Взять реванш

8

Камилла стояла у раскрытого французского окна спальни, откуда открывался вид на море. Полуденный воздух был напоен запахом мимозы, буйствовала герань, в центре двора мраморная нимфа выливала из кувшина воду к своим ногам. За каменной стеной склон уступами сбегал к песчаному пляжу, и дальше, до самого горизонта, испещренного белоснежными парусами яхт, тянулась сине-зеленая морская гладь.

Камилла покосилась на резной, красного дерева комод, на котором лежал ее саквояж, выглядевший странно неуместно среди всего этого великолепия. Не следовало ей сюда приезжать, подумала она со вздохом. Она не должна была уступать уговорам Хью. Разве людям, которые живут здесь, нужна ее помощь? В это с трудом верилось.

Теперь она понимала, что предложение помочь матери Хью с организацией приема не более чем предлог, чтобы заманить ее сюда. Когда ее впервые ввели в эти роскошные – в кремово-розовых тонах – апартаменты, ей показалось, что произошла чудовищная ошибка. Нет, эта гостиная с ее обтянутыми мягким бархатом диванами и резными шкафчиками не могла предназначаться ей. То же относилось и к спальне с необъятной кроватью и тяжелыми шторами на окнах, и к ванной с бассейном, в котором можно было плавать. Нет, согласившись приехать сюда, она представляла себе нечто совершенно иное.

В этом-то и заключалась ее ошибка. До сих пор она наивно полагала – вернее, пыталась убедить себя, – что, несмотря на знакомство с такой женщиной, как Линда Рейнолдс, Хью был одного с нею круга. Ей было трудно разобраться в собственных противоречивых чувствах, но где-то в глубине души она допускала, что они с Хью могли бы…

У нее перехватило дыхание. Могли бы что?.. Могли бы стать друзьями? Любовниками? Могли бы полюбить друг друга?

Камилла испугалась собственных мыслей. Человека, который живет в таком доме, не может интересовать женщина вроде нее. Что бы ни было у Хью на уме – а теперь она твердо знала, что ее не собираются использовать как рабочую силу, – он не связывает с ней серьезных планов. Он хочет одного – затащить ее в постель, вот и все. Если бы только ей удалось переговорить с Хью до того, как Христо улетел в Афины. Однако поговорить им не удалось. Как только вертолет взмыл в воздух, появилась горничная и проводила Камиллу в ее комнату. Хью донес ее вещи до дома, но затем передал их слуге. Он не мог не понимать, что она чувствует, однако желания проводить ее не выказал. Она надеялась увидеть его за обедом, но, выйдя из ванной, увидела приготовленный для нее поднос с ланчем.

Возможно, он решил, что она устала и нуждается в отдыхе. Однако она была слишком взвинчена, слишком возбуждена и спать ей не хотелось.

И он прекрасно понимает, что она не может оставаться в этом доме, не может находиться среди его гостей и делать вид, будто она одна из них. Она принадлежит другому миру. Хью просто играет с нею, а она ведет себя как наивная дурочка.

Разумеется, думала она, надевая хлопковые брюки и топ на бретельках, он может и не представлять ее своему семейству. Из того, что ее поместили в такие апартаменты, еще не следует, что с ней будут обращаться как с почетной гостьей. С чего она взяла, что ей уготована роль чуть ли не члена семьи? Может, ей предстоит провести все время здесь, в этой комнате.

Камилла посмотрела на часы. Уже четыре. Если бы она не боялась быть застигнутой врасплох, то с удовольствием прогулялась бы по пляжу. Лишь бы вырваться на волю из этой золотой клетки.

Конечно, она могла бы распаковать вещи, с горечью подумала Камилла, сообразив, что вряд ли ей удастся улизнуть отсюда до окончания приема. Но прием был намечен на вечер следующего дня, и ей нужно думать, как скоротать время.

До ее слуха донесся какой-то неясный звук из гостиной, и во рту у нее мгновенно пересохло. Но ее никто не окликнул, и она с облегчением вздохнула. Наверное, горничная пришла, чтобы забрать поднос, хотя Камилла к еде даже не притронулась.

– Чувствуешь себя лучше?

Камилла вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Увидев в дверях Хью, она досадливо поморщилась.

Теперь он был в легких узких брюках, плотно облегавших его мускулистые ноги и чресла. Камилла ощутила трепет в груди и смущенно отвела взор.

– Нет, – промолвила она. – Мне не следовало сюда приезжать.

– Почему же? – Хью прошел в комнату. Он окинул рассеянным взглядом увешанные иконами стены и принялся носком дорогой туфли теребить ворс ковра. – Тебе здесь не нравится?

Камилла поморщилась.

– Нет, не нравится.

– Но почему? – Хью провел ладонью по густым волосам, отчего распахнулся ворот рубашки с ручной вышивкой. Такая рубашка, отметила Камилла, должно быть, стоит небольшого состояния. – Тебе здесь неуютно?

Камилла презрительно фыркнула.

– Смотря что понимать под уютом.

В темных глазах Хью отразилось недоумение.

– Я что-то не понимаю. – Он нахмурился. – Тебе кто-то что-то сказал?

– Нет. – Камилла скрестила руки на груди и направилась к двери. – Я ни с кем не разговаривала. Я не знаю греческого.

Хью подошел к ней, остановившись у нее за спиной. Пора расставить все точки над «i», подумала Камилла.

– Так, значит, в этом дело? – Хью провел кончиками пальцев по ее щеке. – Ты думаешь, знать язык так необходимо?

– Ах, прекрати! – вскричала Камилла, теряя терпение. – Ты прекрасно понимаешь в чем дело. За кого ты меня принимаешь? Ты не думаешь, что у меня тоже могут быть какие-то чувства? Скорее всего, нет. Для тебя я всего лишь официантка!

Его рука легла ей на плечо, тяжелая и теплая. Камилла затрепетала всем телом.

– Эй, не стоит злиться лишь из-за того, что я не открыл тебе всей правды…

Камилла не дала ему договорить.

– Всей правды! – вскричала она, устремляясь к балконной двери. – Всей правды! Сомневаюсь, что в твоих словах была хоть толика правды!

Хью тяжело вздохнул.

– Тебе не нравится дом. Что ж, должен признать…

– Плевать я хотела на дом! – прокричала Камилла и, словно испугавшись звука собственного голоса, понизила тон: – Не надо делать вид, будто не понимаешь, о чем я. Ты сказал, что работаешь на фирму…

– Это правда.

– И все это время… – Она осеклась. – Что значит «это правда»?

– Это значит, что я действительно работаю на фирму «Си-эйч».

Камилла подозрительно покосилась на него.

– Но зачем тебе это нужно?

– Как же иначе? Если фирма разорится, я потеряю все мои деньги.

– Все твои деньги! – В голосе Камиллы угадывались саркастические нотки. – И я должна в это верить?

– Но это правда.

Она покачала головой.

– Так кому же принадлежит этот дом?

– Моему деду.

– А чем занимается твой дед?

– Чем он занимается?.. – Хью пожал плечами. – Так ты не слышала? Впрочем, откуда? Он… как тебе сказать…

Впервые на ее памяти Хью растерялся, словно не знал, что ответить. Ее вдруг осенило.

– Деметриос! – воскликнула она. – Ну да! На борту вертолета была надпись: «Деметриос корпорейшн»! Боже мой, так твой дед Андреас Деметриос? Я права?

От этого внезапного прозрения у нее подкосились ноги, и она вынуждена была схватиться за дверь, чтобы не упасть. До сих пор ей и в голову не приходило полюбопытствовать, как зовут его деда.

– Ну вот, теперь ты все знаешь, – как-то равнодушно проронил Хью. – Это что-то меняет?

Камилла едва не задохнулась.

– Меняет? Разумеется, меняет!

– Наверное, ты права. – Хью пожал плечами.

– Наверное, ты права, – передразнила его Камилла. – Господи Боже, неужели ты не понимаешь? Я приехала сюда, потому что думала… Впрочем, какая разница, что я думала? Я приехала сюда, потому что считала тебя обычным человеком. Таким же, как я… Ну, может, чуть богаче. И что же я нахожу? Ты внук Андреаса Деметриоса! Когда-нибудь этот дом будет принадлежать тебе. Как и все остальное!

– Ну и что? Боюсь, я тебя не совсем понимаю.

– Не понимаешь? Так позвольте вам объяснить, мистер Стентон. Я вам не шлюха! И не продаюсь! Вы не можете купить меня!

Хью наблюдал за ней усталым взглядом.

– Кэм…

– Не говори ничего! – Ее душили слезы. – Я должна уехать отсюда сегодня же. Завтра. Как можно скорее.

Хью сокрушенно покачал головой.

– Ты хочешь уехать?

– Да, – промолвила она уже не столь решительно. – Я хочу уехать. А ты думал, что, узнав, кто ты такой на самом деле, я прощу тебя?

Хью с изумлением смотрел на нее.

– Послушай, давай говорить начистоту, – сказал он. – Тебе не нравится дом?..

– Мне не нравишься ты! – выпалила Камилла. – При чем здесь дом? Разумеется, мне он нравится. Но разговор не об этом, а о тебе. О том, что ты заманил меня сюда обманом.

– Похоже, ты и впрямь не на шутку рассердилась, – сказал Хью. Видимо, эта ситуация начинала его забавлять, ибо в уголках его губ забрезжила улыбка.

– Да, рассердилась! – Камилла до боли стиснула кулаки. – Рада, что тебя это забавляет.

– Совсем нет. – Хью подошел к ней. – Просто ты не перестаешь удивлять меня, Кэм. И мне это нравится.

С этими словами он взял ее за руку.

– Думаешь, это меня успокоит? – спросила она, сознательно подогревая в себе чувство негодования как свой последний оплот. – Я хочу домой. И если ты не отправишь меня обратно, я позвоню Тому и попрошу его вытащить меня отсюда.

– Вот как? – промолвил Хью. Не обращая внимания на сопротивление, он поднес к губам ладонь Камиллы и запечатлел на ней поцелуй. – А если я скажу тебе, что покинуть остров без разрешения моего деда невозможно? Местная гавань слишком мала для парома, а самолетам приземлиться здесь негде.

– Я тебе не верю.

– Но это так. Зачем мне обманывать тебя?

Камилла порывисто высвободила руку.

– Не знаю. У тебя нет совести. Я тебе безразлична. Для тебя главное получить то, что ты хочешь!

– Прости меня, но мне показалось, что ты хочешь того же. – Взгляд его скользнул к ее губам. – Или что-нибудь изменилось?

– Ты сошел с ума! – У Камиллы было такое чувство, будто она бьется головой о каменную стену. – Кажется, ты меня не слушаешь!

– Почему же? – Хью, потупив взор, уставился на носки своих туфель. – Я понимаю, тебе неприятно, что я не сказал тебе всей правды о себе. Мне жаль, что так получилось.

– Жаль? – выдохнула она.

Он стоял так близко, что она кожей чувствовала его влажное, горячее дыхание. Он еще не касался ее, но его близость искушала, манила и страшила одновременно. Если у нее есть хоть толика здравого смысла, она должна немедленно прекратить все это.

Беда в том, что на пути здравого смысла встали ее эмоции. Она, которая всегда считала, что способна найти выход из любой ситуации, теперь вдруг обнаружила, что не в состоянии контролировать саму себя.

– Да, мне жаль, – повторил Хью, и в следующее мгновение ладонь его легла ей на затылок. Он наклонил голову и лизнул ее верхнюю губу. – Не станешь же ты портить наш уик-энд только потому, что я не все рассказал тебе о предстоящем приеме.

Сердце у нее готово было выскочить из груди. Она боялась его, боялась себя. Внутренний голос подсказывал ей, что, если она позволит Хью овладеть собой, пути назад уже не будет. Она пожалеет об этом. И все же…

– Я… не знаю…

Она чувствовала себя совершенно беспомощной.

– Прошу тебя, – хриплым от волнения голосом произнес Хью. – Прошу. – Тут он наклонил голову, и его губы завладели ее губами, а язык проник ей в рот.

Он привлек ее к себе, и руки его скользнули к ее ягодицам. Он держал ее крепко, воспламеняя жаром своего тела и лишая возможности думать.

Он целовал ее, не переставая, возбуждая в ней непреодолимое желание. Камилла безотчетно стала отвечать на его поцелуи. Инстинкты, дремавшие в ней до сих пор, начинали требовательно заявлять о себе. Ей хотелось касаться его тела. Она взмахнула руками и обвила ими его шею. Затем ладони ее проникли под ворот рубашки и легли на его плечи.

– Кэм, Кэм, – сдавленно пробормотал Хью. Дрожащими пальцами он спустил с ее плеча бретельку, и она ощутила прикосновение его зубов. Затем палец его скользнул по ее шее, остановившись в ложбинке между грудей. – Такая отзывчивая, – прошептал он, чувствуя, как набухают и твердеют ее соски. Сгорая от нетерпения, он расстегнул рубашку и прижался к ней обнаженной грудью. – Я хочу видеть тебя. У тебя такое красивое тело.

– У меня? – пробормотала Камилла, и тут он стиснул ладонью нежную плоть ее груди.

– Да, – сказал он, отводя взгляд. – Посмотри. Разве можно представить себе что-то более восхитительное, чем это?

Камилла, хотя до сих пор ей и в голову не приходило любоваться собственным телом, покорно опустила взор, в то время как Хью спустил вторую бретельку и принялся обеими руками ласкать ее грудь.

– Да ты без лифчика, – восхищенно промолвил он.

– У меня нет с собой без бретелек, – попыталась оправдаться Камилла, но Хью уже не слушал ее. Опустив голову, он захватил ртом обнаженный сосок и принялся энергично массировать его губами. Затем занялся другим.

У Камиллы задрожали колени, внутри у нее как будто что-то оборвалось, в нижней части живота разлилась какая-то сладкая боль, а вместе с ней пришло внезапное и острое чувство вины. Как она может допустить, чтобы Хью творил с нею такое, когда она даже Тому не позволяет прикасаться к себе?

Но тут губы Хью снова нашли ее рот, и рассудок окончательно оставил ее. Перед глазами у нее плыл туман, голова кружилась, она сознавала только одно – его и свое возбуждение. Хью прижал ее к стене, это позволило ему высвободить для ласк обе руки, которыми он гладил ее грудь, живот, бедра…

– Я хочу тебя, – сказал он, обдавая горячим дыханием ее шею. – Я хочу погрузиться в тебя, хочу предаваться с тобой любви, хочу довести тебя до исступления.

– Правда? – только и промолвила она. Никогда еще ей не приходилось испытывать такого. Никогда еще она не чувствовала себя такой безвольной, такой готовой на все.

– Да, – выдохнул Хью, прижимаясь к ней бедрами. – Боже! Ты превращаешь меня в похотливого юнца!

– Правда?

Он осыпал поцелуями ее лицо, ладони его сжимали ее ягодицы. Камилла совершенно утратила самообладание. Она тонула, растворялась в жаре его желания.

Как вдруг, когда она уже готова была молить его о том, чтобы он швырнул ее на кровать и довершил начатое, Хью мягко, но настойчиво отстранил ее.

– Правда, – сказал он. – Но даже юнцам иногда приходится сдерживать себя. – Губы его кривились, он отвел от нее взгляд. – Нас ждут к чаю.

Камилла тяжело дышала.

– Одевайся, – коротко бросил он.

Она закрыла обнаженную грудь руками.

– Я не знаю, что мне надеть, – пробормотала она, лихорадочно натягивая бретельки на плечи.

Хью закрыл глаза, словно ему доставляло страдание видеть ее.

– Я что-нибудь придумаю. – С этими словами он не оглядываясь вышел из комнаты.