Вуаль. Крыло четвёртое

Глава 4

— "Один каон несущий миллионы смертей. Шик, блеск, красота!"

Довольно потирая руки, я перешёл ко второй части своей разминки, включающую в себя растяжку. Вечерний визит Зои не прошёл для меня даром. Веретено было ко мне благосклонно, шустро собирая и сплетая оргон в нить, которая покорно складывалась в вязь петель. Хоть я и спал два часа, чего мне вполне хватило, прогресс облачения был налицо. Мне не только удалось завершить меридиан к семенникам, как планировалось. Акселерации веретена хватило на то, чтобы соткать ракушку и нанести на неё каон "Стерилизация" моей собственной разработки. Простенькое плетение являлось именно тем, о чём говорилось в его название. Детей заводить я пока не планировал, а женский пол, ой как люблю. В дальнейшем не исключаю возможности "маленьких Айзеков", но на данный момент ограничусь самим процессом.

Посмотрев в окно, оценив, что погода сносная, решил попробовать одну штуку, которую княжич видел в каком-то фильме. Ничего хитрого, просто было интересно попробовать.

Облачившись в спортивный костюм, закинувшись пищевыми добавками, я посетил хозяйственный склад, а потом гараж. Через десяток минут, утренняя пробежка с покрышкой, которая тащилась за мной на верёвке, была начата. До старого колодца и обратно я выдержал, но остался недоволен. Для подобных извращений куда лучше подошёл бы стадион, либо пляж, а не грунтовка с её неровностями и ухабами. Как вариант можно было взять покрышку в раза два побольше, чтобы она тащилась за мной более равномерно, но тогда не уверен, что мне бы удалось закончить дистанцию. Не на столько я ещё крут для таких подвигов. Сегодня в мои планы входило кое-что поскромнее, а именно, затеять тренировочный бой с Мэйли на практических занятиях. Хоть она не мечница, но иметь приблизительное представление о её силе, мне не помешает. Её братец Лонгвей должен быть чуть хуже, либо наравне с девушкой. «Пощупаем за вымя», как здесь выражаются.

По пути на второй этаж встретил Зою, которая возвращалась к себе в комнату после утренней помывки. Посетовав на то, что не успел потереть ей спинку, перекинувшись парой фраз и украдкой ущипнув девушку за ягодицу, от чего она пискнула, потрусил в ванную для совершения утренних ритуалов. Бритьё со вчерашнего дня в них не входило, что внушало оптимизм.

После осмотра образа своих вязанок, пришлось немного пошевелить мозгами. С третьим крылом уже был смысл нанести на каждый предмет облачения типовой каон «Рефлект», нивелирующий силу физических и направленных магических воздействий на область вязанки, за счёт встречного выброса оргона. В этом мире по похожему принципу строится динамическая защита бронетехники. Поверх основной брони размещаются контейнеры с взрывчатым веществом, а в момент поражения происходит взрыв, направленный навстречу «снаряду». У каона «Рефлект» принцип тот же, только вместо взрывчатки — оргон. Замечательно, только у меня третье крыло. От удара по портрету защитит, если будут бить банально кулаком, а вот от пули и магии — «Рефлект» на третьем крыле полностью не спасёт. Может частично погасит режущий удар какого-нибудь пузореза, но не колющий. Есть ещё несколько каонов с похожим действием, но всё упирается в моё низкое для их использования качество оргона.

Прикидывая с десяток минут пока одевался всевозможные варианты, остановился на том, что не буду гадить слабыми плетениями имеющиеся вязанки. Что-то расплетать в реалиях этого мира очень проблематично и долго. Как не морщил мозг, но мой выбор склонялся в пользу плетения пары наручей либо акетона облачения.

Акетон или «рубашка», как я всегда его называл, повышал защиту груди, живота и спины, даже без нанесения на него каонов, правда незначительно. Расклад менялся, после нанесения дополнительных плетений в размере четырёх штук. Предмет облачения начинал давать существенную защиту от магических воздействий. В реалиях этого мира, где рулит магия и ковровое бомбометание — несомненно полезная штука, с плохой защитой от механических повреждений, но хорошей от колдунства.

С наручами дела обстояли несколько по-другому. Если дать предмету классификацию, то он так же обеспечивал хорошую защиту от фронтальных атак уже в самом начале, а за счёт плетений имел неплохой потенциал к проведению контратак. Именно к этому предмету облачения я и склонялся. Хоть вязанка парная, но в пряже была легче и быстрей, чем акетон. Каоны так же были короче и легче, нежели у рубашки. С третьим крылом, при средней скорости веретена, плетение наручей займёт пару дней, но инфомаг знает, откуда может прийти «помощь», вроде вчерашней мсти Ермоловой, за то, что я рыкнул на них с Жанной.

— «Жанна…» — Стоя в душе, на моём лице невольно проступила улыбка, а из-за нового меридиана спящий «Дружок» подал признаки жизни. — «Давно мы с тобой не играли, Лисичка… Сегодня будет кое-что новое…».

Плотно позавтракав в силу того, что мой аппетит ещё сильнее обострился, благодаря гормонально подстёгиваемым биохимическим процессам организма, чем сильно удивил Зою и маму Эву, поспешил отправиться в дорогу. Хотелось нарушить традицию постоянного «опаздуна», и вспомнить, каково появиться на первой лекции. Для этого пришлось взять водителем Рику, который почему-то единственный из наших бойцов рода не попал в последнюю волну программы повышения квалификации, затеянную Токаревым в Брянских лесах. Благодаря этому, мне удалось успеть к конструкторам в оружейный магазин. Забрав небольшой кейс, где был новый сегмент с жалом для тонфы, и экспериментальная рабочая часть, с нанесёнными на неё символами сикхов.

Следующей остановкой стал ювелирный магазин. До открытия было ещё полтора часа, поэтому войдя через чёрный ход, я поднялся на второй этаж, чтобы оставить документы на столе Анны и поспешил посетил цоколь. Замерив высоту потолка, для выбора габаритов индукционной печи, торопливо вернулся к машине, чтобы не опоздать в лицей.

— «Что за детский праздник на воде с шарами?» — Удивился я, когда выйдя из автомобиля, махнув на прощание Рикошету, мой взгляд окинул стоянку. — «Великую Китайскую стену снесли?».

Я всё понимаю, что иногда хороший понт дороже денег, но статую змеевидного дракона из зелёного кварцита на капоте машины моё чувство прекрасного отрицало. Ладно маленький такой, вместо эмблемки, но ставить херню, загораживающую обзор водителю — верх идиотизма.

— «Ещё бы баоцзы на сковороде прямо на стоянке обжаривать начали». — Подумав об этом, мой взгляд мазнул по символу на крыле одного из пяти лимузинов, после чего у меня опустилось всё, кроме «Дружка». — Ах ты сука….сука…сука…ска! Да это я не вам….

Разведя руками перед азиатскими гвардами, которые обратили внимание на то, что я стою и нагло изучающе пялюсь на них, решил поскорее ретироваться. Спасибо глобалнету и незамысловатой эмблеме разделённого круга с двумя точками в полусферах. Новый наследник культа Игуаньдао уже здесь.

— «Чтоб мне со стимерами неделю зависать…»

У входя в лицей стояла целая процессия, и пельменей они не жарили, а зря. Беглый осмотр показал только двадцать три охранника, а у меня на лице появилась улыбка. Вся процессия посматривала на лицей, с явным желанием войти внутрь, только все стояли перед ступенями, в метре самой первой из них.

То зрелище, что разворачивалось перед моими глазами, которые уже бегали окулусом по толпе, немного реабилитировало Морозова на которого я «немного» прибывал в обиде. Поимел он меня с конкурсом красиво, спору нет. Так кого-то элегантно оттрахать, мог только мой дедуля. Интриган был ещё тот, а Морозов где-то рядом сидел и записывал.

Перед тем, как Зоя забыла, что она теперь не может баррелями пить шампус, мы успели побеседовать. Наш «дорогой», ска, ректор, который «Стасик, помоги… Без тебя никак» был в курсе способностей рода Ермоловых. Он заранее знал, что Зоя играючи вынесет девчат из академии Распутина. Понятно, что он грудью стоит за лицей, но не люблю, когда меня имеют вслепую. При оказии поговорю с ним на эту тему, правда не так резко, как планировал. Всё же ректор не сильно, но пыхтит, как умеет, что сейчас он и доказал наглядно.

Тремя причинами, почему азиаты не смогли зайти в лицей, являлись Довман, Сколов, и какая-то красивая длинноволосая эффектная женщина лет тридцати, которая с хищной ухмылкой стояла на второй от низа ступени и курила трубку. Были ещё контролёры, что стоят у входа, но они наблюдали из-за стёкол фойе первого этажа.

Когда ко мне двинулась навстречу парочка, мужчина и женщина, позади меня послышался лязг тормозов.

— Княжич, я тебя провожу? — Раздался сзади задорный голос Рики, и щелчок.

Когда обернулся, мне с трудом удалось сдержаться, чтобы не начать материться покруче, чем умеет Софа, которая за три минуты отборного мата ни разу не повторится.

— Серёга, ты сдурел? — Сдавленно произнеся это, меня дёрнуло от второго щелчка, откинувшейся «мушки» гранатомёта револьверного типа РГ-6. — Нахрена?

— Просто… Как знал, что пригодится… — Многозначительно сказал Рика, выходя из автомобиля, а у меня подкатил ком к горлу от увиденного через окулус.

— Ты чего в барабан напихал, Рикошет? — Сдерживая подкатывающий ужас, вкрадчиво спросил я, отгоняя фиолетовое пятно, оставшееся даже после деактивации окулуса в периферии зрения.

— То, что шеф дал, то и заряжено. — Пожал плечами Решетило, сославшись на Токарева.

— Рика, мы не расплатимся если ты выстрелишь. Поставь на предохранитель, опусти и разряди эту штуку, от греха подальше… — Посмотрев в сторону побледневших азиатов, я прыснул сквозь сжавшиеся зубы. — Убери и свали… Ты разметку видел? Брысь!

— Княжич, не злись… — тут же пошёл на попятную Рикошет. — Они на тебя косо смотрели с каким-то странным прищуром….И те на стоянке.

— Странным прищуром… — Недовольно передразнил я, дёрнувшись от страха, когда Серёга просто бросил гранатомёт на пассажирское сидение автомобиля. — Рика, они азиаты, если что… Не вооружённые, как ты видишь. Брысь говорю… Тут нельзя машины ставить.

— Да понял-понял… — Зачастил Рикошет, садясь на водительское сидение, на прощание окинув процессию подозрительным взглядом. — Я тут недалеко… Если что…

Когда автомобиль отъехал, ко мне тут же подошли мужчина и женщина в деловых костюмах, набравшиеся смелости после того, как Рика перебазировался за ворота.

— Княжич Станислав, — Поклонившись, с лёгким акцентом обратилась ко мне китаянка лет тридцати пяти на вид, но это не точно, ведь у них с возрастом полная непонятка. — Уделите нам немного времени.

— Конечно, куда я денусь… — Обречённо сказав это, мои ноги зашагали по направлению к центру «комитета по встречам», где своей пестротой национальных одежд выделялась семёрка персонажей.

— «А старичок Фа ещё прыткий козлик, хоть по виду не скажешь» — Возникла в голове мысль, когда мой взгляд пробежал по четырём девушкам и двум парням из рода Тяньжань.

Вчера ночью, в перерывах между связками я шерстил глобалнет, чтобы больше разузнать о культе Игуаньдао и о китайцах в целом. Рукопожатия у них были не в почёте, особенно с потенциальными врагами, вроде меня. В знак приветствия я лишь хлопнул в ладоши слегка поклонившись. После ответного полупоклона, вперёд вышел длинноволосый парень азиат с острыми чертами лица лет двадцати пяти.

— Я принц Лонгвей рода Тьяньжань, — На ломанном русском величаво начал азиат, сложив руку в «баскетбольную корзину» перед собой, глядя в маленькую бумажку. — … Второй воин, и наследник культа Игуаньдао…. Обращаюсь к тебе бесчестный княжич Станислав из рода Мышкиных, запятнавший своим вероломным поведением идеалы Игуаньдао… Как наследник культа, сообщаю тебе, что в ближайшее время ты будешь призван к ответу за свой поступок порочащий честь воина. По княжескому кодексу Российской Империи, Я Лонгвей из рода Тяньжань, вызываю тебя на официальное состязание. Условия проведения будут оговорены на следующем заседание княжеского совета Петрограда. Княжич Станислав?

— «Эл…Фир…Нано…Руж…Эл…Сиг…Сиг…Нэт» — Половину сказанного мне, я прослушал, не в силах даже моргнуть, погружённый в разглядывание вязи на мече Лонгвея. — «Хочу….Хочу…Хочу, ска! Атминтис не перестаю удивляться твоим шуткам! Откуда в этом мире такие вещи?!»

— Он так испугался твоей решимости брат, что потерял дар речи. — На чистом русском произнёс молодой мужчина лет тридцати с причудливым пучком волос на голове.

— Княжич Станислав, с вами всё в порядке? — Спросил Лонгвей, и видя куда направлен мой взгляд, немного отвёл бедро, к которому был приторочен его меч.

— Действующий патриарх культа Игуаньдао, глава рода Тяньжень, Фа Тяньжень, — Не отреагировав на провокацию, демонстративно игнорируя наследников рода, чтобы указать им их место, моё обращение было направлено к старику Фа, разглядывавшему меня всё это время. — Я, исполняющий обязанности главы рода Мышкиных, княжич Станислав, с радостью принимаю вызов рода Тяньжань. Условия проведения состязания и размеры контрибуций обговорим в совещательном порядке на совете князей, закрепив все требования сторон документально. Предупреждаю заранее, достопочтенный патриарх Фа Тяньжань, в случе моей победы, одним из условий будет вот эта вещь.

Стоило моему пальцу указать на оружие Лонгвея, как меч неуловимо выскользнул из ножен. Даже не дрогнув, слегка усмехнувшись, я указательным пальцем попробовал остроту кончика бронзового меча направленного мне в горло.

— Это исключено, лаоваи… — Скрипнул патриарх Фа, явно недовольный моими словами.

— Напомню, что «чужеземцы» здесь вы, патриарх. — Тут же среагировал я на обращение с пренебрежительным оттенком, похвалив самого себя за вчерашние старания в изучение китайской культуры. — Я хочу этот меч.

— Княжич, ты не знаешь о чём просишь… И что это за «вещь», как ты выразился…. — Величаво начал патриарх Фа, но пользуясь картинно выдержанной им паузой, я перехватил инициативу.

— Меч Гоудзянь — реликвия культа Игуаньдао. Длина меча составляет 55,7 сантиметров, включая рукоять 8,4 сантиметра, ширина клинка 4,6 сантиметра, масса оружия 875 грамм. Материал бронза, с высоким содержанием меди и олова, есть примесь свинца. Пята клинка инкрустирована глазурью и бирюзой, черенок обмотан шёлком, навершие собрано из одиннадцати концентрических окружностей. Приблизительный возраст две с половиной тысячи лет. Ничего не упустил? — Для вида поинтересовался я, после чего отыграл резкий приступ возвращения памяти. — Ах да! Когда клинок участвовал в культурном обмене экспонатами с Сингапуром, один из работников случайно ударил этот меч, выронив из футляра, в результате чего на нём образовалась семимиллиметровая трещина, а бедолагу казнили. Вроде всё….

После моего спича наступила гробовая тишина. Не хватало только перекати-поле которое должно было прошуршать между мной и процессией азиатов, глаза которых ещё сильнее сузились, после моего спича.

— Приятно удивлён вашими знаниями, княжич Станислав. — Уже более уважительно взглянул на меня старик Фа Тяньжань, дёрнув головой, давая знак Лонгвею, чтобы тот опустил меч. — Если вы настолько осведомлены, то должны знать, что ваши требования… Как это мягко выразиться… Они некорректны, а в какой-то степени и оскорбительны для нас. Для вас это возможно просто меч, но для нас… Единение души и оружия, совершенствование боевого мастерства и магических техник — основной принцип нашего культа. Гоудзянь принадлежит Лонгвею, это оружие часть его души и они едины. Своими требования, Станислав, вы посягаете не только на реликвию, но и на душу моего сына, третьего принца рода Тяньжань, второго воина культа Игуаньдао. Для нас кощунственно пойти на предлагаемые вами условия. Даже в случае вашей победы, отдать реликвию в руки чужеземца, чужого человека для нашего культа это попрание всех наших ценностей и воинской чести каждого адепта Игуаньдао.

— Гоудзянь говорит, что за проявленную дерзость он желает попробовать твоей крови. — На ломанном русском, если мне правильно удалось понять, снова влез в разговор Лонгвей, вновь вынув реликвию из ножен.

— Патриарх Фа, прошу меня простить, одну минуточку…

Учтиво поклонившись старику, уже понимая, что единственный адекватный человек здесь это он, с кем можно вести беседу, я перевёл тяжёлый взгляд на Лонгвея, который второй раз за наш разговор позволил себе обнажить оружие в сторону титулованного лица.

— «Доигрался, патлатый сверх… Сейчас я тебе покажу, как в душку Айзека пузорезом тыкать. Поиграю по вашим правилам… Сейчас я тебя опущу ниже Петроградской канализации на глазах у родственничков» — Гадостно улыбнувшись от предвкушения того шоу, что сейчас здесь произойдёт, мой взгляд задержался на видимой одному мне нити каона «Метка», соединяющей мою руку и кончик меча в руках наследника. — А мне Гоудзянь сказал, что он тебя даже слушать не хочет. Гоудзянь, моргни два раза в подтверждение моих слов.

После сказанного из каона «Форсунка» по образованному мной каналу при помощи «Метки» к реликвии последовало два выброса оргона, с перерывом в секунду, а меч два раза вспыхнул зеленцой силы жизни.

Российская Империя ещё никогда не сталкивалась со случаем проведения столь короткой по продолжительности групповой пластической операции по увеличению разреза глаз. Понимая, что вот он, звёздный час восходящего светила Российской пластической хирургии душки Айзека, я продолжил засаживать Лонгвея перед родственничками, а главное перед стариком Фа.

— Что говоришь, Гоудзянь? — «Не хочешь принадлежать Лонгвею! У него потные руки….». Скажи ему об этом. Моргни два раза, если это так.

После моих слов реликвия два раза вспыхнула зелёным светом, не без моей помощи разумеется.

— Что? Никогда не раскроет твой потенциал даже за тысячу лет? — Деланно удивился я, покачивая головой, а меч вновь два раза мигнул. — Гоудзянь, а ты не хотел бы стать моим?

В этот раз меч быстрее и ярче непрерывно заморгал, тем самым выражая «своё» рьяное желание сменить хозяина. Удивлены были не только азиаты. Инструктора за время моего представления, проявив любопытство, покинули свои позиции, успев помешаться с двадцаткой сопровождающих пиджаков, и сейчас с интересом наблюдали за развитием событий.

— Это… Это какой-то фокус!? Да! Фокус! — Психанул Лонгвей, желая пустить в ход реликвию по её прямому назначению, не дожидаясь официальной части.

— Замолчи, сын…

Старик Фа явно использовал магию, судя по тому, что его властный голос разнёсся по всему двору лицея. Так же патриарху культа Игуаньдао удалось призвать самое мифическое существо лицея, которое ходит само по себе, и появляется когда ему вздумается — ректора Морозова. Правда Максим Александрович остался стоять наверху лестничного марша, не спеша влезать в разборки, предпочитая пока понаблюдать.

— Это не фокус… Гоудзянь действительно отзывается на его просьбы. — Тоном не терпящим возражений заявил патриарх, задумчиво разглядывая меня, видимо принимая какое-то решение. — Княжич Станислав, ты можешь пробудить душу реликвии, чтобы она проявила свою истинную формуформу?

— Частично, патриарх Фа. — Не стал я врать, но решая обуть скверха в лапти. — Гоудзянь пока мне не до конца доверяет, поэтому может явить лишь часть своих способностей.

— Покажи! Я хочу это увидеть… — Не знаю, что послужило причиной, но старик поменялся в лице, сделавшись жёстким, а в его глазах заплясали огоньки фанатизма. — Лонгвей, дай Станиславу Гоудзянь.

— Но отец….

— Немедленно. — Глаза старика вспыхнули магией, ясно давая понять, что он не настроен на то, чтобы сейчас слушать чьи-то пререкания.

Повышая градус страстей, меч в руке Лонгвея вновь призывно замигал, намекая на то, что поскорее хочет покинуть своего хозяина. Всеми своими движениями демонстрируя нежелание, азиат протянул мне рукоять реликвии.

— «Моя прелесть… Ты круче моей хотелки с Фагриса. Покойный дед Нейтан сейчас космической пылью начнёт ворочаться вокруг туманности».

— Для начала починим тебя… — Решил я в очередной раз козырнуть перед азиатами, в частности перед стариком Фа, ходя по тонкому льду.

Здесь я полагался на аналогию с ваджрой Индры. Уверенности никакой не было, но мало ли? После того, как она была использована мной, с её торцов и перегибов исчезли царапины, цвет металла стал более ярким, сами изгибы начали поблескивать.

— «Хоть бы за балабола не прокатить перед патриархом, но назвался скверхом, полезай в засаду».

Направив оргон через «Форсунку» по образованному ранее каналу, я постепенно стал увеличивать его объём, который нельзя было регулировать в варианте, что был мной подсмотрен у Амритсарских прядильщиков. Довольству моему не было предела, когда трещина на мече, охваченном зелёным пламенем силы жизни, начала сращиваться, а мелкие зазубрины с кромок лезвия одна за одной принялись исчезать. Прервав ток оргона, бережно положив реликвию культа на ладони, выставив перед собой руки, я поднёс меч к старику Фа, который ловко его схватив принялся дотошно разглядывать, забыв закрыть рот.

— Потрясающе… Он будто только что вышел из под молота мастера. — Налюбовавшись, подрагивающими от волнениями руками, патриарх протянул реликвию культа обратно мне, неверующими глазами глядя на меня. — Это потрясающе, Гоудзянь сияет. Покажи… Разбуди его, я хочу это увидеть.

Кивнув, приняв меч обратно из рук старика, перехватив его за рукоять, решил немного отдалиться для демонстрации на десяток метров. Быстро разгораясь зеленью моей силы, сама реликвия осталась прежней в размерах, а вот пламя начало менять форму, образуя новые контуры лезвия, сотканные из оргона, который обретал визуальное и физическое проявление. Чтобы покрасоваться, я отвёл руку с реликвией в сторону, демонстрируя трёхметровое лезвие созданное из силы жизни, около сорока сантиметров в ширину. Наконечник монструозного лезвия был тупым, и сделан под углом, на манер канцелярского ножа. Рубанув крест накрест перед собой, немного попортив асфальт, обдав ветром вызванным отголосками рассеивающегося оргона, образующего завихрения воздушных масс, я небрежно подбросил клинок вверх и не дожидаясь его падения, направился к молчаливой процессии азиатов. Не совсем к ним… если честно….

Взяв немного влево, остановившись перед женщиной с рубинового цвета длинными волосами, выбивающимися из под инструкторского берета, которая на протяжение всех переговоров кусала мундштук трубки, я вежливо поклонился.

— Можно вас попросить составить мне компанию для демонстрации. — Сказав это, я указал на меч, зависший параллельно поверхности асфальта в тридцати сантиметрах от него. — Это на минутку, инструктор…не знаю, как вас….

— Инструктор Лаврова. — Миловидным голосом представилась женщина, взгляд которой на светском приёме сочли минимум — непристойным, если не вульгарным, чуть тише добавив, чтобы слышал только я. — Можно и подольше, чем на минутку….

— Учту, инструктор. — Улыбнулся я, вспомнив, что слышал эту фамилию от Новицкого, который до чёртиков боялся эту женщину. — Пройдёмте со мной… И берет придётся снять, может сдуть….

Кивнув, не скрывая интереса во взгляде, женщина, вернее для меня девушка, вытряхнула пепел из трубки, заложив её в нагрудный карман кителя и сняв берет, проследовала за мной к парящему над асфальтом мечу.

— А что мы будем делать? — Поинтересовалась инструктор Лаврова, добавляя. — Можно Кира…

— Покатаемся на этой штуке. Становитесь сверху, не бойтесь. Это как доска для серфинга или сноуборд. Вот сюда ставьте ноги… — Немного слукавил я, приведя пример из этого мира.

— Я не… — Сказала девушка, ставя каблук туфли на парящий меч, и почувствовав притяжение, удивлённо шепнула, ставя вторую ногу. — Удержусь….

— Он удержит. — Со знанием дела заявил я, пристраиваясь сзади, возле эфеса, будучи в предвкушение. — «Выкуси дедуля Нейтан, чтоб тебя скверхи дрючили! У меня будет флайборд и в этом мире!»

Подойдя чуть ближе, я взял девушку за талию в тот момент, когда меч двинулся с места, постепенно набирая скорость. Описав несколько кругов по площади у входа, виляя зигзагами, я шепнул на ухо прибывающей в состояние восторга руководительнице группы «Г», которая за глаза окрестила меня «секси перваком», по словам графа Новицкого.

— Теперь держись, Кира…Fly fith me….

Инструктор не успела вскрикнуть, когда меч резко вертикально взмыл вверх, начиная уходить в небо. От неожиданности, девушка развернулась, схватив меня обеими руками, прижавшись всем телом.

Опомнилась инструктор, когда мы начали закладывать мёртвую петлю, будучи в пиковой точке.

— Потрясающе… Потрясающе! Ааааа! Класс! — Вскрикнула Кира, освоившись, и поняв, что не упадёт, повернулась ко мне, поцеловав. — Это круче, чем секс….

— Не сомневаюсь, инструктор Лаврова, а теперь пристегнись, и веди себя культурно.

Взяв девушку за талию, мы устремились вниз совершая пике, а я ещё больше убедился в том, что хочу эту реликвию, и мне нахрен не упал мотоцикл, который я хотел ранее. Он не круче этого аналога флайборда из моего мира, о котором я мечтал до шестнадцати лет, но мне не разрешал дед. Когда стал капитаном, флайборд у меня всё же появился, а потом я подсадил на этот девайс всех членов экипажа. Мы даже по «Катастрофе» и нодам на них иногда рассекали, но этот… Он шикарен! Хочу….

При приземление немного тряхнуло, слегка подбросив, когда меч лёг на поверхность асфальта. Ссадив Лаврову, которая смотрела на меня влюблёнными глазами, потянув к себе «Манипулятором» рукоять Гоудзянь, я прекратил ток оргона в реликвию.

— Не откажусь повторить… — Шепнула инструктор Лаврова, и сделав непринуждённый вид, одевая берет и доставая трубку, направилась в то место, где стояла ранее.

Возложив меч на ладони, я вернул реликвию в руки старика Фа, немного беспокоясь за его самочувствия. Предынфарктное состояние было налицо.

— Спасибо за это зрелище. — Степенно сказал глава рода Тяньжань, в этот раз бережно взяв меч из моих рук. — Меч Гоудзянь раскрыл свою душу перед тобой, но отдать тебе я его не могу, княжич Станислав. Реликвия принадлежит даже не мне, а всему культу. Тысячи адептов тренируются изо дня в день, оттачивая своё мастерство чтобы удостоиться чести получить божественное оружие из сокровищницы культа Игуаньдао. Как действующий глава, патриарх культа, я чту и соблюдаю традиции предков. Нарушить их я не могу.

— Это замечательно. — Поддержав точку зрения старика Фа, на моём лице появилась добродушная улыбка. — Я тоже против нарушения традиций, но мне нужен этот меч. Патриарх, что если я заслужу право обладать этой реликвией?

— Не понимаю, что ты имеешь ввиду, княжич Станислав. — Покачал головой, поглаживая седую бороду выдал старик, слегка насторожившись.

— Хорошие переговоры должны проходить под хорошую еду, патриарх Фа. — Зашёл я с козырей, посмотрев в сторону стоянки. — Давайте хорошо покушаем и поговорим. У меня есть несколько предложений к вам….