Вторжение драконов. Последняя битва

Эпилог

Золотой шел по широкой лужайке, направляясь к Белому чертогу. Бабочки павлиний глаз порхали у него перед глазами, направляясь к далеким цветам. Под ногами Золотого шелестела последняя осенняя листва. Старый дракон был потрясен, с какой скоростью природа восторжествовала над зданием школы. Рядом с окнами по покрашенным белой краской стенам бежали темные трещины. В крыше уже образовалось две дыры, а дальний край западного крыла зарос плющом.

Как долго они воспитывали здесь своих самых преданных слуг. Теперь приходится бросить школу. Рискованно собирать в одном месте многих драконников. Слишком велика опасность того, что эту школу постигнет участь Голубого чертога. Наверное, пройдут годы, прежде чем они смогут сюда вернуться. Несмотря на то что одержана первая победа в Нанготе, власть бессмертных и девантаров еще далеко не сломлена.

Когда через приоткрытые двустворчатые двери дракон вошел в широкий холл, его захлестнуло уныние. Однажды его посещало это чувство, когда он лежал на своем любимом месте в горах. Пребывая в своем истинном облике небесного змея, Золотой наслаждался солнцем на теплых скалах и размышлял о будущем. Война за Нангог началась успешно. Возможно, уже сейчас Бидайн наносит детям человеческим следующее сокрушительное поражение. Но ни в одном из миров им не укрыться от гнева детей человеческих.

Думая о Бидайн, он почувствовал, что его связь с Ливианной поблекла. Это была не резкая краткая вспышка боли, как бывало обычно, когда умирал кто-то из его драконников. Это было медленное расставание. Должно быть; умирала она тяжело.

Он окинул взглядом холл. К отделанной деревом галерее с двух сторон вели две лестницы. Перед ним возвышалась статуя воина с бронзовым щитом и коротким мечом из голубоватой стали. Все остальное исчезло — и знамена из давно позабытых сражений, и, самое главное, висевшее на стенах оружие. Пронизанное магией драконов каждое из них было единственным в своем роде.

В свете, сочившемся сквозь поврежденную крышу, под пустыми крепежами для оружия поблескивали маленькие латунные дощечки. Некоторые уже затянула патина. И только в одном-единственном месте сверкала сталь.

Золотой поднялся на несколько ступеней и снял со стены меч Ливианны. Всякий раз, когда умирал драконник, оружие возвращалось сюда, даже если погибель настигала его в другом мире. Теперь сомнений относительно судьбы Ливианны больше не было.

Он провел рукой по голубой стали. Драконница послужила ему в стольких боях. Провела столько незримых битв, поддерживавших мир Альвенмарка.

— Я найду тебя, Ливианна, сколько бы времени ни потребовалось. Ты прирожденная драконница. Так было и так будет всегда.

На миг дракон задумался о том, сколько веков может пройти, прежде чем воительница вернется.

Она была ему хорошей и верной слугой. Странно, что она не разгадала загадку верховной жрицы Ияли.

Пурпурный повелитель небес впервые встретился с Анату в сети золотых дорог, но моя госпожа впервые увидела его в своем дворце из Лунного света.

Это Ишта предстала перед его братом в облике Анату на тропах Золотой сети. Она приняла облик своей сестры и обладала той необходимой воинственностью, которая могла произвести впечатление на Пурпурного. А еще его брат обладал этой глупой романтичной жилкой, он верил, что возможен мир между альвами и девантарами.

Должно быть, Ишта пригласила его прийти в храм Анату. Говорила ли ему Анату, что прежде они никогда не встречались? Или не хотела сердить Пурпурного и решила не пытаться разгадать загадку? Что ж, пожалуй, ответ на этот, вопрос навеки останется тайной. Судя по всему, они сошлись поразительно быстро. Как же глуп был его брат, что никому не сказал об этом!

Ишта ничего не делала, выжидала. Ей хотелось получить империю Анату и славу великой воительницы. На всех изображениях, кроме той стелы, которую утащили в Друсну, победу над Пурпурным всегда приписывали ей одной. Она приобрела силу и влияние. Пернатый получил тело Пурпурного для своих чудовищных ритуалов.

Но почему в этом участвовал Длиннорукий? Какой ему был прок от заговора? Наверное, это тоже останется тайной.

На Золотого произвел впечатление план Ишты. Он был хладнокровно продуман и претворен в жизнь практически без изъянов. Стела в Друсне да кольцо верховной жрицы были единственными следами, которые она оставила. Они были настолько незначительны, что на них не наткнулись ни девантары, ни небесные змеи, пока не пришла Ливианна. Сама о том не догадываясь, драконница сделала гораздо больше, нежели открыла ему важную тайну. С тех пор, как она пришла к нему и доложила об этом, он начал вынашивать новый план. Темную интригу. Нечто настолько немыслимое, что его братьям по гнезду никогда этого не разгадать… Он пойдет этим путем только тогда, если ему не удастся убить Нандалее и ее дочь Эмерелль. Пока еще время есть. Пока еще судьба мира не предрешена.

Золотой вышел из разрушающейся школы и снова оказался на лужайке. Потянулся, поглядел на солнце и начал превращаться, сбрасывая личину эльфа и снова становясь тем, кем был рожден. Драконом, древним, как мир.

Превращение было болезненным. Как и всякое изменение, нарушавшее устоявшийся уклад вещей. Когда он в конце концов снова стал самим собой, он расправил крылья и поглядел на крохотный меч, лежавший перед ним в траве. Ливианна сослужила ему неизмеримо хорошую службу.

Тайна о судьбе его брата по гнезду пока что останется известна только ему. Он дождется того часа, когда нужно будет подстегнуть гнев братьев. Даже Перворожденный не сможет и дальше отказываться от мести, когда узнает, что сделали с Пурпурным девантары и дети человеческие.

День, когда он откроет истину, станет днем, когда загорится небо над Нангогом.

Продолжение следует…