Я – Мидория ( " Марвел 11 " Х " Моя Геройская Академия ")

Глава 4 Розовое Танго III

Когда я очнулся, то обнаружил себя в кромешной темноте привязанным к железному стулу, а мои руки и ноги были закреплены металлическими такими… замками наверное? Ну типа как «Во вспомнить все» с Шварцем, где он там очень не культурно в носу ковырялся…

— Ты очнулся⁉ — прогремел сильный мужской голос и тут же мне в лицо стал бить мощный свет из направленной лампы, которые используют при допросах.

— Ага, очнулся! А можно мне в лицо еще посветить, а то слабовато!

Тут зажглась еще одна лампа.

— Во-во-во уже лучше! — зажглась третья. — хорошо! Уже лучше, но маловато! — Четвертая, — Во, во! Но еще бы одну и тогда будет просто идеал!

Тут зажглось еще и их стало суммарно десять и я такой.

— Замечательно! Вот так уже можно разговаривать!

— Я смотрю ты очень наглый и дерзкий! Ты вообще понимаешь, в какой ты ситуации, а⁉

— Ага, очень неприятной и опасной, но на самом деле мне ничего не угрожает!

— Это с чего же?

— Ну так я ведь невиновен! И я могу с легкостью это доказать! — сказал я с невозмутимой уверенностью, в которой не ощущалось ни грамма фальши или кривляния душой, так что я прямо ощутил, как это подействовало на них.

— Ты правда смеешь заявлять мне это прямо в лицо?

— Ну да, а что? Я ведь точно знаю, что я прав и все произошедшее — просто нелепое недоразумение!

— Понятно… раз уж ты так уверен в себе, то я просто обязан заняться тобой как следует!

Свет погас, а затем меня освободили, не знаю кто, так как я все еще ничего не видел, но затем меня взяли под белы рученьки и повели куда-то, а затем я оказался сидящим в кресле в каком-то темном кабинете, а я после того, как проморгался, смог разглядеть, кто это.

Напротив за столом в белом деловом костюме сидел батя Мины, который гладил кошечку, затем он начал наваливать базу.

— Мидория-кун! Зачем ты так поступил? Ты ведь уже итак обручен с моей ненаглядной Миночкой! Она ведь абсолютно чиста и невинна! Как ты посмел прийти в мой дом и повести себя без уважения!

При этих словах у меня аж мурашки пробежали по спине и я сказал.

— Не могу согласиться с вами, ибо я не совершил ничего, что бы хоть как-то бросило тень сомнения на мое уважительное отношение к вам!

Тут его пальцы прекратили чесать кошечку, а затем он медленно повернулся ко мне.

— Я не ослышался? То есть ты хочешь сказать мне, что ты явился в мой дом, одел мои любимые белые тапочки, напялил мой любимый махровый белый халат, а затем… на пару с моей самой младшей дочерью СЛОМАЛ ДИВАН!!! — при этом крике он ударил по столу, так что его кошечка аж убежала оттуда, а у меня внутри душа ушла в пятки, но при этом внешне я остался абсолютно спокойным.

— Да, вы абсолютно правы! Я это все сделал! Но у меня для всего этого есть отличные объяснения!

— … хорошо! Давай, расскажи мне, что же это за объяснения такие⁈ — сказал он и достал из ящика стола щипцы, которыми он начал постригать свои ногти.

— В общем, видите ли! Ваша дочь позвонила мне и попросила о помощи, так как у нее оказалась повреждена нога! Разумеется в тот же момент я незамедлительно бросил все свои дела и даже когда президенты школьных клубов, в которых я состоял, пригрозили мне исключением оттуда, то выбирая между вашей дочерью и дорогими моему сердцу клубами, в которых я провел уже два года, то тут же я ни секунды не сомневаясь выбрал вашу драгоценную дочь!

— Хммм! И что дальше? — сказал он и кусок ногтя упал на стол.

— Дальше я отправился прямиком к ней и когда прибыл, то нашел ее с ушибленной ногой…

— Кто это сделал⁉ Кто посмел⁉

— К сожалению это мне не известно, но я думаю, что когда придет время, она сама все подробно расскажет.

— … допустим. Дальше.

— Найдя ее в очень плачевном состоянии, я купил бинты и шины для оказания ей помощи, после чего я оказал эту самую помощь, наложив шину и закрепив стопу бинтами, после чего отнес ее на руках в травмпункт, а уже после этого я купил ей мазь и оставшись без денег мы пошли к вам домой…

— Погоди-ка! То есть ты хочешь сказать, что ты таскал на руках мою дочь⁈

— Да, все так и было.

— … — тут он махнул рукой и из тени справа от него вышел ранее невидимый для меня челик в черном костюме, которому он что-то прошептал на ухо и тот скрылся в тени вновь, — продолжай!

«Так, а вот теперь начинается самое интересное…»

— Когда мы прибыли к вашему дому, то моя невеста с благоговением передала мне ваши тапочки, сказав при этом, что в этом доме их могут носить только мужчины и чтобы я был осторожен с ними, ведь это ваши любимые тапочки.

— Допустим… ну а как же ты оказался в моем любимом халате?

— Видите ли, пока я помогал ей, то страшно вспотел и заметив это она сказала, что мне стоит принять душ. На мои попытки избежать данной процедуры она контраргументировала тем, что моя матушка будет отнюдь не рада, если я вернусь домой грязный и вспотевший, так что я был вынужден отступить под ее напором, так что я пошел мыться и она также дала мне ваше любимое жидкое мыло.

— Значит после этого ты помылся, а затем что?

— А затем она подала мне ваш халат и сказала надеть его! Когда она сказала, что это был ваш любимый халат, то я спросил ее, почему она дала мне именно его. Ответ меня малость удивил…

— И что она сказала?

— Она сказала, что мне он очень идет и что я в скором времени стану настоящим мужчиной. А еще она спросила, не могла бы она называть меня «папочкой»…

ТЫНЬ!

Он частично поранил свой ноготь на левом безымянном пальце, так что оттуда потекла кровь, но его это не сильно волновало. Он взглянул в мою сторону и твердым тоном спросил.

— Что-что она сказала⁈

— Она спросила меня, может ли она называть меня «папочкой».

— … и что ты ей ответил?

— Ну… я решил, что это немного странно и отказал ей в этом, из-за чего она судя по-всему расстроилась.

— И что дальше?

— После этого мы сидели на диване и она мне рассказывала… э-э-э… даже не знаю как сказать…

— Ну… она стала мне рассказывать, какой у нее замечательный отец, какой он храбрый, решительный, серьезный, что он любит свою свою семью, немного такой слегка удушающей и твердой любовью, но в то же время он никогда не перегибает палку, поэтому она его тоже очень сильно любит…

«Прости меня Мина! Но мне надо гнать дуру, а иначе он меня того!»

— Та-а-к… а еще она что говорила?

— А еще она говорила, что ее отец в последнее время отдалился от нее и поэтому она чувствует себя одинокой, так что дабы выразить свои чувства она начала танцевать.

— Танцевать⁉

— Верно, танцевать! Насколько я понимаю, танец для нее подобен дыханию, она чувствует ритм музыки и плавает в нем, словно рыба в воде используя самые изощренные и искусные движения!

— Во как…

— А еще она сказала, что ждет не дождется того дня, когда она сможет станцевать для своей любимой семьи и показать изящностью своих движений, как сильно она вас всех любит и особенно своего отца, который дал ей жизнь в этом мире.

— … дальше… — сказал он, достав платок и мельком так, чтобы я типа не заметил, быстренько протер глазик.

— Однако травма ее ноги сильно нарушила эти планы и осознание этого заставило ее расплакаться, а я постарался ее успокоить, прижав к груди, после чего мы уснули вместе, при этом перед тем как уснуть я слышал, как она постоянно повторяла во сне «я люблю тебя, папочка…»

— Ой бл*… а ты с ней пока спал, ничего такого не делал⁉

— Разумеется нет! Я слишком уважаю ее как личность, а также вашу семью в целом! Поэтому я бы никогда не посмел делать что-то предосудительное!

— … большинство парней начинают очень рано заниматься всякими пошлыми вещами, пользуясь своим привилегированным положением в обществе! Тем более, что у них уже есть невесты, которых государство предоставляет на блюдечке и чуть ли не требует делать с ними всякое!

— Господин Ашида! — резко произнес я и это ему мягко говоря не понравилось, судя по его нахмурившемуся лицу, — я решил от чистого сердца рассказать вам все как есть, без недомолвок и передергиваний, однако вы относитесь к моим словам без уважения!

— Хммм! А я смотрю ты очень дерзкий пацан! Ты хоть понимаешь, что говорить со мной таким тоном опасно⁈ — сказал он и я увидел, что в тенях стоит не один челик, а как минимум пара десятков.

— Вы опять проявили ко мне неуважение! Как вы считаете, наш диалог может продолжаться в таком же тоне? Я думал мы тут обсуждаем конфиденциальную информацию о вашей любимой дочери, которая при этом же является моей горячо любимой невестой, но вы заранее решив, что я буду лгать, позвали своих людей… которые возможно и верны вам лично… но они все-таки не являются членами семьи и не должны знать таких интимных подробностей личной жизни!

Эти слова оказали на него воздействие, так как он на несколько секунд призадумался, а затем он щелкнул пальцами и сказал.

— Все — вон!

Тут кто-то из темноты произнес.

— Босс! Но как же…

— Я сказал — вон!

— Да босс!

Тут же я ощутил, что невидимое присутствие исчезло и в кабинете остались только мы двое.

— Хорошо… теперь мы поговорим с глазу на глаз! Я извиняюсь за свое проявленное к тебе неуважение и в будущем ты можешь попросить меня о помощи!

— Я запомню это.

— Тем не менее… хоть ты и гладко стелешь, но все-таки, Мидория, как же ты объяснишь мне тот факт, что вы с моей дочерью сломали диван и забрызгали все вокруг… понятно чем!

— А ну так я как раз подходил к этому животрепещущему моменту! В общем, после того как мы заснули, я затем очнулся и понял, что Мина проснулась раньше и ушла. В поисках ее я стал ходить по вашему дому и звать ее, однако как оказалось она была в ванной и едва не утонула из-за ноги, благо, что я пришел вовремя и спас ее. Другое дело, что я… нечаянно, эм, увидел ее… ну скажем так… немножечко, э-э-э, ну это самое… ну вы поняли, да? — сказал я покраснев до ушей и он аж перестал дышать, но затем он выдохнул и сказал.

— Ладно, допустим. И после этого ты возбудился и пошел с ней ломать диван⁈

— Да не-е-ет, что вы сразу только о низменных вещах! Я помог ей прийти в себя, одел ее в первое, что под руку попалось, а именно в ту футболку, а затем обмотав ее полотенцем хотел было унести в ее комнату, но она внезапно схватила меня и расплакалась, так что мне ничего не оставалось делать и я стал сидя на полу нежно прижимать к себе и гладить ее по спине, давая ей выпустить свои эмоции…

Внезапно он повернулся ко мне спиной в своем кресле и сказал.

— … почему… она плакала?

— … я… при всем моем глубочайшем уважении к вам… я не могу вам сказать.

— В смысле⁈ Я — ее отец! Почему я не могу знать о причинах, из-за которых она страдает⁉

— Видите ли… это очень-очень личное переживание и я считаю, что это должно остаться только между мной и ей.

Тут он резко подскочил ко мне и уставился прямо в глаза своими черными буркалами, а внутри я начал ощущать какое-то непонятное давление.

— Ты все это время врал мне прямо в лицо! Все что ты говорил об уважении ко мне было чистой ложью! На самом деле ты меня не уважаешь и все, что было тобой сказано — просто красивый фарс и не более того!

— Взгляните в мои глаза и скажите мне прямо в лицо, что я — лжец! Ну же! Я жду! — ответил я и уставился прямо в самый центр его буркал и он видимо не ожидал такого и аж слегка отстранился, — вы не можете этого сделать, потому что знаете, что я говорю только правду и ничего кроме правды ибо вы знаете, что я вас — уважаю и люблю вашу дочь всем сердцем!

Неожиданно давление исчезло, а он отошел от меня и уставившись в стену стал выглядеть каким-то немного разбитым и усталым что ли.

— Тогда скажи мне, Мидория… раз ты уважаешь меня и любишь мою дочь… то почему ты не хочешь сказать мне о том, что ее терзает и тревожит? Ведь тогда я бы сразу же помог ей решить эту проблему!

— Видите ли… моя любовь к ней перевешивает уважение к вам, так я не могу сказать вам эту личную информацию… однако же вы могли бы сами ее об этом спросить и узнать лично и уж кому-кому, но вам бы она точно все рассказала, стоило бы вам уделить ей достаточно времени.

— Все не так уж и просто! В семье нельзя уделять внимания кому-то больше, а кому-то меньше! Я могу уделить ей ровно столько внимания, сколько необходимо, ибо такова жизнь!

— Не нужно искать оправданий передо мной. лучше сделайте что-то, как подобает ее отцу!

— Хмф… что ж… возможно… ты прав… и все же… как вы сломали диван?

— А, ну так пока она делилась со мной переживаниями, то часть жидкого мыла, который она взяла чтобы отнести обратно в вашу ванную, так как ей не нравится мыло с запахом и ей больше нравится родительское, ведь оно без запаха, в общем я когда вставал, держа ее на руках, то поскользнулся на этом мыле, а затем мы упали за перила и я в падении перехватил ее и прижал к себе, а затем мы упали на диван и зажатое мыло между нами расплескалось вокруг, а потом вошли вы и сделав поспешные выводы зачем-то вырубили меня, хотя я мог бы спокойно все объяснить.

— …

Тут в дверь постучались и когда он подошел к ней и высунул туда голову, то я услышал только слова.

— Босс! Мы провели анализ и они там просто поскользнулись на мыле и упали на диван! А там еще тот пакетик мыла был…

— Понятно! — сказал он и закрыл дверь.

После этого он подошел к столу, открыл его и налив себе коньяка сказал мне.

— Скажи мне, Мидория… как ты думаешь, почему я так отреагировал?

— Потому что вы любите свою дочь!

— Верно! Многие считают, что мужчинам не нужно ничего делать и просто почивать на лаврах, быть эдакими племенными жеребцами и не более того… однако я — человек старой закалки, каким был мой отец, а до него мой дед и так далее! Понимаешь?

— Понимаю!

— Вот! Когда все изменилось и у людей стали появляться причуды, но при этом мужчин стало рождаться меньше и большинство из них стали абсолютно амебными существами, которые полностью поддались гедонизму и прочим развращающим вещам! Они стали слабыми как физически, так и духовно!

Тут он тяпнул стопочку и повернувшись ко мне сказал.

— Когда я рос, то видел, как многие парни поддавались этой деградации и становились рабами своих желаний! Увидев тебя в такой… весьма… провокационной ситуации всколыхнуло мои старые раны и я не сдержавшись сделал поспешные выводы, что ты такой же выродок, как и те ничтожества…

Тут он внезапно поклонился мне и сказал.

— Я глубоко извиняюсь перед тобой, Мидория Изуку! Теперь я понимаю, что ты — настоящий мужчина, хоть тебе и всего лишь четырнадцать лет, но ты уже взрослее, чем многие мужчины в сорок лет!

— Извинения приняты! — сказал я, встав и так же поклонившись, — это большая честь, быть признанным вами!

— Скажи мне, Мидория Изуку! Чего ты хочешь⁉

— Чего я хочу?

— Да! Проси всего, что пожелаешь! — сказал он и меня немного обдало перегаром.

«Понятно…»

— Ну… я бы хотел, чтобы мне принесли какую-нибудь одежду, а то сидеть тут в одних трусах и болтать за жизнь это конечно интересно, но все же…

— Где он⁈ Отведите меня к нему! — кричала Мина и не дождавшись реакции от людей отца она превозмогая боль в ноге прорвалась мимо них и все боялись преградить ей дорогу, так как знали, какая у нее причуда.

— С дороги или я за себя не отвечаю! — кричала она охранникам, показывая свои кислотные капли и те тут же ретировались, когда она сносила очередной защитный заслон на своем пути и она прорывалась сквозь них, заливая все кислотой, словно смывая стены и ворота песчаного замка водой.

Но тут ее взгляд зацепился за парочку челиков, которые несли в кабинет ее отца черный деловой костюм размером как раз на Мидорию и в которые обычно одевают покойников, а также катили туда какую-то продолговатую коробку.

Ворвавшись буквально вслед за ними в кабинет отца, она увидела его, сидевшего за столом, а на этом самом столе лежали щипцы с ногтями, которые были политы кровью и она все поняла…

Они встретились глазами и она сперва раскрыла рот, чтобы задать вопрос, но она уже знала на него ответ, так что из ее глаз тут же потекли слезы и она заорав во всю мощь легких подбежала к нему и стала бить его своими нежными розовыми кулачками.

— ТЫ УБИЛ ЕГО! СВОЛОЧЬ! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, НЕНАВИЖУ! КАК ТЫ МОГ⁉

Его люди уже было потянулись к ней, чтобы мягко оторвать от отца, но тот злобно скорчившись махнул на них рукой и те отошли подальше, а он же нежно прижал ее к себе и стал гладить по голове, но она стала вырываться и вопить.

— НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! КАК ТЫ МОГ ТАК ПОСТУПИТЬ С НИМ⁈ Мидория ведь не такой, как остальные!

— Все хорошо… я знаю…

— Зачем ты его убил⁈ Почему⁈

— Кхе-кхем…

Тут она медленно повернулась вбок и увидела меня, целого и невредимого, правда в одних труханах, но да я уже одевал черный костюм, который мне принесли.

— Ты живой⁉

— Ну да, а что⁈

— … а что вы тут делали тогда⁉

— А ну, понимаешь, твой отец… сделал поспешные выводы, но мы поговорили и все разрешилось, как ты сама видишь.

— Он тебе ничего не делал?

— Да нет, правда он когда напился, то сказал, что убьет меня если я тебе сделаю больно, но да чего не скажут по пьяни! Ладно, пойдем уже, чего тут делать-то, в самом деле? К тому же мне домой уже давно пора, а то мамка наверное беспокоится капец.

— Хорошо…

Ну и взяв ее за руку я пошел мимо каких-то странных дыр в стенах и прожженных кислотой бронированных дверей, а чуваки на нас смотрели с очень сложными выражениями на лицах.

— Слушай, а твой отец что, мафиозник какой-то что ли?

— Что? Нет! Он президент одной музыкальной компании! Хотя… ладно, если честно, то эта индустрия чем-то схожа с ними, да…

— Понятно… — сказал я, глядя на чуваков в деловых костюмах с оружием, которые явно были растеряны и не знали, что делать.

В любом случае нам никто не помешал, а вот когда мы вышли из здания, то к нам подъехала бронированная черная тачка и когда тонированное пуленепробиваемое стекло опустилось, то там был был жуткий седой мужик со шрамом, который сказал.

— Госпожа! Ваш отец сказал подвезти вас! А еще он хотел передать, что искренне соболезнует из-за данного недоразумения!

— … извинения приняты! Ладно, давай так поедем…

Мы сели внутрь и тут я заметил, что она немного напряглась и почесывает свою ногу…

— Мина! Как твоя нога⁈

— А? Да нормально, я кольнула туда обезболивающего и добралась до сюда сама…

— Ты с ума сошла что ли⁈ Ногу что ли хочешь потерять⁉ У тебя там походу ваще ужас что творится!

— Ваш отец сказал, чтобы я отвез вас в больницу, юная госпожа, там о вас позаботятся как следует. — сказал водила.

— Нет! Я не поеду туда!

— Мина! Ты чего⁉ Тебе нужно в больницу, срочно!

— Я знаю, но… я просто не хочу расставаться с тобой!

— … Мина! — я взял ее руки в свои, а затем глядя в ее черные глаза сказал, — я обещаю тебе, что навещу тебя завтра сразу же, как только смогу!

— … ну… раз так… то ладно, я так и сделаю…

— Мина! Не расстраивайся! Мы ведь все равно скоро встретимся!

— Угу… — тут она посмотрела на меня с ожиданием и сказала, — знаешь, ты не такой как другие мальчишки…

— В смысле?

— Ну… твои ровесники в этой ситуации попытались бы меня тут же поцеловать, знаешь ли, ведь сейчас самая такая подходящая для этого ситуация… — произнесла она, глядя в пол, а ее щечки покраснели.

— Пффф! Я ведь не такой! Я тебя слишком сильно уважаю! Ты ведь не какая-то там вырезанная из картона вайфу из дебильной анимешки, а настоящая и живая личность со своими проблемами и желаниями, так что естественно ты не хочешь, чтобы я тебя тут слюнявил и…

Внезапно к моей правой щеке присосалось что-то мокрое и горячее, мои глаза повернулись направо и там я увидел Мину, которая присосалась моему лицу так, как будто бы там было медом намазано.

— Ммффуаа! Ну, думаю тебе хватит на сегодня! — сказала она улыбаясь и облизывая губки, а я покраснел от ушей до пяток. Водила, который наблюдал за нами через зеркало, ажно раскрыл рот и выпучил глаза, ну да ладно…

Доставив меня к моему дому, Мина помахала мне ладошками на прощанье из окошка и махала она до тех пор, пока они не скрылись за поворотом.

— Мда уж… ну и денек! Словно бы целый день танго танцевал… да, розовое такое танго, ха-ха!

Постучавшись в квартиру я тут же услышал звук открывания двери и вышедшая мама такая.

— Изуку! Где ты был⁉ Сейчас уже одиннадцать вечера!

— Ну мама! Я ходил на встречу с одной из невест!

— Во как… и что там?

— Ну прикольно было, правда я че-то устал ваще… ее отец кстати, мне вот этот костюм подарил!

— Э-э-э⁉ Сразу видно, крутой бренд… А где твои вещи⁈

— А… точно…

В общем его пацаны там мои шмотки привезли чуть попозже, ну а я значится лег спать, правда перед этим вбил в гугл-поиск.

— «Как расторгнуть брак и как сбежать из страны, если ты мужчина?»… Никак значит… блин… А вообще, если так подумать… как я блин умудрился того мужика уболтать⁉ Я че-то особо не припомню за собой никаких дарований в языкастости…

Тут я глянул на свои статы в Системе.

— Так-с, навыки «говорун» и «оратор», а также навык красноречия 47… ну, это многое объясняет…

Тут я заметил, что полоска отношений с Миной увеличилась.

— Опа! А че тут у нас? Отношения повысились с первого уровня на второй! Круто! Теперь у меня есть легкое сопротивление кислоте!

Тут я услышал в голове ту музыку, которая играет при повышении уровня в фолычах и такой.

— О-о-о! Совсем другое дело! Так-с, качаемся… Ага, мне дали 14 очков навыков, значит тут как в Нью-Вегасе формула очков навыков это Интеллект/2 плюс 10… ладно, на что бы мне потратить 14 очков? Хммм…

Я поглядел статы и приуныл.

— Так-с… ну чувствую, что качаться я буду долго… у меня только красноречие вкачано жестко — ажно целых 47 очков, так как это основной навык и плюс 20% бонус от «Оратора». Второй навык это кстати ремонт — 37 очков, а третий это у нас медицина, у которой тоже 37 оков, так как у них с ремонтом базовый параметр это интеллект.

Глянул на остальные.

— Капец! Без оружия — 10 очков. Огнестрел — 8 очков… ладно, как показывает практика, лучше для начала вкачать самый сильный навык до 80, а потом это вкачать книгами до 100, чем мучаться так. Ладно, решено, тогда делаю вот так!

Красноречие 47 + 14 = 61.

— То, что надо! Ладно, а теперь абилки какие мне дадут выбрать? Че за уг⁉ Женоубийца, убежденный холостяк, интенсивная тренировка, мамин сыночек, хорошая память и прилежный ученик⁈ Что ж… видимо мои статы слишком низкие, чтобы увидеть другие абилки для второго уровня… ну ладно, женоубийца тогда, без вариантов, тупо ради дополнительных реплик, хотя как это будет реализовано в реальном мире я хз…

«Ладно, в любом случае надо спать уже, у меня почему-то стойкое ощущение, что завтра меня будет ждать просто лютая жесть…»