис. Там время застыло. И там преступники наказание отбывают.

− Что-то я не поняла.

− Я уже заметил, до тебя все долго доходит, − стал дразниться демон.

− Будешь паясничать, отберу рубин.

− Ты самая умная и сообразительная из всех, кого я знал, − тотчас изменил мнение хитрюга.

− Тогда объясни самой умной и сообразительной, что такое Стазис, и почему Любомира по твоему мнению может находиться в этом месте, − потребовала Люба.

− Ладно-ладно, слушай. Стазис - это фактически пустыня. Там нельзя появляться с механическими часами. Стрелки часов в пустыне останавливаются. И стоит им замереть, замирает и жизнь человека. Он не умирает, но впадает в физиологическую паузу. И будет находиться в ней до тех пор, пока кто-нибудь не заведет его часы, или не выставит на часиках нужную дату и время для возвращения к жизни. Как только часы вновь начинают тикать, действие стазиса прекращается, и наш индивидуум возвращается к жизни, как будто она и не прерывалась вовсе. Только возвращается уже не в ту временную точку, когда замер, а в текущее время.

− Это очень многое объясняет! – воскликнула Люба. – Бористат каким-то образом заманил Любомиру в пустыню, надел на ее руку механические часы с выставленным временем. Она погрузилась в искусственный сон и теперь очнется в то время, которое он задал. Но при чем здесь преступники?

− Что же ты такая не…, − осекся, глянул на Любу и залебезил, − неповторимая, неординарная, непревзойденная.

− А ты - ужасный лицемер. Объясни уже про жуликов.

− В Стазисе спят не только жулики. Там можно найти любую форму преступности. Твою Марту за использование магии во вред человеку также туда отправят.

− И поделом, − не стала жалеть Люба подругу предательницу.

− В общем, Полесью выгодно преступников отправлять в искусственную паузу. Выносится приговор, скажем, лет так на восемь. И все эти восемь лет, кто должен этого бандита содержать? Одевать, обувать, кормить его. Доходит до тебя?

− Как оказывается просто и выгодно, − поняла Люба. – Вместо того, чтобы тратить казенные деньги и содержать тюрьмы, заключенного помещают не в камеру, а в стазис. Только, не возникает ли у кого желания подвести или совсем остановить часы спящего?

− Это вряд ли. Я сам, конечно, не видел, но слышал, пустыня специальными капсулами заставлена, куда заключенного помещают. Каждая капсула снабжена магическим замком. А тот срабатывает лишь на возобновившийся ход часов узника.

− Как же не вовремя Яков Вилимович напился, − посетовала Люба. – Можно было бы отправиться за Любомирой прямо сейчас.

− На небе скоро уже звезды покажутся. Не надо никуда тебе ехать. А граф проспится и на трезвую голову подскажет, как лучше дальше поступить. И вообще, если бы он сегодня не напился, это сделал бы твой жених.

− Твоя правда, − поднялась Люба с приступочки, намереваясь возвратиться в усадьбу, но столкнулась с препятствием в виде катоблепаса.

Все это время монстр спокойно спал и теперь никак не отреагировал на попытки Любы перебраться через его огромную тушу. Обойти такую громадину не представлялось возможным, с трех сторон подпирали стены мраморного некрополя.

− Горгул, разбуди его.

− Тебе надо, ты и буди, − спокойно перелетела горгулья через рогатое чудище.

− Вот и разбужу, − достала Люба зеркальце.

Подумала и представила духовую трубу.

− И как ты в нее дудеть собралась? – насмешливо спросил Горгул.

− А что тут сложного?

Она поднесла мундштук к губам. Люба не умела играть на трубе, но в одном из спектаклей просто дудела в нее. Собралась дунуть, но ей вдруг стало жаль катоблепаса.

− Ну и? Что замерла?

− Он так сладко спит. А тут я с трубой. Нехорошо как-то.

− Тогда перелазь через него.

− Боюсь.

− Тогда жди, когда проснется.

Ждать или дудеть не пришлось. Катоблепас открыл глаза, тяжело поднялся, но не отошел, а неожиданно боднул горгулью.

− Эй, недобык, полегче, − ретировался Горгул на один из памятников.

− Почему он не уходит? – задумчиво смотрела Люба на зверя.

А тот смотрел на нее. Не хищно, скорее просительно. Катоблепас замотал головой, явственно указывая Любе на горгулью. И у нее мелькнула догадка.

− Он в какое место тебя боднул?

− Прямо в ухо, − разобиделся демон.

Катоблепас кивнул, как будто подтверждая его слова.

− Ты тоже хочешь себя украсить, – не спросила, а констатировала Люба.

Монстр опять закивал.

− Колокольчики подойдут?

От улыбки чудища кто-нибудь неподготовленный мог и инфаркт схлопотать, но Люба уже привыкла видеть подобное.

Через пару минут бивни катоблепаса украшали колокольца. Он уступил Любе дорогу и бодренько побежал в сторону Блэгхолла.

− Хвастаться погнал, − проворчала горгулья. – Сейчас все его собратья к тебе прибегут.

− Мне не жалко. Всех украсим.

Горгул слетел с могильного памятника, а Люба впервые обратила внимание на надпись.

− Здесь похоронен поэт?

− А ты присмотрись повнимательнее вокруг, − предложил демон, не ответив на ее вопрос.

Люба быстро поняла, что он хотел сказать ей. Будь то просто могильные камни или необыкновенной красоты надгробия, а то и целые некрополи, все они увековечивали память людей незаурядных.

− Художник, полководец, изобретатель, музыкант, архитектор, − читала она надписи, переходя от могилы к могиле.

− На этом кладбище хоронили известных людей Полесья?

− Да, − подтвердил Горгул. – Но очень и очень давно. Теперь оно заброшено. Родственники и поклонники всех этих людей давно почили. И сюда забредают лишь постояльцы Блэгхолла или искатели клада.

− Почему тогда могилки выглядят ухоженными, и надписи на надгробиях хорошо читаемы?

− Магический фон поместья.

− Кажется, я смогу порадовать свою маменьку, − пришла Любе в голову занимательная идея.

− Организуешь ей место на кладбище? – пошутил Горгул.

− Боюсь, за такое предложение Ирэнжа устроит мне самую несносную жизнь из всех возможных. Видишь ли, родительница от имени Любомиры отправила в городскую администрацию заявку на участие в конкурсе. Будет отбираться лучший проект по привлечению туристов.

− Восхищаюсь я твоей матерью. Всегда знает, где деньги лежат.

− И ты не считаешь ее алчной особой, которая живет за чужой счет?

− А что в этом плохого? Просто она умеет устраивать свою жизнь. Для начала - вышла замуж за графа, обзавелась титулом. Затем дочь даровитую родила. Теперь помогает тебе денежки зарабатывать, всю семью кормить. Ты ведь сама не додумалась бы заявку на конкурс отправить?

− Знаешь, в таком ключе я о своей матери не думала.

− На самом деле я пошутил, − невозмутимо сказал Горгул, − твоя мать жадная, алчная особа, эксплуатирующая свою дочь. А теперь рассказывай, что за мысль посетила твою магическую голову.

Люба после слов горгульи засомневалась в правильности своих оценок относительно Ирэнжи. Может быть, Горгул прав, и мать своей практичностью и расчетливостью способствует приумножению капиталов семьи? Подумаю об этом позже, − решила она и изложила каменному приятелю идею проекта.

− Можно предложить организовать экскурсии на кладбище Блэгхолла.

− Чтобы потенциальные покойники себе место заранее бронировали?

− Нет же, − горячилась Люба, подыскивая правильные слова. – Понимаешь, это кладбище настоящий и очень ценный мемориальный некрополь. Здесь покоятся люди, оставившие яркий след в истории и культуре Полесья. Почему бы не рассказывать туристам об этих личностях? Добавить в рассказ загадочных историй, поразительных фактов. Окутать это место легендами. Напустить таинственности. Устроить квест по поиску клада. Намекнуть, что, если загадать желание у одной из могил, получишь талант покойного.

− А при входе на кладбище установить вывеску – «Одностороннее движение», − с серьезной миной произнес Горгул.

Люба невольно прыснула.

− Так, что скажешь? – спросила она.

− Скажу - твоя идея великолепна и перспективна. Но нам придется отложить ее обсуждение, сюда идет зверинец.

Последующий час у Любы ушел на украшения для монстров.

Два черных вендиго получили по яркому ошейнику, клыкастое существо, смахивающее на кабана - цветочную клипсу. Хвост гидры украсила брошь в виде фонтанчика, а пегас стал обладателем подковы с рисунком молний.

Самой капризной оказалась птица Раухх. Она отвергала ленты, брошки и сережки, недовольно глядя на Любу.

− Знаешь, ты очень похожа на мою маменьку. Такая же избалованная и требовательная, − сказала девушка.

Птица неожиданно усиленно закивала головой.

− Что? Хочешь быть похожа на Ирэнжу? – засмеялась Люба.

Раухх опять закивала.

Сегодня на стадионе Ирэнжа появилась с волосами, выкрашенными в синий цвет. Птица хочет такой же? Попробуем.

Оперенье на голове Раухх приобрело насыщенный синий оттенок. Люба поднесла к ее глазам зеркало. Птица долго и внимательно рассматривала свое отражение, затем легонько тюкнула девушку острым клювом в плечо.

− Рада, что угодила тебе, − шутливо поклонилась Люба.

− Не забудь Ирэнже сказать, что ее облик вдохновил монстра, − предложил Горгул.

− Пожалуй, воздержусь.

Наутро она проводила всех гостей и помчалась в обсерваторию к графу Брюсу.

− Проходи, граф завтракает, − впустила ее Соня.

− Яков Вилимович, надо ехать в Стазис. Любомира там! – ворвалась Люба в столовую на втором этаже башни обсерватории.

− Стазис? – отложил граф вилку. – Хм…, а ведь это, пожалуй, объясняет долгое отсутствие магички. Но как она могла там оказаться?

− Я Вам сейчас все расскажу. А Вы пока доедайте свой завтрак.

− Не хочешь составить компанию? Мой повар приготовил чудесную кашу с изюмом и великолепный омлет с сыром. Есть булочки свежие. И напиток бодрящий.

− Напиток бодрящий? – прищурилась Люба.

В ее планы не входило, что Брюс и сегодня будет пьянствовать.

− Не беспокойся. На этот раз без хмеля.

− Тогда не откажусь. Я ведь, как проснулась, сразу к вам. Столько всего вчера узнала.

И Люба торопливо выложила графу все новости.

− Что ж, едем, − решительно поднялся ее союзник с кресла, похожего на трон.

− Яков Вилимович, а сколько до Стазиса добираться?

− Двое суток.

− Двое суток? – обескураженно переспросила Люба.

− Это, если своим ходом. А мы на пегасах отправимся. Через два часа будем на месте.

− Другое дело, − выдохнула она, − а у Вас есть свои пегасы?

− Целых два. Подарок от научного сообщества, − улыбнулся Брюс.

− Вот еще что, − спохватилась Люба. – Я так поняла, достать Любомиру из капсулы, пока стоят ее часы, невозможно. Как мы капсулу поднимем и переместим?

− Для этого у нас есть Соня, − отмахнулся граф, снимая со своей руки часы. – У тебя часиков нет? Если есть, оставь тут. В Стазис с ними лучше не соваться.

− Часиков нет. Я про Соню не поняла. И Вы сказали два пегаса, а вместе с Вашей горничной нас трое получается.

− Милая девочка, на лошадь мне не забраться, поэтому мы втроем устроимся в телеге. И ты, кажется, позабыла - у Соньки только вид немощный, а внутри-то она - из железа. Поднять капсулу ей не составит труда.

Люба решила больше не задавать вопросов, похоже граф все и так знает наперед. Надо просто довериться ему.

Два пегаса, впряженные в телегу, уже стояли во дворе. Пассажиры заняли места, и с облучка вытянулись какие-то ленты.

− Страховочные ремни, − пояснил Яков Вилимович. – Пристегнись, Люба.

Она все-таки не удержалась от вопроса:

− Крылатые лошади не начнут молниями в нас швыряться?

− Не волнуйся, − засмеялся граф. – Молнии - оружие боевых пегасов. А наши красавцы - ездовой подвид. Эх! Давно я никуда не выезжал. Хоть кости старые разомну.

Когда сильные ноги животных оторвались от земли, когда замахали их крылья, а телега поднялась в воздух, Люба ошалела от восторга. Разве могла она когда-нибудь помыслить, что ей доведется лететь в телеге, управляемой пегасами. Ей представилась возможность по-настоящему увидеть Полесье. Высота была не слишком высокой, и девушка отчетливо различала дома, реки, леса. А еще оказалось, что таких путешественников по воздушному пространству, как они, здесь не так и мало. Параллельно или в обратную сторону двигались наездники на самых разных крылатых созданиях. Некоторые, как и их компания, устроились в телегах.

− Яков Вилимович, − позвала она Брюса. – Кто может стать наездником всех этих существ? И, как так получается, что монстры слушаются человека?

− Наездником или просто хозяином может стать любой, кому одобрят годовую лицензию на владение, разведение и продажу нечисти. А слушаются…, они ведь магические животные, их существование возможно, пока в Полесье сохраняется магический фон, а в него вплетена энергия подчинения любого животного человеку.

− Хотите сказать, в Полесье можно спокойно разгуливать в местах обитания хищников и никто на тебя не нападет?

− Не нападет. Здесь никто не будет разодран хищником и не умрет от укусов собак. Но монстров народ все равно побаивается, ведь действие магии зачастую непредсказуемо.

− Артурион давно разводит келпи?

− С ним интересная история получилась. Лет пять назад он на болоте тонул. Его келпи спас. До этого случая об этих странных лошадях с пыльными копытами лишь байки различные ходили, мол живут на болотах, к людям недружелюбны. Будто специально путников в трясины заманивают и топят. Но Артуриона конь спас и в город за ним увязался. А через некоторое время на его конюшню келпи-самка пришла. Так что, можно сказать, звери сами себе хозяина выбрали. У Артуриона и выбора не оставалось, кроме как заняться их разведением. Лицензию он тогда без проволочек получил.

Люба вспомнила, как Артур рассказывал ей, что пять лет назад чуть не утонул в Черном море, и спасла его буквально случайность. Та самая волна, которая накрыла его, принесла с собой доски от разломанной лодки. Артур уцепился за одну из них и смог выбраться на берег.

Получается, несмотря на разные Вселенные, события и тут, и там повторяются, с разницей лишь в их интерпретации. Только Артур ее бросил, поверил поддельным фотографиям. А ведь и здесь, в Полесье, не вмешайся Люба, скорее всего Любомира и Артурион расстались бы из-за пьянства последнего.

Как и обещал граф Брюс, к месту назначения они прибыли через два часа.

− Нет никакой охраны? – удивилась Люба, оглядываясь и осматриваясь.

Она предполагала, что увидит самую настоящую пустыню, но перед ними простиралось обычное огромное поле. Это место напоминало пустыню лишь слоем рыжего песка и отсутствием каких-либо растений. Все поле было заставлено прозрачными капсулами в человеческий рост.

− А зачем охрана? Капсулу все равно не открыть, не сломать, − пояснил Яков Вилимович. – Придет время, она сама откроется.

− Зато сюда могут являться такие, как Бористат, и останавливать часы жизни у ни в чем неповинных людей, − не согласилась Люба.

− Твоя правда. Но случай с Любомирой, если она вообще здесь, скорее нонсенс. Видать, Бористат сильно нуждался в победе на играх, раз пошел на такое. Если правда вскроется, его поместят в такую же капсулу без права когда-либо выбраться из нее. Но, я предполагаю, Любомира не знает, кто ее похититель и не сможет указать на него.

Соня пристроила телегу с пегасами между деревьями, и троица направились к полю.

− Разделимся, − предложил граф. – Каждый пойдет по своему ряду.

Люба от нетерпения даже подпрыгивала. Она очень волновалась перед встречей со своим двойником. Определившись, какой участок осматривает каждый из них, ринулась к первой капсуле.

Там лежал довольно-таки молодой мужчина. Его лицо выглядело умиротворенным. Люба прочла надпись на прикрученной табличке. Застывший в стазисе обвинялся в двойном убийстве и был осужден на четырнадцать лет. Из той же таблички становилось ясно, срок наказания подходит к концу.

В следующей капсуле свою паузу отбывала красивая женщина лет сорока. Около идентификационных данных надпись - «Воровка».

− Не теряй время, − крикнула Соня.

Сама железная леди продвинулась уже намного дальше Любы, да и граф, несмотря на тяжелую поступь, двигался вдоль капсул довольно споро. Они правы, − решила девушка. Если подолгу задерживаться у каждой капсулы, можно провести на этом поле не один час.

− Ее здесь нет, − спустя три часа, вслух озвучил общее разочарование Брюс.

− Но как же так? – готова была расплакаться Люба.

Многочасовой поиск вымотал ее. Но хуже физической усталости стала утеря надежды. Сонька выглядела спокойной. Ей было все равно. А граф…, граф вдруг картинно стукнул себя по лбу.

− Какой же я болван! – воскликнул он.

− Что? О чем Вы подумали? – встрепенулась Люба.

− Бористат ведь не такой дурак, чтобы оставлять магичку на виду, где ее могут увидеть родственники преступников и узнать.

− Родственники?

− Да, их посещения не возбраняются.

− Но других капсул на поле нет, − в который раз ощупывала взглядом Люба пространство так называемой пустыни.

− Есть запасные, − сказал Яков Вилимович. – Свободные каталажки всегда должны быть под рукой, ввиду этого, где-то поблизости имеется запас.

Минут двадцать они потратили на поиски.

Запасные капсулы нашла Соня. Они располагались в большом ангаре, скрытом в лиственной роще. К каждой прикреплялись ремни. Люба поняла, таким образом их волокут к полю.

Но и здесь Любомиры не обнаружилось. Каждая чья-то будущая тюрьма сейчас пустовала.

− Такой хороший план провалился, − вздохнул изрядно уставший Брюс. – Либо девушки здесь никогда не было, либо кто-то забрал капсулу раньше нас.

− Или она уже очнулась, и пока мы ее тут искали, вернулась в Блэгхолл, − пришло в голову Любе.

− Возможно-возможно, − согласился граф. – Это скоро выяснится.

Он вдруг насторожился. Люба тоже услышала скрип, в первую секунду подумала, что он исходит от Сони. Но горничная Брюса стояла рядом совсем недвижно.

− Прячьтесь, − прошептал Яков Вилимович. – Сюда кто-то идет.

Прятаться особо было некуда. Люба залезла в деревянный ящик с надписью «Песок», граф устроился за гипсовой колонной непонятного назначения, а Сонька растянулась под одной из капсул.

Песок в ящике беспокоил мало. За три часа брожения по песчаному полю Люба с ним уже свыклась, а вот нахождение в ящике в скрюченном состоянии доставило массу неприятных ощущений. Сразу же заболела спина. Волосы лезли в лицо и мешали смотреть в щель. Но все же увидела она достаточно.

В ангар явился не кто иной, как хозяин мантикора. Бористат уверенно направился вдоль капсул. Прошел мимо той, под которой притаилась горничная Брюса. Его ботинки слегка поскрипывали, как бывает при сбитых набойках. Он прошествовал вглубь ангара и остановился у пустого проема между двумя капсулами.

А ведь там раньше что-то стояло, − сообразила Люба, наблюдая за действиями мужчины. Тот встал на колени и стал обследовать землю. Затем выпрямился и, явно пребывая в растерянности, отправился на выход.

− Зачем она капсулу забрала? Не понимаю, − услышала Люба бормотание Бористата, когда тот проходил мимо ее укрытия.

Стоило ему уйти, она тотчас открыла крышку ящика. Находиться в нем не было больше никаких сил. У нее все затекло, чесалось и нестерпимо хотелось чихнуть.

Яков Вилимович выполз из-за колонны. Соня помогла ему подняться.

− Итак, − начал граф. – Теперь мы точно знаем - Бористат причастен к похищению Любомиры, и он оставил ее в стазисной камере, которой сейчас на месте нет. Он предполагает, что магичка очнулась раньше времени и не понимает, зачем девушка уволокла с собой капсулу. И нам теперь также известно то, о чем не подозревает Бористат. Капсулу, в которой находится Любомира, утащил кто-то еще!

− И этот кто-то знает, что я фальшивая хозяйка Блэгхолла, − испуганно сказала Люба.

− Знает, но по какой-то причине молчит, − заметил Брюс.

Любу сильно взволновал новый расклад с двойным похищением, поэтому она предложила:

− Может быть, пора обратиться в сыск?

− Нельзя, − не согласился Яков Вилимович. – В сыске возникнет резонный вопрос, кто ты такая, если не Любомира. В теорию гравитационного притяжения с помощью черных дыр никто не поверит, а если и поверят, меня обвинят в несанкционированном использовании магии и упекут в Стазис, а тебя либо заберут на исследования, либо отправят вместе со мной в пустыню, как подельщицу и мошенницу.

− Но что же теперь делать?

− Предоставить событиям идти своим чередом. Все рано или поздно разрешится, − оптимистично заметил граф.

В Блэгхолл Люба вернулась в разгар вечера. По саду носились ребятишки.

Сегодня стартовал заезд для детей, проходящих реабилитацию после получения каких-либо травм.

Какая же я, − обругала она себя. Умчалась из поместья, а детям предоставила самостоятельно выбирать себе развлечения. Вот они и носятся, не знают, чем себя занять.

Достала зеркало, подождала, когда по нему пробежит янтарная рябь и представила качели, гамаки, горки, песочницу с формочками. Получился настоящий детский городок.

− Вау! – воскликнул кто-то из детей.

А Люба чертыхнулась, но было уже поздно. Те мальчишки, что сразу ринулись в песочницу, похватали формочки с машинками, с восторгом рассматривая бетономешалки, подъемные краны, инкассаторские фургоны.

Надо было представлять мантикор и гидр, − запоздало сообразила она.

В холле гостиницы горгулья играла с мальчиком лет пяти.

− Мне замок, − решительно сказал паренек, пододвигая к себе картонную крепость, которую Люба подготовила еще с прошлого вечера.

− Тогда мне солдатиков, − стал расставлять на небольшом столе Горгул картонных воителей.

− Почему ты на солдатиков согласился? – подозрительно спросил ребенок. – Кричал ведь, что будешь в замке жить.

− А я подумал, что солдатики для меня замок отберут, − насмешливо ответил Горгул. – И будет у меня и замок, и солдатики.

Мальчик заревел. Люба с осуждением глянула на ухмыляющегося демона и намагичила мальчику вдвое больше солдатиков.

− Теперь у меня своя армия! – обрадовался малыш. – Она защитит мою крепость.

− Тогда, я сдаюсь, − потерял интерес к игре каменный хитрюга.

Около стойки администрации хорошенькая девушка что-то взволнованно объясняла дежурному. Воспитательница, − предположила Люба.

Сегодня дежурил Дмитрит из пары брат-сестра. Он явно флиртовал с девушкой, хотя та пока этого не замечала, продолжая отчаянно жестикулировать. Люба прислушалась.

− Понимаете, хотела для девочек ванну приготовить, а воды холодной нет, − говорила воспитательница.

− Понимаю, − проникновенно смотрел ей в глаза Дмитрит.

− Так что же делать? – более кокетливым голосом спросила девушка. До нее дошло, что симпатичный администратор ею очарован, и это понимание явно уменьшило масштаб бедствия с водой.

− Ждать, − ответил Дмитрит.

− Чего ждать? – не поняла гостья.

− Когда горячая вода остынет, − ляпнул ее собеседник.

Люба решила вмешаться, пока еще эта парочка совсем не забыла о своих обязанностях.

− Дмитрит, − громко позвала она, − немедленно отправь в номер к постоялице рабочего. Пусть выяснит и устранит причину с водой.

− Да, конечно, − очнулся администратор.

Люба поднялась к себе в мансарду. Большая доска пестрела записями. Эта доска имела то же свойство, что и дом - она растягивалась.

Пришлось заняться заявками. Сделала беседку для влюбленной парочки, которая затесалась среди детского заезда. Поменяла расцветку белья у шестилетней девочки, отправила на подушку восьмилетнего паренька плюшевую собачку, так как свою он забыл дома, а спать без нее ну просто никак не мог.

Среди заявок попалось сообщение от Горгула: – «Приходила Ирэнжа. Пила успокоительное, когда узнала, что ты для участия в конкурсе предложила городской администрации тему «Экскурсии на кладбище».

− Представляю, что он наговорил маменьке. Наверняка наплел об одностороннем движении и предварительной записи, − вслух сказала Люба и невольно рассмеялась.

Прошло еще две недели. Любомира не объявлялась, земля Блэгхолла не чернела, Любу в самозванстве никто не уличал. Ни у нее самой, ни у Якова Вилимовича не находилось перспективных версий, где искать хозяйку поместья, и кто мог выкрасть капсулу из пустыни.

Коварную Марту обвинили в использовании магии с целью нанесения вреда и поместили в Стазис на три года. Ее брата восстановили в правах наследства, и теперь он вел все дела трактира. Так как дел и хлопот в харчевне было превеликое множество, в Блэгхолле Сений стал появляться значительно реже, что весьма радовало Любу. Хотя она и переменила мнение о парне, но продолжала ассоциировать его с Арсением, так подло поступившим с ней.

Артурион уехал в один из городов Полесья на скачки. Представлял там лошадей из своей конюшни. И это хорошо, − думала Люба.

Находиться рядом с ним становилось все труднее. Быть беспристрастной все сложнее. Люба признавалась самой себе, что, если бы в Полесье не придерживались строгих нравов насчет института брака и добрачных отношений, она уже пала бы в его объятия.

Люба ощущала себя воровкой чужого счастья, но ничего не могла поделать со своими чувствами. Она любила Артура. Артурион являлся его живым отражением.

Приближался день, когда Любе предстояло сразиться с другими магичками Полесья. О конкурсе «Преобразим повседневность» говорилось так же много, как ранее об играх-состязаниях между монстрами.

− Горгул, тебе Любомира рассказывала, что там происходит? К чему мне готовиться? Есть ли какие-то подводные камни?

− Говорила, в том и состоит весь фокус, что заранее никто не знает к чему готовиться. Типа дают разные задания и конкурсантки их выполняют на время. Еще говорила, что там соперничество между девушками сильное. В прошлом году Любомира по очкам вровень с Еленой шла, кстати, дочерью Бористата. Та тоже магичка сильная, только она не создает новые предметы, как это ты делаешь, а меняет форму того, что видит перед собой. Любомира ее на последнем испытании обошла, когда участницам предложили создать макет моста через горную реку.

− Наверное, Любомира представила что-то пафосное и красивое? − предположила Люба, руководствуясь тем, какой бы мост сделала она сама.

− Наоборот. Создала макет страшного деревянного подвесного моста. А все соперницы сварганили как раз пафосное и красивое.

− Тогда в чем подвох? Почему ей присудили первое место?

− Сама не догадываешься? – заклекотал Горгул.

− Ладно. Признаю. До меня туго доходит, − не стала обижаться Люба на насмешки горгульи. – Объясни мне.

− В том месте, где собирались ставить мост, горная порода очень слабая. К ней невозможно что-либо крепить. А мост нужен именно там. Поэтому единственный подходящий вариант - легкий висячий мост. Все конкурсантки знали о каком месте идет речь, но не додумались, что их великолепные мосты окажутся совершенно непригодными. А Любомира сообразила и заняла первое место.

− Тогда меня точно сольют, − опечалилась Люба.

− Почему это? – не согласился с ней демон. – Ты, конечно, на местности плохо ориентируешься, но зато у тебя есть очевидная фора перед другими. Вот и пользуйся.

− О чем это ты?

− Все-то тебе надо разъяснять, − делал Горгул вид, что ворчит.

На самом-то деле он был в восторге от своей значимости. Никто ранее до этой залетной девчонки не воспринимал каменного демона особо всерьез. А эта рыжуля всегда советуется, его мнением интересуется.

− В твоей голове картинки из другого мира, − пояснил он Любе ее преимущество. – Видел я, какие ты игрушки во время детского заезда понаделала. В Полесье такого нету. Вот и на конкурсе колдуй в свое зеркальце, представляй что-нибудь этакое, не местного разлива. Жюри и зрители оценят.

− А что, зрителей много будет? – спросила Люба.

− Так опять со всего Полесья съедутся.

− Неужели затея с названием «Преобразим повседневность» кому-то интересна?

− Еще как! Ведь все фенечки, что участницы на конкурсе создадут, потом среди зрителей разыграют. А тем, кому не достанется, смогут позже заказ сделать на платной основе. Магички ведь тоже не просто так стремятся проявить себя, из-за таких вот последующих заказов и стараются.

Странно, но в день состязания Люба не особо волновалась. Будь, что будет, − решила она, и легкой походочкой, привитой в театральной студии, вышла на ту самую арену, где недавно выступал Артурион. На этот раз действо проходило не в воздухе, а на земле.

Она заметила Якова Вилимовича. Граф наблюдал из своей ложи. Родители опять расположились в козырной зоне, а Артурион, Сений и подвязавшаяся к ним Соня заняли места в первом ряду.

Ведущий тот же, только костюм другой, ярко-лилового цвета.

Участниц десять, причем не только молодых девушек. Когда их представляли публике, Люба старалась запомнить имена конкуренток. Ведь настоящая Любомира хорошо знакома с ними, будет странно, если она сейчас станет делать вид, что никого не знает. Елена, дочь Бористата, отличалась высоким ростом, пышным бюстом и красивой осанкой. Но лицо ее при таких достоинствах оказалось непривлекательным. Слишком маленькие и узкие глазки, тяжелый нос и большой рот.

Люба приготовилась выслушать множественные правила, но правило огласили всего одно - представить на суд жюри и зрителей свой вариант решения восьми заданий.

Предполагалось, что все конкурсантки сильнейшие магички Полесья, поэтому на выполнение заданий отводилось всего десять минут. Для работы им выделяли индивидуальные участки на арене. После каждого раунда голосование. Зрители отдавали свой голос с помощью записи на личной дощечке. Запись считывалась и подсоединялась к рейтингу участницы на большом табло. После четвертого тура - получасовой перерыв.

− Итак, наши несравненные волшебницы! Первый тур объявляется открытым! – провозгласил конферансье. − И ваше первое задание предложить нам изгородь для частного дома.

Люба не сразу включилась в борьбу, сомневалась, что можно назвать изгородью. Она вдруг столкнулась взглядом с Артурионом. Он улыбался ей, подбадривал. А ее захлестнуло воспоминание - они с Артуром на выставке ландшафтного хозяйства рассматривают причудливую изгородь, сделанную в виде медвежат панд из щетинистых прутьев, используемых для щеток.

Эта картинка подтолкнула ее к решительным действиям. Люба просто-таки горела энтузиазмом и азартом. Удерживая в голове образ щетинистых панд и передавая его через зеркало, на выделенном для нее участке образовалась очень милая, веселая и необычная щеточная изгородь. Совсем, как та, с выставки. Ну или почти такая же.

Она уложилась в десять минут.

− Любомира, молодец!

Это Сений кричал.

− Молодец, молодец! – стала прыгать Сонька.

Люба с трудом подавила смешок. Она понимала, что Соне ее художества до лампочки, а прыгает железная леди из солидарности с Сением.

Артурион послал ей воздушный поцелуй. Кажется, он был горд за нее.

С заданием не справились три магички. Остальные сделали все вовремя и красиво. Были изгороди деревянные, кованые, плетенные и даже бутылочные.

− Уважаемые жюри, уважаемая публика, приступаем к голосованию, − призвал всех ведущий.

Люба следила за цифрами на табло и не скрывала радости. Около ее имени цифры росли и росли.

− Первый раунд со значительным отрывом выиграла Любомира Солнцева! – подбежал конферансье к ней.

Люба ощущала себя в своей стихии, будто она стоит на сцене и играет в очередном детском спектакле.

Второй тур показал, что все не так просто. В борьбу за победу включились конкурентки. Нечестную борьбу. Требовалось создать какой-нибудь известный всем прибор в необычном дизайне.

Буду пользоваться своим преимуществом, как советовал Горгул, − пыталась Люба представить что-нибудь эдакое. И представила. В каждом доме имеется фильтр для очистки воды в виде кувшина. В Полесье тоже пользовались похожими кувшинами. А вот у сестры Артура, Милы, на кухне стоял нестандартный фильтр - фарфоровый, сине-белой расцветки, настоящая Гжель. Подарок в день музейного работника. Как говорила Мила, таких фильтров в продаже не найти, вроде как сделали небольшую партию по специальному заказу.

− Вуаля! – пропела она, сама любуясь результатом своей магии.

Но в ее прекрасный, чудесный, красивый и нестандартный фильтр прилетел камень.

− Какая досада, − с притворным вздохом выдала Елена.

− Зачем ты это сделала? – подняла Люба с земли разбитую крышку.

Гжельский фарфор очень прочный. Его трудно разбить. Но камень сбил крышку, та упала и раскололась уже от двойного удара.

− Правилами не запрещено, − ехидно выдала дочь Бористата.

Хочет войны? Что ж, она ее получит, − не на шутку рассердилась Люба. Этот этап состязаний подошел к концу, и она решила отыграться в следующем.

Конферансье стал подходить к каждой из участниц и спрашивать, что они представляют на суд зрителей. Когда дошла очередь до Любы, воскликнул:

− Какой великолепный фильтр для очистки воды! Уверен, каждая хозяйка мечтала бы заполучить такой себе домой. Но, Любомира, дорогая, объясни нам, почему он со сломанной крышкой?

− Совет домохозяйкам, фильтр для очистки воды даже со сломанной крышкой прослужит гораздо дольше, если нет денег на новый, − нашлась она с ответом.

Среди зрителей послышались смешки. Люба заметила, что и члены жюри улыбаются. А Елена плотно сжала губы.

− Ах-ах-ах, какая ты находчивая, − похвалил ее Олимп.

Да-да, ведущего звали так же, как и каменного стража из поместья.

В третьем испытании нужно было сделать дом для куклы. Люба дожидалась последней минуты, наблюдая за Еленой. Та любовалась созданным ею творением. В кукольный домик она поместила свою маленькую копию. Когда отпущенные десять минут были на исходе, Люба посмотрела в зеркало. На двери очаровательного домика Елены появилась табличка с надписью - «Злая собака».

Зрители смеялись, хозяйка Блэгхолла злорадствовала, а ее конкурентка побагровела от злости и… в четвертом туре сломала Любино зеркало.

Вот тут она растерялась. Без реквизита с заданиями ей не справиться, а впереди еще четыре испытания. Воинственный пыл как-то угас, осталась лишь досада на саму себя. Зачем включилась в схватку с наглой девицей, поддалась на провокацию явно опытной интриганки?

Выручил Артурион. Заметив неладное, перепрыгнул через бортик, отделяющий арену от трибун, побежал к Любе.

− Держи, − вложил он в ее руку новое зеркало.

− Как ты…, − начала было Люба.

Ее переполняло чувство благодарности. Даже слезы на глаза навернулись. Она и не подумала о запасном зеркале. А он подумал.

− Я предполагал, что такое может быть, − легонько поцеловал Артурион ее в щеку и вернулся обратно на трибуны.

Люба плохо справилась с четвертым заданием, но все равно набрала голосов больше, чем остальные участницы. Публику трогают такие сцены, и в этом раунде победила любовь, а не конкурсная работа.

− Итак, многоуважаемое жюри и дорогие зрители, в нашем ежегодном мега-увлекательном мероприятии «Преобразим повседневность» второй раз подряд победу одержала Любомира Солнцева! – торжественно оповестил конферансье по окончании восьмого этапа и подведения итогов.

Люба была горда собой, она справилась и не подвела настоящую хозяйку Блэгхолла.

Счастливая Ирэнжа умудрилась добраться до нее первой.

− Доченька, ты крута! – обняла она ее.

− Мы в тебе не сомневались, − топтался рядом Констандин.

− Любомира, поздравляю, − пользуясь всеобщей суматохой, поцеловал ее прямо в губы Сений. Да так жадно, с напором, что она и вырвалась из его крепких рук не сразу.

Заозиралась испуганно, но Артуриона не увидела.

Затем Любу окружили желающие сделать заказы. И их набралось так много, что освободилась она не скоро. А когда освободилась, трибуны уже опустели. Почему же Артурион не дождался ее, не подошел поздравить? – заколотилось от волнения и подозрения сердце. Неужели увидел поцелуй? Неужели и в этом мире брат Марты окажется причастен к их расставанию?

Она так распереживалась, что не сразу заметила Соню.

− Долго ты тут еще стоять будешь? – спокойно спросила горничная Брюса. − Тебя граф в ложе дожидается. Не один.

− Не один? – встрепенулась Люба и обернулась к ложе, надеясь увидеть там Артуриона.

Но никого не увидела. Если там кто и был, то скрывался в глубине яруса.

Она побежала к ступенькам, которые вели к ложе Якова Вилимовича. Совсем позабыла о корзине с подарками от организаторов и спонсоров мероприятия. Корзина так и осталась стоять на земле с торчащим из нее сертификатом на денежный приз.

− Безголовая какая, − покачала головой Сонька и забрала корзину.

Около входа в ложу Люба остановилась. Попыталась унять нервную дрожь. Боялась взяться за ручку двери, боялась вновь пройти через те страшные минуты, когда Артур сказал ей, чтобы она уходила из его жизни.

Глубоко вдохнула и все же отворила дверь.

Яков Вилимович Брюс сидел в своем удобном кресле и попивал какой-то напиток. В ложе вместе с ним присутствовал действительно Артурион. Стоял, облокотившись на спинку второго кресла. При виде Любы выпрямился, но не сделал к ней шагу навстречу.

Тревожный знак, − больно защемило разом у девушки под сердцем и в висках. В то же время, она не увидела какого-либо недовольства, недоверия или разочарования на его лице. Артурион…улыбался.

Она встала перед двумя мужчинами, не зная, как вести себя, что сказать.

Молчание нарушил Артурион.

− Я рад, что ты выиграла, − сказал он. – Любомира будет тебе благодарна.

− Да я, − начала Люба и осеклась. Изумленно уставилась на Артуриона. – Так ты знаешь?

− То, что ты не Любомира, хотя и очень с ней похожа - да, знаю.

− Как давно? – обескураженно спросила она.

− С самого начала.

− Почему тогда?

Не договорила, итак было понятно, что она спрашивает.

− Любонька, ты присядь, − ласково предложил ей граф. – Попей водички.

Люба послушно села в кресло и взяла в руки стакан с водой.

Она боялась поднять взгляд на Артуриона, так ей было стыдно, что приходилось обманывать, выдавать себя за его невесту. А он оказывается знал. Почему же не изобличил? Не остановил?

− Любомира очень хотела победить в этом конкурсе, − говорил Артурион ошарашенной Любе. – Не ради победы, а, чтобы щелкнуть по носу выскочку Елену. В прошлом году дочь Бористата из-за проигрыша высыпала на мою невесту таз с огурцами. Так что, Любомира целый год ждала реванша. Думаю, твоя табличка с надписью «Злая собака» приведет ее в восторг.

− Так это ты нашел капсулу с Любомирой? – решилась все-таки Люба посмотреть на него.

− Нашел, − подтвердил Артурион. − И забрал к себе в дом. Понимаешь, я знал, что она не могла бросить Блэгхолл. Она любит поместье и не допустила бы, чтобы оно пришло в такое состояние, в котором ты его застала. Когда в сыске мне показали ее записку, я сразу понял - это липа. Кто-то с помощью магии состряпал бумажонку, а мою невесту выкрал. Оставалось понять, с какой целью и где ее могут прятать.

− Ты говорил, искал на болотах, − припомнила Люба.

− Да. Туда я отправился первым делом. Мы со Свистящим облазили весь топкий район Полесья. А когда моей любимой не обнаружили, вспомнил про Стазис. Я не говорил тебе раньше, келпи не умеют летать, но умеют совершать пространственные прыжки. Свистящий доставил меня в пустыню быстрее, чем любое крылатое существо.

− Сколько ты потратил времени на поиски? – полюбопытствовала Люба, до сих пор помня свою усталость от многочасового блуждания по Стазису.

− Я нашел Любомиру достаточно быстро. Закрепил капсулу тросами к Свистящему. Мы с ним дождались наступления темноты и только тогда отправились домой.

− То есть все это время твоя настоящая невеста находилась в твоем доме?

− Да. В стазисном сне.

− И когда заведутся ее часы? – почему-то охрипнув, спросила Люба.

− Сегодня. В семь часов вечера, − смотрел Артурион прямо в ее глаза.

− Почему не сообщил в сыск, когда нашел ее?

− Сначала собирался. Но неожиданно появилась ты. И я решил понаблюдать, понять, что все это значит.

− И как, понял?

− Понял только, что ты не собираешься никому вредить, наоборот, помогла восстановить Блэгхолл и разоблачить Марту. Способствовала моей победе на играх, а сегодня выручила Любомиру. И еще я понял, где нестыковка. Моя невеста не была дружна со звездочетом. А ты и Яков Вилимович прямо не разлей вода.

− И тогда Артурион пришел ко мне. За ответами, − добавил граф.

− Вы поделились друг с другом информацией, − не спросила, а констатировала Люба.

− Поделились, − подтвердил граф. – И пришли к выводу, что Бористат отправил Любомиру в стазисный сон на время двух больших соревнований, в которых принимал участие он сам и его дочь. Я навел кое-какие справки и выяснил, у Бористата большие денежные затруднения. Они с Еленой надеялись выиграть и, таким образом, поправить свои дела. Но на их пути стояла слишком сильная магичка – Любомира. Отец с дочерью видели угрозу в ее лице, потому и разработали план по устранению девушки.

− Твое внезапное появление спутало им все карты, − улыбнулся Артурион.

Он вдруг стремительно подошел к Любе и крепко обнял ее.

− Спасибо тебе.

− Не за что, − не знала Люба, что еще сказать.

− Яков Вилимович? – обернулась она к Брюсу.

Он понял, о чем она его спрашивает.

− Да, милая. Тебе пора.

− Я могу попрощаться с Блэгхоллом?

− Можешь. Время до пробуждения Любомиры еще есть, − посмотрел граф на свои наручные часы. – Только не забудь взять картину. Она твой проводник.

− Не забуду, − ответила Люба и посмотрела на своего-чужого мужчину. − Прощай, Артурион. Счастья вам с Любомирой.

− Прощай, Люба. И еще раз, спасибо.

Он вновь обнял ее, порывисто расцеловал в мокрое от слез лицо.

− Как это тебе пора? – кружил вокруг нее Горгул, когда Люба разыскала его на кладбищенских воротах, чтобы проститься.

− Мне пора домой. А сюда скоро вернется истинная хозяйка.

− Я уже к тебе привык. Теперь разпривыкать придется.

− Ничего страшного, − засмеялась Люба. – Разпривыкнешь.

− А сережку не отберешь?

− Нет, ты что. Она теперь твоя.

− Джем с Олимпом тоже такие хотят.

− Они же не говорят. Как ты узнал? – удивилась Люба. – Или у каменных изваяний есть свой язык?

− Никакого такого языка нет. Но твои стражи постоянно пытаются ухватить меня за ухо. Догадаться несложно, чего они хотят. Может, осчастливишь их перед отъездом?

Люба успела полюбить Джема с Олимпом и не возражала оставить им подарок на память.

− Джем, какой камень подарить тебе? – спросила, когда подошла к центральным воротам усадьбы вместе с провожавшей ее горгульей. – Как у Горгула?

Лев помотал головой.

− Нет? А какой тогда?

Джем ткнулся каменной мордой в подол ее длинного платья.

− Изумруд, − догадалась она, так как платье, надетое сейчас на ней, было подшито каймой сочного зеленого цвета.

Страж закивал в знак согласия, и вскоре его правое ухо украсила сережка с изумрудом.

− Красавец, − рассматривала Люба плод своего деяния.

Джем вознамерился облизать девушку, но его оттолкнул Олимп.

− Судя по тому, что в твоей пасти ромашка, тебя надо украсить алмазом? – весело спросила она.

Зверь усиленно закивал своей мощной головой.

− Ох и обзавидуется Ирэнжа, − представил себе эту картину и довольно заклекотал Горгул.

− Тебе лишь бы мою маменьку позлить, − улыбнулась Люба.

Она поцеловала троицу и забралась на коня Любомиры. Позже Соня его вернет.

− Яков Вилимович, я готова.

Люба с грустью оглядывала полюбившийся интерьер обсерватории.

− Была рада познакомиться с Вами, граф.

− Не грусти. Скоро вновь увидимся, − внимательно вглядывался Брюс в картину с изображением Блэгхолла, затем вложил ее в руки девушки.

− Вновь увидимся? – сделала стойку Люба.

− Так получается, милая, что

Глава 3. Блэгхолл. Снова

Люба разглядывала обветшавший, но все еще симпатичный замок-усадьбу. Тот самый, что был нарисован на ее картине. Только на полотне поместье изображено без сколов и трещин на стенах, через которые пробиваются вьющиеся растения. А так, те же два этажа и третий мансардный. Дверь украшена лепниной. Пять декоративных башенок на выступе крыши. Со стороны фасада на втором этаже одиннадцать удлиненных окон и десять на первом. Даже два каменных льва, что спят у основания лестницы, идентичны нарисованным. Один привалился на мощную лапу, свесив другую с постамента, второй раскрыл пасть во сне, вывалив длинный язык.

− Это что? Дежавю? День сурка? – не удержалась от изумленного возгласа Люба. – Опять все заново?

Если так, то сейчас должны появиться Артурион и родители Любомиры. Затем Соня с запиской от графа, − размышляла она. Что ж, подождем.

Постояла минуту, две, пять, десять - никто не появлялся. Люба забеспокоилась. Она ведь вновь в Полесье? В том времени, когда появилась у Блэгхолла впервые? Пейзаж вокруг вроде соответствует, та же пыльная дорога-колея, холмы, одинокие деревья и валуны. Где тогда люди?

− Джем, Олимп, − неуверенно позвала она.

Старший из львов приоткрыл один глаз, а Олимп закрыл пасть, потянулся и спрыгнул с постамента.

− Хотя бы с вами все в порядке, − по-настоящему обрадовалась Люба ожившим каменным изваяниям.

Надо найти Горгула, он все мне и объяснит, − почти успокоилась девушка.

− Горгул! Горгул! – крикнула несколько раз громко.

Но горгулья не объявлялась.

Люба решила, что достаточно простояла столбом у входа в поместье. Раз никто ее не ждет, пора действовать самой. Обогнула усадьбу и вышла к погосту. Как она и предполагала, горгулья обнаружилась на кладбищенских воротах.

− Что же ты? Зову-зову тебя, а ты не откликаешься, − попеняла Люба.

Демон посмотрел на нее недовольно.

− Не звала ты меня.

− Как же, не звала. Я громко кричала. У тебя слух хороший, я знаю, ты слышал.

− Если кого и звала, то не меня точно.

− Горгул, что ты вредничаешь? – совсем не злилась на него Люба. Она была рада вновь встретиться с ним.

А он спрыгнул со своего лежбища, да как ударил ее крылом под коленками. Хорошо, что платье на этот раз на ней надето длинное, смягчило удар. Но все равно, Люба на ногах не удержалась, упала.

− Ополоумел совсем? – поднялась она с коленок.

Платье запачкалось, кожу на ладонях саднило, ногам стало больно разгибаться.

− А нечего обзываться!

− Когда это я обзывалась? – рассердилась Люба.

− А кто говорит: «Горгул-Горгул». Я Гаргула. Запомни - Гар-Гу-Ла. Девочка я.

− Вот оно что. Могла бы сразу сказать, вместо того, чтобы драться.

Люба немного обиделась на злую демониху, поэтому развернулась и направилась в сторону усадебного дома.

− Эй, Любава! Ты куда?

− Обстановку изучать.

Значит, Гаргула, а я Любава, − переваривала она новую информацию. Интересно, какие сюрпризы еще ее ожидают?

А вот и следующее несоответствие.

Над парадными дверьми усадьбы имелась хорошо читабельная надпись. Только вместо прежней - «Гостиница БлэГхолл», другая - «Приют БлэГхолл».

− Приют!?

Толкнула дверь. Да… знакомая картина, но все же отличается от той, что она видела раньше. Холл захламлен, на полу разбитая люстра и куски штукатурки. Большие напольные часы не повреждены. А вот стойка регистрации отсутствует. Нет и кресел для посетителей. Зато валяются какие-то железные миски, искореженная птичья клетка.

В комнатах, как на первом, так и втором этажах вспученный паркет, сломанные балки-перекрытия, подтеки на стенах. В изобилии прорванные тюфяки и лежанки. Но никакой утвари, также отсутствовали кровати и ни одного ковра.

− Я что, хозяйка приюта для бездомных?

− Почему бездомных? – появилась горгулья в оконном проеме, где вместо стекла зияла пустота. – Приют - их дом. Раз ты объявилась, скоро и они пожалуют. Почуют хозяйку. Эх, а как хорошо без вас всех было!

− И сколько их? – испуганно спросила Люба.

Она представила себе толпу оборванцев, спешащих вернуться на свои лежанки.

− А я считала что ли? Тебе лучше знать.

Что за вредина, − думала про демониху Люба, шагая к мансарде.

Там все было в полном порядке, но выглядело иначе, чем она помнила. Отсутствовала большая доска, куда поступали просьбы и сообщения, на столике в ее комнате не ждало зеркальце с янтарной рябью. Вместо него лежала толстая энциклопедия «В мире животных».

− Ничего, для наших целей подойдет любое, − открыла она дверцу одежного шкафа, с внутренней стороны которого имелось овальное зеркало.

Люба уставилась в него, практически гипнотизируя. Решила, как и в прошлый раз, начать с сада. Она смотрела и смотрела, но рябь не пробегала, а в зеркальной поверхности отражалась сама Люба, но никак не то, что она представляла.

− Долго ты еще на себя любоваться будешь? Так и вылупила зенки, − не выдержала горгулья.

− Не мешай. Я поместье восстанавливаю. Надо же с чего-то начинать.

− Восстанавливаешь поместье? – удивилась Гаргула. – А с чего ты решила, что, пялясь в зеркало, его можно восстановить?

− А как еще? Я ведь маг бытового обустройства, − ответила Люба, хотя уже предчувствовала неладное.

И не зря. Ее собеседница зашлась в диком клекоте.

− Что смешного?

− Ты смешная. Маг бытового обустройства! Надо же, придумала такое.

− То есть, в этом мире я не магичка?

− Почему же, магичка. Просто ты - маг укротитель.

− Укротитель? – пискнула Люба.

Она, конечно, любила животных, даже на своей родине ферму планировала открыть, но укротитель…

− Я что, укрощаю тигров?

− Нет, ты больше по птичкам и живности попроще. Но с тигром тоже справишься.

− Жесть, − не могла она представить себя в роли укротительницы. – Гаргула, а я вообще, где?

− В Блэгхолле. Это твоя усадьба.

− Я не об этом, а вообще. Твой мир называется Полесье?

− С чего тебе такое в голову пришло. Фауфло, а не Полесье.

− Фауфло? – переспросила Люба. – Звучит, как фуфло.

− Каждый думает в меру своей испорченности, − важно заявила горгулья.

− Просто название чудное.

− А сама не догадываешься, почему?

− Не догадываюсь.

− Тугодумка, − поддела ее демониха. – название «Фауфло» составлено из двух слов - фауна и флора.

− А язык, на котором мы говорим - фауфлорский?

− Наверное. Каким ему еще быть.

− Так, − стала рассуждать Люба. – Я - маг укротитель, Блэгхолл - приют для животных. Скоро сюда пожалуют мои подопечные. А кто же тогда усадьбу должен восстановить?

− Сенито. Зови его. Да он и сам придет, когда услышит о твоем воскрешении. Они тут втроем слезы лили, как о смерти Любавы узнали. Я-то знала, что хозяйка жива, но им говорить не собиралась.

− Подожди, Гаргула. Кто втроем рыдал? Почему решили, что Любава умерла? И ты знаешь, где девушка сейчас?

− Где она, понятия не имею. Неделю уже пропадает. То, что жива, чую. Рыдали Сенито, сестрица его и Артуро твой ненаглядный. Стояли на дорожке. В дом, как сыскари уехали, Джем с Олимпом уже никого не пускали. Так что, я хорошо всех видела и все слышала. Артуро в смерти Любавы себя винит.

− Почему?

− Он ее обвинил в краже какого-то прибора, который разработал, а когда посмертную записку нашли, Артуро и решил, что из-за его жестоких слов Любава с жизнью покончила. Она клялась, что не брала ничего, но у него вроде как доказательства ее причастности имелись, вот и не поверил он невесте. А через несколько дней после их ссоры Любава исчезла. Констанд записку нашел - «Ухожу из жизни добровольно, в моей смерти прошу никого не винить». Ух, как он орал.

− Констанд, отец Любавы?

− Отец. Только теперь тебе с ним разбираться придется, пока настоящая хозяйка не отыщется.

Люба не очень поняла, зачем ей разбираться с отцом. Ведь он наверняка будет рад ее воскрешению, как и маменька. И спросила о другом.

− Гаргула, ты сказала, надо звать Сенито, чтобы усадьбу восстановить. Он маг?

− Он сам - нет. Но у него своя…, забыла как называется. Как же ее там?

− Волшебная палочка? – вырвалось у Любы.

− Что за чушь ты несешь? Какая еще волшебная палочка? Вспомнила я. Артель магов у него своя. Он ими руководит, значит.

− А Марта?

− Марта магичка, − подтвердила горгулья. – Она корма для животных изготавливает. Любава почти все у нее покупала для зверюг своих.

Больше Люба не успела ничего спросить.

− Дочка, ты здесь? – раздался зычный мужской голос. – Я знаю, что здесь. Твои львы меня впустили. Значит, ты дома.

Гаргула смешно запрыгала к окошку. Взяла и улетела. Такие ее быстрые передвижения слишком походили на бегство.

Боится моего папочку? – подивилась Люба, воспроизводя образ Констандина, безвольного подкаблучника своей жены.

Но новая версия отца существенно отличалась от образа в ее голове. Нет, внешне Констанд и Констандин одно лицо. Высокий, рыжеволосый, с мощной бульдожьей челюстью и слегка обвисшими щеками. Такой же грузный. Но вот манера вести себя…

− Явилась! – закричал он, узрев Любу. – Так и знал, что записка фуфлыжная. Ну, и как это понимать?

Держался он властно, говорил громко, весь его облик свидетельствовал о высоком самомнении. Радость, выказанная при виде дочери, была совсем мимолетной и быстро сменилась требовательностью. Он не спрашивал, а требовал ответа от Любы.

− А где мама? – применила она тактику ответа вопросом на вопрос.

Папенька открыл дверь и гаркнул:

− Ирида, иди сюда! Наша дочь в своей комнате.

Отдав команду, он обернулся к Любаве.

− Твоя мать боится, считает, что вернулась не ты, а твой призрак.

У Любы вырвался нервный смешок.

Наконец, на пороге появилась Ирида, с одной стороны, копия Ирэнжи, с другой, полная ее противоположность. Мамочка номер два выглядела более блеклой и какой-то затравленной. При виде Любы, она испуганно охнула и схватилась за спинку стула, боясь упасть от потрясения.

− Любава? – слабо выдавила она. – Но как, зачем?

− Хотела нас с тобой в нищете оставить, − с осуждением сказал папенька, − вот зачем она весь спектакль со своим суицидом разыграла.

− Слышите? – уловила Люба знакомый скрип.

Она так обрадовалась этому звуку, что даже заулыбалась, несмотря на строгий взгляд Констанда и полуобморочный Ириды.

− Яшкина баба идет, − буркнул Констанд.

− Надо спуститься к ней, − не дожидаясь согласия родителей, помчалась Люба на первый этаж.

Женщине с мужчиной ничего другого не оставалось, как последовать за ней.

На Соне красовались брюки в черно-серую клетку, такой же жилет и в тон костюму стильное кепи.

Люба едва сдержалась, чтобы не броситься железной леди на шею.

− Сонька, ты чего пришла? – недовольно спросил подоспевший папочка.

− Записка для Любавы Солнцевой от графа Брюса, − безэмоционально сообщила модная старушка и протянула Любе лист бумаги.

«Жду к обеду. Но прежде зайди в сыск. Тебя там тоже ждут, чтобы закрыть дело», − прочла она вслух.

− Граф только тебя пригласил? – заглянул ей через плечо отец, чтобы убедиться в содержании записки. – Жаль. Слышал, у него в обсерватории первоклассную утку подают. Любава, попросишь звездочета завернуть тебе утиную грудку с собой. Я попробую.

− Слушаюсь, − придурковато ответила ему Люба.

− Вот и умница, − не заметил иронии Констанд. – Значит так, посетишь сыск, отобедаешь у графа и приступай к своим обязанностям. Завтра вечером приедешь к нам с матерью, доложишься. Желательно к этому времени с Артуро помириться, такого зятя упускать нельзя. Будешь в городе, не забудь Сенито позвать, пусть его маги начнут восстанавливать Блэгхолл. И по старой дружбе пусть денег с тебя не берет или на рассрочку согласится. Сейчас платить нечем. Надеюсь, фауна уже сегодня возвращаться начнет, почуют хозяйку.

− А почему вы сами Сенито не звали? – решила уточнить Люба, так как этот вопрос ей был пока непонятен. Если она маг укротитель, то почему поместье-то разрушилось?

− Любава, ты что? – неожиданно подала голос маменька. – Блэгхолл без тебя не может существовать. Здесь все живо, пока ты на этой земле живешь.

− Да и твари твои каменные разве пустят кого, пока ты из себя мертвую изображаешь? – подхватил отец.

− Да это я так, случайно спросила, − пошла на попятный Люба.

− Любава, чтоб больше никаких выкрутасов, − погрозил ей отец. – Через две недели марафон, ты со зверьем должна быть в строю!

− Непременно, − заверила его Люба.

Час от часу не легче. Только марафона ей не хватало. Она что, участвует в забеге? Вместе со зверьем?

− Ирида, мы уходим, − позвал жену Констанд и первым направился на выход.

Маменька глянула на нее с каким-то отчаянием и тоже ушла.

Бьет он ее что ли? – подумала Люба.

Даже не обняли ее. Любящие родители называется. Да она сама бы на месте Любавы стрекоча дала отсюда. Как все-таки хорошо ей жилось с одной бабушкой!

− Яков Вилимович свою лошадь с телегой прислал, − сказала Соня. – Велел тебя до сыска подбросить.

− Спасибо. Ты подожди меня, я переоденусь.

Соньке было все равно, ждать или идти, поэтому она ничего не ответила.

Люба вновь поднялась в мансарду. На этот раз для того, чтобы сменить платье, испорченное при падении из-за вредной горгульи.

А та уже заглядывала в комнату через окно.

− Как встреча с предками прошла? – спросила демониха.

− Информативно. Теперь я в курсе, что Артуро - изобретатель и выгодный жених, Сенито - предприниматель, Марта - магичка пищевого блока, отец - деспот, мать - забитая серая мышка. И в ближайшей перспективе меня ждет марафон. Гаргула, а на какой ступени социальной лестницы находится Любава? Какой вес ее магия имеет в глазах общества? Я что-то не пойму смысл этого приюта, и на какие шиши она его содержит?

− Столько сразу вопросов, − проворчала горгулья, но все же ответила.

− На Фауфло в почете маги растений и маги животных. Остальным не повезло. Так что дар Любавы возвышает ее. А привязка к определенному месту вообще делает хозяйку Блэгхолла недосягаемой для других. Понимаешь, магам укротителям приходится ловить птичек и зверюшек, договариваться с ними. Как-то удерживать. А насильно их держать нельзя, иначе служить откажутся. Рано или поздно они все равно от магов уходят, и тем приходится искать других. А к тебе звери-проводники сами приходят.

− Проводники?

− Да. Проводники в мир духов. Маг укротитель подчиняет себе сознание животного и через него общается с бестелесными.

− А зачем с ними общаться? – заранее испугалась Люба, что ей придется связываться с какими-то невидимыми духами.

− Ты что, не понимаешь? – рассерженно спросила горгулья. – Это же деньги! Огромные. К Любаве приходят за ответами. Задают свой вопрос, магичка связывается с потусторонним миром через сознание зверя, получает ответ и передает его клиенту. А за это получает денежки. Большие денежки.

− Ясно. Опять все сводится к деньгам.

Люба хотела уже было идти к ожидавшей ее горничной графа Брюса, но тут ее осенило.

− Получается, когда в приют вернутся животные, я смогу связаться с каким-нибудь духом и узнать, где находится Любава? А также, кто украл прибор, разработанный Артуро?

− Много чего узнаешь, − почему-то заклекотала Гаргула.

Она такая вредная, что могла специально меня обмануть, − подумала Люба. У Якова Вилимовича лучше поподробнее расспросить.

Соня привезла ее к зданию сыска.

− Тебя подождать? Или сама потом дойдешь?

− Подождать.

Люба могла и сама дорогу найти. Высокая башня обсерватории хорошо просматривалась с любой точки города. Но, пока телега двигалась по мощенным булыжником улочкам, к ней подбегали жители с расспросами. От имени Любавы она говорила, что слух о ее смерти был ложным, ей просто требовалось отдохнуть. А что будет, если она пойдет пешком до обсерватории? Придется останавливаться на каждом шагу и отвечать на бесчисленные вопросы. Да и с Соней рядом спокойнее.

Стены здания сыска и внутри и снаружи были выкрашены темно-коричневой краской. Удивительно, но сыщики, попадавшиеся в коридорах, по которым шла Люба, все, как один, носили пиджаки разного кроя, но непременно коричневого оттенка. Как будто это скрепляло их воедино, причисляло к некому братству.

− О, Любава! Заходи, − пригласил ее до невозможности усатый и кругленький дядечка средних лет, когда она заглянула в кабинет, на который ей указали в приемной.

− Здравствуйте, − с опаской, не зная, чего ожидать, присела Люба на краешек ободранного стула.

− Не зря, значит, я был уверен, что ты жива. Где пряталась?

− Я бы хотела скрыть эту информацию, − с достоинством ответила Люба.

− Понимаю, − расплылся в улыбке сыщик. – Хочешь иногда прятаться ото всех и отдыхать от общения с духами?

− Вы правы, − воспользовалась Люба подсказкой.

− Ладненько. Только давай договоримся. В следующий раз, когда задумаешь исчезнуть, не сообщай о своей смерти. Пиши в записке что-нибудь другое, не столь драматичное, чтобы народ не беспокоился. И желательно с указанием срока, когда планируешь вернуться.

Она пообещала, а сыщик стал дальше говорить такое, отчего Люба чуть со стула не свалилась.

− В общем, дело о суициде я закрываю, так как ты благополучно жива, − сказал он. – Обвинения в краже с тебя снимаю, в связи с ходатайством потерпевшего. Предписание о заключении тебя под стражу в связи с уклонением уплаты долгов - отменяю, благодаря неизвестному, оплатившему эти самые долги.

Усатый протянул ей бумаги на подпись. Люба быстро поставила в отмеченных карандашом местах свой росчерк. Она нервничала. Долги? Семейство Солнцевых банкроты? Ее собирались посадить в тюрьму? Кто тот благодетель, внесший долг? Что он потребует взамен? И о какой сумме идет речь?

− Яков Вилимович! – обняла она графа, как родного, забыв, что в этом мире они еще ни разу не встречались.

Но Брюс не заострил на этом внимания.

− Любава, вылитая Любава, − с восторгом рассматривал он путешественницу по Вселенным. – Устраивайся. Поговорим, потом пообедаем. Я тебя не отпущу, пока не отведаешь карпа. Мой повар готовит его превосходно.

Напряжение, охватившее ее после разговора с сыщиком, схлынуло, и Люба с удовольствием плюхнулась в мягкое кресло.

− Яков Вилимович, у меня столько вопросов. Голова кругом. Помогите разобраться.

− Спрашивай, конечно.

− Могла ли Любава покончить с собой? Гаргула считает, что хозяйка Блэгхолла жива. Но я сегодня столько узнала, не удивлюсь, если она не выдержала и действительно наложила на себя руки.

− Я слышал, что у девочки много проблем. Но покончить с собой? Нет, не думаю. Она очень любит своих зверюшек и понимает, без нее они будут вынуждены покинуть поместье и скитаться по свету, где за ними будут охотиться маги фауны.

− Тогда опять Стазис и Артуро?

− Стазис? – удивленно переспросил граф. – На Фауфло такого места нет.

− Вот как? – в свою очередь, удивилась Люба, и ее пронзила еще одна догадка. – А мантикоры, гидры, келпи здесь водятся?

− Я о таких знаю только из мифологии. Но в реальности никогда не видел.

− Ясно. Тогда я думаю, Любаву спрятал Артуро.

− Зачем? – не понял Брюс. – Предполагаю, после кражи он не хотел ее видеть, но не настолько же, чтобы самому где-то прятать девушку. Или… Или, ты думаешь, он ее пытает?

− Почему пытает? – ужаснулась Люба. – Он что, способен на такое?

− А кто их знает, этих ученых, − вдруг весело подмигнул ей граф.

Люба поняла, что он намекает и на себя, ведь перед ней самый настоящий ученый.

− Что же он такого ценного изобрел?

− На Фауфло много лесов, мало дождей, много засухи и пожаров. Специальные службы и отряды добровольцев патрулируют территории, но следить надо за десятками тысяч гектаров. Выявить пожар быстро не всегда удается, и за несколько часов огонь пожирает километры земли. Так вот, жених Любавы изобрел прибор, который моментально обнаруживает возгорание, что поможет своевременно бросать силы на тушение. Чертежи и сам прибор были украдены. Конечно, Артуро сможет воссоздать чертеж заново. Но на это уйдет немало времени. А сейчас самый период засухи, сезон лесных пожаров. Без его прибора опять погибнут сотни растений, животных и птиц.

− В таком случае, я считаю, Любава никак не могла выкрасть столь важный прибор. Как я понимаю, у нее особая связь с животными, разве допустит она, чтобы звери гибли, если есть возможность их спасти?

− Я тоже так считаю, − согласился граф Брюс. – Не крала она ничего.

− Значит, украл кто-то другой, а ее подставил. Какие доказательства в причастности к воровству Любавы имеются у Артуро?

− Точно не знаю, но знакомый сыщик поделился со мной, будто был свидетель, который видел Любаву в доме Артуро в момент совершения кражи.

− Яков Вилимович, а чего гадать? Если я смогу побеседовать с духами, они мне все и расскажут! – обрадованно воскликнула Люба.

− Хм-м.

− Что? Думаете, животные поймут, что я ненастоящая Любава и не свяжут меня с… с другой стороной?

− Тут, видишь ли какое дело…, − тянул граф с пояснениями.

− Яков Вилимович, говорите уже как есть.

− Понимаешь, деточка, никакой той стороны нет.

− Нет? Никаких духов и никаких ответов?

− Никаких.

− А как же тогда приют? И все эти якобы общения через животных?

− Это как раз правда. Маги фауны заглядывают в сознание животного мира и спокойно общаются с ними. Именно с ними, а не с духами. Как ты понимаешь, никаких дельных советов братья наши меньшие дать не могут. Никаких проводников и связи с потусторонним на самом деле нет.

− Тогда зачем? – ошарашенно глядела на графа Люба. – Вокруг все уверены, что маги фауны могут найти любой ответ, установив связь через животное проводника.

− Так повелось, понимаешь?

− Не понимаю, − начала было она, но ее осенило. – Деньги!

− Вот умница. Все поняла. Большие деньги. Большие налоги в казну Фауфло.

− То есть, правительство в курсе?

− Безусловно.

− И что? Маги придумывают ответы и обманывают доверчивых клиентов?

− Не совсем. Видишь ли, во время телепатии к магу приходит подсказка, в каком ключе предоставить ответ страждущему. Ему только и надо, что облечь эту подсказку в правильные слова.

− Хотя бы так, − немного успокоилась Люба, что все же не совсем придется обманывать наивных граждан. − А что насчет сыска? Сыщики ведь наверняка обращаются за помощью в расследовании преступлений?

− Формулировку «духи молчат» придумали как раз на безнадежные случаи, − улыбнулся граф. – А теперь, милая, пойдем-ка принимать пищу. Чувствуешь, как вкусно пахнет?

Люба вспомнила требование папеньки принести ему грудку утки и не без внутреннего злорадства попросила:

− Яков Вилимович, а Вы могли бы сказать повару, чтобы он немного карпа мне с собой завернул? Родственников угощу.

В Блэгхолл она возвращалась опять на телеге. Соня согласилась ее подвезти.

По дороге к усадьбе Люба анализировала информацию, полученную у графа Брюса. Они сошлись с ним во мнении, что есть две важные задачи - узнать, кто и зачем украл прибор обнаружения очага пожара, а также - где, кто и с какой целью прячет Любаву.

− По поводу устранения Любавы нельзя исключать и конкурентов по предстоящему марафону, − сказал ей Брюс.

− Что за марафон? – вздохнула Люба. Она совсем не желала участвовать ни в каком забеге.

Но оказалось, под марафоном понимается вовсе не бег на длинную дистанцию.

− Состязание между магами фауны и магами флоры на скорость выдачи правильных ответов, − пояснил Яков Вилимович.

В таком состязании Люба участвовать тоже не хотела. Уж лучше бег, чем «Что? Где? Когда?». Опростоволосится ведь по полной, − размышляла она. Надо Любаву срочно найти. Настоящей магичке не привыкать, пусть сама в своем марафоне участвует. В прошлый раз похитителем оказался как раз конкурент, только не гостиничного дела, как они ошибочно предполагали с Яковом Вилимовичем, а по играм. Вероятно, и здесь похожая ситуация.

− Соня, ты сходишь со мной к магам флоры и фауны?

− Ты же с ними со всеми в контрах. Чего тебе к ним идти, проклятия выслушивать.

Вот даже как. В контрах.

− Помириться хочу.

− Компанию я тебе составлю. Только вряд ли маги твой порыв оценят. Ты же у них хлеб отбираешь.

− Хлеб отбираю? Зачем? – неверно истолковала Люба слова Соньки.

− Я в фигуральном смысле говорю, а не буквально. Клиентов у тебя много, а у них мало. Завидуют они тебе.

− Любава! – радостным голосом встретил ее у ворот Блэгхолла Сенито.

Она надеялась увидеть Артуро, надеялась, что он примчится повидать свою пропавшую невесту. Но нет, его не было. Видимо, все-таки серьезная размолвка произошла между влюбленными.

Зато был брат Марты. С иголочки одетый и причесанный.

− Молодой человек, помогите даме, − елейным голоском попросила Соня.

Люба подавила смешок, но улыбка все равно поплыла по ее лицу.

Сенито на миг скривился, но быстро вернул на лицо маску радушия и подал руку железной леди. Та вцепилась в него и уже не отпускала.

Люба сама спрыгнула с телеги, давясь от смеха.

− Твой отец сообщил мне. Я так счастлив, что ты жива. Я сразу приехал и магов привел. Они уже занимаются восстановлением. Ты только расскажи им, что хочешь видеть внутри дома для своих подопечных. Да и в саду. Будки, может, или насесты какие, − предлагал парень.

А ведь он, кажется, искренне желает ей помочь. Почему она всегда заранее наделяет брата Марты плохими качествами? Ах, да… фотографии. Стоит только вспомнить о них, и все восстает против этого красавчика.

− Спасибо, Сенито, − холодно сказала она. – Сколько я тебе должна?

− Бесплатно.

− Бесплатно?

− Любавушка, ты же знаешь, я для тебя на все готов.

Вот же, подлец, знает о ссоре между Любавой и Артуро. А не он ли кражу прибора подстроил и на хозяйку Блэгхолла сыщикам указал? После такого, разрыв влюбленных неизбежен. Сенито расчистил себе путь для того, чтобы заполучить отверженную Любаву. Или, эта кража дело рук его сестры? Может, Марта и здесь хочет Артуро захомутать? Вопросов было слишком много. И сосредоточиться на них пока не получалось.

Сенито так и норовил обнять девушку. Но Соня держала его крепко и не переставала заигрывать с ним. Несмотря на комичность ситуации, Люба радовалась возникшей симпатии горничной графа к зеленоглазому обольстителю. С ее помощью удавалось пока держать на расстоянии навязчивого кавалера. К тому же, ну совсем не до него. Она уже заметила кое-кого, и ей не терпелось удостовериться в том, что у нее имеется дар Любавы.

Спросила нетерпеливо:

− Сенито, сколько будет стоить работа магов?

− Любава, мне известно о твоих денежных затруднениях. Поэтому я помогаю тебе по дружбе.

Ага, конечно, − подумала Люба, а вслух ответила:

− Надеюсь, после марафона таких затруднений не будет.

Сказала наугад, понадеявшись, что за победу в марафоне положен денежный приз.

− Уверен, ты победишь, но ведь твой отец заберет весь выигрыш.

А вот это уже интересно, − Люба даже остановилась. Надо будет узнать как-то поподробнее.

− Я позабочусь, чтобы он отдал тебе твою долю, − гордо ответила она.

− Любава, вернемся к этому разговору позже. Сейчас мне требуется уйти, дела в городе. Увидимся завтра, на ужине у твоих родителей.

− А ты что, приглашен?

− Твой отец пригласил меня, − довольно ответил Сенито. – Марта с Кифатом тоже придут. Сестре не терпится увидеть тебя.

Люба вовремя прикусила язык. Кифат? Это еще кто такой?

− Я подброшу тебя до города, − пропела Сонька, любовно глядя на объект своего обожания.

− Не надо, спасибо, − открестился Сенито. − Я на своей лошади доберусь.

Люба поспешила в сад и уже не увидела, как парень пришпорил лошадь, пытаясь оторваться от прилипшей к нему старухи, а та, в свою очередь, во всю мочь подстегивает лошадей, стараясь не отстать от него на своей телеге.

По саду разгуливал красавец казуар. Раньше Люба никогда не видела вживую эту длинноногую крупную нелетающую птицу. Только на картинках. Глядя на пернатую с ярким оперением, синей шеей и высоким роговым шлемом на голубой голове, Люба вдруг почувствовала.

Почувствовала незримую связь между собою и этой птицей. Как будто невидимый поток соединял их сознание. Люба считала и радостную эмоцию казуара на появление хозяйки, и печальный рассказ о своих скитаниях, пока та отсутствовала, и сетования на то, как ее пытался поймать другой маг.

Вот, значит, как это происходит, − с восторгом констатировала Люба. И сразу стало понятно, как бы трудно не было Любаве, ни о каком суициде речи быть не может. От такого отказаться добровольно невозможно, бросить своих подопечных невозможно.

Осторожно, чтобы не причинить вреда, обняла казуара. Птица легонько тюкнулась ей в шею.

Она заметила горгулью, наблюдавшую за ними с крыши усадебного дома. Помахала демонихе, но та демонстративно отвернулась.

− Вредина, − пробормотала Люба и направилась общаться с магами, которых прислал Сенито.

Казуара посеменила следом. Люба уже знала, что это девочка.

К вечеру в усадьбу пришли беленькая козочка и глазастая лама.

А утром ее разбудил зов.

− Любава, я пришел! – кричал вихрастый и очкастый юноша.

Она увидела его через мансардное окошко. − Прекрасно, − зевнула Люба. − Знать бы еще, кто ты.

− Твой помощник, − раздался из-за двери голос Гаргулы.

Люба открыла дверь, впуская ее.

− Его Митей зовут. Он тебе помогает со всеми делами поместья.

− Спасибо, что предупредила.

− Не за что, − буркнула горгулья.

Люба, повинуясь какому-то мимолетному порыву, погладила каменную ворчунью.

На жутковатой морде отразилась широкая улыбка.

Нашей грубиянке оказывается просто требуется ласка, − стала понятна Любе причина озлобленности демонихи, с которой она вчера столкнулась.

− В приюте полно животных. Им уделяют слишком много внимания, а тебе нет. Вот ты и ревнуешь, да? – заботливо спросила она.

− Придумала тоже…, ревную. Ничего я не ревную.

Но Люба чувствовала, что попала в самую точку.

− Митя, я сейчас спущусь, − выглянула она в окошко. – Жди там.

В самом поместье, кроме мансарды, расположиться пока было негде, маги провели только предварительные работы. Они обещали уложиться за неделю, при условии, что будет вывезен мусор, образовавшийся от внутренних и внешних разрушений.

У ног Мити лежал пятнистый тюлень, который при виде Любы радостно забил хвостом-плавником.

− Ледок у меня все это время жил, − радостно сообщил парень. – Хорошо, что ты жива, а то мне мыться негде.

− Что-то я связи не улавливаю, − рассмеялась Люба.

− Так Ледок в ванной живет, − смущенно пояснил ее новый знакомый.

− Ох, бедняги, − пожалела она их обоих. – Вижу, маги прибыли. Сейчас попросим их в первую очередь Ледку бассейн соорудить.

И закипела работа.

Митя, несмотря на юный возраст, демонстрировал блистательные деловые качества. Организовал вывоз мусора и доставку кормов для питомцев приюта. Он хорошо знал, что ламе, например, требуется капуста и морковка, а казуаре ягоды и яйца. Любе еще предстояло во все это вникнуть и все запомнить.

− Любава, за корм Марта готова предоставить длительную беспроцентную рассрочку. А вот за вывоз мусора надо оплатить в ближайшие дни.

− У нас нет денег?

− Как обычно, − вздохнул парень.

− Митя, а как так получается, что при вроде как прибыльном деле, мы полные банкроты?

Помощник неожиданно улыбнулся.

− Я рад, что ты, наконец, готова поговорить об этом.

− А раньше была не готова? – осторожно спросила Люба.

− Отмахивалась всегда. А я говорил, что тебе давно пора брать финансы в свои руки. Посмотришь теперь бухгалтерские книги?

− Посмотрю, − на самом деле сгорала от любопытства Люба.

Ей прямо-таки не терпелось разобраться в том, откуда у Любавы настолько огромные долги, что ее даже собирались посадить за решетку.

− Я сейчас домой сбегаю, − засуетился Митя. – Принесу коробку с документами.

− Если ты далеко живешь, можешь и завтра принести.

Сказала и тут же мысленно чертыхнулась.

Надо же, так нелепо выдала себя. Любава наверняка знает, где живет ее помощник. К счастью, Митя оплошности не заметил. Он слишком обрадовался, что хозяйка проявила интерес к состоянию финансовых дел приюта, и торопился поскорее доставить отчетность, пока она не передумала. Он очень уважал Любаву и ему было искренне жаль, что ее так бессовестно обирают. Сейчас девушка выглядела более решительной, чем обычно. Глядишь, и возьмет все в свои руки.

Пока Митя бегал за документами, Люба обсуждала с магами внутреннее убранство Блэгхолла. Со слов горгульи, в приюте постоянно проживали сорок три представителя фауны, способные общаться с магом. Для каждого из них требовались какие-либо индивидуальные особенности проживания. Кому вольер, кому подстилка, кому когтедерка. Еще Яков Вилимович пояснил ей, что не каждое животное и растение является проводником.

− Проводники – это те, у кого присутствует золотой окрас в оперении, шкуре, лепестках, − сказал он.

Так что спутать самому или обмануть клиентов возможности нет.

Сегодня утром на пороге появился селезень, чуть позднее пришел медвежонок с позолоченным мехом в районе шеи.

− Боже, он ведь вырастет в настоящего медведя, − прошептала Люба.

− Большого медведя, − заклекотала Гаргула.

− Ты же говорила, Любава работает с птичками и некрупными животными. А у меня уже в наличии лама и тюлень. Теперь еще и целый медведь.

− Не хотела тебя пугать сразу, − попрыгала горгулья в сторону погоста.

− Стой! – остановила она ее. − Эти тоже здесь живут? На них нет золотой метки.

− А…, эти, − посмотрела демоница в сторону трех полосатых котов, которые только что миновали Джема с Олимпом. – Лучше гони их сразу.

− Почему?

− Нахлебники и поганцы. Приблудились на дармовые харчи. Они Любаве работать мешали.

Коты потерлись о ноги Любы, и… она не смогла их прогнать.

− Любава, принес! – передал ей коробку запыхавшийся Митя.

Оставила его разбираться с делами, а сама поднялась в мансарду.

− Так-так, посмотрим, − начала она вытаскивать из картонного хранилища аккуратно уложенные бухгалтерские тетради.

Через три часа Люба уложила тетради обратно и на мгновение застыла в молчаливом раздумье. Митя вел отчетность скрупулезно, тщательно. Записывал все доходы, расходы, включая самые незначительные. И по всему выходило - хозяйка Блэгхолла весьма и весьма обеспеченная девушка.

Общение с духами через проводников приносило офигительный доход. Прибавить сюда прибыльную продажу от поделок и оберегов из когтей, клыков, меха, оперения, а также выигрыши на всевозможных марафонах, да взимание платы за животнотерапию, например, поплавать с тюленем или покататься на ламе.

Суммарная выручка не только покрывала все расходы на содержание поместья, но и давала колоссальный навар. При этом Любава была кругом должна и загремела бы за решетку, не вмешайся неизвестный благодетель.

− Почему она позволяла? – спросила Люба горгулью, которая давно пробралась в ее комнату через раскрытое окно.

− Ты же видела Ириду. Если уж жена не может справиться с мужем, то дочке и подавно не по силам. Констанд подмял их под себя. Жена и дочь пляшут под его дудку и не смеют перечить.

− Но зачем Любава отдавала отцу вообще все деньги? Она ведь могла часть выручки оставлять на свои нужды и нужды усадьбы, могла сама расплачиваться с поставщиками, магами, коммунальными службами.

− Она боится его. В их семье так заведено, финансами ведает глава семьи.

− Пусть так. Почему в таком случае Констанд сам не платил по счетам? Гаргула, речь идет об очень больших доходах. Понимаешь? Очень больших. Куда он девал такие суммы?

− Жадный он. Даже у меня ленту из козьей шерсти отжал. Мне ее еще старая хозяйка связала. А так, кто его знает, куда он деньги тратит. Спроси сама, если такая смелая.

− Обязательно спрошу. Вот прямо сегодня за ужином и спрошу. А сейчас мне надо найти Митю.

Люба пылала гневом. Это как надо морально довлеть над женой и дочерью, чтобы они вели себя тише мышек и слова поперек вякнуть не смели. При таком раскладе Любава может исчезнуть насовсем, сама не захочет возвращаться из того места, куда ее упрятали.

− Митя, − нашла она парня у сделанного магами прямоугольного бассейна, в котором плавал тюлень на нетающей льдине.

Енот с уморительной мордочкой, не дав Любе договорить, спрыгнул с плеча помощника. Ловко вскарабкался по ее платью, оставляя длинные зацепки на ткани, и обнял суетливыми лапками. Весь гнев куда-то испарился. Енотик, только им двоим понятным способом, сообщал, как соскучился по ней.

− Митя, − продолжила она уже ровным и спокойным голосом. – Ты почему работал несколько месяцев бесплатно? Почему не настоял на том, чтобы тебе выплатили жалованье?

− Так ты говорила, чтобы я по вопросам жалованья к твоему отцу обращался. Он же каждый день выручку забирал. А Констанд просил подождать с выплатами.

− И ты ждал?

− Ну, конечно. Мне ведь очень нравится работать здесь. Обедами ты меня кормишь. Я вполне мог протянуть. Только эту неделю, что тебя не было, нам с Ледком туго пришлось.

− Но ведь ты вел бухгалтерский учет. Почему не схитрил? Написал бы цифры меньшие, папеньке отдал бы выручку за вычетом своей зарплаты.

− Нет, так не могу. Я ведь не вор.

Любаве достался святой. А пропавшая девушка настоящая рохля. Не могла нужную сумму Мите отдать? Ведь упустила бы такого бесценного помощника. Надо избавить девчонку от отцовских притязаний, − желала Люба теперь еще больше навести порядок в Блэгхолле.

− Как только я заработаю первые деньги, отдам все тебе причитающееся, − безапелляционным тоном заявила Люба. – Еще и премию выпишу. За Ледка.

Митя улыбался. Такая Любава ему нравилась больше. Неделя отсутствия явно пошла хозяйке на пользу. Вот бы она смогла не только управление финансами в свои руки взять, но и прекратить издевательства своего властного папеньки над животными.

Вечером Люба стояла у родительского дома в поселке с говорящим названием «Царский».

− У меня нет слов, − вслух сказала она, разглядывая хоромы, где обитали ее отец с матерью. – Они живут во дворце.

− А ты как будто удивлена, − спрыгнул с лошади Сенито.

Он уже собрался поцеловать ее, но его опередили.

− Любава! – бросилась к ней Марта.

Люба постаралась не выдать своего настороженного отношения к девушке. Подруге она больше не доверяла, но все же обняла ее. К тому же эти объятия избавляли от поцелуев Сенито.

− Привет, Любава, − подошел к ней незнакомый симпатичный парень.

Она пожала ему руку, надеясь, что в ближайшее время разъяснится, кто он такой.

− Кифат, правда здорово, что Любава жива?

Люба вспомнила. Точно. Сенито ведь предупреждал, что его сестра приглашена не одна.

− Да уж, заставила ты всех поволноваться, − сказал спутник Марты. – Где же ты пряталась? И зачем про самоубийство написала?

Люба обратила внимание на переплетенные руки Марты и Кифата. Они встречаются? Если так, то ее версия о причастности подруги либо к краже прибора, либо в сокрытии Любавы ради заполучения Артуро, рассыпается в прах. Марта выглядела влюбленной и не в Артуро.

− Я вам как-нибудь позже расскажу, где пряталась, − пообещала Люба.

На пороге дворца гостей встречал швейцар. А в гостиную, где планировался ужин, их провел слуга, чьи волосы были обильно прилизаны гелием. Люба рассматривала богатое убранство дома и понимала, куда уходит часть заработанных трудами Любавы денег. Но это явно не все. Куда же папочка девает остальные деньги?

− Любава, ты принесла мне попробовать утку, которую подают у графа Брюса? – такими словами встретил Констанд дочь.

− Да, папочка, − достала она завернутое в фольгу угощение.

− Отлично.

Отец подозвал слугу.

− Отнеси на кухню, скажешь повару, чтобы подогрел. Подашь мне при смене блюд.

Слуга поклонился и быстрым шагом направился исполнять приказание.

Он что, королем себя возомнил? – размышляла Люба. Может, у него мания величия и собственной значимости?

− Я Артуро пригласил, − вдруг сообщил Констанд.

Люба невольно задрожала. Она и хотела, и боялась этой встречи.

− Он придет?

− Уже пришел, − раздался до боли знакомый голос.

В гостиной стоял Артуро. У Любы защемило сердце. Опять, опять копия ее Артура. Такие же - в меру спортивная фигура, слегка взъерошенные волосы, твердый взгляд. Пожалуй, излишне серьезен, нет тех смешинок в глазах, что так часто пробегают у ее любимого. Как будто бы Артурион и Артуро собирательный образ ее Артура, − невольно сравнила она.

− Я рад, что ты жива, − сказал он, но не приблизился к ней, не обнял.

За столом их посадили рядом. Они не разговаривали, но Люба очень остро ощущала его присутствие. Хорошо, что Констанд не умолкал ни на минуту, каждого вовлекая в беседу. Отец особенно интересовался восстановлением усадьбы и возвращением проводников. Это немного отвлекало от мыслей об Артуре и парне, что сидел сейчас совсем близко.

Люба наблюдала за присутствующими. Марта с Кифатом нежно ворковали, Ирида старалась предвосхитить любое желание мужа, прислуживала ему не хуже вышколенного слуги. Сенито напивался и развлекал себя тем, что тайком подкладывал в тарелку сестре чеснок, а та, увлеченная своим парнем, не замечала, что ест. На Артуро Люба не смотрела, боялась, стоит повернуть к нему голову, он сделает тоже самое.

− Объявляю перерыв, − поднялся со своего места Констанд. – Перекинемся в картишки?

Предложение встретили одобрительно. И все, даже Ирида, устроились за карточным столом, здесь же, в гостиной. Женщины оказались игроками посредственными, Артуро играл как-то вяло, Сенито шумно, а Констанд с Кифатом азартно.

Люба вдруг кое-что заметила. Отец подглядывал в карты Сенито. Парень играл не всерьез, карты особо не прикрывал, чем и пользовался Констанд. Какая-то мысль забрезжила у нее в голове, пока не получалось ухватиться, но что-то настойчиво заставило следить Любу за игроками.

И она догадалась. Ее отец шулер! Он не только заглядывал в чужой расклад, он скидывал невыигрышные карты себе на коленки, прятал в рукаве пиджака, а все тузы непостижимым образом оказывались у него в руках.

Так вот куда уходят деньги Любавы! Констанд игрок. Наверняка, спускает все в казино, в игорных домах или просто в теплой компании.

− Я устала. Пойду, пройдусь, − поднялась со своего места Люба после того, как первой проиграла в очередной партии и выбыла из игры.

− Долго не гуляй. Через двадцать минут принесут смену блюд, − не поднимая глаз от карт, напутствовал отец.

− Конечно, папочка, − ровным шагом направилась она к двери.

Но стоило ей выйти, помчалась по дворцу вприпрыжку. Любе требовались доказательства. Она заглядывала во все комнаты подряд.

− Не то. Не то. Вот!

Определенно, за очередной дверью находился кабинет Констанда.

− А папочка неплохо устроился, − хмыкнула Люба, отодвигая подобие трона от массивного письменного стола из розового дерева.

Она расчистила путь к выдвижным ящикам стола и стала открывать их один за другим.

− Так я и думала. Вот же негодяй!

В ящиках обнаружилось множество крапленых колод карт. Люба не была экспертом в таком деле, но даже ей не составило труда понять, зачем у некоторых карт слегка загнуты уголки, поставлена крошечная точка на обороте или оставлена вмятина. По таким отметкам шулер всегда может определить какого достоинства карта у соперника.

Но главной находкой стали не меченые карты, а ворох долговых обязательств. Папенька проигрывал колоссальные суммы и во всех расписках обязывался выплатить долг с доходов Блэгхолла.

− Что ты здесь делаешь?

Люба дернулась, больно ударилась об выдвинутый ящик стола, а пачка листов с расписками выпала из рук.

Брови Артуро сошлись на переносице.

Боже! – мысленно простонала Люба. Он, наверное, подумал, что я ворую.

− А сам-то ты что тут делаешь? – огрызнулась она, опускаясь на коленки.

Листочки разлетелись по всему полу. Надо было собрать.

− Пошел тебя искать. Хотел поговорить. А ты, оказывается, не только в мой кабинет тайком пробираешься.

Артуро тоже опустился на колени, подхватил один из листиков.

− Любава, что это? – вчитался он в написанное.

− А ты сам, как думаешь? – ехидно спросила Люба.

− Долговая расписка. Подписана твоим отцом.

− Как и все остальные в этой пачке, − помахала она перед его лицом внушительной стопкой собранных бумажек.

− Ничего себе. Твой отец задолжал такие суммы? – искренне удивился Артуро. – Ты знала об этом?

− Догадалась только сегодня, когда увидела, как он жульничает во время игры в карты.

− Погоди-ка.

У Артуро был такой вид, словно он только что понял важную истину.

− Любава, так у тебя и в самом деле были денежные затруднения? Я помню, что-то такое ты говорила мне. Прости, просто я так был занят своим изобретением, совсем выпал из действительности и мало обращал внимания на происходящее вокруг.

− Ну, ты хотя бы сейчас признался в этом, − обрадовалась Люба диалогу в таком ключе.

Но дальнейшие его слова опять все испортили.

− Ты поэтому украла мой прибор? Хотела продать, чтобы найти денег для оплаты долгов?

Люба закричала:

− Ничего я у тебя не кра…, − и не закончила фразу.

А откуда она собственно знает, что прибор украла не Любава? Она может строить лишь предположения. Может быть, девушка была в таком отчаянии из-за грозящей тюрьмы, что решилась на воровство. И Артуро тоже хорош. Даже не догадывался, что у его невесты ужасные проблемы.

− Любава, мы можем вместе во всем разобраться, − тихо сказал Артуро. – Поверь, я такое пережил, когда узнал, что ты покончила с собой. Мне самому жизнь стала не мила. Я не хочу потерять тебя вновь.

− Эта кража все время будет стоять между нами, − вздохнула Люба. – Давай, поступим так. Пока точно не станет ясно, кто вор, мы побудем вдали друг от друга.

Люба хотела дистанцироваться от него. Ей это было просто необходимо. В его присутствии слишком накрывала тоска по Артуру и слишком тянуло к его живому и чужому двойнику.

− Хорошо, Любава, сделаем, как ты хочешь.

Он шагнул к ней. Наклонился, собираясь поцеловать, но…

− Вот вы где! – раздался чересчур оживленный голос Сенито. – Вас за столом ждут.

− Сенито, мы уже идем, − с сожалением отошел от девушки Артуро, в то же время загораживая ее, чтобы она могла незаметно положить расписки обратно в ящик.

В гостиную они вернулись втроем.

У Любы не было никакого желания есть, и она решила, что пора переходить к боевым действиям.

− Папа, − начала она. – Хочу заявить при свидетелях, что отныне я сама буду вести все финансовые дела Блэгхолла. А долговые обязательства по карточным долгам ты вполне можешь оплатить, продав, к примеру, свой шикарный дом.

Констанд поперхнулся, закашлялся. Его лицо сильно покраснело. Любе даже показалось, что оно стало раздуваться.

− Утка, утка! – вдруг завопил отец, показывая на блюдо в своей тарелке.

− Что такое? – всполошилась Ирида. – Что-то не так с уткой, которую дал звездочет?

Констанд закивал, говорить он уже не мог.

− Это не утка, − сказала Люба. – У Якова Вилимовича на обед подавали карпа.

− Любава, как ты могла? − с осуждением посмотрела на нее маменька. – Разве ты забыла, что у твоего отца сильнейшая аллергия на рыбу?

− Как прошел ужин? – спросила Гаргула, когда ближе к ночи уставшая Люба вернулась в усадьбу.

− Занимательно. Отец решил, что я планировала его отравить. Теперь он меня боится и вынужден был согласиться с полной передачей всех финансовых дел Блэгхолла в мои руки.

Горгулья с любопытством глянула на девушку и разразилась громким клекотом.

− Кстати, − заметила Люба, − я отжала у него твою ленту из козьей шерсти.

Две недели до марафона пролетели стремительно. За это время усадьбу полностью восстановили, и все ее обитатели вернулись. Прибор Артуро найден пока не был, и Любава не объявлялась. Никаких зацепок.

Люба с Соней обошли всех магов конкурентов, что жили поблизости. Горничная графа оказалась права в своих прогнозах относительно того, как собратья по ремеслу воспримут приход Любавы. Ее гнали, не пуская на порог, а один сильно морщинистый дед замахнулся на нее палкой.

− Ничего себе. Теплый прием, однако, − изумлялась Люба, вспоминая с какой радостью встречали ее конкуренты в Полесье. Даже пирушку тогда в честь возвращения Любомиры устроили.

− Я тебя предупреждала, − пожимала плечами Сонька.

− Думаю, версию причастности магов фауны к исчезновению Любавы можно закрыть, − делилась Люба с Яковом Вилимовичем результатами своего доморощенного расследования. – Они все как один завидуют хозяйке Блэгхолла, но никто из них не удивился воскрешению магички. Не скрывали разочарования, что слухи о суициде оказались ложными, но удивления ни на одном лице не промелькнуло. Я специально следила за первой реакцией.

− Не забывай, Любаву мог выкрасть конкурент, проживающий в другом городе Фауфло, − не согласился с ней граф.

− Мог, − вздохнула Люба, − но проверять всех у меня возможности нет. Может получится после марафона. А сейчас дел невпроворот.

И это действительно было так. Как только распространилась весть о возвращении Любавы, в Блэгхолл потянулись страждущие получить ответы на свои вопросы.

Благодаря бухгалтерским отчетам Люба представляла, что поток клиентов должен быть значительным, но не предполагала, что он окажется просто-таки неиссякаемым.

Когда на пороге поместья появился первый гость, нуждающийся в услугах мага фауны, Люба боялась выйти ему навстречу. Она до последнего надеялась, что ей не придется устанавливать связь с подопечными Любавы с целью дачи каких-то нелепых предсказаний.

− Иди уже, − поторопила ее горгулья. – Мальчик ждет.

− Мальчик?

− Да. Лет семи-восьми.

− Он что, один пришел?

− А почему нет? Дети часто в Блэгхолл прибегают. Накопят монеток и спешат к Любаве узнавать, что им дед мороз на новый год подарит.

− Боже, − совсем сникла Люба. – Но ведь они потом ждут этого подарка. И получают двойное разочарование, и подарок не тот, и предсказание не сработало.

− Придумай, чтобы сработало, − подмигнула демоница.

− Гаргула, ты что, умеешь подмигивать? – удивилась Люба.

− Пришлось потренироваться, − сообщила довольная собой горгулья.

− Но я не смогу взять деньги с ребенка, − все еще не решалась начать приступать Люба к обязанностям магички.

− Не волнуйся ты так. Для малышни детский тариф действует. Митя все расценки знает, он же оплату и принимает. И потом, как ты собралась зарабатывать и поправлять плачевные дела поместья, если будешь от клиентов в своей комнате прятаться? И перед марафоном тебе попрактиковаться не помешает, а то и там приз мимо тебя уплывет.

− Твоя правда. Ладно. Будь, что будет.

Люба глубоко вдохнула, натянула на лицо улыбку и вышла в сад.

Рыженький веснушчатый мальчик игрался с енотом. Оттого, что мальчонка оказался рыжим, на душе у Любы сделалось еще противнее. Одинаковый цвет волос незримо сближал их, и теперь ей придется обмануть не только ребенка, но и предать всех рыжеволосых. И как только Любава ежедневно шла на такое?

От Якова Вилимовича она знала, что клиенты сами выбирают проводника для ответов. Значит, мальчик выбрал забавного енота.

− Здравствуй, тетя Любава, − поприветствовал ее паренек.

− Привет, − немного замялась она, так как не знала его имени.

И улыбнулась. Уже привычное тепло прошло по всему ее телу. Енот проводник подсказал, как зовут мальчика.

− Павло, что ты хочешь узнать?

− Хочу знать, где мой дедушка спрятал вставную челюсть. Мама уже третий день после похорон ее ищет. Все расстраивается, что хоронить без челюсти пришлось.

Боже, что она должна ответить ребенку?

Но запаниковать Люба не успела. Конечно, енот ничего такого ей не подсказал, но ментальная связь с ним дарила удивительное спокойствие и умиротворение.

Я в нирване, − охарактеризовала она свое внутреннее состояние и вдруг ошарашенно уставилась на проводника. Енот взмахнул пушистым хвостом и прыгнул на ближайшее дерево.

− Тетя Любава, что там? Духи дали ответ? – требовательно спросил мальчик.

− Дали. Челюсть в здании сыска в бюро потерянных вещей.

На самом деле Люба просто вспомнила, что, когда шла в кабинет к сыщику, она проходила мимо многочисленных дверей, на одной из которых указывалось: «Бюро потерянных вещей». Она тогда проявила любопытство и прочла список находок, прикрепленный на двери. То, что среди сумочек и кошельков числилась челюсть, позабавило. Теперь вот информация пригодилась.

− А с чьим духом ты общалась? – спросил Павло.

− С духом дедушки, − не задумываясь, ответила Люба.

− Да? А откуда мог его дух появиться? – недоверчиво спросил Павло.

− С того света, − довольная собой и, не ведая подвоха, произнесла она.

− А что он там делает? Он же еще не умер, − изумился мальчишка.

Упс. Вот так попала впросак.

Выручила ее Ирида. Как оказалось, маменька не бездельничала, а ежедневно работала в усадьбе. Именно она делала обереги и сувениры из перьев, меха, клыков. Очень, кстати, на взгляд Любы, качественные и красивые. Общение между ними как-то не клеилось. Мать все больше отмалчивалась, но в трудной ситуации помогла.

− Павло, Любава имела ввиду дух своего покойного дедушки, − сказала она.

− А! Понял, − сложился пазл в голове ребенка.

− В семье Павло три дня назад хоронили бабушку, − пояснила Ирида Любаве. – Это ее вставную челюсть найти не могут и думают, будто дедушка припрятал. Я от нашего слуги знаю, он родной брат матери мальчика.

− Ясно, − хмыкнула Люба.

Впредь надо быть осторожнее, − думала она, направляясь к следующему посетителю.

Мужчина средних лет выбрал в качестве проводника медведя. Мишка не обращал на него внимания, занятый изучением построенного специально для него шалаша. Но при появлении Любы соизволил отвлечься.

Устанавливать связь с проводниками оказалось очень просто. Вот и сейчас, стоило дотронуться до медвежонка, в ее голове отразилось сознание зверя. Он думал о вкусной рыбешке, которую скормил ему недавно Митя, и не слишком желал, чтобы его отвлекали дурацкими вопросами.

− Рыбку надо отработать, − строго сказала она ему.

Медвежонок смешно вздохнул.

Мужчина нервничал. Он хотел узнать сколько еще лет проживет.

− Врач сказал мне, что я не доживу до седых волос.

И что она должна была ответить?

− Вы просто рано облысеете, − нашлась Люба.

И так с утра до вечера. Люди шли и шли. А она перестала переживать, что кого-то обманывает. Затруднялась объяснить, как такое происходит, но нужные ответы всегда формировались и облекались в правильные слова.

Констанд заглядывал в Блэгхолл каждый день. Держался царственно, но на дочь поглядывал с опаской и денег не просил.

− Митя, а что с нашей ламой? – однажды спросила Люба, наблюдая, как обычно приветливое животное активно двигает челюстью, закладывает назад уши и вообще выглядит весьма агрессивно.

− Так она всегда себя подобным образом ведет при виде твоего отца. Готовится к атаке.

− Атаке? Она что, нападает на Констанда?

− Не то, чтобы нападает. Но плюется сильно.

Люба стала примечать, что подобное поведение по отношению к мужчине выказывают все ее подопечные.

Интересно, почему? – задавалась она вопросом до тех пор, пока не ухватила обрывок мыслей селезня.

Утка, к восторгу сбежавшейся ребятни, плясала на перевернутом вверх дном железном ведерке, отбивая лапами замысловатые движения.

− Еще поднажми! – призывал птицу Констанд.

− Дети, на кухне вас ждет угощение, − объявила Люба.

Малышня тотчас забыла о веселом танце птицы.

Когда они убежали, Люба сняла селезня с ведра, распутала с его лапы леску, один конец которой держал в руках папенька. Затем подняла с земли ведро.

− Так я и думала! Тебе совсем заняться нечем? – накинулась она на Констанда.

Под ведром обнаружилась зажженная свечка. Понятно теперь, почему птица плясала. От пламени дно ведра накалилось, и ей попросту было больно стоять на нем.

− Любава, не смей повышаешь голос на папу!

− Мама, ты что, не видишь? Он мучает животных.

− Не придумывай, никто никого не мучает. Просто папа так развлекает детей.

Она точно мужа боится, − не сомневалась Люба. Боится до такой степени, что даже защищает все его гнусные поступки.

В другой раз отец напоил ослика коньяком и подбросил шипящую бомбошку в бассейн к Ледку. Хохотал, как безумный.

Нет, с этим определенно надо что-то делать, − все больше ярилась Люба.

Доставал ее и Сенито. Брат Марты не бросал попыток поухаживать за девушкой и появлялся в усадьбе почти ежедневно. Хорошо еще, что отделаться от него особо не составляло труда. Достаточно было позвать Соню.

А за день до марафона Сенито подрался с Артуро. Да так сильно, что остановить драку удалось лишь с помощью Джема и Олимпа. Каменные изваяния растащили дерущихся по разным углам.

Началось все с того, что жених Любавы не мог больше держать дистанцию от своей невесты и явился в Блэгхолл. Да застал такую картину - Сенито пытался поцеловать его любимую девушку.

− Воспользовался, значит, нашей ссорой! – накинулся он на него.

Парни катались по земле и молотили друг друга куда придется. Любе показалось, что они оба не особо опытны в драках, но их очевидно подстегивала злость. Артуро лишился рукавов на своей белоснежной рубашке, а Сенито остался без зуба. На лицах обоих наливались синяки.

Люба попросила Ледка поделиться кусочком его льдины и теперь прикладывала холод к повреждениям Артуро.

Митя бестолково суетился вокруг Сенито, пытаясь вставить выбитый зуб на место.

− Да отойди ты уже от меня, − не выдержал Сенито, оттолкнув от себя Митю. И обратился уже к девушке:

− Любава, ты всегда будешь выбирать его, да?

− Всегда, − сказала Люба. – Мне никто больше не нужен.

− Хорошо. Я принимаю свое поражение. Хочу только, чтобы ты знала – это я заплатил все твои денежные долги.

− Ты!? – одновременно воскликнули Артуро и Люба.

− Я, − широко улыбнулся Сенито. – Не собирался выдавать свое инкогнито, но вы оба такого ужасного обо мне мнения, что захотелось как-то поменять это мнение в лучшую сторону.

− Сенито, ты поступил, как настоящий рыцарь, − похвалила его Люба.

− Скорее уж, как по уши влюбленный, − парировал он.

− Хотя ты и целовал мою девушку, твой поступок достоин уважения, − встал с земли Артуро и взял за руку Любу. – Сенито, я верну тебе всю сумму, ведь это я должен был позаботиться о Любаве.

− Можешь не возвращать. Пусть это будет моим свадебным подарком для вас, − расщедрился брат Марты.

− Только не это! – вдруг стремительно подскочил он на ноги и устремился в противоположную сторону от центральных ворот Блэгхолла.

Но было уже поздно. Сонька заметила его.

Артуро крепко обнял Любу.

− Увидимся завтра на марафоне, − легонько поцеловал он ее в висок разбитыми губами. – Уверен, ты победишь.

− От Марты пришла свежая партия кормов, − сообщил Митя и стал втаскивать мешки на кухню.

− Разберем после марафона, − решила Люба.

Спала она плохо, слишком волновалась о предстоящей встрече с магами флоры.

Позавтракала кое как. Три полосатых кота терлись у ее ног.

− Обжоры, − ласково погладила она их по спинкам.

Достала из одного мешка, оставленного накануне Митей, банку универсального паштета. Марта готовила такие паштеты, что подходили и нравились почти всем животным. Мысли Любы настолько были сосредоточены предстоящим марафоном, что она вместо кошачьих мисок выложила содержимое банки в расписную пиалу, из которой обычно ела сама.

− Любава, мы приехали, − появился на кухне Констанд. – Митька уже грузит живность.

Люба выскочила из дома. Коты метнулись за ней. Лучше побыть голодными, чем остаться наедине с этим мужчиной.

По правилам марафона магам разрешалось брать с собой двух проводников. Люба остановила выбор на птице казуар и белой козочке. Как раз последнюю Митя устраивал в телеге, приспособленной специально для перевозки животных. Мите помогала Ирида.

Казуар закурлыкала при виде хозяйки. Люба легонько погладила ее по цветной голове. С этой птицей у нее была особая нежная связь.

− Любава, вы с Митей поезжайте вперед, − предложила Ирида. – Тебе еще надо успеть регистрацию пройти. А мы догоним.

− Конечно, − согласилась Люба, забираясь в телегу. Управлять будет Митя.

Ирида не понимала, что задержало мужа в доме. Естественные потребности? Но что-то долго он не выходит. Сам ведь все утро торопил ее, а теперь застрял. Она хорошо знала азартную натуру Констанда, он обожал мероприятия, подобные тому, что устраивала городская администрация сегодня, поэтому и удивлялась заминке.

Постояла еще несколько минут и решилась отправиться за ним. Она и сама была не прочь посмотреть марафон и опаздывать не хотела.

Констанд полусидел, полулежал, уронив тяжелую голову на стол. Из его рта вытекала обильная пенная слюна и затекала прямо под пустую красивую пиалу.

Атмосфера праздника коснулась Любы и Мити, стоило лишь въехать на территорию масштабного уличного увеселительного комплекса. Здесь играла музыка, кружили карусели, работали бесчисленные киоски с сувенирной продукцией, во все стороны летели брызги от каскадных фонтанов, и легкий ветерок подхватывал пряные ароматы еды, смешивая с парфюмом посетителей.

Митя завел телегу в отведенную для участников секцию и остался с животными. А Люба ушла искать стойки регистрации.

Когда все формальности были соблюдены, она забрала казуара с козой и отправилась с ними на стадион. Зрители уже занимали места на трибунах.

Люба присоединилась к своим коллегам, магам фауны.

Яков Вилимович еще несколько дней назад немного подготовил ее.

− Это командная игра на скорость, − предупредил он. – Маги фауны против магов флоры. На табло высвечиваются вопросы абсолютно любого характера. Чья команда быстрее и правильнее отвечает, зарабатывает баллы. По итогу, выигравшая команда забирает общий денежный приз. Но есть еще отдельный, индивидуальный сертификат на кругленькую сумму. Кто его получит, определяет жюри.

Поначалу Люба обрадовалась. Командная игра, никаких забегов и препятствий. Можно просто поприсутствовать и со спокойной душой поставить галочку напротив мероприятия под названием марафон.

− И что, зрителей много приходит?

− Еще как! Такое зрелище!

Вот тут Люба и насторожилась.

− Что еще за зрелище?

− Да ты сама все увидишь, не переживай, − поспешил успокоить ее граф.

Действительно, увидела. Понятно теперь, отчего столько зрителей. Ведь им предлагают настоящий зрелищный хаос. То, что творилось на стадионе, с ее точки зрения выглядело хуже некуда. Коренные жители Фауфло явно так не думали и получали море эмоций.

Как только марафон объявили открытым, а Люба более-менее разобралась, что к чему, то пожалела о своем выборе животных проводников. Она руководствовалась личными предпочтениями и симпатиями, а надо было брать более крупных и агрессивных. Плюющаяся лама и строптивый медвежонок подошли бы значительно лучше для мероприятия такого дикого формата, чем нежная казуара и добрая коза.

На табло мелькали вопросы, по громкоговорителю в ускоренном темпе их дублировали. Маги связывались с одним из своих проводников и выкрикивали ответ. В понимании Любы командная игра означала совместное действие. Ей-то представлялось, что маги будут совещаться между собой, а затем кто-то один станет озвучивать общий ответ. Но здесь все было иначе. Команда свидетельствовала лишь о принадлежности к стороне флоры или к стороне фауны и ничего более.

Коллеги по ремеслу всячески отвлекали и мешали друг другу. Вклинивались в чужую связь, обзывались, науськивали своих зверей. Так, пока она общалась с казуаром, ее козу укусила зебра. Козочка заверещала, и Люба прервала сеанс телепатии, вынужденная спасать животное от дальнейших укусов.

Маги флоры оказались отдельной песней. Они откровенно хулиганили и безобразничали. Каждый из их шайки принес с собой золотистое растение. И к ужасу Любы выяснилось, что цветочки настоящие агрессоры и даже хищники. Хозяева натравливали зелень на соперников, и те опутывали ноги, руки, капали ядом, царапались. Одно с виду безобидное и симпатичное зелено-золотистое растение с листиками-иголочками свободно ползало по земле, так как не имело никаких корней.

− Ай! – вскрикнула Люба, когда игольчатая гадость обожгла ее лодыжку.

Милой казуаре тоже досталось от чужого ползающего проводника. Растение оставило ожог на роскошном роговом шлеме птицы.

Люба по-настоящему разозлилась.

− Ах, ты, ползающая тварь! − Никому не дозволено обижать моих проводников!

Взяла и с чувством наступила на жгущийся цветок. Тотчас услышала рев. Это хозяйка растения бросилась на Любу и вцепилась ей в волосы.

В таких условиях надо было еще и успевать отвечать на поставленные вопросы.

Среди всей этой чертовщины носились судьи, со зрительных трибун слышался несмолкаемый шум и свист.

Самое интересное, что Люба приноровилась. Ее захлестнул азарт и спортивная злость. Она старалась выкрикнуть свой ответ самой первой, при этом умудрялась отбиваться от растений пожирателей и коллег по фауне.

Боевой настрой передался и казуаре с козой. Нежная белая козочка бодала рогами обидчицу зебру, а казуара больно клевала притеснителей своей хозяйки.

Наконец, марафонская свистопляска закончилась, и обессиленная Люба поплелась к скамье, поставленной для участников.

Лучше бы настоящий марафон пробежала. Сумасшедший дом какой-то, а она его пациентка, − не реагировала Люба на внешние раздражители. Хотя объявление, сделанное по громкоговорителю, ее оживило.

− Командную игру выиграли…, − сделал паузу и на несколько секунд сохранил интригу невидимый ведущий, − выиграли маги флоры!

Он переждал бурный отклик на оглашение результатов и продолжил.

– Индивидуальный приз по обоюдному решению всех членов жюри достается магичке фауны Любаве Солнцевой!

– Говорил ведь, что ты выиграешь! – обнимал ее Артуро.

– Любавушка, молодец, – пожал руку девушке Яков Вилимович.

– Марта с Кифатом думали тебе не справиться, а я вот ни на секунду не сомневался в твоей победе, – улыбался ей Сенито.

Позади него топталась Сонька в ярко-малиновом платье с рукавами легкомысленной формы фонарика. На лице объекта ее восхищения красовались последствия вчерашней драки. Но горничную Брюса такие мелочи не заботили.

– Любава, я животных в телеге устроил, – подбежал к их группе Митя. – Можем ехать. И я видел твою подругу Марту. Они с женихом уже уехали. Спешили очень.

Глаза парня возбужденно блестели, он радовался победе хозяйки Блэгхолла.

– Митя, смотри, – продемонстрировала она ему выигрышный сертификат. – При свидетелях заявляю, сегодня же его обналичу и выплачу все причитающееся тебе жалованье.

Митя улыбался и очаровательно краснел.

– А где мои родители? – удивилась Люба, что их нет рядом.

Такой азартный человек, как Констанд, точно вертелся бы сейчас подле дочери и громогласно обсуждал ход и итоги марафона. К тому же, Люба не сомневалась, в случае победы, он планировал выпросить у нее денег. Где же он?

– Любава, а ведь кресла твоих родителей на трибуне пустовали, – сообщил Артуро. – Я сам для них билеты покупал. Они должны были сидеть неподалеку от меня. Честно говоря, когда заметил их отсутствие, подумал, что Констанд просто пересел на местечко получше.

– Странно. Может, с ними случилось что-то по дороге на стадион? Мы ведь из Блэгхолла порознь выехали, – задумчиво произнесла Люба.

К усадьбе они подъехали всей компанией. У ворот без привязи топтались чужие лошади.

– Конь Марты, – заметил Сенито. – Могла бы и нас дождаться. Вместе бы поехали. А то умчалась со своим драгоценным Кифатом.

– Тебе он не нравится, да? – спросил Артуро.

– Мутный он какой-то, – пожал плечами Сенито. – Даже не знаю, где сестрица его откопала.

– А вот на этих гнедых всегда люди из сыска разъезжают. Любят они коричневую масть, – указал Брюс на лошадиное трио.

Яков Вилимович решил ехать в Блэгхолл вместе с ними. У графа имелось предчувствие некой разгадки. Его решению очень обрадовалась Соня. Можно подольше побыть рядом с зеленоглазым красавчиком.

– Сыск? – немного испугалась Люба.

Марта, Кифат и Ирида обнаружились внутри дома в комнате для посетителей. Там же расположились трое сыщиков. И еще кто-то шумел на кухне. Животные обычно воровали еду по-тихому, поэтому Люба предположила, что там, наверное, еще один или двое представителей закона.

Ирида сидела в кресле и нервно теребила какую-то салфетку. Марта встала у окна, всем своим видом девушка демонстрировала гордую независимость. При появлении большой компании ее жених попытался уйти, но один из сыщиков не пустил.

– Что за слёт? – весело спросил всех Сенито.

– Констанда отравили, – хлестко и жестко произнесла Ирида.

Нехарактерный ей твердый голос сильно дисгармонировал с нервозными движениями рук. Вот как она может уверенно говорить, когда муженька нет рядом, – не сразу осознала Люба, что мать говорит, так было удивительно слышать новые интонации в голосе Ириды. Но тут до нее дошел смысл сказанного.

– Отравили?

– Да, – подтвердила Ирида и рассказала, что случилось. – Когда вы с Митей и проводниками уехали, я зашла в дом, поторопить твоего отца. Мне показалось, что Констанд слишком долго не выходит, из-за чего мы могли опоздать к началу марафона. Нашла его на кухне, лежал лицом на столе, а из его рта шла пена.

– Отец умер? – почему-то шепотом спросила Люба.

– Сначала я подумала, что умер. Но Констанд дышал. Тогда я выбежала на улицу и, просто невероятная удача - мимо Блэгхолла проезжал знакомый врач с магической практикой. Он с семьей торопился на марафон. Но когда я объяснила, что моему мужу требуется помощь, что, вероятно, у него сильнейшая аллергическая реакция на рыбу, врач отправил семью на стадион, а сам остался со мной.

– Так папа наелся рыбы?

– В ту минуту я так предположила. Ведь рядом с ним стояла пиала с остатками еды. То есть, перед тем, как ему стало плохо, Констанд ел.

– Пустая пиала? Там был паштет для животных, – вспомнила Люба. – Утром я слишком волновалась и случайно паштет вместо кошачьей миски в свою тарелку положила. Но он не был рыбным. Точно помню. Полосатики любят овсяную смесь, я специально этикетку на банке проверила.

У Любы еще не сложилась общая картина, но вот детали… Она посмотрела на Марту. Та не отвела взгляд.

Совсем, как та Марта из Полесья, – печально подумала Люба, уже предполагая, что вскоре узнает чужие отвратительные секреты.

– Где папа сейчас? – спросила она Ириду.

– В больнице. Когда доктор осмотрел его еще в Блэгхолле, то сразу определил наличие сильного яда в крови. Он мог приостановить действие яда, немного почистить кровь, но, чтобы Констанд не умер, требовалось немедленно доставить его в клинику. Если бы не твой медведь, Любава, мы бы вдвоем с доктором не дотащили Констанда до телеги.

– Медвежонок отнес его? – удивилась Люба.

– Да. Представь себе. Я тоже такого не ожидала от малолетнего хулигана.

Люба невольно улыбнулась. Ирида совершенно точно охарактеризовала медвежонка.

– Привезли мы Констанда в клинику, – продолжила женщина. – И пока я ждала новостей, со мной беседовал сыщик. Я и не знала, оказывается при больнице всегда есть дежурный сыскарь. Так что в усадьбу мы уже вместе с группой сыщиков приехали. Подъехали в одно время с Мартой и Кифатом. Они мне рассказали о твоей победе, Любава. Поздравляю.

– Спасибо. Значит, с папой все будет в порядке?

– Не совсем. Сейчас его жизни ничего не угрожает. Только, Любава, не знаю, как тебе и сказать.

Любе показалось, или в глазах матери действительно появился лукавый блеск?

– Сказать, о чем, мама?

– Твой отец больше не сможет вести прежнюю жизнь.

– В смысле? – не поняла Люба.

– Он стал… Стал овощем.

– О! – только и смогла вымолвить Люба.

– Знакомые лица, – появился в дверном проеме еще один сыщик. Тот самый, с которым Люба уже беседовала однажды.

Вслед за ним в комнату вошел долговязый мужчина. Маг, – как-то сразу определила Люба. В руках он держал прозрачный пакет, и все могли увидеть, что внутри - пиала и банка из-под паштета.

– Солнцева, как так получается, где ты, там и заварушка? – наиграно серьезно спросил сыскарь.

– Видимо, не умею разбираться в людях, – выразительно посмотрела она на Марту.

– Ну, что барышни? Признаваться будем?

У сыщика как-то получалось смотреть одновременно на всех трех присутствующих здесь женщин.

– Так Вы нас всех подозреваете? – изумилась Люба.

Вот только обвинения в отравлении собственного отца ей не хватало. И без того все думают, что Любава воровка. Теперь еще и это.

– А почему нет? – довольный самим собой произнес сыщик. – Каждый из вас мог это сделать. Да и мотивы были, во всяком случае у жены и дочки потерпевшего.

Люба могла поклясться, что ощутимо почувствовала, как Марта выдохнула. Может, подруга и правда ни при чем? Неужели Ирида отважилась на такое?

– Итак, – рассуждал сыщик. – Подозреваемая номер один - жена пострадавшего. Вы, дорогая, так устали от деспотии мужа, что отважились на убийство.

– Я ведь доставила его в больницу, – возмутилась Ирида.

– Доставили. Вам просто не повезло, что мимо Блэгхолла проезжал именно врач маг. Согласитесь, будь на дороге кто-то другой, Констанд уже передавал бы нам приветы с того света.

– Возможно, со стороны так все и выглядит, – не стала спорить женщина.

– Теперь, что касается тебя, милочка, – обратился сыщик к Любе. – Последнее время твое имя стало слишком часто фигурировать в нашей сводке. Суицид, воровство, долговые обязательства, теперь еще и попытка убийства. Настораживает, согласись?

– Согласна, звучит не очень, – вздохнула Люба.

Артуро взял ее за руку. Не отказывается от своей любви, – порадовалась она за возможное счастливое будущее Любавы.

– Конечно, у меня имеются более весомые предположения подозревать тебя, Любава, – говорил сыщик дальше. – Ты добивалась финансовой независимости от отца и один раз уже показала ему, как далеко готова зайти. Да-да, я слышал про сильную аллергическую реакцию на карпа, которым доченька угостила зарвавшегося родителя.

– То была случайность.

– Допускаю и перехожу к подозреваемой номер три. Марта, изготовитель кормов для животных. Никаких видимых причин травить Констанда тут я не вижу.

– Вы совершенно правы, – надеялась девушка, что от нее отстанут.

– Тем не менее, – не дал ей такой надежды сыщик, – яд находился в банке с консервами из той партии, что как раз накануне поступила в Блэгхолл от вас. Из банки паштет перекочевал в пиалу, а из пиалы в желудок пострадавшего.

Митя смущенно топтался, и Люба поняла, это он просветил сыщиков, откуда появилась на кухне банка с паштетом. За такую преданность Любаве выпишу ему премии еще больше, чем собиралась, – решила она.

– Да кто же знал, что этот самовлюбленный павлин жрет консервы для животных! – вдруг выкрикнула Марта.

Она замолкла. Но было уже поздно. Несдержанность и досада выдали ее, вырвались в опрометчивое высказывание.

– Так-так! – потер руки сыщик. – Значит, все-таки имеются скрытые мотивы.

– Я сама не знаю, что несу, – пошла на попятный Марта. – Яд мог подложить, кто угодно.

Но сыщик уже ухватился за свою жертву.

– Марта, рядом со мной очень сильный маг менталист, – указал он на долговязого мужчину. – Сыск прибегает к его услугам лишь в крайних случаях, потому что после его воздействия у человека сгорает мозг. Ты что предпочитаешь, сказать правду или остаться без мозга?

Девушка с ненавистью глянула на Любу и принялась каяться.

– Я ненавижу Любаву и хочу, чтобы она сдохла.

Артуро покрепче сжал Любину руку.

– Ей все достается просто так, – зло выплевывала так называемая лучшая подружка. – Поместье, деньги, магия фауны, лучший мужчина.

– Марта, что ты несешь? – не выдержал Сенито. – Любава была по уши в долгах из-за азартных игр своего папочки, ее ведь посадить за неуплату собирались, она и суицид придумала, чтобы ее в покое оставили.

– Вот лучше бы ее и посадили! – опять перешла на крик Марта. – Нет, лучше бы она на самом деле покончила с собой. Тогда и травить никого не пришлось бы.

– Марта, так ты, что? Собиралась отравить моих животных проводников? – впервые пришла Любе такая мысль в голову.

– Надо же, догадалась, – ехидно ответила бывшая подружка.

– Но зачем?

– Хотела, чтобы твои зверюшки сдохли. Хотела, чтобы ты мучилась и винила себя в смерти проводников. Но вмешался твой папочка. Хотя, если бы он сдох, а в его смерти обвинили тебя, тоже прекрасный расклад.

– Какая же ты гадкая, – подал голос Митя. – Задумать отравить невинных созданий из-за каких-то бредовых мыслей.

– Ничего не бредовых! – вспылила Марта. – Почему у Любавы должно быть лучше, чем у меня?

– Сестра, ты что, плохо жила? – спросил Сенито. – У тебя прекрасный дар, свой магазин, жених. И Любава всегда была добра к тебе.

– Сдалась мне ее доброта, – буркнула девушка. – Я хотела жить в своем поместье, как она. Хотела такого жениха, как у нее.

– Погодите-ка! – воскликнул Артуро, до этой минуты не произнесший ни слова. – Я все гадал, откуда мне знакомо твое лицо, Кифат.

Все естественно посмотрели на парня. А он сорвался с места и выпрыгнул в окно. В связи с теплой погодой окошки в усадьбе были распахнуты настежь.

Но побег не удался. Беглеца вернула горгулья. Демониха заслонила собою оконный проем, сбросила на пол Кифата и скрылась.

Подслушивала, – ухмыльнулась Люба.

– Артуро, так кого тебе напомнил этот молодой человек? – задал вопрос главный сыщик, молчаливо указывая двум своим подчиненным встать рядом с женихом Марты, чтобы исключить повторную попытку бегства.

– Парня, который давал показания против Любавы. Который якобы видел в ее руках мой прибор определения возгорания вместе с чертежами.

– Так вор Кифат? И раз Марта рядом с ним, получается, – Ирида гневно смотрела на парочку, – получается вы двое специально подставили мою дочь?

– Я ничего не крал! – взвизгнул парень. – Марта, скажи им всем, что я вообще ни при чем, иначе, я сам все расскажу.

– Дурак! – попыталась Марта ударить возлюбленного. Но ее руку удержал один из сыщиков.

– Прекратите! – рявкнул сыщик. – Свидетелем по делу точно проходил не Кифат. Я сам беседовал с тем парнем. И уверенно заявляю, это не он.

– Но он что-то знает о краже, – вернулся к вопросу граф Брюс. – И мы тоже хотим узнать. Кифат, ты ведь понимаешь, что речь идет о важном изобретении?

– Я не знаю, что украл мой брат. Марта говорила, что прибор не настолько уж и важный.

– В масштабе ее проблем, конечно, не важен, – усмехнулся сыщик. – Всего-то возможность остановить пожары на всем Фауфло.

– Значит, вором и одновременно свидетелем против Любавы стал твой брат? – спросил Артуро.

– Нет. Украла Марта, а Юсуф только выступил свидетелем. Мы с братом не слишком похожи, но общие черты все же есть. А я ведь говорил Марте, что кто-нибудь догадается.

– Молчи, придурок, – шикнула на него девушка.

– Хватит затыкать мне рот! – взвился он. – И вообще, надоело играть роль твоего жениха. Достала ты меня уже.

– Так вы ненастоящая пара? – искренне удивился наивный Митя.

– Мы с братом на мели сидели, – стал рассказывать Кифат все по порядку. – А тут Марта появилась. Ее на нас общий знакомец навел. Она пообещала хорошо заплатить за в общем-то несложную работенку. Юсуфу за лжесвидетельство, а мне за то, что буду какое-то время изображать ее жениха. Брат под видом торговца пришел в дом к Артуро, когда мы точно знали, что его там нет. Постоял для виду, постучал. Марта в это время в дом пробралась через запасную дверь. Она у Любавы ключи стащила, потом обратно их ей подкинула. На следующий день, когда о краже объявили, Юсуф в сыск отправился и дал показания, что накануне приходил в дом изобретателя с товаром, что ему открыла дверь взволнованная рыжеволосая девушка, сказала, что хозяина нет, а он заметил у нее в руках коробку и бумаги. Марта коробку, в которой прибор лежал, специально Юсуфу показала после кражи, чтобы у сыщиков и Артуро при ее описании сомнений не возникло кто и что украл.

– И зачем потребовалось изобретение Артуро красть? – не понимал Сенито.

– Чтобы Любаву обвинить, – сообразила Ирида. – Опозорить ее в глазах жениха и общества.

– А Кифат тебе зачем понадобился? – продолжал удивляться Сенито тупости и изобретательности своей сестры.

Та сначала надулась, поджала губы, но посмотрела в сторону долговязого мага и все же разъяснила.

– Кифат нужен был мне для прикрытия. Я хотела заполучить Артуро, но хорошо его изучила и понимала, что после такого потрясения, как предательство любимой девушки, он закроется. Нужно время, чтобы добиться его расположения. К тому же жених Любавы никогда меня особо не замечал. Поэтому я и стала демонстрировать влюбленность в другого, приводить всюду с собой Кифата. Он болтал с Артуро, а я крутилась подле. Рано или поздно Артуро заметил бы меня и отбил у Кифата.

– Марта, ну и дел ты наворотила! – в сердцах сказал Сенито. – Я вот еще, чего не пойму. Зачем после марафона ты в Блэгхолл помчалась?

– Думала, что Любава свое зверье еще вчера отравой накормила. А она приехала, как ни в чем не бывало. Казуара с козой явно себя нормально ощущали. Вот я и решила проверить, была ли вообще доставка в усадьбу. Приехали, а тут эти, – зыркнула она на главного сыщика и мага. – Пришлось остаться, изображать, будто мы Любаву поздравить приехали.

Марту с Кифатом увели. Люба с Иридой отправились в больницу к Констанду. А Сенито пригласил Митю и Артуро посидеть в баре. Соня хотела увязаться за ними, но Яков Вилимович сказал, что она нужна ему в обсерватории. Сенито незаметно от железной горничной пожал графу руку.

Последующие две недели Люба была сильно занята не только делами приюта, но и множеством других вещей.

Как она и обещала Мите, съездила в банк, обналичила сертификат и выплатила помощнику Любавы сверх жалованья солидную премию.

Они с Иридой продали роскошный и ненужный дом в поселке «Царский», на вырученные деньги погасили все отцовские займы и купили Ириде небольшой коттеджик неподалеку от Блэгхолла.

Констанда перевезли в усадьбу. Он теперь всегда с самого утра и до вечера сидит в приусадебном саду в коляске, а из его рта стекает слюна. Отец Любавы больше не может говорить, но зато на его лице неизменно блуждает счастливая улыбка. Констанд стал любимцем всей живности поместья, так как с удовольствием поддерживает их игры.

– У-А-А, – пел Ледок, развалившись на своей льдине посреди бассейна.

– У-А-А, – подхватывал Констанд.

Подросший медвежонок пинал большую пустую бутыль от воды, Констанд подъезжал на своей коляске и толкал бутыль колесом. К пинанию тары подключались и остальные животные. Они бегали за ней по дому, саду и даже кладбищу. Лучше всех броски удавались длинноногой ламе. После ее удара начинались стремительные поиски улетевшей игрушки. Констанд быстро крутил колеса, активно включаясь в гонку. На его коленях, шее и голове, как правило, сидели три полосатых кота. Джем и Олимп лениво наблюдали за всей этой возней, а Гаргула ворчала и иногда прятала от своры бутылку.

За это время у Любы стали налаживаться отношения с Иридой. Раньше она думала, что та совсем равнодушна к дочери и кроме мужа никого не замечает. Но, после случившегося с Констандом и переезда в новый дом, женщина расцвела, стала вести себя уверенно и больше не выглядела забитой серой мышкой.

Как-то вечером Ирида закрыла сувенирную лавку и не отправилась сразу в свой домик, как делала это раньше. Она решительно поднялась в мансарду, где обитала Люба.

– Мама? – удивилась девушка ее приходу.

– Вижу, ты отлично вжилась в роль.

– Что? – во все глаза уставилась Люба на женщину.

– Говори, кто ты такая! – потребовала Ирида.

Люба взяла и все рассказала. А после… спросила с надеждой:

– Ты знаешь, где настоящая Любава?

– Конечно, знаю, – улыбнулась Ирида. – Ведь я сама ее и спрятала. И записку о суициде присоветовала написать.

Люба рассмеялась.

– Мы с Яковом Вилимовичем думали на кого угодно, только не на тебя. И где же ты так хорошо спрятала дочь?

– Практически под носом у всех, – лукаво заблестели глаза у Ириды. – Любава сейчас у своей бабушки, моей мамы.

– Бабушка?

Люба вспомнила свою бабулю. Она ведь росла именно с бабушкой со стороны матери. Ей так нестерпимо захотелось увидеть ее или хотя бы поговорить по телефону.

– Констанд никогда не навещал моей матери, поэтому я могла спокойно спрятать там Любаву.

– Зачем ты это сделала, Ирида?

– Моя дочь была на грани. Отец ее разорил, она не знала, как выпутаться из долгов, а тут еще кража эта нелепая, и Артуро от нее отвернулся. Вот я и решила спасти дочку. Тайком отвезла к своей маме. Представляешь теперь, каково было мое удивление, когда ты в Блэгхолле объявилась, когда я точно знала, что Любава в другом месте.

– Представляю, – опять рассмеялась Люба. – Почему же не выдала, не обвинила в самозванстве?

– Тогда мне пришлось бы предъявить всем настоящую Любаву. А я этого не хотела. К тому же ты так активно взялась за поправление всех наших дел. Буквально спасла мою доченьку. Спасибо тебе.

– Не за что. Думаю, настал черед возвращаться настоящей хозяйке Блэгхолла.

– А как же ты?

– Ирида, мне тоже пора домой. Но прежде, если не возражаешь, устроим вечеринку.

– Совсем не возражаю, – обняла старшая младшую.

Прощальная вечеринка прошла великолепно. То, что она прощальная знали лишь Люба, Ирида и Яков Вилимович. Еще Гаргуле она сказала и львам каменным. Остальные просто веселились.

Животным и гостям одели разноцветные колпачки, выставили на улицу столы с угощением, включили громкую музыку и развесили на деревьях сверкающие гирлянды. Горгулья постаралась.

Сад превратился в шикарный танцпол. Констанд кружил на своей коляске, Сонька зажигала с Сенито, Митя танцевал с Иридой.

Артуро спал в одном из помещений усадьбы. Любе было стыдно кому-либо признаться в содеянном, но это она добавила в бокал Артуро немного снотворного. Он же не знал, что она не настоящая Любава, еще и виноватым себя чувствовал за то, что подозревал любимую в краже. Парень так сильно оказывал ей знаки внимания, что Люба решила на время его устранить. Атмосфера вечеринки слишком располагала к более тесному сближению, и девушка не стала рисковать.

Рано-рано утром они обнялись с Иридой и направились в разные стороны.

– Проходи, – впустила ее Соня в обсерваторию. – Граф уже встал.

Яков Вилимович на вечеринке не присутствовал.

– Староват я уже для дискотек, Любушка, – отказался он от приглашения.

Люба вбежала в знакомый кабинет с множеством телескопов в форме цилиндров и многогранников.

– Пришла. Молодец, – сказал Брюс, – Артур уже ждет тебя.

Люба сразу поняла о каком Артуре он говорит и счастливо улыбнулась. Пришло время прощаться с прекрасным миром флоры и фауны.

Глава 4. Черная дыра

Артур

Дома ее не было. Конечно, он же сам прогнал. Почему тогда надеялся, что она не уйдет? Артур слышал, что при расставаниях некоторые девушки крушат мебель, технику, рвут то, что попадется под руку или попросту вывозят все подчистую.

В его доме все оставалось на своих местах. Люба забрала лишь свою одежду. Да еще стена в гостиной осиротела без картины.

Его солнечная, легкая девочка. Легко вошла в его жизнь, легко ушла из нее. И такая тоска накрыла Артура, такая мука скрутила душу и сердце.

Ничего, забуду, – уверял он себя. Не я первый, не я последний.

Артур с головой погрузился в работу. Трудился над микросхемами допоздна, до рези в глазах. Уезжал из офиса самым последним, затем долго и бесцельно кружил по дорогам вечерне-ночного города и только после направлял автомобиль к дому.

Как-то поймал себя на мысли, что блуждает по городу вовсе не хаотичным маршрутом. Ведь не просто так раз за разом проезжает он мимо зданий Историко-архивного института, Центрального государственного архива и детского театра.

А на днях вообще совершил несусветную глупость - перечислил во Всемирный фонд дикой природы всю недостающую им сумму на исследовательскую экспедицию к месту обитания камчатских бобров.

Не хотел думать о Любе. Но думал о ней постоянно. Самым невыносимым было представлять ее в объятиях другого.

– Артур, – однажды услышал в трубке голос Марты.

У него тревожно защемило сердце. Зачем девушка звонит ему? Вдруг с Любой что-то случилось? Если она умерла, он не переживет.

– Артур, извини, я с такой просьбой. Просто не знаю, к кому еще и обратиться, – начала Марта издалека. – Меня попросили освободить комнату в общежитии, а я только-только устроилась на работу и не успела накопить денег на съемное жилье. Хотела перекантоваться у Любы, но мы с ней поссорились после…ну, ты понимаешь.

– Понимаю, – вздохнул Артур, в то же время успокаиваясь, что дурных вестей не будет.

– Можно я у тебя поживу какое-то время? – спросила Марта и поспешила добавить: – Обещаю, я не причиню тебе никаких неудобств, ты и не заметишь моего присутствия. Это ненадолго. Как только скоплю нужную сумму, сразу уеду. Взамен я могла бы готовить тебе и прибираться в доме.

Артур не стал долго думать. В доме два этажа, несколько свободных комнат. Пусть живет.

– Хорошо, приезжай, – согласился он. – Сама доберешься? Или тебе помочь с вещами надо?

– У меня мало вещей. Я ведь сезонные вещи к родителям в деревню всегда отвожу. Так что, не беспокойся, доберусь на такси.

Она приехала в тот же вечер. Поначалу Артур и не узнал бывшую подругу своей девушки, так разительно отличался облик Марты нынешней от того, что он помнил. Она всегда ярко красилась, одевалась вызывающе и, на его вкус, все в ней было чересчур. Даже голос чересчур громкий, а речь чересчур слащавая.

Но теперь перед ним предстала девушка в скромном платье и без излишка косметики. Ему показалось, что она недавно плакала. Получается, Марта поссорилась с подругой из-за него, наверняка еще и с братом разругалась. Но об этом он спрашивать не стал. Одно лишь упоминание имени Арсения приводило его в бесконтрольную ярость.

Как и обещала, Марта не причиняла ему никаких неудобств. Целую неделю он практически и не видел ее, но присутствие в доме ощущал. Девушка всегда оставляла для него завтраки и ужины. Вкусные завтраки и ужины. Марта готовила очень искусно. Его Люба так не умела.

Артур мысленно усмехался, он любил Любу и без уменья с ее стороны кашеварить. До сих пор любил. И ничего не мог с этим поделать. И продолжал совершать несвойственные ему поступки.

Он не остановился на пожертвовании в пользу камчатских бобров. Как-то в новостях услышал репортаж о цирковом льве по кличке Джем.

«Лев отслужил свой цирковой срок. Он больше не может выступать. Администрация цирка обращается ко всем неравнодушным с просьбой взять Джема на попечение в зоопарке, куда его готовы принять на условиях договора с меценатом», – говорила дикторша новостного канала. Параллельно шла нарезка картинок из выступлений льва и его жизни в цирке.

Уже на следующий день Артур выходил из здания цирка с подписанным договором. А еще через два, контролировал перевозку и помещение Джема в подготовленный для него вольер в зоопарке.

Артур не сожалел о своем спонтанном поступке, он был рад, что спас старого льва от убоя. Возможно, Люба как-нибудь придет в зоопарк и увидит на вольере фамилию мецената. Верховцев Артур, – прочтет она. Интересно, дрогнет у нее что-нибудь в сердце?

– Марта, что это такое? – спросил он девушку, заметив изменения в гостиной своего дома.

– Тут на стене слишком пятно прямоугольное выделяется и гвоздь торчит, я картиной завесила. Не нравится?

На том месте, где раньше находилась любимая картина Любаши с изображением старинного поместья и говорящим названием «Блэгхолл», теперь пестрела вычурная современная абстракция.

– Давай договоримся, – резче, чем следовало произнес Артур, – я разрешаю тебе жить в моем доме, но никаких изменений без моего одобрения не потерплю.

– Хорошо. Прости, я хотела, как лучше, – кинулась Марта снимать со стены художественное недоразумение.

Артур вышел из гостиной и направился в свою комнату. Не стал ужинать.

Он понимал, что не следовало так остро реагировать и зря он обидел Марту, поэтому, встретившись с ней за завтраком, сам предложил:

– У меня сегодня есть свободное время. Могу поучить тебя водить машину.

Артур не особо горел желанием учить девушку, но она просила об этом его раньше, и таким образом он решил загладить свою вчерашнюю грубость.

– О! Спасибо большое! – завопила Марта и кинулась его обнимать.

Он сразу пожалел, что позвал ее. От девушки пахло духами Любы. На ней этот запах ощущался не так, но все равно Артур узнал его.

Когда они сели в машину, ему показалось, что она надушилась еще сильнее.

Артур опустил стекла до самого основания.

Сегодня Марта вела себя иначе, чем все предыдущие дни. Много говорила, громко смеялась и мало что понимала в управлении автомобилем. Чуть в кювет из-за нее не улетели.

– На сегодня хватит, – аккуратно отлепил Артур от себя девушку, вцепившуюся в него, когда он выкручивал руль, спасая ситуацию.

– Артур, завтра день города. Может, сходим на площадь? Послушаем музыку, салют посмотрим.

Почему бы и нет? Он согласился.

Впервые за последние дни душевная боль немного отпустила и Артур расслабился, позволил себе хорошо провести время и окунуться в атмосферу массовых гуляний. Они с Мартой смотрели уличный концерт, ели мороженое, участвовали в лотерее.

– Получите шанс выиграть дотацию от мэрии! Заявите о своем проекте! – зазывала людей из толпы женщина с косынкой на шее, украшенной лейблом организатора праздника.

Желающим она выдавала анкетный лист, несколько человек устроились за столом и заполняли его.

– Что за проект? – поинтересовалась Марта.

– Интересное предложение для города. Все предложения, поданные сегодня, будут обсуждаться на ближайшем городском собрании. И, если идея понравится, мэрия выделит стартовый капитал для ее реализации.

– Это же настоящий шанс! Его нельзя упускать! – обрадовалась Марта. – Артур, нам придется задержаться здесь.

Девушка взяла листы для заполнения и принялась старательно писать.

Артур уже знал, что она мечтает открыть свое кафе. Ему вдруг пришла в голову идея.

– Можно мне тоже анкету? – попросил он у женщины организатора.

– Конечно. Сегодня повезти может каждому, – передала она ему ручку и листы с вопросами.

Артур заполнил заявку от имени Любы Солнцевой. И уже сегодня, наряду с другими предложениями, проект фермы для пожилых животных попадет на рассмотрение в городскую администрацию.

– Надеюсь, мою инициативу поддержат, – щебетала Марта. – Ты тоже что-то написал?

– Да так, появилась одна идейка, – не стал он делиться подробностями.

Через несколько дней после дня города ему позвонила сестра.

– Артурчик, мы наотдыхались вволю, летим домой. Везем вам с Любашей кучу подарков. Ты же знаешь маму, она меня не отпустит, если я не заберу с собой ее фирменное варенье. Коля хочет показать Любе коллекцию ракушек, а для тебя он купил макет парусника. Представляешь, заплатил за парусник из собственной копилки.

Мила тараторила, не давала вставить Артуру ни единого слова. Он хотел предложить, что сам заедет к ним, когда они вернутся, но сестра опередила.

– Мы в субботу к вам приедем. Нас Мишаня подвезет, так что на него тоже место за столом рассчитывайте.

– Марта, ко мне сестра с мужем и племянником в гости собираются. Ты сможешь обед на всех приготовить? Денег я дам на продукты. Или лучше еду через службу доставки заказать?

– Никакой доставки. Я все приготовлю в лучшем виде, даже не сомневайся.

– Спасибо. Можно было бы и пиццей обойтись, но не в случае с Михаилом. Муж Милы любит хорошо покушать.

– Пиццу я тоже сделаю, все пальчики оближут, – пообещала Марта.

Артур еще не сказал ни родителям, ни сестре о расставании с Любой. Не мог. Знал, что они воспримут болезненно. Его родственники очень ее любили. И вот теперь Мила везет для нее подарки.

– Артур, что происходит? – отозвала его в сторонку Мила. – И кто эта девушка, которая накрывает на стол?

– Дядя Артур, а я тетю Любу не нашел, – спустился со второго этажа Коля. – Весь дом обошел. Она спряталась?

– Тетя Люба сегодня не сможет прийти, – ответил он племяннику, ощущая на себе давящий взгляд сестры.

– Жаль, – расстроился мальчик.

– Мила, мы с Любой расстались, – сказал Артур после того, как Коля отошел на значительное расстояние и не мог слышать. – Девушка - подруга Любы. Не подумай, ничего такого. Просто ей негде жить, я пустил ее на время, пока она ищет жилье.

– Ничего такого!? – начала закипать Мила. – Пустил на время? И именно поэтому она ходит полуголая по твоему дому?

Артур недоуменно обернулся, оглядел Марту. А ведь и правда. Он совсем не обращал на нее внимания. Помнил, что впервые на пороге дома девчонка появилась в скромном наряде, а потом и не смотрел, что она там надевает. Сейчас на ней была обтягивающая футболка с глубоким вырезом и короткие шорты. Припомнился и прозрачный халатик, в котором как бы невзначай появилась Марта перед ним в тот вечер, когда они вернулись с празднования дня города.

Озадаченный взгляд брата убедил Милу в правдивости его слов, и она произнесла уже более мягко:

– Артур, мы сейчас сядем за стол, бурно обсудим отдых моей семьи на море, передадим тебе новости и подарки от родителей, но потом выйдем с тобой на террасу, и ты все мне расскажешь.

Обед прошел вполне хорошо, чему способствовали и вкусные блюда, наготовленные Мартой. Мила даже похвалила ее. Коля, как и большинство мальчишек в его возрасте, не переставал болтать. Мальчик взахлеб делился впечатлениями о том, как учился плавать в море, как видел медузу и катался с водных горок. Михаил помалкивал, с интересом поглядывал на новый персонаж за столом.

– Я, пожалуй, прилягу, – сообщил Миша. – Милка совсем отдыхать не дает, – шутливо пожаловался он.

– А кто на пляже три недели валялся?! – взвилась Мила. – Конечно, дома столько дел накопилось, вот и не даю тебе бездельничать.

– Да ладно вам, – засмеялся Артур. – Миша, выбирай любой диван.

– Вот так всегда. Муж на диван, сын за приставку, – покосилась Мила на Колю, который уже вовсю орудовал джойстиком. – А девочкам грязная посуда.

– Мила, я все уберу и помою, – поднялась из-за стола Марта. – Вы наша гостья, нечего вам на кухне делать.

Артур с Милой выбрали для разговора не террасу, где их могли услышать, а беседку в саду в виде большого шалаша. Последний раз Артур был в этой беседке с Любой. Они тогда нажарили шашлык, пили легкое вино, много смеялись и много целовались.

– Я тебя внимательно слушаю, – сразу перешла к делу старшая сестра.

И Артур ей все рассказал. Ему давно требовалось выговориться. Сердце больно сжималось с той самой минуты, как он увидел мерзкие фотографии. Ему было тяжело с этой болью. И сейчас, присутствие рядом родного человека, готового всегда поддержать, помогало Артуру.

– Так ты говоришь, фотографии прислала тебе Марта?

– Да. Хотела предостеречь меня.

– Ну-ну, – скептически глянула на него Мила. – Откуда снимки взялись у нее?

– Не знаю. Я не спрашивал. Предполагаю, Люба сама присылала их Марте. Они ведь лучшие подруги, всем делились друг с другом.

– А ты не допускаешь мысли, что Марта могла все подстроить?

– Я о таком не думал. Да и зачем ей? Мила, они с Любашей дружны с детства. Познакомились в летнем лагере и с тех пор не расставались. Люба почти каждое лето школьные каникулы в деревне проводила, в семье Марты. Она мне рассказывала, как их старый конюх учил в седле держаться, – улыбнулся Артур, вспомнив, красочные описания процесса обучения вечно пьяного дядьки. – Их детская дружба переросла во взрослую, они даже вместе в институт поступили, жили в одной комнате в общежитии.

– А дальше?

– Что дальше? – не понял вопроса Артур.

– А дальше одна из девочек не захотела возвращаться в родительское гнездо. Решила закрепиться в столице и присвоить себе парня подружки. Возможно, подговорила своего братца, чтобы помог.

– Мила, ты действительно так думаешь?

– Уверена. Я видела, как Любаша смотрит на тебя. Не верю, что она опустилась до измены с сомнительным типом.

– А как же фотографии?

– Дай мне взглянуть на них.

– Мила, я не мог смотреть на это, удалил из загрузок, а те, что распечатал, чтобы Любе предъявить, разорвал и давно выкинул.

– А из письма Марты нельзя их взять?

Артур посмотрел на сестру, ощущая себя полным кретином. Достал из кармана брюк телефон и протянул аппарат Миле.

– Посмотри сама, я не хочу, распсихуюсь опять.

Мила смотрела очень долго. Настолько долго, что Артур не выдержал.

– Сколько можно рассматривать?

– Знаешь, Артур, тебе, прежде чем делать выводы, надо было тоже повнимательнее рассмотреть этот фотошоп. Ты такой умный, но иногда проявляешь удивительное тупоумие, – не стеснялась сестра в выражениях.

Она сейчас и сама была готова растерзать того, кто посмел так поиздеваться над чувствами ее брата.

Артур заставил себя взглянуть на снимки. Ярость, ревность, ощущения предательства и потери вновь накрыли его. Он не мог связно мыслить.

Мила поняла состояние брата, забрала из его рук телефон.

– Артур, помнишь, как мы все вместе ездили на море? В тот раз, когда ты познакомил Любу с родителями.

– Помню, – глухо ответил Артур.

– Вы ведь почти все время проводили на пляже. Так?

– Так.

– Ты видел на ней такой купальник? Красный, как на том фото, где она с Арсением.

– Люба старается не носить вещей красного цвета. Считает, что красных волос ей достаточно.

Он невольно улыбнулся. Рыжие волосы Любы – это что-то.

– Так что насчет купальника? – поторопила Мила.

– Нет. Такого купальника тогда у нее не было. Но я не понимаю, к чему ты клонишь? Она могла купить его позже.

– Артур, плохо ты знаешь женщин. Она никогда не купила бы себе купальник красного цвета. Ты сам сказал, красных волос достаточно. Добавь красную тряпку и из красавицы можно превратиться в клоуна. И на этих фотографиях она именно это и демонстрирует. Люба дурачится перед камерой. А кто-то потом просто добавил на снимки Арсения.

Артур недоверчиво смотрел на сестру. Надежда такая штука, может поманить, да и раствориться в небытие. Он хотел верить, но доводы Милы звучали не слишком убедительно.

– Говоришь, девочки дружат с детства? – начала Мила копаться в его телефоне.

– Что ты делаешь?

– Ищу Марту в социальных сетях. И найти ее совсем не сложно, – чуть ли не пропела Мила, – ведь она есть в «друзьях» нашей Любаши.

Артур просто сидел рядом, не смотрел, что сестра там ищет.

– Сколько же у нашей охотницы фотографий, – усмехнулась Мила.

– Кого ты называешь охотницей?

– Марту. Кого же еще? Девушка открыла охоту на тебя, Артур.

Он пытался переварить сказанное сестрой. Поверить в такое коварство ему было сложно. Если Мила права, и фотографии являются фотошопом, то состряпал их скорее всего Арсений, а не Марта.

– Я молодец, – похвалила себя Мила. – Вот, смотри внимательно и соображай.

Она указала ему на серию снимков со страницы Марты из соцсетей.

Марта и Люба в спа-салоне. Вдвоем, порознь. Но совершенно очевидно, что позируют специально. Смеются, кривляются. Люба в красном купальнике, Марта в желтом. И… наоборот.

– Они менялись купальниками, – дошло до Артура. – Этот желтый купальник я у Любы видел.

– Вот-вот. Девчонки отправились в спа-салон и нащелкали там веселых кадров. Какое-то время спустя, Марта или Арсений, а может быть и оба сразу использовали эту фотосессию для своих гнусных целей. Фото в откровенном купальнике как нельзя лучше подходило. Думаю, брат с сестрой не против были бы заиметь негативы обнаженной Любы, но таковых у них не было, и они довольствовались, так сказать, купальными видами.

– Я сейчас же поговорю с Мартой.

– Лучше с Арсением, – заметила Мила.

– Почему?

– Марта выкрутится и успеет подговорить брательника. Артур, ты слышал, что она мне сказала, когда я встала из-за стола?

Артур попытался припомнить их диалоги, но ничего существенного, как ему казалось, в них не было.

– Она сказала: «Вы наша гостья». Ключевое слово - «наша». Артурчик, Марта уже видит тебя своим, видит вас вместе и строит ваше совместное будущее.

– Мила, я еще никогда себя так погано не чувствовал.

– А почему ты сразу с Арсением не поговорил? Не разобрался, так сказать, по-мужски?

– Порывался несколько раз начистить ему морду. Мила, меня останавливало то, что на фотографиях все выглядело по обоюдному согласию. Понимаешь?

– Наверное, да. Типа, не хотел выглядеть обманутым мужем, который пришел выяснять отношения с любовником жены.

– Не только. Я боялся застать вместе с ним Любу. Я не хотел видеть их вместе.

– Марта идет сюда, – указала Мила на девушку, направляющуюся к ним. – Артур, послушайся меня. Не говори ей ничего до тех пор, пока не поговоришь с Арсением. Он явно слабое звено в их команде и быстрее расколется.

– Или… я увижу их вместе, – тихо сказал Артур.

Ночью он почти не спал. Обдумывал предположения сестры. Насколько они могут оказаться верны? И простит ли его Люба, если все подтвердится с фотошопом? Ведь он тогда даже не дал ей объясниться, даже не стал слушать ее. Какой же дурак! Сразу поверил в правдивость фотографий, совсем не усомнился, в отличие от Милы.

Среди ночи услышал, как к двери его спальни подкралась Марта, осторожно ступая босыми ногами. Но войти не решилась. Интересно, она уже не первый раз так подкрадывается? Неужели Мила права, и девушка открыла охоту на него? Выжидает, кружит, ждет подходящего момента, чтобы соблазнить?

Артур уехал рано утром, до того, как Марта успела бы проснуться и приготовить ему завтрак.

Пару раз он вместе с Любой по просьбе Марты подвозил пьяного Арсения, потому знал, где тот живет. Арсений снимал квартиру в складчину с какими-то знакомыми.

Дверной звонок не работал. Артур постучал, сначала аккуратно, затем, не церемонясь. Дверь открыл взъерошенный со сна парень.

– Чего надо? – спросил он, пытаясь сфокусировать взгляд на Артуре.

– Я к Арсению.

– К Арсению? – удивился сонный и хмельной тип. – Так он еще месяца два назад в свою деревню свалил. Вроде как его предкам стало тяжело столовую тянуть, вот он помогать им и уехал.

– Ясно, спасибо, – поблагодарил Артур и направился к лифту.

– Чувак, – окликнул его парень. – Сеня говорил название деревни, но я не запомнил.

– Я знаю, где находится деревня, – ответил ему Артур.

Сам он никогда там не был, но Люба называла и название, и адрес, и как туда можно добраться. Он помнил, что это должно быть не так далеко от города.

Сверился с картой. Примерно два часа пути на машине.

Деревня оказалась большой с множеством новых строений. Добротные заборы и крыши соседствовали с покосившимися и трухлявыми. Здесь имелась явно недавно отстроенная церковь. Она стояла на пригорке, и Артур заметил ее позолоченный купол еще издалека, когда только подъезжал. Спросил у местного жителя, где можно найти Арсения.

– В гараже его видел, – указал мужчина направление. – Туда лучше пешком пройти вдоль озера, а то будешь кружить по камням. Дорогу хорошую ремонтируют сейчас.

Артур припарковал машину. На озере с деревянных причалов удили рыбу. На другом берегу в воде визжали и плескались дети.

Он слышал бреханье собак, глас петуха, мычание коров, блеянье овец.

В этой деревне чувствовалась жизнь. Хорошее место.

Арсений лежал на спине, растянувшись на полу большого общественного гаража, и ремонтировал старенький автомобиль отечественного производства.

Артур решил, что гараж общественный, так как тут, наряду с несколькими легковыми автомобилями, соседствовали тракторы, фургоны и два грузовика.

– Артур? – удивился Арсений.

Он отложил инструменты и выбрался из-под машины.

– Извини, руки не подаю, – сказал брат Марты. – Испачкался сильно.

Он направился к кранику, а Артур собирался с духом, чтобы спросить про Любу.

Но Сеня начал разговор первым. Отмывал ладони от въевшейся черноты и говорил.

– Чиню эту развалюху. Хочу сестренке подогнать. Она давно мечтает свою машину водить. Пусть начинает с такой, а там, глядишь, и накопит на что-то более приличное.

– Ей права для начала надо получить, – заметил Артур.

– Права у нее давно имеются. Да и водит она нормально, – сказал Сеня. – Сеструха раньше с Колькой встречалась, нашим деревенским, он ее и научил во все повороты вписываться. Хороший, кстати, мужик. Замуж ее звал. А она - дуреха, отказалась. Теперь-то Колька женился, уже отпрыска родил, а Марта все с городскими счастья ищет.

Какая интересная информация, – размышлял Артур. Марта, выходит, прекрасно умеет водить машину, а ему пудрила мозги.

– Ты с Любой приехал? Вас Марта что ли пригласила? Она тоже здесь? – сменил тему Арсений.

Он выключил кран и протянул Артуру руку.

Артур ответил на рукопожатие.

– Нет, Марта никого не приглашала. И я один приехал. Хотел с тобой поговорить.

– С сеструхой что-то случилось? – озаботился Сеня.

Вместо ответа Артур показал сообщение Марты, присланное ему вместе с фотографиями.

– Ничего не понимаю, – вернул Арсений ему телефон. – Я, конечно, не против, Любаша мне всегда нравилась. Но, она ведь с тобой. А чужих баб я не увожу.

– Но на этих снимках ведь ты с Любой?

– Я, – подтвердил Арсений. – Даже знаю, где меня фотографировали. Года два назад мы большой компанией на базе отдыха зависали. Я там с одной девчонкой был. А Люба с нами и не ездила вовсе. Подожди, может у меня сохранилось. Та цыпочка, с которой я тогда мутил, фотки мне скидывала.

Он покопался в своем телефоне.

– Нашел. Вот, смотри.

Артур пролистал снимки полностью идентичные тем, что были у него, за исключением одной детали. На этих фотографиях с Арсением обнималась вовсе не Люба, а совсем другая, незнакомая ему девушка.

– Значит, Люба никогда не была с тобой? – стал ощущать непонятную пока ему внутреннюю тревогу Артур.

– Я бы запомнил, – усмехнулся Арсений.

И неожиданно выражение лица его стало меняться. До Арсения всегда доходило не сразу.

– Погоди. Снимки прислала тебе моя сестра? Это ее рук дело?

– Я думал, что твоих, – признался Артур.

– Вот стерва! За такое ей голову оторвать надо. И ведь кого подставила? Ладно меня. Но Любашу-то зачем? Они ведь подружки не разлей вода. Надеюсь, ты Любе этот подлог не показывал?

– В том-то и дело, что не только показал, но и выгнал Любу. А Марта теперь у меня в доме живет под предлогом, что ее из общаги выгнали, а на съем жилья она еще не накопила.

– Вот стерва! – опять выругался Сеня. – Решила у лучшей подруги парня увести. Ну, Марта! Что угодно от нее ожидал, но такого…И ради чего? В городе душном остаться? Родители ведь ее сколько домой зовут. У нашей семьи свое здание имеется. Предки там столовую организовали для приезжих рабочих. Неплохой доход, кстати, приносит. Рабочих-то много сюда приезжает. В деревне деревообрабатывающий комбинат работает, вот и нанимает работяг круглогодично. А Марта готовит отменно, ее помощь в столовой сильно пригодилась бы.

– Не знаю, как Любе теперь в глаза посмотрю, – разволновался Артур. – Поверил в то, чего не было и ее обидел.

– Если любит, простит, – выдал Арсений расхожую фразу. А потом добавил: – Но, если не простит, я буду рядом.

Вполне так серьезно сказал.

Артур собрался уходить, он торопился поскорее найти Любу.

– Как ты планируешь поступить с Мартой? – спросил Арсений.

– Отправлю сообщение, чтобы покинула мой дом немедленно.

– Напиши, что ее здесь в деревне ждут.

– Сень, мне все равно куда она направится. Про деревню сам ей скажи.

Наверное, впервые Артур не особо считался на дороге с другими участниками движения, перестраивался из ряда в ряд, не уступал дорогу, проскакивал на желтый сигнал светофора. Он отключил телефон, так как Марта стала звонить и засыпать его сообщениями. Пусть Сеня с мерзавкой разбирается. А ему необходимо объясниться с Любой.

Артур предполагал, что Люба живет сейчас в своей однокомнатной квартире. Туда и держал путь.

Купить цветы или пока не стоит? – сомневался он. – Все-таки не стал, ведь Любу он может и не застать дома. Или она может прогнать его вместе с цветами. Даже, если прогонит, он все равно будет до последнего вымаливать у нее прощения и пытаться вернуть.

Артур сначала звонил в дверь. Потом долго прислушивался к царящей за ней тишине. Затем опять жал на дверной звонок.

Вместо Любы появилась соседка из квартиры рядом.

– Артур, ты чего звонишь? Ключи забыл?

– Забыл, – соврал он.

Соседка, сильно пожилая Катерина Павловна пребывала в твердой уверенности, что Артур является мужем Любы. Они вдвоем приходили к жильцам за расчетом и всегда заходили к ней. Катерина Павловна была добровольным соглядатаем и докладывала Любе о поведении квартирантов.

– Дать тебе ключ?

– Буду Вам благодарен, – обрадовался Артур.

Он не знал, что у соседки имеется ключ от квартиры Любы. Возможно, его дала ей еще бабушка девушки.

Артур сразу понял, что Любы здесь нет не только сейчас, но и с того дня, когда он прогнал ее. Две неразобранные сумки. Он заглянул в них. Одежда, обувь.

Где же ты, Люба? Куда отправилась? Недавняя тревога вновь накрыла его. Почему она не разобрала сумки? Просто поставила их тут и ушла. Но куда?

Уехала к бабушке в другую страну? Сомнительный вариант. Ведь бабушка живет с матерью Любы, а та скрывает наличие взрослой дочери от мужа иностранца. Но проверить все равно стоит. Номеров телефонов родственников Любаши он не знал, да и не хотел пугать их своим звонком. Если девушка там не объявлялась, старенькая бабушка может разволноваться. Ни к чему.

Артур решился, набрал знакомые цифры. Пусть Любаша его пошлет, но он хотя бы услышит ее голос и будет знать, что она жива.

В ответ ни гудочка. Просто тишина в трубке. Ему стало страшно, страшно, что больше никогда не увидит Любу.

Оставалась надежда выяснить что-либо через ее место службы. Центральный государственный архив работал без выходных, и он позвонил по единому номеру.

– Соедините, пожалуйста, с сотрудником Солнцевой Любовью, – попросил он диспетчера, стараясь не выдать голосом своего волнения.

– Минуточку, – щелкнуло в трубке.

Пока ждал, Артур прослушал рекламу об услугах архива. В трубке опять щелкнуло и на связь вернулся диспетчер.

– Сотрудник, с которым Вы просили соединить, находится в отпуске.

– А когда вернется? – нетерпеливо спросил Артур.

– Мне сказали, что Любовь взяла отпуск на неопределенный срок. Оставите сообщение?

– Да.

Артур попросил передать, чтобы Люба связалась с ним, как только вернется.

– Максим, – после разговора с диспетчером архива позвонил он своему приятелю еще со школьных времен. – Можешь по своим каналам проверить одного человека? У меня девушка пропала.

– Диктуй данные, – сразу перешел к делу майор полиции. – Быстрого ответа не жди. Сам понимаешь, проверка занимает время. В лучшем случае, завтра сообщу.

– Я понимаю, спасибо, Максим.

Домой он вернулся, когда на улице уже стемнело. Застал погром. Марта постаралась. Разбила всю посуду в доме, на стенах остались отвратительные подтеки от кетчупа и сырых яиц.

Он обозревал эту картину и прикидывал масштаб ущерба, как позвонила Мила.

– Главное, гадюка убралась из твоего дома. А погром убирать предоставь клининговой службе. И, Артур, замки смени, – посоветовала сестра.

Стоило завершить разговор с Милой, раздался звонок от Арсения. Они сегодня обменялись номерами телефонов.

– Марта приехала, – сообщил парень. – Рыдает второй час.

Артур был очень зол на девушку и не желал ничего слышать о ней.

– Передай, чтобы не попадалась мне на глаза, иначе я за себя не ручаюсь. И вот еще что, Сеня, Люба пока не нашлась. Если с ней что-то случилось, Марта от ответственности за содеянное не уйдет.

– Я с ней поговорил, объяснил, как она была не права, – доложил Арсений.

– Мне плевать. Не желаю ничего больше о ней слышать.

Заснуть Артур не смог. Так и поехал на работу - не спавши.

Ближе к обеду позвонил его приятель майор.

– Среди неопознанных трупов, девушки, похожей на Любу Солнцеву, нет, – проинформировал Максим. – По данным компаний перевозчиков, лицо с таким именем за последние два месяца не приобретало авиа или железнодорожных билетов. Артур, ты будешь подавать заявление о пропаже человека?

– Буду, – ответил Артур. – Но сначала проверю кое-что.

Этой ночью, когда он не мог заснуть, Артур рассматривал все возможные варианты, где может быть Люба. Ему в голову пришла одна идейка. На первый взгляд, совершенно бредовая. Но… он все возвращался и возвращался к ней мыслями.

Артур просмотрел содержимое сумок, оставленных Любой в ее квартире. Уже позже сообразил, что среди одежды и туфелек не видел картины старинного поместья.

Припомнился ему и один из их разговоров. Он попытался воспроизвести тот диалог. «Я уже третий день подбираю материал по усадьбе Глинки», – сказала тогда Люба. – «Она расположена не так далеко от Москвы, в городе Лосино-Петровский. Эту усадьбу купил у князя Долгорукова Яков Вилимович Брюс. Сам Брюс родом из Шотландии, среди его предков имелись даже короли. И… угадай, каким поместьем владел род Брюсов?

− Любаш, ты же знаешь, я полный профан во всех этих названиях.

− Поместьем Блэкхолл в западной Шотландии.

− То есть, ты раскопала, чей замок изображен на твоей картине.

− Нет. Я не о том. Во-первых, это два разных замка, внешне они сильно различаются, во-вторых, тот, что в Шотландии называется Блэкхолл, а на картине название БлэГхолл.

− Тогда, к чему ты ведешь?

− Ты сказал, что black hole означает черная дыра. Так вот, Брюс интересовался черными дырами в космосе, он упоминает о них в исследовании по астрономии «Теория движения планет». Я нашла в архиве письма, которые Брюс писал государю Петру и своему другу Лефорту. Граф пишет о наблюдениях за звездами и о своих попытках приманить черную дыру, которая, по его мнению, является переходом в альтернативную вселенную. Он предполагал, что черные дыры существуют не только в космосе. Что они встречаются и на земле, и если космическая черная дыра расположится прямиком над земной, то возникнет гравитационное притяжение в пространстве времени и любой объект, кто окажется в зоне притяжения сможет, как попасть в иную вселенную, так и вернуться тем же путем обратно.

− Любаша, все это интересно. Только странно. Я читал книги Стивена Хокинга, ученого, посвятившего свою жизнь изучению Вселенной, межзвездного пространства. Так вот, термин «черная дыра» появился сравнительно недавно, в двадцатом веке, а твой Брюс жил гораздо раньше.

− Не забывай, во времена Петра Первого в России с образованием было туго. Циркуль слыл диковинкой, а научные книги считали сатанинскими. Якова Брюса обвиняли в колдовстве и чернокнижии. Неудивительно, что после смерти графа о его теории предпочитали умалчивать. Артур, я думаю, не зря Брюс приобрел эту подмосковную усадьбу.

− Земная черная дыра?

− Возможно. Посуди сам, графу пожалованы земли за службу, у него прекрасное положение при дворе, а он подает в отставку, фактически уговаривает Долгорукого продать ему усадьбу. Причем не под Петербургом, поближе к светской жизни, а под Москвой. И потратиться пришлось на покупку. Зачем?».

Действительно, зачем? – задавался Артур вопросом всю дорогу до частного поселка. Клининговая компания к его приезду уже убрала следы погрома, устроенного Мартой. Он не стал ужинать, сразу засел за компьютер в поисках материалов о графе Якове Вилимовиче Брюсе. А рано утром отправил сообщение шефу о том, что берет отгул, задал направление в навигаторе и выехал в город Лосино-Петровский.

К музею-усадьбе Глинки графа Якова Вилимовича Брюса Артур прибыл за пять минут до открытия.

Со слов Любы он знал, что усадебный комплекс несколько лет назад был восстановлен и сейчас его могли посетить все желающие. Но Артура не интересовали реконструированные постройки. Он держал путь к развалинам обсерватории.

Изменения временем башни, где располагалась обсерватория Брюса, коснулись не слишком кардинально.

«Обсерватория руководителя первого в России артиллерийского, инженерного и морского училища генерал-фельдмаршала Я.В. Брюса», − прочел Артур табличку на двери башни. Замка не имелось, и он решительно толкнул дверь.

Внутри, к его немалому изумлению, за письменным столом сидела старушка с бейджиком смотрителя усадьбы Глинки.

− Пришел? – задала странный вопрос женщина.

Голос ее походил на скрип.

− Хотел обсерваторию посмотреть, − сказал Артур.

− Иди наверх, − указала старушка на каменные ступеньки лестницы. − Только не трогай там ничего.

Люба

На этот раз что-то случилось. Межпространственный сбой? Ошибка теории притяжения? Люба не знала. Из прошлых переходов помнила лишь момент затягивания в черную дыру и ничего более. Сейчас же она переживала полную дезориентацию. Вокруг клубился черный туман. Он же под ногами. Люба не ощущала своего тела. Руки, ноги двигались, но она это только видела. Сжала кисть правой руки в кулак. Ничего. Впилась в ладонь ногтями. Никаких ощущений. Попробовала потрясти рукой, попрыгать, дернуть себя за волосы.

− Ничего не чувствую, − вслух сказала Люба.

− И я, − послышалось откуда-то справа.

− Я тоже только вижу, − раздался еще один голос.

Люба разглядела двух мужчин. Им очень подходила характеристика - толстый и тонкий.

− Геннадий, − представился более крупный мужчина.

− Владимир, − назвался второй.

Люба пожала протянутые руки. Необычно – наблюдать, как ты совершаешь тактильное действие, но не ощущаешь его.

− Мы с Владимиром ученые. Астрофизики, – пояснил Геннадий. – Не первый раз путешествуем. Но еще ни разу не застревали внутри черной дыры.

− Думаете, мы застряли? – испугалась Люба.

− Пока такое предположение видится мне наиболее разумным.

− Слышите? – уловила Люба явственный всхлип.

− Мы тут не одни, − помог Владимир подняться на ноги женщине лет сорока.

Незнакомка сидела, поэтому они и не увидели ее сразу из-за клубящегося тумана.

− Как тебя зовут, милочка? – спросил новенькую Владимир.

− Александра. − сказала она. − Я также ученый, только не астрофизик, а нанотехнолог.

Женщина все еще плакала, но слезы не вытирала.

Видимо, не чувствует, что лицо мокрое, − подумала Люба.

− Интересная у нас компания подобралась, − с энтузиазмом воскликнул Геннадий. – Ученые. Люба, ты тоже связана с наукой?

− Нет, я просто Люба. Работаю обычным документоведом в историческом архиве.

− Значит, трое ученых и один документовед.

Лицо Геннадия сделалось таким задумчивым, словно он пытался сообразить, как род их занятий поможет выбраться из создавшейся ситуации. Свои размышления ему пришлось прервать из-за усилившихся рыданий Александры.

− Сашенька, что Вы так плачете? – спросил Владимир.

− Как, что? – заплаканными глазами воззрилась на всех нанотехнолог. – Разве Вы не понимаете? Мы же умерли.

− С чего Вы взяли? – искренне удивился Геннадий. – Мы просто застряли при переходе.

− А разве, это не одно и тоже? Мы застряли в этой черной дыре навечно!

− Зато нас четверо! – оптимистично сказал Владимир. – Представляете, Сашенька, застряли бы Вы тут навечно одна одинешенька. А так, будет с кем поговорить.

Женщина нехорошо поглядела на него и уже собралась ответить что-то резкое, но ее опередил Геннадий.

− Александра, мы же ученые. Догадались, где вход, теперь займемся разгадкой, где выход.

− Какой выход? Оглядитесь вокруг. Тут нет ничего. Одна черная пустота, − едко заметила нанотехнолог.

− Не такая уж и черная, раз мы можем видеть друг друга, − не согласился с ней Геннадий.

Александра фыркнула.

Хотя бы реветь перестала, − порадовалась Люба.

− Кто-нибудь хочет есть или пить? – спросил всех Владимир.

Никто не хотел.

− А как насчет естественных потребностей?

Тоже нет.

− Вот видите! – возликовала Александра. − Умерли мы.

− Сашенька, погодите делать плачевные выводы, − не терял оптимизма Владимир. – Я к чему эти вопросы всем нам задал? У меня возникла одна теория. Что, если мы застряли в этой потрясающей сфере не просто так?

− Володя, ты хочешь сказать, что черная дыра чего-то хочет от нас? – сразу понял своего коллегу второй астрофизик.

− Именно.

− Поэтому мы ничего не ощущаем и ничего не желаем, − опять фыркнула Александра.

− Сашенька, мыслите шире. Космическая материя забрала у нас то, что, по ее мнению, может отвлечь нас от решения какой-то задачки. Голод и жажда не дадут нам трезво мыслить. Но, если мы не будем их испытывать, можем полностью сосредоточиться на проблеме.

− Знать бы еще, что ей от нас надо, − задумчиво произнес Геннадий.

− Возможно, это как-то связано с родом нашей деятельности? – предположил Владимир. – Я и Геннадий исследовали астрономические ситуации, влияющие на формирование черных дыр и смоделировали такую космическую материю, которая и открыла нам переход в параллельные вселенные, где мы смогли встретиться со своими коллегами из прошлого - исследователями космического пространства. Сейчас как раз спешили домой поделиться открытием с научным сообществом.

− А я занимаюсь внедрением нанотехнологий в косметологическую область, − все же включилась в конструктивную беседу Александра. – Я создала эффективную микрокапсулу с наночастицами для подтяжки кожи без применения хирургии. Ее принцип действия напоминает фотоны, которые движутся по круговой орбите вокруг черной дыры. Эти фотоны неустойчивы, поскольку их засасывает внутрь, а место растворившихся занимают другие. Понимаете, я была одержима идеей фотонов, хотела создать подобное из наночастиц. Представляете, внедряете под кожу с помощью одной единственной инъекции капсулу, начиненную наночастицами, и больше никогда не знаете проблем с дряблостью кожи. Ведь когда одна частица отслужит свой срок, ее место займет другая. В общем моя одержимость привела к тому, что я купила телескоп и пыталась разглядеть в космосе черную дыру. И однажды ее увидела.

− Она притянула Вас? – заинтересованно спросил Геннадий.

− Притянула, − подтвердила ученая. – Позволила оказаться мне в мире алхимиков. Очень познавательно для моей работы. Я думала мое путешествие произведет сенсацию!

Люба слушала очень внимательно. Невероятно интересно! Получается, каждого из них черная дыра притянула по-своему.

− Любонька, а какова твоя история? – прервал ее размышления Владимир.

− Я занималась архивными материалами графа Якова Вилимовича Брюса и наткнулась на его записи, где он пишет, что, если космическая черная дыра расположится прямиком над земной, то возникнет гравитационное притяжение и, таким образом, можно попасть в иную вселенную.

− И ты нашла земную черную дыру? – с нескрываемым восторгом спросил Владимир.

− Догадалась, где она может быть.

− Все это интересно, но давайте думать, как нам может пригодиться данная информация, − вернул всех к насущному вопросу Геннадий. – Или не пригодиться. Давайте, исходить из предположения, что мы застряли не просто так. Что может быть нужно от нас космической сфере?

− Вы все-таки предполагаете, от нас чего-то ждут? – с сомнением спросила Александра.

− Определенные сомнения у меня, конечно, имеются, − не стал скрывать Геннадий. – Мы с Владимиром посетили несколько миров, но еще ни разу не возвращались домой.

− Я тоже попала в две разные вселенные, но домой перемещалась впервые, − заметила Люба.

− Вот! – опять завела свою песню Александра. – Я вообще видела лишь один мир и застряла по дороге домой. Говорю вам, черная дыра поглотила нас и назад не выпустит.

− Сашенька, давайте, не будем пессимистами и все же попробуем порассуждать, − также гнул свою линию миротворец Владимир.

И начались многочасовые дебаты, в которых Люба не участвовала. Ей было интересно слушать ученых, их версии и предположения, но все же многие термины, употребляемые ими, представляли для нее сложность. Поначалу она просила разъяснять то или иное слово, но быстро потерялась. Даже объяснения не всегда являлись для нее понятными и не добавляли ясности.

Был бы здесь Артур, он смог бы пояснить мне все так, что я поняла бы, − с грустью думала Люба.

Она не могла сказать сколько прошло часов или дней. Организм не требовал еды или воды. Не приходил и сон. Спать попросту не хотелось, потому еще и трудно было сориентироваться во времени. Механические и электронные наручные часы двух мужчин здесь попросту не работали.

Люба меняла положение - стояла, лежала, сидела, ходила. Хотя ей было все равно в какой позиции располагаться, никакого дискомфорта нахождение в одном состоянии она не испытывала.

Старалась не поддаваться панике, надеялась, что трое ученых мозговым штурмом решат задачку, но горестные мысли все равно просачивались в голову. Вдруг Александра права, и они умерли? Тогда хорошо, что их четверо. Хотя не факт, что рано или поздно кто-нибудь из них не свихнется.

Люба настраивала себя на позитивный лад, вспоминала самые радостные моменты из своей жизни, мечтала вновь увидеть Артура. Яков Вилимович сказал ей при прощании - «Артур уже ждет тебя». А не имел ли граф ввиду, что он ждет ее здесь? В черной дыре? Люба даже подскочила от такого предположения.

− Любонька, что случилось? – заметил нервозность девушки Владимир.

− Думаю, не может ли тут быть кто-то еще, помимо нас?

− Такое возможно, − не стал отрицать мужчина. – Только мы ведь уже все обследовали и никого больше не нашли.

Действительно, обследованием пространства, в котором они волею случая все оказались, занялись сразу же после первого знакомства. Не составило труда определить, что их компания заперта в совсем небольшом квадратном вместилище. Назвать помещением данное жилище не поворачивался язык. Вместо стен и пола тут клубился черный туман. Руки, ноги в нем вязли, но пройти насквозь туман не позволял. Они исследовали все четыре стены миллиметр за миллиметром, но не смогли найти ни одного прохода.

Люба решила попробовать еще раз. Вдруг что-то упустили? Или еще один неплохой вариант - прохода не было, а спустя время возьмет и появится. Черная дыра - один из самых загадочных артефактов в мире, а значит, можно ждать сюрпризов.

Преисполненная надеждой Люба принялась обшаривать туманные стены.

− Ну, как, Любонька? – увидел Владимир, что девушка вернулась к изначальной точке.

− Глухо, − улеглась она в клубящуюся дымку и подложила руки под голову.

− Но идея хорошая, − поддержал ее начинание Геннадий. – Будем по очереди проверять.

− Может лет через двадцать дверь и появится, − впервые пошутила Александра.

Ученые принялись дальше рассуждать на умные темы, и на слове «сингулярность» Люба выключилась из беседы. Лежала и просто смотрела в одну точку. Сквозь дымку просачивался слабый пульсирующий свет. Она вспомнила, как впервые увидела космическую материю. Тогда ее больше всего поразили две вещи - слабый пульсирующий свет и идеальная форма материи - форма идеального круга. Круга! Свет, круг, а сейчас они находятся в квадрате. А вдруг это подсказка? Во всяком случае, понятная ей.

Любе пришла в голову нелепая мысль, можно даже сказать - абсурдная. Но, когда цепляешься за любую надежду, используешь любую возможность.

− Послушайте! – перебила она спорящих ученых. – В институте нам читали лекции об авангардном искусстве. Я их хорошо помню, так как лектор рассказывал очень интересно. На одном из занятий мы разбирали творчество Казимира Малевича, в частности его картину «Черный квадрат». Вы ведь понимаете о какой картине я говорю?

− Конечно, − скептически ответила Александра.

− Как думаете, что художник хотел выразить этой картиной? – торопилась Люба задать вопрос, попутно сама для себя пытаясь увязать то, что она интуитивно чувствовала.

− Я вижу идеальную форму, − азартно включился в опросник Владимир.

− А я достижения максимального цвета у краски, в данном случае - белого и черного, − передал свои ощущения Геннадий.

− А по мне, так полный бред, − фыркнула Александра. – Малевич намалевал на белом фоне черную фигуру и до конца дней своих насмехался над глупцами, восхищающимися якобы глубокой трактовкой его замысла. И вообще, какое отношение в данной ситуации имеет к нам сей шедевр?

− Как раз то, что я и хотела услышать, − довольно произнесла Люба. – Александра, Вы правы, сама картина к ситуации, в которой мы оказались, не имеет никакого отношения. Она лишь служит аллегорией. Понимаете, «Черный квадрат» каждый трактует для себя по-своему. То есть, два цвета и простейшая геометрическая фигура являются зародышем массы возможностей. Из них можно создать, построить, домыслить все что угодно.

− Любонька, ты хочешь сказать нам, что картина нашего славного авангардиста может вызывать бесконечное число споров и мнений, но единого правильного не будет никогда? – догадался Владимир.

− И, таким образом, мы проводим аналогию с черной дырой, − подхватил Геннадий. – Ведь мы все оказались в ней совершенно разными путями.

− А значит, − заинтересовалась и Александра, − сколько бы мы или кто-то другой не спорили, однозначного ответа на вопрос, как попасть в черную дыру или выбраться из нее никогда не будет.

− Любонька, твоя аллегория подводит нас к мысли, что у каждого человека может быть свой путь попадания в иную вселенную и, что далеко не каждого примет черная дыра. Все зависит от восприятия и степени готовности приятия, − подытожил Владимир.

− Да. Я думаю, сфера задержала нас именно для этого понимания. Понимания того, что для каждого она откроется индивидуально или не откроется вовсе.

− Потрясающе! – даже хлопнул в ладоши Геннадий, позабыв, что удара ладоней друг о друга не произойдет. – Люба, не зря ты оказалась в нашей четверке. Твой ненаучный подход помог докопаться до истины, которая на самом деле лежала на поверхности.

− И что теперь? – спросила Александра. – Мы поняли истину, а дальше? Сможем ли попасть домой?

− Думаю, мы должны пообещать нашей разумной материи, что не станем рассказывать научным и другим сообществам о том, где побывали. Думаю, мы можем выдвигать теории и предположения, но не ссылаться на личный опыт пространственно-временных путешествий, − убежденно произнес Владимир.

Стоило с ним согласиться, как в следующее мгновение Люба оказалась в полуразрушенной башне обсерватории в усадьбе Глинки.

На этот раз никакого Блэгхолла и людей, с которыми надо знакомиться. На этот раз она сразу увидела Артура. Своего Артура. У него небольшой шрам над губой. Он получил его незадолго до их расставания. Играл в хоккей, и ему заехали клюшкой по лицу.

На нем надета рубашка, которую она ему подарила. Волосы слегка обросли, под глазами круги от усталости и недосыпания.

Больше всего Люба хотела броситься ему на шею, обнять и никогда не отпускать от себя. Но боялась, что поступит опрометчиво, и он оттолкнет ее.

Артур же не стал медлить.

Еще минуту назад он испытал гамму чувств, когда увидел зависшую над обсерваторией черную дыру, которая оказалась не такой уж черной. От нее исходил слабый пульсирующий свет. Космическая материя вибрировала, затем неожиданно сжалась и будто выплюнула черный рукав-туннель, напоминающий рукав-коридор для пассажиров, следующих на посадку в самолет. И оттуда вышла … Люба. Просто ступила прямо с неба в окошко башни обсерватории.

Все такая же улыбчивая красавица. Рыжие волосы слегка потемнели и обросли до самой талии.

− Любаша, − шагнул он ей навстречу.

Они очень долго целовались, и ни один из них не хотел выпускать другого из объятий.

Соньки внизу уже не было. Артур посмотрел в разные стороны и пожал плечами. Сейчас он был так счастлив, что вовсе не заострил внимания на отсутствии странной служащей усадебного комплекса.

− Любаша, я заполнил от твоего имени заявку в мэрию на поддержание проекта фермы для пожилых животных, − признался Артур, когда они уже сели в машину. – Проект получил одобрение со стороны городской администрации и на него выделяют землю и стартовый капитал. Только я не знал, как назвать ферму. В мэрии ждут название, чтобы оформить все бумаги.

− У меня есть название, − счастливо улыбнулась ему Люба.

Эпилог

− Люба, ты посылку заказывала? – позвал Артур свою невесту, с удивлением разглядывая огромный ящик.

Его только что доставили в фургоне с логотипом фирмы перевозчика крупных грузов.

Они готовились к открытию фермы «Полесье». Ферма для пожилых животных разместилась за чертой города, в пригороде, и ее открытие широко освещалось в прессе. Ровно через неделю сюда ожидался наплыв большого числа гостей.

Здесь уже обосновалось более тридцати жителей. Среди них - слон, жираф, два медведя и звери поменьше. Все, кому была уготована участь кочевать в клетках-вагончиках передвижного цирка или того хуже - убой.

Перевез сюда Артур и льва Джема. Он успел привязаться к хищнику и тщательно следил за тем, чтобы у его подопечного имелось все необходимое для комфортной старости.

− А откуда посылка? – спросила Люба. – Я заказывала только корм для шимпанзе. Но его завтра должны привезти.

− Вряд ли еду для примата стали бы запаивать в ящик, − изучал Артур бирку, прикрепленную к одной из досок. – Не сказано откуда, только адрес фермы и имя получателя.

− И кто получатель?

− Тут два имени. Любомира Солнцева и Любава Солнцева, − прочел Артур.

Он сходил за механическим гайковертом и принялся откручивать множественные гайки на крышке ящика.

− Наконец-то! – выбралась наружу горгулья с рубиновой сережкой в каменном ухе.

− Мог бы даму вперед пропустить, − вывалилась вслед за первой вторая горгулья с лентой из козьей шерсти, перекинутой через каменное туловище.

Артур и Люба в немом изумлении таращились на говорящие изваяния.

− Горгул? Гаргула? – первой опомнилась Люба.

− Да. Это я. Ты рада? – подбоченился Горгул.

− И чего ты выпячиваешься? – толкнула его Гаргула. – Она мне больше рада.

− Почему это тебе? – возмутился Горгул и толкнул ее в ответ.

Горгульи стали ругаться между собой, позабыв о зрителях.

− Любаша, я потрясен, − вымолвил Артур. – Одно дело слышать, совсем другое – увидеть своими глазами. И, знаешь, они отлично впишутся в местный антураж.

Ферму «Полесье» Люба оформила в мифологическом стиле. Скульптуры мантикора, пегаса, катоблепаса, гидры, келпи и других подобных созданий украшали всю ее территорию.

Неделю спустя.

− Артурчик, выручи, − просила Мила. – Возьми Колю на открытие фермы. Миша рыбачить уехал, еще вчера. А меня внепланово на группу туристов поставили. Попросила свекровь внука свозить, так у нее давление подскочило. Мы бы могли и в другой день приехать, но Коля уперся. Говорит, твоя Любаша внутри фермы павильон «Фауфло» организовала с редкими растениями и птицами, вот он и мечтает настоящего казуара увидеть.

− Конечно, я возьму Николая, − пообещал Артур.

− Дядя, − через три часа дернул его за руку племянник. – Смотри, каменный лев только что один глаз открыл.

− Не придумывай. Показалось тебе.

Мальчик все оборачивался и оборачивался на льва, а потому не заметил, как две каменные горгульи перебираются с крыши одного из павильонов в распахнутое окно.

Конец