Вусмиор. По ту сторону барьера

Пролог

Все, что Он видел — это клетка, все, что слышал — лишь угрозы и насмешки, чувствовал — только гнев.

Покрытые мхом стены окружили Его, как несуразное чудовище с кривыми башнями вместо огромных лап и пустыми глазницами там, где сквозь дыры в каменной кладке виднелись две луны на сумеречном небосводе.

И когда пасть этой «твари» открылась, Он крепче вцепился в костяные прутья своей клетки, а глаза Его налились кровью, когда узрел воочию того, кто виновен во всем, что с Ним случилось — в убийстве Его родителей, в годах скитания и даже в силе, которую Он ненароком обрел.

Гороподобные варвары в волчьих шкурах, толкавшие Его клетку, тут же рухнули на колени, приветствуя хозяина, вышедшего из открывшегося проема каменной крепости.

— Это он? — громом разразился голос того, по чьему приказу от Его дома остался лишь пепел.

— Да, владыка, — хором ответила армия убийц и разрушителей, огнем прошедшая по тогда еще не названному Вусмиору.

О том, что Подросток в клетке и был тем самым ребенком, выжившим после Великой чистки, владыка этих земель и сам знал. Уничтожив всех ее обитателей, он все равно видел в своих снах то, чего всеми силами пытался избежать. То, чего не должно случиться, если он убьет Его.

— Он опасен, владыка, вам не стоит подходить ближе, — предупредил один из варваров, охраняющих клетку.

— Это всего лишь… — свет двух лун выхватил из мрака образ высокого худощавого мужчины с короной из костей убитых зверей, и кожей, испещренной только ему известными символами. — Д-дитя…

Его голос дрогнул, ведь если бы Тот был простым ребенком, всего бы этого не случилось — ни крови, ни опустошающих костров, ни кошмаров, не дающих спать по ночам. Никто не мог перечить власти владыки. Никто, кроме того, кто был рожден занять его место.

— Только подойди, я разорву тебя на части! — под насмешки варваров прорычал Он и кинулся на костяные прутья, представляя, как их тела, словно те подопытные крысы, вздуются, а затем кожа под натяжением начнет расходится и оттуда брызнет кровь. Но они не поддавались, а Его приобретенная сила почему-то молчала внутри клетки.

— Ты способен уже и на это? — искренне удивился владыка в костяной короне, выудив из-за волчьей шкуры длинный клинок. — Что ж, тем славней будет расправа над тобой!

— Нет, владыка, позвольте мне убить его! — вышел с поклоном вперед воин с огромной булавой наперевес.

Один за другим варвары рвались покончить с Ним, словно то был не ребенок, а немыслимого вида монстр, победа над которым прославит их навечно. И чем больше желающих появлялось, тем шире становилась улыбка владыки. Он и не собирался сам марать руки.

— Каждый из вас достоин подобной чести, — над костяной короной взмыли вверх руки владыки. — Да прольется кровь! Открыть клетку!

Его слова оказались пророческими. Стоило только варварам отворить костяные прутья, как все вокруг залила кровь. От вспыхнувшего пламени обуглилась земля, а от сверкнувшей молнии стало светло, как днем. Блеклые тени стали чернее ночи и опасней любого зверя. Тишина взорвалась оглушительным ревом десятка голосов, но вскоре двор перед крепостью вновь охватило погребальное молчание.

Среди кровавых останков стоял лишь Он и побледневший от страха владыка, окруженный мерцающим в лунном свете барьером.

— Ты… ты все равно ничто по сравнению со мной, — проблеял мужчина в костяной короне, растерянно окидывая взором тех, кто совсем недавно сеял ужас и смерть на своем пути.

И теперь все они превратились в ничто на пути съедаемого гневом Отпрыска народа, о названии которого уже все позабыли. Тот нападал на владыку и огнем, и водой, обрушивал на него сбивающие с ног порывы ветра и приводил в движение под ногами землю, обнажая скрывающиеся в ее недрах переливающиеся кристаллы.

На одну Его стихию у убийцы Его родителей находилось три других, за четырнадцать лет Его жизни владыка прослыл бессмертным и всемогущим, но даже он не смог скрыть удивления, когда в какой-то момент Дитя перед ним просто растворилось в воздухе.

— Невидимость? Как занимательно… Такого я еще не встречал. Тебе удалось постичь то, чего я не нашел за всю свою жизнь. А я так давно живу и меняю этот мир, что со всей уверенностью могу назвать себя его творцом, — в сполохах горящих руин крепости дергалась рогатая тень владыки, когда тот оглядывался по сторонам в надежде обнаружить причину своих ночных кошмаров. — Похоже, я должен поблагодарить за этот дар. Ведь, как только я убью тебя, он станет…

Он не заметил, как от огня побелели кристаллы, которые они в своем безумном сражении извлекли из недр. Раздавшийся взрыв не ждал ни владыка, ни скрывающийся за невидимостью Отпрыск. Взрыв рассеял все чары, сделав их обоих на несколько мгновений обычными людьми. А когда мужчина в костяной короне смог снова оградить себя защитной завесой, в его животе уже торчал кинжал, вонзенный подкравшимся со спины Ребенком.

— Не… не… невозможно! — вымолвил владыка, и с каждым словом в его глазах было все меньше жизни, в то время как вокруг Отпрыска с окровавленными руками в тот же миг ясно засверкал непроницаемый купол.

Септимус Л. Верк. Писание первое «Конец старого мира», глава IV

Расшифровано Касадо Б.