Выбор жизни

Глава 2 Обычные будни

Приказ есть приказ, как бы он ни смотрелся. Потому, прихватив абсолютно ненужного стажера, помчался бегом к стоянке в подвале. В отличие от многих других, я катаюсь на стандартной патрульной машине. Причем корейского производства. Чем наши хуже сегодня, не представляю. Все равно по большей части из импортных деталей собирают. Для пробок авто с полицейскими сигналами и номерами гораздо удобнее. Наша контора не стремится выделяться спецобозначениями, но кому надо, в курсе, и к тому же всякие страховки и починки за чужой счет. А закреплена за тобой, и можно ездить хоть домой, хоть в магазин.

К тому же гибрид, в отличие от подавляющего большинства современных автомобилей. Надо же понимать, что приходится иногда мотаться не только по улицам города, но и по разным макаровым горам, куда телят не гоняли, и не всегда там есть где подключиться. Да и электричества жрет по бездорожью много больше. Хотя пошли уже разговоры на уровне государств о запрете полностью использования ДВС на легковых машинах.

Когда концерн «Вольво» объявил о создании нового поколения аккумуляторов, позволяющих выпускать легковушки с пробегом в две тысячи миль с одной заправки, да еще и по смешным ценам, на уши встали не только экологи и владельцы легковушек, но и все человечество. Конечно, это не вечный двигатель, но прямо напрашивались разные модификации батарей – от телефонных до возможности получать дешевую электроэнергию. Реально, а не с дотациями от правительства. Не сразу, но так и вышло, особенно больно ударив по нефтяным и газовым компаниям.

Журналюги быстро выяснили, что патент Хенрик Свенсон принес с Той Стороны, и это не единственный: уж больно удачный ему мир попался. Ажиотаж с походами в поисках золотого ключика стал одно время огромным. Потом слегка поутихло. Не так уж часто находят клад, и притаранить рецепт создания звездолета пока еще никому не удалось. Не потому что в принципе невозможно. Просто на нашей Земле можно знать, как теоретически создать атомную бомбу, но вот практически требуются десятилетия при благодушном отношении уже имеющих изделие стран. Помимо секретности важнейших деталей, некоторые вещи на нашем уровне повторить элементарно не удается. Во всяком случае, официально.

Ну да Хенрику и без того неплохо. Он давно стал иконой для «зеленых». Помимо акумов и всякой полезной мелочи, приносящей ему и концерну миллиарды, еще и переработка пластика какими-то бактериями в полезные на химическом производстве реактивы и сырье. Землю мы больше не засоряем и смело можем производить пакеты и бутылки в любом количестве. Из них потом получают удобрения и газ для бытовых плит.

– Я его нашел, – сообщил Карась. – Пеленгую все три реперные точки.

Современная техника позволяет засечь не только телефоны обоих клиентов, но и машину. Если не бортовой компьютер прилежно сообщает на запрос местонахождения через спутник, у иных хватает мозгов вырвать блок, то камеры, контролирующие движение, дают подсказку. Вот скорость – иное дело. Так быстро не всякий сумеет.

– Минута.

Я нажал кнопку на телефоне, и двигатель ласково заурчал. С чужого, даже зная код, не включишь. Автоматическое подсоединение к связи, о чем сообщает бульканьем. Приземлившийся в пассажирское кресло стажер смотрит с недоумением. Вот прямо щас начну объяснять свои причуды. Поставить любой звук не проблема, но выслушивать идиотские голоса с сообщением о само собой разумеющихся действиях не люблю. Какая разница, если в курсе и так. Включаю громкую связь на бортовом компьютере и трогаюсь с места. Чтобы войти в транс, абсолютно не требуюся медитация и глупые дыхательные упражнения. Достаточно кодового слова. Точнее, двух, но повторить, подловив и проверив реакции, все равно не смогут. Язык инопланетный и никому не известный. Да и произношу кодовую фразу мысленно.

– Веди, Карась, – говорю вслух, врубая сирену и нажимая на газ, как только поднялся шлагбаум, выпуская на волю.

– Направо второй поворот, там держись у обочины, – сразу сказал наш личный навигатор, глядя на карту городских улиц. Время такое, обязательные пробки. Это даже хорошо. Господин, укравший ребенка, тоже не может вырваться на окраину быстро. А у меня фора от специалиста в прямом эфире.

– Ох, – сказал стажер, упираясь руками в бардачок, когда занесло на повороте. – Вы гонщик?

– Профессиональный, – отвечаю сквозь зубы, обгоняя очередного дебила и резко проскакивая в узкую щель между двумя грузовиками.

Транс – это не когда замечательно работать начинают мозги или ускоряются реакции тела. Это физически невозможно. Если компьютер обрабатывает несколько программ одновременно, он замедляется, а не ускоряется, а то и элементарно зависает. И быстрее сигналы по нервным окончаниям идти не могут. Транс – это умение отсекать лишнее. Я сейчас вижу и чувствую исключительно важное для движения и, не отвлекаясь на постороннее, могу вести машину с виду крайне рискованно. На самом деле четко вижу – успею или нет. К тому же они полицейской машины шугаются и сирену слышат, сознательно подставляться или мешать не станут. Вот тупить иные способны, и всегда надо держать в уме поправку на дурака. Вдруг дернет руль не в ожидаемую сторону. Не со зла.

– Он явно идет за кольцо. Позвонить в полицию, чтобы перекрыли трассу?

– Скажи Светлане Михайловне.

– Звоню, – ответила начальница без промедления.

Иногда эти штучки, когда тебя постоянно слушают, просто бесят. Но не в данный момент. Экономия времени. Пентам еще требуется команду получить. Здесь не кино и мгновенно не делается.

– Съезд на развязку.

По-моему, это в прямо противоположном направлении, откуда до сих пор Карась вел. Но ему лучше знать. С дорогами у меня вечный напряг. Конкретный пункт находится по навигатору с приятным женским голосом и в голове не откладывается совершенно. Зачем загружать ее лишней информацией. А если реально срочно, всегда найдется такой профессионал или диспетчерская. Знаю, шпионы и разведчики просто обязаны выучить каждый поворот, чтобы обмануть наблюдение. Но я-то не преступник, прямо наоборот, и причин обрывать хвосты не имею.

– Теперь налево через мост.

Двигатель взвыл, когда выхожу на прямую и утопил педаль газа. Стажера аж вдавило в кресло.

– Три минуты до контакта, – с оттенком одобрения в голосе доложил Карась. Мои передвижения он тоже прекрасно видит. – Машину уже остановили.

Выскочивший навстречу человек с полосатой палочкой, торопливо показал, куда заворачивать. Иногда и от них бывает польза. Теперь сзади перекроют, и мешать нам никто не станет. Впереди тоже имелась пробка, но мы очень удачно проскочили. Машин с двадцать, не больше. Люди с недоумением выглядывают и задают идиотские вопросы, пока пробегаем мимо, бросив машину.

Торопливо осматриваюсь. Два патрульных экипажа закрывают проезд, встав практически нос к носу. Ну я бы прошел, даже если бы пришлось железо поцарапать, но тут надо уметь и не бояться. Посредине дороги бетонная стенка, закрывающая возможность выскочить на встречку. Съехать, чтобы обойти импровизированный барьер, тоже не удастся. Здесь достаточно крутой подъем, не рассчитанный на его старенькую «ладу». Как бы ни относиться к дорожным пентам, но дело они свое знают и подловили в идеальном месте.

Совсем машина ржавая, и притом на ходу. Наверняка каждую неделю сам и чинит. Видать, не сильно преуспевает в жизни. Неудивительно, что на хорошего адвоката денег не имелось. Хотя суд наш самый гуманный в мире и почти автоматически становится на сторону матери в вопросе, кому доверить опекунство. Говорят, так и прежде при Союзе было, но сейчас еще и феминизм на марше, и половина принимающих решения – те самые бабы в мантиях. По идее подробности обязан был прочитать в том самом скинутом на телефон файле, но глаз выловил основное. Сорок лет, единственный сын. Жена нашла богатого и запрещает видеться с ребенком. Кто там реально виноват или она просто стерва, в данный момент не так важно. Он крепко подставился. Закон есть закон, и это называется похищением.

– Немедленно пропустите! – кричит крепкий невысокий мужичок, держа за руку мальчишку. Тот не особо испуган. Скорее, ему любопытно. В кино попал. Вертит головой и не очень понимает, чем это может закончиться. Девятый год пацану. Думать еще не научился. – Уберите машины с дороги!

При этом он размахивает пистолетом, что очень не нравится патрульным, спрятавшимся за машинами. Толку от этого никакого. Пуля прошибает пластиковую дверцу насквозь. Но можно надеяться, что хоть прицеливаться неудобно. Ребятки опасливо выставили стволы автоматов, но больше для острастки и пугания, чем собираясь устраивать перестрелку. У них тоже инструкция. Обязаны дождаться ответственного переговорщика и не лезть. Оно и к лучшему. Видел однажды реальное сражение с бандитом таких же деятелей. Ни одна пуля в противника не попала, зато разбили несколько витрин, подстрелили парочку стоящих на стоянке чужих машин, случайного прохожего и своего же товарища. А стрелок благополучно убежал, бросив автомобиль, благо посреди города дело было. И это еще удачно вышло. Никого не убили.

– Стоять здесь, – говорю стажеру, показывая на бетонку. – Я Каменев Максим Иванович, – сообщаю, выходя на открытое место из-за машин и двигаясь к мужику. Должность сознательно не упоминаю. Ему она может крайне не понравиться. – Готов выслушать и помочь.

– Стой! – кричит он, на этот раз направляя пистолет в мою сторону.

Кажется, старинный ТТ.

– Ну вот зачем ты это делаешь? – максимально вежливо спрашиваю, делая еще пару шагов вперед. – Ты ж выставляешь себя откровенным бандитом.

– Стой!

Еще шаг – и замираю. Уж очень характерно напрягся палец, и лицо застыло. Выстрелит, идиот.

– Ты что, не понимаешь, что делаешь себе хуже?

– Куда уж хуже! – с горечью отвечает.

– Пока никто не пострадал, можно разрулить ситуацию.

– Что, изменишь решение суда? – орет, будто между нами не десять метров, а стоит на горизонте. – Или перевоспитаешь Ленку?

Про жену, что ли?

– Что вы врете все?! Лучше бы не обещали!

Похоже, человек в полном неадеквате. Съехал в истерику. И ведь если прежде сочувствовал, то сейчас совсем другие ощущения. Он способен сорваться в любой момент.

– Не доводи до греха, пропустите – и всем будет хорошо.

– А ему? – спрашиваю, показывая на мальчишку.

– В первую очередь! Подальше от всего этого, – махнул он рукой с пистолетом. – От вашего желания иметь больше денег, вещей. От вашего жлобства, зависти и ненависти.

– От родной матери и друзей! – в тон ему подсказываю.

– Убью! – говорит мужик после паузы, направляя пистолет на меня.

– И кому сделаешь лучше? Тебя мгновенно завалит снайпер, – вру внаглую. – Он ждет всего лишь приказа. А уж чья-то смерть – подтверждение полномочий на ликвидацию. Подумай! Это не кино, и никто не пойдет на уступки. Давай спокойно разойдемся, и обещаю, даже срока не получишь. Лично прослежу.

– Мне запретили видеться с собственным сыном чаще раза в месяц, а теперь примут постановление о невозможности и вовсе приблизиться? – Он сказал почти спокойно и затем, прижав к себе пацана, приставил ствол к его голове. – Или вы пропустите нас, оставшись здесь, или я выстрелю.

И тут меня накрыло.

Мы с отцом стоим и с удивлением смотрим на вышедших на полянку к костру, где жарится пойманная в ручье час назад рыба, двух человек. Оба одеты в странные старинные костюмы, больше всего смахивающие на одежду Робин Гуда из мультфильма. К тому же у них луки с колчанами, набитыми стрелами, и на боку мечи, что довершает сходство. В лицах какая-то странная неправильность. Вроде все нормально, однако что-то не так. Я не улавливаю, в чем необычность, но ощущаю ее сразу. И дело не в зеленых кривых полосах на коже физиономий. Обычная маскировка, они отнюдь не какие-нибудь орки с точащими клыками из комикса про Егора-попаданца.

Здесь нет никого, уверял отец. Я бывал неоднократно. Обычный пикник, зато без малейших признаков цивилизации. Никто не мешает, не играет музыка, не ходят толстые бабы, наступая на ноги и поливая мочой море. Туда не требуется покупать билет. А природа там! Ты такой сроду не видел. Красота неописуемая. А животные не боятся людей. Мы не станем охотиться (он считал, что все можно уладить без драки, и войну не одобрял в любом виде, хотя миролюбие не доходило до вегетарианства), но выслеживать и фотографировать в дикой природе не менее интересно.

– Все будет нормально, – говорит папа шепотом. – Ты же помнишь, в любой момент можем уйти.

И уже для них, широко улыбаясь и старательно выговаривая чуть не каждую букву в слове, как говорят с глухими или тупыми:

– Здравствуйте! Добро пожаловать к обеду. Угощайтесь, – и показывает на котелок с наваристой ухой.

Один из незваных гостей ответно улыбается, демонстрируя прекрасные белоснежные зубы, и нечто непонятное говорит, обращаясь к другому, повернув голову.

– Ха! – отвечает второй и одним текучим движением шагает вперед, извлекая клинок из ножен. Слишком поздно дошло, что отнюдь не смех.

Практически не вижу удара, настолько он быстр, только голова папы слетает с плеч. Тело оседает, брызгая фонтаном крови, а я стою, разинув рот, ничего не понимая. Потом кто-то визжит, уже задним числом дошло, что я и кричал, но тогда просто прыгнул на убийцу. В руках у меня нож: когда они пришли, резал хлеб. Так и вскочил, забыв про него. Теперь, не думая, бью острием. Он оказался не промах и уклонился, успев врезать, отчего я отлетел в кусты. Бил не всерьез, иначе бы так легко не отделался, это я понял сразу. А он с недоверием смотрит на царапину, откуда течет кровь. Все-таки зацепил, хотя и слабо. Первый откровенно смеется. Ему весело, суке. А у убийцы наливаются кровью глаза от бешенства. И тут мне стало страшно, как никогда в жизни прежде. Даже после смерти папы ужаса не было. Неверие и ярость, но не испуг. А сейчас – конец. Потому что клинок в его руке означал смерть. И он собирался и мне отрубить голову.

Как не обделался, до сих пор не понимаю. Мокрым уж точно мгновенно стал от пота. Однако прыгнул прямо с места, наверняка показав рекорд. И бежал тоже так, что в олимпийской сборной рыдали бы, показывай такие результаты на спортплощадке. К сожалению, я находился не на Земле, а на Той Стороне. И «Ключа» у меня не имелось. Я несся, не разбирая дороги, почти час. Потом остановился, тяжело дыша и прислушиваясь. Двенадцать, ну почти, лет от роду не означает тупость. Первый испуг прошел, и голова заработала.

Где-то далеко лаяли псы. Почему-то не возникало ни малейших сомнений – идут по моему следу. Нет, элементарные сведения о выживании в лесу нынче давали прямо в школе на уроках. Но кто всерьез относится к таким вещам? А теперь это вопрос ухода от смерти. Конечно, приемы идти по воде и сыпать специальные смеси для сбивания преследователей со следа в голове сохранились. Но это временный вариант. Леса я не знаю и не Рэмбо, чтобы отстреливать из пальца преследователей. Рано или поздно меня догонят, и ничего хорошего в таком случае не ждет. Есть только один шанс. Обойти по дуге и вернуться к костру. «Ключ» у папы в кармане. Да, это его «Ключ» и его мир. Возможно, назад на Землю не попаду. Но кто мешает пойти дальше? На форуме о таком писали. Из Той Стороны на следующую. Может быть, потому и не возвращаются. Прямого возврата не существует. Но мне выбирать не из чего. Все лучше, чем закончить в собачьей пасти или обезглавленным.

– Бросьте оружие! – продолжал истерично кричать мужик, по-прежнему держа пистолет у головы ребенка. Пэпээсники высунулись неизвестно зачем из-за машины. – Во всем будете виноваты вы!

Пока я плавал в воспоминаниях, прошло не больше пары секунд. Ничего не изменилось, разве что он готов сорваться с нарезки. Осторожно достаю «макаров» и делаю еще шаг вперед. Он среагировал на движение, дернувшись. На какое-то минимальное мгновение ствол оторвался от виска пацана, когда он разворачивался. Все же не слушал в свое время лекцию про взятие заложников и ведет себя неправильно. С такого расстояния сложно промахнуться, и пуля входит прямо в лоб, отбрасывая мужика назад. Падая, увлекает за собой сына, продолжая его держать за рубашку. Подскакиваю, автоматически отбрасывая древний ТТ ногой в сторону. Все у этого антикварное. И оружие и машина. Но если экземпляр рабочий, вполне убойный.

Мальчишка приподнялся на теле отца, заглядывая ему в лицо.

– Папа! Папочка! – кричит отчаянно, дергая и явно не понимая. – Вставай! Папа!

Подскочил пэпээсник и принялся отдирать его от трупа, в который ребенок вцепился с криком. Меня замутило. Вот еще один будет ненавидеть меня до самой смерти. И ведь не объяснишь ничего. Я убил его отца без всякой причины. Он же не верит, что тот мог нанести ему вред. Вряд ли осознал, что тот орал. Они играют, а потом отправятся на пикник. И сейчас он лупит полицейского ручонками и визжит.

Сажусь, прислонившись к колесу патрульной машины. Нет, совершенно не жалею о сделанном. Может, этот, так и не посмотрел имя с фамилией, был неплохой человек, но за полгода это третий случай. Так не доставайся никому. Жена, дочь, теперь сын. И оба предыдущих закончились ранением и смертью заложника. Пусть лучше ненавидит, но живет.

Подлетает с завыванием «скорая», куда тащат ребенка. Похоже, нечто вкололи с ходу. Больше не кричит и не рыдает. Над головой висят сразу три коптера и минимум один из ящика. Корреспонденты передачи «Закон в действии», не иначе. Потом появляются чины из прокуратуры, полиции, нашей конторы. Все требуют объяснений. Автоматически обещаю представить рапорт в ближайшее время. Все равно на мне висит стандартная миниатюрная камера, и запись уже пошла куда положено. Но в любой истории существуют интерпретации фактов. Обязан представить собственное видение ситуации. Потом появились эксперты и, отобрав попутно пистолет для экспертизы, принимаются деловито изучать труп и обстановку. У них свои правила, и разгоняют посторонних.

Меня оставляют в покое, и я сажусь в машину. На этот раз на пассажирское сиденье. Пусть стажер старается. Хоть какая-то польза от него должна быть, правда?

– Поехали в отдел, – говорю, доставая из бардачка планшет. – И не показывай лихость, – бурчу, когда рванул с места в карьер. – торопиться уже некуда.

Набирать на ходу текст не очень удобно, но у меня давно забиты шаблоны, и пока приедем, будет черновой вариант. Потом остается только просмотреть на ошибки: сколько ни стараюсь, все равно найдутся, и программа соответствующая не всегда помогает, и отправить на «мыло». Мы организация крайне продвинутая. Бумаги сами по себе, а техника в наличии.

– Да! – сказал, нажимая кнопку на бортовом компьютере, когда зазвонил телефон. Все равно будет ждать ответа до бесконечности, какой смысл сбрасывать.

– Это я, – сказала виновато мама, будто я и так не вижу на экране номер. – Тут по телевизору показали… Тебя увидела…

Ну точно коптер был корреспондентский. Журналюги достали. Теперь будут крутить по сто раз в день с идиотскими комментариями.

– Все в порядке, – преувеличенно сладко сообщаю стандартную фразу. – Ничего со мной не случилось. Ты же знаешь, ежели че, тебя непременно поставят в известность. А сейчас извини, я занят. Начальство ждет отчета.

Она вздохнула и отключилась. Ничего с собой поделать не могу. Умом все понимаю. Пять с лишним лет ждать. Не мы первые, не мы последние исчезли. Все же замуж далеко не сразу вышла. Но тогда воспринял ситуацию как предательство. Еще и сводный брательник в пеленках на мою голову. А она в тот момент определенно не в порядке была. То счастье от моего возвращения, то депрессуха от поведения. И еще лезут в душу писаки всякие. Я настоящим психологам почти ничего не рассказал про свой путь. Еще не хватает на себя материал давать. После Наставников такие вещи чую сразу. Научили.

Ну, в кино вояки хоть напиваются в таких случаях до свинячьего визга. А меня почти не берет, и блок в мозгах насчет потери контроля. Лучше уж с чужими в казарме, решил и ушел демонстративно через полгода общих мучений в одной квартире в интернат. Точнее, кадетский корпус МВД. В армию до восемнадцати не брали, а то бы сейчас в спецназе каком бегал. После воспитания в другом мире тамошняя дисциплина, от которой выли иные ребята, оказалась курортом. А с родственниками поддерживаю нормальные отношения. На дни рождения посылаю подарки. Правда, после ухода так ни разу и не зашел.

– Максим Иванович, – сказал стажер, когда показался хорошо знакомый шлагбаум. – А что мне писать в рапорте?

– Правду, Валера. Это всегда удобно, и не придется потом выкручиваться.

Он посмотрел косо, почти не поворачиваясь. Прекрасно понимаю. В первый день прямого начальника закладывать. Кто с ним после такого служить захочет. Но тут уж ничего не поделаешь. Наставник ему попался паршивый. Даже себя не любит. А запись происшествия не только у меня, но и у него, и еще у пэпээсников имеется. В наше время соврать не так просто, и уж подложить покойнику левый револьвер сложновато. Да мы такими вещами обычно и не занимаемся. Наркоты тоже не подкидываем. У нас иные клиенты. Чаще всего спокойные. Агрессию можно и на Той Стороне слить. А здесь зачем?