ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Камень Смерти

Неослабевающая жара давила на спину, словно ярмо, ноша, которую он терпел, но при этом негодовал. Сперва был форсированный марш-бросок через обжигающую пустыню к Оазису, и сейчас вновь надо ждать приказа Мордета о походе через пустыню для встречи с неизвестным врагом. Фланкс отглотнул немного из положенного ему рациона воды и, отыскав крошечное затененное местечко, уселся на землю.

Как он оказался в этом богом забытом месте? Конечно, Митра. Во имя Трех Начал, она была прекрасна! А ее голос! Какой страстной искусительницей могла она быть! Четыре года назад – неужели уже четыре? – она пришла к нему и попросила помощи. Он уже собирался отправиться из Бичвуда искать свое счастье, когда эта стройная женщина нашла его в трактире, села рядом и начала разговаривать о том, о сем и ни о чем. Но она была хитра и скоро обнаружила его слабость, он, как и многие жители Кешьи, страстно ненавидел Регента. Много раз впоследствии фланке был благодарен судьбе за то, что эту его тайну разгадала Митра, а не кто-либо из Элитной Гвардии.

В течение нескольких дней она встречалась с ним, иногда в общем зале трактира, иногда в той или иной лавке, а однажды на побережье, омываемом холодными волнами северного моря. Она говорила обо всем и ни о чем, но любой разговор обязательно сводился к утраченным безвозвратно легендам и историям, которые Мордет запретил рассказывать. “В них сила, – говорила Митра, – Эти легенды очень сильны”. И Мордет знал это. Он боялся этих историй, боялся, что из них выплывет правда. Истории эти принадлежат народу. Разве собственная мать Фланкса не рассказывала их ему в детстве? И вот Регент запретил их. С каждым днем его ненависть к Мордету нарастала, и, наконец, Митра рассказала ему новую историю, по силе не уступающую старым, о том, как Мордет обвинил Рату, ее мужа, в тяжких преступлениях и убил его у подножия Шимни. Рассказов о битве Мордета Верховным Магом ходило в народе множество, но услышать об этом сражении из уст очевидца – это уже было кое-что.

И очень легко было понять, почему Верховный Маг влюбился в Митру. Ее го shy;лос, манеры, осанка – все излучало энергию. Она сама могла бы быть Верховным Магом. В этом Фланкс не сомневался ни секунды, настолько велики были ее чары. Нет, она не принуждала его делать что-либо для себя – этой великой женщины, носительницы жизненной энергии. Поэтому, когда она попросила его вступить в армию Мордета, чтобы помочь делу Прадаты, он быстро и охотно согласился.

Несмотря на то, что разведчик Прадаты более чем жаждал снабдить Митру необходимой информацией, он с трудом приспосабливался к суровой жизни в армии Мордета. За пять лет ему удалось прилично продвинуться по службе и стать сержантом, возглавляя небольшое подразделение солдат из его родного Шалета. Фланксу было поручено обслуживать дракона, когда этот злобный зверь прилетал для встречи с Регентом. Как же он ненавидел эту черную нечисть с клыками, окрашенными кровью убитых крестьян и с глазами, в которых не было ничего, кроме всепоглощающего зла.

Но самым удивительным было то, что за эти пять лет его не раскрыли и не убили. У Мордета повсюду были шпионы. При этой мысли он быстро огляделся и увидел двух идущих в его направлении солдат, о чем-то тихо разговаривающих друг с другом. Фланкс сразу узнал Симеона и Ринду, двоюродных братьев из северо-восточных пустынь Кеша.

– Ты уже слышал новость, Сарж? – заговорщическим голосом осведомился Симеон, когда они подошли ближе. Это был плотный, темноволосый человек лет двадцати. Соображал он туго, но обладал удивительными быстротой и ловкостью, благодаря которым ему не раз удавалось одолеть противников в бою.

– Что, наконец-то вода в Оазисе превратилась в бренди? – с полуусмешкой ответил Фланкс.

Симеон вполне серьезно обдумал этот ответ и с неторопливостью дебила отрицательно помотал головой. Стоящий рядом с ним Ринда широко улыбнулся, но ничего не сказал. Наконец, Симеон ответил:

– Нет. Я слышал, что Мордет собирается устроить какой-то молебен или что-то вроде этого, когда мы подойдем к Камню Смерти. Он приказал Плентатену арестовать крестьян, направлявшихся в Хагсфейс. Какой-то ритуал, что ли? По крайней мере, это то, что я слышал. Я имею в виду, слышал от Плентатена.

– От этого сплетника? Плентатену нужно служить в бабьем батальоне. Как вы думаете, дослужился бы он там до капрала?

Братья громко загоготали, и Фланкс для виду тоже фыркнул, но на самом деле эта новость обеспокоила его. Все жители Кешьи слышали истории о Камне Смерти. Именно в этом месте Мордет впервые призвал к себе силы ночи. Камень Смерти был, безусловно, недобрым местом, и никто не ходил туда по своей воле. Фланкс едва не содрогнулся и заставил себя искусственно рассмеяться.

– Как ты думаешь, это правда, Сарж? – спросил Ринда. Кроме цвета лица, он всем остальным отличался от своего брата. Он был худой и жилистый и разговаривал, растягивая слова, как и все жители западной окраины пустыни.

– Я сомневаюсь. Но если это действительно интересно, почему бы вам не пойти и не спросить самого Мордета? Я уверен, что он удовлетворит ваше любопытство. – Смех Фланкса перешел в вульгарную ухмылку, и Ринда содрогнулся, представив себе, что подошел к Мордету с этим вопросом.

– Лучше поспи немного. В такую жару куда бы ни повел нас его светлость, везде будешь чувствовать себя как у Камня Смерти. – Фланкс поднялся и ушел, оставив братьев одних обсуждать принесенную ими же новость.

Сержант спрятался от палящего солнца в маленькой палатке и улегся на шерстяное одеяло, разложенное прямо на земле. Его глаза невидяще смотрели на крошечную дырочку в ткани, сквозь которую проникал тоненький лучик света, падавший ему на грудь и как будто желавший проколоть его сердце. Митре позарез нужны были его сведения. Если Мордет собирался пойти на то место, где он обрел свою силу, если Черный Лорд собирался восстановить эту силу у подножия самого мрачного в Кешье алтаря, то Митра должна об этом знать. Он закрыл глаза и начал думать о том, как бы совершить побег или каким-либо еще образом сообщить ей эту важную информацию.

Фланкса разбудил перед рассветом визгливый голос его лейтенанта, стоявшего перед палаткой. Он не собирался спать но усталость взяла свое и поборола его тело. Проснувшись, он сразу же вспомнил о своих терзаниях. Может быть, подумал он, нет нужды беспокоиться. Может быть, Митра уже все знает.

– Приготовиться к маршу. Пять ми shy;нут. – Голос лейтенанта удалился в темноту, и Фланкс начал механически засовывать вещи в походный вещмешок. Он слышал, что рядом его солдаты делали то же самое. Он посмотрел на Ринду, укладывавшего свернутое одеяло в мешок, и не удержался от комментария:

– Значит, ты все-таки поговорил с ним? В следующий раз спроси, не собирается ли он нам в виде компенсации предоставить двухмесячный отпуск.

Ринда удержался от дерзкого ответа и продолжал упаковываться. Через пять ми shy;нут взвод Фланкса был готов к маршу.

Они пошли через пустыню, и солнце, уже появившееся под плоским восточным горизонтом, начало раздувать исходящий от песка жар. Жара просочилась через толстые подошвы его ботинок, и ноги залились потом. Вот-вот угрожали появиться мозоли, если не будет остановки, но до Камня Смерти из Оазиса нужно идти походным маршем целый день, а то и два. Он вспомнил легенды и истории своего детства, рассказывающие о происхождении Камня смерти; истории, которые ему запрещалось слушать вот уже десять лет. От этих мыслей он содрогнулся, несмотря на жару.

Камнем Смерти называли обсидиановый камень черного цвета, лежащий в самом сердце знойной пустыни. Легенды рассказывали о его таинственном появлении перед тем, как Великая Пустыня распростерлась прямо посреди Кешьи. Он пролетел через все небо, окруженный невыносимо ярким пламенем, и упал с душераздирающим треском. Деревья и кусты около камня завяли, и во все стороны от него начал распространяться какой-то смертельный дух. Ничто живое не могло существовать вокруг камня, и за прошедшие с тех пор столетия вся внутренняя территория Кешьи увяла, словно яркие цвета в ночи. Остался только Оазис, красноватая вода которого приобрела соленый вкус под воздействием все оскверняющего камня. Горная цепь на западе остановила зло, исходящее от камня; на востоке это сделало Спокойное море, но в одной из легенд говорилось, что со временем камень лишит жизни всю Кешью, и многие в это верили.

Армия Мордета продолжала марш на юг к Камню Смерти; усталые солдаты уже начали задыхаться от пыли. Мордет ехал верхом на своем черном жеребце; время от времени он скакал от головы колонны к ее хвосту, браня отстающих и угрожая им всевозможными карами. Фланксу его вид показался таким мрачным, каким он не был никогда прежде, и сержант еще больше возненавидел Регента. В конце колонны вели человек двенадцать пленников со связанными позади руками и с кляпами из грязных тряпок во рту. С них сорвали всю одежду, и их кожа покраснела и начала покрываться волдырями. Среди пленников было много детей, и Фланкс тщетно старался подавить злость, от которой у него даже заболела грудь.

Через два часа после захода солнца армия, наконец, остановилась. Ночь была безлунной, и в слабом свете звезд невозможно было различить что-нибудь. Войска расположились кругом. Сперва Фланкс подумал было, что их кто-то собирается атаковать, и армия образует защитное кольцо, но всем было приказано повернуться внутрь круга. Они исполнили приказ, ожидая дальнейших указаний.

Появился морщинистый старый маг, держащий над головой факел. Солдаты широко расступились перед ним, пропуская в середину круга. Фланкс не узнавал этого человека и вообще не мог припомнить ни одного мага, пошедшего в услужение к Мордету. Все воины затихли, когда маг прошел к самому центру круга. В тусклом свете факела стал виден большой, плоский предмет площадью в несколько квадратных ярдов. Фланкс тоже стоял и смотрел на камень, который, казалось, поглощает свет, падающий на него.

Тишина стала абсолютной, когда через лабиринт солдат в круг вошел Мордет. Его одежда была черна, как первая ночь месяца, за исключением слабо светящейся карты Кешьи, вышитой на его груди серебряными нитками. На его руках были надеты перчатки из толстой черной кожи, а сапоги, достающие ему почти до колен были настолько черны, что, казалось, впитывали в себя свет от факела. Мордет подошел к черному камню и взошел на него.

Он устремил взгляд на окружающее его войско и медленно повернулся, давая каждому возможность в полной мере осознать его, Мордета, здесь присутствие. Он сделал еле заметный жест левой рукой, и в кругу появился Крота, держащий за веревку связанных пленников. Мордет посмотрел на них. как будто выбирая лакомый кусок пищи. Он поднял руку, и черная молния, вылетев из нее ударила в грудь одного из пленников. Фланкс услышал слабый стон и встал на цыпочки, чтобы видеть, что происходит.

Удар пришелся в девочку со светлыми и мягкими волосами; ее узкие плечики еще не привыкли к тяготам жизни. На вид ей было не более десяти лет. Фланкс подумал, что она родилась в тот же самый год, когда Мордет захватил власть. Фланкс увидел, как девочка была подброшена страшным потоком энергии вверх, а затем беззвучно упала на землю. Мерцающий свет факела падал на ее голенькое тельце, фланке увидел еле заметное движение: ребенок еще не был мертв. Он почувствовал биение собственного сердца, отмеряющие мгновения, которые, казалось, не имеют конца. Мордет снова поднял руку. Девочка зашевелилась и, отталкиваясь от земли тоненькими ручками, с трудом встала и повернулась лицом к Регенту. Фланкс не мог оторвать глаз от ее лица. Оно как будто плыло в темноте, поддерживаемое ночью, словно бакен водой; какая-то безразличная маска с широко открытыми и пустыми глазами. Происходящее жуткое действо отталкивало Фланкса, но оторвать взгляда от девочки он не мог. Он не мог не смотреть на ее красивое и вместе с тем ужасное лицо.

Мордет сделал еще одно еле заметное движение, и глаза Фланкса мгновенно поневоле притянулись к Черному Лорду. Он стоял на черном камне с кривой грубой ухмылкой на лице. В кисти правой руки, опущенной к поясу, он сжимал какой-то шар. Затем медленно, как бы наслаждаясь этим движением, он высоко поднял левую руку, в которой, как показалось Фланксу, что-то трепетало. Сержант хотел сглотнуть, но не мог.

Девочка заговорила. Ее голос звенел в ночи, словно рожок – чистый, но неестественный:

– Тебя, о Повелитель Ночи, я заверяю в своей нескончаемой любви за то, что ты дал мне.

Мордет засмеялся, и Фланкс почувствовал, что по его телу поползли мурашки. Его глаза неотрывно следили за левой рукой Черного Лорда, все еще высоко поднятой над его головой. Факел горел вое более тусклым пламенем. Мордет повернулся, и Фланкс наконец-то понял, что он держал в руке: тихонько бьющееся сердце девочки.

Фланкс подумал, что сейчас его стош shy;нит. Он хотел закрыть глаза, чтобы не видеть этого ужаса, но Мордет проговорил какое-то заклинание, и сержант не смог воспротивиться его желанию. Его глаза наполнились слезами, когда Мордет, Повелитель Ночи и Тьмы, поднес живое сердце ко рту и впился в него зубами.

Девочка закричала и продолжала кричать до тех пор, пока Мордет не проглотил последний кусок ее сердца; затем она, уже неподвижная, упала на землю. И тут Фланкс увидел, что в груди ребенка зияло отверстие, черное, словно одежда Мордета.

Оставшиеся пленники из Прадаты стояли неподвижно. Бедные крестьяне, шедшие на сбор в честь возвращения Раты, со страхом смотрели на Черного Лорда. Они были не в силах даже пошевелиться от вопиющей мерзости совершенного. Фланкс хотел крикнуть им, чтобы те боролись или бежали. Он был уверен, что многие солдаты чувствовали такое же отвращение к Мордету, как и он. И тем не менее его словно кто-то принуждал стоять тихо и не возмущать беззвучную черноту ночи.

Одного за другим пленников выталкивали вперед, и Мордет повторял свой ритуал, колдовским путем вырывая сердца из груди мятежников. Каждый раз очередная жертва клялась в своей преданности Повелителю Ночи, затем смотрела немигающими глазами, как Мордет пожирает ее сердце, и умирала только тогда, когда Черный Лорд съедал все.

Через час на песке около Камня Смерти лежал целый ряд трупов. Мордет по-прежнему стоял на черном камне. Из камня раздался пронзительный вой – нет, этот звук издавал сам Мордет – и Фланкс почувствовал, что пустынная жара исчезает, словно холодный ветер пронесся над собравшимися. Прохлада переросла в жестокий зимний холод, замораживающий и проникающий насквозь. И холод продолжал нарастать, пока, наконец, Фланкс не распознал его: это было прикосновение смерти. Он постарался сосредоточить свой взгляд на Мордете. Черный Лорд неотрывно глядел на него – на него! Паника охватила его при мысли, что он раскрыт, что сейчас на него падет гнев Мордета. Он с трудом оторвал глаза от Черного Лорда, посмотрел на стоящих рядом с ним солдат и увидел, что они тоже дрожат от холода. Это зрелище принесло ему облегчение, но испугало его. Он был не единственный, кто все это чувствовал. И вдруг холод исчез так же внезапно, как и появился, и Фланкс снова почувствовал душный зной пустыни, впервые в жизни обрадовавшись ему.

Войско было распущено, и Фланкс, как и прочие, пошел подыскивать спокойное место, подальше от Камня Смерти, для того, чтобы устроиться на ночь. Не говоря ни слова, каждый залез в свою палатку. Фланкс думал, удастся ли кому из них уснуть в эту ночь. Ему-то уж точно не заснуть.

Утром Симеон обнаружил, что палатка его сержанта пуста.


***

Мордет сидел в тени своего командирского тента и смотрел на Кроту и Блиту, капитана Элитной Гвардии. Блита острым концом кинжала выковыривал грязь из ногтей. Рядом с ним сидел Делута из Бей-на, капитан полиции южных районов и Каспар, комендант Силта.

– У самозванца была сила, но ее оказалось недостаточно, – сказал Мордет.

Блита прервал свой маникюр и посмотрел на командующего. Он был на полголовы выше Мордета, но не настолько глуп, чтобы возбуждать гнев своего хозяина:

– Мы выходим на марш сегодня? Людям не терпится выступить в поход. Промедление может притупить их жажду битвы. – Блита постукивал острым лезвием о свою ладонь.

– Еще нет, – ответил Мордет, надавливая суставами пальцев на стол. – Нам надо позаботиться о некоторых деталях. Этот самозванец не Рата. Он излучает другой вид энергии. Но тем не менее, нам придется иметь с ним дело. – Черный Лорд бросил презрительный взгляд на Кроту.

– Крота, выбери своих лучших агентов и внедри их в лагерь Прадаты. Пусть они представляются крестьянами, предлагающими помощь Верховному Магу. Лучше всего будет, если ты сам отправишься с ними и проследишь за сбором информации. Мне нужно знать их сильные и слабые стороны. Это следует сделать немедленно.

– Слушаюсь, Мордет.

– Делута, тебе нужно перекрыть все дороги, ведущие в Хагсфейс. Мне бы не хотелось, чтобы наши фланги подверглись атаке, как не хотелось бы, чтобы противник получил подкрепление, когда завяжется сражение.

Смуглый командующий армией Бейна посмотрел в глаза своему хозяину и коротко кивнул. Мордету Делута не нравился, но он уважал его неистовость и бесстрашие. Мордет понимал, что этот человек для него опасен и поэтому не хотел подключать его войска к непосредственной битве. Лучше держать эти героические личности подальше от поля брани.

– Каспар, тебе придется осуществить осаду самой крепости. Пусть твои люди остаются на расстоянии, превышающем дальность полета стрелы. Блита займется доставкой и подготовкой осадной таранной машины. Мы разделим наше войско на три дивизиона и окружим крепость. Мы будем изматывать врагов, не давая им ни сна, ни отдыха.

Каспар ухмыльнулся, показав свои гнилые зубы сквозь пятнистую серую бороду. Пять лет назад он был силен и сейчас еще что-то сохранил с тех времен. Но слишком спокойные годы, проведенные в Сил-те, позволили его телу обрасти заметным слоем жира, и это в сочетании с бледностью кожи и белым цветом волос придавало ему вид ленивого альбиноса. Мордет доверял ему больше, чем Делуте, но уважал меньше. В любом случае Каспар был не герой.

– Моя цель – выманить самозванца из крепости. Мы должны сделать так, чтобы бунтовщики из Прадаты были заперты в стенах Хагсфейса, а самозванца спровоцировать на атаку. И тогда я его окончательно уничтожу. – Мордет посмотрел на своих четырех капитанов, ожидая вопро shy;сов.

– А как насчет Мораты? – спросил Влита. – Он для бунтовщиков словно символ победы. Благодаря ему они верят, что сокол поднялся из Преисподней. Они идут за ним, как солдаты за зна shy;менем.

– Креозот послан за остальными драконами. Повелитель Соколов не соперник для дракона. А если Креозот задержится, то у меня есть кое-что в запасе. – Мордет довольно ухмыльнулся, еще сильнее надавливая костяшками пальцев на твердую поверхность стола.

– Каким образом вы хотите выманить самозванца из Хагсфейса? – спросил Де-лута.

– Это уж моя забота, капитан. – В голосе Мордета зазвучали угрожающие нотки, и капитаны сочли за благо дальнейших вопросов не задавать.

– Крота, у нас есть еще пленники? спросил Мордет, снимая напряженность, установившуюся в палатке.

– Да, Мордет.

– Отлично. Сегодня вечером мы повторим ритуал подготовки. Ты вместе со своими шпионами должен выйти уже днем. Через три дня мы выходим на Хагсфейс.

Блита молча кивнул, довольный тем, что час битвы приближается.

Загрузка...