Второпях во тьму

Всегда в наших сердцах

Я мог резко повернуть на мокрой дороге, не выполнить вовремя аварийную остановку, когда под колеса выбегает ребенок... Потерять концентрацию и рвануть на встречный свет фар, подъехать слишком близко к движущемуся впереди автомобилю, заснуть ночью за рулем, сдавая задним ходом, переехать какого-нибудь незамеченного в зеркале карапуза, или просто врезаться в другую машину...

Рэй Ларч часто удивлялся огромному диапазону потенциальных дорожно-транспортных происшествий, подстерегающих автолюбителей. Такие мысли, в основном, приходили ему в голову в те редкие часы, когда он не водил такси. Являясь лишь крупинкой в море автомобилистов, Рэй понимал, что с того момента, как он повернул ключ зажигания, он рисковал попасть в любую аварию, в любую время, как и все, находящиеся в салоне. Это была лотерея, и у каждого водителя и пассажира был билет.

Он догадывался, что результат аварии напрямую зависит от реакции. В критической ситуации он должен был среагировать адекватно и незамедлительно. Скорость его реакции требовала координации с реакцией других участников движения, и пешеходов в том числе. Учитывая последствия неправильного выбора любой из сторон, времени на то, чтобы сделать решающий выбор - остановиться, ускориться, свернуть в сторону или выпрыгнуть - было ничтожно мало.

Когда он думал о смертях, физических муках и людских страданиях, связанных с длительной реабилитацией, пожизненном горе или нетрудоспособности, которые он мог причинить кому-либо аварией, он часто задавался вопросом, почему ему вообще было позволено сесть за руль. Или почему кому-то еще было позволено сесть за руль.

У него по-прежнему случались предаварийные ситуации. Они бывали у него все время. Он водил частный наемный автомобиль семь дней в неделю. Ни одну ночь он не спал больше пяти часов. Поднимался с кровати, плохо соображая и сонно моргая, в три часа ночи, чтобы ехать в аэропорт, или чтобы забирать по уикендам, после закрытия клубов, пьяных девиц в коротких юбочках. Одно заглядывание под юбку на тех недавних вызовах могло стать причиной любого количества аварий. Поскольку, глядя в зеркало заднего вида, он не всегда следил за идущим сзади транспортом. В стремлении заглянуть под юбку можно было очень легко сбить подвыпившего пешехода, до конца жизни лишив его способности к самостоятельному передвижению.

Чем больше Рэй думал о потенциальных авариях, тем больше задавался вопросом, почему другие машины бьются не так уж и часто. Или почему вся дорожная сеть не превращается в одну сплошную череду автокатастроф. Как такое было возможно со столь ненадежными, легко отвлекающимися существами за рулем? Может, водители должны проходить такую же аттестацию, как машинисты поездов или пилоты самолетов? Или все сводилось к вопросу масштаба?

Мы садимся за руль, потому что забываем, - решил он. Забываем о боли, забываем о страхе, о бросающих то в жар, то в холод предаварийных ситуациях, забываем о последствиях. Мы забываем о нашей уязвимости. Уязвимости наших тел. Забываем о наших заполненных мозговым веществом головах, болтающихся на тонком спинном хребте - самом слабом звене во всем животном мире. И забываем о своей зависимости от тех крошечных ниточек нервной ткани, которые при разрыве, лишают ноги всякой чувствительности, и обрекают нас на знакомство со свистящим аппаратом дыхания, который будет стоять на часах возле наших больничных коек.

Мы забываем о фотографии автомобиля, раздавленного грузовиком возле обочины, и почерневшего силуэта водителя, сгоревшего за рулем в аварии на шоссе. Забываем о газетном снимке обломков машины, в которой погибли четверо подростков. Мы отворачиваемся от грязных, увядающих цветов, привязанных к железным перилам на повороте, перед которым вам приходится сбавлять скорость (если вы знаете эту дорогу). Со временем мы даже начнем забывать, как мы чувствовали себя на похоронах ребенка.

Все наше существование зависит от нашей способности забывать ужас. Может, повторяющиеся аварии являются прямым результатом того, что мы не помним ужасов наших прошлых нарушений.

Вот наглядный пример. Рэй начал уже забывать свой самый худший случай, когда два года назад сбил велосипедиста на Роки Лэйн. Он не остановился. Из-за громко включенного радио он услышал лишь глухой удар в одну из пассажирских дверей. А потом что-то похожее на звон ключей, упавших на асфальт где-то позади машины.

Тогда Рэй ехал со скоростью как минимум сорок миль в час, при дозволенных тридцати, петляя мимо плохо припаркованных машин. Он заметил велосипедиста, лишь когда спина его куртки перекрыла ему лобовое стекло.

Ему показалось, что парень был чернокожим, хотя он не был уверен. Рэй бросил взгляд в зеркало заднего вида, но не увидел на дороге никакого велосипедиста. Он нажал на газ, потому что едва задел парня, или так он себе сказал потом. Ему ни на секунду не приходила в голову мысль остановиться. Он думал лишь, как бы убраться подальше.

Когда на следующий день Рэй решил не покупать "Дейли Мейл", он понял, что не хочет знать ничего о прошлом вечере. Три недели он не включал телевизор и радиоприемник. Избегая всех местных новостей, он чувствовал, что не участвовал в случившемся. К концу своего добровольного отказа от новостей он был почти уверен, что на самом деле лишь поцарапал машиной велосипедисту колено. Должно быть, парень быстро свернул на тротуар, и поэтому исчез из зеркала заднего вида. Рэй говорил это себе столько раз, что в конечном итоге принял за правду. Но лишь ненадолго.

Через три недели после инцидента, когда краска на машине давно уже высохла, Рэй был вынужден вернуться на Роки Лейн, направляясь за клиентом на Александер Стадиум. К фонарному столбу у дороги, примерно в том месте, где он так неожиданно налетел на велосипедиста, был привязан большой букет цветов.

Спустя два дня, на стоянке такси на Колмор Роу Рэй как бы вскользь упомянул про цветы на Роки Лейн. При этом он возился с телефоном, чтобы не казаться подозрительным. От другого водителя он узнал, что на самом деле убил подростка. Мальчишка ехал на горном велосипеде в хамстедский магазин горячей еды, без шлема и фонарей. Другой таксист сказал, хотя и без особой уверенности, что свидетелей не было.

"Гребаные велосипедисты", - сошлись они во мнении, и понимающе закатили глаза.

Рэй никогда больше не ездил по Роки Лейн, и продолжал объезжать тот район, когда клиенты просили подобрать их или высадить поблизости. Еще он пришел к выводу, что если помнить страдания от каждой простуды, пореза или синяка, то в ожидании следующей болезни или несчастья можно будет просто сойти с ума. Умение забывать было своего рода опережающей тормозной системой нашего разума. Эффективность собственной умственной системы торможения удивляла Рэя.

Неужели у безумцев идеальная память? Неужели они обладают способностью представлять себе последствия, и осознают весь их ужас? А это - идея, - подумал Рэй, поворачивая на улицу, чтобы подобрать очередного клиента.

Рэй никогда не ездил по вызову в эту часть Северного Бирмингема, и не знал, что в районе, где Хокли стал Астоном и Ювелирным кварталом, все еще есть жилые дома. Это место находилось рядом с городским центром и представляло собой лабиринт из кирпичных складов, оживленных промзон, мелких контор, жмущихся к более крупным предприятиям. Они перемежались с мелкооптовыми магазинчиками, в основном закрытыми розничными торговыми точками, домами с нераспроданными квартирами, едва функционирующими церквями и парочкой старомодных пабов.

Его спутниковый навигатор направил его к небольшому комплексу жилых домов, окруженному стеной из красного кирпича. Напротив располагался пустырь, служивший стоянкой для белых коммерческих фургонов.

Та сторона улицы, которая оставалась жилой, представляла собой типичный для центральных графств ряд террасных домов. Дома большей частью стояли в тени, сутулясь у бордюра, словно группа грязных работяг в очереди за выматывающей душу и плохо оплачиваемой работой. Эта улица каким-то образом избежала вырубки деревьев, бомб Люфтваффе и облагораживания.

Восемь террасных домов, казалось, пытались отодвинуться от дороги, будто не хотели привлекать внимание проезжающих автомобилистов. Их темные, покрытые копотью окна и облезлые рамы мало говорили об их интерьерах. С первого взгляда могло показаться, что эти дома необитаемы. С задней части одного из участков поднимался в небо грязный черный дым, предположительно от костра.

Мужчина, появившийся из дома под номером 129, продемонстрировал улыбку, которую Рэй счел чрезмерно радостной. Он был без пальто, а коричневые шлепанцы на ногах казались слишком маленькими.

Маленький палисадник был захламлен размокшими картонными коробками с бутылками, ржавыми консервными банками и какими-то отходами огородничества. Разросшийся папоротник заслонял подъемное окно на первом этаже.

Диспетчер назвал этот адрес, имя Джон и номер стационарного телефона. В инструкции было указано лишь, что клиент хочет проехаться по нескольким местам. Довольно обычный заказ, кроме последнего пункта.

Рэй посмотрел на ухмыляющегося пожилого мужчину, направляющегося к водительскому окну.

- День добрый! - Сказал мужчина и посмотрел на небо, темневшее с наступлением дождливых сумерек.

Рэй кивнул, и окинул человека взглядом, как бы вопрошая, действительно ли тот готов ехать в таком виде.

- Джон, верно?

- Она скоро выйдет, - сказал Джон.

Возможно, этот неряха в шлепанцах и не пассажир вовсе. Рэй надеялся, что это так. Ему не нравилась ухмыляющаяся физиономия этого типа. Рэю было сложно приветствовать каждого пассажира не с усталым, угрюмым и нетерпеливым видом, если только это была не привлекательная женщина или клиент из аэропорта. Его удручала эта тенденция, но он ничего не мог с этим поделать. Работа с семи до одиннадцати и предоставление услуг разношерстой публике сделали бы и святого раздражительным.

Глаза Джона светились от возбуждения сквозь толстые линзы очков.

- Мне нужно будет помочь с ней. - Казалось, он удивился, что Рэй не разделил его энтузиазма по поводу этой задачи.

Только б не гребаное инвалидное кресло.

- Сегодня у вас очень особенный пассажир. Придется много где поездить. Но в конечном итоге она вас не обидит. - Тип подмигнул, как бы намекая на щедрые чаевые.

- Куда сначала? - Рэй выбрался из машины и поспешил по заросшей тропинке, стараясь избегать дождя, который совсем не волновал Джона. - Сколько мест она хочет объехать?

Джон остановился и с радостным видом широко развел руки, как бы показывая обширность территории.

- Она знает, куда нас вести. Где начать и где закончить. Кто придет и кто уйдет. Она знает.

Рэй бросил второй случайный взгляд на серые штаны пожилого мужчины, которые раньше, похоже, являлись частью костюма. Они были натянуты выше пупка и держались на белом пластиковом ремне. Свитер с ромбовидным узором был заправлен за пояс. Натуральный чудак с престарелой родственницей. Проезд будет, вероятно, оплачен из пособия по инвалидности. Хотя Рэй предпочел бы уточнить направления поездки и получить некоторую уверенность в том, что у человека в тапочках хватит денег, чтобы оплатить ее. Он подождал, когда тип его догонит.

- Да, да, она там, ждет, - сказал мужчина, не обращая внимания на обеспокоенность Рэя и тыча коротким и пожелтевшим от никотина пальцем в черный дверной проем. От его свитера пахло потом. Штаны спереди были в жирных пятнах.

Рэю до сих пор попадались уголки мира, которые никак не изменились, и напоминали ему старые фильмы. Места, вроде этого. И хорошо это, или плохо, но он знал, что дома похожи на людей. Точно так же, как ты никогда не знаешь, что прячется за лицом, ты понятия не имеешь, как выглядит дом за его фасадом.

- Мне потребуется некоторое время, чтобы поднять ее. В этом году это отнимает у меня уже целую вечность, - сказал Джон. - Хотя сейчас она прямо таки рвется ехать, скажу я вам. И нас ждет много людей.

Рэй не спросил, чего ждут те люди, поскольку ему было не интересно. Он уже решил свести разговор к минимуму. Просто выполняй свою работу. Рэй задался вопросом, заметно ли его отвращение условиями жизни в этом доме. Но потом понял, что, если это и так, то ему все равно.

В доме было холодно, пахло полными мусорными корзинами и газом. И чем-то еще, похожим на запах накануне грозы. Он был таким же сильным, как и основной смрад газа и бытовых отходов.

Маломощный потолочный светильник явил Рэю первую комнату, в которую он вошел. Все шторы были задернуты. Этого желтоватого освещения было достаточно, чтобы понять, что Джон давно уже не выносил мусор из своего унылого дома.

Следуя за потрепанной фигурой, Рэй заметил узкую тропу, проложенную через гостиную, заваленную пухлыми мусорными мешками и картонными коробками, набитыми, предположительно, старой одеждой. Возможно, этот тип приторговывал тряпьем.

Рэй заглянул в одну коробку. В розовых полиэтиленовых пакетах лежало платье на маленькую девочку и коричневые сандалии. Наличие детских вещей в доме вынудило Рэя более внимательно смотреть по сторонам. Он заглянул во вторую коробку и с облегчением увидел замшевую куртку на взрослого. Та лежала в полиэтиленовом пакете вместе со сломанными очками и потертыми мужскими туфлями.

Вторая комната когда-то была большой столовой. Хотя на ее прежнюю функцию уже ничего не указывало, благодаря коллекции, казалось, всех бесплатных газет, выходивших в Бирмингеме, которую старик собирал всю свою жизнь.

- Я вынесу ее с кухни, - сказал Джон.

Дверь в проходе из столовой на кухню отсутствовала. Сквозь прямоугольный проем Рэй заметил темный силуэт. Маленькая, будто детская, фигура беззвучно отвернулась от кухонной стойки возле дверного проема. И скользнула вглубь неосвещенной кухни. Джон исчез в темноте, словно в погоне за обитателем. Свет он включать не стал.

Пока Джон копошился на кухне, Рэй окинул взглядом столовую. Краем уха он услышал, как старик произнес:

- Карета подана, Ваше Высочество.

Рэю пришла в голову мысль сфотографировать комнату на мобильный телефон и показать другим водителям в кафе. Но его беспокойство по поводу того, что ему не заплатят, вытеснило эту идею.

- У вас все в порядке? - спросил он, обращаясь во тьму. - Минимальная стоимость поездки - пять фунтов.

- Да. Да. Почему нет? На подготовку к этому вечеру было потрачено много усилий, поэтому мы хотим, чтобы все прошло гладко. И вы получите гораздо больше, чем пять фунтов. Вас ждет справедливая компенсация. - Это было произнесено из неосвещенной кухни с оттенком сарказма в голосе, отчего Рэю стало не по себе.

- Я готов, - крикнул он в темноту.

Ответа не последовало.

Ряд фотографий на стене столовой был наполовину скрыт тюком газет, но они привлекли внимание Рэя. Это были три фотографии в рамках. Первая была студийным снимком полной женщины среднего возраста. Она сидела в очках с белой оправой и в старомодном платье с белым воротником. На другой был запечатлен хозяин дома в молодости. В те дни Джон был прилично одет, опрятен, и сидел рядом с женщиной за столиком в ресторане. Умершая жена, - подумал Рэй без тени эмоции.

Было сложно понять, что изображено на средней фотографии. Было похоже, будто над скрытой ее частью поднимался столб черного дыма. И этот столб пересекал серое небо.

Джон вернулся с кухни. На нем была куртка с так тесно натянутым на голову капюшоном, что он стал напоминать имбецила. В руках он держал плетеную бельевую корзину, выкрашенную в желтый цвет, крышкой упиравшуюся ему в подбородок.

- Если возьметесь с другой стороны, думаю, вместе мы справимся.

Крышка была привязана к корзине с помощью садовой веревки.

- Что...? - Рэй хотел было задать вопрос, но осекся на полуслове.

- Это все, что у меня есть. И этого будет достаточно. Вы должны ехать очень аккуратно, понимаете? Надеюсь, вам уже объяснил диспетчер.

- Мы едем в прачечную?

Его предположение показалось стрику настолько оскорбительным, что лицо у того потемнело от ярости.

- Просто беритесь с другой стороны, - сказал он.

Когда они пробирались по узкой тропе между грудами мусора, Рэю казалось, будто ему досталась большую часть веса тяжелой корзины. Джон бормотал:

- Будьте аккуратны. Аккуратны! Это главное. Аккуратны.

Что бы не находилось в корзине, оно было живым. Возможно, какое-то животное. Рэй слышал, как оно возится внутри, словно пытаясь найти выход или твердую поверхность, как животные обычно делают при перевозке. Наверное, собака. Но разве это он видел на кухне? Собаку? Нет, потому что был уверен, что то, что он видел, стояло на двух ногах.

- Это что, какая-то редкая порода?

- Вы понятия не имеете, насколько она ценная.

- А разве клетки у вас нет?

Джон проигнорировал вопрос.

На улице, после изрядной суеты, старик втиснулся со своей корзиной в задний отсек машины и пристегнулся. Салон заполнился запахом стариковского пота.

Рэй забрался на водительское сиденье и приоткрыл окно.

- Пожалуйста, закройте, иначе она... на улице холодно, понимаете, - сказал Джон.

Рэй вздохнул и завел двигатель.

- Куда?

- У меня есть первый адрес.

- Называйте.

Первые три цифры почтового индекса, Б20, указывали на Рукворт Вуд, преимущественно богатый сикхский район. И спутниковый навигатор быстро обнаружил Сомерсет-роуд - место, с которым Рэй был знаком. Длинная, тихая дорога, окруженная большими викторианскими домами.

- К ветеринару, верно? Или вы занимаетесь разведением? - спросил Рэй, поглядывая на дешевую желтую корзину в зеркало заднего вида. - У вас действительно нет специальной сумки для переноски? Животному может быть не очень удобно. Собака, верно?

Старик придвинулся к корзине и положил на нее одну руку, словно чтобы защитить груз, если машина вдруг резко остановится. Он ничего не сказал Рэю, и, казалось, довольно ухмылялся в зеркало заднего вида, отчего Рэю стало неуютно.

- Что это? - повторил Рэй.

Лицо мужчины растянулось в ухмылке.

- Водитель, может, вы лучше продолжите играть назначенную вам роль?

Слово "водитель" прозвучало как-то формально, старомодно, с оттенком снисходительности.

- Хорошие манеры никто не отменял.

- Мы не хотим опоздать.

Рэй опустил окно еще ниже и отъехал от тротуара.

Рэй помог Джону донести его бельевую корзину до двери первого пункта назначения. Затем вернулся к машине и прождал, согласно инструкциям, добрые десять минут, когда появится новый пассажир, которого нужно было забрать по этому адресу, со слов Джона. Странное требование, но за это предполагалась дополнительная плата. Счетчик тикал.

Опустив в машине стекла, чтобы рассеять смрад стариковского пота, Рэй почувствовал запах дыма.

Выглянув в пассажирское окно, он заметил черный шлейф. Тот вился над крышей дома, возле которого он припарковался, и поднимался все выше в небо. Должно быть, на заднем дворе дома, в который вошел Джон со своей корзиной, был разведен костер. Рэй был уверен, что сквозь звук радио услышал пронзительный человеческий крик, донесшийся оттуда. Но его сразу же заглушил хохот большой группы людей. Они, должно быть, находились в саду.

- Погодка не для барбекю, - сказал он, пытаясь пошутить и хоть как-то привлечь внимание новой пассажирки, после того, как та добрела до машины и разместилась на заднем сиденьи. - Там много дыма. Что там, костер? Типа, праздник?

Древняя индианка ничего не ответила. Едва разместившись в заднем отсеке со своим чемоданом, она просто протянула между сидений клочок бумаги. Рэй узнал напечатанный заглавными буквами адрес. Это было в Хандсворте, рядом с парком. Спутниковый навигатор ему не потребуется.

Отъезжая, Рэй бросил взгляд сквозь пассажирское окно. Между домом и таким же обширным соседским участком было пространство. К хохоту на заднем дворе теперь добавились аплодисменты. Рэй предположил, что крик был частью какого-то азиатского праздника или традиции. Люди, которые изначально собрались возле входной двери, чтобы поприветствовать Джона с его корзиной, были зажиточными сикхами, как и ожидал Рэй. Хотя их улыбки и приветствия были более теплыми и эмоциональными, чем он ожидал увидеть после прибытия маленького неопрятного человечка с домашним животным в бельевой корзине.

Во время поездки в парк Хандсворт пожилая азиатка ни разу не оторвала глаз от своих высохших рук. Она держала их сложенными на коленях. Дым от костра застрял в складках ее сафари. Рэй подозревал, что он ей не нравится.

Рэй припарковался перед большим викторианским домом, через дорогу от парка - по адресу, указанному старой индианкой. Прежде чем Рэй затормозил, в дверном проеме появилась белая пара средних лет. Они вышли на улицу, чтобы помочь старухе выбраться из машины.

Пара выглядела нетрадиционно, и все же модно. Рэй знал этот типаж. Они мигрировали в азиатские и западно-индийские районы, потому что большие дома с длинными садами стоили вдвое дешевле, чем в Мосли и Кинг Хит. Двое детей, длинноволосых мальчиков, сновали вокруг чемодана индианки, будто это приехал рождественский дед с подарками.

Мать держала на руках малыша. Она подошла к машине. Не глядя Рэю в глаза, она сказала:

- Нам нужно, чтобы вы взяли еще одного пассажира. Она скоро выйдет.

Женщина протянула в окно двадцатифунтовую банкноту.

Когда Рэй сунул руку в карман куртки, чтобы найти сдачу, она сказала:

- Нет, нет, оставьте себе.

- Уверены? - спросил Рэй. - Эта поездка стоила всего пятерку.

- Нам нужно, чтобы вы подождали несколько минут. А счетчик пусть тикает.

Рэй пожал плечами.

- Без проблем. Помочь вам с чемоданом?

Но женщина уже отвернулась, и Рэй увидел, как ее супруг, с помощью старшего сына, заносит чемодан через порог. Мужчина тоже ни разу не посмотрел на Рэя. Старуха уже исчезла в доме, спешно покинув улицу.

Рэй никогда не ощущал себя более озадаченным. Он прождал еще десять минут, когда из дома в Хандсворт Вуд появится следующий пассажир. И пока он ждал, он услышал еще один отчаянный вопль, который принял за человеческий. Крик прервался грохотом, воем и треском фейерверка, который рассыпался искрами над его машиной.

Рэй вышел из машины и посмотрел на небо. Последние блестки фейерверка растворились в холодном черном воздухе. Он почувствовал запах дыма. Древесного дыма и жарящегося мяса.

Дверь дома открылась, и быстро захлопнулась за еще одной пожилой женщиной. Она катила клетчатую хозяйственную сумку на колесиках. С виду у нее было также мало общего с семьей, как и у престарелой азиатки, которую он высадил по адресу. Возможно, новая пассажирка была уборщицей, и семья хотела, чтобы Рэй отвез ее домой, теперь, когда вечеринка началась, а она закончила свою работу.

Из-за дома снова донесся хохот, аплодисменты и возбужденные детские визги. Кто-то закричал:

- Поверить не могу!

Вышедшая из дома женщина встала у порога и указала на хозяйственную сумку.

- Водитель, помогите нам, пожалуйста.

Рэй взял у нее сумку. Ее верх был надежно закреплен эластичными шнурами, обычно используемыми для крепления предметов к багажникам на крыше. Сумка была тяжелой. Пока он нес багаж от крыльца до тротуара, он чувствовал внутри какие-то толчки. Будто, то, что было в сумке, лягалось.

- У них вечеринка, да? - спросил он новую пассажирку.

- Раз в году вы получаете шанс. В этом мне выпал мой, - сказала она, не вдаваясь в подробности. Появившееся из-за дома облако черного дыма поднялось над красной крышей, а затем рассеялось в темноте, окутавшей парк.

- Здесь еще одно животное? - спросил Рэй, кивая на сумку, пока катил ее через тротуар к машине. - Уверены, что законно так его перевозить? Ему там есть чем дышать?

- У меня есть лишь эта сумка, и она не возражает, - ответила женщина.

Он высадил женщину с хозяйственной сумкой по адресу в Сандуэлл Вэлли. Большой частный дом с высокими стенами примыкал к крупной ферме, открытой для посетителей. Как и престарелая азиатка, эта пассажирка не проронила за всю поездку ни слова.

- Вот, вот он. Этот, наверное, - сказала она, когда Рэй притормозил возле дома. - Мне не терпится ее увидеть, - добавила она.

- Кого?

Судя по ее радостному выражению, женщина была слишком взволнована, чтобы ответить. Постанывая, она выбралась из автомобиля. Она была совершенно безразлична к человеку, который вел машину, человеку, ответственному за ее безопасность, и являвшемуся важнейшим компонентом ее таинственного плана. Привычное явление.

Рэй подкатил клетчатую сумку к белому дому. Та колотилась об ногу, и ему казалось, что он слышит царапанье когтей об тканевую стенку. От сумки тоже несло дымом. Рэй оставил ее возле входной двери и вернулся к машине.

Череда вечерних странностей продолжалась. Он заработал уже сорок фунтов и был доволен этим, но любопытство в отношении его пассажиров и их клади начинало пересиливать восторг от богатого улова. Поэтому со следующим пассажиром, пожилым чернокожим мужчиной, он решил быть более настойчивым.

Рэй помог ему разместить большой вещевой мешок в заднем отсеке салона. Бегунок на "молнии" был зафиксирован латунным замком. Интерьер машины вновь наполнился холодным воздухом и запахом древесного дыма.

Рэй приоткрыл окно еще шире.

- Куда?

- Он сказал, что будет здесь.

Между сидений просунулся кусок бумаги.

Рэй нахмурился. Это был первый адрес, на краю Хокли, где он подобрал того чудака Джона, с бельевой корзиной.

Рэй стал рассматривать в зеркало заднего вида сидящего сзади мужчину. Пассажир встретился с ним глазами, не мигая, но с бесстрастным, недружелюбным, и несколько надменным выражением.

Рэй бросил взгляд на сумку, лежащую рядом с пассажиром. Это была холщевая спортивная сумка, которую любят носить подростки. На боку у нее был бейдж "Вест Бромвич Альбион"[7].

- Вы фанат футбола? - спросил Рэй, чтобы разрядить непонятное напряжение.

- Сын, - ответил мужчина, и посмотрел в окно.

Рэй ехал молча, изо всех сил стараясь сосредоточиться на дороге. К счастью ориентировался он очень хорошо.

- Не хочу показаться чересчур любопытным, но не возражаете, если я задам вам вопрос?

Пассажир не пошевелил головой, будто не слышал Рэя.

- Но я забирал вашего приятеля по адресу, куда мы сейчас направляемся. И он садился в машину со своим животным в корзине. Затем мы ехали в другой дом, а потом в следующий, и каждый раз было одно и то же. И везде я забирал пассажира, у которого, как мне кажется, было животное в сумке. Поэтому полагаю, у вас там тоже животное, да? Зачем все это, а? А то я понять ничего не могу.

Какое-то время мужчина молчал. Он просто смотрел на здания, мимо которых они проезжали, приближаясь к центру города. По многочисленным взглядам в зеркало заднего вида Рэю было трудно понять настроение пассажира, хотя, всякий раз, когда фары проезжающего мимо автомобиля освещали салон, он замечал в его глазах тяжелое горе.

- Жизнь полна повторений, - наконец, произнес мужчин. - Постоянно происходят одни и те же плохие вещи.

Это заявление озадачило Рэя. Он не знал, как реагировать на такую информацию.

- Вы в порядке? - Это было лучшее, что ему пришло в голову. - Не мое дело, конечно, но мне просто интересно, что вы все делаете. Типа, любопытно.

- Вы же понимаете, что дело не только в вас. Есть и другие, которые прошли через то же самое.

- Через что именно? Вы говорите о Джоне, той индианке, и той старушке с хозяйственной сумкой?

Мужчина поднял глаза, словно очнувшись от своих тягостных мыслей, но не произнес ни слова.

Рэй проявил настойчивость.

- Я о других. С сумками. Которых я забирал тут, там и повсюду.

- Тут, там и повсюду, - произнес мужчина и вздохнул. - Я их не знаю. Только однажды встречался с Джоном. - Он ущипнул себя за переносицу, будто пытаясь сдержать слезы.

Когда любопытство сменилось ощущением дискомфорта, Рэй посмотрел вперед и стал ехать сквозь тьму, погрузившись в молчание. Заговорил он, лишь когда остановился возле дома в Хокли.

- Пятнадцать фунтов.

Когда мужчина протянул ему деньги, рука у него тряслась то ли от нервов, то ли от паралича.

- Помогите мне донести сумку, пожалуйста.

- Без проблем.

Взявшись за разные лямки, мужчины понесли сумку с, предположительно, послушной собакой внутри, к входной двери дома Джона. Пассажир нажал на звонок.

Хотя самого звука звонка Рэй не услышал, Джон почти сразу открыл дверь.

- Вы как раз вовремя, - сказал он, будто это пассажир был за рулем машины. - Она пробыла там достаточно долго. Вносите ее.

На Рэя он не обратил никакого внимания.

Держа между собой сумку, Рэй и его пассажир протиснулись в проход. Сейчас в доме горели дополнительные светильники, хотя было по-прежнему сумрачно, будто тени не позволяли распространяться свету. Когда они проходили по комнате, заставленной коробками с одеждой, пассажир остановился и спросил:

- Это все они?

Джон бросил через плечо:

- И с каждым годом их все больше. В основном, дети. Стараемся находить в возрасте от девяти до десяти. Теперь на кухню, пожалуйста. Я покажу, где вы можете ее поставить.

Рэй с трудом пробрался с сумкой на кухню. То, что было в сумке, принялось нюхать сквозь тряпичную стенку его штанину.

Кухня, в отличие от остальной части дома, была на удивление аккуратной. В одном углу помещения стоял маленький столик с цветочным орнаментом на поверхности, два стула были выдвинуты, будто поджидали кого-то.

- Он придет сюда, Гленрой, - сказал Джон пассажиру, как только все они, вместе с сумкой, оказались на кухне.

- Сюда? Вы уверены? - спросил Гленрой хозяина дома.

Озадаченность и любопытство заставили Рэя задержаться. Ему хотелось увидеть, что находится в сумке.

- Всегда получалось, - сказал он, таким мягким голосом, что для Рэя это стало неожиданностью. - Это был любимый дом Уэнди. И я всегда использую его для тех из вас, кто не может пригласить к себе. Раз это сумка вашего сына, то не будет никаких проблем, уверяю вас.

Гленрой кивнул и затем посмотрел на заднюю дверь. Та открылась в холодную тьму, в которой мерцал свет от огня.

- Сюда?

- Мы закончили? А то мне нужно ехать, - сказал Рэй мужчинам. Казалось, никто его не слышал, или они просто игнорировали его. - Послушайте...

- Поставьте сумку на террасу, - коротко сказал Джон Рэю и вышел в заднюю дверь.

- Давайте же, нам нужно сделать это, - добавил Гленрой.

- Что? - спросил Рэй.

- Вы только поможете мне на улице и все, - сказал чернокожий мужчина.

Рэй вынес сумку с кухни. Он вышел в мощеный дворик, ютившийся под аркой виадука. Но его внимание привлек размер незажженного костра, возведенного у дальней стены дворика. Рядом с костром из папоротника и деревянных поддонов стояла бочка из-под нефтепродуктов, извергавшая черный дым.

На вершине костра стояло старое виниловое автокресло. У подножия возвышалась небольшая лестница, ведущая к креслу. Такие можно было еще увидеть на складах или в крупных библиотеках.

- Боже милостивый, - пробормотал Гленрой.

- Эта часть - всегда трудная, - сказал Джон, чтобы успокоить нервы старика.

- Что это? - спросил Рэй, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

Те проигнорировали его вопрос.

Джон коснулся локтя пассажира.

- Гленрой, поверьте мне, вы даже не обратите внимания на огонь, едва увидите вашего сына. Просто идите и садитесь за стол, я скоро приду. Предлагаю вам сесть спиной к саду, чтобы не отвлекаться и не тратить драгоценное время. Наверняка, вы услышите здесь некоторый шум, а затем ваш сын появится и обнимет вас. Вам нет необходимости видеть эту часть процесса, хотя некоторые клиенты предпочитают делать из подношения радостное событие.

Гленрой кивнул и направился на кухню.

Нераскрытая связь между костром и содержимым мешков вызвала у Рэя острое желание вернуться в машину. Для него все становилось слишком странным, и возможные зловещие последствия предстоящего мероприятия не давали ему покоя. Он подумал о черных клубах дыма, которые видел в тот вечер возле каждого дома, где побывал. Также вспомнил изображение дыма на стене столовой, которое рассматривал ранее, и, особенно, отдаленные крики по каждому адресу, по которому ездил. Рэй повернулся, чтобы выйти со двора вслед за последним пассажиром.

- Водитель, а вы останьтесь, - произнес Джон таким тоном, что Рэй напрягся. В холодном воздухе бетонного двора раздался звук быстро расстегиваемой "молнии". - Мы с вами еще не закончили.

Рэй наслушался уже достаточно.

- Что вы задумали, а? Я возил... - сказал он, поворачиваясь лицом к мужчине, стоявшему у него за спиной.

Но тут Рэй резко потерял дар речи. При виде того, что вылезло из спортивной сумки и встало прямо, ноги у Рэя подкосились. И оно ездило весь вечер в его машине. Это была не собака, не кошка, и не какое-либо другое домашнее животное.

- Итак. - Джон поднял вверх руки и сделал серию быстрых жестов, будто заговорил на языке знаков. - Либо вы сядете на свое кресло самостоятельно... - Джон кивнул на вершину незажженного костра, - либо она заставит вас сделать это.

Задняя дверь закрылась. Рэй услышал, как в замке повернулся ключ. Он повернулся и увидел, что Гленрой сел за кухонный стол.

- К счастью, продолжительность мероприятия невелика, - сказал Джон. - Чуть больше, чем вам потребовалось, чтобы сбить сына Гленроя с велосипеда на Роки Лэйн.

- Я... Я... Я...

- Да, да, все это так. Но все имеет последствия. Становится уже поздно, а вы - последний в этом году, и нет времени на всякую ерунду. Так что, пожалуйста, сядьте на кресло.

- Что...

В мерцающем свете огня было видно, что это не обезьяна, хотя ростом и волосатым телом стоящая на террасе тварь походила на взрослую шимпанзе. По тому, что Рэй успел разглядеть, он понял, что это не примат, поскольку ее короткие задние лапы заканчивались свиными копытцами. И хотя рыло твари до жути напоминало свиное, это была не свинья, поскольку она стояла прямо, как ребенок. Маленькая фигурка подрагивала от ночной прохлады.

Когда она ухмыльнулась Рэю, он захныкал и сделал шаг к садовой ограде.

Резкий окрик Джона вырвал его из состояния шока.

- Водитель, вы будете чувствовать огонь всего три секунды. Больше от вас ничего не потребуется. Затем она обескровит вас. Поэтому я всегда предлагаю поднять подбородок, иначе во время ритуала вы будете гореть дольше, чем необходимо. А теперь, водитель, сядьте, пожалуйста, на кресло.

Рэй повернулся и упал на ограду. Та была старая и гнилая. Он мог бы сломать ее ногой и убежать.

- Водитель, как только я опущу руки, ее ничто уже не будет сдерживать. Могу вас заверить, что вы не убежите дальше моего двора.

- Что...

- Вы сбили человека и скрылись, - произнес Джон пафосным, начальственным тоном. Свет огня из бочки мерцал в линзах его очков, и Рэй уже не видел глаз старика. - Она шла на запах вашего бессердечия. Мы поставили ей эту задачу. Споры вины, стыда и даже гордости пускают более глубокие корни. Сегодня у нее было трое таких, как вы, и она воссоединила трех матерей с их детьми, пусть и на ничтожно короткий срок.

- Что... это?

С нетерпением и раздражением, которые он раньше уже проявлял, этот неопрятный старик оборвал его на полуслове.

- Она стала хорошим другом моей жены. После того как Уэнди погибла на пешеходном переходе, недалеко отсюда, в 1994 году. И ее убийца сидел на кресле гораздо дольше, чем будете сидеть сегодня вы, водитель. Поэтому будьте благодарны, что время смягчило меня. Говорят, что время лечит. И ты даже начинаешь забывать. Но я помню. Ну, что, начнем?

Рэй ухватился за верх деревянной ограды.

- Пошел на хрен!

Джон опустил обе руки, хлопнув себя ладонями по бедрам.

Рэй начал кричать еще до того, как сел на автокресло на вершине костра.

Джон сунул в основание груды папоротника пылающий газетный рулон. Материал для растопки был пропитан бензином. Лицо Рэя стал обволакивать дым. Он обратил взгляд на кухню, чтобы призвать к милосердию.

Сквозь стеклянную панель кухонной двери Рэй увидел последнего пассажира, Гленроя. Перегнувшись через кухонный стол, старик обнимал другую, более темную и более расплывчатую фигуру. Которая спрятала от Рэя лицо, уткнувшись головой в отцовское плечо.

Рэй снова закричал, когда жар от огня взмыл вверх и опалил волосы на его обнаженных лодыжках. Он запрокинул голову назад, подставляя твари горло.

- Давай же!

Ⓒ Always in Our Hearts by Adam Nevill, 2013

Ⓒ Перевод: Андрей Локтионов