Вторжение

- Все, что угодно, - подтвердил Шорохов. - И даже этих... мужиков, которые с крыльями? - И даже мужиков, - проговорил Шорохов. - Э-э... Каких, собственно, мужиков? Ангелов, что ли? - Ну да, так их называют. Представьте, мы вылезаем на поверхность, а там везде ангелы летают. Шорохов представил. - Здорово? - сказал он, глядя на Ребрина с невольным уважением. - Такое даже Пушкин не придумал бы. - Он засмеялся. - А еще я хотел спросить,-сказал Ребрин, мечтательно улыбнувшись, - можно ли сделать так, чтобы все наши желания тут же исполнялись? Шорохов посмотрел на Ребрина с уважением, которое теперь граничило с благоговением. - Да вы просто гений! - воскликнул он. - Конечно же, это можно сделать. Достаточно на психополе генератора наложить вибрацию желания, и тогда задумывайте все, что ни захотите... Собственно, мы можем заняться этим прямо сейчас. Этот шлем... Вы сумеете надеть его на голову? - Мелковат вроде бы, но попробую. Кивнув, Шорохов направился к пульту, а Ребрин, глядя ему вслед, с облегчением подумал, что теперь-то, кажется, настала пора, когда можно и повеселиться.

ЭПИЛОГ

Благодаря ясной солнечной погоде, веселье не затихало уже четверили день. Где-то за домами, почти не умолкая, хлопали холостыми выстрелами пушки, и в безоблачном небе, как новогоднюю ночь, распухали яркие шары разноцветных салютов. Внизу же, со стороны центральной улицы, к зданию Штаба Национальной Обороны двигалась шумная разношерстная компания "фиглярствующих и орущих людей - то ли потешных ряженых, то ли сообщество обыкновенных пьяниц. Цепь их перемещения была совершенно очевидна - посреди площади, как небольшой желанный бастион, возвышалась исполинская винная бочка. Вокруг этой бочки под непрекращающимся дождем материализующихся прямо из воздуха серпантина и конфетти лежал вповалку самый разнообразный люд: солдаты, офицеры, какие-то гражданские лица, непонятно откуда и когда появившиеся, лешие, русалки, водяные и всякая прочая дружелюбная нечисть. Время от времени то там, то здесь кто-нибудь из них, все еще подавая признаки жизни, вяло приподнимался, мутными глазами обводил окрестности и, вконец обессилев, валился обратно на землю. А на самой бочке, свесив вниз ноги и обнявшись, как закадычные друзья-товарищи, сидели два обнаженных человека: Бахус - главный пьяница Эллады, и Николай Васильевич Шорохов - современный ученый-материалист. В тот момент, когда они, разинув рты, затянули какую-то заунывную, как похоронный марш, песню, мимо окна, тяжело взмахивая огромными лебедиными крыльями, пролетел чудовищно волосатый мужик с короткими и кривыми, как у карлы, ногами, обвислым животом и широкими мослатыми ступнями. По тому, как он хищно крутил во все стороны головой, было совершенно очевидно, что происходящее внизу вызывает у него живейшее любопытство. "Не мой, - сразу же подумал о нем Ребрин, поглядев на мужика с презрением и с гордостью вспомнив своих - высоких, стройных, русоволосых, с чистым ликом и светлым взором. - Нет, халтурная это работа". Тем временем мужик, неуклюже планируя, попробовал опуститься на винную бочку, и тотчас же стало ясно, что не понравился он не одному только Ребрину. Ученый-материалист Шорохов, даже не повернувшись, ткнул в волосатую задницу перепачканным кулаком, и несостоявшийся собутыльник, потеряв равновесие, тяжело шлепнулся на кучу сопящих тел. Ребрин, наблюдавший за этой сценой из окна шестого этажа, невольно рассмеялся. - Смеетесь, - тотчас же раздался у него за спиной голос генерала Кротова.- Устроили тут, понимаешь, черт знает что, вак... ханалию какую-то, и еще смеетесь... Будто делать вам больше нечего. Ребрин нехотя повернулся и поглядел на генерала. - Ну, что смотрите? - буркнул тот. - Разве не так? Был генерал "в дрезину" пьян, но бокал, хотя и пустой, держал все же крепко. Вздохнув, Ребрин шевельнул бровью, и бокал у генерала тотчас же наполнился. - Не понимаю, о чем вы? - сказал он потом безмятежным голосом. - Не понимаете, - проворчал генерал. - Зачем вы шахту взорвали... с этим... как его... генератором? Там же глубина десять километров... - Он вдруг умолк и понюхал содержимое бокала. - "Слезы Вероники", - объявил он через пару мгновений. - Благодарю! - И резко, одним движением, опрокинул спиртное себе в рот. - Мы же туда за десять лет не доберемся. - И слава Богу, - проговорил Ребрин, едва шевеля губами. Генерал посмотрел на него с подозрением. - Что вы там все бормочете? - пробурчал он недовольно. - Голос потеряли, что ли. - Да это я так, о женском. - Тьфу на вас,- сказал генерал беззлобно.- Нашли, понимаешь, время кривляться... Тут у него бокал наполнился снова, и генерал сразу же замолчал. - "Русский лес", - сообщил он через несколько секунд. - И как это у вас получается? - Расправившись с содержимым бокала так же быстро, как и в предыдущий раз, он понюхал фалангу указательного пальца и вдруг взревел: Колька! Колька! Твою... Тотчас же из-под круглого стола, что-то бессвязно бормоча, полез с чрезвычайно бессмысленным выражением лица Николай Иванович Сазонов полномочный представитель "Сибирской Нефтяной Компании" при Штабе Национальной Обороны. От былого его великолепия не осталось к этому моменту и следа. Некогда изящный, галстук селедка висел у него сейчас грязной тряпкой где-то под ухом, слипшиеся от пота волосы торчали, как у папуаса, в разные стороны, а шикарный синий костюм, служивший когда-то образцом чистоты и опрятности, был теперь сплошь перепачкан шоколадными пирожными. За Сазоновым, тоже вся в пирожных, с волосами до пят, проследовала на четвереньках смазливая дриада. - Ну пожалуйста! Ну скушай еще! - просюсюкала она писклявым голосом. Генерал, улыбаясь, во весь рот, смотрел на Сазонова с обожанием. - Колька? - гаркнул он снова. - Где тебя ч-черти носят? Давай... выпьем. - С у... довольствием, - тотчас же откликнулся Сазонов, едва ворочая языком и делая безуспешные попытки принять вертикальное положение. - А ч... чего вы м-можете п-пред... дожить?.. Белого?.. Красного?.. Или, м-может... з-зеленого? - Он хихикнул и вдруг, схватив со стола первую попавшуюся бутылку, присосался прямо к горлышку. Обожание во взгляде генерала за считанные мгновения переросло в безграничную любовь. - Ну пожалуйста! Ну попробуй еще! - не унималась между тем дриада, протягивая Сазонову замусоленный кусок шоколадного пирожного. Сазонов, оторвавшись наконец от бутылки, в упор посмотрел на дриаду и почти трезвым голосом произнёс: - Ненавижу! Ребрин усмехнулся. Левая бровь у него снова шевельнулась, и в дальнем углу зала тотчас же возник крошечный херувим, который, не теряя времени даром, принялся украдкой целиться в Сазонова из игрушечного деревянного лука. Генерал тем временем, сливая остатки из всех бутылок в предназначенное для господина из Санкт-Петербурга ведерко, изготавливал какую-то жутко убойную смесь. - Идите-ка сюда, - проговорил он, обращаясь к Ребрину. - Мне нужно с вами кое-что обсудить. Переступив через растянувшегося на полу Сазонова, Виктор послушно приблизился к журнальному столику и опустился в свободное кресло, напротив генерала. - Как вы полагаете, - продолжал тот, - если я рекомендую на должность начальника разведки нашего округа некоего Ребрина Виктора Анатольевича, будет ли он возражать? - Думаю, да, - ответил Ребрин, ни секунды не раздумывая. - По последним, не проверенным правда, слухам он собирается оставить армейскую службу и посвятить остаток жизни сельскому хозяйству. Генерал печально улыбнулся.