Вы нам подходите [СИ]

Утренняя толчея в вагонах метрополитена — непременный атрибут большого города. Студенты, мелкие служащие, начинающие бизнесмены, которым о личных средствах передвижения только и остаётся, что мечтать, редко позволяют себе роскошь в виде аэротакси. Завсегдатаи подземки могли бы многое рассказать о том, каково это — пользоваться общественным транспортом в час пик. Здесь не место ценителям личного пространства и социофобам. Чувство локтя объединяет плохо выспавшихся хмурых людей в одну большую семью, где все похожи, будто близнецы. Ну, или почти все.

Двое молодых людей, только-только разменявших первую четверть столетия, выделялись среди прочих пассажиров тем, что не пытались урвать у сна небольшой кусочек, пока поезд двигался к станции назначения. Широкоплечий блондин в светло-сером костюме о чём-то сосредоточенно думал, а его рыжеволосый спутник, немного уступавший в росте товарищу, был занят созерцанием проекционной голографической рекламы, как всегда навязчивой и громогласной. По утрам, когда в роликах чаще использовались образы людей, казалось, что вагон переполнен, и количество пассажиров превышает реальное раза в три.

Рыжий легонько толкнул блондина в бок, указал на изображение девушки, появившееся в двух шагах от них. Рекламная красавица ослепительно улыбнулась и проникновенным хорошо поставленным голосом произнесла:

— Сбылась давняя мечта людей о вечной жизни. Мы победили самых страшных и неумолимых врагов — старость и смерть. Лучшие умы человечества теперь можно спасти от естественного увядания. Представьте, каких высот могли бы достичь Исаак Ньютон, Альберт Эйнштейн, Стивен Хокинг, если бы у них в запасе была целая вечность? К сожалению, гениев прошлого уже не вернуть, но можно продлить жизнь лучшим умам современности. Компания «Иммортал Сайентист» делает это прямо сейчас. Технология, граничащая с чудом…

— Ну, и? — лениво поинтересовался блондин. — Я это каждый день вижу, и не по одному разу. Думай, лучше, о предстоящем собеседовании. Чего забивать голову разной ерундой? Нам с тобой всё равно пока не грозит занесение в список лучших умов человечества.

— Зато есть шанс своими глазами увидеть некоторую часть этого списка. — широко улыбнулся рыжий. — Интересно же. Хочу в сеть выложить фотку, где я стою на фоне лауреатов всевозможных научных премий, которые только есть на свете. — он смахнул несуществующую пылинку с пиджака цвета сливочного мороженого. — Даже находиться в одном помещении со светилами мировой науки — уже приятно. Как знать, глядишь, и мы с тобой когда-нибудь станем звёздами первой величины и заслужим бессмертие.

— Не понял… Ты вообще о чём?

— Не любознательность когда-нибудь дорого тебе обойдётся, чувак. — снисходительным тоном пояснил рыжий. — Рекрутинговая контора, куда мы сейчас направляемся, находится в том же здании, что и офис «Иммортал Сайентист». Даже на одном этаже с общим входом. Кузина моего друга детства работает у них помощником системного администратора. По её рассказам, компания о-о-очень серьёзная. К претенденткам на должность ресепшен-гёрл предъявлялись такие требования, что не каждую королеву красоты допускали до второго отборочного тура! — он замолчал, ожидая реакции собеседника. — Да-да, посетителей встречает не верхняя половина туловища силиконового андроида, а вполне реальная девушка! И она — просто секси! Представляешь, насколько всё круто?

— Представляю. — насмешливым тоном подтвердил блондин. — Похоже, всё сделано для того, чтобы молодые учёные видели, какая перспектива ждёт их в будущем, если двадцать пять часов в сутки заниматься наукой, позабыв о слове «отдых». Ловушка для мотыльков, летящих на свет.

— И ты с таким настроением собрался на собеседование? — удивился рыжий. — Меняй линию поведения, пока не поздно. Специалист по подбору персонала мигом почувствует недостаток амбиций. Это полнейшая профнепригодность, чувак! Поразмысли над моими словами, пока есть время, а то выходить уже на следующей остановке.

╛- Нам молодость досталась естественным образом, и нужно использовать её на полную катушку. — пробормотал блондин, не заботясь о том, услышит приятель, или нет. — Ещё неизвестно, получишь ли второй шанс, даже став знаменитым учёным. А жить нужно сейчас, радоваться каждому дню, тусить с друзьями, любить девчонок и не думать о грядущей старости…

«Я тут ещё и не самый дряхлый в очереди на бессмертие» — с удовлетворением подумал высокий седовласый мужчина, беглым взглядом окинув фойе в «Иммортал Сайентист». Заметив свободное место, располагавшееся поближе к заветным дверям, направился в ту сторону, приветствуя по пути знакомых. Их здесь оказалось немало, и с некоторыми мужчина чуть ли не раскланивался, другим доставался сдержанный кивок, или ещё более сдержанная улыбка. Проходя мимо своего самого главного оппонента в одной из узкоспециализированных научных дисциплин, вновь прибывший первым протянул ему руку, чем вызвал оживление у наблюдавших за этой сценой коллег.

— Привет, Чарльз. — проскрипел сосед, восседавший в суперсовременном роботизированном кресле-коляске, предназначавшемся для людей с ограниченными возможностями. — Хорошо выглядишь среди залежей антиквариата. — трясущаяся рука описала широкий полукруг. — Вот уж кого нет смысла омолаживать, так это тебя. Остальные похожи на запасник археологического музея. Груды древних полузатёртых черепков, которые интересны только каталогизаторам, и на витрину никогда уже не попадут.

— Рад тебя видеть, Брайан. Намекаешь, что мне нечего здесь делать, оттого и комплиментами осыпал? — он приветливо улыбнулся, устроился рядом, демонстративно закинув ногу на ногу. Правая до сих пор ощутимо побаливала после травмы, полученной на теннисном корте. Тазобедренный сустав давно следовало бы заменить, но окружающим необязательно знать о таких подробностях. «Если коллеги хотят завидовать моей физической форме, — подумал Чарльз, — то нет причин этому препятствовать».

— Я коварный. — заговорщически подмигнул Брайан. — Умею расправляться с конкурентами, делая незаметный, но очень эффективный ход. Тогда они теряют бдительность, расслабляются и выбывают из борьбы за призы.

— И многие уже выбыли? Когда заходил в двери, мне показалось, что от центрального входа отъезжала машина Лоуренса. И сам он, вроде бы в салоне находился.

— Не показалось… — собеседник закашлялся, коснулся пальцами трёхмерного виртуального пульта управления, регулируя процент кислорода в дыхательной смеси. — Лоуренс вышел из кабинета сам не свой, отмахнулся тростью от вездесущих журналистов и сразу же похромал к выходу. Рискну предположить, что получил отказ. В противном случае, все присутствующие имели бы счастье наблюдать самодовольную рожу Лоуренса ещё на протяжении получаса, никак не меньше. Тебе же известно, как он обожает находиться в центре внимания.

— Неужели, отказали? — натурально изумился Чарльз. — «Имморталы» рискнули опустить шлагбаум ещё перед одним нобелевским лауреатом? Серьёзно? Подобные титулы для них ничего не значат? Люди, которых уже осчастливили бессмертием, не дотягивают до уровня Лоуренса ни по одному пункту.

— Скандалов здесь не боятся. Это я понял сразу после объявления первых отказов. Формулировка у них стандартная: отсев по результатам медицинского тестирования. Учитывая, что методику обследования никто не раскрывает, нет возможности оспорить их вердикт. Мировая общественность всё ещё очарована результатами, и уровень скепсиса пока чрезвычайно низок.

— Я до сих пор сомневаюсь. — покачал головой Чарльз. — А ты, как считаешь, не дурят ли нас «Имморталы»?

— Хотелось бы верить, что нет. — Брайан помахал рукой ещё одному учёному, пришедшему сюда в надежде обрести вечную жизнь. — Отработанной до мелочей технологией клонирования человека никого сейчас не удивишь. Методика интенсификации процесса развития эмбриона до состояния взрослого организма тоже хорошо отработана в последнее десятилетие. Успешная оцифровка человеческой личности была проведена ещё раньше. По сути, в компании «Иммортал Сайентист» не придумали ничего принципиально нового. Они лишь объединили ранее существовавшие технологии, но с одной разницей: предшественникам пока не удавалось пересадить клону оцифрованную личность человека. Все научные работы на эту тему признавались несостоятельными. Ты же знаешь, я сам участвовал в развенчании подтасованных результатов исследований.

— А меня обуревают сомнения. — вздохнул Чарльз. — Отбор с лёгкостью прошли люди, у которых нет близких родственников, способных подтвердить, что трансплантация личности от человека к клону прошла успешно. С учёными, подвергшимися процедуре оцифровки сознания, общались только журналисты, утверждающие, что самочувствие людей серьёзно ухудшилось, и это было вызвано общим напряжением, сопровождавшим проведение методики. Клона представляют на всеобщее обозрение только после естественной кончины учёного, ставшего донором личности. Хотел бы ошибиться, но всё это смахивает на грандиозное мошенничество.

— Не у тебя одного возникали подозрения. — хихикнул Брайан. — Когда-то и я так считал. Довелось присутствовать на закрытой пресс-конференции с участием первых двух бессмертных учёных. Одного знал лично с университетских времён. Затерзал его вопросами, в том числе провокационными. Спрашивал о том, чего и не было никогда, но с таким выражением лица, будто свидетельствовал в суде под присягой. — видя крайнюю заинтересованность собеседника, он сделал паузу, прежде чем продолжить. — Результат поразил. Клон отвечал уверенно и общался в стиле человека, чью личность получил при трансплантации. Провалы в памяти встречались, но касалось это незначительных эпизодов. Я и сам о них вспомнил, только будучи сильно мотивированным. В числе остальных экспертов жаждал разоблачить подделку. Не получилось. Не знаю, как «Иммортал Сайентист» это делают, но методика действительно работает.

— Ты авторитетнейший учёный в сфере физиологии высшей нервной деятельности. — Чарльз проводил взглядом симпатичную длинноногую брюнетку, открывшую двери перед очередным посетителем. — Имеешь такой научный вес, что одним своим словом способен склонить чашу весов, служащих мерилом истины. Не потому ли в качестве подопытного кролика взяли человека, с которым ты несколько лет делил комнату в общежитии во время учёбы в университете? Как учёный, он ничем особенным не прославился. Преподавателем был замечательным, но на золотой фонд человечества не тянул, извини уж за прямоту.

— Полностью соглашусь с подобной оценкой. — улыбнулся Брайан. — «Иммортал Сайентист» объясняла свой выбор тем, что технология ещё нуждается в доработке, и, в случае с первыми бессмертными, решающую роль играло состояние их здоровья, а не совокупность заслуг перед наукой. За последний год клон моего однокашника действительно ничем не отличился, а вот другие бессмертные потрудились плодотворно. Открытия, научные работы, патенты. Всё, как положено.

— Их и не видно на светских мероприятиях, зато твой университетский дружок оттуда не вылезает! — засмеялся Чарльз. — Весь из себя плейбой, любимец женщин. Аж, зависть берёт.

— Нужно же кому-то рекламировать безграничное счастье и надежду на самое лучшее в мире будущее… — Брайан вытянул скрюченный артритом палец, указав им в сторону дверей. — Гляди, сэра Хавеншема пригласили. Держу пари, что он избежит судьбы Лоуренса.

— Это всё? — нахмурившись, поинтересовался Эндрю. — Трёх минут не прошло. Медицинское обследование уже закончено?

— Да, мистер Хавеншем. — с лёгким намёком на книксен сообщила миловидная ассистентка, снимавшая датчики с его лба. — Вы можете пройти в комнату для собеседования. Хорошего вам дня!

«Очень надеюсь, что хорошим окажется не только сегодняшний день, и впереди меня ждёт множество дней, месяцев, лет и… — он задумался над тем, имеет ли смысл измерять бессмертие в единицах времени, меньших, чем столетие. — Трудно судить о предмете, настолько умозрительном и никогда ранее не выходившем из области мечтаний человечества. Доведись мне родиться поэтом, наверное, нашёл бы слова для описания этого состояния. Может быть, в будущем, если удастся вкусить бессмертной жизни… А пока нужно произвести хорошее впечатление на человека, в чьём кармане тихонько побрякивают ключи от рая».

Таких людей оказалось двое. Один был прекрасно знаком всем, хоть что-либо слышавшим об «Иммортал Сайентист». Основателя и главного исполнительного директора компании звали Сэмюель Вейссберг. Ещё лет семь назад это имя никто и не подумал бы связать с революционным прорывом в области медицины, а сейчас о человеке, открывшем миру дверь в бессмертие, не знали, разве что новорождённые дети. Если подсчитать, насколько часто его фотография мелькала в средствах массовой информации, то становилось очевидным, что на данный момент Сэмюель Вейссберг являлся самым популярным человеком на Земле.

Второго сотрудника «Иммортал Сайентист» Эндрю видел впервые. Ничем не примечательный молодой человек, чья внешность более подходила для съёмок в рекламе мужской парфюмерии, нежели для столь серьёзного дела. «Паренёк тут на стажировке. — решил Эндрю, до сегодняшнего дня имевший дело с другими служащими компании. — Видимо, перспективный, если шеф лично взялся натаскивать нового специалиста».

— Рады видеть вас, мистер Хавеншем. — Вейссберг радушно улыбнулся, чем-то напомнив персонажа из американских вестернов более чем столетней давности. Директор вышел из-за стола, пожал руку посетителю. — Дабы не томить ожиданием, сразу скажу, что вы нам подходите. Позвольте представить Уильяма Манстона. В скором времени он займёт должность сотрудника по связям с прессой. С мистером Манстоном можно обсудить степень открытости информации по вашему случаю. Вы же знаете репортёров. — Вейссберг развёл руками и притворно вздохнул. — В поисках сенсаций норовят залезть человеку не только в биографию, но и под кожу. Мы бы рады отмалчиваться, учитывая особую деликатность нашего бизнеса, но это решительным образом невозможно.

Болтовня директора с трудом проникала в сознание Эндрю; слова, будто фоновый шум, проносились мимо, не создавая ассоциативных связей. Тихое бренчание ключей от рая превратился в колокольный звон, и только этот звук сейчас наполнял голову, разогнав оттуда все прочие мысли…

— Не нужно так волноваться, мистер Хавеншем. — Вейссберг поддержал пошатнувшегося посетителя под локоть, помог дойти до кресла. — Прекрасно понимаю ваше состояние, примите ещё раз поздравления от меня и мистера Манстона. Дороти! Пожалуйста, воды со льдом нашему драгоценному гостю.

Эндрю вцепился в стакан, словно в единственную ниточку, связывавшую с реальностью. Сделал глоток и благодарно кивнул девушке, салфеткой промокнувшей пот с его разгорячённого лба. До сих пор не произнёсший ни единого слова Манстон пододвинул стопку листов с текстом, набранным хорошо читаемым крупным шрифтом.

— У меня такое ощущение… — произнёс Эндрю, пробежавшись взглядом по договору — …что, вздумай я торговаться с дьяволом за вечную жизнь, имела бы место значительно меньшая сумма компенсации. Вам не кажется, что цена на услуги «Иммортал Сайентист» выглядит запредельной?

— Если вам проще иметь дело с дьяволом, то не смею с ним конкурировать. — неизменная улыбка на лице Вейссберга нисколько не потеряла в радушии. — Не нужно пугаться величины денежных средств, запрошенных за ваше бессмертие. Предоплату в полном объёме мы не потребуем. У вас будет возможность отработать контракт, мистер Хавеншем, ведь впереди целая вечность. Предельные сроки выплат не ограничены. Как только ваш клон достигнет степени естественного износа, снижающей эффективность жизнедеятельности на пятнадцать процентов, матрицу сознания тут же перенесут в следующего клона. Трансплантация разума от клона к клону не представляет никакой сложности. — директор впился взглядом в посетителя. — Судя по данным из вашей медицинской карты, мистер Хавеншем, вы можете рассчитывать, самое большее, ещё на год жизни. А мы предлагаем бессмертие… Не каждый получает такой шанс. Подумайте об этом, прежде чем отказаться.

«Умеет убеждать, демон-искуситель…» — тоскливо подумал Эндрю и, не обнаружив на столе письменных принадлежностей, спросил хриплым голосом:

— Как можно поставить подпись под договором? Я не взял с собой ничего.

— Дороти! — в голосе Вейссберга прорезались торжествующие нотки. — Принесите материалы для дезинфекции, скарификатор и перьевую ручку! Для такого случая нужны особые чернила, мистер Хавеншем. Каким из ваших пальцев разрешите воспользоваться? Дороти сделает всё аккуратно и нежно. Если пожелаете, то подует на ранку, чтобы она быстрее зажила.

— Вы серьёзно? — Эндрю ждал, что директор сейчас расхохочется и сообщит, что пошутил. Сразу же возникли аналогии с тем, что и договор с дьяволом скрепляется схожим образом. Во всяком случае, о подобном приходилось ранее читать. — Нельзя же, в самом деле, подписывать документы собственной кровью. Мы же не в средневековье живём, а во второй половине двадцать первого столетия!

— Прекрасный способ избежать недоразумений в будущем. — невозмутимо ответил Вейссберг. — Сейчас будет официально задокументировано время взятия образца крови, часть которого пойдёт на подпись, а другая часть, совсем крошечная, останется в нашем банке данных. При необходимости, любая экспертиза подтвердит их полную идентичность… Поздравляю, мистер Хавеншем! Ручку возьмите на память. Её перо изготовлено на заказ из чистого родия и украшено натуральными голубыми бриллиантами. Наши менеджеры сами свяжутся с вами по поводу процедуры сканирования образа личности. У вас ещё остались вопросы ко мне, или к мистеру Манстону?

Посетитель отрицательно мотнул головой, поднялся с кресла. Эйфория прошла, и звон ключей от райских врат больше не отвлекал от реальности. Колеблясь, спросить, или нет, Эндрю всё же выбрал первое:

— Один вопрос, если позволите… Почему я? Сюда недавно заходил Лоуренс. Как учёного, меня не то, чтобы рядом, а даже во второй десяток позади него нельзя поставить. Он ушёл ни с чем. Так, почему я?

— Ценю вашу скромность, мистер Хавеншем, но у нас свои критерии отбора кандидатов на бессмертие. Вы нам подходите, и это самое главное.

— Дороти… — устало произнёс Вейссберг, когда за посетителем закрылась дверь. — Сообщи по громкой связи соискателям, что подошло время технического перерыва. Через пятнадцать минут мы продолжим приём. Если кто-либо из многоуважаемых гостей закажет энергетические напитки, проследи, чтобы им подали имитацию. То же самое касается кофе. Меня не обрадует столпотворение возле туалетных комнат и прочие проблемы, связанные с повышением артериального давления у джентльменов преклонного возраста. — потерев пальцами виски, он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и обратился к Манстону: — Ну, как тебе первый день стажировки в ранге пресс-секретаря компании?

— Зачем ты меня сюда приволок, Сэмми? — ворчливым голосом, никак не вязавшимся с внешностью, поинтересовался новый сотрудник. — На тебя должны работать юристы, врачи и другие умники, а я всю жизнь провёл на ферме, где разгребал навоз и крутил коровам хвосты.

— Среди моего персонала полно всяких умников, дедушка Билли. — ласково улыбнулся Вейссберг. — Без этого никак. А мне необходим человек, который не предаст «Иммортал Сайентист» ради карьеры в другой организации, не погонится за славой разоблачителя, откажется от любых денег в обмен на секреты компании. Лучше тебя, никого не найти.

— Ты, хоть, при девчонке меня дедушкой не называй, внучок. — хмыкнул Манстон, указав глазами на Дороти. — Если возьмёмся соревноваться, кто сколько тёлок подряд покроет, то…

— Разумеется, проиграю! — смеясь, перебил Вейссберг. — Мне регулярно доставляют отчёты о твоих похождениях. Признайся, Билли, нравится быть молодым и полным сил?

— Как тебе сказать… — он в задумчивости поскрёб ногтями подбородок. — Когда между ног бурлит и фонтанирует исправно, это хорошо. Давно забытое чувство. Кровь играет, как прежде, и хочется приключений. Но, быть молодым и внезапно вновь омолодиться, не одно и то же, согласись. В душе я всё тот же старый фермер с мешком прожитых лет за спиной, и мешок этот не скинуть, не закопать в огороде под яблоней. Сложно объяснить… Вот, представь, что смотришь впервые забойную киношку и кайфуешь, не зная, чем всё закончится. А если возьмёшься позже пересматривать, то уж не так интересно, ведь финал известен наперёд. Вроде бы и фильм тот же самый, и нравиться не переставал, а свежесть первого просмотра не вернуть… Понимаешь, о чём я?

— Вполне… — Вейссберг больше не улыбался. — Какие впечатления по поводу новой должности? Я очень на тебя рассчитываю. Догадываешься, почему?

— Старички, с кем когда-то по полночи проводил за карточным столом, могли бы рассказать, насколько хорошо мне удавался блеф. Я сейчас выгляжу глуповатым молодым хлыщом, и любой пройдоха-газетчик решит, что такого юнца легко обвести вокруг пальца. Вот для чего я тебе и нужен, Сэмми. — Манстон подмигнул в ответ на одобрительный кивок директора. — Надо только вникнуть поглубже в вашу кухню, а то пока не во всём разобрался.

— Например?

— Любой фермер-скотовод скажет, что постаревшего, но ещё бодрого бычка-производителя не отправляют на бойню, даже имея в запасе двоих молодых, но породой пожиже. Это я к тому, — добавил он, заметив недоумённый взгляд внука, — что с лауреатом нобелевской премии ты поступил не по-хозяйски. Думаю, пользы умник принёс бы много. С виду, Лоуренс не такой и больной, каким кажется.

— Дороти! Выйди к нашим гостям в фойе. Развлеки их чем-нибудь, на своё усмотрение. — Вейссберг откинулся на спинку кресла, собираясь с мыслями, побарабанил пальцами по столу. — Видишь ли, Билли, нынешние заслуги Лоуренса в области ядерной физики не имеют решающего значения. Ты можешь возразить, что во главу угла компания «Иммортал Сайентист» поставила заботу о сохранении интеллектуальной элиты человечества. Я отвечу, что принцип этот не нарушается. Но есть кое-какие оговорки. Мы — коммерческая организация и не занимаемся благотворительностью, поэтому вправе сами решать, кто достоин бессмертия. Всё дело в слишком несовершенной пока технологии оцифровки личности. Скажем, у такого незаурядного человека как Лоуренс, на протяжении жизни несколько раз менявшего виды деятельности, к тому же — активного спортсмена и плодотворного писателя, накапливается столько разнообразных впечатлений и воспоминаний, что все их просто не запихнуть в голову клона. Существуют серьёзные ограничения на объём единовременно загружаемой информации. Архивация данных здесь попросту невозможна. В тех случаях, когда трансплантировать цельный образ сознания не получалось, мы пробовали жертвовать частью воспоминаний. К сожалению, попытки избирательного купирования чреваты фрагментацией образа личности. Она перестаёт быть цельной, что превращается в настоящую проблему. Технически, можно перенести урезанное сознание Лоуренса в клона, но это будет уже не тот блестящий учёный, каковым он является сейчас, а бесполезный с точки зрения науки хлам с заурядными интеллектуальными способностями и катастрофическими провалами в памяти. Это сразу станет заметно всем, и на нас посыплются вопросы, ответить на которые сложно… — встретившись с сосредоточенным немигающим взглядом собеседника, он уточнил: — Доступно излагаю?

— Помнится, я по молодости любым книжкам предпочитал комиксы. — усмехнулся Манстон. — Глядел на толстые тома, в которых совсем нет картинок, и понимал, что не осилю и нескольких станиц. Подобные люди для твоего заводика по производству консервированных умов, просто находка, Сэмми. Хорошо, когда мозги подходящего размера в банку влезают целиком, и ничего не свисает по краям. Иначе, как я понял, приходится отсекать лишнее, тогда конечный продукт оказывается подпорченным.

— Можно и так сказать! — Вейссберг от души расхохотался. — О'кей, дедушка Билли, ты сразу уловил суть, нашей работы!

— Недаром ещё мой отец говорил, что озорники живут весело, но в рай попадают только послушные и прилежные детишки. Значит, самых подходящих ты выбираешь из числа занудных середнячков, Сэмми?

— Отсутствие таланта — не самый главный недостаток для учёного. — взглянув на часы, ответил директор. — Нередко это компенсируется упорством и ответственным подходом к делу. На развлечения трудоголики не особенно падки, что тоже хорошо. Коммерческая отдача от них невысокая, зато стабильная. Лет через триста каждый из бессмертных учёных сумеет отработать контракт, и если ещё сохранит вкус к жизни, то сможет распорядиться вечностью по своему усмотрению. Перерыв заканчивается, нужно работать дальше. В фойе, среди прочих соискателей, есть несколько перспективных кандидатов на бессмертие. Они нам подходят.