Взлёт и падение СвЕнцового дирижабля

Глава 11: Первые беды и первые поражения

В начале лета Роберт и Джимми отправляются с семьями на отдых в уже полюбившееся Марокко. В голове зреют пока еще смутные планы работы с восточными музыкантами где-нибудь в Каире или Дели (как мы знаем теперь, воплотить эти планы в жизнь удалось только 15 лет спустя). Поездка проходит блестяще: маленькая экспедиция все дальше углубляется в Сахару. Только нестабильный политический климат в Марокко вынуждает повернуть назад из таинственного сердца пустыни и вернуться в относительно цивилизованную Касабланку. Впечатления, полученные во время этого вояжа, легли впоследствии в основу композиции «Achilles Last Stand».

В Англии тем временем недавно пришедшее к власти лейбористское правительство проводит новый закон о налогообложении, печально напоминающий налоговые законы правительства Хита, «воспетые» Джорджем Харрисоном в песне «Taxman». Перспектива эта ясно вырисовывалась еще весной, в связи с чем Питер Грант, после консультации с юристами, поставил группу перед диллемой: или проводить 11 месяцев в году вне пределов Соединенного Королевства, или отдавать казне 95 % заработанных нелегким рок-н-ролльным трудом денежек.

Все были в бешенстве, особенно Бонзо, тесно привязанный к своим быкам, однако денежек было жалко — для группы начинается длительный период налоговой эмиграции. Базой для встреч новоявленные цыгане поневоле выбрали курорт Монтрё в Швейцарии (отлично известный российскому меломану по увековечившей это пафосное местечко композиции «Smoke On The Water» DEEP PURPLE). Там, после Марокко, и состоялась короткая встреча всей четверки. Это было в июле. Решили-постановили: в августе отправиться на гастроли в Штаты, чтобы кочевать хотя бы с пользой для кармана.

До гастролей оставалось еще некоторое время: Пэйдж и Плант решили провести его с семьями на грешном острове Родосе. Там-то и поджидала засада: 3 августа Пэйдж ненадолго вылетел в Италию — до него дошли слухи, что на Сицилии продается имение, некогда служившее базой все тому же незабвенному Алистеру Кроули.

А 4 августа машина, в которой находились Роберт и Морин Плат, двое их детей и дочь Пэйджа Скарлет, потеряла управление на горной дороге и ударилась в дерево. Сильнее всех пострадала Морин, находившаяся за рулем — ее состояние было попросту критическим. Но и Плант был плох: раздробленные колено и локоть, множественные переломы костей ноги. В довершение ко всему греческое здравоохранение в то время напоминало известную гоголевскую больницу: было сомнительно, что Морин удастся выкарабкаться в этих более чем первобытных клинических условиях.

Вот тут-то авантюризм и отчаянная голова Ричарда Коула сыграли свою положительную роль: Коул единственный находился в Лондоне (иногда и тощий кошелек приносит пользу). Питер Грант скрывался от налоговых инспекторов где-то во французской глуши: без него бухгалтера Swan Song не давали Ричарду ни пенни. Благодаря старым связям Коул тем не менее нарыл частный самолет, отыскал сестру Морин (у жены Планта была редкая группа крови, которую греки не могли достать) и ночью тех же суток вылетел на Родос.

С одного взгляда на славную родосскую лечебницу стало ясно — отсюда надо делать ноги. Но врачи категорически отказались выпускать Плантов из больницы (позднее выяснилось, что велось следствие на предмет того, не была ли Морин пьяна или под наркотиками. Машина была прокатной, и фирме жутко не хотелось платить страховку).

Тогда Коул устроил форменное ночное похищение — с нанятым санитарным автомобилем, носилками и т. п. Через несколько часов семья Плантов была в Лондоне. Жизнь Морин удалось спасти, но в отношении Планта врачи не гарантировали, что он когда-нибудь сможет передвигаться без костылей.

Это был суровый удар по будущности группы: меньше всего фигура вокалиста в инвалидной коляске вязалась с обликом королей тяжелого рока. Уныние и неопределенность витали надо всеми, причастными к судьбе «Дирижабля».

В довершение ко всему налоговые законы не проводили никаких различий между больными и здоровыми — поэтому буквально через несколько дней Плант вынужден был оставить находившуюся все еще в тяжелом состоянии Морин и отправиться в ближайшее безопасное в налоговом отношении место — на остров Джерси. Плант был так добротно загипсован хирургами, что на борт самолета его пришлось закидывать грузовым подъемником.

Об американских гастролях, естественно, не приходилось и мечтать. Вместо этого Пэйдж и Плант решают: как только состояние последнего позволит, отправиться куда-нибудь в укромное место и там приступить к работе над очередным, седьмым альбомом. Надо было к тому же развеять широко уже разошедшиеся слухи о том, что Плант превратился в полного инвалида и на LZ можно поставить крест.

В сентябре пара авторов отправилась в Малибу, штат Калифорния, где, любуясь девушками на пляже, рассчитывала отвлечься от всех своих несчастий. В середине сентября Плант смог встать с кресла и ходить с тростью — это улучшение было сразу же засвечено на ряде тусовочных мероприятий в Калифорнии. После краткого вылета в Лондон за наградами «Melody Maker» — LZ удостоились призов сразу в 7 категориях, что было на тот момент высшим результатом для групп (очередной рекорд) — группа, уже в полном составе, возвращается в Америку и начинает репетировать новый материал на студии SIR в Голливуде. Однако записать его там же, чего очень хотелось Пэйджу, не удалось — налоговые законы доставали богатеньких «цеппелинов» как чесотка — паршивого. Теперь угроза нависала уже со стороны американского налогового ведомства, с которым, как известно, шутить не рекомендуется даже русским бандитам.

Группа срочно перебазируется в Мюнхен, где промозглым ноябрем за невероятный для LZ срок в три недели (если не считать такого же спонтанного первого альбома) заканчивает запись.

Эта сессия также изобиловала драматическими моментами — так, в частности, в середине работы Плант подскользнулся в студии и упал на больную ногу всем своим весом, умноженным на тяжесть гипса. Раздался хруст, который в ушах присутствовавших показался грохотом падения того самого исторического «Цеппелина». Чудом дело обошлось без новых трещин.

Последние три дня записи были буквально вымолены на коленях у Мика Джэггера, который был следующим в очереди на запись на студии Musicland. И самым главным обстоятельством, которое в прессе не столь широко освещалось, было то, что в период после родосского происшествия потребление возбуждающих порошков (особенно героина) дошло в группе до максимума. К концу записи в Мюнхене все, почему-то кроме Планта, конкретно «подсели», хотя пока еще сами этого не понимали.

Запись альбома произошла так быстро, что в первый раз за всю историю LZ не успели придумать для его имя. Выручил дизайнер обложки, который и произнес слово «Presence».

Идея оформления сводилась к юмору на тему кубриковского фильма «Космическая одиссея: 2001» по роману Артура Кларка.

Загадочный черный обелиск из этого романа должен был фигурировать в разных бытовых ситуациях. Фэны, впрочем, поняли все по-своему и усмотрели в этом объекте нечто связанное с чернокнижными упражнениями Пэйджа. Обложка, как всегда, рождалась в муках — пока это происходило, группе, лишенной возможности концертировать, оставалось только ждать.

Переместились в Париж, где на Новый Год Плант впервые прошелся на двух ногах без посторонней помощи. Были и другие события: Пэйдж и Бонзо впервые познакомились с тем, что такое героиновая ломка, и поняли, насколько далеко они зашли в своей прогулке в этом опасном направлении.

Наконец, 5 апреля вышел Presence. В самом начале он резко взлетел на самые верха, — что, кроме популярности LZ, объяснялось еще и ореолом драмы, окружавшей их после несчастья с Плантом, — но затем продажи начали резко падать. Объяснять это можно по-разному — и изменившейся конъюнктурой: в моде был глэм, в воздухе уже носились первые запашки панка, а тяжелый рок всех утомил. Можно и тем, что все-таки невротическая, зажатая и излишне спонтанная атмосфера Presence слишком контрастирует с проработанностью и грандиозным размахом Physical Graffiti.

Так или иначе, такого поражения в коммерческом смысле и в смысле общественной реакции группа не знала со времен LZ III. Впрочем, сами LZ всегда отзывались об этом альбоме как о самом своем любимом — что же, у них вполне могут быть на этот счет свои ч/увства и переживания, учитывая ту драматическую обстановку, в которой альбом рождался.

Тем не менее даже те, на кого Presence в целом не произвел впечатления, не могли не отметить композиции «Achiless Last Stand». Несмотря на свою десятиминутную продолжительность эта титаническая пьеса с гениальным решением гитарной вертикали и абсолютно оригинальной звуковой атмосферой оккупировала УКВ-эфир США на добрых полтора года. Текст ее представляет (вслед за «Kashmir») еще один плод марокканских вдохновений, а вокальная партия Планта — одно из самых высших его певческих достижений.

Весна и начало лета прошли в напряженном ожидании — когда состояние здоровья Роберта Планта позволит ему вернуться к своей сценической акробатике. Было пущено и несколько ложных слухов — о сюрпризном выступлении в клубе Marquee в конце мая, о концерте на стадионе Уэмбли в июне. Почву для этих слухов подготовил сам Роберт, выйдя на сцену в конце мая в Нью-Йорке для джема вместе с BAD COMPANY, несколько неуверенной походкой, но, судя по всему, будучи в добром здравии. Однако возвращения LZ на сцену пришлось ждать еще долгих десять месяцев.

Тем временем в августе Пэйджу и Гранту наконец удалось справиться с бесконечно затянувшимся кинопроектом. Как уже было сказано, известный Джо Массот (сотрудничавший с COUNTRY JOE & THE FISH над фильмом «Zachariah» — первым вестерном с рок-н-ролльным саундтрэком — и с Джорджем Харрисоном над психоделическим роликом «Wonderwall») был заменен на менее известного австралийца Питера Клифтона, но и тому потребовалось немалое время, чтобы угодить капризным заказчикам.

В конечном итоге фильм представляет собой кашу из съемок далеко не самого удачного (по мнению самого Пэйджа) концерта LZ в Madison Square Garden и достаточно надуманных игровых моментов с участием членов коллектива, как бы символически раскрывающих их внутренние интенции. К тому же срок производства в три долгих года вряд ли является положительным фактором для документального музыкально-го фильма. По всем этим причинам фильм был старательно разгромлен критикой по обе стороны океана, однако интерес к группе и легенда LZ были все еще настолько велики, что фэны в очередной раз проигнорировали мнение прессы.

Премьера фильма «The Song Remains The Same» состоялась 20 октября 1976 года в Cinema One в Нью-Йорке под аплодисменты сиятельной публики, включавшей Мика Джэгтера, Мика же Ронсона, Карлу Саймон и других великих тусовщиков. 22 октября вышел одноименный двойной альбом.

И фильм, и альбом, несмотря на все свои недостатки и, в первую очередь, очевидную затянутость, не подкрепленную энергетическим драйвом, хорошо продавались и достигли высоких позиций в чартах.

В том, что касается фильма, результаты превзошли вообще все, что можно было бы ожидать от произведения подобного жанра — впервые результаты проката чисто музыкальной документальной ленты могли быть сопоставлены с цифрами, характерными для художественных фильмов.

Как бы то ни было, одно несомненное достоинство за «The Song Remains The Same» признать следует: это первое полнометражное кино, рискнувшее выйти за рамки чисто концертной и «гримерной» съемки и внести в себя игровой момент, показать частную жизнь звезд рок-н-ролла — короче говоря, все то, что стало обычным в наступившую в 80-х эпоху видео.

По мере выздоровления Планта средоточием проблем коллектива становится Джимми, запутавшийся в своих личных отношениях (летом 1976 года одновременно все три его английских дома были оккупированы тремя конкурирующими любовницами, одна из которых, к тому же, по совместительству была женой Рона Вуда из ROLLING STONES).

Шикарная, размашистая и странноватая жизнь, сохраняющийся по-прежнему интерес ко всему оккультному сочетались с постоянными капризами, внезапными беспричинными сменами настроения. После неудачной попытки завязать с героином зимой 1976 года Пэйдж встал на старые рельсы и помчал по ним с удвоенной скоростью — жизненная ситуация все более и более запутывалась.

Еще в 1973 году Джимми начал сотрудничество с культовым режиссером Кеннетом Энгером — который, как и он, был горячим поклонником Алистера Кроули. Фильм Энгера «Scorpio Rising» — мистический авангардный триллер, откровенно заигрывающий с сатанизмом, к тому времени стал весьма популярен в декадентских кругах Америки и Европы. Подружившись с Кеннетом, Пэйдж пообещал тому великую поддержку в следующем проекте «Lucifer Rising», включая на-писание музыки к фильму.

Энгер обосновался в подвале лондонского особняка Пэйджа Tower House — здания безумной архитектуры, построенного в конце прошлого века одним декаденствующим аристократом, не без склонности к тем же люциферским штучкам, — и приступил к работе.

Не известно в деталях, как развивались непростые отношения между рок-звездой и режиссером, однако в сентябре 1976 года Энгер гневно хлопнул дверью, обвинив Пэйджа в «безответственности, вздорном характере и безнадежно далеко зашедшем пристрастии к наркотикам». По словам Энгера, за три года сотрудничества Пэйдж создал всего 23 минуты музыки к полнометражному фильму, да и та отличалась откровенно халтурным подходом.

Возмущенный Пэйдж опровергал все обвинения в свой адрес, но делал это как-то неубедительно — видно, в утверждениях Энгера все-таки заключалась немалая доля правды. Физически и нервно самый хрупкий из LZ, Джимми крепко попался на героиновый крючок: это замечали все близкие. Неадекватность его поведения была слишком очевидной.

Впрочем, пересуды о том, что происходит с LZ в частной жизни, и о том, только ли усталость и богатство мешают музыкантам активно творить, вскоре заглохли в связи с успехом фильма «The Song Remains The Same».

А в ноябре Питер Грант сделал официальное заявление, которое должно было окончательно развеять все домыслы, — в феврале группа после двухлетнего перерыва выступит на американской сцене.

Сразу вслед за этим начались репетиции кардинально реорганизованной концертной программы: основной акцент в ней должен был приходиться не столько на старые, классические хиты, сколько на материал из Presence и Physical Graffiti.

Однако начало тура переносилось еще несколько раз: якобы в связи с постигшей Планта ангиной. В действительности дело обстояло сложнее: в прессе снова замелькали слухи о распаде группы. Видно, Гранту было не так просто собрать четырех богатых господ, за два года уже привыкших к хорошо обеспеченному безделью.

Впрочем, во время лондонской интерлюдии LZ активно тусовались: в частности, посещали концерты нарождавшейся тогда панк-сцены. После концерта THE DAMNED Пэйдж не мог скрыть своего восторга. Однако в душе у него наверняка мелькнула мыслишка о конце эпохи, а следовательно, и об угрозе своему статусу. На агонию, впрочем, было отпущено еще три года.