Я ненавижу

Глава первая ВОЗВРАЩАТЬСЯ – ПЛОХАЯ ПРИМЕТА?!

Анжелика Королева по кличке Маркиза вернулась в Петербург в середине февраля, спустя почти полгода после отъезда за границу.

Время было потрачено не зря. Она познакомилась с «загнивающим» Западом, повидала Финляндию, Швецию, кусочек Германии и Швейцарию. А главное – довела историю с предателем Самошиным до логического финала. Для этого пришлось, как и было запланировано, дезертировать из туристической группы, в составе которой Маркиза и путешествовала «по Европам». В Баварии она легко осуществила задуманное и, расставшись с попутчиками, оказалась одна в незнакомой стране. Такой ли уж, впрочем, незнакомой?! Во время тура каждую свободную секунду девушка посвящала изучению карт Германии и штудированию немецкого, так что, пустившись в самостоятельное плавание, чувствовала себя вполне уверенно.

С наслаждением сменила опостылевший автобус на взятую напрокат машину, которая быстро домчала меня до Мюнхена. Оставить группу было тем приятнее, что один из туристов, молодой, но на редкость несимпатичный, положил на меня глаз и всю дорогу не давал покоя. Представляю, какое у него было лицо, когда я бесследно исчезла!

Как изначально и предполагалось – никто меня не разыскивал. Все прошло как по маслу. Конечно, моей целью оставался Мюнхен, где находился на излечении Самошин. По пути был продуман план действий. Убивать его я не собиралась, калечить снова – тоже[1]. Но почему бы не сообщить его заботливой невесте, что именно он виноват в смерти ее отца, Питера Остенбаха? Ведь это Самошин предупредил вице-губернатора Петербурга о том, что немец собирается выяснить судьбу украденного инсулина, и он, несомненно, знал, какие это будет иметь последствия.

О подробностях дела я знала от Стилета, но, разумеется, досконально в них Полину Остенбах посвящать не собиралась. Подставлять своих покровителей было не в моих интересах.

С самим Самошиным я решила больше не встречаться. Конечно, было большое желание явиться к мерзавцу, снова увидеть страх в его глазах и… уйти! Уйти, напомнив, что его жизнь и смерть в моих руках, что в любой момент я могу снова рассчитаться с ним окончательно! Да, это было бы неплохо, но совсем небезопасно. Поэтому я ограничилась тем, что разъяснила Полине все насчет этого «хорошего» человека.

Встреча состоялась в одном из мюнхенских кафешек, которые мне очень понравились чистотой и безукоризненным обслуживанием. Я предупредила немку, чтобы она явилась безо всякой охраны, иначе ее дорогому суженому не удастся дожить до полного выздоровления, да и ей несдобровать. Шаг был рискованный, но дело того стоило. Очень хотелось увидеть ее глаза, когда я расскажу о Самошине. Полину я сразу узнала по фотографиям из немецких журналов, на все лады обсасывающих душещипательную историю с ее бедным женихом.

Она мне нравилась – гордая, упрямая, волевая. Только жалеть ее мне было нечего.

Госпожа Остенбах в самом деле была потрясена моим сообщением.

– Вы утверждаете, что Владимир причастен к убийству моего отца?! – она напряглась, видимо надеясь, что просто неправильно меня поняла.

– Совершенно верно! – безжалостно подтвердила я. – Именно по сигналу Самошина русская мафия подослала киллера к вашему отцу…

Надо отдать должное Полине, она не сразу сдалась.

– Подобные обвинения, – заявила она, – должны быть подкреплены убедительными доказательствами!…

Я усмехнулась:

– Убедительных доказательств, я вам, конечно, предоставить не могу! Не тот случай! Но вы можете расспросить обо всем самого Владимира!

Встала и ушла, оставив ее в растерянности сидеть за столиком. Думаю, таким же было мое лицо – бледным и выражающим крайнее страдание, когда я узнала, что Самошин, мой первый мужчина, променял меня на профессорскую дочку.

Из Мюнхена я быстро перебралась в Швейцарию. Следовало сбросить возможный хвост. Сменила машину и через сутки уже колесила по стране, знаменитой своими часами, шоколадом и проверенной банковской системой.

Остаться здесь насовсем не тянуло, не лежит у меня душа к западному образу жизни. Но пока что все было в новинку, и я задержалась, чтобы получше изучить страну. Осматривала кантон за кантоном, поражаясь здешней чистоте, порядку и вежливости. На Новый год посетила Цюрих, чтобы посмотреть знаменитый зоопарк и попасть на праздничный фейерверк, привлекший в город уйму народу.

Набережная была запружена людьми. Огромное количество молодежи, но на меня, красивую, никто не обращал внимания. Тут хватало и своих прелестниц, а главное – все были заняты предстоящим фейерверком. Везде продавались петарды и шутихи, многие явились со своими собственными ракетами. До Нового года оставалось меньше получаса. До сих пор я всегда встречала его в кругу семьи и теперь вдруг почувствовала себя особенно одинокой здесь, в чужом городе, где не услышишь русского слова.

Едва я об этом подумала, как, словно по волшебству, совсем рядом кто-то отчетливо произнес:

– Зашибись!

Я обернулась. Высокий молодой человек, увлеченно рассматривавший прилавок с выложенной на нем пиротехникой. Два русских оказались вдали от родины, да еще в Новый год – неудивительно, что познакомились мы легко и быстро. Звали молодого человека Владимиром, это имя в первый момент неприятно резануло слух, напомнив о человеке, который когда-то предал и растоптал мою любовь. Но через мгновение все воспоминания исчезли, я посмотрела в открытое жизнерадостное лицо своего спутника и сразу… Нет, не растаяла, но поняла, что жизнь продолжается и нечего зацикливаться на мрачном прошлом.

– Ты давно здесь?! – спросил он (мы быстро перешли на ты).

– Нет!

– А надолго приехала?!

– Как знать! – я хотела казаться таинственной, заинтриговать нового знакомого.

Тут вокруг начало грохотать, и яркие огни окрасили небо во все цвета радуги. Я посмотрела на часы – до полуночи было пятнадцать минут. Мы с Володей решили не отставать от других, и вскоре все его замечательные ракеты унеслись в швейцарское небо под мои восторженные крики.

С набережной мы переместились в ближайший бар, где с трудом нашли свободное местечко, и там, в окружении возбужденных швейцарцев, встретили наступление Нового года. Поднимая бокал с шампанским (довольно паршивым, нужно заметить), я пожелала себе, чтобы в будущем вокруг меня было как можно больше таких приятных людей, как Володя Ильченко. Хотя понимала, что это вряд ли сбудется.

– Ты не замужем! – заметил он, посмотрев на мои руки.

Я кивнула. На его пальцах тоже не было никаких колец.

– Я развелся! – пояснил Володя. – Перед самым выездом за границу.

О причинах он не стал распространяться, да они меня и не интересовали.

Через час после полуночи, когда от радостных криков, музыки и шампанского уже кружилась голова, Володя предложил Маркизе прогуляться, а еще спустя полчаса они уже оказались в ее гостинице.

Когда дверь номера закрылась, Владимир сразу же перешел к активным действиям.

Еще не так давно мысль, что мужчина будет ласкать ее, прижмется губами к ее губам, была для Анжелики невыносимой. После того как в общаге медучилища татарин-сутенер изнасиловал ее, девушка ни разу не имела дела с противоположным полом и старалась не думать о сексе. Будто этой стороны жизни больше не существовало.

Но сейчас, возможно, благодаря шампанскому, чувственная сторона ее натуры брала верх. Маркиза как никогда ясно ощущала, что именно этого ей не хватало все это время – сильных рук, гладящих и сжимающих ее тело, ласкающих ее уверенно и жадно.

Владимир прижал ее к стене, заслонив собой зашторенное окно, за которым продолжали вспыхивать разноцветные огни фейерверка. Он заполнил собой весь мир, ничего не было, кроме его рук, нетерпеливо снимавших с нее одежду, не было иных звуков, кроме прерывистого дыхания двух людей, стремившихся соединиться друг с другом.

Девушка сладострастно простонала, когда пальцы партнера заскользили по ее коже. Он ловко справился с застежкой бюстгальтера, затем освободил ее от трусиков. Легко подхватил Анжелику и понес к постели, где нежно опустил на прохладные простыни. Лежа под ними и дрожа от возбуждения, Анжелика следила за тем, как торопливо раздевается желанный мужчина.

Через мгновение Володя присоединился к партнерше и подмял ее под себя. Его ласки стали требовательнее, для его пальцев больше не оставалось запретных мест, они переместились от затвердевших сосков к бедрам и проникли к потаенному местечку между ними. Анжелика ахнула и, стиснув зубы, вздрагивала от наслаждения, пока он умело подготавливал ее к самому главному.

– Не сдерживайся! – сказал он ей.

Наслаждение накрыло ее теплой волной, она вскрикивала и стонала. Володя подхватил девушку под ягодицы и направил свое напряженное орудие в ее лоно.

Маркиза замерла на миг, почувствовав, как упругая головка проникает в ее лоно. Следующие несколько минут слились для нее в один незабываемый миг блаженства, которого ей никогда прежде не доводилось переживать.

Доведя ее до высшей степени экстаза, любовник разрядился в ее тело. Семя ударило в матку, вызвав новый продолжительный оргазм. И только теперь Анжелика поняла по-настоящему, почему это состояние французы называют «маленькой смертью».

Он ушел в ванную первым, а она лежала, глядя на вспыхивающие за шторами огни, ощущая необыкновенную легкость. Хотелось жить по-человечески, радоваться, любить. Как совместить это с выбранной профессией? Она еще не знала, но была уверена, что у нее получится. Разве убийцы не влюбляются?!

Маркиза проскользнула голышом мимо выходящего из ванной Владимира и встала под невыключенный им душ. Он вернулся в незапахнутом халате и молча стоял на пороге, наблюдая за тем, как капли воды, блестящие в сиреневом свете, стекают по ее телу.

«Как она хороша, – подумал он, – настоящая чертовка, роковая женщина, блин! Явилась из ниоткуда на мою голову и головку и, наверное, исчезнет так же внезапно и бесследно. А не хотелось бы!»

Она бросила взгляд через плечо, молодой человек сразу отреагировал и сбросив халат совсем, присоединился к ней. Ее рука скользнула по его чреслам и поймала твердую вздымающуюся плоть. Да, он был уже готов ко второму раунду.

Он нравился ей, нравилась его уверенность, мужская сила, неутомимость в любви. Она не задумывалась, что это – любовь или мимолетное увлечение. Но понимала, что никогда он не станет для нее спутником жизни.

Владимир твердо намеревался делать карьеру в Швейцарии, шаг за шагом взбираясь по карьерной лестнице к какому-нибудь высокому посту, вроде вице-президента проектной компании, в которой работал. Маркиза собиралась вернуться в Россию. Кроме того, говоря откровенно, новый друг не мог обеспечить тот уровень жизни, к которому она привыкла. Его доходы здесь в пересчете на американские доллары равнялись примерно семидесяти тысячам в месяц. Анжелике в свое время эти деньги показались бы просто огромными, но теперь они ее не устраивали.

Нужно было возвращаться в Россию, где, как она была уверена, быстро получит от Стилета новый заказ. Жизнь продолжается, а значит, у ее покровителя должны возникать новые проблемы, решить которые не сможет никто, кроме нее. Ее даже удивляло то, что питерские друзья ее не разыскивают. Было несколько разговоров с бабой Галей по телефону, но пустяковых – «Какая у вас погода?! А у вас?» О делах баба Галя не говорила, а Маркиза не спрашивала[2]. Их ведь могли подслушивать те самые люди из Комитета, которых продолжал опасаться Стилет, желавший дожить спокойно до смерти на свободе.

Анжелика знала, была бы нужна – позвали бы. Не зовут – значит и надобности в ее услугах пока нет. Но не может быть, чтобы в делах Стилета все было столь гладко. Такого никогда не было. Скорее не было объекта, достойного ее талантов, и Стилет приберегал ее для серьезной работы. Такими мыслями девушка успокаивала себя и спешила на встречу с любимым.

Но все хорошее рано или поздно кончается, и однажды Маркиза почувствовала, что нужно остановиться. Еще немного – и проектировщик Владимир займет слишком важное место в ее жизни. А она понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он не расспрашивал ее ни о чем, был тактичен и никогда не лез с расспросами, не пытал ее насчет прошлого. Лишь шутил порой, что ему довелось встретиться с роковой незнакомкой, которой заграничные кинодивы и в подметки не годятся.

Анжелика улыбалась на это загадочно – знал бы, чем она зарабатывает на жизнь! Интересно, относился бы он к ней с прежней нежностью, если бы знал, что эти маленькие пальцы еще недавно нажимали на курок, если бы увидел хотя бы раз, какими могут быть ее глаза, когда смотрят не на любимого человека, а на жертву сквозь прицел? А может, его бы это заинтриговало? Многих людей возбуждает опасность, Маркиза знала это по себе. Владимир мог оказаться одним из таких оригиналов, но проверять это она не собиралась.

В середине февраля, накануне Дня святого Валентина, она наконец засобиралась домой. Владимир пытался отговорить ее, напирая на предстоящий праздник.

– Отпразднуем, тогда и поедешь!

Она позволила себя уговорить, но после четырнадцатого твердо решила вернуться на родину. Владимир и сам видел, что удерживать ее бесполезно.

Он пришел провожать ее в аэропорт.

– Пришлю открытку! – с этими словами поцеловала его в щеку, притянув к себе. – Поздравлю с 23 февраля! Свидимся еще.

Володя грустно улыбнулся. Кого она хотела обмануть – его или себя, ведь в синих глазах девушки ясно читалось, что больше он ее не увидит.

– Да я ведь и не служил! – усмехнулся он, услышав про открытку. – Сердце у меня плохое!

Маркиза поразилась. Такой здоровяк, на руках запросто нес через всю комнату, да и в постели никогда не уставал, и вот тебе пожалуйста – плохое сердце.

– Это неважно! – заверила она его. – Все мы в своем роде лямку тянем! Правда?!

– Пожалуй! – ответил Володя и прижал ее еще раз к себе напоследок.

В самолете я задремала и открыла глаза, когда внизу уже виднелся Питер.

Город на Неве преподнес мне немало неприятных сюрпризов, и это еще мягко сказано. Но плохое имеет замечательное свойство забываться. В один прекрасный момент я поняла, что должна снова оказаться там, на этих улицах, которые толком не успела изучить. Питер остался мне должен, а нынешняя Анжелика Королева всегда платила по счетам и всегда получала долги.

Баба Галя обещала встретить меня в аэропорту. Как я поняла, только из желания меня увидеть. Это польстило и обрадовало. Значит, я все еще желанный гость, а не только нужный работник.

Галина стояла в зале ожидания, внимательно оглядывая прибывших туристов. Девица, вихлявшая бедрами так, словно у нее все там было на шарнирах, вызвала у нее неодобрительную ухмылку. Потом в толпе мелькнул как будто знакомый силуэт, и она шагнула навстречу. И тут же поняла, что обозналась.

Рука Маркизы ласково коснулась ее плеча, Галина обернулась, и через секунду они уже обнимались чуть ли не со слезами на глазах.

Анжелика смутилась – не ожидала сама, что их встреча вызовет у нее столько эмоций.

– Как долетела?! – спросила Галина, нежно оглядев подругу. – Совсем не узнать тебя стало! Изменилась на чужбине!

Лика махнула рукой в ответ.

– Мне не впервой!

– Это точно! – Галина вздохнула.

Они неторопливо пошли к выходу. Обнявшись и пропуская вперед спешащих пассажиров, выбрались наружу, где их ждала машина с водителем.

– Чем собираешься заняться?! – поинтересовалась Галина.

– Разве в моих услугах здесь больше никто не нуждается?!

– Как тебе сказать… – она замолчала.

Маркиза посмотрела на нее удивленно.

«Все равно рано или поздно пришлось бы объясниться, – подумала Галина. – Так лучше сделать это сейчас!»

– Видишь ли, брат мой не очень доволен, скажем так, твоим возвращением! Ты, конечно, теперь профи, но лучше бы сидеть тебе сейчас за границей… Мирные времена у нас сейчас настали, понимаешь?! Работать, стало быть, тебе пока не придется, разве что мелкие заказы, а на них тебя жалко посылать… Риск будет, а деньги – фи!

– У нас любой труд почетен! – сказала Лика и раздраженно стряхнула пепел за окно автомобиля.

«Я-то полагала, что Стилет будет рад моему возвращению, а оказывается, я просто не нужна…», – подумала она про себя.

– Не горюй, подруга, найдем и тебе применение! – пообещала Галина. – Был бы товар, будет и купец!

Стилет и в самом деле был не в восторге ни от заграничного вояжа своей новой подопечной, ни от ее возвращения. Визит Анжелики к Полине Остенбах мог здорово осложнить ситуацию. Если бы той вздумалось инициировать расследование насчет исчезнувшего инсулина, неизвестно, какие это могло бы иметь последствия.

– Как там в «Месте встречи изменить нельзя» Евстигнеев правильно говорил: «Если бы не моя работа, в жизни бы дела с бабами не имел!»… – проворчал он, когда сестра сообщила ему об очередном телефонном разговоре с Анжеликой. – Какого черта она там устроила, скажи мне, пожалуйста!

– Успокойся! – Галина, как обычно, не поддавалась панике. – Немка не дура, своей шкурой рисковать не захочет, и наша девочка это хорошо понимает… Чего не надо – не скажет!

– Да тут много-то и говорить не нужно, чтобы мне крупно подгадить! – заметил он на это резонно.

Не надо было отпускать девчонку за границу, но что сделано, то сделано – теперь уж не вернешь. Однако рискованная затея Маркизы осталась без последствий, и Артем понемногу успокоился. От сестры он узнавал о перемещениях Королевой за границей и искренне обрадовался, узнав, что та задержалась в Швейцарии.

– Пусть посидит, пока все не утихнет. Может, с этим парнем и Самошин из ее головы наконец вылетит!

И еще раз посокрушался относительно чувствительной женской натуры. Как видно, все-таки адекватной замены кореянке Чое, обучавшей Маркизу и погибшей во время последнего задания, будет не найти. Там менталитет был другой – восточный!

Тем не менее из аэропорта женщины направились прямо в особняк Стилета в Сестрорецке.

Хозяин встретил гостью с распростертыми объятиями. Раздражение отошло на второй план, стоило появиться этой девушке, при взгляде на которую не мог остаться равнодушным ни один мужчина.

Он отметил про себя, что она еще больше похорошела со времени их последней встречи, окончательно превратившись из сопливой девчонки в настоящую женщину, обладающую шармом и индивидуальностью. Стилет был горд собой. Она в некотором роде его творение – да, конечно, это жизненные обстоятельства толкнули ее в мир криминала, а обучила покойная ныне кореянка, бывшая прирожденной убийцей. Но именно он, Стилет, дал ей в руки оружие и помог понять истинное свое предназначение.

Маркиза откинулась в кресле, в высшей степени элегантно, без малейшей вульгарности, закинув ногу на ногу.

– Рад тебя видеть! – искренне заметил Стилет. – Я-то полагал, что ты еще долго пробудешь за границей.

– Я знаю, что здесь для меня сейчас дела нет! – сказала девушка, принимая от него бокал, наполненный шампанским. – Но сидеть в Европе больше не могла – тоска замучила!

Артем посмотрел на сестру. Та кивнула.

– Вернулась и хорошо! – улыбнулся он. – Галя сказала тебе, что у нас тишь да гладь, и это правда. Но работа для тебя найдется, не сомневайся. Страна большая, может, и съездить кое-куда придется… Но это так, пока в планах. Ты, давай, отдохни с дороги, обвыкнись заново дома-то. У меня сегодня встреча в верхах. Вам лучше поехать развлечься куда-нибудь вдвоем, а потом уже будем думать – чем тебя занять! Поохотиться не желаешь, кстати?!

– Я не люблю убивать животных! – замотала Лика головой. – Они ведь ни в чем не виноваты!

– Это все так говорят, пока не попробуют! – рассмеялся он добродушно. – Давай, развейся, воздухом подыши. Сезон вот-вот закончится. Можешь взять что-нибудь из моего арсенала. Документики выправим за вечер.

– А всякие там лицензии и разрешения на охоту?! – удивилась Маркиза.

– Ты прямо как маленькая! – усмехнулась Галина. – Сначала подстрели кого-нибудь, а разрешения мы тебе по факту выдадим!

Арсенал Стилета отличался не столько качеством, сколько количеством представленных в нем моделей. Я сначала остановилась на винтовке «Тигр», идеально подходившей как для средней и крупной дичи, так и для пронырливых адвокатов, но на этот раз все же предпочла другую марку – «Сайга», о которой слышала много хорошего. Всегда полезно попробовать что-то новое. Тут же в тире ее и пристреляла. Остальную необходимую мне экипировку доставили через полтора часа.

Глава вторая В МИРЕ ЖИВОТНЫХ

– Собираетесь надолго там задержаться?!

– Нет, сезон подходит к концу. Просто хочется еще раз увидеть зимний лес…

– Как говорится, ни пуха ни пера!

– К черту!

Кабинет Петра Аркадьевича окнами выходил на двор дома на Суворовском проспекте, где с некоторых пор находилось ГУВД Санкт-Петербурга. Ему, как и многим коллегам, это здание было не по душе. Старый Большой дом на Литейном куда удобнее, да и вид из окна был там получше. Однако с некоторых пор у Петра Аркадьевича возникли другие проблемы, по сравнению с которыми неудобство кабинета было просто жалким пустяком.

Последние годы ГУВД часто штормило, одна проверка сменяла другую, и всякий раз кто-либо расставался с занимаемой должностью. Можно подумать, что свет клином сошелся на Петербурге и в других городах нет никаких проблем! После удачно проведенного юбилея города в министерстве ненадолго сменили гнев на милость, но теперь готовилась новая волна расследований.

Это не могло не беспокоить Петра Аркадьевича. Дослужившись до звания полковника, он не преминул воспользоваться открывшимися возможностями и постепенно, год за годом, укреплял свое влияние в сфере криминала, используя и служебное положение, и связи с самыми разными людьми. Ну а те, кто пытались сунуть любопытный нос в его темные делишки, либо исчезали бесследно, либо становились в конце концов на его сторону. Все предыдущие проверки не коснулись его благодаря налаженным связям в верхах, однако после некоторых увольнений и перемещений в МВД Петр Аркадьевич остался без покровителей, а это означало, что грядущая проверка может отправить его в лучшем случае в отставку, а в худшем, и весьма вероятном, надо сказать, на тюремные нары.

На тюремные нары он не хотел. Сидя у зашторенного окна и созерцая корешки сводов законов, уложений и юридических справочников, украшавших полки напротив, полковник проклинал правительство, затеявшее ненужную возню с коррупцией. Можно подумать, что эту самую коррупцию можно остановить таким путем. Ясно ведь, чем все дело закончится! Посадят парочку-другую таких, как он, людей, которые виноваты лишь в том, что вовремя и умело воспользовались своим положением. Гораздо более крупная рыбка останется на воле, и более того – именно самые большие преступники станут потом рапортовать президенту и правительству о своей успешной борьбе с «нечистыми на руку сотрудниками, позорящими высокое звание и т. д. и т. п.».

Нечистые на руку… Кто теперь чистый?! Люди, заправляющие в городе, люди, перед которыми лебезят чиновники и с которыми советуется губернатор?! Каждый из них таких дел наворотил за свою «деловую карьеру», что если обнародовать все это, то не избежать народного бунта.

Петр Аркадьевич усмехнулся, представив себе такую картину. Бедные, но честные пролетарии расхватывают газеты с разоблачениями продажных дельцов, бросают все насущные дела и, сжимая наганы и винтовки в мозолистых руках, несутся на штурм Смольного. «Бежит матрос, бежит солдат…»

А, впрочем, чушь… Никто никуда не побежит, хоть потоп начнись! Люди привыкли к любому злодейству, и всем на все наплевать. И народ, возмущающийся разгулом преступности, почитает братву, на которой держится крупный криминал, за славных ребят…

Нужно было срочно что-то предпринять, иначе скоро в этом самом кабинете (который не казался полковнику таким уж неуютным по сравнению с поджидающей его камерой в Крестах) будет сидеть другой человечек.

Принципиальный и честный, разумеется. Но только поначалу. Очень скоро его энтузиазм угаснет, он начнет задумываться – а стоит ли рвать задницу на столь неблагодарной работе, когда есть возможность без особого труда зарабатывать настоящие деньги и жить так, как и должен жить любой уважающий себя человек. Да, для этого придется, что называется, «преступить черту», нарушить не один закон и крепко связаться с людьми по ту сторону баррикад. Но дело того стоит. Если вести себя с умом, то можно жить двойной жизнью, играть на два фронта.

Ему, например, это до сих пор великолепно удавалось.

Турбаза «Моховое», куда я направилась по рекомендации своего покровителя, находилась в ста километрах от ближайшего крупного населенного пункта и, по заверениям не раз бывавшего там Стилета, отличалась европейским уровнем комфорта.

Я ехала в джипе, позаимствованном из его гаража – на моем элегантном «лексусе» по заснеженным дорогам не слишком разъездишься, застрянешь сразу в каком-нибудь сугробе.

Рано стемнело, и пришлось включить все фары. Вокруг был заснеженный лес, казавшийся в сумерках довольно страшноватым. И никого вокруг – тишина, будто и нет на свете городов с их бешеным ритмом жизни. Раньше мне лишь раз доводилось бывать в подобном месте. Это был паршивенький домишко с общим санузлом для мальчиков и девочек. Наш класс отправили туда на весенние каникулы, что было преподнесено как большой подарок от городской администрации. Худшего подарка и представить было нельзя. Сквозняки, сырость, остервенелые инструкторы, крысы в подвале и мальчишки, подглядывавшие за нами, девочками.

Наконец впереди показалось здание турбазы, и я сбавила скорость, подкатывая к воротам. Я понимала, что место, куда ездит отдыхать сам Стилет, вряд ли похоже на тот задрипанный сарай, но действительность превзошла самые смелые мои ожидания.

Посреди заснеженного молчаливого леса стоял настоящий древнерусский терем. Здание было возведено из дерева, конек увенчан конскими головами. А на коньке сидела какая-то здоровая лесная птица. Настоящая! Видно, здешние леса и в самом деле изобиловали дичью!

Как сообщил перед поездкой Стилет, на турбазе, несмотря на старинный вид сооружения, имелись все блага современной цивилизации. Ванная комната в каждом номере, для любителей есть русская баня и сауна. Снегоходы напрокат и фейерверк по заказу. И еще катер на воздушной подушке, великолепная библиотека плюс спутниковое телевидение.

Интерьеры здесь были выполнены в охотничьем стиле. На стенах развешаны охотничьи трофеи – рога различного размера, шкуры и головы. В гостиной, куда я направилась, чтобы познакомиться с остальными гостями, стены были украшены старинным оружием и гобеленами со сценами русской охоты. На полу лежала шкура медведя.

Короче говоря, здешняя обстановка довела бы до инфаркта представителя партии зеленых. Не знаю, к каким партиям принадлежали клиенты турбазы, но их здесь все явно устраивало. Правда, в момент моего прибытия они отсутствовали – ездили по лесам и долам в поисках добычи.

В гостиной, у камина, в удобных кожаных креслах сидели двое мужчин среднего возраста.

– Застрелили в целом по области порядка семидесяти кабанов, – сообщил один из них, обладавший благодушным широким лицом. Как я вскоре узнала, он был директором турбазы. – А квота была на сотню зверей больше!

– Не переживайте! – заметил его собеседник. – Наверняка браконьеры восполнили разницу!

– Да какие там браконьеры! – махнул рукой директор. – Серьезных браконьеров в наше время по пальцам пересчитать можно. Раньше еще хотя бы бобров стреляли, но сейчас бобер из моды вышел, так что и по лицензии никто не охотится – невыгодно. А сельских охотников теперь все меньше остается, нынче охота – хобби городских…

– Только не мое, – отреагировал второй. – Если бы не супруга, я бы, простите за откровенность, сюда ни ногой!

Завидев меня, мужчины вежливо встали.

– Боже мой, в этой лесной глуши завелась прекрасная фея! – прокомментировал мое появление противник охоты и представился. – Мясоедов, Вениамин Юрьевич.

Я про себя хихикнула – подходящая фамилия!

– Русалка! – возразил директор. – В русских лесах феи не живут, а живут русалки… Евгений Васильевич Бочкин!

Он слегка наклонил голову, напомнив мне когото из персонажей «Ревизора» – этакого прощелыгу-чиновника из провинциального городка.

– Каролина Артемовна! – представилась я своим вымышленным именем и уселась возле камина. Камин, кстати, был примерно метра два глубиной, в нем весело плясали огоньки настоящего, живого огня. Атмосфера турбазы мне пришлась по душе, и я не жалела, что потратила столько времени, добираясь сюда. – Но мне всегда казалось, что русалки живут в реках и озерах!

– Ничего подобного! – живо возразил директор, которому как видно хорошо были знакомы повадки не только зверей и браконьеров, обитающих в вверенном ему хозяйстве, но и всяческой мифологической нечисти. – Чистейшей воды заблуждение. Русалки вполне могут жить и в лесу, и, в поле, и, кстати, никаких рыбьих хвостов у них нет, это выдумка…

Я не стала развивать сказочную тему и, немного отдохнув под околоохотничий треп мужчин, отправилась изучать турбазу. Чувствовалось, что она была построена недавно, это подтвердил семенивший за мной по пятам директор. Евгений Васильевич, как видно, подустал от брюзги Мясоедова и был рад новой гостье.

– Раньше здесь было жуткое захолустье, – сообщил он мне по пути, – но когда сменились хозяева, то все радикально изменилось. Сами можете убедиться – нам есть чем гордиться!

За окнами уже совсем стемнело. Во дворе мелькнули фары подъезжающих машин. Директор вышел встретить их. Я, набросив шубку, последовала за ним на крыльцо. Как оказалось, это вернулись охотники. Один из них, коренастый мужчина лет пятидесяти продемонстрировал нашему хозяину связку тетеревов.

– На лунках взяли[3]? – поинтересовался директор.

– Разумеется!

Прочие обитатели турбазы представляли собой разнородную толпу, в которой преобладали молодые лица. Все были вооружены разномастными винтовками и карабинами, но, судя по всему, больше настоящих охотников среди них не было. Просто ребята выбрались за город отдохнуть.

Привлекала внимание шумная брюнетка с эффектной, надо признать, внешностью, вокруг которой кучковались мужчины. Как я сразу догадалась, это была супруга Мясоедова – судя по всему, дамочка не самых строгих правил. Один из сопровождающих откровенно с ней флиртовал, но она не только не пресекала это, а, наоборот, всячески поощряла. Этот ее кавалер, Николай, парень с рыжей шевелюрой и нагловатой физиономией, был моложе ее.

– Ого, – закричал он, завидев меня. – Еще женщины! Это же просто праздник какой-то!

Брюнетка одарила меня ревнивым взглядом. Я же сделала вид, что ничего не заметила, и ушла в дом вслед за охотником с тетеревами.

Валентин Федорович Лаевский – так его звали – ездил обычно охотиться отдельно от остальных гостей, которых не без основания считал просто пижонами. С Валентином Федоровичем была собака. Пятнистый спаниель с полагающимися ему по званию длинными, подметающими пол ушами и преданным взглядом.

– Нет, – ответил на мой немой вопрос охотник. – С Валетом мы охотимся только весной да осенью на уточек да вальдшнепов. Куропаток хорошо берет, только у нас ведь в области на них запрещена охота. А сейчас просто привез, пусть порезвится – он любит эти места.

Спаниель в самом деле чувствовал себя в гостиной как дома, прошел поближе к камину и расположился возле него, поглядывая на нас. Только этой собаке был разрешен вход в помещения, остальные находились в специальной пристройкепсарне.

Ужинали все вместе в столовой, больше напоминавшей банкетный зал. Меню турбазы мог бы гордиться любой столичный ресторан. Я чувствовала себя проголодавшейся и отдала должное прекрасно приготовленным блюдам.

Директор ужинал с нами, он, как капитан роскошного лайнера, был обязан находиться среди гостей, во всяком случае так он мне объяснил. Вообще Евгений Васильевич не обижал меня отсутствием внимания, я его явно «зацепила».

Говорили за ужином в основном об охоте.

– Я думала, мы возьмем медведя на берлоге! – сказала супруга Мясоедова и облизала эротично губы, косясь на рыжего Николая.

– Для этого, Алла Михайловна, – сообщил директор, – нужно было берлогу с осени примечать. У меня была одна, но ее уже облюбовали до вас…

– Бедный медведь! – прокомментировал печальным тоном Мясоедов. – Спал себе спокойно, никого не трогал, и вот на тебе!…

Я попробовала вино из личных директорских запасов. Вино было отличным, марка, правда, мне незнакомая – название очень длинное, как фамилия испанского гранда. Здорово ударило в голову, и вскоре я решила отправиться на боковую.

Попрощалась со всеми и поднялась наверх, на второй этаж. Чувствовала себя усталой и слегка захмелевшей. Коридор, куда выходили двери номеров, был пуст. Я не сразу отыскала свою комнату. По прибытии мне, как и остальным, выдали от нее ключ.

– Это не значит, что к вам может кто-нибудь забраться! – объяснил служащий. – У нас здесь на сто пятьдесят километров вокруг ни одного преступника, а ключи выдаем для личного спокойствия клиентов и соблюдения конфиденциальности!

Да где же этот чертов ключ?! А вот… Тут я почувствовала, что кто-то уверенно берет меня под локоть.

– Я сейчас помогу!… – Николай перехватил мою руку с ключом и попытался его забрать.

Он, кажется, был уверен, что сможет сделать со мной все, что угодно. Этого еще мне не хватало! Я вырвала руку и, вставив ключ в замочную скважину, быстро повернула его.

– Да пошел ты!

Лицо Николая перекосилось от ярости. Конечно, он до сих пор считал себя отличным парнем, с которым будет рада переспать любая! Да что там рада?! За честь должна считать. И тут какая-то пьяная потаскушка посылает его подальше!

Он рванулся за Анжеликой, втолкнув ее в комнату, и резко захлопнул дверь. Его мускулистые руки бесцеремонно впились в ее тело, стиснув сквозь платье груди.

Конечно, если бы не вино, прием получился бы лучше, но и в теперешнем состоянии я на многое была способна.

Через мгновение парень лежал на полу, вопя от боли.

– Ты мне руку сломала! – кричал он.

– В человеческом теле двести шесть костей! – вспомнила я свой старый экзамен по биологии. – Так что не переживай – еще много осталось!

Прозвучало, конечно, несколько цинично. В каждом номере турбазы было два телефона – для связи с внешним миром и внутренний. Сев на кровать я сняла трубку второго и сообщила об инциденте.

Николая унесли, его жалобные вопли были похожи на крики умирающей птицы. Честно говоря, они меня порядком позабавили.

Я заперла дверь и, раздевшись, уже собиралась нырнуть в постель, когда в дверь постучали.

За дверью оказался директор. Евгений Васильевич смотрел на меня несколько ошарашенно, он запоздало узнал о происшествии и сразу поспешил ко мне.

– У нас никогда не было подобных… эксцессов! – проговорил он, краснея.

Не знаю, от чего он так залился краской, то ли был смущен ситуацией, то ли от того, что на мне была только прозрачная ночнушка.

– Хотите сказать, – спросила я холодным тоном, – что обычно приезжающим сюда дамам нравится, когда их насилуют?!

– Нет, конечно! – он совсем смешался. – Я ни в чем вас не упрекаю и понимаю, что ваши действия были совершенно оправданны…

– Тогда в чем же дело?! – спросила я уже более миролюбиво и, чтобы не смущать более добряка, отыскала халат и запахнулась.

– Я надеюсь, что вы не останетесь при мнении, будто подобные случаи здесь в порядке вещей.

Мы очень дорожим репутацией, а слухи распространяются быстро…

Теперь мне все стало ясно. Я поспешила успокоить директора, что не намереваюсь отговаривать своих знакомых от посещения турбазы или разорять ее владельцев с помощью судебного иска.

Директор немного повеселел и в качестве благодарности мне был гарантирован отдых на вверенном ему объекте в любое время года! Он даже готов был организовать охоту, как те, что устраивались раньше для партийных чиновников, а теперь для богатых клиентов – с заранее приготовленным зверем.

От организованной охоты я отказалась, а вот бутылку шампанского, доставленного в номер приняла. Евгений Васильевич помялся еще на пороге.

– Как он?! – спросила я, имея в виду несостоявшегося насильника.

– Ему оказали помощь, сейчас отправим в город. Он уверяет, что просто споткнулся, но наш врач другого мнения… Вы занимаетесь борьбой?!

– И борьбой!

Он кивнул, в глазах мелькнуло восхищение. Наконец дверь закрылась, и я оставила шампанское в ведерке со льдом – больше сегодня я пить не собиралась.

Пострадавшего Николая в самом деле увезли с турбазы той же ночью. Засыпая, я представляла, себе, что он чувствует сейчас, и искренне этому радовалась. Поделом ублюдку… Проспала мертвым сном всю ночь. Снились только бесконечные ряды засыпанных снегом елей и сосен.

Утром Маркиза отсыпалась, предоставив остальным, если есть желание, бродить по морозу в поисках добычи. Когда девушка наконец появилась в гостиной, на нее со всех сторон устремились пристальные взгляды. Было бы лестно думать, что это реакция на ее роскошный туалет в охотничьем стиле, но дело, разумеется, было во вчерашней стычке с Николаем. Казалось, даже Валет в курсе дела.

– Что-нибудь случилось?! – непринужденно поинтересовалась Анжелика.

Никто ничего на это не сказал, но шумный разговор, который она слышала, спускаясь вниз, сразу иссяк, гости распались на отдельные кучки и стали обсуждать какие-то свои вопросы. К Анжелике, переместившейся в столовую и одиноко поглощавшей там завтрак, присоединился Валентин Федорович, за которым преданно ковылял Валет.

– Кем, вы сказали, я запамятовал, вы работаете? – спросил, как бы между прочим, Лаевский.

– Менеджер! – ответила я, не моргнув глазом, хотя внутри в этот момент у меня все сжалось. Я не помнила, кем я представилась накануне, это вылетело из моей головы совершенно – лишний аргумент против алкоголя. – В туристической фирме…

Впрочем, с другой стороны, лгать о своей работе в любом случае не преступление!

– Вчера, помнится, вы сказали что работаете в банковской сфере, – заметил он.

– Наш банк работает с туристическими компаниями! – заявила я, нагло глядя ему в глаза. – И зачем вы спросили, если помните все так хорошо!

– А затем, что вы меня заинтересовали! Нет, не в том плане, о котором вы, возможно, подумали. Вы красивая и привлекательная женщина, но я, как принято говорить, – примерный семьянин… Вы, как мне кажется, необыкновенная личность, и мне приятно, что мы оказались здесь в одно и то же время!

Я хмыкнула и пожала плечами.

После чая он пригласил меня осмотреть оружейную комнату турбазы.

– У меня «Ремингтон»! – сообщил Валентин Федорович и протянул мне свою винтовку для осмотра. – Я хорошего мнения об отечественных ружьях, но это подарок, и я к нему привык. Кстати, мне случалось охотиться и с арбалетом. В нашей стране, как известно, это запрещено, хотя такая охота куда экологичнее обычной – никаких свинцовых отходов и огнеопасных пыжей. К тому же более честно по отношению к зверю, как мне кажется… Но арбалет бесшумное оружие, а это, разумеется, создает проблемы в плане безопасности. На охоте важно слышать, откуда стреляют, чтобы не оказаться случайно на линии огня…

Я вдруг заметила, что, говоря все это, он внимательно следит за тем, как я проверяю его винтовку, следит за движениями моих рук, словно профессионально оценивая их. Да, это был не взгляд мужчины, любующегося движениями красивых женских рук, скорее взгляд военрука, наблюдающего за сборкой автомата.

«Ремингтон» оказался гораздо тяжелее отечественного оружия.

– Никогда не стреляла из арбалета! – призналась я, вернув винтовку владельцу. – Мне кажется, это не женское оружие!

– По-моему, женского оружия вообще не существует! – сказал он задумчиво. – Война и охота – все-таки мужская работа, хотя бывают в истории моменты, когда и женщины берут в руки оружие. Но в любом случае относительно арбалета вы правы. В приключенческих фильмах и книгах на исторические темы да во всяких там «фэнтези» хрупких девушек любят вооружать арбалетами и луками, а это ведь оружие, требующее значительных физических усилий. Правда, современные образцы изготавливаются из современных материалов и снабжены отличными прицелами, вроде этого…

Он указал на прицел «Леопольд», которым была оснащена его винтовка. Я кивнула.

– Хотите, я покажу вам свою коллекцию? – предложил он.

– У меня много дел, – ответила я с улыбкой. – С трудом удалось выкроить время, чтобы заглянуть сюда…

Если он, несмотря на все свои заверения, намеревался завести роман, то обратился не по адресу. Мужчина видный, но не в моем вкусе. Однако обижать его я не хотела.

– Я говорю именно о коллекции! – заверил он, словно угадав мои мысли.

Я еще раз улыбнулась:

– Спасибо, но вряд ли получится в ближайшее время.

– Я могу подождать! – он тоже улыбнулся. – Мне кажется, нет, не так – я уверен, что нам еще предстоит с вами встретиться!

Что-то в его словах мне не очень понравилось, хотя сказаны они были вполне искренним дружелюбным тоном и в глазах его я не уловила ничего враждебного. Это было чисто интуитивное ощущение опасности, которое вырабатывается с годами. Обычно в таких случаях следует выхватить пистолет, снять с предохранителя, передернуть затвор и искать, откуда исходит угроза…

Но ситуация была не та. Я сделала глубокий вдох и повернулась к полкам с оружием, продолжая осмотр. Помимо огнестрельного оружия, здесь были различные капканы и ловушки, специальные флажки для волчьей охоты – скорее для красоты, поскольку, как объяснил мне знающий Валентин Федорович, с флажками теперь охотятся редко – нужны сильные охотники, такую команду из приезжающих сюда городских жителей не наберешь. Было всякое снаряжение вроде манков, которыми можно было подражать крику птицы или раненного зайца, с помощью последнего охотники выманивали из норы лисицу. По большей части все это хозяйство пылилось без толку.

– Здесь ведь, вы меня извините, по большей части разного рода пижоны приезжают. Конечно, с хорошим сопровождающим любой рано или поздно что-нибудь да подстрелит. Но это не охотники!

Я не собиралась изображать из себя профессионалку и чистосердечно призналась, что сама впервые собираюсь выйти на зверя.

– Что ж, – заметил он, – оружие, как вижу, вы знаете неплохо…

Я молча кивнула. Но рассказывать ему, как я приобрела это знание не стала. Да он и не спрашивал больше ни о чем.

Вышли в трех километрах от турбазы, где утром лесник обнаружил свежие медвежьи следы. Нацепили лыжи. Лично я при этом почувствовала себя настоящей биатлонисткой. Не знаю, что там чувствовали остальные, но вид у них был скорее как у бравых туристов, нежели серьезных охотников. Так что Валентин Федорович был прав – сейчас здесь собрались пижоны. Сам он, конечно, выглядел вполне пристойно и хорошо держался на лыжах. Повернувшись, он отыскал меня и помахал одобряюще рукой, я ответила тем же. Верный Валет послушно остался ждать хозяина в теплой машине, явно недоумевая, почему тот не взял его с собой?!

– Айда! – махнула рукой Алла Мясоедова, взявшая на себя руководящую роль.

Взгляды мужчин, включая приехавшего с ними лесника, были сосредоточены на ней, а именно этого Алла Михайловна и добивалась. Женщина бросила взгляд в сторону Маркизы, которая молча стояла в сторонке. «Правильно, – подумала Алла злорадно, – стой и помалкивай, спортсменка!» Мало того, что эта девица почти отбила у нее Николая, с которым мясоедовская супруга уже успела наладить очень тесный контакт, так ведь даже и не попользовалась, что еще можно было бы понять, а просто изуродовала его.

В результате Мясоедовой пришлось искать утешение в объятиях другого молодого человека из числа отдыхающих, а тот оказался торопливым неумехой. Своего мужа Алла Михайловна в качестве серьезного полового партнера не воспринимала. У него были серьезные проблемы с эрекцией – не мужчина, а одно название. Ну а Вениамин Юрьевич относился философски к своему состоянию и смотрел сквозь пальцы на шашни супруги с многочисленными любовниками.

Я с винтовкой за плечами оказалась на правом фланге растянувшейся линии. Несколько загонщиков должны были зайти в лес с другой стороны, выгоняя зверя под выстрел. Я взяла винтовку в руки. Не могла удержаться, чтобы не взглянуть на спутников в прицел. Вот меховая шапка Валентина Федоровича. Снова вспомнилось мое первое задание: грязный чердак здания, где я поджидала свою жертву, «Тигр» в моих руках и адвокат, распростертый в луже собственной крови среди мечущихся вокруг телохранителей[4]. Почувствовала снова возбуждение, охватившее меня тогда и… поскорее опустила оружие, пока никто не заметил вопиющее нарушение правил безопасности.

– Каролина! – Лаевский обернулся спустя секунду, после того, как девушка опустила ружье. – Идите сюда…

Она приблизилась, глядя на снег, куда он указывал. Там отпечатались четкие глубокие следы.

– Это он прошел! – сообщил Лаевский. – Медведь! Но думаю, нам его встретить скорее всего не светит! И оно, пожалуй, к лучшему (он подмигнул), а вы слышали про снежных людей?! Говорят, их видели в Карелии не раз, а значит, они и сюда могут прийти… Уверяю вас, мне попадались следы, не похожие ни на какие другие!

В конце фразы Валентин Федорович снизил голос до трагического шепота и огляделся по сторонам с таким видом, словно мифический йети в любой момент мог выскочить к ним из-за деревьев. Маркиза подняла брови, и легкая усмешка пробежала по ее губам – всем видом девушка выражала презрение к столь наивной попытке завоевать ее внимание дешевой страшилкой.

Отойдя от охотника, она нарочно отстала от группы, даже немного отклонившись от заданного маршрута. Хотелось побыть одной. Потеряться не боялась, да и компас был с собой.

Через час блужданий по заснеженному лесу Анжелике повезло. Впереди появился косолапый. Он показался ей огромным, но не очень страшным. Медведь посмотрел на нее и медленно двинулся прочь. Автоматически сдернув с плеча винтовку, она поймала его голову в прицел и нажала на курок. Выстрел громким эхом разнесся по лесу. Зверь вздрогнул и рухнул в снег.

Я подошла ближе. По его телу пробежала последняя судорога, глаз залит кровью. Он был мертв.

– Хороший выстрел! – раздался голос Лаевского за моей спиной.

Я не слышала, как он подошел, и машинально развернулась, взяв винтовку на изготовку.

– Ого! – Валентин Федорович восхищенно ухмыльнулся, и это было его единственной реакцией на направленный в его лицо ствол.

– Извините! – я тут же опустила винтовку, снова заметив то выражение, которое было на его лице, когда я осматривала оружие. Выражение учителя, наблюдающего за учеником.

Какого черта ему надо, интересно?!

– Очень хороший выстрел! – повторил он, наклонившись над убитым медведем. – Сможете украсить вашу квартиру шкурой – прекрасный трофей, просто прекрасный!

Потом добавил еще что-то, наверное, тоже очень лестное, но я уже уходила прочь и не слышала.

Уезжала тем же вечером, решив твердо, что охота – занятие не для меня. Да, на какой-то миг я ощутила азарт, когда зверь показался передо мной из заснеженных зарослей! Но потом, когда он умирал на моих глазах, осталось только чувство стыда и неловкости.

Выяснилось, что и Валентин Федорович отправляется тем же вечером в город. Расставались тепло, несмотря на какую-то странную недоговоренность, оставшуюся между нами.

– Зря отказались от шкуры! – заметил он. – Жалеть потом будете, уверяю вас! Я бы гордился такой добычей! Не прощаюсь с вами, Каролина Артемовна, уверен, мы еще обязательно встретимся!

Я улыбнулась и проводила взглядом его машину, быстро скрывшуюся за сугробами. Странный человек и намеки странные. Хорошо бы узнать, кто он такой!

Через пятнадцать минут и я выехала следом в раскрытые охранником ворота. Леса по обе стороны от дороги выглядели безжизненно и мрачно. Машина Валентина Федоровича исчезла давно впереди, и дорога была пуста.

А на душе было неспокойно.

– Как провели время? – Благодарю, превосходно!… – Кого-нибудь удалось добыть? Зверя или птичку?

– Да… Да. Одну очень интересную птичку!

Глава третья ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ

Все изменилось в Старый Новый год. Этот специфический русский праздник оказался омрачен звонком от одного из высокопоставленных коллег и покровителей Петра Аркадьевича. Последний сообщил полковнику о готовящийся проверке, равно как и о том, что выкручиваться из сложившейся ситуации ему придется самому. Никто из знакомых ему людей не станет вмешиваться в это дело и защищать его, подставляясь под удар.

С этого дня полковник не знал покоя. Расследованием занимался Лагутин, один из фээсбэшников, поэтому пытаться переманить его на свою сторону было бы просто идиотизмом. Угрожать здесь тоже было бессмысленно. Нет, действовать следовало предельно жестко и меры принимать радикальные.

С такими мыслями он связался со своим старым другом и верным помощником Иваном Левашовым. Когда-то они вместе учились в одном классе, а потом, спустя почти двадцать лет после окончания школы, полковник вытащил одноклассника из какой-то захудалой конторы, где тот прозябал на копеечную зарплату. Вытащил, чтобы сделать своим собственным менеджером, секретарем и бухгалтером в одном лице.

И не потому, что вместе когда-то сидели за одной партой, а потому, что знал о его необыкновенных способностях. Левашов, без сомнения, был талантлив и обладал выдающимся умом организатора, цепким, не упускающим ни единой мелочи при планировании и расчетах. К тому же, сойдясь с бывшим однокашником, Иван почувствовал вкус к различного рода криминальным аферам.

Один недостаток был у него – Левашов был просто до неприличия падок на женщин. Женатого полковника, который не отличался особенно пылким темпераментом, сластолюбивый приятель удивлял, но он мирился с этим, помня, что у всех гениальных людей были свои причуды.

Они встречались нечасто, особенно в последнее время, когда Петр Аркадьевич имел все основания полагать, что за ним, может быть, уже установлено наблюдение. Узнать это точно по личным каналам не представлялось возможным. Операцию курировали из ФСБ, а там у полковника не было своей руки.

Но сейчас встреча была необходима, есть вещи о которых по служебному телефону не говорят, даже без риска быть подслушанным. Он связался с Левашовым по новой, стопроцентно незасвеченной трубке и уже через час сидел в машине возле Летнего сада, поджидая его. Место было хорошее – открытое пространство отлично просматривалось и предполагаемым соглядатаям некуда было спрятаться. Есть, конечно, всякие там суперсовременные примочки вроде микрофонов, с которыми слышно за пару километров, но сомнительно было, чтобы их стали использовать для слежки. Все-таки Петр Аркадьевич не «шпиен» какой-нибудь! С другой стороны, в такой пурге – чтоб ее! – целая дивизия может подобраться незамеченной и безо всяких маскхалатов!

Он закурил, глядя на бешено несущийся снежный поток. Полковник любил «Салем», пристрастился к нему еще в советские времена, когда эта марка была своего рода символом шикарной западной жизни, которую советский человек мог видеть лишь в кино. «Салем» привозил отец – капитан дальнего плавания. Петр Аркадьевич начал курить еще мальчишкой, тыря понемногу из отцовского запаса, пылившегося без дела, пока капитан пропадал в очередном загранрейсе.

Потом, уже повзрослев, все равно разживался импортным куревом из того же запаса, но уже с отцовского благословения: капитан считал, что мужчина, который не курит, как и курящая женщина, – весьма странен. Зарплаты же Петра Аркадьевича, тогда еще лишь начавшего подъем по служебной лестнице, хватало только на пресловутые сигареты «Друг» – с собакой на пачке – или на «Беломор», к которому он питал стойкое отвращение.

Однако с тех пор прошло много времени, и теперь уже сам полковник снабжал старика-отца блоками того же «Салема», да и еще кое-чем, заглядывая к нему по редким праздникам.

Занят был полковник по горло.

Левашов задерживался, и его приятель уже начал нервничать. В такой обстановке, когда всякую минуту можно ожидать ареста, у кого угодно нервы сдадут. Можно было, конечно, бросить все – работу, дом, бизнес – и смыться к черту на рога. Даже в сталинские годы, когда бдительное око НКВД наблюдало за всей страной, такие фокусы сходили некоторым с рук.

Например, дед Петра Аркадьевича не стал дожидаться, пока за ним придут, как за остальными сотрудниками его конторы, целиком сгинувшей в чекистских застенках по какому-то нелепейшему обвинению. Собрал вещички и был таков, а через неделю устроился на стройку в одной из южных республик в качестве инженера… Прекрасный пример. Только вот тому деваться было некуда, кроме как бежать от безжалостной государственной машины, вершившей свой кровавый суд. А полковник, хоть в отличие от деда и не был невинным ягненком, полагал, что сможет выкрутиться. Терять нажитое в борьбе с государством и собственной совестью добро он не хотел. Самым очевидным выходом было избавиться от Лагутина, пока он не нарыл компромата. После убийства поднимется суматоха, за это время можно будет спрятать концы в воду, и тогда новое расследование закончится пшиком.

Ветер нес крупные снежные хлопья, налипавшие на стекло, дворники работали не переставая.

Наконец на улице появился Левашов и, шагая к машине по заснеженной улице, поднял приветственно руку. Маршрутка, доставившая его, мигнула фарами и понеслась дальше сквозь метель.

– Почему не на своей?! – спросил полковник, когда Иван, отряхнув пальто, нырнул в салон.

– Берегу! – ответил он. – Гололед, да и видимость плохая, а у меня машинка – что твой бриллиант!

Петр Аркадьевич усмехнулся. «Машинка» – «кадиллак», приобретенный Левашовым всего после двух лет их плодотворного сотрудничества, была еще одним бзиком его старого товарища. Он сдувал с нее пылинки, употребляя исключительно для важных встреч ну и еще для амурных свиданий с девицами, которых обрабатывал на заднем сиденье во всех доступных воображению позах.

«И чего бабы в нем находят?!» – думал полковник, созерцая невзрачную худую физиономию приятеля.

И тут же напомнил себе – деньги. Деньги – кровь человечества. С ними любой заморыш приобретает вес и затыкает за пояс бедного красавца. Сила, ум, красота – без денег все это – лишь пустые слова.

– Хорошо потрахался?! – поинтересовался он.

– Отлично, а как ты узнал?!

– Да так, догадался! Ты бы лучше о деле подумал, а то как бы не пришлось поменяться ролями с твоими шлюхами…

– Одно другому не мешает! – сказал серьезно Левашов. – Я имею в виду – можно и трахаться, и думать одновременно. Да и что думать-то. Проблемку нашу решать нужно. Деньгами тут не обойдешься, Лагутин не санинспектор, денежки в конверте ему не сунешь.

– Тогда что? – спросил полковник, вглядываясь в снежный полог.

– А сам не догадываешься?

В салоне ненадолго воцарилась тишина.

– Ладно, – нарушил молчание Петр Аркадьевич, – кто это сделает?

– Ну, прежние варианты исключены однозначно, как сказал бы, наверное, Владимир Вольфович.

Под прежними вариантами подразумевались случаи, когда к устранению неугодных товарищей привлекались спецы из родного ГУВД. Но тогда речь шла о матерых уголовниках, ворах в законе, а Лагутин был свой, из милиции.

– Значит, нужно найти на стороне! – сказал полковник. – У тебя есть кто-нибудь на примете?!

– На стороне у меня только дамочки легкого… Стоп, Петруха! – Левашов не закончил фразу и задумался. – Помнишь, в прошлом году адвоката ухлопали, Гурфинкеля. Прямо перед зданием суда сняли из снайперской винтовки.

– Ну было что-то! – наморщил лоб собеседник. – У меня, знаешь, дел много, некогда следить за всеми убитыми адвокатами…

– А потом немца шлепнули в Сочи, Остенбаха?!

– Остенбах… слышал что-то! Не томи душу-то, к чему все это?

– К тому, что их обоих девчонка шлепнула. Киллерша, типа Никиты, а может и покруче. Стилет с соплячкой какой-нибудь связываться бы не стал. Маркизой зовут, во всяком случае, тогда звали!

Имя Стилета полковнику говорило о многом. Он заинтересованно слушал то, что рассказывал Левашов.

– У нее квалификация – высший класс. Где-то за бугром, кажется, обучалась, а может, и нет – толком не знаю. Но что профессионалка – точно! – сообщил соратник.

– Ладно, как на нее выйти-то, на эту Маркизу?

Левашов задумался.

– Сложно, но можно. У Стилета человечек есть, невысокого ранга, но в курсе всех его дел или почти всех. Знаешь, такие люди самые полезные: и вне подозрений по причине ничтожного статуса, и в то же время все замечают. Я попрошу его потихоньку навести справки, где она сейчас. Конечно, девка могла махнуть на край света отдыхать после такой работы, она ведь Остенбаха прямо в номере пришила в упор!

– А может, Стилет ее вообще убрал после исполнения?

– Не похоже – он к ней прямо как к родной относился, во всяком случае, у меня такая информация!

– Это ничего не значит!

Иван пожал плечами.

– Других вариантов нет? – осведомился полковник.

– А чем этот плох? – спросил в ответ Левашов.

Вообще-то у него был в запасе еще один человек, но Левашов категорически не желал прибегать к его услугам. Стиль у того был совсем неподходящим для данного случая. Здесь требовалась филигранная работа, а не бойня.

– Хорошо, – сказал Петр Аркадьевич, не дождавшись альтернативных предложений, – вытаскивай эту свою терминаторшу на свет божий, если она еще жива, и наводи, так сказать, на цель. Нам сейчас каждая секунда дорога… Да, ради бога, Вань, не езди ты на этих чертовых маршрутках. У меня и так нервы на пределе, а ты еще неизвестно где болтаешься… И вообще – опасно это, говорят! Авария за аварией. Набирают сейчас черт знает кого, бомжей без прав за руль сажают, лишь бы на маршрут выпустить и денег загрести…

– Жизнь вообще опасная штука! – философски заметил Левашов. – От нее, говорят, умирают. Но я рад, что ты так заботишься о моем здоровье!

«Что ты без меня делать-то будешь?!» – подумал он про себя, окидывая насмешливым взором приятеля.

Да, разумеется, он был обязан полковнику своим теперешним положением. Обязан «кадиллаком», домиком в пригороде, похожим на виллу какого-нибудь арабского шейха, а также удивительно податливыми девками всех сортов и цветов. Только за прошедшее время и его, поначалу очень незначительная, роль возросла намного. Потому что старый друг Петруха переложил на него не только планирование деловых и криминальных операций, но и большую часть своих контактов.

Так было безопаснее – милиционер не хотел компрометировать себя сомнительными связями. Гораздо удобнее было действовать через верного человека, которому он мог доверять как самому себе. В результате дела Петра Аркадьевича оказались почти полностью под контролем его однокашника.

– Ну, бывай! – Иван уже собирался выскочить из машины. – Вечером сообщу о результатах.

– Да куда ты! – полковник покачал головой и завел мотор. – Давай я тебя хоть до метро доброшу, чтобы не голосовать в метели. Там уже сядешь в свое долбаное такси или на что хочешь…

Налаженная связь не подвела. Через час Левашов сообщил, что нужная им специалистка находится в пределах досягаемости.

Полковник в это время находился дома, принимая ванну в одиночестве. Мобильник лежал рядом. Услышав его пиликание – мелодию из сериала «Бригада», он быстро выключил воду, из-за шума которой голос собеседника был почти неслышен.

– Так она согласна?! – нетерпеливо спросил он.

– Какой ты быстрый! – усмехнулся Левашов. – Я только справку успел навести и сразу тебе позвонил, чтобы в курсе держать, с самой девушкой я пока что не говорил. Потерпи чуток еще…

Отключившись, Левашов положил трубку на тумбочку рядом с широким ложем, на котором он в данный момент возлежал в царственной позе. Из одежды на нем был лишь халат.

Перед кроватью в молчаливом ожидании вытянулась девица, на которой из одежды наблюдался лишь черный пояс для чулок да сами чулки в кокетливую ажурную сеточку.

Левашов с удовольствием оглядел стройную фигурку call-girl. Ее внешность вполне соответствовала тому, что он увидел на фотографиях, доставленных чуть раньше курьером из салона «Эвридика», чьим постоянным клиентом являлся господин Левашов. Салон специализировался на оказании интимных услуг, традиционно представленных в объявлениях под видом массажа. Девушка, как следовало из ее характеристики, и в самом деле обладала кое-какими навыками в этой области. Но, безусловно, деньги зарабатывала другим способом.

– Ну-ка, повернись! – скомандовал он.

Она мгновенно выполнила приказ, повернувшись на месте на сто восемьдесят градусов и представив его взору круглую аккуратную попку. Левашов одобрительно кивнул. Девице было восемнадцать, если анкета не врала. Может, конечно, и меньше, но его это не беспокоило. Главное, что она сформирована как надо и все на месте, большая грудь, причем безо всякого силикона.

Девица по собственной инициативе выпятила ягодицы и сексуально повела ими – у нее были повадки профессионалки.

– Как там тебя… – Левашов заглянул в лежащую рядом анкету. – Диана!… Это настоящее имя?!

– Разумеется! – пискнула она, повернув к нему голову. – Я ведь не актриса или там певица, чтобы псевдонимом обзаводиться. Вот если стану певицей, то, наверное, возьму себе какую-нибудь звонкую кличку, вроде как у Глюкозы, чтобы сразу запоминалось…

– Иди сюда, певица! – усмехнулся Иван. – Посмотрим на твои связки!

Девушка послушно забралась на широкую постель и на четвереньках подползла к нему. Тяжелая грудь вздымалась. Левашов вздохнул восхищенно и потянул за пояс своего халата. Его уже до предела эрегированный член чуть заваливался набок, словно Пизанская башня. Диана присела и обхватила его сочными полушариями. Обычно клиентам это очень нравилось, и Левашов не был исключением. Он с интересом следил за тем, как напряженная головка появляется и исчезает между грудей красавицы. Потом она переправила ее в рот, навернув губы на белые зубки и продолжила обрабатывать языком, доводя до изнеможения, до полного экстаза.

Так продолжалось несколько минут, потом семя брызнуло в ее натруженный рот и девушка сделала несколько глотательных движений. Это тоже нравилось клиентам. Подождав, пока он иссякнет, она еще раз прошлась по органу нежными губками и наконец выпустила его с улыбкой. Левашов взял ее за подбородок.

– Устала?!

Девушка покачала головой. За те деньги, что она получала, следовало быть всегда готовой и довольной, даже если чувствуешь, что вот-вот отдашь концы. А сейчас ей и напрягаться особенно не пришлось. Пока что не пришлось…

– Все равно – иди, отдохни… У нас еще вся ночь впереди. Можешь посмотреть дом, здесь много чего интересного, только не вздумай ничего прихватить!

Девица чуть обиженно передернула нагими плечиками. «Прятать похищенное ей все равно некуда! – подумал Левашов. – Разве что в той полости, которую он так или иначе сегодня проверит!!!»

Он проводил взглядом ее вихляющуюся попку и снова взял в руки трубку. Связался с Конишевским – человеком Стилета, и тот подтвердил уже переданную ранее информацию – девушка-киллер была в городе. Кроме того, Конишевский сообщил, что ему только сейчас удалось узнать чуть ли не с риском для жизни ее адрес и телефон. Конишевский, как подумал Иван, явно набивал себе цену, изображая на пустом месте усердную деятельность.

– Слышь, Вадик, – спросил он в который уже раз, – а ты уверен, что это в самом деле то, что нам нужно, а не фуфло какое-нибудь?! Обычных шлюх кругом пруд пруди!

– Нет! – в который раз ответил ему собеседник. – Девица – круче не бывает. Саша Македонский отдыхает.

– Ну он-то уже давно отдыхает! – заметил Левашов. – Ладно, давай номерок этой чудо-киллерши, попробуем договориться…

– Вот что, – возразил человек на другом конце провода. – лучше я сам с Маркизой побеседую сначала, а не то она заподозрит что-нибудь неладное и бросится к боссу, а это может плохо кончиться, в первую очередь для меня.

– Подозрительная, значит?! Хорошо, действуй, как знаешь! Главное – сам все не запори!

Вернувшись со своей первой и, по всей видимости, последней охоты, Анжелика некоторое время пребывала в подавленном настроении. Дело было, разумеется, не в инциденте с Николаем, а, как это ни казалось ей самой странным, в медведе. Убить его оказалось психологически тяжелее, чем человека. Никогда не предполагала в себе подобной сентиментальности. Тяжелое настроение усугублялось еще тем, что Стилет явно намеревался мариновать ее без дела.

Он позвонил сразу после ее «триумфального» возвращения.

– Ну, как съездила?! Слышал, слышал… – продолжил он, не дожидаясь ответа. – Ты там отличилась! Я и про медведя, и про членовредительство.

– Вынужденные обстоятельства, – коротко объяснила Маркиза.

– Не сомневаюсь. Скоро, скоро тебя в дело пустим, чтобы не застоялась. Захочешь потренироваться, пострелять, я тебе пару адресов сейчас дам… Или ко мне приезжай, не забывай старика!

Анжелика пообещала приехать и записала адреса. Стоило заняться собой в ожидании следующего заказа. Только судя по всему, работы у Артема сейчас не было. Иначе он бы уже привлек ее к делу, не такой человек, чтобы тянуть да раздумывать, просто приободрить ее хочет, чтобы не расслаблялась.

А еще через несколько суток в ее квартире раздался звонок, которому было суждено изменить (в который уже раз) всю ее жизнь.

Анжелика не сразу и вспомнила Вадима Конишевского, даже когда он представился. Попадался пару раз на глаза в особняке в Сестрорецке – мелкая сошка, вроде младшего помощника второго заместителя заведующего по уборке территории. Так она тогда считала. Теперь же выяснилось, что он и сам дела проворачивает, во всяком случае, предложение, которое он сделал Анжелике, было из разряда крутых.

Как я сразу поняла из разговора, Артем был совершенно не в курсе этого заказа и более того – для всех было бы лучше, если бы так оставалось и дальше. Сумма, которую назвал Конишевский, любого заставила бы задуматься. Эти денежки позволили бы мне не только радикально обновить гардероб и сделать еще множество маленьких приятных покупок, вроде колье с сапфирами, которое я недавно присмотрела себе в ювелирном салоне на Невском.

Главное, что я перестану быть полностью зависимой от Стилета, как это было до сих пор. Рано или поздно мне все равно пришлось бы искать работу на стороне – он не вечен, а я молода и полна сил. Нужно налаживать связи, раз предоставляется такая возможность.

Наверное, ему бы не понравилось то, что я делаю, но я уже большая девочка и сама решаю, как мне поступать. Вадим заверил меня, что жертва не имеет никакого отношения к делам моего покровителя, которого я считала вторым (и пожалуй, лучшим отцом), а он не мог лгать – понимал ведь, что в противном случае я его просто укокошу.

Так что на этот счет я была спокойна.

– Хорошо, – ответила Маркиза после некоторого раздумья, – меня это заинтересовало. Давайте обсудим все при личной встрече…

Конишевский, напряженно дожидавшийся ответа на другом конце провода, буквально засветился от радости.

– Отлично, ты не пожалеешь! – он перешел на ты, будто они только что переспали, но Анжелика решила не придираться к мелочам. – Встретимся завтра… И, ради бога, хозяину ни слова, это между нами, лады?

– Будь спок! – ответила она, подлаживаясь под его фамильярный тон. – Только учти, что если что-то не так пойдет, останешься без яиц!

Встреча с заказчиком была назначена в кафе «Супернова», на одной из улочек Петроградской стороны. Анжелика прибыла на место в половине седьмого, за полчаса до условленного времени. Прошлась по улице, внимательно огляделась, изучая прохожих и посетителей, нырявших в двери кафе, гостеприимно раскрытые под разноцветной неоновой вывеской. Погода нынче редко радовала горожан, но этот вечер был теплым. Маркиза закурила ментоловую сигарету и отшила пытавшегося клеиться к ней паренька, который, даже выслушав несколько крепких словечек, продолжал пялиться на ее ладные ножки.

Можно было подумать, что он двадцать лет просидел в одиночке и женщин не видел все это время даже на картинках. Но если бы это было и так, Анжелика не собиралась оказывать ему первую помощь. Надо будет подцепить бойфренда на ночь, так найдется кто-нибудь покруче, чем этот белобрысый, похожий на заблудившегося пастушка молокосос. Пришедшее на ум сравнение с пастушком заставило ее улыбнуться. Паренек принял улыбку за добрый знак и попытался снова завязать знакомство.

– Отвали, пионэр! – коротко отрезала Маркиза, сразу положив конец всем возможным притязаниям, и направилась к остановившемуся напротив кафе темно-зеленому «кадиллаку». – Не за ту принял!

Паренек уразумел наконец, что ему здесь ничего не светит и, решив, что девушка – просто проститутка, ищущая клиентов, пошел своей дорогой.

Из «кадиллака» тем временем уже выбрались двое. Один из них был уже знаком Маркизе – Конишевский, здоровый на вид мужик, который начинал свою криминальную карьеру рядовым бойцом, но потом что-то себе надорвал и занялся мелкой административной работой в аппарате своего босса – Стилета. А вот заказчика Ивана она видела впервые. Он был невысок, слегка сутул, хорошо, но несколько небрежно одет, и что-то в его взгляде выдавало отчаянного бабника. Анжелика почти физически почувствовала, как он раздевает ее взглядом.

Ослепительно улыбнувшись мужчинам, Анжелика прошла вперед в кафе.

В «Супернове» было много народа. Новых гостей пропустили в небольшую комнату, которая обычно предназначалась для приватных встреч руководства.

Тут сутулый заказчик ненадолго отвлекся от изучения прелестей Маркизы и внимательно осмотрелся. Комнатка была небольшой и уютной, приглушенный свет, мягкие кресла. Иван заглянул под столик.

«Микрофоны ищет!» – догадалась Маркиза.

– Уверены, что нас здесь не могут подслушать? – обратился он к своему спутнику.

– Уверен! – буркнул Конишевский. – Я здесь всех знаю!

Вадим немного нервничал. До сих пор ему не приходилось играть в подобные игры. Одно дело шпионить потихоньку для того же Левашова, другое – вербовать для него одного из любимых работников, вернее, работниц шефа. А если с девкой что-нибудь случится и Стилет узнает обо всем?! Он ведь с него шкуру живьем спустит. И Конишевский знал, что в данном случае это выражение надо будет понимать буквально.

Иван, успокоившись, улыбнулся мне. Я не ответила. О деле пришли говорить, так что нечего флирт разводить. Он понял, и, снова став серьезным, сел за столик. Сначала подождали, пока принесут заказанные кофе и пирожные. Я взяла с пластикового блюдца буше.

– Не боитесь за фигуру?! – поинтересовался заказчик.

– Не боюсь! – коротко ответила я. – Давайте перейдем к делу!

Он вздохнул, но закивал согласно и перебросил мне конверт из плотной желтой бумаги. Я раскрыла его и вынула несколько фотографий. Фотографии были цветными. Сделаны, вероятно, цифровой камерой с не очень хорошим разрешением и потом распечатаны на лазерном принтере. Я поняла это по невысокому качеству, но увеличение было приличное, и лицо человека на них вполне различимо. Еще в конверте была вырезка из какого-то журнала, где объект стоял в окружении людей в форме.

– Андрей Всеволодович Лагутин, – прочла я подпись. – Так он что – из ментов?

Иван кивнул.

– Большой человек, крупная шишка! – пояснил он. – Заместитель начальника ГУВД… Поэтому и платим так хорошо! Хочешь, бери, сестренка, а нет, так другого исполнителя найдем! Это не проблема – город большой, а заработать многим надо!

– Чем провинился?!

– Что за вопросы, сестренка?! Мы же не в суде!

Я раскрыла свою сумочку, сунула фотографии в отдел с маленьким электрошоком и вытащила пачку сигарет. Закурила, обдумывая предложение. Мужчины ждали. Я знала, что Иван прав – город велик и желающих заработать в нем хватает. Но также знала, что профессионалов моего уровня здесь по пальцам пересчитать можно и искать другого исполнителя ребятам просто не с руки.

– Мне не сообщили, что речь идет о менте, да еще о таком крутом! – я покачала головой и стряхнула пепел в услужливо подвинутую Иваном пепельницу, а потом посмотрела на собеседников, ожидая реакции.

Они переглянулись.

– Сумма не проблема! – быстро сказал Иван.

– Двойная оплата! – я не спрашивала, я утверждала.

Вадим хмыкнул, на его широком лбу блеснули капли пота. Сейчас он уже не думал о том, какими неприятностями может обернуться эта сделка. Его комиссионные могли уплыть из-под носа из-за жадности проклятой девки. Однако Иван не стал спорить.

– Хорошо! – он потер руки и спросил, пристально глядя мне в глаза. – Будем считать, что договорились?

– Не будем! – я еще раз покачала головой и ответила ему таким же пристальным взглядом в упор.

Тот все сразу просек, полез в кожаную папку и вытащил еще один конверт, потолще. В конверте были деньги. Обычные зеленые купюры, в которых происходят расчеты в моем мире. Я не постеснялась пересчитать их.

– Доллары вас устраивают? – спросил Иван.

– Вполне! – ответила я, а сама подумала, что надо будет, пожалуй, в следующий раз запросить евро. С долларом ситуация неясная, то он падает, то поднимается!

– Все о’кей? – спросил Иван, следя за тем, как купюры мелькают в моих наманикюренных пальчиках. – Это аванс, вторую часть получите после выполнения заказа!

– Хоккей! – я спрятала деньги в сумочку.

Когда она вышла, Иван хлопнул по плечу разволновавшегося Конишевского.

– Чего взмок-то?! Перевозбудился, что ли?! Поедем сейчас в один клуб на Лиговском, там снимешь напряжение, герой-любовник!

– Не-а! – Конишевский замотал головой и поспешил покинуть развязного партнера.

Оставшись один, Левашов заказал рюмку коньяку «и официантку»! Принимавшая заказ чернявая девица, взглянула на него с интересом. Она в самом деле была бы не прочь провести время с этим состоятельным господином, даже если речь шла только об одной ночи. Мужчина был из тех, из кого можно запросто вытянуть дорогое украшение или приличную сумму «на булавки». Такую, что здесь за месяц не получишь, вкалывая двадцать четыре часа в сутки.

Все ее мысли отразились так ясно на искусно наштукатуренном личике, что Левашов, уже нисколько не стесняясь, ухватил задумавшуюся красавицу за круглый задик. Та пискнула и боязливо покосилась на дверь – вдруг кто-нибудь войдет.

Иван уже расстегнул брюки, выпуская наружу своего молодца. Девушка вяло сымитировала сопротивление, но через несколько секунд уже стояла на коленях перед посетителем и часто поднимала и опускала голову, словно птица, клюющая что-то необыкновенно вкусное.

Левашов запустил руку в ее волосы, контролируя движения. Разрядка была ему просто необходима после встречи с Маркизой. Эта загадочная киллерша пробудила в нем жгучее желание, которое до сих пор не вызывала ни одна другая женщина. Вероятно, дело было в ее профессии. Девушка-убийца! Да, это возбуждало. Он хотел бы обладать ею, но пока что это было невозможно. Девица, похоже, холодна, как статуя. Может, фригидна, а может, и лесбиянка. Впрочем, все это не имело значения. Для Левашова были важны только его собственные ощущения.

– Я просто должен трахнуть эту сучку! – заявил он, глядя в потолок, украшенный безвкусной лепниной.

– Что вы сказали?! – спросила официантка, выпустив на мгновение член из напомаженного ротика.

И в ту же секунду Иван разрядился, подпортив ее макияж.

Глава четвертая ВАША СЛУЖБА И ОПАСНА И ТРУДНА

Итак, заказ получен, у меня на руках аванс и все необходимые сведения. Оставалось только быстренько все спланировать и выполнить взятые на себя обязательства. Сжатые сроки меня устраивали. За это время Стилет не успеет ничего заподозрить, и моя партизанщина на ниве наемного душегубства пройдет для него совершенно незамеченной. Я очень на это надеялась. В крайнем случае можно свалить все на Конишевского.

День Лагутина строго распланирован по обычному и редко меняющемуся расписанию. О том, чтобы «снять» его на службе, разумеется, и речи не могло быть. Штурмовать ГУВД мне пока не под силу.

Я тщательно изучила всю документацию по жертве. Судя по имеющимся бумажкам, он был исправным служакой, на первый взгляд – безукоризненно честным, хотя кто его там на самом деле знает. После громких скандалов в питерском ГУВД, о которых столько говорили и писали, я была склонна видеть во всех ментах, особенно высокопоставленных, исключительно продажных негодяев и коррупционеров.

У него была любовница, двадцатилетняя дуреха, родом из какой-то тьмутаракани. Я хорошо ее себе представляла. Этакая лялечка из провинции – такой и я в свое время была, пока жизнь не показала мне, что к чему! Наверняка тоже явилась сюда с радужными надеждами, зацепила каким-то чудом этого дядечку и надеется, что он разведется рано или поздно со своей женой-матроной и женится на ней! А пока живет в квартире на Черной речке, которую он для нее снимает. Надо сказать, очень приличная квартирка. Там она принимает его периодически и, обслуживая, надо думать, не забывает выпрашивать подарки.

Можно было встретить Лагутина прямо у нее. Проникнуть на квартиру для меня труда не составит. Хороший вариант – вот он приходит в предвкушении райского наслаждения, которое вряд ли доступно с его супругой, чье личико похоже на подсушенное яблоко и остальное тело тоже, скорее всего, ничуть не лучше… Но вместо разнузданного секса получает порцию свинца.

Ремесло киллера не из благородных, и я никогда не обманывала себя на этот счет. Оно сродни ремеслу палача.

Даже японские ниндзя, о которых я прочла на досуге в одной из книг в библиотеке Стилета, не блистали благородством, которое им обычно приписывают в дешевых фильмах со всякими там Шо Косуги. Ходили они, как обычные крестьяне, и исподтишка мочили бедняг самураев всякими ужасными способами, не рискуя выступать в открытую, потому что тогда бы им точно была хана.

Помню, в той же книжке был рассказ про одного такого ниндзя, который просидел уйму времени под дырой в сортире замка, дожидаясь, когда туда придет хозяин-самурай, и затем вонзил ему в зад острозаточенную пику. Вот такой подвиг, е-мое!

Были среди японских убийц и женщины – мне было приятно узнать, что наша сестра и в те времена ни в чем не уступала киллерам сильного пола.

Японские дамочки смазывали ногти сильным ядом, а затем царапали ими мужчину в разгар любовной борьбы. Все это, конечно, было очень интересно, но для меня практического значения подобное чтение не имело. Времени на соблазнение Лагутина у меня не было. Да и подобраться к нему было бы труднее, чем к несчастному Остенбаху. В отличие от укокошенного мною в Сочи немца, Лагутин располагал и женой, и любовницей.

Поэтому, как бы я ни была уверена в своей привлекательности, полагаться на то, что милиционер падет к моим ногам, не следовало.

Поразмыслив еще немного, я решила, что в этом случае лучше прибегнуть к снайперской винтовке. Оружием обещал обеспечить заказчик, и, как только я определилась со способом убийства, сразу связалась с Иваном по оставленному им номеру. Через каких-нибудь два часа в дверь моей квартиры уже позвонил молодой человек с небольшим чемоданчиком в руке.

В нем была винтовка, вернее ее составные части, из которых посланник быстро и ловко собрал компактное оружие со снайперским прицелом, глушителем и приличной вместимости магазином. При этом весила она куда меньше, чем «Тигр» или «Сайга».

– ВСК-95, – прокомментировал заметивший мое восхищение, курьер. – Туляки сделали для правоохранительных органов. Причем, обратите внимание, можно перевести на автоматический огонь, если возникнут какие-нибудь проблемы, а магазин на двадцать патронов!

Я заглянула в оптический прицел. Вместо обычных перекрещивающихся линий в нем была светящаяся красная точка. Что ж, так действительно удобнее.

– Если батарейка закончится, – объяснил молодой человек, – точка станет черной, но не исчезнет.

– Идеально! – я несколько раз вскинула винтовку к плечу, проверила затвор и комплектацию дополнительными примочками – ночным прицелом и приспособлениями для ухода за оружием. Все это мне скорее всего не понадобится. К сожалению, с этой красавицей придется расстаться сразу после выполнения задания. Но порядок есть порядок!

Кофе курьеру я предлагать на дорожку не стала и, закрыв за ним дверь, повторно осмотрела оружие. Превосходный инструмент для убийства. А хороший инструмент, как известно, это уже наполовину выполненная работа. Но только радоваться и расслабляться было рано. Теперь следовало определиться с местом для засады.

Я уже решила, что стрелять буду, когда Лагутин выберется из машины во дворе своего дома.

Двор был полуколодцем. «Полу-», потому что один из корпусов его отсутствовал и на его месте возводился новый супер-пупер небоскреб. Коробка здания уже была возведена, но до внутренних работ дело еще не дошло.

Шестнадцатиэтажная громада смотрела на своих стареньких соседей пустыми черными проемами окон заднего фасада. С этой стороны она была окружена глухим забором из бетонных плит. Я объехала стройку и вышла у ворот, чтобы изучить здание вблизи. Подозрительным это не должно было казаться. Дом относился к элитным, а я и есть эта самая элита, так почему бы мне не поинтересоваться ходом строительства. Может, я уже купила здесь жилье?! Примерно так я и сказала молодому человеку, с которым столкнулась у ворот, когда он вежливо поинтересовался, что привело меня сюда.

Молодой человек оказался не больше не меньше проектировщиком строящегося «скребонеба». Он поспешил уверить Анжелику, что лучшего дома, чем этот, нельзя будет найти не только в Петербурге, но и вообще в России и во всей Европе!

От нее не ускользнул интерес, с которым господин архитектор смотрел на нее – красивую, да к тому же еще и явно обеспеченную молодую женщину. Он уже успел заметить ее машину, равно как и то, что на ее пальцах нет обручального кольца.

– Вы все время здесь проводите?! – спросила я и улыбнулась. Этот зодчий мне мог пригодиться – следовало быть с ним пока поласковее.

– Нет, подъехал впервые за две недели – проверить, как идут дела! – отрапортовал он. – И вижу, не зря… Правда, у нас сейчас здесь возникла досадная заминка, но зато я встретил такую очаровательную заказчицу.

– Можно осмотреть стройку? – спросила я.

Он задумался.

– У меня через час важная встреча, – Я могу и сама, – пожала я плечами.

– Что вы! – он решительно запротестовал. – Это против правил, одну вас туда не пустят! Ни в коем случае! Я должен спешить, но вечером, если у вас есть свободное время, мы могли бы встретиться, и тогда я вам все здесь покажу!

Сообразительный малый, мгновенно все продумал.

– Хорошо! – ответила я, и в его глазах на миг вспыхнул похотливый огонек.

Разумеется, я не стала сообщать господину архитектору свои координаты, а просто пообещала подъехать в условленное время к выбранному им ресторану. Он, напротив, снабдил меня визиткой, где золотом по зеленому витиевато было выведено: «Антон Александрович Белых…», звания, телефоны и домашний адрес.

Антон ждал меня в ресторане за заказанным заранее столиком. Он признался, что волновался, что я не приду. Сделал несколько обычных комплиментов и перешел почти сразу на свой замечательный проект, который, как оказалось, был его первой самостоятельной работой и поэтому особенно много для него значил. Сейчас, насколько я поняла, он был обеспокоен вынужденным простоем из-за каких-то «совершенно необоснованных» претензий правительства города к строительной компании. То, что он сообщил, меня не могло не порадовать. Значит, строительная площадка будет пустовать даже завтра, в будний день, и можно не ждать выходных, когда подкараулить Лагутина будет гораздо сложнее.

– Вы обещали показать сегодня вечером дом! – напомнила я ему, притворяясь захмелевшей и заинтересованной.

Он недоверчиво посмотрел на меня. На улице было, мягко говоря, очень прохладно и уже стемнело. Не время для прогулок по стройкам! Что ж, притворюсь экстравагантной особой. А вдруг мне нравится заниматься любовью в экстремальной обстановке?!

– Поехали, Антон! – я взяла его за руку и потянула из-за столика.

Рассиживаться было ни к чему, не то в самом деле захмелею, да и время было жалко тратить впустую.

Подкатили к стройплощадке на двух машинах. Сиреневые огни, опоясывающие ее по периметру, неприятно напомнили ограду колонии, где мне довелось побывать. Я даже поежилась.

Сторож, признав архитекторский «фольксваген», распахнул ворота беспрекословно. В глазах старикана сквозило подобострастие.

– Это со мной! – Антон указал на следующий за ним «лексус».

Старик едва ли не взял под козырек. Анжелика остановила машину у забора и, выйдя, посмотрела в другую сторону, не давая ему разглядеть ее лицо. Площадка перед домом была заставлена разнообразной техникой, припорошенной снегом. Антон захватил из сторожки мощный фонарь, к тому же по его распоряжению сторож врубил несколько прожекторов на крыше строящегося здания и дал ток в подъемник на стене.

– Подниматься пешком долго, да и небезопасно, внутри все-таки темно! – пояснил архитектор, уверенно беря спутницу под руку и подводя к люльке.

Они забрались в люльку, которая медленно поползла наверх.

– О чем вы задумались?! – спросил Антон.

– Да так, просто вспомнила кое-что очень печальное!… – Маркиза махнула рукой с наигранно-веселым видом. – Ну давайте, показывайте все ваше хозяйство!

– Вы это о чем?! – улыбнулся он.

Ого, он уже собирается перейти в атаку. За несколько минут господин архитектор успел дважды ненароком огладить мой зад. Очень хотелось ответить ему хорошей оплеухой. Даже если бы я предполагала с ним перепихнуться, подобная манера обхождения вряд ли меня бы устроила. Он, как видно, решил, что я просто из тех нимфоманок, с кем можно запросто трахнуться.

С другой стороны, его можно понять – если девушка отправляется с мужчиной в подобное уединенное место, можно рассчитывать на многое!… Только его ожидало большое разочарование.

Первый раз он попытался пристроить свои шаловливые ручки на мою грудь, когда мы проезжали мимо второго этажа, но я ловко вывернулась и, делая вид, что не замечаю его горящего взгляда, попросила высадиться на четвертом.

Забрала у него фонарь и прошла внутрь здания, внимательно глядя себе под ноги. Здесь попадались пустые ведра, мотки проволоки и еще много всякого барахла. Запросто можно сломать ногу, если зазеваться. Заглянула в лестничный пролет. Все лестницы были на месте, только перил нет. Отлично… Потом добралась до окон, выходящих во двор дома Лагутина. Он был виден как на ладони.

Расстояние будет метров триста – вполне приемлемо. Двор просторный, машина обычно останавливается не у самых дверей. Следовательно, если промахнусь (это вряд ли, но все-таки следует все предусмотреть), то у меня будет еще несколько секунд, прежде чем он успеет скрыться в парадной.

Лапы архитектора снова оказались на моих плечах. Хорошо еще, что только на плечах – запустил бы он их еще куда-нибудь клянусь, сбросила бы его вниз.

– Пойдемте, Зоя!

Какая Зоя?! Ах, да – я ведь так представилась! И как теперь отделаться от него?

– Знаете, я хочу побывать на крыше! Люблю высоту! – сказала я, постаравшись вложить в эту фразу максимум чувственности.

Архитектор купился. Узкая площадка подъемника снова поползла по стене вверх, к небу. Внизу остались огни на стройке, мимо проплывали темные окна с уходящими в глубину здания переходами.

Никогда не думала, что после всего пережитого что-то еще может меня напугать, но здесь на высоте я в самом деле почувствовала себя жутковато. Словно дом этот не строился, а наоборот, был давно оставлен жильцами, и только призраки бродили там во мраке.

В одном из проемов действительно что-то мелькнуло, и я вздрогнула, прижавшись к своему провожатому.

– Вы видели!… – я показала на оставшееся под нами окно. – Здесь кто-то ходит!

– Возможно, мальчишки! – пожал плечами Антон. – Они проникают сюда, несмотря на все преграды. Дух авантюризма, знаете, сильнее…

«Надо будет это учесть», – отметила я про себя. Наверху было ветрено – совсем неподходящее место для любовных игр. Но архитектор слишком возбудился и не обращал внимания ни на погоду, ни на то, с каким упорством я стараюсь избегать его цепких рук. Не помню, когда в последний раз я сидела на крыше, но сейчас никаких ностальгических чувств по этому поводу не ощущала. Хотя вид был прекрасный. С одной стороны Питер, залитый огнями, с другой – Финский залив под серыми небесами.

– Ну как?! – Антон обвел рукой расстилающийся перед нами город с таким видом, будто он сам все это отгрохал.

– Панорама впечатляет! – заметила я.

– А меня ты впечатляешь, – заявил он и сделал последнюю отчаянную попытку наладить физический контакт. Точнее говоря, обхватил меня и потащил к какой-то будке, стоявшей здесь же, на крыше…

В следующий момент я применила несложный, но эффективный прием, в результате которого незадачливый любовник оказался опрокинутым в кучу строительного мусора.

Пришел в себя он только секунд через десять. Этого времени Маркизе хватило, чтобы забраться в люльку и включить механизм спуска. Антон подошел к краю, пошатываясь и подтягивая спущенные штаны. Его модный костюм был украшен грязным снегом и какими-то стружками.

– Куда же вы?! – простонал он недоуменно, простирая руки к удалявшемуся объекту желаний. – Зоя!

– Не свалитесь, Антон! – крикнула она в ответ. – И неужели вы думали, что я стану трахаться на таком холоде?! Дикость какая! А еще архитектор!

Утро начиналось как обычно. Душ, кофе и тосты. Очень захотелось вдруг дешевой кабачковой икры, но не было желания идти за ней в магазин. Пришлось обойтись обычной черной, паюсной.

Красиво жить, конечно, не запретишь, но на красивую жизнь нужно зарабатывать, и именно этим сегодня мне предстояло заняться. Я взглянула на часы. У меня была еще уйма времени в запасе.

Какое-то предчувствие вдруг кольнуло. Что я делаю?! Связалась неизвестно с кем, и только бог знает, чем этот замечательный заказ еще может обернуться! Тут же одернула себя – хватит дурить. В моем деле всякие сомнения гибельны. Если уж приняла решение, то надо идти до конца, не задумываясь над последствиями. Совет бабы Гали, правда, пригодился бы, но сообщать ей о новом заказе я ей, конечно, не стала. Может быть, потом расскажу, если все пройдет гладко. Если? Нет, все будет отлично.

Включила радио. Валерий Меладзе пел про танцы белого мотылька близ горячего огонька… Это, можно сказать, про меня – танцую, порхаю беззаботно рядом с очень опасными людьми. Впрочем, напомнила себе – я и сама очень опасная.

Машина для работы, предоставленная заказчиками, дожидалась меня возле дома. Грязно-белая «Волга», ГАЗ-3102. Могли бы что-нибудь получше подобрать. С другой стороны – привлекать внимание не стоит. Я и сама оделась неброско, ведь ничье внимание завоевывать мне не придется. Наоборот, главное – не выделяться. Ниндзя вот тоже одевались неприметно.

С чемоданчиком в руке я вышла и села в машину. В салоне тяжело пахло сверхдешевым мужицким куревом. Сразу вспомнился японский чувак, который просидел в сортире, ему наверняка было потяжелее.

Несмотря на неказистый вид машины, двигатель работал как часы, а это сейчас было главным. Теперь, когда я работала одна, без поддержки людей Стилета, любая мелочь могла оказаться фатальной.

Добралась до стройки за двадцать минут и припарковалась недалеко от ворот, рядом со стоящей у обочины фурой. Лезть через забор с винтовкой в чемоданчике было рискованно, проникнуть на территорию стройки я собиралась другим способом. Еще утром мы обсудили с Иваном детали, и теперь оставалось только ждать. Вскоре на дороге показался одинокий «КамАЗ». Машина притормозила, и я вскочила в кабину. Водитель повернул ко мне изрытое оспинами, неприятное лицо и скользнул равнодушным взглядом.

Через полминуты мы уже остановились возле ворот стройки. Я пригнулась, чтобы сторож меня не увидел. Он отпер ворота и пропустил машину на территорию. Едва мы притормозили возле здания, я выскочила со своей стороны и, оставшись незамеченной, прошла внутрь, оставив водителя объясняться со сторожем по поводу липовых путевого листа и накладных. Уже поднимаясь наверх по лестнице, я услышала, как они отчаянно спорят, изрядно оснащая свою речь трехэтажным матом.

Практически бесшумно я вспорхнула по внутренней лестнице на четвертый этаж и пробралась к выбранной позиции. Из окна отлично был виден двор дома, где примерно через четверть часа должна была появиться машина Лагутина.

По сторонам от окна в стене имелись выступы, рассекавшие холодный ветер. Это было хорошо, потому что, во-первых, я не хотела здесь простудиться, во-вторых, выступы закрывали окно от посторонних взглядов. Я устроилась на подоконнике и закурила, оглядываясь. Комната, в которой я сейчас находилась, отличалась неплохой планировкой.

Интересно, сколько здесь будет стоить квадратный метр? Рев двигателя доставившего меня сюда «КамАЗа» уже давно стих, внизу из сторожки доносился русский шансон. Да еще воробьи чирикали. Больше никаких звуков. Я быстро собрала винтовку: ствол, приклад, прицел. Оглядела двор напротив – он был пуст. Очень хорошо, никто не попадет под выстрел. Случайных жертв нам не надо. По моим расчетам, до прибытия объекта оставалось около двадцати минут. Я приготовилась ждать.

Двадцать минут проползли черепашьим шагом, а Лагутина все не было. Маркиза стала нервничать. Вспомнила анекдот про киллеров, один из которых спрашивает другого, где их клиент – я, мол, беспокоюсь, не случилось ли с ним чего!

Улыбнулась криво и вновь задумалась, прикусив губу от напряжения. А вдруг он сегодня не появится?! Вдруг поедет к своей сикухе Алене – ведь он давно не был у нее в гостях и вполне мог соскучиться по юному телу!… Да, работать без помощников было не так просто. Если бы операцией руководил Стилет, на пути объекта непременно стояли бы свои люди, сообщавшие киллерше о его перемещениях. А теперь ей оставалось лишь надеяться на удачу, на то, что Лагутин просто запаздывает, а не завалился к любовнице.

Впрочем, интуиция подсказывала, что он всетаки прибудет, а Анжелика привыкла доверять своей интуиции. Она почти видела, как его машина движется по городским улицам, приближая своего хозяина к неминуемой смерти.

Наконец, когда ожидание стало уже невыносимым, «БМВ» Лагутина появился во дворе. Маркиза поймала в прицел номер на бампере, чтобы удостовериться, что это та самая машина. «Бумер» развернулся и затормозил напротив двери парадной. Она уже была готова открыть огонь. В этот момент все мысли исчезли и мир сузился до размеров маленького питерского дворика. И в мире этом не было ничего, кроме нее – Анжелики Королевой, винтовки и человека, который вот-вот должен был появиться из остановившейся машины.

Почему он медлит?! Может быть, догадался инстинктивно, что выходить нельзя, что снаружи его поджидает убийца?! Нет, вот он выходит.

Дверца распахнулась настежь, и Лагутин вылез из салона. Остановился, вдохнув свежий воздух, Анжелика видела, как вздымалась его грудь. Потом Лагутин повернулся и посмотрел в сторону строящегося дома. На миг девушке показалось, что смотрит он прямо на нее. И в ту же секунду она спустила курок.

Глава пятая НЕ СПЕШИ ТЫ МЕНЯ ХОРОНИТЬ!

Человек упал сразу. Словно фигурка в тире, сбитая метким выстрелом. И, безусловно, он был мертв – Анжелика целилась в голову.

– Эй! Ты чего здесь забыла?!

Она повернулась с винтовкой в руках, сразу переведя ее на автоматический огонь. В дверном проеме, в котором еще не было не только двери, но и косяков, стоял паренек лет пятнадцати. Бледное вытянутое лицо, темные круги под глазами. Вылитый зомби и одет соответствующе – в какие-то грязные лохмотья. Похоже, что наркоман. Вполне вероятно, что один из тех, кто напугал ее накануне. Стоял и пялился, с идиотской улыбкой. Паренек явно не понимал, что происходит, и понять это ему уже не было суждено.

В этот момент Анжелика действовала чисто автоматически. Сейчас она была машиной для убийства, у которой после выполнения задания оставалась одна цель – уйти отсюда быстро и незаметно. А этот человек мог помешать. Почти не целясь, девушка выпустила короткую бесшумную очередь, и парень осел на голый бетонный пол с каким-то странным, почти восторженным выражением лица, будто испытал нечто необыкновенно приятное.

Вполне вероятно, что он принял все за очередной наркотический глюк и, переместившись плавно из мира грез в мир потусторонний, не почувствовал собственной смерти.

Маркиза перешагнула через его тело. В лестничном пролете больше никого не было. Быстро протерла винтовку, уничтожая возможные отпечатки пальцев, и бросила рядом с телом убитого. Надеяться, что его сочтут киллером, уложившим Лагутина, не стоило – в милиции тоже не сплошь одни дураки сидят.

Она сбежала по голым лестницам легко, как горная лань, прыгающая со скалы на скалу. За несколько секунд миновала четыре этажа, выскользнула из здания и по подтаявшему снегу, по лужам прошмыгнула к ограде. Строительная техника – все эти экскаваторы и бульдозеры надежно скрыли ее от глаз сторожа, который, впрочем, и не показывался сейчас из своей будки. Одно мгновение – и девушка уже стояла у высокой стены, отделявшей ее от улицы и спасительной машины. Преодолеть это расстояние не составляло для подготовленной Маркизы никакого труда. Улица была пуста, и в окнах окрестных домов не было заметно любопытных лиц. Анжелика спрыгнула вниз. Выбралась из сугроба и быстро подбежала к оставленной машине. Тут ее ждал первый сюрприз. «Волга», на которой она приехала, оказалась зажата между фурой и потрепанной зеленой «шестеркой», поставленной впритык каким-то дураком.

Она огляделась по сторонам, надеясь, что дурак не успел уйти далеко, но его нигде не было видно. Следовало что-то быстро предпринять, иначе будет поздно. Вот-вот сюда нагрянет милиция. Можно попытаться дать задний ход и оттолкнуть чертовы «жигули»! А потом пусть разгневанный владелец ищет ее, если сможет. Не успела девушка открыть дверцу «Волги», как услышала за спиной тихое щелканье затвора.

Я успела отскочить в сторону в последний момент. Пуля, предназначавшаяся для моей головы, пролетела над машиной и попала в ограду стройки.

Стрелял молодой парень в кожаной куртке, который вышел из-под арки дома на другой стороне улицы – видно, выжидал, пока я повернусь к нему спиной. Подлец! А еще, наверное, считает себя мужчиной! В его руке был пистолет с глушителем – марку я не успела разглядеть, да сейчас это и не имело значения. Промахнувшись, он коротко выругался и еще раз нажал на курок. В минуты опасности человеческое тело может проделывать удивительные вещи. За какие-то считанные секунды я перелетела через капот «Волги» и укрылась за ней. Не думаю, чтобы мне удалось проделать этот фокус в обычных обстоятельствах.

Во время своего отчаянного прыжка я успела заметить, что стрелок не один! Еще один парень – точная копия первого – появился из-за трансформаторной будки, стоявшей метрах в пятидесяти от меня. Он, конечно, тоже был вооружен. Кто это такие, мать их за ноги! Некоторые соображения на этот счет у меня имелись, но времени обдумывать не было.

Эти ребята тоже были не заинтересованы затягивать дело – понимали, что вот-вот здесь будут менты. Пули полетели градом, они пробивали стекла, с глухим звуком попадали в корпус машины.

Ясно было, что они задумали – один будет держать меня за машиной, не давая высунуться, а второй зайдет со стороны.

Только и я не была так уж беззащитна. На всякий случай у меня был припасен карманный пистолет ПСМ. В таких вот крайних случаях этот малыш просто незаменим.

В краткий миг, когда первый, уже приблизившийся к ней стрелок на ходу менял магазин, Маркиза выглянула из-за машины и выстрелила. Ее пуля угодила в горло бандита, тот захрипел и рухнул, обливаясь кровью.

«Одним меньше!» – подумала она и, низко пригнувшись, отступила под фуру, где и поджидала с пистолетом наготове обескураженного ее неожиданным исчезновением второго киллера. Ей пришлось подлезть под грязное брюхо тяжелой машины и притаиться за широким двойным колесом, но дело того стоило. Парень глупо подставился, выйдя под выстрел, так что снять его было не сложнее, чем, скажем, опытному охотнику Лаевскому подстрелить куропатку или тетерева.

Первая же пуля застряла в его позвоночнике, Анжелика мигом подскочила к упавшему киллеру и всадила еще одну в голову, чтобы не мучился. После чего нырнула в свою «Волгу» – искать у нападавших ключи от их машины уже не было времени.

Дала задний ход и мягко ткнулась в «жигуленок». Двигатель взревел и «шестерка» медленно поползла назад. Через мгновение, показавшееся вечностью, она отодвинулась настолько, что у Маркизы появилось место для маневра. Девушка вырулила на проезжую часть и вскоре уже неслась по улицам города. В бортах машины красовалось несколько дырок от пуль киллеров, но в ее металлическом чреве все работало как надо. Пробитое стекло в двери Анжелика опустила, свежий морозный воздух обдувал ее раскрасневшееся после схватки лицо. В голове стучала одна мысль – выбралась, выбралась!!!

На Четырнадцатой линии она оставила машину у обочины и прошла пешком через дворы к «Василеостровской». Стерев отпечатки с пистолета, она сбросила его в открытый канализационный люк, из которого валил густой пар. Купила в первом попавшемся магазинчике пальто взамен перепачканного под фурой и тут же переоделась. Ждать подходящую маршрутку не имело смысла – только время потеряла бы в бесконечной очереди. Маркиза нырнула в метро.

Суматоха в ГУВД, вызванная убийством Лагутина, искренне радовала душу Петра Аркадьевича. Все шло в соответствии с его планом. Теперь расследование отодвинется на второй план, и он успеет к нему подготовиться. Однако вскоре эта радость оказалась омрачена поступившим известием – киллеры, посланные убрать исполнительницу, сами были убиты. А Анжелики Королевой и след простыл.

Этого полковник никак не ожидал. Его ребята были очень хорошо подготовлены, и то, что какая-то бабенка, пусть и крутая-раскрутая, сумела устранить обоих и скрыться невредимой, казалось фантастикой. Может, был кто-нибудь с ней?! По данным полковника, Маркиза работала одна, но это еще следовало проверить. В любом случае сейчас главное было найти ее и не дать ускользнуть снова.

Он выругался и набрал номер капитана Сотникова. Капитан был «его» человеком и отвечал за устранение киллерши.

– Ты знаешь, что теперь начнется?! – спросил Петр Аркадьевич, не здороваясь, и тут же напомнил себе, что капитан знать этого никак не может. Обязанностью Сотникова было беспрекословно выполнять приказы начальства, и он был не в курсе как причин этих приказов, так и возможных последствий их исполнения.

– Посылай людей на квартиру к девке, и пусть при задержании стреляют на поражение! – распорядился полковник.

– Уже послал! – спокойно ответил Сотников.

Адрес Королевой им был известен благодаря все тому же Конишевскому. Сам Конишевский доставить проблем полковнику не мог, ибо в отличие от Анжелики Королевой был совсем не подготовлен к встрече с посланными к нему убийцами.

Давненько я не ездила общественным транспортом! В течение нестерпимо долгих минут до пересадки на «Гостином» вдыхала я терпкий аромат своего попутчика, который не мылся, похоже, несколько недель, и размышляла над своим положением. А положение, как мне представлялось, было хреновым!

То, что «чистильщиков» подослал заказчик, было очевидно. То ли не хотел оставлять лишнего свидетеля, то ли пожадничал из-за гонорара. Хотя если подумать, то скорее – первое. Вот тебе, блин, и заработала, наладила связи! Первый самостоятельный шаг обернулся большими неприятностями. Но рефлексировать по этому поводу я не собиралась. Не тот характер у меня теперь.

Следовало решить, куда направиться в первую очередь. К Стилету за помощью, к себе на квартиру за деньгами и оружием или, может быть, сразу к Конишевскому, а вместе с ним к заказчику Ивану, чтобы и он узнал теперь, что чувствует человек, в которого стреляют в упор.

Нет, Стилета впутывать не хотелось. Я сама заварила эту кашу и разбираться буду сама, пока есть силы! Но следовало сначала все-таки заглянуть на свою квартиру. «Чистильщики» могли быть и там, но, судя по всему, они не такие большие спецы. Можно и рискнуть!

Уже на «Петроградской» Маркиза позвонила из автомата себе домой и с минуту слушала долгие гудки в трубке. Хороший знак – судя по всему никто ее там не ждет. Поймала машину, попросила остановить в квартале от дома и прошла оставшееся расстояние пешком. Предосторожность оказалась не лишней. Сначала она заметила у ворот дома черную машину, показавшуюся вороном, явившимся по ее грешную душу. Такой машины ни у кого в их дворе не было – это она знала точно. Рядом с машиной стояли двое громил.

Громилы спорили с консьержем, показывая ему какие-то удостоверения. Похоже – менты! Но как они могли до нее так быстро добраться?! Не иначе – заказчик выдал. Только ему это меньше всего выгодно! Ведь если ее заметут, то и сам он окажется под ударом. Происходило что-то непонятное, но разбираться будем потом, а сейчас ей хотелось оказаться как можно скорее подальше отсюда.

Впереди у обочины дородная дама подняла руку, останавливая подъехавшую маршрутку. Анжелика влезла следом за ней в переполненный салон.

– Мест больше нет! – сообщил водитель.

– Я постою!

– А штраф за вас я, что ли, платить буду, если гаишники остановят?!

– Я заплачу! – успокоила его Анжелика.

Итак, вернуться к себе не было теперь никакой возможности, и это было плохо. На квартире оставались драгоценности, оружие и кое-какие деньги. При мне было только пять тысяч рублей, взятые на мелкие расходы, и еще несколько бумажек по сто баксов. Остальное лежало на разных счетах.

А деньги были нужны как никогда. Сейчас я видела только один выход – выехать из города как можно скорее, затаиться, потом связаться с бабой Галей и попробовать понять, что случилось. В идеале – разобраться с заказчиком, в крайнем случае – свалить за границу. То-то мой швейцарский любовник будет рад!

Ближайшее отделение одного из «моих» банков «Лаэртиса» находилось по пути следования маршрутного такси – на Каменоостровском проспекте. Стеклянные двери бесшумно раскрылись при моем приближении. Вошла, приветливо улыбнулась охраннику, который, просияв, подтянул живот, стараясь казаться как можно более мужественным. Поднялась на второй этаж.

– Вы хотите снять все деньги?! – поинтересовалась, несколько удивленно, черноглазая девушка за окошечком.

– Да! У меня чрезвычайные обстоятельства! – сообщила я с улыбкой, хотя могла бы ничего и не объяснять.

В конце концов, это мое дело – хранить деньги в их несчастном банке или у себя под подушкой. Захочу, вообще нищим раздам! Я не стала развивать вслух эту тему, но чувствовала, что нервы у меня уже на пределе.

«Успокойся, – сказала сама себе, – все в порядке!»

– Подождите секундочку, пожалуйста! – черноглазка вскочила с места и исчезла за какой-то дверью.

Здесь даже покурить было нельзя – везде надписи NO SMOKING! А через секунду рядом возник какой-то прыщавый хлыщ, как видно, из числа клиентов, и попытался завязать галантный разговор. Но раздражение настолько явно было написано на моем лице, что он почти сразу же стушевался и оставил меня в покое.

Наконец появился человек из администрации – Никита Дмитриевич, главный менеджер или что-то в этом роде. Поздоровался и предложил присесть на кожаный диван, как будто подготавливая к долгому разговору.

– Я прошу прощения за задержку! – сказал он, слегка запинаясь. – Просто мы… Наше отделение не располагает столь крупной суммой наличных – мы только что произвели крупную выплату…

– Мне нет никакого дела до ваших проблем! – совсем невежливо оборвала я его. – И я не верю, что в вашем чертовом банке нет таких денег! Это же просто копейки!

– Прошу вас, не нужно так волноваться! – проговорил он и вытер пот со лба. – Сейчас вся необходимая сумма будет доставлена из центрального отделения. Я уже позвонил туда, и машина уже выехала. Давайте пройдем в мой офис, там очень удобно, я угощу вас кофе или, может, вы предпочитаете коньяк?! Только скажите, мы доставим из ресторана за счет фирмы любое блюдо… Мы подходим индивидуально к каждому клиенту, и нам важно, чтобы каждый из них… из вас оставался доволен нашими услугами…

Что-то этот менеджер чересчур много болтает и при этом почему-то пытается не смотреть мне в глаза. Зубы, что ли, заговаривает? И чересчур нервничает, даже больше, чем я сама! Как будто он первый день на службе, а это вряд ли! Значит, дело нечисто!

– Вот что! – сказала я, когда он на мгновение умолк. – Мне некогда ждать вашу машину, которая, как мне кажется, прибудет еще совсем нескоро. Какие-то деньги у вас должны быть в наличии. Вот их я и возьму, а за остальными зайду попозже!

Похоже, мое предложение было для него совершенно неожиданным. Никита Дмитриевич вздохнул, покраснел и забегал глазами по стенам, словно где-то на них был написан нужный ответ.

– Хорошо! – наконец выдавил он из себя. – Я пойду и узнаю, сколько у нас в наличии. Подождите здесь, пожалуйста!

– Поторопитесь! – я демонстративно взглянула на часы. – У меня мало времени, и я считаю эти задержки просто возмутительными!

Менеджер испустил сокрушенный вздох и исчез. Девушка в кассе не появлялась, зато в дальнем конце коридора из-за колонны выдвинулся охранник, взглянул на меня и снова вернулся на позицию.

Я встала и подошла к лестнице. Так, так. Еще двое из охраны, стояли на площадке. У одного был пистолет, на плече у другого висела «Сайга», но не просто охотничий карабин, с которым я бродила недавно по лесам, а версия МК, на вид мало отличная от автомата Калашникова.

А я одна и без оружия. Может, рано психую?! Все возможно! А вдруг у них в самом деле нет такой суммы! Но где же этот самый менеджер?!

Между фальшивыми колоннами, которыми был украшен зал, обнаружилась незапертая дверь. Не обращая внимания на вывеску «Посторонним вход воспрещен», я скользнула за нее. Прошла по узкому пустому коридору, интуитивно угадывая нужное направление, пока не услышала в одном из кабинетов знакомый взволнованный голос. Я приникла к двери, слушая.

– Послушайте! – говорил громко менеджер и, похоже, в телефонную трубку, потому как его собеседника не было слышно. – Это не мое дело!… Я не могу ее больше задерживать!… Мне не нужен скандал в банке! Я не хочу потерять место!… Хорошо, жду!

Трубка упала на рычаги со звоном. Никита Дмитриевич распахнул дверь кабинета и испуганно замер, увидев на пороге Маркизу.

– А как же тайна вклада? – спросила она, наступая.

Банковский работник попятился к своему столу. В его глазах читался животный страх. Девушка посмотрела на него с презрением и жалостью. Убивать его в ее планы не входило. К чему, когда он настолько труслив, что готов сдаться невооруженной женщине!

– Нам по… позвонили! – объяснил, заикаясь, перепуганный до смерти, менеджер. – Из… из ГУВД. Сказали, чтобы мы вас задержали!

Ее взгляд упал на несгораемый шкаф в углу кабинета.

– А там что?!

– Только бумаги!

– Открывай, быстро!

Его руки дрожали, пришлось забрать ключи и отпереть шкаф самой. В нем помимо бумаг была небольшая пачка российских купюр, которые отправились в мой карман. Там же, неожиданно и весьма кстати, оказался пистолет. Впрочем, особенно радоваться оказалось нечему.

– Он газовый, – пояснил менеджер.

Заглянула в ствол и увидела перегородку. В магазине патроны с желтыми головками. Верно – газовый. Но лучше, чем ничего!

– Другой выход есть?! – поинтересовалась я.

– Да, служебный! – он показал рукой в сторону. – Не убивайте меня, пожалуйста!

Я ухмыльнулась. Пистолетик, пожалуй следовало опробовать. Стены в кабинете были звуконепроницаемыми, так что выстрела никто бы не услышал. Оставив несчастного корчиться на полу в газовом облаке, я выскочила поскорее назад в коридор и помчалась быстро в сторону, где, по словам господина менеджера, находился служебный выход.

По пути едва не сшибла лысоватого и полного дяденьку, шедшего навстречу с внушительной пачкой документов. Толстяк устоял, несмотря на чувствительный толчок, – выручила общая масса тела. Но его бумаги разлетелись по всему коридору, словно осенние листья в бурю.

Толстяк что-то возмущенно проквакал мне вслед, во всяком случае, именно так это звучало. Я обернулась на бегу.

– Извините, я нечаянно!

Он продолжил разевать рот, но я уже его не слышала. Впереди показалась дверь с надписью «Служебный выход». Менеджер не обманул. Рванула на себя ручку, уверенная, что дверь окажется заперта – не может мне так везти сегодня! Оказалось – может! Дверь распахнулась, и я буквально полетела вниз! Вспомнились школьные годы, когда с таким же энтузиазмом мы, ребятня, мчались с диким гвалтом после окончания уроков на улицу.

Наверху тем временем коридор уже наполнился криками и топотом ног. Кажется, бравые милиционеры пронеслись прямо по бумагам толстяка. Только мне было не до смеха, враг идет по пятам, а у меня из оружия лишь эта газовая пукалка, с помощью которой при неправильном обращении можно вполне успешно нейтрализовать саму себя.

Внизу у раскрытой двери, находился еще один охранник. Стоял, глядя во двор, и курил. Здоровый мужик, килограммов сто пятьдесят живого веса! Оружия при нем не было, только резиновая дубинка. Он успел обернуться в последний момент, заметить несущуюся к нему со скоростью урагана взъерошенную девицу… Удар рукоятки пистолета по затылку вывел его из строя надолго, так что хотя бы в качестве кастета газовик оказался очень полезен.

Впрочем, и в качестве психологического оружия он вполне работал. В этом Маркиза убедилась минуту спустя, когда выбралась во двор здания банка. Двор был пуст, только в углу стоял одинокий джип, водитель которого усердно драил лобовое стекло. Это был молодой парень, лет двадцати на вид или, может, чуть больше. Для своего возраста он, впрочем, был весьма благоразумен и, увидев оружие, не стал геройствовать, а послушно сел за руль.

Анжелика решила, что будет лучше прихватить водителя с собой. Он, как и менеджер в банке, был перепуган, только в отличие от Никиты Дмитриевича имел веское оправдание – направленный на него ствол пистолета, который был совершенно неотличим от боевого. Так что контролировать его не составляло труда. А милиция еще помечется, прежде чем поймет, что произошло, – свидетелей ее побега не было.

Девушка сидела на заднем сиденье, держа водителя под прицелом. Светловолосый красавчик, девки, небось, западают десятками. Если так, то тем лучше – значит, должен ценить жизнь и геройствовать понапрасну не станет. Разумеется, стрелять она не собиралась при любом раскладе – в закрытом пространстве машины это было бы смерти подобно. Парень этого не знал и бросал через зеркальце заднего вида настороженные взгляды.

Лицо Анжелики было наполовину скрыто во мраке. Глаза горели и, на первый взгляд, не предвещали ничего хорошего.

– Слушай, я всего лишь водила! – сказал парень. – Не нужно меня дырявить – я ведь тебе ничего плохого не сделал!

– Не гундось! – строго приказала Маркиза. – У меня нервы на пределе! Будешь паинькой, может, и пожалею, станешь выпендриваться – пришью, не задумываясь!

Парень замолчал. Как вскоре выяснилось, он вообще не имел отношения к банку – в соседнем здании был офис какой-то фирмы, а Степан Розанов – так звали водителя, возил ее директора. Когда машина застряла в пробке, в его кармане зазвонил мобильник. Степан взглянул вопросительно на пассажирку.

– Кто это?! – спросила Маркиза.

Он посмотрел на высветившийся номер.

– Оно самое – начальство!

– Выясни, чего хочет, и придумай какую-нибудь отговорку! – распорядилась Анжелика и ткнула его в бок пистолетом, чтобы еще раз заставить почувствовать серьезность положения.

– Да, Игорь Арнольдович?! – спросил Степа, приложив трубку к уху.

Помолчал, слушая.

– Игорь Арнольдович, у нас масло в карбюраторе потекло! Это большая проблема, я ведь говорил вам, что нужно машину новую!… – занудил он, неожиданно проявив недюжинный актерский талант. – Я сейчас в мастерскую заскочу, а потом сразу к вам вернусь… Да, это недолго, наверное… – закончил он, посмотрев вопросительно на свою пассажирку.

Та кивнула.

– А что у нас с карбюратором?! – спросила она, когда разговор был закончен. Парень говорил так убедительно, что даже она поверила в большие проблемы с мотором.

– Ничего! – он усмехнулся. – Шеф в моторах ни фига не рубит. Ему все что угодно можно сказать, хоть что воздух кончился в радиаторе – поверит! Куда едем-то?!

Тут Анжелика задумалась. А в самом деле – куда?! Можно было попытаться наведаться к Галине, но интуиция подсказывала, что это может быть небезопасно. Если ее заказчик продолжает охоту, то наверняка учел этот вариант. Конишевский, паразит, видимо снабдил его всей необходимой информацией. Впрочем, он мог и не знать, как дело обернется!

А она даже не знает фамилии этого сутулого недоноска Ивана. Ничего не знает, помнила только, как он ощупывал ее похотливым взглядом с ног до головы. Даже странно, что синяков не осталось! Видно, порядочный бабник, но это не примета для поиска. Да и имя может оказаться не настоящим…

Дожидаясь ответа, Степан продолжал колесить по улицам вечернего Питера. Анжелика откинулась на спинку сиденья и тяжело вздохнула.

– А что ты натворила, если не секрет? – спросил он, смелея.

– Много будешь знать, скоро состаришься! – сообщила Маркиза и взяла его мобильник, чтобы связаться с Галиной. Без ее помощи ей не выпутаться, это ясно! Она не сомневалась, что милиция может прослушивать не только ее трубку, но и сотовый Галины, поэтому набрала секретный номер, который использовался только в крайних случаях.

– Это я к тому, – пояснил Степан, – что можешь у меня пересидеть какое-то время. У меня квартира сейчас пустует!

Анжелика воззрилась на него изумленно.

– А с чего бы такая услуга?!

– Я не знаю… – он пожал плечами. – У меня никогда не было еще таких, типа, приключений!

Нашел о чем жалеть, подумала горько девушка. Да провались все эти приключения в тартарары! Еще несколько минут назад в ее крови бурлил адреналин и все казалось по плечу. Но теперь вдруг навалилась усталость, и она чувствовала себя загнанным в ловушку зверем.

А этому парнишке со светлым лучистым взглядом, думалось, что он ввязался в какую-то интересную игру. С другой стороны, это могло быть вариантом! Человек посторонний, их никто не видел вместе… Кажется, можно ему, в известной степени, доверять.

– Ну хорошо, ковбой! – сказала я и тряхнула стволом для острастки. – Только попробуй что-нибудь выкинуть и костей не соберешь! Я голыми руками умею их ломать – кости!

Он вздрогнул, однако от своего намерения привезти меня к себе, не отказался. Отлично, пусть считает меня крутой. Я и есть такая. Главное, чтобы не лез с любовью. Я была не в том настроении, чтобы завязывать романы.

Степина квартира находилась на одной из улиц в новом квартале, в Коломягах. Здесь были сплошные новостройки. Одинаковые многоэтажные дома стояли рядами. Между ними раскинулись детские площадки с чахлыми саженцами, которым еще не скоро было суждено превратиться в полноценные зеленые насаждения. А сейчас, в конце зимы, пейзаж и вовсе казался безжизненным. В отдалении темнела еще нетронутая осиновая роща, возле которой стояла разнообразная строительная техника. Город продолжал разрастаться, захватывая все новые участки земли.

Степан лихо, явно рисуясь, подрулил к парадной одного из высотных домов. Анжелика спрятала пистолет – раз уж она приняла приглашение, то нужно доверять новому знакомому, иначе незачем было и ехать сюда. Водитель распахнул перед ней дверь и подал руку, помогая выбраться.

Навстречу из парадной вышла пожилая женщина с маленьким внуком или внучкой – сразу и не разберешь в таком возрасте.

– Добрый день, Марья Михайловна! – бодро отрапортовал Степан.

– Здравствуй, Степочка! – сказала женщина нездешним говором.

Новостройки были заселены в основном приезжими. Строительные компании в своих рекламных проспектах называли этот район перспективным и энергично застраивающимся. Но бывалые питерцы сюда не особенно стремились – до метро далеко, инфраструктура не развита.

– Добрый день! – поздоровалась со старухой и Анжелика, но при этом скромно потупила взгляд, чтобы та не разглядела ее лица.

Она вполне допускала, что в милиции скоро будет ее фоторобот или даже фотография, так что светиться было ни к чему.

Но Марья Михайловна была подслеповата и не разглядела бы ее даже в упор. Она только поняла, что перед ней молодая и, кажется, очень красивая девушка. К тому же вежливая – вот, поздоровалась с не знакомой пока старухой. Посмотрев вслед исчезнувшей в дверях парадной паре старушка подумала, что наконец-то у Степана появилась девушка, и искренне порадовалась за него.

– Это большая ошибка с ее стороны!

– Человеку свойственно заблуждаться, а молодому – особенно!

– Эта ошибка может стоить ей жизни…

– Что ж, тогда придется снова искать! Однако не будем ставить пока крест на этом объекте!

Глава шестая ПРИКАЗАНО: НАЙТИ И УНИЧТОЖИТЬ!

Квартиру Степан получил от своей фирмы. Были в ней работники и поважнее, которые тоже претендовали на эту площадь, но близость к начальству, как обычно, оказалась решающим фактором. Игорь Арнольдович обитал где-то в районе Удельной и, разумеется, был заинтересован в том, чтобы его личный шофер жил рядом, под рукой. Сам Степан родился и вырос в городе Павловске, но считал себя питерским. Он ведь, еще когда в школе учился, почти на каждые выходные приезжал сюда погулять по городу, зайти в Военно-Морской музей, который нравился ему больше всех остальных, ну, если не считать Артиллерийского.

Его жилище, как и следовало ожидать, не поражало дороговизной обстановки и комфортом. Большую часть получаемых денег Степан отвозил домой родителям. С его помощью те потихоньку выплачивали долг за новую отдельную квартиру, в которую перебрались из коммуналки лишь под закат своих дней.

– Они ведь меня вырастили, я им должен! – объяснил он Анжелике, как будто иначе она могла не понять.

Войдя в единственную комнату, девушка окинула ее хозяйственным взором и сразу поняла, что оказалась в самой настоящей холостяцкой берлоге. На батарее сушились носки, а клеенка на круглом обеденном столе была так перепачкана, что ее давно следовало бы выбросить.

Из мебели здесь еще был платяной шкаф, на котором лежал футбольный мяч, изрядно потрепанный. Судя по всему, дорогой хозяину как память. Так и оказалось. Как объяснил Степан, мяч был «тот самый», которым команда павловского молодежного клуба, где он был когда-то форвардом, играла в каком-то знаменитом матче против клуба питерского. И выиграла!

После этого памятного события Степан долго ходил в героях своего города и сейчас, похоже, был даже обескуражен тем, что его гостье все эти потрясающие события из мира спорта оказались совершенно неизвестны.

Вообще была в нем какая-то детская наивность, тронувшая Маркизу. Все последнее время ее окружали люди жесткие, подозрительные. Она и сама стала такой, иначе ей бы просто было не выжить. Но Степан был другим, он словно пришел из мира ее детства, где даже злость была понарошку. До первой крови.

Она посмотрела на него с грустью и нежностью, но тут же постаралась скрыть этот взгляд, чтобы губу не раскатывал! Кровать, кстати, в комнате была одна. Полуторная, приютилась у стены. Над кроватью в деревенской манере было развешано множество фотографий: самого Степана, его родственников и друзей по школе, институту и футбольному клубу.

– У тебя есть раскладушка? – спросила Анжелика.

– Нет! Но я могу спросить у соседа. А зачем? А, понял! – он замотал головой, как бы поражаясь собственной глупости. – Не беспокойся! Я буду спать на матраце, у меня есть запасной – ко мне ведь порой друзья приезжают погостить!

– Вот как?! Надеюсь, в ближайшее время…

– Нет, нет! Не волнуйся, они обычно ближе к лету или под Новый год являются!

– Хорошо! – она кивнула, продолжая осматривать комнату.

Помимо стола, кровати и шкафа здесь была боксерская груша.

– Занимаешься?

– Первый разряд!

В ее глазах ясно промелькнул недоуменный вопрос, почему он, такой спортивный и тренированный, испугался ее там, у банка?!

– Ну я же не сумасшедший! – ответил он с мрачной ухмылкой. – С кулаками против пистолета только в кино лезут! Против лома нет приема, окромя другого лома! Еще Дон Кихот, помнится, жаловался, что уже в его время всякий негодяй с ружьем может уложить благородного рыцаря!

– О, мы еще и читаем кое-что!

– Ага! – он распахнул шкаф, верхнюю полку которого, как оказалось, занимали книги.

Судя по названиям, Степана интересовала военная история, в частности, европейского рыцарства.

– Все это хорошо звучит! Дух благородства, рыцарские традиции и все такое… – сказала Маркиза, полистав прекрасно иллюстрированный том. – Только все это легенды. А в действительности от этих самых замечательных рыцарей спасу не было! Грабили и убивали почем зря да насиловали бедных девушек, которым потом ничего не оставалось, кроме как уйти в монахини либо покончить с собой. Будь у них такие игрушки (она похлопала по сумочке, где лежал пистолет), и все было бы совсем по-другому! Знаешь, на могиле Кольта есть эпитафия – «Бог создал людей, Кольт сделал их равными». И это правильно, хотя Кольт был всего лишь фабрикантом оружия и ничего сам не изобретал!

Его мобильник снова зазвонил, прервав дискуссию на военно-историческую тему. Вытащив трубку из кармана, Степан переполошился.

– Да, Игорь Арнольдович! Уже выезжаю. Все в порядке, маслом заправился. Нет, ничего больше не течет… Буду на месте через двадцать минут, может даже раньше, если в пробку не попаду!

– Шеф, кажется, намылился к любовнице! – объяснил он Маркизе, закончив связь. – Не хочу его подводить – мужик хороший!

Напоследок он успел показать гостье кухню и ванную комнату. В морозилке холодильника оказался холостяцкий набор – пельмени, котлеты, пачки сосисок. Видимо, Степан не любил лишний раз ходить по магазинам и затоваривался сразу на неделю вперед.

– Чувствуй себя как дома! – сказал он и выскочил из квартиры.

– Спасибо! – сказала я ему. – А ты не мог бы оставить мне телефон, с моим маленькая проблема?

– Батарейка села? – спросил он.

– Типа того! – улыбнулась я и подумала про себя, что этот мальчик совсем не врубается в ситуацию!

Не дожидаясь лифта, он побежал вниз по лестнице. Бойкий малый. Что ни говори, а мне пока везет. Улыбнувшись, я крепко заперла дверь. Она была одна, зато железная, и коробка прочно сидела в бетоне. Так что выбить ее будет непросто даже спецам из МЧС. И замок серьезный.

Я должна была предусмотреть все варианты и осмотрела возможные пути к отступлению. Квартира на шестом этаже, так что не спрыгнешь! Зато балкон граничил с соседским и был отделен от него только бетонной стенкой. Я со своей сноровкой легко смогу перескочить. На протянутых веревках там висели какие-то цветастые тряпки.

Я вытащила сигареты и прикурила, оглядываясь. Уже начало смеркаться, и в соседних домах зажигались огни. Хорошо иметь свой дом, любимого мужа, детей, работу. Жить как все нормальные люди и не беспокоиться из-за того, что тебя в любой момент могут либо пришить, либо бросить за решетку, где снова оказаться для меня было бы хуже смерти. Конечно, почет и уважение мне будут обеспечены, только по мне уж лучше бомжевать, чем опять хлебать баланду.

Но к нормальной жизни мне путь, похоже, заказан. Что ж, будем идти своей дорогой. Я вернулась в комнату, посмотрела еще раз на фотки над кроватью. Ничего мальчик, хорошенький. Перекусила наскоро пельменями. Давно я не питалась таким образом, говорят, можно угробить себе желудок всеми этими полуфабрикатами.

Впрочем, мне об этом беспокоиться не приходится. Выживу, значит – будут деньги, чтобы подлечиться, а не выживу, так и о желудке беспокоиться нечего. И вообще – столько людей этим питаются. Чем я лучше их?!

Аппетит был просто зверским. Уничтожив пельмени, я нашла в буфете вазочку с мятными леденцами в синей обертке. От леденцов метнулся таракан. Вот те на – тут еще эти мерзкие твари! Я пристыдила себя – застрелив в один день троих взрослых мужчин, глупо шарахаться от насекомого. Но таракан все равно уже успел скрыться.

– Я до тебя доберусь! – пообещала я ему. – Если только задержусь здесь подольше!

Взяла леденцы – дешевое лакомство детства, и конечно, фантик не оторвешь, и приходится сосать вместе с бумажными обрывками, а потом выплевывать их, если еще к зубам не прилипнут. Сладкое полезно для мозга, а мне нужно было соображать как можно лучше. Теперь, когда я обрела временное пристанище, следовало решить, что делать дальше.

Для начала я связалась с бабой Галей.

– Маркиза?! – ее голос был взволнован, что случалось так редко, что нетрудно было понять, ей уже известно обо всем или почти обо всем, что случилось сегодня.

– Да, я! – кратко подтвердила Анжелика и приготовилась выслушать гневную отповедь.

Но, к ее удивлению, баба Галя говорила очень тихо.

– Ты хоть знаешь, кого завалила?!

– Лагутина Андрея Всеволодовича, милицейскую шишку.

– А ты знаешь, что этот Лагутин из фээсбэшников?!

– Нет, – сказала Маркиза, помолчав. – А что?!

– Эх, девочка моя! – простонала баба Галя. – Ты, похоже, даже не понимаешь еще, во что вляпалась! Теперь за тебя возьмутся не только менты, но и комитетчики. Да и твои работодатели не оставят в покое. Как ты до сих пор жива, не понимаю?!

– Чудом! – ответила девушка и рассказала вкратце о своих приключениях.

– Ясно! – подытожила рассказ Галина. – Значит, кто тебе заказал Лагутина, ты не в курсе. Этого и следовало ожидать. Но из Конишевского я все соки выжму, ты не сомневайся. Найдем, кого он тебе, паскуда, сосватал. И тебя из этого дерьма постараемся вытащить, как бы трудно это ни было! Я брата подключу, хоть и не понравится ему это, конечно. Но тут, как говорится: сам погибай, а товарища выручай. А ты для нас, Анжелика, все равно что сестра!

Это был редкий случай, когда баба Галя назвала ее по имени. Видимо, приободрить ее хотела подруга по заключению, а вышло наоборот – девушка только еще больше расстроилась. Потому что почувствовала себя отрезанным ломтем. Теперь ведь даже с бабой Галей нельзя было встретиться – пока что это опасно.

– По телевидению уже передали твои приметы и оба имени – настоящее и вымышленное.

– Как они на меня так быстро вышли?!

– Ты меня об этом спрашиваешь?! – ответила Галина вопросом на вопрос. – Вероятно, заказчик твой постарался, точнее выясним позже. Фото у них есть, его тоже по телеку показывали, но очень плохое, похоже, то же самое, что было в объявлениях после твоего побега из колонии… Так что это все не вопрос. Паспорт тебе выправим новый, внешность можно изменить. Главное, сейчас не высовывайся!

Попрощались. Анжелика была не слишком обеспокоена успехами правоохранительных органов в плане ее идентификации. Хотя обилие информации, которым располагали в ГУВД, не могло не вызвать удивления. Однако помимо милиции был еще загадочный заказчик – Иван. Трудно было сказать, какими силами он располагает, но очевидно, что они не ограничивались теми двумя мужиками, которых Маркиза уложила возле стройки.

Нужны были деньги. С деньгами все можно. И переменить внешность, купить себе новую жизнь, и уехать на край света. Анжелика пересчитала деньги, которые вынула из сейфа в банке. Здесь было около пятидесяти тысяч. Рублей. Бумажками по тысяче. С голоду не помрешь, но и предпринять ничего не удастся.

Совещание в сестрорецком особняке Стилета было недолгим. Выслушав неприятные известия, старый законник несколько минут рвал и метал. Столько лет он старательно избегал всего, что могло бы вывести на него комитетчиков! Столько лет не давал им ни малейшего шанса подобраться к нему и его маленькой империи. Теперь все может рухнуть из-за Маркизы и ее самодеятельности.

Он нервно расхаживал по гостиной, Галина сидела в кресле, терпеливо дожидаясь, когда к нему вернется способность внятно излагать свои мысли.

– У меня было предчувствие, – сообщил он сестре, – что зря она приехала! Раз уж сунулась за границу, так надо было там и сидеть!

– Прекрати панику! – попросила Галина. – Тут решать надо, что делать дальше?!

– А ты понимаешь, – спросил ее брат, – что теперь всякий, кто станет ей помогать, окажется под ударом?!

– Мы уже под ударом, – рассудительно заметила Галина. – Если ее возьмет ФСБ, то докопается и до старых дел, даже если она будет молчать, как партизанка. У них ведь тоже спецы сидят. Есть разные специальные препараты, вроде наркотика правды… Да ты и сам знаешь! Так что, думай, брат. Бросаем ее на произвол судьбы?!

– За кого ты меня принимаешь?! – вздохнул Стилет.

Тут же в гостиную был вызван Кувалда. Преданный телохранитель и ближайший помощник Стилета внимательно выслушал подробные инструкции хозяина. Законник уже взял себя в руки:

– Конишевского сегодня у нас не было! Может, прячется, может, сбежать попытался! Поезжай к нему, да поосторожнее смотри на месте. Поосмотрительнее! Если вдруг все-таки окажется дома – сразу тащи сюда, и без рукоприкладства пока, это всегда успеется. Ну а коли сукин сын смылся – ищи! Хоть из под земли достань! Мне он нужен, ясно?!

– Ясно! – буркнул Кувалда.

Спустя пять минут машина с ним и еще двумя бойцами уже остановилась возле дома в Сестрорецке, где жил Конишевский. Один из парней перекрыл черный ход, второй остался ждать в машине. Кувалда поднялся на третий этаж. Нажал на звонок – пронзительная трель должна была и мертвого разбудить. На всякий случай Кувалда добавил несколько ударов, от которых, казалось, сотряслась не только дверь, но и весь старый дом. Однако в квартире стояла тишина.

Тогда он, оглядевшись, вытащил из кармана связку отмычек. В ранней юности Кувалде случалось не раз промышлять на жизнь квартирными кражами, пока не оказался он на куда более безопасной и выгодной службе у Стилета. Но и сейчас полученные знания могли оказаться полезными. То шеф куда-то засунет ключи от ящика стола, то одинокая соседка по лестнице притворится, будто с замком не может справиться, и зовет потом в благодарность за помощь на «палочку чая».

Замки у Конишевского были неплохие, но только один из них оказался заперт. Кувалда вскрыл его за пятнадцать секунд. Вторая, внутренняя, дверь и вовсе была не закрыта. В прихожей горел свет. Кувалда прикрыл за собой двери и огляделся. Было очень тихо. Он заглянул на кухню, а оттуда быстро прошел в комнаты, вытащив на всякий случай пистолет.

Конишевский сидел в кресле напротив раскрытого окна. Он был мертв – широкая рана зияла на его шее, перерезанной профессиональным точным ударом ножа. Кровью был пропитан шерстяной свитер и джинсы, ее тяжелый густой запах висел в воздухе. Глаза убитого закатились в предсмертном ужасе.

Кувалда почесал бритый затылок, выругался и достал мобильник, чтобы связаться с водителем доставившей его машины.

– Позови Витьку с черного хода! – распорядился Кувалда. – Нечего мозолить глаза соседям!

Потом он связался с хозяином, чтобы доложить обстановку. Стилет не был особенно удивлен произошедшим и только покачал головой.

– Все понял! Валите оттуда скорее, пока вас соседи не засекли! И так проблем хватает!

Оставшись одна в квартире нового знакомого, Маркиза наполнила ванну. Как и следовало ожидать, в шкафчике рядом с раковиной не было ничего, кроме одноразового станка, которым, судя по всему, пользовались далеко не единожды, да еще крема для бритья. Дешевый шампунь и раскисшее мыло дополняли краткий список имевшихся в наличии косметических средств. Степан явно был не из тех молодых людей, что половину дня посвящают уходу за своей внешностью.

Анжелика сбросила одежду. Свитер, тонкую рубашку, джинсы, трусики, колготки. Подошла к зеркальцу и посмотрела на себя. В зеркале отразилось красивое и гордое лицо. Лицо волевой и независимой женщины. Явись она сейчас домой – и родители, не видевшие ее с тех пор, как дочь, послушная и наивная девочка, уехала поступать в мединститут, пожалуй, не узнают ее сразу!

Степан – молодец, подумала она, забираясь в горячую воду. Заботится о родителях. Пришла на ум давно сошедшая с экранов социальная реклама. Та, где еще птенцы в гнезде на скале копошатся: «Они выросли и забыли своих родителей. Позвоните родителям!»

Сколько раз за последнее время она хотела это сделать, сколько раз рука тянулась к телефону. Даже представляла себе, как начнет разговор и что скажет мать, узнав о ее приключениях. Не обо всех, разумеется. Были вещи, о которых Анжелика никогда и ни за что не рассказала бы ей!

Но всякий раз она останавливалась. То вспоминала, что предки ни разу не навестили ее в тюрьме, не прислали передачи, как будто сирота она неприкаянная. Видно, стыдились дочери-преступницы. В провинциальном городке слухи расползаются быстро. Брала обида, слезы наворачивались на глаза…

Только сейчас ей пришло в голову, что люди Ивана наверняка доберутся и до Чудова, если уже не добрались. Надо связаться с родителями, предупредить их! А что сказать… Бегите скорее?! Они ей не поверят. И пойдут, как пить дать, в милицию о ее звонке сообщить. Из страха. Да и в любом случае не убежать им от крутых ребят! С непереносимой ясностью Маркиза поняла, что, взявшись за убийство Лагутина, втравила себя в историю, из которой у нее очень мало шансов выкарабкаться живой, даже если Стилет не отступится от заблудшей дочери. Мало того, она подставила под смертельную угрозу самых близких людей, которых любила, несмотря на все обиды, что хранила в своем сердце.

Она должна спасти их и займется этим в первую очередь, но для этого нужны деньги и оружие. А сейчас нужно было расслабиться, хотя бы немного отдохнуть после бешеной гонки, в которую превратился для нее сегодняшний день. Гонки, в которой ставкой была ее собственная жизнь.

Погрузившись по шею в душистую пену, Анжелика закрыла глаза. Ее пальцы пробежали по внутренней поверхности бедер, массируя их, снимая напряжение с мышц. Она постаралась отрешиться от всего и максимально расслабиться. Это было необходимо. Ее руки скользнули вниз, к промежности. Первое прикосновение вызвало жгучую дрожь и, как обычно, легкое чувство стыда, пришедшее откуда-то из глубины сознания, вместе с непременным воспоминанием о первом опыте самоудовлетворения. Тогда, еще в школьные годы, неожиданное открытие собственной чувственности, показалось девушке, воспитанной в пуританских советских традициях, просто ужасным. Она чувствовала себя испорченной и, возможно, даже не вполне нормальной!

В следующую секунду все эти воспоминания исчезли, растворились в теплой дымке, которая заволокла сознание. Пальцы, осторожно и нежно, как никогда, наверное, не удастся ни одному, самому опытному любовнику-мужчине, ласкали раскрывшиеся лепестки ее лона. Анжелика выгнулась, ее груди с темными набухшими сосками поднялись из пены, словно два чудесных островка. Девушка поймала их и сжала, подарив себе новые ощущения. Ее тело трепетало в теплой воде. Брызги и хлопья пены падали на пол. Наконец она успокоилась. Вздохнув, сполоснула пальцы в воде и отбросила прилипшие к лицу волосы.

Степан вернулся домой около девяти вечера, забросив шефа домой и поставив машину на охраняемую стоянку недалеко от дома. С собой он принес бутылку шампанского и большую коробку шоколадных конфет. Анжелика к тому времени уже давно покинула ванную и переоделась в спортивный халат, найденный в шкафу.

– Ты выглядишь сейчас такой… – замялся он, подыскивая подходящее слово.

– Ну, ну! Какой?! – усмехнулась она.

– Домашней!

Это было неожиданно, и Анжелика даже растерялась. Но определение было верным, она в самом деле выглядела сейчас как самая обыкновенная домохозяйка, поджидающая с работы любимого супруга. Девушка хмыкнула, разводить шуры-муры было сейчас не в ее интересах, но обижать нового знакомого тоже не хотелось.

– Это в честь моего прибытия?! – спросила она, показывая на его покупки.

– Нет! Я каждый вечер пью шампанское и закусываю шоколадом!… Конечно, в честь твоего прибытия!

Маркиза посмотрела на него и восхищенно, и жалостливо. Немного в наше время найдется мужчин, способных вот так, без оглядки, принять у себя незнакомую женщину, причем замешанную в серьезных преступлениях. А впрочем, их никогда не было много. Только вот стоит ли этим восторгаться?! Может, это просто глупость. Глупость мальчишки, не понимающего, во что он влез.

– Ты хоть знаешь, кто я?! – спросила она, усаживаясь за стол.

– Догадываюсь! – сказал он. – Я ведь радио слушаю в машине… Думаю, для того, что ты сделала, были причины, и мне все равно, какие!

Девушка промолчала, не зная, что еще сказать. Кто бы мог подумать, что сегодняшняя миссия обернется подобным образом. Еще утром она полагала, что в ее жизни больше не будет никаких глобальных перемен, но не закончился день, а она уже оказалась снова на нелегальном положении, как когда-то давно, когда она убила сутенера Тофика. Только теперь ситуация была все-таки иной. Теперь она знает, что есть люди, готовые помочь, владеет множеством навыков, необходимых для того, чтобы выжить в любых условиях. Да и сидит не в сыром и грязном подвале, а во вполне уютной, хоть и неухоженной квартирке! На столе перед ней романтично горит огарок цветной витой свечки и стоят бокалы, которые вот-вот наполнятся пенящимся напитком.

Бокалы, как объяснил хозяин, были презентованы уже упоминавшимися друзьями и извлекались обычно только по большим праздникам. Пробка хлопнула негромко. Степан удержал ее, и ни одной капли напитка не попало на скатерть. Правильно, нечего гусарствовать!

– За тебя! – он поднял бокал.

– Спасибо! – Анжелика пригубила шампанское.

Не сравнить конечно, скажем, с «Салон Блан де Блан Брют», но учитывая то, что сегодняшний вечер мог закончиться для нее моргом или тюрьмой, придираться не следовало.

– И что ты теперь намерена делать дальше? – спросил он, вздохнув.

– По-моему, чем меньше ты будешь знать о моих планах, тем лучше! – ответила Маркиза. – Для тебя же лучше… Ты, по-моему, даже не догадываешься, в какую опасную игру ввязался!

– А у меня был выбор?! – спросил он.

– Ты мог просто высадить меня где-нибудь! – сказала Анжелика.

– После того, как увидел тебя, не мог! – объяснил он и едва не зарделся.

Лика сделала вид, что ничего не заметила.

Чуть позже Степан вытащил матрац из шкафа и по-походному быстро устроил себе постель на полу. Анжелика погасила свет и, выскользнув из халата, быстро забралась в его кровать. Он даже не пытался приставать. Боже мой, неужели есть до сих пор такие джентльмены! Лезли в голову глупые мысли – может, он просто импотент или голубой! Нет, вряд ли. В его взгляде был мужской интерес к красивой женщине.

Несколько минут они лежали в темноте. Девушка слышала дыхание молодого человека, ворочающегося на своем матраце.

Степан успел заметить краем глаза, как она, уже совсем нагая, скользнула под одеяло, и это возбудило его неимоверно.

Он понимал, что теперь ему будет не уснуть. Весь этот вечер, начиная с момента похищения, адреналин в его крови играл так, как не было никогда со времен юношеских футбольных матчей. С тех пор как он перебрался в Питер и поступил на службу к Игорю Арнольдовичу, жизнь его потеряла остроту, стала предсказуемой и пресной. Поэтому так радовали нечастые визиты друзей, напоминавших ему о прежних бесшабашных временах. В его возрасте душа еще просит свободы, приключений, романтики.

История в которую он попал, пробудила в нем снова забытое чувство риска. Он уже знал, что в городе убит один из важных милицейских чинов, в радиосводке было имя подозреваемой и ее описание. Степан не сомневался, что это именно та девушка, которую он привез сегодня к себе на квартиру.

Зачем она это сделала, он не знал и не хотел знать. С того момента, как он увидел ее горящие глаза, такое красивое лицо, раскрасневшееся от быстрого бега, он уже ни о чем не думал. Лишь бы быть рядом с ней… А там будь что будет!

Он еще раз вздохнул и повернулся на бок, стараясь унять мучительное возбуждение. У него давно не было женщины – с середины января, когда случилось быстро любить одну из деловых партнерш шефа, доставляя ее домой с банкета в офисе. Долговременных связей он и не искал, для этого была нужна та единственная, ради которой на край света пойдешь… И девушка, которая села к нему сегодня в машину с пистолетом в руке, была очень похожа на ту самую!

А что, если рискнуть?! Нет, наверное, не сегодня… Это вроде как первое свидание… Он поднял глаза и встретился взглядом с ней. Девушка вздохнула и медленно откинула одеяло.

Он откликнулся на приглашение мгновенно, как любой нормальный мужчина на его месте. Через мгновение их губы встретились. Его руки оказались на ее бедрах, передвинулись выше, изучая ее чудесное молодое тело. Он почувствовал, что может делать с ней все, что захочет. Это читалось в ее глазах, об этом безмолвно говорили ее руки, гладившие его кожу. И он не стал медлить. Несколько упоительных минут они двигались, как одно живое существо. В последний момент он успел выдернуть пенис из ее лона, и семя брызнуло на живот девушки, все еще вздрагивающий в оргастическом танце, на круглые груди. Несколько капель достигли ее лица. Анжелика зажмурилась и засмеялась.

Они еще лежали некоторое время в обнимку, слушая биение сердец друг друга. Дыхание понемногу успокаивалось. Голова Степана покоилась на груди любовницы, Анжелика обнимала его, глядя в потолок, на котором отражались фары подъехавшей машины. На миг кольнуло беспокойство. Что, если за ней?! Нет, никто не ломился в двери. В уснувшем доме стояла мертвая тишина. На душе после пережитого любовного акта было покойно и хорошо. За стеной, в соседней квартире, раздались приглушенные голоса. Вроде бы с южным акцентом.

– Не обращай внимания! – пробормотал Степан. – Там какие-то кавказцы устроили аул – непонятно откуда понаехали! Так, вроде, ничего ребята, мирные. Женщины там у них, ребятишки. Только не завидую я тому, кто им свою квартирку сдал, – уборки потом будет, дай боже!

– Почему ты помог мне? – спросила его Анжелика, после недолгого молчания.

– Потому что ты… – он задумался, прежде чем закончить фразу. – Необыкновенная, что ли? Знаешь, мой папаша всегда придерживался старомодных взглядов на брак. Современных, эмансипированных женщин едва ли не презирает, считает их ненормальными. Но ведь это глупо. Времена меняются, да и, по большому счету, разве раньше не было женщин, которые ни в чем не уступали мужчинам. Всякие там пиратши, разбойницы…

– Никита, Зена – королева воинов! – продолжила список Маркиза.

– Нет, я серьезно!

– Я тоже, – вздохнула Анжелика. – Вся эта романтика только в книжках, Степа, да в кино хорошо смотрится… Кстати, тебя Степашкой в детстве не дразнили – зайцем из «Спокойной ночи, малыши»?

– Дразнили! – расслабленно усмехнулся он, вспоминая. – Спрашивали все время, как там Хрюша с Каркушей поживают! Достали, просто жуть!

Через полминуты он уже спал. Маркиза заснула не сразу, но постепенно и ее одолела дремота.

Во сне привиделись отец с матерью. Оба – встревоженные. Снилось, будто вот она снова в Чудове, пришла к родителям, хочет обнять их, а они смотрят на нее и не хотят признавать. Во сне она заплакала от обиды и, проснувшись, ощутила горячие соленые капли, которые в самом деле стекали по ее щекам.

Встала осторожно, чтобы не разбудить Степана, и вышла на кухню в халате и его стоптанных больших шлепанцах, которые поминутно слетали с ног. Таракан метнулся от включенного света, похоже, это был тот же усач, с которым Анжелика уже встречалась. Других особей этого вида не наблюдалось. Это был одиночка, предпочитавший жить отшельником.

– Один как перст! – прокомментировала Анжелика и попыталась прибить его шлепанцем, прыгая на одной ноге. Но таракан оказался проворнее и, пробежав вверх по стене, нырнул в решетку вентиляции, откуда выглядывал, шевеля усами.

Анжелика нацепила шлепанец, села за стол и выкурила одну за другой несколько сигарет. Надо было что-то делать, нельзя просто так сидеть, надеясь на лучшее! Вспомнила волчицу, про которую рассказывал Лаевский. Волки иногда прорываются через флажки – перепрыгивают, и тогда их уже никогда таким образом не остановить. Но если волк был ранен, хотя бы легко – панический страх остается в нем на всю жизнь. И вот был случай, когда волчицу ранили над флажками и вскоре снова окружили в месте, очень неподходящем для охоты. Но она не посмела уйти второй раз через флажки. Просидела в укрытии две ночи подряд, пока ее все-таки не нашли и не застрелили.

«Надо прорываться, – подумала Анжелика. – За флажки».

Иван Левашов был в легком шоке, узнав, что его друг и партнер собирался устранить Маркизу.

– Что тебя удивляет? – поинтересовался полковник и откинулся в мягком кресле.

После убийства Лагутина он позволил себе немного расслабиться и лично прикатил на виллу к Левашову, правда, долго перед этим колесил под прикрытием своих людей, проверяя отсутствие возможных хвостов.

Вилла стояла в пригороде на севере Питера в окружении подобных же строений. Если доходы полковника копились на банковских счетах, то его друг и соратник предпочитал не откладывать деньги в кубышку. Ивану Левашову не нужно было беспокоиться за свою репутацию, он не имел никакого отношения к государственным структурам и мог позволить себе жить шикарно без оглядки на кого бы то ни было.

Трехэтажный кирпичный особняк был построен по индивидуальному проекту. Внутри помимо роскошных, обставленных по последней моде жилых помещений находились тренажерный зал, библиотека и небольшой бассейн. В гараже стоял пресловутый «кадиллак», который, впрочем, Левашов старался не часто пускать в дело, предпочитая наемные экипажи, а порой не брезгуя и общественным транспортом. Он не принадлежал к числу тех нуворишей, что каждую секунду своей жизни проживают на понтах. Дом его, однако, выделялся даже рядом с соседними особняками, чьи владельцы были не беднее, а многие даже и побогаче. Дому он придавал особое значение – это была его крепость, где он проводил большую часть времени, управляя делами своего партнера.

Охрана левашовской крепости обычно состояла из двух человек с помповыми ружьями и овчарки. Несколько камер наружного наблюдения следили за окрестностями. Учитывая масштабы строения, это были минимальные меры безопасности. Впрочем, теперь охрану необходимо было увеличить, и Левашов не замедлил сделать это, связавшись с агентством «Ромис» – одной из тех структур, что находились в сфере влияния Петра Аркадьевича.

Полковник погасил окурок в хрустальной пепельнице и зажег новую сигарету. Как это ни смешно, но в собственном доме он не располагал таким комфортом, каким пользовался Левашов, имевший статус его секретаря. Не мог он светиться со своим незаконно нажитым капиталом. Поэтому левашовский шик его слегка раздражал. Живет практически один в этаком дворце, не считая приходящей прислуги и шлюх. А в полковничьей квартире было не продохнуть. Он даже покурить не мог спокойно – жена требовала, чтобы супруг выходил на кухню, или вообще гнала на лестницу!

– Ты что, не понимаешь? – спросил он у приятеля, качая головой. – Здесь никаких следов оставлять нельзя. Все концы в воду! Тем более, что Лагутин был из фээсбэшников!

– Концы в воду?! – раздраженно переспросил Иван. – Ты хотя бы догадываешься, где она сейчас может быть?! Это ты называешь «концы в воду»?!

Петр Аркадьевич развел руками.

– Не разводи панику раньше времени! Мои ребята уже сидят у нее на квартире! Если появится – уложат без разговоров. Еще, глядишь, и повышение заслужу за отличную работу!

– А Стилет! – прервал его Иван, которому было сейчас абсолютно наплевать на карьерный рост полковника.

– Что Стилет?!

– Это ведь я договаривался с Конишевским! – Левашов наклонился к старому школьному товарищу, и выражение его лица было далеко от того, что принято называть дружеским. – Ты понимаешь, что теперь я могу оказаться в очень непростом положении, если Стилет узнает обо всем!

– О Конишевском не беспокойся – с ним я уже вопрос решил! А Стилета – к черту! Он сейчас почивает на лаврах и ввязываться в такие дела вряд ли станет! Если совсем не дурак, то притворится, что знать ее не знает!

– Все-то у тебя просто! – заметил Левашов. – А у меня другая информация. Девица ему дорога, и так просто он от нее не откажется!…

Петр Аркадьевич еще раз окинул взглядом его сутулую фигуру, нервно мечущуюся между раскрытым баром и столом. Они сидели в гостиной на последнем, третьем этаже. Одна из стен была прозрачной, стекло с односторонней проницаемостью, так что полковник мог наслаждаться открывающимся видом – рядами разнокалиберных новорусских особняков, разделенных хвойными посадками. Вдали виднелось шоссе, вернее – проносившиеся по нему машины. Зато сам полковник был сейчас недоступен вражескому оку, даже если бы соглядатай засел в соседнем здании, напоминавшем архитектурой крематорий.

– Ну, предположим, что так! А ты думал, что в сказку попал? – поинтересовался он. – Да, дорогой друг, у нас сейчас новая проблемка нарисовалась с этой твоей Маркизой. Но я все решу. А ты, если так боишься, оставь свои царские палаты и поживи где-нибудь на отшибе недельку или сколько там уж получится. Пока я эту снайпершу не нейтрализую окончательно. Тебе полезно, кстати, будет. Сейчас, слышал, крутые ребята, вроде тебя, платят нехилые денежки, чтобы пожить немного маргиналом. А ты себе такое удовольствие можешь бесплатно доставить!

Левашов метнул на него раздраженный взгляд, но промолчал. Да и что скажешь – что сделано, то сделано и спорить с товарищем просто поздно. Только вот ждать, пока ребята полковника «решат проблему», он не собирался. Очень сомневался Левашов в их способностях.

Скорее, ее найдет ФСБ. Не исключено, что Маркиза не сегодня – завтра окажется у них в руках. А тогда ему, Ивану Левашову останется только придумывать, чем занять себя в пожизненном заключении. Паршивая ситуация. Нужно было опередить фээсбэшников во что бы то ни стало! Иван вздохнул. У него оставался запасной вариант, которым ему очень не хотелось пользоваться. Но сейчас, похоже, ничего другого не оставалось.

Петр Аркадьевич уехал через час, успев порядком нагрузиться. От предложенной постели с девочкой отказался, по-пьяному строго попеняв товарищу за порочный образ жизни. Полковник, забывшись, даже пригрозил ему каким-то товарищеским судом. Левашов проводил его до машины и передал на руки шоферу. Вернулся в гостиную и наблюдал, как полковничья «Волга» выбирается из раскрытых ворот. Потом, опустившись в нагретое полковничьим задом кресло, он пододвинул к себе телефон в корпусе из прозрачного красного пластика. Это была пижонская штучка – одна из тех, что раздражали экономного и скромного милиционера. При наборе номера в аппарате вспыхивали и гасли яркие огоньки.

Звонил Левашов человеку, которого близкие и знакомые знали под кличкой Скала. Но этих близких и знакомых на белом свете оставалось сейчас очень мало. И жизненный путь многих из них прервался именно из-за слишком близкого знакомства со Скалой.

А для остальных он был Валерий Скальневич. C отчеством у Скальневича были сплошные непонятки. Он необыкновенно легко менял его в зависимости от того, с кем имел дело. Например, для людей попроще прибавлял Иванович, а в кругах, где ценилась оригинальность, выдумывал что-нибудь, вроде Вольфовича или Апполинариевича. У Скальневича было несколько паспортов с различными вариантами, и было похоже, что он и сам уже точно не помнит, какой из них настоящий, выданный при регистрации.

Пренебрежительное отношение к собственному отчеству объяснялось просто. Скальневич имел весьма смутное понятие, кому из друзей матери, весьма легкомысленной особы, придерживавшейся в юности хиппового принципа свободной любви, обязан появлению на свет, но не считал этот вопрос особенно важным.

Вообще Скала был одним из тех людей, что умеют мгновенно подстраиваться под окружающую среду. Искусством перевоплощения он владел в совершенстве. В среде работяг, он сходил за своего, не только переходя на простую, оснащенную матюгами речь, но и преображаясь внешне, так что ни у кого не возникало сомнения, что этот человек всю свою жизнь отпахал на каком-нибудь заводе.

А при необходимости, уже через мгновение он мог, сменив не только одежду и речь, но и само выражение лица, превратиться в директора того же самого завода, рафинированного интеллигента-эстета и знатока искусств, крестного отца мафии или прожженного торгаша… В его арсенале было с десяток языков – в том числе армянский и турецкий, помогавшие находить контакты с выходцами с юга.

Ивану уже приходилось работать с ним, и всякий раз он зарекался обращаться к этому специалисту. И дело было не в качестве исполнения заданий – на качество жаловаться не приходилось. А в том, что, поручая Скальневичу устранить кого-либо, следовало учитывать, что устранен скорее всего будет не только объект, но и десяток-другой людей, многие из которых виноваты были лишь в том, что оказались не в том месте не в то время. Левашова это смущало.

Петр Аркадьевич со Скальневичем не был знаком. Иван вел дела с киллером, не советуясь с напарником. Поэтому и не стал привлекать его к убийству Лагутина – чувствовал, что не стоит. Правильно сделал. Если бы полковник вздумал убрать Скалу, а он непременно попытался бы это сделать, то в живых сейчас не было бы не только самого милиционера, но и Ивана Левашова. Скальневич не стал бы выяснять, кто тут виноват!

– Да?! – Скала почти сразу взял трубку.

– Надо бы встретиться! – сказал Левашов.

– Хорошо, ты знаешь мои условия…

– Подожди! – попросил Иван. – У меня особые обстоятельства, некогда разводить конспирацию.

До сих пор Левашов встречался со Скалой в особо оговоренных местах, принимая некоторые меры предосторожности по просьбе-требованию самого киллера, который очень ревниво относился к вопросу собственной безопасности. Однако времени действительно не было. Это, похоже, понял по голосу старого заказчика и сам Скальневич, который не стал спорить и прибыл на виллу спустя полчаса после звонка.

Он часто менял машины – сообразно со своими ролями – от позорного для всякого честного братка «Запорожца» до «Линкольна», на котором он как-то раз даже сошел за представителя президента. В настоящее время киллер разъезжал на новеньком джипе «Ниссан Пэтрол». Едва машина просигналила у ворот, как они распахнулись, управляемые из дома заранее предупрежденным охранником. Через минуту Скальневич уже входил в гостиную, окидывая оценивающим взором богатые интерьеры. На убийце был цивильный костюм, судя по всему он прибыл с какого-то светского раута.

Его лицо было слегка асимметрично. Скальневич служил в свое время на флоте, где имел место небольшой конфликт между ним и еще одним матросом. Отношения накалились и привели к открытому противостоянию во время учебного похода. Противник Скалы имел преимущество в весе, но поединок все равно закончился для него весьма плачевно – после похода и месяца в госпитале его незамедлительно комиссовали. Но и Скале досталось изрядно. Судовой эскулап был почти таким же салагой, как он сам, да и средствами располагал весьма скромными. А ко времени, когда обоих драчунов переправили на берег с помощью вертолета, искалеченная физиономия Скалы уже успела затвердеть. Понятное дело, красоты киллеру это не прибавляло, а главное, служило хорошей приметой, что и объясняло отчасти его необычайную жестокость. С такой запоминающейся внешностью он ни в коем случае не мог оставлять свидетелей.

– Быстро доехал! – заметил Левашов, наполняя стакан гостя самым дорогим виски из своего бара. – Где был?

Скала не ответил и жестом отказался от угощения.

– В чем дело-то? – поинтересовался он, глядя в упор на хозяина.

– Я тебя сильно отвлек? – ответил вопросом на вопрос Иван и предложил киллеру открытую коробку кубинских сигар.

Скала отказался и от них. В уголовной среде это было бы расценено как неуважение, но Скальневичу было наплевать на все понятия. Он жил своим умом, впрочем, как и Иван, который нисколько не обиделся.

– Раз приехал, значит – мог! – ответил Скала и забарабанил нетерпеливо пальцами. – Давай без долгих предисловий, а?!

– Ладно, – вздохнул Левашов и присел на краешек стола, рядом с гостем. – Слышал, наверное, что вчера шлепнули Лагутина!

– Слышал. – кивнул Скальневич. – Важняк, родом из ФСБ. Не моя работа!

– Что ты, Валера, я и не думал… Это по моему заказу сделали! – Иван решил сразу раскрыть карты. – Девица из фирмы «Стилет и компания»! Маркизой зовут!

– Впервые слышу! – отреагировал без особых эмоций Скала и нетерпеливо добавил. – От меня-то что нужно!

– Видишь ли, по некоторым причинам, – стал объяснять Левашов, тщательно подбирая слова, – эта девушка полагает, что я собирался ее убрать после выполнения задания. Сам понимаешь, это не в моем стиле, но у нее сложилось именно такое впечатление! А это очень плохо, потому что теперь она станет искать меня, вместо того чтобы прятаться. Фээсбэшникам известно, кто она такая, даже фоторобот есть… Если они ее возьмут – мне конец, молчать деваха не станет хотя бы из простой мстительности. Знаешь ведь, все эти бабы – одни эмоции, никакой рассудительности! А если не возьмут, то она сама за меня может взяться, что, как ты сам понимаешь, меня категорически не устраивает!

В глазах Скалы появилось ехидное выражение. Левашов с его замашками плейбоя, скользкий и пронырливый, был ему не по душе. Вот и сейчас, например, крутил Иван, юлил и явно что-то не договаривал.

– Давай для начала кое-что проясним! – предложил прямолинейный Скала. – Ты нанял девку, так? Наверное, еще и трахнул за ту же цену!…

Левашов не стал опровергать это утверждение.

– А этот дружок твой ментовский, – продолжил Скала, – был в курсе дела, а скорее всего, сам попросил тебя помочь с Лагутиным. Он же и приказал порешить эту вашу Маркизу, а потом его ребята облажались! Так?!

Левашов признал, что Скала прав.

– А теперь, – закончил тот, – ты хочешь, чтобы я отыскал девицу и кокнул?!

– Да! – подтвердил Иван. – Именно так!

– Хорошо! – сказал, почесав подбородок, Скала и назвал сумму, от которой у хозяина дома глаза полезли на лоб.

– Слушай, бога-то побойся! – попросил он. – Я за Лагутина заплатил в пять раз меньше.

Он солгал, здорово занизив гонорар Анжелики, который к тому же так и не был выплачен полностью, но в любом случае Скала остался непоколебим, совершенно оправдывая свое прозвище.

– Сутяга ты, господин Левашов, – сказал он. – У тебя сейчас одна мысль должна быть в голове – как бы жизнь свою и свободу драгоценную сохранить, а ты вместо этого бухгалтерию разводишь! Да еще и бога приплел! Я бога не боюсь, иначе ты бы ко мне не обратился, и меньше не возьму – какой резон?! Тебе ведь без меня каюк, правильно? Значит заплатишь!

Левашов проглотил предназначавшееся гостю виски.

– Ладно, – согласился он, – ты прав! Получишь, что просишь, только избавь меня от этой головной боли, и как можно скорее!

– Лучшее средство от головы – топор! – вспомнил Скала бородатую шутку и добавил, уже направляясь к выходу: – Ты странный человек, Левашов. Живешь, как Рокфеллер, и хочешь, чтобы с тебя спрашивали, как с простого слесаря-сантехника. Скромнее нужно быть, тогда и платить меньше придется! А то у тебя вокруг роскошь, бьющая в глаза! Брать с тебя меньше – просто грех!

Левашов скривился. Сегодня, похоже, все считали своим долгом прочесть ему нотацию по поводу чересчур шикарного образа жизни.

– Нет, – продолжил Скала, – я не осуждаю! Все верно, надо наслаждаться тем, что имеешь, пока возможно! А то ведь как бывает: «Цвел юноша вечор, а нынче умер…».

– Типун тебе на язык! – мрачно оборвал его хозяин.

– Конечно, только, чтобы этого не случилось на самом деле, ты бы о безопасности своей позаботился. Девку я найду, не сумлевайся, но предосторожность не повредит.

– У меня три человека круглосуточно дежурят! – сказал Левашов. – Две овчарки во дворе, камеры по периметру. И охрана вооружена до зубов…

– Да, я заметил! – проронил Скала, пренебрежительно махнув рукой. – Только, извини, все это дерьма собачьего не стоит. Если твоя девка хотя бы вполовину так крута, как ты говоришь, то для нее эти твои сторожа с «насосами»[5] все равно что младенцы из детского сада! Меня бы твоя охрана и на минуту не задержала. Это тебе только кажется, что ты под защитой, а тут кругом бреши в обороне!

– Например? – встревожился Левашов.

– А зачем мне тебе об этом сообщать? – ухмыльнулся снова Скала. – Мало ли, как жизнь-жестянка обернется?

Он не без удовольствия заметил, что Левашову явно стало не по себе.

– Ладно, шучу! – успокоил его Скала. – А что касается брешей, то, знаешь, в таком дворце как ни старайся, лазейка останется. Еще раз повторяю – слишком роскошно живешь. Для надежной охраны такой виллы нужна рота спецназа, а лучше две! Но если говорить о самом очевидном, то для начала прореди елочки за домом, а не то подобраться к нему незамеченным в этой еловой чаще – раз плюнуть. Тем более, что там у тебя по соседству какой-то долгострой и есть где спрятаться, если что!

– Ага, спасибо! – взял на заметку хозяин.

– Не за что! Я тебе это в счет поставлю, как консультацию по безопасности! Да не зеленей ты от жадности, я не серьезно!

– Знаешь, – признался Левашов, – я сейчас в таком напряжении, что твое чувство юмора оценить не могу!

– Не переживай, все будет хорошо! – пообещал убийца.

Иван трижды старательно сплюнул через плечо. Станешь суеверным, когда такие дела творятся. Однако раз за дело взялся сам Скала, можно было больше не беспокоиться из-за Королевой. Левашов поежился.

– Похоже, вы были правы… Ее до сих пор не обнаружили! Даже мы не знаем, где она сейчас может находиться… Правда, есть информация, что она пыталась забрать деньги со счета!

– Будьте уверены – она скоро о себе напомнит!

– Если еще жива…

– Я в этом не сомневаюсь!

Глава седьмая ЛУЧШИЙ ПОДАРОК – КОНЕЧНО ЖЕ, ПУШКА!

В тот же день Галина связалась с Маркизой по новому, купленному Степаном мобильнику, чтобы сообщить о смерти Конишевского. Известие было, мягко говоря, не из приятных. Это был единственный человек, который мог вывести их на человека, заказавшего Лагутина.

– Не переживай, девочка! – попыталась утешить ее баба Галя. – Собаке – собачья смерть! А ты пока сиди и не рыпайся. Бог не выдаст, свинья не съест.

– Я из-за отца с матерью беспокоюсь! – сказала Маркиза. – Они ведь могут и до них добраться!

– Милиция вместе с фээсбэшниками наверняка твоих родителей под колпаком держат. Так что этому Ивану самому не резон к ним соваться. Мы проверим, не волнуйся, как они там, а ты о себе думай! И не расслабляйся! Твоему Степану доверять можно?!

– На сто процентов! – уверенно сказала Анжелика. – Но мне оружие нужно! И деньги. Много денег.

– Оружие я тебе пришлю – для самообороны. А денег много тебе ни к чему – опять какую-нибудь глупость выкинешь!

Анжелика не стала спорить – сейчас, когда она находилась в таком тяжелом положении, ссориться с Галиной было бы просто непростительной глупостью. С деньгами придется самой что-нибудь придумывать!

А обещание насчет оружия Галина сдержала. Вернувшийся с работы Степан сообщил с недоуменным видом, что только что у подъезда какой-то человек, подъехавший в черном «бумере», сунул ему в руку пакет, попросив передать его Маркизе с приветом от Кувалды.

– Кто этот Кувалда?! – ревниво спросил Степан.

– Учитель! – ответила она. – Не беспокойся, он не в моем вкусе!

– Я рад! – сказал он серьезно. – Это же самый настоящий бандюган!

Анжелика посмотрела на него и вздохнула.

– Боже мой, Степа, а я-то кто по твоему?! Как там в старом мультике: не желаем жить, эх, по-другому! Не желаем жить по-другому! Ходим мы по краю, ходим мы по краю, ходим мы по краю родному!…

В пакете был пистолет «Гюрза», компактный, в самый раз для меня. Глушитель, два магазина и коробка патронов. В еще одной, большой, коробке находились цветные контактные линзы, грим и несколько париков плюс – паспорт на имя Рябьевой Софии Викторовны. Новая фамилия мне не понравилась, но дареному коню в зубы не смотрят! Что касается фотографии, то она была точно такой же, что красовалась в моем старом паспорте на имя Каролины Артемовны, паспорте с которым мне теперь никуда нельзя было заявиться. Видно, у Стилета хранилась на всякий случай копия фотки – вот и пригодилась. Я снова чувствовала, что я не одна, что у меня помимо хорошего мальчика Степана есть еще верные и сильные друзья, которые не бросят в беде.

Анжелика вскрыла коробку с патронами и снарядила оба магазина. Ее глаза горели в точности как в детстве, когда в Новый год она доставала из-под елки новое платье или желанную куклу.

Степан несколько ошалело следил за тем, как ее тонкие пальцы проворно справляются с этим делом, будто девушка родилась и выросла в оружейной комнате. У него не раз за последнее время мелькала мысль, что, может быть, все «рассосется» само собой и власти забудут об убийстве Лагутина – вон сколько нераскрытых преступлений остается каждый год! А Анжелика превратится в обыкновенную девушку, которая будет рада остаться с ним навсегда.

Утопия чистой воды! Сколько волка ни корми, все равно в лес смотрит! Сейчас Степан напоминал сам себе одного из тех старинных доброхотов, которые старались спасти падших женщин, вытаскивали их из порочной среды, пытались перевоспитать и потом удивлялись, почему их подопечные не радуются новой жизни, а норовят вернуться к своему прежнему ремеслу.

Как он мог подумать, что эта девушка останется здесь, в его квартире, станет год за годом встречать его с работы, готовить обед, а потом воспитывать ребенка, водить его за ручку в детский сад и выслушивать жалобы на здоровье от соседок-старушек. Не тот случай! Совсем не тот! Вон как она оживилась при виде оружия, словно ей не пистолет прислали, а платье от Диора, или кто там сейчас у баб в моде?!

Наконец она заметила его взгляд, подошла ближе, положила руки на плечи. В ее руке оставался пистолет, и он невольно скосил на него глаза.

– Не бойся, он не заряжен, – рассмеялась девушка, – что приуныл, миленький ты мой?!

Он обнял ее, хотелось быть с ней чаще, пока она еще здесь. Анжелика вздохнула и, прижавшись к его виску, задумчиво покачивалась под воображаемый аккомпанемент, пока он сжимал ее страстно, забирался под простую рубашку, которую она носила, живя у него.

Что за музыка звучала в ее голове, она и сама бы не смогла сказать, – попурри из старых мелодий, игравших на всех дискотеках. Степан мягко вынул из ее руки оружие и положил на стол. Когда они переместились на кровать, он стал активнее и жестче, словно пытался яростным напором отвлечь ее от смертоносного подарка, напомнить о себе, снова превратить в «свою» Анжелику.

Ненадолго ему это удалось, а когда все закончилось и он пошел в ванную, напевая: «Не вешать нос, гардемарины», ее взгляд, устремленный в потолок, выражал совсем не обычную в таких случаях истому. Он стал жестким. Она почувствовала, что снова готова действовать.

Набрала номер Галины и, все еще вертя пистолет в руках, поблагодарила за подарок.

– Не за что! – ответила женщина. – Только никакой больше самодеятельности!

– Хорошо! – выдохнула Анжелика.

Нельзя лгать старшим, особенно тем, кому ты так обязан. Ей даже стало немного стыдно.

Скальневич, как обычно, ответственно подошел к поставленной задаче и с той самой секунды, как он покинул особняк Левашова, киллер не думал больше ни о ком, кроме загадочной Маркизы.

С точки зрения любой воинствующей феминистки, коих, по слухам, много водится на до сих пор загнивающем Западе, отношение Скальневича к женщинам было типично для «мужской шовинистической свиньи». Девушка-киллер, о которой рассказал Левашов, вызвала у него некоторый интерес, но в ее боевые способности опытному убийце мало верилось. Скорее всего это просто удачливая сикуха, которой несколько раз крупно повезло. Имя Стилета, ее покровителя, для Скалы не было гарантией качества. Тот совершил за свою жизнь немало глупостей, и среди его окружения, несмотря на все старания законника, было много глупцов, предателей и неумех. Взять того же Конишевского! То, что он завел себе эту деваху, с точки зрения Скалы, скорее свидетельствовало о прогрессирующем маразме старого вора, а не о высоких качествах Маркизы.

И то, что ей удалось уйти от людей полковника, тоже ни о чем не говорило – менты и есть менты, чего с них взять. Скала не сомневался, что справится с взятым поручением так же успешно, как и со всеми, что приходилось ему исполнять до сих пор! Только следовало учесть обстановку – ФСБ сейчас стояло на ушах, разыскивая убийцу Лагутина, и схлестываться с ее сотрудниками Скале было ни к чему.

План созрел за несколько минут, которые киллер провел в пробке у Светлановской площади. Следовало отвлечь госбезопасность от Маркизы, а для этого нужно было что-то громкое в буквальном и переносном смысле слова. Решение лежало на поверхности, оно было подсказано самой жизнью, было циничным и жестоким, но Скалу это, разумеется, не могло смутить!

На следующий день Степан приволок в квартиру телевизор – чтобы Анжелика не скучала. Он вообще старался как мог развлечь ее! Покупку девушка одобрила – с ее помощью можно было следить, как развивается ситуация вокруг убийства Лагутина.

Проводив друга, Анжелика приняла душ. Надела уже привычный старенький халат Степана. Было приятно думать, что эта ткань касалась его мускулистого тела, вспомнила его ласки прошедшей ночью и зажмурилась, словно вновь переживая испытанное тогда наслаждение. Потом приготовила чай и, усевшись по-турецки на кровати, включила телевизор.

Не было бы счастья, да несчастье помогло! Анжелика сочувствовала пострадавшим, но для нее лично этот случай стал палочкой-выручалочкой. Теперь у фээсбэшников появились новые заботы и им будет не до Маркизы. Все силы будут брошены на поимку террористов.

Да, взрыв на Московском развязал мне руки. Оружием я уже обеспечена, оставалось найти деньги. Я никогда не жаловалась на отсутствие воображения и, слушая про неведомых «Воинов пророка», быстро составила планчик, который должен был в случае успеха обеспечить меня бабками под завязку.

Бывают в жизни случаи, когда самое абсурдное и невероятное решение оказывается самым верным. И я решила снова наведаться в тот самый банк «Лаэртис» на Каменоостровском, где недавно меня едва не повязали, и научить их, как следует обращаться с клиентами! В конце концов, прямая обязанность банковских учреждений – выдавать гражданам положенные ими на хранение деньги, а эти мерзавцы вместо этого собирались выдать меня милиции. К тому же у них в самом деле оставались мои деньги, от которых я не собиралась отказываться.

В банке меня, разумеется, не ждут. Работникам финансовой сферы, включая многострадального менеджера Никиту Дмитриевича, и в голову не могло придти, что я могу вернуться. Впрочем, если все пойдет по моему плану, то им и не придется удивляться – они меня просто не узнают.

Изменить внешность не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Контактные линзы сделали мои глаза темно-карими. Я коротко остриглась, перекрасив затем волосы в жгучий черный цвет, потом занялась гримом…

– Ох! – Степан, который отпер дверь своим ключом, от неожиданности едва не выронил покупки. – Чего это ты с собой сделала?! Я даже не сразу тебя узнал!

– Вот и прекрасно! – улыбнулась Маркиза, весьма довольная произведенным эффектом. – Меня ведь ищут, не забыл еще?!

– Не забыл!

Он прошел в кухню и стал выкладывать на стол принесенные деликатесы. Маркиза сразу выхватила йогурт с кусочками ананаса и подцепив крышечку, оторвала ее.

– Знаешь, ты иногда такая… серьезная, а иногда кажешься просто ребенком! – заметил он, наблюдая за ней.

– На себя посмотри! – парировала Анжелика.

– А я на лестнице встретил Марью Михайловну!

– Кто это?!

– Ну старушка, здесь живет, этажом ниже! Она про тебя спрашивала!

– Что спрашивала?! – насторожилась Маркиза и отставила в сторону уже пустой пластиковый стаканчик.

– Спрашивала, почему тебя не видно да когда мы поженимся!

Маркиза вздохнула.

– Да я понимаю… – сказал он с видимым сожалением. – Не тот случай! Это ведь не я, а она так спрашивает!

– А ты теперь похожа на одну из этих! – заметил он чуть позже, кивнув на стену, за которой жили южане.

– Именно этого я и добивалась!

– Зачем?! – он недоуменно поднял брови. – В городе и так аврал, черных теперь по малейшему подозрению обыскивают, да и не черных тоже! Меня самого дважды останавливали, хотя физиономия, вроде, самая что ни на есть славянская!

– Поверь, так надо!

Теперь следовало обеспечить себя нужными тряпками. Маркиза примерно представляла себе костюм смертницы-шахидки – самый заурядный скромный наряд, в котором разгуливают многие женщины из южных республик. Да, еще платок обязательно нужен. Его пошла покупать сама на следующее утро. Заодно и проверила свой новый имидж южанки. Сработало прекрасно. Две вполне интеллигентного, на первый взгляд, вида дамы, завидев Маркизу, проводили ее недобрыми взглядами и достаточно громко – так, что она услышала, отпустили несколько замечаний на актуальную в народе тему – «надо бы всех их вывезти в закрытых вагонах из России, пока они нас всех не взорвали!».

Анжелика довольно усмехнулась. Без приключений она добралась до универсама в двух кварталах от дома Степана. Рядом с ним находился небольшой рынок. Здесь она и затоварилась. Купила несколько невзрачных платочков из неплохой и прочной ткани, кроме того, темную юбку, туристскую сумку и еще приличной вместимости рюкзачок.

Кто-то довольно бесцеремонно ткнул ее в плечо. Она резко обернулась.

– Чего боишься?! – удивился седоватый кавказец в дорогом пальто – как видно, один из тех, кто здесь всем заправляет. – Все свои…

И добавил несколько слов на языке, которого Анжелика не поняла. Как видно, он принял девушку за «свою», но дальнейшее общение могло раскрыть ее, поэтому она вполне ловко разыграла смущение и ретировалась с покупками, оставив кавказца в легком недоумении.

Уже у выхода остановилась, чтобы купить на лотке несколько газет, заголовки которых кричали о взрыве на Московском. Заметила, краем глаза, милиционера у входа. Мент был на редкость толстомордым – коррупция и взяточничество крепко пустили корни не только в высших эшелонах ГУВД. Этот мордастик, без сомнения, получал приличные бабки с рыночников, и даже если у него и могли возникнуть какие-то сомнения по поводу незнакомой бабенки с нерусской внешностью, то он предпочел держать их при себе. Чего зря надрываться-то!

Анжелика вернулась домой с ощущением, что первый экзамен пройден успешно. Странно, но она и в самом деле за короткий срок так привыкла к Степиной квартире, что начала называть ее своим домом.

Прочь, прочь, всю сентиментальность. Если у нее и есть настоящий дом, так это тот, где жили ее родители. Вот о них и следовало теперь беспокоиться!

Может, костюм Анжелики в чем-то и отличался от того, в котором ходили настоящие смертницы, но отличия эти были минимальные, да и не требовалось от нее полного соответствия. В банке тоже не спецы сидят и с перепугу все проглотят!

Сложнее оказалось сымитировать пояс шахидки, но и с этим делом она справилась, вооружившись одной из книг Степана – отпечатанной в какой-то подпольной типографии брошюре, авторы которой называли себя борцами с антинародным режимом. Описание разного рода самодельных мин они перемежали пламенными воззваниями. Идеи, изложенные в них, противоречили друг другу и здравому смыслу. Авторы, похоже, сами не определились, какой идеологии придерживаются – коммунистической, монархической или анархической. Единственное, в чем они были твердо убеждены, это в том, что взрывать нужно как можно больше и чаще! Степан держался в стороне от политики, тем более подобного разбора, а книжку купил просто из интереса.

Мастерить по ней мины я не намеревалась, мне важно было лишь, чтобы люди в моем любимом банке не сомневались, что я явилась с настоящим взрывным устройством, способным поднять на воздух все здание. После двух часов возни и экспериментов с картонными коробками мне удалось, смастерить что-то, похожее на первый взгляд на бомбу. Для пущего эффекта я прикрутила к коробкам несколько разноцветных проводков, которые должны были высовываться из раскрытой сумки и производить устрашающий эффект. Прошлась с сумкой по комнате и решила, что выглядит она слишком легкой. Это могло броситься в глаза. Пришлось спуститься вниз во двор и набрать камней.

Выслушала при этом набор совершенно невыносимых ругательств. Повернулась и кого бы вы думали увидела?! Марью Михайловну, добрую соседку, которая не опознала меня в новом наряде. Старая слепунья сообщила мне, что всех нас, «черножопых», следовало бы расстрелять за взрыв на вокзале. Ребенок стоял рядом с ней и, глядя на меня, внимательно слушал, запоминал новые слова.

Я пожала плечами и вернулась домой.

С камнями сумка выглядела тяжелее и внушительнее.

Теперь оставалось только доставить ее в банк, а это было не так просто сделать – милицейские патрули проверяли в первую очередь именно людей с подозрительными сумками и пакетами. Однако у меня был план – везти ее туда сама я не собиралась!