Я – попаданец. Первые 20 лет

Глава 1

Стены дома состояли из деревянных брёвен, которые были умело подогнаны между собой. У одной из стен была огромная русская печь, а вся остальная часть дома была заставлена различными предметами мебели, которые освещались через два небольших окошка. На улице было утро так как восходящее солнце хорошо проглядывалось через окошко. А кроме этого хорошо было слышно мычание коровы и кудахтанье кур.

— Что за чёрт, что тут вообще происходит⁈ — возмущенно сказал я, осматривая незнакомый мне дом.

Ответом мне было мычание коровы, который меня явно не устраивал. Мне срочно хотелось получить ответы на свои вопросы, но пока я не видел никого кому бы мог задать хоть один вопрос. По всему телу была сильная слабость, словно я ослаб настолько, что просто не мог нормально ходить, но сейчас меня это мало волновало, в моей голове было много мыслей и первая мысль, которая пришла мне в голову, так это то, что надо мной просто решили пошутить. И мне нужно было срочно найти этих шутников и сказать всё что я о них думаю. Людей вокруг не было, но я видел добротную дверь, и мне ничего не оставалось, как открыть её. Добравшись до двери, я приложил немного усилий и открыв её очутился в полумраке, в котором поначалу было очень сложно что-то рассмотреть. Но как только глаза привыкли я увидел предбанник или сени, какое из этих слов подходило для этого места я не знал и поэтому не забивая свою голову этими мыслями направился к ещё одной двери. У второй двери я был через несколько секунд и точно также приложив усилие я отворил дверь. Солнечный свет тут же проник в предбанник, и я снова потерял ориентацию в пространстве. Я тут же прикрыл глаза, и стал ждать, когда они привыкнут к яркому свету и я смогу осмотреться, но прежде, чем у меня это получилось сделать я услышал удивлённый женский голос.

— Сеня, ты как это… ты же… сынок.

К кому обращается женщина я никак не мог понять, но то что она сейчас находится в шоковом состоянии я быстро сообразил. Яркость солнца наконец-то перестала мне мешать, чтобы я осмотрелся и первое, что я увидел это немолодую женщину, которая упав на колени недалеко от меня что-то негромко причитала. Что именно она говорила я не мог разобрать и хотел уже пройти мимо неё и поискать более адекватного человека и уже с ним пообщаться. Но женщина подняла голову и со слезами на лице начала улыбаться мне. Пройти мимо неё у меня уже больше не было никакой возможности и теперь мне ничего не оставалось, как попробовать поговорить с женщиной, но сказать я ничего не успел.

— Сынок, я так рада, что ты наконец-то пришёл в себя. Как ты себя чувствуешь?

То, что женщина обращалась именно ко мне меня смутило и я даже потерял дар речи не зная, что ей ответить. Женщина так искренне говорила, что я не мог понять искренне она говорит, или просто очень умело играет. А ещё её слёзы, катящиеся по лицу, были настоящими и меня это ещё больше вводило в ступор. Я совершенно не понимал, что происходит сейчас.

— Семён ты чего молчишь, ты разве меня не узнаёшь? — испуганно спросила женщина и слёзы по её лицу начали катиться ещё сильнее.

Женщина обращалась именно ко мне и почему-то обращалась ко мне чужим именем. Нужно было что-то сказать или спросить, вот только язык мой не хотел ворочаться, он словно присох к нёбу, и я молча разевал рот не в силах хоть что-то сказать. Женщина продолжала плакать не в силах встать с колен, а я застыл на месте так и не сумев никуда уйти. А через минуту мне уже было не уйти от дома, так как на восклицания женщины сначала прибежал мужчина в возрасте, а потом к нему присоединились и пара подростков.

— Сеня, ты здоров? — удивлённо воскликнул мужчина.

Подростки же просто стояли и смотрели на меня, точно также, как и я на них. Бежать было бессмысленно, но и стоять на месте я просто так не мог. Нужно было что-то сказать, но мысли все исчезли, и я просто не знал, что сказать. Всё происходящее слабо походило на шутку и от этого мне становилось не по себе. У меня сразу в голове всплыли слова той странной девушке во сне, и мне стало ещё больше не по себе. Я не хотел верить, что со мной что-то могли сделать, но то, что сейчас было перед моими глазами, не оставляли шансов на надежду. И я взглянул на свои руки, которые точно были не моими, теперь оставалось надеяться на то, что я сплю. И это я мог легко проверить, легонько ущипнув себя за руку я почувствовал лёгкую боль и все шансы на то, что всё мне это кажется начали мгновенно улетучиваться.

— Сын, ты чего молчишь? — грубо спросил мужчина, и сделал шаг в мою сторону.

— Кто вы? — спросил я, уже устав крутить у себя в голове различные мысли, уже желая получить ответ и начать разбираться в происходящем.

— Ты не узнаёшь своих отца и мать?

— Нет я вас не знаю, — растерявшись сказал я, уже начиная осознавать, что вокруг меня твориться что-то не то.

— Как ты не можешь нас узнать, мы же… хотя, ты же так стукнулся головой, теперь понятно почему ты нас не помнишь. Семён ты хоть что-нибудь помнишь? — сперва разволновавшись, а потом быстро успокоившись сказал мужчина.

Говорить честно и откровенно было сейчас не самое лучшее время, поэтому нужно было сперва всё разузнать, а только потом принимать решения, что можно рассказывать.

— Я вообще ничего не помню. Что со мной случилось?

— Пошли сынок под яблоню, я там тебе всё и расскажу. А ты мать сбегай пока за лекарем, — сказал мужчина и взяв меня за руку повёл за дом.

Прошли мы за дом, и я сразу увидел небольшой сад и широкую деревянную лавку под одним из деревьев. Вот именно к ней мы и пошли. Я сел ровно посередине лавки, мужчина сел с одной мой стороны, а оба подростка с другого. Мужчина как-то странно на меня посмотрел, а потом заговорил и в его голосе слышалось облегчение.

— Два месяца назад, когда мы сеяли поле ты залез на лошадь. Всё было бы ничего, если бы это был наш Рыжий, но он приболел и пришлось брать Гнедого, а он не любит, когда на него садятся верхом, — договорив мужчина на несколько секунд замолчал, после чего снова продолжил говорить, — так получилось, что Гнедой взбрыкнул, а ты не смог удержаться на его спине и упал на землю и упал неудачно. Прямо в том месте лежал камень, и ты ударился об него головой. И с того дня ты был, ни жив ни мёртв. Тебя много раз осматривал лекарь, но каждый раз разводил руки в стороны не в силах хоть что-нибудь сделать. Да и мы только и могли, что за тобой ухаживать и молиться чтобы ты выздоровел. И наши молитвы сбылись, теперь ты с нами и всё будет хорошо.

Услышав эту историю, я не испытал никаких эмоций. Для меня это были просто слова, которые мало что значили. То, что мне сейчас рассказали, точно было не моей жизнью и меня это как-то не сильно задевало. Теперь я смог рассмотреть все части своего тела более внимательно и ту худобу, что я видел точно не принадлежала мне. Вопросов у меня было огромное количество, но задавать их нужно было с большой осторожностью.

— А сколько мне лет? — задал я первый безобидный вопрос, про имя уже можно было не спрашивать, так как его я уже знал.

— Тебе почти шестнадцать, — ответил мужчина, имя которого я до сих пор не знал и эту оплошность нужно было срочно исправлять.

— А вас как зовут?

— Меня Григорий, твою мать Валентина, брата, который сидит рядом с тобой зовут Василий, а сестру Евдокия. У тебя кроме них ещё есть два брата и сестра и с ними я познакомлю тебя позже.

— Хорошо, значит я родился в многодетной семье, — негромко сказал я.

— В какой семье?

— А какой сейчас год? — решил я не дать перетечь в ненужное мне русло разговор и продолжил задавать вопросы.

— Тридцать первый сынок.

То, что это явно не две тысячи тридцать первый я был практически уверен, единственное если я находился в семье староверов, но в это всё равно верилось слабо. На восемнадцатый век всё что я видел не походило, но в этом я был уверен ещё меньше.

— Сейчас тысяча девятьсот тридцать первый?

— Да, а что тебя в этом может удивлять?

И тут я понял, что прокололся. Ведь для потерявшего память год точно не имел никакого значения. Нужно было что-то сказать, но этого мне не пришлось делать, так перед нами появилась моя так называемая мать с молодым мужчиной.

— Вот это да! — воскликнул мужчина, — у него же была серьёзная гематома и без хирургического вмешательства было не обойтись.

— Всё это ваши мракобесия, хорошо, что мы вас не послушали и не отправили Семёна в город, — возмущённо сказала женщина.

— Вот, что с вами делать, то что сейчас ваш сын встал с постели это самое настоящее чудо. Но даже так его всё равно нужно осмотреть и желательно всё равно свозить в город.

— У нас нет денег на вашего доктора, да и на саму поезду то же, — недовольно возразил Григорий, но через несколько секунд заговорил совсем другим тоном, — деньги будут только осенью, когда продадим урожай, а пока можешь хоть ты его осмотреть.

— Ай… освободите лавку, а ты Семён, сними рубашку.

Лавка была мгновенно освобождена и на ней через секунду появился большой чемодан. Я же замешкался, не сразу отреагировав на то, что мне сказал мужчина и снял рубашку только когда на меня хмуро посмотрел лекарь.

— Он ничего не помнит, — тут же сказал Григорий.

— О, а чего сразу не сказали? Это не есть хорошо и что он совсем ничего не помнит? — начал задавать вопросы мужчина, открывая свой чемодан.

— Так, когда было говорить ты мне даже рот не дал открыть, а мы как сына увидели на ногах так сразу за тобой и побежали.

— Ладно, это всё ерунда. Семён подойди ко мне, — командным тоном сказал лекарь.

То, что происходило в последующие десять минут вызывало у меня лишь улыбку, что само собой не осталось незамеченным и когда лекарю уже надоело видеть мою ухмылку он задал мне вопрос.

— А чего это ты улыбаешься?

— Так трубка холодная… — с лёгкостью соврал я.

— Не вертись, я скоро уже закончу.

Это скоро не очень быстро и закончилось, так как после осмотра меня начли скорее всего даже допрашивать, но я как истинный партизан стоял на своём и всё твердил, что ничего не помню. В итоге лекарю наскучило вести со мной однообразный диалог, и он в конце концов оставил меня в покое, что нельзя было сказать про моих так называемых родителей. Покончив со мной, он взялся за них всячески пытаясь их убедить, что меня нужно свозить в город к доктору. Но отец видно также был умелым партизаном и никак не хотел сдавать свои позиции, и стоял на своём что свозят меня в город не раньше осени. В итоге лекарь, проклиная всех и плюя в разные стороны ушёл так и не добившись своего. А я всё также остался в окружении своих родственников.

— Семён есть хочешь? — спросил отец, поглядывая на меня.

А у меня в это время урчал живот и требовал чего-нибудь перекусить. И требовал он это настолько настойчиво, что все окружающие слышали его призывы.

— Можно было бы, — сказал я и уже вытянув руку хотел сорвать яблоко, но вместо этого получил по руке от Григория.

— Сперва нормально поешь, а потом уже к кислоте этой тянись. Мать быстро сделай стол.

Женщина тут же спохватившись убежала к дому, а я всё также остался сидеть на лавке.

— Сёма, а как это ничего не помнить? — спросила девушка, которую звали Евдокия.

— Не очень, словно находишься с чужими людьми в чужом доме. Так себе ощущения, никому бы не посоветовал в такую ситуацию попасть.

— А знаешь Сёма, ты сейчас говоришь совсем по-другому, как будто бы ты совсем другой человек, — как бы невзначай сказала девушка и по сути попала в самую точку.

— А как бы ты себя вела и разговаривала, если бы сама себя не знала? Я вот вообще ничего не знаю, я даже не знаю места, где мы живём, — сделал я раздражённый голос, чтобы дать понять. Что мне не сильно приятен такой разговор.

— Сёма, так в чём дело.Ты спрашивай, а мы тебе всё расскажем, — заулыбавшись сказала Евдокия.

— А не устанете от моих вопросов? — в свою очередь, улыбнувшись спросил я.

— Вопросами займётесь позже, а сейчас пошли есть, я из-за вас потом холодное есть не хочу. И вообще дайте Семёну собраться с мыслями, а то все на него насели. Сами подумайте каково ему сейчас.

Григория тут же все послушали и замолчав, смирно пошли к дому. Точно также поступил и я, но молчал я не из-за того, что мне нечего было сказать, наоборот Григорий оказался прав и мне было сейчас над чем подумать. Вот с такими мыслями я и оказался за столом и всё время, что я ел, я думал о том, как мне прожить предстоящие двадцать лет. Я уже знал, что нахожусь в тридцатых годах двадцатого века и в принципе я не сказать, что хорошо, но довольно сносно знал, что происходило в эти годы. Вот только я и знал, что буквально через десять лет начнётся война в, которую будут ввязаны сильные мира сего и выжить в таких обстоятельствах будет проблематично. Не знай я всего того, через что мне придется пройти я был бы куда спокойней.

— Почему мне так не повезло, нормальные попаданцы попадают в какие-нибудь магические и фантастические миры и получают суперспособности, здесь же у меня точно ничего нет. Я в этом просто уверен, — шёпотом сказал я, стараясь при этом, чтобы меня никто не услышал.

— Что ты говоришь сын? — спросил Григорий.

— Говорю всем приятного аппетита, — сказал я и снова погрузился не в очень веселые мысли, не слыша произносимых слов в ответ.

Сейчас я думал о коллективизации, и чистках тридцать седьмого года, а кроме этого будут ещё пять лет ожесточённой войны, которые сильно обескровят не только огромную страну, но и население стран, которые успеют в ней поучаствовать. Да и после войны будет хватать неприятностей, и это если вкратце. Более детально придётся думать уже в ближайшем будущем, а пока нужно разжиться информацией и делать это придётся очень аккуратно.

А пока я ел вполне вкусную кашу и наслаждался тишиной, которая в скором времени всё равно исчезнет. Люди, сидящие рядом со мной, выглядели вполне нормально и было заметно, что они рады, что их сын очнулся. Вот только рядом с ними сидел совершенно чужой человек и мне было неизвестно, как они себя поведут, если узнают об этом. В общем мне ничего не остаётся, как притворяться человеком, которым я не являюсь, а заодно и накапливать по крупицам информацию. Планы у меня как таковые отсутствовали, но для начала я знал, что мне нужно делать.

— Сынок, может как покушаем, сходишь со своим братом и сестрой в поле. Ты там только ничего не делай, просто подыши свежим воздухом.

— Хорошо, — легко согласился я.

И буквально через десять минут я в сопровождении Василия и Евдокия шёл по хорошо вытоптанной песчаной дороге, по краям, которой стояло множество деревянных домов. Дома были практически одинаковыми и различия между ними были минимальными. Я украдкой посматривал по сторонам и видел, что среди домов нет взрослых, зато детей было столько, что сложно было их посчитать.

— Смотрите Семён идёт! — послышался детский крик от одного из домов, и тут же вся масса детей высыпали на дорогу и бегом направилась к Семёну.

Детвора окружила меня со всех сторон и начала засыпать вопросами. Но их вопросы в одно мгновение были остановлены моими родственниками, и дети хоть и остались недовольными, но пошли за нами. Пройдя довольно-таки большую деревню, мы вышли на окраину откуда открывался красивый вид. Я видел два поля, на одном из которых росло какое-то зерно, а на втором росла обычная трава. Вдалеке я видел лес, а ещё видел дорогу, которая уходила вдаль.

— Сёма присаживайся, а мы пока сено перевернём.

Я последовал их совету и присев на мягкую травку начал наблюдать за тем, как работали мой брат с сестрой, но работали они в одиночку недолго. Дети пришедшие с нами, задорно смеясь кинулись в поле переворачивать засохшую траву. Я также же не смог остаться в стороне и хоть ещё чувствовал слабость по всему телу, встав с земли я пошёл работать, как и остальные. Работа было не сложной, и я начал хоть и не умело, но помогать им. Работал я медленно и даже за мелкими детьми я не успевал, но сейчас я хотел внести свой вклад, пусть и не большой.

— Семён, не нужно помогать, сядь обратно! — хмуро глядя на меня сказал Василий.

— Сейчас, ещё немного помогу, — ответил я, но в глазах начало стремительно темнеть.

Трава выпала из моих рук, а я присел на землю пытаясь сдержать дрожь, появившуюся в теле.

— Сёма!

— Со мной всё в порядке, сейчас немного только посижу, — сказал я и присел поудобней на траву.

Чернота тут же ушла, и я вновь себя почувствовал довольно сносно, посидев ещё немного я снова встал и опять начал помогать, но уже не так рьяно. Сколько мы работали я не знаю, но даже когда мы справились солнце было ещё высоко. Мы все присели на землю, и я уже думал, что настало время расспросить моих родственников и по задавать вопросы. Но этого я не успел сделать так как наше внимание сейчас было приковано к дороге, на которой вздымалась пыль. По ней явно кто-то двигался и уже очень скоро должны были приехать в нашу деревню.

— Кто-то опять скачет! — воскликнул один из мелких мальчишек и тут же побежал в деревню.

Я всматривался вдаль и пытался рассмотреть тех, кто скакал в деревню, но расстояние было слишком велико и у меня кроме поднятой пыли ничего не получалось увидеть.

— А чего так всполошился мальчик? — спросил я у Василия.

— Так старосту нужно оповестить, мало ли кто важный приедет. Но этого скорее всего почтальон, который уже пару дней назад должен был появиться.

Скакуны быстро приближались, и я наконец-то увидел тех, кто скакал к деревне. Скакунов было больше десятка и возглавляли их двое одетых в чёрные одеяния, это точно были комиссары. И от одного их вида у меня по спине пробежала дрожь, первая мысль которая мне пришла в голову, так это то что они сейчас приехали за мной. От этой мысли я перепугался настолько, что ноги у меня снова подкосились и я сел своей пятой точкой на землю.

— Комиссары скачут, значит, что-то важное произошло. Пойдёмте-ка обратно в деревню, — сказал Василий.

К тому моменту, когда мы обратно входили в деревню всадники нас уже догнали и сбавив скорость пропустив вперед детишек спешившись пошли следом.

— Парень, а староста сейчас в деревне? — спросил мужчина в чёрной куртке.

— Да, сейчас за ним уже побежали, — сказал спокойно Василий.

— Проводишь до его дома?

— Конечно, мы как раз к нему и идём. Что-то случилось? — спросил Василий, при этом подгоняя впереди идущих мальчишек.

— Хватает всякого, — уклонившись от прямого ответа сказал мужчина в кожанке.

— Плохого опять ждать? — не боясь спросил Василий.

— Да нет, в принципе ничего такого, но поработать вам придётся много. Хотя думаю вам и так не привыкать, но кроме этого и польза вам скоро будет. Скоро сам всё узнаешь, — ответил мужчина.

— К работе нам не привыкать, а вот и дом старосты, как и сам староста, — сказал Василий и все посмотрели на дом возле, которого уже стоял пожилой сухощавый мужчина.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил комиссар и ускорившись подошёл к старосте.

Комиссар негромко поговорил о чём-то со старостой, и они пошли в дом. Остальные же приехавшие располагались возле дома привязывая коней к коновязи. Второй комиссар не пошёл в дом к старосте, а вместо этого подошёл к Василию.

— У вас тут речка где-нибудь поблизости есть, а то от этой жары уже деваться некуда.

— Есть. Деревню проезжаете, после чего поворачиваете направо и идите за холм, там река и будет.

— Сколько до неё пешком идти?

— Даже устать не успеете.

— Спасибо, пойдём посмотрим на вашу реку. И старосту можете не ждать, у него будет долгий разговор, — сказал мужчина видя как дети рассаживаются вокруг дома.

Комиссар и большинство красногвардейцев ушли к реке, а я со своими братом и сестрой отправились к себе домой, где их ждала ещё одна работа. Про то, что я им помогал мы решили ничего не говорить, чтобы зря не волновать родителей. Получив новую работу, мы снова отправились её делать, и я также с ними пошёл, не желая сидеть в четырёх стенах или на лавочке под яблоней. Выполнили поручение мы уже под вечер, но вместо того, чтобы идти домой, мы снова отправились в поле, переворачивать будущее сено. В этот раз помощников у нас не было и траву пришлось переворачивать втроём. И пусть эта работа была несложной, но из-за отсутствия даже небольшой помощи потребовалось куда больше времени. И в итоге мы возвращались домой, когда начало темнеть. Подходя к дому, я заметил, что возле нашего дома была привязана лошадь, а значит скорее всего у нас в доме были гости.

— О, кого-то к нам подселили, — сказал Василий и первым вошел в дом.

Я пошел последним и последним увидел сидящего за столом комиссара, который увидев нас сразу заулыбался.

— А мы вас, как раз и ждали…