Выбор за тобой

На следующее утро Джессику торжественно переправили в резиденцию правителя – двухэтажный белоснежный дом с колоннами на самом берегу океана. И там Джессика увидела розовый сад.

– Его здесь раньше не было, – шепнул ей Филипп. – Просто вы недавно упомянули, что выращиваете розы в своем американском саду. Я рассказал об этом Тиоти, и он немедленно приказал разбить розовый сад здесь. Пятьсот кустов! Да каких роз! Видите, как он старается. Он хочет, чтобы вам понравилась жизнь на острове.

– Вы же только вчера обещали, что будете моим союзником. А сами опять нахваливаете мне этого Тиоти, – прошипела Джессика. – Ну что вы за человек, доктор Лессаж!

Тот смутился.

– Но вы должны понять и меня…

– Я вас понимаю. Но это не значит, что одобряю. – Джессика решительно развернулась и, гордо подняв подбородок, приказала подошедшему служителю: – А теперь проводите меня в гостевые апартаменты.

Там, в шикарной спальне, она провела беспокойный день: ее нервы были натянуты до предела, она ждала, что в любую минуту на горизонте покажется корабль с Нельсоном на борту и заберет ее на родину. Но этого не произошло.

Джессика приняла приглашение правителя на ужин. Она мало говорила с ним, была печальна и, сославшись на сильную головную боль, быстро удалилась к себе. Но долго вертелась в постели и заснула лишь под утро.

Она проснулась, когда уже наступил полдень.

Вставай же, бездельница! Сама же попросила о помощи, а как тебе помочь, если ты валяешься в постели? – приказала она себе.

Но вставать не хотелось. Широкая постель, застеленная бледно-голубым шелковым бельем, разительно отличалась от больничной койки, на которой ей пришлось провести много дней. Белье пахло ее любимым запахом лаванды, и, казалось, уютная постель не хотела выпускать ее из своих нежных объятий. Но вот солнечный лучик с трудом пробился через зашторенные окна, не давая вернуться в волшебный сон. Джессика потянулась и медленно села. В дверь тут же постучали, как будто горничная все это время подглядывала в щелку.

– Входи, Моана, – позвала ее Джессика, – и приготовь мне ванну.

Пока толстуха Моана шумела в роскошной ванной, отделанной розовым мрамором, Джессика подошла к окну и потянула за шнур. Шторы раздвинулись, и она невольно замерла, любуясь прекрасным видом. В нескольких десятках метров от резиденции правителя острова, лениво поблескивая под яркими лучами солнца, расстилались изумрудные воды океана. А вдоль берега тянулись ухоженные плантации кокосовых пальм и банановых деревьев с крупными желтеющими гроздьями плодов.

В саду благоухали розы всевозможных оттенков, кусты жасмина, усыпанные пряно пахнущими махровыми белыми цветами. А между ними маленькие фонтанчики, капли струй которых причудливо преломлялись на солнце, сверкая как драгоценные камни.

Приняв ванну, Джессика вновь подошла к окну и вдруг услышала рокот мотора.

Ее сердце тревожно забилось. Она пристально вгляделась в небо и вдруг увидела ярко-белый гидроплан. Он быстро приближался к острову. Сделав изящный разворот в небе, он скользнул вниз и аккуратно приземлился на воду рядом с резиденцией. Из него вышел мужчина, одетый в темные брюки и белую рубашку с галстуком. Его сопровождала группа людей, среди которых выделялись своей темно-зеленой формой военные.

Джессика радостно вскрикнула. Она узнала последнего человека, который покинул гидроплан: это был Джон Нельсон.

Но тут в ее комнату постучали.

– Правитель просит вас срочно спуститься вниз, – очень вежливо произнесла служанка. – Прибыл глава администрации Маркизских островов.

Джессика надела голубое шелковое платье, которое она обнаружила в гардеробе своей спальни, легкие сандалии и быстро спустилась на первый этаж в гостиную.

Там уже находилась вся делегация. Глава администрации представил правителю мистера Джона Нельсона, официального посланца самого президента США. Нельсон открыл папку, вытащил из нее лист бумаги и торжественно зачитал опешившему Тиоти Третьему.

«Сердечно благодарю вас за спасение гражданки США мисс Джессики Армстронг. Мисс Армстронг надежда американского кинематографа. Завтра я приглашаю ее в Белый дом на просмотр фильма «Царица Пальмиры», в котором мисс Армстронг сыграла главную роль.

Уверен, что вы, Тиоти Третий, всегда будете желанным гостем в Соединенных Штатах Америки».

Джон Нельсон передал послание американского президента правителю острова Тира-Оа, который от неожиданности не мог произнести ни слова.

– Вам надо спешить, мисс Армстронг. Вас ждет сам президент, – торжественно произнес глава администрации Маркизских островов.

Он встал справа от Джессики, слева от нее как-то ловко и незаметно пристроился Нельсон, а сзади оказалась группа военных. Так, в торжественном молчании, они дошли до берега и взобрались на борт гидроплана.

Тиоти Третий, доктор Филипп Лессаж и многочисленные жители Тира-Оа, сбежавшиеся на берег, смотрели, как гидроплан разгоняется по глади океана, а затем взмывает в небо.

Они не видели, как в гидроплане, обнимаясь и плача, целовались Джессика и Джон.

– Здорово я сыграл официального посланца президента? – смеясь спросил Нельсон, когда Джессика немного успокоилась.

– Здорово! Ты не только режиссер, но и прекрасный актер. Я даже не знала, смотреть в твою сторону или нет. У меня внутри просто все оборвалось. И здорово ты придумал это послание от президента.

– Нет, послание настоящее. Именно из-за него я и задержался на сутки. Потому что существовала опасность, что Тиоти Третий просто так тебя не отдаст. Мы боялись, что может пролиться кровь.

– Но этого, к счастью, не случилось, – облегченно вздохнул глава администрации Маркизских островов. – Мистер Нельсон разыграл целый спектакль. Он действительно хороший режиссер.

– О, он прекрасный режиссер. А главное, замечательный человек. Уж я-то это знаю лучше всех! – воскликнула Джессика и прильнула к Нельсону. Потом она отодвинулась, протянула к нему правую руку и осторожно коснулась его головы. – Я никогда не забуду, как ты лежал на палубе яхты, истекающий кровью. А сейчас у тебя что-нибудь болит?

– Почти ничего. Японские врачи спасли мне жизнь. Так искусно зашили рану, что я почти не почувствовал боли. Но шрам на голове остался. – Джон взял руку Джессики и прикоснулся к тому месту, где был шрам. А потом прижал ее к себе и крепко поцеловал. – Ты помнишь ту ночь на яхте? – прошептал он ей на ухо.

Джессика покраснела.

– Я ее никогда не забуду, – в ответ прошептала она.

– Обещаю: у нас будет много таких ночей.

– Я верю.

А на берегу острова Тира-Оа в это время разыгралась драма.

– Откуда президент США мог узнать, что Джессика находится на нашем острове? – орал пришедший в себя Тиоти. – Это ты донес? – Он грозно посмотрел на Лессажа. – Да я тебя в порошок сотру, не посмотрю, что ты мой друг!

– Клянусь, я ничего не знаю! – закричал доктор. – Я даже не знал, что Джессика киноактриса. Она ведь говорила, что ее фамилия Лонг и что она студентка. Я только обратил внимание на то, что она очень красивая.

– Ну ладно-ладно, я тебе верю, – начал постепенно успокаиваться Тиоти. – Но как все-таки меня обвели вокруг пальца! – Он неожиданно захохотал. – Хотя меня поблагодарил сам президент США в своем личном послании…

– Да. Уверен, такого послания не получал никто из правителей других островов. Думаю, даже сам глава администрации всех Маркизских островов не получал ничего подобного, – польстил ему Лессаж. – К тому же американский президент написал, что отныне ты желанный гость в его стране. А это много значит. Можно будет завязать связи с американскими турфирмами, построить здесь пару-тройку шикарных отелей…

– Размечтался! – буркнул вдруг снова рассердившийся Тиоти. – У меня будущую жену из-под носа увели, а он…

– Но послушай, Кемуэли, ведь если она актриса, к тому же надежда Голливуда, она все равно не осталась бы на Тира-Оа. Какой остров, когда перед ней лежит весь мир?! – пытался образумить друга Лессаж.

– И все же она была почти моей! А ее украли. Я им этого не прощу. – И Тиоти грозно поднял кулаки над головой.

Какой твоей?! – хотел было возразить доктор. Да она терпеть тебя не могла! Но, посмотрев на взбешенного друга, решил, что будет гораздо благоразумнее промолчать.

Тот вечер они провели вдвоем, выпили литровую бутылку виски и заснули, сидя друг против друга в креслах в резиденции правителя. Последняя мысль доктора перед тем, как он окончательно вырубился, была: а ведь Кемуэли по-настоящему влюблен в красавицу-американку. Как бы он не наделал глупостей!

Джессика и Анна сидели в розовом саду Армстронгов под Хьюстоном. Они только что прилетели из Нью-Йорка, где накануне состоялась премьера фильма «Царица Пальмиры».

– Ты счастлива? – спросила Анна. – Премьера прошла удачно, и отзывы в газетах самые благоприятные.

– Конечно, счастлива. Хотя, если честно, Анна, то не думаю, что буду еще сниматься в кино.

– Не зарекайся, Джесс. Ведь кино как наркотик: раз попробовав, трудно отказаться. И когда ты почувствуешь, что такое слава, то захочешь испытать ее снова. А с таким великолепным режиссером, как Джон Нельсон, почему бы не сниматься? – Анна испытующе посмотрела на подругу.

– Ты права насчет профессиональных качеств Нельсона. Но для меня сейчас главное другое: он очень хороший человек. Именно его душевные качества меня привлекают больше всего. Хотя я лукавлю, Анна. – Она придвинулась к подруге и жарко зашептала ей на ухо: – Джон потрясающий любовник! Лучший в мире. Какая я была дура всего-то пару месяцев назад, когда с ума сходила по этому Алану. – Она ойкнула. – Представляешь, я совсем забыла о нем и только сейчас вспомнила. Как ты тогда мне предсказывала, что скоро я о нем совсем забуду, так и случилось. – Джессика на мгновение замолчала, а потом продолжила с еще большим воодушевлением: – Анна, ты и Джон мои самые близкие друзья. И я благодарна судьбе за то, что она подарила мне вас. И, конечно, я счастлива, что ты полностью оправилась после операции. И мы можем на днях улететь в Италию на поиски Алессандры. Господи! Сколько всего произошло в нашей жизни за каких-то почти три месяца! И наконец мы приступаем к главному: к поискам твоей дочери. Не знаю, как ты, но я очень волнуюсь. – Джессика взглянула на Анну. – Что такое?! Почему ты плачешь?

– Ты говоришь, что волнуешься. Если бы ты знала, что испытываю я! Скоро, совсем скоро, я обниму свою родную девочку. Боже, как-то мы встретимся?! Я просто с ума схожу!

Джессика обняла подругу.

– Сейчас подъедет Нельсон, мы обсудим последние детали и… Слышишь, его машина уже остановилась за забором.

Она побежала к калитке. Но стала пятиться назад, когда увидела, что в нее входит не Нельсон, а высокий, атлетически сложенный мужчина.

Анна вскочила со скамейки и подбежала к Джессике.

– Кто это? – спросила она, заметив волнение подруги.

– Знакомьтесь. Это правитель острова Тира-Оа Тиоти Третий, – слегка сдавленным голосом произнесла Джессика.

Анна церемонно поклонилась.

– А это моя самая близкая подруга, мисс Анна Бальдини.

Тот в ответ тоже поклонился.

Джессика и Анна повели его в сад и усадили за стол.

– Да, ваш розовый сад прекрасен! – воскликнул Тиоти. – Но тот, что я разбил для вас на острове, лучше. Если бы вы видели, как он сейчас цветет, как благоухает…

– Может быть, когда-нибудь мы с Анной посетим ваш остров и сможем полюбоваться садом, – вежливо ответила Джессика. – Но в ближайшее время нас ждут очень серьезные дела. А что привело в Америку вас, правитель?

– Я приехал за вами, – коротко ответил он и посмотрел ей прямо в глаза. – Остров опустел без вас, Джессика. Я прошу вас вернуться, чтобы стать моей женой и правительницей Тира-Оа.

– Но это невозможно! – воскликнула Джессика. – Я вам благодарна и за спасение, и за лечение, и за приют, наконец. Но… – она замялась, – я не люблю вас.

– А это и не важно. Главное, что я люблю вас. Я вас люблю и ничего не могу с этим поделать, – произнес Тиоти Третий и встал.

– Это, может, не важно для вас, но очень важно для меня. – Джессика тоже вскочила со стула. Так они и стояли, решительно и гневно глядя в глаза друг другу.

Боже, какие они оба красивые, стройные, высокие! – подумала Анна. Но вечная история: он ее любит, а она его – нет.

– Сядьте, пожалуйста, и успокойтесь. Прошу вас, – взмолилась Анна. – Мы же все взрослые цивилизованные люди.

Тиоти сел, но руки его нервно теребили скатерть.

– Джессика! Я люблю вас. Я спас вас. Вы не можете это отрицать. – Он смотрел только на Джессику, не замечая Анны.

– Конечно, я это признаю. Но этого для любви мало.

– А что вы вообще знаете о любви?! – вдруг взорвался он. – У меня была красавица-жена. Я ее любил безумно. Но она умерла. А перед смертью она мне предсказала, что я встречу вас ровно через пять лет. И вот мы встретились. А вы не хотите стать моей. – Глаза его метали молнии. – Я не привык, чтобы мне отказывали! Это большая честь – стать моей женой.

– Я уверена, что это огромная честь, – попыталась успокоить его Джессика. – И на острове есть прекрасные женщины и девушки, достойные стать вашей супругой. Но не я. Я люблю другого.

– Того, кто посадил вас на яхту? Из-за чего вы чуть не погибли? Я, я спас вас! Вы должны любить меня, а его забыть!

Анна почувствовала, что разговор принимает какой-то неприятный оборот.

– Но, правитель, ведь любят не за то, что кто-то кого-то спас. А… просто любят. И почему, за что – невозможно объяснить. Не так ли? – спокойно спросила Анна.

– Да, так.

– Так будьте великодушны. Вас недаром считают мудрым правителем. Дайте Джессике возможность остаться с тем, кого любит она. А вы, я уверена, найдете себе жену из ваших поразительно красивых девушек-островитянок.

Тиоти Третий гневно взглянул на Анну.

– Уйдите с дороги! – прорычал он. – В любви нет ни великодушных, ни каких-то правил. Эта женщина моя. – Яростно бросившись к Джессике, он схватил ее за руку.

Анна подбежала к ним. Джессика, чувствуя поддержку, вырвалась из рук правителя и спряталась за спиной подруги.

– Уходите, Тиоти! Не мучайте ни меня, ни себя! – умоляла она. – Иначе я буду вынуждена вызвать полицию.

– Что, полицию?! – рассвирепел правитель Тира-Оа. – Я сам тут буду вершить закон и порядок. – Он полез в карман брюк и неожиданно вытащил оттуда револьвер.

Анна отчаянно оттолкнула Джессику в сторону и бросилась на оружие. Раздался выстрел. Джессика увидела, как Анна медленно оседает на дорожку сада.

В наступившей зловещей тишине Тиоти Третий, как зачарованный, смотрел на Анну. А потом отбросил револьвер в сторону и, обхватив голову руками, застонал. Этот стон вывел Джессику из оцепенения. Она бросилась к подруге.

– Анна… О, Анна, зачем ты это сделала?! – зарыдала Джессика. – Ведь мы должны найти твою дочь.

Анна с трудом открыла глаза.

– Ты найдешь ее сама. Обещаешь? – Было видно, что ей с каждой секундой все труднее говорить. Из раны в груди лилась кровь. – Обещаешь?

– Да, обещаю! Я обязательно отыщу Алессандру, и она станет мне сестрой! – сквозь слезы поклялась Джессика.

В сад ворвался Джон Нельсон. За ним бежал доктор Лессаж. Позади спешили полицейские.

Они схватили Тиоти Третьего, который и не думал сопротивляться.

– Кемуэли, зачем ты это сделал? – простонал доктор. – Да еще в Техасе, в штате, где существует смертная казнь!

– Человек сам кузнец своего счастья, да и несчастья тоже, – философски заметил правитель.

Его увели и усадили в полицейскую машину, которая с воем сирен умчалась прочь от дома Армстронгов.

Нельсон подбежал к Анне и приподнял ее голову.

– Анна, ну почему…

– Иначе бы он убил Джесс. Я не могла этого допустить.

– Спасибо тебе, Анна. – Голос его прервался. Даже такого мужественного человека, как Нельсон, потрясла жертвенность Анны. – Обещаю, что мы вместе найдем твою дочь. Обязательно найдем!

Но Анна уже не слышала этих слов. Глаза ее закрылись.

Вся семья Армстронгов и Джон Нельсон очень тяжело переживали смерть Анны Бальдини. А потом настало печальное время похорон. Особенно мучилась Джессика. К горю от потери подруги примешивалось чувство вины – лучше бы правитель убил ее, а не Анну. Ведь та только что пришла в себя после тяжелой операции и жила одним: ожиданием встречи с дочерью. Но что случилось, то случилось. Подруги уже не вернуть. А дочь ее надо отыскать обязательно.

Вместе с Нельсоном Джессика полетела в Рим. Они остановились в резиденции американского посла в Италии.

После завтрака Джон сообщил, что ждет важного звонка. Дождавшись его, быстро переговорил по телефону и тут же умчался, пообещав, что все расскажет позже.

Прошло четыре часа. Джессика начала уже волноваться. Она постоянно звонила на мобильный Нельсона, но металлический голос отвечал ей, что абонент в настоящее время недоступен.

Наконец дверь отворилась и на пороге гостиной появился Нельсон. Он улыбался.

– Где ты был? Я чуть с ума не сошла! – закричала Джессика.

– На аудиенции у Папы Бенедикта XVI.

– У Папы? Ты и с ним знаком?

– Только что познакомился.

– Как же ты к нему попал?!

– О, это целая история.

– Так расскажи ее немедленно! – потребовала Джессика.

Джон Нельсон усадил ее в кресло, а сам сел рядом.

– Помнишь, как ты впервые рассказала мне о дочери Анны? Там, на яхте?

Джессика кивнула.

– И я уже тогда стал думать, как решить эту проблему. И понял, что без Ватикана тут не обойтись. Я вспомнил, что несколько лет назад я преподавал на высших режиссерских курсах в Нью-Йорке и у меня был там талантливый ученик – дальний родственник кардинала Ратцингера. Ученик меня, к счастью, не забыл, а его родственник кардинал за это время стал Папой Римским. Вот так и произошла эта важная встреча.

– И каков же ее итог?

– Теперь мы знаем, в каком монастыре содержится Алессандра Бальдини, и даже имеем разрешение Ватикана на встречу с ней. Но теперь все зависит от самой Алессандры. Если она захочет переехать в Америку и стать членом нашей семьи…

У Джессики при этом радостно заколотилось сердце. Он назвал ее семью нашей. Потому что уже не мог представить, что может быть по-другому.

– …то нас ожидает длительная процедура оформления, удочерения, масса бумажной волокиты и бюрократических препон. Без этого ни одного удочерения не бывает. Вспомни, через что пришлось пройти Мадонне, когда она решила усыновить мальчика из Руанды.

– О, я это хорошо помню. Но у моей мамы характер даже покруче, чем у Мадонны. Если она сказала, что удочерит Алессандру, то так и будет. Я в этом уверена! – заключила Джессика.

– Но есть и второй вариант, для нас более печальный, – что Алессандра вдруг захочет остаться в монастыре. Но с ним мы будем вынуждены все равно смириться. Ты понимаешь?

Джессика и Нельсон надолго замолчали.

– Только сейчас я поняла, какая огромная ответственность лежит на нас, – призналась Джессика. – Мы можем изменить судьбу человека. Но надо ли это делать? Алессандре всего двенадцать лет. Любое ее решение может быть не вполне зрелым. Представь только: если она выберет жизнь в Штатах, то лет через пять может сказать, что сделала неправильный выбор. А если останется в монастыре, то через какое-то время может понять, что все же такая жизнь не для нее и что в семье для нее было бы лучше.

– В общем, завтра мы вылетаем на Сицилию и будем решать все на месте. Но в любом случае давить на девочку нельзя. Ты согласна? – Джон строго посмотрел на Джессику.

Та кивнула. А потом вынула из папки фотографию Алессандры, созданную на компьютере по просьбе Анны, и долго смотрела на нее.

– Какая ты, Алессандра, на самом деле? Я так боюсь встречи с тобой! И так жду ее! – прошептала Джессика. Она посмотрела на Джона. – Но, мне кажется, мы должны всегда помнить о желании самой матери. Анна просила нас найти ее дочь. И взять в свою семью.

Среди толпы встречающих в аэропорту Палермо Джессика и Нельсон с удивлением заметили монашенку лет сорока, высоко поднявшую табличку с их фамилиями. Они подошли и представились.

– Сестра Бригитта, – вежливо сказала монашенка. – Меня послала мать-настоятельница. Я отвезу вас в монастырь.

Сестра Бригитта вела старенький «пежо» так ловко, как будто всю жизнь проработала шофером.

– Давно вы здесь? – полюбопытствовал Джон.

– Уже лет пятнадцать.

– Вы итальянка?

– Вообще-то я датчанка. Имела в Копенгагене свой собственный фитнесс-центр. Но потом моя карьера не заладилась, да и в личной жизни начались серьезные неприятности. Так я оказалась здесь. И ни одной минуты не пожалела о своем решении. Да вы сами увидите, что это за место! Благодать! Кто хочет служить Богу, тот не покинет наш монастырь никогда!

Нельсон и Джессика переглянулись. Может, Алессандра решит точно так же? – подумали они одновременно.

«Пежо» начал быстро взбираться в горы, а потом помчался по головокружительному серпантину. Но сестра Бригитта сохраняла олимпийское спокойствие.

Наконец перед ними открылась величественная панорама: на фоне синего неба на самой вершине горы высился старинный монастырь с толстыми белыми стенами.

Они издали невольный крик восхищения.

– Я же вам говорила, – снисходительно заметила сестра Бригитта.

– А знакомы ли вы с Алессандрой Бальдини? – не смогла удержаться от вопроса Джессика.

– Конечно. Очень способная девочка. Хорошо рисует, разбирается в компьютере.

– В компьютере? – удивился Нельсон.

– Конечно. Времена средневековья прошли. Теперь в монастырях стараются идти в ногу со временем. Правда, телевизор мы не смотрим. Но правильные фильмы на религиозную тематику нам показывают раз в месяц.

– Правильные? – недоуменно посмотрел на нее Нельсон.

– Ну, те, против которых не высказывается Ватикан. Например, фильм Мэла Гибсона «Страсти Христовы» мы, конечно, смотреть не будем. – Сестра Бригитта поджала губы.

Нельсон и Джессика переглянулись. «Пежо» тем временем подъехал к высоким железным воротам монастыря. Сестра Бригитта просигналила три раза, и ворота распахнулись.

Они въехали в чистый ухоженный двор с прекрасным садом и подъехали к покоям матери-настоятельницы. Там сестра Бригитта вышла из машины и вежливо попрощалась.

– Желаю успеха. Мы еще встретимся. Я отвезу вас обратно в аэропорт, когда мне прикажут.

Джессика и Нельсон поднялись по старым истертым каменным ступеням на второй этаж. Там, в большой комнате, уставленной старинной мебелью, их ждала мать-настоятельница. Это была изящная женщина лет семидесяти с внимательными голубыми глазами, казалось слегка выцветшими от времени.

– Мне позвонили из Ватикана, просили принять вас и оказать всяческое содействие. Сейчас я приглашу сюда Алессандру. – Она взяла в руки бронзовый колокольчик и позвонила.

Минуту спустя дверь отворилась. На пороге появилась девочка-подросток, как две капли воды похожая на компьютерную фотографию, созданную по заказу Анны. У нее была кожа оливкового цвета, темные шелковистые волосы. Как и предупреждала Анна, девочка оказалась больше похожей на своего отца, а не на мать. Но вот глаза, большие, карие, опушенные густыми черными ресницами, были точно как у Анны.

– Алессандра, это твои друзья, – ласково, но сдержанно произнесла мать-настоятельница. – Они прилетели из Америки.

Глаза девочки округлились.

– Да, Алессандра, мы американцы. Как, впрочем, и ты.

– Но я итальянка! – с негодованием воскликнула девочка.

– Ты американка итальянского происхождения. Таких в Америке миллионы. Они покинули родину в поисках лучшей доли, – терпеливо проговорил Нельсон. – И благодаря им мы знаем не только слова «мафия» и «пицца». Мы восхищаемся великолепной игрой актеров Роберта де Ниро и Аль Пачино. Фильмами Скорсезе и Копполы. Весь мир знает певицу Мадонну – Марию Луизу Чикконе. Среди американцев итальянского происхождения много выдающихся ученых, есть и лауреаты Нобелевской премии. Так что быть американкой итальянского происхождения не только не стыдно, но и почетно. Твоя мать, например, выдающийся мастер своего дела, а мы ее друзья.

– Вы друзья моей мамы? Но я ее совсем не знаю. Меня здесь иногда навещал отец, пока его не убили. Я знаю, что в Америке живут мои бабушка и дедушка. Но… если у меня есть мама, почему она никогда не приезжала ко мне, не писала? Она меня бросила!

– Послушай, девочка, – снова заговорил Джон. – В этой жизни не все так просто. Ты жила с мамой и папой почти до трех лет. У вас была настоящая семья. Вот твои фотографии, на которых ты изображена с родителями. Видишь, какие у вас счастливые лица. А потом… потом твой папа украл тебя. Увез в Италию и сдал в приют при монастыре.

– Но почему он так сделал? – растерянно проговорила девочка.

– Трудный вопрос. Он был… как бы это помягче сказать… не в ладах с законом. Ты же догадываешься, почему он умер?

Алессандра кивнула. Она была бледна, ее глаза наполнились слезами.

– А моя мама? – робко спросила она. – Она такая добрая на фотографиях, такая счастливая…

– Она тебя очень любила. Очень страдала, что тебя украли, и тысячу раз хотела приехать и забрать тебя к себе. Но твой отец… В общем, он угрожал убить тебя, если она попытается тебя найти. От горя твоя мама заболела, а совсем недавно… она умерла.

Алессандра зарыдала. Настоятельница встала с кресла, подошла к ней и обняла.

– Твоя мама просила нас забрать тебя в Америку, – тихо сказала Джессика. – Она хотела, чтобы ты стала членом нашей семьи. Если ты пожелаешь этого, конечно… – Она сделала паузу и добавила: – Мы тебя заставлять не будем. – Волнение сковало ей горло. – Я могу рассказать тебе о своей семье. Тебе это интересно? – произнесла она наконец.

Алессандра кивнула.

Джессика достала пачку фотографий.

– Вот это наш дом. Он находится в пригороде Хьюстона, в штате Техас. Там так же тепло, как и на Сицилии. Может быть, даже теплее. Там не бывает зимы. Рядом Мексиканский залив. Мы можем хоть каждый день ездить туда, если ты любишь плавать.

– Я не умею плавать, – смутилась девочка. – Ой, а это кто?

– Это – Арчибалд, йоркширский терьер. Он самый главный член нашей семьи. Ему два года. Считается, что у собак один год жизни равняется семи годам у человека. Значит, ему четырнадцать лет – почти как тебе. Надеюсь, вы станете с ним друзьями!

– У меня никогда не было собаки, – прошептала Алессандра. – В монастыре не принято иметь животных. Ни кошек, ни собак.

– Это мой папа. Он добывает нефть. А это моя мама, Дорис. Она очень красивая и добрая. Она любит розы. У нас их двести кустов. А ты любишь розы?

– Да. Моя обязанность, вернее одна из них, ухаживать за розами в монастырском саду. – Алессандра подняла глаза и улыбнулась. – А ты похожа на маму, Джессика, только еще красивее. Ты студентка?

– Да. И еще немного актриса. Снялась в фильме «Царица Пальмиры». Была такая отважная женщина, которая восстала против гнета Римской империи. Правда, это было очень давно. В конце концов она обрела любовь и счастье. А Нельсон, – она повернулась к Джону, – знаменитый кинорежиссер. Он знаком с самим Папой Римским. Это он лично дал нам разрешение приехать сюда. Его волнует твоя судьба, Алессандра.

– Думаю, на сегодня достаточно, – вмешалась в разговор настоятельница. – Алессандра устала, вы сами видите. За несколько минут она столько узнала о своих родных, о маме! Это же настоящее потрясение! Да и я тоже взволнована. Мне ведь рассказывали совсем иную историю жизни Анны Бальдини. – Она повернулась к девочке. – Мы тебя отпускаем, Алессандра. Можешь вернуться в свою келью, к своим привычным делам. А завтра мы ждем тебя здесь ровно в одиннадцать часов утра. Ни друзья твоей мамы, ни я, ни даже сам Папа Римский не могут заставить тебя принять решение. Ты сама должна решить, останешься ли ты в монастыре и посвятишь свою жизнь Богу или выберешь жизнь мирскую – в новой семье, в новой стране. Иди с Богом, дитя мое. А я буду молиться за тебя, чтобы Господь вразумил тебя и помог принять верное решение.

Алессандра встала, но тут же повернулась к Джессике. Она покраснела от смущения.

– Могу я вас спросить, где похоронена моя мама?

– На католическом кладбище Хьюстона.

– А могу я взять с собой в келью эти фотографии, чтобы рассмотреть их получше?

Джессика вопросительно взглянула на мать-настоятельницу.

– Да, дитя мое. В порядке исключения я тебе это разрешаю.

Алессандра ушла. Настоятельница пригласила американцев принять участие в ее скромной трапезе.

После ужина она отправилась на ночную службу, отдав перед этим распоряжение разместить гостей монастыря на ночлег.

– Какая у нее трудная, однако, жизнь! Ведь ей уже семьдесят лет! – воскликнула Джессика.

– Здесь это не считается преклонным возрастом. Монастырский уклад особенный. Но настоятельница достойно несет свой крест. Интересно, кем она была в мирской жизни? Может быть, баронессой?

– А может, балериной?

– Боюсь, она нам никогда этого не скажет.

Хотя Джессика и Нельсон спали в разных кельях, но думали об одном и том же: какое решение примет Алессандра.

Без пяти минут одиннадцать они уже были в покоях настоятельницы. Та взяла в руки знакомый им бронзовый колокольчик и зазвонила. Дверь отворилась, и на пороге появилась Алессандра.

Было видно, что она провела бессонную ночь: щеки ее ввалились, глаза были воспаленными от пролитых слез. Она молча села на стул, сцепив впереди пальцы. Все смотрели на девочку, не решаясь торопить ее с ответом. Наконец она заговорила:

– Мне почти тринадцать лет, но я никогда не знала, что такое семья. Теперь у меня есть шанс узнать это. Я благодарна вам, матушка-настоятельница, за то, что все эти годы вы дарили мне ощущение надежности и безопасности. Сейчас передо мной открывается иная жизнь – возможно, полная опасностей, о которых я даже не подозреваю. Но я хочу достойно пройти эти испытания, так как знаю: жизнь в монастыре закалила меня духовно, а это самое главное.

– Тогда собирайся, дитя мое. В добрый час! – Мать-настоятельница подошла к девочке и перекрестила ее. – А мне надо отдать распоряжение сестре Бригитте. – Она повернулась и вышла из комнаты, но Джессика заметила, что на глазах настоятельницы блеснули слезы.

Джон и Джессика бросились к девочке.

– Мы понимаем, Алессандра, как непросто далось тебе это решение, но мы сделаем все, чтобы ты о нем никогда не пожалела.

Они сидели в римском аэропорту, ожидая самолет на Нью-Йорк. Нельсон переводил взгляд с Джессики на Алессандру, задремавшую в кресле.

– Я люблю тебя, Джесс, – сказал он.

В ее серебристо-серых глазах зажглись золотые искорки.

– Я тоже люблю тебя, Джон, – призналась она.

Мимо них, оживленно переговариваясь, прошла группа японских туристов, увешанных портативными видеокамерами.

– О чем ты думаешь? – спросила Джессика, заметив, что взгляд Нельсона стал вдруг очень сосредоточенным.

– Конечно, о нас с тобой. И об Алессандре.

– А о чем еще? Я тебя знаю! Не пытайся увильнуть от ответа.

– Я думаю о новом фильме, – признался он наконец.

– О фильме?

– Да. У меня уже и сценарий почти готов.

– Когда это ты успел? Тебе в последнее время было совсем не до сценария!

– А разве то, что произошло с нами за последние три месяца, не сюжет для фильма?

Джессика опешила, а потом улыбнулась.

– Конечно, сюжет. Только никто не поверит, что такое возможно. Скажут, что мы все выдумали.

– Но мы-то знаем, что это правда!

Они засмеялись.

От этого смеха проснулась Алессандра. Девочка стала внимательно вглядываться в их лица. На ее лице тоже появилась улыбка – сначала неуверенная, почти робкая, а потом все более широкая. Вскоре они смеялись уже втроем – весело и заразительно, как это могут делать только счастливые люди.