Высокое волшебство

7. ПЕРЕМЕННЫЕ

Несколько минут потребовалось Ните, чтобы собрать все необходимое и подготовиться к путешествию. У каждого Волшебника есть излюбленные заклинания, ставшие такими привычными, что уже не требуется заглядывать в книгу, вспоминать и строить диаграммы и произносить длинную цепочку символов. Достаточно мысленно включиться в эту сложную систему, и заклинание возникает как бы само собой. Тем более Волшебникам не всегда обязательно использовать в работе реальные предметы и вспомогательные материалы вроде глаза тритона или какой-нибудь другой экзотической вещи. Все это они воспроизводят в своем воображении.

Однако самые сильные заклинания, связанные с искривлением пространства, сжатием времени и связью со Вселенной, все же требуют применения некоторых предметов и веществ, казалось бы, обычных, но в сочетании с заклинанием и в определенном порядке становящихся частью волшебного действа. И в этом случае простой пакет для сухариков может быть сильнее того же глаза тритона, который чаще всего использовался при телепортации, пока не изобрели полиэтилен.

Для таких вспомогательных предметов у каждого Волшебника есть свой тайник. Нитин тайник находился в саду, на крохотном пустыре позади дома. Все было аккуратно упаковано от сырости в пластиковую сумку и закопано в землю. Но ей не было необходимости каждый раз выкапывать сумку. Существовало некое заклинание, которое позволяло извлекать нужную вещь, словно бы вызывать ее, не трогая тайник. Земля и пакет становились прозрачными для ее глаза, и она, можно сказать, видела сквозь землю. Подобное заклинание Кит как раз использовал при прохождении сквозь кирпичную стену.

На этот раз Нита извлекла из тайника рычажок выключателя, две потертые и перепачканные в глине чайные ложки, перегоревший конденсатор от телевизора старой марки «Филко Пайлот» 1956 года. Последняя штука любому показалась бы просто ненужным хламом, которому место на помойке. Но как раз этот конденсатор был единственной в своем роде вещью, с помощью которой Пространство-Время сжималось до исчезновения, а освобожденная энергия делала любое заклинание всемогущим. Это странное свойство некоторых, на первый взгляд пустяковых, предметов было необъяснимо. Даже Волшебники-теоретики не могли бы растолковать, почему тот или иной предмет годится для Волшебства и откуда у него эти феноменальные свойства. Все сведения накапливались веками и тысячелетиями и передавались из поколения в поколение как опыт и мудрость предков. Так вот и случилось, что никто не мог объяснить, почему вода искажает пространство и производит эффект увлажнения, электроны действуют на гравитацию звезд, а плазма вещества становится источником жары и света. И этот обломок старого телевизора тоже…

Нита прервала свои размышления, улыбнулась, сунула конденсатор в карман и что-то пробормотала, какие-то три слова.

В комнате было темновато. Она щелкнула выключателем, зажгла свет и принялась укладывать рюкзак. На дно сунула свой волшебный учебник, аккуратно уложила в полиэтиленовый пакет конденсатор и пластмассовый рычажок.

— Нита!

— Угу, — ответила она, сосредоточенно копаясь в рюкзаке.

Ступеньки заскрипели. И в дверном проеме показалась ее мама. Вид у нее был растерянный и обеспокоенный.

— Ты собиралась сегодня навести порядок у себя в комнате, — сказала мама усталым голосом.

Нита глянула на нее и вдруг подбежала и крепко обняла за шею.

— Ах, мамочка, спасибо тебе, спасибо, спасибо… — говорила она.

— За что?

— За то, что не занудничаешь, а говоришь обычные человеческие слова!

Мама засмеялась. Но смех ее был невеселым. Так они и постояли некоторое время, обнявшись.

— Как ты думаешь — спросила мать, — после всего, что произошло, с ней будет все в порядке? Ну, когда она вернется.

Нита помолчала. Она и сама об этом уже думала.

— Она не будет такой, как прежде, мамочка, — мягко сказала Нита. — Не совсем такой. Понимаешь, мама, она сейчас проходит Тяжелое Испытание. А это здорово меняет человека. Так-то вот. — Нита постаралась улыбнуться как можно беспечнее. — Она должна быть лучше. Наверняка.

— Лучше? Дайрин? — с некоторым сомнением произнесла мама.

Теперь Нита уже улыбнулась по-настоящему весело. Мама наконец-то была самой собой, уставшей от бесконечных проделок ее неугомонных дочерей,

— Ах, мамочка, не так уж она и плоха, — начала Нита и вдруг оборвала себя: — Ну что я говорю? Ты зря волнуешься. Она очень сообразительная. Иногда, правда, мне хочется задать ей хорошую трепку, но в серьезном деле, я уверена, она не оплошает. И если на дискете в ее компьютере действительно записан мой учебник, то у нее хватит ума воспользоваться им. Она сумеет попросить помощи, и ей помогут. Да и мы скоро отправимся на поиски…

— Если только вам удастся найти ее, — покачала головой мать.

Из-за ее спины возникла большая кудлатая седая голова отца. Нита повернулась к нему.

— Пап, она непременно оставит след. Как бы тебе объяснить… — Нита на мгновение задумалась, наморщив лоб. — Ну, представь себе комнату, наполненную дымом. Если ты разрежешь этот куб дыма ножом, то след останется, просто он невидим простым глазом. Но он есть, он существует. Так и в пространстве. Только там используется не нож, а волшебная формула изменения пространственно-временной протяженности. Понятно? — с сомнением спросила она. — Короче, зная Дайрин, я совершенно уверена, что она не станет сращивать пространство, заметать след своего перемещения… Во всяком случае, пока. А мы успеем, мы найдем этот след. Если она попала в беду, мы вытащим ее. Но я больше не могу тратить времени на разговоры, простите. Кит ждет меня. Без него я вряд ли смогу помочь Дайрин. Разве что немного… Вдвоем мы сделаем это лучше. Мы одна команда, понимаете?

Отец с матерью переглянулись, и в их взглядах Нита уловила нешуточную тревогу.

— Когда вы думаете вернуться? — спросил отец и добавил: — Втроем, конечно.

— Не знаю, — пожала плечами Нита.

Она подумала, что ей надо бы сказать родителям что-то более утешительное, у них, в конце концов, есть право знать больше того, что они сейчас услышали.

— Ма, па, послушайте, — ласково начала Нита, — мы не сможем вернуть ее прямо сейчас, даже если отыщем. У нее Тяжелое Испытание. Пока она не совершит то, ради чего ее вызвали, она просто не имеет права вернуться. Иначе могут произойти ужасные вещи. Не знаю что: изменится ли целый мир или несколько миров. Но знаю одно: это наверняка отразится и на нас всех. Эти изменения и вам, уверена, не придутся по вкусу.

Нита перевела дух. Она представила себе ту страшную, неумолимую тьму, которая надвигается сейчас, вполне возможно, на Дайрин. Какой облик, какую личину сила тьмы примет на этот раз, угадать невозможно. Но что-то, вероятно, гораздо более страшное, чем то, что испытали они с Китом…

Родители молча смотрели на нее, и Нита понимала, что сейчас творится у них в душе.

— Мне нужно идти, — сказала она как можно спокойнее и будничнее.

Закинула рюкзак за плечи, крепко обняла их, сначала маму, потом отца. Отец долго не выпускал ее из объятий, а в глазах мамы затаился страх. Но что могла поделать Нита, чем еще утешить их? Она резко повернулась и пошла к двери.

— Я уберу в комнате, как только вернусь домой, — кинула она через плечо. — Честное слово!

Мама улыбнулась, но слезы стояли в ее глазах. Нита произнесла наконец вслух те три слова, что бормотала перед приходом мамы, и исчезла…

Наша Галактика в длину равна примерно сотне тысяч, а в поперечнике около пяти тысяч световых лет. Биллионы звезд, населяющих ее, рассыпаны в пространстве в четыре квадриллиона кубических миль. Пространство это так обширно, что даже мысли, чтобы обежать его, потребуется не менее двух секунд.

Но Дайрин показалось, что Млечный Путь слишком уж мал, чтобы в нем можно было затеряться бесследно, скрыться. И она постаралась выбраться из него как можно скорей.

Программа, которую компьютер все еще писал, чтобы уже наверняка перенести ее в безопасное место, была многоступенчатой, состоящей словно бы из нескольких прыжков в пространстве и через пространство. И это было как нельзя кстати. Прыгая, словно кузнечик, в космической беспредельности, меняя скорость и направление, она надеялась здорово запутать своих преследователей.

После первого прыжка, покинув планету Рирхат Б, она оказалась в каком-то холодном мире, под небом, какого ей еще никогда видеть не приходилось. Оно было похоже на плотный серый потолок, низкий, давящий. Дайрин стояла на открытом месте, похожем на низину, где бушует ураган. Сломанные или покореженные деревья, голые, без листьев, ветки. Вой ветра, несущего запах соленой морской воды. Сырой, вызывающий озноб воздух. Дайрин стояла, крепко прижимая к груди компьютер и настороженно оглядываясь, все еще не веря, что избавилась от того ужаса, который охватил ее в кабинке там, за триллионы миль отсюда.

С медленным чавкающим звуком одно из деревьев вытащило свои корни из почвы и двинулось к ней.

— Измени направление! — завопила в панике Дайрин. — Включай программу перемещения!

— Вход в программу, — заверещал компьютер, но еще несколько секунд, показавшихся Дайрин вечностью, экран мерцал и выбрасывал пакеты цифр.

И ее словно бы оторвало от этой мертвой холодной низины, швырнуло из-под серого неба в закружившийся хоровод звезд. Ветер ожег кожу лица, и этот ветер был пропитан запахом пережженной кофейной гущи.

БЭМы появились неожиданно. Здесь, в центре благоухающей равнины, покрытой небесно-голубой травой и под спокойным травянисто-зеленым небом. Дайрин в испуге встряхнула компьютер.

— Программа работает, — спокойно ответил компьютер, ни чуточки, кажется, не обидевшись на такое непочтительное обращение.

— Они идут за нами по пятам! Как это им удается? Разве мы оставляем След? — спрашивала Дайрин в растерянности.

— Положительно, — ответил компьютер коротко и деловито, как само собой разумеющееся.

Но откуда, откуда она могла это знать? И что это за след?

— Сделай же что-нибудь! — потребовала Дайрин.

— Дополнительное задание замедлит работу перемещения, — ответил компьютер.

— Что же делать? Придумай, — попросила Дайрин.

— Дополнительные задачи можно решать одновременно на параллельных программах, — мгновенно откликнулся компьютер, — применяются периферийные функции.

— Значит, ты сможешь заметать следы, не уменьшая скорости основной программы, не так ли? — догадалась Дайрин.

— Программа «УКРАДКОЙ», — пояснил компьютер.

— Здорово! — засмеялась Дайрин. — Украдкой, пока меня кто-нибудь не украдет!

А перемещение началось снова. Ее опять вырвало из пространства, как морковку из грядки, понесло, закружило. Она уже так привыкла к этим перемещениям, что успела с удовлетворением подумать о преследователях, которые на этот раз даже и не появились перед ней. Не успели? А может быть, она сможет постепенно все больше и больше увеличивать расстояние между ней и БЭМами? А еще лучше бы…

Иная реальность замерцала вокруг. Она оказалась в центре города. В глаза бросились гигантские стеклянные башни, которые, казалось, сами вырастали из земли, а не были созданием чьих-то рук. И толпа. Снующие вокруг нее люди, как и в обычной городской толпе, двигались, словно бы танцуя, выделывая невероятные па, чтобы не столкнуться друг с другом. Дайрин показалось, что она снова в Нью-Йорке, среди нью-йоркской толпы. Разве что у этих странных нью-йоркских жителей было по нескольку ног.

— Не останавливайся, — скомандовала она. — Какой у тебя радиус действия?

— Бесконечность, — уверенно ответил компьютер.

— Главная программа перемещений, — коротко бросила Дайрин.

— В работе! — отрапортовал компьютер. Она раздумывала секунду. До конечной цели путешествия было еще далеко. Нельзя терять времени.

— Поехали! — выкрикнула она. Ее вырвало из толпы и снова бросило в тьму космоса. Еще и еще раз она делала головокружительные скачки в пространстве, все ускоряя и ускоряя движение, сокращая до долей секунды вынужденные остановки. Пока наконец стремительный полет не перешел в плавное скольжение и можно было различить медленную вереницу планет и кружение звезд…

Плавно и незаметно скользнула она сквозь строй коронационного парада одного из Анархов Делейна Четвертого и даже не заметила этого. Ведь всего на долю секунды остановилась она на этом крохотном планетоиде, за который извечно боролись две межзвездные империи. Она и не знала, что эта неуловимая доля секунды в истории планетоида была роковой: по истечении ее взрыв превратил крохотную частичку Вселенной в пыль, в бесформенный сгусток плазмы. Но Дайрин уже была далеко отсюда.

Она стояла на одном из верхних металлических ярусов планеты, которая вся представляла собой громадную библиотеку, наполненную знаниями трех галактик, что, впрочем, Дайрин не особенно взволновало. Она устремлялась все вперед и вперед. Только один раз она задержалась на незнакомой планете, стоя на красноватом обломке песчаника и глядя на просторы розоватого безжизненного моря, катящего свои волны под словно бы распухшим багровым небом и отраженным в воде алым солнцем.

— Они все еще преследуют меня? — спросила она.

— Вероятность высока, но расстояние между нами стремительно растет, — отрапортовал компьютер.

— У тебя достаточно времени, чтобы закончить основную программу? — осведомилась Дайрин.

— Положительно.

— Тогда продолжай, — скомандовала Дайрин уверенно.

Она присела на камень и просто смотрела на воду, слушала успокаивающий плеск волн у самых ног. Тяжелое алое солнце быстро скользило к четкой линии горизонта. Сквозь дымку заката Дайрин вдруг заметила еще одно светило — у здешнего солнца был товарищ. Маленькая бело-голубая карликовая звезда словно бы впитывала багровый свет тускнеющего гиганта, по остывающему ободу которого возникал золотой ореол. Дайрин вздохнула. Когда-то она что угодно отдала бы за то, чтобы вот так сидеть и наблюдать закат на неведомой планете. Теперь же все в душе у нее замирало, неприятный холодок бежал по спине, и единственным ее желанием было выбраться отсюда, избавиться от этого нескончаемого бега в мирах, спрятаться.

«Никогда больше я не смогу переносить запах кофе», — подумала девочка.

Их, безусловно, кто-то натравил, послал охотиться за ней. Но кто? Тот, кто хохотал там тогда? Одинокая Сила? Так, кажется, называли ее в учебнике Ниты. Ладно. В конце концов, она же больше не слышала этого смеха, этого холодящего хохота. Ни разу за все время перемещения. Но наверняка еще услышит… Она достаточно долго водит за нос кровожадных посланцев и здорово, наверное, раздразнила их.

Дайрин вдруг запрокинула голову и рассмеялась своим дерзким, бесшабашным смехом. Ну и пусть ЭТО свершится! Она не собирается вечно улепетывать. Она сама пойдет им навстречу. Пусть спасаются от нее! Пускай побудут в ее шкуре и сами попробуют решать бесконечные уравнения побега.

Ах, если бы только она могла знать, вычислить, что надо делать, если бы сумела найти оружие…

— Готов к перемещению, — напомнил компьютер.

— Я устала, — вздохнула Дайрин. — Этот прыжок будет не очень противным?

— Перемещение может иметь существенный психологический эффект, — предупредил компьютер.

— О'кей, — обреченно махнула рукой Дайрин. — Входи в него!

И она стиснула зубы. Компьютер незамедлительно принял команду. Прыжок оказался в сто раз труднее всех предыдущих. Ее словно бы тащили в Вечность, выжимали, как лимон, вытягивали, превращая в тонкую ниточку, перерезали пополам невидимым лучом, острым, как бритва. Дайрин беспомощно застыла в пространстве, не в силах даже пискнуть. На какое-то мгновение движение прекратилось, и Дайрин могла секунду-другую передохнуть на поверхности некой планеты, которую даже толком не удалось рассмотреть. Программа одного прыжка сменилась программой следующего. И так неожиданно, что Дайрин даже вздохнуть не успела. Ее вытолкнуло за пределы Вселенной, сдавило собственным весом, словно она оседлала сама себя. Потом ослепляющая вспышка, и еще, и еще. Вспышка! Вспышка!! Вспышка!!! Вспышки, пронзающие безмолвную тьму, тяжелую и вечную, как триллион лет, и пустую, как конец энтропии, как смерть. Она одна в безмолвном одиночестве. В полном, самом ужасном из одиночеств, когда крик твой никто не услышит, да и крикнуть ты не в состоянии. Теперь, кажется, и тот ужасающий смех был бы для нее облегчением. Но не было рядом и ТОГО, кто смеялся. Лишь вспышки, вспышки, вспышки…

…И вдруг все прекратилось, замерло. Дайрин швырнуло на что-то ровное, твердое и холодное.

Она упала, как театральная кукла-марионетка, у которой обрезали нитки. Неестественно подломив руки и ноги, она неподвижно лежала и не могла, казалось, шевельнуть ни единым, самым крохотным, мускулом. Внутри у нее все словно бы пылало, но на эти пустяки привыкшая уже ко всему Дайрин даже внимания не обращала. Она лежала и старалась сделать хоть слабый вздох.

Тишина. Не то ужасное мертвое безмолвие, а нормальная, наполненная неуловимыми звуками и дыханием жизни тишина. Дышать было трудно. Может, слишком сильная разреженность атмосферы? Превозмогая боль, Дайрин приподнялась, опираясь на локти. Поверхность планеты или, во всяком случае, того, на чем она лежала, была гладкой, тускло отражающей скупой свет, словно каменный пол аэропорта на Рирхат Б. В сумерках трудно было определить цвет, но этот «пол» не был белым. Зато ясно видны были разводы, цветовые пятна, так незаметно, нежно и деликатно наплывающие одно на другое, сливающиеся и перетекающие, будто были набрызганы тонким распылителем краски. Особая полупрозрачность поверхности наводила на мысль, что это было стекло или нечто подобное.

Осторожно, медленно Дайрин встала на четвереньки. Потом выпрямилась и огляделась вокруг. Поверхность, на которой она стояла, — этот невероятный «пол», — нескончаемо тянулась до самого горизонта. Да и горизонт был неестественно далеким. Казалось, что его и вовсе нет, а есть лишь эта уходящая в бесконечность гладкая и скользкая пластина. Эта планета была неизмеримо больше Земли, настолько, что и сравнивать было бы смешно. Но для Дайрин, как и для любого человека, так естественно было вести отсчет от пропорций, размеров и условий жизни ее родной планеты.

Долго вглядывалась она в далекий и как бы оттого несуществующий горизонт, пока ей не стало казаться, что плоская поверхность планеты закругляется, скатывается, соприкасаясь с небом или с тем, что она называла небом. Но это, как понимала Дайрин, было иллюзией. Именно эта иллюзия, создаваемая плоской, как блин, планетой, почему-то вызывала смутное беспокойство. Ровную поверхность тут и там словно бы взрывали острые конусы камней, разбросанные в беспорядке и все же наводящие на мысль, что здесь поработала рука гениального художника, какого-нибудь межгалактического Пикассо. Да эти нежные цветовые пятна на бледном гладком пустынном пространстве, также расположенные в неуловимой, но явно продуманной системе… А над головой — низкие крупные звезды, близкие и яркие, как ночные фонари.

Дайрин поискала компьютер. Он лежал у самых ее ног. Она наклонилась, чтобы поднять его и… и застыла. Никогда еще она не видела такого. За чертой этого невозможно далекого горизонта расстилался Млечный Путь. Но какой-то странный и необычный. Длинная спираль типа ДНК ввинчивалась в небо. Катились вдоль нее громадные колеса мелких, с булавочную головку, звезд. Из самой сердцевины этой спирали выкатывались колеса, а из них вырастали граненые лучи света. И на этих похожих на древки лучах полоскались туманные, усеянные звездами полотнища. Клубящиеся знамена звезд.

Дайрин дивилась на эти неподвижные световые лучи, увенчанные купами звезд, и удивлялась той силе гравитации, что удерживала их на месте. Она видела такой Млечный Путь, какого не лицезрел, пожалуй, ни один Волшебник на свете. Это была не плоская туманная лента, а многомерный фантастический мир, полный играющих всеми цветами спектра, как драгоценные камни, звезд, освещенных алмазной пылью ионов, сияющих, доминирующих над всем горизонтом и кажущихся замороженными в своем вечном движении. Звездные стяги вились и опадали в покойной, вечной красоте космоса, излучая острый, режущий глаза свет. И Дайрин смотрела, смотрела и не могла наглядеться…

А спираль медленно поднималась над горизонтом, над этой удивительной планетой. Однако, заметила Дайрин, поднималась она значительно быстрее, чем должна бы, учитывая сильную гравитацию такой большой планеты. Может быть, эта планета имеет небольшую плотность? Во всяком случае, Дайрин чувствовала, что весит гораздо меньше, чем на Земле. Она не обращала внимания на быстрый анализ параметров, который методично проводил компьютер. Ей сейчас это было вовсе не обязательно. У нее почему-то появилась твердая уверенность, что она попала туда, куда стремилась. Компьютер попал точно в цель. Солнце на этой планете должно быть частью спутниковой системы, созданной в этой звездной галактике. А если так, то она находится от световой спирали на расстоянии каких-нибудь десяти или двадцати световых лет.

Но мысль о расстоянии испортила ей настроение, напомнив о преследователях.

— Мы избавились от них? — спросила она с надеждой.

— Погоня осталась позади на расстоянии сорока триллионов световых лет, — пожужжав, ответил компьютер.

Сорок триллионов!.. Такую даль нельзя разглядеть даже в самый сильный, самый современный телескоп, даже в тот фантастический, созданный Биг Бэнгом. Галактики и Млечные Пути, проходя через эту точку пространства, двигались с неуловимой скоростью, превышающей скорость света, наблюдать их или даже засечь было невозможно. Вряд ли такие звездные скопления вообще могли приниматься во внимание астрономами той Вселенной, где находилась Земля.

— Да-а, далековато от дома, — вздохнула Дайрин и обратилась к компьютеру: — Может, у меня есть парочка дней на отдых и кое-какие разыскания?

— Положительно, — проворковал компьютер.

— О'кей! — обрадовалась Дайрин и вздохнула, на сей раз весело и с облегчением. Она присела на корточки и стала спокойно наблюдать за движущимся скоплением звезд. Последние нежные узкие полосы света, летящие от раскручивающейся спирали, легли за чертой горизонта.

— Я хочу знать все подробности об этой звездной системе, — сказала она. — Планеты, тип звезд, обитатели, если вообще кто-то обитает в ней, кто посещал ее прежде. Все-все. Начинай!

— Работа идет, — сказал компьютер, и на экране появился перечень программ.

— Можешь ли ты теперь решать несколько задач одновременно? — спросила Дайрин.

— Положительно, — подтвердил компьютер.

— Отлично!

Она выбрала программу «УЧЕБНИК» и принялась выбирать все, что касалось Одинокой Силы.

«Должно же быть что-то такое, что я могу использовать против нее, — думала Дайрин. — Какое-нибудь оружие, слабость…» И Дайрин дала компьютеру команду «ПОИСК». Требовалось собрать и изучить все последние стычки и битвы Волшебников с Одинокой Силой. Она была просто ошарашена, когда увидела извлечения на эту тему, исчисляющиеся десятками тысяч страниц. И в сто лет не одолеть ей эту уйму сведений. Полистав наугад туда-сюда десяток-другой возникающих на экране страниц, Дайрин вдруг, к своему удивлению, наткнулась на последнее путешествие Ниты. Заинтригованная, Дайрин принялась читать… и ужасно испугалась. Путешествие Ниты вовсе не было похоже на увеселительную прогулку. Всего она не поняла, но выяснила, что была какая-то экспедиция на Лонг-Айленд, на дно океана. Нечто вроде подводной игры с китами, и Нита, чтобы спасти от несчастья Восточный берег и обеспечить спокойствие участвующих в празднике на водах, добровольно вызвалась быть съеденной акулой! Нита? Ее сестра? Та, для которой, как считала Дайрин, и переход улицы на красный свет был подвигом! Если бы это поведал ей не компьютер, который не врет и не ошибается, Дайрин ни за что не поверила бы. Она дочитала до конца, чувствуя, как холодеют от ужаса кончики пальцев. Нита встретилась лицом к лицу с Одинокой Силой и умудрилась выбраться из этой переделки живой и невредимой. Дайрин не была уверена, что не струсила бы и не сбежала, повстречайся она с этой коварной ведьмой. А ведь ее посланцы гораздо слабее и не такие изворотливые… Бр-рр!..

Дайрин попыталась поскорей выкинуть эту мысль из головы. Впрочем, желудок сейчас больше привлекал ее внимание, чем голова: он настойчиво бурчал, чуть ли не квакал с голоду.

«Когда же я ела в последний раз?» — попыталась вспомнить Дайрин.

Она поручила компьютеру выбрать из всех столкновений с Одинокой Силой те, что оказались успешными, а сама переключилась из программы «УЧЕБНИК» на необходимую ей сейчас программу «КАРМАН». Там у нее были заложены в цифровом шифре батон белого хлеба, ветчина и баночка горчицы. Компьютер, не отключаясь с выполнения команды, данной ему прежде, с готовностью выбросил и тут же материализовал пакет с едой.

Дайрин с жадностью принялась за еду, но, попытавшись открыть жестяную баночку с горчицей, вдруг поняла, что без ножа ей не обойтись. Секунду поколебавшись, она решила украсть нож из ящика стола в их кухне. Дала команду компьютеру, но получила ответ:

— Неопределенны параметры места.

— Гм-м, — поразмышляла Дайрин и попыталась еще раз: — Ящик со столовым серебром!

— Параметры, — упрямился компьютер, словно бы не одобрял ее жульнической затеи. Дайрин, понятно, не знала точных координат ящика буфета и потому отступилась.

— О'кей, — сказала она. — Команда отменяется.

Пришлось обойтись без горчицы, что очень огорчило Дайрин, которая, дожевав последний сандвич, стряхнула с колен крошки и увидела, как они вдруг превратились в ледяные шарики. Тут только сообразила она, как защищена от ледяной атмосферы планеты. Нет, компьютер все-таки молодчина: обо всем подумал! Только теперь она заметила, что и сидеть на этой гладкой, как лед, поверхности не так холодно, как на камнях Марса и Плутона. Ее дыхание превращалось в пар и тут же опадало крупными хлопьями снега. Но и снег, падая на поверхность планеты, вдруг начинал таять. Вероятно, из глубины ее недр шло тепло. «Геотермальная энергия, — отметила про себя Дайрин. — Наверное, в глубинах планеты происходит некая вулканическая активность. Вполне возможно, что и странные конические выбросы, похожие на скульптуры, тоже результат этой огненной жизни недр».

— Трудишься? — весело обратилась она к компьютеру.

— Дайте уточнение, — потребовал он.

Дайрин усмехнулась. Стоит начать болтать с машиной как с человеком, как она теряется. Каждое слово она воспринимает как команду и требует точной формулировки ответа. На неполный вопрос получишь неполный ответ. Ее компьютер волшебный и должен бы научиться просто болтать. Впрочем, она была довольна своим компьютером.

— Обзор планеты готов? — спросила она.

— Продолжается сбор материала, — словно бы отмахнулся от нее компьютер, как от назойливой мухи.

— Сколько же тебе еще потребуется времени? — нетерпеливо спросила Дайрин.

— Скорость обработки — три пункта за две минуты, — прокряхтел компьютер.

Дайрин снова уселась и стала ждать. В задумчивости она поскребла ногтем гладкую поверхность, на которой сидела. Эта идеальная гладкость удивляла. Может быть, застывшая вулканическая лава? Но тогда это какая-то необычная лава, не та, что стекает по склонам вулканов. К тому же лава здесь, где такая малая гравитация, скорее застыла бы у самого жерла, а не потекла бы вниз. Может быть, это происходит так, как на планете Ио? Там тоже очень слабая гравитация, и извергающееся вещество взлетает вверх мелкими каплями, потом медленно, словно легкие пушинки, снижается и растекается по поверхности планеты ровной пленкой. Но тогда этот процесс должен происходить непрерывно, иначе не получится такого толстого и ровного слоя на всем протяжении этой планеты-гиганта. Даже крохотному метеориту потребовалось бы неисчислимое число таких вулканических капель.

Дайрин покачала головой. Как можно понять что-либо об этих древних планетах, затерянных в безбрежном пространстве?

— Готово, — сказал компьютер.

Дайрин склонилась к нему, чтобы лучше расслышать.

— Возраст системы, — начал компьютер, — около восьми биллионов лет. Планета типа звезд S6. Находится вне расчисленной системы координат. До последней вспышки и исчезновения осталось не менее пяти биллионов лет. Планета связана с черной микродырой. Орбита переменная. Расстояние от центра системы — шестьсот двенадцать миллионов миль. Диаметр планеты — пятьдесят шесть тысяч миль. Окружность планеты — сто семьдесят пять тысяч миль…

«Теперь я понимаю, почему горизонт был таким далеким, — подумала Дайрин, — планета больше Земли чуть ли не в семь раз».

А компьютер продолжал:

— Атмосфера — чистый водород — меньше чем пятимиллионная доля земной нормы на уровне моря. Планетарный состав — восемьдесят процентов кремния в чистом виде и в соединениях. Десять процентов железа и примесей. Семь процентов тяжелых металлов. Один процент замороженных газов и ряда твердых галогенов. Консультативная сила…

Экран вдруг замигал, и последнее слово застыло на нем неподвижно. Компьютер умолк. Дайрин похолодела.

— Что случилось? — спросила она, стараясь говорить ровным, спокойным голосом.

— Уровень мощности близок к критическому, — прохрипел компьютер, — превышен предел информационной загрузки. Требуется внешний источник питания.

Дайрин погладила компьютер, почувствовала под рукой его холодную поверхность, и ей показалось, что он холодеет, умирает. В растерянности она пошарила глазами вокруг, словно надеясь отыскать источник питания под ногами. Потом с надеждой спросила:

— Можешь использовать геотермальную энергию?

— Положительно, — подтвердил компьютер.

— И ты сумеешь дозировать ее?

— Попытка трансформации энергии, — сосредоточенно пробормотал компьютер и неожиданно спросил: — Начало работы разрешено?

— Разрешаю, — тут же откликнулась Дайрин и замерла.

Странная мысль пришла ей в голову: компьютер впервые не уверен и спрашивает ее разрешения. Значит, он предвидит какую-то опасность для себя? А может ли он действительно преобразовывать неизвестную для себя энергию? Вдруг испортится, перегорит? Что она станет делать без его помощи? Без его жизненной поддержки, без невидимого защитного скафандра на этой голой планете со смертельной атмосферой и с катастрофически низкими температурами воздуха?

Она испуганно глядела на экран, с беспокойством наблюдая, как по нему рябью пробегают рваные строчки, слова, буквы… Мгновение, другое, и экран опустел, уставясь на нее безжизненным серым квадратом. На лбу у Дайрин выступил холодный пот. Но на экране вдруг снова возникла таблица программ. Дайрин облегченно вздохнула.

— Связь установлена, — сказал компьютер ровным и спокойным голосом и продолжал как ни в чем не бывало: — Планетарная история…

— Просто выведи на экран, — попросила Дайрин, — я прочту…

Ей казалось, что, освободив компьютер от звукового напряжения, она сэкономит его энергию. Она хотела поднять компьютер и поставить его себе на колени, но вспомнила, что теперь надо быть осторожной, и на всякий случай спросила:

— Тебя можно перемещать?

— Негативно влияет на связь, — предупредил компьютер.

Она отдернула руку и сама опустилась перед ним на коленки. На экране стали появляться строки информации. Дайрин быстро пробегала их глазами. Как она и предполагала, планета периодически становилась вулканически активной. Вулкан выплевывал не горячую лаву, а мелкую пелену изморози. Она ложилась ровным слоем на поверхность планеты, превращая ее в гладкое зеркало. Изредка выбросы имели слабую цветовую окраску, и тогда разводами на этой зеркально-ледяной поверхности возникали цветные круги. Слой за слоем ложились извержения, и в тех местах, где не было цветовых выбросов, планета казалась прозрачной на большую глубину, словно бы смотришься в закованную толстым слоем льда реку.

Дайрин нажала клавишу возврата, чтобы еще раз внимательно перечитать текст на экране. Компьютер замигал и вдруг выдал совершенно нелепый текст, да еще вдобавок напечатанный крохотными, быстро исчезающими буковками:

ПЛАНЕТАРНАЯ ИСТОРИЯ… — Он вдруг запнулся и мелко-мелко застрочил: — История (страницы со 2 по 16) помощь/г/р118655. Это необыкновенное устройство становится более интересным, когда обсуждается физическая сущность напластований… Около 92% пластов сост 1т из химически чистого кре 1 ни 1, скло 1 ющ 11го ег1 ск 1111 ление к эле 111111 про 11 мости 11111111111111111111111111 11111111111111111111111111111111111111111111 11111111111111111111111111111111111111111111 11111111111111111111111111111111111111111111 1111111111111111111111111111111111111111111…

— Я его сожгла! — в ужасе прошептала Дайрин. — О нет, нет, только не это! Боже мой, я уничтожила его память, его разум, я убила его!

Она судорожно вздохнула, не зная, сколько еще вздохов ей осталось, и в последней надежде нажала спасительную клавишу RETURN…