Взаимодействие искусственного с живым

Зеркало человеческой истории обильно посыпано пеплом всевозможных мифов, легенд и сказаний, подчас не столько повествующих о событии, действительно имевшем место, сколько до неузнаваемости меняющих самую его суть. Порой вымысел куда интересней и поучительней исторического события, а порой, наоборот, сказание искажает весь смысл происшедшего, становясь несерьезной глумливой байкой, бродящей по свету в виде басни для детей или анекдота, уместного разве что в компании собутыльников. И за раскатами пьяного хохота или детского улюлюканья очень часто теряется извечный вопрос о том, что же было раньше – яйцо или курица.

Засекин снял очки, потер усталые глаза и, водрузив свою оптику на прежнее место, принялся не спеша приводить верстак в порядок. Закончив с уборкой, он подошел к столу и с удовольствием принялся рассматривать деяние рук своих.

На столе лежал пластиковый шар, размером с апельсин, и двумя гибкими гофрированными щупальцами, раскинутыми по бокам. Засекин развернул настольную лампу так, что яркий свет залил шар и довольно ухмыльнулся – тонкие щупальца медленно поджались ближе к конструкции и снова замерли.

– Давай, давай, не ленись, – сказал шару Засекин и вышел из лаборатории.

Выпив на кухне с уютно урчащим в углу холодильником квасу, он вышел на веранду, уселся в удобное плетеное кресло и принялся медленно набивать трубку.

Поселок спал. Вокруг лампы, вырезавшей круг желтого света на полу веранды, с сухим треском кружились ночные бабочки. Задумчиво надкусив черный край близкого леса, что-то пристально и равнодушно разглядывала луна.

Засекин раскурил трубку и, немного помедлив, бросил умершую спичку прямо на дощатый пол веранды. Спустя секунду из-под диванчика, стоящего в углу веранды, проворно выбралось членистоногое продолговатое существо, хищно подобралось к спичке и всосало ее внутрь себя, выставив откуда-то гибкий хоботок. Засекин легонько пнул существо ногой, и оно немедленно скрылось под своим диванчиком, бойко простучав по полу стальными крабьими ногами.

Отсюда, из плетеного кресла, его работа в КБ выглядела уже почти нереально. Лишь все его конструкции все еще оставались теми звеньями, по которым он добрался до сегодняшнего дня.

Он начинал с автоматов-ассенизаторов и закончил искусственным сердцем, оказавшемся лучшим из всех, когда либо созданных человеком. Между двумя этими пунктами были межпланетные роботы-разведчики, увлечение биологией и лучшие в мире протезы ног и рук (в том числе и для животных), почти не уступающие своим природным прототипам. Он написал несколько книг, самой знаменитой и цитируемой из которых была «Кибернетический организм как взаимодействие искусственного с живым». Таков был его путь, который он превратил из тропинки в асфальтовое шоссе. И там же, на этом шоссе, теперь вызывающе торчал указатель «Заслуженный отдых», который Засекин водрузил своими руками – к плохо скрываемой радости коллег и хватких последователей. Но зато теперь здесь, вдали от всего этого мерзкого бедлама, в мастерской-лаборатории, любовно оборудованной им самим, Засекин мог, наконец, заняться тем, что давно уже было задумано, но тщательно скрывалось им от своры «радетелей науки».