Второе признание

Глава 2

Через пару часов, без пяти два, Вулф поставил на блюдце опустевшую кофейную чашку, отодвинул свое кресло, поднялся, вышел из столовой и направился к лифту. Я, следуя за ним по пятам, поинтересовался у его широченной спины:

– Не заглянуть ли нам прежде минуты на три в кабинет?

Он повернулся:

– Я думал, ты собираешься ехать к нашему бедному папаше.

– Да, но за ланчем вы о делах не говорите, а я прочитал отчеты Бэскома, и у меня есть вопросы.

Он быстрым взглядом оценил расстояние до кабинета, понял, что путь неблизкий, проворчал:

– Ладно, давай наверх, – и снова повернулся к лифту.

Но у меня, как и у него, тоже есть правила, и одно из них гласит: если Вулф заходит в свой персональный лифт, мне там делать уже нечего. Я помчался по лестнице. Этажом выше располагались спальня Вулфа и комната для гостей. Еще выше – моя спальня и вторая гостевая комната. Следующий лестничный марш привел меня на крышу. Сейчас она не была залита ослепительным светом, как зимой, поскольку на дворе стоял июнь и жалюзи были опущены, зато цветущие растения поражали многообразием ярких красок, особенно в среднем помещении оранжереи. Конечно, мне было не привыкать к этому зрелищу, к тому же в данный момент мои мысли были заняты делом, и все равно, проходя мимо бело-желтых Dendrobium, находившихся на пике цветения, я невольно замедлил шаг.

Я нашел Вулфа в комнате с горшечными растениями: он снимал пиджак и при моем появлении тут же нахмурился.

– Всего две вещи, – быстро проговорил я. – Во-первых, Бэском не только…

Вулф не дослушал:

– Мистер Бэском обнаружил хоть какие-то связи Рони с Коммунистической партией?

– Нет. Но он…

– Тогда у него для нас ничего нет. – Вулф закатал рукава рубашки. – Обсудим его отчеты после того, как я их просмотрю. Он поручил дело опытным сотрудникам?

– Безусловно. Самым лучшим.

– Выходит, мне незачем нанимать целую армию, чтобы гоняться за призраками, даже на деньги мистера Сперлинга? Представляешь, что это значит: выслеживать коммуниста, если он вообще коммунист, особенно притом, что нам нужны не предположения, а доказательства? Еще не хватало! Я определил цель, и мистер Сперлинг со мной согласился. Поезжай-ка к нему за подробностями. Напросись в гости. Там познакомишься с мистером Рони, понаблюдаешь за ним, а главное, за девицей и постараешься составить о них как можно более полное мнение. Потом назначишь ей встречу, обратишь на себя ее внимание, и, глядишь, через пару недель она о мистере Рони думать забудет – вот цель и достигнута.

– Будь я проклят! – Я укоризненно покачал головой. – Вы предлагаете мне приударить за ней!

– Называй это как хочешь. Я предпочитаю выражаться по-своему. Мистер Сперлинг сказал, что его дочь чрезвычайно любопытна. Вот и переключи ее интерес с мистера Рони на себя.

– Вы предлагаете разбить ей сердце!

– До этого можно не доводить.

– Ага, уж лучше вообще не начинать. – Я притворился, будто пылаю праведным гневом. – Вы заходите слишком далеко! Я люблю свою профессию, и мне нравится, что я мужчина, со всеми вытекающими отсюда последствиями, но я отказываюсь выступать в роли соблазнителя…

– Арчи! – перебил меня Вулф.

– Да, сэр.

– Если взять всех молодых женщин, с которыми ты познакомился, работая на меня, со сколькими из них у тебя позже установились личные отношения?

– Таких наберется пять или шесть тысяч. Но это не…

– Я просто предлагаю тебе поменять очередность и с самого начала установить с ней личные отношения. Что в этом плохого?

– Да все! – Я пожал плечами. – Ладно. Может, и ничего. Смотря по обстоятельствам. Надо на нее взглянуть.

– Хорошо. Езжай, не то опоздаешь. – И он направился к полкам с химикатами.

Я слегка повысил голос:

– Вообще-то, у меня к вам еще вопрос, вернее, два. Ребятам Бэскома, выслеживавшим Рони, пришлось буквально слоняться без дела. Еще до того, как у него могли зародиться первые подозрения, он точно учуял недоброе и затаился. Уж как они только не изощрялись, но часто и этого было недостаточно. Он знал все их ухищрения, и даже больше того. Коммунист он или нет, но этому его явно не в воскресной школе научили.

– Пф! Он ведь адвокат, верно? – презрительно проговорил Вулф, взял с полки банку с элгетролом и принялся ее встряхивать. – Хватит. Иди же.

– Минутку. Есть кое-что еще. Он трижды в разное время – это случалось в те дни, когда им все-таки удавалось его выследить, – заходил в зоомагазин Бишоффа на Третьей авеню и каждый раз оставался там больше часа. При этом никаких домашних животных у него нет.

Вулф перестал трясти банку с элгетролом, рассеянно посмотрел на нее, словно не понимая, что у него в руках, и поставил обратно на полку, а затем уставился на меня.

– А! – произнес он, оставив прежний резкий тон. – Вот как?

– Да, сэр.

Вулф оглянулся, увидел стоявшее на своем обычном месте просторное кресло, подошел и опустился в него.

Он был поражен, но меня это вовсе не обрадовало. Честно говоря, я предпочел бы упустить эту возможность, однако не посмел. Я слишком хорошо помнил тот голос – твердый, неторопливый, четкий голос, холодный, точно труп недельной давности, – который слышал всего три раза, по телефону. Первый раз в январе 1946 года, второй и третий – двумя годами позже, когда мы искали убийцу, отравившего Сирила Орчарда. Кроме того, я отлично запомнил тон Вулфа, сказавшего после второго звонка: «Мне бы следовало подать тебе знак, чтобы ты повесил трубку, как только я узнал его голос. Я не рассказываю ничего, потому что лучше тебе ничего не знать. Ты должен забыть о том, что знаешь его имя. Если когда-нибудь в ходе моих расследований я обнаружу, что столкнулся с ним и должен его уничтожить, то покину этот дом, подыщу место, где мог бы работать, а также спать и есть, если на это хватит времени, и останусь там, пока не закончу».

За годы работы у Вулфа я не раз видел, как он сражается с закоренелыми негодяями, но ни один из них не заставлял его говорить подобные вещи.

Теперь же он сидел, уставившись на меня так, будто я облил уксусом его бутерброд с икрой.

– Что тебе известно о зоомагазине Бишоффа? – спросил он.

– Да в общем, ничего. Знаю только, что в прошлом ноябре Бишофф приходил к вам и предлагал работу, но вы ответили, что очень заняты, и отказались. А когда он ушел и я начал вам пенять, вы сказали, что работать на Арнольда Зека вам так же неохота, как и ссориться с ним. Вы не объяснили, откуда вам известно, что этот самый зоомагазин – часть разветвленной организации Зека, а я не стал спрашивать.

– Я уже сказал: забудь его имя.

– Тогда не надо было мне напоминать. Ладно, я опять забуду. Итак, сейчас я спущусь вниз, позвоню Сперлингу и сообщу ему, что вы слишком заняты и потому отказываетесь от дела. Он не…

– Не надо. Поезжай к нему. Ты опаздываешь.

– Какого черта?! – поразился я. – У меня что, с мозгами не в порядке? Если Рони целых три раза за месяц побывал в этом зоомагазине, а может, и того больше, хотя не имеет домашних животных, каждый раз сидел там по часу, я делаю вывод, что он, скорее всего, работает на человека, имя которого я позабыл, и…

– Все правильно. Но дело не в том. Не важно откуда, но я знал о сомнительных связях мистера Бишоффа еще до того, как он ко мне пришел, поэтому сразу ему отказал. Однако с мистером Сперлингом я уже договорился и не могу пойти на попятный. – Вулф бросил взгляд на часы. – Тебе пора. – Он вздохнул. – Если бы за самоуважение не надо было платить такую цену…

Он снова взял с полки банку с элгетролом и начал ее трясти. Мне оставалось только уйти.