Я бегу марафон

Мы бежим уже по территории Парка культуры и отдыха имени Горького. Вдоль трассы стоят за барьерчиком зрители, их довольно много. И хотя лидеры марафона давно уже пробежали здесь, болельщики все равно аплодируют и сейчас каждому стайеру. В этих обыкновенных хлопках можно уловить немало оттенков, хоть это вовсе не оркестр, особых возможностей выразить гамму чувств нет. Впереди меня семенит невысокий, круглый как колобок молодой мужчина, он раскраснелся, подрумянился от бега и легкого стеснения, чуть кокетливо отводит взгляд от зрителей в сторону, каждый его выдох по звуку напоминает свисток маневрового паровозика: «Фьють. Фьють. Фьють». В аплодисментах, адресованных ему, угадывается скрытая ирония и деликатность, хлопки неритмичные, какая-то девушка уткнулась лицом в плечо подруги, сдерживает смех, но в ладоши продолжает бить. Удивительно, как этот марафонец своим семенящим шагом умудрялся столько времени держаться впереди меня. И сейчас мне не удается его догнать, хоть, кажется, Он того и гляди закончит бег, свернет с трассы, опустится на скамейку.

А кому это впереди хлопают так безудержно, с гиканьем, с одобрительными «давай-давай»? Так обычно приветствуют своего товарища. Наверное, пришли москвичи поболеть за какого-нибудь знакомца. Но вот уж километр, второй прислушиваюсь и замечаю, что аплодисменты не теряют выразительности и силы. Не мог же кто-то тысячу болельщиков собрать и расположить их вдоль дистанции! А там впереди хлопают в ладоши все азартнее, заразительнее. Это меня интригует и, хоть силы уже не те, увеличиваю темп. Минут через десять настигаю виновника этих маленьких торжеств на дистанции. Вот в чем дело: он постоянно поднимает вверх руки, сцепляет их, потрясает над годовой, салютует публике. Но главное, что располагает к нему всех, – это улыбка. Такая улыбка требует от человека отдельного усилия, некоторой дополнительной энергии – в ней участвуют не только губы и глаза, но и щеки, уши, даже плечи подхватывают эту волну. Слишком расточителен этот марафонец, столь интенсивные улыбки будут стоить ему на трассе сколько-то лишних калорий. Я поравнялся с ним, исподтишка бросил на него взгляд. Он тут же сделал шаг в мою сторону и обеими руками пожал мне руку: «Приветствую!» Публика восприняла рукопожатие восторженно. Видимо, всякому массовому, народному зрелищу нужен свой скоморох. Я не против той роли, которую взял на себя номер 714-й, но подыгрывать ему нет сил и настроения. Лучше отстать. Но он жаждет продлить знакомство, представляется:

– Сергухин Федор Александрыч, пятьдесят один год, из Ташкента, рабочий геологоразведки, член КЛБ «Кентавр», ветеран, под первым номер значусь. А тебя как?

Я отрекомендовался более кратко. И сказал, что на бегу вообще-то разговаривать вредно, сбивается дыхание.

– Это ты мне рассказываешь? Я про бег все знаю. Если ты не спортсмен, а любитель, то разговаривать на дистанции положено обязательно. Если можешь беседовать – значит, темп твой. Ты вот с напряжением отвечаешь. Заметил? Маленько сбавить надо.

Сергухин Федор Александрович на время замолчал. Нет, по всему видно, что не ради аплодисментов улыбался он зрителям, а по душевной необходимости. Такие люди самую трудную работу без улыбки и радости не делают. Мне захотелось как-то извиниться за резковатый мой тон: – А вы, Федор Александрович, давненько…

– Бегаю давно ли? – с готовностью отозвался он, экономя мои силы, не давая мне лишнего слова произнести. – А вот скоро будет серебряный юбилей, два дцать пять лет. Ты беги, молчи, я все тебе расскажу, если интересно. Бегаю с пятьдесят седьмого года. Начал, когда никто еще не знал, что бегать надо. Сам додумался. Смотрю, стоит у нас в гараже машина. Новая, смазанная, отрегулированная. Полгода стоит, год стоит в резерве. Смотрю, начинает с нее краска слезать, потом фара отпала. Через полтора года хотели ее завести – а она не заводится. Хоть новая была, отрегулированная. Другие машины это время ездили, бились, а новей, чем она, остались. Вот я и подумал: без движения – аут тебе. И человеку и машине аут на месте. Начал я бегать. Не тяжело тебе, а то давай помедленней.

– Пока нормально…

– Ну вот. Сейчас бегаю каждый день километров двадцать. В субботу и воскресенье – 64. Вокруг Ташкента кольцо делаю, в субботу в одну сторону, в воскресенье в другую.

– Не жарко?

– Жарковато. Но мне ничего. Я один раз при сорока шести градусах бежал 50 километров. Пробег был по Ферганской долине, когда 50 лет СССР было. И ничего. Нормально. Бежишь, бежишь, потом бух в арык с ледяной водой, и дальше пошел, через десять минут сухой. Это неверно, что если человека сильно разогреть, а потом в холодную воду – то он заболеет. Ты вот когда-нибудь попробуй, зимой: пробеги километров десять в хорошем темпе, минут за сорок так, а потом приди домой потный, разгоряченный – и сразу под ледяной душ. Ничего тебе не будет, вот увидишь.

Интересно такого попутчика слушать. Но для этого силы нужны. Я потихоньку сбавляю темп, Сергухин продолжает свой рассказ, уже чуть оборачиваясь назад. Он хоть и старше, но вон на каких расстояниях тренирован, ему этот марафон что прогулка. Сергухин сделал два-шага на месте, подождал меня:

– Ты теперь сбавляй, сбавляй темп. За мной не гонись. Я-то свободно могу из трех часов выбежать, а тебе пока рано. Запомни, что вторая половина труднее бывает. Не гони, за тобой еще человек двести, последним не будешь. А на финише встретимся.

Он как-то дернул вниз плечами, Как будто сбрасывая ненужный груз, и сделал решительное ускорение. И снова я слышал впереди восторженные аплодисменты, они удалялись и удалялись. Как будто я стоял на месте, а Сергухин на велосипеде мчался. По виду ему меньше пятидесяти, конечно, не дашь. Морщины на лице, и в целом выглядит он довольно изможденным. Но морщины в основном от этих щедрых улыбок да от того, что приходится ему щуриться на солнце. Худощав не в меру? Но ведь это и есть здоровье. Лет двадцать назад бытовала фраза: «Пышет здоровьем». Подразумевала она хорошую упитанность, красные щеки, горделивую осанку, когда голова несколько откинута назад, а грудь – колесом. Заблуждением это было, и Федор Александрович Сергухин в те еще годы правильно во всем разобрался. И вот теперь, если и не пышет здоровьем, не атлет на вид, то прыть и задор у него как у юноши. Характер тоже, конечно, влияет на здоровье. Такой человек для любого коллектива находка: слегка чудак, всегда отзывчив, да еще может дать множество полезных, проверенных советов.

Обгоняют меня и «паровозик», и невозмутимый иностранец. Трасса теперь проходит по окраине парка, зрителей здесь почти нет. Это к лучшему. Пусть меня обгоняют. Я километра два пробегу медленно, все равно опережаю намеченный график минут на десять.

Обходят меня еще несколько человек. Кому-то это доставляет удовольствие, и мне в конце концов не так обидно, что это делается за мой счет, за счет моего слегка уязвленного самолюбия. Одному человеку можно чем-то и пожертвовать ради того, чтобы несколько обрели уверенность в своих силах. Бегун в красной майке, невысокий, щупленький, догоняет меня, виновато улыбается, поравнявшись, из деликатности бежит несколько минут рядом, словно подбадривая меня, предлагая, свои услуги, помощь. Через силу улыбаюсь ему в ответ: мол, все в порядке, нет проблем. И он с облегчением уходит вперед. Этот безмолвный диалог немного рассмешил меня. Вот если бы все спортсмены точно так же относились к соперничеству. Подобные марафоны воспитывают участников в духе взаимной солидарности.

Гляжу вслед своему учтивому сопернику: странный у него стиль: стопу ставит на асфальт внутренней стороной, видно, когда-то перенес болезнь, и наверняка врачи-ортопеды советовали ему заниматься чем угодно, но не бегом. А вот поди ж ты, стал марафонцем.

Другой обогнавший меня бегун немыслимо шаркает кедами по асфальту. А вот – полная противоположность ему: долговязый парень передвигается огромными прыжками, взлетает в воздух всякий раз чуть не на полметра. Конечно, здорово, если у тебя техника бега идеальна, если шаг мягок, а движение к цели подобно парению. Но не всем это удается. Даже непревзойденные стайеры не всегда отличались изяществом на дистанции. Знаменитый новозеландский тренер, теоретик и практик стайерского бега Артур Лидьярд вот как характеризовал технику своего ученика, обладателя двух золотых медалей Токийской олимпиады Питера Снелла: «Снелл кажется в беге неуклюжим. Он, пока не войдет в беговой темп, создает впечатление припадающего на одну ногу хромого». Вот так. Бег демократичен, он каждому дает верный шанс почувствовать себя властителем движения, и хорошо, что в отличие от фигурного катания в состязаниях по бегу не выставляется балл за стиль, за артистичность. Бегайте так, как вам удобно, – и это будет красиво. Можете бежать с пятки или с носка, ставить ступни на одну линию, передвигаться подобно мишке косолапому – не имеет никакого значения. Один зарубежный специалист даже советует бегать на корточках – таким образом физкультурник, по его мнению, получает особенно полезную нагрузку. Почти ничто не может человеку помешать заниматься бегом. Джоггер из США, Дик Траум в автомобильной катастрофе потерял ногу, ее ампутировали хирурги выше колена. Однако со временем Траум продолжил занятия, бегает на протезе и даже участвует в марафонских соревнованиях. А Вернеру Рахтеру, 42-летнему западногерманскому любителю бега, не мешает предаваться любимому увлечению даже слепота. Незрячий бегун показал отличное время на марафонской дистанции – 2 часа 36 минут 15 секунд.

Мне сейчас совестно, что когда-то к этому виду спорта я не испытывал почтения, считал бег однообразным – вынужденным добавлением к куда более интересным упражнениям. Просто плохо знал бег, относясь к нему безразлично. А теперь уверен: бег может быть не менее увлекателен, чем теннис, слалом, полеты на дельтаплане и прочая элитарная экзотика.

Есть десятки стилей бега, сотни оттенков. Бывает бег счастливый, полетный – стайер дольше находится в воздухе, чем соприкасается с бренной землей, он похож на страуса, которому слегка помогают крылья. К такому бегу нужно относиться с некоторой осторожностью, не увлекаться чрезмерно этим восторженным галопом, зная, что впереди еще долгий путь и что цель бега не в высоте отрыва от земли, а в поступательном движении к намеченной точке. Бывает бег гарцующий, картинный, он похож на бахвальство – когда бегун всем видом своим показывает, что не устал, что нет у него забот на дистанции, и даже косит взглядом на собственную тень, любуется рисунком движений. Открыв для себя подобный бег, я вскоре забыл его – мало проку. Я замечал, как бегают на состязаниях пожилые люди, старички, – экономно, на полусогнутых, вот-вот, кажется, перейдут на ходьбу, но они бегут, бегут в ровном темпе и на финишной прямой иной раз опережают тех, кто красовался на дистанции. Уважаю такой рассудительный, степенный бег.

Для себя я каждый раз старался выбрать самый оптимальный режим бега, разнообразить его спектр, изобрести что-нибудь новое. По жесткому грунту передвигался длинными стелющимися прыжками, невысоко отрывая от земли ступни, что очень напоминало лыжный ход. Ударная нагрузка на тело при этом смягчалась, но довольно быстро уставали голеностопы. Тогда приходилось укорачивать шаг, сильнее сгибать ноги в коленях, основную ударную нагрузку переводить на бедра. При беге по мягким тропам, по лесным полянам расслаблял все тело, бросал вдоль корпуса руки, прилагая минимум усилий для поддержания скорости. Когда и это надоедало, я высматривал пологий спуск и тут уже переключался на режим, когда можно бежать по-спринтерски – быстро, размашисто, легко – и в то же время почти безмятежно отдыхать, словно катишься на велосипеде. Если бег становился уже вовсе невмоготу, а до финиша, до дома еще далеко, я опять старался перехитрить усталость: наклонял корпус вперед, словно бы падая, догонял самого себя, едва успевая обретать опору на каждом шаге.

Постепенно научился все это делать бессознательно, отключался от всяких мыслей о беге. Бегая по кочковатым трассам в темноте, не думал, как удобнее поставить ногу, чтобы не споткнуться, не оступиться – все выходило само собой, я мог положиться на интуицию, как бы включая автопилот. Приноровился бегать даже по льду, не испытывая неудобств. Правда, темп обычно падал, если я его не контролировал и думал о чем-либо постороннем. И, спохватившись, заставлял себя пробежать следующий отрезок как можно быстрее, а потом снова продолжал движение по инерции, наслаждался покоем.

Так, находя новые варианты бега, я обретал разнообразные ощущения, и беспрерывное движение никогда не казалось мне скучным и утомительным.

Но всегда завидую легкоатлетам, занимающимся барьерным бегом на ПО или на 400 метров. Сколько раз любовался ими на стадионах! Нет, не перепрыгивают барьеристы препятствия – пробегают их, есть даже понятие такое в легкой атлетике – «пробегание барьера». Преодоление преграды зрители воспринимают как прыжок, а на самом деле это лишь беговой шаг, только более длинный, раскованный, летящий. На бреющем полете несутся барьеристы над дорожкой. Не замечают они препон! С закрытыми глазами могут на высокой скорости перешагнуть все высокие – выше метра – барьеры, В одном мимолетном шаге атлет успевает выполнить поистине акробатический трюк – отталкивается, кладет корпус на ногу, почти касаясь подбородком распрямленного колена, приземляется и, не теряя ни мгновения, не гася скорости, продолжает путь вперед. Но это вовсе не трюк – обыкновенный беговой шаг. Барьерный бег – это есть, пожалуй, воплощение какой-то высшей свободы, удачливости, легкости, умения не обращать внимания на преграды – сокрушать их, если надо, не боясь ушибов. Слава барьеристам, которые проносятся над землей, лишенные сомнений, презирающие жесткие, больно бьющие заборы! Да только не всем дается такой бег – лишь избранным, неугомонным, рисковым. Оставим им эту привилегию. Мой совсем не безрадостный удел – простой, ровный бег, когда и устаешь, и находишь в нем отраду и надежду, успеваешь оглядеться, запомнить окружающие тебя подробности жизни.

Вот так любовался и всеми стилями бега людей, обгоняющих меня, наматывал кое-что на ус, иногда усмехался чьей-то неуклюжести, тут же гнал эту усмешку, Рядом со мной появился старичок, на его майке вышит маленький государственный флаг Финляндии, бегун держит в руках тоненькую тросточку, несет ее перед собой, как финишную черту. Хорошо придумал: финиш все время рядом, в полуметре от тебя, устал – можешь финишировать в любой момент.

Кстати, и многие другие бегут не с пустыми руками. В руке одной американской участницы я заметил яркий баллончик. Кажется, в нем аэрозоль для отпугивания собак. Или еще один неожиданный вид стайерского снаряжения: портативная сирена. Высокий, седовласый бегун из ФРГ иногда поднимает ее над головой, сжимает – и раздается резкий протяжный звук. Говорят, что приспособление это имеет несколько значений. Первое: дать сигнал полиции, если на тебя напали где-нибудь в темной аллее. Второе: предупреждать в темноте, в тумане или перед перекрестком водителей автомобилей: я, мол, хоть и представляю владельцев самого изначального вида транспорта, но все равно требую к себе уважения. А сейчас эта игрушка бегуну нужна, по-моему, просто для того, чтобы подбодрить себя и других участников состязания.

К сожалению, пока я не увидел среди марафонцев Михаила Михайловича Котлярова, 76-летнего московского инженера. Он бы многих удивил здесь, поскольку во время пробежек держит в руках не легкую тросточку, невесомую влажную губку или баллончик с аэрозолем, а четырехкилограммовые гантели-эспандеры. Их надо, во-первых, удержать, а во-вторых, сжимать – так считает Михаил Михайлович. Объясняет свою затею просто: ноги при беге и без того получают хорошую нагрузку, надо и рукам дать упражнение.

Как ни медленно бегу я эти километры, хоть и обгоняют меня, а все же некоторых тоже настигаю.

– Много там еще нашего брата? – спросил меня плотный, боксерского телосложения стайер, кивнув головой назад. – А то обгоняют и обгоняют, уже сорок четыре человека обогнали, ты сорок пятый.

– Не волнуйся, последним не будешь.

Это его не очень утешило, он побежал чуть быстрее, вровень со мной. И хоть дышал, как боксер в третьем раунде, перенесший пару нокдаунов, желал поделиться сомнениями и горестями:

– Мне главное – занять сотое место, от конца сотое место. Я такую задачу выполняю. Тяжко. Первый раз. Перед стартом полпачки выкурил…

Хотел еще что-то добавить. Но предусмотрительно замолчал, понимая, что заинтересовал меня, и ожидая, что я тоже теперь немного поговорю, тоже растрачу дыхание не только на бег, но и на беседу. Не хотел я раз очаровывать боксера, честно принял его вызов поговорить:

– Как же это – перед стартом курить? Это издевательство над собой. А ты часом не выпил перед стартом?

Он слегка обиделся:

– Ты это брось, не на того нарвался. А полпачки выкурил, потому что курить бросаю, окончательно. Три месяца собирался, уже до трех сигарет в день доходил А потом снова. Теперь точка, сказал себе: марафон про бегаю – и точка. Специально утром накурился, чтоб противно было.

И он припустился вперед, со злостью, сделал несколько боксерских ударов по воздуху – верно я угадал его любимый вид спорта. Вел сейчас боксер бой с тенью, с ненавистным врагом, с никотином. Не хотел проигрывать.

Приметил я, что за мной уже давно держится еще один бегун. Видно, слышал он весь наш разговор с боксером, поравнялся со мной:

– Я бы таких близко к марафону не подпускал. Его снять надо с трассы за курение. Терпеть не могу таких мужиков. Тряпка. Я если приказал себе что – закон, ни шагу назад. Боксера строит из себя, видал? Знаю я таких боксеров, только хорохорятся.

Мы выбежали на аллею, идущую у подножия Ленинских гор, у самой воды. Мой новый спутник успокоился, положительные эмоции вновь пронизали его от пяток до макушки:

– Хорошо они марафон организовали. Полный порядочек. А это дело непростое: столько людей, иностранцы. Четко все, культурно, по расписанию. Я в этом деле разбираюсь, в милиции служу. Сам из Воронежа, сюда на семинар приехал, по профилактике правонарушений. Дай, думаю, пробегу марафон, погляжу, как они все организуют. Полный порядок.

И вдруг мой спутник, марафонец в динамовской майке, нахмурился, строгость в его взгляде появилась. Я проследил этот взгляд: направлен он был на реку. Какой-то участник, скинув кроссовки, майку, оставшись в одних плавках, прыгнул в воду. Фыркал, с огромным удовольствием нырнул несколько раз, и уже через полминуты снова был на берегу, надевал спортивную форму.

– Здесь же нельзя купаться, – возмутился динамовец. – В черте города запрещается. Двойное нарушение: по правилам марафонец не имеет права отлучаться с дистанции. Даже на ходьбу не имеет права переходить, а этот плавает!..

Ну все, достаточно бесед, что-то очень я разговорился. Так я к шапошному разбору в Лужники прибегу. Вот впереди очередной контрольный пункт.

– Шестьдесят четыре минуты ровно! – крикнул судья-хронометрист.

Ого, не так уж плохо. Даже хорошо. Темп такой, что смогу пробежать марафон за три часа. Следующие пятнадцать нужно пройти за час, не хуже.

Тайм-аут на бегу

Есть много разновидностей туризма. Самый желанный для многих – это комбинированный тур, пересадки с лайнеров морских на воздушные, полеты и плавания, перемежающиеся автобусными экскуренями, привалами в уютных отелях. Можно отправиться в далекое путешествие на автомобиле или верхом на лошади. Велотуризм, водный туризм и пеший ход – все хорошо для познания окрестной или дальней географии.

Мне кажется, скоро узаконен будет туризм беговой. Есть люди, которые континенты пересекают трусцой, ведут путевые записки, фотографируются в примечательных местах. Мой знакомый, майор запаса Новомир Иванович Царихин каждую пятницу собирает тощий рюкзачок, надевает шорты, штормовку – и в путь-дорогу на два выходных. За двое суток отмахает по проселкам километров двести, переночует в селе каком-нибудь, у лесника, на полевом стане, наговорится с новыми знакомыми, поведает им о прелестях бега – и возвращается домой счастливый и умиротворенный.

Я таким туризмом увлекся случайно. Убегал за город по субботам и воскресеньям то вдоль Щелковского шоссе, то вдоль Ярославского, кружил по Подмосковью. И было у меня два постоянных маршрута, которые не соединялись в один. А потом решил замкнуть круг: выбежать из города по Ярославскому шоссе, а возвратиться по Щелковскому. Много было неудачных попыток Подолгу плутал по лесным тропам, не желая ни у кого выспрашивать дорогу. Домой иногда приходилось возвращаться все-таки на электричке или на автобусе. Наконец карту раздобыл, наметил маршрут, часа четыре бродил трусцой – и нашел нужные азимуты, пробежал – с привалами, правда, – километров шестьдесят, совершил подмосковную «кругосветку».

С той поры всякий раз намечал себе новую трассу для субботних и воскресных пробежек. Среди паутины речушек, ручьев, среди болот нашел исток Яузы. Названия подмосковных поселков стали мне хорошо знакомы. Я с удовольствием подсказывал дорогу грибникам, пешим туристам, за короткое время почувствовал себя аборигеном этих мест. И благодаря бегу открыл для себя очарование Подмосковья. В поселке Оболдино нашел старый дуб, ствол его совершенно полый, в нем вполне может разместиться газетный киоск, я однажды спрятался в этом дупле от дождя, и очень не хотелось покидать это романтическое прибежище. Думал о том, скольких путников за многие века спасал этот неожиданный кров в ненастье.

А более всего мне нравилось пробегать мимо топографических знаков – вышек, столбиков, вкопанных в землю. Сразу представлялись географические просторы, и с какой-то почти болезненной одержимостью я рвался все дальше и дальше, как будто ища что-то впереди, по-детски надеясь, что за ближайшим горизонтом откроется совсем необычное – океан, сказка, будущее или зеркальное отражение сущего.

Несметное количество чистых озер я нанес на свою карту, узнал ягодные места, впервые стал всерьез интересоваться названиями деревьев, кустарников, трав, цветов и прочих растений. Приятно было говорить себе: сегодня добегу до заброшенной деревеньки, поверну к лесному колодцу, оттуда возьму в сторону молодой березовой рощи и выйду на затравеневшую дорогу, а дотом вдоль высоковольтной линии назад к городу, Всякий раз радовался, что мои ориентиры на месте, никуда не девались. Радостно было отличать среди прочих знакомое дерево, куст, даже придорожную кочку, о которую неделей раньше споткнулся. Я свой человек на этой земле, мне уютно здесь. Все хочу увидеть, запомнить, взять в душу. Иногда бежал вечерами по колено в тумане, не видел, куда ступают ноги. И казалось, что лечу над облаками.

Туристско-беговые навыки пригодились мне много раз. Первый раз я порадовался им в Ленинграде. Если в этот город приехал даже по срочным делам, все равно воспользуешься случаем, чтобы побыть здесь и в роли туриста. В те два июльских дня времени на досуг у меня было в обрез, с утра до вечера я мотался по командировочным заданиям, освобождался буквально к ночи. Но ведь ночи-то стояли белые. Я выходил из гостиницы в двенадцатом часу, когда солнце поблескивало на шпилях Адмиралтейства, Петропавловской крепости, на куполе Исаакия. И мягким, неслышным шагом, боясь нарушить своим присутствием эту светлую тишину, бежал по набережной Фонтанки к Марсову полю, крался с замиранием сердца вдоль решетки Летнего сада. И в том же оцепенении, в легком полусне, но ничуть не сбавляя скорости, летел, не уставая, в сторону Смольного, вилял меж прохожих, глядел на Неву, на небо, млел от восторга и пуще всего боялся, что какая-то случайность – камень под ногой, выбоина на мостовой – прервут это движение. Чистый пьянящий бег ничем нельзя было заменить – ни сидением на скамеечке, ни поездкой на катере по ночной Неве, ни созерцанием видов из окна высотной гостиницы.

Остановиться было невозможно, час, другой, третий продолжался этот бег. Сам себе я не верил, что все это наяву. Во время экскурсии я наверняка выполнил какой-нибудь высокий спортивный разряд, но об этом – о возможных спортивных достижениях – и не думалось вовсе. В гостиницу я возвращался под утро, две минуты стоял под душем, дремал уже. Высыпался за какие-то три часа, утром чувствовал себя полным сил, бросался исполнять командировочные дела. А к ночи снова надевал кроссовки, легкий спортивный костюм и бежал куда глаза глядят, вдоль мерцающих каналов, по пустынным переулкам, спешил, спешил, жадно любовался то памятником, то дворцом.

Бремя такое, что надо постоянно спешить: трамваю предпочитаем такси, поезду – самолет, письму – междугородный телефонный разговор. А заменить ходьбу бегом никак не отважимся. Где же логика? Эта новая скорость не чревата столкновениями, она безопасна. Она многие опасности отводит.

Это вошло в привычку: использовать бег при каждом удобном случае для лучшего познания тех мест, куда заносит жизнь на короткие дни. Неизвестно, выпадет ли еще случай, чтобы не торопясь обозреть все примечательности, степенно составить мнение о них. В Мурманск я попал декабрьской ночью, которую делала еще более беспросветной морозная метель. Не хотелось высовывать носа из теплых комнат. Но привычка была уже сильна. И темным воскресным полднем я надел поверх лыжной шапочки ушанку, все теплые вещи напялил на себя, вынырнул из гостиницы, с трудом сделал вдох. По деревянной лестнице долго взбегал на холм, к кинотеатру «Мурманск», чтобы оттуда, сверху, посмотреть на залив, на корабли, стоящие в порту. Тяжелым туманом была закрыта незамерзающая вода, и только низкие гудки кораблей, рев наутофонов внизу позволяли предполагать, что происходит там, в заливе. Я был уверен, что на сотни километров вокруг нет сейчас на улице ни единого бегуна. Но когда сбежал по какому-то извилистому переулку вниз, под свет ярких фонарей центральной улицы, увидел сразу троих. Их обычные тренировочные костюмы были похожи на альпинистские пуховки – иней прекрасно дополнял экипировку. И я уже не чувствовал себя воплощением преданности бегу. Познакомился с ними, они представились: «Белые медведи». Я думал, что они окрестили себя так только сейчас, в угоду своему внешнему виду. Но оказалось, что «Белые медведи» – это название одного из самых северных наших клубов любителей бега, насчитывающего несколько сот членов. А позже я узнал, что некоторые ученые занимаются пробежками даже на полярных станциях, в каких-то леденящих душу широтах – и хоть бы что.

… Красноярск, середина марта. Дни неуютные, весна то и дело чередуется с зимой. Незамерзающий в городской черте Енисей виден из окна гостиницы. В половине восьмого утра, пользуясь отличными условиями для наблюдения, изучаю обстановку: за пять минут по набережной пробежали четыре человека. Неплохая плотность. Надо пополнить их компанию. Но, выйдя на улицу, я сразу убедился, что на сибирском мартовском солнышке хорошо греться только на подоконнике за двойной рамой. Сквозняк гулял вдоль Енисея, его долина создавала эффект аэродинамической трубы. Я озяб сразу и приуныл. Однако выбрал дистанцию – между двумя мостами, автомобильным и железнодорожным. Прикинул уже хорошо наметанным глазом: километра три с половиной будет, туда и обратно – как раз норма для командировочного, который не прихватил с собой теплый спортивный костюм, переоценив грядущее мартовское тепло.

Так, без особого удовольствия, превозмогая себя, бегал я раз в два дня, не очень рьяно приплюсовывая новые километры к своей долгой дистанции. Но скоро познакомился здесь с человеком, который заметно поднял мой тонус. В первое утро бега я просто бросил на него быстрый взгляд. На следующий день мы кивнули друг другу, обменявшись ничего не значащими фразами: «Холодновато!», «Пробирает сквознячок». А потом вели неторопливые, под стать темпу, беседы.

Александр Николаевич Кузнецов – личность весьма известная в Красноярске. Он директор металлургического завода, депутат Верховного Совета РСФСР. И активист местного общества любителей оздоровительного бега.

Как должностное лицо, руководителя крупного коллектива Кузнецова часто приглашали выступать на всякого рода физкультурных форумах. И он привычно ораторствовал с трибуны, ратовал за массовый спорт, приводил цифры, которыми вооружали его сведущие люди: регулярные занятия физической культурой на столько-то процентов поднимают производительность труда, а на столько-то снижают процент простудных заболеваний. Цифры эти не выдуманные: на Красноярском металлургическом отличные физкультурные базы. Прекрасный пятидесятиметровый бассейн, игровой манеж, крытый каток, Дворец теннисного спорта, плескательные бассейны в детских садиках и в жилом доме завода. Коллектив физкультуры отмечен наградами Спорткомитета РСФСР, ДСО. Но самому директору – казалось так ему – недосуг заниматься спортом, да и не очень солидное это времяпрепровождение.

Однако цифры, общая статистика, свидетельствующая о благотворности движения, закаливания, заставили Кузнецова, человека основательного, старающегося все проверить самолично, попробовать себя в физкультурном деле. В детстве, в юности Кузнецов спортом не занимался. Сначала учился и работал одновременно, потом воевал четыре года, после войны сказывались раны, да и дел невпроворот. В 57 лет он начал с нуля, не обладал ни навыками физкультурными, ни теоретическими познаниями.

Несколько раз проезжал Александр Николаевич вдоль набережной на служебном автомобиле. Для того чтобы по спидометру измерить длину трассы. Приметил ориентиры: тут три километра заканчиваются, дальше, возле парка, – финиш пятикилометровой дистанции. И постепенно все более ощутимые расстояния покорялись директору.

Труднее всего было преодолеть ему стеснение: поскользнулся однажды на тротуаре, чуть не упал на виду у редких прохожих. Однако окончательно решил преодолеть глупую застенчивость, даже вечерами стал бегать, когда довольно людно на берегу Енисея.

Чтобы досконально, как и полагается государственному человеку, изучить вопрос, стал читать журнал «Физкультура и спорт», популярные книжки об оздоровительной физкультуре. И пожалел, что раньше не удосужился это сделать. Решил предостеречь от этих ошибок своих более молодых товарищей по работе.

Не то чтобы приказал двоим своим заместителям и главному инженеру обязательно заняться бегом, но предлагал некоторые насущные проблемы обсудить утречком на берегу могучей сибирской реки. Форма одежды – спортивная.

Так товарищ Кузнецов неожиданно для себя стал общественным инструктором физкультуры. Руководитель всегда у всех на виду, даже предрассветным утром на пустынной набережной. Каждый день пробегает Кузнецов десять километров, по воскресеньям – двадцать или побольше. Два раза в год проводит завод соревнования по оздоровительному бегу, учавствует в них две-три тысячи человек.

Физкультурные работники Красноярска сказали мне, что таких людей, как Кузнецов, следовало бы представлять к званию заслуженного тренера или к какому другому спортивному отличию. Потому что директор КраМЗа принес огромную пользу физкультурному движению в городе. Последователей среди ответственных работников у него все больше. А значит, за авторитет оздоровительного бега, прочих физкультурных дел можно не беспокоиться.

А через месяц после красноярской командировки я подобным же образом познакомился в Архангельске с первым помощником капитана теплохода «Капитан Мочалов» Николаем Майгой. И тоже на берегу красивой реки – Северной Двины. В этот город я приехал на три дня и бегать вообще-то не собирался. Не оттого, что мал срок командировки, а дел, как всегда, предостаточно. Незадолго до этого я упал во время пробежки – на ровном месте, в Измайловском парке, засмотревшись на уток, которые плескались в пруду. Сильно разбил колено, но намеченные километры все же пробежал, чем и усугубил травму. Едва командировку не отложил. Но все же прибыл в Архангельск. И вдруг ранним утром когда ехал из аэропорта в гостиницу, увидел сотни бегунов на городском пляже, на улицах, в парке. Узнал, что город готовится к весеннему кроссу, что на старт собираются выйти десять тысяч человек. И хоть изрядно хромал я, все же на следующий день тоже вышел на пробежку. Особенно хотелось пробежать по деревянным тротуарам – где еще представится такая возможность когда каждый шаг рождает легкий, нежный, прямо-таки музыкальный звук. Ноги барабанят по деревянному настилу, как по клавишам ксилофона, – и бежишь под музыку собственных шагов.

На третье утро моей командировки мы бегали дуэтом с Николаем Майгой. Назавтра его лесовоз отправлялся в далекое плавание. И первый помощник капитана спешил набегаться, радовался погожим весенним денькам, хотя через неделю-другую его судно будет идти уже южными широтами, где жаркого солнца вдоволь. Немного грустил моряк. К расставаниям с близкими никогда не привыкнуть. Но говорил Николай, что хоть немного, но помогает бег разогнать тоску по родным северным берегам. «В портах будешь бегать?» – спросил я.

– Не только. Если погода хорошая, если волна не выше трех баллов, можно и на палубе бегать. По технике безопасности это, правда, не полагается. Но в морской жизни иной раз приходится идти на маленькие нарушения в интересах дела. Потихоньку, взад-вперед по корме – какое-то расстояние и наберется. У меня свой отсчет времени и расстояний. Километров триста набегал – значит, скоро дом родной, все ближе к нему подбегаю.

Первый помощник капитана сказал, что не он первый среди моряков придумал заниматься бегом в далеких плаваниях. Оказывается, в Ленинграде существует в пароходстве КЛБ под романтическим названием «Бегущие по волнам».

Я провожал теплоход «Капитан Мочалов» в рейс. Николай Майга показал мне судно. На верхней палубе под навесом есть маленькая площадка. На ней турник, гири, штанга. А вот и узкая беговая дорожка. Здесь в хорошую погоду тесновато. Свободные от вахты моряки, не все, правда, бегают в открытом море. И пробежки эти действительно сокращают расстояние, отделяющее их от дома.

Бег с каждым месяцем дарил мне все больше друзей, открывал красоту и давно знакомых, и ранее неведомых мест. Он стал поводом для задушевных общений и средством этого общения. Я замечал, что всякий любитель неторопливого бега жаждет поделиться с другим своими радостями. А это уже немало. Радость для души – это как витамины для организма.

А самый удивительный бег открылся мне на заповедном черноморском острове Тендра. К тем воспоминаниям я возвращаюсь особенно часто, мечтаю снова пережить ощущения, лежащие совсем близко к счастью. И человек, который был рядом в те часы, тоже дорог мне в воспоминаниях.

Александр Шалаев работает спортинструктором в ДСО «Авангард», снимает любительские фильмы, делает фоторепортажи для телевидения, занимается подводным спортом, поднимает со дна моря реликвии с погибших кораблей, делает маски и фигурки из дерева, мастерит дельтапланы и летает на них, собирает старые самовары и пишущие машинки, интересуется телекинезом, лечебными травами, стихами вообще и в особенности русской поэзией XIX века, имеет звания кандидата в мастера по современному пятиборью и плаванию… Что еще? Могли уже и сами догадаться. Разве человек, который не обошел ни одно модное, нужное или ненужное увлечение, мог разминуться с бегом? Нет.

Шалаеву тридцать пять лет, он живет в Одессе. Рассказать о всех достоинствах этого города невозможно, любой перечень будет неполным, и всегда найдется одессит, который имеет что объективно добавить от себя. Но никто не станет отрицать, что в этом миллионном городе все жители знают друг друга. Можете спросить любого прохожего, знаком ли он с Сашей Шалаевым. Этот прохожий просто обидится на вас: что за наивный вопрос, Саша сегодня утром звонил ему, рассказывал о своих планах. А планов у Саши много. Бег помогает ему осуществлять практически все из запланированного, темп Саша никогда не теряет. И с ним всегда кто-нибудь рядом бежит, плывет, ныряет на дно морское, взмывает в небо.

Я бы сравнил Сашу с легендарным его земляком Сергеем Уточкиным, которого знала и любила вся Одесса. Когда я в минуту воодушевления польстил Шалаеву таким образом, он как истинный патриот своего города сказал мне: «А кстати, ты знаешь, что в Одессе зарождался закаливающий бег?» И чтобы не быть голословным, Саша Шалаев прочитал мне цитату из дореволюционного издания «Синий журнал» о том, что Сергей Уточкин в юности всякой ходьбе предпочитал бег рысью и даже в морозные дни совершал пробежки без верхней одежды, без перчаток и головного убора.

Шалаев избрал себе нелегкое общественное поприще – быть для всех нужным, давать совет, помогать делом. Вечером вы сидите в его комнате, расположенной в полуподвале старого дома на улице Островидова, гоняете чаи у самовара, разглядываете старинные карты и лоции Черного моря, драите рынду – медный корабельный колокол, который еще вчера валялся в куче хлама на задворках Молдаванки, спорите с кем-то о том, почему пропала в Черном море кефаль. А поздно вечером Шалаев предлагает вам завтра утром отправляться на остров Тендру. Поскольку субботнее утро уже вот-вот начнется – для Шалаева оно обычно начинается в пять часов, а поспеть в яхтклуб надо к шести, всем желающим отправиться на остров придется сделать пробежку. От дома Шалаева до яхтклуба семь километров четыреста метров Это сорок минут неторопливого бега – как раз утренняя норма. Если вам по силам такая скорость, у вас есть все шансы побывать в одном из самых экзотических мест нашего необъятного Отечества.

Далеко не на всех картах обозначен этот остров – узкая песчаная коса в 35 милях от Одессы. Остров вообще кажется случайной сушей в этих местах, его трудно заметить даже с близкого расстояния, потому бесчисленное количество судов за многие века садились здесь на мель, оставались навсегда у коварной косы. Остров и впрямь появился здесь случайно, ибо он намывного происхождения. Но довольно давно намыли его морские волны. Одно из многочисленных названий Тендровской косы – Ахиллесов Бег или Ахиллесово Ристалище. Почему именно «Бег»? Может, потому, что на карте остров напоминает беговую дорожку – вытянут на десятки километров, а ширину имеет от двух километров до двух метров? Может быть и так. Согласно мифам быстроногий Ахилл устраивал здесь воинские состязания, и одной из главных дисциплин атлетических турниров был бег.

На Ахиллесов Бег мы попали с Шалаевым июльским утром. Саша намеревался понырять с аквалангом, давно уже искал какое-то затонувшее турецкое суденышко времен Кинбурнского сражения. II еще есть у Шалаева мечта найти в песках хоть какой-то знак, какое-то подтверждение того, что здесь и впрямь был Ахилл. С этой целью Шалаев периодически прочесывает остров вдоль и поперек – преимущественно вдоль. Лучше всего поиск осуществлять бегом, это самый совершенный способ передвижения по песчаной косе. Конечно, еще лучше путешествовать по этой зыбкой суше на коне. Но где взять коня на необитаемом острове? Есть кони. Целые табуны. Тендра – единственное место в Европе, где эти домашние животные водятся в диком состоянии. Как они попали сюда, сказать трудно. Вполне возможно, что в какие-то времена поблизости потерпело крушение судно, на палубе которого перевозились кони. Вот они и выплыли, нашли спасение на острове, выжили, привыкли к здешним условиям, постоянно дают потомство.

Если у кого-то хватит отчаяния и умения укротить «мустанга» – пожалуйста, можете путешествовать по острову не бегом, а верхом. Александр Шалаев, обладающий отличной физической подготовкой, решительностью, на такой риск не идет.

Мы выходим на морской берег. Тихие волны идеально разравняли и утрамбовали песчаную дорожку, она упруга, она велит быстрее перейти с шага на бег. Воздух требует того же. Шалаев где-то вычитал, что воздух над Тендрой – самый чистый в Европе, не долетают сюда дымы цивилизации.

– Смотри внимательно по сторонам. Увидишь что-нибудь интересное – сразу говори. Начали! – Шалаев дает команду, и мы стартуем.

Бежим полчаса. Я то и дело указываю рукой на какие-то предметы. Вот бутылка зеленого стекла, стенки ее уже порядком источены песком и волнами. Может, в ней записка, послание древних мореплавателей своим близким или потомкам. «Мусор. Из-под „Камю“ посуда», – окорачивает Шалаев мой изыскательский порыв. Подобного добра здесь хватает: флакончики из-под дезодоранта, пластмассовые фляжки, разномастные бутылки, куски пенопласта прибиваются к берегу волнами. Возможно, когда-нибудь это будет кому-то интересно. Лишь однажды мы остановились. Путь перегораживало длинное гладкое бревно, обломок мачты. Мой спутник исследовал его со всех сторон, задумался, бросил взгляд море. Слишком мало было информации, чтобы как-то оценить тот дар моря, отнести его к какой-то исторической эпохе. И мы бежим дальше. Скоро в поле зрения попадает камень-ракушечник. Он гладко отшлифован, похож на диск для метания. Может, этот снаряд бросали в незапамятные времена участники Ахиллесова Ристалиша? Я высказываю предположение. Шалаев опять угрюмо капает головой: вон еще подобный спортивный снаряд лежит, это все поделки моря. Однако на некоторое время мы делаем перерыв в беге, чтобы пометать на дальность этот славный диск.

Сколько времени мы уже бежим, и сколько километров осталось позади? Неизвестно. Подобно легендарному олимпионику, мы даже не оставляем следов на песке. Их быстро слизывают волны. Иногда, когда усталость и жара чуть-чуть напоминают о себе, мы забегаем по колено в воду, через какие-то никем и ничем не измеряемые промежутки времени забегаем на глубину, окунаемся с головой – и снова бег. Во время одного купания обнаружили узенькую отмель, которая тянется параллельно острову, в десятке метров от него. И бежим по ней. Если кто-то смотрел бы на нас со стороны в этот момент, подумал бы, что чудо: два атлета бегут по пленке воды. Мы не разговариваем, слова просто не нужны. Мы соревнуемся с воинами Ахилла, ступаем в их невидимые следы. Потом враз, не сговариваясь, бросаемся на горячий песок, лежим так какое-то время, только стук сердца слышен и слабый плеск волны. И радуемся – нам предстоит точно так же бежать обратно, такое же расстояние. Мы повторяем этот сладостный бег. Чистый бег на чистом просторе.

Забегая вперед

С Тамарой Поляевой, которая выиграла Московский марафон среди женщин, мне поговорить так и не удалось. Чемпионка опередила меня и сотни других участников-мужчин, пробежала дистанцию за 2 часа 43 минуты 18 секунд. Чуть больше четырех минут проиграли ей две спортсменки из Перми, Татьяна Лунегова и Александра Тарасова.

С Татьяной Лунеговой я все же повстречался после финиша. Узнал, что не так еще давно, лет пять назад, она не помышляла не только о марафоне, но и о спорте вообще. Татьяна даже не посещала занятия по физкультуре в техникуме – была освобождена врачом. Страдала гипотонией, часто болела. Потом прочитала в журнале статью о лечении бегом. Решила попробовать. Начала с пятисот метров, а за несколько лет удлинила оздоровительную трассу до марафона. И в Москве показала отличный результат – 2 часа 47 минут 51 секунда.

Может быть, самолюбие некоторых представителей сильного пола было задето. А напрасно. Вот вам авторитетнейшее заключение, мнение одного из самых искушенных знатоков оздоровительного бега, Эрнста ван Аакена: «Резервы женского организма изучены еще недостаточно. Женщина держит рекорд проплыва через Ла-Манш. Татьяна Казанкина в беге на 1500 метров вплотную приблизилась к мировому рекорду, установленному в свое время великим Пааво Нурми. Чем длиннее дистанция, тем больше у женщин шансов опередить мужчину. Я уверен, что скоро наши подруги выйдут вперед в видах спорта, требующих преимущественно развития выносливости».

Так что не нужно особенно сокрушаться тем, кого на дистанциях оздоровительного бега опережают женщины. Можно, не стесняясь, с ними соревноваться. Даже древние не отрицали возможности приоритета дам в этом упражнении. Есть легенда об удивительной девушке Аталанте. Ее отец мечтал о сыне, а когда родилась дочь, отнес малышку в горы. Аталанту воспитали дикие животные, она отличалась поразительной выносливостью. И когда отец частично раскаялся, признал все-таки свою дочь, то придумал для нее очередное суровое испытание, поставил условие: Аталанта выйдет замуж только за того, кто обгонит ее в состязаниях по бегу. Все соискатели руки Аталанты терпели неудачу. Одного из них выручила богиня Венера. Она дала юноше три яблока и велела бросать их во время бега. Останавливаясь на дистанции, подбирая яблоки, Аталанта «выбилась из графика». И, проиграв, выиграла себе мужа. У этой пары родился сын, который унаследовал все качества родителей, стал красавцем и победителем соревнований в беге. А вот и современные истории, несколько напоминающие легенду об Аталанте. Американец Крис Дэвин перед свадьбой устроил состязание со своей невестой Пэтти. Правда, будущий супруг решил бегом пересечь всю страну, а невесте предоставил право ехать на велосипеде. 75 дней длилось это предсвадебное путешествие. На финиш соперники пришли одновременно, победила любовь. Председатель саратовского Клуба любителей бега Юрий Яковлев и его молодая жена Ольга первые часы совместной жизни провели на бегу, и шаферы их, и все гости свадьбы тоже участвовали в пробеге, а фотографию этого необычного свадебного шествия даже поместила газета «Комсомольская правда». Берите пример, молодожены!

Участники Московского марафона Лаурела Стренд и Карл Стренд женаты уже давно. Можно сказать, что Карлу повезло. Если бы отцу Лаурелы взбрело в голову определять спутника дочери путем выявления первенства в беге – не видать бы Карлу Аталанту, то есть Лаурелу. Карл безнадежно отстал от своей жены, проиграл ей на дистанции Московского марафона почти полтора часа.

– Вам не обидно, что вы заметно уступили советским девушкам на дистанции? – спросил я Лаурелу после финиша.

– Но они же моложе меня. Тамаре Поляевой всего 23 года. А мне…

Естественно, Лаурела сделала паузу, поняв, что чуть не проговорилась, чуть не выдала одну из вечных женских тайн. Но в данном случае ее спортивный азарт взял верх над всякими условностями. К тому же она все-таки явно рассчитывала на комплимент:

– … а я соревнуюсь с участницами, которым от 45 до 50 лет. Комплимент Лаурела явно заслужила. Выглядела она через час после финиша прекрасно, ни в чем, думаю, не уступала юной Аталанте. И никакая косметика ей в эти минуты не требовалась, бегунья против придания бутафорской свежести своему лицу. Кстати, английская парфюмерная фирма «Айвон» специально устраивает марафонские забеги для женщин, на финише участниц встречает плакат: «Никогда еще вы не были столь прекрасны!»

Я напомнил Лауреле одну прописную истину: «Красота женщины – это долгий сон». Моя привлекательная собеседница тотчас же отпарировала:

– Предпочитаю встать на час раньше обычного, чтобы пробежать шесть миль. И считаю, что не проигрываю от этого.

До недавнего времени считалось, что женщины нуждаются в физкультурных занятиях меньше, чем мужчины. Супруга знаменитого теоретика бега Кеннета Купера Милред Купер объясняет это тем, что женский организм в отличие от мужского вырабатывает особый гормон, который называется эстроген. Он-то и является очень эффективным средством предотвращения сердечно-сосудистых заболеваний. Другой, не менее известный специалист, Гарт Гилмор, в своей книге «Бег ради жизни» высказывает такое мнение: «Почему мужчины страдают от коронарной болезни гораздо чаще, чем женщины? Я думаю, дело здесь в том, что мужчины не нагружают себя физической работой в той же степени, что и женщины. В среднем женщина ежедневно затрачивает куда больше энергии, чем мужчина». А далее, через несколько абзацев, Гилмор делает уже иное замечание: «Но процент сердечных заболеваний растет и среди женщин… Возрастающая механизация берет на себя часть женских забот по домашнему хозяйству. Однако эта же механизация забирает у Женщины часть ее физической нагрузки. Новые плиты, полностью автоматизированные пылесосы, которые практически не требуют никаких усилий в управлении – все это чудесные примеры современной изобретательности человеческого разума. Беда только, что эти дивные вещи делают женщин ленивыми…»

А вот уже данные строго научные. Выступавший на Всемирном конгрессе в Тбилиси Э. Симаи (ФРГ) привел результаты исследований: «В возрастной группе старше 40 лет 71 процент женщин, которых проверили медики, подходили под категорию „Есть угроза для здоровья“. С возрастом женщины воздерживаются от занятий спортом в большей степени, нежели мужчины. Недостаток физических упражнений оказывает вредное влияние на физические способности, что в дальнейшем может привести к развитию различных заболеваний. С этим связывается нарушение физического баланса. Таким образом, нужно убеждать женщин в пользе спортивных занятий. В результате определенной двигательной программы за шесть месяцев биологические качества женщин всех возрастных групп возросли на 37 процентов».

Можно цитировать и цитировать подобные мнения. Этот марафон цитат грозит продлиться бесконечно. Но у женщин своя логика. Однажды в компании знакомых я решил завладеть вниманием женской половины. Обещая красоту в награду за бег, говорил убедительно, стараясь чуть-чуть уязвить самолюбие дам, перемежая свои строгие оценки отдельными комплиментами. Меня слушали довольно внимательно. Одна из присутствующих, жена моего близкого приятеля, даже сказала: «Ну все, завтра встаю на пятнадцать минут раньше, надеваю тапочки и…» Но тут ее перебила подруга: «Говорят, что бег старит женщину. Это же мучение – бежать, бежать… Женщина не должна напрягаться, иначе у нее появятся на лице новые морщины». Все мои старания пошли насмарку. Я стал горячиться, рисковал, что мое просветительство обернется ссорами, скандалом. Кричал: «Времени у вас не хватает на физкультуру? Болтать надо меньше! Согласно статистике человек каждый день тратит 33 минуты на пустые разговоры. Лучше бы вы эти 33 минуты использовали на бег». И что же я услышал в ответ? «Можно подумать, что мужчины меньше сплетничают».

Ну как мне было их убедить?

Не секрет, что женщины более страдают от отдельных несовершенств своей внешности, нежели мужчины. Например, от излишней полноты, от избыточного веса, от блеклого цвета кожи. -И многие находят способ похудеть – начинают курить. В этом они давно уже добились равноправия. Я иногда подсчитываю в компаниях: курящих женщин бывает больше, чем курящих мужчин. Стройность, которая достигается такой ценой, не сделает женщину здоровой и жизнерадостной.

Диеты? Но следование им иной раз требует слишком много времени и выдержки.

Один есть верный способ сохранить фигуру, обрести современную стать. Это пробежки. Если вы почитаете газету «Советский спорт» и журнал «Физкультура и спорт», то найдете там немало исповедей, женских откровений о том, что дали им занятия бегом. Говорят, что женщине столько лет, на сколько она выглядит. Эту мысль можно продолжить: «А выглядит женщина на столько хорошо, на сколько она любит бег».

И все же, делая эти назидания, негодуя на женщин за их прохладное отношение к бегу, я должен отчасти оправдать их пассивность.

Наши матери, сестры и жены станут больше уделять внимания физической культуре, если мы, мужчины, постараемся взять на себя часть их домашних забот. А для этого представители сильного пола должны по утрам просыпаться первыми и приготовить завтрак. А потом уже приглашать прекрасных дам на утреннюю прогулку. По вечерам после работы нам, мужчинам, не грех заскочить в магазин, запастись продуктами. В выходной день помыть полы… Что там еще? Женщины продолжат перечень бесконечных своих домашних работ. Давайте послушаем их, пойдем им навстречу к вместе побежим.

Нет, до старта еще далековато. Прежде нужно обзавестись женщине подобающей спортивной формой. Мужчина-то может и в старых шароварах, в выцветшей футболке, в растоптанных кедах выйти на улицу. А женщине такая форма настолько испортит настроение, что никакой бег не будет в радость. Женщина должна быть элегантной уже до того, как регулярные пробежки дадут ей право считать себя элегантной на самом деле. Красивых же спортивных костюмов у нас в продаже явно не хватает. И пока этот дефицит остается острым, никакими увещеваниями мы не вытянем женщин на беговую дорожку. Модное платье в конце концов можно сшить. Тренировочный костюм даже отменная рукодельница не возьмется связать.

А пока, разыскивая в магазинах подходящий по размеру и по фасону спортивный костюм, женщины могут заняться пробежками дома, в квартире. Есть такое упражнение – бег на месте. Есть сотни упражнений, которые можно делать в комнатных тапочках и в халате. А потом, со временем, непременно настанет и черед пробежек на улице.

Постараюсь убедить женщин в необходимости и возможности занятий бегом устами одной из них. С Алевтиной Михайловной Азановой, техником-смотрителем по профессии, я познакомился в клубе любителей бега «Оптимист» подмосковного города Химки. Алевтине Михайловне 44 года, у нее двое детей, муж. Вот что рассказывает Азанова:

– Встаю в пять часов утра. Не мешкая, не теряя ни минуты, надеваю спортивную форму и выхожу на улицу. Тридцатиминутная пробежка, потом столько же времени – гимнастические упражнения на школьной спортплощадке. Теплый душ, завтрак, который готовлю для всей семьи, – может, мои взгляды и не очень современны, но считаю, что на кухне должна хозяйничать только женщина. В восемь часов я уже на работе. Причем никогда не пользуюсь общественным транспортом: полчаса ходьбы до места работы – это тоже считаю удовольствием, спокойно обдумываю, как лучше организовать день, чтобы не терять лишних минут. Домой возвращаюсь быстрым шагом, не минуя при этом магазин. Если особенно устала, нанервничалась, то и вечером обязательно сделаю еще двадцатиминутную пробежку. Много раз замечала, стоит только ограничиться работой и домашними делами, забыть на день-два о беге – настроение, состояние резко ухудшаются. Бег всегда освежает, бодрит, как купание в море. Спать ложусь обычно в одиннадцать часов. Как видите, сплю всего шесть часов в сутки. И чувствую себя прекрасно. А раньше мне не хватало и восьми часов, чтобы хорошенько выспаться. Наверное, такой режим жизни для меня оптимален, когда бег и утомляет немного, и в то же время дает отдых, успокаивает. Правда, ни минуты стараюсь не тратить на пустяки, на праздные разговоры. И в театр ходим с мужем, и в гости. Главное, что я приобрела благодаря бегу, – это хорошее настроение, уверенность, правильный ритм всей жизни.

Многие участники физкультурно-оздоровительных пробегов хорошо знают Евгению Антоновну Астафьеву. Кому-то она помогла как инструктор лечебной физкультуры, но еще больше людей благодарны ей за тот личный пример преданности физическим упражнениям, который Евгения Антоновна являет. Ей 79 лет, у нее два сына, две дочери, два зятя, две невестки, шесть внуков и внýчек, три правнука. Все они часто приходят поболеть за маму, бабушку, прабабушку, за Евгению Антоновну. Легко пробегает она в состязаниях трех-пятикилометровую дистанцию, а иногда и «десятку» одолеет. Даже юношеский разряд выполняет – не символично ли? Последователи Евгении Антоновны, которые часто собираются у нее дома, общаются с ней как со своей сверстницей, хотя некоторые на полвека младше ее. И редко кто называет ее полным именем-отчеством, обычно – просто Женя. В веселой компании всегда споры, обсуждение последних состязаний, всех новостей оздоровительного бега. Астафьева чувствует себя молодой. Иначе разве бы хватили у нее отваги в возрасте 68 лет поступить на вечернее отделение института физической культуры? Успешно ведет занятия в группе «Здоровье», которую она организовала для пенсионеров.

Невысокая, щупленькая, она всегда в движении, всегда живо спорит о чем-то, улыбается каждую минуту, шутит. Память у нее ясная. Спросишь, какое время показал победитель пробега, кто занял призовые места, – ответит без запинки, всех она знает, каждого может охарактеризовать. Многие ее знакомые говорят, что обязательно примут участие в пробеге, который будет организован в честь 100-летия Евгении Антоновны. И поэтому оставшиеся 20 лег до этого старта последователи и последовательницы Астафьевой решили тренироваться регулярно, практически ежедневно. Как Евгения Антоновна, как Женя.