Выстрел по видимой цели

Глава 4

Под утро охотники услышали звон разбитого стекла со стороны входной двери. Придя завтракать, увидели разбитый проем окна и застрявшую в его остатках мертвую ворону.

– Ого! Ворона-то умная птица. Чего это она вдруг, как какая-то ласточка дурная, в окно вмазалась? – выразил общее недоумение Степан Анисимович.

– Птичий грипп никого не жалеет, – авторитетно заявил Виктор Перепелкин, хотя сам не понимал причины случившегося. Он деловито смел осколки стекла и заткнул разбитое окно тряпкой, найденной на кухне, чтобы не сквозило.

Последним к завтраку вышел Муратов. Это был крупный шестидесятилетний мужчина с полностью обритой головой. Он зевал и тер глаза.

– Не выспался ни хрена! Зато за вас порадовался. Посмотрел, сколько бутылок осталось… Хорошо вы тут гульбанили! – Глаза его, большие и выразительные, полыхнули молодой синевой.

– Было не так много, – хмуро покачал похмельной головой Степан Анисимович.

– Смотри, Михалыч перед охотой всех нюхать будет. Не похмеляться! А то снимет с охоты! – строго указал Муратов, а в глазах его заплясали чертенята.

Приехавшая рано утром Галя уже подала завтрак, так что к моменту появления Михалыча все уже закончили трапезу. Он с утра еще раз объехал место будущей охоты, поискав входные и выходные следы зверей.

– Товарищи охотники, как настроение?

– Отличное. Зверь есть? – за всех ответил взбодрившийся Муратов.

– Зверя много, хотя следов, конечно, толком не видно, все мерзлое. Так что готовьтесь. Берем только гладкие – загон маленький, а стрелять надо будет много. Карабинами поубиваете друг друга. Да и мне внутри загона страшно.

– Блин. У меня же гладкое шестнадцатого калибра. Заряд слабее. Точно подранка не оставлю? – Виктор засомневался в своем оружии – складки вокруг рта тревожно углубились.

– Дык, лося в загоне нет, а оленю и кабанчикам хватит за глаза. – Михалыч с недоумением поднял глаза на Перепелкина.

– А если секач на меня выйдет?

– Если бы да кабы… Стреляй точнее! – Оборвал его на правах главного охотовед. – Все. Одевайтесь. Я пока путевки заполню.

Спустя пару минут все услышали отборный мат Муратова. Он достал из своего сапога окровавленную ногу с врезавшимся в нее осколком стекла.

– Да еж твою медь, как оно сюда попало?! – Он возмущенно смотрел на извлеченное из ступни стекло. Носок быстро пропитывался кровью.

– Денис Романович, ворона ночью в окно у двери врезалась. Вот стекла и разлетелись, – тут же нашелся Станислав.

– Умник, бля. Йод и пластырь найди, – махнул на него рукой шеф.

В остальном сборы прошли без происшествий. Мужики погрузились в уазик, за руль которого по давней традиции сел Виктор. Михалыч ехал на своем квадроцикле, в прицепе которого бесновались лайки, чувствующие приближение охоты.

Через пятнадцать минут охотники были уже на границе леса. Загон оказался очень компактным. Со стороны базы лес был ограничен речушкой, с дальней стороны начиналась болотистая топь.

– Значится, я пойду с собаками от высоковольтки. Вы на дороге стоите. Речка и болотина толком не промерзли еще, так что зверь скорее всего на них не сунется. В общем, все от вас зависит. Ружья гладкие, номера далеко стоят, так что сектор обстрела не так важен. Даже внутрь загона можете стрелять. Но! Стреляем только по видимой цели! – Охотовед произнес это громко, оглядев охотников. – По видимой! Поняли? Собак моих не подраньте, а то спутаете с сеголетками. Меня-то, надеюсь, отличите, – Михалыч повертелся перед ними в светоотражающем, как у гаишников, желтом жилете и поправил оранжевую шапку, отороченную по краям искусственным мехом. – Лицензии у нас на кабана и на оленя. В свинью не стрелять! Если даже без детенышей бежит, внимательно глядеть! Смотрим на загривок и на клыки, – продолжал наущения Михалыч.

– Рассмотришь там, – пробурчал Степан Анисимович, которому после вчерашнего распития, очевидно, было нелегко.

– Никто не опохмелялся? – строго спросил охотовед, особенно строго глядя на него и Игоря, волосы которого были забраны резинкой в хвост – чтобы не мешали.

– Михалыч, мы только на крови, ты же знаешь! Раньше ни-ни, – за обоих ответил Степан Анисимович, выставляя руку ладонью вперед.

– Ладно. Пошли расставляться, – скомандовал Михалыч.

– Я, пожалуй, первым стану. Ногу поранил, далеко идти не смогу, – вздохнул Муратов, ни на кого не глядя.

– Вставай здесь. Номер ответственный. Поле тоже смотри, вдруг через речку все-таки скаканет, – кивнул охотовед, хотя в душе знал, что вероятность выхода зверя именно сюда была небольшая, так как ветер дул как раз в эту сторону.

Оставив Муратова, мужики двинулись по дороге. Шагов через сто пятьдесят Михалыч кивнул Виктору Перепелкину, показывая на небольшую горку:

– Вставай здесь. Стрелять можно и в угон, и в загон.

Этот номер был самым ответственным, так как сквозь него шла тропа, по которой кабаньи стада переходили с лежки на кормежку. Виктор был доволен доверием – на его суровом лице заиграла улыбка.

Следующим охотовед поставил Константина. Актер охотником был средним, но Михалыч ценил его за веселый нрав. Посему Суходольскому достался номер, предназначавшийся Муратову.

Следующие два выпали Степану Анисимовичу и Игорю.

Последним Михалыч устроил Станислава. В стрелковые таланты очкарика охотовед не верил, поэтому поставил его возле самой болотины, куда зверь вряд ли бы попер.

Всех расставив по местам, Михалыч вернулся к квадроциклу, завел его и рванул к месту начала загона.

Пятнадцать минут охотники наслаждались тишиной, внимательно вглядываясь в осиротевший без листвы лес. Вдруг в какой-то момент из-за него донеслись звуки охотничьего рога. Михалыч приучил своих собак слушаться этих сигналов, и они беспрекословно им подчинялись. Протяжный звук означал сбор собак, а череда отрывистых – оповещала о начале загона.

Какое-то время охотники внимательно слушали рожок. Собаки молчали, лишь периодически доносилось, как Михалыч понукает: «Поискать!» Наконец, псы подняли дружный лай, значит, наткнулись на свежие следы животных.

Практически в эту самую секунду Виктор Перепелкин услышал напротив себя топот и похрюкивание. Он вскинул ружье и через пару секунд увидел кабанью семью, состоящую из огромной свиньи и доброго десятка поросят. Виктор в очередной раз пожалел, что у него не многозарядный карабин, а всего лишь двустволка ТОЗ-34. Но стрелял он виртуозно, потому, дождавшись, когда стадо подбежит поближе, он двумя выстрелами положил двух сеголеток, бегущих за мамкой. Свинья только ускорила ход, а несколько последних подсвинков развернулись и убежали в лес.

Спустя десять минут то же стадо рвануло через дорогу между Степаном Анисимовичем и Игорем Шмидтом. Оба почти одновременно вскинули ружья и произвели по несколько выстрелов. В итоге на тропе осталось лежать трое подсвинков. Кто именно попал, было непонятно, но друзья особо не стали спорить, а тут же достали фляжки и начали отмечать успех. Для них охота уже закончилась, и начался банкет.

Почти в этот же момент на номер Виктора Перепелкина выбежал олень. Он бежал не по кабаньей тропе, а чуть ниже, но для умелого охотника выстрел на сорок шагов не составил труда. Одно точное попадание под лопатку, и олень замертво рухнул на заиндевевшие листья. Сразу после этого раздался одиночный выстрел со стороны, где стоял Муратов. «Жжет Денис. С одного положил», – подумал Виктор.

Станислав Тихоновецкий тем временем с завистью слушал выстрелы, гадал, что они означают, и думал о том, что Михалыч поставил его на неудачный номер. Пару раз до этого они охотились именно на этом участке леса, и обычно зверь бежал через другие тропы. С другой стороны, он знал, что стреляет не очень хорошо. «Возможно, если зверь и вовсе не выйдет, то не придется краснеть за промах», – мелькнула у него утешительная мысль. Аккурат в этот момент в лесу напротив него что-то хрустнуло. Звук был негромкий, но в морозном лесном воздухе он донесся до охотника вполне отчетливо. Станислав вскинул ружье и почувствовал, как сердце учащенно забилось. «Адреналин играет», – констатировал он и попытался дышать глубже.

Станислав старался не шевелиться, чтобы не спугнуть зверя. Он не понимал, кто это, но, судя по звуку, это было не стадо кабанов, а зверь-одиночка. Вглядываясь вглубь леса сквозь стекла своих очков и густые ветви деревьев, Станислав корил себя, что не обломал несколько веток, закрывающих обзор. Тем не менее даже сквозь них он вдруг рассмотрел какое-то движение, что-то темно-серое появилось метрах в пятидесяти от него и остановилось. Станислав привстал на цыпочках и увидел огромного кабана, подымающего голову и шумно втягивающего воздух. Зверь пытался унюхать, что его ждет на дороге. Охотник спокойно, насколько позволяли волны адреналина, бьющиеся внутри его сосудов, поднял ружье. Он даже не пытался целиться в голову или шею, как делали профессионалы, чтобы не испортить мясо. Тихоновецкий мысленно расчертил силуэт кабана, исходя из положения его головы, опустил прицел ружья на несколько градусов и увел чуточку вбок. По его расчетам там находилось сердце. Но для прицельного выстрела ему не хватало спокойствия, прицел ружья гулял взад-вперед. Титаническим усилием он задержал дыхание, затем начал плавный выдох, одновременно с этим потянув на себя спусковую скобу. Его так учил инструктор в тире: «нажимать на курок, не ожидая выстрела». Поэтому залп произошел неожиданно и для него самого. Темная тень за кустами рванулась. Станислав опустил ружье, ощущая, как колотится сердце. Постояв еще несколько секунд, он решил – в нарушение всех правил – пойти внутрь загона и посмотреть, попал ли в зверя.