Выбор необычных

Глава 1 ВЫБОРЫ

— Дамы и господа! Рад приветствовать вас на избирательном участке, объединяющем улицы Мудрейшего Тина, Малой Арены и Первую улицу! И безумно счастлив сообщить вам, что в этот раз именно нашему участку выпала честь открыть выборы! Ему присваивается почетный номер один! Именно здесь на пять минут раньше, чем на всех остальных участках города, начнутся выборы нового губернатора Сенатской губернии!

Закончив вступительную речь, Инез Тибинин — глава комиссии первого участка — одарил собравшихся перед входом избирателей широкой улыбкой. Лица людей сияли от предвкушения. Охрана лишь обозначала свое присутствие. Никто не толкался, не лез вперед. Все искренне ожидали праздника.

— Без лишних проволочек… Прошу всех внутрь!

Наблюдая за некончающимся потоком стремящихся отдать свои голоса людей, Тибинин не мог и не хотел заставить себя прекратить улыбаться. Удачно сложившееся голосование обещало принести ему по одному золотому за каждый полученный сверх прогноза голос, чего с гарантией хватило бы, чтобы наконец распрощаться с карьерой чиновника, купить поместье на берегу Долгого и в удовольствие прожить оставшуюся часть жизни. В том, что на идеально подготовленном участке, кроме как удачно, голосование никак сложиться не может, Инез не сомневался. Это были уже шестые его выборы в роли главы комиссии участка, и даже не было нужды в каких–то открытых подтасовках, обманах… Только не бросающиеся в глаза, не противоречащие напрямую действующему законодательству способы, намеки, приводящие людей в правильное настроение… Зачем главе выборкома рисковать впасть в немилость, если необходимые семьдесят процентов он способен без проблем обеспечить и без этого? По крайней мере, дважды за семь дней выборов проверяющие Билиона появятся на каждом из двухсот Сенатских участков. И это не считая охранного отряда выборкома, каждый вечер забирающего урны в правление для подсчета в режиме реального времени…

Нет, Тибинин собирался, как и во все предыдущие годы, сделать работу профессионально. Ничто не могло ему помешать…

— …Убили! Как можно о таком не знать?! Он мертв…

Инез резко перевел взгляд. Обрывок фразы донесся до него откуда–то из толпы. Не очень хорошо, если в день, когда все просто обязаны радоваться, речь вдруг заходит об убийстве. Бывает, конечно, всякое…

— Не может такого быть! Я три дня назад видела, как он…

— Ты бы еще прошлый месяц вспомнила!

— Хотя воля ваша, не хотите верить — не верьте. Мне как–то все равно…

Приблизившись к скоплению людей на несколько шагов, Тибинин все же сумел разглядеть пару пребывавших в недоумении женщин.

— Ты думаешь, это правда?

— Не знаю, во время выборов постоянно подобное происходит. Хотя не хотелось бы, чтобы правда. Я ведь за него хотела голосовать…

— Да уж. Если Наитха и вправду погиб, тогда…

Это очень просто. Если искать их глазами, на такие вещи сразу обратишь внимание. Над входом в участок большой и красивый стенд с именами и изображениями кандидатов. Все они выглядят нарядно, величаво, уверенно, но по какой–то причине взгляд сразу утыкается в одного из них. То ли краски, которыми писали его портрет, по какой–то причине оказались качественнее и дольше сохранили цвет, то ли этому кандидату повезло первому позировать художнику и на него пришлась большая часть вдохновения, но перед тем как оторвать взгляд от стенда, ты рассматриваешь именно его — лучше всего удавшееся — изображение.

На любом участке зал голосования отделяет от входа короткий коридор или небольшой вестибюль, на одной из стен которого обязательно обнаруживается памятка избирателя. Примеры правильно заполненных бюллетеней и тех, в которые закралась ошибка. Имена те же, что и на стенде, за тем лишь исключением, что рядом с каждым имеется еще и квадратик. И один из этих квадратиков обязательно отмечен галочкой. Разумеется, ведь люди должны знать, как именно следует голосовать. И скорей всего эта галочка будет напротив имени того же кандидата, чей портрет смешным образом оказался нарисован чуть лучше остальных.

После того как зашел в зал, где расположены урны, сначала тебе приходится отстоять очередь к столам, оккупированным избирательной комиссией.

— Да не знаю я за кого! — Обязательно найдется человек, объясняющий своему другу, по какой причине делает тот или иной выбор. — Все одно и то же… В общем, за Наитху решил. Конечно, тоже ничего хорошего, но уж лучше, чем остальные.

Когда, проголосовав, направляешься к выходу, этот человек все еще стоит в очереди. Рот его при этом не закрывается ни на секунду. Но это позже, сначала ты добираешься до комиссии.

— Ваш паспорт, пожалуйста.

Отдаешь бумагу. Ждешь, пока найдут твое имя.

— Так… — женщина в строгом костюме проверяет списки. — Странно…

— Что странно?

— У меня отмечено, что вы уже прошли.

— Не может быть!

— Правда? А по вашему адресу проживает еще кто–нибудь с таким же именем? — звучит вопрос. — Может быть, ваш сын или отец?

— Нет. У меня только жена и дочка!

— А ведь действительно…

Представительница комиссии проверяет бумаги, и оказывается, что про жену и дочку вы сказали правду.

— Что же делать… Гм… Нельзя же оставить вас без голосования… А вы меня не обманываете? Вы точно не голосовали?

— Создатель свидетель!

— Ну ладно… Хорошо. — Она тянется куда–то внутрь стола. Достает оттуда незаполненный бланк. — Держите, это открепительное. Можете голосовать.

— Правда?!

— Да, конечно.

— Спасибо!

Ты отправляешься к кабинке для голосований, на ходу разглядывая выданный бюллетень. От обычного он отличается только крошечной припиской о том, что его обладатель предоставил комиссии открепительное удостоверение. У тебя ничего подобного не было, так что ты искренне радуешься, что чиновники вошли в положение.

На бюллетене пять имен и пять крошеных портретов. Кажется, он отпечатан не очень хорошо, потому что надписи выглядят неодинаково, а внутри одного из квадратиков виднеется крошечная точка.

Ты задергиваешь за собой занавеску, берешь писчую палочку, смачиваешь кончик в чернилах. Прямо у тебя перед лицом памятка: «Бюллетень с любыми пометками более чем в одном квадрате считается недействительным». Ты уже голосовал прежде и знаешь, что это не новшество. Кроме четкой отметки напротив выбранного имени, все остальное должно быть пусто, иначе бюллетень не учтут. И надо же было такой брак допустить… Гм…

Если подумать, перед тем как прийти на участок, ты сомневался между двумя кандидатами. И та злосчастная точка как раз напротив имени одного из них… Если поставить галочку так, чтобы полностью эту точку замазать…

Решено.

Проголосовав, ты опускаешь бюллетень в урну и выходишь на свежий воздух.

Сложив лист вчетверо, Неска спрятал открепительное удостоверение во внутреннем кармане.

— Здесь.

— Уверен?

— Конечно. С первого же дня начали. Минимум на восемьдесят процентов хотят вывести.

Неска усмехнулся своей чуть кривоватой улыбкой. Проведя с ним несколько часов, путешествуя от одного избирательного участка к другому, Санея уже не считала его таким уж молчуном и затворником, каким он показался сначала. Происходящее вокруг увлекало его с такой силой, будто именно в этом заключалось все то интересное, что только может быть в жизни. Хотя вполне возможно, это была лишь очередная маска. Ведь даже Сайта признавалась, что не в состоянии определить, когда он говорит правду, а когда наоборот.

— Восемьдесят процентов… — повторил он. — Это ведь наглость, если подумать. Знаешь, есть ведь негласное правило. Не вмешиваться в голосование до такой степени, чтобы обман становился очевиден для всех. Что ж… думаю, самое время объяснить им, что они неправы. Пусть Ильса с Коулом начинают.

Самым главным для Апихина было не допустить ошибок. В точности выполнить все, на что указывал Андервуд, исключить любой риск — то есть не зариться на сиюминутные заработки, нанять дополнительную охрану. Даже если бы к концу недели он в итоге оказался в минусе, это бы ничего не значило, потому что важнее было показать на участке правильный процент. Для первых выборов этого бы хватило…

Сложного–то на самом деле ничего не было. Просто держать себя в руках, не нервничать, умело руководить подчиненными…

— Ничего подозрительного? — чуть шевеля губами, поинтересовался он у одетого в парадный доспех сержанта, занимавшего позицию в одном из углов зала.

— За последние две минуты ничего не изменилось, — ответил солдат. Немного раздраженно, как показалось Апихину.

— Вы хорошо выполняете свой долг, сержант, — на всякий случай похвалил стража глава участка. Это должно было вселить в подчиненного боевой дух, а также сблизить с руководителем, ведь они делали одно дело. Чтобы дистанция между ними не сократилась слишком сильно, фразу Апихин произнес покровительственным тоном.

Повернувшись к сержанту спиной, он принялся наблюдать за залом. В первый день, как это всегда случалось, поток голосовавших не ослабевал ни на секунду. Во второй и третий день людей бывало меньше, как и в четвертый. Пик же приходился на пятый день, когда исход выборов не мог быть известен, а вот голосов, за которые еще можно было побороться, оставалось не так много. Наиболее предприимчивые избиратели голосовали в это время. Потому на вторую половину недели Апихин планировал голосование людей из гильдии стекольщиков, небольшого швейного заводика и пары ресторанчиков, располагавшихся в границах его участка. Договариваться с руководителями разного рода организаций всегда оказывалось дешевле, чем покупать голоса поодиночке.

Хотя планы, разумеется, еще могли быть скорректированы. Для этого и нужен первый день. Проверяешь урну, чтобы определить, за кого ставят галочки, а после отправки бюллетеней в правление узнаешь, какой результат тебе сообщают после подсчета и насколько он отличается от того, что было отправлено туда в реальности. В этом году, правда, ходили слухи, что Билион со своими людьми в выборном комитете вообще станут считать голос в голос, без корректировок, но это слухи, в реальности же…

Апихин думал о том, что хорошо было бы, если первый день обошелся без крупных происшествий. Дорот говорил, что выборы без нештатных ситуаций — все равно что оживленный перекресток, на котором за неделю не случилось ни одного раздавленного…

Мысль остановилась, когда глава участка увидел в центре зала ссорящуюся пару: молодых парня и девушку. Неужели накаркал? Конечно, в любой хлебной лавке бывает по десятку подобных сцен за день, но люди уже начали обращать на них внимание, а вот его людей, работавших в очередях, слушать, напротив, перестали. Вмешаться?

— Сержант?..

— Я вижу, — подал голос страж. — Если через минуту не успокоятся, вмешаемся.

Убедившись, что остальные охранники также следят за происходящим, Апихин чуть успокоился. И стал смотреть на девушку, которая оказалась гораздо лучше дочки мясника, за которой он ухаживал, и даже дочки ювелира, за которой он планировал начать ухаживать после того, как накопит немного денег. Да уж… некоторым везет… Интересно, если бы эти двое сейчас расстались, у него был бы шанс с ней познакомиться? Он глава участка, у него подчиненные есть… А ведь может, и да! О чем они там говорят?

— …Я тебе просто поражаюсь! Ты никогда… никогда меня не слушаешь!

— Неужели?

— Да! И ты знаешь, что это правда! — тряхнув рыжими волосами, еще повысила голос девушка. — Ты будешь спорить?!

— Нет, — с показным спокойствием ответил парень. — Не буду…

— Будешь спорить?!! — пуще прежнего завозмущалась девушка. — Это переходит все границы! Ты хоть можешь вспомнить, о чем я тебе говорила?

— Что я тебя не слушаю…

— Ты что, издеваешься?!

— Я…

Апихин, заметил, как сержант подал знак своим людям. Ему тоже стало очевидно, что сама по себе разборка не прекратится. Если парень еще держал себя в руках, меряя подружку хмурым взглядом, то она с каждой секундой все сильнее напоминала поднявшуюся на задние лапки мышку. Голос, во всяком случае, уже срывался на визг.

Пара охранников заняла свои позиции в нескольких метрах от спорящих. Сам сержант должен был подойти и попытаться вежливо уговорить молодых людей продолжить спор за пределами участка…

— Это все из–за Колисски? — со злой усмешкой поинтересовалась девушка. — Из–за этой курицы щипаной…

— Создатель…

— Нет, ну удружила подруга, — не обращая внимания на парня, продолжала девушка. — Не ожидала… А ты–то, конечно, рад, кобель!

— Милая, я ее два раза видел…

— Два раза видел?! — взъярилась девушка. — Два раза?! Первый раз на моем дне рожденья, а второй когда трахал?! Ну ты урод. Нет, ты скажи: чем она лучше?! Может, у меня задница сильно толстая или грудь маленькая?

— Это не так…

— Я просто не могу поверить! Грудь ему моя не понравилась. Это, по–твоему, маленькая?!

Девушка одной рукой оттянула ворот блузки, а второй взяла парня за шиворот и потянула к себе. Как раз в этот момент к парочке подошел сержант. Остановившись метрах в полутора, он начал было что–то говорить…

— Нет, ты видишь?! — взвизгнула девушка так, что на нее обернулись все в зале. — Какой–то хмырь на меня пялится, а тебе все равно!

Какое–то время подержав рот открытым, сержант просто его закрыл. Девушка при этом все распалялась.

— Дорогая, это ведь стражник…

— И что?! То есть если бы он меня здесь трахать начал, ты так бы и стоял?!

— По–моему, ты перегибаешь…

— Неужели?!

— Я серьезно. Успокойся.

— Ты мне указывать будешь?!

Девушка замахнулась, как будто хотела отвесить любимому пощечину. Апихин понял, что на этом, скорей всего, эпизод и закончится. Сам или с помощью стражи парень выведет девушку на улицу, и познакомиться с ней, очевидно, будет невозможно, хотя характер, конечно, не сахар… Глава участка улыбнулся собственным мыслям, и в этот момент…

Зал заполнился криками удивления и страха.

— Ты мне указывать будешь?!

В нескольких сантиметрах над занесенной ладонью девушки возник огненный шар.

— Знаешь, я начинаю уставать от твоих выходок. — Кажется, молодой человек был единственным, кого не удивило и не напугало происшедшее. — Потуши заклятье.

— Иначе что?!

— Ничего. Просто потуши.

— Нет!

Апихин, и без того уже на грани паники, схватился руками за голову, увидев, как парень пытается — с ума сойти — отобрать у девушки огненный шар. Заклятье подрагивало, с него падали искры, прожигая дыры в паркетном полу. Толкаясь и крича друг на друга, люди покидали участок, а пара сумасшедших продолжала бороться за смертоносную игрушку. И то, что должно было произойти, в итоге и случилось. Девушка выпустила из руки шар. Апихину показалось — он целую вечность наблюдал за тем, как заклятье летит через зал, взмывает под потолок, но, так и не добравшись до него, начинает снижаться и в конце концов падает… на урну для бюллетеней.

— НЕТ!!!

Кричать было бесполезно, за одно короткое мгновение от бумажек с поставленными на них крестиками, галочками и неприличными картинками огонь не оставил даже пепла.

Наконец догадавшись, что уж этот день для выборов точно потерян, сержант перестал церемониться и обнажил меч. И это оказалось ошибкой.

Перестав спорить с девушкой, молодой человек смерил стража хмурым взглядом, и в его руке тоже появился меч. Только не выкованный из металла, а сотканный из языков зеленого пламени.

— Вы мне что, угрожаете?

Глава 2 ВЫСТУПЛЕНИЕ РАБА

Десятки людей, сотни сообщений, выкладок, распоряжений, курьеры, преодолевающие гигантские расстояния, молчаливые охранники, вездесущие работники службы безопасности, еще шум, гам, топот, шорох бумаги, скрип многочисленных перьев и писчих палочек… и неведомый поражающий воображение порядок. Выборный штаб представлялся Гримору Наитхе огромной уходящей за горизонт толпой людей, в которой люди двигались по принципу «куда глаза глядят», но при этом никогда друг с другом не сталкивались.

— Выборы — это то редкое время, не когда обычные люди желают получить что–то от власть имущих, в чьих руках сосредоточено все ценное, а наоборот, правящие слои нуждаются в том, чем обладают простолюдины, — в голосах.

На секунду отвернувшись от Наитхи, Андервуд отдал несколько распоряжений. Отложил в сторону записку, которую изучал, и тут же взялся писать письмо. Похоже, делать несколько дел одновременно было для него так же привычно, как для простого человека — уметь сосредотачиваться на чем–то одном. Желание Наитхи быть в курсе он принимал как необходимое зло. Даже к постоянному присутствию при разговорах Али, не желавшего упускать подробностей, Дорот относился без раздражения.

— У каждого избирателя есть то, в чем он нуждается, — продолжал Андервуд. — Самый простой пример — паспорт.

— Паспорт?

— Именно. Документ, дающий право заниматься торговлей, вступать в гильдии, участвовать в торгах, покупать недвижимость, а заодно и голосовать. Чиновники в правлении за год до выборов начинают накапливать прошения о получении. Наверняка вы слышали, что при получении паспорта на него сначала ставится временная отметка, а месяц спустя ее меняют на постоянную. Казалось бы, для чего это нужно? Что такое можно узнать про человека за месяц, чего не сумели узнать за полгода? Оказалось, кое–что можно. Первым закон об испытательном сроке продавил в городе Нельсе выборщик по имени Ант Колотик. Для очень простой вещи. Получив паспорт с временной отметкой, человек приходит на участок. Получает бюллетень, заходит в кабинку, но не чтобы ставить галочки: прячет бумагу под одеждой, а вместо нее достает заранее подготовленный лист — девственно чистый. Складывает его пополам и преспокойно опускает в урну вместо настоящего. Охрана ничего не замечает. Избиратель отдает бюллетень чиновнику — и тут же получает постоянную отметку в паспорте. А уж доставить бюллетень в урну, с проставленной напротив нужного имени галочкой, дело простое до неприличия. Заходишь на участок, показываешь свой настоящий паспорт, заходишь в кабинку и вместе со своим собственным бюллетенем складываешь пополам еще десяток других. В точности так же можно покупать бюллетени и просто за деньги, но это уже менее надежно и более рискованно, а тут… никаких сложных манипуляций не требуется. Ради интереса можете сами попробовать.

— Я вам доверяю.

— Еще один способ — это земельный комитет. То есть первое, что нужно для голосования, — это паспорта, второе — списки с именами и адресами людей, которые предоставляет земельный комитет. Он же делит город на участки. В нынешнем году этот процесс контролировал Билион, так что частично тут наши руки связаны. О том, чтобы занести в списки несуществующий район или по новой поделить те, что есть, речь не идет, но посчитать и записать имена недавно умерших, тех, кто лежит в больницах, кто переехал в другие города или просто не находится в Сенате во время выборов, мы можем. Это даст еще несколько процентов. Разумеется, по ходу выборов, в зависимости от положения в гонке, планы можно будет корректировать. Вариантов в нашем распоряжении много.

Последние предложения Андервуд договаривал на ходу, пока они поднимались к Наитхе в кабинет. Кое–какие моменты Гримор планировал прояснить вдали от лишних ушей. Разумеется, и на него, и на Андервуда работали исключительно проверенные люди, но к чему рисковать, если можно этого избежать?

— Мэтр Тарихлас, — вежливо поздоровался Наитха, когда они вошли.

Крошечный на фоне кресла, в котором сидел, колдун не ответил на приветствие. Вынужденный проводить большую часть суток поблизости от предвыборного штаба — последние недели Гримор предпочитал держать мага поближе к себе — и соответственно за пределами своего особняка, старик с каждым днем делался все менее приятным собеседником.

— Нужно дождаться еще одного, — сказал Наитха.

— И кого же? — спросил Андервуд.

— Думаю, вы знаете… Вот и он.

Дверь открылась, и вошел Лезва. Выборщик смерил молодого человека долгим взглядом, но говорить ничего не стал. Изменения в его отношении к парню Наитха заметил еще после умело организованного Лезвой нападения гладиаторских домов на предвыборный штаб Своблуга. Насколько удалось выяснить, большого урона нападение не нанесло, но и сами они не потратили на подготовку ни денег, ни времени. То есть оказались в результате в выигрыше. Как человек вполне конкретного склада, Андервуд не мог не оценить подобной рациональности.

— Я был прав, — заявил Лезва, не здороваясь. — Три участка, которые мы потеряли в первый день, — их рук дело.

— Во–первых, не потеряли, — возразил Андервуд. — Все они уже работают. Во–вторых… откуда такая информация?

— Кое–какие связи в Ордене у меня остались.

— Насколько я знаю, у нас были проблемы не на трех участках, — уточнил Гримор. — А на четырех.

— Четвертый — это Каратаза, — отмахнулся Лезва. — Она не должна нас волновать.

— Имеешь в виду взрыв на площади? — переспросил Наитха. — Дорот, вы тоже считаете, что деятельность госпожи Эдиши не внушает опасений?

— Голосовать она не мешает, — пожал плечами Андервуд. — Взрывы призваны нагнетать обстановку. Скорее, нам это даже добавляет голосов. То, что одна из акций произошла рядом с одним из наших участков, — скорее совпадение. Правда, эту конкретную мог кто–то другой организовать…

— Сайта не стала бы никого убивать, — уверенно возразил Лезва. — По крайней мере, так, чтобы об этом стало известно. Только если бы она хотела, чтобы об этом узнали. Во всех трех срывах виновата она. Если мы что–нибудь не предпримем в ближайшее время, потом будет поздно. Своблуг уже на втором месте, и…

— И отстает от нас на восемь процентов, — закончил за Лезву Андервуд. — Это хороший отрыв. А мы еще даже половины имеющихся ресурсов не задействовали.

— Самое время это сделать.

— Глупо. План расписан — только потеряем, если будем суетиться.

Возникла пауза, во время которой Лезва с Андервудом смотрели друг на друга, уверенные в своей правоте, Тарихлас с выпученными глазами пялился на молодого человека — его явно задело упоминание, что у того остались в Ордене знакомства, теперь колдун наверняка считал, что парня нужно срочно убить, — и лишь Али выглядел довольным происходящим.

— Не вижу причин, чтобы не сделать и то, и другое, — сказал Наитха. — Лезва, у тебя есть реальные предложения?

— Разумеется.

— И?

— Сайта, — просто ответил он. — Все завязано на ней. Если ее не будет, то и проблем у нас не останется.

— Тогда не вижу смысла откладывать, — спокойно произнес Наитха. — Насколько я понял из объяснений Лезвы, это может оказаться нелегко, так что понадобится хорошо подготовленный человек… Мэтр Тарихлас, я могу вас попросить?

— Чтобы я, как старый идиот, гонялся со спущенными штанами за какой–то девкой по всему городу?! — задергавшись в кресле, тут же закричал маг.

Гримор смерил его равнодушным взглядом.

— Штаны можете не снимать, — предложил он.

— Да я… я…

Старик начал задыхаться от гнева.

— Может, тогда я смогу помочь? — раздался вежливый голос.

— Что?!! — Тарихлас справился с дыханием, но едва не вывалился из кресла от негодования.

— Вы уверены, Али? — Нитха повернулся к таху. — Вы наш гость и вовсе не обязаны брать на себя какие–либо обязательства.

— Но ведь мы партнеры, — чуть улыбнулся чужестранец. — И должны помогать друг другу. К сожалению, подарок, который я подготовил, не подошел вам. Конечно, кафох на фох почти всегда возвращается дарителю, но все равно мне хотелось бы как–то помочь вам. Если для господина Тарихласа эта работа слишком обременительна…

— Нет! Я сам все сделаю!

Не замечая криков мага, Гримор размышлял какое–то время, потом кивнул.

— Буду рад вам помочь, — Али склонил голову в ответ.

— Но…

— Я предпочитаю, чтобы вы оставались рядом со мной, мэтр, — быстро проговорил Наитха. — Сколько времени это займет?

— Не думаю, что много.

Это должно было быть очередное выступление Шетиана Своблуга. Во время своих предыдущих появлений он успел зарекомендовать себя как непримиримый борец за свободу и сначала частичную, а затем и полную отмену рабства. Подобные убеждения могли бы вызвать гнев избирателей, но к Своблугу большинство людей относилось с уважением за его занятия благотворительностью, любовь к порядку и бескомпромиссность — все знали, что на него неоднократно совершались покушения, в том числе одно из них совсем недавно, — и потому на его слова откликались скорее снисходительно, а некоторые идеи даже приходились людям по душе: к примеру, предложение освобождать от рабства победителя каждого крупного гладиаторского турнира вызвало неподдельный восторг у публики.

В середине третьего выборного дня на площади Диалога собралось немало желающих послушать Своблуга. Разумеется, этому способствовало царящее вокруг настроение праздника. Нанятые кем–то маги — судя по всему, самим Своблугом — совсем недавно закончили грандиозное театрализованное представление с участием нескольких десятков хоть и иллюзорных, но при этом выглядевших вполне реальными драконов, химер, морских ящеров, кимских жуков, одной удивительно красивой девушки и одного удивительно ловко уничтожающего чудовищ молодого человека. Разумеется, девушка в конце концов была спасена, хотя и висела при этом на волосок от смерти. В частности платьице, и без того легкое, пострадало очень сильно. К концу схватки оно держалось лишь за счет естественных выпуклостей на теле девушки. Зрители аплодировали победе добра над злом.

На другом конце площади всего на один теплый весенний день мостовая покрылась тонким слоем льда. Поначалу люди опасались ступать на идеально гладкую поверхность. Еще больше недоумения вызвали откуда–то появившиеся молодые парни и девушки в очень странной обуви: жестких кожаных ботинках на деревянных подошвах, к каждой из которых крепилось по короткому лезвию… Недоумение развеялось, едва ребята выскочили на лед. Неизвестно, насколько быстрыми и ловкими они могли быть на обычной земле, но той резкости и изяществу, что они обретали на льду, позавидовал бы не последний мастер келото. Вскоре от желающих покататься не было отбоя. К тому же как нельзя кстати появился молодой человек довольно странного вида, с прикрепленными к глазам стеклами и в куртке, состоящей как будто из одних карманов, но зато телега, которую тащила за собой его смирная лошадка, оказалась полна теми самими ботинками с лезвиями на подошвах. За символическую плату в одну серебряную долю молодой человек готов быть дать их ненадолго поносить.

Веселье было в самом разгаре, когда маги попросили всех на полчаса–час уйти со льда, чтобы чуток его подновить, а заодно и расширить. Примерно в это же время продавцам сахарных орехов и вишневого сока пришлось сделать паузу, чтобы вновь заполнить вкусностями переносные лотки. У народа появилось время немного отдохнуть от праздника.

— Еще же Своблуг будет выступать! — внезапно вспомнил кто–то. Клич тут же подхватили, потому что, по сути, об этом никто и не забывал. Просто во время выборов бывает немало интересного и помимо выступлений кандидатов. Этот самый день был тому подтверждением.

Вскоре взгляды людей сосредоточились на помосте, а точнее — на переходе, ведущем к этому помосту на высоте пары метров над площадью.

Поначалу никто не появлялся.

— Своблуг–то будет?!

— Да будет, будет! Он еще ни одного выступления не пропустил!

Народ пребывал в нетерпении. К счастью, ждать оказалось недолго. Дверь, из которой в первый день предвыборной кампании вышли Своблуг, Каратаза, Джир, Сомневиал и Наитха, открылась, и на переход ступил…

— Это же не Своблуг…

— Думаешь, я не знаю?!

— Где же он?

— Мне–то откуда знать?!

Под все усиливающийся рокот голосов человек шагал в сторону помоста, мало обращая внимания на происходящее вокруг.

— Эй! Где Своблуг?!

— Что это за тип?!

Наконец добравшись до центра круга, человек остановился. Гул голосов какое–то время нарастал, если у кого–то из присутствующих обнаружилась при себе парочка гнилых помидоров или яиц, он бы, совершенно точно, приложил все силы, чтобы использовать продукты по назначению, то есть не только кинуть, но и попасть, но судя по всему, таких в толпе не нашлось. Впрочем, ничего удивительного — в конце концов, люди ведь не в театр пришли, чтобы быть ко всему готовыми, и даже не на проповедь. И так как ничего испорченного у избирателей с собой не оказалось, крики стали постепенно стихать, в какой–то момент даже сменившись заинтересованными перешептываниями:

— И все–таки кто он?.. Такое ощущение, как будто где–то я его раньше видел…

— Да какая разница! Зато смотрите, какой молодой! Какой симпатичный!

— Чего?! Да тебе любого кракозябра, прости Создатель, помыть и причесать — уже симпатичный получится. Ты на рожу–то его посмотри!

— Подумаешь… Шрамы только украшают мужчину, зато какие глаза…

— Да брось ты! Хотя я точно его где–то видел…

За несколько минут, пока человек стоял в центре помоста, настроение толпы не один раз успело смениться с раздраженного на любопытное и обратно. И когда уже казалось, что незнакомец так и не произнесет ни слова, он заговорил:

— Господин Шетиан Своблуг не станет сегодня говорить с вами. — Его голос оказался заметно более высоким и звучным, чем обычно бывает в двадцать — двадцать один год, на которые он выглядел. — Вместо этого он попросил, чтобы с вами поговорил я.

Он опять замолк. И теперь уже практически каждый человек на площади если не говорил, то по крайней мере думал возмущенно: «А кто ты такой, чтобы мы стали тебя слушать?» И лишь очень немногих поразила внезапная догадка…

— Это же Скрад! — первым воскликнул мужчина в самой гуще толпы. Его никто не услышал, но вскоре подобные выкрики стали раздаваться повсеместно. А спустя всего две или три минуты на площади не осталось людей, не знавших имени стоявшего перед ними молодого человека. Единицам несведущих тут же наскоро объясняли, чем знаменит этот парень и почему все были настолько поражены увидеть его в таком месте и при таком скоплении народа.

— Ты же сбежал!

— Что ты здесь делаешь?!

— При чем тут Своблуг?!

Вопросов, как и следовало ожидать от раздираемых от любопытства людей, оказалось бесконечное множество.

Слушал их беглый гладиатор недолго:

— Так не пойдет, — покачал головой молодой человек.

Нагнувшись к краю помоста, он выдернул из толпы одного из зрителей — высокого бородатого мужика с деревенским выражением на лице, но при этом хорошо и аккуратно одетого, — скорей всего, мастерового одного из городских цехов.

На одно короткое мгновение площадь замерла. «Заменитель» Своблуга молчал, мужик с глазами, едва помещавшимися на лице, пялился на него, избиратели, затаив дыхание, наблюдали за происходящим.

— Я— а…

Судя по всему, мастеровой был в шаге от того, чтобы начать завывать. Видимо, ему приходилось видеть, что делал Скрад со своими противниками на арене.

— Я решил, что глупо будет пытаться ответить на все вопросы сразу, учитывая, что большинство из них повторяется, — заговорил беглый раб. — К тому же никогда не видел смысла в том, чтобы разговаривать с толпой. Разговаривать нужно с человеком, а не с безликой массой. Только так мы сможем понять друг друга. Как вас зовут?

— Как вас зовут? — Спустя секунду Локе пришлось повторить вопрос, потому что в первый раз он, очевидно, не был понят. Собеседник недвусмысленно косился в сторону края круга: явно собирался сигануть с помоста.

— Что?.. — голос мужчины сорвался. Локу так и норовило сделать глаза пострашнее и, расставив руки в стороны, походкой, которую в Ордене называли «легкая зомбическая», двинуться ему навстречу, но тогда тщательно согласованный с Иритимом план пришлось бы экстренно признать невыполнимым.

Нет уж, прежде он собирался кое–что этим людям сказать.

— Ваше имя, — повторил Лока, не двинувшись. — Как вас зовут?

Видимо, догадавшись, что прямо сразу его коленные чашечки никто обгладывать не собирается, мастеровой все же решился ответить:

— Болин.

— Рад с вами познакомиться, Болин. Мое имя Лока. Чем вы занимаетесь?

— Я… я делаю камины.

— Достойное занятие. А я вот до последнего времени был рабом.

Выдержав паузу на тот случай, если собеседник захочет еще что–нибудь рассказать о себе, Лока чуть улыбнулся:

— Ну вот, теперь, когда мы хотя бы немного друг друга понимаем, вы можете задать свои вопросы. Остальные смогут послушать.

Мастеровой неуверенно заозирался, явно не горя желанием выступать в роли передатчика, хотя со стороны площади ему уже начали подсказывать. Похожий на Бенаюса маленький человечек советовал спросить — много ли гладиаторы вынесли золота из крепости Мерзта, женщина со взглядом, почти таким же кровожадным, как у Мерзкой, требовала узнать — сколько надсмотрщиков было убито во время побега. Какое–то время Болин прислушивался, но в итоге совсем смутился, не в силах выбрать какой–либо из вариантов.

— Я… я не знаю…

— Ну что же вы? — удивился Лока. — Вы ведь в числе прочих что–то активно выкрикивали, иначе бы я не стал вас беспокоить. Может быть, просто вспомните что–то из своих слов? Любую фразу.

— Я…

— Смелее.

— Ну… а как ты сбежал? — наконец выдавил Болин из себя. И то ли пауза действительно помогла ему собраться, то ли дело было в простом везении, но фраза оказалась почти настолько же к месту, как в тот раз, когда Лока спросил у Гайи: «Как дела?» — а та ответила: «Пока не родила». Он до сих пор жалел, что не видел в тот момент своего лица… В общем, избиратели на площади обратились в слух.

— Как сбежал? — Лока задумался ненадолго. — Господин Своблуг помог мне. Он не очень любит рабство. Его люди напали на крепость Мерзта и освободили всех гладиаторов. В том числе меня.

— Так это Своблуг сделал? — От удивления Болин даже перестал запинаться.

— Да. Я же сказал.

— Он ведь кандидат…

— Прежде всего он человек с четким понятием того, что он считает справедливым.

— Но ведь есть законы… — Выражение лица мастерового, казалось, достигло крайней степени удивления. — Нельзя забирать чужих рабов. И даже если хозяин раба умирает и нет ни близких, ни завещания, раб переходит губернии… Так всегда было…

— То есть вы считаете, что я должен стать рабом Сенатской губернии, а Своблуга следует судить за то, что он решил меня похитить… то есть не похитить, а освободить, хотя с точки зрения закона, насколько я понимаю, разницы нет. Вы так считаете?

Похоже, после того как Лока предложил конкретную ситуацию, Болин перестал быть в чем–либо уверенным. Несколько раз откуда–то из глубины площади донеслось резкое «Да!», но очень скоро эти возгласы стихли. Даже перешептываний среди народа как будто бы стало меньше, словно под таким углом люди прежде вопроса не обдумывали.

— Ведь с точки зрения закона ситуация стандартная, — сказал Лока. — Вот, к примеру, если бы я взял ваши ботинки, которые вам очень нравятся, которые вы когда–то купили за очень немаленькие деньги… Взял бы их и с помощью какого–то хитрого заклинания наделил разумом и свободой воли. Ведь вы бы не стали эти ботинки отпускать на все четыре стороны, правильно? Они ваши, за них деньги заплачены… Правильно я говорю?

— Ну… в общем, да…

Лока замолчал, не отворачиваясь от собеседника, но стараясь при этом, чтобы его собственное лицо было видно как можно большему числу людей. Как каждый житель деревни должен был чувствовать своего шамана, когда он обращается к ним. Сахайя ведь и этому его учил…

— Интересно то, что надо мной не произносили чудесных заклинаний, — сказал Лока. — Я с самого рождения был тем, кем являюсь. Человеком, со своими мыслями и желаниями. Я не совершал преступлений, за которые справедливым было бы отобрать свободу. Я не предавал и не отнимал свободу ни у кого другого. Тем не менее, меня рабом сделали… И вы все были с этим согласны!

Последние слова Лока произнес лишь немногим громче, чем предыдущие, но над притихшей площадью они разошлись словно над озерной гладью в безветренный день.

— Нет! — Слово как будто против воли вырвалось из уст Болина. — Ни одного таромца, не нарушившего закон, нельзя сделать рабом!

— Но я не таромец, — спокойно ответил Лока. — Значит, меня можно?

— Нет…

— Почему? Закону не противоречит?

— Ты мог бы…

— Что? — Лока не расслышал.

— Ты мог бы сбежать, — произнес Болин свистящим шепотом.

Молодой шаман покачал головой.

— Нет. Уж кем–кем, а трусом я никогда не был. Какой смысл тогда был бы приходить сюда?

— Так ты… — Мужчина с ужасом посмотрел на него. — Ты хочешь… поднять восстание?

Болин попятился. Его слова эхом прокатились по площади Разговора. От Минглона Лока узнал, что рабы в Тароме время от времени пытались сбежать от хозяев, иногда им даже удавалось какое–то время прятаться, но полноценных бунтов страна не знала уже многие сотни лет. Устроенная система в совокупности со все более качественными методами магического контроля практически не оставляла рабам надежды, но если бы новое восстание возглавил гладиатор, которого маги не смогли бы остановить…

В момент, когда волнение в толпе должно было достигнуть апогея, Лока ответил:

— Нет.

— Что?..

— Даже если бы я и хотел…

Лока оборвал мысль. Нет, тут нужно по–другому…

— Я никогда по–настоящему не ощущал рабства, — признался он. — Наверное, из–за того, что привык искать причины всех своих бед в себе. Я был уверен, что если очень–очень захочу, то каким–то способом сумею сбежать. Скорей всего, я бы и не пришел сюда сегодня…

Он вновь замолчал, подняв взгляд на зрителей: слушают ли его? Его слушали.

— Дело в том, что я вовремя понял, что помимо меня есть и другие. И если для меня рабство не было обременительно, то теперь я знаю точно, есть другие люди, для которых невозможность находиться там, где они хотели бы быть… хуже смерти.

Эта была одна из тех фраз, которую Лока мог прочувствовать так, как от него этого хотел Иритим. Просто вспомнить стоящую на одном колене Гайю, окруженную надсмотрщиками, и ее взгляд в момент, когда она считала, что, несмотря на все усилия, не сможет остаться в том месте, где спустя годы рабства ей вдруг захотелось быть…

— Я хотел бы возглавлять восстание с мечом в руке… Но, боюсь, силы мои подошли к концу. Возможно, я еще выдержал бы бой или два, но на этом для меня все закончилось бы.

— Ты не можешь драться? — Болин явно не поверил ему.

Отвечать Лока не стал. Он молча скинул куртку, затем снял рубашку. Спустя секунду со стороны той части площади, что оставалась у Локи за спиной, донесся стон удивления и испуга. Не заставляя никого оставаться в неведении, молодой шаман медленно обернулся вокруг своей оси.

Это была неправда и в то же время правда. Он мог драться в полную силу, потому что его лечил Авиртон. И он не мог драться, потому что то, чего хотел добиться Своблуг — и Лока более чем желал его поддержать, — невозможно было достичь с помощью меча.

— Это… с последнего турнира? — дрогнувшим голосом спросил Болин.

— Нет. Это сделали, чтобы я не мог сбежать. Возможно, я бы и не смог. Если бы не Шетиан.

— И что… Что ты хочешь делать теперь?

— Я хотел бы, чтобы рабства совсем не стало, — произнес Лока тише, чем говорил до этого. — Я хотел бы, чтобы не было арен. Чтобы все происходило по–другому…

— Но ведь это невозможно!

Как–то совершенно неожиданно Болин подобрался. Последнюю фразу он выкрикнул как будто бы даже с каким–то личным отчаянием, словно в точности знал, о чем идет речь.

— Мир за мгновение не меняется! — будто не в силах остановиться, продолжал мастеровой. — И рабы — уж тем более арены! — просто так не исчезнут! И другие… другие плохие вещи тоже… не исчезнут…

Болин явно хотел сказать еще, но ему не хватило воздуха.

— Шетиан тоже так думает, — глядя на него, произнес Лока. — Но в то же время он не считает это причиной для того, чтобы ничего не делать. Он мне рассказывал об Ариане и о тамошней арене. Вы же знаете, в Аане нет других рабов, кроме гладиаторов. Да и гладиаторы остаются ими только до тех пор, пока не выйдут на арену. В Ариане все начавшие турнир гладиаторы к его концу обретают свободу. Я думаю, если это правило просуществует достаточно долго, в мире может вообще не остаться рабов. Было бы неплохо, если бы в Тароме стало так же…

Лока замолчал.

— Разве это возможно? — спросил Болин, глянув на него воспаленными глазами.

— Своблуг сказал, что сделает это, если победит в выборах.

Люди на площади пребывали в странном смятении. Локе подумалось, что можно только гадать, какой будет реакция, когда после всего сказанного пройдет немного времени…

Совершенно внезапно по левую руку от Локи среди людей наметилось какое–то движение. Первые несколько секунд сложно было что–то определить, но потом в толпе образовалось прореха, через которую на площадь устремился слитный отряд… каких–то людей.

— Солдаты? — Болин поднялся на носки, чтобы увидеть лучше, хотя к этому моменту уже многие кричали: «Полиция! Стража!»

Видимо, это были все, кого удалось подтянуть с ближайших участков за то время, что Лока находился на площади. Как минимум, с полсотни человек в общей сложности — и неизвестно, сколько из них маги.

В течение двух минут помост был взят в кольцо. Люди при этом расступались настолько, чтобы дать солдатам место. Еще раньше юркнул в толпу Болин. Ну конечно, не ждать же от него, что он вдруг станет его защищать!

— Сдавайся, Скрад! — крикнул ему обвешанный оберегами офицер. — На всех выходах с площади крупные отряды! Тебе не уйти!

— Я не собираюсь бежать, — ответил Лока, не сдвинувшись с места.

— Тем лучше.

Офицер кивнул свои людям, и на помост быстро забралось несколько человек. Теперь Лока был уже в двойном кольце. Он поймал взгляд одного из стражников, обращенный на его спину — молодой шаман все еще был раздет до пояса, — в нем Лока прочитал отвращение и страх.

— Что вам нужно? — спросил он громко.

— Даже не думай, Скрад! — тут же выкрикнул офицер.

— Чего вы от меня хотите? — вновь спросил Лока. — Вы не имеете права меня трогать. Меня не должны были делать рабом. Своблуг…

— Его дни тоже сочтены!

— Он тем более ни в чем не виноват!

— Молчать, раб! Взять его!!!

На него накинулись одновременно, стараясь ранить, а не убить. Он проскользнул под мечом, откинул в сторону одного солдата, второго… и изогнулся, словно от невидимого удара. Его схватило сразу несколько рук, стали набрасывать амулетные кандалы… Не шевеля ни одним членом, он не сопротивлялся. Только скрипел зубами…

— Цепляйте накопители и вторые кандалы, — офицер раздавал команды. — Сообщите в отделение, чтобы маги готовили камеру. Нам потребуется коридор…

Его спустили с помоста. Сквозь щелки между ресницами виднелись множественные силуэты людей, но ни одного без кольчуги и полицейской нашивки на рукаве.

— Не стоять! — скомандовал офицер. — Вперед!

Локу потащили вперед, но, сделав всего по паре шагов, те, что тащили его, вновь остановились.

— Кином! Стрин! — рявкнул офицер. — Дерьма наелись?! Вперед!!!

Но и после этого приказа отряд не сдвинулся с места. Лока открыл глаза шире. Офицер, до этого стоявший рядом, вышел вперед.

— Разойтись!

Видимо, во время боя — если это можно было так назвать — прореха в толпе, через которую стражники пробрались к помосту, затянулась. Отряд стоял перед слитным строем людей.

— Если кому–то невдомек, — пророкотал офицер четко поставленным голосом, — я представляю здесь правление! Любая попытка воспрепятствовать действиям полиции является преступлением против официальной власти и карается продажей в рабство в пользу губернии! Очистить путь!

Невозможно сказать, действительно ли офицер чувствовал себя настолько уверенно перед количеством людей, достаточным чтобы растерзать и вдесятеро более крупный отряд, или же только делал вид, но нельзя было не поверить, что он не боится.

— Сейчас же!

И люди действительно стали подаваться в стороны. В глубине все еще стояли тесно, но вот тем, кто оказался к офицеру ближе всех, храбрости явно недоставало. Если бы отошла еще пара человек, то отряд вполне мог бы…

— Нет! — Наверное, в этом заявлении оказалось заметно больше волнения, чем планировал автор, но, видимо, это было все, на что он был способен в этот момент. Кроме того — и что гораздо важнее, — в отличие от остальных, начинающий герой — выглядел он молодо, так что опытным героем вряд ли являлся — не сдвинулся с места.

— С дороги!!! — буквально взревел офицер.

— Нет! — воскликнул парень истово. Лока искренне понадеялся, что его спаситель из тех людей, которым отчаяние только придает сил. — Вы должны отпустить его!

— Ты спятил?!

— Вовсе нет! — Парень как будто бы даже разозлился. — Я — наоборот, очень умный!

Лока заметил, как сжались и разжались крупные обветренные кулаки командира отряда, но кричать он больше не стал. Вместо этого, выждав не дольше секунды, скомандовал:

— Стрин. Убери его.

Кивнув, солдат вышел вперед и, положив руку смельчаку на грудь, стал молча отталкивать его в сторону. Наполовину напуганный, наполовину возмущенный «герой» стал что–то кричать, размахивать руками. В конце концов Стрин понял, что одной рукой его не удержит, попытался помочь второй — той, в которой все еще сжимал меч, — и то ли от природы был не слишком ловок, то ли просто день выдался не слишком удачный, но, поднося вторую руку к рвавшемуся на свободу парню, стражник умудрился задеть его лезвием по предплечью. Мгновенно образовалась рана, побежала кровь.

— Эй, вы что делаете?! — Это уже был не юношеский возглас, а почти полноценный громовой раскат. Сразу несколько мужчин кинулись на помощь пострадавшему. И его и Стрина стало не видно из–за спин, чего уже не могли стерпеть стражники. Кидаясь на помощь сослуживцу, они уже не стесняясь раздавали удары плоскими сторонами лезвий, раскидывая в стороны всех, кто попадался на пути. Невооруженные горожане, конечно, не могли противостоять столь слитному удару, потому вскоре происходящее стало походить на побоище — с упавшими на мостовую, стонущими от боли и, хотели того солдаты или нет, кровавыми ранами.

В какой–то момент Лока подумал, что люди все–таки испугаются. Недовольство уступит страху, начнется давка, и тогда уже отряд нельзя будет остановить. Это даже стало происходить — в той стороне, куда ударила стража, и наверняка отряд в конце концов вырвался бы… если бы не был окружен. Ударить во все стороны сразу у стражников просто не хватило бы численности, а потому неизбежно должны были остаться те, чья воля не сломлена.

Ему запомнился взгляд одного из мужчин, стоявшего в переднем ряду метрах в пятнадцати правее того места, где уже вовсю разгоралась потасовка. На нем была форма, очень похожая на ту, что обычно носил Боедан, — солдата, но не городской стражи, а таромской армии. Он и еще несколько человек рядом, в отличие от других, уже искавших способ побыстрее убраться с площади, никуда уходить не собирались. За минуту, что молодой шаман наблюдал за ним, взгляд военного успел три или четыре раза переместиться с Локи, висевшего на руках солдат, на то место, где стража работала кулаками, и обратно. То, что он видел, ему явно не нравилось.

— Отпустили бы парня! — крикнул он. Довольно громко, однако на начавшей сходить с ума площади услышали те, кто стоял рядом, но никак не стражники. Лока же понял его исключительно благодаря тому, чему его много лет назад обучил Сахайя.

Поняв, что просто так не докричаться, военный сделал шаг вперед. И это как будто послужило отправной точкой к случившемуся позже. Прозвучало, совершенно отчетливо, имя Скрада. Тут же кто–то призвал поддержать Своблуга. Возглавляемая военным группа еще не достигла первого стражника, когда по раздавшимся где–то позади Локи звукам борьбы стало очевидно, что на отряд напали одновременно с нескольких сторон.

Молодой шаман понял, что люди решили его не отдавать. Несмотря на опасность и вполне реальные угрозы, они не захотели мириться с тем, что посчитали несправедливым… И не имеет значения, многие ли из них на поверку оказались бы людьми Иритима или же были плодами безупречной воспитательной машины Сайты… Лока лелеял надежду, что хотя бы один — смелый мальчишка, суровый военный или тот, кто напал на солдат со спины, — действовал не потому, что ему приказали, а по велению сердца.

Глава 3 СОЮЗ С СОМНЕВИАЛОМ

— Это что, шутка?

— Данные пока неточные…

— Тогда какого… ты мне их показываешь?

Андервуд смотрел на подчиненного, словно впервые его видел. Если бы он не знал и не работал с этим человекам последние двенадцать лет, выборщик решил бы, что над ним не очень удачно пытаются подшутить, но в действительности такого, конечно, не могло быть. Только не в разгар выборной недели…

— Анализ цифр, — потребовал он, выдержав минутную паузу.

— Определенная динамика наметилась с самого начала недели…

— В пределах допустимого, — перебил Андервуд. — Что должно было только уменьшить вероятность скачка.

— При условии, что мы бы тоже продолжили брать свое, а получалось… Вчера мы взяли очень мало голосов…

— Я знаю, сколько мы взяли, — Андервуд потряс в воздухе ненавистной бумажкой с утренними сводками. — Я тебя спрашиваю: почему? Кто–то нас обманул?

— Нет. Все крупные голосовали как условлено. Это достоверно проверено.

— Тогда что? Кихлин уже отчитывался?

— Одно нападение за ночь. Урны не пострадали. В остальном без происшествий.

— Тогда что?

— Ну… — Работник штаба помедлил. — Помимо того, что наши… противники взяли много голосов, еще… я думаю, могли быть проблемы уже в правлении. При подсчете.

Дороту потребовалось несколько секунд, чтобы обдумать мысль.

— Это исключено.

Уж в чем Андервуд не сомневался — так это в том, что Билион не стал бы менять правил игры после того, как они были объявлены.

— Сколько участков мы оставили без охраны? — задал он вопрос.

На самом деле охраной перевозки урн занималось само правление. Требовалось не так уж и много отрядов, учитывая, что каждый отвозил в правление — а под утро возвращал на участки пустыми — по четыре–пять урн, так что, по идее, в каких–то дополнительных средствах перестраховки надобность отсутствовала. В реальности же на каждый из таких отрядов могли напасть — и заново опрашивать проголосовавших людей никто бы не стал, могли подкупить частично или полностью, просто каким–то образом обмануть, подменив урны. Потому среди кандидатов принято было на те урны, на которых они надеялись получить значительное преимущество, выставлять дополнительную охрану. Во избежание. Особо подозрительные пытались контролировать еще и «нейтральные» участки, чтобы они, не дай Создатель, не превращались на пути к правлению в разгромно–проигранные.

— Всего?

— Из наших.

— Меньше двадцати. Большинство из районов, прилегающих к правлению.

— А не наши?

— Только те, что планировали.

Андервуд задумался. Если бы они имели возможность следить, сколько голосов им насчитывали на каждом из участков, проблему было бы решить очень легко, но такой информации выборный комитет не давал. Взять же под контроль все отряды по перевозке урн невозможно было просто физически. И так большинство людей в распоряжение Андервуда отрядил Наитха из своих собственных караульных подразделений. Перед этими выборами им удалось нанять значительно меньше частных охранных контор, да и эти удалось привлечь в последний момент, но прежде это большой проблемой не выглядело.

— Кто охранял участки с нашими крупными голосовальщиками?

— Напополам наемники и люди Наитхи, как мы и планировали.

Дорот кивнул. Наемников было глупо подозревать. Потому ведь и возникали такие трудности с их поиском, что Андервуд рассматривал исключительно надежные конторы, много лет работающие на рынке. Такие не стали бы рисковать репутацией. Нет, проблема должна была заключаться в чем–то другом…

— Все кандидаты следили за перевозкой?

— Насколько Кихлин мог выяснить, в той или иной мере — все.

— Своблуг?

— На уровне остальных.

— А проводили акции?

— Точно известно только про Каратазу.

— Ясно…

Информации не хватало. Предложить Наитхе перейти к активной фазе? Результата будет добиться проще, чем если бы они начали действовать после окончания недели и официального оглашения итогов. Но тогда это будет поражение… Поражение Дорота Андервуда, который прежде подобных промахов не знал.

— Нам нужно любой ценой определить, правильно ли правление считает голоса, — произнес он. — Возможно, что–то проходит мимо Билиона… Нам придется воспользоваться…

Андервуд понизил голос, чтобы в переполненном людьми штабе его мог слышать только помощник. То, что он предлагал, было не совсем надежно, а потому хотелось, насколько это возможно, сохранить подробности плана втайне даже от своих…

— Я вижу, у вас проблемы, господин Андервуд.

Раздавшийся за спиной голос заставил Дорота поморщиться. Он повернулся к Наитхе.

— Это преувеличение.

— Реальные цифры расходятся с теми, которые планировались на данном этапе, — спокойно проговорил Гримор. — Я называю это проблемой.

— Я уже знаю, что делать, — заверил Дорот. — Уже сегодня…

Выборщик осекся на полуслове. Его взгляд упал на лестницу, по которой, опираясь на посох, медленно спускался со второго этажа… Тарихлас.

— Пятый день, — понял Андервуд. — Вы едете на встречу. Мы ведь решили этого не делать.

— Тогда вам удалось убедить меня, что этого не потребуется, но время расставило все по своим местам. — Наитха сделал шаг по направлению к выходу. — Лезва оказался прав.

— Я думал, иностранец решит проблему.

— Али только обещал найти ту девчонку. Я не надеялся до конца на вас — не стану полностью доверять и ему. Мои люди уже начали действовать, мне же осталось лишь предупредить кое–кого. Праздник как нельзя лучше подходит для этого. Что же касается вас…

Гримор сделал вид, что задумался.

— Не вижу препятствий в том, чтобы вы разобрались в причинах неудачи и попытались выиграть выборы так, как планировалось изначально. Глупо ставить все на одну возможность, правильно? Надеюсь, мы друг друга поняли. Мэтр?

Как раз в этот момент колдун наконец добрался до последней ступеньки. Аккуратно ступил на пол и, даже не глянув в сторону Наитхи, заковылял в сторону дверей. После того, как три дня назад маг в ответ на предложение одного из работников штаба помочь ему дойти до кареты спалил на доброхоте ботинки, на пути ему никто не попадался.

— Думаю, он готов, — Наитха двинулся вслед за колдуном. — Жду от вас активных действий, Дорот.

Вздохнув, Андервуд проводил нанимателя взглядом. По сути, его работа на этих выборах закончилась. Разумеется, он не собирался просто взять и все бросить, но теперь все, что бы он ни запланировал, существенно теряло в смысле. Прежде чем скомкать, Дорот еще раз бросил взгляд на ненавистную бумажку:

1. Гримор Наитха — 35 %.

1. Шетиан Своблуг — 35 %.

3. Каратаза Эдиши — 14 %.

3. Эмитиан Сомневиал — 14 %.

5. Джир Григ — 2 %.

В чем же он ошибся?

— Добро пожаловать, господа… и дамы. Рад приветствовать вас в моем скромном доме.

— Поверьте, я тоже не одобряю всей этой излишней вычурности, внешней мишуры, — ответил высокому, прямому как жердь человеку Бенаюс, разглядывая обрамляющую вход в главный зал стеклянную арку, стилизованную под спускающиеся с потолка ветви плюща. — Господин Сомневиал, это хрусталь, если я не ошибаюсь?

— Кимская огранка.

— В самом деле? — воодушевился нотариус. — Говорят, узкогла… э-э… я хотел сказать, наши добрые соседи… лучшие мастера в данном искусстве.

— Слава заслуженна.

— О, я нисколько не сомневался!

— Остальные уже здесь? — задал вопрос Своблуг. На Бенаюса, сопровождавшего орденского кандидата на большинстве мероприятий во время выборов, Шетиан, очевидно, давно привык не тратить слишком много внимания. В этот момент он смотрел лишь на Сомневиала.

— Отказ пришел только от госпожи Эдиши. Господин Григ прибыл полчаса назад, господин Наитха недавно прислал подтверждение, что тоже будет. Чуть позже. Пока же… располагайтесь, наслаждайтесь праздником, думаю, даже во время трудовых будней всем нам следует находить время для отдыха. Позже я хотел бы кое о чем поговорить с вами, Шетиан.

Договорив, Сомневиал чуть поклонился, и спустя мгновение его уже не было видно за спинами наполнявших зал гостей.

— Я думала, здесь будут только кандидаты, — сказала Санея.

По словам Иритима, традиция устраивать вечер встречи кандидатов посреди выборной недели появилась полсотни лет назад, после того как за короткий срок сразу в нескольких губерниях выборы закончились тем, что к концу выборной недели в живых не осталось вообще ни одного кандидата. Сначала один самый ловкий расправлялся со всеми конкурентами, после чего разозленные друзья и сообщники побежденных начинали, не стесняясь в средствах, мстить победителю. Идея была в том, чтобы ближе к концу недели, когда становилось понятно, у кого еще есть шансы, а кто необходимого числа голосов уже не наберет, кандидаты могли бы встретиться и о чем–то друг с другом договориться. Время от времени подобные встречи заканчивались попытками массовых убийств, совершаемыми одним из кандидатов, но, несмотря на это, в итоге идея прижилась. Принимались самые строгие меры безопасности, а наиболее подозрительные при желании могли отказаться участвовать в собрании. Организатор встречи определялся путем жребия среди кандидатов.

— Это касается только тех, кто еще борется за победу, — сказал Бенаюс. — А вот те, кто уверен, что проиграет, — наоборот, приглашают всех сколько–нибудь влиятельных друзей, чтобы заручиться поддержкой у будущего губернатора. Ну и заодно протянуть мостик на следующие выборы.

— То есть здесь в основном партнеры Сомневиала и Грига, — понял Своблуг.

— Вы удивительно догадливы, Шетиан, — тут же похвалил нотариус. — Я бы за вас проголосовал…

Он охнул, замолчав. Державшаяся за его руку Талина, как ни в чем не бывало, отодвинула руку от его бока.

— Прогуляемся?

— О, конечно! Суровая моя…

Бенаюс с Талиной скрылись в толпе. Своблуг с Коулом двинулись в противоположную от них сторону. Санея осталась с Лемом.

— Скорей всего, не столько партнеры Грига — вряд ли у кого–то из них мог бы найтись выходной костюм, — сколько именно Сомневиала.

— Работорговцы.

Санея бросила взгляд на парня. Последнюю минуту он с каким–то странным выражением на лице высматривал кого–то в толпе.

— Мы сюда не за этим пришли, — напомнила она на всякий случай.

— Наитхи пока нет.

— Он придет, — уверенно сказала девушка.

Решение принять участие во встрече пришло Санее вспышкой внезапного озарения. Благодаря Иритиму, в полной мере использовавшему переданные ему Сайтой сведения, контролировавшему ход голосования на всех уровнях, не оставалось сомнений, что наибольшее количество голосов к окончанию недели наберет именно Своблуг, но оставалась еще одна опасность, о которой, в отличие от того же Иритима, Санея не забывала ни на секунду, хотя эти слова и принадлежали ему: «В среднем пятьдесят процентов выживших среди кандидатов». Статистика ведь на пустом месте не складывается…

И она поняла, что нужно сделать. Как не оставить случаю даже шанса. Санея видела Джира и поняла его. Она могла оценить действия Каратазы, и теперь Орден вел непрерывную слежку за ней — этим занимался Соплитриан и его люди. Намерения Сомневиала также не были загадкой. Оставался только один человек. Санея знала, что если она получит возможность остаться с Наитхой наедине, или даже не наедине, а просто так, чтобы его эмоции оказались направлены на нее, она сумеет понять, насколько сильно ему нужна победа.

Санея испытала что–то вроде внутренней дрожи, ощутив, что и Сайта в похожей ситуации стала бы действовать в точности так же. Не придумывала бы какие–то сложные комбинации и уж точно не оставляла бы места сомнениям. Нет, только вперед, только с помощью личного контакта. И вот когда намерения Наитхи прояснились бы… Сайта и тогда приняла бы решение очень быстро. И ведь… действия Гримора в ситуации, когда он задумал бы решить все с помощью силы, тоже легко просчитывались! У него была проверенная в самых разных ситуациях охранная служба, достаточно могущественных магов и совершенно четкая задача. И Санея уже примерно знала, что они станут делать. Она даже попросила Иритима отправить письмо, которое уже должно было дойти до адресата…

Разве могла бы Сайта рассчитать все правильней?

— Ты пока ничего не почувствовал? — спросила девушка после небольшой паузы.

Она имела в виду вторую причину их появления в доме Сомневиала. Это уже была идея Иритима. Он считал, что помощь абсолютно любого кандидата — вне зависимости от того, кто это будет — в последние дни выборов может оказаться для Ордена крайне ценной, в связи с чем опять всплывала проблема Каратазы. О масштабных действиях с ее стороны в случае чего сообщил бы Неска, но кроме того нападение могло быть подготовлено и заранее. Учитывая привычку Каратазы внедрять агентов куда можно и куда нельзя, а также исключительные маскировочные свойства выпускаемых ее фирмой амулетов, эта возможность превращалась из теоретической в более чем вероятную. По этой же причине в опасности могли оказаться уже они. Скорей всего, Санее так и не удалось бы убедить остальных в надобности этой авантюры, если бы не подошедшие наконец к концу исследования Авиртона.

Тела наемников, переправленные в лабораторию в Ордене после событий на перекрестке Правды, в конечном итоге сослужили Ордену службу. Времени Авиртону пришлось потратить больше, чем он рассчитывал, но благодаря помощи Кравена ответы были получены.

Прежде всего, удалось определить причину смерти. Хотя поначалу диагноз у Санеи вызвал сомнение:

— В чем, вы говорите, причина смерти?

— Мозговое отсутствие.

— Как это?

— Очень просто. Посмотрите, у них нет мозгов.

Сказав это, Авиртон чуть приподнимал у трупа верхнею часть черепа, отделенную во время вскрытия, и становилось ясно, что врач ничуть не преувеличивает. Внутри головы действительно оказывалось на удивление пусто. В определенный момент амулет просто сжигал всю нервную систему носителя, обеспечивая тем самым полное отсутствие свидетелей.

Кроме того, Авиртону удалось выяснить, что помимо ряда стандартных свойств — защиты от физических и магических атак, скрытия магического фона, встроенных возможностей самоуничтожения и ликвидации носителя — правда, крайне редко встречающихся внутри одного артефакта, — амулет обладал и еще одним. Он вызывал привыкание.

Постоянство, с которым штат Каратазы пополнялся все новыми и новыми агентами, в связи с этим обстоятельством вызывало в разы меньше удивления. По словам Авиртона, действие амулетов было сродни эффекту, производимому на людей призмами радости. Здесь он был в разы слабее, что позволяло людям дольше сохранять ясным разум, хотя конечный итог оказывался ничуть не менее фатальным.

Едва об этом узнал Лока, он сразу захотел плотно заняться этой проблемой. После неудачи, постигшей его во время поисков сердца, и потери возможности как–то определить наличие или отсутствие в Сенате пожирателей молодой шаман совершенно внезапно оказался просто переполнен энтузиазмом в отношении всего, чем занимался. Санее стоило немалого труда отговорить брата отправиться на разговор с Каратазой прямо из лаборатории Авиртона. Вместе с Клифом и Плишкой они должны были следить за тем, что происходит на прилегающих к особняку улицах, в то время как находящиеся внутри будут пытаться почувствовать присутствие тех самых амулетов. Мастера келото определенного уровня могли довольно легко определить людей, находящихся под воздействием призм радости. В Ордене лучше всех это умели делать Минглон и Лем.

— Ты меня слышишь?

— Что? — Отвечая, Лем не повернул к ней головы.

— Амулеты! — раздраженно уточнила девушка. — Ты кого там высматриваешь?

Лем медленно перевел на нее взгляд.

— Высматриваю людей, находящихся под действием призм, — ответил он. После чего вновь обратил взор в зал.

— И много высмотрел? — спросила она, успокоившись. По его голосу не было понятно, что он издевается, но Санея в этом не сомневалась.

— Пока никого, — невозмутимо ответил парень.

— Лем, нам вовсе не обязательно сотрудничать с кем–то из этих людей, — негромко проговорила она. — Я не меньше тебя не люблю работорговцев. Но ведь это очень хорошая возможность получить над ними влияние. Если рабство когда–нибудь будет уничтожено, в первую очередь придется преодолеть сопротивление именно этих людей.

Произнося эти слова, Санея не надеялась на какую–то мгновенную реакцию, но действительность превзошла все ее ожидания. Лем даже виду не показал, что ее услышал.

— Слушай, ты…

Начиная говорить, Санея еще не знала, что именно попытается сделать: станет призывать Лема к лучшим чувствам или ограничится шантажом, — но в итоге…

Лем вдруг вздрогнул всем телом и стремительно побледнел. Всего за пару секунд на его лице по очереди сменились невозмутимое равнодушие, удивление, причем из простого оно очень быстро перетекло в крайнюю его степень, и даже испуг. Санея, до этого момента уверенная, что Лем не боится ничего вообще, уставилась на него с открытым ртом. Только она попыталась проследить за направлением его взгляда, как Лем схватил ее за руку — очень больно, между прочим — и затащил за одну из поддерживающих потолок колонн.

— Что там? — Девушка попыталась немного высунуться из–за укрытия, но Лем ей не позволил.

— Думаю, нам пора.

— Но…

— Идем, — он вывел ее из главного зала в один из прилегающих. Несколько седовласых мужчин в дальнем углу, сидя в креслах, о чем–то негромко переговаривались. На них они внимания не обратили.

Сопротивляться Санея не пыталась. Слишком у Лема был сосредоточенный взгляд, чтобы на что–то надеяться.

— Как ребенок.

— Нужно найти Сомневиала, — сказал он, не обратив на ее слова внимания.

— Да уж конечно…

Странное поведение Лема на какое–то время заставило ее забыть о том, ради чего они здесь оказались, но вскоре она сумела взять себя в руки. Цель прежде всего, а значит, нужно как можно скорей найти хозяина дома.

К моменту, когда они отыскали — за ними послали слугу — нужную комнату, Своблуг с Коулом уже ждали их. Молчаливый слуга, заперев двери, замер у входа.

Коротко кивнув Санее, Шетиан повернулся Сомневиалу:

— Вы начали говорить.

— Да. — Кандидат смерил девушку внимательным взглядом. — Это та юная леди, которую мы ждали?

— Нет, сейчас еще парочка подойдет, — ответила Санея. — А с ними карикатурист и стая розовых фламинго. С чего вы взяли, что без вас мы не победим?

Разумеется, очень уж ошарашить подобный вопрос Сомневиала не мог — слишком опытным человеком он был, а вот удивить — почти обязательно. Вряд ли за последние несколько десятков лет он хоть раз завел разговор о деле, прежде чем потратил час на обсуждение атмосферного давления, скорости ветра и предположительного количества градусов ниже нуля, на которые охладится воздух ближе к окончанию следующей ночи, когда до рассвета будет оставаться несколько минут… Другими словами, о погоде.

Вот примерно на это и был расчет.

— Я этого и не говорил. — Если Сомневиал и был удивлен, на его лице это не отразилось. — И сказать хотел вовсе не это.

Он сделал паузу. Конечно, теперь она должна была удивленно спросить: «А что же?» — но в Ордене на такие штуки не попадались. Впрочем, и Сомневиал слишком тянуть не стал:

— Я хотел сказать, что без моей помощи победа господина Своблуга вовсе не гарантирована.

— Избиратель у нас с вами разный, — заметил Шетиан.

— Что не значит, что я не смогу передать вам голоса.

— Но вы могли бы предложить их Наитхе, — предложила Санея.

— Я думаю, у него немного шансов победить, — ответил Сомневиал.

Возникла пауза. Вот теперь ему удалось ее удивить. Конечно, это могли быть просто слова, но Санея видела, что, произнося фразу, он верил в то, что говорил. То, что сама она думала так же, никакой роли не играло. Она владела совершенной иной информацией — той, о которой ему не могло быть известно. Он знал о чем–то еще?

— Откуда такая уверенность?

— Я объясню после того, как мы заключим договоренность, — ответил мужчина.

— Не самое заманчивое предложение, — заметил Своблуг, нахмурившись.

— Это мое условие.

Своблуг, очевидно, сомневался. Коул, судя по всему, вообще был уверен, что это трюк. Встретившись с Санеей взглядом, молодой колдун спросил Сомневиала:

— И вы считаете, что можете их диктовать? И что вы имеете в виду под заключением соглашения?

— Я просто знаю, что мне есть что предложить. — Чуть улыбнувшись, мужчина подошел к одному из обрамлявших стены шкафов. Открыв дверцу, достал бутылку с янтарной жидкостью и широкий стакан. Наполнив его наполовину, сделал глоток. — Что–то, что будет вам нужно и по окончании выборов. Ну а соглашение и сами выборы… так, начальный шаг. Сомневаюсь, что расскажу вам нечто новое, посоветовав использовать сведения о мертвых душах, открепительные талоны или голоса таромцев, находящихся за рубежом. У меня большой опыт, и могу сказать, что кампания вами была проведена блестяще, мои поздравления.

Сомневиал даже чуть улыбнулся, договорив. Санея уже не сомневалась, что он не играет. Мертвые души? Большую часть года Сомневиал жил и работал за пределами Сената, и он никак не сумел бы собрать больше имен, чем они. Люди, умершие незадолго до выборов, а потому не выписанные из списков. Те, кто попал в больницы, уехал на время выборов из города, кто просто в силу тех или иных причин не в состоянии добраться до участка. Здесь Орден априори владел преимуществом. Открепительные талоны? По одному из таких Санея сама проголосовала раз шестнадцать или семнадцать. Нет, он, конечно, имел в виду иное.

— То есть сейчас вы ничего делать не станете? — на всякий случай уточнил Коул. Кажется, он тоже стал что–то понимать.

— Почему же! Мои люди и голоса к вашим услугам. Я просто хочу сказать, что основную помощь смогу оказать уже после выборов. — Он перевел взгляд на Своблуга. — Ваши труды в Комиссе. Борьба с незаконным порабощением, попытки протолкнуть на обсуждение законы об ограничении рабства. Да и уже здесь, в Сенате. Меня очень тронуло выступление того парнишки–гладиатора. Все это так душевно. Пожалуй, в этих порывах даже ощущаются некие зачатки мировой души…

Он замолчал, не договорив.

— Надеюсь, вы понимаете, что угрожать бессмысленно? — спросил Коул после паузы.

— Всецело. А потому я не угрожаю, а предлагаю провести агитационную кампанию среди своих знакомых. Рабство — пережиток прошлого, который давно пора предать забвению. Гладиатор, к концу турнира оставшийся в живых, должен получать свободу. Любой современный прогрессивный человек это понимает.

После того как Сомневиал замолчал, на несколько секунд в комнате повисла тишина.

— Это такая глупая шутка? — довольно недружелюбно проговорил Своблуг. Санея попыталась вразумить его взглядом, но он не обратил на нее внимания. Впрочем, учитывая, что к работорговцам он относился ненамного лучше Лема, удивительно, что он не сорвался раньше.

— Отчего же! Вы выигрываете выборы, получаете власть. Хорошее отношение людей, в чьих руках она находится, — удача при любой коньюктуре. Значит, мне будет выгодно вам помогать.

— То есть все эти убеждения, избирательная кампания… Все это были просто слова? — подал голос Лем, до поры молчавший. — Выходит, от всего этого легко было отказаться и раньше. Это не было какой–то жизненной позицией, суровой необходимостью… Верно?

— Таков был…

Сомневиал начал было отвечать, но вдруг замолчал. Смерил Лема взглядом, улыбнулся.

— Таков был тренд, — продолжил он после паузы. — Требование времени, если хотите… У вас знакомое лицо, молодой человек. Мы с вами раньше не встречались?

Санея быстро перевела взгляд с Сомневиала на Лема и обратно. Что он имел в виду?

— Нет, — Лем не изменился в лице. — И думаю, тут не о чем говорить. Разумеется, мы согласны.

— Что?! — воскликнул Своблуг, возмутившись. Санея же думала о том, не слишком ли резко была изменена тема.

— Шетиан, вы можете что–то другое предложить? — Парень посмотрел на Своблуга с удивлением. — Это отличный шанс реализовать ваши задумки.

Спор длился несколько минут, но в итоге общими усилиями — Санея поддержала Лема — Своблуга удалось убедить.

— Что ж, в таком случае первая часть сделки с моей стороны, — сразу продолжил Сомневиал. — Я обещал объяснить, почему считаю, что у Наитхи мало шансов. Понимаете, я давно в этом деле, а потому знаю, куда следует смотреть. Совершенно очевидно, что общий ресурс: настроения в городе, количество вложенных средств, размер команды — на стороне Наитхи. Ненамного, но перед началом выборов он вас превосходил. Учитывая же, что на него работает Дорот Андервуд, для победы этого должно было хватить с избытком. Все изменилось утром третьего дня, когда проценты выросли совершенно не так, как должны были. Сегодня же это было просто подтверждение. Вчерашний день мои люди потратили на то, чтобы определить, сколько голосов должен был получить Наитха и сколько вы, господин Своблуг, если бы… в правлении голоса подсчитывали верно.

— И результат?..

— Превзошел все ожидания. — Сомневиал повернулся к Санее. — Я немного знаком с господином Билионом и до этого был абсолютно уверен, что к нему не существует подхода. Оказалось, я ошибался.

— Билион? — переспросил Своблуг. — Глава выборного комитета?

— То есть вы с ним никаких контактов не имели?

Сомневиал бросил вопросительный взгляд на Санею. Та отрицательно покачала головой.

— Значит, существует некая третья сила, желающая, чтобы господин Своблуг одержал на этих выборах победу, — сделал вывод Сомневиал.

Санея представляла, кто бы мог им помогать, но совершенно не догадывалась, с какой стати Сайта стала бы делать это тайно, хотя про нее точно и не скажешь. Улна, к примеру, любил рассказывать новичкам, что при каждом Сайтином вздохе вырабатывается энергия, достаточная для поднятия в воздух груза весом в одну тонну. А поскольку из уроков Минглона все в Ордене знали, что ни одно усилие не может пропасть бесследно, оставалось только догадываться, куда расходуется вся эта мощь.

В дверь постучали. Стоявший у входа слуга на секунду высунулся за порог, после чего подошел к Сомневиалу и быстро передал ему несколько слов.

— Мне сообщают, что только что прибыл господин Наитха, — объявил Сомневиал. — И он просит о встрече.

— Где? — спросил Своблуг.

— Вас проводят.

За дверь они вышли все вместе. Санея обогнала Лема и пошла чуть впереди него. Постепенно они оказались позади остальных.

— Что он имел в виду? — спросила она, остановившись.

К этому моменту в коридоре они остались вдвоем.

— И кого ты увидел в зале?

Лем некоторое время смотрел на нее.

— Ну, я думаю, что Сомневиал просто хотел добавить веса своим словам, сбивая нас с толку разными замечаниями, а в зале я просто немного растерялся, увидев в одном месте такое количество работорговцев. Ты же знаешь, как я их не люблю.

Санея задумалась на секунду. Бесполезно пытаться понять, врет человек или нет, используя для этого приемы и улавливая нюансы, о которых ему хорошо известно. Это как если бы она попробовала обмануть Картига, подсунув ему неправильный перевод какого–нибудь термилионского слова, которому он сам ее научил. Оппонент здесь будет в заведомо выигрышном положении. Она ведь не знает, правильно ли Картиг обучил ее языку. Она не знает, насколько естественно вел себя Лем, отвечая на ее вопрос.

— Это правда?

— Да.

— Ну, правда, значит, правда. — Пожав плечами, Санея отвернулась от него.

Она успела сделать пару шагов… когда Лем схватил ее за руку.

— И это все?

Санея с невинным видом обернулась. Если он повелся на простое притворство из рода «мне до этого дела нет», то это самая легкая победа за последнюю тысячу лет.

— А что еще?

— Ты больше не станешь спрашивать?

— Ты же уже ответил.

— Тебе все равно?

Последние слова были сказаны как будто немного другим тоном. Санея помедлила, прежде чем ответить.

— Я понимаю, что ты все равно не скажешь. Зачем время тратить?

— Я понял тебя. — Лем долго думал, прежде чем ответил. — Время — ценный товар.

— Точно.

Конечно, то, что он ничего не рассказал, в данной ситуации значило немного. Оставался ведь еще Сомневиал, от которого не так уж и сложно будет получить информацию. Удивительно, что Лем об этом не подумал.

Санея еще какое–то время размышляла о том, откуда эти двое могли бы друг друга знать. Очнуться ее заставили прозвучавшие в коридоре шаги. Из–за угла выбежал Своблуг.

— Наитха…

— Что? — мгновенно отозвалась она. Таким испуганным Санея его еще не видела.

— Он сказал, что…

— Ложись!

Санею сбило с ног. Там, где она стояла, пролетел ярко–синий огненный шар — по внешнему виду она заклятья не опознала, — врезался в стену и проплавил в ней дыру размером с человеческую голову. В руке Лема появился меч, которым он отбил еще одно заклинание. А уже следующим движением — переместившись в другой конец коридора, вонзил лезвие в грудь державшему амулет… официанту. Упав на спину, тот выронил призму.

Поднявшись, Санея сразу услышала, как изменились звуки: грохот, хлопки, крики… То, чего они ожидали, все же случилось. На собрание напали.

Глава 4 ОГНЕННЫЙ ПОЛ

— Амулеты стали лучше, — произнес Лем, оглядев тело. — Кажется, они скрывают для мастеров келото влияние на носителя. Нужно стоять меньше чем в метре, чтобы почувствовать.

— Это все Каратаза? — Своблуг подбежал к ним.

— Где Коул?

— Он…

— Он должен постоянно быть рядом с вами, — перебил парень.

Только он об этом сказал, как Коул появился. Выбежал из–за угла, едва не раздолбав украшавшую его кимскую вазу. Ваза покачнулась, но устояла.

— Хорошо. — Увидев колдуна, Лем больше не стал ни о чем спрашивать. — Коул, ты замыкаешь. Идем к выходу, оттуда сразу…

— Еще Талина и Бенаюс, — напомнил Своблуг.

— Они сумеют о себе позаботиться, — ответил Лем.

— Но…

— Сумеют.

Лем двинулся впереди. Не прошло и нескольких секунд, как им навстречу выскочили еще двое: один был одет слугой, второй выглядел типичным молодым человеком — сыном богатого вельможи или начинающим чиновником. Оба были вооружены амулетами. Они синхронно вскинули вверх руки… но больше ничего не успели. Один упал с отрубленной рукой, во второго Лем врезался, выходя из первого движения. Подняться тот не смог.

Когда они добрались до главного зала, в нем оставалось всего несколько человек, хотя суматоха царила как в очереди за гуманитарной помощью. В одном из углов забаррикадировалась группа, сыплющая заклятьями в каждого, кто пробовал проникнуть внутрь, что создавало немалую проблему и для них. Выход был только один. Едва Лем сунулся, к нему метнулась пара розовых лучей. Парень поспешно отступил, а заклятья угодили в притороченный к потолку гобелен. Мужчина, изображенный на нем, стал стремительно терять парадный вид.

— Коул?

— Пройдем, — мгновенно ответил колдун. — Только встаньте ближе друг к другу.

— Говори, когда.

— Секунду… Сейчас!

Лем шагнул вперед. Первый посланный в них огненный шар он еще пробовал отбить мечом, но увидев, как в паре метров от них заклятье вязнет в невидимой преграде, обращал внимание уже только на то, что происходило прямо перед ним. Благо в самом зале никто им преградить дорогу не пытался. Приходилось лишь время от времени переступать через тела…

Они пересекли половину зала, когда в щит угодили одновременно с полдюжины переливающихся разными цветами энергетических лучей и ветвистых молний. На несколько мгновений вокруг стало ничего не видно от искр и не слышно от грохота столкнувшихся заклятий, но щит выдержал.

— Коул? — крикнул себе за спину Лем.

— В норме, — отозвался ученик Кравена. — Хорошие заклятья, но не более.

— Дальше.

Нападавшие сделали еще две или три попытки, но вскоре их энтузиазм увял. Скорей всего, просто решили не расходовать на них наверняка не бесконечный запас амулетов. Санея бросила взгляд назад, чтобы убедиться…

— Смотрите!

Из выхода на другой стороне зала появилось еще несколько человек. В плотной группе оборонявшихся двое резко отличались ростом. Санея сразу узнала Сомневиала и его то ли родственника, то ли похожего внешне помощника, сопровождавшего кандидата на открывавших предвыборную кампанию дебатах на площади Разговора. Десяток телохранителей, взяв пару подопечных в кольцо, медленно отступал под напором непрекращающегося огня. Арка коридора, через которую они прошли, капала расплавленными слезами, пропуская через себя все новые и новые магические потоки, плотность которых не ослабевала ни на мгновение. Хотя на людей Сомневиала это, похоже, производило мало впечатления — отбивались они умело. До тех пор, пока так же слаженно в них не ударили со второй стороны.

Стало ясно, что группа, засевшая в зале, по щиту Коула била далеко не в полную силу. Первая же атака пробила оборону, превратив в подобие огненной свечки одного из защищавшихся. Вторую удалось отбить, а вот третья заставила людей остановиться. От того места, где находилась Санея с остальными, их отделяла еще и лестница, — группа Сомневиала попала в зал со второго уровня, что делало их положение особенно уязвимым.

— Идем дальше, — раздался голос Лема.

Санея помедлила. После того, о чем они договорились, было бы плохо, если бы с Сомневиалом что–нибудь случилось.

— Мы могли бы помочь им, — сказала Санея.

— Сначала мы должны выйти.

— Тогда будет поздно! — возразила она. — Сомневиал — важный человек для нас!

— Насчет Талины с Бенаюсом ты так не спорила, — вспомнил Лем.

Санея уставилась на него с удивлением. И к чему это он вспомнил? Он ведь сам говорил, что они справятся.

— Коул, ты говорил, что у них не очень сильные амулеты?

— Значит, Сомневиал сам о себе позаботится, — мгновенно подхватил Лем.

Оба перевели взгляд на Коула.

— На самом деле Лем прав. Удар они пропустили только потому, что не ждали нападения сзади. Все маги стояли с другой стороны. По сути, им мало что угрожает.

Секунду Санея обдумывала ситуацию. Звучало в целом логично.

— Когда доберемся до Клифа с Плишкой, или когда они нас найдут, сможем обсудить все еще раз, — добавил Коул.

— Ладно…

Они быстро прошли оставшуюся часть зала. Через длинную галерею попали еще в один коридор. Из препятствий им встретилась только не удержавшаяся под потолком люстра. Постепенно звуки боя затихли позади.

— Странно, что никого нет, — сказал Своблуг. — В доме было полно народу. Не могли же они все…

— Тихо!

— Что…

— Молчать!!!

Все одновременно уставились на Коула. Он же в свою очередь пораженно смотрел туда, откуда они пришли.

— Коул, что…

— Быстро!

Парень резко метнулся к стоявшему в проходе высокому секретеру, навалился на него и повалил набок, потом шагнул к Санее и, не сказав ни слова, усадил ее на стоявший напротив шкафа комод.

— Зачем это…

— Все вверх! — он уже сам забирался на поваленный шкаф.

— Но…

— Сейчас же!

Что–то в его голосе дало понять, что лучше не спорить. На самом деле Коулу очень точно удалось воспроизвести выражение лица и интонацию голоса, требуемые для выполнения того, что Сайта называла «спасающий от неминуемой смерти». Ведь если суметь сделать вид, что у всех вокруг вскоре начнут лопаться глаза и развязываться пупки, то какое–то время любые твои приказы, как единственного человека, у которого есть план, будут выполняться беспрекословно. Плохо было то, что, похоже, Коул никого обманывать не задумывал.

Своблуг с Лемом тоже залезли на шкаф. Им троим было не слишком удобно, но второй человек к Санее на комод точно бы не влез.

Коул все еще выглядел очень напряженным. Теперь уже все догадались, откуда он ожидает угрозы, оставалось неясным, в чем она заключается.

— Может, мы еще успеем… — начал было Лем, но Коул покачал головой.

— Смотрите.

В дальнем конце коридора… как будто загорелся ковер. Сначала показалось так, но потом Санея поняла, что это другое. Со скоростью быстроидущего человека во все стороны по полу растекалось мягкое синеватое сияние. Раз в две–три секунды его поверхность то в одном месте, то в нескольких сразу исторгала из себя небольшие красноватые сполохи.

— Что это за заклятье?

Коул не ответил. Вместо этого, что–то коротко прошептав, махнул рукой вперед. Воздух перед ними зарябил, перекрыв коридор сверху донизу. На какое–то мгновение видно стало хуже, но вскоре щит Коула сделался полностью прозрачным. К этому моменту синеватое марево уже почти достигло его. Оставался все лишь метр, полметра…

Продвижение заклятья остановилось. Медленно, по сантиметру, оно стало наползать на преграду. Красные сполохи, скапливаясь впереди, налипали на щит. Прошло шесть или семь секунд, когда раздался негромкий хлопок. Преграда исчезла, и заклятье хлынуло вперед с заметно большей скоростью, чем прежде.

— Твою… — вырвалось у Коула.

Санея невольно попятилась, едва не свалившись с комода, когда заклинание окутало его короткие ножки. К счастью, как и за минуту до этого, когда на входе в коридор свечение обошло пару глиняных горшков с посаженными в них экзотическими деревцами, выше чем на дюжину сантиметров оно не поднялось.

Обойдя также шкаф, на котором старались задержать дыхание Лем и Коул со Своблугом, заклятье устремилось дальше, покрывая каждый свободный сантиметр пола.

— Оно будет подниматься? — спросила Санея после небольшой паузы.

— Во всяком случае жизнь нам бы это существенно осложнило, — ответил Коул задумчиво.

Девушка поморщилась. Ну а какого ответа она ожидала? Был бы здесь Лока — он бы еще анекдот в тему рассказал. И откуда у людей такие идиотские привычки появляются?

— Ты можешь что–нибудь сделать? — спросил уже Лем.

— А ты? — уже серьезно переспросил Коул.

— Минглон, наверное, смог бы … Попробовать, я думаю, можно было бы…

— Пока это не к спеху, — поспешно перебила Санея. Она примерно поняла, что он задумал. Келото на определенном уровне позволяет противостоять практически любой магии, но безопасным это не могло быть ни при каких условиях.

— Пока, — согласился Лем, бросив на нее взгляд.

Санея некоторое время смотрела на него. Ей вдруг кое–что вспомнилось.

— Слушайте, а ведь Плишка…

— Не получится, — перебил ее Коул.

— Но…

— Я уверен. — Последнюю минуту он занимался тем, что, нагнувшись почти до самого пола — Своблуг держал его за шиворот, — водил руками над поверхностью свечения, что–то при этом приговаривая. — У Плишки пятый уровень сопротивляемости, чего хватило бы для какого–нибудь несложного заклятья, даже если бы в него была запитана прорва энергии. Здесь все гораздо серьезней.

Он провел еще серию пассов.

— Интересно.

— Что?

— Очень ровный фон.

— И что это значит? — спросил Лем.

— Ни один колдун не способен настолько аккуратно питать такое мощное заклятье, если оно не подготовлено заранее. Так что либо кто–то весь вчерашний день закачивал в дом энергию, либо это еще один амулет. Просто поразительно. Хотел бы познакомиться с тем, кто придумывает для Каратазы…

Он резко замолчал, увидев… они все, конечно, заметили… как буквально в одно мгновение чужеродное заклятье поднялось над полом еще на несколько сантиметров. Продвижение тут же остановилось, но если это случилось один раз…

— Есть ведь шанс, что оно не убивает, — на всякий случай произнесла Санея, — а чистит кожу или, может быть, какой–то омолаживающий эффект…

— Есть такой шанс, — ответил Коул, не улыбнувшись.

Не участвовавший в их пикировке Лем вдруг принялся ощупывать стену, при этом внимательно разглядывая потолок.

— Сколько еще времени? — спросил он.

— Если энергии достаточно, то немного. Конечно, ее вряд ли хватит… но может и хватить.

— Ясно. А если стену сломать?

— Я думал про это. Но небольшие комнаты могут быть уже с крышкой. Пока амулет работает, я бы так рисковать не стал.

— Понятно. — Лем убрал руки от стены. — Сколько оберег выдержит?

— Сколько–то выдержит, но…

— Отлично.

— Постой. — Санея оторвала взгляд от пола. — Что ты…

— Думаю, у меня получится. — Лем вынул кинжал из–за пояса. Он примерился и…

— Стой!

Поздно. Прыгнув, он зацепился за потолок. Кинжал ушел в камень на поллезвия, колени и свободная ладонь прилипли к гладкой поверхности.

— Ты даже не знаешь, где он! — крикнула она. — А если его вообще нельзя сломать?

Она замерла, потому что в этот момент уровень заклятья вновь поднялся. Один из красноватых сполохов при этом вспорхнул на добрых полметра. Лем, конечно, этого видеть не мог. Он уже переставлял руки, медленно удаляясь от них…

И что? Чем это поможет? Сколько он сумеет проползти? В коридоре больше не было подходящей мебели, чтобы он мог восстановить силы.

— Лем, вернись, мы придумаем что–нибудь лучше!

— Вряд ли, — возразил Коул. — Это хороший шанс…

Санея тут же недовольно воззрилась на него. Даже если колдун был прав, что–то ей в этой ситуации казалось в корне неправильным. Что именно? Возможно, что рискует один Лем, а им остается только ждать. Конечно, он лучше всех владел келото, а потому имел больше шансов, но все равно… что–то тут было…

Спустя несколько долгих минут он исчез за пределами коридора.

— В зале больше мебели, — сказал Коул. — Ему будет удобней.

В Ордене было такое упражнение. Его придумала Сайта. Нужно зайти в незнакомое помещение, пройти его насквозь и, выйдя наружу, как можно точнее описать обстановку, по возможности не упустив ни одной значимой детали. Обычно у Санеи это получалось хорошо, но почему–то в этот раз, как ни старалась, она не могла вспомнить ни одного более–менее удобного уступа, который мог бы Лему помочь. Будто ему предстояло цепляться за потолок в пещере с крутыми стенами, дно которой покрывал раскаленный лавовый поток.

— Конечно, — сказала она. — Я думаю, он…

Девушка замолчала. Ей вдруг что–то почудилось. Неужели?.. Она резко обернулась — не туда, куда отправился Лем, а в противоположную сторону, — и именно в этот момент…

— Лока!

— Что?.. — Своблуг с Коулом сначала недоуменно уставились на нее и только после проследили за ее взглядом.

— Лока!

Он шел, наступая прямо в синее марево, время от времени отмахиваясь от липнувших к нему красных сполохов чем–то зажатым в руке. Губы его были плотно сжаты, но, судя по всему, слишком уж сильно ему заклятье не вредило. Не прошло и минуты, как он поравнялся с ними, но останавливаться не стал. Отлично! Значит, ему известно, в чем проблема. Впрочем, в брате она не сомневалась…

— Там Лем, — сказала она ему уже в спину.

Показалось, он даже кивнул в ответ. Когда Лока проходил рядом, она увидела, что в кулаке он сжимал нечто живое и глазастое.

Важнее всего теперь было, чтобы он успел вовремя. Санея, во всяком случае, с удовольствием обошлась бы без сцены с висением на рукояти кинжала, воткнутого в стену, когда за секунду до того, как Лока наконец добирается до амулета, ее потная ладонь соскальзывает…

Глава 5 СПОСОБЫ

— Ну?!

— С ними все в порядке. Отправили к Авиртону.

— Но…

— Все в порядке! Просто им нужно отдохнуть в спокойной обстановке. Наитха не обманул. Им ничего не сделали.

— Слава Создателю! — В бессилии Своблуг упал в кресло. В кабинете Минглона, в отличие от Сайтиного, это было почти безопасно. Если, конечно, не сидеть слишком долго.

Санея вздохнула с облегчением. Хотя бы тут все закончилось хорошо…

Несколько часов назад, когда Локе удалось развеять загнавшее их в ловушку заклинание, к ним наконец сумели пробиться Клиф с Плишкой, и до Ордена они добирались все вместе — Талина с Бенаюсом, к счастью не пострадавшие, присоединились к ним. После возвращения новости посыпались подобно очень невежливому камнепаду. Если, конечно, камнепады бывают вежливыми.

— Каратаза мертва.

Это было первое, что сказал Лока после того, как они вернулись, а Гайя посредством тщательного ощупывания жизненно важных органов убедилась, что он не пострадал. К тому времени они уже знали, что и Сомневиал не сумел пережить этот день. Ни он, ни кто–либо из его охраны. Они были слишком близко от амулета, когда его активировали, а потому им оставалось только рассчитывать на обереги, которые не помогли. И люди оказались обречены.

— Лока, а эти амулеты…

— Один человек, — ответил брат, не дослушав. — Все сложные амулеты придумывал один человек. Связь с ним имела только Каратаза. По крайней мере, те, с кем я успел поговорить, в этом уверены.

— Ясно.

Санея уставилась взглядом в Бенаюса, молчаливо передвигающего блестяшки из кучки побольше в кучку поменьше, наскоро занося в блокнот примерные цены. Во время торопливого бегства в карманы может завалиться столько удивительного…

— Значит, остался только Наитха? — задал вопрос Клиф.

Все, кто находился в комнате, посмотрели на него — Бенаюс продолжал писать в блокноте. Должно быть, каждому в той или иной мере приходила мысль, что здесь у Ордена один противник. По крайней мере, сама Санея думала именно об этом.

— Есть еще Джир, он ведь… — Санея смолкла, заметив, как вдруг побледнел Своблуг. — Шетиан, что с вами?

— Наитха… Я только сейчас вспомнил… Мы же с ним наедине говорили…

И он им рассказал. После первых же слов Санея ощутила, что и сама бледнеет. Мыслей — ни умных, ни глупых — в голове не осталось. Она повернулась к Лему…

— Мы все сделаем, — сказал Клиф тут же.

И только через пару часов, когда они вернулись, у Санеи отлегло от сердца. Гримору Наитхе, безусловно, удалось показать себя человеком, не обращающим внимания на препятствия на пути к цели.

Хлоя, Тэра, Курт, Гордый — пара очень неплохих мастеров келото и две девушки, обе с неплохими зачатками к магии, — все увешанные защитными амулетами, подготовленные к любой опасности. После ужесточения мер безопасности менее крепкими группами Орден не работал. Совсем уйти с улиц во время выборов они не могли, а значит, какой–то риск все равно оставался, но то, что случилось… Даже Сайта не придумала бы лучше.

Наитха сумел захватить их. Об этом он рассказал Своблугу на встрече кандидатов. А еще рассказал, где они находятся. И больше ничего. На месте не оказалось никаких ловушек, более того, с голов пленных не упало даже волоса. Их ни о чем не спрашивали и ни к чему не принуждали. Их просто схватили, а затем отпустили, позволив понять, что в следующий раз все может быть намного хуже.

— Мы закрываем крепость.

В комнату вошел Минглон. Лицо его было серьезно.

— Я попросил Кравена, после того как все вернутся, перевести защиту в активный режим.

Значит, Коул и наверняка Ильса помогают ему. Потому ее здесь нет.

— Правильно, — кивнул Бенаюс. — На выборы это уже не повлияет. Мы побеждаем.

— Да.

— Думаете, — заговорила Талина, — Наитха станет…

— Он попробует, — ответил Минглон. — Но мы готовы.

Санее показалось, что мало кто из присутствующих разделяет его уверенность. Хотят они того или нет, но беспокойство распространится на всех в Ордене. Выборы они, конечно, выиграют. Им останется продержаться неделю до официального утверждения результатов, но столько ждать не придется. Пройдет всего один день или успеет минут несколько, но Наитха придет. Придет за Своблугом. И — что касается защищенности Ордена — Каратаза, надо думать, не пренебрегала мерами предосторожности…

Переведя взгляд на все еще ошеломленного Своблуга, Санея ничуть не удивилась, услышав:

— Я должен уйти.

— В этом нет необходимости, — произнес Минглон.

— Вы не понимаете! — мужчина вскочил с кресла. — Это такая удача, что ни с кем из детей ничего не случилось! И если я останусь здесь…

— Здесь вы в безопасности.

— Слова!

— Послушайте, Шетиан…

Тихонько Санея поднялась со своего места. Они еще говорили, когда она вышла, аккуратно притворив за собой дверь. Своблуга, конечно, в конце концов уговорят. Минглон, Талина, Бенаюс, когда закончит со своими бумажками, — вполне достаточно, чтобы повлиять на одного не успевшего превратиться в жертву воспитательной работы Сайты кандидата в губернаторы…

Дойдя до конца коридора, девушка остановилась перед одним из окон, смотрящих не вовнутрь, а за пределы крепости. По Большому Орхусу проносились шальные экипажи, ходили люди. С высоты третьего этажа выражения на лицах выглядели расплывчато, а потому легко было представить, что они улыбаются… или им страшно.

Санея тоже боялась. Цель была близка. Она не уставала повторять себе это, хотя осязать ее становилось все сложнее. Была бы рядом Сайта…

— Глупо ждать.

Санея обернулась. Клиф стоял в паре метров позади, Лем — еще немного дальше.

— Джир нам не опасен, — продолжил Клиф. — Учитывая, что случилось с остальными, не думаю, что он сможет долго прятаться от Наитхи. Остается только сам Наитха.

— И что ты предлагаешь?

Клиф изобразил на лице удивление.

— Ты же уже поняла.

Санея ничего не сказала. Да, она поняла. В данной ситуации это был логичный… самый обычный план.

— Убить его?

— Убить его.

Безусловно, это решило бы все проблемы.

— Если бы Сайта была здесь, она бы сразу…

— Сайта никогда не пошла бы на убийство, — перебила Санея.

Уж что она о своей подруге знала — так это то, что та никогда не искала легких путей. И не принимала очевидных решений.

— Я уже убивал по ее приказу, — пожал плечами Клиф.

— Что?! — воскликнул Лем. Санея уставилась на Клифа с таким же удивлением. — Когда?!

— Не все ли равно? Был один тип. Мы с Мерзкой избавились от него. — Клиф бросил короткий взгляд на Лема, потом вновь посмотрел на нее. — И чего вы так удивляетесь? Не помню, чтобы Сайта когда–то обращала внимание на условности.

— Да, но… — Санея никак не могла собраться с мыслями. Стал бы Клиф о таком врать? Вряд ли. Да и зачем ему? А вот Сайта… Сайта… — Это ведь совсем другое….

— Другое? — Клиф хмыкнул. — Хорошо. Тогда что насчет тебя?

— Меня? — Санея недоуменно перевела взгляд на Лема. По его лицу ничего нельзя было понять. — О чем ты?

— Это не так давно было, — легко проговорил Клиф. — Тот человек из гладиаторского дома. Должно быть, он очень тебе насолил, так? И мешал к тому же?

Санея набрала воздуха, чтобы возразить, но… не произнесла ни слова.

— Вот, — кивнул Клиф, будто получив подтверждение каких–то своих мыслей.

— Что… Что ты хочешь этим сказать?

— Глупо отказываться от цели, от того, чего ты хочешь, только потому, что это будет как–то не так выглядеть.

Слова полностью соответствовали тому, как Клиф относился к жизни, и… Санее это было близко и являлось, по сути, олицетворением философии Сайты. Правда, она облекала эти мысли немного в иную форму, но все же… Если Сайта действительно приказывала ему… если из всего бесконечного множества доступных ей решений Великая и Ужасная выбрала убийство…

Конечно, вряд ли Сайта так комплексовала на этот счет.

— Ладно, не о чем больше говорить.

— Что? Ты куда?!

— Ты знаешь, — бросил Клиф через плечо, уже уходя.

Спустя несколько мгновений он исчез за поворотом. В смятении Санея дернулась было следом, но, сделав лишь пару шагов, остановилась.

— Пожалуй, мне тоже пора, — произнес Лем.

Санея обернулась к парню. Она почти забыла, что он здесь.

— Ты тоже?..

— Наитху убивать? — Он с какой–то странной усмешкой глянул на нее. — Да мне плевать на него. Кирпич ему на голову упадет или это сделает Клиф… Плевать. Тебе, как я теперь понимаю, тоже.

Он отвернулся, сделал шаг… резко остановился.

— Нет, я понимаю, почему тебя судьба этого мерзавца не волнует или Дориана. — Лем мотнул головой. — Забавно, что ты так легко забыла про Джира. Не так уж и много времени прошло. Ты хотела ему помочь?

— Кажется, он тебе самому не очень понравился, — произнесла она.

— А я тут не для того, чтобы мне кто–то нравился, — проговорил он. — Теперь я вижу, что и ты не для этого. Я сам его найду.

Явно расстроенный — Санея впервые видела его таким, — он пошел прочь. Его спина постепенно удалялась. Ладонь его правой руки часто сжималась и разжималась, будто желая раздавить нечто столь же ей ненавистное, сколь и недосягаемое.

— Кого ты видел?

— Что? — Он остановился, но не обернулся к ней. Лишь чуть повернул голову.

— На встрече. — Санея сама не знала, почему решила спросить об этом именно сейчас. — Среди гостей ты кого–то увидел. Кто это был?

Прошло несколько секунд, прежде чем Лем… нет, не ответил, а наклонил голову так, чтобы лица его стало не видно. Она уже уверилась, что он ничего не ответит…

— Мои родители.

Санея продолжала на него смотреть.

— Твои…

— Да, я сбежал из дома. Четыре года назад.

— Ясно.

Потрясение оказалось слишком сильным, чтобы она сумела сказать что–то еще.

— Увидимся, — бросил он. И, больше ничего не говоря, ушел.

Глава 6 ЖАЖДА

Город, наполненный людьми, спешащими, смешивающимися, поражал Али. Казалось, что каждый человек здесь был предоставлен самому себе, но в то же время в этом бесконечном мельтешении невозможно было отыскать ничего лишнего — не встроенного в систему или выпадающего из нее. Порядок в этой стране не давил, не повергал в трепет, он существовал незримо. Ничто здесь не заставляло людей работать, тратить заработанное, размножаться, жить внутри рамок. Никому не отказывалось в праве на саморазрушение.

— Господин, лучшие гуси!

— Не ври, мерзавка! Лучших гусей опилками не кормят! У меня лучшие гуси!

— Что?! Да ты сама своих на амулетах растишь! Таких и свиньи жрать не станут!

— На амулетах?! Да ты… господин, подождите!

Шум, гам, крики, базар, бесконечный рынок, тишина… Даже в полупустых городах империи он не оказывался свидетелем настолько всеобъемлющей тишины. Лишь шум, гам, крики, базар, бесконечный рынок… Ни шепота, ни слова. Что на руку ему. Практически невозможно было бы отыскать ее там, где ее голос пришлось бы отличать от других, впрочем… скорей всего, этот голос он сумел бы отличить.

Остановившись, Али с силой втянул ноздрями воздух. Уже ближе… Он перешел с центральной улицы на одну из побочных. Звуков тут же стало больше. Али услышал торопливый топот, скрип двери, шепот…

— Дяденька, а вы чего от меня хотите?

Он с интересом обернулся. Вряд ли кроме него это кто–то еще услышал. Чтобы их увидеть, нужно было пройти еще с десяток метров и заглянуть за кучу мусора, но и после первых же звуков Али уже знал, как и что там происходит. Ну а запах смерти он уловил даже раньше…

— Дяденька, зачем вы меня трогаете?

Среди нечистот и изгрызенных крысами старых ящиков из–под овощей казалось, что мужчина просто справляет нужду. Одна фигура — крупная, с торчащими назад массивными локтями — полностью скрывала другую. Если бы не голос…

— Дяденька, отпустите меня, мне страшно.

Али приходилось слышать множество испуганных, паникующих, вопящих от страха голосов, в том числе и мальчишечьих, но этот…

— Дяденька…

Резкий свист, а сразу после — мгновение звенящей, наполненной чувством нетишины.

— Дяденька.

Глухой стук. Это мужчина ударился коленями о землю. Звук, с каким заваливается набок мешок, набитый зерном. Это тяжелое тело накрыло собой кучу полусгнивших тряпок.

— Здравствуйте.

— Здравствуй.

Нож в руке мальчишки был старым, с истертой от прикосновений рукоятью. Запах смерти исходил именно от него.

— Дяденька, вы от меня чего–нибудь хотите? — спросил мальчишка спустя какое–то время. Взгляд его оказался в точности таким же, как голос. Абсолютно спокойным.

— Совсем нет, — ответил Али.

— До свиданья.

— Прощай.

Пройдя совсем рядом — Али дотронулся бы до него, если б протянул руку, — мальчишка неспешно побрел вверх по улице. И завернул в первый же переулок.

Али выдохнул. Везение это или нет, но времени он не потерял. Иначе бы он, конечно, не стал так задерживаться. Она все еще была очень близко. И теперь, когда он привык к этому ощущению, он мог бы даже попытаться определить направление…

— Это что, Грога там? — раздался голос. — Эй, Грога!

Мужчина в рабочей робе на плечах пробежал мимо Али, остановился рядом с телом. Еще несколько человек замерло неподалеку.

— Ну что там, бригадир? Что с Грогой?

Ответ прозвучал не сразу, спустя несколько секунд.

— Нет больше Гроги. Убили его.

— Нет его… Убили… — тут же зазвучали со всех сторон голоса. Стоявшие прежде в стороне рабочие теперь окружали Али неровным, но весьма плотным строем.

— Это он его убил.

Али улыбнулся. Бригадир уверенно указывал на него.

— Наверное, чтобы деньгами не делиться. Столько денег, а делиться не стал. Решил, что лучше убить.

На самом деле, за исключением пары серебряных пластинок, денег у Али с собой не было, но слова бригадира его не удивили.

— А он ведь всегда рабочих убивает, не любит таких, как мы. Я сам видел, как он это делает…

— И я видел…

— И я…

— Я тоже…

Кольцо вокруг Али начало сужаться. Он ощущал в этих людях звериное желание… не расплаты, которое, как правило, руководит любой толпой, а звериное желание достигнуть цели.

Никто из них не кричал.

— Он моего лучшего друга убил…

Али едва–едва отвел метнувшуюся к нему руку. Одновременно кто–то ринулся к нему сзади, и нож, предназначавшийся таху, вошел в живот рабочему. Пропустив неудачливого убийцу себе за спину, Али подставил ногу бригадиру, кинувшемуся вперед, и чуть подтолкнул его в сторону. Собрав на себя несколько ударов, мужчина упал в пыль.

Появился еще один нож. Рабочий держал его не снизу, а на уровне плеча, явно собираясь делать колющее движение — более безопасное, чем если бы он набрал скорость всем телом. Заметив это, Али тут же остановился. Двое человек сразу схватили его сзади за руки, практически повиснув на нем, не позволяя пошевелиться. Приближаясь, рабочий старательно водил по ним взглядом, очевидно, пытаясь оценить, насколько надежна хватка его товарищей, и, лишь убедившись в этом — он был уже в метре от таха, — примерился и ударил.

Али убрал голову. Рабочий держал нож в правой руке, а потому за секунду до удара Али чуть дернулся в левую от него сторону. Двое, что его держали, тут же принялись отталкивать его в противоположном направлении, таху оставалось лишь немного им помочь. Он уклонился от рабочего вправо — лезвие пропороло горло тому, что держал Али за правое плечо. Попытавшись тут же исправить ошибку, рабочий ударил во второй раз. Одному человеку сопротивляться было значительно легче, а потому острие вошло под подбородок его второму товарищу. Третий удар Али перехватил. Он чуть нажал на локоть, вывернул запястье и, отталкивая нож уже от себя, чуть надавил на рукоять, помогая оружию пробить грудь собственному хозяину.

Оставалось еще пятеро. В другой ситуации они бы уже разбежались, но у этих людей была цель. На Али вновь обрушились скопом. В ход шли обломки досок, камни, горлышки бутылок, сверкающие заостренными краями… Тах почти не двигался, сталкивая рабочих между собой. В конце концов на ногах остался стоять он один.

— Кто сказал, что у меня много денег? — Али подошел к лежавшему в пыли рабочему, зажимавшему рану на животе.

— Это все знают… Все…

Глаза его лихорадочно блестели, судя по всему, он не до конца понимал, что ранен.

— Вы ведь меня раньше не видели.

Ответом таху было недоуменное выражение лица.

— И чьего брата я убил?

— Моего… — прошептал он в ответ, теряя сознание. — Моего брата…

Али попытался набрать воздуха в грудь… Больше!.. Еще!.. Бесполезно. Он перестал ее чувствовать. Нет, она, конечно, не исчезла. Он знал, что та, кого он ищет, все еще где–то неподалеку, но найти ее он сейчас не смог бы. И вряд ли сможет, если она сама этого не захочет. Что ж, в таком случае он сделает так, чтобы захотела.

Он очень хотел с ней встретиться.

Глава 7 ПРАВИЛА РЕМОНТА СКВОРЕЧНИКОВ

— Смотри–ка, забавно.

Керви чуть оттянул воротник. Денек выдался жаркий, а смена раньше положенного не закончится. Вот был бы у него такой же холодильный амулет, как у начальника охраны господина Наитхи, — еще ладно, а так совсем плохо. Можно было бы хоть кольчугу снять…

— Что там? — повернулся он к Тлику.

— Тот дурачок, — ухмыльнулся напарник. — Снова пришел.

Лишь спустя несколько секунд Керви понял, о ком шла речь. И неудивительно, что он сразу его не узнал! В прошлый раз бродяга был одет странно, но за помешанного его еще нельзя было принять. Мало ли по какой причине у человека может одного ботинка не хватать? А вот когда кто–то вешает на спину скворечник, набивает карманы перьями и приматывает к каждой ноге по факелу так, что даже ходить неудобно, понять его становится сложно. С другой стороны, занимался он ровно тем же, чем и в прошлый раз: разговаривал с воздухом.

— Развлечемся? — предложил Тлик.

— Пост не оставлять, — ответил Керви. Не резко, но все же добавив серьезности. Скука скукой, но про свои обязанности забывать не стоит. Впрочем, Тлик и сам не раздолбай: болтать — болтает, а толпу взглядом обшаривать не прекращает.

— Я и не говорю. Но ведь в прошлый раз он сам подошел.

— Ну… — Керви подумал секунду. — Если он сам… гм…

Договаривать не пришлось, потому что бродяга уже направлялся к ним. Качая лохматой головой из стороны в сторону, настойчиво пытаясь нащупать морщинистыми пальцами нечто несуществующее прямо перед собой, бормоча себе под нос.

Когда он попытался пройти между ними, Тлик выставил перед ним руку.

— Тебе сюда нельзя, — произнес он, ухмыляясь.

Наткнувшись на препятствие, бродяга остановился, но в ступор не впал. Еще какое–то время он шевелил руками, после чего пробормотал:

— Ошибка… ошибка.

— Тут ты прав, — хмыкнул Тлик. — Тебе в другую сторону.

— Крот не победит, — возразил бродяга.

— Кто не победит?

— Крот — символ медленного времени, останавливающегося движения. Правило не потерпит…

Керви и сам уже едва сдерживал улыбку, Тлик же и вовсе наслаждался происходящим.

— Правило? И что же это за правило?..

— Ответ далек! — глаза бродяги пылали. — Но каждый, даже самый ничтожный шаг приблизит… откроет новые черты правила… и в конце концов…

Голос бродяги вдруг сорвался. Судя по тому, как часто вздымалась его грудь, ему просто не хватило воздуха. Керви и сам не заметил, как заинтересовался бредом этого безумца.

— Что же? Что же в конце концов? — спросил он спустя минуту, устав ждать, пока бродяга отдышится.

— Правило само станет ответом, — произнес бродяга не лихорадочным, как прежде, а ровным, совершенно спокойным голосом. — Но вы этого не увидите, мальчики.

Окончание речи оказалось не таким забавным, как ее начало. Керви понял, что с развлечениями на этот раз пора заканчивать. Потянулся, чтобы положить руку бродяге на плечо, но тот в последний момент отскочил на шаг, издав притом нечто очень похожее на хихиканье. Охранник попытался сделать шаг, но стоило ему начать переносить вес, как что–то дернуло его в сторону. Керви тут же запнулся, в чем–то запутался, а еще спустя секунду обнаружил себя лежащим на земле. Совсем рядом слышалась отборная брань Тлика.

— Что за…

— Успокойся.

— Да я за это…

— Заткнись и не дергайся! — повысил голос Керви. Он наконец разобрался, в чем дело: нужно было, чтобы напарник хотя бы секунду оставался неподвижным… Вот так.

Оттолкнув Тлика от себя, Керви рывком поднялся на ноги. Несколько раз обернувшись вокруг, никого рядом он не обнаружил. Только разломанный скворечник лежал перед ним на земле, молчаливо напоминая о пережитом унижении…

— Керв, она внутрь побежала.

— Что?!

— Я видел, когда падал, — хмуро произнес Тлик, поднимаясь с земли и отряхиваясь.

Керви потребовалось мгновение, чтобы решить.

— Тревоги не поднимать, — прошипел он сквозь зубы. — Сменимся и сами ее найдем.

— Но по инструкции…

— Я все сказал! Ремни она спутывает неплохо, маскируется тоже… Посмотрим, насколько хорошо она прячется. И если чуть хуже, чем Гриморов старик поднимает мертвяков, то я ей не завидую.

Сайта знала: когда человек подкидывает монетку и старается угадать, на какую сторону она приземлится, и делает это множество раз, то в конечном счете число удачных попыток оказывается немногим меньше половины от общего количества подбрасываний. И вряд ли это кого–то удивляет. Очевидно, люди в целом сходятся в мысли, что жизнь несправедлива, что они должны быть несчастны. Сайта же была уверена, что если продолжит тренироваться, в итоге добьется приемлемого показателя в девяносто процентов. Пока у нее стабильно получалось угадывать лишь семь раз из десяти, но она продолжала работать над собой.

Девушка легонько толкнула дверь. Держа в каждой руке по подносу с вином и закусками, нелегко было дотянуться до ручки, но Сайта сумела сделать это кончиками пальцев ноги. Минглон ее похвалил бы…

— Я рискую, даже просто разговаривая с вами… — донесся до девушки голос. Она осторожно прикрыла за собой дверь. Конструкцией комнаты, разумеется, было предусмотрено: и чтобы слуги не могли побеспокоить господина Наитху и его гостей шумом случайно звякнувшей вилки, и чтобы самим господам, не дай Создатель, не пришлось ждать, пока кто–то откликнется на звон колокольчика. В общем, при желании Сайта могла бы на ушах тут стоять, но зачем, если этого все равно никто бы не увидел. Ну а тренироваться смысла не было, потому что это она и без того прекрасно умела.

— Господин Саймон, уверяю, здесь вы в полной безопасности.

Сайта мысленно кивнула. Охрана была продумана отлично. Несколько уровней допуска, многочисленные посты, сигнальные заклятья… А уж для того чтобы попасть в комнату прислуги, прилегающую к переговорной, и вовсе необходимо было иметь один из трех специальных пропускных амулетов, которые служанкам вручал начальник охраны и которые они даже не могли вынести за пределы особняка, а уж угадать, что Тарихлас вместо стандартного кулона с камушком запаролит крошечного плюшевого ослика с выжженными глазами, мог только тот, кто очень хорошо его знает.

— Мой опыт утверждает, что абсолютно безопасных мест не бывает в принципе.

Девушка легко согласилась и с этим. Переговорную от комнатки отделяла тяжелая занавесь, как будто специально предназначенная для того, чтобы бы кто–то с осиной талией, вторым аанским размером груди (может быть, даже вторым с четвертью) и очень–очень умный подглядывал из–за нее, осторожно отодвигая ткань в сторону. Специально для нее.

— Что не должно послужить причиной тому, чтобы люди вовсе перестали разговаривать, — произнес Наитха. Он сидел в прямом кресле. Взгляд его был сосредоточен.

— Справедливо, — сказал после паузы мужчина, назвавшийся Саймоном.

Пожалуй, даже Клиф, если бы ему потребовалось притвориться притворяющимся человеком, не сумел предложить менее правдоподобного псевдонима. Ни костюм, сидевший мешком, ни общий пропыленный вид не могли отвлечь внимания от кистей человека. Убийца держал их на коленях расслабленными и абсолютно неподвижными.

— Вы согласны?

— Возможно, — с некоторым трудом выдавил из себя Саймон. — Гм… Вы уверены, что верно понимаете проблему?

— Я уверен, — ответил Наитха.

— А я нет. Было уже, как минимум, шесть заказов, и до непосредственных попыток дошел всего один или два, и, как вы понимаете, к удаче ни одна из них не привела. Ходят очень, очень нехорошие слухи… В общем, смысл в том, что даже попытка собрать информацию окажется связана с несоизмеримым для этого этапа работы риском. И даже если мы что–то накопаем, полностью быть уверенными в достоверности не сможем, и потому… я хотел бы удесятерить стоимость обычного контракта.

Бенаюс на ее месте не удержался бы и зааплодировал, но Сайта являлась главой Ордена, ей чужды были дешевые проявления… дешевые проявления, к тому же она была занята, царапала вилкой на стене: «Гримор Наитха — латентный…»

— Это огромная сумма, — заметил кандидат в губернаторы.

— Половину вперед, — ответил убийца невозмутимо.

— Идет, — пожал плечами Наитха. — Сроки?

— Тут может возникнуть затруднение…

— Разумеется, вам потребуется собрать информацию.

— Не в этом дело. Насколько я знаю, ее нет в городе. Мы пытались держать ситуацию, по возможности, под контролем и…

— Не преуспели, — раздался голос, и Сайта его мгновенно узнала, из части комнаты, которой она видеть не могла.

— Простите? — Кисти Саймона чуть пошевелились.

— Прощаю, но вот она точно бы не простила. Сайта уже несколько часов как в городе.

— В городе? И как конкретно…

Сайта поняла, что самое время. Оттянув портьеру в сторону, девушка шагнула в комнату, держа поднос перед собой. Она подошла к Наитхе, сняла с подноса и поставила на столик рядом с ним один из бокалов, развернувшись, опустила еще один на подоконник, к которому прислонялся Лезва, сделала шаг по направлению к Саймону и в какой–то момент встретилась с ним взглядом… И оступилась, внезапно осознав ошибку. «Что я наделала?! — попыталась скрыть эмоции, направив взгляд в сторону от всех: — Может они не заметили? — Уже отворачиваясь от Саймона, краем глаза подмигнула мужчине: — Все в порядке, я тебя не выдам, — поставила поднос на стол: — Спокойно, все в порядке». Окинула взглядом комнату… Все трое смотрели на нее.

— Что–нибудь еще? — поинтересовалась она нейтральным тоном.

Никто не ответил.

— Если что–нибудь понадобится… — прежде чем уйти, она бросила последний, самый последний взгляд на Саймона… Лезва все же не выдержал и тоже посмотрел на убийцу, тут же отвернулся, но недостаточно быстро, чтобы этого не успели заметить остальные. Наитха поморщился.

— Тебе есть что сказать? — спросил он.

— Я надеялась, что вы что–нибудь скажете, — посмотрела на него Сайта. — Непонятные сигналы, которые вы посылаете. Акции устрашения против ни в чем не повинных детишек, ваш дедушка, которого вы, если верить слухам, собираетесь спустить с поводка…

— Не я это начал, — пожал плечами Наитха. — Победа на выборах — для меня не игра и не стремление показать себя. Это цель, от которой я не отступлюсь, и…

— Но вы уже проиграли, — перебила Сайта. — Вы можете умереть, если вовремя этого не поймете.

— Девушка, вы понимаете…

Наитха замолк, будто вдруг передумав говорить. С секунду он смотрел на нее, потом повернулся к Саймону:

— Господин Сайм…

— Я дам за него вдвое больше, — опередила Гримора Сайта.

Наитха осекся. В общем, не так уж и сложно было догадаться, что он хотел сказать Саймону: «Сделай это сейчас». После ее предложения он этого произнести уже не мог. Как выразился бы Бенаюс: они вступили в конкурентное поле, а значит, услуга должна быть оказана тому, кто предложит лучшие условия.

— У меня много денег, — заверила Сайта, а спустя секунду, будто вспомнив, добавила: — Вам, разумеется, не стоит отвечать прямо сейчас. Все–таки… лишние уши, а вот потом, когда мы встретимся с вами в банке, где я смогу передать вам задаток, обсудим подробнее… И будет лучше, если вы прямо сейчас во всеуслышание заявите, что ни в коем случае не станете принимать моего предложения. — Она чуть понизила голос. — Ну, вы понимаете, стоит ввести в заблуждение того, кого мы хотим устранить.

Она кивнула в сторону Наитхи, который… оставался спокоен.

— Ясно. — Сайта чуть склонила голову. Она выяснила практически все, ради чего сюда пришла. — В таком случае…

Она резко присела, пропустив над собой руки Лезвы, ее локоть оказался на уровне его пояса, чем она не преминула воспользоваться: ударила со всей силы, потом перетекла парню за спину, попутно выхватив кинжал у него из–за пояса. Положила одну руку ему на плечо, не позволяя встать, нож приставила к горлу.

— …Мне пора, — спокойно договорила она. Удара со стороны Лезвы она ожидала с тех пор, как вошла в комнату, а потому он для нее неожиданностью стать не мог. Наитха с Саймоном вскочили на ноги, но других резких движений делать не стали. Лезва, скрючившись у ее ног, боль терпел молча.

В общем, она готова была уйти, только…

— Позволите один вопрос?

Она не могла об этом не спросить.

— Что это: выше всех летит, громче всех кричит, розовое и с каждой секундой пахнет все хуже? — задала Сайта мучавший ее вопрос.

— Не отвечайте, — прохрипел спустя пару мгновений Лезва. — Серьезно, не стоит…

Сайта пожала плечами. Значит, ее рабочей версии, что это человек с расстройством желудка, которого Плишка подбросил высоко в воздух, предварительно обрядив в розовое, предстояло еще какое–то время оставаться основной.

— Что ж, всему свое время, — произнесла она, делая шаг в сторону выхода. Уйти Сайта намеревалась в точности так же, как и пришла. Лезву она нейтрализовала, Саймона тоже, но за ним она продолжала следить, у Наитхи же, очевидно, раз он до сих пор не вызвал охрану, были другие планы.

Запах смерти девушка ощутила, уже стоя в метре от порога. Не внутри комнаты, но, совершенно точно, и не за пределами особняка. Он приближался.

Не сказав ни слова, Сайта метнула нож в центр окна, выходящего во двор, и тут же сиганула следом, продавливая собой остатки трескающегося стекла.

— Никого за ней не пошлете? — Лезва, держась за край пустой рамы, вглядывался в улицу.

— Думаю, уже очевидно, что простые методы против этой особы не слишком действенны, — спокойно ответил Наитха. — Она уже не наша проблема. Я правильно понимаю?

Саймон, к которому был обращен вопрос, ответил не сразу, спустя несколько секунд:

— Я примерно знаю, что делать, но мне потребуется…

Он резко замолчал, причем Наитха сразу понял почему. Он, Лезва, убийца — все посмотрели на дверь. Гримор знал, что это чувство — черное, пропитанное запахом страха и смерти — может значить. Но ведь он совершенно точно сказал, что пока этого делать не стоит! Неужели…

Дверь отворилась, и Наитха тут же отошел на шаг.

— Мэтр?

Со стариком редко бывало, чтобы он не сутулился, не горбился, так что плохо знакомый с ним человек мог бы его в эту секунду и не узнать. Капюшон скрывал лицо, плащ висел на широких тонких плечах, словно накинутый на перекладину или сбитый из жердей крест.

— Господин Тарихлас…

Из–под капюшона донесся неразборчивый хрип. Наитха понял, что вряд ли что–то удастся объяснить старику. Гримор отступил еще на пару шагов — расстояние между ним и Тарихласом стало чуть больше, чем между Тарихласом и Саймоном. Ненамного, но заметно.

Вновь что–то прохрипев, маг неуклюже качнулся вперед. Могло показаться, что он упадет, но, не достав пола, все так же неестественно он выпрямился. Наитха бросил взгляд на Саймона — убийца был готов к броску и смертоносен, вне всяких сомнений, но… не для этого раза. Руки старика вдруг удлинились — Саймон отклонился, так что рукав хлестнул в воздухе не ближе метра от его лица. Спустя секунду в каждой руке он держал по ножу, взгляд его двигался, выражая напряженную работу мысли…

В какой–то момент убийца пропустил вдох. Скорей всего, не это было причиной, но в следующее мгновение мужчина упал на пол, без сомнения, мертвый. Один из ножей порезал ему руку, широко раскрыв запястье. Сразу после этого Тарихлас закачался, сгорбился. Уже с большим трудом он доковылял до кресла. Старый кимский ковер заливало кровью.

Наитха не стал ничего говорить. Теперь уже этого нельзя было изменить. Меньше чем через сутки Билион должен был объявить имя победителя, и шансов, что это будет его имя, практически не оставалось. К этому решению они все равно рано или поздно пришли бы.

Наитха подошел к двери. Прежде чем последовать за Лезвой, сразу вышедшим из комнаты, Гримор на секунду задержался у двери:

— Мэтр, надеюсь, не следуют вам напоминать, что внутри особняка этим созданиям не место.

Тело на полу уже начинало шевелиться.

Если ты ниже ростом и уже в плечах, чем человек, рядом с которым ты стоишь, то по крайней мере с одной стороны тебя видно не будет. Перебегая от одной спины к другой, вполне возможно остаться незамеченным как на городской ярмарке в середине дня, так и в гоблинской пещере во время дележа добычи. Двор, заполненный суетящимися охранниками, соответствовал чему–то среднему. За калитку она проскочила, когда один из стражей проверял, не выскочил ли кто–нибудь за калитку. Он ее, конечно, сразу заметил, но спустя мгновение Сайта уже смешалась с толпой, а искать ее там — все равно что недостачу у Бенаюса. Скорее сам потеряешься. К тому же вряд ли бы ее стали искать на соседней улице, а не в радиусе нескольких сотен метров, каждые пять минут расширяя зону поиска, как это принято делать.

В тупичке, что ее интересовал, торговали посудой. Больше глиняной и деревянной, но не исключительно: на крючках над прилавком висело и несколько жестяных котелков. Лавочник в данный момент пребывал в затруднении, потому что, и это совершенно очевидно, за все те годы, что он занимался столовой утварью, никто прежде не пытался купить у него…

— И лимонов нет?

— Молодой человек, я не торгую едой…

— А яблоки? Яблоки у вас есть?

— Нет, — ответил мужчина после продолжительной паузы. — У меня нет яблок.

— Но мне нужны яблоки. — Уверенность, с которой была произнесена фраза, не оставляла никаких сомнений, что без яблок действительно не обойтись.

На лице продавца появилась неуверенная улыбка.

— Это шутка, да?

— Вы полагаете, насчет такого стоит шутить?

— Я не торгую едой, — повторил лавочник. Улыбаться он перестал.

— А фруктами? Фруктами вы торгуете?..

Судя по всему, до продавца понемногу стало доходить, что от суетливых людей с лихорадочным блеском в глазах следует держаться дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Он начал пятиться…

— Здравствуйте! — Сайта с размаху положила руки покупателю на плечи.

Тот дернулся, сметая с прилавка чашки и ложки, упал на колени, сразу же вскочил, а заметив ее, подался вперед, вцепившись в рукав:

— Мне необходимо авокадо…

— Я знаю, где его можно достать, — заверила Сайта.

В ответ она получила понурый кивок.

— Сайта…

— Да?

— А ананасы там есть?

— Разумеется, господин Храпик, разумеется.

Глава 8 ЛУЧШАЯ УЧЕНИЦА

Очень редко, пожалуй, даже реже, чем Плишке не удается раздобыть еды в непосредственной близости, бывают моменты, когда без каких–либо на то предпосылок и скорее вопреки, мысли вдруг приобретают стройность, даже если до этого был сумбур и внутри головы великаны суматошно и не без задора выясняли имя лучшего в Гром–игре. Санея поняла: все, что ей нужно сделать, — это поговорить сначала с Ильсой, а потом с Лемом. Причем разговоры должны получиться короткими, но при этом информативными. Как этого добиться, она пока не решила.

Она действительно не знала, а потому почти целую минуту ничего не предпринимала. Впервые за долгое время перед Санеей стояла четкая цель. Она обдумывала не тысячу мыслей, а всего одну. Она должна была не изменить мир, а всего–навсего отыскать пару человек — сначала одного, затем другого. Она успокоилась.

Первая понятная, пришедшая к ней из тишины и безмятежности мысль была: «Где я нахожусь?»

Только задав себе вопрос, Санея ощутила пол, на котором стояла, шершавую поверхность стены, которой касалась ее ладонь. С одной стороны коридор заканчивался поворотом, с другой — она повернула голову — лестничным пролетом.

На совещании кто–то сказал — или это просто была ее мысль? — что Ильса будет вместе с Кравеном укреплять магическую защиту комплекса. С какой стати? Чтобы проверить ключевые точки, хватило бы и Кравена с Коулом, скорее даже одного Кравена. На атаку гладиаторских домов защита среагировала так, как и должна была, — никакого смысла что–то менять в последний момент. Если она не с Кравеном, то где? В общежитии? На тренировке? Помогает малышне? Гм…

Оттолкнувшись от стены, Санея быстро зашагала в сторону лестницы — думать можно и на ходу. Может быть, она задает неправильные вопросы? Про Кравена почему–то ведь известно, чем он будет заниматься, а про Ильсу она может только предположить… хотя, если подумать, про Кравена — это тоже догадка… или нет?.. Санея остановилась. Секунду думала, затем резко развернулась и побежала в другую сторону. Она уже знала, как найти Ильсу.

Нужно было зайти в главный банковский зал, подняться по крайней слева лестнице на четырнадцать ступенек, присесть на корточки и посмотреть вниз. И тогда ее можно было увидеть, даже несмотря на то что сидела она очень тихо.

— Как ты меня нашла?

Сквозь щель между ступеньками и колонной виднелся лишь краешек лица. Вполне достаточно пространства, чтобы ударить «огненной колючкой» или «струной», но совершенно недостаточно, чтобы хоть как–то протиснуться в нишу. Вход был снизу, через подвал.

— Архив, — ответила Санея.

Ильса подняла на нее взгляд.

— Помнишь, я пропустила бумагу с расписанием на время нападения? Если такие рассылали всем, значит, должен был быть и общий план.

— И вместо того чтобы отыскать в нем свое место, ты решила найти меня, — заметила Ильса.

— Это очевидно, — ответила Санея.

Ильса прищурилась. Возможно, сквозь прикрытые веки проще было представить, как Санеина голова попадает под упавший потолок, возможно… Ильса просто задумалась о чьей–то смерти… Спустя секунду ее лицо исчезло, и через миг уже в полный рост девушка появилась с другой стороны колонны. Значит, из ниши был еще один выход — в документах об этом умалчивалось. Неудивительно. Вне всяких сомнений, два больших шкафа в архиве, за которыми пряталась комната с файлами, могли быть заполнены только одним — ложными планами. Вполне в стиле Сайты.

— Я думаю, — Ильса чуть склонила голову, — тебе не идет это выражение лица. Создается ощущение, что ты совсем тупая.

Санея улыбнулась.

— Как мы это решим? — Она спустилась на одну ступеньку, положила руку на поручень. — Мечи, ножи, может быть, кто больше подтянется?

— Я думала немного о другом соревновании, — не согласилась Ильса. — Я ударю тебя по голове молотком, и если количество веселых зайчиков, которые запляшут у тебя перед глазами, окажется больше четырех, то победила я, а если меньше четырех — то ты.

— А если ровно четыре? — быстро спросила Санея.

— Повторим заново.

Возникла пауза. Санея больше всего желала спросить сразу, не играть в игры и не притворяться, но сила, ассоциировавшаяся в ее мыслях с Сайтой и больше ни с кем, требовала от нее не смотреть в глаза и ждать, ждать еще несколько секунд, и только когда Ильса выдохнет…

— Кто меня недостоин?

Нож глубже всего входит в расслабленное тело. Боедан напоминал об этом на каждом уроке.

— Клиф?

Ни один мускул не дрогнул на ее лице, ни одна эмоция не проявилась. Этим она себя и выдала. Ильса не настолько хорошо умела владеть собой.

— Что?! Это не он?! — Санея была возмущена. — И кто тогда?! Тони?! Курт?! Какое ты вообще имеешь право, если я даже не… даже… Это Лем?! Коу…

Санея замолчала. Нет, она не могла читать чужих лиц, как Сайта. Бенаюс, Кан, Мнианл — никто не мог. Но когда Санея произнесла имя…

— Это Лем?

Она прекрасно помнила, что он нравился Ильсе, что он ее отверг, и что рыжая после этого вроде как успокоилась, но у нее появились какие–то претензии уже к Санее. То есть, по мнению Ильсы…

— Лем? — повторила она, уставившись на подругу.

— Жаль, что я не могу понять, притворяешься ты или нет, — произнесла Ильса.

— То есть если я притворяюсь, то мое притворство заключается в том, что мне на самом деле нравится Лем, а насчет тебя я просто ставлю эксперимент, пытаясь понять, насколько скоро у тебя глаз начнет дергаться?

— А он тебе не нравится, — спросила Ильса, но вроде как без вопросительной интонации.

— Нет, — ответила Санея.

— И ты не думаешь, что нравишься ему.

— Не думаю.

— И вы просто друзья.

— Конечно!

Ильса сложила руки на груди. Взгляд ее был полон снисхождения.

— Ясно, — сказала Санея.

Проблема была налицо: Ильса, обладая информацией, основанной на, очевидно, неверных наблюдениях и эмоциональных умозаключениях, соответственно себя и вела. Могла ли рыжая, будучи в целом в здравом уме, сделать настолько неверный вывод? Нет. Значит, она что–то не то услышала или увидела?

— Он тебе это сам сказал? — Санея решила начать с Лема, потому что про себя точно знала, что не влюблена.

— Нет.

— Кто–то другой? — тут же уточнила Санея. — Если да, то тогда получается, что твое предположение оказывается верным с моей точки зрения только в случае, если сначала правду сказал Лем, затем тот человек, что передал его слова тебе, а теперь и ты говоришь правду. То есть три человека подряд должны были сказать правду. Не слишком ли длинная цепочка?

Сайта бы сказала, что на самом деле речь идет даже не о трех, а о четырех звеньях. Ведь помимо Лема, посредника и Ильсы, была еще и сама Санея, и она тоже могла по какой–то причине неверно воспринимать реальность… Санея решила не озвучивать этой мысли.

Какое–то время Ильса молча разглядывала ее, а затем вдруг рассмеялась — немного грустно, но искренне.

— Знала же, что лучше с тобой не разговаривать, — сказала она. — Так намного сложнее тебя не любить… Я понимаю, что такие вещи специально не происходят, может быть, ты даже сама за собой этого пока не заметила, но я видела, как он на тебя смотрит.

— Абсолютно нормально!

— Верно, — согласилась Ильса. — Внешне он этого не показывает. И при этом — куда бы ты ни пошла, почти всегда он тебя охраняет. Когда бы ты ни тренировалась, он занимается тем же и там же. И каждый раз, когда тебе нужна помощь… Вспомни сама, к кому ты чаще всего обращаешься? К Клифу?

— Лем — мой друг… — попыталась возразить Санея.

— Лучший друг, — уточнила рыжая. — Для людей, как мы, живущих в мире логики, это то же самое, что любовь всей жизни. Если не веришь мне или себе, можешь спросить Сайту, когда она вернется. Думаю, она давно все знает.

Санея набрала воздуха, чтобы ответить, но не смогла четко сформулировать мысль.

— Мне нужно подумать, — сказала она после паузы.

— Думай. — Ильса пожала плечами.

— Но ты больше на меня не сердишься, правильно?..

— Нет.

— И не будешь против, если я тебя обниму? — Девушка потянулась руками к подруге и едва–едва сумела увернуться, когда рыжая попыталась пнуть ее, — вполне очевидный жест примирения. Когда Санея выбегала из холла, Ильса уже вновь спряталась.

Выбегая во двор, Санея думала, что если бы Ильса на нее не обиделась, пришлось бы как–то специально это подстраивать, чтобы потом у нее появилась возможность с ней помириться и тем самым сбить подругу с толку. Так что хорошо, что все так случилось. В другой ситуации Ильса ни за что не отпустила бы Санею одну «занимать свое место во время нападения», поняла бы, что она пойдет совсем не туда.

Между тем Санея бежала в архив. Она была там недавно, но после разговора с Ильсой поняла, что кое–что забыла. Дела всего на минуту, но без него в плане оказалась бы прореха размером с Плишкин аппетит, а этого девушка допустить не могла.

После архива Санея побежала в госпиталь, и ей повезло: Торотин как раз выходил в коридор. Никого другого рядом не было.

— Комплекс полностью закрыт?

— Да, Санея, — ответил Торотин. В отсутствие Сайты он был один из двоих, кто мог открыть внешние ворота во время осады.

Она кивнула. В Ордене ценили свободу как нигде, но в то же время прекрасно знали, что бывают случаи, когда следует подчиниться беспрекословно. И речь не только о «Плишкиных предупреждениях», когда простой шаг в сторону спасает тебя от опасности быть растоптанным.

— Тебя что–то беспокоит?

Санея подняла на Торотина взгляд.

— Почему вы спрашиваете?

— Я слышал ваш разговор. С Лемом и Клифом.

— Подслушивали, — уточнила Санея.

— Вы — дети, — вздохнул Торотин. — Я должен заботиться о вас.

— Тем не менее, Клиф с Лемом как–то выбрались.

— Минглон выпустил Клифа, — сказал Торотин. — Я был против, но Минглон меня убедил.

— А Лем?

— Он к нам не обращался.

— Но как тогда?..

— Одно из двух. Либо он все еще здесь, либо… Не забывай, есть еще один ключ.

Последняя фраза чуть было не сбила Санею с толку. Если не Минглон и Торотин, то… Сайта его выпустила? Но зачем ей… Нет! Об этом лучше не думать. Попытки проанализировать Сайту лучше оставить на случай, когда срочно потребуется сойти с ума.

— Ясно, — протянула девушка. — Вы больше никого не выпустите. Надеюсь, Кравену не придет в голову еще как–нибудь проверить защиту с наружной стороны. Хотя они с Ильсой вроде все доделали, правда, он там еще про какие–то опыты говорил…

Она махнула рукой. Уже отворачиваясь, Санея заметила озадаченное выражение на лице Торотина, а когда заходила за угол, увидела, как оно сменилось решительным взглядом. Спустя секунду Торотин уже куда–то торопился.

Отлично.

Санея побежала в арсенал. Разумеется, как бравый вояка, в момент опасности Боедан находился в том месте, что предписывал ему план.

— Мы Ильсу не можем найти, — выпалила Санея сразу.

— Где она должна быть в это время?

— Не знаю. Она что–то проверяла на улице для Кравена, а потом–то все закрыли… В общежитии ее нет…

— В архиве есть конкретный план, — перебил ее Боедан. — Нужно посмотреть, где ее место. Если ее там нет, организовать поиски.

В дальнейшем распоряжался уже Боедан. Он попросил сообщить Джастису, Гордому, Курту, Мерзкой, а сам отправился в архив. Сделав то, что просили — Джастису она передала не совсем то же, что остальным, — Сайта отправилась к Улне. Из плана она знала, где он должен находиться.

— Мы ищем Ильсу, — сказала она, едва увидев парня. Теперь счет шел на секунды.

— Как и многие, — ответил он, пожав плечами. — Такие сись… э-э… глаза…

— Серьезно. Кажется, она была снаружи, когда закрывали ворота.

— Ясно. — Улна тут же посерьезнел. — Что я должен…

— Проверь пару местечек… — Санея быстро объяснила ему, где он сможет отыскать Ильсу, заодно добавив местечко по пути, где ее точно не будет. — И если найдешь или не найдешь, приходи к центральным воротам, там все соберутся.

Только парень скрылся за углом, Санея помчалась к тем самым воротам, куда должен был прийти Улна. По ее расчетам на весь маршрут у кимца не должно было уйти больше трех минут, так что спешка была как нельзя к месту.

Сердце пропустило удар, когда в первое мгновение двор показался ей пустым: и Джастис, и Минглон, которого Санея просила найти, были уже на месте.

— Не нашли ее? — спросила она сходу.

— Нет, — ответил Минглон.

— Боедан пошел в архив…

— Я видел его, — покачал головой глава «Руки». — В том месте, что в плане, ее нет.

— Значит?..

— Я с трудом представляю себе ситуацию, при которой она загуляла бы или ее просто забыли. Значит, что–то могло случиться. — Минглон не спускал с Санеи внимательного взгляда.

— Нужно проверить снаружи, — сказал Джастис. — Я пойду…

— Нет, я, — возразил Минглон. — Нужно просто обойти комплекс вокруг. У меня это получится быстрее. Если ничего не найду, будем думать дальше. Единственная проблема: ворота останутся открыты…

— Вы же можете снаружи закрыть, — недоуменно произнесла Санея.

— Ключ работает только изнутри.

Санея знала об этом.

— Тогда отдайте Джастису, он закроет…

— Ключи индивидуальны. Их нельзя передавать.

Санея задержала дыхание. На самом деле… она знала и об этом.

— Ладно. — Впервые за время разговора Минглон перевел с нее взгляд. — Я быстро все проверю. Сначала проверю все рядом со входом. Джастис, ты будешь охранять вход. Никто не должен за это время ни войти, ни выйти. В случае чего отступай внутрь. Мне понадобится минуты три–четыре. Что бы ни случилось, я успею вернуться.

— Я все понял, — кивнул Джастис.

Протиснувшись в появившуюся между створками щелку — Санея не заметила, как именно выглядел ключ, — Минглон исчез.

Девушка повернулась к воротам спиной. Все время разговора она считала про себя. Отведенные ею Улне сто восемьдесят секунд истекли почти полностью… Санея выдохнула. Ильса с Улной появились на другом конце двора.

— Джастис, смотри, — прошептала она парню.

Тот повернулся, прищурился — тоже увидел.

— Это ведь не может быть не она? — произнесла Санея осторожно. — Они появились, как только Минглон снял защиту. И Улна… он ведь вроде не участвовал в поисках?..

Джастис заметно напрягся. Вряд ли он мог знать, что ключ не снимает всей защиты — с какой это стати? — а только отпирает ворота.

— Нужно ее проверить, — прошептала Санея. Ильса с Улной к тому моменту прошли половину расстояния до ворот. — Если это двойник, я сумею продержаться какое–то время, потом появится Минглон…

Она шагнула вперед. Сейчас…

— Нет.

ДА!

— Я сам. Смотри, чтобы никто не вошел.

— Хорошо, — ответила Санея нейтрально.

Прошла секунда, две, три… Джастис отошел от нее на несколько метров… Прижавшись на мгновение к створке, Санея протиснулась через ту же щель, что и Минглон семьдесят секунд назад.

Придется потом перед ними извиниться, зато… когда она найдет Лема, все станет ясно. Прежде, размышлять ни о нем, ни о Клифе не имело никакого смысла.

— Мне ведь не придется и в самом деле есть виноград? Потому что я очень люблю апельсины, и если их не будет, то я не представляю…

— Все будет в порядке, — заверила Храпика Сайта.

В подъезде в доме напротив они сидели четвертый час, наблюдая за улицей через окно четвертого этажа. За это время основные ворота Ордена открылись один раз, и тогда наружу вышел Клиф. Сайта могла с чистой совестью подозревать, что кто–то или даже множество людей и созданий пробралось через другие проходы, но это была возможность, которой она просто позволяла существовать. Главное было понятно и без того: Орден закрыт, а значит, большинство членов должно находиться внутри. Лока тоже вполне мог быть там.

— Храпик? — обратилась она. — Могу я тебя отвлечь?

Ее спутник в данный момент был занят тем, что пытался развязать на шнурках узел, что было невозможно, потому что ботинки у него застегивались на застежки, а пара веревочек, что тянулась от пяток к язычкам, выполняли декоративную функцию.

— Я немного занят…

— Это не займет много времени. — Нагнувшись, Сайта дернула застежку — ботинок тут же снялся. Глаза Храпика округлись от удивления. — Я хочу тебя кое с кем познакомить, его зовут Лока, и… это сложный человек.

— Сложный?

— Да, и почти наверняка при встрече это проявится в том, что он попытается тебя убить.

Храпик надолго задумался.

— Тогда, — произнес он спустя пару минут, — может быть, нас лучше не знакомить?

Улыбнувшись, Сайта покачала головой:

— Вряд ли это поможет.

— Ясно… — Храпик нахмурился на мгновение, а потом вдруг его лицо озарила улыбка. — А бананы там будут? Я их просто обожаю!

— Я думаю, будут.

Одна из створок ворот, от которых девушка не отрывала взгляда, вдруг чуть приоткрылась — мелькнула тень. Если бы Сайта, вместо того чтобы контролировать всю улицу, вглядывалась только в двери, она сумела бы точнее разглядеть фигуру, а так оставался шанс, что это был не Минглон, а Клиф или Лока. Лема она исключила — он был ниже ростом, а никто другой в Ордене так, как эти четверо, двигаться не умели. Клиф вышел раньше, но никто не мог утверждать, что он не успел вернуться через другой вход. Методом исключения: Минглон либо Лока. Небольшой шанс Сайта оставляла на возможности вроде резкого перехода окружающей ее реальности на новую ступень развития, в результате которого она растеряла большую часть своих способностей к мгновенному анализу или даже полностью утратила их… но этой вероятности она оставляла не более одного процента. Примерно такой же шанс, как если бы Бенаюс вдруг был замечен небритым и это не оказалось бы частью плана.

— Интересненько…

Створка качнулась вновь, и на этот раз Сайта все разглядела отлично.

— Господин Храпик, — застегнув ботинок на спутнике, Сайта вздернула мужчину на ноги, — за мной!

Они побежали вниз по лестнице. В какой–то момент Храпик вырвался вперед, на его лице появилась широкая улыбка. Сайта тоже улыбалась, не мешая человеку наслаждаться скоростью… Спустя секунду, не удержав равновесия, он со всего маху влетел в стену. Перегородка жалобно скрипнула, но выдержала. Храпик помотал головой, поднялся на ноги и стал спускаться дальше.

Выйдя наружу, они перешли на другую сторону. Сайта достала из кармана платок и принялась обтирать Храпику лицо — как всегда потное, с темными пятнами размазанной пыли. Тот щурился, подставляя все новые и новые участки.

За этим занятием их и застали появившийся ниоткуда Минглон и выпрыгнувшая из ворот Ильса:

— Санея!..

— Она ушла куда–то туда, — Сайта неопределенно махнула в сторону толпы.

— Сайта?!!

— Это я, — кивнула она, посмотрев на девушку. Из ворот выскочил Джастис — он все еще пытался потушить на себе одежду.

— Сайта, Санея, она…

— Кажется, нас провела, — произнес Минглон. Судя по тому, каким взглядом ее разглядывал, он пытался что–то по ней определить, и учитывая, что ничего не спрашивал, у него даже что–то получалось.

— Ничего удивительного, — Сайта пожала плечами. — Бывает, что красное стремится стать синим, но при этом превращается в фиолетовое, и сделать уже ничего нельзя… Вы следите за моей мыслью?..

— Я скажу Локе, — перебила Сайту Ильса.

— Отличная идея, — поддержала Сайта. — А заодно познакомьте его с моим другом. Это Храпик.

Все взгляды скрестились на мужчине, отчего тот вдруг очень часто заморгал, будто его ослепило солнечным светом, завертел головой из стороны в сторону и стал судорожно рыться по многочисленным карманам. Лицо Ильсы, до этого момента очень напряженное, чуть смягчилось.

— Сайта, ты…

— Я найду ее.

— Спасибо.

Рыжая осторожно взяла все еще суетящегося Храпика под локоток и повела внутрь. Прежде чем они скрылись из виду, Сайта успела услышать, как Ильса поинтересовалась, не голоден ли новый член Ордена, если да, то обеда ждать еще около часа, а пока он мог бы подкрепиться некоторым количеством яблок или груш, на что получила ответ:

— Спасибо, но я совсем не люблю фрукты…

Сайта повернулась к Минглону.

— Было бы неплохо, если бы вы присмотрели за ним.

— Я не сомневаюсь, что это важно, — кивнул книжник.

— Точно! И еще… кроме Санеи и Клифа кто–нибудь еще…

Девушка сделала паузу.

— Лем?

Книжник кивнул в ответ. Сайта улыбнулась.

Глава 9 ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕ

Пробежав несколько улиц, Санея поняла, что немного переоценила степень своей похожести на Сайту. Вряд ли Великая и Ужасная взялась бы кого–нибудь спасти или отыскать в потенциально опасном месте, имея при себе из оружия только кусок яблочного пирога. То, что после двух недель, проведенных им в кармане, его можно было использовать не только как яд, но и в виде кувалды, не утешало.

Санея надела не те штаны. Еще с утра. Те, в которых не было спрятано ни одного амулета. Даже «спасатель», с которым она почти никогда не расставалась, за день до этого был отдан Коулу на подзарядку и профилактику. Перед завтраком она тренировалась, а значит, тогда у нее был меч, но это тогда. Ильсу она отправлялась искать уже без него, следовательно, и Орден покидала аналогично: с забитым под завязку благородными помыслами сердцем и табличкой на груди: «Легкая добыча». Нет, Сайта, конечно, могла бы возглавить какую–нибудь спасательную миссию, не имея при себе ничего смертоноснее расчески, но и тогда это было бы частью плана…

— Милочка, не поможешь мне?

Переулок, в который Санея забрела, чтобы проверить вооружение, заканчивался темным подъездом с покосившейся дверью. Чтобы войти, нужно было сначала подняться на пару ступенек. В метре от лесенки стояла старушка и прямо смотрела на девушку. Как она сумела так незаметно подобраться?

— Милочка, ты меня слышишь?

— Да, бабушка?

— Вот тебя и спрашиваю, милочка: да или нет?

Санея опешила на мгновение:

— Что «да или нет»?

— А ты как думаешь, глупенькая? — опершись обеими руками на клюку, улыбнулась старушка. — Все о том же тревожусь. Уж третий раз у тебя спрашиваю, а ты все вопросом на вопрос отвечаешь. Ты случаем не блаженная?

Девушка переступила с ноги на ногу, сказала:

— Знаете, обычно бабушки хотя бы пробуют самостоятельно подняться на ступеньку, делают вид, что вот–вот отправятся к Создателю, а уж после начинают оглядываться в поисках жалостливых прохожих. Молча оглядываются.

На секунду отпустив клюку, старушка перевесила сумку с правого локтя на левый.

— Не видела тебя здесь раньше, милочка.

— Я тороплюсь.

Странным образом разговор повлиял на Санею успокаивающе. Она вновь ощутила вокруг себя незримый ореол вложенных в нее Сайтой умений. Отсутствие оружия — не беда. В паре улиц был небольшой магазин «Аргументы на все случаи жизни», где осевший в Сенате дрекови торговал средствами самозащиты. Мельком, но Санея все же просмотрела список соотечественников, предоставленный Иритимом после вступления в Орден.

— Или все–таки поможешь? — спросила старушка.

Стоило ей сказать, со стороны улицы раздался громкий вскрик, через секунду перешедший в вой, а после так же неожиданно затихший. Тут же до нее донеслось несколько удивленных возгласов — судя по всему, реакция на звуки. Не успело пройти и мгновения, как вскрик, а за ним и вой, повторились. Вновь издалека, но так же отчетливо.

— Что это?

Выбираясь из Ордена, Санея заботилась лишь о том, чтобы побыстрее отыскать укромный уголок на тот случай, если бы Минглон бросился ее искать. Ничего необычного она по пути не заметила…

— Время нынче такое, — все так же безмятежно протянула старушка. — Если человек по улице с торчащим из живота позвоночником бегает, совсем не обязательно начинать паниковать. Мало ли какие проблемы в жизни бывают! Может, у него сын идиот или кошка утопилась? Если время от времени тебя не посещает желание покусать прохожего, скорей всего, ты новенькая в большом городе…

— Вы что–то видели? — спросила Санея. Она заметила, что бабушкино пальто под рукавом надорвано, а на ткани виднеется какой–то грязный отпечаток.

— Множество вещей. Сколько, по–твоему, мне лет?

Санея решила, что вопрос риторический, но старушка молча на нее смотрела.

— Сорок шесть, — ответила девушка.

— Правильно, — с заметным удовольствием кивнула бабушка. И добавила: — Лучше тебе сегодня не гулять.

— А что…

— Маги веселятся.

Девушка кивнула. Значит, нападение на Орден было только началом. Наитха успел предпринять еще что–то. Что–то затрагивающее простых горожан, а значит, плохо контролируемое, а оттого и еще более опасное. Сможет ли она вообще отыскать Лема в такой ситуации?.. Отлично! Только сомнений ей еще и не хватало…

— На какую тебе улицу?

Может, бабуля — шпион? Кравен уверился бы в этом еще минут пять назад.

— Улица Ножен, рядом с «Символом демократии».

— Ты про каменного мужика на стуле, с выпученными глазами?

Перед внутренним взором Санеи возник лежащий на боку табурет с огромными глазницами, торчащими из оснований ножек. Что–то в этом роде непременно пользовалось бы популярностью у туристов. Нужно будет подкинуть идею Карандашику…

Девушка кивнула.

— Можешь вылезти у меня из окна, — сказала старушка. — На другую улицу. Там пока тихо.

И протянула Санее сумку. Пожав плечами, девушка приняла ее. Сумка и вправду оказалась тяжелой.

— Этаж?

— Второй.

Уже пролезая сквозь раму в маленькой опрятной кухонке, Санея вспомнила, что не узнала имени благодетельницы… правда, неизвестно, к чему все это еще может привести…

— Как вас зовут?

— Меня не зовут, милочка. Я сама прихожу.

Хмыкнув, Санея спрыгнула на землю.

Прежде чем идти на улицу Ножен к убежищу Джира, Санея должна была добраться до «Аргументов…». Немного не по пути, но там она рассчитывала вооружиться. Добравшись по обыкновению до многолюдного Алого бульвара, девушка свернула на Седьмую — довольно узкую улицу. Потоком ее быстро оттеснило к обочине. Народу было не то чтобы слишком много, но двигались все исключительно ей навстречу. За следующие пять минут девушка продвинулась едва ли на полсотни метров…

— Осторожно! — зло крикнул ей мужчина с нашивкой цеха стекольщиков на рукаве, задев за плечо.

Санея забеспокоилась. Если до поворота на Седьмую она удалялась от той части города, о которой предупреждала ее старушка, то теперь — наоборот… Поймать кого–нибудь и расспросить? Или лучше не терять времени?.. Девушка ускорила шаг.

Она была почти на месте, оставалось каких–то двадцать–тридцать метров: перейти на другую сторону, подняться и спуститься по пешеходному мостику над магистралью — через Сенат проходило несколько, по которым разрешалось ездить только верхом или в экипажах, — перейти с Седьмой на Стрелковую, магазин был на пересечении… Опять раздался вой: низкий, нечеловеческий… Нога замерла в воздухе. Ей оставалась спуститься на пару ступенек — магазин был прямо за поворотом.

Санея сделала осторожный шаг… вновь замерла, заметив движение. Из–за угла показалось чья–то рука, плечо, затем человек остановился. Их разделяло метров пять, максимум шесть. Со спины можно было понять, что это мужчина, высокий, крепкий, в недешевом коричневом костюме. По какой–то причине она не могла заставить себя сдвинуться с места. И уж точно девушка не стала бы окликать мужчину… Других людей вокруг не было.

Вдруг кто–то закричал — на сей раз явно человек — с противоположной от «Аргументов…» стороны улицы. Санея дернулась от неожиданности, но тут же опять замерла — мужчина повернулся, встав к ней боком, и побрел в сторону крика, очень неуклюже. При каждом шаге кончик сапога задевал землю, отчего мужчина спотыкался и едва не падал. Опрятная со спины одежда спереди оказалась чем–то выпачкана. Выражением его лица…

— Что за…

Слова вырвались непроизвольно. Кан бы заставил ее пересдать экзамен по умению владеть эмоциями и был бы неправ, потому что выражение лица у мужчины отсутствовало. Кожа была содрана с правой щеки и с носа, темная кровь стекала на пиджак и рубашку… И он повернулся к ней. Еще бы! Даже до Плишки дошло бы, что он реагирует на звук! Хотя не стоит так обижать Плишку… даже до табурета дошло бы!

— С вами все в порядке? — сделала она попытку.

Мужчина качнулся к ней. Его руки поднялись параллельно земле, из горла вырвался глухой хрип, тут же перешедший в вопль, а закончился уже жутким:

— У— у— у!!!

Санея заткнула уши, попятилась… но отчего–то не слишком расторопно. Она никак не могла понять, что происходит. Девушка не была лучшей ученицей Минглона, но одной из лучших точно. По идее, она с легкостью справилась бы с несколькими хромыми и ранеными…

— Вам помощь нужна?

Мужчина не ответил, он продолжал двигаться. Их разделяло шесть метров, пять, три с половиной…

— А— а— а!

Неизвестно, что конкретно привело ее в чувство, — торчащий у мужчины из–за пазухи кончик чьего–то позвоночника или неожиданно возникший в голове вопрос, заданный сам себе: «Санея, ты совсем тупая?» Но девушку буквально выдернуло из прострации. Она метнулась в сторону, перекувырнувшись на земле, и поднялась на ноги уже с куском доски в руке.

— Предупреждаю, я владетельница методов влияния и порабощения, — прошептала она скорей для себя. Девушка уже поняла, что на него слова не подействуют.

Он был в двух метрах, когда Санея метнулась навстречу, в последний момент отклоняясь влево и одновременно нанося удар в область живота. Противника опрокинуло на спину. Она приставила кончик доски к его горлу… на которую мужчина тут же и насадился. Показалась кровь… Санея отпрыгнула назад.

— Это очень странно.

Боевые качества существа — назвать это человеком уже было нельзя — оставляли желать лучшего. Она все еще была взбудоражена, но первый испуг отступил. Наблюдая за тем, как существо неуклюже пытается подняться на ноги, Санея пыталась вспомнить, что ей в действительности известно о живых мертвецах. Минглон рассказывал, что когда–то поводыри — маги, поднимающие трупы, — существовали, но было это настолько давно, что сейчас в это уже почти никто не верил. Она и сама знала несколько сказок, большинство из которых сочинила сама: «Ошметки и пирожки», «Веселый Джо»…

Дождавшись, пока мертвец все же поднимется на ноги, Санея ткнула его палкой в грудь. Тот вновь упал. Что ж, судя по всему, справиться с ними легко. Хотя если бы не постоянное общение с Сайтой и другими оригиналами, вряд ли бы она восприняла все так спокойно, кроме того… это вроде как не единственная опасность? К примеру, в ее рассказе «Лопнувший живот» каждый, кого кусал или царапал мертвец, принимался громко и безостановочно смеяться, после чего в смехе начинали проступать злобно–надрывные интонации, а потом… у укушенного лопался от смеха живот. В «Веселом Джо» мертвецы, наевшиеся человечины, становились значительно сильнее и быстрее, а один — главный герой истории — даже смог изменить себя, использовав съеденное как строительный материал для собственного тела. Отрастил огромные, почти как у Плишки, руки и большие губы для повергающего в ужас губошлепного хихиканья… Санея искренне надеялась, что ничего подобного не увидит.

Наверное, следовало добить мертвеца (еще неизвестно, как именно это следовало делать, он ведь уже мертвец), но Санея решила не спешить. Вдруг каким–то образом его еще можно было вернуть к жизни? Не выпуская из рук палки, девушка по большой дуге обошла копошащийся на земле труп. Прижавшись к стене здания, осторожно заглянула за угол… И резко отпрянула, лишь силой самовнушения удерживаясь от вскрика. Вход в «Аргументы…» был всего в трех метров от края, а прямо перед ним стояли двое: один спиной к ней, второй вполоборота, неподвижно… совершенно неподвижно, глядя куда–то в пространство.

Она выждала секунду, другую… из–за угла никто не вышел. Что ж, теперь она знала, что они реагируют на звук, но исключительным слухом не обладают — иначе бы эти двое услышали, как Санея дралась с мертвецом. Еще она узнала, что их больше одного…

— У— у— у!!! — раздалось со стороны переулка. И вот в этот момент девушка всерьез забеспокоилась. Если с помощью воя эти твари сообщают сородичам о том, что отыскали добычу… Нет! Этого не может быть, потому что тогда они давно бы сбежались на вой… Точно! Гм…

Санея поняла, что разговаривает сама с собой, и уверенности в сделанных выводах тут же поубавилось. Сайта назвала бы это ошибочным сомнением на основе ошибочного самоанализа. Клиф назвал бы это бредом. Лем промолчал бы.

Осторожно Санея заглянула за угол еще раз. Двое так и стояли у входа в «Аргументы…», их позы не изменились. На противоположной стороне улицы девушка заметила группку из трех человек — никто из них не двигался. У колодца метрах в сорока справа лежало чье–то тело. Большая часть Стрелковой была пуста.

Особо не задумываясь, Санея подняла с земли камень и метнула в витрину кондитерского магазина. А что? Грохот разбивающегося стекла они точно услышат, тут же пойдут на звук, а проход в «Аргументы…» окажется свободным. Правильно же? Конечно, правильно. Она такая умная девочка, так быстро придумала способ, который не мог обернуться ничем, кроме как оглушительным успехом…

Удивительно, но все получилось в точности так, как она задумала. Троица, что стояла у витрины, после секундного раздумья — они способны думать или это просто рефлексы? — устремилась внутрь кондитерского магазина, туда же, ковыляя, заспешила парочка, которую Санея и пыталась отвлечь. Еще раз оглядевшись, девушка проскользнула в «Аргументы…».

Первое, о чем она подумала, оказавшись внутри: хозяину стоило бы уволить уборщицу. Без выходного пособия и непременно со скандалом. Где это видано, чтобы в приличном учреждении прямо посреди торгового зала валялись чьи–то недоеденные кишки? Для подобных вещей должны быть предусмотрены специальные места… Не до степени Бенаюса, который стал бы хранить тонкий кишечник отдельно от толстого — он имел привычку разделять полотенца на категории, а это почти то же самое, — но все же…

— Э— э… здесь есть кто–нибудь?.. — несмело позвала она.

Витрина, на которой выставлялись защитные амулеты, была разбита. Из самих оберегов среди осколков валялись лишь слабенькие «простые щиты» и «ящерицы». Явно кто–то порылся в прилавке с комплектующими для ручных арбалетов — там же хранились стрелки. В секции походного снаряжения виделся относительный порядок, но продукции на полках почти не осталось.

— Мне может кто–нибудь помочь? — девушка чуть повысила голос.

Дверь в подсобку висела на одной петле, но как Санея ни прислушивалась, она не могла уловить каких–либо звуков со стороны внутренних помещений. Пользуясь моментом, она быстро подобрала с пола «энергощит» и «фехтовальщика» первого уровня: и первое, и второе — жалкая пародия на обереги, особенно учитывая, что их невозможно использовать одновременно, но лучше это, чем ничего. Подумав, взяла еще несколько попавшихся под руку амулетов. Перебежав в противоположный угол, разгребла кучу на столе с арбалетами и все же выудила из нее нечто более–менее подходящее. Маленький металлический арбалет, приспособленный для стрелок разной длины и веса, но… без тетивы. Судя по всему, из–за этого его и не взяли. Цапнув из кучи еще ремкомплект, Санея побросала выбранное в рюкзачок из секции походного снаряжения, закинула его за спину… и замерла перед проходом в коридор.

Ручного оружия она так и не нашла, даже захудалого кинжала… Возможно, дверь вела не во внутренние помещения, а во второй торговый зал, где ее уже ждал подходящий к руке меч… или пара мертвецов, мечтающих полакомиться девичьей печенкой. С одной стороны, печенка была дорога Санее как память, с другой, оружие — или хотя бы безопасный выход из магазина — ей было необходимо.

Подобрав с пола обломанную дверцу шкафа, прислушиваясь после каждого шага, девушка осторожно двинулась к двери. Кравен рекомендовал, прежде чем входить в потенциально опасное помещение, бросать внутрь «осколки» или хотя бы «хлопок». Ни первого, ни второго у Санеи не было, так что она просто выставила перед собой доску, как учил Боедан. Если противник будет реагировать на движение, то ударит сначала по деревяшке. Или укусит сначала деревяшку.

Между дверью и стеной оставался ровно такой промежуток, чтобы Санея могла пройти, не задев ни первого, ни второго, но видно было только одну из стен и край секретера с парой выдвинутых ящиков. Она просунула дверцу в комнату, стала ждать. Несколько секунд ничего не происходило, Санея слышала только звук собственного дыхания. Она уже почти решилась сделать шаг вперед, как вдруг… доску выдернуло у нее из рук.

На Санею напал ступор, но только на секунду. Вставшая перед глазами картина: «С безмятежным выражением на окровавленном лице Гринам (она не представляла, почему подумала именно о Гринаме) обгладывает ее затылок», — мгновенно привела ее в чувство. Отпрыгнув назад, Санея быстро подобрала с пола еще одну деревяшку. Подумав секунду, положила ее на ближайший прилавок, а в руки взяла стул. Одна ножка у него была обломана так, что получался острый конец. Одновременно и щит, и меч. Можно было бы активировать защитный амулет, но ни «кожи», ни «кольчуги» у нее не было, а от «фехтовальщика» в данной конкретной ситуации…

Мысль оборвалась — Санея лишь мельком успела заметить движение и отклониться в сторону. Удар пришелся чуть сбоку, ее отбросило, стул упал на пол примерно в то же время, что на него же осыпались последние осколки разлетевшейся на куски двери. На ногах Санея не удержалась, но едва упав, почти сразу стала подниматься — наука Минглона въелась в тело — и лишь силой воли заставила себя замереть. Девушка очень вовремя поняла, что ворвавшееся в торговый зал существо, похоже, ее не видело.

Мертвец — зияющая рана в боку и заляпанный красным мясом рот не оставляли сомнений — стоял метрах в четырех от нее, его взгляд часто метался из стороны в сторону, не находя ее. Имея бешеную реакцию, он как будто не мог на чем–либо сосредоточиться. Что–то странное у него было с ногами: шириной бедер он мог поспорить с Плишкой, хотя в остальном был меньше великана раза в два, колени торчали острыми кольями, наводя на мысли о ногах насекомых–прыгунов.

Что это значит? Оживая, мертвец, ко всему прочему, обретает способность изменять свое тело? За такой короткий срок! Какой же силы должно быть заклятье, создающее монстров, которые сами способны создавать монстров, притом с невероятной скоростью развивающихся! Санея не была магом, но теории в Ордене учили каждого. Из уроков Кравена она знала, что ни одно сложное заклятье, направленное на движущийся объект, не способно существовать сколько–нибудь долго без подпитки энергией извне. Оно могло бы сосать энергию из самих трупов, но тогда их тела разрушились бы очень быстро…

— У— у— у!.. — Застыв к девушке спиной, мертвец вновь завыл, но на сей раз почти беззвучно: вряд ли его услышал хоть кто–то, кроме нее. Ситуация приобрела интимность, и от этого стало еще страшнее.

Именно в этот момент Санее пришла в голову мысль: «А что если это передается по воздуху?» Не могли ведь всех мертвецов, что она уже видела, притащить в центр города с кладбища. Наверняка они умерли недавно, а значит, и сама Санея могла быть уже заражена. И если это действительно так, сколько времени у нее осталось, прежде чем она… превратится?

Девушка ощутила беспомощность, но лишь на один короткий миг. В голове прозвучал навязчивый голос: «Незачем давать шанс кому–то еще. Ты сама должна это сделать. Самое время умереть». Это было всего лишь воспоминание, и возможно даже, не совсем точное. Санея не поручилась бы, что Сайта объясняла ей именно этими словами, но суть оставалась той же. Великая и Ужасная, главная и единственная учительница Санеи, очевидно, не боялась смерти. Возможно, она считала, что уже мертва, возможно, даже была уверена, что все мертвы. Возможно, она даже была права…

Санея встряхнулась. Ей некогда было здесь рассиживать.

Осторожно стянув со спины рюкзак, девушка развязала тесемки. «Фехтовальщик», «энергощит», еще один «энергощит»… То, что нужно. Этому трюку на одном из занятий ее научил Боедан. Быстро связав «энергощиты» между собой, Санея надавила на углубления в центре каждой из призм, активируя амулеты, и осторожно, чтобы не сработало раньше времени, подцепила ногтем защелки энергетических элементов. Техника безопасности составных амулетов строжайше запрещала проделывать подобное с работающим амулетом, и не зря. Если бы ей попался оберег более высокого класса, встроенная защита просто не позволила это сделать, но «энергощит», по выражению Ильсы, по своему устройству был чуть–чуть сложнее квашеной капусты, так что…

Замотав амулеты в тряпицу, Санея встряхнула их, чтобы энергоэлементы чуть–чуть выскользнули из своих гнезд… и резко метнула связку в сторону трупа. Торопясь — она могла рассчитывать не более чем на секунду, — девушка сильно ударилась коленом об пол, мертвец тут же повернулся к ней… и амулеты попали прямо в его подбородок. Санея зажмурилась и отвернулась. Самым страшным было бы, если бы ни один из цилиндров так и не выскользнул из гнезда более чем наполовину…

Раздался мощный хлопок, глаза обожгло, она постаралась зажмуриться сильнее, закрывая веки ладонями… и вскрикнула от резкой боли, пронзившей бедро. Испугавшись, Санея попыталась отползти дальше, но в следующие несколько секунд новых ударов не последовало. Неужели все? В ушах гудело, глаза саднило, как если бы после «слепого дня» в Ордене она рискнула снять повязку не в темном помещении, а посреди дня на улице. Дотронувшись до ноги, Санея зашипела от боли, что–то — судя по всему, осколок амулета — торчало у нее из бедра.

Проморгалась она только спустя пару минут. Потолок был заляпан кровью и все еще горел. Мертвец был мертв… Санея даже поморщилась от сложившегося в мыслях словосочетания. Наверное, следовало придумать специальный термин, чтобы не бередить неблагозвучием чувство прекрасного.

Рана на бедре выглядела не очень хорошо. Если бы не было столько крови, можно бы наложить повязку поверх осколка, а извлекал бы его уже Авиртон, но кровь текла хорошо… Взявшись за железку пальцами, Санея на секунду замерла, а потом резко дернула… Вскрикнув, на какое–то время девушка даже зажмурилась от боли. Кровь потекла с новой силой. Дорвав штанину, Санея поспешно закрыла рану тканью, стараясь как можно туже завязать узел. С минуту боль донимала ее пульсирующими толчками, расходившимися от раны, казалось, по всему телу, но потом стало как будто легче. На девушку тут же навалилась усталость: если бы она могла передохнуть хотя бы полчасика… Веки ее начинали тяжелеть…

Вздрогнув, Санея в одно мгновение вскочила на ноги. Рана отозвалась болью, но так даже лучше, если бы она сейчас отключилась… Взяв рюкзак, девушка хромая подошла к трупу. От взрыва на части разлетелась почти вся верхняя часть туловища, но ноги остались практически неповрежденными. Теперь она могла рассмотреть их внимательнее, и происходящее стало казаться еще более странным. Лем был фанатом тренировок, но даже он не смог бы накачать себе подобные мышцы быстрее, чем за одну–другую сотню лет. А еще кости, суставы, тут бы и тренировки не помогли. И все это сделало просто заклинание?.. Ладно, пока это не столь важно.

Отвернувшись от трупа, Санея прошла ко входу во второй зал. Теперь, когда двери не было, она могла видеть большую часть комнаты, но все равно держала перед собой кусок доски. В нескольких местах на полу она заметила пятна крови, но никого живого или неживого внутри не оказалась. Дверь черного хода была заперта. По крайней мере половина полок и стендов была занята мечами, саблями, доспехами, метательными ножами.

Отбросив доску, Санея сняла с выставки меч, больше всего походивший на ее собственный, подобрала под него ножны. На минуту вернулась в предыдущий зал и, покопавшись в отделе снаряжения, отыскала несколько обезболивающих повязок. Наверняка где–то там должны были находиться и более эффективные зелья, но вряд ли она быстро сумела бы разобраться, что именно ей нужно. Сложив все в рюкзак и прицепив меч за спину, через заднюю дверь девушка вышла на улицу.

Глава 10 ЛОВУШКИ

Стрессовые ситуации и контакты людей внутри них порождали настолько обширное поле для исследований, что любой нормальный социолог последние штаны отдал бы, только чтобы почаще оказываться внутри. Оживленная рыночная площадь, в центре которой неожиданно возникла гора золотых монет; волна цунами высотой с гору, приближающаяся так, чтобы ее все видели; ужасающий вирус, в результате которого люди вдруг перестали пьянеть от алкоголя, но похмелье при этом все равно осталось, поразивший всех людей; сахарный сироп, заполнивший озера, реки, леса, дома, улицы, сам воздух до такой степени, что от липких потоков не может быть спасения; заполненный ожившими мертвецами город… Торжество науки и праздник для всех ученых людей. Причем в большинстве случаев сами приложивших руку… а впрочем, это еще нужно было доказать.

Как бы то ни было, Сайта не могла не воспользоваться моментом. Опередив Санею на пару улиц, она выбрала бар, внутри которого пряталось несколько человек. Дверь была забаррикадирована, а вот окна, находившиеся на высоте полутора метров от земли, — нет. Прежде чем войти, Сайта вытащила из кармана кошелек, привязав его на пояс так, чтобы его хорошо было видно, расстегнула на рубашке пару верхних пуговиц. Завершая образ, приняла вид наивный и пьяный. В данном случае это выразилось в том, что она закатала до локтя рукав на левой руке, просто у нее в этот раз не было с собой достаточно реквизита…

Перебежав через улицу, Сайта с грохотом ввалилась внутрь бара:

— Добрый день! — заявила она с отнюдь не тихой бравадой в голосе, оглядывая ошеломленных людей. Слова ее разносились далеко за пределы заведения. — Я так смущена! Я совершенно случайно стала обладательницей некой суммы денег и была бы просто счастлива весело провести вечер в дружной и теплой…

На улице она оказалась меньше чем через минуту. Видеть девушка этого не могла, но ее штанину в том месте где она покрывала левую Сайтину ягодицу, украшал пыльный отпечаток чьей–то подошвы.

Сидя на земле, в грязи, она размышляла о том, что наука в сущности своей глупая вещь. Подобные мысли всегда приходят в голову в определенные моменты. Маленький ученый в ее голове — он стал значительно меньше, после того как ей отвесили пенделя, — твердил, что одного эксперимента явно недостаточно для достижения сколько–нибудь достоверных результатов. И даже если она войдет в трактир и ее опять выпроводят наружу, используя в точности те же способы, это все равно ничего не будет значить. Смысл экспериментального метода заключается в том, чтобы, выявив стандартную реакцию на действие, продолжить после этого попытки и пробовать до тех пор, пока результат эксперимента не изменится. Только в этом случае можно будет что–нибудь узнать о мире. Сайта не знала, сколько еще ударов сумеет выдержать ее левая ягодица — правая всегда была у нее немного крепче, — но если ради того чтобы найти лекарство от черной оспы или изобрести сырные трико, ей придется раз за разом заходить в это окно, она безусловно…

— У— у— у!..

— Прощу прощенья? — У подошедшего к ней мертвеца была лишь одна крошечная ранка — след укуса на запястье. Такой не слишком голодный человек мог бы оставить на яблоке.

Значит, творения Тарихласа все же могли реагировать на запах, хотя им и требовалось больше времени. Сайта уже знала, что они хорошо слышат, плохо видят, и их укусы смертельны. Эксперимент по наблюдению за тем, что случается с укушенным этим созданием человеком, был первым в ее сегодняшнем списке.

— У— у— у!..

— Вы так думаете?

Труп вновь не ответил и потянулся к ней руками — Сайта откатилась назад, встала на ноги и несильно толкнула мертвеца в грудь. Этого хватило, чтобы он неуклюже повалился на спину. Помимо этого вокруг бродило еще несколько мертвяков, но ни одного «улучшенного» среди них не было.

По расчетам Сайты, до того как Санея доберется до этой улицы, оставалось еще минуты три–четыре. У нее вполне хватило бы времени исследовать степень влияния зомби–апокалипсиса на способности человека к сочинению поэтических трехстиший, но вдруг…

Ощущение было мимолетным, какое бывает, когда входишь в комнату, по которой гуляет ветер, переворачивая страницы книг, срывая с места листы бумаги, и ты не можешь вспомнить, оставляла ли ты перед своим уходом окно открытым или все же закрывала его. Для Сайты подобных сомнений не существовало. Она сразу поняла, что за ней следят. И это не тот человек с Таха, у которого были какие–то дела с Наитхой. Тот прятаться не стал бы. Определенно, это был кто–то, кого знала она, или кто хорошо знал ее.

Здание трактира «Уголок тишины», чердачный этаж, в тридцати метрах от нее — Сайта даже не стала поворачиваться. Вне всяких сомнений, он уже успел сменить позицию, и если бы она посмотрела, он бы понял, что его вычислили.

Отряхнув штаны, Сайта спокойно прошла до ближайшего переулка. Пара мертвецов двинулась в ее сторону, но слишком медленно, чтобы девушка хоть чуть–чуть начала ощущать кураж. То есть она его, конечно, ощущала, но это было ее естественное состояние, выработанное долгими и упорными тренировками. В этой части города застройка была почти сплошь двухэтажная, так что, вскарабкавшись на поленницу для дров, Сайта сумела дотянуться до крыши и забраться уже на нее.

Мало–помалу Санеей начинала овладевать паника. Количество обращенных, бродивших по улицам, с каждым пройденным метром увеличивалось. Все сложнее становилось поверить, что нормальный, а не полностью сумасшедший человек способен обречь свой родной город на подобную судьбу. Кем Наитха собирался править? Толпой монстров? И даже если лекарство существовало, вряд ли оно было настолько хорошо, чтобы залатать в людях лишние появившиеся дырки. Санея лично видела мужчину, у которого и пах, и поясница оказались… с одной стороны. Такого точно не удалось бы поправить.

Эпидемия развивалась с пугающей скоростью. Теперь они были на каждой улице. Санея довольно быстро поняла, что большей части мертвецов бояться нечего. Двигаясь без остановок и маневрируя, можно было легко избегать их. Но так было только поначалу. На улице Красной Воды ей впервые пришлось пустить в ход оружие. Ударяя ножнами под колено или пропуская мертвецов мимо себя, задавая им направление легким круговым движением — один из простейших приемов, которым обучал в Ордене Минглон, — Санея довольно быстро расчистила себе путь.

Дважды на ее глазах кого–то кусали. Просто по глупости или, возможно, оттого, что они не посвятили свою жизнь постижению искусства преобразования окружающего мира под свои потребности, на что любой член созданного Сайтой общества тратил все свое время. Она искренне хотела помочь, но не успевала. А во второй раз едва не попалась сама. Один из мертвецов, пока его «товарищи» разрывали на части дико оравшего владельца цветочного магазина — у него с собой было мно–о–ого рассады, возможно, потому он и не сумел убежать, — дождался, пока она не подберется ближе, а затем кинул в нее палкой, хотя до этого она думала, что обращенные не способны использовать орудия. Санея сбилась с шага и лишь в последний момент сумела рубануть мечом мертвецу по ноге. С разрезанными сухожилиями гнаться за ней он уже не мог, хотя взгляд… взгляд его девушка запомнила. В отличие от остальных, как она поняла, подслеповатых, этот смотрел внимательно, не теряя ее из виду.

Еще через минуту Санея увидела первого после «Аргументов…» «прыгуна» — мертвеца с увеличенными задними поверхностями бедер и необычайной скоростью реакции. К счастью, она заметила его заранее и успела свернуть на соседнюю улицу, прежде чем он обратил на нее внимание. Потом ей попался обращенный ростом и весом с Плишку, но при этом с необычайно раздувшимся и посиневшим животом и лопнувшей по всем швам одеждой. Другой оживший труп, уже на улице Стального Молота, пользуясь своим негромким «у–у–у…», как будто отдавал приказания другим мертвецам. Санея не была уверена, но когда группа из семи–восьми покойников вдруг резко атаковала кондитерский магазин, внутри которого прятались люди, выглядело это именно так.

Около трактира «Уголок тишины» Санея ненадолго остановилась. Мертвецов здесь почти не было, и она воспользовалась моментом, чтобы вытащить из рюкзака арбалет и заменить тетиву. Сначала долго отцепляла от рожек остатки старой тетивы, затем пыталась понять, что для чего нужно в ремкомплекте. В Ордене мастером на такие вещи был Карандашик, а вот она никогда особо не любила возиться… Наконец–то! Уже почти отчаявшись, Санея все же сумела натянуть проволоку под правильным углом. Тетива встала на место.

Взводя механизм — пусть лучше проволока растянется, чем она потом будет терять время, — Санея заметила что–то странное на земле. Листок бумаги, но не призыв «Голосуйте за Каратазу!» и не портрет разыскиваемого преступника, а что–то написанное от руки.

Всего было несколько строчек:

«1. Зомби–животные.

2. Выборка.

3. Зеленая попытка.

4. Влияние на особенности жизненного цикла мертвецов интеллектуальных и физических уровней носителей.

5. Веселое хлюпанье. Пузырики.

6. Реакция на зомби. Проблемы мимики в стрессовых ситуаций начальников агитационных участков господина Гримора Наитхи.

7. Кло…»

Последнее слово не было закончено. Возможно, автор планировал написать там «клопы» или «клоуны», или «клорики — стечение перспективностей». Так или иначе, но напротив нескольких строчек стояли галочки. В том числе «Зеленая попытка», пункт номер четыре и то самое «Кло…».

Уже после списка значилось небольшое добавление: «Опасайтесь белок. Они не ориентированы».

Кто бы мог это обронить? Санея знала пару человек, но оба они были слишком ужасны, чтобы произносить их имена вслух. Она нисколько не удивилась бы, если это был кто–то из них, хотя была уверена, что и первая, и второй находятся сейчас далеко. Санея привыкла к тому, что некоторые сущности преследуют ее повсюду.

Спрятав бумагу в карман, девушка закинула арбалет за спину. До улицы Ножен оставалось пройти вперед несколько десятков метров и один раз повернуть. Мертвецов на пути практически не было. Она пробежала оставшееся до перекрестка расстояние, хотела притормозить перед самым углом, чтобы сначала осмотреть улицу, но в самый неподходящий момент прекратилось действие обезболивающей повязки. Она споткнулась на ходу и вбежала в улицу на полтора или два метра. То, что она увидела, заставило ее на какое–то время полностью забыть о боли.

Площадь на улице Ножен, в центре которой восседал «каменный мужик на стуле, с выпученными глазами», не входила в число самых больших в городе, ее даже средней назвать было нельзя, но судя по всему, и у таких небольших площадей случались дни ажиотажа. Как у того коридора, что вел в кладовую сиренево–алых енотов. Чаще всего он даром никому нужен, но в отдельные дни, как утверждала Сайта, никто не мог без него обойтись.

Сначала Санее показалось, что улица просто заполнена людьми. Они просто стоят в очереди или ждут, пока с неба посыплется колбаса, — как утверждал Бенаюс, последнего всегда следовало ждать. Их было просто чудовищно много: ровное пестрое море, редкими островками внутри которого возвышались…

Она попятилась, как только все поняла, что довольно глупо с ее стороны, потому что ее успели заметить. Мертвецы потянули к ней руки, несколько сразу заспешили к ней, и один из них значительно быстрее остальных. Присев, Санея крутанулась на одной ноге. Мертвец перелетел через ее голову, но к ней уже успел подбежать еще один «улучшенный». Девушка махнула мечом снизу вверх, отбивая метнувшиеся к ней кисти, а вторым ударом, уже стоя на ногах, ткнула кончиком острия в затылок мертвецу, чуть добавив внутреннего усилия. Лезвие легко пробило голову. Санея мотнула головой из стороны в сторону… Да! В трехэтажном доме напротив окно в подъезд было распахнуто. Дверь тоже оказалась открыта, но ведь мертвецы могли и не догадаться зайти туда…

Санея успела. Закинула меч внутрь. Оттолкнувшись здоровой ногой, зацепилась за край рамы, подтянулась и перевалилась через край. Подобрав меч, со всей возможной скоростью захромала вверх по лестнице.

Множественные тела и руки шумно напирали на деревянную стену. Казалось, трясся весь дом, но внутрь подъезда никто из них пока прорваться не мог. Поднявшись до верхнего этажа, Санея обнаружила, что выбраться на крышу оттуда невозможно. Рядом с окном не было никакого подходящего уступа. С лестничной площадки, по две штуки в правую и левую сторону, вели четыре двери, сейчас запертые.

Поморщившись, Санея сползла по стене на пол и принялась перевязывать обезболивающую повязку. Авиртон предупреждал их на уроках, что нельзя накладывать следующую сразу после того, как закончится действие предыдущей. Выждать нужно, как минимум, полчаса. Если же ты находишься в безвыходном положении, то все равно следовало выждать хотя бы одну–две минуты. В таком случае действие повязки сокращалось только на пять минут. Если первой хватило на полчаса, то вторая должна будет проработать двадцать пять минут, третья двадцать…

Девушка с облегчением выдохнула, когда по ноге разлилась спасительная прохлада. К ней мгновенно вернулась способность соображать. Сайта, узнав, что Санея эту способность на какое–то время утратила, пришла бы в неописуемый восторг. Ведь это бы означало — по крайней мере, в Сайтином мозгу, — что теоретически возможно создать такую ситуацию, внутри которой Санея полностью потеряла бы связь с реальностью, что могло бы послужить великому делу моделирования все новых и новых программ обучения, с каждым разом все более фантастических.

Если через коридор нельзя выбраться на крышу, значит, это можно сделать через квартиру. И совершенно точно ни один нормальный человек в такой ситуации не стал бы впускать в квартиру никого, кто барабанит в дверь и кричит, что он не зомби. Сама бы Санея не впустила.

Поднявшись на ноги, девушка подошла к первой двери, прислонилась ухом и пару раз громко стукнула. Изнутри приглушенно донеслось: «Кипяток готов? Отлично! Неси торшеры, заряжай подстаканник! Скоро начнем!» Улыбнувшись, Санея перешла к следующей двери. В итоге повезло ей только на последней, четвертой. Судя по всему, квартира была пуста. Она пока не освоила в достаточной степени того трюка, с помощью которого Минглон мог в точности определить очертания всех предметов в комнате, не заглядывая и не заходя в нее, но ждать уже было нельзя. Девушка услышала, что кто–то поднимается по лестнице: неуклюжими шумными шагами…

Разбежавшись, Санея ударила подошвой по замочной скважине. Получилось с первого же раза: дверь распахнулась, открыв ей вид немного заброшенного жилища. Ковер, очевидно, когда–то покрывавший пол в коридоре, лежал свернутым под пустой вешалкой. Напротив входа, не слишком надежно прикрепленное к стене, висело зеркало с выщербленными краями. Если бы не торчавший из потолка меч, даже Бенаюс не сумел бы загнать эту квартиру больше чем за золотой.

На меч Санея смотрела долго — секунд пять. Только после этого она зашла внутрь, закрыла за собой дверь. Прижала ее, передвинув ковер. Судя по звукам, мертвецы уже добрались, как минимум, до второго этажа.

К мечу Санея на всякий случай прикасаться не стала. Из коридора она попала в почти пустую гостиную. Квартира оказалась без лестницы на чердак, зато с балконом. Выйдя на него, Санея смогла рассмотреть большую часть улицы Ножей: площадь и несколько поворотов, переходящих в другие улицы. Практически все это пространство было сплошь заполнено мертвецами. Некоторые из них стояли неподвижно, другие, напротив, куда–то тянулись, старались сдвинуться с места, но в такой толчее это зачастую заканчивалось падениями. После чего в толпе на несколько секунд возникала брешь, которая очень быстро заполнялась новыми трупами, наступающими на упавших, давивших их. Время от времени до девушки доносились негромкие «у–у–у!..».

С переулков и соседних улиц постоянно подходили новые мертвецы, как будто что–то тянуло их именно сюда. Поток мертвецов с каждой секундой ослабевал, чего, конечно, не происходило бы, если бедствием был бы охвачен весь Сенат. В действительности в масштабах такого огромного города мертвецов было совсем не столько, сколько могло бы быть. Гильдия магов, учитывая, что их большая часть была собрана в одном месте, могла бы справиться с ними за пару минут… но почему–то не делала этого.

Еще — со своего места Санея могла хорошо это рассмотреть — дверь и витрины «Крутого разворота», заведения Джира, были разбиты, внутри ходили мертвецы.

Впервые Санее пришла мысль, что Лем мог не добраться досюда. С минуту девушка молча смотрела на заполненную мертвецами улицу. За это время внутрь попытались забраться еще двое: на входе они столкнулись, один повалил другого.

Ей вспомнилось, что в дом Ленардина, бывшего губернатора Сената, ему удалось пробраться и вернуться обратно невредимым, хотя, по словам Локи, это могло быть даже более опасным. Кроме того, он вполне мог прийти сюда, отыскать Джира и отправиться вместе с ним в безопасное место. В Орден. Гораздо разумней ей было бы просто остаться в главном комплексе вместе с остальными. Он бы и сам сказал ей то же самое. Наверняка сказал бы.

Санея думала о словах: о тех, что бывают сказаны, и о тех, что так и остаются глубоко темноте — в том месте, где все они рождаются. Сайта как–то рассказывала Санее, будто уверена, что такое место существует, и все разумы наделены способностью заглядывать туда, только наделены в разной степени. Обычно Санее ответы давались легко, но в этот раз она никак не могла обнаружить того, что, казалось, должно было бы лежать на поверхности.

Она думала долго, никак не меньше нескольких минут. Более чем достаточно для того, чтобы чаша ее терпения была заполнена. Более чем достаточно для жажды, которую она в полной мере унаследовала от Сайты.

Да или нет?

Разумеется, да.

Вперед или назад?

Только вперед.

Ну а сомнения ей с успехом заменит свободное творчество.

Отойдя внутрь комнаты насколько возможно, она сделала несколько быстрых шагов и, оттолкнувшись от балконного порога, под звуки врывающихся в квартиру мертвецов, выпрыгнула на улицу. Ей нужно было пролететь не меньше пяти метров и не больше двенадцати и упасть на три метра — едва не переборщила. Приземлившись на крышу соседнего здания — на один этаж ниже, — девушка вышла из прыжка кувырком, вскочила. Сверху она сумела оценить, что большую часть пути до «Крутого разворота» она сумеет проделать не спускаясь на землю. Больше в пространные размышления Санея не пускалась.

Она побежала. У нее еще оставалось несколько минут, в течение которых действие обезболивающей повязки точно не могло закончиться. Сначала несколько крыш рядом стоящих зданий, затем переулок в пару метров шириной — Плишка бы и перешагнуть сумел, она легко перепрыгнула, — еще несколько домов рядом, затем приставная лестница, по которой она забралась на здание на этаж выше, и еще одна лестница, по которой она спустилась… потом Санея остановилась. Это было то самое место, которое она увидела с балкона. С крыши здания, где стояла Санея, через улицу Ножен, которая в этом месте сужалась, была перекинута доска. Шириной сантиметров двадцать. На другой стороне двухэтажный дом примыкал к очень большому зданию, судя по всему, какому–то складу, потому что в выходящей на улицу стене не было ни дверей, ни окон, только несколько продухов под самой кровлей. Справа от этого склада был «Крутой разворот».

Если бы Санея попала на ту сторону, она смогла бы спуститься в «Дядюшкины краски» — эта вывеска висела над входом на первом этаже, — оттуда как–то попасть в склад, а уже из него в «Крутой разворот». Только вот внутри «Красок» мертвецов было ничуть не меньше, чем в «Крутом развороте».

Санея остановила себя за секунду до того, как начала перебирать варианты. Вытащив из рюкзака арбалет, она побежала через улицу. Первые несколько шагов, пока доска не раскачивалась, она смотрела только вперед, но ближе к середине поневоле опустила взгляд вниз. Прямо под ней, густо облепленный обычными ходячими, стоял один из «островов». Очень высокий и чудовищно толстый мертвец с жирными, но при этом чрезвычайно длинными руками — при желании он смог бы до нее дотянуться. Санея с трудом могла поверить, что он вообще способен ими шевелить, но, как говорил Бенаюс: когда человек видит деньги, он забывает про такие мелочи, как лишний вес, отсутствие конечностей, имя женщины, произведшей его на свет… Вряд ли, конечно, мертвец так же любил человечину, как Бенаюс отсутствие в кредитных контрактах твердых процентных ставок, но девушка постаралась идти осторожнее.

Так и не отведя глаз от великана, Санея без происшествий добралась до другой стороны улицы. За пару метров до конца она окинула крышу беглым взором. На ней оказалось немало хлама: сваленных в кучи коробок, каких–то построек, напоминавших голубятни… Санея переступила через парапет. Отыскав взглядом лестницу, направила на нее арбалет. Стала медленно подходить… слева из–за коробок мелькнула быстрая тень. Санея выпустила стрелку в ту сторону, юркнула на лестницу, сразу закрывая за собой дверь, ведущую на крышу.

В коридоре оказалось даже немного светлее, чем она рассчитывала. И Санея сразу увидела следующего мертвеца. Он стоял внизу лестницы к ней спиной и выглядел безобидно, почти как вошедшая в хлебную лавку древняя старушка. Жизнь непомерным грузом давит на узкие плечи, а очередь такая длинная, что в ее взгляде проявляются усталость, покорность судьбе, возможно, она даже готовится умереть в этой очереди… Но вам ведь не нужно объяснять, что случается с такими бабушками, когда совершенно неожиданно в лавке открывается вторая касса? В такие моменты на собственном опыте узнаешь, что в любом человеке, какой бы развалиной он ни выглядел, может дремать безудержная сила. Это было четырнадцатое правило элементарных норм безопасности Ордена: «Не стой у бабушки на пути».

Прежде чем начать спускаться, Санея спрятала арбалет в сумку — в тесноте меч лучше, — распихала по карманам оставшиеся у нее амулеты — получилось еще три таких же заряда, каким она воспользовалась в «Аргументах…». Ближе к последней ступеньке Санея ощутила запах краски. Кажется, на втором этаже было нечто вроде мастерской: она видела расставленные по светлому помещению холсты, полки, заставленные банками краски, рулоны бумаги и пергамента. Не издавая шума, девушка подобралась на расстояние удара. Судя по всему, других мертвецов на этаже не было. Стоя за спиной, она могла бы нанести любой из освоенных на занятиях Минглона удар, но не знала, какой точно подействовал бы. Санея спустилась еще на одну ступеньку, чтобы рассмотреть помещение полностью, и увидела дверь. Она не могла вести никуда, кроме как в тот самый склад, что отделял «Дядюшкины краски» от «Крутого разворота».

Решение пришло мгновенно. Оттолкнувшись от ступеньки, Санея изо всех сил толкнула мертвеца в спину — тот полетел вперед, сбивая полки и грохоча, — а сама метнулась к двери. В последний момент она вспомнила, что и за дверью могут быть мертвецы, так что, дернув на себя ручку, она на мог отскочила назад, ничего не увидела и только после этого запрыгнула внутрь, захлопнув дверь за собой.

Она оказалась на узкой стальной площадке. Свет, проникавший внутрь через продухи под крышей, пронизывал помещение широкими яркими лучами, разрезая пространство. Хорошо освещенные участки соседствовали с плотными черными тенями. Пол уходил ниже уровня земли. Чтобы попасть в «Крутой разворот», ей, очевидно, предстояло пересечь склад насквозь, что вряд ли могло быть легко. Проходы между стеллажами были организованы беспорядочно, со множеством поворотов и тупиков, с потолка свисали прикрепленные на направляющие цепи для переноски грузов, второй уровень состоял из лестниц, ведущих к смотровым площадкам и закрытым кубрикам, противоположной стены с того места, где находилась Санея, видно не было. Вряд ли про склад могло ходить столько же слухов, сколько про кабинет Сайты в Ордене, и уж точно никто не считал, что «изгибы времени внутри закручиваются в спирали разума, порождая управляемый хаос, и если добавить специй, еще и жареную картошку…», но лабиринт это место напоминало.

Продухи, через которые внутрь попадал свет, были в правой от нее стене, потому левая часть склада была освещена лучше. Сайта сказала бы, что поэтому ее и не стоит выбирать… Санея пошла влево. Через несколько метров она увидела лестницу, спустилась по ней до самого пола. Более–менее свободным оказался один проход между рядами поставленных друг на друга контейнеров, ведущий к центру склада. Девушка с трудом могла представить, что можно хранить в ящиках такого размера. Запас неудачных Локиных шуток? Нет, вряд ли кто–то решил бы всерьез заняться их консервацией.

Добравшись до тупика, Санея свернула вправо, затем при первой же возможности — обратно к центру. Проход немного расширился, она увидела впереди хорошо освещенный участок…

— Ты пришла.

Санея замерла. На фоне десятка составленных вместе шкафов и секретеров она не сразу различила фигуры двух человек. Джир сидел на стуле, завалившись на спинку, левая рука у него была грубо перемотана куском ткани. Лем стоял рядом с ним, смотрел прямо на нее.

— Пришла… — повторил Лем. — Зачем?

Качнувшаяся было вперед Санея остановилась. Впервые на ее памяти в голосе Лема слышалось столько бесчувственной стужи. Выражение его лица совершенно явно говорило, что он не рад ее видеть. На какое–то короткое мгновение слова застряли у нее в горле. У нее даже возникла шальная мысль развернуться и немедленно уйти… Девушка мысленно обругала себя. С какого времени она стала такой импульсивной?

— Я не отниму у тебя много времени, — проговорила Санея.

Лем умел говорить холодно, но Санею учила говорить холодно Сайта, а Великая и Ужасная, как известно, все делала лучше всех, а Санея была неплохой ученицей. И она не для того сюда пришла, чтобы уйти, не получив ответов на свои вопросы.

— Ильса кое–что сказала мне, — продолжила Санея. — Я подумала, что это не может быть правдой, но хотела бы спросить у тебя.

— Что же?

— Когда я увидела Локу на арене, никто не хотел идти за ним к Мерзту. Сайта ясно дала понять, что этого делать не стоит. Но когда я попросила, ты пошел со мной. Почему?

— Я не знал о Сайтином запрете, — ответил Лем без эмоций.

— А мне кажется, что знал.

— Кажется? — Парень чуть склонил голову.

Санея пыталась прочитать в выражении его лица что–то кроме ледяного безразличия, но… ничего другого в нем не было.

— Ясно.

Санея медленно кивнула. Его взгляд вдруг показался чересчур тяжелым, словно, стоя у подножия гор, она смотрела вверх на скалы, холодные и острые.

— А как насчет твоих родителей? — Теперь девушка смотрела себе под ноги. — Почему ты рассказал мне? Ты столько времени это скрывал — и вдруг перестал. Почему ты рассказал мне? Не Клифу, не Торотину, не Сайте… Почему?

Он молчал долго. Наверное, не меньше минуты. Страх, который Санее сначала лишь чудился, подобно воздуху, пронизывающему кровь, медленно разносился по ее венам, и с каждым вдохом, казалось, она вдыхала новую его толику. В конце концов, не выдержав, она вновь посмотрела прямо на него…

Ее сердце оборвалось. Лем смотрел на нее. На губах его была улыбка — язвительная и злая.

— Кажется, я понял, что она тебе сказала, — хмыкнул он. — Санея, пойми, я к тебе нормально отношусь. Ты, в общем, хорошая девочка, которой не повезло попасть под влияние человека с неестественно сильным и порабощающим разумом. От этого все твои проблемы и… ошибочные выводы.

Он замолчал, а Санея… не знала, что еще сказать. Она ощутила укол в области бедра — закончилось действие обезболивающей повязки, но никакой боли не было. Страх тоже исчез. Она чувствовала, что от нее осталась лишь оболочка, и хватило бы легчайшего касания, чтобы разбить ее на тысячу кусочков, которые мгновенно были бы унесены ветром, несмотря на то что внутри склада, где они находились, никакого ветра быть не могло.

В прострации она сделала шаг назад, второй… Взгляд ее теперь бесцельно блуждал, она увидела необычно крупную свисающую с потолка цепь, увидела ряд из прислоненных друг к другу створок ворот — не меньше полусотни в общей сложности, — увидела Джира. Он смотрел куда–то в сторону, костяшки его пальцев, вцепившихся в подлокотники кресла, были белыми, по лбу стекала капелька пота.

Санея остановилась. Она не могла смотреть Лему в лицо, но, переведя взгляд на его туловище, обратила внимание на боевую стойку: вес между ногами посредине, правая нога сзади, левая чуть выставлена вперед, — и на положение рук: предплечья внизу, пальцы растопырены. Примерно так, бывало, выглядел Коул, творя какую–то особо сложную магию. Лем, разумеется, магом не был, но…

Она сделала шаг вперед. Все–таки разговаривали они с довольно большого расстояния, между ними по–прежнему было не меньше шестнадцати–семнадцати метров, а зрение у нее было далеко не таким хорошим, как у Минглона. Она шагнула еще, чтобы рассмотреть получше. Теперь нелогичность ситуации бросалась в глаза: с какой стати они вдвоем вообще тут застряли? Рана Джира не выглядела настолько серьезной, чтобы оставить попытки пробраться в Орден.

— Тебе что–то непонятно? — услышала она голос Лема. Услышала, но вместо того чтобы остановиться, сделала два быстрых шага вперед.

Раздался мощный хлопок. Санее заложило уши, как это бывает, когда с головой окунаешься под воду. Она даже потеряла равновесие. И неожиданно увидела то, чего раньше по какой–то причине не замечала, хотя это и казалось невозможным. Большой, не меньше сорока метров в диаметре, светящиийся круг, проходящий насквозь пол, потолок, колонны, ящики, в центре которого находились Лем с Джиром, а теперь внутрь попала и она.

— Почему же ты не ушла? — услышала она расстроенный голос Лема.

Санея резко повернулась к нему. Парень тяжело дышал, казалось, все его силы уходили на то, чтобы просто оставаться стоять, но самое главное — в его взгляде не осталось и следа неприязни.

— Но что… — Санея начала спрашивать, однако замолчала. Она вдруг поняла: — Кто–то заманил нас сюда.

Ничего не говоря, Лем лишь устало кивнул в ответ.

— Наитха?

— Боюсь, господин кандидат — далеко не главная из наших проблем, — ответил за Лема Джир. Санея перевела на него взгляд. Других имен ей в голову не приходило.

— Но кто?

Глава 11 МАНИФЕСТ ТАХА

Беззвучно, как крадутся тени, избегая солнечных лучей, она кралась сквозь тишину, в которой даже Кравен не заподозрил наличия скрывающегося от взглядов разума. «Раскаленным дыханием» из посоха обработал, но всерьез не заподозрил бы. Никто из живых — ни мастер келото, ни маг, ни даже нажравшийся грибов шаман — не сумел бы ее обнаружить…

Задев локтем свисающую с потолка цепь, Сайта качнула ее на колонну. Заскрежетало, стальное эхо отправилось в путешествие по складу.

— Ой! — звонко пискнула Сайта. На самом деле она сначала ойкнула, а уже потом зацепила цепь, но тут немудрено было перепутать.

Стоявший к ней спиной мужчина тут же обернулся.

— Очень рад наконец с вами познакомиться. Али, «Караваны Таха», к вашим услугам, — с улыбкой произнес он и чуть поклонился. — Это большая честь для меня.

— А уж как я рада… — ответила Сайта.

Она сделала еще несколько шагов, выйдя на ту же площадку, где стоял тах. Должно быть, в рабочее время это место занимал начальник склада, степенно прохаживаясь из стороны в сторону, наблюдая за работой, иногда оставляя записи в одном из журналов, что были сложены на приземистом столе в углу площадки.

Глянув вниз, метрах в тридцати она увидела троицу человек. С того места, где они стояли, чтобы различить Сайту, пришло бы долго вглядываться, а вот для нее они, напротив, были как на ладони.

— И ваши друзья здесь, — произнес Али, как только Сайта вновь посмотрела на него.

— Какое совпадение, — медленно проговорила она.

— Вероятность некоторых событий больше остальных, но совпадения — самое обычное дело.

— Понятно. Значит, вы из Таха, — сказала Сайта, прислонившись спиной к одной из поддерживающих потолок опор. — Я всегда считала, что у тамошних жителей кожа должна быть темнее.

— Тах велик. Полностью чернокожие люди населяют провинции на востоке и юге. Я родился на дальнем западе. Мужчины скехта смуглы, по вашим меркам, у женщин же кожа ничуть не темнее, чем у дрекови. Только волосы черные.

Договорив, тах замолчал. Совершенно точно, он никуда не торопился. Взгляд его ни на мгновение не отрывался от нее. В нем легко было заподозрить человека, построившего ловушку, в которой сумасшедшая кошатница погналась за кошкой, кошка погналась за мышкой, мышка побежала за сыром, а когда все друг друга догнали, кошатницеловка захлопнулась. Хотя сама Сайта, даже имей она доступ к бегающему сыру, не стала бы играть в кукловода в подобной одежде. Серые кожаные сапоги, темный костюм, походный плащ: все с иголочки, новое, дорогое. Никакого оружия. Руки ничуть не менее расслаблены, чем у Минглона, когда он думает, что на него никто не смотрит. Другими словами, в тахе очень сложно было не увидеть личность загадочную и, чего уж греха таить, соблазнительную для женского взгляда.

— Я искал нашей встречи, — сказал Али.

— Не знала, что так знаменита в Тахе.

Мужчина улыбнулся уголками губ.

— Моя компания отправила меня в эту страну с очень ответственной миссией, — произнес он. — Тах сильно отличается от большинства государств Такаронии, и для того чтобы продвинуть влияние «Караванов Таха» на новые территории, требовалось прежде всего изучить эти новые страны. Понять, что за люди их населяют, какие силы ими управляют. Отыскать все то особенное, что в дальнейшем компания могла бы использовать, чтобы работать на новой территории наиболее продуктивно и качественно. Я думаю, что сумел найти то, что искал.

— Наитха? — поинтересовалась Сайта.

— Не стану скрывать, в рамках существующей в Таромском совете модели господин кандидат в губернаторы произвел на меня впечатление, но только в этих рамках. Главное умение, которое всегда ценилось и всегда будет цениться «Караванами Таха», — способность создавать обстоятельства, а не подстраиваться под них.

— Речь ведь сейчас не о «Караванах Таха», — уточнила Сайта.

— Я кое–что покажу.

Повернувшись к центру склада, Али взмахнул возникшим в его левой руке посохом. Фокусом Сайта не впечатлилась: предметы из воздуха и Кравен умел доставать. Да что из воздуха! Она как–то видела на улице циркача, который доставал из заднего прохода другого циркача живого цыпленка. Вот это Сайта готова была признать мастерством.

Как бы то ни было, она нашла момент удачным, чтобы кое–что случайно уронить на пол.

— Видимо, нужно немного подождать, — произнесла она, потому что видимого эффекта волшебство не произвело.

— Ничуть. Смотри.

Она увидела на секунду раньше, чем он сказал. Из темноты, с дальней от них стороны склада вышел мертвец. Он успел сделать один–два ковыляющих шага, когда и Джир с Лемом и Санеей заметили его.

— Думаю, ты уже поняла, что круг, внутри которого находятся твои друзья, впускает все внутрь, но ничего не выпускает наружу. Это его основное свойство, но есть еще одно. Изначально я этого не планировал, но один наш общий знакомый сумасшедший создал такую ситуацию, что грех было бы не воспользоваться. Когда зараженный измененным магией вирусом труп проходит через границу круга…

Тах сделал паузу, потому что именно в этот момент мертвец пересек линию. Первую секунду ничего не происходило, он даже успел сделать следующий шаг, потом его бросило на пол. Словно насекомое, которому оторвали конечности, мертвец стал корчиться, метаться из стороны в сторону. Сайта заметила, как Лем спрятал Санею себе за спину, выставив перед собой меч. На мертвеце тем временем начала лопаться одежда и, кажется, даже мышцы. В общей сложности превращение длилось не дольше одной–двух минут, но когда мертвец, или уже не совсем мертвец, поднялся на ноги, узнать в нем человеческое существо уже было невозможно. Вздутые перекрученные мышцы густо покрывали фигуру создания, из коленей, локтей, позвоночника торчали края увеличившихся суставов, пара красных глаз немигающе смотрела в пространство перед собой. Очевидно, этот монстр был чем–то принципиально иным по сравнению даже с теми измененными мертвецами — порождениями магии Тарихласа.

Лем, судя по всему, пришел примерно к тому же выводу. Шанса противнику он не оставил. Прыгнул вперед, метя кончиком лезвия мертвецу в середину груди, а тот в свою очередь атаковал не менее стремительно, пытаясь достать человека когтистой лапищей, только вот Лем сумел уклониться, пропустив чудище мимо себя, а мертвецу меч рассек грудь, срезав к тому же часть головы. Промахнувшись мимо цели, существо налетело на поддерживающую потолок колонну. Раздался звон, словно от удара колокола. Мертвец упал на пол, но вместо того чтобы на нем и остаться, с невиданной ловкостью оттолкнулся от него всеми четырьмя конечностями… и в следующее мгновение оказался обезглавленным. Лем опустил окровавленный меч.

— Прекрасный удар, — похвалил Али. — Но это всего один измененный. А что будет, если в круг войдут сразу несколько? Или если круг расширится до размеров всего склада? Или… — тах сделал небольшую паузу, — до размеров всего города?

— Это угроза? — вежливо уточнила Сайта.

— Просто демонстрация, — ответил тах.

Сайта задумалась на мгновение.

— Понятно, — кивнула она. — Судя по всему, тебе что–то от меня нужно.

— Как тебе от меня, — заметил Али.

— Ты про моих друзей? — уточнила Сайта. Она смотрела на таха, не отводя взгляда. — Это не считается. Меня ты стал искать еще до того, как сумел заманить их в ловушку. В любых переговорах определяющим фактором является то, какая из сторон больше нуждается в другой стороне. В нашем случае, очевидно, ты чего–то хочешь от меня, а значит, я вправе ставить условия.

Али ответил не сразу, а через несколько секунд. Его губы тронула едва заметная улыбка.

— И что же это за условия?

— Оно всего одно, — ответила Сайта. — Ты получишь то, чего хочешь.

— Не я, а «Караваны Таха».

— Нет, — Сайта покачала головой. — Именно ты. «Караванам Таха» неизвестно о моем существовании. Ты получишь то, чего хочешь. Меня. Мы ведь оба знаем, что ты именно за этим сюда пришел. Ты получишь то, чего хочешь, при одном условии. Тебе придется стать частью Ордена.

Она замолчала, договорив. Впервые за время разговора во взгляде обращенных на Сайту коричневых глаз не оказалось ничего похожего на усмешку. Время остановилось и сорвалось с места несколько раз, прежде чем Али ответил:

— Пламя Спирали распространяется на весь мир и все миры. Мы лишь его верные слуги.

Спрятав руку за пазуху, тах вытащил на свет тонкую черную шкатулку.

— В Великом Тахе считается неправильным дарить человеку то, что ему не необходимо, — произнес Али. Прежде текучий и мягкий голос его заскрежетал, будто слова, которые он произносил, вырывались из таха против его воли или, точнее… вне зависимости от нее. Сайта поняла, что, по крайней мере сегодня новым членом Орден не пополнится. Приворот сработал (иначе означало бы, что она не неотразима, а это явная чушь), но собеседник оказался надежно от него защищен. — Потому крестьянин получает плуг, воин — кольчугу или меч, причем если это кольчуга, то она должна превосходить прочностью ту, что уже имеет этот человек, а меч не может не быть острее и смертоносней его прежнего оружия. Но что подарить человеку, у которого все есть? Для таких случаев был придуман кафох на фох, то есть…

— Подарок, который можно вернуть, — закончила Сайта.

На лице таха возникло удивление, но только на секунду. Молча он сделал три шага к ней и протянул шкатулку. Когда ее пальцы коснулись темной, не отражающей света поверхности, Сайта ощутила исходящую от нее прохладу, будто шкатулка несколько часов провела не за пазухой у человека, а на вершине горы, обдуваемая ветрами.

Она сразу увидела то, что, очевидно, и полагалось ей заметить. Знак скручивающейся в спираль линии. Он выглядел будто бы вдавленным в поверхность на пару миллиметров, но при этом пальцы не могли этого ощутить. Сайта обожала головоломки, но эта оказалась далеко не самой сложной. Перевернув шкатулку так, чтобы знак стал для нее невиден, но при этом продолжая думать о том, что он там есть, она нащупала краешек вдавленной линии и медленно стала очерчивать круги, постепенно приближаясь к центру. Али наблюдал за ее действиями не шевелясь и как будто бы вовсе не будучи заинтересованным, но Сайте и не нужно было чьего–либо одобрения, чтобы отыскать правильный ответ. Прошло не больше минуты, когда она ощутила под пальцами легкое теплое прикосновение. Посмотрев вниз, Сайта увидела, что шкатулка разделилась на две части. Внутри не оказалось ничего, кроме выведенного аккуратным почерком текста, таким же образом вдавленного во внутреннюю поверхность шкатулки, каким знак спирали был нанесен не ее внешнюю поверхность. Слова были на аане.

Несмотря на царивший внутри склада полумрак, написанное оказалось хорошо видно.

«Единый альков принять центром Спирали. Спираль есть средоточие всех миров. Спираль будет произрастать из единого алькова.

Принять единый альков на основе светлого алькова и темного алькова. Применить соединение светлого алькова и темного алькова по пяти точкам перехода светлого алькова. Применить соединение силами Спирали и кьегха.

Принять кьегха Чьяха»т»лоза.

Принять кьегха Синайто.

Принять кьегха Хавах.

Принять кьегха Страга.

Принять кьегха Элеонора.

Принять кьегха Достигьяла.

Принять кьегха Али.

Принять кьегха Сала.

Принять кьегха Кубица.

Принять кьегха Миниас.

Принять кьегха Сайта…

Применить правила расселения к единому алькову. Принять разделение единого алькова на территории. Принять разделение популяции единого алькова на малые гнезда. Принять четыре малых гнезда.

Применить правила разделения единого алькова на малые гнезда.

Принять первое гнездо кьегха. Вручить в руки первого гнезда все гнезда. Вручить в руки первого гнезда правила определения популяции первого гнезда. Наделить первое гнездо силой Спирали, минуя Знаки. Принять проведение воли Спирали первым гнездом. Вручить в руки первого гнезда правила разделения алькова на территории.

Принять второе гнездо. Принять проведение воли первого гнезда вторым гнездом. Вручить правила определения популяции второго гнезда в руки первому гнезду. Принять второе гнездо вне ограничения территорий.

Принять третье гнездо. Лишить третье гнездо возможности проведения воли. Принять над третьим гнездом второе гнездо. Вручить правила определения популяции третьего гнезда в руки второму гнезду. Принять третье гнездо внутри территорий. Запретить третьему гнезду переход между территориями.

Принять четвертое гнездо. Запретить правила проведения популяции четвертого гнезда. Слить четвертое гнездо с третьим гнездом.

Применить правила расселения ко всем мирам…»

Сайта поняла, что текст послания меняется в зависимости от того, кто его читает. Наверняка его магией было предусмотрено и то, что она могла бы не говорить на аане, и скорей всего даже то, что она могла бы вовсе не уметь читать. Или не способна была бы воспринимать сложный текст. Кто–нибудь раза в два с половиной поглупее Плишки вполне мог бы услышать: «Поистине Большой Коготь призывает всех вкусить урожая со всех земель. Урожая поистине будет столько, что хватит. И не нужно будет больше урожаев…» И, конечно, в ней не могло быть ее имени. До приезда в Таромский совет Али попросту не мог знать об ее существовании.

Единственное, Сайта была уверена, что не могла бы измениться интонация послания. Она слышала каждое прочитанное слово у себя в голове, будто кто–то говорил с ней. Скрипучим, словно скрежет проржавевших шестеренок, голосом. И каждое слово заставляло верить прочитанному. Впрочем, для нее это означало лишь то, как на других должно было действовать послание. Потому что внутри нее самое сидела некая штука, заставляющая ко всем, даже самым впечатляющим идеям относиться критически, а уж потом приспосабливать их на пользу Ордену. В некоторых странах эту штуку называли мышлением.

— Кто автор? — спросила она, дочитав.

— Владелец, — ответил Али.

Сайта некоторое время смотрела на таха.

— Ты тоже не знаешь имени, — поняла она. — Интересно.

На это Али ничего отвечать не стал. С того момента как он передал ей послание, его лицо стало мало чем отличаться от маски.

— Что ж, — проговорила она после паузы, — я согласна.

— Очень жаль.

Тах сразу понял, что ее «я согласна» означает совсем не то, что подразумевают слова. Если бы Сайта на самом деле захотела его обмануть, она сначала ответила бы отказом, а уже потом, постепенно отказываясь от своих принципов — не чаще одного в день, — приближаясь все ближе к границе, отделяющую легкий выбор от правильного, она бы наконец поняла, что не существует ни добра, ни зла, а есть лишь сила — как вариант, власть, — и лишь она имеет значение… После чего совершила бы ритуальное убийство лучшей подруги, что окончательно отдало бы ее душу мраку, и на этом легенда приобрела бы завершенный вид.

На Сайтин взгляд, все это было слишком долго. Гораздо вернее было бы воздействовать на самого Али. Он действительно очень бы пригодился Ордену даже вне зависимости от наличия у него тайной информации о Темном Властелине, которую, используя таланты Бенаюса, можно было бы загнать всем королям и императорам Такаронии за весьма справедливую цену…

— Предложение остается в силе, — нарушил молчание Али. — Несмотря на все то, что будет происходить здесь в дальнейшем.

— Чума, катастрофы, дождь из саблезубых лягушек? — уточнила она.

— В том виде, в котором ты ее знаешь, эта страна больше не будет существовать. Мой господин завоюет весь мир, это неизбежно.

Али на секунду замолчал. На короткое мгновение в его взгляде проступило нечто похожее на сожаление, затем он произнес:

— Первая часть моей миссии на этом завершена, я сумел отыскать человека, сумевшего прочесть послание. Осталась вторая, тоже в некотором роде послание. Щит я снимаю, твои друзья могут уйти. И тебе тоже я бы не советовал задерживаться в городе.

Тах взмахнул посохом. Визуально ничего не изменилось, но Сайта заметила, как дернулся внизу Лем, явно что–то уловивший. Кроме того, «спасатель», висевший у нее под одеждой, нагревшись, подсказал направление магического потока.

— Что ж, теперь… — Али поднял посох над головой.

— Одну секундочку! — успела крикнуть Сайта. Тах замер, глядя на нее. — Вы кое–что забыли.

В руке она держала призму «раскаленного дыхания». Атакующая оконечность амулета была направлена таху в середину груди.

— Это не подействует, — произнес Али с притворной печалью в голосе и чуть улыбнулся. Значит, он уже пришел в себя. Что ж, Сайта и не надеялась расстроить таха настолько, чтобы бросил оружие и признался, как сильно он раньше ошибался.

Вторя словам, на груди у мужчины засветился диск защитного амулета. Оберег висел на цепочке поверх одежды и, судя по всему, до того, как почувствовал опасность, оставался невидимым. На поверхности диска блестел уже знакомый Сайте знак — закручивающаяся к центру линия.

— Нет такой магии, которая могла бы превзойти силу Спирали.

— Он еще наверняка самостоятельно определяет направление атаки, — предположила Сайта. Кравен в «спасатель» закладывал такое свойство. — Да и вообще штука на редкость мощная. Так что, я думаю, ничего не произойдет, если я просто попробую…

Сайта провела пальцем по высвобождающей заклятье руне… из амулета тут же вырвался язычок пламени, но какой–то уж слишком скудный. Огонь полностью развеялся еще в полутора метрах от таха.

— Кажется, амулет неисправен, — не преминул отметить Али.

— Судя по всему, так и есть, — согласилась Сайта, зажмуриваясь. Секунду назад она на что–то наступила и толкнула носком сапога это «что–то» вперед.

Раздался взрыв. Прямо у Али за спиной — с того места, докуда докатилась сконструированная (разумеется, без всякого участия магии) Карандашиком «хлопушка». Оберег принял на себя большую часть взрывной волны, и сам тах не пострадал, а вот площадка, на которой он стоял, ощутимо покачнулась и стала заваливаться… Куда именно, Сайта выяснять не стала. Выпрыгнув за перила, метрах в трех от пола Сайта ухватилась за одну из свисавших из–под потолка цепей. Соскользнула по ней на пол. Пробежала с десяток метров, повернула около крупного деревянного ящика, наполненного стальными опилками, сделала еще с десяток шагов, остановилась.

— Ну и чего замерли? — спросила она уставившихся на нее Санею, Лема и Джира. — Бежим!

Глава 12 ПЛЕТИ СПИРАЛИ

Иногда, находясь наедине с самой собой, Санея часами не могла отделаться от мысли, что Сайта очень напоминает ей сыпь. Всегда появляется, когда меньше всего ее ждешь.

— Ну и чего замерли? Бежим!

Быстрее всех на ее появление прореагировал Лем. Сдернул со стула Джира и потащил за собой. Сайта уже тянула за собой Санею.

— Как ты здесь оказалась? — на бегу крикнула девушка.

— Веселая кукуруза привела меня, — ответила Сайта, сворачивая около горы сваленных друг на друга деревянных манекенов.

Для нормального человека это означало бы: «Сейчас не время». В случае с Сайтой речь действительно могла идти о початке, чередующем географические справки с бородатыми анекдотами.

— За нами гонятся? — спустя пару минут подал голос Джир. Если Санея бежала самостоятельно — она успела сменить обезболивающую повязку до появления Сайты, — то кандидату в губернаторы без помощи Лема пришлось бы нелегко. Из–за раны он и так был на последнем издыхании.

— С чего ты взял? — отозвалась Сайта, ни на секунду не сбавляя темпа. — Если бы за нами кто–то гнался…

Она резко остановилась, вновь хватая Санею за руку. Девушка только успела заметить, как у Сайты из рукава куда–то в темноту склада вылетела пара стеклянных шариков, а они уже бежали в обратную сторону. Спустя секунду дорогу им осветила пара ярких вспышек за их спинами.

— Что там?

— Готова поспорить, что не принципы оседлости, — ответила Сайта. — Сюда!

Судя по всему, они наконец добрались до одной из наружных стен склада. Сайта указывала под самый потолок — на световые продухи. Череда вертикальных и наклонных лестниц наводила на мысль, что дотуда можно добраться.

— Быстрее, — Лем толкнул ее в спину.

Джир уже зацепился за первый железный прут. Санея полезла вслед за ним. На высоте десятка метров девушка улучила момент посмотреть вниз. Почти все обозримое с этой высоты пространство было залито огнем Сайтиных амулетов. Оставался только крошечный островок под самой лестницей. Сайты видно не было, но все новые и новые фиолетовые и голубые вспышки давали понять, что она все еще где–то там. Мелькнула мысль, что огонь справится… но ее тут же пришлось отбросить. Одновременно трое измененных мертвецов вынырнули из пламени. Один ухватился за свисавшую с потолка цепь, второй когтистыми клешнями, заменявшими ему руки, зацепился за стальную колонну, третий, оттолкнувшись мощными задними лапами от огромного горящего ящика, бросился на стену и пополз вверх по ней с ничуть не меньшей скоростью, чем они карабкались по лестнице…

До цели оставалось несколько метров, когда сквозь треск пробился рев одного из чудищ. Тварь, что лезла вверх по стене, успела поравняться с ними… Санея метнула в нее заранее подготовленную из энергетических щитов бомбу. Хлопнуло. Одна из лап существа исчезла в оранжевой вспышке, заставив его проскользнуть на несколько метров вниз, но и только. Бешено взревев, тварь оттолкнулась от стены, прыгая… Санея успела бы еще перебраться на другую сторону лестницы или прыгнуть вниз, но первое вряд ли бы помогло — пара стальных прутьев не остановила бы измененного, а уж прыгать вниз, в огонь… Девушка уже почти разжала пальцы, когда чудищу наперерез метнулась неясная тень. Санея все же отпустила перекладину, за которую держалась, но сумела ухватиться вновь — за ту, что на полметра ниже. Чудовище пропало из видимости.

Механически Санея поднялась еще на один–два метра. Джир к тому времени уже пролезал через один из продухов.

— Лем?..

Она в точности помнила, что он лез прямо за нею. Ни его, ни Сайты теперь не было видно.

— ЛЕМ!!! — крикнула она во всю силу легких. Она поняла, что это за тень.

Уже добрая треть склада была залита огнем. К потолку поднимались плотные клубы дыма. Жар усилился до того, что за стальные прутья лестницы уже было больно держаться.

— Лем! — крикнула еще раз, перебравшись на пару метров выше, уже почти под самый потолок. — Сайта! Ле…

Она закашлялась. Рядом с продухами дыма оказалось значительно больше. Видимо, это были единственные отверстия, через которые он мог вырваться наружу… Внезапно кто–то схватил ее за плечо, вытягивая наружу. Она ударилась головой, обо что–то поцарапалась, но спустя секунду сидела на какой–то не очень удобной поверхности.

— Лем?! — спросила она, еще не протерев глаза.

— Никого больше не было, — ответил ей голос. Другой — не Лема.

Это был Джир. Он сидел рядом с ней на краю покатой крыши склада.

— Нужно… — Санея начала говорить, но замялась. Она не знала, что делать.

— У тебя остались еще амулеты? — спросил Джир. — Мы могли бы обрушить часть крыши, чтобы дым выходил в другом месте, тогда…

Из оружия у нее остался только меч на поясе. Сумку сорвало, когда Джир вытаскивал ее наружу.

— Наверное, — произнесла она после паузы, — наверное, мы должны… Лем!

Она увидела ладонь, зацепившуюся за край водостока, а затем и самого Лема, выдернувшегося на крышу. От его волос и куртки шел дым, в правой руке он все еще держал меч. Взгляд у парня был как у Бенаюса, когда он пообещал Талине больше никогда не впаривать честным людям сахар под видом лучшего в Такаронии лекарства от воздушной болезни, — немного сумасшедший, но в то же время с толикой облегчения.

— Ждать нельзя, — сказал он, сделав несколько вздохов.

— Ты видел Сайту?

— Она сумеет выбраться.

Не без сомнений, но с этим Санея согласилась. Уж если кто–то сумеет, так это Сайта.

— Тогда нам нужна будет веревка…

— Нет времени, — покачал головой Лем. — Джир?

— Я справлюсь.

— Хорошо, — спрятав меч в ножны, Лем достал кинжал. Свободной рукой он подтянул Санею к себе и обхватил ее вокруг туловища.

На секунду Санея перестала дышать.

— Держись.

— Что?.. — не поняла она.

Лем прыгнул. Санея непременно закричала бы. На занятиях Минглон учил падать и даже показывал, как можно, используя келото, спрыгнуть с пяти–шестиметровой высоты, не причинив себе вреда, но речь никогда не шла о том, чтобы спрыгнуть со здания высотой в пятнадцать метров!

До земли — как теперь Санея о ней думала, необоснованно твердой — оставалось не меньше трети пути, когда ее резко дернуло — Лем воткнул кинжал в стену. Его рука съехала на несколько сантиметров вверх, или, точнее, это Санея съехала вниз. Ей очень больно давило на грудь, но она боялась, что если пошевелится, он ее уронит.

— Готова?

Санея готовой не была, но Лем ее уже отпустил. Она полетела вниз. Ударившись ногами, перешла в довольно неуклюжий кувырок. Через секунду Лем опустился рядом. Следом за ними вниз спрыгнул Джир. У него получилось хуже: воткнув кинжал, он замедлил падение, но не сумел удержать рукояти. Лем смягчил ему приземление.

Задний двор, на котором они оказались, был, судя по всему, заполнен тем, что не поместилось внутри склада. Вдоль длинного забора тянулась череда старых клетушек, в половине из которых отсутствовали двери, перемежаемая кучами сваленных вместе досок, а то и просто мусора. Санея хотела сказать, что нужно посмотреть, что на той стороне, но Лем уже направился к одной из кладовок.

— Там…

— Что? — она не расслышала, что Джир сказал. Судя по всему, неудачливый кандидат в губернаторы держался из последних сил. Стиснув челюсти, он ухватился за повязку на левой руке и, судя по всему, с трудом боролся с тем, чтобы осесть на землю.

— Там кто–то идет, — произнес он более отчетливо.

Санея резко повернулась — Джир смотрел ей за спину. Далеко от них, метрах в пятидесяти, где забор уходил в сторону, огибая здание склада, виднелась фигура человека. Прошла секунда, и рядом с первой фигурой появилась вторая.

— Лем…

— Вижу, — парень бесшумно возник рядом с ними.

— А за забором?.. — начала она.

Лем покачал головой.

— Если бы ты прислушалась, тоже услышала бы.

— А если…

Она не договорила, потому что именно в этот момент вернулась боль. Действие обезболивающей повязки окончилось, это была уже третья, а использовать больше двух подряд, не держа при этом поврежденные ткани в полном покое, нельзя категорически. Авиртон рассказывал, что боль «отката» в такой ситуации, скорее всего, напоминает озарение, потому что жизнь открывается для тебя с совершенно новой стороны… Единственное, о чем успела подумать Санея, прежде чем ее скрутило, — это о том, что она ненавидит Авиртона… потом она упала и закричала. Кажется, даже на какое–то время потеряла сознание, потому что следующим, что почувствовала, была… все та же боль, только немного приглушенная, а еще то, что ее кто–то тащит, волочет по земле, держа под руки.

— Что?..

— Сейчас, еще немного.

— Но…

— Успокойся, все будет хорошо.

Санею прислонили к чему–то спиной.

— Выпей это.

— Но…

— Без разговоров! Я не смогу долго держать такую рану!

Кто–то взял ее за подбородок. Сопротивляться Санея не могла, так что ей пришлось сделать столько глотков, сколько получилось. Почти тут же в голове что–то взорвалось, и реальность вдруг стала необыкновенно ясной. Она абсолютно точно знала, что нога у нее болит, и болит очень сильно, но при этом каких–то негативных ощущений это не вызывало. Просто информация, и ничего больше. Странное ощущение.

Уже почти спокойно Санея подняла взгляд на человека рядом с нею.

— Откуда ты появилась?

— Я пока немного занята, — ответила Ильса. — Но поговорим мы с тобой еще обязательно. И на вопросы тогда придется отвечать тебе. И прежде всего ты объяснишь, какого хрена здесь происходит!

Последние слова Ильса кричала, поднимая перед собой руки в каком–то сложном магическом жесте. Через секунду воздух вокруг них подернулся мелкой рябью, как если бы они оказались внутри стеклянного купола, по стенкам которого текла вода. Кроме них двоих, под защиту попала еще пара метров земли и кусочек деревянной стены, на которую Санея опиралась. Еще через мгновение раздался звук будто бы треснувшего стекла, и Ильсу бросило на Санею.

— Ах, так! А вот этого не хочешь?!

Девушка выбросила вперед руку — в сторону мелькавшего за щитом (оказалось, что защита устояла, на что Санея не особо надеялась) силуэта, и из поверхности купола наружу выстрелило тонким прозрачным сгустком энергии. Силуэт еще какое–то время сохранял вертикальное положение, а затем сполз на землю бесформенной кучей.

— Не убирай щит, — поспешно предупредила Санея. Ей показалась, что Ильса стала опускать руки.

— Я и не собиралась, — ответила рыжая, хотя руки все же опустила. Видимо, напрямую их положение с заклятьем связано не было. — Но ты, судя по всему, что–то знаешь об этом?

Внезапно раздался грохот, какой бывает, когда Плишка натыкается на стену — примерно тот же звук, что и при обрушении стены, — а сразу за ним еще серия мелких хлопков. Санея смотрела во все глаза, но сквозь защитное поле почти ничего не было видно.

— Ты уверена, что сейчас самое время?

— Кажется, от этой информации напрямую зависит наше выживание. Откуда эти резвые мертвяки?

— Я сначала думала, что это все тот мерзкий старикашка — Тарихлас, но Лем говорит… не смотри на меня так!

Если бы Санея не была до такой степени обессилена, она бы…

— Как?

— Так.

Какое–то время они просто смотрели друг на друга.

— Как бы то ни было, — произнесла Ильса, отворачиваясь и дотрагиваясь кончиками пальцев до поверхности защитного поля, — Минглон сказал, чтобы я тебя охраняла. Пока они разбираются с мертвецами.

— А Лока тоже здесь?

— Конечно. Собственно, это из–за него мы все сюда сорвались. Лока, Северен, Минглон, Кравен, Коул, Мерзкая, гладиаторы… Плишку оставили в Ордене для безопасности…

— А больше вы никого не видели? — спросила Санея. — Только мертвецов?

— Кого, например?

— Лем… Лем говорил, что здесь какой–то колдун. Очень сильный. Сильнее Тарихласа и сильнее Кравена. Там внутри была какая–то магическая ловушка. Круг, внутрь которого можно войти, но нельзя выйти наружу, а когда обычный оживший труп проходил через эту линию, он превращался вот в такого вот.

— И как он выглядит? — спросила Ильса. Судя по взгляду, она была явно обеспокоена.

— Колдун? Мы его не видели. Просто мы попали в этот круг. Потом появилась Сайта…

Санея замолчала, сама не совсем понимая, чему конкретно она была свидетелем.

— Ты можешь сделать, чтобы он стал прозрачным? — спросила она.

— А чем, ты думаешь, я занимаюсь?

Время от времени встряхивая рыжей головой, Ильса касалась пальцами заклятья, и в какой–то момент видно действительно стало лучше. К сожалению, помогло это мало. Подруга затащила ее в тупичок между парой кладовок, так что с двух сторон от них были деревянные стены, с третьей — забор. Сквозь свободный промежуток можно было сколько угодно любоваться на темный остов склада, пускающий из–под крыши клубы черного дыма, но и только. В метре от них в земле лежало искореженное тело: куча плоти с редкими обрывками одежды. От него в воздух поднимался сероватый пар.

— Интересно, — Ильса приблизила лицо к самой поверхности щита. — Он как будто тает. Это немного напоминает то, что произошло с тем бесноватым, которого нашли в подземельях. Он всего пару дней прожил после этого. Ни Авиртон, ни Кравен сделать ничего не смогли. Он умер, а потом его плоть будто съела самое себя. Не сразу, но в конце концов от тела почти ничего не осталось.

— И что это значит?

— С магической точки зрения или с логической?

— С логической.

— Что возможна связь.

Санея удержалась от того, чтобы хмыкнуть. Прежде всего по той причине, что Ильса вполне могла издеваться.

— А с магической?

— Понятия не имею.

Она еще какое–то время разглядывала тело, которое действительно на глазах уменьшалась, а затем вдруг резко отпрянула.

— Что там?! — до Санеи вдруг дошло, что она совсем безоружна. Ильса, конечно, не могла тратить время еще и на то, чтобы подобрать ее меч.

— Ничего…

— Но ты ведь!..

— А ты сама не видишь? — голос подруги стал чуть спокойней, но от защитного поля рыжая старалась держаться на максимальном расстоянии. Учитывая, что это было ее собственное заклятье… недобрый знак.

Проследив за Ильсиным взглядом, спустя какое–то время Санея заметила рядом с разлагающимся телом… крысу. Самую обыкновенную. Наверное, немного больших размеров, чем большинство ее сородичей, обитающих в сенатских подворотнях. Возможно даже, на своей свалке эта крыса была центровой крысой. Пользовалась всеобщим уважением, заботилась о крысятах, справедливо распределяляя урожаи опарышей, глядела в будущее на один, два, три шага вперед. Знала, где достать свежую кошачью тушку. Своего рода Торотин от крыс. Торотин, не Сайта. Чего тут бояться?

— Ты крыс боишься? — спросила Санея недоуменно.

— Нет. Просто они мне не нравятся.

— Ильса…

— Ты знаешь, что крысы из катакомб магически зачарованную сталь прогрызают? — горячо заверила Ильса. — И не только сталь, даже магические щиты! Активные!

— Да, ты права, — кивнула Санея. — Только это обычная крыса.

Ей стало как будто спокойней. Видимо, она слишком много времени проводила с Сайтой.

— Ты знаешь, что будет, если об этом узнают? — как бы невзначай поинтересовалась она. Самая знаменитая история, которая ходила по Ордену, — это о том, как Улну учили не бояться высоты. Примерно в то же время и примерно в том же месте Сайта долго и вдумчиво объясняла Плишке, почему нельзя подбрасывать людей высоко в воздух. Еще она объясняла ему, что из каждого правила существуют исключения.

— Только попробуй.

— Но, Ильса, ты станешь сильнее…

— Я прямо сейчас тебя убью.

Бенаюс как–то купил полновесный серебряный кредит за абсолютно справедливую с его точки зрения цену в четыре серебряных доли. В кредите, как известно, шесть долей. Когда нотариус объяснял (Торотину), каким образом это ему удалось, он клялся, что все дело во взгляде, которому, как он утверждал, стоит верить. Сейчас у Ильсы был такой взгляд.

Она не успела привести угрозу в действие, потому что Санея вдруг поняла, что тоже боится крыс. Она бы закричала, если бы не опасалась привлечь внимание.

— А это правда, что ты говорила, будто они могут прогрызать щиты? — спросила Санея шепотом.

— Вообще–то Кравен нам показывал одну такую, — раздраженно ответила Ильса, не отводя взгляда от крысы.

— Это очень плохо.

— Неужели?

— Точно.

Санея взяла подругу за подбородок и повернула его в сторону выхода из тупичка. Там была еще одна крыса. Размером с новорожденного теленка и с зубами–саблями. Красные глаза недобро светились. Обгорелая в нескольких местах шерсть стояла дыбом. Крыса вяло пережевывала небольшой булыжник.

— Как ты думае…

Санея хотела задать вопрос, но Ильса среагировала мгновенно. Щит исчез, и в сторону крысы–переростка устремился искрящийся огненный шар. Крыса завизжала, покрытая пламенем. Несколько секунд она билась о землю, затем скрылась за углом кладовки. Ильса бросила еще один огненный шар — во вторую крысу. Та мгновенно обуглилась. Запахло паленым.

— Идти можешь? — спросила Ильса, вскакивая.

— Нет, — честно ответила Санея.

— Вот и ладушки.

Вцепившись ей в куртку, Ильса потянула ее вверх.

— Оставаться здесь нельзя, — сказала она, забрасывая Санеину руку себе на плечи.

— Мы далеко не уйдем.

— Все равно.

Щит гасил большую часть звуков. После того как Ильса его убрала, вновь стали слышны частые и беспорядочные удары, шорохи тысячи перемешивающихся тел, сливающиеся в один низкий гул, доносившийся из–за забора. На территории склада тоже что–то происходило: хлопки срабатывания амулетов, лязг железа, какой–то животный визг, редкие крики. Не так, как в день злоключений в Ордене, но близко к тому. По большому счету, им было все равно куда идти.

— Надо найти кого–нибудь из наших, — сказала Ильса.

Санея кивнула: чем их больше, тем безопасней. Тем за меньшее количество людей придется переживать. Пока ей удавалось подавлять чувство беспокойства, но уже то, что она об этом думала, было нехорошим знаком. Не зря ведь говорили, что страх так похож на еду. Он просачивается постепенно: сначала это что–то приятное вроде ананаса, внутри желудка это просто буроватая кашица, плавающая в расщепляющих соках; проходя через кишки, эта смесь теряет всякие остатки привлекательности, а уж на выходе даже ананас превращается в то, чего действительно стоит бояться.

Первые несколько метров дались нелегко, но, кое–как приноровившись опираться на здоровую ногу, Санея стала меньше наваливаться на Ильсу. Они вышли из тупичка. Взгляд притянула длинная витая трещина в стене склада, расходящаяся вверх и вниз от черного закопченного пятна. Ничего подобного раньше не было. В нескольких местах на земле лежали обезглавленные, разрубленные надвое, а то и просто разорванные на куски заклятьями мертвецы.

— В какую сторону?

Справа, откуда прежде доносились звуки боя, теперь все стихло. До поворота было метров пятнадцать. В левую сторону двор тянулся дальше, частей тел на земле там было меньше. Они повернули туда, когда Санея сумела разглядеть… Ильса не так много занималась у Минглона, потому с такого расстояния она не могла заметить…

— Там крысы.

— Что? — Ильса остановилась.

— Крысы, — повторила Санея. — Их много. Очень!

Они побежали. Точнее, Ильса пыталась бежать, а Санея не слишком мешать ей тащить себя за собой. Спустя несколько секунд девушка рискнула бросить взгляд назад — крысы перемещались могучими прыжками, обгоняя друг друга, останавливаясь только для того, чтобы вгрызться в куски плоти валявшихся на земле мертвецов. Двигались они значительно быстрее.

— Мы не успеем!

— Сейчас! — Ильса махнула рукой себе за спину. Что–то вспыхнуло, но вряд ли одно заклятье могло остановить такое количество. — Нам надо, надо…

Следующим, что Санея заметила, оказался угол склада, к которому они бежали. Она вдруг увидела его во всех мельчайших подробностях. Темное матовое покрытие, с выступившими на нем крапинками влаги, крошечные, едва заметные щербинки на откосе, заляпанная землей отмостка… В какой–то момент все, на что она смотрела, стало приближаться. Как будто бы даже вспучиваться, расширяться. Стена склада вздулась, земля рядом с ней вздыбилась, после чего… все взорвалось.

Их с Ильсой подняло в воздух и потянуло назад. Вслед за ними устремились комья земли, щепки, куски металла, крысы… Уши заложило. Казалось, что ударная волна давит прямо на голову, и больше никуда. Потом на какое–то время изображение пропало. Возможно, она что–то видела, но понять не могла, будто внезапно стала дальтоником, только не таким, который не различает цветов, а вообще не способен интерпретировать то, что видит.

Ее приложило о землю. Или о что–то другое. В равной степени это могла быть и сточная канава, полная битого стекла, и мягкий, словно пух, хобот розового слона. Санея не видела и не чувствовала того, на чем лежит. Единственное, о чем она могла сказать с уверенностью, — сверху ее чем–то присыпало.

Дальнейшее она помнила обрывками.

…Огромный измененный вертится на месте, пытаясь скинуть десятки висящих на нем крыс, но на каждую сброшенную приходятся две новых, вцепившихся в мертвую плоть…

…Кравен с Коулом стоят друг к другу спина к спине. Воздух вокруг них трещит от нестерпимого холода и рябит от невероятного жара. Трупы, покрытые костяными наростами, с горящими глазами, подбираются к ним со всех сторон. Большинство разлетается на куски еще на подходе к магам. Одному особо резвому удается подобраться почти вплотную — и он замирает в воздухе. Одна его половина превращается в ледышку, вторая осыпается черным пеплом…

…Холм из свежевзрытой земли. Мертвецы на нем разваливаются на части, как будто бы сами по себе. Между трупами мелькает смазанная фигура. Измененные в какой–то момент также ускоряются, приводит это лишь к тому, что фигура время от времени начинает приобретать очертания Минглона, а мертвецы — врезаться друг в друга, неверно оценивая скорость противника…

…Совсем близко мелькает огненно–рыжая голова, а затем почти сразу исчезает, и на ее месте появляется ярко–радужная полусфера, еще спустя мгновение в нее врезается очередной монстр, бьется о нее, не в силах ни пройти насквозь, ни даже просто обойти, а потом его голова отделяется от тела. Мелькает Лем и тут же пропадает — эта картина успевает повториться несколько раз…

…От земли в воздух поднимается черный дым — не плотным потоком из одного места, а тонкими струйками повсюду, докуда может дотянуться взгляд. На небольшом возвышении, окруженный плотным кольцом из десятков измененных, среди которых большинство имеет вид уже совсем нереальных чудищ, машет черным посохом неизвестный маг. Из его рта нескончаемым потом изрыгаются то ли ругательства, то ли обрывки фраз из непроизносимых вслух заклятий на неизвестном языке. На его груди зияет черная трещина — амулет, всасывающий в себя любую враждебную колдуну магию. Красные, фиолетовые, зеленые лучи, шары желтого и черного огня, во множестве направляемые в сторону мага, бессильно вязнут в совершенной защите. На лице мага играет улыбка.

В сторону мага движется другой человек. В руках у него не видно никакого оружия — ни обычного, ни магического. Он идет медленно, почти по колено увязая в копошащихся вокруг него полчищах крыс. Они сидят на его одежде, скачут рядом по земле, даже в каждой из рук он держит по одной крысе, хотя сам он будто бы и не замечает этого. Взгляд его прикован к магу. Время от времени на человека бросаются измененные, но на поверку он оказывается защищен ничуть не хуже колдуна, хотя у него и нет амулетов. С трех сторон его защищают от нападений другие люди: огромный чернокожий мужчина с гигантским топором и не менее массивным щитом в руке, на которой не хватает пальца; изящная девушка, невероятно быстрая и гибкая, атакующая резкими колющими ударами, пронзающими противников насквозь; низкорослый крепыш с тяжелой палицей в каждой из рук. Если же какому–то из мертвецов удается проникнуть сквозь линию защиты, его разрывают на части и тут же пожирают крысы…

Расстояние между колдуном и человеком быстро сокращается. С посоха мага в сторону четверки людей устремляются черные колдовские плети. Случайно задетого измененного в одну секунду изламывает и сплющивает до такой степени, что останки могли бы поместиться в пасти одной из крыс целиком. Заклятья передвигаются молниеносно, но за метр до цели бессильно опадают. На миг вокруг четверки в воздухе проступает пелена, сотканная из сотен лоскутов чуть более и чуть менее темного марева, и тут же пропадает.

Противники уже недалеко друг от друга, и в бой вступают самые ужасные из чудищ, защищающих мага. Спрута, состоящего из одних лишь щупалец, неимоверной силы ударом отбрасывает в сторону чернокожий великан. Тонкого и длинного как жердь измененного рассекает надвое девушка. Оставшиеся половинки тут же бросаются на нее, но защищающая четверку магия проступает вновь, без следа поглощая остатки. Крыс становится больше, намного больше. Сверкая красными, как кровь, глазами, они налетают на измененных со всех сторон. Самые крупные — размером с хряка–производителя — особи сбивают противников с ног, остальные набрасываются сверху.

Маг смеется. Ряды его защитников тают на глазах, но ему как будто нет до этого дела.

— Вы не понимаете! — кричит он. — Не понимаете! Сила Спирали неодолима!

Колдун захлебывается своим криком.

— Ее невозможно победить!

Его противник уже в десяти метрах. И это… это Лока. И он прыгает вперед. Амулет на груди мага взрывается черным вихрем, накрывая мага непреодолимым куполом. И именно тогда появляется Северен. В этот раз на его руках нет перчаток. Отшвырнув в сторону ближайшего измененного — не оружием или заклятием, а как будто бы просто своим присутствием, — он накладывает прозрачные кисти на темную пелену купола… и чернота отступает. Северен делает шаг вперед, и брешь в защите становится шире. Лока проскальзывает внутрь вслед за ним, и спустя несколько мгновений все черное заклятье рассыпается на лоскуты.

— Вы обречены! Обречены!.. — Маг уже не кричит, а шепчет голосом, полным боли. — Спираль слишком сильна…

Посох в его руке разит заклятьями уже без участия мага. Черная материя, источаемая артефактом, заставляет землю под ногами противников в буквальном смысле пузыриться, подниматься в воздух, смешиваться с ним.

Лока подается вперед, растекается в пространстве, и его ладонь ложится на посох в сантиметрах от ладони мага. Несколько мгновений ничего не происходит, а затем посох лопается ровно посредине. Шаман разжимает руку. Половинка, оставшаяся у него, падает на землю.

Они стоят с магом друг напротив друга и ничего не предпринимают, просто смотрят. За спиной Локи скапливается темный туман — та самая магическая защита, что прежде только оборонялась, готовится атаковать…

— Не убивать его!..

Голос доносится откуда–то со стороны. Приглушенно, едва слышно. Но его невозможно не узнать. Сайтин голос. Изображение сдвигается. И ее становится видно. Девушку в изорванной и обожженной одежде, с мечом в руке. Только вот в том месте, откуда она кричит, слишком много измененных… На короткое время тонкая фигурка скрывается за переделанными магией телами, но очень быстро появляется вновь. Всего в нескольких метрах от Локи с Севереном.

— Не убивать, — повторяет она.

И делает шаг вперед.

— Не подходи, — это уже голос Локи.

— К моим советам стоит прислушиваться, — вкрадчиво произносит Сайта. — У меня хорошие советы, очень хорошие. Уверяю тебя, мы сумеем убить его в любой момент. Мы убьем всех, кого ты захочешь. Когда придет время. И когда найдем кого–нибудь, кто действительно не будет хотеть умереть.

— Я…

— Я думаю, что если как следует стукнуть его по затылку, в данной ситуации это будет как нельзя кстати…

С этого момента Санея больше ничего не помнила. Ее наконец–то поглотила тьма…

Глава 13 ПУТИ И ПУТЫ

Праздник празднику рознь. Праздник — это и желание выпустить кишки, и красочное выступление, и подарки, и чья–то смерть. Праздники бывают и свои, и чужие, невольными и неотъемлемыми участниками которых становятся проигравшие.

— И чего ты такая хмурая?

Санея пожала плечами.

— Мы же победили.

Девушка не ответила.

— Политика — грязное дело, — на всякий случай напомнила Ильса.

— Я знаю.

— И чего тогда? — не отставала подруга. Санее вообще отчего–то начинало казаться, что рыжая чувствовала себя виноватой. Хотя уж из–за чего? — Нога болит?

— Со мной все нормально, — ответила девушка. — Просто… мир изменился, и мне нужно время, чтобы… все заново понять.

Ильса оперлась локтями о парапет. С минуту смотрела с балкона вниз, потом сказала:

— А мне нравится.

— Что?

— Красиво. Раньше бы нас сюда не пустили.

С тем, что красиво, поспорить было нельзя. Площадь Сената, расположенная в самом центре города Сената перед зданием Сената, лежала у их ног. Цвет у нее был черный, бурый, желтый, разный — не такой, как цвет камня, которым ее когда–то вымостили. Его как раз видно не было, а только головы, плечи и руки людей, и они с высоты, на которой находились Санея с Ильсой, казались единой чуть шевелящейся поверхностью. Что неприятно напоминало события нескольких последних дней. В свой уже ставший в Ордене легендарным «спасительный поход», закончившийся сражением с участием большинства его членов, Санея отправилась три дня назад. Нога уже почти не болела, а вот образы толп давящих друг на друга мертвецов не успели стереться из памяти. Хотя ей иногда казалось, что только из ее памяти. Народ на площади радовался и предвкушал, словно за пять минут до дня рожденья, причем такого, после которого она стали бы не на один год старше, а наоборот, помолодели бы. Лет на десять.

— Это апельсин?!

Голос раздался за их спинами. На балкон вышли еще трое.

— Да, господин Храпик.

На самом деле не отходить от «господина» ни на шаг Сайта просила Санею, но пока они ждали объявления результатов, Санея «позволила» приглядывать за ним Тэре с Хлоей. На прямой вопрос, для чего это нужно, Сайта закатила глаза и ответила: «Иначе мы все умре–о–ом!!!». Санея решила, что достаточно, если он будет находиться в одной с ней комнате.

— Апельсин? — еще раз переспросил Храпик. Вопросы о фруктах, как правило, вызывали в нем неподдельный интерес.

— Я абсолютно в этом уверена, — ответила Хлоя.

— А как… Как он работает?

Фрукт Храпик крутил в руках с таким же пораженным видом, с каким Бенаюс, бывало, визировал приказы о пускаемых на благотворительность средствах, — он сам не верил, что это происходит в реальности.

— Никак. Их чистят и едят, — объяснила Тэра участливо. Подруг роль нянек не тяготила. Очевидно, в свое время девушки недоиграли в куклы. Впрочем, как и все в Ордене.

— Сначала чистят? — уточнил Храпик.

— Да.

— Это очень странно…

Тэра с Хлоей понимающе переглянулись.

— …Очень странно, что этот пол такой ровный, — закончил мысль Храпик. — Я едва могу на нем стоять. Это специально так сделано?

На это они не нашлись что ответить.

— Начинается, — сказала Ильса. Санея вернулась на свое место у парапета за секунду до того, как площадь дружно выдохнула. Такие подробности, как поворот головы или направление взгляда, с такой высоты разглядеть было мудрено, но мощный единый порыв тысяч людей произвел впечатление рванувшейся к берегу широкой волны. Девушка предпочла не представлять, какое количество людей при этом превратилось в лепешку, что было опрометчиво, потому что вместо этого в сознании тут же возникла картина, как Бенаюс с Сайтой заключают на это число пари… Санея помотала головой.

В обычные дни вход в здание Сената украшала широкая мраморная лестница, но перед днем объявления победителя десятки метров стропильных конструкций превращали ее в широкий помост, подобный тому, что постоянно существовал на площади Диалога.

Появившаяся на помосте одинокая фигурка господина Билиона оказалась к ним чуть ближе, чем силуэты людей на площади. Приглядевшись, Санея сумела разглядеть гладко выбритое лицо человека без определенного возраста. Мужчина чем–то напомнил ей Кана — главу орденской «Тайны».

— Приветствую вас, граждане Сената! — произнес глава выборного комитета приятным хорошо поставленным баритоном. Нечто (не иначе как заклятье Сильного Голоса) разнесло его слова по всей площади. — Приветствую вас в день объявления результатов выборов сто девяносто шестого губернатора центральной губернии Таромского совета!

Толпа разразилась приветственными возгласами.

— Сегодня нас ждет великолепный праздник, и так же, как это бывает по завершении каждых выборов, новое торжество затмит все предыдущие. Мы не стоим на месте.

Это сообщение было встречено еще более бурной реакцией. Отдельные восторженные выкрики слились в общий гул предвкушения. Людское море пенилось и колыхалось.

— Что ж, — Билион обвел взглядом толпу. — Мы шли с вами к этому моменту долгих пять лет, и вот наконец он настал. Ненадолго прошу тишины.

На мгновение Санее показалось, что она оглохла. Если бы не хриплый шепот вышедшего на балкон Храпика: «Как здесь высоко! Но ведь мы не сможем спрыгнуть с такой высоты?! Как мы вернемся на землю?»

Билион повернулся вполоборота и замер в этой позе. Взгляды пришедших на площадь избирателей были направлены в ту же точку, что и взгляд главы выборного комитета, — на главный вход в здание Сената: именно оттуда должен был появиться клерк с заветным конвертом в руках.

И он появился, а точнее, не он, а она. С такого расстояния невозможно было различить ни крошечной родинки под правым веком, ни тонкой белой линии улыбки, действительно красивой… Красота иногда существует как будто бы сама по себе. Не для кого–то и не оттого, что ее холят и лелеют, а просто так. Это был как раз тот случай. Впрочем, с такой высоты Санея могла видеть только гриву закинутых за плечо светло серых волос и хорошо подобранный по фигуре костюм мелкого служащего: белая в пояс блузка и черная юбка до колен. Видеть могла только это, но ведь она знала…

Билион пошевелился только в тот момент, когда Сайта передала ему в руки конверт. Он повернулся к избирателям. Звук разворачиваемой бумаги заполнил собой всю площадь. Справившись, глава избирательного комитета молчал, глядя на листок ровно столько, сколько нужно. Подняв взгляд, он произнес всего одно слово, Сайты к этому моменту уже на помосте не было:

— Своблуг.

Наверное… нет, не так… Абсолютно точно, это произошло бы вне зависимости от того, какое было бы названо имя, но площадь взорвалась от необузданной радости. Можно было подумать, что каждый из присутствующих голосовал именно за этого кандидата и искренне верил в его победу.

Восторженные крики еще даже не начали стихать, когда на помосте появился сам виновник торжества. Ему кричали и хлопали долго, очень долго. И Санея не сомневалась, что среди участников не было ни одного зазывалы Иритима, ни одного члена Ордена. Люди хотели этого сами.

Когда дело дошло до речи победителя, глаза Своблуга горели ничуть не меньше, чем у людей, смотрящих на него. Он начал:

— Я обещаю вам, что…

— Это тест?

— Вся жизнь — тест.

Впервые за долгое–долгое время они остались наедине друг с другом. Смотреть на Сайту было все равно что любоваться приливом или наблюдать за движением облаков. Она всегда оставалась самой собой и при этом всегда выглядела по–разному. То же самое, что пытаться понять, какую именно форму должно принимать счастье. Для каждого ведь оно свое.

— Итак, я повторю еще раз, но учти, этот раз последний, — Сайта отпустила ее плечи и отступила на шаг. — Ты стоишь на улице. Улице, полной людей. Ты ожидаешь кого–то или чего–то, но не знаешь, кого или чего именно. Есть только чувство: то, что должно здесь произойти, имеет ключевое значение для того, как ты станешь ощущать свою жизнь. И ты не находилась здесь всегда, ты пришла на эту улицу специально. У тебя полно других дел, но все–таки ты сумела отложить их и прийти. Ты торопишься, тебя буквально разрывает на части, но ты не уходишь. Ты ждешь.

Сайта перестала ходить из стороны в сторону. Ее взгляд вновь остановился на Санее.

— Все сроки давно минули. Что бы ни должно было произойти, кто бы ни должен был прийти, он явно запаздывает, и уже почти не остается шансов, что он все–таки появится. Народу при этом на улице становится меньше, поднимается ветер, тучи сгущаются, и в какой–то момент ты просто видишь, как горизонт закрывает огромная, достающая до неба стена пламени. Она быстро приближается, уничтожая все на своем пути. Огонь уже пожирает улицы города, и твой единственный шанс уцелеть — бежать. Не разбирая дороги и не оглядываясь по сторонам. Что ты будешь делать?

Иногда Санея сомневалась, что они с Сайтой действительно существуют внутри одной и той же реальности.

— От стены огня высотой до неба невозможно спастись, — ответила Санея. Она понимала, что сам ответ для Сайты не имел особого значения, гораздо важнее для нее было, чтобы вопрос прозвучал и чтобы он был Санеей услышан. Девушка любила подругу, а потому готова была сыграть.

— Шанс у тебя был бы, — уверенно возразила Сайта.

— Я осталась бы ждать.

— Ты бы умерла.

— Значит, было бы самое время для смерти.

Какое–то время Сайта просто смотрела на нее.

— Знаешь, иногда ты меня пугаешь, — покачав головой, сказала Великая и Ужасная.

— Я неправильно ответила?

— Правильно, только не поняла почему.

Санея пожала плечами. Из открытого окна доносились радостные возгласы. Наверное, в Сенате в этот момент не было ни одного окна, заглянув в которое, можно было бы не увидеть хотя бы одного празднующего избирателя. Что уж говорить об их комнатке на третьем этаже здания Совета.

— Где ты была все это время?

— Как ты думаешь?

— Сама ты не скажешь?

Теперь плечами пожала Сайта.

— Кто такой этот Храпик? — спросила Санея.

Сайта посмотрела на нее.

— Зачем ты его так старательно показывала Локе?

— Хотела кое–что проверить.

Санея помедлила.

— А если бы он…

— Но ведь ничего не случилось, — заметила Сайта. — Значит, все в порядке.

В последнем утверждении девушка вовсе не была уверена, но спорить не стала. Из разговора, который состоялся после того, как совокупными усилиями бойцов и магов Ордена удалось подавить распространение заклинания Тарихласа, она поняла, что время, проведенное порознь, изменило брата значительно сильнее, чем ей показалось сначала. С одной стороны, его желание всегда поступать правильно, подчинять свои действия исключительно тому, чего требовала от него ответственность, никуда не делись, с другой же… Ее поразило, насколько огромные усилия ему пришлось прилагать, чтобы не наброситься на таха, жизнь которому во что бы то ни стало требовала сохранить Сайта. В конце концов, он сумел себя перебороть, но чего это стоило? Время, когда он ограничивался простым: «Я не хочу, чтобы ты с ним играла», — оказалось далеко позади. И еще… Санея так и не решилась задать ему прямой вопрос. Она знала, что понятного ответа не получит, а потому не стала давать воли эмоциям. Она, конечно, тоже изменилась.

— Зачем тебе тах? — спросила Санея.

— Ты думаешь, его нужно убить? — тут же уточнила Сайта.

Санея поморщилась.

— Нет? А что тогда? — переспросила подруга. — Сдать властям? Просто отпустить? Попытаться переманить на свою сторону?

Девушка не нашлась, что ответить. Не всякая темница сумела бы удержать настолько сильного мага, а задружить можно не каждого. И что же оставалось? Убить? И Лока и Северен считали, что так и нужно сделать. Торотин и Минглон были против, Кан — важный показатель — тоже. Торотин говорил, что им Али ничего плохого не сделал. Заклятие поднятия мертвых сотворил Тарихлас, тах же просто воспользовался им, при этом значительно никто из Ордена не пострадал. Несколько травм во время боя не в счет. Кан же настаивал на том, что смысла избавляться от пленника нет вообще. Потери одного сильного мага такой колосс, как Тах, просто не заметит, а вот тот минимум информации о потенциальной угрозе, который им посчастливилось заполучить, они могли потерять.

— Ты считаешь, что отдать его Аану будет лучшим вариантом?

Именно это предложение Сайта озвучила на совете. В отсутствие более логичных предложений с ней в целом согласились.

— Не уверена.

Санея посмотрела на нее удивленно.

— Как ты думаешь, что происходит прямо сейчас?

— Что?.. Но ведь…

В голове лихорадочно сменялись фразы: «Так не делают!», «Это безумие!», «Как такое могло прийти тебе в голову?!», но чем больше их накапливалось, тем отчетливее Санея понимала, что именно так Сайта и поступила бы. Так же верно, как сделать две сотни процентов на завышенных ожиданиях в точке повышения активности, по меткому выражению Бенаюса.

— То есть ты просто велела кому–то его выпустить.

— Ничего подобно, — покачала головой Великая и Ужасная. — Если ты помнишь, я предлагала отправить Али в Аан.

Человек, проведший в компании Сайты чуть меньше времени, возможно, к этому моменту окончательно запутался бы, а вот Санее все наконец стало ясно.

— Предатель?

— Я ни в чем не уверена.

— То есть, возможно, его нет?

— Возможно.

— Но ведь сама ситуация может его создать.

— Вполне вероятно.

В этом не было ничего удивительного. Для классного игрока наличие за столом шулера только увеличивает шансы на победу. Фактор случайности начинает играть меньшую роль.

— Значит, колдун вернется в Тах, — протянула Санея. — При этом он будет обладать собранными за время пребывания в Сенате сведениями, в том числе об Ордене, но при этом ты все равно считаешь, что это пойдет на пользу…

— Я слежу за твоей мыслью…

— Кроме того, что он передал тебе послание, вы еще говорили о чем–нибудь? — спросила Санея, не обратив внимания на замечание Сайты. — На совете ты об этом ничего не говорила.

— Если быть точной, на совете я построила повествование так, чтобы сложилось впечатление, будто ни на что другое, кроме передачи послания, у Али не было времени, — поправила Сайта.

— Значит, разговор был?

— Был.

По какой–то причине Великая и Ужасная предпочитала называть таха по имени. Подумав, Санея решила не спрашивать, почему.

— И что теперь? — спросила она вместо этого. — Выборы мы выиграли, но… это послание. К нему стоит относиться серьезно?

— Я думаю, это то, на что мы никак не сможем повлиять. С другой стороны, пика мы пока не достигли.

Санея хмыкнула.

— Я думала, всего времени мира не хватит, чтобы добраться до вершины.

— Хватит, просто я в жизни не видела пика, с верхней точки которого не открывался бы вид на еще большую высоту. Впрочем, об этом у нас еще будет время поговорить. Сейчас я хотела бы узнать другое.

— Что именно?

— Как он в постели?

— Мы не… — Санея поперхнулась. — Про кого ты?!

— А ты про кого?

По заплясавшим в глазах Сайты темным искоркам Санея сделала вывод, что в конструктивное русло беседа больше не перейдет.

— Пороки затягивают, — прошептала Сайта. — Особенно те, что граничат с извращениями… а уж те, что ими являются… Я бы на твоем месте была осторожна, разве что тебе захочется очень сильно…

Санея решила убежать.

Он ощущал, что угроза, висевшая над городом, уменьшилась. В какой–то момент ему даже стало казаться, что она исчезла полностью. Лока больше не чувствовал пожирателей — чудесное, давно забытое ощущение. Мог ли он внезапно утратить эту способность? Могли пожиратели в одночасье покинуть Сенат? Лока не знал.

— Гайя? — позвал он.

Пришедшая в голову мысль была злой, нехорошей, но он не мог так не подумать.

— Что? — Девушка подняла взгляд от книги, которую читала. Водя пальцем по строчкам, она чуть слышно произносила вслух слоги. Еще совсем недавно она вовсе не умела читать, но быстро совершенствовалась. Сайта занималась с ней в свободное время.

— Дай мне ее.

Сначала она не поняла, что он имеет в виду, но проследив за его взглядом, потемнела лицом. Говорить она ничего не стала. Просто молча встала, взяла с полки завернутую в тряпицу дощечку и, пройдя через комнату в общежитии Ордена, которую они занимали последние дни, передала ее Локе.

Он почувствовал, что должен объяснить.

— Гайя, я…

— Я понимаю, ты должен, — произнесла она спокойно. — Я просто надеюсь, что когда–нибудь это закончится.

— И я, — признался он. — Это моя вторая мечта после желания научиться складывать поглаженное белье так, чтобы оно не мялось.

— И это тоже.

Лока вздохнул. Он пока не мог решить для себя дилемму: стоит ли пытаться разрядить обстановку шуткой, если сама напряженность вызвана предыдущей шуткой.

Выдержав паузу, он развернул дощечку.

— Вот это да! — вырвалось у Гайи спустя секунду.

— Ты тоже видишь?

— Конечно!

Лежащий перед ними кусочек дерева не ожил, не преобразился словно по волшебству, но благодаря чему–то труднообъяснимому в нем появился смысл. То, что раньше казалось обычными трещинами и опалинами, приобрело вид запечатленных в дереве земель и морей. Участки, покрытые мхом, — леса, черные извилистые линии — реки, грибковые наросты — горы. И даже города оказались нанесены на древнюю карту: крошечными усыпанными золотым пеплом островками они резко выделялись на общем фоне.

— Постой–ка, — протянула Гайя, — это ведь…

Она отбежала к столу, за которым сидела, и через секунду вернулась с большим свитком.

— Карта Такаронии, — пояснила она, разворачивая бумагу. — Не видишь ничего общего?

Локе хватило одного взгляда, чтобы понять. Дощечка показывала те же территории, что были нанесены тушью на бумагу.

— Она меньше, чем карта, но если присмотреться, то как будто становится больше, изображение приближается…

Молодой шаман кивнул, не отрывая взгляда от дощечки. Лока не мог понять, что он видит, но несколько участков странным образом притягивали его внимание.

Островок мрака на южном берегу Черной земли…

Пещера на одном из островов Беспокойного…

Не один уже век закрытый порт Безымянного…

Глухая чаща Собта…

Развалины чего–то необъяснимо древнего в Безликих землях…

Далеко–далеко на севере Таха, на глубоко вдающемся в море полуострове…

На вершине одной из самых высоких гор Игии…

В Великом лесу…

В центре Ариана…

В центре Сената…

Судя по тому, с каким интересом на лице Гайя рассматривала разные кусочки волшебной карты, Лока понял, что эти точки притягивали только его внимание.

Он не был уверен, что хочет этого, но не сомневался, что в ближайшее время ему предстоит поговорить с Сайтой.

— Ну что скажешь? — обратилась к нему Гайя.

— Тебе очень идут эти… — Лока припомнил слово, которое говорил Карандашик: — Эти очки.

— Правда?! — обрадовалась Гайя. Про карту он мгновенно забыла. — Знаешь, я еще…

Лока думал о том, что может находиться в Сенате из–за того, к чему он имеет отношение, но что он не в силах почувствовать.

Он проиграл. Все вдруг оказалось разрушено. Где–то была допущена ошибка, где–то… Можно ли еще что–то исправить? Али исчез. Для Наитхи не было сюрпризом, что тах преследовал свои интересы, он смог бы оказать помощь, если бы захотел. Тарихлас… Тарихлас уже вернулся бы, если с ним было все в порядке. Значит, и на старика Гримор больше рассчитывать не мог. Андервуд? Даже смешно вспоминать, вот уж в ком пропала любая надобность.

Своблуг стал губернатором… Силы, стоящие за ним, оказались намного могущественнее, чем Гримор рассчитывал. Последней каплей был слитный удар нескольких частных охранных контор по силам его службы безопасности. Охранных контор, славившихся своей аполитичностью, честным подходом к делу. Охранных контор, поддержкой которых он так жаждал заручиться еще до начала выборов. Жаждал и потерпел неудачу…

Что оставалось? Он все еще был владельцем «Восточной морской торговой компании». Немало? Это уж точно. Достаточно ли? Совершенно точно нет. Гримор не собирался отступать, а потому ему просто необходим был союзник. Надежный и целеустремленный. Кто–то, с кем можно будет дойти до конца. Только вот где взять такого?..

— Господин Наитха!

— Я занят.

— Но здесь…

Гримор поднял голову. Человек, вошедший в кабинет, оказался высок ростом, широк в плечах. Других подробностей не было: массивную фигуру скрывал глухой балахон, капюшон бросал тень на лицо. Секретарь отшатнулся, когда человек проходил мимо него.

— Ленардин? — неуверенно протянул Наитха. Разумеется, он знал в лицо бывшего губернатора Сената, хотя и не был близко с ним знаком. К тому же в мужчине, что теперь стоял перед ним, виделось значительно меньше изворотливости и ума, которые Гримор запомнил по прошлей встрече, состоявшейся несколько лет назад. Оказавшийся с ним в одной комнате человек излучал прежде всего силу. Все остальное терялось.

— Ты все еще хочешь получить власть? — спросил Ленардин вместо приветствия.

— Стать губернатором?

— Лучше. Намного лучше.

Наитха не мог оторвать взгляда от фигуры экс–губернатора. У него возникло странное чувство, что…

— Я…

Они шли уже очень долго. Сначала долго ехали на лошадях, потом, когда дорога стала непригодной для путешествия верхом, Местаин приказал бросить животных. Скорость мгновенно снизилась. Идти, перескакивая с одного острого камня на другой, при этом постоянно поднимаясь, оказалось очень тяжело. Прошло несколько часов, когда Кортаг начал заметно сдавать. Он всеми силами старался не подавать виду, что устал, но долго продолжаться это не могло.

— Нужно отдохнуть, — сказал Нока.

Каменистый склон, часто утыканный кривыми хвойными деревьями, в этом месте поворачивал, огибая еще более крутой холм.

— Времени нет. — Местаин даже не повернул головы в сторону тяжело привалившегося к сосняку Кортага.

— Но…

— Я в порядке, в порядке… — Кортаг первый продолжил путь.

Ноке ничего не оставалось, как последовать за дедушкой… Дедушка. Последнее время даже в мыслях Нока стал все реже называть его так. После того как Кортаг признался, что они с Нокой никакие не родственники, их отношения стали понемногу меняться. Причем не со стороны Ноки, а со стороны самого старика. Как будто он выполнил ту часть миссии, что была возложена конкретно на него, и теперь мог со спокойной совестью передать заботу о молодом человеке другому. Это чувство многократно усилилось, когда появился Местаин. Барон Местаин. Ноке было сказано, что это старый друг отца, и теперь все вместе они должны продолжить дело, которое не успел в свое время закончить Карг.

Большую часть времени очень молчаливый — первое время Нока вообще не мог отделаться от мысли, что перед ним немой, — Местаин обладал поистине уникальной способностью оказывать влияние на людей. Он ничего не говорил и, казалось, даже ничего не делал. Но если они останавливались в трактире, то одного его молчаливого присутствия оказывалось достаточно, чтобы им выделили лучшие комнаты, даже если перед этим говорилось, что свободных номеров нет вовсе. Когда им пришлось переправляться через реку, старый паромщик без споров позволил им занять первое место в очереди, и ни один из тех, кого они обошли, не стал возражать. Ну а когда на третий день пути на одном из безлюдных участков тракта дорогу им преградили грабители… барон показал себя во всей красе.

Он не колдовал и не использовал келото. Какая–то неведомая и жуткая сила позволяла ему буквально комкать людей, будто они состояли не из плоти и крови, а были набиты внутри кожи свежей соломой. Не больше пары минут потребовалось Местаину, чтобы раскидать разбойников по кустам. При этом он не произнес ни слова, не издал ни звука.

И вот теперь, огибая холмы и обходя овраги, они карабкались на какое–то плоскогорье к месту, которое Кортаг назвал Длинной горой. Именно там их ждало нечто, что должно было положить начало делу, которое когда–то давно начал его отец…

Без остановок Кортаг сумел пройти еще полчаса. Подъем к этому времени закончился. Они шли через ничем не примечательный лес. В какой–то момент Кортаг запнулся, и стало понятно, что в ближайшее время подняться он не сможет.

— Нужен привал, — сказал Нока. Он чувствовал, что и его силы на исходе.

— Мы должны двигаться.

— Сначала он отдохнет…

— Мы идем дальше.

Нока и раньше понимал, что одних слов будет недостаточно, чтобы убедить барона, но тут вдруг ясно осознал, что и просто остаться на месте он не сумеет. Если потребуется, Местаин перекинет его через плечо и понесет на себе. В том, что силы у него хватит, Нока не сомневался.

— Зачем? — спросил Нока. — Зачем вы меня ведете туда?

Все, что было известно Ноке о цели путешествия, рассказал ему Кортаг. Местаин на этот счет не говорил ничего.

— Тебя ждет там…

— Что?

— Твое предназначение.

Почему–то прозвучало не слишком обнадеживающе. Изначально он согласился отправиться в это путешествие только потому, что надеялся узнать что–нибудь об отце. Попробовать навести в своем прошлом хотя бы хрупкое подобие порядка, чтобы суметь наконец отпустить его и просто начать жить. Почему его отец умер? Если он был шаманом, он просто не мог умереть. Ведь шамана невозможно убить. Лепка много раз рассказывал ему…

— Я хочу знать… — выдохнув, произнес он. — Хочу знать…

Его глаза расширились от ужаса, потому что всего в нескольких метрах от него, за спиной у Местаина, он увидел оборотня. Как он должен выглядеть, Нока знал лишь примерно, но, увидев, узнал сразу. Волчья чуть удлиненная голова, неестественно длинные лапы, торчащие из спины острые позвонки.

Где–то в стороне треснула ветка. Нока мгновенно перевел взгляд и увидел второго… а потом и третьего оборотня! Сразу три особи на расстоянии десятка метров друг от друга, хотя самым достоверным сведением об оборотнях был факт, что они никогда не собираются в группы и живут исключительно поодиночке.

Нока не представлял, как можно спастись. Тройка оборотней с легкостью расправилась бы с ротой солдат, закованных в зачарованные доспехи. Он видел, как двое оборотней одновременно бросились на Местаина, от одного барон отмахнулся могучим движением — оборотень отлетел на несколько метров, ударился о дерево, — второй же подмял мужчину под себя и принялся рвать пастью, ни на мгновение не переставая наносить страшные удары передними лапами.

Наверное, он так бы и стоял, наблюдая, если бы не…

— Бежим! — Кортаг схватил его за руку.

Они успели пробежать не больше десятка метров, когда что–то вдруг мелькнуло впереди. И на месте, где секунду назад был Кортаг, не оказалось ничего, а правая рука старика… осталась у Ноки в руке. Он остановился. Бежать он уже не мог, мог только смотреть…

Следующий удар предназначался ему. Боль вспыхнула лишь один раз, после чего ощущения размазались. Звуки смешались с запахами, видения стали заметны на ощупь. Он видел шелест листвы, ощущал вкус крадущихся шагов, слышал, как пахнет кровь…

Кто–то поднял его на руки. Перед лицом мелькнул глухой черный капюшон.

В этот момент Нока не ощущал абсолютно ничего.

Барон Местаин нес его через лес.