Я – чертовка

Глава 10

Ненавижу утренние электрички. Особенно летом. Почему? Ответ прост – дачники. Их слишком много. Они набиваются в вагон и занимают все места. Нет, бесспорно, публика весьма приличная – никто не курит в тамбурах, не слушает без наушников сомнительную музыку, не прячет алкоголь при появлении двух весьма уставших от жизни представителей закона, чья задача – бесконечно прочёсывать вагоны в поисках нарушителей. Нет, дачники отнюдь не такие. Они чинно устраиваются, достают книжки и сканворды, размещают под лавками собак, чтобы тех не заметили контролёры и не потребовали дополнительный билетик. Я люблю собак. Ничего не имею против, даже когда они прислоняются мохнатыми боками прямо к моей ноге. Но я не люблю большие скопления людей в относительно тесном пространстве. Когда их слишком много, не вытянешь ноги, не сядешь в удобную позу, не займёшь лучшее место. Особенно это актуально летом, когда солнце заглядывает то в одно окно, то в другое, и частенько слепящий луч бьёт прямо в глаз. Впрочем, сейчас такие мелочи меня не волновали. Все мысли были только о том, получится ли наладить контакт с банником.

В этот раз дома была бабуля. Она удивилась моему неожиданному визиту и тут же принялась хлопотать на кухне, торопясь накормить внучку с дороги. Я сказала ей, что занятия у нас отменили, так как студентам необходимо подготовиться к зачётной неделе, вот я и решила приехать, подышать свежим воздухом. Враньё далось мне легко. Даже совесть не кольнула. Оно и неудивительно – перед глазами до сих пор стояла побледневшая до синевы Лара с намертво сжатой в руке кружкой.

Когда лучше идти на поклон к хозяину бани – днём или ночью – я не знала. Поэтому решила действовать путём проб и ошибок. Пока бабушка готовила, я налила в кружку молока, отрезала толстый кусок хлеба и щедро посыпала его солью. Она глянула с улыбкой, но ничего не сказала. Видимо, решила, что я собираюсь заморить червячка перед обедом.

– На лавке съем, – как бы между прочим обронила я и вышла из дома. Проходя через двор, захватила один из берёзовых веников, которые сушились там на верёвке.

В бане я поставила кружку на полок и прикрыла её хлебным ломтем. Туда же пристроила таз. Взяла ведро и натаскала в него чистой воды из колонки. Рядом положила новый, только-только распакованный кусок земляничного мыла и, разумеется, веник. Отстранившись, тщательно осмотрела натюрморт. Вроде ничего не забыла. Конечно, о молоке ни в одном из источников не упоминалось, но… чем больше добра, тем лучше, верно?

Закончив приготовления, я села на лавку.

– Уважаемый банник! – сказала в пустоту. – Мне очень-очень-очень надо с вами поговорить!

Но нет. Хозяин бани откликнуться не пожелал. Может, ему сначала хочется опробовать подношения? Поесть хлеба, или, там, в тазу поплескаться… Ну что ж, вернусь позже. И буду возвращаться, пока не получу ответ. Даже если для этого понадобится ещё раз сыграть с ним в карты.

Напрасно я опасалась, что бабушка будет задавать лишние вопросы. Она легла спать ещё засветло. Только и предупредила:

– Шибко-то не засиживайся. Глаза посадишь.

Я не сразу, признаться, поняла, о чём она. А потом вспомнила. В подростковом возрасте у меня была привычка читать книги в каждый удобный момент. К примеру, за едой, за что я была неоднократно обругана, мол, память проешь. И ладно бы полезные книги, так нет. Обычно это были бульварные романчики, фэнтези, ужастики. Здесь, в гостях у бабушки, синдром книжного червя проявлялся наиболее остро, так как по соседству не было ребят, с которыми можно было подружиться. Поэтому в те моменты, когда бабушка не привлекала меня к хозяйственным делам, вроде прополки моркови, я читала. И особенно интересные книги нередко захватывали меня в заложники до самого утра. На фоне этого бабулино предупреждение поберечь глаза выглядело более чем логично. Так что я охотно пообещала не увлекаться чтивом, и с облегчением пожелала ей приятных снов.

Немного покряхтев, она, наконец, уснула. Я дождалась, пока её дыхание станет ровным и глубоким, взяла колоду карт (на крайний случай) и вышла из дома.

Ночь, как назло, выдалась беззвёздная. И, главное, весь день светило солнце, а сейчас всё небо затянуло сплошной пеленой. Только в одном месте выделялось размытое пятно. Это луна старалась растворить своим светом, как кислотой, плотный покров туч.

Неожиданно налетел ледяной ветер. Он заполз ко мне под блузку и неприятно лизнул кожу. Я поёжилась.

– Что ж, пора идти, – тихо сказала сама себе и едва не заорала. Откуда-то с крыши на дорожку спрыгнула тощая чёрная кошка. Она глянула на меня, недовольно дёрнула хвостом и удалилась в противоположную от дома сторону, почти моментально смешавшись с темнотой.

Судя по всему, в отличие от прошлого раза, хозяин бани не жаждал моего визита, поэтому не озаботился тем, чтобы снизить градус страха. Даже наоборот. Мне было жутко, как никогда. Размытое и невероятно похожее на сон воспоминание о нашей с ним игре вдруг обрело кристальную чёткость. Мда. Кажется, здесь не рады гостям. Плевать! Всё равно у меня нет другого выхода.

Я решительно сделала несколько шагов по направлению к чернеющей бане, чья дверь сейчас напоминала распахнутый в крике рот. И в какой-то момент мне показалось, что этот рот действительно вопит. Однако почти сразу стало ясно – звук доносится сбоку и стремительно приближается. Я инстинктивно пригнулась. Над головой что-то пронеслось. Что-то большое и визжащее. Запахло гнилью и разлагающейся плотью. У соседей тонко завыла собака.

Вместо того чтобы спрятаться во дворе, я, почему-то, кинулась вперёд, к бане. Почти успела. Однако неизвестный летун, кажется, разгадал мой манёвр и бросился наперерез. У самой двери мне пришлось свернуть в сторону. Там стояла раскидистая ирга. Я врезалась в ветки и упала на колени, пытаясь головой вперёд заползти в кустарник. Решение не самое умное, да. Однако оно оказалось спасительным. Не знаю, что конкретно произошло, но ветви вдруг стали гибкими. Ни одна не зацепила мне волосы. Они словно расступались передо мной и смыкались позади. Я слышала, как страшная птица (или не птица) с треском врезалась в иргу. Визг перешёл в почти человеческий вскрик и стон. Кажется, дерево как-то защитило меня, так как стон начал удаляться и вскоре затих вдали.

Я выползла из куста не сразу. Ничего толком не соображая, ввалилась в предбанник. Даже не включая свет, прошла вперёд, миновала порог и села на лавку. Если бы состояние было нормальное, меня наверняка удивило бы, что я прекрасно вижу в темноте. Но не в тот момент. Стресс ещё и не начал выходить из организма, когда рядом раздался знакомый старческий голос:

– А вот это, пожалуй, интересно… с чего ирге вздумалось заступаться за человеческую девчонку? Пусть и с незначительной примесью нечистой крови?

Я глубоко вздохнула и подняла голову. На полке кто-то сидел. Я ясно различала тощие голые ноги с выпуклыми костистыми коленками, а вот всё остальное как-то размывалось. Разве что углями полыхали красноватые глаза.

– Банник? – спросила устало.

– Он самый. Чего ты, Антонина, ходишь-бродишь? Али мало тебе одного исполненного желания? Вот она, жадность человеческая… – В надтреснутом голосе мне почудилась насмешка.

– Ну, вы, блин, даёте! – Злость аж полоснула по сердцу. – Издеваетесь, да?! Всю жизнь мне испоганили, подругу чуть не убили, а теперь ещё в жадности обвиняете?!

– Это как это я тебе подругу чуть не убил? – заинтересовался красноглазый дедок.

– Ваш мерзкий суженый из зеркала начал её душить! Мы еле успели её спасти!

– Как душить? – не поверил дед. – Так ведь он мелкий бес безобидный. Должен был немного попугать, да и сгинуть…

– А который Мане во сне глаз подбил – тоже бес безобидный?! – напирала я. – И тот, что Алю подбивает на растущую луну ритуал провести и тело ему вырастить, тоже опасности, по-вашему, не представляет?!

– Что?! – рявкнул банник уже без малейших признаков насмешки.

– А то! – передразнила я, направляя на него указательный палец. И тут же замолчала, заметив, как что-то полыхнуло красной искоркой. Кольцо! То самое. Как так получается, что я о нём постоянно забываю?

– Какое украшение у тебя, Тоня, необычное, – вдруг очень хрипло сказал дед. – Где взяла?

– На столе… на другой день после того, как мы с вами в карты сыграли… – растерянно ответила я.

– Необычное это кольцо. Я отсюда чувствую, как оно меня жжёт. Ох, не люди его сотворили…

На этом моменте мне вдруг стало смешно. Вот честное слово! Как будто мало загадочных событий, так ещё и кольцо! Ну не перебор ли?!

– Ты чего смеёшься, девица? Головой, поди, стукнулась? – почти сочувственно уточнил дед. – Ты давай-ка лучше расскажи подробно, в каких таких напастях меня обвинять пришла. Сдаётся мне, с кольцом твои проблемы напрямую связаны. Авось вдвоём эту загадку быстрее осилим.

– Расскажу. Если на вопрос ответите, – согласилась я.

– Какой?

– Почему вы сказали, что у меня нечистая кровь?

– Я сказал: «примесь нечистой крови», – дотошно поправил банник. – Значит, кто-то из твоих предков с нечистой силой спутался, а потом от этого союза дитё народилось.

– Ого, – вот уж не знала о себе таких деталей. Интересно…

– Вот тебе и «ого», – сварливо передразнил дед. – А теперь рассказывай, давай. Только с самого начала.

– Так началось-то ровно с того момента, как я вам в карты продула! Утром проснулась, кольцо это нашла, на палец надела, да в город поехала!

– Хм, – банник смачно почесал голову. – Давай тогда по минутам вспоминать. Вот ты из бани моей вышла, а дальше что?

– Домой пошла, всё как в тумане было. Только порог перешагнула – глаза начали сами собой закрываться. Я упала на кровать и отключилась. Кошмары снились…

– Какие? – быстро уточнил дед, подавшись вперёд. Красноватые глаза стали ближе, но меня это уже, почему-то, не пугало.

– Ну… эээ… не помню…

– Совсем?

– Совсем, – убито признала я. – Но утром проснулась разбитая и с головной болью. Словно и не спала вовсе.

– Это уже кое-что, – вдруг проговорил банник. – Пожалуй, разгадка в кошмаре. Надо только его вспомнить.

– И как, интересно?

– А вот тут я помочь могу. Ложись на полок, – деловито распорядился дед.

Я подчинилась беспрекословно. Была, конечно, вероятность, что за всем стоит именно банник, и сейчас он мастерски притворяется помощником, собираясь сделать очередную пакость. Но… даже в этом случае вариантов выхода из ситуации у меня было чуть меньше, чем ноль. Поэтому я легла на полок с отчаянием смертника. И даже не отобразила, что давешние подношения куда-то исчезли.

– Расслабься и закрой глаза, – распорядился хозяин бани.

Я послушалась. Некоторое время просто лежала, удивляясь тому, что на деревянной поверхности мне удобно, словно на мягкой перине. Потом неожиданно для себя сладко зевнула.

– Не сопротивляйся сонливости, – голос банника стал густым, обволакивающим, сильным. Исчезла ломкость столетнего старика и как-то сразу стало ясно, что дух не имеет возраста. – Я не дам тебе окончательно уснуть. Нам надо только приблизиться к туману, скрывающему воспоминания, зависнуть над поверхностью, но не погружаться…