Я любовь напишу, чтобы ты ее стер

Глава 11

– Что? – наконец, пролепетала оглушенная Ясмина.

– Вы обвиняетесь в убийстве Едвиги Фолкет, – повторил сотрудник департамента, – обвинение выдвинули Легар Фолкет и Эйнар Дэвойр. Начато расследование смерти Едвиги Фолкет, и в связи с этим я должен доставить вас в Департамент правопорядка и дознания для допроса. Так же у меня есть предписание на обыск дома. Но если вы добровольно выдадите яд, которым отравили иннэ Фолкет, то избежите обыска дома и ваших родственников.

– К-к-к-ка-к-к-кой яд? – от испуга стала заикаться Ясмина.

– Тем, которым вы отравили иннэ Фолкет, – спокойно заметил волерон.

– Я никого не травила, это ошибка, я не могла, – заверила Ясмина, стараясь, чтобы ее голос не дрожал, – когда я рассталась с Едвигой Фолкет, она была жива и здорова.

– Еще раз повторю, чтобы все выяснить, проводится расследование, и для этого вас нужно доставить в Департамент. Что ж, если вы не хотите добровольно выдать яд, то мы вынуждены обыскать дом, – сказал волерон и кивнул своим сотрудникам: – Приступайте.

– Не смейте! – выкрикнула мать. – Это какая-то ужасная ошибка, моя дочь не могла никого отравить. Откуда бы она взяла яд? В доме мы его не держим.

– А лекарства, настойки у вас дома есть? – вкрадчиво спросил дознаватель, делая знак своим людям оставаться на месте.

– Есть, конечно, у меня большая семья, и бывает, что кто-нибудь из них болеет или получает какие-либо травмы. Но яда среди них нет.

– Что же, тогда, раз вы не хотите пустить нас дальше холла, а я пока, замечу – только пока, не стану настаивать, принесите сами ваши настойки, травы и чем там еще вы лечите своих детей и мужа. А чтобы вы не наделали глупостей и не избавились от улик, с вами пойдет мой сотрудник, – сообщил дознаватель матери, а затем обратился к Ясмине: – А вы, иннэ, не хотите ничего добавить к тому, что сказала ваша маменька?

Ясмина уже догадалась, кто мог рассказать о том, как и что она подлила в чашку Едвиги. Но ведь это было безобидное слабительное?

– Молчи! – крикнула мать.

Но она не успела предупредить дочь, одновременно с ней Ясна выпалила:

– Это было слабительное.

– Значит, вы не отрицаете, что чем-то опоили Едвигу Фолкет? – спросил удовлетворенно дознаватель.

– Не надо, Ясмина, ничего не говори, – попросила мать.

– Яся, ты же не травила никого? – неожиданно подала голос Альга. – Расскажи, что случилось и, возможно, они просто уйдут, после этого, убедившись, что ты не виновата.

– Альга, – встряхнула Ясна, цепляющуюся за нее младшую дочь, – помолчи и ты.

– К сожалению, маленькая иннэ Клартэ, – глядя на Альгу, ответил старший дознаватель, – должен вас разочаровать: мы просто так не уйдем.

– И что же теперь нам делать? – жалобно спросила Альга.

– Альга, помолчи, – опять потребовала мать.

– У вас осталось то, что вы подлили Едвиге Фолкет? – обратился дознаватель к Ясмине.

– Я не знаю, – растерянно ответила Ясмина, – сумку с лекарствами я отдала маме. Но уверяю, я не могла… это какая-то ужасная ошибка.. такого просто не может быть.

– Где эта сумка? – спросил дознаватель у матери.

Она нехотя ответила:

– В моих комнатах, я ее еще не полностью разобрала, могу принести и вы убедитесь, что там нет яда, а слабительное есть.

– Несите, ильдэ Клартэ, – согласился дознаватель, – но с вами, как я и говорил, пойдет мой сотрудник.

Мать, в сопровождении сотрудника Департамента направилась наверх, Альга и один из стражников вместе с ними, дознаватель не стал на это ничего возражать.

– Ну что же, иннэ Клартэ, может, расскажете, как вы подлили яд, или, как вы утверждаете, слабительное, Едвиге Фолкет? – попытался допросить Ясмину дознаватель.

Но оставшийся стражник предупредил Ясмину:

– Последуйте совету вашей матери, иннэ Ясмина: не говорите ничего. И пока не появится ваш отец – молчите.

– Не вмешивайтесь! – осадил стражника дознаватель.

– Я ничего больше не скажу, – заявила ему Ясмина, пытаясь смотреть уверенно на дознавателя.

– Зря вы так, иннэ Клартэ, – вздохнул устало дознаватель, – отрицание вины вам может навредить.

– Но я ни в чем не виновата! – отозвалась Ясмина.

– Если не виноваты, мы это докажем.

– Скорее уж, наоборот, – опять встрял стражник, – лично вы все сделаете, чтобы обвинить дочь Амьера Клартэ в преступлении, которое она, скорее всего, не совершала.

– Еще раз предупреждаю, не вмешивайтесь, – злобно глянул на стражника дознаватель.

Стражник хотел сказать еще что-то, но тут появилась Ясна Клартэ, Альга, крепко державшая мать за руку, стражник и сотрудник департамента, последний нес аптечную сумку.

– Ильдэ Клартэ, может, мы пройдем в вашу гостиную, – предложил старший дознаватель, – что ж мы у порога-то толчемся.

– Нет, дальше в дом я не хочу вас пускать, – отказала Ясна.

– Ну, что же, тогда здесь посмотрим, что у вас в сумке.

Дознаватель подошел к высокой тумбе, стоящей у входа, отодвинул вазу и стал расставлять и раскладывать пузырьки и пакетики с микстурами, порошками и травами, доставая их из сумки.

– Так что вы, ильдэ Клартэ, добавили в чашку Едвиги Фолкет? – спросил он.

– Иннэ Ясмина, ничего не говорите и не показывайте, дождитесь отца, – опять настаивал стражник.

Мать поддержала его.

– Прекратите вмешиваться в ход расследования! – повысил голос старший дознаватель. – А вы, иннэ Клартэ, будьте добры, покажите из какого пузырька налили в чашку.

Ясмина подошла и внимательно рассмотрев все, что находилось на тумбе, неуверенно взяла один из пузырьков и, повертев его дрожащими пальцами, произнесла:

– Вроде бы этот.

– Так вроде, или этот? – переспросил дознаватель.

– Этот, – все так же неуверенно ответила Ясмина.

– Он почти пуст, – сказал дознаватель, забрав из рук Ясмины пузырек и посмотрев его на свет, затем прочитал надпись и добавил: – здесь была настойка ландыша.

– Убедились, что это не яд? – раздраженно произнесла мать Ясмины. – Это успокоительное, мягкое снотворное.

– Это яд, если превысить дозу.

– Здорового человека, а волерона и подавно, такая доза до смерти не доведет, – возразила мать, – тем более, что моя дочь не все вылила.

– Здорового – да, возможно, до смерти и не доведет, – согласился дознаватель.

– Теперь, когда все выяснилось, вы освободите наш дом? – тонким, дрожащим голосом спросила Альга.

– Здоровому, возможно, не особо навредит, – повторил дознаватель, – но у Едвиги Фолкет было больное сердце, и настойка ландыша оказалась для нее ядом.

– У чистокровной волеронки было больное сердце? – удивленно воскликнула мать Ясмины. – Такого не может быть!

– Мне очень жаль, но вы, иннэ Ясмина Клартэ, арестованы за убийство Едвиги Фолкет, – повернулся к Ясмине старший дознаватель.

– Нет, вы не заберете мою дочь! – выкрикнула мать. – Это ошибка!

Альга опять заплакала, стражники угрожающе выступили вперед, а сотрудники департамента преградили им дорогу

– Не надо, ильдэ Клартэ, я должен арестовать вашу дочь. И я это сделаю, как бы вы не были против. Будьте благоразумной, не доводите до стычки между моими людьми и вашими. Ничего хорошего из этого не выйдет, только навредит вашей дочери. И подумайте о младших детях, они могут пострадать, как и вы.

– Нет, нет, я не пойду никуда, – лепетала испуганно Ясмина.

Она стала отступать к лестнице, ведущей наверх, но два сотрудника Департамента быстро оказались рядом с ней и взяли ее под руки.

– Не прикасайтесь к ней! – потребовала мать Ясмины.

– Увы, ильдэ Клартэ, но, похоже, миром все не разрешится, поэтому мы вынуждены так поступать.

Ясмину повели к двери, стражники пытались помешать этому, мать кричала, чтобы отпустили ее дочь, что надо вначале во всем разобраться. Сама Ясна, опустив голову на грудь, почти висела на руках сотрудников департамента, ноги не держали ее. Она была испуганна, оглушена предъявленным ей обвинением, осознанием, что она убила, пусть и не намеренно.