Выкуплю невесту. Дорого

Глава 65

— Руслан, на что ты рассчитываешь? — спускаясь по ступенькам крыльца бизнес-центра, удивился Малик. — Ее отец пошлет тебя куда-нибудь подальше, а Эмин и вовсе сделает так, что ты не получишь никакого наследства. Зачем тебе эта Дина? Вокруг полно свободных деву…

— Так, отдай мне ключи, — перебил Руслан, раскрыв перед другом широкую ладонь.

— Ты меня не слышишь, братец! — продолжал Малик, остановившись на тротуаре и говоря идущему вслед Руслану. — Ты затеял очень опасную игру, в которой можешь пострадать не только ты. Нет, я, конечно, целиком и полностью тебя поддерживаю и понимаю твои чувства к этой девушке, но это не стоит того, что может случиться, уперевшись ты сейчас рогами.

— Я не спрашиваю твоего совета, Малик. Я прошу помощи. Это немного разные вещи. Это как дать пациенту таблетку аспирина и витамина С. Вроде бы результат один, а работает по-разному. Он все равно будет здоров, но как ты его вылечишь — это будет зависеть от тебя.

— Зря, — покачал головой Малик, ловко бросив ключи от машины другу.

— Прошу, не читай мне нотации. У меня уже есть отец, — цыкнул Руслан, быстро проникнув в салон автомобиля и проворачивая ключ зажигания. — Я уже принял решение и не намерен от него отступать. Ты со мной или как?

— С тобой, с тобой… — пробурчал под нос Малик, догоняя уже дернувшуюся машину. — Эй, подожди! Дай хоть сесть на свое место! Плейбой ты наш.

Машина мгновенно тронулась со своего места. За окном быстро замелькали здания на улицах города, деревья, столбы, пешеходы на тротуарных дорожках.

— Какова сумма калыма, если не секрет? — спросил Малик, пристегиваясь ремнем безопасности.

— Большая, — нахмурился Руслан. — Даже очень.

— А деньги где возьмешь? Неужто у отца занимать будешь? — усмехнулся Малик.

— Ты за языком-то своим следи, — набирая скорость автомобиля, процедил Руслан. — У меня кое-что за пазухой есть. От отца, правда, но все легально и законно.

….

Документы, подтверждающие мое «богатство», лежали в ящике письменного стола в доме моих родителей. Что ж, придется ехать к ним домой и притворяться перед всеми, что мне плевать на Дину, и она мне совершенно безразлична. Стыдно будет перед ней, потому что в ее глазах я все еще последний кретин и козел, обманувший доверчивую девушку. Переубеждать Дину в этом я не собираюсь, потому что уже на практике понял, что поступки гораздо важнее, чем слова, и мне придется доказывать ей свою любовь уже не своим красноречием, которого у меня не так уж и много, а настоящим делом.

Высадив Малика около его подъезда, срываюсь с места, выжав педаль газа. Лечу на большой скорости, не замечая других водителей, которые сигналят мне, показывая свое недовольство. Кто-то откровенно материт меня, открыв окно. Кто-то крутит пальцем у виска. А мне сейчас пофигу на их нравоучения — я опоздал на треть своей жизни. Ни разу не любил, а тут сразу такое свалилось на мою голову. Мне почти тридцать, и я уже начинаю представлять себе свою жизнь несколько иначе: просторная кухня, большой обеденный стол, дети гремят ложками и ждут, когда моя жена и их любимая мама поставит перед ними тарелки с вкусной домашней едой; я допиваю свой кофе, целую свою женщину в висок и торопливо одеваюсь на очередную смену в больницу. Надеюсь, к тому времени я обзаведусь своим, пусть и небольшим делом, или хотя бы найду более выгодный во всех отношениях вариант.

На автомате подрулил к нашему общему семейному гнезду, даже не помнил, как доехал, и какими окольными путями мне удалось пробраться через все пробки в час пик. Вышел из машины, резко захлопнув дверь, и остановился на минуту, размышляя как остаться незамеченным. Вряд ли удастся, но попробовать стоит. Не хочу столкнуться ни с отцом, ни, тем более, с Эмином.

Отворил дверь и прислушался. Из кухни доносилось журчание воды — мама мыла посуду. На вопрос «зачем ей посудомойка», всегда отвечала: «Я так успокаиваюсь, вода меня расслабляет». Давно сделал вывод, что у нее, видимо, были на это причины.

— Руслан, это ты? — мама вышла ко мне с полотенцем наперевес. Она всегда угадывала мое присутствие по шагам. По ее мнению, так хожу только я.

— Ага, мам! — отозвался я. — Привет!

И хотел потихоньку улизнуть, как нашкодивший подросток, но не тут-то было.

— Ты что-то совсем пропал. Не звонишь. Дома не ночуешь. Вот и сейчас пытаешься скрыться.

Мой виноватый взгляд из-под лобья, как в детстве — и мама уже тепло обнимает меня.

— Прости, я просто заработался.

— Пойдем пить чай? Я осетинский пирог с рыбой испекла.

— Мам, я не голоден. Спасибо. Я ненадолго заскочил — хочу кое-что забрать.

— Что же?

— Документы по работе, — вот видите, я сказал почти правду.

— И даже не побудешь дома?

— Нет. Мне нужно возвращаться в больницу. Ждут пациенты, — я постарался как можно искреннее улыбнуться, но, кажется, мама заметила мою ложь. — А ты одна?

— Нет, Дина уже вернулась с учебы, — как ни в чем не бывало ответила она, продолжая мыть тарелки.

Черт. Этого я не планировал. Хотя именно в этот момент можно поговорить и расставить между нами все точки над "i".

Прыжками через две ступени, быстро поднялся на второй этаж. Проходя мимо ее комнаты, замедлил шаг и прильнул ухом к двери. Были слышны аккорды музыки и ее тихое пение. Тонкий, красивый голосок. Заслушавшись, совершенно забыл про то, куда собирался и зачем. Моргнул пару раз, чтобы мой прагматичный мозг снова заработал, и решительным шагом дошел до своей спальни.

В ней абсолютно ничего не изменилось — все по-прежнему лежало на своих местах. В верхнем ящике письменного стола хранилась папка со всеми документами на фирму моего отца, подписанными им и мной еще три года назад. Но до сегодняшнего дня мне было на них побоку: у меня были мои любимые пациенты, интересная работа и бесконечные ночные дежурства. Однако теперь моя доля бизнеса, прописанная цифрами в этих ненужных, как мне казалось, бумажках, стала значимым аргументом воспользоваться ею в самое ближайшее время. Что ещё? Права собственности на квартиру, машину и на мой спортивный мотоцикл, на котором я чуть не разбился в свои молодые и шальные студенческие годы — с тех пор он стоит в гараже отца, и на него частенько заглядывается Эмин.

Застегнул папку и, оглядев пустую комнату, поспешил спуститься на первый этаж, но у лестницы встретился взглядом с Диной.

— Привет, — я не нашел ничего лучше, чем сказать эту короткую фразу.

….

— Привет, Руслан, — Дина впервые назвала мужчину по имени с того самого вечера, как ей пришлось узнать о нем правду. — Уже уходишь?

— Да, но я могу остаться и составить тебе компанию, если захочешь, — он искренне улыбнулся, радуясь тому, что она заговорила с ним.

— Не стоит. Я привыкла быть одна, — от волнения девушка начала поправлять свои волосы, собирая их в хвост.

Сердце Руслана сжалось до неимоверно маленьких размеров. Находясь в напряжении, оно перестало качать кислород по его венам, гудя и звеня от щемящей боли.

— Ты больше не будешь одна, — тихо сказал Руслан, сдерживая себя от порыва прижать ее стройное тело к себе, замкнув его в кольцо сильных рук.

Ее взгляд вспыхнул.

— Что?

— Я хочу быть с тобой. Прости меня, Дина, за то, что не сказал тебе сразу правду о Тине…

— Не произноси это имя.

— Тебе больно его слышать, я знаю. Малышка, — он осторожно коснулся своей рукой кончиков ее тонких пальцев, — я хочу разорвать отношения с Тиной, которых и так нет. Они чисто формальные, искусственно созданные моим отцом, но не мной.

Дина молчала. Слушала его и наслаждалась каждым звуком, произнесенным им.

— Я с Эмином, — она вернула его в жестокую реальность, отодвинулись на шаг назад.

— Ты правда хочешь этого? — шаг навстречу тут же компенсировал ее небольшое отстранение.

— Я не знаю, — прошептала Дина. — Но я больше не могу верить тебе.

— А если я докажу, что достоин тебя? — в голосе Руслана появилась твердость и мужская уверенность в своей правоте.

— Интересно, как? — прищурилась она, а от ее волнения вдруг не осталось и следа.

— Увидишь! — бросил он через плечо, отпустив ее ладонь и спускаясь вниз по лестнице. — И, кстати, я остаюсь! На ночь.

……..

Ещё некоторое время назад, находясь с ней в одном доме в мои, пожалуй, редкие нерабочие дни, я бы подумал: «Ненавистные выходные. Ещё одна суббота, которую так тяжело выносить, зная, что она совсем рядом — за тонкой кирпичной стеной. Лучше бы я был на работе».

Но сейчас, когда она близко, я будто слышу ее дыхание, сглатывая слюну, постепенно превращающую в застрявший в горле ком. Сердце бешено стучит, не давая продохнуть. Тревога и беспокойство за эту сладкую, хрупкую девочку переполняет мою грудь.

«Какого хрена я опять волнуюсь за эту девчонку?» — внутренний голос нарочито хрипит внутри, но тут же затихает.

Ха, парень, это называется любовь! Это то, чего ты еще ни разу не испытывал и теперь каждый раз прислушиваешься к своим новым ощущениям, запоминая и записывая в своей памяти все, что оказывается для тебя отныне самым дорогим в этом большом и шумном мире.

Я снова застываю, прислушиваясь к ее шагам. А вдруг она ждёт от меня каких-то сигналов? Ведь она не может себя выдать, как бы ей не хотелось кричать и выть волком, но вместо этого она тихо огрызается и рычит, показывая недобрый оскал.

Она как одинокая волчица, отбившаяся от стаи. Молодая, дерзкая, неприступная. Только она знает, кому принадлежит ее холодное, разбитое сердце. И я. Потому что оно предназначено для моего, отдающего ритмичный стук в груди.

Времени катастрофически не хватает. До свадьбы остались считанные дни, а я начинаю вести себя очень подозрительно. Настолько, что скоро все догадаются, что у меня на уме…

Быстро накидываю мятую рубашку, не застегивая пуговиц, буквально впрыгиваю в домашние шорты и, спускаясь с винтовой лестницы, спешу на кухню, чтобы сварить любимый кофе. Пряный, густой и терпкий, как Восток. Горячий и дымящийся, как мое сердце. Черный, как та ночь, которую мы провели однажды вместе.