Я научу вас не болеть и не стареть

"ПОЙТИ ОТ БОЛОТОВА"

Все стандарты — побоку. Земной человек, он увидел космос в пространстве и в материи и увидел ложность и надуманность мира, в котором жил и живет. Он заложил, образно говоря, бомбу под академические основы физики, химии, но, к величайшему своему сожалению, не успел этот фундамент взорвать, потому как, будучи узником советской тоталитарной системы, ушел в небытие и возвратился из него спустя семь лет.

Да, сегодня есть все основания говорить, что Болотов Борис Васильевич воскрес из политических и гражданских трупов и — надо же! — опять вломился в нашу действительность, отряхиваясь от пыли, от обломков системы, взорванной усилиями таких же, как и сам он, опальных физиков и лириков.

О воскресении Болотова тем более хочется говорить, что он явился "оттуда" невредимым, правда, с совершенно седой головой, начиненной тем же космическим разумом. Именно эти слова я услышал о нем от своих киевских друзей летом прошлого года.

"Это — провидец и мессия", — взволнованно говорила уважаемая мной ученая дама, знавшая Болотова еще до его ухода в небытие. Из дальнейшего разговора я узнал, что за спиной этого мессии нет ничего библейского, хоть он и сочинил-таки пророчески многотомный труд: "Бессмертие — это реально".

Вскоре состоялась моя первая встреча с Борисом Васильевичем. Теперь, вспоминая о нем, я сравниваю свои впечатления от этого человека с видением его киевскими журналистами. Судя по публикациям, они сходятся в описаниях внешности и основных проявлений характера:

"Худощавый, среднего роста человек лет шестидесяти. Абсолютно сивый. Опрятно и добротно одетый…"

"Украинским Сахаровым называют Бориса Васильевича Болотова сторонники перестройки… Есть много общего и в направлении их научных исследований, и в трагической судьбе, и даже во внешнем облике, манере вести себя, говорить".

"Мягкий взгляд светло-коричневых глаз. Тихий, чуть надтреснутый, но спокойный голос. А говорит он о вещах далеко не спокойных, далеко не простых". "Человек неимоверно глубоких, энциклопедических знаний и уникального способа мышления…"

"Наверное, Борис Болотов принадлежит к людям, о которых в народе говорят, что их поцеловал Бог”.

Что ж, со всеми этими определениями нетрудно согласиться. Грешит разве лишь первое: на вид никак не дашь Болотову шестьдесят лет, ибо он по-юношески свеж и легок в движениях, что в общем-то поражает в "воскресшем".

И вот легко поднимается он на невысокую трибуну учредительного собрания Русской Академии. На улице — май, 16 число.

Прошло лишь три месяца, как его выпустили на волю. А держится спокойно, уверенно.

"Что такое академия?" — спрашивает он у коллег и, не боясь впасть в риторику, отвечает: "Это организация для установления истины". — "А что такое истина? — "Это шар в виде куба — по представлениям древних греков”.

Мудры были древние греки. Только Болотов, опираясь на их принципы, возведенные в законы, отыскал да по-хозяйски проторил и свой путь к истине. В отличие от куба с его шестью плоскостями истина Болотова обзавелась двадцатью четырьмя гранями и стала олицетворяться круглым футбольным мячом.

Это — к слову. А что до настоящего дела, то видавшая виды академическая публика слушала его три часа, затаив дыхание, — Болотов открывал перед ней поистине секреты мироздания и говорил о превращениях одних элементов в другие. Алхимик двадцатого века, да и только! Но такими ли уж чудаками были алхимики средневековья? Нет, они, вероятно, нутром чувствовали, что есть путь превращений веществ на уровне корпускулярной материи, если не глубже. Болотов пользовался теорией трансмутации ядра и вместе с женой химиком Нелли Андреевной Горячук разработал "Таблицу химических элементов второго поколения", отличающуюся от менделеевской тем, что на ней все течет, все меняется, одни элементы переходят в другие, причем, естественно и закономерно, с точки зрения человека, познавшего истину, углубившего свои, а теперь, надеюсь, и наши представления о природе вещей.

Как горько, однако, писать о человеке талантливом, брошенном в омут нашей недокоммунистической действительности. Сколько он претерпел издевательств в окружении сущих чертей.

Его истязали физически, подвергали унизительным исследованиям в психиатрических учреждениях. Зачем? Да разве же нормальный человек склонен к познанию значимости собственной личности и формированию сверхценных идей? Абсурд! У нас норма — безликость. Каков тип, посмотрите: у него же 600 изобретений, из них 150 занесены в Государственный реестр СССР… Тем он и опасен… Копает, между прочим, под устои социального строя! До суда, перед отправкой Болотова в Москву для медицинского переосвидетельствования в психбольнице по поводу шизофрении и невменяемости, Нелли Андреевне и сыну разрешили короткое свидание с узником. Стояла холодная осень, осень 1983 года.

"После семи месяцев разлуки мы увидели родного человека. Живые мощи, — рассказывала она потом участливым людям. — Он с трудом шел, поддерживаемый санитаром. Глубоко запали глаза, страшная худоба, весь дрожит в изнеможении, все время пугливо оглядывается, с трудом включается в разговор. Людей в таком состоянии я видела только в кино, когда показывали концлагеря".

Спас Болотова от физического угасания собственный опыт народного врачевателя.

Наконец, закончилось следствие. Как видно из обвинительного заключения, составленного киевским следователем В. К. Игнатьевым, ученый Болотов предстал перед судом в октябре 1984 года крупным государственным преступником. В вину ему вменялось следующее:

"В мае 1977 года у себя дома на пишущей машинке "Рейтметалл" и по месту работы… изготовил в десяти отдельных частях машинописное произведение под названием "Бессмертие — это реально”, систематически изменяя и дополняя редакцию в последующие годы, где наряду с описанием лекарственных методов лечения различных заболеваний пытался объяснить с антинаучных позиций устройство мира, лидерной структуры в природе и обществе, высказывал суждения о социальном устройстве различных обществ с точки зрения их противоречия законам природы, возводил заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй. В этом произведении Болотов с клеветнических позиций отрицает открытые основоположниками марксизма-ленинизма законы развития общества, заявляет о якобы бесперспективности социализма и невозможности построения коммунизма в СССР и других социалистических странах, порочит советскую действительность, внутреннюю и внешнюю политику КПСС и Советского правительства, демократические устои советского общества, клевещет на науку, культуру, искусство, систему медицинского обслуживания, средства массовой информации, агитации и пропаганды, социалистическую систему хозяйствования, пытается доказать необходимость двухпартийной системы в нашей стране, частной собственности на землю и средства производства”,

Болотов, уйдя из общественной жизни на приличный срок, не отказался от своих идей, от научной работы. Основываясь на "метахимии", то есть на теории ядерных превращений, воплощенной в "Таблицах химических элементов второго поколения”, он создает в колонии строгого режима в Горловке Донецкой области "в свободное от работы время" атомный реактор холодного синтеза и деления. Бог знает, ценой каких усилий и ухищрений. И это очередной гражданский подвиг человека опального времени. Цель его эксперимента — дать забубенному человечеству тепло, дать электроэнергию путем управляемой ядерной реакции, но без ионизирующего излучения в пространство, что, вне всяких сомнений, явилось бы революционным переворотом в атомной энергетике.

Как известно, — слушаю Болотова, — для осуществления ядерного синтеза и деления, а также для преодоления кулоновского барьера необходимо сближение ядер на расстоянии порядка радиуса действия ядерных сил. Поэтому Считалось, что ядерный синтез и деление могут быть осуществлены только с применением ускорителей и высоких температур. Однако в наших исследованиях впервые показано, что синтез и деление ядер можно осуществлять за счет электрических токов, проходящих между ядрами, и магнитных полей, действующих одновременно.

Люди извелись от сознания всякого рода опасностей, порожденных, как ни странно, техническим прогрессом, и подстерегающих их на каждом шагу в среде обитания, в том числе от испытания атомных бомб и аварий на АЭС. И, представляете, в мире, что так опрометчиво запустил свои клыки, свои когти в планету да обдал ее гарью, копотью, смрадом, появился, наконец, проблеск надежды на экологически чистые производства по выработке энергии. Первый опыт удался. Цепная реакция по превращению фосфора в кремний стала показательной. Получено тепло, и а колонии, надо полагать, потеплело. Зеки ликовали. Болотов — Прометей XX века!

Да, все это так, в тюремных условиях эксперимента все шло по сценарию Болотова. Успех? Да, но получен в небытии, по ту сторону общества. К тому же это подкоп под науку — как пить дать! Кто признает изгоя?

Слова Богу, на шестом году перестройки Болотов воскрес, и на том многолюдном собрании народной Русской Академии его, разжалованного кандидата технических наук, избрали почетным академиком. К слову сказать, в свое время Болотовым была написана и докторская диссертация. Она вносила свою озонирующую лепту в развитие науки кибернетики и посвящалась искусственному интеллекту. Однако наши "гориллы" из КГБ не допустили защиты и признания "сверхценных идей" человека, который не вписывался в их представление о науке.

Горько, еще повторяю, горько сознавать мытарства настоящих изгоев в своем Отечестве. Не это ли причина наших отставаний и нашего кризиса не только в науке? Кстати, чтобы не смешался акцент: КГБ — не причина. КГБ — лишь приводной ремень /или шестерня?/ системы. По признанию Болотова, даже тюремное начальство относилось к нему лучше, чем коллеги-ученые, чем администраторы от науки во все эти годы его научного творчества, во все десятилетия нечеловеческих испытаний. Чему удивляться, если японец, озадаченный генотипом "нового советского человека”, сокрушенно и прискорбно-участливо подводит итог:

— Все, что вы делаете руками, все плохо, а вот дети у вас хорошие.

Золотые слова. Восточная мудрость. Да еще и с подковыркой. Надежда у нас на детей. Но… Над головами детей наших — железобетонное перекрытие системы, оно нависает, оно попросту давит, и, если не разберем, не взломаем, не устраним мы его, — дети, повторяя нас, тоже будут ходить сгорбленными.

Поражает в Болотове то что он, испив свою чашу, не приобрел никаких комплексов диссидента. Ни злобы в нем, ни упрека, хоть реалистическое видение мира и трезвые оценки обстоятельств — налицо.

Правда, у Бориса Васильевича, как и у всей болотовской семьи, осталась неудовлетворенность властями: отняли книги, рукописи — библиотечные сокровища, которым цены не было, а возвратить не возвратили, не предоставили даже квартиру, и он с женой да сыном с семьей ютятся в крохотном хрущевском гнезде, где даже кровать или диван невозможно поставить: Борис Васильевич спит на широкой чертежной доске, которую кладет на стулья.

В последнее время у Болотова появилась перспектива переезда в Москву для продолжения своей неординарной научной деятельности, благо МПО "Энергия" заинтересовалось его тюремным детищем, и есть надежда на совместное с этим объединением предприятие.

Не знаю, кто из киевских экономистов произвел такие расчеты, но в печати стали появляться цифры потерь государства от игнорирования болотовских идей, научных открытий, научно-технических разработок. Сумма составляет триллионы рублей. На мой взгляд, фантастика и реальность здесь сходятся. И при всем при этом на сегодняшний день Болотов даже окончательно не реабилитирован. Тоже — реалии "высшей” политики.

Впечатление от встречи и знакомства с Борисом Васильевичем Болотовым объемное. Натура у него, ученого, безусловно, многогранная, яркая, добавляю, увлекающаяся и трепетная. Сей многогранник вобрал в себя мудрость планеты и Космоса — вобрал вселенскую мудрость, чтобы отдать, вернуть ее людям в виде открытий. Разве это не истина?

Несмотря на тесноту в жилище, с Борисом Васильевичем удивительно легко и приятно сидеть рядом и беседовать. Его простота и непринужденность настраивают и тебя на ту же волну. Свобода духа, побуждающего к поиску истины, интеллигентность и эрудированность мышления — все то, что делает из этого импозантного человека гиганта, чего, между прочим, в беседе тоже не замечаешь.

Да, Болотов воскрес во всей своей ипостаси и, надеюсь, больше не канет в небытие. Он — наш, он — с нами.

Василь ЯКОВЕНКО, писатель.

Минск, 1991 г., март.