Вторая жизнь

Глава 1

Артем.... или гнев отцовский

— Ты серьёзно?

Нет. Ну это надо же додуматься среди белого дня заявлять мне такие страшные вещи? Он серьезно рассчитывает, что после бурной ночи я смогу спокойно воспринимать информацию, что он пытается донести до моего не до конца проснувшегося мозга? Нет, старик явно выжил из ума. Да и я не лучше, раз не до конца втыкаю, что он пытается мне объяснить. 

— А разве видно, что я шучу?

Прикрываю веки и делаю глубокий вдох, очень сильно надеясь, что мой папочка сейчас шутит. Ну не может же родной отец лишить сына транспорта. Подумаешь, припарковался неудачно, сбив пожарный гидрант и разбив спорткар в хлам. Ну так этого гидранта там никогда не было, а вина вся на мне. Несправедливо как-то все это.

— Нет, но, может… — пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы хоть как-то минимизировать наказание, но холодный голос отца, что раздается в просторном кабинете, заставляет вздрогнуть. Стадия бешенства «С глаз долой» в самом разгаре, и это, пожалуй, самое худшее, что может случиться за сегодняшний день. Кажется, в этот раз я действительно доигрался. 

—  Не может! 

Морщусь, когда отец заносит кулак, чтобы еще разок шандарахнуть по столу. Ей-богу, еще пару таких его ударов, мне потребуются памперсы. 

И ведь не скажешь, что Арестов Станислав Андреевич может быть таким демоном. Сейчас он очень сильно на него смахивает. И, признаться честно, красное от гнева лицо и седые волосы — так себе сочетание. 

Нет, отец у меня хоть и приближается к размену шестого десятка, но он еще ого-го. И хоть седые волосы с каждым днем становятся все заметнее и нет того лоска, что был лет двадцать назад, как я помню в детстве, он все же красавчик. А его взгляд, холодный, как глыбы айсберга, парализует мгновенно. Вот как сейчас: хочется бежать, а ноги не слушаются. 

В голове сразу всплывают картинки из детства, где я, маленький парнишка, вечно хохочущий, ношусь по кабинету, пока папа в очередной раз отсчитывает Лису за трату денег на тряпки. Тогда я не понимал, почему Лиска ходит как по струнке после такого взгляда, а сейчас очень даже. Слова застряли во рту. 

— Пап, — спустя минуту тягостного молчания делаю еще одну попытку достучаться до глыбы льда, что сидит передо мной за массивным дубовым столом и примораживает взглядом к полу. Нахрен такой стол вообще нужен?!

— Я все сказал!

И ведь не поспоришь. Он действительно ВСЕ сказал, да так, что мне заранее становится страшно. Я ведь даже не представляю работу не по профессии, а моя должность к ней не имеет никакого отношения. Вот прям совсем никакого. 

— Ну это же глупо, ты же понимаешь? 

Еще немного — и я топну ногой, как маленький ребенок, слова которого не замечают взрослые. Обидно, блин. 

— Вполне, — холодно ответив, отец поправляет на переносице очки в тонкой оправе от знаменитого итальянского дизайнера и снова возвращается к бумагам.

Мать моя женщина, что творится-то?!

— Пап, — на этот раз тяну жалобно, надеясь, что сердечко любимого отца екнет. Признаться честно, я готов пасть перед ним на колени и замаливать грехи прямо сейчас. Точнее, один-единственный грешок. Именно из-за него меня сейчас безжалостно лишают всех благ ребенка из богатой семьи и отправляют в ссылку. 

— Я все сказал!

Оу… этот голос. Я узнаю его из тысячи. 

— Да черт возьми, ты же понимаешь, что это произошло случайно? Тормоза отказали, я вовсе не собирался отправляться на тот свет, — срываюсь, не готовый изучать карту метро. 

— Но ты почти это сделал, — холодно чеканит отец, снимая очки и потирая переносицу. — С завтрашнего дня ты работаешь курьером в кампании Алексея.

Слова, как приговор, хлещут по самому больному. Нет, я, конечно, привык к работе и даже люблю её, но ведь всему есть предел, верно? Мне нравится раскидывать мозгами в сложных ситуациях и искать выход, так почему мне в наказание не поручить именно это? Мол, сынок, вот тут проблема, найди выход. Так я с радостью схватился бы за эту работу и с удовольствием помог. А он... к черту на куличики отправляет меня. 

— Да ты совсем, что ли?— неожиданно для себя слишком сильно повышаю голос и резко затыкаюсь, наткнувшись на укоризненный взгляд отца. 

Всё ясно. Отцу явно обработали мозги двойняшки, да и Славка, скорее всего, в стороне не осталась. Единственное исключение — мама. У нее возраст и давление скачет, поэтому её в такие проблемы стараются не посвящать, а чтобы она ненароком ничего не узнала о моих косяках, ей нагло всучивают мелких, коих сейчас по пальцам обеих рук не сосчитать. В общем, племянников у меня дофигища и ещё столько же впереди. В нашей большой и дружной семье только я последние два года белая ворона. 

— Разговор окончен.

Звучит как приговор.

Глава 2

Артем... или снова она...

Вжимая педаль газа в пол, направляюсь в свою холостяцкую берлогу, мысленно радуясь, что хоть лофт отец не стал отбирать. Конечно, мне хочется сказать, что на старости лет отец выжил из ума, но это вранье. Я здраво понимаю, что это чисто моя вина. Поэтому напрочь игнорирую смартфон, что разрывается голосом Честера Беннингтона, солиста всем известной группы Linkin Park. Не хочу ни с кем разговаривать, а слушать очередное нудное поучение тем более. Только не сейчас, когда мои нервы на пределе, а нога вовсю упирается в педаль газа, заставляя движок Aust Martin работать на всю мощь. Давно ждал случая, проверить на что способна эта малышка.

Врубив на всю AC/DC, чтобы лишний раз не слышать, как разрывается телефон, погружаюсь в раздумья. Спустя десять минут понимаю, что и сказать-то нечего. Отец действительно прав, я заслужил наказание, но курьер? Да будь я проклят тысячу раз, если соглашусь на эту работу. Нет, я здраво понимаю, что любая работа — это нечеловеческий труд, но я за один обед оставляю больше, чем курьер за месяц зарабатывает. Из этого я и делаю вывод, что отец поехал крышей. 

Спасибо, что не до конца. С него станется, так он еще и лофт отберет. Единственное подобие уединенного мирка для меня, так сказать. Мой дом — моя крепость, и никак иначе. Место, где я чувствую себя все еще живым и хоть кому-то нужным.

Быстро сполоснувшись в душе и переодевшись, хватаю ранец и покидаю свое любимое холостяцкое убежище. Ни на что в жизни не променяю эту уютную квартиру, где видно каждый угол. И когда я говорю каждый, значит, каждый. Изюминка лофта — стеклянная душевая со скрытыми в потолке жалюзи, но об этом маленьком секрете никто не должен знать. Кроме меня. 

На парковку универа залетаю с визгом, заставляя задницу спорткара уйти в занос. И, только припарковавшись, понимаю, что мне трындец. Лиска с меня шкуру сдерет, если я спалил новую резину на ее ласточке. Плевать, новую поставить может. Ее-то отец карты не лишил, да и Макс ее не бедствует. 

Схватив рюкзак и хлопнув дверью, направляюсь в сторону универа, краем глаза замечая раскрасневшуюся радиоведущую, стреляющую в меня ненавидящим взглядом. Медленно, смакуя изгибы стройной фигуры, скольжу взглядом вниз и давлюсь смехом, маскируя его кашлем. Черт, кажется, девушка попала под раздачу какого-то идиота. И, судя по ее взгляду, этот идиот я. 

— Ненавижу! — шипит, тыкая в меня наманикюренным пальцем и вызывая в груди еще большее раздражения.

Да какого черта?! Я ей ничего не сделал, она сама под колеса полезла, а я еще и виноват. Тупая бабская логика. 

— А ты, когда кончаешь, щечки так же краснеют? — сорри, слишком сложно удержаться.

От моих слов блондинка резко замолкает, хлопает пушистыми ресницами, но продолжает удерживать палец в районе солнечного сплетения. А я, как последний идиот, тону в омуте ее серых глаз, напоминающих грозовое небо с яркими всполохами молний. Девушке требуется буквально несколько секунд, чтобы осознать смысл моих слов и разразиться словесным потоком, не обещающим ничего хорошего. Для меня так точно. Я давно уже понял, что словарный запас у малышки велик, а трещать она любит похлеще подъездных бабок. 

— Арестов, ты придурок! Самый настоящий придурок. И, чтобы ты знал на будущее, если что, в универ никто, слышишь меня, никто не носит две пары джинсов. А эти у меня единственные! Как мне на парах ходить, идиот? А еще сегодня эфир в студии, а она, если ты помнишь, хотя вряд ли, у тебя же память как у рыбки, находится в двух кварталах отсюда. Что мне делать, идиот?

— Ну, для начала прекрати обзываться, — произношу, закинув на плечо рюкзак.

И все-таки красивая зараза, но стерва редкостная. Неоднократно мне доводилось наблюдать, как она отшивает парней одним лишь насмешливым взглядом. Когда-то, года три назад, когда она поступила на первый курс, я даже думал к ней подкатить, но мой друг меня опередил, за что получил от ворот поворот. Тогда я решил подождать, а потом и вовсе забил на нее, поняв, что нам не светит быть вместе. 

— Прекратить? Ты серьезно? Прости, конечно, но ты явно не из тех парней, которые заслуживают моего уважения.

Я же говорю, не светит.

— Ну, раз не заслуживаю, то сама и разбирайся, — отсалютовав ей рукой, гордо разворачиваюсь и марширую в сторону универа. 

Учиться я люблю и даже больше — делаю это с огромным удовольствием. Последний год решил сразу две специальности охватить: финансист-аналитик и игровое моделирование заочно. С детства я люблю придумывать сюжеты для видеоигр и воплощать их в жизнь. Раньше все свои идеи реализовывал на бумаге с помощью простого карандаша, а сейчас мне в помощь графический планшет, напичканный под завязку всякими нужными штучками. 

Это увлечение появилось благодаря Антону Стагенборгу, моему лучшему другу и младшему брату мужа моей старшей сестры. Сейчас он проходит обучение в штатах, практикуется на визуализации видеоигр, а здесь, в столице, полным ходом развивается его игровая империя.

Пары пролетают незаметно, ну, или это я в очередной раз увяз в новой идее — неважно. Главное, что жутко хочется есть, об этом напоминает рев желудка. Закинув планшет в ранец, покидаю аудиторию и направляюсь в сторону местной столовой. Не могу сказать, что здесь офигительно кормят, но кофе здесь отменный. На него грех жаловаться. 

— Латте с карамельным сиропом, — произношу, одаривая милую девушку обворожительной улыбкой и надеясь, что отец еще не успел заблокировать карты. 

Глава 3

Полина... или встреча с горным козлом...

— Полина, вставай, — доносится голос мамы из приоткрытой двери спальни, но мое желание поспать еще минут десять оказывается намного сильнее, поэтому я бессовестно забираюсь с головой под подушку и отрубаюсь.

По натуре я та еще соня, если надо, и стоя могу задремать. Сколько себя помню, сон — одно из любимых занятий, жалко, времени на него мало уходит. В школьные годы мне некогда было рассматривать красочные сны, все время уходило на нудные уроки, огромную кучу домашней работы и любимую художественную гимнастику. Вот на нее я ходила с огромным удовольствием, даже мечтала когда-нибудь стать олимпийской чемпионкой и привезти домой золото. Мне хотелось видеть в маминых глазах слезы счастья, а в папиных гордость. Но неудачный прыжок с брусьев перечеркнул так и не начавшую спортивную карьеру юной спортсменки.

— Полина, в последний раз бужу, — голос мамы звучит уже где-то над головой, а это значит, что дела мои плохи.

— Встаю, встаю, — бормочу, неохотно вылезая из-под подушки. 

— Через полчаса тебе выходить, — произносит абсолютно спокойным голосом мама, глядя на наручные часы. 

— ЧТО?! — взвизгивая, резко подскакиваю на кровати, заплетаюсь в одеяло и с грохотом лечу на пол. Сон как рукой снимает, честное слово. — Мам, — жалобно зову, потирая ушибленный бок.

— Завтрак уже готов и ждет тебя, давай быстрее.

Подорвавшись, хватаю с двери шкафа любимый махровый халат с заячьими ушами и несусь в ванную. Мне срочно нужно освежиться и набраться сил перед учебой. Обычно первые две пары я сплю с открытыми глазами, а там как повезет. В основном все зависит от пары. Ох, если бы я знала, что на журфаке будет порой скукотища, не пошла бы. 

Хотя кого я обманываю? Моя пятая точка постоянно попадает в неприятности, так чем выбранная профессия может мне не подойти? В конце концов не зря я лучшая на курсе и не зря мне предоставили шикарное место для прохождения практики. Центральный канал — это вам не куличики лепить в детской песочнице, здесь надо вкалывать даже для того, чтобы подносить кофе местным селебрити. Да-да, это моя обязанность на ближайшие два месяца. 

— А где папа? — интересуюсь у мамы, дожевывая второй бутерброд и запивая его сладким кофе с корицей. Странное вкусовое предпочтение, которым в нашей семье выделяюсь только я. 

— На рыбалку с дядей Игорем уехал, — произносит мама, сверля меня любопытным взглядом. 

Отворачиваюсь и запихиваю в себя еще один бутерброд, чтобы лишний раз не спалиться. Ну не готова я признать, что до утра смотрела новый сериал от Netflix. 

— Понятно. 

Папа и рыбалка — это… это как я и сон. Дай мне волю, сутками буду спать и ни разу после не пожалуюсь на плохое самочувствие. Так и папа может часами сидеть с удочками на берегу реки, и плевать ему будет на комаров и прочую мошкару, жужжащую над головой. 

Пожелав маме хорошего дня, хватаю ранец, влезаю в любимые белые кеды и бегу в сторону метро. До универа ехать сорок минут, за это время я успеваю сделать домашку по одному из предметов. Специально вечером оставляю что-то наутро, чтобы побольше поспать, после очередной серии улетного сериала. 

«Где тебя носит?» 

Приходит сообщение от лучшей подруги, заставляя меня широко распахнуть глаза и уставиться на время. Это же сколько я провела в душе, раз опаздываю на целых десять минут? Конечно, это вовсе не смертельно, просто обычно эти десять минут уходят на летучку, без которой нам просто не обойтись. 

«10 минут».

Убрав телефон в ранец, покидаю разноцветный вагон и сразу попадаю в пробку из студентов. И так каждое утро, вполне привычное зрелище для тех, кто спешит в альма-матер. Будет странно, если в это время пробки из студентов здесь не окажется вовсе. 

Радуясь, что метро находится в двух шагах, спешу в сторону универа. С парковки легко можно рассмотреть, кто стоит на крыльце, поэтому, приложив ко лбу ладонь, пряча этим глаза от ослепительного после дождя солнца, пялюсь в сторону входа. Лельку как ветром сдуло. Обычно она всегда меня ждет, даже если я опаздываю и даже если очень сильно опаздываю. 

Усмехнувшись, утыкаюсь в экран смартфона и быстро набираю ей сообщение, интересуясь, куда она запропастилась и в каких дебрях ее искать. За спиной слышен рев двигателя, заставляя злорадно усмехаться. Здесь не стоит прикладывать много сил, чтобы догадаться, что за баран сидит за рулем. В универе такой только один. И сегодня он получит от ректора по самое не хочу за нарушение правил ПДД на университетской парковке. Странно, почему этого придурка еще не поперли на все четыре стороны… Я ведь так стараюсь.

— Су... у… — слова застревают в горле, когда я превращаюсь в далматинца.  

Этот придурок будто нарочно затормозил рядом, и все ошметки грязи из-под колес говноспорткара полетели в меня. КОЗЕЛ!

Самый настоящий горный козел! Скотина рогатая! 

Кричу, опуская взгляд на когда-то супермодные светло-голубые джинсы и белоснежные кеды. Ну да, конечно, всегда мечтала оказаться далматинцем. И, что самое интересное, этому придурку абсолютно по барабану на то, что по его вине я испачкала себе вещи. Он просто пожимает плечами, разворачивается и уходит. 

Глава 4

Полина... или влюбить и обезглавить...

— Всем, всем привет! С вами снова я, неподражаемый и обожаемый Евгений, — расплываясь в обворожительной улыбке и убивая меня взглядом за минутное опоздание, весело вещает напарник, указывая рукой на кресло, что стоит напротив него.

Кивнув, на носочках направляюсь к царскому трону. Чего лукавить, когда мне, самой младшей и самой обаятельной в команде, повезло урвать жирный кусочек счастья. И это счастье не что иное, как эргономическое офисное кресло с восхитительным механизмом убаюкивания. 

Расположившись за рабочим столом, надеваю наушники, в которых я похожа на обезьянку из мультика «Чебурашка и крокодил Гена», и, дождавшись сигнала, выхожу в эфир. 

— И его верная напарница Полина. Я не буду рушить традицию, поэтому скажу так — мой день сегодня не заладился с самого утра. Очень надеюсь, что ваш день прошел куда лучше моего, ну а если нет, то специально для вас в эфире звучит композиция про красное вино, — сняв наушники и откинувшись на спинку кресла, кручусь вокруг своей оси, пока в эфире звучат очередные сопли. 

Вам, наверное, интересно, как это будущий журналист оказался радиоведущим на одной из популярных радиостанций? Не поверите, но мне тоже. 

Прошло больше двух лет, а я до сих пор порой не верю, что это чудо, изолированная от посторонних звуков комната, приняло меня в свои объятия и не желает отпускать. На первом курсе я искала подработку, прошерстила всю паутину и — о Господи! — спасибо тому, кто создал таргет. Это вечно вылезающая и ненужная реклама сделала чудо, показав мне кастинг на место радиоведущего на набирающий популярность канал «Совершеннолетние».

Я очень долго изучала требования к кандидатам, сомневалась, думала, что у меня ничего не выйдет. Но Лелька, она же Лелька. Если бы не она и ее безумное упорное желание вовлечь меня в очередную авантюру, я бы вряд ли решилась попробовать себя в качестве радиоведущей. Меня до дрожи пугали прямые эфиры и люди из тех, что любят ставить вопросом в тупик. 

И все же, собрав всю волю в кулак, я нарядилась в джинсовый комбинезон и белые кеды и отправилась ловить свою птицу счастья. Придя на место, я очешуела, так сказать. Куча девушек, как одетых, так и не очень, стояли в очереди с номерками на руках. 

Спустя час, полный тяжелых взглядов со всех возможных сторон, подошла моя очередь. Весело улыбнувшись и помахав ручкой на прощанье другим участницам, я отправилась в камеру пыток, а пытал меня не кто иной, как мой напарник. 

Кстати о нем... 

— Где тебя черти носили, Полина? — взрывается Женька, совершенно не обращая внимания на мое плохое настроение. Ох, это он очень зря делает. 

— Тише, пожалуйста, — растирая виски, устало прикрываю веки и тяжело вздыхаю. Если бы он только знал, через что мне пришлось сегодня пройти, не ворчал бы так за минутное опоздание. Хотя его можно понять. Это же целых две минуты в прямом эфире без второго ведущего. Господи, спасибо, что генеральный умотал с очередной любовницей на Бали. — У меня сегодня был ужасный день, вплоть до того, что пришлось ехать домой и переодеваться, а все из-за горного козла. 

Услышав заливистый смех, резко распахиваю глаза и, злобно прищурившись, впиваюсь взглядом в напарника. Зараза редкостная, вот кто он. 

Как-то раз, года два назад, я прибежала в студию в слезах. И все из-за того же горного козла, что посмел довести меня до истерики парочкой пошлых фраз. Видите ли, в его глазах я не дотягиваю до идеала. Девушка, по его мнению, должна быть скромной и покладистой, а не хабалкой. 

С того дня я возненавидела его всеми фибрами души. Да и разлюбила сразу же. 

— И что же на этот раз сделал этот горный козел? — все еще смеясь и надевая на уши наушники, интересуются напарник. 

— Правила ПДД забыл.

— Да, судя по твоим словам, он их вообще не знал, — приложив указательный палец к губам, Женя выходит в прямой эфир. — Что может быть лучше красного вина? Только виски. А если честно, я отдаю предпочтение все же винам, в особенности красным. Говорят, девушки от них пьянеют больше.

— Кому что, как говорится. Лично я за настоящие отношения, где балом правит искренность и непостижимая для некоторых верность, — щебечу, выискивая интересные сообщения от слушателей в соцсети. — Вот, например, Оксана из Волгограда со мной полностью согласна. Что же касается ее бывшего, то я очень надеюсь, что ему выдвинули кругленькую сумму. Все-таки не многие решатся отмывать чужой автомобиль от помоев, а это, знаете ли, не очень приятный труд. Музыкальная пауза. 

Сняв наушники и убедившись, что нас никто не слышно в эфире, заливаюсь громким смехом, представляя автомобиль с ведром отборных помоев на крыше. Ну это надо же так отомстить мужику за измену. Герой, а не женщина. 

— Слушай, а это идея, — поднимаю вверх указательный палец, чувствуя, как сияют мои глаза и улыбка бессовестно растягивается от уха до уха. 

— Плохая идея, — сокрушенно качает головой напарник, видимо, догадываясь, что я задумала. 

— Ну почему? Ты же знаешь, как он меня бесит, а это, возможно, единственный способ заткнуть его раз и навсегда. 

— Он тебе это ведро на голову наденет, — приподнимая брови и отбивая барабанную дробь по столу, сокрушительно качает головой. 

Глава 5

Артем... или (не)случайная встреча

— Простите, но ваша карта заблокирована, — виновато произносит служащая банка.

Понуро кивнув, спешно покидаю центральное отделение и, только оказавшись на улице, под лучами палящего солнца, наконец-то понимаю, в  какой все-таки заднице оказался.

Еще час назад я, счастливый, бродил по супермаркету и заполнял тележку продуктами, а сейчас стою, как побитый пес, под дверями банка и думаю: как так, сука, получилось-то? Я не смог расплатиться ни одной из карт. Но еще больше меня опечаливает тот факт, что я совершенно забыл о наличных деньгах. Как только пошло внедрение банковских карт в смартфон, из моих карманов исчезли карты, а налички там и в помине не было. А теперь что получается, я бомж?

Неужели отец не соврал, когда говорил о блокировке моих счетов? Всех счетов!

До сегодняшнего дня я реально думал, что он шутит. И ведь повод так полагать действительно был — вчера все было в полном порядке, да и в обед я умудрился купить стаканчик божественного кофе, который пролил на… да даже слов нет, как ее назвать. 

— Слушаю, — доносится голос руководителя многомиллиардной империи, заставляя меня прикрыть веки и мысленно пожелать себе удачи. 

— Пап, все мои карты заблокированы. 

Какова вероятность, что сегодня я не останусь голодный? 

— Я знаю, дальше.  

Правильно. Нулевая. 

— Я есть хочу, — произношу жалобным голосом, заставляя себя забыть о том, что я, вообще-то, давно не ребенок, а тот еще великовозрастный оболтус, которому пора бы самому начать зарабатывать себе на жизнь. И все же должно же екнуть отцовское сердечко, хотя бы на пару тысяч после такого душераздирающего признания от родного отпрыска. 

— Ты знаешь, где можешь заработать. Не устраивает мой вариант, ищи свой. 

— То есть ты серьезно? — распахиваю глаза, пялясь на серебристый спорткар и думая, сколько придется пахать, чтобы его прокормить. Немыслимо просто.

— Артем, мне надоели твои игры. Того, что произошло, никто из нас не в состоянии изменить, и ты это сам знаешь, но это не повод губить свою жизнь так, как это делаешь ты. Пока ты запиваешь горе алкоголем и катаешь дешевых баб на тачке, от меня финансовой поддержки не жди. 

— Понял.

Отцовская речь болью отдает в груди, напоминая о счастливом прошлом, которое не вернуть. Мысли о несбывшейся мечте заставляют зажмуриться и глубоко вдохнуть. Горячий воздух проникает в легкие, скручивается где-то внутри в ядовитый кокон, что моментально разрастается, делая только больнее. Все, к чему я стремился на протяжении долгих лет, чего так сильно желал, в один прекрасный день пошло под откос. 

Но самое паршивое, что я до сих пор не могу себе простить потерю друзей. Не тех, кто готов поддержать меня в пьянке и любом кипише, лишь бы хоть как-то себя развлечь. А тех, кто хоть как-то пытался вытащить меня из забытья, но не смог. 

Я не позволил себе вернуться к прошлой жизни. 

Я потерял друзей… потерял себя...

— Алло, Лех, займи бабла, а, — начинаю с главного, глупо надеясь, что прокатит. 

— Приезжай. 

Сбросив вызов, смотрю на потухший экран смартфона, не веря в происходящее. Серьезно, вот так вот просто? И никакого подхода даже не будет?

Запрыгнув в машину, с предвкушением отправляюсь в офис к мужу старшей сестры. Мне всегда импонировал этот парень, есть в нем что-то особенное, не отталкивающее. Наверное, поэтому в свое время Славка на него повелась, наплевав на разницу в возрасте[1].

А вообще, если так посмотреть, то вся моя семья чудаковатая. Вот, например, взять маму и папу. Они познакомились в Сантандер, а потом расстались на семь лет и жили в разных городах нашей необъятной страны, даже не подозревая, что, помимо Славы, есть еще одна ниточка, связывающая их. И это ниточка — мамин дядя, по совместительству лучший друг отца[2].

Забавная ситуация приключилась и с близнецами, когда они, ввязавшись в спор, перевелись в Воронежский универ, наплевав на отцовский гнев. Эти двое какое-то время занимали первые места по глупости, пока не родились племянники.

Поставив на кон Aston Martin, на котором я сейчас и направляюсь в берлогу Славкиного цербера, они решили поиграть на чувствах человеческих. Доигрались, что сказать. Лиса влюбилась в бармена, который вовсе и не бармен, а наследник многомиллиардной империи. А Арс вообще привез из Воронежа не проблемы, а красавицу-жену[3].

— Держи, — нагло вырывает из раздумий голос Алексея. 

Не успеваю моргнуть, как в руках оказываются две коробки, каждая из которых весом по пять килограмм, не меньше. Здесь что, кирпичи? 

— У тебя два часа. Имей в виду, пятнадцатиминутная задержка — минус триста рублей.

Хлоп-хлоп глазами.

Стоя посреди помпезного кабинета, выполненного в светлых тонах, я не сразу понимаю, чего он от меня хочет. Зато мозг отлично улавливает, что мой растерянный взгляд для него словно допинг. Втягиваю в себя воздух и прикрываю веки, ожидая пулеметную очередь подколов в свой адрес. Я что, серьезно рассчитывал, что все будет так просто? Да Леха же будет счастлив надо мной приколоться.

Глава 6

Артем... или помощь, которой не ждал... 

Аромат цветочных духов улавливаю сразу, стоит ей оказаться на пассажирском сиденье Aston Martin. На душе просыпается давно забытое чувство — умиротворение. Дурные мысли мигом покидают голову, их место занимает она. 

Девушка, находящаяся на пассажирском сиденье и нагло переключающая магнитолу. Ее тонкие пальцы с простым маникюром плавно скользят по сенсорной панели в поисках лучшей композиции, вызывая во мне вместо раздражения интерес. 

Любопытно, на что она еще способна?

— Как нога? 

Ее рука замирает над панелью, дергается и исчезает из поля моего зрения. Перевожу на нее вопросительный взгляд в ожидании ответа. 

— В… в порядке, — произносит, запинаясь, и отворачивается к окну. 

— На свидание собралась? — киваю на ее откровенный наряд и перевожу взгляд на дорогу. Не хватало ещё в ДТП попасть из-за ее стройных ножек, нескромно выглядывающих из-под подола летнего платья.

— Нет, с подружкой планировала встретиться. 

Киваю, отчего-то расслабляясь. Не мое это дело, где и с кем эта девушка проводит свое свободное время. С первых дней нашего непростого знакомства у нас ничего не заладилось, так почему же сейчас что-то должно было измениться? Но, даже несмотря на нашу взаимную ненависть друг к другу, глубоко в душе я счастлив, что встретиться она должна была с подругой. 

Пик.

Взгляд падает на приборную панель в поиске неполадки. 

Пик.

Сердце скачет галопом, когда я вижу считанные минуты до полной остановки автомобиля из-за нехватки бензина в баке. 

Крепче стиснув руль, съезжаю на крайнюю полосу и паркуюсь, пока есть такая возможность. Врубаю аварийки и откидываюсь головой на спинку водительского сиденья. Я понимаю, что из этой ситуации следует как-то выбираться, желательно с минимальными потерями. Не исключаю, что завтра в универе моя персона будет номер один среди сплетен. Для этого даже не стоит поворачивать голову в сторону, чтобы увидеть ее вопросительно-насмешливый взгляд. 

Я его чувствую. 

Еще никогда в жизни я не попадал в такую унизительную ситуацию. И даже работа курьером мне кажется раем, по сравнению с тем, что происходит сейчас. Видимо, пришло мое время расплачиваться за грехи. 

— Все нормально? — тихо интересуется Полина, поворачиваясь ко мне. 

— Не совсем, — беру телефон и пишу отцу позорное сообщение с просьбой перевести денег на эвакуатор. 

Я ожидал многого: тысячной лекции, вагона мата, недовольства мною как сыном, но точно не того, что он забьет на меня болт. Его ответ «Выбирайся сам!» вводит меня в такой шок, что я вынужденно прикусываю язык, чтобы не сорваться на мат в присутствии девушки. Все мои чертовы попытки найти финансы на эвакуатор летят коту под хвост. 

Разозлившись, швыряю на приборную панель телефон и покидаю салон автомобиля, громко хлопнув дверью. Вцепившись в волосы, сажусь на капот и поднимаю пустой взгляд в небо. В какой момент моя жизнь пошла под откос? Я ведь никогда не любил пьянки и шумные гулянки, презирал девиц, которые считают, что из-под юбки должны торчать трусы. А в итоге что? Я уже не первый год кручусь во всем этом дерьме и не желаю выбираться. Сам себя уничтожаю и не позволяю другим себя спасти.

Я настолько увяз во лжи и ненависти к себе, что забыл о друзьях. О настоящих друзьях, которые прошли со мной огонь и воду, а не о тех, что свалили, когда я расхерачил ламбу о пожарный гидрант. 

Морщусь, чувствуя резь в глазах. Картинки из прошлого сменяются одна за одной, причиняя адскую боль. Вот Андрюха стоит около мангала и жарит восхитительно вкусный шашлык, к нему подходит его жена Катя и что-то шепчет на ушко, заставляя того заливисто смеяться. Вот Пашка с Марком занимаются установкой двухместной палатки, периодически друг друга подкалывая. Михалыч, наш тренер и лучший друг, вальяжно развалившийся в рыболовном кресле, наслаждается настоящим выходным днем, а не тем, что он вынужден был проводить в спортзале, готовя нас к бою. Лиза, Маша и Оксана Владимировна занимаются столом, а я мариную следующую партию мяса. Именно этот кадр застывает перед лицом и не желает исчезать. Он словно твердит: «Открой глаза, посмотри, на что ты стал похож. Ты ведь был так счастлив!»

— Ваш заказ, — картинка расплывается неохотно, когда я слышу незнакомый голос рядом. 

Парень в красной футболке и с бейджиком на груди «Помощь водителям» впихивает в мои  руки канистру бензина и сваливает восвояси со словами, что все оплачено. Несложно догадаться, кто сделал заказ и не забыл его оплатить.

Писец. И как мне теперь смотреть ей в глаза?

Заправив тачку и закинув пустую канистру в багажник, молча сажусь на свое место. Давящая тишина окутывает салон, но никто из нас не спешит ее нарушить. Я понимаю, что правильно с моей стороны ее поблагодарить за помощь, но слова застревают в горле и не желают вылезать. Мне страшно признать свою ошибку, невнимательность, из-за которой мы чуть было не застряли посреди дороги. Если бы не Полина, не знаю, что бы делал. Пора признать — она спасла мою задницу. 

— Я все верну, — произношу, остановившись около ее дома и отвернувшись к окну. 

Глава 7

Артем... или месть и с чем ее едят...

Состояние такое, словно побывал в аду и прошел десять кругов. Голова идет кругом, в ушах шумит похлеще гула самолета, заставляя жмуриться от нестерпимой боли. Во рту будто кошки насрали, нассали и смотались восвояси, оставив меня разбираться со всем этим безобразием. Надежда на то, что я все-таки нахожусь у себя в квартире, умирает, когда вспоминаю Полину и тот ужас, что застыл в ее глазах.

Черт, да как так-то?!

Переворачиваюсь на спину и накрываю лицо подушкой, желая проораться. Но сил моих хватает только на болезненное мычание. На периферии сознания слышу стук, очень похожий на дверной. Кое-как подняв задницу с кровати, плетусь в коридор, недоумевая, кого это в такую рань принесло в гости. Чем ближе подхожу, тем отчетливее представляю, что дверь пытаются выломать.

— Какого черта происходит? — стоит мне распахнуть створку, как в мой адрес летят неясные претензии.

— Папа, давай тише, а? Башка болит.

Хватаясь за голову, что продолжает нещадно разрываться на части, я топаю обратно в комнату, попутно пытаясь вспомнить, где у меня аптечка. Кажется, в прошлый раз она была в ванной, в верхнем шкафчике, не исключено, что в этот раз она находится в другом месте. Но, как говорится, надежда умирает последней. 

— Башка у него болит, а больше ничего? Ты что творишь, Артем?

И снова эти беспочвенные обвинения в мой адрес без объяснений. Как же это все достало.

— Да что я снова не так сделал? 

Взрываюсь, впиваясь в отца разгневанным взглядом. Человек, что оставил меня без денег и отказался вчера помочь, когда я четко описал ему проблему, стоит сейчас передо мной и обвиняет в том, что я никчемный сын. Немыслимо. 

Я понимаю, что за последние два года наши отношения сильно испортились, нет того доверия, что было раньше. Я просто его просрал. Но вот так себя вести? Простите, но это моветон.

— Ты еще спрашиваешь? Кто такая Оливия Уайлд?

Моргаю несколько раз, пытаясь уловить суть информации, что он снова хочет засунуть в мой сонный мозг, и ничего.

— Что-о-о-о? 

— На... почитай на досуге, — швырнув в меня планшет, отец разворачивается и уходит, громко хлопнув дверью на прощанье. 

Усмехнувшись, кидаю планшет на диван и топаю в ванную в надежде найти обезболивающее. Если отец думает, что меня интересует очередная статейка из желтой газетенки, он ошибается. Я уже давно перестал обращать на это внимание, особенно после заказной статьи на Арса, которая едва не испортила его семейную жизнь. 

Не зря говорят, что журналюги из говна способны слепить конфетку. Слепили, да так, что Машка побежала подавать на развод. Уж не знаю, как Арс перед ней оправдывался и что обещал, но буквально на следующий день вышло опровержение, а еще через день газетенки не стало. 

И какой смысл мне сейчас надрываться и погружаться в очередную головную боль, когда и так паршиво? 

После того как привожу себя в более-менее надлежащий вид, завариваю кофе и сажусь на диван. Все-таки любопытство победило. Вряд ли бы отец из-за очередной мелочевки приехал ко мне в такую рань. 

Сняв блокировку, сразу попадаю в «Инстаграмм» на страницу популярной блогерши Оливии Уайлд. Не скрою, я много о ней слышал и даже пару раз читал ее статейки. У девушки явно талант, раз она считается одним из скандальных журналистов страны. Каверзные ситуации и жаркие сцены в большинстве случаев ее рук дело. Сколько она сделала разоблачений, сколько навела скандалов — не счесть. Если не изменяет память, ей предлагали сотрудничество многие газеты и журналы, и все они получали отказ. Волк одиночка в овечьей шкуре, вот кто она. 

По спине пробегает неприятный холодок, когда вспоминаю упреки отца. Дрожащими пальцами листаю страницу, ищу последний пост и замираю, видя время выкладки и число лайков. На эту журналюгу подписано больше двух миллионов подписчиков, и ее последний пост, вызвавший взрыв эмоций в сети, гласит: «Игры мажоров, или Куда деть деньги?»

Твою… 

Начинаю прокручивать в голове вчерашний вечер и весь трындец, что творился на аэродроме до заезда и после. Я точно помню, что никакой Оливия Уайлд там и в помине не было. Да там среди девчонок вообще шатенок не было, черт возьми. 

Откуда у нее такая информация?! Кто, сука, крот?! Вопросы появляются один за другим, и все, абсолютно ВСЕ, остаются без ответа.

Отдышавшись, возвращаю к статье. 

«Игры мажоров, или Куда деть деньги?»

 «Многие из нас, простых смертных, знают цену деньгам. Я не буду спорить, что кому-то они достаются слишком легко, а кому-то приходится впахивать от рассвета до заката и задвигать на задний план мысль о том, что здоровье не вечно. Но что делать с теми, кто родился с золотой ложкой в одном месте и уверен, что здоровье можно купить?

Ох, не буду вас долго томить

На этой неделе мне посчастливилось познакомиться с игрой, которая повергла меня в шок!

Игра на выживание. Победители получают две тысячи долларов. В команде два участника.

Правила игры:

Глава 8

Полина... или прощай профессия мечты...

Бум!

Нет, не так.

БУ-У-У-УМ!

Такую бурю эмоций вызвала моя очередная статья в одной популярной социальной сети. Я догадывалась, что она порвет интернет, но того, что разлетится по желтым газетенкам, не предусмотрела. У меня на лице до сих пор шок и самое настоящее неверие в происходящее. 

«Артем Арестов, наследник строительной империи или смертник? Чего ждать?», «Смертельные гонки в тренде. Правила игры», «До чего доводят недетские игры: Артем Арестов исключен из совета директоров». И таких статей дохрена! А самое страшное, что все ЭТО из-за меня. 

Раньше с моими скромными постами можно было только мечтать о том, чтобы выйти на такой уровень. А сейчас их прокручивает, словно в мясорубке, практически каждая желтая газетенка, да еще приправляет ложью и нескрываемым злорадством. Хочется спросить, где они были раньше, когда в сеть попал пост об известном шоумене и его восемнадцатилетней любовнице. Шумиха поднялась только тогда, когда его жена подала на развод и внезапно вспомнила про расписку, что они заключили двадцать лет назад в шутку, но заверили юридически. Благодаря этой бумажке, которая когда-то была составлена шутки ради, шоумен остался в одних трусах и без молодой любовницы. 

«Ты же понимаешь, что будет лучше, если он никогда не узнает, что это ты?»

Читаю сообщение от Женьки, единственного человека, которому я смогла доверить свою тайну, и чувствую, как по спине бежит холодок. Он явно не предвещает ничего хорошего для меня. И все же глубоко в душе я очень надеюсь, что в ближайшее время, а в реале лет восемьдесят, о настоящей личности Оливии Уайлд никто не узнает. И она умрет вместе со мной. 

«Понимаю, поэтому пока статей не будет. Буду ждать, когда спадет ажиотаж вокруг меня».

Отправив сообщение, встаю и спешу к выходу из вагона. Перед глазами то и дело пестрят статьи о нем, вызывая тошноту в крепком организме. Вот честное слово, мужчинам и женщинам больше делать нечего, что ли, кроме как покупать утром газетенки и довольствоваться сплетнями. Половина из которых, прошу заменить, — выдумка.

Я никогда не думала, что настанет день, когда я буду о чем-то жалеть. Но, черт возьми, мне реально паршиво от случившегося. Я чувствую себя виноватой, ведь из-за меня усугубилась ситуация в семье Артема. 

Я поняла, что у него конфликт с отцом, еще в машине, когда без спросу взяла его телефон и нагло залезла в переписку. Недоверие, сомнение, отстраненность, исходящие от его родственников, довели меня до слез. Я ничего лучше не придумала, кроме как вызвать помощь. Тогда я посчитала свой поступок правильным, но, оказавшись на гонках, забрала свои слова обратно. 

Та сторона медали, которую так не одобряют его родственники, повергла меня в шок. И я решила — статье быть! А сейчас? Лучше бы я со своей больной ногой осталась дома, чем сидела на капоте дорогущего спорткара и наблюдала, как золотая молодежь рискует жизнью, не осознавая этого.

В тот вечер я на своей шкуре почувствовала смысл выражения «сердце ушло в пятки». Не знаю почему, но, увидев среди сумасшедших гонщиков Артема, я резко захотела соскочить с машины и помчаться к нему навстречу, наорать, избить, но сделать так, чтобы он не поехал. 

Страх, окутав меня холодным покрывалом, преследовал по пятам весь заезд. 

— Лелька, может, рванем сегодня в клуб? — вырывается у меня безжизненным голосом вопрос, который застает не только меня, но и подругу врасплох. 

— Ты же не любишь клубы, — впившись в меня цепким взглядом, напоминает о моей нелюбви к подобным заведениям Лелька. 

— Ну да, не люблю, — безразлично пожимаю плечами и, глядя из-под опущенных ресниц, тихо продолжаю: — Ну, мы совсем на чуть-чуть, — показываю большим и указательным пальцем небольшое расстояние, мысленно переводя его во время.

На самом деле Лелька права, и я не любительница подобных заведений. Громкая музыка навевает тоску и сонливость, а алкоголь мне вообще противопоказан. Я совершенно не умею его пить. Так уж вышло, что он на постоянной основе вызывает у меня амнезию. Стоит мне выпить хотя бы бокал вина, как на утро я ничего не помню. Совсем ничего.  

— Ладно, уговорила.

Оставшуюся пару сижу как мышка и думаю, что надеть вечером. Хочется чего-нибудь сексуального и скромного, так, чтобы подцепить нормального парня, а не какого-нибудь похотливого самца, которому только одно и надо. Последние несколько дней у меня из головы не выходит Арестов и его обворожительная улыбка, и это неимоверно злит. Навязчивое желание пойти в клуб вызвано нескончаемым потоком мыслей о нем. 

Мне хочется его забыть, вытравить из своей головы. И плевать, что я обещала ему отомстить. Будем считать, что уже отомстила. Хватит с меня игр с золотой молодежью. 

— Где и во сколько встречаемся? — интересуюсь, когда мы покидаем лекционный кабинет.

— В десять около «Фаворита», — усмехаясь, она резко хватает меня под локоть и отводит к окну, тихо шепча: — А этот мажорчик не тебя случайно поджидает? — и отводит взгляд в сторону. 

Словно в замедленной съемке поворачиваю голову в том направлении, куда указывает Лелька, и прикусываю язык. Я не знаю, что сказать на это. Достаточно того, что мысли снова вернулись к нему и кишат, словно опарыши. Омерзительное действие, если что.

Глава 9

Артем... или (не)желанная встреча

Яркие всполохи светомузыки бьют прямо в глаза, заставляя жмуриться и отводить взгляд в сторону, дабы не ослепнуть. От громких басов закладывает уши, не позволяя слышать сладостные речи ночной бабочки, что так и льнет ко мне в поиске ласки на одну ничего не обещающую ночь. Мной овладел пофигизм, целиком и полностью поглотил в свои превосходно сплетенные сети и безжалостно заковал в стальные цепи, без права доступа в нормальную жизнь.

Я давно с ней распрощался. 

Сейчас я даже не имею представления, что мне следует такого сумасшедшего сделать, чтобы искупить вину перед теми, кого я посмел обидеть, находясь на грани душевной смерти и нечеловеческого отчаяния. 

Я грешник, не имеющий права на прощение. 

Прощение — свобода, а я давно несвободен. Жалкий мир тщеславия и ничего не значащих понтов поглотил меня, и только единственная тоненькая ниточка, кричащая откуда-то из глубины уже давно не живущей души о том, что не все  в этой жизни можно купить, держит меня на плаву и не позволяет окончательно утонуть в губительной лжи. 

— Милый, ну, может, потанцуем? — проводя ярко-красными ноготками по груди, слишком пошло шепчет то ли Марина, то ли Карина. 

Я знал, что парни позовут девушек, потому что по-другому эти ребята отдыхать не могут. И, дабы не выделяться из толпы своим дерьмовым настроением, выбрал лучшую из них по внешности и поманил к себе пальцем. Теперь вот расплачиваюсь. 

— Не танцую.

Краем глаза замечаю, как на небольшом матовом столике среди кучи бутылок элитного алкоголя и полупустых бокалов разрывается мой телефон. Имя отца всплывает не в первый раз, заставляя в глубине души волноваться. Но мое эгоистичное эго оказывается сильнее, поэтому в который раз за день игнорирую его звонок. Еще немного — и подтянутся другие родственники, все они мечтают прочитать мне очередную лекцию про правильное поведение и ткнуть носом в прошлое. 

Всем им плевать на то, что творится в моей израненной душе. 

— Котик, ну, может, все-таки составишь мне компанию?  

Морщусь, представляя себя на танцполе среди толкающихся пьяных до усрачки людишек, и в который раз опрокидываю в себя бокал виски с выдержкой в туеву хучу лет, лишь бы в очередной раз забыться. Удушающая боль отчаянно рвется наружу, требует очередного выплеска эмоций, которые я  чудом удерживаю в себе. Кто бы знал, как мне хочется оказаться в зале и сполна отработать парочку связок, а затем, до чертиков уставшим и потным, вновь почувствовать себя счастливым.

Но это все в прошлом…

А сейчас настоящее, и пора признать — хреновый с меня танцор диско, поэтому, улыбнувшись во все тридцать два зуба, предлагаю сделать то, что умею лучше всего. 

— Может, уединимся? 

— Можно, — произносит то ли Марина, то ли Карина, опустив ресницы и заливаясь краской. 

Взяв девушку за руку, под заливистый смех и пожелания хорошо пошпилиться покидаю пропитанную под завязку дорогим табаком вип-комнату. Клуб «Фаворит» знаю как свои пять пальцев, поэтому, недолго думая, иду туда, где можно немного забыться, погружаясь в эйфорию страсти, то есть веду девушку в самую дальнюю кладовую, в которой есть небольшой диванчик для двух желающих совершить грех.

Сунув охраннику в нагрудный карман купюру номиналом в пять тысяч, спокойно прохожу в слабоосвещенный коридор. Темно-фиолетовые стены кажутся почти черными, напоминая внутреннее убранство готического замка в Румынии. Слабая подсветка в зоне плинтуса позволяет видеть темные силуэты, жаждущие слиться в сладостной агонии ненастоящей любви. 

Один такой силуэт привлекает мое внимание, заставляет остановиться взглядом буквально на долю секунды и почувствовать резкую боль в районе сердца. Шутка ли, испытывать такие эмоции, вновь я не знаю, но точно уверен, что брать девушку против воли — дурной тон. Отец с детства привил, что женщина — слабый пол, и ее надо защищать. Даже если она не твоя.  

— Отпусти, придурок!

Бам!

Знакомый голос нещадно звучит прямо напротив меня, заставляя отлипнуть от силиконовой куклы и сделать резкий шаг вперед, дабы успеть прекратить катастрофу вселенского масштаба. 

«Какого хрена она здесь забыла?» — думаю, направляясь в сторону того, кто только что подписал себе смертный приговор.

— Тише, малышка, тебе понравится, — заплетающимся языком произносит пьяный упырь, лапая своими клешнями хрупкую фигуру девушки в белом и вызывая во мне бурю ярости, заставляя сжимать до хруста кулаки. 

Давно забытый адреналин будоражит сознание, на задворках памяти голос тренера требовательно наставляет, говоря о необходимости выкладываться в полную силу, не теряя разума, а пелена ничем не прикрытой злости застилает глаза, требуя отправить в  нокаут исчадие ада в облике никчемного представителя мужского пола.

— Конечно, понравится, — произношу зловещим шепотом, резко отдирая недотрахателя от Полины и со всей силы швыряя его в стену. — Тебе очень понравится. — Взмах — и мой коронный хук справа безжалостно вырубает парня. 

Мне хочется ему добавить, крикнуть в лицо, какого хрена он посмел трогать мое, но, увы, парень без сознания валяется в темном углу клуба.

Глава 10

Артем... или признание пьяной девы

До бара приходится добираться сквозь дергающуюся во все стороны толпу, дабы сократить путь. По обоюдном молчаливому согласию места занимаем в слабо освещенной стороне, чтобы не привлекать лишнего внимания к своим скромным персонам. Это эгоистичное желание спрятаться от любопытных глаз кажется мне правильным. Не могу объяснить обосновано, но я чувствую, что Полине лучше со мной не светиться среди моих друзей-мажоров. 

Кивнув, прошу бармена сделать два шота текилы. 

— Ты с кем? — интересуюсь, мысленно разминая кулаки для следующего удара. 

— С подругой. — Киваю. — А твоя подружка не сильно обидится, что ты со мной здесь сидишь?

Зависаю, не сразу соображая, о ком она говорит. Какая на хрен подружка волчонку-одиночке? И только когда ее взгляд задерживается на верхнем уровне, я поднимаю голову и вижу ее. Ту самую брюнетку, что двадцать минут назад с удовольствием готова была меня объездить и, судя по ее зловещему взгляду в сторону Полины, не один раз.

— Это несерьезно, — отмахиваюсь, желая как можно скорее забыть про неудавшийся секс. — Давай выпьем, — киваю на шот с текилой, красиво оформленный долькой лайма.

— Я не пью. — И глазки в пол. Само совершенство, епте. 

— Выпей. Тебе станет легче, — по себе знаю, заканчиваю про себя. 

— Хорошо, — опрокинув в себя шот, она забавно морщится и вытирает ладошкой капли лайма, что скатываются по подбородку. Я наблюдаю за этим зрелищем, затаив дыхание. Впервые мне кажется это сексуальным. Когда она заканчивает стирать капельки сока лайма, я незаметно делаю бармену знак, и перед нами появляется еще два шота. 

Забавная малышка напивается за считанные минуты и пускается в пляс, утягивая меня за собой на забитый под завязку танцпол. Она прыгает, машет головой во все стороны и выглядит такой счастливой, что у меня от тоски по прошлому вновь разрывается сердце. Когда-то в компании лучших друзей я мог себе позволить раз в месяц повеселиться в клубе. Вот так же, как она, отключить голову и уйти в пляс. 

Тонкие ручки падают на мои плечи, хрупкое тело прижимается к моему, вызывая приятную волну мурашек и чисто мужское желание провести с ней ночь. Моргаю, не веря в происходящее. Это же Полина, стерва универа. К ней хрен подкатишь. 

Но желание проснуться с ней в одной постели оказывается сильнее внутреннего голоса, что нещадно вопит об ошибочно расставленных приоритетах.

Полина, девушка, что когда-то меня продинамила, находится в моих руках, и сейчас мне ничто не мешает выполнить в  полной мере то, чего я жаждал несколько лет назад.

Я хочу ее победить. Хочу завладеть душой и телом. 

— Ты невероятный, — ее ласкающий шепот на ушко, и в подтверждение моих желаний в штанах моментально становится тесно.

Я все могу понять, многое простить и даже забыть, но такого открытого издевательства над собой — никогда. Я просто не имею права отказываться от той, что сама добровольно идет в лапы хищника.

— Поехали ко мне, — произношу хриплым голосом, смотря в ее серые, затуманенные страстью глаза и, затаив дыхание, ожидая ответа. 

Кивок — и я срываюсь с места, ведя ее за собой на выход. На улице торможу первое попавшееся такси и, сразу оплатив, прыгаю на заднее сиденье вместе с Полиной. По пути домой мысленно успеваю поблагодарить всех богов мира за то, что вовремя продал орка за хорошие деньги и теперь не буду бедствовать какое-то время. Мое хобби сейчас выручает очень кстати. 

— Артем, — забравшись на меня верхом, Полина припадает к моим губам жадным поцелуем, заставляя позабыть обо всем на свете, кроме нее. 

Руки скользят по гладкой коже ног, не чувствуя сопротивления, забираются под белоснежное платье-рубашку и касаются тончайшего на ощупь кружева. Рычу, опьяненный сумасшедшим кайфом, и крепче сжимаю ягодицы, мечтая оставить след своего присутствия. Полина ерзает на мне, беспощадно терзает губы, периодически шепча на ухо что-то слащавое, но окончательно сводящее с ума. 

Среди множества женщин я давно ищу ту, что будет подходит мне по всем мыслимым и немыслимым законам секса. Ту, с которой у меня будет на сто процентов совпадать темперамент и желания. Но кто же знал, что судьба в очередной раз подкинет испытание в лице Полины, с которой у меня холодная война на протяжении нескольких лет и стопроцентное совпадение желаний.

Но факт остается фактом. 

Она — мой уровень. 

Оказавшись в родном лофте, где виден каждый угол, я подхватываю на руки Полю и направляюсь к кровати. С ума сойти, как я  мечтаю оказаться на ней, а лучше в ней. Опустив ее рядом и не разжимая страстных, до одури опьяняющих нас обоих объятий, скольжу руками по бедрам, медленно задирая платье все выше и выше. Еще немного — и оно летит на пол, словно легкое перышко, оставляя Полю в белоснежном кружеве тесемок, идеально подчеркивающих красоту ее фигуры. 

— Пол-лина, — шепчу, расстегая «л» и аккуратно укладывая ее на кровать, нависаю сверху. 

Она поворачивает голову, предоставляя мне мочку уха и лебединую шею. Сглатываю, нагло любуясь ее красотой в профиль и жадно лаская бедра. Чуть склонившись, скольжу носом по четко очерченным скулам, затем не спеша провожу языком по пульсирующей венке на шее до острых ключиц. Во мне бушует столько эмоций, что в словарном запасе нет достойных слов для их описания. Мне хочется попробовать с ней все, что она позволит. 

Глава 11

Полина... или самый страшный сон

Утро встречает головной болью и провалами в памяти. Неудивительно, вчера мы с Лелькой знатно нахрюкались, а ведь собирались всего по бокалу вина для поднятия настроения. Но получилось, как получилось. 

Интересно, а как мы вообще до дома-то добрались в целости и сохранности? 

Напрягаюсь, пытаясь вспомнить хоть что-то из вчерашнего вечера, но ни хрена не выходит. Воспоминания будто сквозь землю провались. 

Хочу открыть глаза, но они, как назло, не желают открываться. Будто мешки со свинцом на веки положили и табличку рядом воткнули «Не беспокоить». Запыхтев, с горем пополам поворачиваюсь на бок и пытаюсь нащупать Лельку. Она точно должна быть где-то рядом, я всегда сплю с ней на диване в её комнате. Такая вот у нас давняя традиция, несокрушимая временем.

Вместо Лелькой хрупкой фигуры натыкаюсь на широкое, громко сопящее для моего не до конца проснувшегося сознания и жутко пахнущее тело. Вздрагиваю, резко отстраняясь и медленно отползая назад, к стеночке. Чур меня, мамочка. 

Черт возьми, неужели я вчера переборщила, а Лелька упустила меня из виду? 

Так, Полина, расслабься, если тело не болит, значит, не изнасилована. А это уже огромный плюс для пьянчуги, мысленно успокаиваю себя. 

Пролежав несколько минут и не услышав больше никаких звуков, решаю попробовать снова открыть глаза. Белый потолок, в тон ему трубы с противопожарной системой. Странно, совсем не похоже на нормальную квартиру. Несколько раз моргнув, решаю приподняться на локтях и осмотреть странную комнату, в которой мне пришлось проснуться с неизвестным телом. 

То самое тело, о котором совершенно не хочется думать, внезапно начинает шевелиться рядом со мной, заставая меня врасплох. Медленно поворачиваю голову в сторону сопящего недоразумения и вскрикиваю, увидев сонное лицо Арестова. До чего же он милое создание, когда так сладко спит.

Усмехнувшись, собираюсь встать и найти ванную, ну а там как следует подумать о случившемся. Я действительно не помню, как оказалась в чужой квартире, ну а пытаться добиться от сонного чертика сейчас хоть чего-то — явно дохлый номер. 

Прохладный ветерок из приоткрытого окна касается оголенной спины, заставляя меня внезапно замереть, словно статуя. Очень неторопливо, словно в очень замедленной съемке, я перевожу взгляд на свою обнаженную грудь.  От удивления я разве что могу вскрикнуть так, что даже тело, расслабленно валяющееся на кровати, подскакивает вместе со мной. 

— А-а-а-а-а-а-а-а-а.

С грохотом лечу на пол, не забывая прихватить единственное одеяло, чтобы прикрыться. Вот еще, нечего кому попало пялиться на мои титьки.

— Ты че орешь? — доносится хриплый со сна голос с кровати, и я замираю. 

Этого ведь не может быть правдой, да? И голос у него не может быть таким красивым по утрам, да?

Прикрывшись одеялом по самое не хочу и приподнявшись, я смотрю на кровать и вижу ЭТО. Лицо моментально начинает пылать похлеще пламени костра. Испытывая адскую неловкость, я отворачиваюсь лицом к кирпичной стене со все теми же трубами, что и на потолке. Странное сочетание для интерьера, но ладно. Сейчас есть вещи и поважнее. Например, как заставить его спрятать то самое, что я не могу назвать, не заикаясь и не краснея?

— Прикройся, придурок, — швыряю в него упавшую вместе со мной подушку и, слыша заливистый смех хозяина этой страной берлоги, начинаю отчаянно сопеть. 

Ну что за несправедливость такая? Вот угораздило меня родиться шибко правильной. И кому от этого легче стало, интересно мне знать. 

— А, ты об этом... ну, прости, ничего не могу поделать. Физиология такая.

 — Сделай что-нибудь со своей физиологией, — все еще стесняясь смотреть в его сторону, я кутаюсь в легкое одеяло и отправляюсь на поиски своего платья.

— Есть у меня одна идейка. Поможешь? — произносит шепотом, заставляя стадо мурашек устраивать забег по моему телу.  

Кто бы что ни говорил, но Артем Арестов явно бог секса. Конечно, я всего не помню, а этот индюк вряд ли сознается в произошедшем, и все же я очень надеюсь, что еще девочка. По крайне мере, трусики остались на мне до утра. 

Боже, я надеюсь, что вчера ничего лишнего не ляпнула ему, и наше общение будет проходит как прежде. Он — козел, а я — стерва. 

— Пошел к черту! — показав незамысловатую фигуру из пальцев, хватаю с пола платье и ошалело замираю. А где здесь ванная?

— Напротив тебя, — звучит насмешливо прямо над ухом, заставляя взвизгнуть и резко отскочить в сторону.

— Ты что себе позволяешь? — крепче прижимая одеяло к груди, отступаю назад, опустив голову и пряча от него за распущенными волосами пылающие щеки.

— Вчера ты была более сговорчива, — задумчиво наклонив голову набок и почесав подбородок, уже тише продолжает: — А ты хоть что-то помнишь?

Молчу, покрываясь алой краской. Спалили, Штирлиц.

— Ясно, — усмехнувшись, Артем направляется на кухню с поникшими плечами. 

Стараясь не обращать внимания на резкую смену его настроения, я разворачиваюсь на поиски ванной. Но то, что вижу, приводит меня в глубочайшее замешательство. Простите, но у меня язык не поворачивается назвать ЭТО ванной. 

Глава 12

Полина... или поддержка друзей

— Что ты планируешь делать дальше? 

Оторвавшись от молочного коктейля, который битый час пытаюсь выпить, ну, или высосать все до последней капельки, скептически приподнимаю бровь и впиваюсь в Лельку недоуменным взглядом. Честное слово, так и хочется закричать на все кафе: «Аллилуйя». 

Видите ли, в кафе я приперлась сразу же после вечернего выпуска, а вместе со мной за компанию и Женек, лучший друг и напарник на радиоканале по совместительству. И как бы Лелька ни старалась, как бы ни кичилась и ни делала вид, что ей все равно, меня не обмануть. Я-то вижу, как она то и дело стреляет глазками на смазливую физиономию друга. 

А посмотреть здесь есть на что…

Острые скулы, прямой нос, все это, несомненно, подчеркивает его ослиное упрямство. А вот карие глаза в обрамлении густых ресниц, напоминающие тягучую карамель, затягивают в пропасть, выход из которой найти практически нереально. К красивым глазкам можно добавить губки бантиком. По его словам, они многое умеют, но я пока не готова это проверять на своей шкуре, оставлю кому-нибудь другому. Например, Лельке. 

Для всех она Алина Савелова, но для меня просто Лелька. Моя Лелька. И всегда ею останется. Если кто-нибудь когда-нибудь спросит, почему я называю ее Лелькой, не знаю. Может, из-за ее кукольной внешности, что сводит многих парней с ума, может, из-за ее мягкого и в то же время жесткого характера, часто ставящего в тупик противоположный пол. 

Лелька может быть абсолютно разной, ее настроение способно за минуту измениться раз десять. Вы представляете, каково это? По десять секунд на четко выраженную  эмоцию. Ей бы в актрисы, а она на журфак приперлась. 

А вообще, она красавица. Блондинка с кукольным личиком и пухлыми губками, обожающая все оттенки лавандового цвета. И это чертовски удобно. Мне не приходится долго заморачиваться над подарком, она будет рада любой вещи, лишь бы цвет соответствовал. Наверное, за это я ее и люблю. 

Ну ладно, не только за это. Лелька умеет слушать, но не умеет советовать. Поэтому я говорю, говорю, а затем перевожу тему, чтобы избежать очередного сумасшедшего совета, на который с удовольствием откликнется Демоненок. И мне ничего не останется, кроме как податься его внушению и вляпаться в очередное на мою попу приключение. 

— Ну, для начала не помешает выяснить, как я вообще у него оказалась? — откинувшись на спинку мягкого кресла и сложив руки на груди, насмешливо смотрю на Лельку. Тяжело сглотнув, она виновато пожимает плечами.

Ну да, конечно. Ей крайне неудобно смотреть в мои любопытные глаза, и я ее отчасти понимаю, ведь именно она должна была проследить за количеством алкоголя в моем хрупком теле. Но не уследила. Ничего страшного, в жизни всякое может случиться.

И даже то, что я проснусь в постели горного козла. 

— Ты не должна была у него оказаться.

Конечно, не должна. Кому, как не Лельке, это знать. Но эта натянутая виноватая улыбка срывает последние предохранители, отвечающие за спокойствие моей нервной системы. 

— Правда, что ль? — вырывается из меня шипящим голосом, но куда деваться. 

Я очень хочу знать, как мое накачанное алкоголем тело оказалось в одном из самых крутых районов города. Очень крутых, моей семье на такой лофт пахать и пахать хрен знает до какого поколения. А если брать ипотеку, то не факт, что внуки моих внуков расплатятся за нее к старости лет. Как бы дальше не передалось наследство в ипотеку. 

— Ты спала с Арестовым? — дернувшись от визгливого голоса справа от меня, закрываю лицо руками и опускаю голову. Какой кошмар. И как я могла о нем забыть?

Сколько раз я говорила этому кудрявому не визжать, как поросенок. И все без толку. Прыснув со смеху, растопыриваю пальцы и смотрю на него сквозь них. Кудрявая голова повернута в мою сторону, а ошалевший взгляд — явно знак того, что он удивлен. Еще бы, знал бы он, как я была удивлена, обнаружив свое тело в лофте на тридцать седьмом этаже. 

— Ты че визжишь? Заткнись, — восклицаю, тыча ему под нос кулаком. 

За соседним столиком усмехается бабулька, с отменным аппетитом наяривая шоколадный торт. Чувствую, как мое лицо заливает алой краской. Давно мне не было так стыдно. Склонив голову, воровато оглядываюсь по сторонам, ужасно боясь, что на меня пялятся все, кому не лень оторвать глаза от тарелки или собеседника.

Так и есть. 

Сидящие рядом с нашим столиком посетители, встретившись со мной взглядами, отворачиваются в сторону, дабы не поставить меня в еще более неловкую ситуацию. Да куда уж хуже? Тайна, которую я мечтала сберечь за семью печатями и амбарным замком, стала общедоступной новостью. Господи, хоть бы среди проголодавшихся людишек не оказалось студентов, знающих меня и Арестова в лицо. Это будет финиш.

— Не спала я с ним, ясно? — шиплю, крепко вцепившись в его ухо и пытаясь открутить его. Конечно, лучше было открутить язык, но не лезть же к нему в глотку ради сомнительного удовольствия. 

— Ага, просто вырубилась пьяная у него в кровати. — Смеясь, Лелька отправляет в рот кусочек сыра с плесенью. Морщусь и зажимаю нос пальцами, чтобы ненароком не унюхать аромат. Фу, гадость редкостная. — Ой, неженка, — добивает меня, зная, что я не перевариваю многие гастрономические изыски. — Так что ты собираешься делать-то?

Глава 13

Полина... или попытка расставить точки над "i"

— Кого там еще принесло? — не выдержав, Женька поворачивается лицом ко входу. Я же тупо кошу любопытный взгляд в его сторону. По его лицу я смело могу понять, что меня ждет. И, судя по всему, на данный момент полная жопа. 

— Хм, — хмыкнув, друг расплывается в обворожительной улыбке и, чтобы ее хоть как-то скрыть, закидывает в рот заплесневелый кусочек сыра, который я на дух не переношу. И самое удивительное, что его совершенно не пугают голубые глаза, мечущие убийственные молнии. Ишь ты, захотел чужого. 

С нереальным любопытством наблюдая бой каре-голубых глаз, я совершенно не обращаю внимания на проходящую мимо парочку. И очень-очень зря. 

Нос улавливает древесный аромат с нотками цитруса, обладатель которого один  на весь университет. Ну еще бы, не каждый смертный может позволить себе парфюм стоимостью в годовой абонемент в спортзал, а он может. 

Козлина горный. 

Против воли поворачиваю голову влево и упираюсь взглядом в мажорскую задницу. В прямом смысле слова. Шикарная, просто великолепная задница, обтянутая темно-синими брюками, проходит мимо меня. И нет бы отвернуться, сделать вид, что я его не узнала, да и не заметила вовсе. Я продолжаю пялиться туда, куда не стоит, и давиться слюнями. Ну на какой черт ему такой великолепный зад? 

В голове невольно всплывает воспоминание о нашей первой и неудачной встрече. Это был мой первый учебный день, я тогда еще не знала всех прелестей студенческой жизни и очень сильно волновалась. Но желание как можно скорее окунуться в настоящую тусовку оказалось сильнее меня.

Окрыленная, я выбежала из аудитории, домчалась до поворота, ведущего в столовую, и споткнулась об маленький порожек. На потеху студентам мой полет мог быть просто фееричным, но он стал супер-пупер фееричным в квадрате. Я не просто упала носом, я нагло ткнулась носом в мажорскую задницу. 

Честно слово, я сделала это не специально и точно не ради того, чтобы он, самовольно водрузивший на голову корону, обратил на меня внимание. 

Просто судьба у нас такая, сталкиваться теперь постоянно. И вообще, судьба — такая сука. Порой мне кажется, что ее хобби — терзать мою душу. Вот сейчас чем не показательный пример? 

Рядом с мажором, звонко цокая каблуками и веля толстым задом, семенит блондинка с противным смехом. Нет, ну  в самом деле, где это видано, чтобы девушки ржали, как лошади? И нет, я вовсе не ревную. Просто… все сложно.

Так. Стоп. О чем ты вообще думаешь, Полина? Очнись, это не твой уровень, детка. 

Сжимая под столом кулаки и дыша через раз, я ошалело наблюдаю, как он выдвигает для нее стул, как целует в висок и помогает сесть. Как не спеша обходит стол и садится спиной ко мне, наверное, улыбаясь очередной ее шутке. Злость полыхает алым пламенем внутри, ненависть застилает глаза. Он никогда так искренне не улыбался мне, никогда не смеялся рядом со мной. Только ненависть и пустота в его глазах. Все, что мне дозволено лицезреть. 

— Ваш счет, — официант оставляет кожаную папку, и я, отворачиваясь от сладкой парочки, перевожу грустный взгляд на друзей.

Кто бы мог подумать, что моя боль оказалась на виду. Да плевать, передо мной давно стоит задача отомстить и забыть о нем. Только как это сделать, если первый пункт я позорно завалила. 

— Возьму на себя смелость напомнить, что между вами давно холодная война. 

— Спасибо за поддержку, кэп, — киваю, доставая из кармана телефон, чтобы только занять руки. Нервы давно не к черту, а с предстоящей сессией так тем более. 

— А еще огромная, — разводит руки в стороны кучерявый, — ну просто офигеть, какая огромная разница в социальном положении, — забивает последний, решающий гвоздь в крышку гроба.

— Ты прав, — киваю, снимая с телефона блокировку. — Будет лучше, если он меня возненавидит. Для меня лучше. 

Пока Женька, как всегда, оплачивает счет, я безмолвно пялюсь на сладкую парочку. Такое чувство, что в сердце воткнули гарпун и безжалостно прокрутили раз десять, а может, больше. Боль, она медленно, но очень тщательно поедает меня изнутри. А непонимание, что он нашел в простой официантке из спортбара D&V, убивает заживо. 

Вот девушка улыбается, снимает со спинки стула сумочку и встает, позволяя мне лицезреть ее округлившийся животик. Челюсть медленно опускается на пол, угрожая вовсе отвалиться. Правильно, конечно, взять ноги в руки или руки в ноги и валить отсюда как можно скорее. Но я буду не я, если не воспользуюсь горячей новостью, которая сама идет в ручки. Стоит только протянуть телефончик и сделать несколько кадров. 

— Ты зачем это делаешь? — кровожадно шипит на ухо Женька, заставляя меня злорадно усмехнуться.

— Считай это заготовкой, — произношу, пряча телефон в нагрудный карман джинсовой куртки. 

— Мне уже страшно, — приложив ладонь на грудь, наигранно вздыхает и качает головой. 

— Ха-ха.

Поужинав с родителями и пожелав им спокойной ночи, слезно прошу маму завтра меня разбудить. Ну не тот я человек, который готов вставать с кровати после первого звонка будильника. Мне бы с десятого попу отодрать и не запутаться в одеяле.

Глава 14

Полина...или незапланированное свидание

Настроение поганое с самого утра, начиная с того момента, как с легкой руки мамы, которая умудрилась выключить будильник, и я проспала первую пару. Конечно, по иронии судьбы досталось только мне одной. 

Пыхтя и ворча, как старая базарная бабка, я кое-как влезаю в зауженные после стирки джинсы. Надеваю любимый ярко-желтый худи и, закинув в рот бутерброд с нормальным сыром, сломя голову несусь в коридор на поиски кроссовок. Пыхтя и шурша не пойми откуда взявшимися пакетами, я пытаюсь в куче разной обуви отыскать те самые, которые приносят удачу. Она сегодня мне понадобится, как никогда. Потому что я уверена на все двести процентов, Дорофеев заставит отрабатывать прогул по полной программе. 

Пока я искала счастливые кроссы, поняла одну очень забавную вещь. РОДИТЕЛИ СПЯТ! И ладно папа, у него со вчерашнего дня начался отпуск, но мама. Она же всегда просыпается раньше меня на полчаса, чтобы приготовить завтрак, и только потом ложится досыпать. Надо бы с ней об этом поговорить. 

В универ залетаю в разгар первой пары и, чтобы лишний раз не палиться, решаю слопать вкусную булочку и запить ее любимым бодрящим напитком. В столовую семеню как по минному полю. Стоит мне попасться на глаза кому-нибудь из преподавательского состава, как отработка моя. Решив, что с меня достаточно одной, использую тайный студенческий лаз. Согнувшись в три погибели и прячась за огромными кадками с цветами, направляюсь в сторону столовой.

Но стоит мне перешагнуть порог, где несколько лет назад неудачно навернулась, я спотыкаюсь на ровном месте и практически лечу вперед. Лишь вовремя выставленные руки спасают меня от столкновения со столом. 

Какого черта он здесь делает во время первой пары? Мне и так хреново после вчерашнего, а еще и он здесь сидит, словно царь, раскинув ноги в стороны. 

Неужели ждет ту самую пигалицу с лишними килограммами на животе? Господи, пусть это будут именно они, а не то, о чем я написала вчера в статье. Иначе… иначе я разревусь от вселенской несправедливости. От жалости к себе больше, конечно. Как бы я ни старалась, этот парень мне чертовски сильно нравится, когда-то я даже его любила. А сейчас? Вряд ли.

— Привет, — вылетает у меня прежде, чем я осознаю, где вообще нахожусь. А нахожусь я аккурат около его столика. Спрашивается, какого хрена, Полина?

— Привет, — не поднимая головы, сухо произносит и дальше продолжает пальцем по экрану водить, словно я не что иное, как букашка, не заслуживающая его королевского внимания. 

Смерив его взглядом, громко цокаю языком и решаюсь на очередное безумие. Спасибо, чертенок, ты, как всегда, вовремя появляешься. 

Так, а что это у нас тут такое интересное прячется? Ну-ка шажочек вперед, голову чуть-чуть набок и глазки в сторону зырк. Ого, да он работу ищет. 

Резко отстраняюсь и смотрю на него по-новому, что ли. Мне совсем не нравится происходящее. Я привыкла видеть его избалованным отцовскими деньгами парнем. Но картина, что предстает передо мной сейчас, заставляет задуматься о многом. 

Я не знаю его настоящего. Никто не знает!

— Все в порядке? — выдавливаю из себя, понимая, что мне просто необходимо услышать подтверждение того, что мне довелось увидеть. 

— Смотря, под каким углом взглянуть, — смотрит в упор на меня, скептически приподняв бровь, и ни намека на улыбку.

— Артём, я могу чем-то помочь?

Заткнись. Заткнись, Полина. Это совершенно не твое дело, хотя нет… Это очень даже твое дело, но если ты полезешь в него, то будет полный пипец в твоей жизни. Твое сердце снова будет разбито. Вдребезги. 

— Ты знаешь, кто это? Может, видела тогда на гонках?

Тихая гавань и грозовое небо сталкиваются. Слова не нужны, он будто видит насквозь. Скупо приподняв бровь и едва заметно улыбнувшись правым уголком губ, снова повторяет вопрос:

— Кто это, Полина?

Сердце уходит в пятки, пульс учащается. Взгляд нервно бегает по сторонам, сдавая меня с потрохами. Я боюсь на него посмотреть, боюсь увидеть презрение вкупе с ненавистью ко мне. 

И все же решаюсь...

Артем смотрит так, словно догадывается о чем-то. Догадывается и молчит. Мне кажется, что именно сейчас, именно в эту минуту он ждет от меня правды. Предоставляет право выбора. Но, наплевав на пищащий голосок ангелочка, что умоляет о помиловании моей скверной душонки, я молчу.

Черт возьми, я лучше сдохну или сожру килограмм заплесневелого, пахнущего потными носками сыра, чем сознаюсь во всех своих грехах. Он же на месте мне башку открутит. Острым взглядом хрясь по моей лебединое шейке, и нету Полиночки нашей. Ну уж нет. Как там говорится, «молчание — золото», вот и проверим. 

— Не знаю, — произношу скрипучим голосом и нагло тянусь к его стакану. 

Брови Артема взлетают вверх, на что я усмехаюсь и нагло делаю глоток кофе. Вкус карамели растекается во рту, задевая все возможные рецепторы, отвечающие за счастье. Мм, как вкусно.

— Отец звонил. Вся семья в шоке, — грустно усмехнувшись, закидывает в рот конфетку «Меллер». 

Я заметила, он всегда их таскает с собой, как нечто важное. Словно эти маленькие конфетки с едва заметным кофейным вкусом — его личный антидепрессант.

Глава 15

Полина... или не танцуй, когда братело рядом

Что я в прошлый раз говорила за его автомобиль? Так вот… забудьте все, что я говорила в порыве внезапной злости и безысходного отчаяния. Это был бред сумасшедшей. Об этом вам скажет любой нормальный человек, потому что назвать его машину говноспорткаром может только идиот. В данном случае идиотка. 

Серебристый спорткар с красивыми глазками и щенячьей улыбкой безоговорочно влюбляет в себя каждого, кто на него взглянет хотя бы раз. Низкий, двухдверный красавец, способный разогнаться до ста километров в час за пять секунд покоряет мое сердечко и заставляет широко улыбаться каждый раз, когда до слуха доносится тихий рев двигателя. А суперудобное кресло, создающее неописуемый комфорт для пассажира, и невероятно стильный и красивый салон делают из меня самую настоящую фанатку. 

Будь я проклята, если Арестов лишится еще и тачки.

Хочу сказать, что это лучшее в моей жизни, да только нет. 

Когда в машину садится сам хозяин, когда сногсшибательный аромат древесного парфюма с едва заметными нотками цитруса и корицы заполняет салон и действует на меня, словно наркотик, я четко осознаю, что вот он, лучший день в моей жизни. Медленно закрываю глаза и делаю глубокий вдох, очень сильно надеясь, что в этот самый момент он не смотрит на меня и не видит мою блаженную улыбку. 

Университетскую парковку покидаем в тишине, и через какое-то время я ловлю себя на мысли, что мне это нравится. Нравится сидеть рядом с ним и следить за дорогой, изредка ловить его заинтересованный взгляд, брошенный в мою сторону якобы случайно. Нравится слушать чарующий голос, наслаждаться тихим смехом и улыбаться дурацким шуточкам. 

Мне с ним комфортно, и это жутко раздражает. Вместо того чтобы сидеть на паре и грызть гранит науки, я нахожусь в дорогущей машине, которая средь бела дня несется в неизвестном направлении. И наслаждаюсь происходящим. Причем совершенно забывая о вчерашней статье, хотя не скажу, что и его это сильно волнует.

Время от времени кидаю мечтательный взгляд в его сторону, любуюсь им, пока не видит. Широкий лоб, который часто закрывает светлая скошенная челка, хотя корни волос темные. Он их красит, что ли? Темные соболиные брови. Пушистые, но не слишком темные, наоборот, оттенка на два светлее бровей, ресницы. Холодные, словно айсберг глаза, видны даже со стороны. Он снова чем-то недоволен… или кем-то. Жилистая шея, широкие плечи и кипенно-белая рубашка с двумя верхними расстегнутыми пуговицами не позволяют отвести взгляд. Пальцы на руках начинают покалывать, демоненок, восседающий на плече с гордо задранным подбородком и влюбленным взглядом, требует к нему немедленно прикоснуться и получить свою порцию удовольствия. Крепко сжав кулачки, скольжу завороженным взглядом ниже. 

Широкие плечи, мускулистые руки и длинные пальцы, словно у музыканта, что расположились на его правом колене и время от времени отбивают незамысловатый ритм, приводят меня в состояние, из которого мне самой сложно выбраться. Тело резко бросает в жар от одной только мысли, на что способны эти пальцы. Лицо заливает алой краской то ли стыда, то ли возбуждения. Я еще не понимаю, от чего бегу.

Резко отворачиваюсь в сторону окна и прикусываю нижнюю губу, чтобы хоть как-то успокоить так не вовремя разбушевавшиеся гормоны. Ловлю себя на мысли, что раньше за собой такого не замечала. Пульс не учащался, да и дыхание никогда не сбивалось, когда я находилось в обществе парней. Неужели все-таки любовь? Да нет… чур меня. Ежу понятно, что такой, как он, мне не по зубам. 

— Приехали, — звучит веселый голос прямо в мое ухо, заставляя резко дернуться и шандарахнуть этого уникума лбом по носу. — Черт.

— Прости, — пищу не своим голосом и, толкнув его в плечо, смеясь, выбираюсь из машины. 

Перед моим взором предстает огромный ангар с яркой вывеской «Картинг Драйв». По мере осознания мною происходящего глаза постепенно расширяются и вот-вот и выскочат из орбит. Хочется сказать, что Арестов реально придурок, но язык прирастает к небу. Я удивлена, что сказать. И разозлена. 

— Серьезно? Ты привез меня на картинг? — восклицаю, махая рукой в сторону ангара.

— А что не так? — искренне удивляется, потирая переносицу. — Тебе не нравится? Да ладно, Поль, это весело. 

— Аха, — киваю и, резко развернувшись, направляюсь в сторону любителей чертова экстрима. Хочет проверить мое мастерство? Легко. 

Всю дорогу иду молча, изредка поглядывая на Артема. Его замешательство вызывает искреннюю улыбку, заставляя меня прикусить язык и дальше молчать. Он никогда не дождется, чтобы я лично открыла ему свой маленький секрет. 

— Тебе не нравится скорость? — не выдерживает. Шаг вперед, крутой поворот, и вот он идет спиной вперед, лицом ко мне. 

— Споткнешься, ловить не стану, — смеюсь, представляя сию картину. 

— Но ты недовольна, — заключает он. 

Естественно, недовольна. Ну не признаваться же ему, что я ожидала от честно пропущенного учебного дня совершенно другого. 

Я точно самый невезучий человек на всем белом свете, раз оказалась здесь. Именно здесь и именно сегодня. Ну вот скажите, что ему мешало просто погонять за городом с ветерком? Да я бы визжала от счастья, если бы он решил поехать на заброшенный аэродром и устроить там гонки в одиночку. 

Глава 16

Полина... или докопаться до правды

— Почему гонки? — спрашиваю, откусывая смачный кусок гамбургера. 

Когда Артем спросил, куда пойдем обедать, недолго думая, я выбрала всем известный фастфуд. В окружении вредной еды я чувствую себя свободной. И здесь легко можно заткнуть рот картошкой фри, чтобы не сболтнуть ничего лишнего. Я и так держусь из последних сил, чтобы не упомянуть брата. Это ведь он научил меня так гонять. Что сказать, для Артема это стало настоящим сюрпризом, в принципе, я тоже не ожидала, что выиграю. 

Вспоминая наш совместный танец, расплываюсь в улыбке и устремляю нежный взгляд на парня, что сидит напротив, вальяжно развалившись на кожаном диване. И в очередной раз понимаю, что привычная для него маска циника ему совершенно не идет. Сейчас он полностью расслаблен, даже вон искренне улыбается. И глаза не глыбы льда, а как вода в океане. Третий или четвертый слой глубины. Не голубые и не синие, что-то среднее. Они завлекают, манят в свои невидимые сети, а я и рада. 

Идиотка. 

В университете поговаривают, что раньше Артем довольно серьезно увлекался спортом, а потом резко бросил и пустился во все тяжкие. Что случилось на самом деле, для многих до сих пор остается загадкой. Но по сей день большинство желтых газетенок возвращаются к дню, когда Артем совершил свой первый и незабываемый кураж. Хреновый из меня журналист, если я не докопаюсь до истины. А она мне нужна, ведь его тайна — моя дипломная работа. 

— Так легче, — произносит, сжимая до побелевших костяшек кулаки и губы в тонкую линию. 

Я далеко не дура и моментально улавливаю суть. Артем не желает об этом рассказывать. Мне часто говорят, что я бегу вперед паровоза, и сегодня, видимо, не исключение. Любопытство так и рвется наружу, безжалостно задвигая на задний план разум. Чтобы хоть как-то себя притормозить и подумать о последствиях, намертво цепляюсь пальцами за стаканчик с восхитительным Макфлурри. 

Для Артема я никто. Простая девчонка из универа, которую он десятой дорогой обходит уже третий год подряд. Ладно, обходил. Но блин… У меня впереди дипломная работа, а до этого курсач висит, а он, чего греха таить, шикарный материал. Но кто же знал, что узнать его секреты равносильно тому, чтобы взять интервью у президента. 

Нереально!

Фак. Что мне делать? 

— Я забываюсь на гонках.

Услышав тихий голос, впиваюсь в Артема цепким взглядом, машинально отмечая хмурые брови и резкое похолодание в глазах. Ему не нравится эта тема, я это чувствую. А еще чувствую, что он устал и просто хочет поговорить, но не может. Что ж, я не гордая. Помогу, чем смогу. 

— Я слышала, ты раньше спортом увлекался. Это связано с этим? — вопрос срывается с губ прежде, чем я успеваю подумать о последствиях. 

Сжатые в тонкую полоску губы и зажмуренные глаза молчаливо говорят мне «да». Сейчас я готова отдать все на свете, только бы влезть в его голову и прочитать мысли. Я вижу его боль невооруженным взглядом. Он обнажен. 

Собираюсь с духом, чтобы задать финальный вопрос, как он резко встает, хватает свой телефон и, достав из заднего кармана брюк тысячу, под моим ошеломленным взглядом кладет купюру на стол и уходит, сказав на прощание одно слово:

— На такси. 

Его молчаливый ответ заставляет задуматься, побродить по просторам своей памяти и вспомнить хоть что-то. Прошло больше трех лет, как он валяет дурака и не желает возвращаться к прежней жизни. Я уверена, что Артем никогда не был таким, как сейчас. Именно последние дни в его компании дали мне понять, как сильно я ошибаюсь на его счет.

Я собираюсь уходить, когда начинает вибрировать телефон, на экране красуется фотография братишки. Холодная струйка пота скатывается по позвонку, я в панике оглядываюсь по сторонам. Он никогда не звонит в такое время, потому что знает про учебу. Нехотя отвечаю на звонок и замираю, словно статуя, слыша его громогласное и твердое предупреждение: 

— Еще раз сядешь за руль моей ласточки — ноги вырву, — ворчит братишка, в то время как я отчаянно верчу головой, очень надеясь, что он сейчас за мной не наблюдает. 

Ну, или наблюдает. Выбранная мной забегаловка находится через дорогу. Кажется, спалились, Штирлиц. 

— Эм, — мычу, отчаянно сжимая в кулаке салфетку. 

Я не знаю, что ему сказать в свое оправдание. Не захотела идти на пары и решила прогулять? Так он самолично начнет будить меня по утрам и отвозить на пары, да еще и до лекционного кабинета с удовольствием проводит.

— Че за павлин рядом с тобой был? — слышу вместо вопроса о пропущенных парах и снова не знаю, что на ЭТО ответить. 

— Эм, — какой прекрасный звук.

— Я хочу с ним познакомиться поближе. — И снова тупик. Черт возьми, Полина, соберись. Не будь как тряпка у быка на растерзании. 

— Ты уверен? — лепечу, хватая ранец и деньги на такси. Хватит с меня посиделок, а то еще немного — и братишка сюда завалится. 

— Не настолько близко, как ты представила. Расслабься, — усмехаюсь, прекрасно понимая его тупые шуточки. 

— Тогда обойдешься. 

Глава 17

Полина... или неожиданное задание и партнер

— Итак, поскольку вас много, а я одна, то прошу на десять минут тишины, затем, так уж и быть, я вас всех отпущу, — громко и четко произносит Таисия Анатольевна, преподаватель ораторского искусства, моментально устанавливая в аудитории гробовую тишину. Стройная, строгая, постоянно в классических костюмах и очках модной формы стрекоза, порой она наводит ужас. Ей нет и тридцати лет, а студенты всего универа в нее влюблены, даже несмотря на ее строгость. Некоторые в прямом смысле слова влюблены. Не удивлюсь, если мне доведется узнать, что половина потока представляет ее в главной роли фильмов для взрослых с пометкой 18+. Уж очень она смахивает на училку в таких фильмах. И нет, я такое не смотрю, просто имею глупую привычку подглядывать за старшим братом. Насмотрелась, блин. — Не будем забывать, что университет большой, специальностей в нем много. В этом году сделали нововведение и, как итог, совместный конкурс на практику. Группа по игровому моделированию в этом году присоединяется к вам. Ваша задача — самостоятельно выбрать себе партнера, придумать концепцию короткометражки и сделать мультфильм. 

Сижу с широко распахнутыми глазами и открытым ртом и пытаюсь догнать суть сказанного. Мультфильм? Она что, серьезно это сказала? Мы должны сделать мультфильм, а точнее, стать озвучкой к нему? Мы журналисты. Наша стихия — тайны, расследования и прочая фигня, что может быть хоть как-то связана с нашей профессией, но не мультфильмы. 

— Напоминаю, что главная задача моего предмета — дикция. Вы должны уметь красиво и четко говорить, так как это важно для журналиста. Ваш безупречно поставленный голос, красивая интонация — это ваша визитка. Вы же не желаете в будущем оплошать во время интервью? Правильно, не желаете. Открываем конспекты и записываем задачи, которые вы должны выполнить. Невыполнение одной из задач — минус балл на защите. Помните, я жду от вас спектра эмоций, таких, как страх, гнев, грусть, радость и любовь. Чтобы вам было удобно, запишите в пять столбиков название групп и дайте пояснения под каждой из них. Например, — Таисия Анатольевна, взяв мел к руку, уверенно пишет на доске название пяти столбиков и делит их вертикальной линией. — Давайте остановимся на страхе: ужас, испуг или тревога. Я привела три примера из того, что смогла бы сама выполнить без проблем. Вы можете выбрать что угодно, главное — две эмоции в каждой группе. Итого: десять эмоций. Все это должно быть в короткометражном мультфильме, который вы подготовите вместе со своим напарником. Ваша задача — написать сценарий с напарником, затем вы на время разойдетесь. Каждый из вас займется своим делом. Вы работаете голосом и четко воспроизводите все эмоции, он рисует мультфильм. И только потом начинаете собирать все воедино. 

— А когда все это надо сдавать? — звучит вопрос с камчатки, заставляющий всю группу повернуть головы, чтобы лично лицезреть умника.

— Хороший вопрос, — по доброму усмехнувшись, Таисия Анатольевна занимает свое место за преподавательским столом и продолжает: — Поскольку это нововведение и явно не наше с вами упущение, то я выбила у ректората право присвоить эту работу к защите курсовой. 

— То есть нам не надо писать курсовую? — и снова тот же голос, но на этот раз никто даже не пытается отвести взгляд от преподавателя. 

— Нет, не придется. 

— Ура-а-а, — разносит гул по аудитории, и только мы с Лелькой, ну, и еще пара человек, понимаем, что это еще не все.

Отлично за работу получит та команда, что подготовит курсовую работу. 

— У-у-у.

— Те, кто не подготовит, будут довольствоваться оценкой хорошо. И да, — Таисия Анатольевна поднимает указательный палец вверх и продолжает: — Все без исключения ведут дневник действий. Начиная с тренировки эмоций и заканчивая показом короткометражки.

— В чем подвох? — не выдерживаю, ловя ее хитрый взгляд. 

— Ребята, с которыми вам придется сотрудничать готовят дипломную работу. Вы же понимаете, что у большинства из них уже готовые проекты, и им нужен только голос? Ваша задача не довести ситуацию до конфликта. Достичь поставленных перед вами целей и спокойно уйти на летние каникулы. 

С каждым новым словом Таисии Анатольевны мне становится все хуже. Мало того что в университете впервые проводится конкурс такого масштаба, а подопытными выбрали наш поток, так еще ЭТУ работу будут засчитывать как нашу курсовую и дипломную у выпускников-рисовальщиков. И все бы ничего, но слова, прозвучавшие после, приводят в шок всю группу. 

— Да, эти ребята, что обучаются игровому моделированию, в порошок нас сотрут, если мы завалим свою часть работы. Это надо же было такое придумать. Лучший мультфильм, по мнению жюри, получит свое время в эфире. И, если я правильно понимаю, это прекрасная возможность для них устроиться на работу. Поправочка, на хорошую и любимую работу.

—Ты знаешь кого-нибудь из рисовальщиков? — интересуюсь у Лельки, покидая шумную аудиторию.

— Без понятия, — она безразлично пожимает плечами и достает телефон, чтобы за те несколько минут, которые мы посвящаем дороге в столовую, проверить почту.  

Тихо рассмеявшись, хватаю ее под локоть и веду в нужном направлении. Сегодня я снова проспала и не успела позавтракать, поэтому сейчас у меня одно желание — набить желудок, чтобы он не ворчал и никого не пугал. И даже несмотря на то, что еще с вечера знала, что могу надеяться только на себя, все равно проспала. Обидно как-то. Но еще больше обидно, что любимая мамочка решила дать мне почувствовать, что я взрослая девочка и должна сама просыпаться. Ну что сказать? Ее попытка провалилась. 

Глава 18

Полина... или озвучка мультфильма, а то и хуже...

— Полин, пожалуйста, соберись, — швырнув на диван планшет, Артем запускает пальцы в волосы и устало вздыхает.

За двадцать минут он произносит эту фразу седьмой раз. И, как бы мне ни хотелось, я не могу сосредоточиться на работе. Если час назад с легкостью произносила фразы и играла эмоциями, то сейчас я в луже. А если так будет продолжаться,  окажусь в луже в прямом смысле. 

— Я понял, тебе не нравится этот момент? — впивается в меня цепким взглядом. — Предлагай, я перерисую за ночь, только, пожалуйста, соберись.

Смотрю на него, широко распахнув глаза и прикусив нижнюю губу, и ни черта не понимаю. Как он может говорить, что его мультфильм не идеален? Да я в своей жизни лучше не видела. Изначально я думала, что он подсунет для озвучки каких-нибудь орков, он часто их рисует. Но, как оказалось, я не слишком дальновидная. 

— Прости, давай еще раз, — произношу, впиваясь глазами  в текст.

Если раньше мне казалось, озвучка мультфильма — плевое дело, то сейчас я искренне осознаю, что очень сильно ошибалась. И теперь мне придется наизнанку вывернуться, но выполнить работу на отлично. Тут дело даже не в итоговой оценке, я просто не хочу, что Артем во мне разочаровался.

— Поехали, — Артем снимает паузу с телевизора, чтобы я могла наблюдать за героями, и включает запись голоса.

Мультфильм…

— Мишутка, ты что творишь? — восклицаю детским голосом, когда мальчишка на экране подставляет лестницу к деревянному стеллажу, что стоит в гараже.

— Отстать, Уляш, я работаю, — раздраженно произносит паренек лет пяти и, схватив небольшую канистру с бензином, выходит из гаража.

— Деду это не понравится, — растягиваю предложение страдальческим голосом, принадлежащим якобы маленькой кудрявой девчонке. 

— Слушай, ну вот что тебе не нравится? — непонимание так и сочится из меня. — Ты сама хотела загар, как у тети Маши, — вздыхаю обреченно. 

— И как ты собираешься с помощью бензина получить загар? — удивление и недоверие в одном в флаконе. 

— Все просто. Бензин выльем в бассейн, ты искупаешь и будешь вся блестеть… — Не выдерживаю и, согнувшись в три погибели, начинаю смеяться. 

Настоящее…

— Ой не могу, — вытираю льющиеся ручьем слезы и пытаюсь собраться с духом, но какой там. — Как ты вообще до такого додумался?

— А это не я, — почесывая большим пальцем подбородок и смеясь, пытается сконцентрироваться на работе Артем. 

— А кто? — как обычно, мое любопытство бежит впереди меня.

— Племянники.

— ЧТО? — мне кажется, или мои брови приклеились ко лбу от удивления. 

— Они те еще затейники. — Он отворачивается к экрану и тихо произносит: — Как-нибудь познакомлю вас. 

— Эм, хорошо, — произношу, косо поглядывая на аквариум и вовсе не надеясь на встречу с его племянниками.

— Что-то случилось? У тебя живот болит? — впивается в меня встревоженным взглядом, но вместо того, чтобы сознаться, я качаю головой.

— Все нормально.

Прости меня, Всевышний, но я ничтожна. Меня хватает на каких-то пару минут. Отшвырнув от себя лист с текстом, впечатываюсь лицом в подушку и начинаю протяжно выть. Мне плевать, что обо мне подумает Артем. Сейчас меня волнует мой мочевой пузырь, который вот-вот взорвется. 

— По-о-оль, пожалуйста, — запрокинув голову, тяжело произносит Артем, добивая еще больше. — Осталось немного.

— Я так больше не могу, — резко подскакиваю на ноги и начинаю плясать африканский танец племени дамара, видела как-то по телевизору. — Можешь выйти в коридор, пожалуйста, — пищу, стыдливо пряча раскрасневшееся лицо в ладонях.

— Зачем? — в предвкушении очередного представления Артем поудобнее садится в кресле и не спускается с меня насмешливо-заинтересованного взгляда. 

Козел!

— Я хочу писать, — и снова писк, напоминающий мышиный, вырывается из моего рта. 

— А мне обязательно для этого выходить? — его голос звучит настолько удивленно, что я не выдерживаю и решаюсь на него взглянуть.

Растрепанная челка падает на глаза, едва прикрывая насмешливый взгляд. Уголки губ приподняты вверх, обнажая белоснежные зубы, которые сейчас ой как хочется выбить.

Да он издевается, козел!

— Я не могу писать в этом аквариуме, — рычу, тыкая указательным пальцем в стекло, за которым скрывается ванная. 

— Прости, — громко рассмеявшись, Артем встает на ноги и под моим удивленным взглядом направляется в сторону кровати. 

— Ты… да т-ты, — захлебываясь словами, бегу прямо на него, чтобы треснуть как следует. 

Вжи-и-и-к. Замираю на полпути и медленно поворачиваю голову в сторону аквариума, который уже и аквариумом не назвать. Плотные темно-коричневые рулонное шторы опускаются с потолка, скрывая ванную. 

В голове все грохочет, память только так подкидывает картинку моего пробуждения в этой квартире. Щеки алеют с бешеной скоростью то ли от смущения, то ли от злости. Плевать. Достаточно того, что я стою посреди лофта, некрасиво разинув рот, и пялюсь на сию картину, вспоминая свой позор. 

Глава 19

Артем... или эмоции на грани

Проводив Полину, я возвращаюсь домой с придурковатой улыбкой на губах. Никогда бы не подумал, что могу растягивать губы настолько широко, что еще немного — и они достанут до ушей. На самом деле я уже и не помню, когда последний раз был такой счастливый. Одно знаю — в прошлой жизни было дело. 

Полина не что иное, как мое личное внезапное безумие. Безумие, которое я хочу познать во всех мыслимых и немыслимых ракурсах. Безумие, которое свалилось как снег на голову и которым я хочу обладать единолично. Считайте меня мудаком, но я не желаю ни с кем делиться.

Делая крепкий чай на ночь в заварнике с ромашками, который мне подарила на новоселье Слава, объясняя это тем, что теперь я самостоятельный мальчик и должен все делать сам, начинаю прокручивать в голове сегодняшний день, проведенный рядом с Пол-линой.

Вспоминая ее мягкие губы, сладкое малиновое дыхание, я начинаю снова улыбаться. Мы провели вместе больше шести часов, а я так и не могу сообразить, в какой момент все перевернулось вверх тормашками. И с чего всё началось? С признания, что ванная вовсе не аквариум, как она ее назвала. Забавное название, никогда об этом даже не думал. Когда родители на совершеннолетие подарили лофт, я думал только о мальчиковом интерьере и минимуме хлама. Из предложенных дизайнером вариантов выбрал лофт: серый кирпич и батареи на видном месте, черная мебель, светлый диван и огромная кровать с не менее огромным телевизором напротив. Ванная считалась изюминкой проекта, она до сих пор впечатляет противоположный пол. Настолько, что некоторые готовы были подушкой снести мне голову. 

На этом моменте моя вселенная перевернулась вверх тормашками. 

Я имел возможность наблюдать в серо-голубых глазах неверие в происходящее, страх, окутывающий ее хрупкую фигуру и мешающий здраво мыслить. И я, несомненно, бы остановился, увидев лишь один испуг в ее глазах, но там было мимолетное желание, которое она прогнала за какие-то доли секунды. Всего на несколько секунд, пока не упала вместе со мной на кровать. Хрупкие руки на моих плечах, малиновое дыхание, сбивающее ритм моего сердца, и желание, что клубится на дне небесных глаз, стали катализатором. Именно в тот момент я бессовестно распустил руки и позволил им пуститься в пляс по ее стройному телу.

Еще ранним утром, когда не горел желанием посещать пары из-за невыполненной заданной профессором Левиным работы, я был уверен, что между мной, побитым жизнью псом, и красивой стервой универа не может быть ничего общего.

Как же я ошибался…

Оставив заварник с ромашками на столе запариваться, я спешу в закрытую от посторонних глаз ванную. Каюсь, в прошлый раз я был дико разозлен, что она решила дать заднюю и убежать восвояси. Я не понимал резкой смены ее настроения, меня пугала ее воинственность и непоколебимость. Уже тогда я заподозрил неладное, но не стал на этом зацикливаться. Списал все на неловкость позднего утра и больную голову.

Скидываю шмотки и залезаю под горячий душ, снова растягивая на губах дурацкую улыбку. Это когда-нибудь закончится или нет?

С детства я ненавижу холодную воду, а все благодаря двойняшкам, которые решили меня проучить за то, что я спалил их двойки по математике родителями. Я тогда был хилым парнишкой и, как бы я ни хотел, у меня не хватило силенок справится с двумя оболтусами старше меня на несколько лет. Лиса и Арс ворвались ко мне в комнату ранним утром, стащили вместе с простыней на пол и, скрутив ее в ролик, заволокли на первый этаж. И их совершенно не волновало, что в рогалике была живая начинка, требующая свободы. Я был зол, ужасно зол и не сразу почувствовал холод, обволакивающий тело. И только когда ко мне пришло осознание, что я нахожусь в бассейне, в сентябре месяца, ледяная простынь не сразу поддалась и позволила выплыть из глубины.

С того дня я ненавижу холодную воду. Даже когда на улице стоит палящее солнце, когда пот стекает ручьем, я не могу пить из холодильника. В голове сразу, будто спичка, вспыхивают воспоминания о том дне, когда родные брат и сестра чуть не угробили меня. 

Угробить не угробили, а вот извиняются по сей день, стоит им только напомнить про неудачную месть. В моем случае, конечно, вполне удачную. Это ведь не меня заставили мыть бассейн, после того как спустили воду. После случившегося отец наотрез отказался заказывать чистку бассейна и, вручив двойняшкам ведра, тряпки и перчатки, отправил на благое дело. 

Выключив воду и обмотавшись полотенцем, направляюсь на кухню за вечерней порцией сладкого. Кружка теплого чая из любимой кружки с ромашками, да-да сестренка подарила мне сервиз с ромашками, и две ложки сахара делают маленькое чудо — я снова улыбаюсь.

Правда, в этот раз повод новый.

Поглаживая большим пальцем золотой ободок на кружке, вспоминаю шумные семейные вечера. Нерушимая пятничная традиция раньше была строго раз в неделю, но, когда детки выросли и покинули родительское гнездышко, традицию решили немного изменить. Теперь все семейство собирается раз в месяц, в последнюю пятницу месяца в доме родителей, и делится произошедшими событиями. В такой день на столе множество вкусностей, но самое главное — мамина божественная выпечка. Мне кажется, что в нашем окружении нет человека, который бы не любил ее сладкие пироги и отказался бы от чая в ее компании. 

Прикрываю веки и глубже погружаюсь в свое чертово сознание, пытаясь отыскать среди плохих воспоминаний яркие, будоражащие в венах кровь.

Глава 20

Артем... или гнев сильнее любви...

На улице дождь. В душе не лучше. Ощущение сырости и промозглости даже внутри.

Крепко сжав ее телефон, поднимаю голову и утыкаюсь взглядом в лобовое стекло. Из-за дождя, что нещадно льет плотной стеной, ни черта не видно. Ни единого силуэта, выползающего из универа. Может, оно и к лучшему. Не уверен, что, увидев ее, я смог бы удержаться от сиюминутной расправы.

Порывистый шум ветра немного приглушает гамон мрачных мыслей, не позволяет окончательно увязнуть в навязчивой идее отомстить. Капли дождя разбиваются на маленькие частички из-за столкновения с крышей автомобиля, словно хрустальная ваза, и мне слышится грустная музыка. 

Никогда не любил дождь. Он нагоняет мучительную тоску. Возможно, именно поэтому я так мечтал свалить в Лос-Анджелес. Я видел себя успешным и целеустремленным, чувствовал внутреннюю свободу. А сейчас скован прочными цепями, пришвартован к отцовскому дому без права выбора. Отныне и на веки вечные все мои серьезные и глубоко осмысленные решения решаются только с ним. К счастью, серьезность и глубокая осмысленность относятся только к боям. 

Телефон в руках снова вибрирует, глаза снова впиваются в очередное злосчастное сообщение: «Поль, я понимаю, что достал, и ты не желаешь отвечать, но… быть в студии за час до положенного. Внеплановая планерка». 

Да плевать… скорее всего, я просто промолчу. Пусть сама разбирается, да на собственной шкуре узнает, как это нелегко. Несмотря на то, что я самолично приложил дохрена усилий, чтобы убрать из сети поганые статейки, до сих пор уверен, что без помощи отца здесь не обошлось. Ну нет у меня такой власти, как у него. Говорю же, волчонок.

В давящей тишине, разбавленной только грустной музыкой дождя, я провожу несколько часов. Ставя на чашу весов учебу и свое дерьмовое настроение, наблюдая со стороны скептическим взглядом, я решаю отсидеться в машине. Не спорю, я спокойно мог завалиться на пары, испортить настроение преподавателям, одногруппникам, да только кому из них охота лицезреть мою кислую физиономию? В кои-то веки я поступил правильно — остался дожидаться ее в машине.

Не знаю, как это объяснить, но я шестым чувством чувствую, что наша встреча состоится с минуты на минуты. Только вот я к ней, как оказывается, ни хрена не готов. 

Оттягивая момент, подыскивая в голове слова побольнее, я погружаюсь в воспоминания часовой давности. Оказывается, Полина не так проста, как кажется на первый взгляд. Узнав, что страничка скандального блогера-журналиста принадлежит ей, каюсь, всего на секунду, но меня взяла гордость за нее. Есть в ней приключенческая жилка. Да только вот она ее обесценивает. 

Почти каждое сообщение содержит в себе стандартную фразу с рекламным предложением. Я имел возможность наблюдать заоблачные цифры вознаграждений за заказную статью. И везде был отказ Оливии Уайлд. Ну как тут не гордиться? 

Но даже несмотря на такую заслугу перед человечеством, я ее ненавижу!

Прикрыв веки и откинувшись на подголовник, делаю глубокий вдох. Изо всех сил стараюсь расслабиться и подумать о семье, до которой она еще не добралась. Вспоминая технику господина Селезнева, моего личного мозгоправа, начинаю верить в лучшее. По крайней мере, меня значительно отпускает желание прибить ее при встрече. 

В свое время он мне очень сильно помог. После случившейся трагедии за баснословные бабки он занимался со мной три раза в неделю. Сейчас раз в месяц он имеет возможность лицезреть мою недовольную физиономию. Но что-то мне подсказывает, чтобы окончательно совладать с гневом, мне снова придется прибегнуть к его личной помощи. И как можно скорее.

Открываю глаза и вижу всю ту же неизменную картину. День. Дождь. Сырость. Грусть. Неизлечимая дыра в душе. Слишком больно осознавать предательство близкого человека. А Полина за столь короткое время, сама того не подозревая, стала мне родной. И если бы не ее выходка, я бы ее от себя не отпустил. 

Щемящая, безжалостно давящая на все части тела боль не позволяет пуститься в пляс. Я бы с радостью оседлал своего верного железного коня, отправился на заброшенный аэродром и, плюнув на правила безопасности, позволил себе вновь испытать животный страх. Последние несколько лет только он позволяет держаться на плаву. Только он доказывает, что я все еще жив.

Тыкая пальцем на значок «Инстаграм», я снова попадаю на злосчастную страницу Оливии Уайлд. Горло резко сдавливает невидимой плетью, не позволяя лишний раз вздохнуть. Пульс учащается настолько сильно, что, кажется, еще немного — и мне придет конец. Руки трясутся, словно самолет в разгар мощнейшей турбулентности. Страх, окутывая холодным одеялом, берет свое. 

Я поверил той, кого стоило остерегаться.

— Привет, — весело произносит Полина, забираясь в теплый салон автомобиля. 

Отвожу взгляд в сторону, не желая на нее смотреть. Красивая, да, но чертовски гнилая внутри. Ее звонкий смех разносится по салону, перекрывая музыку дождя. Становится хуже. Душа начинает ныть, безжалостно разрываться на части. И я ни черта не могу сделать, кроме как увернуться от поцелуя.

Просто противно целовать ту, что пытается меня уничтожить.

— Поль, — произношу хриплым голосом, понимая, что аромат ее цветочных духов начинает сводить с ума, но ненависть, к счастью, оказывается во сто крат сильнее. — Тут такое дело, — запинаюсь, не представляя, как сказать. Мне хочется сделать ей нестерпимо больно, хочется унизить и растоптать, но что-то меня сдерживает. И это раздражает. Раздражает то, что я неподвластен себе.