Выбор (антология)

Олеся Шикито Выбор

В замшевых сапогах на тонкой подошве сложно выстоять на улице в марте, да еще когда под ногами не асфальт, а мутная жижа, из растаявшего снега, песка, грязи да и еще Бог знает чего. До прибытия автобуса еще двадцать минут, сапоги этого времени не выдержат и начнут пропускать влагу. Грациозно перескакивая через лужи и комья подтаявшего снега, я решила заскочить в магазин. Я потянулась к дверной ручке, как дверь неожиданно открылась.

— Проходите, пожалуйста. — Донеслось справа. Я оглянулась и увидела маленького мальчика, худощавого, в огромной, явно не по размеру, грязно-синей куртке. Мальчишка смотрел исподлобья яркими глазами, которые так контрастировали с его видавшей виды одежонкой. Небесно-голубые, глубокие и не по-детски грустные. Взрослые глаза на лице ребенка…

— Спасибо! Ты настоящий джентльмен! — улыбнулась я мальчишке и вошла в магазин.

Оглядывая полки с продуктами, я поняла, что аппетита нет совершенно и покупать ничего не хочется, не буду ужинать, это для фигуры полезно. Я направилась к выходу, но резко остановилась… за стеклянной дверью магазина стоял он… его глаза словно прошили меня насквозь. Я лихо крутанулась на каблуках и быстро, почти без разбора побросала в корзинку хлеб, колбасу, печенье, конфеты, сок, яблоки, да и все, что попадалось под руку. Рассчитавшись на кассе, я выбежала на крыльцо, но его уже не было. Руку неприятно оттягивал пакет. Я направилась к остановке, как вдруг около хлебобулочного ларька снова увидела его, он стоял и что-то жевал, откусывая маленькие кусочки.

— Приятного аппетита! — сказала я.

— Спасибо! — улыбнулся мальчишка, — Здесь вкусные булочки!

Я стояла и смотрела на его милую перепачканную сахаром мордашку, и к горлу подкатил комок. Я присела перед ним на корточки и оказалась в вровень с синими глазами.

— Послушай, я тут продукты покупала домой, да что-то много купила, а я одна живу, мне этого и за неделю не скушать. Ты можешь мне помочь?

Мальчишка удивившись, прекратил жевать

— Я? Вам? Как?

Я улыбнулась, хотя очень хотелось зареветь.

— Можно я тебя угощу? Ты меня выручишь! Вот, держи! — я протянула ему пакет. Мальчик не пошевелился. — Как тебя зовут?

— Сашка.

— Очень приятно, Сашка! А меня Ольга Александровна, но можно просто Оля, хорошо?

Сашка кивнул. Я поставила пакет к его ногам, невольно бросив взгляд на его обувь. Меня охватил озноб — кеды. На нем были кеды. Ну как же так! Я в зимней обуви уже переминалась с ноги на ногу, а он в кедах, промокших насквозь!

— Саша! Ты где живешь?

— Да вот тут, на Калинина, — он махнул ручонкой в сторону грязной витиеватой улицы.

— Почему домой не идешь! Замерз же, и ноги промочил! — мне хотелось снять с него эти грязные кеды, надеть теплые носки и уложить в кровать. В груди защемил материнский инстинкт.

— Ага, сейчас пойду. — Сашка осторожно глянул на пакет. Я перехватив его взгляд, улыбнулась:

— Бери-бери!

Я видела, что он смущен, что ему неудобно, но это ребенок… ребенок, который кушал булочку и морозил ноги в кедах.

— Я побежала на автобус! Мне очень приятно было с тобой познакомиться! Еще увидимся? — я смотрела на него, не отводя глаза.

— Спасибо вам! Мне тоже очень приятно! — Сашка впервые улыбнулся

— Пока! — я махнула рукой.

— Пока — замахала мне в след маленькая ладошка.

Вечером, налив горячего чая, я позвонила подруге:

— Даша, привет! Ты мне сможешь помочь?

Дарья Николаевна работала в соцзащите, а по совместительству была моей подругой детства. Никогда не подумала бы, что мне сможет понадобиться ее профессиональная помощь.

— И чего у тебя стряслось? — хмыкнула в трубку Даша, — Женихи атаковали, хочешь, чтоб я одного-двух перехватила. — Она была не замужем, к 30 годам эта проблема пропитала ее насквозь.

— У кого что болит! — перебила я подругу.

— Ага, болит! Еще как болит! Ну чего там у тебя, выкладывай!

— Даш, мальчишка, лет пяти, Саша зовут, на Калинина живет, — затараторила я, — Мне кажется, что там не все в порядке в семье.

— С чего решила? — Дашкин голос стал серьезным. И я выложила ей всю сегодняшнюю историю.

— Оля, ты понимаешь, что я не имею права, просто из-за твоих слов дергать людей. Может он просто нацепил, что под руку попалось, и пошел за хлебом, пока мать на работе. Вполне может быть, что там приличная семья, с Калинина у нас на учете нет семей. — Дальше Даша забросала меня похожими историями, но меня это уже совсем не волновало.

Весь следующий день на работе я была не собранна и рассеянна. Рабочее время превратилось в тягучую массу, ее словно переливали туда-сюда, а она не заканчивалось. Как на иголках высидев до конца рабочего дня, я вскочила, и очень быстро пошла туда, где вчера встретилась с Сашкой и его глазами цвета неба. Сумерки наползали, в каждом проходящем мимо ребенке, мне казалось, я узнавала Сашку, но я ошибалась. Остановившись у ларька, я заглянула внутрь:

— Добрый вечер, извините, а мальчика не было сегодня? Он булочки у вас покупает.

— Да сколько этих мальчиков тут шныряет, я что, все помнить должна? — Буркнул продавец.

Я отошла от киоска. Ноги понесли меня на улицу Калинина. Я не замечала луж, шла быстро, разбрызгивая весеннюю слякоть. Как же мне найти дом, в котором живет Сашка! Ведь это невозможно, десятки домов, десятки дворов… не будешь же у каждого встречного спрашивать про какого-то Сашку… Мое внимание привлекла девочка, маленькая, в кофточке, застегнутой не на все пуговицы. Она стояла в больших резиновых сапогах и вглядывалась в сумерки.

— Привет, малышка! — я подошла к ней. На меня смотрели испуганные глазенки — Как тебя зовут?

— Аленка, — нехотя ответила девочка, — а ты кто? Я тебя не знаю!

— Я Оля, тетя Оля. Аленушка, помоги мне! Сашка, мальчик, живет на вашей улице, мне нужно его найти!

Девочка словно испугалась и немного отступила назад.

— Что? Что случилось, Аленушка? — я сделала шаг по направлению к ней, — Ты знаешь его? Где он живет?

— Брат это мой! Дома он. Почему-то весь день не встает, я не знаю… я маму жду, — нижняя губа девочки затряслась.

— Тише! Не плачь! Проводи меня к нему! Пойдем! Я не обижу! Я помогу! — я взяла ее за холодную ладошку, слова лились из меня потоком, я утешала совершенно мне не знакомого, испуганного ребенка.

Сашкин дом встретил нас сыростью, холодом, жизнью в нем и не пахло. Пригнув голову, я вошла в кухню. На грязном столе стоял вчерашний пакет из магазина.

Тишину разорвал пронзительный кашель, и вывел меня из ступора, я вбежала в комнату, окна, занавешенные какими-то тряпками, придавали комнате убогость и не позволяли что-либо рассмотреть. Прищурившись, я огляделась по сторонам — на диване, свернувшись клубочком от приступа кашля, лежал мальчик.

— Сашенька! — я бросилась к нему, — Сашенька!

Мальчик приоткрыл глаза, его губы дрогнули, выдавая подобие улыбки, он силился что-то сказать, но страшные хрипы не давали ему этого сделать. Сдерживая рыдания, я нагнулась и губами прикоснулась ко лбу мальчишки. Меня обдало жаром. Не минуты не медля, я достала телефон.

— Потерпи, потерпи, маленький! Сейчас!

Аленка стояла в углу и хлюпала носом.

— Алло, скорая? Мальчик, подозрение на воспаление легких, кашель сильный! Сколько дней? Да не знаю я сколько дней, температура под 40! Адрес? Сейчас.

— Какой у вас адрес? — я спросила у испуганной девочки, — Ну! Ты знаешь?

Алена кивнула и назвала номер дома.

В приемном покое больницы было тихо. Вышел врач.

— Извините, — Я подошла к нему, — Как он?

— Кто? — он остановился.

— Мальчик! Саша! Скорая привезла! — сил держать слезы уже не было.

— А вы ему кто? — нахмурился доктор.

Я завыла.

— Успокойтесь! Таня! — крикнул он в сторону, — Валерианки принеси! — и уже, обратившись ко мне, добавил, — Ну, что ж вы, мамочка, сына до такого состояния довели!

— Я ему не мама! — хлюпая носом, сказала я.

— А кто? — удивился доктор.

— Получается, что никто! — я дернула плечами, — Да это не важно! Как он себя чувствует? К нему можно?

— Я совсем ничего не понимаю! Мальчик поправится! Больше я вам ничего не могу сказать. Всего доброго.

Фигура в белом халате удалилась по коридору. Я осталась стоять. Таня, которую звал доктор, так и не принесла мне ничего.

Утром я уже была в кабинете Даши. Бессонная ночь дала о себе знать — с распухшим носом и красными глазами, я выглядела не самым лучшим образом.

— Пей! — Даша поставила передо мной кружку черного кофе, — Пей и слушай! Мамашу Сашки твоего кое-как отыскали на окраине города с компании каких-то забулдыг, она там уже неделю фестивалила. Будем что-то делать, подавать в суд, лишать материнства.

— Даша, я не знаю, правильно ли я поступила — это же сейчас что… — я закрыла глаза рукой, — Детдом?

— Получается, что так! — Даша отвернулась в окно.

— Что же делать? Даша, что мне делать?

— Эх, Ольга, ты вечно была, как с другой планеты! На! — Она протянула мне лист бумаги.

— Что это? — От наплывших на глаза слез, текст расплывался.

— Почитай вот. А там сама решай!

….Мои каблуки звонко стучали по асфальту, я торопилась на встречу к тому, кто сейчас лежал в больничной палате и ждал, когда я принесу его любимые булочки!