Второй шанс для шефа (СИ)

— Все посещения в частном порядке. Даже родственникам. В больнице встретитесь.

Он закрывает дверь, но я упираюсь в нее плечом.

— Пять тысяч, — настойчиво произношу я.

Фельдшер также настойчиво тянет дверь на себя.

— Десять! — удваиваю я ставки.

— Мужик, ты нас задерживаешь! — раздается голос второго фельдшера из глубины кабины.

— Пятьдесят, — выпаливаю я и тут же добавляю. — Каждому!

Хватка первого врача ослабевает, а из-за его спины слышится довольный голос второго:

— Да пускай едет, Серег. Жалко нам что ли.

— Только наличкой, — буркает Серега, помогая мне забраться внутрь.

Я еле сдерживаюсь, чтоб не закатить глаза и киваю. У меня есть с собой нужная сумма. Я сажусь на лавку возле Агаты.

— Что с ней?

— Жить будет, — усмехается второй, имени которого я не знаю. — Сотряс точно. Возможно переломы. Надо обследовать.

Внутри меня все сжимается. Я наклоняюсь вперед и кладу ладонь на руку Агаты. Она лежит с закрытыми глазами. Кажется, что она просто спит.

В больнице девушку тут же увозят на обследование, а я мчусь к главному врачу, предварительно набрав хорошего знакомого из министерства здравоохранения. Все улажено настолько быстро, что я даже удивляюсь. Главврач оказывается приятным мужиком в возрасте и обещает самого лучшего врача, индивидуальную палату и первоклассное обращение. Хотя, возможно на его радушие значительно повлиял звонок из министерства.

Взяв с него слово сразу сообщить мне о результатах, я отправляюсь в приемный покой, где в целом не так много людей. Таких же, как я, ждущих своих родных и близких. Переживающих и сочувствующих. Я хожу из стороны в сторону по просторному холлу и не знаю куда деть свои руки. То кладу их на пояс, то тру затекшую шею, то опираюсь на стену. Гнетущее чувство не покидает меня. В мыслях крутятся только ужасы того, что может произойти. Придет ли она в себя? Сможет ли ходить? Сможет ли в принципе функционировать, как раньше?

А что, если нет?

Тогда Мирону придется задействовать первоначальный план по исчезновению тюфяка. Эта мысль окончательно выводит меня из себя, и я что есть силы бью кулаком в металлическую боковину автомата со снэками. Все тут же оборачиваются на меня.

— Э-э-эй, — кричит охранник, выглянув из-за угла.

Я опускаю голову и поднимаю руки вверх в знак того, что это больше не повториться. Слава богу на автомате не осталось и царапины. Да черт с ним! Даже если и осталось — куплю им новый.

Я сажусь на стул у прохода и окунаю голову в руки. Проходит час, второй. Я сижу, практически, не меняя позы. Уже отзванивается Олег, с сообщением, что все улажено. Тюфяка забрали в отделение полиции и, скорее всего, продержат там до утра. Разбитый Порше увез эвакуатор на штраф-стоянку. А сам Олег, с моего позволения, отправился домой, чтобы завтра с утра пораньше отвезти помятый майбах в рихтовку.

— Марк Давидович!

Я оборачиваюсь на молодой женский голос. Радушная медсестра подзывает меня рукой.

— Пойдемте.

Сердце стучит так быстро, что мне кажется вот-вот вырвется из груди. Меня проводят к палате на третий этаж. В дверях нас встречает доктор примерно моих лет.

— Успокойтесь, — тут же улыбается он мне, хотя я даже не успел и вопроса задать. — С ней все в порядке. Небольшое сотрясение и вывих плеча. Ничего серьезного, мы все поправили. Но деньков три-пять придется полежать у нас. В сознание пришла, сейчас отдыхает. Вы можете заглянуть к ней.

Я удивляюсь такому радушию.

— Спасибо, — искренне киваю ему. Тот кивает в ответ.

В палате темно, горит только ночник. Агата лежит на огромной кровати, отвернув голову от меня. Я с секунду стою в нерешительности на входе, а потом плюю на все и подхожу к ней. Она не двигается. Я беру ее руку в свою и легонько сжимаю. Девушка издает тихий стон и тяжело поворачивает голову ко мне. Открыв глаза, она несколько раз моргает, чтобы прийти в себя. Осознание того, что перед ней я приходит не сразу. Но как только она понимает это, уголки ее губ растягиваются в едва заметной улыбке.

Я сжимаю ее руку крепче.

— Агата Лушкевич, я больше никогда тебя не отпущу!

Глава 29. Агата

Майское солнце проникает в палату сквозь неплотно закрытые жалюзи и бьет мне по глазам. Я с тяжелым вздохом отворачиваюсь от окна. Голова гудит, а вместе с этим, волнами накатывает тошнота. По палате разносится густой запах свежих роз, смешанный с ароматом апельсинов. Цветами заставлена практически вся палата. В каждом букете записка с пожеланиями скорейшего выздоровления. Цветы без остановки шлют друзья, сотрудники ресторана и Марк. Но он обычно приносит их сам. Вот и сейчас дверь открывается и на пороге возникает Михельсон с очередным букетом. На его плечи накинут больничный халат, на ногах бахилы. Я улыбаюсь Марку и пытаюсь сесть повыше. Широкими шагами он проходит в палату, ставит букет на тумбочку и помогает мне усесться на кровати.

— Спасибо, — я с благодарностью смотрю на мужчину.

— Как ты? — Марк подвигает стул и садится около моей постели.

— Нормально. Голова еще немного болит, но в целом уже лучше. Врач сказал, что еще день и можно собираться домой.

— Это замечательно.

Мы оба замолкаем.

— Твой Порше в ремонте, — после паузы начинает Марк. — Ребята сказали, что это займет время, но они его восстановят. Пока я могу дать тебе свой Мерседес.

— Я думаю, что еще пару недель машина мне точно не понадобится, — я качаю головой, а внутри меня разливается тепло от его заботы. — Михаил Сергеевич говорит, что две недели больничного мне обеспечены.

Марк молча кивает головой. Не в силах удержаться, я беру его за руку.

— Я уверена, что Андрей справится.

Михельсон удивленно выгибает бровь и сжимает мою ладонь.

— Ты всерьез сейчас беспокоишься о том справится ли Андрей? Или ты думаешь, что я переживаю из-за этого?

— Но Мишлен…

— Это последнее о чем я сейчас думаю, — он не дает мне договорить. — Я просто хочу, чтобы ты поправилась. А когда это произойдет, то я заберу тебя из больницы и больше никогда не отпущу.

Тепло от его слов заполняет меня. Марк все эти дни был рядом — решал все вопросы в больнице, взял на себя ремонт моей машины, хотя совершенно не обязан был этого делать. Постепенно до меня стало доходить, что он в самом деле настроен серьезно, и тогда я перестала бороться со своими чувствами.

Минут двадцать мы еще разговариваем на отвлеченные темы. Марк рассказывает как официанты перепутали два пирожных, в одном из которого было кольцо и предложение получила девушка, с которой мужчина собирался расстаться. Я смеюсь, когда он в лицах изображает случившийся скандал и думаю о том как мне не хочется, чтобы он уходил.

На следующий день в палату как ураган врывается Вера, нагруженная пакетами. До меня доносится запах голубцов, и я удивленно смотрю на подругу.

— Верунчик, ты правда думаешь, что меня тут не кормят?

— Я не знаю, что здесь дают, конечно, но могу предполагать, что это что-то не вполне съедобное. А мои голубцы точно помогут тебе быстрее подняться на ноги.

— Я уже отлично стою на ногах, — я спускаю ноги с кровати в подтверждение своих слов и иду ей навстречу.

— А ну марш в кровать!

Я останавливаюсь от ее командного тона и начинаю хохотать.

— Как скажешь, мамочка.

Забравшись с ногами обратно на кровать, я наблюдаю как Верка достает из своих необъятных сумок контейнеры с едой, пакеты с фруктами и бутылки с водой.

— Фрукты, соки и воду забирай обратно.

Вера, не слушая меня, продолжает выгружать продукты на тумбочку.

— Вера, я серьезно. Меня завтра выписывают, и я просто не успею все это съесть. Куда мне это девать? Лучше отвези детям!

— Дома значит будешь есть. Не придется готовить и ходить в магазин.

— Ну я же не инвалид, в самом деле, — я негодующе машу руками. — Всего-то сотрясение.

Верка исподлобья смотрит на меня, и я понимаю, что спорить бесполезно. Когда твоя подруга мать двоих детей это опасно для здоровья. Наконец, все продукты выложены и Верка садится на кровать рядом со мной. Я подвигаюсь и прижимаюсь к ее плечу.

— Ты как? — подруга гладит меня по волосам.

— Нормально. Голова почти не болит.

— Да я не про голову твою. Вообще, в целом.

Я прекрасно понимаю, о чем она спрашивает, но медлю, разглядываю ногти.

— Не знаю, Вер. Я так сильно разочарована, понимаешь? Мы могли погибнуть или, не дай бог кого-то сбить. А его волновало в этот момент только переспала я с Марком или нет. Нес какие-то глупости про него. Как он все на свете покупает, вот и меня купил. И все в таком роде.

Я ненадолго умолкаю, утыкаясь носом в Веркин воротник.

— И ведь не приехал ни разу! Смс-кой спросил как я и на этом все.

— И что ты думаешь делать?

— Поговорю с ним. Нам надо многое обсудить.

— А с Марком?

— Что с Марком?

Верка закатывает глаза и выразительно смотрит на меня. Я вздыхаю.

— Не знаю, Вер. Сначала мне надо все решить с Темой. Я так не могу. Это неправильно. В конце концов, он приревновал меня не с пустого места.

— Давай вот только без этого, подруга? Ты ни в чем не виновата. Не ты заливала Теме в горло алкоголь все эти годы, не ты не брала его на работу. Да и не ты вешалась на Марка, а, наоборот, всеми способами его отталкивала! А Артем, между прочим, мог бы это решить с Михельсоном по-мужски, а не вымещать свою ревность на тебе. В его проблемах виноват исключительно он сам. И не тебе их решать.

— В любом случае нам есть что обсудить.

Верка качает головой, но затем согласно кивает и обнимает меня.

Олег спускается по лестнице впереди меня, держа в руках мои вещи. Марк идет рядом, придерживая меня за локоть. Он похож на курицу-наседку, но я совру, если скажу, что мне не приятна его забота. Я собиралась ехать домой на такси, но Михельсон даже слышать этого не хотел. Проспорив с мужчиной почти пятнадцать минут, я сдалась. Поэтому сейчас усаживаюсь на заднее сиденье его Майбаха. Машина выглядит как новая, и я вздыхаю. Меня гложет чувство вины. От Марка не ускользает перемена в моем настроении.

— Тебя что-то беспокоит? — он накрывает мою руку своей.

— Прости за машину.

— Тебе не за что извиняться. Это не ты таранила ее, пытаясь сбежать с места аварии. Кстати, об этом, — он задумчиво трет лицо. — Я не хочу, чтобы ты поднималась в квартиру одна. Будет правильно, если я пойду с тобой.

— Нет, — я качаю головой. — Не будет. Мне нужно самой с ним поговорить.

— О чем? — Марк закипает. — Его просто надо выставить из квартиры.

— Это не тебе решать, — я выдергиваю свою руку из его ладони и отворачиваюсь к окну.

В машине повисает тишина.

— Прости, ты права. Просто я беспокоюсь о тебе. Он не вполне адекватен, и мне будет спокойнее, если ты будешь не одна. Не хочешь идти со мной, пусть тебя проводит Олег.

— Марк, я благодарна тебе за все. Правда. Но нам надо поговорить с Артемом наедине, без посторонних.

Я вижу, как Марк колеблется, но, подумав, он все же сдается и согласно кивает головой. Майбах плавно едет по улицам Питера, приближая меня к неизвестности. Я не знаю куда зайдет наш разговор с Артемом и что мы решим. Я не уверена, что у меня остались хоть какие-то чувства к этому мужчине. Но годы, проведенные вместе, настойчиво уговаривают меня дать ему еще один шанс. Чувствуя пронизывающий взгляд Марка на своем затылке, я вздыхаю. Никогда выбор не был так сложен.

Ключ бесшумно поворачивается в замке, и я прохожу в квартиру. Пахнет мясом и звучит тихая музыка. Почему-то Марсик не бежит меня встречать, и сердце замирает от дурного предчувствия

— Тема! — зову я и прохожу на кухню.

Из ванной раздается звук царапающих когтей и тихий скулеж. Я распахиваю дверь и Марсик чуть не сшибает меня с ног.

— Какого черта? Артем?

На кухонном столе стоят две грязные тарелки с остатками еды, два бокала из под вина, один из которых по краю окрашен ярко розовой помадой. Осознание происходящего медленно проникает в мою голову. Я треплю, вьющегося у моих ног пса за уши и прохожу в спальню. Музыка становится громче, и к ней примешиваются громкие и какие-то чересчур картинные девичьи стоны. Я распахиваю дверь и застываю на пороге, ощущая себя словно в плохом анекдоте.

Артем лежит на нашей кровати, а сверху на нем скачет и громко стонет молодая белокурая девица. Они так заняты процессом, что совсем меня не замечают. Не знаю сколько бы еще я так стояла, если бы не Марсик, который с громким негодующем лаем врывается в комнату. Артем поворачивается на звук и замирает, глядя мне в глаза.

— Черт!

Поспешно скинув с себя девушку, Тема заматывается простыней и вскакивает с кровати.

— Ты откуда тут?

— Ну вообще из больницы, где лежала с сотрясением мозга, которое ты мне устроил.

Девица позади Темы спешно натягивает белье, стараясь не издавать ни звука.

— Я… Э… Ну… — он мнется и потирает затылок.

— Не утруждайся. Это не то о чем я подумала. Она ничего не значит и все в таком роде, — я машу рукой, выхожу из спальни, на ходу снимая кольцо, подаренной Темой.

Он, все еще обмотанный простыней следует за мной.

— Ой, только вот не начинай. У самой-то рыльце в пушку. Или ты думаешь только тебе можно по углам трахаться?

— Артем, давай обойдемся без сцен, просто собери вещи, пожалуйста, и уходи.

— Еще чего! — он взвизгивает от негодования. — Никуда я не пойду. Чтобы ты привела сюда своего Михельсона и тут с ним кувыркалась?

— Во-первых, это моя квартира. Во-вторых, я слишком брезглива, чтобы привести мужчину на ту кровать где ты только что трахал непонятно кого. В-третьих, моя жизнь больше не имеет к тебе никакого отношения.

Я слышу как хлопает входная дверь. Видимо, девица поспешно скрылась, чтобы избежать скандала. Тема оборачивается на дверь, а я пытаюсь пройти на кухню.

— Нет уж, — он больно хватает меня за руку. — Вам так просто от меня не избавиться. Думаешь, что твой Михельсон белый и пушистый? Да это он подложил эту девку мне в постель. Он же подкупал меня, чтобы я ушел от тебя! Вложился в мой стрим!

Я смеюсь от абсурдности этого предположения и пытаюсь вырваться из хватки Артема. Но он только сильнее сжимает мне руку.

— О, я понял. Ты была в курсе. Духу не хватило уйти по-человечески, решила все обставить будто это я виноват.

— Артем, ты бредишь. При чем тут Марк, какой заговор. Успокойся и отпусти меня. Я хочу принять душ.

— Я тебе сейчас устрою душ.

Он зло цедит слова и внезапно заламывает мне руку. Я вскрикиваю от боли и не на шутку пугаюсь. Артем тащит меня в ванную, когда входная дверь снова хлопает. Мы оба оборачиваемся, и я вижу как кулак Марка врезается в Темину челюсть. Он разжимает руку, удерживающую меня, и я поспешно отступаю.

— С первого раза было не понятно? — Марк сжимает простыню, в которую завернут Тема, в кулаке. — Еще хоть раз увижу тебя рядом с ней… — Марк многозначительно смотрит на него. — Ты понял?

Марк снова заносит кулак для удара, но Тема поспешно кивает головой. Михельсон разжимает кулак, простыня падает на пол, и голый Артем стремительно скрывается в комнате, откуда через минуту выскакивает одетый в джинсы и рубашку.

— Я приеду вечером за вещами.

— Ты пришлешь смс с адресом и мой водитель их тебе привезет. Чтобы на пороге этого дома не вздумал больше появляться.

Глаза Темы пылают ненавистью, но он торопливо обувается и, громко хлопнув, дверью уходит.

— Спасибо, — устало произношу я.

Марк подходит ко мне, обнимает и прижимает к своей широкой груди.

— Я же сказал, что больше никогда тебя не оставлю.

Его запах проникает в меня и постепенно мое сердцебиение приходит в норму. Марк вселяет в меня уверенность, и я прижимаюсь к нему еще сильнее.

— Это значит, что ты дашь мне еще один шанс? — по голосу слышно, что он улыбается.

Глава 30. Марк

Мы с Агатой гуляем, держась за руки, по саду Зимнего Дворца, и я безмерно счастлив. Она хохочет над моими даже самыми глупыми шутками, а я не устаю выдавать новые. Такой ясной и солнечной погоды в Питере я не видел давно. Даже скворцы оживились и закатывают свои трели, перескакивая с ветки на ветку уже зеленых деревьев.

Прошла неделя с того инцидента у нее в квартире, когда Агата застала Артема с другой девушкой. И с тех пор она переехала к Вере, потому что, как и сказала, не смогла спать на кровати, где ее бывший трахал какую-то потаскуху. И да, это все было частью очень дорогого плана Мирона. Девушку ему банально подложили, выдав проститутку за отчаянную фанатку. Мне с одной стороны мерзко от этого, а с другой — так было гораздо спокойнее. Раз она не могла порвать со своими токсичными отношениями, нужно было ей помочь. Этот хмырь даже ни разу не навестил ее в больнице. Хотя кто бы его туда еще пустил, но это уже другой разговор. Он даже не пытался этого сделать. Увлеченно занимался своими стримами, как ни в чем не бывало. Тюфяк съехал в тот же день и на пороге той квартиры больше не появлялся. Я не стал отбирать у него его стримы, хоть и мог — это моя плата за спокойную жизнь Агаты. Надеюсь, у него хватит ума больше никогда не появляться в ее жизни, даже в смс. Но финансирование его деятельности, я, естественно, прекратил в тот же день. Дальше уже пускай как-нибудь сам.

Агата чувствует себя прекрасно. Головные боли прошли совсем, остались только не частые головокружения.

— Я угощу тебя мороженным, — заявляет она, когда мы проходит мимо лотка с эскимо.

— Ты? Меня? — удивляюсь я.

— Да, я — тебя. Ты против? — лукаво улыбается девушка.

— Только если ты покормишь меня из своих рук, — восклицаю я и тяну ее на себя.

Девушка легко поддается и буквально падает в мои объятия. Наши губы в опасной близости друг от друга, но я не спешу сокращать дистанцию, а она не торопится меня обнимать, и будто висит на моих руках. Продавщица мороженного явно с интересом наблюдает за нами.

— Интересно получается, — щурится Агата. Я чувствую движение ее губ своими. — Я только из больницы, а сиделка требуется тебе?

— Разве я сказал хоть слово про сиделку? — вскидываю брови я.

— А для чего тебя тогда кормить? — Агата ставит руки на свои бока, выражая картинное недовольство.

Ты еще ножкой топни. Это будет очень мило. Я в который раз не сдерживаю улыбку.

— Просто из твоих рук все кажется вкуснее, — низким голосом, как можно сексуальнее, говорю я и тут же накрываю ее губы поцелуем. Она незамедлительно отвечает на него.

Мы целуемся, кажется, целую вечность, потому что время остановилось вокруг нас. Исчезли прохожие, продавщица мороженого, птицы перестали щебетать и солнце погасло. Мы одни в целом мире. Пока ее губы так жарко касаются моих ничего кроме этого момента не имеет значения. Она сама засовывает язык в мой рот и на меня резко накатывает возбуждение, я едва сдерживаю стон. Я пытаюсь поймать ее язык своим, но он все время ускользает от меня.

Поцелуй медленно снижает свой темп. Нахлынувшая страсть, сменяется осознанием того, что на нас все-таки смотрят люди. Наши губы замирают, но так и не хотят друг от друга отлипать. Какое-то время мы так и стоим, замерев как приклеенные.

Я все-таки отстраняюсь, а Агата застывает в одной позе с закрытыми глазами, склонив голову на бок.

— Я передумал, — говорю вдруг я.

Девушка тут же открывает глаза и непонимающе хлопает ресницами.

— Ты не будешь кормить меня мороженым, — продолжаю я. — Ты будешь есть его сама, а я буду слизывать его с твоих губ.

— Фууу, — хохочет Агата. — Как такую мерзость вообще можно придумать?!

— Еще как можно, — тут же отвечаю я. — Все! Давай покупай мне мороженое я подарю его тебе.

— Ты неисправим, — закатывает глаза Агата.

— Ты же понимаешь, что можешь переехать ко мне? — спрашиваю я, когда мы подходим к парадной дома Верки и Кирюхи.

— Угу, и лучше сразу голая, — кивает Агата, поджав губы.

Я смотрю на нее прищурив взгляд и слегка склонив голову на бок. Вот вроде бы все хорошо, но иногда выдает такое. Хотя я же заслужил все колкости в свою сторону, у меня только сомнение в их количестве.

— Пущу тебя только в шубе и валенках, — пытаюсь все свести в шутку, но Агата лишь едва заметно улыбается. — Я серьезно. Просто не уверен, что тебе комфортно стеснять друзей. Да и Вера с Кириллом, конечно, отличные друзья, но как-то… неудобно.

— Так говоришь, как будто сам у них живешь, — вдруг задорно улыбается Агата. — Да мне неудобно уже их напрягать. У них своя жизнь — семья, дети. Но это же Вера, — она пожимает плечами и разводит руки в стороны. — Теперь уже она не хочет, чтобы я съезжала так быстро.

— Даже ко мне? — я вскидываю вверх бровь.

— Про тебя, Михельсон, вообще речи не было, — она шутливо бьет меня кулачком в плечо и хохочет.

— Да так уж не было, — пытаюсь я увернутся от удара. — Сто процентов обсуждаете вечерами куда ты уходишь постоянно, а возвращаешься такая счастливая.

— Самодовольный индюк! — кричит Агата и уже с силой бьет меня раскрытой ладонью по спине. Но на ее лице улыбка — она нисколько не сердится.

— Ну так что? Переедешь ко мне?

Конечно, Агата никуда не переехала. Какое-то время еще пожила у Верки, а потом я купил ей новую кровать в квартиру (на что она конечно же сильно возмущалась) и девушка вернулась к себе домой. Я и сам понимаю, что съезжаться нам еще рано. Просто сама идея настолько заманчива, что я ничего не могу с собой поделать.

Наши ежедневные встречи становятся все дольше и все жарче. Мы как подростки, гуляем по городу, смеемся и дурачимся. Но я принципиально игнорирую те места, где мы были четырнадцать лет назад. Не хочу, чтобы они вызывали у девушки неприятные воспоминания. Нам настолько нравится это времяпрепровождение, настолько нравится быть вместе, что вечерами у подъезда мы долго не можем расстаться. Рекорд был час.

Я не был в «Есенине» уже больше недели. Агате там появляться не обязательно — она на больничном. Но так или иначе, временами разговор заходит и о работе. Я ей рассказал про свою мечту о ресторане в Китае, что для этого нужна звезда Мишлен у «Есенина» и она очень вдохновилась этим. Сразу порывалась в бой, на работу. Пришлось ее остановить. Все-таки девушка еще до конца не восстановилась.

— Будешь вино? — спрашиваю я, изучая глазами меню.

Мы сидим в «Il Lago dei Cigni», самом дорогом ресторане Питера. За тем же столиком у окна, где с месяц назад Кристиан и рассказал мне о возможности открыть-таки ресторан в центре Пекина.

Это — наше первое официальное свидание. И если честно, я бы лучше просто погулял с ней по городу. Но пора добавлять серьезности нашим отношениям.

Агата в красивом серебристом платье до колен с вечно сползающей брителькой. Ее волосы распущены, но красиво уложены. Я нарядился в костюм-тройку от Brioni. Это первый раз, когда я надел костюм не для того, чтобы сражать кого-то своим пафосом, а для того, чтобы соответствовать красивой девушке.

— Я буду текилу, — лукаво улыбается Агата, не отрываясь от меню.

А вот я поднимаю голову и замираю. Глаза удивленно округляются, и я пристально смотрю на нее. Агата не выдерживает длительного взгляда и поднимает голову.

— Что? — издает тихий смешок она, но тут же делает лицо серьезным под моим назидательным взглядом и снова утыкается в меню. — Уже и пошутить нельзя, — бурчит она, перелистывая страницы. — Бокал брюта, пожалуйста. На твой выбор.

— Отлично, — выдыхаю я. Ох, уж эти ее шуточки. — Тогда Дом Периньон…

— Фу, нет, — морщится она. — Дом Периньон — это пошло и вычурно. Давай закажем Францию попроще.

— Ты в курсе, что ты первая, кто отказывается от Дом Периньон?

— Это было бы странно, если бы я его не пробовала, — растягивает слова Агата. — А так… я в курсе что теряю, и ни грамма об этом не жалею.

Я усмехаюсь такой логике, а про себя поражаюсь этой девушке. Она не перестает меня удивлять все это время что мы вместе.

Мы делаем заказ и отдаем меню официанту. Я расслабленно сижу, откинувшись на спинку стула. Агата передо мной теребит выбившийся локон и изредка поглядывает на меня.

— Кто бы мог подумать… — задумчиво произносит она.

— Что именно? — прищурившись, спрашиваю я.

— Кто бы мог подумать месяц назад, что мы будем сидеть вот так, вдвоем и ужинать.

— Месяц назад никто, — усмехаюсь я. — Но вот три недели назад я уже точно это знал.

— Какой вы дальновидный, Марк Давидович.

— О, это вы еще плохо меня знаете, Агата Александровна.

— Хм, а вот это интересно, — Агата перестает теребить локон, и облокотившись на столешницу локтями, нагибается ко мне. — Что еще я о тебе не знаю?

Я потираю переносицу костяшкой указательного пальца и не знаю что ответить. Слава богу в этот момент нам приносят шампанское. Пока официант разливает напиток по фужерам, Агата не отрывает от меня взгляда. Я не понимаю, почему так напрягся, ведь скрывать от этой девушки мне нечего.

— А что ты хочешь знать? — задаю я вопрос. — Спрашивай, отвечу на любой. Я — открытая книга для тебя.

— Прямо открытая? — щурится Агата.

— На любой странице, — усмехаюсь я.

— Хорошо. Сколько девушек у тебя было?

— Какая банальщина, — отмахиваюсь я. — Следующий вопрос.

— Михельсон! — наигранно возмущается Агата. Кажется, ей не важен ответ на этот вопрос. Она просто следит за моей реакцией. — Это нечестно. Ты сказал — на любой странице.

— Ладно. Я не считал. Даже примерно.

— Больше десяти?

— Больше.

— Больше ста? — Агата вдруг прерывается и едва сдерживая улыбку возмущается. — Почему я клещами вытягиваю из тебя информацию? Ты обещал отвечать на ЛЮБОЙ вопрос!

— Потому что это не имеет значения, — я наклоняюсь вперед и опираюсь локтями на столешницу симметрично девушке. Столик не такой большой, поэтому наши лица очень близко друг к другу. При желании я могу ее поцеловать, но пока не хочу. Пока я хочу чувствовать ее дыхание и запах жасмина с сандалом. — Неважно сколько девушек было до тебя и, уж тем более, неважно кто они. Важно, что теперь я с тобой и хочу быть только с тобой.

— Что ж это правильный ответ, — вздыхает Агата, глядя мне прямо в глаза. — Ты так отвечаешь всем девушкам на этот вопрос?

— Никому до тебя, — на полном серьезе отвечаю я.

— Интересно, почему я тебе не верю, — щурится Агата.

— Потому что однажды ты разочаровалась во мне, — не отрывая от нее взгляд, говорю я. Мой низкий голос становится отрешенным сам по себе. — И… я не знаю, как еще загладить свою вину. Я из кожи вон лезу, я стараюсь, делаю все… Даже тысячи маленьких добрых дел, не загладят то одно большое зло, что я совершил тогда. Поэтому я здесь и сейчас клянусь тебе… — я ловлю беспокойство и удивление в глазах девушки и тут же назидательно повторяю. — Да, клянусь тебе, что больше никогда и ни за что ты не будешь страдать из-за мужчин. Больше никогда в принципе не будешь страдать, потому что будешь только моя…

Договорить я не успеваю, потому что мой рот перехватывают губы Агаты. Поцелуй такой жаркий и глубокий, что наполняет меня теплым чувством полностью. Она тут же засовывает язык мне в рот. И о, черт, как же мне это нравится!

Нас прерывает официант, который приносит еду. Мы неловко отдаляемся друг от друга и смотрим в разные стороны, как школьники, которых застукали целующимися в раздевалке.

Дальнейший вечер проходит за ничего не значащими разговорами. Мы все съели и выпили еще по бокалу вина. И мне нужно немало смелости, чтобы задать один очень важный вопрос. Я хочу закрепить наши отношения, расставить все точки над «и», но не знаю как она к этому отнесется.

— Поедем ко мне? — осторожно спрашиваю я.

— Нет. К тебе я не поеду, — лукаво усмехается Агата.

— Тогда поехали к тебе, — вскидываю брови я.

— Ко мне тем более. За кого ты меня принимаешь? Я не из тех, кто тащит парней к себе домой на первом свидании.

— Что ж, я это предусмотрел. Тогда пойдем туда, где с нами ничего не связано

— Ц… Ты снова соблазнил меня, Марк Михельсон.

Глава 31. Агата

Марк прикладывает электронный ключ к замку, и тот с жужжанием открывается. Я смотрю на его широкую спину, и мои нервы натягиваются как струна. Мне хочется оказаться как можно ближе к нему и, одновременно с этим, бежать отсюда, не оглядываясь. Нажав на ручку, мужчина открывает дверь и жестом предлагает мне пройти внутрь. Делаю вдох и шагаю вперед. В номере загорается свет, и я слышу как за спиной щелчок захлопнувшейся двери. Еще один вдох. Я поворачиваюсь к Марку и от его сдержанности не остается и следа. Он обнимает меня и с тихим рыком вжимает в стену. Я чувствую горячее дыхание Марка на своей шее и вздрагиваю, когда он легонько тянет меня за волосы. Воздух между нами словно искрится. Я запрокидываю голову, и язык Марку тут же прокладывает горячую дорожку от моей челюсти вниз до ключицы.

— Ох, черт. Что же ты делаешь со мной.

Его голос хриплый от желания, и это возбуждает меня еще сильнее, чем его прикосновения. Я тянусь к пиджаку Марка и он, правильно истолковав мои намерения, скидывает его на пол. Я провожу ладонью по крепким мышцам на его руках и закусываю губу. Желание прикоснуться к нему не через ткань рубашки сводит меня с ума. Я перемещаю ладонь ему на грудь и чувствую как быстро бьется его сердце. Марк тяжело дышит, но не шевелится, пока я пуговица за пуговицей расстегиваю рубашку. Когда, наконец, она оказывается на полу, я не стесняясь рассматриваю обнаженного по пояс мужчину. Он поднимает руку и упирается ладонью в стену справа от моей головы, а я словно завороженная наблюдаю как под его кожей перекатываются мышцы. Марк резко подхватывает меня под ягодицы и мои ноги обвиваются вокруг него. Я резко втягиваю воздух, когда чувствую внушительную выпуклость у него в брюках. Он впивается губами в мои, и я забываю как дышать. Лавина из чувств угрожает снести меня напрочь. Мои руки блуждают по его плечам, кожа под ладонями кажется горячей, такой же обжигающей как и его поцелуи. Мне не хватает воздуха, но оторваться от мужчины выше моих сил. Марк отстраняется, но лишь для того, чтобы отнести меня куда-то вглубь номера. Я чувствую холод столешницы, когда Марк усаживает меня на письменный стол. Его губы снова накрывают мои, и я выгибаюсь ему навстречу. Одной рукой мужчина крепко держит меня за талию, а второй пытается справиться с замком на спинке платья. Когда ему удастся расстегнуть молнию, платье беззвучно собирается шелковой лужицей вокруг моих бедер. Марк смотрит на мою обнаженную грудь и проводит языком по губам. От его взгляда, полного восхищения, я начинаю плавиться изнутри. Марк невесомо пальцем очерчивает мою левую грудь.

— Какая ты красивая.

Я сжимаю бедра, больше не в силах сдерживать свое желание.

— Марк… — я шепчу его имя, сама не понимая что хочу этим сказать.

Его рука перемещается мне на ногу чуть выше колена и мучительно медленно продвигается вверх. Я закусываю губу, стараясь подавить стон, рвущийся наружу. Пальцы Марка касаются резинки от чулка, и он лукаво вскидывает бровь.

— Ох, да ты приготовила мне сюрприз.

Я хочу ответить, но не успеваю, потому что его рот накрывают мой сосок, и все мои мысли сосредотачиваются на этом прикосновение. Его язык медленно ласкает меня, лишая остатков воли, и я запускаю руку ему в волосы. Пока Маре неторопливо посасывает вершину моей груди, его рука продолжает свой путь наверх по бедру. Когда нежное посасывание сменяется легким укусом, я не сдерживаюсь, и громкой стон срывается с моих губ.

Я чувствую как вибрирует моя кожа от тихого смешка Марка и обхватываю его ногами, подаваясь вперед. Марк шипит и его пальцы впиваются в мое бедро.

— Ты сводишь меня с ума, — выдыхает он.

Я улыбаюсь его словам и легонько царапаю плечи ногтями. Каждое прикосновение отзывается томлением внизу живота, мне хочется остаться здесь навсегда, касаться его горячей кожи и плавиться под жаркими поцелуями. Марк смотрит мне в глаза, и я ловлю в них отражение собственных эмоций. Не разрывая зрительный контакт, он опускается на колени и широко разводит мои ноги. Я вздрагиваю, когда чувствую его дыхание над резинкой чулка. Он легко целует нежную кожу и следом проводит языком вдоль кружева. Наслаждение спиралью закручивается внутри меня, я опираюсь руками на стол и отклонюсь назад. Марк легкими поцелуями осыпает внутреннюю поверхность бедра, мое дыхание сбивается и становится рваным. Когда, наконец, он отодвигает трусики в сторону, и его язык касается набухшего клитора, остатки моего самообладания рассыпаются вдребезги, и я издаю протяжный стон. Прикосновения его языка окончательно лишают меня рассудка и последних крох стыда. Я двигаю бедрами навстречу его рту и всхлипываю, когда Марк начинает посасывать клитор. Эта сладостная пытка не заканчивается, он облизывает, посасывает и царапает зубами чувствительную кожу, пока я бесстыдно двигаю бедрами в такт его прикосновениям. В целом мире не существует ничего кроме его рук и языка на моей коже. Я чувствую, приближение оргазма и вцепляюсь рукой в волосы Марка, молчаливо умоляя его не останавливаться. Когда мне кажется, что я больше не выдержку, он снова всасывает клитор, и я кончаю, оглашая номер громкими стонами.

Восстановив дыхание, я перевожу затуманенный взгляд на Марка. Он проводит тыльной стороной по губам, и я не в силах отвести взгляд от этого завораживающего зрелища.

— Мне понравилось слушать как ты кончаешь, — улыбка Марка больше напоминает оскал хищника. — Пожалуй, стоит это повторить.

— Ммм… — Делаю, вид, что задумалась, но ответить Марку не успеваю, потому что он перекидывает меня через плечо. Я взвизгиваю от неожиданности.

— Эй, что ты делаешь? — я давлюсь смехом и вполсилы колочу Марка по спине.

— Прекрати дергаться, иначе я тебя уроню.

Он шутливо шлепает меня по ягодице, и я затихаю. Наконец, Марк опускает меня на кровать и нависает надо мной. Его взгляд блуждает по моему телу, и я снова плавлюсь как горячий воск под натиском желания, которое вижу в глаза мужчины.

— Ты просто восхитительная, — Марк целует меня в лоб. — Идеальная. — теперь в кончик носа. — И я без ума от тебя.

Его губы жадно впиваются в мои, он проводит рукой по моему бедру и кладет ее на талию.

Я начинаю дрожать от этих прикосновений, но его слова въедаются мне под кожу, пробираясь внутрь до самого сердца. Мужчина поднимается и лезет в карман. Мне нравится смотреть на него, он красивый и безумно сексуальный. Я делаю глубокий вдох и медленно стягиваю трусики, которые все еще на мне, и остаюсь в одних чулках. Марк неотрывно следит за моими движениями, приближаясь к кровати, и на ходу снимает с себя остатки одежды. Когда боксеры Марка летят на пол, я задерживаю дыхание. Его член выглядит внушительно, и мне ужасно хочется дотронуться до него. Я провожу языком по пересохшим губам и поднимаю глаза на лицо Марка. Он смотрит на мои губы и за один шаг преодолевает расстояние отделяющие его от кровати. Взяв мое лицо в ладони, он жадно меня целует. Наши языки сталкиваются, он легонько кусает мою нижнюю губу, а я впиваюсь ногтями ему в плечи. Коленом Марк раздвигает мои ноги и устраивается между ними. Его правая рука накрывает мою грудь, пальцы не сильно сжимают сосок. Волна удовольствия прокатывается по моему телу, эхом отзываясь между бедер. Второй сосок снова попадает в плен губ Марка, и я начинаю тихонько постанывать от наслаждения.

— Мне нужно оказаться внутри тебя, — голос Марка звучит напряженно. — Прямо сейчас.

Его слова возбуждают, я прижимаюсь к мужчине всем телом и шепчу:

— Тогда чего же ты ждешь?

Марк издает низкий стон, и я слышу звук рвущейся фольги. Спустя пару секунд я ощущаю его член у себя между ног и задерживаю дыхание. Марк плавно двигает бедрами вперед, наполняя меня. Я не в силах вздохнуть от накрывших меня ощущений. Его член растягивает меня изнутри и это невыносимо сладко. Я вижу как трудно ему сдерживаться и ласково провожу рукой по его щеке. Он поворачивает голову и легким поцелуем касается моей ладони. Еще один плавный толчок и стон срывается с моих губ.

— Черт, Агата… — стиснув зубы, шипит Марк. — Ты такая горячая.

Он ласкает мою грудь рукой, пока я привыкаю к его размеру. Каждой клеточкой тела я ощущаю его прикосновения, снаружи и внутри меня. Марк медленно выходит, чтобы новым толчком снова полностью заполнить меня. В мире не остаётся больше ничего кроме наших переплетенных тел на этой кровати. Я глажу его мускулистые плечи, нежно целую в губы, и Марк перестает сдерживать себя. Его толчки становятся все резче, темп нарастает. Я обхватываю его ногами, и он оказывается еще глубже во мне. Правой рукой мужчина обхватывает мои запястья над головой, а губами терзает ставшие слишком чувствительными соски. Я извиваюсь под ним, задыхаясь от удовольствия, и подстраиваюсь под его движения. Он все быстрее двигается внутри меня, и я чувствую как новая волна напряжения скапливается внизу живота, грозя все снести на своём пути.

— Марк… О, боже…

Марк отпускает мои руки, и я тут же вцепляюсь в его плечи, тогда как он подхватывает меня под ягодицы и садится так, что я оказываюсь сверху. Эти новые ощущения вызывают очередной стон, и Марк прикусывает нежную кожу на моей шее. Я отклонюсь немного назад и перехватываю инициативу, слегка замедляя скорость. Марк резко втягивает воздух и его пальцы до боли впиваются в мои бедра.

— Не смей меня дразнить.

Я тихо смеюсь и медленно двигаю бедрами навстречу мужчине. Он тянет меня за волосы, и я сильнее отклоняюсь назад. Марк проводит языком между грудей, а его вторая рука опускается между нашими бедрами и находит клитор. Этого легкого прикосновения хватает, чтобы я всхлипнула и снова дернула бедрами.

— Я же сказал, не дразни меня.

Рывком мужчины опрокидывает меня на лопатки, и я теряюсь в водовороте ощущений от его яростных толчков. Мир перед глазами начинает плыть, Марк жадно целует меня, а затем его зубы впиваются в мой сосок и оргазм накрывает меня, почти разрывая на части. Я чувствую как вслед за мной, содрогаясь всем телом, кончает Марк, а затем, обессилев, падает рядом на кровать, прижимая меня к себе.

Глава 32. Марк

Рядом с ней мне так спокойно. Ее волосы щекочут мой нос, но я и не думаю его почесать. Агата уснула, и я боюсь ее потревожить. Все, что было до этого осталось где-то далеко в прошлом. Наши разногласия, наши споры, наше расставание на четырнадцать лет и воссоединение. Все это померкло в данный момент. Далекое прошлое, которое где-то там. А мы здесь. Я рядом с ней и чувствую себя на своем месте. И дело даже не в сексе, который был самым лучшим в моей жизни. Дело… дело в ней. И мне больше ничего не надо.

— О чем думаешь?

Ее тихий голос выводит меня из закоулков разума. Я открываю глаза и пытаюсь нагнуть голову, чтобы посмотреть на нее, но вижу только макушку с растрепанными каштановыми волосами.

— Я думал ты спишь, — улыбаюсь я.

— Нет, я просто лежу, — говорит Агата.

— А я боялся тебя разбудить.

Повисает тишина. Мне хочется столько всего ей сказать, но от вихря мыслей я не могу вымолвить и слова.

— Так, о чем думаешь? — повторяет свой вопрос Агата.

— О тебе, — все что удается выудить из себя. — А ты?

— Все жду, когда ты встанешь, оденешься и уйдешь, — на полном серьезе говорит Агата.

— И поэтому притворяешься спящей? — пытаюсь я все свести к шутке.

Агата садится, небрежно прикрываясь одеялом. Непонятно для чего, я ведь все, итак, видел уже. Одеяло сползает под рукой, обнажая ее идеальную грудь с торчащим соском. Я невольно скольжу взглядом и сглатываю слюну. Она пытается пригладить растрепавшиеся волосы рукой и не смотрит на меня.

— Я не притворялась, — говорит Агата. — Ни-ког-да.

— Я думал мы прошли этап недоверия.

— Да, я тоже так думала. Но сейчас…

— Что? Воспоминания нахлынули?

Агата оборачивается. Она выглядит немного растерянной и в то же время расслабленной. Я глажу ее по локтю, поражаясь мягкости ее кожи.

— Знаешь, я до сих пор не верю, что все это правда. Что все, что сейчас происходит реально. Как будто это случилось не с нами… Не со мной. Еще вчера я устраивалась в твой ресторан, буквально, наступая себе на горло. Мне было обидно, что приходится идти к тебе, именно к тебе на работу. Но иначе я бы не потянула ипотеку, кредит на машину и… все остальное. Я всегда обеспечивала и себя, и… мужчину, который был рядом, — она смотрит куда-то в стену, но в ее голосе нет сожаления. Только прямая констатация фактов. — А сейчас, мне так хорошо, что даже страшно. Вдруг это все неправда. Вдруг…

— Вдруг я встану и уйду? Как тогда? — понимающе спрашиваю я.

— Да, — опускает голову Агата.

— Но ты же видишь я здесь, — я беру ее рукой за локоть, который только что поглаживал, и крепко сжимаю.

— Ты здесь, да, — усмехается Агата. Она переводит взгляд на меня и кладет свою руку на мою. — Пока я не уснула. Ну, по крайней мере, так мне кажется. Кажется на данный момент.

Я сажусь рядом с ней и скрещиваю ноги в позе лотоса.

— Посмотри мне в глаза.

Агата поднимает взгляд. Мы смотрим друг на друга с минуту. Так пронзительно, так доверительно, так искренне. Я тону в океане ее голубых глаз и хочу передать мысленно всю лавину чувств, что царит у меня в душе, но боюсь, что мне не хватит слов. Да, и что стоят слова?

— Давай так, — начинаю я. — Мы забываем все, что было тогда и начинаем заново. Как бы банально это не звучало. Ты уже доверилась мне, мы уже сделали все, что сделали тогда. Назад дороги нет. Поэтому у тебя два выхода. Либо постоянно бояться повторения той ситуации, что случилась четырнадцать лет назад, либо снова довериться и окунуться в омут с головой, как это сделал я. И я ни на грамм не жалею о своем решении. Более того, я уверен, что в этот раз у нас будет все по-другому. Мы стали старше. Каждый прошел своим путем, который нас только закалил. Каждый хапнул дерьма и дерьмовых людей. Мы нахлебались этого порознь. И я устал хлебать это один. Думаю, ты тоже. Поэтому… Агата Лушкевич, — я беру ее за обе руки и поднимаю их на уровень груди. — Ты будешь хлебать дерьмо со мной вместе?

Агата заливисто смеется, взмахивая копной своих растрепанных волос.

— Это очень неожиданно, конечно, — сквозь смех говорит она. — Но я согласна.

— Откинь все сомнения, — продолжаю я, пронзительно глядя ей в глаза. — Откинь воспоминания и эмоции с ними связанные. Поверь мне. Хочешь наручниками к себе приковывай, но я и так от тебя никуда не уйду.

— Что ж, это было душещипательно, — снова смеется Агата. Похоже она мне поверила.

— Тебе легче? — в надежде спрашиваю я.

— Гораздо. А если я попью водички будет еще лучше, — умоляюще смотрит на меня девушка.

— Все что пожелаете, моя королева.

Я вскакиваю с кровати и голышом дохожу до бара.

— Вот как? Уже королева? — ехидно спрашивает Агата.

— Сегодня точно! Сегодня все для тебя.

Среди огромного ассортимента элитного алкоголя, я нахожу пол литровую бутылку воды. Наливаю в стакан и иду обратно к Агате.

— И надеюсь так будет всегда, — говорю я, садясь на край кровати и протягивая ей стакан.

Агата берет воду из моих рук и поднимает ее немного вверх.

— За это стоит выпить, — говорит она.

— Обычную воду?

— Обычная вода прекрасна.

— Как скажешь, — пожимаю плечами ей. И чокаюсь с ней пластиковой бутылкой.

В горле действительно уже давно пересохло, и я делаю большой глоток. Агата проделывает тоже самое. Она пьет так жадно, что небольшие капли воды просачиваются между уголками ее губ и стекают по ее груди. Это зрелище меня дико возбуждает. Я откидываю бутылку в сторону, забираю у нее пустой стакан и бросаю следом. Вроде бы не разбился. Мой взгляд коварен, и я весь раскален от возбуждения.

Словно дикий зверь я набрасываюсь на девушку.

Через неделю нас ждут Вера и Кирилл на их даче в Новолосино. Мы едем с Агатой на моем Хаммере по загородной трассе в дом, где я не был те же пресловутые четырнадцать лет. И от этого мне не немного не по себе. По дороге мы заехали в гипермаркет и набрали полный багажник пакетов с едой, водой и вкусняшками для детей. Солнце очень ярко светит, а на небе ни облачка. Погода в Питере этим летом на редкость солнечная, даже жаркая. И я не перестаю отмечать этот факт, как хороший знак для нас с Агатой. Она сидит рядом, по-простому одетая в белую футболку, голубые джинсы, босоножки и огромные солнцезащитные очки. На коленях у нее сидит Марсик и довольно смотрит на дорогу сквозь лобовое стекло. Агата периодически его поглаживает, а он лижет ей руку.

— Эээй! — говорю я и по-доброму треплю Марсик по макушке. — Хватит разводить мокроту.

Марсик незамедлительно оценивает этот жест несколькими движениями языком по моей ладони.

— Милый пес, — констатирую я.

— У тебя никогда не было собаки?

— Не-а. Даже кота. У отца аллергия…

— Что ж, аллергия на животных это прискорбно.

— Я не договорил — у него аллергия на желание иметь животных, — тут же хмурюсь я.

— А-а-а, — протягивает Агата. — Ну он вправе иметь такую аллергию.

— Вправе запрещать своим детям иметь даже маленького хомяка? — вскидываю брови я.

— Конечно. Вот будут у тебя дети, будешь разрешать им заводить кого угодно. В чем я, кстати, сильно сомневаюсь.

— Это почему?

— Когда ты только представляешь, что у тебя дети — это одно. А когда они у тебя есть — совсем другое. И смотришь на все эти вещи, связанные с воспитанием по-другому. Тебя хватит на черепаху максимум.

— Это где ты такого набралась, интересно знать? — с сомнением спрашиваю я.

— От Верки, — гордо хмыкает Агата.

— Ну не знаю. Мне кажется я буду хорошим отцом, — пожимаю плечами я.

— Да отсутствие домашних животных не делает же из тебя плохого, — смеется Агата. — Просто будет не так все просто, как ты думаешь.

— То есть ты считаешь, что я буду хорошим отцом?

Агата поворачивается ко мне. Я покосившись тоже смотрю на нее и, сквозь солнцезащитные очки, вижу, как она улыбается уголками глаз.

— Я уверена в этом, — говорит она.

Мы подъезжаем к дому Веркиных родителей, где у открытых ворот уже стоит Кирюха. Хотел бы я сказать, что он нас ждет, но друг лишь стоит на стремянке и смотрит сверху внутрь столба, что держат створку ворот. На звук шуршащих по гравию шин он оборачивается и улыбаясь машет нам рукой. Мы заезжаем на участок.

Марсик первым выбегает на участок и заливисто тявкает. Агата выходит следом.

— А мы уже думали вы заблудились, — кричит Кирюха, спрыгивая со стремянки, когда я выхожу из машины.

— Не дождетесь, — смеется Агата.

— Да уж, это место не забывается. Привет, — говорю я Кирюхе, по-братски за большие пальцы мы жмем руки и хлопаем друг друга по плечу

— Ну, здравствуй, — отвечает Кирюха. — Агата, привет, — он порывается к ней.

— Привет, — машет ему Агата через машину.

— Стой-стой-стой, — останавливаю его я. — Давай помогай с пакетами, — я открываю багажник.

— Ого, — присвистывает Кирилл. — Вы что на неделю к нам собрались? Мне в понедельник на работу.

— Я тут не причем, — вскидываю руки вверх я. — Это…

— Я все слышу, — смеясь кричит Агата, которая уже идет ко входу в дом. — И нечего на меня все сваливать! Ты сам заказал кролика в сливках и два салата! Я завтра буду готовить, а ты тащи и не жалуйся.

— Вот они где! — громко говорит Верка, выходя из дверей. Девушки обнимаются и обмениваются поцелуями.

— С кроликом была ее идея, — шепчу я Кирюхе.

— Кто бы сомневался, — хмыкает тот. — Но ты же согласился на него, значит, это ты его и хочешь.

Мы понимающе смотрим друга на друга, берем по пять пакетов в каждую руку и тащим все в дом. Похоже придется делать еще одну ходку.

Уже через час мы сидим в беседке на участке. Солнце начинает садится. На мангале стоит вереница из шампуров с нанизанными на них свиными кубиками. Верка кружится вокруг стола, нарезая то овощи, то хлеб, то мешая какой-то соус. Кирилл стоит у мангала, курит и мерно крутит шашлык. К готовке еды нас категорически не подпускают.

Мы с Агатой сидим на скамейке за столом. Девушка укуталась в плед, забралась с ногами на сиденье и положила голову на мое плечо. Я расслабленно положил обе руки на спинку скамейки. Мне хорошо. Я в кругу друзей и самое главное чувствую тепло Агаты, которая вжимается в меня каждый раз, как дует вечерний прохладный ветер.

— Сколько там еще, Кирилл? — кричит Вера мужу.

— Пять минут «Турецкий», — цитирует Кирюха фильм «Большой куш».

— Дурной, — закатывает глаза Вера. — Каждый раз один и тот же ответ, — ворчит она, стуча ножом по разделочной доске. — А вы я смотрю никак не отлипните друг друга, — хитро смотрит она на нас.

— Вера! — возмущенно кричит на нее Агата.

— А я что? Я ничего, — пожимает плечами ее подруга.

— Если тебе так будет спокойнее, Вера, мы не расставались даже на минуту, после того как Агата съехала от вас, — усмехаясь, говорю я.

— Что даже в туалет вместе ходите? — очередное ехидство от Веры.

— Вераааа! — еще громче и еще возмущеннее кричит Агата. — Что за вопросы? Мне за тебя стыдно! Не ходим мы в туалете вместе. Нам просто хорошо вдвоем, вот и все.

— Ладно-ладно, — поднимает руки с ножом Вера и замолкает на секунду. — Очень хорошо? — не выдерживает она.

Мы с Агатой смеемся от ее настойчивости. Вера подхватывает.

— Будь спокойна. Очень хорошо, — говорю я сквозь смех. И чувствую, как на мою голову падает крупная капля. А потом еще одна. И еще. Я поднимаю голову. Только что чистое голубое небо, заполнили тучи.

Эпилог

С громким визгом Веркины пацаны несутся по участку в сторону дома, уже успев насквозь промокнуть. Я слышу как басовито хохочут мужчины, пытаясь спасти шашлык от внезапно начавшегося ливня и бегу помогать Вере убирать со стола.

— А я тебе говорила, надо беседку было строить, а ты все теплицу, да теплицу.

Верка вполголоса выговаривает Кире, но я вижу не ее лице едва заметную улыбку и прыскаю от смеха.

— Вер, да будет тебе. Когда ты последний раз под дождем бегала, — Кирилл многозначительно двигает бровями, а моя подруга заливается краской.

— Даже не вздумайте продолжать, — уже в голос смеюсь я и машу на них руками.

За шутливой перепалкой мы продолжаем убирать со стола и стремительно скрываемся в доме, где Сева и Владик уже вытирают полотенцем довольного Марсика, заливисто смеясь. Этот внезапный ливень не в силах испортить наш замечательный вечер и переодевшись в сухую одежду, мы усаживаемся в гостиной.

Марк открывает бутылку вина, когда у него звонит телефон. Он смотрит на экран и едва заметно хмурится.

— Да, — сухо бросает он в трубку.

Кирилл забирает у него из рук бутылку и разливает вино по бокалам. Я киваю другу в благодарность, перевожу взгляд на Марка и замечаю как он меняется в лице.

— Я тебя понял.

Мужчина убирает смартфон в карман и проводит ладонью по лицу.

— Что-то случилось? — тревога накрывает меня.

— В Есенине полиция и скорая. Мне нужно срочно ехать туда.