Второй шанс

Глава 1

Во вторник вечером я сидела в доме для несовершеннолетних на Хоуп-стрит и играла в карты с тремя юными обитателями этого воспитательного заведения. Напротив меня расположились Гектор, крупный парень, уже вышедший из юношеского возраста, Алиша — спокойная и симпатичная девушка, но с такой семейной историей, о какой лучше никому не знать, и Мишелл, которая в четырнадцать лет уже более года зарабатывала проституцией на улицах Сан-Франциско.

— Черви, — объявила я, хлопнув по столу восьмеркой червей как раз в тот момент, когда Гектор хотел открыть свои карты.

— Черт возьми, — недовольно поморщился он, — ну почему каждый раз, когда я хочу закончить игру и сложить карты, вы всаживаете в меня свой нож?

— Дурачок! — весело рассмеялась Мишелл, с видом заговорщицы бросив взгляд в мою сторону. — Она надеется научить тебя верить полицейским.

За последний месяц я два раза в неделю навещала этот дом для несовершеннолетних, пытаясь хоть как-то расслабиться после того ужасного дела о новобрачных, которое расследовала этим летом. Преступление настолько потрясло меня, что я долгое время вообще не могла прийти в себя и даже взяла месячный отпуск, чтобы отправиться на небольшом судне в круиз полюбоваться прелестями залива. Однако это не помогло. Казалось, ничто не вернет мне желанного спокойствия — ни работа, ни всемерная поддержка моих верных подруг Клэр, Синди и Джилл. Я молча наблюдала, как жизнь уходит из моего любимого человека, и ничего не могла поделать. И все еще чувствовала ответственность за смерть своего напарника при исполнении служебных обязанностей. Вокруг меня образовалась такая пустота, которую невозможно было заполнить кем-либо другим.

Именно поэтому я пришла сюда, в дом для несовершеннолетних на Хоуп-стрит. И была несказанно рада, что это хоть немного облегчило мое подавленное состояние.

Я оторвалась от карт и посмотрела на Анджелу, которая только что вошла в комнату и уселась на металлическом стуле в дальнем углу. Она укачивала свою трехмесячную дочурку и рассеянно смотрела куда-то вдаль. В последнее время эта бедная шестнадцатилетняя девочка была молчаливой и сегодня не проронила ни слова. Надо поговорить с ней после игры.

Дверь отворилась, и на пороге появилась Ди Коллинз, одна из самых опытных юристов этого заведения, а вслед за ней чернокожая женщина в сером деловом костюме. У нее на лбу было написано, что она из департамента по проблемам детей и семейного воспитания.

— Анджела, — мягко произнесла Ди Коллинз и нагнулась к ней, заглядывая в лицо, — к тебе тут социальный работник.

— Я не слепая, — угрюмо отреагировала та.

— Мы должны сегодня же забрать у тебя ребенка, — бесцеремонно вмешалась чернокожая женщина и жестом показала, что преисполнена решимости любой ценой выполнить свое намерение.

— Нет! — воскликнула Анджела и еще сильнее прижала дочь к груди. — Вы можете держать меня в этой вонючей дыре, отослать меня обратно в Клэймор, но только не отнимайте у меня ребенка!

— Послушай, малышка, — попыталась успокоить ее Ди Коллинз, — это всего лишь на несколько дней.

Анджела так крепко обняла дочурку, что та заплакала от боли.

— Не устраивай здесь семейную сцену! — строго предупредила ее женщина из социального ведомства. — Ты же знаешь, как это делается.

Она стала медленно приближаться к Анджеле, а та резко вскочила со стула, одной рукой прижимая к себе дочь, а другой держа стакан с соком. Затем она взмахнула рукой и грохнула стаканом по крышке стола, разбрызгивая остатки сока по всей комнате.

— Анджела, — не выдержала я и бросилась к ней из-за карточного стола, — поставь стакан и успокойся. Никто не имеет права отнять у тебя ребенка без твоего согласия.

— Эта сучка хочет разрушить всю мою жизнь, — злобно прошипела Анджела. — Сначала она засадила меня в Клэймор на целых три дня, а потом запретила возвращаться домой к матери. А теперь пытается отобрать у меня ребенка.

Я молча кивнула и пристально посмотрела ей в глаза.

— Поставь стакан на стол, — тихо сказала я. — Анджела, ты знаешь, что должна это сделать.

Женщина из департамента шагнула вперед, но я жестом остановила ее и подошла к Анджеле. Забрав из ее руки стакан, я поставила его на стол и осторожно взяла из ее ослабевших рук ребенка.

— Это все, что у меня есть, — прошептала девушка и зарыдала.

— Знаю, — кивнула я. — Именно поэтому ты должна кое-что изменить в своей жизни, чтобы получить обратно свою дочурку.

Ди Коллинз обняла Анджелу и прижала полотенце к ее окровавленной руке, а социальный работник безуспешно старалась успокоить расплакавшуюся девочку. Я повернулась к ней.

— Ребенка надо поместить где-нибудь поблизости и непременно с правом ежедневного посещения. Кроме того, я не вижу здесь ничего такого, что следовало бы вносить в личное дело этой бедной девушки, а вы?

Женщина недовольно покосилась на меня и отвернулась.

В этот момент зазвучал мой мобильный телефон. Я посмотрела на него и увидела номер своего бывшего напарника отдела по расследованию убийств. Джейкоби, что ему нужно?

Извинившись перед присутствующими, я направилась в комнату сотрудников и услышала его взволнованный голос.

— Произошла ужасная вещь, Линдси, — сообщил он. — Думаю, тебе это было бы интересно узнать.

Он вкратце рассказал мне о странной стрельбе возле церкви и добавил, что погибла одиннадцатилетняя девочка.

— Боже мой, — прошептала я, горестно вздохнув.

— Я подумал, ты захочешь приехать на место преступления, — произнес Джейкоби.

Я вспомнила, что не была на месте преступления более трех месяцев, с того самого дня, когда завершила расследование дела об убийстве новобрачных.

— Ну так что, лейтенант? — послышался в трубке голос Джейкоби. — Приедешь? — Он впервые обратился ко мне по моему новому офицерскому званию.

Я поняла, что мой медовый месяц безвозвратно закончился.

— Да, — промолвила я, — обязательно.

Глава 2

Пока я добиралась на своем «иксплорере» до Харроу-стрит, где находилась церковь, начался холодный дождь. В районе Бэй-Вью проживало преимущественно чернокожее население, и многие, узнав эту страшную новость, собрались перед церковью, дружно напирая на небольшую группу полицейских.

— Это вам не Миссисипи! — закричали из толпы, когда я пыталась протиснуться сквозь плотное кольцо людей.

— Сколько еще детей может здесь погибнуть? — заорала рядом со мной пожилая женщина. — Кто следующий?

Я показала полицейским значок и подошла к церкви. То, что я увидела, лишило меня дара речи. Фасад церкви был похож на решето. Отверстия от пуль выстроились в какую-то гротескную дугу и ярко выделялись на фоне белого пластика. А в самом центре этой дуги зловеще зияла огромная черная оконная дыра, когда-то так старательно и умело украшенная прекрасным витражным стеклом. Трава вокруг церкви была усеяна блестящими осколками стекла, сверкавшими, как льдинки. Дети все еще находились на лужайке и никак не могли прийти в себя от шока, а вокруг некоторых из них суетились медики, пытаясь хоть как-то успокоить их.

— Господи Иисусе, — прошептала я, увидев медиков, склонившихся над телом девочки, которая лежала рядом с деревянными ступеньками главного входа в церковь.

Неподалеку стояли два человека в штатском. В одном без труда узнала своего бывшего напарника Уоррена Джейкоби.

Некоторое время меня одолевали сомнения. Я проделывала это сотни раз и всегда волновалась, приближаясь к месту преступления. Несколько месяцев назад я раскрыла самое сложное и громкое преступление в этом городе после Харви Милка, но с тех пор многое изменилось в моей жизни. Меня охватило такое волнение, которое обычно возникает у начинающих детективов. Крепко сжав пальцы в кулаки, я решительно направилась к Джейкоби.

— С возвращением в наш мир, лейтенант! — обрадовался тот, делая ударение на слове «лейтенант».

Это слово до сих пор поражало меня, как электрический ток. Я всегда стремилась возглавить отдел по расследованию убийств и наконец-то добилась своей цели, став первой женщиной в Сан-Франциско, которая не только была следователем по особо важным делам, но и руководила столь серьезным отделом в полицейском департаменте штата. А теперь я еще и первая женщина, получившая звание лейтенанта. После того как старый начальник Сэм Рот перешел на более спокойный участок в Бодега-Бэй, шеф полиции Мерсер вызвал меня и сказал, что предлагает мне два варианта будущей службы — продолжительный отпуск, в течение которого я должна прийти в себя и решить, смогу ли вернуться к прежней работе, или... После этого он молча положил передо мной золотой полицейский значок с двумя лейтенантскими нашивками. Думаю, никогда раньше я не видела Мерсера улыбающимся.

— Значок лейтенанта не облегчает нашу задачу, не правда ли, Линдси? — усмехнулся Джейкоби, намекая, что наши трехлетние отношения напарников сейчас изменились.

— Что мы имеем? — спросила я, не обращая внимания на его слова.

— Похоже, стрелял один человек, вон из-за тех кустов. — Он показал на густые заросли позади церкви, примерно в пятидесяти ярдах от нее. — Этот подонок подкараулил детей в тот момент, когда они выходили из церкви, и открыл огонь из мощной винтовки.

Я тяжело вздохнула и уставилась на плачущих, испуганных детей, нервно бродивших по лужайке.

— Кто-нибудь из них видел стрелявшего? Ведь кто-то должен был заметить его?

Джейкоби покачал головой.

— Нет, все они упали на землю и ничего не видели.

Возле погибшей девочки громко плакала чернокожая женщина, уронив голову на плечо утешавшего ее мужчины. Джейкоби посмотрел на бездыханное тело девочки.

— Ее зовут Тэйша Кэтчингс, — пробормотал он. — Училась в пятом классе в школе Святой Анны. Хорошая девочка, самая младшая из всех в этом хоре.

Я подошла и опустилась на колени перед окровавленным телом. Ужасное зрелище, и оно не становится менее ужасным оттого, что видишь нечто подобное много раз в жизни. Школьная блузка Тэйши была пропитана кровью, которая уже стала расплываться под каплями дождя. В нескольких футах от нее на траве лежал раскрашенный во все цвета радуги школьный рюкзак.

— И это единственная жертва? — уточнила я, оглядывая место преступления. Весь фасад церкви был изрешечен пулями, и казалось невероятным, что пострадал только один ребенок.

— Удачный день для нас, не так ли? — угрюмо хмыкнул Джейкоби.

Глава 3

Пол Чин, один из сотрудников моего отдела, допрашивал на ступеньках церкви высокого чернокожего мужчину в черном свитере с высоким воротником и джинсах. Я сразу узнала Эрона Уинслоу, которого часто видела в программах местных новостей. Даже в шоке и отчаянии он держался с достоинством. Красивое лицо, коротко подстриженные черные волосы и крепкая фигура спортсмена-футболиста. В Сан-Франциско было известно, как много этот человек делает для своего района, а местные жители считали его настоящим героем. И он действительно вел себя как герой.

— Это преподобный Эрон Уинслоу, — представил его Чин, когда я приблизилась.

— Линдси Боксер, — сказала я и протянула ему руку.

— Лейтенант Боксер, — поправил Чин. — Она будет контролировать расследование этого дела.

— Я знакома с вашей работой, — произнесла я. — Вы много делаете для этого района, и мне очень жаль, что именно здесь случилась эта трагедия. У меня просто нет слов, чтобы выразить свое сочувствие.

Его взгляд остановился на теле убитой девочки.

— Я знал ее с младенчества, — тихо и мягко промолвил Уинслоу. — Это очень добрые и ответственные люди. Ее мать... Она одна воспитывала Тэйшу и ее брата. В моем хоре все дети хорошие и совсем маленькие. У нас была генеральная репетиция, лейтенант.

Я не хотела вмешиваться в ход допроса, но пришлось.

— Могу ли я задать вам несколько вопросов? Пожалуйста, это очень важно.

Он рассеянно кивнул:

— Разумеется.

— Вы видели кого-нибудь вокруг? Кто-то убегал отсюда?

Уинслоу покачал головой.

— Я видел, откуда стреляли, больше ничего. — Он махнул рукой в сторону густых зарослей позади церкви, куда только что направился Джейкоби. — Именно оттуда было выпущено несколько очередей. А я в это время метался по лужайке и пытался уложить всех детей на землю. Это был просто кошмар.

— Вам лично или вашей церкви угрожали в последнее время? — продолжила я.

— Угрожали? — переспросил он и задумался. — Нет, последние угрозы были несколько лет назад, когда нам удалось добиться финансирования для ремонта некоторых из этих домов.

Неподалеку от нас слышался громкий плач матери погибшей девочки, тело которой медики положили на носилки и грузили в машину «скорой помощи». Мы понуро опустили головы. Собравшаяся толпа местных жителей возбужденно обсуждала происходящее. Напряжение нарастало. Из толпы раздавались первые упреки в адрес полицейских.

— Почему вы торчите здесь? Чего ждете? Ищите убийцу!

— Мне лучше пойти к ним, — сказал Эрон Уинслоу, — пока они еще не вышли из-под контроля. — Он быстро зашагал прочь, но остановился на полпути, обернулся и грустно заметил: — Я должен был спасти этого несчастного ребенка, когда услышал первые выстрелы.

— Вы не могли спасти всех детей, — попыталась утешить его я. — Вы и так сделали все, что могли.

Глава 4

В этот момент меня кто-то позвал. Это был Джейкоби, маячивший в зарослях кустарника позади церкви.

— Эй, лейтенант! Посмотри, что я нашел.

Направляясь к нему, я напряженно размышляла о том, кто стрелял по детям в тихом и спокойном районе. Мне приходилось иметь дело с сотнями убийств, но они почти всегда были связаны либо с наркотиками, с деньгами, либо с сексуальными домогательствами. А в этом деле нет ничего подобного. Очевидно, его цель — напугать жителей, повергнуть их в шок.

— Посмотри, — сказал Джейкоби, склоняясь над примятой травой. Там лежала пустая обойма для патронов.

— Держу пари, это «М-16», — предположила я.

Джейкоби насмешливо кивнул:

— Похоже, леди во время отпуска рыскала по кустарникам и изучала стреляные гильзы. Скорее всего это от винтовки «Ремингтон-223».

— Для тебя я не просто леди, а лейтенант, — ехидно заметила я.

На земле валялись десятки стреляных гильз, а кусты служили хорошим укрытием от посторонних глаз. Во всяком случае, со стороны церкви увидеть спрятавшегося здесь человека практически невозможно. Все гильзы были сосредоточены в двух разных местах, расстояние между которыми не превышало пяти ярдов.

— Как ты думаешь, откуда он начал стрельбу? — спросил Джейкоби, исследуя местность. — Мне кажется, отсюда. А потом перебрался на другое место.

С первого места действительно был хороший обзор. Просматривался не только выход из церкви, но и примыкающая к ней лужайка. Да и витражное окно церкви было как на ладони. Отсюда хорошо видно, как дети выходят из церкви и направляются к шоссейной дороге. Именно здесь находилось наибольшее скопление стреляных гильз.

— А когда он перезарядил винтовку, — продолжал пояснять Джейкоби, — то перебрался вот сюда.

Я подошла к тому месту, на которое указал Джейкоби, посмотрела на разбросанные по траве гильзы и призадумалась. Что-то здесь было не так. Я не находила никакого смысла в странном перемещении. Отсюда виден фасад церкви и даже часть деревянных ступенек, но обзор намного хуже, чем с первого места. Я наклонилась и взглянула на церковь с точки зрения стрелка. Место, на котором пуля настигла Тэйшу, полностью прикрыто густыми ветками. Ясно, что убийца не мог видеть ее настолько отчетливо, чтобы вести прицельный огонь. Значит, девочка — случайная жертва. В нее выстрелили с совершенно неудобного положения, которое не давало никакой возможности хорошо прицелиться.

— Шальная пуля, — задумчиво пробормотал Джейкоби. — Тебе не кажется, что она попала в нее рикошетом?

— А что тут позади нас?

Я стала пробираться через заросли поросшего густым кустарником массива. Никто не видел убийцу, следовательно, он пошел не вдоль Харроу-стрит, а в глубь этого кустарника. А он здесь простирается футов на двадцать, не меньше. В самом конце зарослей я увидела невысокий забор, отделяющий территорию церкви от окружающих ее жилых домов. Я перемахнула через забор и оказалась на задворках близлежащих низких домиков, возле которых уже собрались местные жители, с любопытством наблюдающие за происходящим. А справа были расположены игровые площадки молодежного спортивного комплекса «Уитни».

Джейкоби с трудом нагнал меня.

— Можно помедленнее, лейтенант? — запыхавшись, проворчал он. — Здесь же люди, а ты ставишь меня в идиотское положение.

— Уоррен, именно этим путем он скрылся после стрельбы, — сказала я, не обращая внимания на его шутливый тон.

Мы оба посмотрели направо, потом налево. Одна дорога вела к густой аллее, а другая — к близлежащим строениям. Я направилась к группе людей, толпившихся возле первого дома.

— Кто-нибудь из вас видел, что здесь произошло? — спросила я. — Кто-то стрелял в детей, которые выходили из церкви, и убил одну девочку. Нам нужна ваша помощь.

Все стояли молча с таким видом, словно никогда и ни при каких обстоятельствах не вступают в контакт с полицией. Наконец из толпы вышла женщина лет тридцати, державшая за руку ребенка.

— Бернард что-то видел, — сдавленно произнесла она. Мальчик шагнул вперед и уставился на меня огромными настороженными глазами. Ему было лет шесть, но из-за своей золотисто-пурпурной куртки он казался еще меньше.

— Я видел здесь фургон, — тихо промолвил он. — Как у дяди Регги. — Он показал на грязную дорогу, ведущую к аллее. — Он был припаркован вон там.

Я наклонилась к мальчику и посмотрела в его испуганное лицо.

— Какого цвета был фургон?

— Белого, — не задумываясь, ответил тот.

— У моего брата есть небольшой белый фургон «додж», — осторожно пояснила мать ребенка.

— Бернард, это был такой же фургон, как у твоего дяди? — уточнила я.

— Что-то вроде того, но не совсем такой.

— А ты видел человека, который приехал на нем?

Он покачал головой.

— Я выносил мусор и заметил его, когда он уже уезжал.

— А ты можешь узнать его, если увидишь еще раз? — с надеждой спросила я.

Бернард молча кивнул.

— Потому что он похож на фургон твоего дяди? Мальчик помедлил с ответом.

— Нет, потому что сзади на нем была картинка.

— Картинка? — оживилась я. — Какая? Наверное, эмблема? Или реклама?

— Угу, — неуверенно пробормотал Бернард и стал вертеть головой, словно ища подсказку. Внезапно его глаза загорелись. — Что-то вроде этого! — крикнул он и указал на длинный пикап, припаркованный в соседнем дворе. На заднем бампере был наклеен стикер с изображением золотого медведя.

— Картинка была на бампере? — спросила я.

— Нет, на задней дверце.

Я обняла парня за плечи.

— Что было на той картинке?

— Что-то похожее на Мафеса, — сказал мальчик и тут же добавил: — Из «Короля Льва».

— Льва? — недоуменно переспросила я, пытаясь сообразить, что это может означать. Спортивная команда, логотип какого-нибудь колледжа, эмблема корпорации...

— Да, на Мафеса, — подтвердил Бернард. — Только у него было две головы.

Глава 5

Меньше чем через час я с трудом протискивалась сквозь плотную толпу, собравшуюся на ступеньках Дворца правосудия. Мне было ужасно скверно и тоскливо, но я понимала, что не могу открыто демонстрировать свои чувства. Вестибюль огромного здания, облицованный гранитными плитами, был до предела заполнен репортерами и телевизионщиками, которые набрасывались с микрофонами, телекамерами и фотоаппаратами на каждого, кто входил сюда с полицейским значком на груди. Многие репортеры по криминальным делам хорошо знали меня и направились ко мне, но я отмахнулась от них и стала быстро подниматься по лестнице.

Неожиданно кто-то обнял меня за плечи, и позади послышался знакомый голос:

— Линдси, нам нужно поговорить...

Я обернулась и увидела Синди Томас, одну из моих самых близких подруг, которая работала ведущим репортером криминальной хроники в газете «Кроникл».

— Я бы ни за что не стала беспокоить тебя в эту минуту, — сказала она извиняющимся тоном, — но это очень важно. Давай встретимся в кафе часов в десять?

Именно Синди, тогда еще начинающая журналистка, много дней искала информацию в газетах и в конце концов помогла нам отыскать важные улики в деле об убийстве новобрачных, а потом и раскрыть его. Собственно, она больше, чем кто-либо, помогла мне получить свой нынешний золотой значок лейтенанта полиции.

Я с трудом выдавила улыбку.

— Ладно, встретимся там.

Поднявшись на третий этаж, я вошла в большую, ярко освещенную флуоресцентной лампой комнату, которая давно стала родным домом для двенадцати инспекторов отдела по расследованию убийств. Там меня уже ждала Лоррейн Стаффорд. Она шесть лет проработала в отделе по сексуальным преступлениям, и я первую пригласила ее в свой отдел. В это же время в комнату вошел Кэппи Макнил.

— Что я должна делать? — без предисловий спросила Лоррейн.

— Проверить белые фургоны, угнанные в Сакраменто за последнее время, — распорядилась я. — Все модели без исключения. С номерами штата. И одновременно наведи справки насчет стикеров с изображением животного наподобие льва, которые обычно приклеивают на бамперы.

Она молча кивнула и направилась к двери.

— Лоррейн! — остановила я ее. — Обрати особое внимание на двуглавого льва.

Я пошла сделать себе чашку чая, а Кэппи последовал за мной. Он служил в нашем отделе уже пятнадцать лет, и я помнила, как Кэппи решительно поддержал меня, когда Мерсер советовался с ним по поводу моей новой лейтенантской должности. Он выглядел грустным, даже подавленным.

— Я хорошо знаю Эрона Уинслоу, — тихо произнес он. — Мы играли с ним в футбол в Окленде. Он всю жизнь посвятил своим детям. Он замечательный человек, лейтенант.

Дверь отворилась, и в проеме появился Фрэнк Барнс из отдела по угону машин.

— Выше голову, лейтенант, — сказал он. — К вам идет Слон.

На жаргоне полицейских Сан-Франциско Слоном называли шефа полиции Эрла Мерсера.

Глава 6

Мерсер медленно вошел в комнату, заслонив своим огромным телом семенящих за ним пресс-секретаря Гейба Карра и менеджера по связям с общественностью муниципалитета Фреда Дикса. Шеф был в своем фирменном темно-сером костюме и голубой рубашке. Этот человек много повидал на своем веку, имел дело с вооруженными бандитами и террористами, но никогда еще я не видела его в таком состоянии. Его лицо было перекошено от напряжения. Он молча показал мне на дверь моего офиса, а потом плотно прикрыл за собой дверь. Гейб Карр и Фред Дикс были уже там.

— Я только что говорил по телефону с Уинстоном Греем и Верноном Джонсом, — угрюмо начал он, назвав имена и фамилии ведущих и наиболее авторитетных политиков нашего города. — Они заверили меня, что не будут торопить события и дадут нам время, чтобы выяснить, что там, черт возьми, происходит. Для меня совершенно ясно: если мы не предъявили им преступника или группу преступников, ответственных за это чудовищное убийство, им предстоит весьма неприятное объяснение с двумя тысячами разъяренных горожан, которые соберутся в муниципалитете.

Мерсер уставился на меня, с трудом сгладив раздраженное выражение лица.

— Поэтому я очень надеюсь, лейтенант, что у вас есть хоть какая-то информация, которой вы могли бы поделиться.

Я бегло рассказала ему о своих соображениях, возникших во время посещения места преступления, и сообщила о разговоре с маленьким Бернардом Смитом по поводу подозрительного белого фургона.

— Фургон этот или нет, — неожиданно вмешался пиарщик мэра Фред Дикс, — вы должны хорошо знать, с чего именно начинать расследование этого скандального дела. Мэр Фернандес намерен самым решительным образом бороться со всеми, кто попытается придать этому делу расистскую или националистическую окраску. Нам нужны доказательства того, что ничего подобного в нашем городе произойти не может.

— Не сомневайтесь, мы сделаем все, что от нас зависит, — сказала я безапелляционным тоном человека, уверенного в своей правоте. — Ваше начальство не любит преступления.

— Это не совсем обычное преступление, лейтенант, — недовольно поморщился городской чиновник. — Стрельба по церкви, убийство одиннадцатилетней девочки... С чего вы предлагаете начать расследование?

— Лицо этой несчастной девочки скоро появится во всех общенациональных программах новостей, — энергично поддержал его пресс-секретарь муниципалитета Карр. — Мэр решительно настроен на то, чтобы не допустить никаких волнений в этом непростом районе города.

Я согласно кивнула:

— Надеюсь, мэр не станет возражать, если для начала я допрошу свидетелей и очевидцев?

— Насчет мэра можешь не волноваться, — вмешался в разговор Мерсер. — Сейчас ты должна беспокоиться только о моем положении. Я вырос на улицах этого города, а мои родители до сих пор живут в Уэст-Портал. И мне совершенно ни к чему телевизионные репортажи, в которых меня будут обвинять в бездействии. Ты обязана провести расследование вне зависимости от того, куда оно приведет. Главное — сделать это быстро и эффективно. И еще одно, Линд-си... Отметай все препятствия на этом пути, понятно? — Он начал подниматься из-за стола. — А самое главное заключается в том, чтобы все подробности этого дела держались в строжайшем секрете. Я не хочу, чтобы репортеры смаковали ход расследования на первых полосах газет.

Сопровождающие дружно закивали, а Мерсер наконец встал из-за стола и глубоко вздохнул.

— А сейчас нам предстоит провести эту чертову пресс-конференцию и хоть как-то объяснить сложившееся положение.

Когда все вышли из комнаты, он прикрыл за ними дверь, вернулся к моему столу и навис грозной тучей над моей головой.

— Линдси, я знаю, сколько сил и нервов ты потратила на расследование последнего дела. Но все это уже в прошлом, это часть нашей истории. Сейчас мне нужны результаты по данному делу. Согласившись принять этот значок, ты тем самым оставила позади все свои личные эмоции, которые помешают работе.

— Насчет меня можете быть совершенно спокойны, — заверила я Мерсера и выдержала его пристальный взгляд.

За последние годы у меня хватало неприятностей с этим человеком, но сейчас я действительно была готова сделать все возможное, чтобы не подвести его. Перед моими глазами стояли лицо несчастной девочки, изрешеченная пулями церковь и безутешная мать. В душе у меня уже зажглось то страстное чувство возмездия, которое я не испытывала с тех пор, как рассталась с этой работой после расследования последнего дела.

Мудрый Мерсер понимающе улыбнулся.

— Я рад, что ты вернулась к нам, лейтенант.

Глава 7

После весьма напряженной пресс-конференции, состоявшейся на ступеньках Дворца правосудия, я отправилась в кафе, где мы договорились встретиться с Синди. Спокойная и расслабляющая атмосфера этого заведения показалась мне раем по сравнению с нервозной обстановкой на пресс-конференции. Синди уже ждала меня за нашим столом и потягивала свое любимое пиво «Корона». Много важных и интересных событий произошло за этим столом.

Я, Синди, Джилл Бернардт, помощник окружного прокурора, и Клэр Уошберн, главный медицинский эксперт полицейского департамента, часто собирались здесь для обсуждения своих важных проблем, а после окончания расследования убийств новобрачных наши встречи на некоторое время прекратились. Возобновились они прошлым летом, когда мы окончательно осознали, что нас связывает нечто большее, чем криминальные дела и профессиональные обязанности. Мы поняли, что являемся самыми близкими подругами и наши взаимоотношения не должны зависеть от конкретных жизненных задач.

Я позвала официантку Лоретту, попросила принести бокал пива, а потом уселась напротив Синди и устало улыбнулась ей.

— Ну, как ты?

— А ты? — ответила она с такой же примерно улыбкой. — Я рада видеть тебя.

— Я тоже.

Установленный над баром телевизор громко извещал посетителей о результатах только что состоявшейся пресс-конференции с шефом полиции Мерсером.

«Мы считаем, что это убийца-одиночка», — важно заявил шеф.

— Ты была там? — спросила я Синди и жадно отхлебнула глоток холодного пива.

— Да, — грустно промолвила она. — И не только я. Стоун и Фицпатрик приехали туда раньше меня и уже подготовили большой материал.

Я посмотрела на Синди с удивлением. Том Стоун и Сьюзи Фицпатрик — ее главные конкуренты по криминальным репортажам.

— Ты потеряла прежнюю хватку? Шесть месяцев назад ты была бы первой, кто встречал нас на ступеньках этой церкви.

— Я хочу подобраться к делу с другой стороны, — сказала она и пожала плечами.

Вокруг телевизора собралась небольшая группа людей, внимательно слушающих последние новости. Я сделала еще один глоток холодного пива.

— Если бы ты увидела ту несчастную девочку, Синди! Ей было всего лишь одиннадцать лет. Она пела в хоре. А рядом с ней лежал красивый школьный рюкзак.

— Линдси, ты же не первый раз на месте преступления, — снисходительно усмехнулась Синди. — И знаешь, что подобное невозможно переносить, но приходится мириться.

— Да, знаю, — кивнула я, — но как приятно хотя бы раз в жизни вывести всех мерзавцев на чистую воду и посадить за решетку, чтобы никто больше не убивал безвинных детей.

Синди похлопала меня по руке, а потом оживленно сообщила:

— Сегодня я видела Джилл. У нее для тебя приятные новости. Похоже, ее шеф собирается в отставку, и она, наверное, займет его место. Думаю, нам следует встретиться и обсудить последние новости.

— Конечно, — согласилась я. — И это все, что ты хотела мне сегодня сказать?

Она посмотрела на экран телевизора, где шеф полиции Мерсер обещал быстро и оперативно отреагировать на брошенный преступником вызов.

— У тебя серьезные проблемы, Линдси...

Я решительно покачала головой:

— Нет, Синди, не могу дать тебе никакой информации на этот счет. Мерсер все держит в своих руках. Извини, но я никогда еще не видела его таким нервным.

— Я не прошу тебя предоставить мне какие-либо сведения.

— Синди, если тебе что-нибудь известно, поделись со мной.

— Я знаю только то, что твоему шефу надо быть максимально осторожным в этом деле.

Я недоуменно посмотрела на экран телевизора.

— Моему шефу? Мерсеру?

А шеф в это время заверял журналистов, что это был единичный инцидент, у полиции имеются некоторые улики и все полицейские переведены на усиленный режим работы, пока преступник не будет пойман.

— Он говорит всему миру, что ты поймаешь убийцу до того, как тот совершит очередное преступление? — с нескрываемым изумлением спросила Синди.

— Да, ну и что?

Мы пристально посмотрели друг на друга.

— Думаю, что он уже совершил его.

Глава 8

Убийца увлеченно играл в компьютерную игру и добивался превосходных результатов.

Пффт, пффт, пффт... пффт, пффт, пффт.

Он бесстрастно целился в темные фигурки, мельтешащие по ярко освещенному экрану игрального автомата. После каждого выстрела фигуры солдат одна за другой взрывались оранжевым пламенем и падали на землю, а на их месте тут же появлялись другие. Он был чемпионом в этой игре и отличался прекрасной координацией руки и глаза. Никто не сравнился бы с ним в этом деле. Его указательный палец замер на спусковом крючке в ожидании новой жертвы. Пффт, пффт, пффт...

Фигурки солдат мелькали в темном коридоре, но были обречены и валились на землю гроздьями. Расстреляв их, он стал продвигаться вдоль коридора, выбил металлическую дверь и ворвался в осиное гнездо террористов, где они сидели за столом, потягивали пиво и играли в карты. Он обрушил на бандитов море огня, не оставляя им никакой надежды на спасение. «Благословенны умиротворители», — подумал он и злорадно ухмыльнулся.

Не отрываясь от прицела, он вспомнил лужайку около церкви, перекошенное от боли лицо девочки с тоненькими косичками и ярким школьным рюкзаком за спиной. Пффт, пффт — и еще две фигуры на экране взорвались оранжевым пламенем. А потом настал черед последнего врага. Убил! Он посмотрел на счетчик — двести семьдесят шесть очков! Новый личный рекорд. Сделал глоток пива «Корона» и усмехнулся. Этот рекорд теперь уже никто не сможет побить. Весьма довольный результатом, он поставил свои инициалы — «Ф.К.».

Он стоял у игрового автомата в небольшом зале, расположенном в Западном Окленде, и продолжал нажимать на спусковой крючок даже после окончания игры. Он был единственным белым парнем в этом заведении. Единственным! Собственно, именно поэтому он и предпочитал этот зал игровых автоматов.

Неожиданно на экранах висевших четырех огромных телевизоров появилось одно и то же лицо. Убийца поднял голову и даже покраснел от злости. Это был Мерсер — самодовольный кретин и негодяй, который уже много лет возглавлял полицию Сан-Франциско.

«Мы полагаем, что это было единичное преступление, не связанное с другими подобными случаями, — без тени сомнения вещал Мерсер. — И совершил его один человек».

Убийца засмеялся. «Если бы ты только знал, с кем имеешь дело, — подумал он. — Ну ничего, подожди до завтрашнего дня. Посмотрим, что ты запоешь, недоумок».

«Я хочу особо подчеркнуть, — продолжал шеф полиции, — что мы ни при каких обстоятельствах не допустим, чтобы какой-то маньяк с расистским уклоном терроризировал жителей нашего города...»

— Жителей города, — презрительно проворчал убийца и сплюнул на пол. — Да что ты знаешь об этом городе? Ты не имеешь к нему никакого отношения.

Он погладил спрятанную в кармане куртки боевую гранату «С-1». Если бы он захотел, то разнес бы ко всем чертям это заведение. Прямо сейчас. Но сейчас не время. Предстоит много работы.

Завтра он установит еще один личный рекорд.

Глава 9

На следующее утро мы с Джейкоби вернулись на место преступления, чтобы еще раз осмотреть кустарник позади церкви. Всю ночь я напряженно размышляла над словами Синди по поводу криминального дела, которое оказалось на ее столе. Речь шла о пожилой чернокожей женщине, одиноко проживавшей в небольшом доме в Западном Окленде. Три дня назад оклендская полиция обнаружила ее повешенной на трубе в подвале своего дома, где располагалась прачечная. На первый взгляд она повесилась на электрическом шнуре, плотно затянутом на ее шее.

Поначалу полицейские предположили, что это банальное самоубийство. На теле женщины не было обнаружено никаких ран или ссадин, которые свидетельствовали бы о сопротивлении или какой-то борьбе. Однако позднее, вскрытие показало, что под ее ногтями имеются микроскопические частицы постороннего вещества, которое оказалось фрагментами человеческой кожи с капельками застывшей крови. Стало ясно, что бедняжка отчаянно сопротивлялась и поцарапала ногтями вероятного убийцу. В конце концов Синди заявила, что это не самоубийство. Женщину просто-напросто линчевали.

Когда я добралась до места преступления позади церкви, меня все еще донимало беспокойство по поводу этого странного дела. Синди права, это могло быть не первое, а второе преступление, мотивированное расовыми предрассудками.

Джейкоби быстро подошел ко мне, держа в руке свернутую газету «Кроникл».

— Ты уже видела этот номер?

На первой полосе крупный заголовок гласил: «Полиция в тупике по поводу убийства одиннадцатилетней девочки». Статья была подписана Томом Стоуном и Сьюзи Фицпатрик, карьера которых заметно пострадала во время успешной деятельности Синди по освещению громкого дела об убийстве новобрачных. С помощью таких вот статей и энергичных действий Грея и Джонса вскоре может появиться ощущение, что полиция сидит сложа руки и не предпринимает никаких активных действий по поимке разбушевавшегося маньяка-расиста.

— Твои друзья, между прочим, — ухмыльнулся Джейкоби. — Они всегда наскакивают на нас.

— Нет, Уоррен, — возразила я, — мои друзья не способны на такие дешевые штучки.

В густых зарослях кустарника напряженно трудилась команда Чарли Клэппера, тщательно осматривая место преступления и окрестности. Им уже удалось обнаружить пару отпечатков обуви, но, к сожалению, ничего другого отыскать не удалось. Они сняли отпечатки пальцев с брошенных обойм и исследовали отпечатки колес стоявшего неподалеку белого фургона, но и этого было явно недостаточно.

— Что-нибудь прояснилось насчет белого фургона? — поинтересовалась я у Джейкоби и вдруг подумала, что мне доставляет удовольствие снова работать с ним.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Мы вышли на двух людей, которые были в кафе в тот вечер, но ничего интересного они нам не сообщили. Больше похвастаться пока нечем. — Он развернул картинку, нарисованную нашим художником по описанию Бернарда Смита — двуглавый лев на стикере, который обычно приклеивают на бампер автомобилей. — Кого мы ищем, лейтенант? Киллера-покемона?

Я промолчала и повернулась к церкви, заметив выходящего из здания Эрона Уинслоу. Завидев его, к нему тут же бросилась толпа возмущенных жителей района, которые ранее терпеливо дожидались его за желтой лентой полицейского ограждения. Он поговорил с ними, а потом обернулся ко мне и помрачнел.

— Люди предлагают мне помощь и готовы сделать все возможное, чтобы поскорее привести церковь в порядок, — сказал он. — Они не хотят видеть все эти дыры от пуль.

— Сожалею, — промолвила я, — но до полного окончания расследования это вряд ли удастся.

Он тяжело вздохнул.

— Я все время прокручиваю в голове картину трагедии. Уверен, преступник прекрасно видел цель и стрелял целенаправленно. Я стоял вот здесь. — Он показал на место неподалеку от ступенек. — Вы сами видите, что я был более удобной мишенью, чем Тэйша. Если предположить, что кто-то стрелял наугад, то было бы гораздо удобней выстрелить в меня.

Уинслоу наклонился и поднял с земли заколку для волос с розовой бабочкой.

— Я где-то читал, лейтенант, что «храбрость усиливается тогда, когда появляется чувство вины и ярость».

Уинслоу очень тяжело воспринимал эту трагедию, и мне было жаль его. Он хороший человек и даже сейчас пытается хоть как-то успокоить меня.

— Этот негодяй разрушил всю нашу работу, но мы все равно не прекратим репетиции. В этой церкви мы отслужим панихиду по убиенной Тэйше.

— А мы как раз собирались навестить ее родных и выразить свое соболезнование, — сообщила я.

— Они живут вон в том доме, строение номер пять. — Он кивнул на ряд домов. — Думаю, там вы получите самый теплый прием, тем более что вы имеете к этому событию самое непосредственное отношение.

Я удивленно посмотрела на него.

— Извините, не поняла.

— Неужели вы не знаете, лейтенант, что дядя Тэйши Кэтчингс был полицейским?

Глава 10

Я зашла к матери Тэйши, выразила ей сочувствие, а потом отправилась в полицейский участок. Это дело ужасно тяготило меня и навевало дурные мысли.

— Вас ищет Мерсер, — с порога известила меня наша секретарша Карен, когда я вошла в офис. — Он вне себя от злости. Впрочем, он часто пребывает в таком состоянии.

Я представила крупные желваки на его щеках, что всегда свидетельствовало о дурном расположении духа. Тем более сейчас, когда Мерсер уже наверняка прочитал заголовки утренних газет. В управлении живо обсуждали новость, что близкий родственник погибшей возле церкви девочки был полицейским. На моем письменном столе скопилось множество других важных сообщений. Среди бумаг я сразу же обратила внимание на имя «Клэр». Судя по всему, вскрытие Тэйши Кэтчингс завершилось, и мне хотелось иметь на руках хоть какую-то информацию, прежде чем предстать перед разъяренным Мерсером. Не долго думая я набрала номер ее телефона.

Клэр Уошберн — самый умный, талантливый и аккуратный медицинский эксперт в нашей полиции и к тому же моя близкая подруга. Все, кто так или иначе связан с нашими правоохранительными органами, прекрасно знают об этом. Как, впрочем, и о том, что именно она руководит делами в отделе судебно-медицинской экспертизы, в то время как ее непосредственный начальник и главный судебно-медицинский эксперт Ригетти, назначенный на эту должность по протекции нашего мэра, только тем и занимается, что разъезжает по всей стране, выступает на всех конференциях по судебной медицине и обеспечивает политическую рекламу своему шефу. Поэтому, если кому-то нужно получить судебно-медицинскую экспертизу, все обращаются к Клэр, а не к начальнику отдела.

А для меня общение с этой удивительной женщиной давало дополнительные преимущества. С ней можно было откровенно обсудить самые трудные проблемы, вдоволь посмеяться и просто излить свою душу. Именно поэтому я позвонила прежде всего ей, а не кому-либо другому.

— Куда ты пропала? — вместо приветствия спросила она звонким голосом, напоминающим звучание начищенной до блеска меди.

— Обычная рутина, — ответила я. — Улики, отчеты, судебные дела, преступления, проблемы с городским начальством...

— Как и у меня, — сказала Клэр и засмеялась. — Я знала, что ты позвонишь рано или поздно. Мои информаторы уже доложили, что у тебя сейчас нелегкие времена, какое-то чертовски сложное дело.

— А тебе не кажется, что кто-то из твоих так называемых информаторов работает на «Кроникл» и разъезжает по городу в серебристого цвета «мазде»?

— Или в ведомстве окружного прокурора и разъезжает по городу в «БМВ»? И как вообще вся важная информация поступает туда? Ты не задумывалась об этом?

— Ну ладно, черт с ними, Клэр. Сейчас меня беспокоит другое. Ты, наверное, уже слышала, что дядя убитой около церкви девочки служил в полиции, в северной части города. А сама девочка была хорошей ученицей, никогда не имела никаких проблем и вообще отличалась мягким и уживчивым характером. Любопытно, не правда ли? Преступник выпустил более ста пуль по церкви, изрешетив ее сверху донизу, а одна из них совершенно случайно попала в эту девочку.

— Послушай, дорогая, — прервала меня Клэр, — в нее попала не одна пуля, а две.

— Две? — с трудом выговорила я. — Ты хочешь сказать, что в нее стреляли дважды?

Я даже поперхнулась от неожиданности. Наши медики осмотрели тело убитой самым тщательным образом. Как же они пропустили такую важную деталь?

— Если я правильно поняла тебя, все вы полагаете, что это преступление стало результатом случайного совпадения.

— Что ты имеешь в виду?

— Дорогая моя, — грустно закончила Клэр, — думаю, тебе следует приехать ко мне и посмотреть на результаты вскрытия.

Глава 11

Морг находился на первом этаже здания, рядом с черным ходом, откуда вела асфальтовая дорога во двор. Мне понадобилось не более двух минут, чтобы спуститься с третьего этажа. Клэр ждала меня в приемной, и на ее обычно веселом лице появилась профессиональная озабоченность. Но, увидев меня, она снова расцвела и крепко обняла меня.

— Как ты себя чувствовала все это время? — поинтересовалась она, будто речь шла не о каком-то ужасном деле, а о самых обыденных вещах.

Клэр славилась умением держать себя в руках даже в самых сложных ситуациях. Я всегда восхищалась тем, как легко и просто с помощью лучезарной улыбки она могла восстановить душевное равновесие присутствующих и хорошее настроение.

— Нормально, Клэр. Просто сейчас у меня много срочной работы.

— Я почти не общалась с тобой с тех пор, как ты стала прирученной кошечкой шефа Мерсера.

— Очень смешно.

Она снова улыбнулась и многозначительно подмигнула, словно знала что-то такое, о чем я даже не догадывалась. Конечно, Клэр хотела сказать, что необходимо находить минутку для тех, кто тебя по-настоящему любит и ценит. Мы двинулись по длинному и пропахшему медикаментами коридору и вошли в помещение морга. Клэр оглянулась на меня.

— Значит, тебе показалось, что Тэйша Кэтчингс была убита одиночной случайной пулей?

— Да, именно так, — подтвердила я. — Преступник разрядил по церкви три обоймы, и только одна пуля случайно попала в девочку. Я специально осмотрела место, откуда были произведены выстрелы. Оттуда просто невозможно было вести прицельный огонь. Но ты говоришь, что было два...

— Да, — прервала Клэр меня и подвела к большому столу, на котором под белой простыней лежало небольшое тельце девочки. — Осторожно, Линдси, — предупредила она, — обнаженный и искромсанный труп — зрелище не для слабонервных.

Клэр опустила края простыни, и я увидела лицо девочки, искаженной гримасой боли. Боже мой, она была такой юной и невинной! Ее смуглое тело казалось совершенно неуместным на фоне холодного помещения и установленного клинического оборудования. Мне хотелось протянуть руку и погладить ее по щеке.

В правой части груди зияла большая рана, края которой были тщательно очищены от засохшей крови.

— Две пули, — пояснила Клэр показывая на характерные края раны. — Они вошли в одно место с небольшим интервалом времени. Я понимаю, почему медики не обратили на это никакого внимания. Они попали практически одна в одну.

Я ощутила легкий приступ тошноты.

— Первая пуля прошила все тело и попала прямо в лопатку, — продолжала объяснять она, поворачивая маленькое тело на бок. — А вторая врезалась в четвертый позвонок и застряла в спинном хребте.

Клэр подалась вперед и взяла с полки стеклянный поднос, на котором лежал продолговатый и слегка сплюснутый предмет размером с двадцатипятицентовую монету, Она пинцетом подняла его и показала мне.

— Здесь было два выстрела, Линдси. Первая пуля пробила ей правый желудочек и ушла в сторону. Вероятно, девочка умерла мгновенно, еще до второго выстрела.

Два выстрела... Два рикошета с вероятностью один из миллиона? Нет, это невозможно. Я представила дверь церкви, откуда вышла Тэйша, и позицию стрелка из-за густого кустарника. Один точный выстрел еще можно вообразить, но два...

— Эксперты Чарли Клэппера нашли следы от пуль на стене церкви? — спросила Клэр. — Чуть повыше того места, где стояла девочка?

— Не знаю, — рассеянно промолвила я, подумав, что это самая что ни на есть рутинная процедура, во время которой следователи обычно помечают все следы от пуль. — Сегодня же проверю.

— А из какого материала построена церковь? — продолжала допытываться Клэр. — Из дерева или кирпича?

— Из дерева, — ответила я, догадываясь, к чему она клонит. Дерево никак не может отразить пулю, выпущенную из армейской винтовки «М-16».

Клэр сдвинула очки на лоб и пристально посмотрела на меня. Обычно у нее добродушное выражение лица, но когда она была уверена в своей правоте, как, например, сейчас, оно становилось каменным, не допускающим абсолютно никаких сомнений.

— Линдси, угол попадания пули, безусловно, доказывает, что выстрелы были фронтальными и беспрепятственными. Если бы это был рикошет, то угол попадания оказался бы совсем иным, а пули проделали бы совсем другую траекторию.

— Клэр, — нетерпеливо взмахнула я рукой, — я исследовала каждый дюйм территории, откуда произведены выстрелы. Чтобы сделать такие прицельные выстрелы, надо быть чертовски метким снайпером.

— Ты сказала, что выстрелы были беспорядочными и рассеянными по всей лужайке? — уточнила она.

— Именно так, справа налево. А самое главное, Клэр, что при этом никто больше не пострадал. Преступник сделал не меньше ста выстрелов, а погибла только одна девочка.

— Значит, ты полагаешь, что это всего лишь трагическое совпадение, я правильно тебя поняла? — Клэр сняла тонкие медицинские резиновые перчатки и небрежно швырнула их в мусорную корзину. — Нет, Линдси, эти два выстрела назвать случайными нельзя. Пули не могли срикошетить от стены или какого-нибудь другого препятствия. Выстрелы были прямыми и целенаправленными. Она умерла мгновенно. Почему ты не допускаешь мысли, что убийца поразил именно ту цель, которую выбрал?

Я снова представила место преступления и положение стрелка.

— Чтобы произвести прицельные выстрелы в том направлении, где находилась его предполагаемая жертва, у преступника была лишь секунда. Из того места, где он прятался, была видна лишь узкая полоска длиной в один или два фута, не больше.

— В общем, либо Господь Бог отвернулся в тот вечер от этой несчастной девочки, — произнесла Клэр и тяжело вздохнула, — либо тебе придется искать весьма искусного снайпера.

Глава 12

Мысль о том, что Тэйша Кэтчингс не была случайной жертвой, не оставляла меня в покое вплоть до того момента, когда я вошла в полицейское управление. В дежурной комнате меня уже дожидались следователи. Лоррейн Стаффорд поспешила сообщить, что версия о краже автофургона нашла подтверждение. Три дня назад в районе полуострова Маунтин-Вью действительно был угнан белый фургон «додж-караван» 1994 года выпуска. Выслушав ее, я попросила уточнить, совпадают ли все детали из описания мальчика, а потом повернулась к Джейкоби и велела ему оставить все дела и присоединиться ко мне.

— Ну и куда мы сейчас? — недовольно поморщился тот.

— В Окленд.

— Мерсер все еще ищет вас! — успела крикнуть мне Карен, когда мы уже вышли в коридор. — Что мне ему передать?

— Передай, что я занята расследованием убийства.

Минут через двадцать мы проехали по мосту на другую сторону залива и оказались на территории Окленда, где, по словам Синди, произошло убийство чернокожей женщины. Местное полицейское управление располагалось на Седьмой улице, в небольшом здании из стекла и бетона, выполненного в безликом стиле начала шестидесятых годов двадцатого века. Мы поднялись на второй этаж, где размещался отдел по расследованию убийств, и вошли в комнату, которая была не больше нашего офиса.

Навстречу нам встал лейтенант Рон Вандервеллен.

— А, Боксер, — добродушно улыбнулся он, протягивая руку. — Мои поздравления. Очень рад, что вы снова вернулись к сидячему образу жизни.

— Об этом можно только мечтать, Рон, — отмахнулась я.

— Что привело вас сюда? У вас такой вид, словно вы хотите познакомиться с настоящей жизнью преступного мира.

Многие годы наши отделы по расследованию убийств находились в состоянии здоровой конкуренции и не упускали случая подколоть друг друга. Здесь почему-то были уверены в том, что полицейские Сан-Франциско заняты случайными и совершенно незначительными делами, вроде того торговца компьютерными деталями, которого нашли голым и мертвым в одном из номеров местного отеля.

— Я видел вас в новостях вчера вечером, — продолжал тараторить Рон. — Вы очень фотогеничны. Я имею в виду ее, — добавил он, повернувшись к Джейкоби. — Ну так что привело сюда местных знаменитостей?

— Женщина по фамилии Чипман, — ответила я. Так звали ту чернокожую пожилую женщину, которую, по словам Синди, нашли повешенной в подвале собственного дома.

Рон равнодушно пожал плечами.

— Ребята, если вам нечем заняться, могу предложить сотню других, более интересных дел.

Я знала, что Рон любил пошутить, но на этот раз, похоже, ему действительно было не до шуток.

— Нет, Рон, у нас своих дел достаточно. Просто я хотела бы взглянуть на место преступления, если ты, конечно, не возражаешь.

— Нет проблем, — охотно согласился он, но тут же добавил: — Правда, не понимаю, каким образом это может быть связано со стрельбой возле церкви.

— Почему ты так думаешь? — оживилась я.

Вандервеллен встал, вышел в соседнюю комнату и через минуту вернулся с большой папкой в руке.

— Просто не представляю, как убийство чернокожей девочки, которое, судя по всему, произошло на расовой почве, может совершить чернокожий человек.

— Почему ты так решил? — удивленно спросила я. — Ты уверен, что убийца Эстелл Чипман был чернокожим?

Рон медленно надел очки и начал листать толстую папку, пока не нашел документ под названием «Отчет следователя по особо важным делам округа Аламеда».

— Если бы ты предварительно позвонила, — проворчал он, — я помог бы тебе сэкономить время. «Образцы кожи, обнаруженные под ногтями жертвы, — прочитал он выдержку из документа, — позволяют сделать вывод о наличии значительного количества темного пигментного вещества, не характерного для людей европейского происхождения». Сами образцы сейчас на дополнительном исследовании, — пояснил Рон и закрыл папку, явно наслаждаясь произведенным на посетителей впечатлением. — Вы не отказались от мысли взглянуть на место преступления?

— Разумеется, нет. Тем более что мы все равно уже здесь.

— Ну что ж, я к вашим услугам. Это дело ведет Кримпман, но его сейчас нет, поэтому я сам отвезу вас туда. Мне будет приятно проехаться с двумя суперкопами по улицам родного города.

Глава 13

Комплекс многоэтажных жилых домов Густава Уайта состоял из шести одинаковых зданий из красного кирпича, расположенных на Редмонд-стрит в Западном Окленде. Когда мы остановились у первого дома, Вандервеллен снова высказал сомнения в целесообразности такого визита.

— Нет смысла, — недовольно проворчал он. — Эта несчастная женщина была совершенно здоровой, не имела материальных затруднений и даже ходила в церковь два раза в неделю. Но вы же знаете, что иногда ломаются самые добропорядочные люди. Пока не проведено вскрытие, все выглядит достаточно просто и понятно.

Я припомнила некоторые детали из предоставленного мне досье. Никаких свидетелей, никто не слышал шума, не видел посторонних людей, не убегал из подвала. А в подвале дома осталась повешенная женщина, которая, по общему мнению, никому не сделала ничего плохого.

Мы вошли в здание "С".

— Лифт в подвал не идет, он вообще не работает, — сообщил Рон, и мы стали спускаться по лестнице.

В полумраке подвального коридора Вандервеллен быстро нашел дверь с надписью «Прачечная» и остановился.

— Мы обнаружили ее здесь.

Прачечная все еще была опоясана желтой лентой полицейского ограждения. В воздухе стоял запах гнили и сырости, а стены пестрели разнообразными надписями. Все предметы, которые имели хоть какое-то отношение к этому событию, изъяли в качестве вещественных доказательств, включая электрический шнур, который был затянут на шее несчастной женщины.

— Не знаю, что вы хотите здесь отыскать, — усмехнулся Вандервеллен и пожал плечами.

— Я тоже не знаю, — задумчиво промолвила я, оглядываясь по сторонам. — Когда это случилось? В субботу поздно вечером?

— Да, наш медик утверждает, что смерть наступила примерно в десять, — отрапортовал лейтенант. — Мы сразу подумали, что эта женщина спустилась постирать белье, но что произошло потом, сказать трудно. Местный уборщик нашел ее рано утром.

— А что показывают видеокамеры? — на всякий случай поинтересовался Джейкоби. — Ведь они установлены не только на входе, но и в вестибюле.

— Они, как и лифт, давно уже не работают.

Мне стало ясно, что Вандервеллен, как, впрочем, и Джейкоби, хотел скорее закончить осмотр и убраться отсюда ко всем чертям. Но меня что-то удерживало в этом мрачном и душном помещении. Но что могло привлечь мое внимание? Здесь не было ничего такого, что навело бы хоть на какую-то мысль, и все же интуиция подсказывала, что необходимо продолжать осмотр.

— Думаю, предположения о расовой подоплеке этого дела нужно отбросить как несостоятельные, — заявил Вандервеллен. — Если вы ищете здесь хоть какую-то связь, то должен напомнить, что профессиональные киллеры, как правило, не меняют свой стиль во время стрельбы.

— Благодарю за напоминание, — язвительно произнесла я, продолжая осматривать помещение. Ничего не бросалось в глаза, но я привыкла доверять интуиции. Что-то здесь должно быть... — Полагаю, нам придется самим убедиться в справедливости такого умозаключения. Кто знает, что здесь может быть? Любая мелочь может оказаться решающей.

Вандервеллен уже протянул руку, чтобы выключить свет в подвале, когда мне бросилось в глаза кое-что.

— Постой!

Словно под воздействием закона всемирного тяготения я потянулась к противоположной стене комнаты, как раз к тому месту, где нашли повешенной Эстелл Чипман. Опустившись на колени, я стала водить пальцем по липкой бетонной стене, вчитываясь в почерневшие от времени и сырости надписи и рисунки. Только сейчас я поняла, что если бы не видела этого рисунка раньше, то никогда не заметила бы его.

На стене был совершенно примитивный, по-детски наивный рисунок, выполненный ярко-оранжевым мелом на сером фоне бетонной стены. Вне всяких сомнений, это был лев. Точно такой, каким его описал маленький Бернард Смит, но только более грубый. Тело льва извивалось и органично переходило в длинный хвост, но не льва, а какого-то другого животного... Змеи? У льва были две головы: одна, несомненно, львиная, а другая напоминала голову козла.

У меня защемило в груди. Преодолевая внезапно охватившее меня волнение, я снова посмотрела на этот странный рисунок.

В этот момент за моей спиной послышался усталый голос Джейкоби:

— Что-нибудь интересное, лейтенант?

— Покемон.

Глава 14

Итак, теперь мне стало ясно, что эти два дела, вероятно, каким-то образом связаны. Бернард Смит видел отъезжающий фургон с рисунком двуглавого льва, и точно такой же рисунок я обнаружила на стене подвала. Не исключено, что мы имеем дело с двойным убийцей.

Когда я наконец добралась до своего офиса, меня нисколько не удивило, что там уже царил переполох. Мерсер нагнал страху на моих сотрудников и велел, чтобы я немедленно позвонила ему, как только вернусь. Я закрыла за собой дверь и набрала его номер.

— Вы знаете, что здесь творится? — сразу же обрушился он на меня с упреками. — Полагаете, что можете целый день болтаться черт знает где и не обращать внимания на мои звонки? Не забывайте, что теперь вы лейтенант, а не рядовой сотрудник отдела. Ваша задача заключается в руководстве отделом и регулярном информировании меня о ходе расследования.

— Сожалею, шеф, но дело в том...

— Убит ребенок, жители в панике, а по улицам города бродит какой-то маньяк, который может устроить нам самый настоящий ад. Завтра все афро-американские политики этого города потребуют от меня отчета о предпринимаемых полицией мерах.

— Послушайте, шеф, — попыталась я остановить его, — это дело оказалось гораздо сложнее, чем мы предполагали.

— Сложнее? Что вы хотите этим сказать?

Я сообщила ему о своей находке в подвале жилого дома в Окленде и обратила внимание на принципиальную схожесть двух рисунков. Было слышно, как Мерсер тяжело вздохнул.

— Вы хотите сказать, что эти два убийства связаны между собой? — недоверчиво произнес он.

— Такую возможность полностью исключать нельзя. Во всяком случае, пока мы не выработаем более или менее правдоподобную версию.

Мне показалось, что шеф даже задохнулся от неожиданности.

— Немедленно отдайте фотографию этого рисунка в лабораторию! — скомандовал он. — И рисунок того стикера, который видел мальчик в Бэй-Вью. Я должен знать, что означают эти рисунки.

— Я все уже сделала.

— А угнанный автофургон? О нем что-нибудь известно?

— Пока нет.

Похоже, Мерсера охватило дурное предчувствие.

— Если здесь намечается что-то вроде заговора, — приглушенно промолвил он, — то мы не должны сидеть сложа руки, пока весь город находится в заложниках у этой компании террористов.

— Да, шеф, сейчас нам надо отыскать угнанный автомобиль, — спокойно произнесла я. — Дайте мне немного времени, чтобы разобраться с этими рисунками.

Я не стала делиться с ним своими худшими предположениями. Если Вандервеллен прав и Эстелл Чипман убил чернокожий преступник, а Клэр не ошиблась в том, что Тэйша Кэтчингс не была случайной жертвой снайпера, то это означает, что дела не имеют под собой абсолютно никакой расовой почвы.

Даже по телефону я слышала, как напряженно дышал Мерсер. Понятно, что мое сообщение поставило его в трудное положение, когда необходимо пойти на известный риск. Наконец он продолжил:

— Не подведите меня, лейтенант. Раскройте это дело как можно быстрее.

Я положила трубку и почувствовала, как в душе нарастает напряжение. От меня ждут чудес. Я обязана навести справки о всех преступных группировках, действующих к западу от Монтаны, и при этом, вероятно, получить весьма ничтожные результаты. Бросив взгляд на стол, я обнаружила записку от Джилл: «Как насчет коктейля? В шесть часов. Будут все».

День выдался нелегким и был уже на исходе. Если кто-то и мог успокоить мои нервы и развеять страхи, то только Джилл, Синди и Клэр. Да еще стакан прохладной «Маргариты». Не долго думая я позвонила Джилл и оставила на ее автоответчике сообщение, что непременно приду в кафе. Я посмотрела на выгоревшую на солнце голубую бейсболку, висевшую на крючке в дальнем углу моего кабинета. Над козырьком надпись — «Хивенли». Бейсболка Криса Ройли... Он подарил ее мне во время нашей чудесной поездки в Хивенли-Вэлли, где мы провели уик-энд. Весь мир тогда принадлежал нам, а наши отношения из дружеских переросли в глубоко личные.

— Не позволяй мне расслабляться, — прошептала я, глядя на бейсболку. На глаза навернулись слезы. Боже мой, как бы мне хотелось, чтобы Крис сейчас был здесь, рядом со мной. — Господи! — в сердцах воскликнула я и покачала головой. — Как мне тебя не хватает!

Глава 15

Я поделилась с подругами своими невеселыми новостями. Они молча выслушали меня.

— А теперь ты, Джилл, — кивнула я в ее сторону.

Синди подскочила как ужаленная.

— Надеюсь, Беннетт не собирается баллотироваться на очередной срок?

За восемь лет работы в окружной прокуратуре Джилл всегда была самым преданным сотрудником в команде шефа и давно уже считалась его законным преемником на посту окружного прокурора Сан-Франциско. Правда, для этого шеф должен был уйти в отставку.

Джилл рассмеялась и ответила:

— Нет, он будет сидеть за своим дубовым столом до последней минуты. Сейчас уже никто не сомневается в том, что он ни за что на свете не уйдет в отставку. Во всяком случае, добровольно.

— Ну ладно, — произнесла Клэр. — По-моему, ты хотела нам что-то сообщить?

— Да, — загадочно улыбнулась Джилл.

Она оглядела всех присутствующих, словно собираясь с мыслями. Мы заметили, что ее проницательные, кобальтового цвета глаза никогда еще не были такими чистыми и искренними. Наконец она радостно вздохнула и объявила:

— Я беременна.

Некоторое время мы сидели молча и ждали от нее признания, что она разыгрывает нас. Но Джилл этого не сделала, а просто смотрела на нас своими ясными глазами и наслаждалась произведенным впечатлением.

— Ты шутишь! — первой опомнилась я, вспомнив, что Джилл всегда любила дурачить нас своими шутками. Правда, эту шутку трудно назвать остроумной. Да и как она могла быть беременной, если до ночи пропадала в своем офисе и не интересовалась ничем, кроме работы? А ее муж Стив руководил крупным инвестиционным фондом и тоже не обнаруживал никакой склонности к тихой семейной жизни. Они оба были легки на подъем, ходили в горы, катались на велосипедах, увлекались виндсерфингом, часто ездили в штат Орегон на реку Колумбия. Ребенок...

— Да. Иногда такое случается с людьми! — весело воскликнула Джилл в ответ на наше изумление.

— Я так и знала, — сказала Клэр, хлопнув рукой по столу. — Я догадалась об этом, увидев странный блеск в твоих глазах. Да и лицо у тебя сияло от счастья. Я тогда уже поняла, что с тобой происходит что-то необычное. Я специалист в таких делах. И когда это началось?

— Восемь недель назад, — ответила Джилл. — Должна родить в конце мая. — Ее глаза светились, как у юной девушки на первом свидании. — Вы первые узнали об этом, кроме, разумеется, членов наших семей.

— Беннетт просто с ума сойдет от злости, — усмехнулась Синди.

— Ничего, у него своих двое, — спокойно отреагировала Джилл. — К тому же я не собираюсь бросать надолго все свои дела и перебирать бумаги в архиве. Рожу ребенка и вернусь на работу.

Я была безумно рада за подружку и даже хотела броситься к Джилл на шею, но и завидовала ей. А самое главное — я до сих пор не могла поверить в правдивость ее слов.

— Если бы этот ребенок знал, что его ждет в будущем, — сказала я. — Он еще в утробе матери станет знакомиться с криминальными делами и законами Калифорнии.

— Нет, ничего подобного не произойдет. — Джилл весело рассмеялась. — Я не позволю этого, обещаю. Я действительно хочу быть прилежной и хорошей мамой.

Я встала и наклонилась к ней через стол.

— Ты молодец, Джилл, это прекрасно, — промолвила я и чуть не расплакалась от умиления.

Я действительно была счастлива, что моя лучшая подруга решилась на такой важный шаг. Когда у меня обнаружили заболевание крови, именно Джилл утешала меня как могла и даже демонстрировала жуткие шрамы на руках. В юности она пыталась покончить с собой и резала вены. А потом всю жизнь боролась с какими-то трудностями, доказывая, что способна занять достойное место в этом обществе. Словом, Джилл всегда была для меня хорошим примером и поддерживала в тяжелую минуту. Мы обнялись и крепко прижались друг к другу.

— И давно вы это задумали? — поинтересовалась Клэр.

— Нет, мы совсем не думали об этом, — откровенно призналась Джилл, возвращаясь на свое место. — Конечно, мы хотели детей, но долгое время все наши усилия были напрасными. Думаю, все произошло спонтанно, в результате счастливого стечения обстоятельств. — Она пристально посмотрела на Клэр. — Помнишь, когда Линдси пригласила меня в наш клуб и впервые познакомила нас, ты много рассказывала о своих детях? Так вот, именно тогда я загорелась желанием завести детей и часто повторяла, что если ты можешь позволить себе такую роскошь и при этом напряженно работать в медицинской лаборатории, то почему я не могу сделать так же? Я убеждала себя, что если ты имеешь детей и достигла успеха в своей профессии, то я вполне могу последовать твоему примеру. Так что ты, Клэр, сыграла во всем этом деле далеко не последнюю роль.

— Когда начинаешь работать, — пояснила Клэр, — то сразу появляется желание сконцентрироваться на главном и добиться хороших результатов. Будучи женщиной, тебе приходится всегда и всем что-то доказывать, но если у тебя есть дети, то это совсем другое дело. Ты вдруг начинаешь понимать, что находишься в своем естественном состоянии и ничего никому не надо доказывать, поскольку ты и так уже получила все, что хотела.

— Именно поэтому, — продолжила Джилл, блеснув увлажненными глазами, — я и решилась на этот шаг. Мне тоже хочется испытать это чувство. Я никогда не говорила вам раньше, но однажды я уже была беременной. Точнее, пять лет назад. — Она отпила глоток воды. — Моя карьера тогда только началась. Вы, наверное, помните тот нашумевший процесс по делу Ла Фрейда. Да и Стив тоже только начал работать в своем фонде.

— Дорогая, это было не самое лучшее время, чтобы обзаводиться детьми, — согласилась Клэр.

— Не в этом дело, — быстро отреагировала Джилл. — Я очень хотела ребенка, но работа меня добила. Я сидела в офисе до десяти часов вечера и приходила домой совершенно истощенной. А Стив постоянно пропадал на работе. — Она сделала паузу и грустно вздохнула. — Короче говоря, у меня началось кровотечение. Доктор предупредил, чтобы я поменьше волновалась и не засиживалась на работе. Я, конечно, пыталась следовать совету... Дело оказалось чрезвычайно запутанным, все давили на меня, чтобы поскорее закончить его. И однажды я вдруг почувствовала, что внутри что-то оборвалось. Я потеряла его... на четвертом месяце.

— Джилл! — всплеснула руками Клэр. — Какой кошмар!

Над столом повисла гнетущая тишина.

— Как ты сейчас себя чувствуешь? — спросила я.

— Прекрасно, — без колебаний ответила Джилл. — В физическом смысле я сильна, как прежде, но... — Она задумалась на минуту, а потом снова обвела нас взглядом: — По правде говоря, я просто разваливаюсь на части.

Я сочувственно погладила ее руку.

— А что советует врач?

— Внимательно следить за самочувствием и свести к минимуму волнения и переживания. Словом, не гнать лошадей и все делать на малых оборотах.

— У тебя есть такие обороты? — засомневалась я.

— Не знаю, — откровенно призналась Джилл.

— Ура! — радостно воскликнула Синди и захихикала. — Наконец-то Джилл обрела свой дрэг, — сказала она, имея в виду широко известный компьютерный термин, означающий любое увлечение, которое отвлекает человека от надоевшей работы.

Я заметила, что глаза нашей подруги засверкали каким-то странным светом, которого я никогда прежде не видела. Джилл всегда добивалась своего, имела успех и очаровывала окружающих ее людей не только прекрасным и открытым лицом, но и огромной внутренней энергией. И вот сейчас я поняла, что она наконец по-настоящему счастлива. В ее глазах заблестели слезы. Я часто наблюдала, как Джилл выступала в суде, обвиняя самых жестоких и бесчеловечных преступников, знала, что ей приходилось преследовать убийц и надевать на них наручники, видела даже ужасные шрамы на ее руке, но никогда раньше не видела ее слез.

— Черт возьми, — тихо промолвила я и поцеловала Джилл в щеку, — сегодня я плачу за всех.

Глава 16

Попрощавшись с подругами, я расплатилась и отправилась домой на Потреро-Хилл. Моя квартира располагалась на втором этаже старого, недавно отреставрированного и выкрашенного в голубой цвет викторианского дома. Он был уютным, ярким, с высокими окнами, выходящими на Залив. На пороге меня встретила как всегда веселая и жизнерадостная Марта.

— Привет, малышка, — сказала я и потрепала ее по голове. Марта еще больше завиляла хвостом и уперлась лапами в мои ноги. — Как ты провела этот день?

Я прошла в спальню, сняла одежду, распустила волосы и надела просторную фланелевую пижаму, которая всегда согревала меня в прохладную погоду. Потом двинулась в кухню, накормила Марту и, сделав себе чашку горячего чая, села на диване. За окном сгущались сумерки, а где-то вдали ярко сверкали огоньки идущего на посадку самолета. Вскоре мои мысли вновь вернулись к Джилл. Я не представляла эту энергичную и напористую женщину в роли матери. Ее изящная, стройная фигура, казалось, была совершенно немыслима с огромным животом и набухшей грудью. Я даже хмыкнула недоверчиво, вообразив такую картину.

— Наша Джилл скоро станет мамой! — весело воскликнула я и погладила Марту.

Вдруг я вспомнила, что не так давно тоже страстно мечтала родить ребенка. Как она сказала во время нашей беседы? «Мне тоже хочется испытать это чувство»? Да, она, конечно, права.

К сожалению, в моей семье родительские чувства были совершенно неразвиты и никогда не воспринимались как нечто естественное и необходимое. Моя мама умерла одиннадцать лет назад, когда мне было двадцать четыре и я только поступила в полицейскую академию. Врачи обнаружили у нее рак груди, и последние два года моей учебы мне пришлось взять на себя все заботы по уходу за матерью. После занятий я мчалась в торговый центр, где она работала, отвозила ее домой, готовила еду, стирала белье и присматривала за своей младшей сестренкой Кэт.

А мой отец, служивший в полиции Сан-Франциско, неожиданно бросил семью, когда мне исполнилось тринадцать лет. Я до сих пор не понимаю, почему он это сделал, хотя с тех пор слышала много версий на этот счет. Говорили, будто отец потратил все сбережения и остался без денег, завел на стороне роман и постоянно изменял маме, мог соблазнить любую женщину и вообще был неравнодушен к слабому полу. А однажды мне сказали, что он попал в какую-то историю, и ему пришлось уйти из полиции.

Что же касается моей сестры Кэт, то я слышала, будто она осела в Редондо-Бич и по-прежнему занимается своим любимым делом — частной охраной. Старожилы нашего городка часто спрашивают меня, как поживает Мартин Боксер, и по-прежнему рассказывают о нем всякие смешные истории. Наверное, это неплохо, что есть люди, которые вспоминают о нем весело. Так, например, многие до сих пор помнят, как Мартин Боксер сковал одними наручниками троих отъявленных мерзавцев и доставил их в полицию.

А я не могла спокойно думать об этом негодяе, который бросил умирающую от рака жену и детей и скрылся в неизвестном направлении. Я не видела его более десяти лет, то есть с того времени, когда сама стала служить в полиции. Правда, я заметила отца среди присутствующих на церемонии прощания с выпускниками полицейской академии, но мы не разговаривали с ним, и с тех пор я просто выбросила его из головы.

Боже мой, кажется, прошла целая вечность с того момента, когда я в последний раз ворошила прошлое и бередила старые раны. Мамы нет со мной уже одиннадцать лет, я успела побывать замужем и развестись, стала работать в отделе по расследованию убийств и вот теперь возглавляю его. А под конец этого долгого пути я встретила человека, о котором мечтала всю жизнь...

Разумеется, я была права, заявив Мерсеру, что вновь обрела прежнюю уверенность в себе. Но я лгала, когда пыталась убедить себя в том, что оставила Криса Ройли в прошлом.

Глава 1?

Его всегда привлекали только глаза. Он сидел обнаженным на своей кровати в маленькой, похожей на каморку комнате и пристально всматривался в черно-белые фотографии, хотя видел их тысячу раз.

Только глаза могли передать отчаяние и смертельную тоску, которые испытывали все его беспомощные жертвы. Только они выражали ту безысходность, которая неожиданно подавляла психику людей в минуты смертельной опасности, когда жить им оставалось несколько мгновений, а на шее уже затягивалась петля.

В его старом, перетянутом веревкой альбоме находилось сорок семь фотографий и почтовых открыток, расположенных в хронологическом порядке. Он собирал их много лет. Самая первая датирована 9 июня 1901 года. Это был для него памятный подарок отца. Дез Джонс, подвергшийся линчеванию в Грейт-Ривер, штат Индиана. «Это было лучшее представление, — гласила корявая надпись под фотографией, — на котором я присутствовал. Мы действительно хорошо повеселились». На переднем плане изображена группа людей в темных костюмах и широкополых шляпах, а на заднем — фигура повешенного человека.

Он перевернул страницу. Фрэнк Тэйлор, Мэйсон, штат Джорджия, 1911 год. Ему пришлось потратить 500 долларов, чтобы заполучить эту бесценную фотографию, но она стоила тех денег. Из припаркованного под огромным дубом автомобиля в камеру смотрел перепуганный человек. Его лицо перекошено от страха, но без малейших признаков сопротивления. Только абсолютное отчаяние и безысходность. А неподалеку толпились прилично одетые мужчины и женщины, радостно улыбающиеся в объектив фотокамеры, словно встречали прилетевшего в Париж американского летчика Чарлза Линдберга. Одеты они были так, будто готовились к съемке для семейного альбома. Своим видом они показывали, что казнь человека для них — естественна и обыденна. А глаза Тэйлора свидетельствовали о том, что он действительно обречен и ничего не может поделать с этим весьма печальным для него фактом.

Он встал с кровати, подошел к зеркалу и стал рассматривать свою мускулистую фигуру — тело человека, не чурающегося физического труда. Он всегда ощущал себя сильным и крепким и уже более десяти лет поднимал тяжести. Правда, в последний раз эта сука вонзила в его грудь свои когти, оставив глубокие царапины. Он оглядел темные полоски и погладил их. Конечно, это пустяки, но все же неприятно. Он с давних пор ненавидел то, что оставляет хотя бы малейшие следы на его мягкой и ровной коже. Так можно испортить прекрасное двуглавое изображение льва-козла, которое красовалось на его широкой и мускулистой груди.

Скоро все эти мерзавцы наконец поймут, что на самом деле это не преступление на почве ненависти, о чем они талдычат сейчас. При чем здесь ненависть? Рано или поздно они прочитают его тайное послание и осознают, что зло должно быть наказано, а добро обязательно восторжествует. Лично у него нет никаких претензий ко всем этим несчастным, нет ненависти.

Он вернулся на кровать и долго мастурбировал, глядя на фотографию мисс Престон, которую повесили в округе Чайлдерс, штат Теннесси, в августе 1931 года.

Эякуляция, как всегда, наступила мгновенно. Он не издал ни звука и только закрыл глаза от удовольствия. Старая леди вполне заслужила столь печальную участь, как, впрочем, и девушка.

Он нежно провел рукой по татуировке. «Очень скоро я отпущу тебя на свободу, мой малыш», — подумал он, переворачивая последнюю страницу альбома, на которой была вклеена фотографии 1956 года. Знаменитая сцена казни Морриса Тало и Свита Брауна в городке Лонгбау, штат Канзас. Он взял со стола тюбик с клеем, густо намазал им обратную сторону новой фотографии и крепко прижал ее к пустой странице альбома. Теперь она навсегда войдет в историю в длинном ряду других свидетельств прошлого. Он живо представил ее помутневший от смертельного испуга взгляд. Да, глаза...

Новая фотография в альбоме вызвала у него восторг. Эстелл Чипман, широко открытые глаза и перекошенное от ужаса лицо за несколько секунд до того, как он ногой выбьет из-под нее стул.

Да, они всегда позируют перед смертью...

Глава 18

На следующее утро я позвонила Стью Керквуду, который заведовал отделом по расследованию преступлений на расовой и национальной почве, и попросила предоставить мне наиболее полную информацию обо всех криминальных группах в районе Залива. Некоторое время назад мои сотрудники уже связывались с ним по этому поводу, но я не могла ждать, когда он надумает сообщить мне необходимые данные.

Группа Клэппера к тому времени закончила осмотр местности вокруг церкви и навела самые подробные справки об Эроне Уинслоу. Как и ожидалось, осмотр не принес ничего нового, а пастор оказался человеком в высшей степени порядочным и с безупречной репутацией.

Керквуд сообщил, что в районе Северной Калифорнии функционируют несколько преступных группировок расистского или неонацистского толка, и одна из них является местным отделением Ку-клукс-клана. Он посоветовал мне обратиться к местному отделению ФБР, которое располагает более подробной информацией о деятельности этих групп, поскольку непосредственно ведет за ними оперативную слежку.

Перспектива привлечения ФБР на этом этапе расследования не вызвала у меня особого энтузиазма, и я проигнорировала совет Керквуда. Я попросила его предоставить мне всю наличную информацию, и примерно через час он принес огромную пластиковую коробку, доверху заполненную голубыми и красными папками.

— Занимательное чтиво, — подмигнул он мне и положил коробку на стол.

При виде этого огромного количества документов я приуныла.

— У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет? — с надеждой спросила я.

Керквуд сочувственно пожал плечами.

— Сан-Франциско никогда не считался благоприятным местом для деятельности этих банд. Эти бумаги содержат лишь самые поверхностные сведения и никакой конкретной информации. Такое впечатление, что эти парни болтаются без дела, поглощая огромное количество пива и стреляя по воронам.

Я решила немного перекусить, поскольку все эти бумаги отнимут у меня как минимум пару часов. Открыв наугад первую папку, я прочитала на титульном листе: «Патриоты Калифорнии». Небольшая военизированная группа молодых людей, действовавшая в районе Гринвью, неподалеку от границы с Орегоном. По информации агента ФБР, их было человек шестнадцать — двадцать, вооружены незаконно приобретенными пистолетами и представляли собой, как было отмечено в документе, «низкую (умеренную) опасность».

В других документах также говорилось о небольших группах, состоящих преимущественно из белых американцев, которые больше декларировали свои расистские взгляды, чем претворяли их в жизнь. Трудно представить, что разыскиваемый нами убийца принадлежит к этим неуравновешенным и неумным подросткам. Преступник наглый, отчаянно смелый, хорошо организован и подготовлен. Свои деяния он совершал расчетливо, хладнокровно и не только не скрывал намерений, но и подчеркивал их, оставляя после себя таинственный знак. Как и многие другие серийные убийцы, он подписывал свои преступления и давал нам понять, что жертвы будут еще.

Я пролистала несколько бумаг и разочарованно вздохнула. Ничего такого, что могло бы навести на след. Возникало ощущение, что это пустая трата времени. Не успела я сложить папки в коробку, как в кабинет ворвалась Лоррейн.

— Есть новость, лейтенант! — закричала она с порога. — Мы нашли белый фургон!

Глава 19

Я вскочила, быстро повесила на плечо кобуру с пистолетом и бросилась из кабинета, крикнув по пути Джейкоби, чтобы он вызвал оперативную группу и следовал за мной. Минут через десять мы уже двигались по улице Сан-Джесинто, расположенной в тихом и благополучном районе. Патрульные сообщили по радио, что белый «додж-караван» припаркован у небольшого дома в Форест-Хиллс. Они абсолютно уверены, что это именно тот фургон, который мы разыскиваем, поскольку на бампере была наклейка с изображением двуглавого льва.

Подъехав поближе, мы увидели Васкеса, молодого патрульного, который первым обнаружил белый фургон. Он подошел к нам и показал на автомобиль, припаркованный в конце улицы под густой кроной дерева. Все это показалось мне странным. Здесь жили вполне приличные люди, которые вряд ли могли быть связаны с криминалом и уж тем более с убийствами. Однако Васкес оказался прав. Там действительно стоял белый фургон с таинственной наклейкой на бампере. Именно тот фургон, который мы безуспешно искали все последние дни.

Вслед за нами к фургону подъехала оперативная группа во главе с лейтенантом Скипом Арбишотом. Я не знала, как сложатся обстоятельства, поэтому решила подстраховаться на тот случай, если дом придется брать штурмом.

— Кэппи, Джейкоби и я пойдем первыми, — приказала я, понимая, что не могу рисковать другими людьми.

Бог знает, что нас ждет в этом доме. А Арбишот тем временем расставил полицейских вокруг дома, чтобы перекрыть преступнику возможные пути отступления. Мы облачились в пуленепробиваемые жилеты, поверх которых надели черные нейлоновые куртки, чтобы ни у кого не было сомнений, что это полиция. На противоположной стороне улицы заняли свои места три снайпера. После этого мы втроем направились к дому, перед которым был установлен почтовый ящик с номером 610.

Перед входом мы остановились, сняли с предохранителей пистолеты и прислушались. Из дома доносился какой-то шум и звуки включенного телевизора. По моему знаку Кэппи постучал в дверь рукояткой пистолета.

— Полиция Сан-Франциско! — громко крикнул он, оглядываясь вокруг.

Никто не ответил. Мы с Джейкоби переглянулись. Вскоре я подала Арбишоту знак, чтобы его люди взломали дверь. В этот момент передняя дверь неожиданно отворилась.

— Ни с места! — приказал Кэппи и направил пистолет на дверь. — Полиция Сан-Франциско!

На пороге дома застыла женщина в голубом тренировочном костюме, с широко открытыми от удивления глазами.

— О Господи! — воскликнула она, с ужасом уставившись на оружие.

Кэппи оттолкнул ее, а в открытую дверь ринулись одетые в черное люди Арбишота, будто преследовали знаменитого Элиана Гонсалеса.

— В доме есть кто-нибудь? — гаркнул на нее Кэппи.

— Только моя дочь, — едва слышно промолвила испуганная женщина. — Ей два года.

— Это ваш фургон? — снова рявкнул Кэппи, показывая на автомобиль.

— Нет, — ответила она, пытаясь унять дрожь. — Нет...

— Вы знаете, чья это машина?

Она посмотрела на фургон и покачала головой:

— Я никогда не видела ее раньше.

Я поняла, что мы ошиблись. Респектабельные жители, хороший район, детские игрушки на лужайке, хозяйка дома совершенно мирного вида и все такое прочее. Я грустно вздохнула и подумала, что этот фургон просто подбросили нам, чтобы проверить реакцию.

В этот момент к дому на большой скорости подъехала зеленая «ауди» в сопровождении двух полицейских машин.

Из автомобиля выскочил прилично одетый человек и бросился к дому.

— Кати, что здесь происходит, черт возьми?

— Стив! — обрадовалась женщина, облегченно вздохнула и прижалась к нему. — Это мой муж. Я позвонила ему, как только увидела возле дома полицейских.

Мужчина удивленно оглядел полицейских с оружием в руках.

— Что вы делаете? — грозно спросил он. — Что происходит? Вы в своем уме?

— Мы полагаем, этот белый фургон использовали для совершения убийства, — спокойно объяснила я. — И находимся здесь на законном основании.

— Убийство? — с недоумением переспросил он.

Вышли люди Арбишота, всем своим видом показывая, что в доме нет ничего подозрительного. На другой стороне улицы собирались жители, с удивлением наблюдающие за происходящим.

— Мы уже два дня разыскиваем этот фургон, — продолжила я, — поскольку считаем его самой важной и к тому же единственной уликой в расследовании убийства. Очень сожалею, что пришлось побеспокоить вас. Нам и в голову не пришло, что эта машина была оставлена здесь специально, чтобы запутать нас.

Лицо мужчины побагровело от негодования.

— Значит, вы считаете, что мы имеем какое-то отношение к этому преступлению?

Я поняла, что назревает скандал, но решила держаться до конца.

— Речь идет о нашумевшем убийстве девочки возле церкви в Ла-Салле-Хейтс.

— Вы с ума сошли? — возмутился он. — Вы подозреваете нас в нападении на прихожан этой церкви? — У него даже челюсть отвисла от ярости. Он уставился на меня и крепко сжал пальцы в кулаки. — Вы, идиоты, имеете хоть малейшее представление о том, чем я занимаюсь?

Бросив взгляд на его дорогой серый костюм и голубую рубашку с модными пуговицами, я с горечью подумала, что нас крупно одурачили. Нечасто мне приходилось испытывать такое профессиональное унижение.

Глава 20

Убийца оставил нас в дураках. Никто из жителей близлежащих домов не имел абсолютно никакого отношения к украденной машине. Он специально оставил ее в этом благополучном районе, чтобы поиздеваться над нами. Даже когда сыщики из оперативного отряда стали тщательно проверять фургон, я заранее знала, что ничего они там не найдут. Я самым внимательным образом исследовала наклейку на бампере и окончательно убедилась, что она идентична с той, которую я видела на стене подвала в Окленде. Одна голова была львиная, другая — козлиная, а хвост этого фантастического существа явно напоминал извивающуюся змею. Но что это означало?

— Одно мы теперь знаем наверняка, — с нескрываемой иронией заметил Джейкоби. — У этого парня, несомненно, есть чувство юмора.

— Я рада, что он тебе понравился, — усмехнулась я.

Вернувшись в отдел, я сразу же вызвала к себе Лоррейн.

— Необходимо выяснить, откуда этот злосчастный фургон, кому он принадлежит и кто имел к нему доступ в последнее время. Кроме того, я хочу знать обо всех контактах, которые его владелец имел примерно за месяц до пропажи машины.

В городе действовал чудовищный убийца-маньяк, а мы не имели ни малейшей зацепки, которая помогла бы нам выйти на его след. Мы даже не могли с уверенностью сказать, было ли это преступление на расовой и национальной почве или серийное убийство без определенных намерений. Более того, мы не понимали, было ли это преступление делом рук организованной группы или волка-одиночки. Правда, мы знали, что этот человек обладал недюжинным умом, а его деяния несли на себе отпечаток хорошо продуманной и спланированной операции, но это никак не помогало нам выйти на его след. Более того, шутка с брошенным в приличном районе белым фургоном свидетельствовала о его желании втянуть нас в сложную игру на выживание.

Позвонила Карен и сообщила, что на проводе Рон Вандервеллен. Оклендский коп самодовольно захихикал в трубку:

— До нас дошел слух, что ты до смерти напугала какого-то респектабельного жителя Форест-Хиллса?

— Слухи быстро распространяются, — парировала я.

— Ну ладно, остынь, Линдси, — примирительно сказал он. — Я позвонил не для того, чтобы подколоть тебя. На самом деле я хочу помочь.

— Спасибо, Рон. Сейчас я рада принять любую помощь. Что там у тебя?

— Надеюсь, ты помнишь Эстелл Чипман?

— Да, ты говорил мне о ней, а что?

— Ну так вот, мы навели справки о ее прошлом и отыскали ее сына, который сейчас живет в Чикаго. Он уже отправился к нам, чтобы опознать тело. Учитывая важность происходящего, думаю, его сведения покажутся тебе любопытными.

— Что ты имеешь в виду, Рон?

— Муж Чипман умер пять лет назад, — продолжил он после небольшой паузы. — Сердечный приступ. Хочешь знать, чем занимался этот парень в последние годы жизни?

У меня возникло ощущение, что Рон Вандервеллен сообщит нечто такое, что сразу позволит нам раскрыть это дело.

— Супруг Эстелл Чипман служил в полиции Сан-Франциско.

Глава 21

Синди Томас припарковала свою «мазду» на обочине дороги, неподалеку от церкви Jla-Салле-Хейтс и тяжело вздохнула. Белый фасад церкви был усеян черными дырами от пуль и отколовшимися кусками пластика, а красивое окно с витражами заколочено фанерным щитом. Она вспомнила тот торжественный день, когда мэр города, местные знаменитости и Эрон Уинслоу выступали здесь перед прихожанами по случаю открытия этого чудного витража, созданного на деньги и при непосредственном участии верующих. Это окно стало для них символом надежности и уверенности в будущем. А во время интервью с Эроном Уинслоу Синди отметила его искреннюю преданность своему делу и удивительную скромность.

Она вышла из машины, пролезла под желтой лентой полицейского ограждения, приблизилась к церкви. За долгие годы работы в газете «Кроникл» Синди часто видела смерть людей, но только здесь она осознала, что человечество понесло невосполнимую утрату с гибелью этой маленькой девочки.

— Вы можете смотреть на эту стену сколько угодно, — услышала она чей-то голос и вздрогнула от неожиданности, — но она не станет лучше. — Синди обернулась и увидела перед собой знакомое лицо священника и его добрые, печальные глаза.

— Да, к сожалению, — промолвила она, кивнув. — Я была здесь на открытии витража и до сих пор помню, что это событие породило немало хороших надежд.

— Надежда остается всегда, — произнес Уинслоу. — И мы ее не утратили, несмотря на трагедию. Не волнуйтесь, все будет нормально.

Синди улыбнулась и протянула ему руку.

— Эрон Уинслоу, — представился он и переложил школьные учебники в другую руку, чтобы ответить на ее рукопожатие.

— Синди Томас, — сказала она, пожав его теплую мягкую ладонь.

— Думаю, вы не считаете, что эти мерзавцы превратили нашу церковь в местную достопримечательность, куда должны приезжать люди, чтобы своими глазами посмотреть на трагедию. — Он вошел в глубь церковного двора, а она последовала за ним.

— Нет, я не туристка, — быстро ответила Синди. — Просто хотела увидеть церковь. Послушайте, не стану притворяться, что зашла сюда случайно, — продолжила она. — Разумеется, я хочу выразить вам свое сожаление, но дело не только в этом. Я работаю репортером в газете «Кроникл» и занимаюсь освещением криминальных событий.

— Репортер? — недовольно проворчал Уинслоу. — Все понятно... Пока все было нормально, мы учили детей, создавали хор, воспитывали их, никого это не интересовало, а как только какой-то маньяк открыл стрельбу, вы все примчались сюда. Что вы желаете узнать, мисс Томас? Что хочет начальство вашей «Кроникл»?

Его слова задели Синди за живое, но в целом он, конечно, был прав.

— Однажды я уже делала репортаж, касающийся вашей церкви. В день, когда установили замечательный витраж. Это было великолепно.

Уинслоу остановился, посмотрел на нее и улыбнулся.

— Да, вы правы, это был чудесный день, мисс Томас. Откровенно говоря, я вспомнил вас сразу, увидев возле церкви. Вы брали у меня интервью.

Из церкви вышла женщина и сказала Уинслоу, что у него сейчас начинается служба.

— Мисс Томас, вы нашли здесь то, что искали? — с усмешкой спросил он. — Когда еще приедете к нам? Через пару лет?

— Нет, я хотела бы услышать, как вы справляетесь с этой трагедией, как относитесь к проблеме насилия, как ваши прихожане реагируют на все это.

Уинслоу вздохнул.

— Я не чувствую себя полностью безгрешным, поскольку живу в реальном мире и знаю, что он собой представляет.

Синди вспомнила, что он действительно много повидал на своем веку, а его вера сформировалась отнюдь не в результате отшельнической жизни. Уинслоу вырос на улице, долгое время служил армейским капелланом, а незадолго до этого вполне сознательно рисковал жизнью, спасая своих подопечных.

— Вы приехали сюда узнать, как местные жители относятся к преступлению? — произнес он. — Можете убедиться в этом сами. Завтра мы будем поминать Тэйшу Кэтчингс. Приходите к нам.

Глава 22

Неожиданное открытие Вандервеллена весь оставшийся день крутилось в моей голове. Обе жертвы имели отношение к полиции Сан-Франциско. Это означает либо все, либо ничего. Все, поскольку это была хоть какая-то зацепка, которая могла вывести нас на убийцу. А ничего, потому что это могло быть случайным совпадением и окончательно завести нас в тупик.

Я сняла трубку и позвонила Клэр.

— Поможешь мне?

— Разумеется, — охотно согласилась она. — А в чем дело?

— Мне нужно, чтобы ты взглянула на тело той женщины, которая была повешена в Окленде.

— Нет проблем, — ответила она. — Привози мне тело, и я осмотрю его.

— В том-то и беда, что я не могу этого сделать, — вздохнула я. — Понимаешь, Клэр, труп все еще находится в оклендской полиции, а расследование еще не закончилось.

Теперь уже Клэр тяжело вздохнула.

— Ты шутишь, Линдси? Я не имею права совать свой нос в расследование и нарушать его. Ты же знаешь, что это запрещено.

— Послушай, Клэр, — продолжала я уговаривать ее, — я прекрасно понимаю, что это незаконная процедура, но они обнаружили там нечто такое, что может коренным образом изменить ход расследования.

— Ты хочешь сказать, что я должна осмотреть тело и сделать заключение, которое будет опровергать выводы вполне уважаемых судебно-медицинских экспертов?

— Клэр, эти два дело каким-то образом связаны, — не унималась я. — Муж покойной Эстелл Чипман был полицейским. И дядя Тэйши Кэтчингс тоже. Сейчас я ломаю голову над тем, был ли один убийца или разные. Эта мысль не дает мне покоя. А следователи из Окленда уверены, что убийцей Эстелл был чернокожий мужчина. Понимаешь, к чему это все ведет?

— Чернокожий? — удивленно переспросила она. — А зачем чернокожему убивать чернокожих?

— Не знаю, но создается впечатление, что оба дела имеют общую основу, они связаны. И мне непременно нужно выяснить эту связь, понимаешь?

Клэр немного помолчала.

— Ну ладно, только я никак в толк не возьму, что именно я должна там искать.

Я рассказала ей о результатах анализа образцов кожи, обнаруженных под ногтями покойной Эстелл Чипман, и добавила, что эксперты Окленда могли допустить ошибку.

— Тейтлман очень хороший специалист, — запротестовала Клэр. — Можешь доверять ему, как мне.

— Я знаю, Клэр, но все же ему до тебя далеко. Пожалуйста, это очень важно.

— Знаешь, дорогая, — недовольно проворчала Клэр, — если бы Арт Тейтлман попросил у меня разрешения лично осмотреть находящийся в расследовании труп, я бы вежливо указала ему на дверь и попросила никогда больше не обращаться с подобными просьбами. Но для тебя я сделаю то, чего никогда бы не сделала для любого другого человека.

— Спасибо, Клэр, — обрадовалась я. — Я знала, что всегда могу рассчитывать на твою помощь, а иначе зачем я укрепляла нашу дружбу все эти годы?

Глава 23

Днем я сидела за своим рабочим столом и безуспешно пыталась свести воедино разрозненные факты, которые мы получили за последнее время. Все остальные сотрудники отдела уже ушли, и мне никто не мешал сосредоточиться на различных предположениях. К сожалению, это были всего лишь предположения, а не надежные версии. Я не знала, был ли убийца чернокожим или белым, не могла решить, убили Тэйшу Кэтчингс случайно или целенаправленно, не понимала истинного значения того двуглавого символа, который оставлял нам убийца на месте преступления.

Чутье опытного детектива подсказывало, что прежде всего нужно объединить эти две жертвы. Я чувствовала, что между ними есть связь, но какая, черт возьми?

Посмотрев на часы, я сняла трубку и набрала номер Симоны Кларк, которая занималась персоналом. Она как раз собиралась уходить.

— Симона, подготовь мне, пожалуйста, досье.

— На кого?

— На полицейского, ушедшего в отставку лет восемь — десять назад. Его зовут Эдвард Чипман.

— Довольно большой срок, — произнесла она после паузы. — Все личные дела с таким сроком давности отправляются на специальное хранение в архив. Я получу его только после обеда.

— Ну и прекрасно, — согласилась я. — Сделай все возможное.

Положив трубку, я снова вернулась к досье Керквуда и открыла его наугад. «Американцы за конституционные действия» — прочитала я на одной из папок. Праворадикальная группа белых американцев, выступающая против иммигрантов и национальных меньшинств. Ничего интересного. Неужели я снова напрасно теряю время? Никаких признаков того, что наш преступник имеет хоть какое-то отношение ко всем этим бандам.

«Иди домой, Линдси, — подсказывал мне внутренний голос. — Утро вечера мудренее. Завтра появятся новые идеи, а сейчас нужно вернуться домой, отдохнуть и погулять с Мартой».

Я сложила папки и хотела убрать их в коробку, но мой взгляд случайно упал на одну из них. «Тамплиеры» — было написано в верхней части досье. Ангелы ада, которые часто собирались в одном из кафе города Вальехо. Раньше тамплиерами называли рыцарей-крестоносцев, которые создали свой орден и свято хранили тайны. А эти были скорее всего расистами, защищали интересы белых и ненавидели всех остальных. Содержавшееся в конце досье заключение специалистов ФБР гласило, что эта группировка относилась к наиболее опасным преступным сообществам нашего штата.

Я пролистала несколько страниц. Ничего особенного. Агенты ФБР скупо сообщали о деяниях членов этой группировки — хулиганские выходки, драки в общественных местах, несколько попыток ограбления банков, нападения на латиноамериканцев и чернокожих и т.д., и т.п. Далее следовали судебные процессы, сроки заключения, места пребывания осужденных, отзывы тюремного начальства. Я уже закрывала досье, но вдруг в глаза бросилась большая фотография на последней странице. Несколько мускулистых парней-байкеров, разукрашенных татуировками, собрались перед входом в кафе, которое с давних пор было их штаб-квартирой. Один наклонился над своим мотоциклом, и камера удачно выхватила его мощные плечи, обтянутые кожаной безрукавкой. Он был наголо выбрит, но мое внимание привлекла массивная спина парня. На черном фоне кожаной безрукавки ярко выделялся двуглавый лев с хвостом рептилии.

Глава 24

По пустынной улице на окраине города, в районе заброшенных и опустевших складских помещений, быстро шагал человек в зеленой ветровке и надвинутой на глаза бейсболке. Ночью на улице не было ни души, если, конечно, не считать нескольких бомжей, которые старательно копошились в мусорных баках, не обращая внимания на окружающий их мир. На опустевших складских помещениях все еще мерцали неоновые огни, напоминавшие об оживленной дневной суете: «Оплата наличными и кредитными карточками», «Слесарные работы», «Эрл Кинг»...

Его взгляд скользнул по противоположной стороне улицы и застыл на темном здании местной дешевой гостиницы, на углу которой ярко высвечивался номер 303. Он три недели тщательно изучал это место и сейчас знал его досконально. Половина комнат в этой гостинице пустовала, а вторая, как правило, заполнялась только на ночь местными бездомными, которые собирались здесь, чтобы переночевать и немного перекусить.

Сплюнув на грязный тротуар, он перекинул черную спортивную сумку «Адидас» на другое плечо и направился к перекрестку Шестой улицы и Таунсенда. Там он перешел на другую сторону и приблизился к пустому складу, освещенному лишь небольшой лампочкой, висевшей над входом.

Оглядевшись вокруг, он убедился, что за ним никто не следит, и толкнул массивную металлическую дверь. В этот момент он почувствовал прилив крови и ласкающее душу возбуждение, которое всегда предшествовало важным событиям. Протиснувшись внутрь, он ощутил затхлый запах мусора, старых газет и промасленной ветоши. Вдоль стен стояли огромные ящики с запчастями, издававшими стойкий запах солидола. Он стал быстро подниматься по лестнице, надеясь не наткнуться в этой темноте на какого-нибудь бомжа, который проник на склад в поисках ночлега.

На пятом этаже он свернул в коридор и зашагал в дальний конец, где находилась пожарная лестница. По ней он влез на крышу, откуда его взору предстал ярко освещенный центр города и нависающий над ним мост через Залив. Он положил спортивную сумку на пол, расстегнул молнию и осторожно вынул разобранные части его любимой снайперской винтовки «ПСГ-1».

«Возле церкви, — подумал он, — мне пришлось максимально сосредоточиться на выбранной цели. А здесь достаточно будет одного выстрела».

Под шум проносящихся по мосту автомобилей он привычным движением собрал винтовку, не глядя на нее. Он так хорошо знал ее, что мог бы собрать даже во сне. Обычно так люди обращаются с ножами и вилками, к которым привыкли с раннего детства. Приладив длинный ствол, он поднял винтовку и посмотрел в инфракрасный прицел. Да, он намного умнее этих тупоголовых копов, которые сейчас ищут его белый фургон и ломают голову над загадочным двуглавым символом. А он уже здесь, на своем месте, и готовит им новую ловушку. Возможно, именно сегодня они поймут, с кем имеют дело и что ожидает их в будущем.

Он выбрал удобную позицию, направил винтовку на один из гостиничных номеров и прицелился. Этот номер на четвертом этаже был перед ним как на ладони.

Вот и все. Момент истины.

Он сосредоточился, задержал дыхание и облизал пересохшие губы. Затем он еще раз тщательно прицелился и, убедившись, что все нормально и происходит так, как он и планировал, медленно нажал на спусковой крючок.

Клик...

Сегодня ему даже не придется оставлять после себя двуглавого льва. Они и так все поймут. По выстрелу. По пораженной цели.

А завтра все в Сан-Франциско узнают его имя.

Химера.