Я хочу на тебе жениться

7

Кэтрин была рада, что маленькая нотация, которую она прочла Джеймсу о его брате в Порт-Честере, не испортила их рабочие отношения. На следующий день, когда они встретились в офисе, и в течение всей последующей недели ее босс был спокоен и вел себя с ней предельно вежливо. Кэтрин решила, что он занят очередным важным проектом, и с головой ушла в работу.

Прошла еще неделя, и дела заставили Джеймса уехать из Нью-Йорка на целых десять дней. Настроение у Кэтрин почему-то начало падать. Этому в немалой степени способствовало и то обстоятельство, что вскоре из отпуска должна была вернуться миссис Марджери. С одной стороны, это было хорошо — она могла побыстрее расстаться с Джеймсом, а с другой, ей становилось грустно: срок ее сотрудничества с этим мужчиной ограничивался теперь всего неделей!

Была пятница, и Кэтрин сидела за рулем, направляясь из «Роккаттера» в Нью-Рошелл. Сейчас к ее невеселым мыслям о неизбежной развязке на работе добавлялись еще всевозможные нарушения правил движения и «пробки» на дорогах. Но она приложила максимум усилий к тому, чтобы не думать больше о своем уходе из «Роккаттера». Вчера она оставила на рабочем столе Джеймса записку, в которой напомнила ему о предстоящем гала-приеме. Миссис Лэндмарк была вне себя от радости, когда Кэтрин сообщила ей о том, что Джеймс Роккаттер принял ее приглашение принять участие в приеме. Сама Кэтрин видела свою главную задачу в том, чтобы помочь Мэри Лэндмарк обеспечить максимальный успех мероприятия.

Приехав домой, она искупала Энни, сама приняла душ, навела красоту, дождалась прихода няни и стала готовиться к выезду на прием. В вечернюю сумочку она положила губную помаду, водительские права, ключи от квартиры и деньги. Ей оставалось только поцеловать дочурку перед сном — и она готова была к выходу.

В связи с гала-приемом Кэтрин беспокоило только одно — приедет ли Джеймс. Сама она прибыла вовремя и успела насчитать почти пятьдесят гостей, однако ее босса среди них не обнаружилось. Наконец открылась дверь, когда ее интуиция подсказала ей, что сейчас войдет Джеймс — и так оно и случилось. Он явился неотразимо красивым, в смокинге, ослепительно белой рубашке и с черным галстуком-бабочкой.

А под руку с ним шла женщина, красивее которой Кэтрин не видела еще никогда в жизни.

Разумеется, она была одета с иголочки. И, конечно же, ее безупречный туалет и украшения безупречно гармонировали с ее статной, гибкой фигурой. Когда они появились в прихожей, Кэтрин захотелось бежать прочь, выкрикнуть что-то дикое или просто выцарапать глаза этой незнакомой красавице. Такие эмоции еще никогда не обуревали Кэтрин, и она просто недоумевала, что с ней происходило.

— Дорогая моя, с тобой все в порядке?

Мягкий голос миссис Лэндмарк и нежное прикосновение ее руки помогли Кэтрин быстро прийти в себя, и она ответила:

— О да, я чувствую себя прекрасно. Вы не обратили внимание, кто только что зашел к вам?

Глаза Мэри Лэндмарк сделались круглыми, когда она посмотрела в ту сторону, куда указала Кэтрин, и с ее языка тотчас сорвались слова:

— О боже, он пришел! — Она повернулась к Кэтрин и схватила ее за руку. — Спасибо тебе, спасибо, милая!

— Я тут ни при чем, — возразила женщина.

— Я уверена, что без твоего вмешательства тут не обошлось, — сказала Мэри. — Ты всегда была так добра со мной и мистером Лэндмарком!

— В наших чувствах мы всегда отвечали друг другу взаимностью. Почему бы вам не подойти к вашим новым гостям и не поприветствовать их… я имею в виду одного из ваших спонсоров?

Произнося эти слова, Кэтрин не спускала глаз с высокой блондинки, державшей под руку Джеймса.

— Странно, почему он появился здесь сегодня с этой женщиной… с Присциллой Беллрум? — задумчиво сказала Мэри. — Год или полтора назад ходили слухи, что она собирается за него замуж. Но затем они совершенно неожиданно перестали встречаться. И никто не знает почему.

— Они выглядят идеальной парой, — сказала Кэтрин, едва справляясь с комком в горле.

Бросив на свою собеседницу внимательный взгляд, Мэри вдруг спросила ее:

— О, Кэтрин, милая моя девочка, неужели ты…

— Я схожу на кухню и прослежу, чтобы приготовили достаточное количество хлебцев с икрой, — прервала хозяйку Кэтрин и быстро зашагала прочь.

Но она не сразу стала разыскивать шеф-повара, а поначалу заглянула в дамскую комнату и смочила лоб влажной салфеткой. Да, Присцилла Беллрум вбила последний гвоздь в ее голову. Теперь у нее с Джеймсом все было кончено. И не потому, что Присцилла (которую она знала еще с тех пор, когда работала у Лэндмарков) была богатой женщиной… Впрочем, богатство тоже служило очевидным индикатором разницы двух миров — того, в котором жил Джеймс, и того, в котором обитала она. Кэтрин ненавидела саму мысль о том, что деньги могут играть определенную роль в судьбе людей, но, с другой стороны, она понимала: реальность была такова, что богатство действительно влияло на человеческую судьбу. Кто такая была она, Кэтрин Пирс? Девушка из провинциального города, у которой до последних лет никогда не лежало на счету в банке больше сотни долларов. А Джеймс, возможно, сорил сотенными купюрами, когда давал чаевые официантам.

Да, она могла отличить чайную ложку от салатной, но этого было недостаточно. Нужно было иметь внутреннее чутье, нужно было родиться в этом мире, в котором жил Джеймс, чтобы чувствовать себя с ним на равных.

Решив ни от кого не прятаться, женщина выпрямилась и вернулась в танцевальный зал, где вскоре столкнулась со своим боссом.

— Добрый вечер, Кэтрин.

— Джеймс, я видела тебя минуту назад у входа. — Она кивнула ему и снова постаралась взять себя в руки. — Твоя спутница выглядит великолепно.

— По сути дела, я не собирался приходить сюда с кем-то вдвоем. Но получилось так, что сегодня утром мне неожиданно позвонила Присцилла и спросила, не свободен ли я вечером. Я сказал, что иду на такой-то прием, а когда она предложила мне составить компанию, решил, что дочь щедрого мистера Беллрума наверняка повлияет на своего отца таким образом, чтобы тот переслал на счет Лэндмарков внушительную сумму, и согласился с ее предложением.

— Это… это было великолепно.

— Кэтрин, в чем дело?

— Я просто чувствую себя немного не в своей тарелке, — искренне ответила она.

Правдивость всегда была ее лучшим средством самозащиты. А актерство никогда не выручало, хотя в конечном итоге могло бы и приносить свои положительные плоды.

— Почему? — спросил он, явно не скрывая своего недоумения.

— А тебя не обыщется Присцилла?

— Не увиливай от вопроса. Почему ты чувствуешь себя не в своей тарелке?

— Потому что я лишняя в игре. Такой ответ тебя устраивает?

— Ты здесь одна, и поэтому у тебя испортилось настроение? Почему ты не сказала о своем желании раньше? Я бы с удовольствием появился здесь с тобой вдвоем.

— Нет, Джеймс, дело не в том, что я пришла сюда одна. А в том, что я не принадлежу этому кругу. Не знаю, как объяснить Тебе это проще. Ведь не случайно ты не заметил в моем резюме упоминание о Лиге защиты беспризорных детей, с которой связана Мэри. Именно ради нее я нахожусь сейчас в этом зале.

К ним подошел официант с подносом. Взяв по бокалу холодного пунша, они отошли к стене, где гости танцевали фокстрот, и Джеймс вернулся к их беседе:

— Ты действительно думаешь, что не принадлежишь к кругу присутствующих здесь людей, потому что не располагаешь большим состоянием?

— А сколько еще секретарш, помимо меня, ты обнаружил в этом зале? — Кэтрин улыбнулась и обвела рукой танцевальный зал.

— Хорошо, ты убедила меня. Но я никогда бы не подумал, что у тебя такое высокое классовое самосознание. Впрочем, должен сообщить тебе, Кэтрин, что в этом зале нет ни одной женщины, которая могла бы годиться тебе в подметки. Ты красива, талантлива и очаровательна. Я мог бы перечислить половину из присутствующих здесь женщин, чья красота является только заслугой искусных хирургов и частных массажистов и чей талант заключается лишь в растранжиривании денег их папочек или муженьков.

Высказывания Джеймса поразили ее. Неужели он действительно полагал, что она красива? Нет, учитывая его умение блестяще вести светские беседы, скорее это был просто банальный комплимент или обычный знак вежливости. Отбросив всякую мысль, что он говорил правду, она положила руку на его ладонь и произнесла:

— Джеймс, твои оправдания звучат великолепно, но они неуместны. Я просто не хочу сравнивать себя ни с кем из присутствующих женщин. Я горжусь своей жизнью и своими достижениями, но это вовсе не означает, что я не смотрю на вещи реально.

— Ах, вот ты где! Джеймс, как тебе не стыдно! Я просто обыскалась тебя! — Мягкий, слегка восточный тембр голоса прервал их беседу, и Кэтрин взглянула на Присциллу с улыбкой, хотя в ее душе взметнулось пламя ревности, когда та ласково коснулась пальцами руки Джеймса. — Может быть, ты представишь меня своей собеседнице?

— Присцилла, рад познакомить тебя с Кэтрин Пирс. Кэтрин, это Присцилла Беллрум.

— Очень рада, — сказала Кэтрин и первой протянула руку красивой блондинке.

— А откуда же вы знаете этого мужчину? — спросила ее Присцилла, мягко хлопнув по руке своего кавалера.

— Мы… друзья, — вмешался Джеймс.

У Кэтрин не было никакого желания играть в пустые светские игры, и она пошла напрямую, отвечая на вопрос спутницы босса:

— Я его секретарша. Временная.

Выражение лица женщины словно окаменело, но она тут же с легкостью вышла из затруднительного положения, сказав:

— Понимаю. Я не знала, что «Роккаттер» — один из спонсоров проходящего мероприятия.

— Не спонсор, а просто один из щедрых доноров, как я надеюсь, — заметила Кэтрин, обращаясь к Присцилле. — Хочу добавить, что я нахожусь в очень дружеских отношениях с устроительницей этого гала-приема, так что мои сегодняшние функции здесь скорее сводятся к оказанию помощи, нежели к развлечению.

После этих слов Кэтрин извинилась перед собеседниками и отправилась на кухню, чтобы проследить, достаточно ли приготовлено для гостей хлебцев с икрой.

Что ж, а для слез время еще будет — когда она вернется домой и уединится в своей маленькой спальне.

— Тебя не хватало на гала-приеме у Лэндмарков в минувшие выходные, — поддразнивающим тоном сказала Кэтрин Питеру Роккаттеру. — А ведь Джеймс передавал тебе приглашение, и я сама лично отправила его.

Неожиданный повторный приход Пита в офис старшего брата, когда тот был в отъезде, удивил женщину. Но еще больше ее удивило его предложение составить ему компанию на прием к матери, назначенный на следующую субботу.

— Она не составит тебе компанию, потому что пойдет со мной, — раздался голос Джеймса, внезапно вышедшего из лифта.

Преждевременное возвращение босса из деловой поездки поставило Кэтрин в тупик. Из замешательства ее вывел Пит, когда произнес:

— А почему она должна идти с тобой? Ведь я пригласил ее первым.

— Потому что она моя секретарша. А кроме того, меня не было в городе больше недели, и я не располагаю сейчас временем, чтобы подыскать себе надежную спутницу.

Выражение лица мужчины сделалось жестким и суровым, и Кэтрин не рискнула перечить ему в этот момент. Она опустила глаза и сказала:

— Хорошо.

— Пит, если у тебя есть ко мне какие-то дела, милости прошу в кабинет, — бросил Джеймс брату и открыл ключом дверь в свой офис.

— Что с тобой происходит, Джеймс? — спросил Пит, когда они остались одни в комнате.

— Оставь эту женщину в покое! — Джеймс резко ударил кулаком по столу. — Кэтрин не из тех, с кем можно гульнуть в субботу или в воскресенье! Ясно?

Пит ухмыльнулся, потом вдруг стал задумчив и сказал:

— Да ты, я вижу, втюрился по уши. Тебя тянет к этой секретарше, как к магниту. И ведешь себя, как изголодавшийся кот… Или я не прав?

Джеймс промолчал.

После ухода брата он вышел в приемную, чтобы отпустить Кэтрин пораньше домой, поскольку была пятница, но, увидев расстроенное выражение ее лица, спросил:

— Что случилось, Кэтрин?

— Мне только что позвонила тетушка. Моя мама упала и сломала бедро. Я должна отправиться в Пенсильванию и взять на себя заботы по уходу за ней, потому что тетя слишком слаба и сама не управится с больной сестрой…

Кэтрин закрыла глаза, чтобы не расплакаться на виду у босса. Она никогда не предполагала, что ее стареющая мать может столкнуться с такими трудностями. Разговор с тетушкой Нэнси завершился на вполне оптимистической ноте, но, как только она положила телефонную трубку, ей сразу стала ясна вся трагедия случившегося. Кэтрин просто не представляла себе, что она может в любой момент остаться совсем одна, без обоих родителей, и как может лишиться бабушки ее дочурка.

Женщина даже не заметила, когда начала плакать. Она почувствовала теплую влагу на щеках только после того, как на ее плечи мягко легла рука мужчины. И тогда она дала волю потоку слез. Рыдая, Кэтрин прильнула к груди Джеймса и прошептала:

— Я просто не могу потерять ее!

— Этого и не произойдет, — утешил он ее и нежно провел ладонью по волосам. — Сломанное бедро — это еще не конец света.

Кэтрин достала салфетку, высморкалась и, попытавшись улыбнуться, произнесла:

— Ты ничего не понимаешь. Ведь речь идет об операции в тазобедренной области. А медицинская страховка, которую она платила, может покрыть только небольшую часть стоимости необходимой операции… Прости. Я совсем не хотела вдаваться в такие подробности. Так что… если можно, я сейчас отправлюсь домой. А потом нас с Энни ожидает еще долгий путь в Аллентаун.

— Конечно, — сказал Джеймс.

— Я оставила на столе телефоны моей матери и больницы на тот случай, если ты не сможешь найти что-то на столе или в выдвижных ящиках.

Она перекинула через плечо сумочку и направилась к выходу. Даже в эти минуты, когда на женщину свалилось горе, мужчина не мог оторвать жадных, похотливых глаз от ее узенькой талии и широких бедер; он буравил их взглядом до самой последней секунды, пока они не скрылись от него за дверями бесшумно захлопнувшегося лифта.