Я + Он

— В море. Я перепутала яхты… А связи там не было…

Папа щурит глаза, пока ведет меня к нашей машине, и сажает на заднее сиденье.

— В каждой яхте есть аварийная связь, Софи. Аварийный радиобуй. Рация.

— Там не было такого. По крайней мере ее владелец не вспоминал о ней.

— Сейчас отдохнем, а потом ты все расскажешь. Мы с мамой и полицией обыскали все. Думали с ума сойдем! Ты нас так напугала, Софи.

— А я говорила, что в магазин нужно было идти с ней! — Сразу говорит мама, разглядывая моё лицо. Мне же хочется закатить глаза. Началось! Я уже представляю сколько раз мама упрекнула папе, что позволил мне уйти самой…

Машина быстро отъезжает оставляя позади городок. Оборачиваюсь, на секунду отгородившись от ссоры родителей и смотрю в окно, надеясь найти взглядом светлые волосы Макса. Не знаю для чего так делаю. Сердце тихо плачет, хотя разум продолжает убеждать, что это нормально, так правильно, и времени для сближения было слишком мало. Но где-то глубоко в душе, также знаю, что вру сама себе. И буду врать, чтобы боль не разъедала меня изнутри.

Через несколько часов мы въезжаем в Одессу. Папа и мама все это время засыпают меня вопросами, пытаясь узнать подробности моего пребывания в море. Им интересно с кем, что все эти дни происходило, и почему не вернулись к берегу. Отвечаю на все вопросы, пытаясь сгладить свои и Макса действия. И только папины слова об аварийной связи не дают покоя.

Макс соврал!

Я могла вернуться назад. Могла сообщить родителям, что жива и не заставлять их седеть в таком возрасте, не спать каждую ночь, штурмуя полицию, которая довольно вяло занималась моими поисками.

Злость на парня вытесняет печаль от разлуки.

Макс намеренно солгал. Именно понимание этого отдает разочарованием в груди. Намеренно оставил меня с собой. Я понимаю, тон хотел не просто чьего-то присутствия рядом, а хотел почувствовать себя не таким одиноким, но это не уменьшает его вины передо мной. И пусть мы уже никогда не увидимся, но если бы сейчас он был здесь, то разбора полетов он бы не избежал!

Глава 14. 2

Родной город встречает не менее палящей жарой, чем юг Украины. Кажется, что даже асфальт сейчас растает из-за горячего воздуха. Трава на газонах пожелтела и стала сухой, будто солома. Листья каштанов обгорело под палящим солнцем, и теперь вяло свисает с ветвей. Грузовые авто ездят по городу поливая асфальт водой, пытаясь прибить пыль, вот только это не помогает. В воздухе зависает удушье, став еще хуже, после такой «помощи». Люди почти на ходу обливаются водой из бутылок, не обращая внимания друг на друга: шум, крик детей — все это сводит с ума. Оказывается за недели в море я привыкла к тишине. К шуму волн, бьющихся о бортики. К тихому шепоту стихии и легкому бризу.

— Наконец-то дома. — Говорит мама, заходя первой в квартиру, пока папа тянет наши чемоданы. — Приключение оказалась так себе, я почти не сошла с ума, но есть в этом и плюсы.

— Какие же? — спрашиваю.

— Мы загорелые. Не хуже, чем аборигены в Африке. — Мама теплым взглядом смотрит на меня и открывает окна, впуская в квартиру горячий воздух.

— Девочки, чемоданы здесь. И знаете что? Могли бы и помочь! — Папа с красным лицом от усилий, завозит в коридор вещи.

— Вова, можно было просто не брать все чемоданы сразу. Ты боишься, что машина куда-то убежит? — По-хорошему смеется мама.

— Ты бы, Наташа, лучше не говорила глупостей, а помогла. София, ты тоже.

Мы с мамой втягиваем чемоданы в гостиную. Падаю на диван и с чувством какой-то нереальности смотрю на все вокруг. Так странно быть здесь, после трех недель перед горизонтом, где казалось, море и его линия становились одним целым. Ощущение, будто все это не по-настоящему. Я не настоящая, а всего лишь сон.

К вечеру мы разгребаем чемоданы, закидываем вещи в стиральную машину и переговариваемся. Оказывается, если не обращать внимания на мою растерянность и невнимательность во всем, я соскучилась по ссорам родителей, их легким насмешкам и прочему. Пока мама заваривает холодный чай, папа копается в холодильнике. С удовольствием наблюдаю за ними, участвуя в разговоре лишь слегка, не углубляясь. Все мои мысли фоном летают и вертятся вокруг Макса, его лжи, приятного аромата и золотых глаз. Воспоминания сами собой всплывают перед глазами: как мы ссорились, как рассматривали облака, как я почти не утонула… Поцелуи, прикосновения… Боль. Гнев на него. Шторм. Весь это хоровод из мыслей, слов, картинок стоит перед глазами, и я сама не замечаю, как слезы появляются на лице.

Я не должна думать о нем. Не должна скучать. У нас разные пути. Мы бы никогда не стали друг другу кем-то! Но вот в голове звучат его слова: «Море не требует чего-то от тебя. Оно бескрайнее. Иногда бурное. От него можно ожидать или шторма, или полного штиля. Оно не врет. Не лезет в душу. Море — просто море. Искреннее. Настоящее. Его пространство не диктует правила поведения».

Море — просто море….

Глава 15

Начало сентября

Киев встречает шумом, иначе и не назовешь. Повсюду люди, крики, толпа, разговоры, смех. Мне не то чтобы это было странным, наш город хоть и меньше столицы, но не менее шумный, просто все это как-то проходит сквозь меня, не касаясь сердца или головы.

Вещи в общежитие мы с папой завезли еще на той неделе, сейчас же я иду на первые пары. После разговоров с Максом, после того, как почувствовала его боль, я поняла, что факультет финансы не моё, и уговорила родителей сделать все, чтобы меня перевели на факультет психотерапевтов. Вдруг просто стало ясно, что помогать людям бороться с самим собой, своими страхами, с грузом на плечах — главное для меня. Ведь не каждый имеет кого-то, чтобы поделиться этим. Не всякий хочет сваливать свои проблемы на близких, все больше и больше опуская плечи под тяжестью слова — жизнь.

Первый день проходит довольно быстро. Он полон различных событий, знакомств, смеха. Мне уже нравится наша небольшая группа, где я сразу со всеми познакомилась. Нравится знакомиться с куратором, преподавателями, бегать между аудиториями, искать их в разных концах здания. Смех, никаких издевательств, никаких насмешек, только чистая и искренняя открытость каждого из одногруппников, что выбрали ту же профессию, убеждает — мы на верном пути.

* * *

Первый месяц обучения проходит довольно трудно, хотя и с улыбкой на лице и вечерними прогулками по городу с одногруппниками. Лекции, лекции, лекции. Оказывается здесь не как в школе где вам медленно диктуют каждое предложение, здесь на паре только и успевай записывать за преподавателем. Но все не так страшно, как кажется. Каждый из нас помогает друг другу, дает списать, поддерживает. Мы словно действительно уже психотерапевты, хотя впереди еще целых три года. И мне все нравится. Эти трудности такие, которые я могу преодолеть.

О летнем приключении теперь почти не вспоминаю… Конечно, трудно выбросить золотой взгляд из головы, но душа не плачет за парнем. Тем более, что злость за его ложь так и не исчезла. Лето вообще просто осталось где-то в прошлом теплым воспоминанием, и наслаждением от того, что я могла наблюдать за дельфинами и морем.

В отличие от Макса, я не страдаю от жизни в обществе. Наоборот, мне нравится быть его частью. Довольно часто вспоминаю его слова о том, что общество диктует свои правила поведения, кругозора на вещи, и понимаю, что возможно так правильнее? Возможно так лучше жить? Да, пусть мы просто масса, что не имеет особой индивидуальности, но разве это мешает нам быть счастливыми? Получать удовольствие от каждого мгновения жизни по правилам?

Думаю, было бы гораздо труднее, если бы я как раз шла против правил. Люди тогда не воспринимали бы, никто не общался, а я была бы одинокая, как и яхта посреди моря.

Но, как только все это появилось в моей голове, только я действительно стала счастливой, слившись с массой, моя жизнь снова дает трещину…

Глава 15.2

Конец октября

— София, — мамин голос звучит в телефоне, — мы с папой хотим приехать на выходные. Прогуляемся по городу, сходим куда-то. Как тебе идея?

— Мам, она замечательная. — Отвечаю, на ходу натягивая ботинки и пальто. — С радостью встречусь с вами. Мне пора на пары. Целую. Пока.

— Люблю тебя, дорогая!

— И я тебя. Папе привет.

Бросаю телефон в сумочку, натягиваю шапку и шарф, и вытягиваю волосы с все еще красными кончиками. Почему-то не могу позволить себе обрезать их или перекрасить, будто что-то останавливает. Эти кончики мой собственный бунт против общества, которое так обожаю.

Закрываю комнату и сбегаю по лестнице вниз. Выхожу из общежития. Порыв сильного, ледяного, осеннего ветра бьет в лицо. В этом году осень холодная, с затяжными дождями и вечно серым небом. Желтые листья слетают с деревьев на асфальт украшая все вокруг своим пожухлым цветом. Шагаю вперед, мысленно радуясь, что общежитие находится на одной территории с университетом и не нужно преодолевать пол города, чтобы добраться учебного корпуса.

На стадионе бегают ребята, несмотря на отвратительный дождик и гоняют мяч. Мысленно хмыкаю. Ну не понимаю я этого футбольного безумия. На дворе холод, а они в шортах и кофтах. Прохожу мимо одноэтажного здания и захожу под арку, вливаясь в толпу студентов, что с мрачными лицами идут на пары. Некоторые стоят по углам, с сигаретами, некоторые с кофе, а некоторые просто дрожат от холода, решив, что легкая курточка спасет от него.

А потом вижу его. Сначала думаю, что показалось. Ну не может такого быть, но нет, вот он, здесь. Светлые волосы развевает ветер треплет золотые пряди. Лицо слегка не бритое. В руках кофе. Джинсы, стильные ботинки и парка синего цвета. Загорелое лицо выделяется на фоне остальных — бледных. Голливудская улыбка сияет так естественно, что сердце пропускает один удар. Он кивает головой, слушая парня напротив него и делает глоток горячего напитка. А я…стою. Стою в потоке толкающей меня толпы и не могу пошевелиться.

Мы же должны были никогда не встретиться…. Я не говорила в какой университет поступила… Это просто совпадение или что-то другое? Да, я говорила, чтобы нашел цель в жизни, пошел учиться. Неужели послушал? Неужели решил все-таки изменить жизнь?

Руки становятся влажные, по спине стекает пот. Вдруг становится жарко в пальто, шарф давит на горло, а в голове набатом стучат разные мысли. Я настолько ошарашена, что даже в кучу их собрать не могу.

Он здесь.

Он здесь.

Стоит сделать десять шагов и я почувствую его аромат.

Он солгал мне! Заставил пробыть на яхте три недели. Я чуть не погибла из него!

Мы рассматривали облака, он учил меня плавать. Он отремонтировал яхту. Он спас меня. Смешил.

Говорил…

Господи….

Кажется, что кровь сейчас закипит в венах…

Стою в нерешительности и все еще смотрю на него. Макс поворачивает голову в мою сторону, а я в мысленно кричу: «Не смотри на меня! Не смотри!!»

Но он видит! Мы встречаемся взглядами и его золотые глаза вспыхивают так ярко, словно сотни звезд на небе в августовскую ночь. Мгновение, и Макс идет ко мне. Быстро, уверенно, решительно. С каждым шагом его лицо становится серьезнее, бледнее, будто и не было никакого загара.

— Софи… — Знакомый теплый голос, похожий на шум моря ночью, заворачивает меня в свои объятия. Ощущение, будто снова на яхте, снова качаюсь на волнах. — Привет. — Губы расплываются в радушной улыбке, а я не могу сдержать дрожь в ногах. Почему так реагирую? Мне же все равно? Я даже не вспоминала его! Почти…

— Привет. — Отвечаю хрипло.

Он не стесняясь прижимает меня к своей груди. Погружаюсь в приятный мужской аромат духов и ощущения, что лето обнимает меня в этот холодный день. Отвратительный дождь перестает существовать. Ветер перестает существовать. Все исчезает, оставляя нас двоих на острове посреди бескрайнего пространства. А потом я вспоминаю об аварийном радиобуе, о котором рассказывал отец. Легкий толчок, и злость поднимается во мне, как волна, готовая унести на глубину все вокруг.

— Ты солгал. Да? — Тихо спрашиваю без предисловий.

Вижу, он понимает, что имею в виду. Знает о своем поступке. И не раскаивается.

— Да. — шепчет. — Соврал. Но не жалею об этом!

— Почему? — Я все еще в его объятиях. Его подбородок прижимается к макушке головы, а руки сжимают тело слишком крепко. Макс боится, что вырвусь. Убегу. И не зря.

— Ты была мне нужна.

— Я не была тебе нужна!

— Но благодаря тебе я здесь. Ты была нужна. — Поднимает моё лицо к своему, кончиком пальцев, за подбородок. — И сейчас нужна. Все это время я думал о тебе. О твоих слова. Обо всем. Все это время я так хотел тебя увидеть. Так хотел коснуться…

— Ты солгал. Заставил моих родителей и меня волноваться, нервничать. Я чуть не утонула два раза! Я…

— Ты видела прекрасные закаты, любовалась небом, плавала в море и наблюдала за дельфинами. Ты подарила мне надежду на жизнь, объяснила, что нельзя жить так, как я жил. Показала, что стоит бороться за самого себя. И я боролся. Продолжаю бороться! Ты жалеешь об этом? Разве можно жалеть о подобном, Софи?

— Не знаю. Я сержусь. За твою ложь. За то, что на яхте ты мог связаться с берегом, даже когда сломались батареи, после шторма.

— Кончики все еще красные… — подхватывает пальцами волосы и перебирает их, игнорируя мои слова. — Ты — яркое закатное солнце, Софи.

Сердце в бешеном темпе колотится в груди словно я только что бежала спринт. Тело все еще почему-то дрожит. А в груди распускается цветок, пуская свои корни дальше, желая стать больше, прорасти и показать свою красоту.

— Мне пора идти! — Опускаю глаза вниз. Нужно уйти от него. Бежать. Я помню: у нас разные пути. Он — смертник! Я — нет! Он против общества и его правил, а я живу ими! Он лгал мне все это время. Преднамеренно. Из-за своего эгоистического желания. А я стала жертвой.

Вырываюсь из объятий, и под дождем, который усилился будто сама погода начала плакать, бегу. Убегаю от него, чтобы забыть все… Вибросить из головы навсегда!

— Софи….

В спину летит моё имя, но яне могу остановиться.

Бежать. Бежать. Бежать. Должна от него убежать.

То, как реагирует на него сердце — безумие. Я не могу простить его ложь, слезы родителей, свою болезнь! Не могу! Я слабая, а для такого нужно быть сильной.

Залетаю в корпус, оставляю вещи в гардеробе и мчусь на третий этаж. Со звонком захожу в аудиторию, задыхаясь от бега и с красным лицом. Усаживаюсь на свое место, рядом с Олей, одногруппницей и подругой.

— Что случилось? — спрашивает, когда преподаватель начинает лекцию. — Ты от стаи волков убегала?

— Почти. — Коротко отвечаю, застыв взглядом на ее черных волосах. У меня нет желания рассказывать о Максе. Я не хочу делиться даже маленькой частью нашего с ним лета. Не хочу обсуждать. Не хочу, чтобы кто-то знал. Я ничего не хочу.

Лекция тянется слишком долго. А потом вторая и третья. Четвертая пара проходит с параллельной группой. Шум в аудитории такой, как в школе. Ребята бросаются бумажками, меряются силой и у кого круче наушники. Выигрывает Олег — у него аирподы.

А потом в аудиторию заходит Макс. Сердце снова пропускает удар, словно утром ему было мало, и начинает стучать в груди в бешеном темпе, разгоняя кровь венами. Улыбка, как только замечает меня, снова касается его рта и он широким шагом идет ко мне, кивнув еще одному парню, которого даже не увидела. Весь мой взгляд прикован только к Максу. Нервы на пределе. Тело натянуто словно струна.

Слишком много его. Слишком много нас. Лета. И его лжи.

— Привет, еще раз. — усаживается рядом. Глаза Оли становятся квадратными, но к счастью она не задает вопросов. Просто отодвигается дальше, чтобы Макс не сидел на самом краю.

— Я Оля. — Протягивает ему руку сквозь меня.

— Очень приятно, Макс. — сжимает ее руку, вот только глазами сканирует меня. — Софи, не расскажешь Оле где мы познакомились?

— Не сейчас. — Отрезаю. Сажусь ровно, полностью сосредоточив внимание на преподавателе Права и сжимая ручку записываю лекцию.

«Я на него зла. Он солгал мне. Силой держал на яхте, в открытом море». — Стараюсь заставить себя в это поверить. Повторяю эти слова миллион раз, как мантру… Но правда в том, что злоба, которую чувствую, почти не имеет отношения к его лжи. На самом деле я даже рада, что он так поступил, и мы имели те моменты полного единения наших душ. А правда в том, что я сержусь на себя. На то, что скучала… Оказывается скучала. За то, что хочу, чтобы сидел рядом. За то, что не хочу себе в этом признаваться…

Глава 16

Следующие несколько холодных дней проходят одинаково. Макс встречает меня под общежитием, и провожает к аудитории. Все это молча, по крайней мере с моей стороны. Он же, наоборот, рассказывает, как решил поехать на учебу, и судьба явно хочет нас свести, ведь это не просто случайность, что мы в одном университете, а замысел самой Вселенной. Иронически киваю в ответ, пытаясь закрыть рот сердцу, что выскакивает из груди при каждом его появлении, и улыбке, что появляется при каждом легком прикосновении.

Я знаю, что делаю глупо. Знаю, что сама же подсознательно тянусь к нему, но… не могу простить. Оскорбление встало комом посреди горла, застряло там и душит каждую секунду.

В субботу утром, когда приезжают родители, снова выхожу из дверей общежития. К счастью Макса сегодня нет. И это хорошо. Действительно хорошо. Хочется отдохнуть от нервов, сопровождающих меня в его присутствии. Мама обнимает, а папа заносит продукты, будто боится, что мне недостаточно денег, которые каждую неделю бросают на карточку.

— Па, как видишь, от голода еще не умираю, зачем?

— Моя дочь не будет голодной! Подожди с мамой в машине, а то холодно.

Папа исчезает за дверью, переговаривается с консьержкой, пихает той шоколадку и поднимается наверх.

— Ну? — Садимся с мамой в машину. — Как тебе почти два месяца обучения? Мы с папой бесконечно скучаем по тебе.

— Я за вами тоже. Все нормально. Довольно интересно. Пока все нравится.

— Куда хочешь поехать? Возможно тебе нужно какую-то одежду купить?

— Мама, — смеюсь. Моя мама просто огромный шопоголик. — Не нужно. Все же есть. А если появится необходимость, позвоню.

— Точно? А это пальто не тонкое? Мне кажется в нем уже холодно.

— Нормальное. Честно.

— Смотри мне.

Наконец возвращается папа. Садится за руль, потирает от холода руки и повернувшись, смотрит на меня теплым взглядом.

— Доченька, куда хочешь поехать отдохнуть?

— Честно говоря желание где-то ходить нет. Давай в Мак.

— Куда?

— Макдональдс.

— Решено. Наша дочь хочет хэппи мил, да?

— Очень. И молочный коктейль.

Папа смеется и выруливает на дорогу. Я знаю, что ему необходимо постоянно о ком-то заботиться, поэтому позволяю вести себя со мной, как с маленькой. Вот только его опека получается совсем иной, чем у мамы. Не такой упорной, что ли…

День проходит замечательно. В самом деле. Мне весело и спокойно. А еще, я морально отдыхаю от давления со стороны Макса, о котором до сих пор конкретно не рассказала родителям. Мы смеемся, гуляем по городу, и к вечеру, когда папа привозит меня назад, чувствую, как не хочу их отпускать домой. Хочется, чтобы они остались здесь, и одаривали родительским теплом и заботой. Хочется почувствовать себя маленькой девочкой, которой папа неумело заплетет колосок, а мама будет смеяться и вычесывать волосы назад, чтобы распутать их после папиных рук. Но теперь я взрослая и самостоятельная, и этим всем, что уже было в моей жизни приходится жертвовать ради новых моментов. Совсем других, но не менее важных.

Когда машина папы отъезжает, я все еще стою под общежитием, чувствуя, как тело качают порывы ветра. Телефонный звонок вырывает из мыслей. Оля.

— Да?

— Ты уже отправила родителей? — бодро спрашивает.

— Да.

— Тогда приезжай к нам. Мы в ночном клубе. Пока тут еще не густо, но кальян уже заказали.

— Оль, ты же знаешь, что я подобное не очень люблю. Кто там?

— Если ты спрашиваешь об одногруппниках, то их нет, я с Таней и тремя парнями. Один из них ее, но те двое свободны. И знаешь что? Они мажоры! В самом деле. Поэтому давай, быстро сюда. Нужно присматриваться к будущим женихам.

— Пфф, я еще не горю желанием выходить замуж.

— Не горишь сейчас, а через два года будешь старой девой.

— Оль, двадцать еще не значит, что ты старая.

— Господи, — фыркает подруга, — всех нормальных разберут, а тебе останутся одни объедки.

— И откуда у тебя такое отношение к подобному? Мы только обучение начали!

— Одно другому не мешает. Давай, жду. Скину адрес смс.

Телефон противно пищит в ухо. Кладу его в сумочку. Мгновение мнусь на месте, не зная, какое принять решение. Хотя, что тут думать! Мне восемнадцать, совсем скоро будет девятнадцать, а я почти нигде не хожу. Последнее приключение и то была с Максом! Смотрю на экран телефона и запомнив адрес, вызываю такси.

Глава 16.2

Ночной клуб — Луна — встречает темными цветами стен с неоновыми линиями. Музыка, к счастью, еще не слишком громкая, но уже раздается повсюду, отражая свой ритм. Прохожу в зал и сначала теряюсь в дыме вокруг. Но потом вижу Олю, и направляюсь к ней. Таня сидит рядом, обнимается со своим парнем, не стесняясь, прямо на глазах остальных, разрешая лапать ее в интимных местах, а подруга сидит в окружении двух мужчин. Они стильно одеты, с прическами, а на лицах похотливые улыбки. И я уже жалею, что приехала.

Оля видит меня, вскакивает и сажает за столик.

— Это Софи! — представляет. — Софи, а это Назар и Саша.

— Приятно познакомиться. — бучур, не понимая, почему их глаза вдруг становятся такими веселыми будто они только что выиграли миллион.

— И нам, Софи. — Разве что не в один голос говорят. — Что-то будешь?

— Нет. Спасибо. Сама закажу, если нужно. — Слава Богу деньги есть, благодаря родителям.

— Точно? — Назар пододвигается ко мне ближе, удивляя массой своего тела. Широкие плечи, накачанная грудь мышцы которой явно выпирают даже через ткань футболки с черепом. На запястье толстый золотой браслет, на шее цепь. Левая рука в татуировке красных знаков и черепов. — Пиво? Вино? Виски?

— Я не пью. — Отвечаю. В голове сразу почему-то всплывает момент с Максом и вином. Назар удивленно и даже разочарованно выгибает брови и бросает не слишком довольный взгляд на Сашу.

— Кальян? Закуска?

— Спасибо. Если мне будет что-то нужно, я себе закажу. — Отрезаю, чувствуя, как этот Назар начинает меня раздражать. Во вспышках света замечаю, что он явно восточной национальности и горячей крови. Он пододвигается ко мне ближе, закидывает руку поверх моих плечей на спинку диванчика и вкрадчиво шепчет на ухо:

— А что ты хочешь, Софи?

Удивленно на него смотрю, чувствуя, как басы песни отдают прямо в органы, отражая свой ритм. Чего я хочу? Неужели не понятно, что ничего?

— Не понимаю, почему ты прицепился!

— Хм, твоя подруга сказала, что приедет хорошая девушка. И ты приехала. Поэтому хочу познакомиться. — Тон становится мягче. — Выпьем. Разве это так страшно? Завтра воскресенье, на пары не нужно идти…

— Ладно, — соглашаюсь, чтобы отстал. — Давай вино!

Мгновение и официант принимает заказ, потом приносит бутылку красного вина. Назар открывает его, пока Таня где исчезает со своим парнем, и наливает нам с Олей. Саша тянет кальян, навевая дым вокруг с ароматом ванили.

— Пей. — Протягивает.

Выпиваю первый бокал. Потом другой. Вхожу в ритм. Музыка заставляет чувствовать себя спокойно, а может вино, не знаю. Парень заказывает фрукты, и подсовывает мне веточку винограда.

— Попробуй.

Беру ягодку и закидываю в рот.

А потом начинает греметь музыка. Назар хватает меня за руку и тянет в середину зала. Встает совсем близко, и танцует. Отодвигаюсь, хотя и чувствую себя не совсем трезвой, но прижиматься к незнакомцу точно не буду. Покоряюсь музыке, каждой ноте, позволяю ей проходить сквозь моё тело, наполняя его своими словами. Назар все время трется вокруг меня, как собака метит территорию. Я все отодвигаюсь, а он все равно как-то оказывается слишком близко.

В два часа ночи наконец прощаюсь с Олей, Назаром и Сашей, и выхожу из ночного клуба. Вино уже выветрилось, ноги после танцев гудят, и теперь хочется спать. Стою на холоде, подставив горячее лицо холодным каплям дождя, и звоню в несколько служб такси, но все они заняты.

— Давай подвезу. — Голос Назара звучит позади меня. Он стоит подперев плечом стену и курит сигарету.

— Не нужно. — Улыбаюсь. — Такси найдется.

— Я бесплатно подвезу.

— Достаточно того, что ты меня угостил. Спасибо.

— Софи, — подходит ближе, выбрасывает окурок и тушит его ногой, вдавливая в мокрый асфальт, — нельзя, чтобы такая красивая девушка стояла здесь одна и долго ждала такси. Давай подвезу.

— Ну ладно. — Сдаюсь. — Но ты же пил?

— Нет, только курил кальян.

— Точно?

— Конечно. Ты думаешь у меня есть желание платить штраф и остаться без прав?

Назар ведет меня к своему джипу черного цвета, открывает дверцу и помогает залезть на пассажирское сиденье спереди. Выезжает со стоянки и едет вперед по ночному городу. Ночные огни ярко светят и отражаются от влажного асфальта. Торговые центры, магазины быстро мелькают мимо. Мы не говорим, только навигатор говорит куда повернуть в следующий раз.

Но вот я замечаю, что движемся совсем не в том направлении. Назар выруливает куда в темноту, где ничего не видно и останавливает джип.

— Почему мы здесь? — спрашиваю севшим от страха голосом.

— Обычно, — говорит, — есть такие вещи как благодарность. И когда ты поела и выпила за мой счет, то должна показать насколько благодарна за этот акт доброты.

— Я не просила тебя платить. — Отрезаю. — И могу прямо сейчас перевести тебе деньги на карточку.

— Мне нужна не такая оплата, — насмешливо улыбается. В полумраке его лицо кажется похожим на хищника, который почти поймал свою добычу, осталось сделать лишь последний рывок. — Оля знает, как за подобный отдых нужно платить!

И от этих его слов в груди стынет. «Оля знает, как за подобный отдых нужно платить»…. То есть она ходит с ними куда-то и платит за это сексом? Не думала даже о таком!

— Я не Оля. — Отвечаю холодным тоном, намекая этом Назару, что может даже не надеяться ни на что.

— Дорогая моя, — нагло говорит, — Оля удовлетворяла нас обоих, — меня и Сашу, а ты не хочешь справиться даже с одним?

— Давай я просто переведу тебе деньги? — пытаюсь скрыть страх от ситуации, но не могу. Бросает в жар. Хватаюсь рукой за ручку, вот только дверцы не поддаются, Назар их заблокировал. И как только он видит мой испуганный взгляд, улыбается.

— Ела? Плати!

— Да я и хочу тебе отдать деньги, а ты сам против!

— Возьмешь моего ммм…друга в ротик? — Игнорирует мою панику и страх.

— Что?! — Давлюсь от шока — Конечно нет!

— Давай, Софи. Ты все равно отсюда не выйдешь, пока не сделаешь того, что я хочу.

— Я не буду! — Отрезаю.

— Будешь.

В одну секунду хватает рукой меня за голову и склоняет к себе. Вырываюсь, кричу, пока другой рукой он расстегивает джинсы.

— Не сопротивляйся. Раз, два и все! Это реалия жизни, солнце! Будешь знать в следующий раз!

Глава 16.3

Его мужской орган впивается в моё лицо. Стискиваю зубы и мычу от отвращения, злобы, ненависти. Пальцами открывает мой рот, все еще держа за голову, и больно сжимает за волосы. Кусаю за руку. Назар вскрикивает, но в этот момент успевает пропихнуть свою бугор в мой рот. Слезы заливают лицо от отвращения и обиды. От ненависти к самой себе. И нет никаких прекрасных принцев, которые бы смогли спасти в этот момент! Рычу, чувствуя, как соленая вода попадает в горло с лица, как захлебываюсь слюной.

Сопротивляюсь, как могу, но он значительно сильнее меня.

Одной рукой сжимает мои, схватив их за запястья позади спины, другой держит за голову, поднимая и опуская свои бедра вверх-вниз. Рвотные рефлексы появляются сразу. Кашляю, но Назару безразлично. Стон вырывается из его рта.

— О да! Давай дорогая, еще немного!

Сдаюсь, не в силах больше сопротивляться. Проклинаю себя. Олю. Проклинаю за то, что села в его машину, за то, что доверилась. Дура! Момент, когда его бугор увеличивается во рту, тянется вечность, а потом он отпускает мою голову, руки, отталкивает в сторону и закрывает руками свой орган.

— Вон! — Шипит.

В дверях что-то щелкает и я дернув за ручку выбегаю под холодный дождь. Не стою на месте, а сразу начинаю бежать мимо гаражей, пытаясь добраться к какому-то людному месту. Вокруг стоит тишина. Краем уха слышу, как машина выезжает на дорогу и мигнув мне фарами исчезает в темноте города. А я падаю на асфальт. Сердце медленно, но так громко и сильно стучит в груди, даже становится больно. От отчаяния, что топит в себе, оборачиваюсь и блюю на влажную траву рядом, захлебываясь болью и отвращением. Дрожащими руками достаю телефон из сумочки и полистав контакты даже не знаю, кого набрать, чтобы получить такую сейчас желаемую помощь. Глаза натыкаются на новый контакт: Макс. Долго не раздумывая звоню.

Секунды, которые ожидаю, слушая под дождем короткие гудки, идут в такт с моим сердцем. Но Макс берет трубку. Берет

— Софи? — Заспанный голос. Он спал. — Что случилось?

— Я… Ты можешь мне вызвать такси, или забрать меня?

— Где ты? — Тон становится серьезным.

— Не знаю. Я…

— Включи навигацию и посмотри свое местонахождение.

— Сейчас, — отвечаю дрожащим голосом. Делаю, как сказал и смотрю. — Улица Гончарная 2.

— Скоро буду. Будь там, хорошо?

— Да. — не сдержавшись всхлипываю, но Макс уже кладет трубку.

Не могу понять сколько проходит времени, до того момента, как фары черной ауди ослепляют глаза. Знаю только то, что дрожу всем телом, все еще в ужасе от того, что произошло. А может и от холода тоже. Да и какая разница, если при Максе, который выходит с водительского места облегченно выдыхаю, словно боялась, что Назар вернется и сделает еще что-то? Снова сделает больно…

— Софи… — шепчет приседая напротив. — Что случилось? — Дождь заливает его лицо, капает с кончика носа, но он не обращает на это внимания.

Не могу ответить. Просто с глаз катятся слезы, а тело трясет. Мгновение Макс смотрит на меня, а потом обнимает за плечи, помогает встать и сажает на переднее сиденье. Обегает и садится рядом. Включает печь на всю и не спрашивая больше ничего выезжает на дорогу.

— Это т-т-т-воя машина?

— Моя. — Спокойно отвечает, не сводя взгляда с дороги. — Расскажи, что случилось?

— Нет.

— Уверена? Тебя кто-то обидел?

— Нет.

— Софи! — укоризненно. — Ты звонишь в три ночи, просишь, чтобы забрал, кстати, пожалуйста, а затем молчишь! Я же вижу, что-то случилось!

— Когда ты записал свой номер? — Вместо ответов, спрашиваю.

— На одной из совместных пар. Сейчас это не имеет значения! — Его голос повышается, интонация меняется.

— Что случилось?

Но я молчу. Не могу рассказать о подобном унижении. Изнасилование. Меня изнасиловали. Это же отвратительно! Страшно. Как он будет смотреть на меня после такого? За кого будет принимать? За проститутку? Я же сама виновата: пошла в клуб, пила вино, села в авто… Все это — я!

— Не важно. Спасибо, что забрал, — шепчу в ответ, прикрывая волосами заплаканное лицо. Макс переводит взгляд на мои руки и я с ужасом замечаю, как рукава пальто задрались, а на запястьях уже синеют синяки от пальцев Назара.

— А это тоже не важно? — Взглядом указывает. Голос звенит от напряжения.

— Нет. — Трудно глотаю, наконец согреваясь и чувствуя себя в тепле и под защитой. Кто бы мог подумать, что человек, который почти не утопил меня, дважды станет моим островом убежища и спокойствия в подобный момент?

Глава 17

В полной темноте мы минут пятнадцать сидим в машине, после того, как останавливаемся под общежитием. Макс даже свет в салоне не включает. И не отпускает меня. Я физически чувствую, сколько вопросов крутится в его голове, но он молчит. Сканирует взглядом который не могу понять и просто молчит. Возможно ожидает, что я расскажу все, но я не могу. То, что со мной произошло — стыд. Это ужасно. Отвратительно. Чувствую себя куском дерьма, который выбросили на обочину, ведь он не заслуживает большего. То, что со мной произошло — сломало меня, вырвало внутренности, надломило что-то в душе.

— Софи, — нарушает тишину. От неожиданности вздрагиваю, мечтая в данный момент о его объятиях и отсутствии вопросов. Я помню, какие они — его объятия, его аромат… — Я так не могу. Ты попросила о помощи и я примчался ночью, нашел тебя в таком состоянии… Возможно, если бы мне было все равно, я бы не задавал вопросов, на которые ты определенно не хочешь отвечать, но мне не все равно. Понимаешь?

— Да. — шепчу.

— Тогда скажи, что случилось! — Отчаяние в его голосе такое искреннее, словно он действительно переживает за меня. Но… Господи! Я не могу. Не могу. Не могу.

— Не могу…

— Почему?!

— Просто не могу, Макс. Я вообще сейчас ничего не могу. — Чувствую, как новая волна слез заливает лицо. И сейчас я даже рада, что в машине темно. Так не видно, как плачу. Но сдержать рыдания не удается. Макс обнимает за плечи и прижимает к себе. Гладит по голове, перебирает пряди влажных волос, закладывает их за уши и нежно касается губами лба, затем кончика носа и закрывает в своих объятиях от всего мира, пока я не останавливаясь, ведь просто не в состоянии этого сделать — плачу. Боль снова и снова ломает на куски, разбрасывает их по ветру, которые больше никогда не собрать. Кровь, будто яд, обжигает сосуды, умножает боль в тысячу раз…

— Ш-ш-ш-ш-ш, — шепчет. — Все будет хорошо, моя Софи.

Всхлип за всхлипом. Под головой твердое, крепкое мужское плечо. Мне тепло. Уютно. Чувствую себя защищенной. А еще опустошенной, сломанной, противной, но все еще кому-то нужной, даже после того, что произошло….

— Пожалуйста, скажи, что ты там делала? Тебя изнасиловали? Потому что ты заставляешь меня прямо сейчас терять рассудок, Софи.

— Разве тебе не все равно?

— Если бы мне было все равно, я бы приехал в три часа ночи? Пытался обратить на себя твоё внимание? Это ты на яхте решила, что мы разные, и поэтому сейчас тщательно притворяешься, будто меня не существует, а я чувствую себя глупой собакой, что ищет свой дом. — Столько искренности в каждом слове. Столько правды. Его правды, что чувствую себя последней мразью на свете.

— Я тебя не заслуживаю.

— Подобное решать мне!

На мгновение замолкает, в машине играет чудесная песня, которая заставляет горько плакать душу и сердце. Корить себя за все свои поступки. Ненавидеть.

— Я поехала к Оле, в ночной клуб. — Начинаю. Голос дрожит, руки холодные, хотя по спине бежит пот. — Там были какие-то парни, я не знаю. Один из них заказал вина, я выпила, хотела сама за это рассчитаться, но он не дал. А потом я решила поехать домой, а он… — Слезы новым потоком бегут из глаз. — Он предложил подвезти, тем более, что я не могла вызвать такси. Я согласилась. Ну, а потом…

— Он отвез тебя в глухой район и сделал, что, Софи?

— Он… он заставил меня… Я не могу этого сказать. Не могу! — Плачу так, что становится трудно дышать. Заливаю куртку Макса соленой водой, крепко сжимая пальцами его руку, что нежно и легко гладит меня.

— Не говори. — Ледяным голосом. — Ты только скажи, как его найти!

— Я не знаю. Он сказал, что Оля всегда так…так благодарит за выпивку и еду… Она знает его, вероятно…

— Тогда вот, что ты должна сделать. Слушаешь? Завтра возьми у нее его номер. Ладно?

— Что ты будешь делать, Макс?

Поднимаю взгляд на его лицо, но оно никакое, будто гранитный камень, никаких эмоций. Только сжатые губы в тонкую линию.

— То, что должен! Я пришел в общество за тобой, потому что хотел доказать, что смогу стать его частью, смириться с правилами. Но поступок этого куска дерьма — не по правилам общества!

К утру мы сидим в машине. Парень держит моё тело в объятиях, гладит спину, руки, нежно подпевает песням, что играют на радио. Сама не замечаю, как засыпаю, поняв, что с ним, с этим смертником, — тем, кто для меня никто, и моё сердце вообще не плачет из-за него — не просто уютно, как дома, а гораздо лучше. Эмоции, которые появляются в душе рядом с ним такие разные, но все приятные. Они вытесняют боль из-за того, что произошло, пряча ее далеко-далеко, закидывая за высокие горы, которые никогда никто не сможет перейти.

* * *

В воскресенье я нахожу Олю, которая судя по всему не знает, что произошло, и беру номер Назара, сдерживая на лице маску холода и отчуждения и сбрасываю его смской Максу. Мне удается держать свои эмоции и боль под контролем, закрыв их там, за горами, которые Макс помог построить своей нежностью.

В течение дня раз сто хожу чистить зубы, в попытке смыть отвратительный привкус вчерашнего происшествия. Но не помогает. Паста за секунду меняет аромат мяты на горечь и я снова бегу в ванную. А вечером мы с моим смертником долго разговариваем по телефону. Он пытается меня развеселить, не касаясь темы вчерашнего происшествия. И я понимаю, что его слова, каждое из них, касается моего сердца, окутывает в свои сети, хватает в ловушку нежностью, чувственностью, теплом.

— Ты знаешь, что была послана мне самой Вселенной? — спрашивает, когда лежу в постели, накрыта теплым одеялом, физически ощущая его аромат духов рядом. — Думаю высшие силы хотели меня спасти, потому заставили тебя спутать яхты. К слову моя называется «Удача», поэтому ты понимаешь, что я был обречен на встречу с тобой?

— Возможно. — Говорю, наслаждаясь нежными нотками в голосе. И вдруг становится смешно от того, что я себе придумала о нас двоих, тогда, на яхте… О разных путях. Возможно поступок Макса и был эгоистичным, возможно сначала он вел себя ужасно, но все дни, что мы провели вместе, открыли передо мной его душу. Настоящую. Искреннюю. Не погрязшею в грязи общества. И теперь, если честно, задумываюсь над тем, что он был прав, когда бежал, от всего этого, а не я….

— Мне до сих пор жаль, Софи, что тебе пришлось пережить шторм и болезнь, но я делал все, чтобы тебя защитить. Как мог!

— Я знаю. Теперь знаю. И думаю, что ты прав. Море — просто море.

— С тобой я захотел попробовать жизни снова. Ты заставила меня заботиться о тебе, и мне….Мне понравилось. В самом деле. Поэтому спасибо тебе за это.

— Так получилось случайно. — Улыбаюсь в темноте, радуясь, что комнаты в общежитии рассчитаны на одного человека и я могу спокойно проговорить с ним всю ночь.

— Возможно случайно, но это не отменяет всего того, что я смог понять. Ты смогла исцелить меня в какой-то степени. А я… исцелю тебя. Обещаю.

К собственному удивлению, попрощавшись с Максом, быстро засыпаю, подумав напоследок о том, что завтрашняя первая пара пройдет вместе с его группой, и теперь эта мысль делает меня счастливой. Смертник стал моей поддержкой. Опорой в сложную минуту. Он так внезапно, неожиданно, быстро стал всем, буквально всем. И хотя я говорила себе, что он мне не нужен, что мы разные, теперь знаю, без него день или ночь похожи на простые минуты, когда ждешь пока стрелка быстрее добежит и вновь начнется следующий день…

* * *

Понедельник начинается с солнечных лучей, которые ласково ласкают кожу даже через стекло, своими лучами. Наконец дождь решил, что несмотря на осень ему тут не рады. Умываюсь и чищу зубы несколько раз, все еще пытаясь смыть субботний вкус, одеваюсь и лечу на первую пару, будто у меня выросли крылья. Не знаю откуда они могли взяться, но они несут меня вперед, подталкивают, и шепчут на ухо о том, что остались считанные секунды до встречи с Максом.

Это предчувствие выталкивает из груди весь негатив. Заставляет все плохое исчезнуть, стать нереальным. Стать ложью. Будто субботнее «событие» произошло не со мной…

Когда захожу в аудиторию, он уже сидит за партой. На губах парня сияет улыбка. Сначала не замечаю, но сделав еще шаг вижу разбитые губы, стертую скулу, на которой запеклась кровь, подбитую бровь и раны на пальцах и костяшках рук.

— Макс? — Подхожу ближе к нему. — Что случилось?

— Упал. — Улыбается, обнимает меня и прижимает к себе. Не стесняясь проводит пальцами по лицу и спрашивает тихо: —Ты как? Лучше?

— Благодаря тебе. — Тоже шепчу. — Но, пожалуйста, скажи правду, что случилось? Ты ведь не упал!

— Не упал. — Нежно касается губами моих, и под шум звонка и возгласы одногруппников целует меня так эмоционально, глубоко, захватывая душу, вырывая сердце из груди. А потом заходит учитель. А еще потом происходит то, чего никак не ожидала.

Среди пары в аудиторию, вместе с деканом заходят полицейские. Декан подзывает Макса к себе, качая головой с недовольным выражением лица и все четверо выходят в коридор. Я тоже не буду сидеть. Под возгласы преподавателя, вылетаю вслед.

— Макс! — Мое сердце пропускает один удар. Потом другой. Третий. Кажется оно вообще забывает, как это — биться в груди.

На Макса надевают наручники, и двое полицейских взяв его под руки выводят вниз по лестнице.

— Куда вы его ведете? — Догоняю. — Он ничего не сделал! Не сделал же!!!?

— Студентка Ярецкая, быстро вернитесь на пару, — позади раздается голос декана и преподавателя, но я не слушаю их.

— Стойте. Остановитесь. Макс!

Он оборачивается и я понимаю, что именно он СДЕЛАЛ! Так ясно, что не удерживаюсь на ногах. Падаю коленями на холодный бетонный пол и чувствую, как захлебываюсь слезами. Я только нашла его… Только поняла, что он для меня все.

— Макс… — шепчу и шепчу себе под нос его имя. А потом срываюсь с места и сбежав по лестнице, выбегаю на улицу. Солнце уже забыло, что хотело ясно светить целый день и позволило скрыть себя за тяжелыми серыми тучами. Порывы холодного ветра срывают волосы вверх, бьют в лицо, пытаясь согнуть меня своей силой. Но не покоряюсь. Стою, и смотрю за тем, как моего Макса сажают в машину с мигалками и исчезают в потоке других машин. — Зачем же ты так…

Глава 18

— София, вернись в университет. — Спокойный, но напряженный голос декана звучит рядом.

— Его забрали… — Едва шепчу. Я в отчаянии.

— София, мне нужно с тобой поговорить. Один на один. Поэтому пошли в кабинет.

Декан берет меня под локоть и затягивает в холл университета. Не отпуская ведет в свой кабинет, усаживает на стул за столом, и даже делает чай. Я все это вижу, понимаю, но не воспринимаю. Будто кто-то выключил все вокруг и я стала простым наблюдателем немого драматического кино.

— София, хочу узнать, что случилось. Максим напал на Назара Руденко. Третьекурсника. Отличника. Но понимаешь в чем дело…

— Назар учится в нашем университете? — Удивленно поднимаю на Николая Сергеевича глаза. Вот это новость. Ужасная и даже страшная — для меня.

— Конечно. Факультет финансов. Его отец начальник отдела одного из ведущих банков, поэтому можешь себе представить, что ждет Максима.

— Ну да. — Саркастически отвечаю. — Мои же родители всего лишь частные предприниматели, а его…

— Я думаю не целесообразно в данный момент высказываться таким образом. Назар в больнице в довольно тяжелом состоянии. Для Максима все это может закончиться не просто штрафом…

— Тюрьма? — Сдавленно шепчу.

— Да. Поэтому я хочу, чтобы ты мне объяснила, почему Максим напал на Назара?

Пока Николай Сергеевич внимательно сканирует меня взглядом в моей голове все словно просыпается от немоты. Миллионы мыслей пульсируют в голове и я пытаюсь понять можно ли рассказать все. Стоит ли? Защитит ли это Максима?

— Назар изнасиловал меня. Орально. — Говорю. Красная краска заливает лицо мгновенно. — Макс же узнал об этом. Он забирал меня, после того, как ваш Руденко выбросил меня на помойку, заставив сделать…подобное, и я все ему рассказала. Максим решил отомстить. И знаете что? Я жалею, что этого не сделала сама!

Лицо декана становится бледным. Он ошеломленно рассматривает меня, а в глазах застывает боль.

— Это правда? София, когда это случилось?

— В ночь с субботы на воскресенье. И если нужно я буду свидетельствовать в суде против вашего крутого Руденко!

— Нужно сообщить об этом. Ты должна обратиться в полицию. Возможно это как-то поможет Белоусу Максиму, ведь в данный момент он обвиняется в нападении и нанесении ушибов и телесных повреждений…

— А как я докажу этот факт? Здесь, извините меня, к гинекологу не сходишь!

— Это стоит сделать в любом случае, София. Поверь, я знаю, что Назар такой. Возможно если дело наберет огласки, то девушки которые тоже от него пострадали, смогут подтвердить твои слова и сами напишут на него заявления.

— Дело в том, что большинство этих девушек так платили за его угощение. Я хотела заплатить сама, но он отказывался. Откуда мне было знать, что он просто хотел получить плату иначе? Да и разве важно это?

— Да. Все это важно. Очень важно. Забирай куртку в гардеробе, мы едем в полицию.

— А какая вам разница, что будет с Максом? — Не реагирую на его слова и беготню по кабинету.

— Он мой племянник. Давай София. Быстро!

Встаю из-за стола, выхожу из кабинета и направляюсь к гардеробу. Удивление быстро приходит и сменяется пониманием. Теперь понятно почему Николай Сергеевич так сильно занимается этим, почему хочет попробовать воспользоваться мной: чтобы оправдать действия Макса. Мне не жалко. Если все это действительно поможет, буду только рада, потому что он не заслуживает подобного. Только Назар заслуживает.

Накидываю куртку, кутаюсь в шарф и под сильным ветром, который дует так, словно желает разрушить все на пути, несмотря на темное небо, жду декана.

— Поехали.

Мы садимся в машину декана и срываемся с места как сумасшедшие. Машина мчится вперед, обгоняя остальных. К счастью пробок в такое время почти нет, ведь все уже на работе или на учебе. Через полчаса останавливаемся рядом с участком полиции, в которое, по словам Николая Сергеевича, привезли Макса. Проходим по коридору вперед, поворачиваем в довольно тусклый коридор и входим в кабинет без стука.

— Добрый день. — Декан обращается к следователю, который сидит за столом. Рядом с ним, сбоку на стульчике, сидит Макс. И клянусь, при виде нас его лицо с веселого становится мрачным. — Этот парень мой студент. Думаю пока все разговоры должны быть прекращены. Нам нужно вызвать адвоката.

— Мы же не в Америке. — Дерзко отвечает следователь. — Тем более мы уже начали допрос.

— А теперь прекращайте. Согласно ст. 59 Конституции, каждый имеет право на правовую помощь и является свободным в выборе защитника своих прав. Вы ознакомили его со своими правами перед допросом?

— Уважаемый, ваш студент совершил умышленное ущерб гражданину Руденко. Согласно…

— Согласно Конституции, вы не сообщили о вызове в участок полиции и не дали Максиму Белоусу обратиться за правовой помощью к адвокату. — Отрезает Николай Сергеевич, пока я удивленно хлопаю глазами. — А еще, согласно разделу VIIIст4 Уголовного Кодекса, этот человек — указывает на Макса — не подлежит уголовной ответственности, так как из-за сильного душевного волнения, вызванного общественно опасным посягательством на эту девушку, не смог оценить соответствие причиненного им вреда опасности посягательства. А теперь мы хотим дать показания об изнасиловании Назаром Руденко Софии Ярецкой, студентки университета * * * первого курса, факультет Психологии.

Следователь нагло улыбается, поняв, что с Максом договорить в частной обстановке, без адвоката, не дадут и взмахом руки указывает ему освободить стульчик для меня.

— Госпожа Софии Ярецкая, вам действительно есть что рассказать? — Следователь сканирует меня внимательным взглядом, словно сомневается в правдивости будущего рассказа.

— Да. — Сажусь на стульчик. Макс встает позади меня, кладет руки на плечи и склонившись быстро шепчет на ухо.

— Не нужно этого делать ради меня, Софи. Я знал, что делал и ни капли не раскаиваюсь за причиненный вред уроду.

— Я тоже знаю, что делаю.

Следователь дает лист бумаги. Пока я записываю все события, включая Олю, ночной клуб и Назара, он записывает мои данные, имена родителей, место жительства. Скептический взгляд на буквы на бумаге ясно говорят, что человек явно не доволен обстоятельствами, которые сложились на данный момент, но я рада, что возможно действительно смогу наказать Назара еще больше, чем уже есть, и очистить имя Макса.

Передаю лист мужчине и встаю со стула. Он окидывает заявление взглядом и смотрит на меня.

— То есть после того, как вас выгнали из машины, вы позвонили гражданину Белоусу и рассказали ему обо всем?

— Да.

— Почему сразу не обратились в полицию?

— Как будущий психотерапевт могу сказать, что для начала мне нужно было осознать масштабность этого действа. — Трудно глотаю. — Я не могла скоординировать свои действия, тем более, что было стыдно в этом признаваться даже самой себе.

— Ладно. Пока свободны. А вы, — обращается к декану и Максу, — должны прийти ко мне с адвокатом.

Мы не прощаемся. С паузой, что повисла между нами тремя, уходим из отделения полиции. Декан отвозит меня в общежитие, а сам едет с Максом на встречу к адвокату с которым успел договориться по телефону в дороге.

Остаток дня проходит вяло, скучно и одновременно в волнениях. Мне страшно. Боюсь того, что может произойти с Максимом. Отец Назара начальник главного управления банка, следовательно, имеет какие-то влиятельные связи, тем более учитывая то, что все это происходит в столице. А кто родители Макса? Смогут ли помочь?

Телефонный звонок вытягивает из размышлений. С удивлением замечаю, что за окном уже темно.

— Софка, — Олин голос звучит бодро, а вот мне ее слышать совсем не хочется. Из-за нее все это произошло. — Ты где пропала?

— Я в комнате. — Сухо отвечаю.

— Почему твоего парня забрала полиция?

— А тебе какая разница? — Сычу. — Ты пригласила меня в ночной клуб и даже словом не обмолвилась, что за вонючее вино нужно платить сексуальными услугами. А я все глупая думала, чего же этот Назар не хочет, чтобы рассчиталась за выпивку, чего предложил подвезти, когда не смогла вызвать такси! — Голос срывается на крик. Я не могу больше держать это в себе!

— Я думала, что ты знала. Неужели не в курсе, какую оплату любят ребята?

— Но я так не плачу за счета! Я могу сама купить себе вино! Понимаешь?

О, ну я рада, что твои родители крутые и шлют тебе много денег! Мне же, чтобы одеться в нормальные вещи и сходить куда-то, нужно платить так. Могла ему просто не давать, вот и все. Так нет, делаешь из себя нещастную! Тем более Назар давно тебя заметил!

А теперь я рада, что мой телефон автоматически записывает все разговоры. Сейчас у меня есть хоть какие-то прямые доказательства того, что произошло.

— То есть, давно заметил?

— Ты ему понравилась. Но не обращала внимания. Это он попросил позвать тебя в клуб.

— Он?? Для чего?

— Пфф, а ты не понимаешь? Трахнуть тебя хотел! — Смеется Оля.

— Оль, он заставил… меня делать то, чего я не хотела.

— Отсосать что ли? Пф, и что? Знаешь сколько раз я делала это?

— Ты вообще нормальная? — Опять срываюсь на крик. — Подобное не для меня. Я….

— Это ты ненормальная. Я как лучше хотела…

— Пока Оля. — Жму отбой, и со всей силы бросаю телефон на кровать.

Ненавижу ее. Ненавижу Назара. Всех их….

Телефон снова пищит своей мелодией. На экране высвечивается имя Макса.

— Да. — Ровным тоном отвечаю. Я морально истощена после разговора с «подругой».

— Как ты?

— Не знаю. А ты?

— У меня хорошие новости! — Тон Макса действительно радостный. — Адвокат сказал, что меня можно оправдать и заплатить штраф в размере пяти налоговых минимумов. Мой поступок расценивается, как легкой тяжести, поэтому не волнуйся.

— Как мне не волноваться? Я даже не знаю, как расценивать телесные повреждения «легкая тяжесть». Что с тем Руденко?

— Ничего страшного. В больнице, но дней через пять — семь придет на учебу. Мой папа уже обо всем позаботился. А, кроме того, если мы с ним идем на примирение, то тоже…. Хотя знаешь, забудь! Я не буду идти с ним на примирение. Он заслуживает всего этого.

— Макс… Господи… Лучше иди…

— Нет. Мой папа поможет в содействии расследования преступления совершенного против тебя, Софи.

— А кто твой папа?

Слышу, даже по телефону, как на его губах начинает играть хитрая улыбка.

— Достаточно того, что он не последний человек в правительстве.

— Мне так жаль. Ты вляпался в это из — за меня. Нужно было не рассказывать тебе. Не звонить…

— Ты что?! Наоборот, все хорошо. Я рад, что ты позвонила. Это нас сблизило так, как я того хотел. Ты перестала избегать меня, моих взглядов. Софи, я знаю, что возможно ты подумаешь, что мелю глупости, но это время на яхте, нынешние события, все это влияет на меня и показывает, что с обществом нужно бороться, а не принимать его правила. Нужно показывать, что виновные будут наказаны, а невинные останутся таковыми.

— Даже не знаю. Ты же сам идешь путем лжи…

— Почему? Потому что есть статьи в Уголовном Кодексе, которые в данный момент на моей стороне? Или потому, что папа поможет наказать Руденко за твоё изнасилование?

— Не знаю… Да.

— Все обоснованно, София. Все на законном основании. И этот урод будет наказан основываясь Законодательством…

— Наверное ты прав. У меня почему-то совсем сил нет. Я говорила с Олей…

— И?

— И она знала, что так должно было быть. Более того, Назар уже давно заметил меня. По крайней мере она так сказала.

— В самом деле? — Тихий голос раздается пронзительно и печально. — Он заметил мою Софи?

— У меня этот разговор записан.

— Это хорошо. Хочешь я приду?

— Нет. Спи. Завтра на пары.

— Я хочу увидеть тебя.

— И я, но уже сил нет даже с кровати встать.

— Ладно, спокойной ночи моя Софи. Знай, я всегда защищу тебя.

— И тебе спокойной ночи, Макс.

Положив телефон под подушку забираюсь под одеяло и последнее, о чем думаю, перед тем, как заснуть: «Почему Макс так хочет защищать меня? Что он нашел во мне такого, чего не вижу я?».

Глава 19

Через четыре дня Макс снова идет к следователю, только теперь уже в присутствии адвоката. Звонит мне из полиции успокаивая и объясняя, что у него все шансы выйти из этой ситуации сухим из воды, с минимальными потерями, ведь есть множество законных оснований, по которым можно оправдаться. А завтра в полицию иду я. Принесу нашу телефонный разговор с Олей. Мне хочется, чтобы Назар страдал, хочется испортить его жизнь, испортить каждую его минуту. Хочется мести за мои страдания, унижения. Я знаю, что Макс в какой-то степени уже отомстил, хотя я бы сказала, что это был выброс агрессии, пока я была в шоке. И теперь, почти через неделю после событий, хочу сделать так, чтобы Руденко никогда не отмылся, чтобы тонул в грязи, и чтобы даже папа не в силах был бы помочь!

После нового допроса Макс приезжает ко мне. Выхожу к его машине и сажусь в теплый салон. Погода за окном не радует: сильный ветер, который закручивает коричневые листья в мини вихре, серые облака, висящие так низко, будто должны упасть на землю и пролиться дождем с мокрым снегом.

— Привет. Хорошие новости, — говорит, поправляя капюшон куртки с мехом и весело смотрит на меня золотистым взглядом, — как и говорил по ст. 4 УК я подпадаю под категорию людей, что нанесли телесные повреждения легкой тяжести под влиянием эмоций, не понимая своих действий. Скоро суд, но мой папа сказал, что он будет закрыт и Руденко уже согласился на выплату морального вреда в размере — а больше не дал требовать адвокат, учитывая твоё заявление, — пятнадцати тысяч. Ты, кстати, писала, что хочешь моральной компенсации?

— Я хочу чтобы его наказали. Мне его моральной компенсации не нужно. — Бурчу. Макс прижимает меня к себе и сразу становится так тепло, уютно, словно оказываюсь в домике, стены которого защитят от любых невзгод.

— Еще, кстати, мой адвокат будет работать с тобой. А, и папа хочет познакомиться с девушкой ради которой ее сын ожил.

— В самом деле? Но для чего? Я приношу одни проблемы…

— Софи, это не так. Ну какие проблемы? Ты дала мне хорошего пинка под зад своими красными прядями, заставила приехать и поступить в ВУЗ. А это для меня неприятности, да, но я не жалею о них. Я могу еще тысячу раз защитить тебя, Софи…и хочу.

— Скажи мне, Макс, что ты во мне нашел? — Сканирую выражение его лица. — То есть я понимаю, почему ты поехал к Руденко, но не понимаю, почему вообще увидев меня начал ухаживать, несмотря на то, что я на яхте тебя доставала?

— Хочешь услышать правду? — Мыло улыбается. — Слушай. — Я слушаю. За окном воет ветер хуже стаи волков. Ночные фонари дают слишком мало света, а в руках держу термос с горячим чаем, который заботливо дал Макс. — Еще тогда, на яхте, когда я впервые тебя увидел, то как будто… ударило под дых. Я немного был ошарашен твоим упорством добраться до берега, но уже в ту секунду понял, что с тобой не смогу сделать того, что задумал…

— Убить себя? — шепчу. — Ты надеялся попасть в шторм и, что море заберет если не боль, то тебя самого?

— Да. Потеря невесты… больно ударила по мне. Я потерялся, не знал, как жить дальше. Ничего не знал. Все потеряло смысл. Люди, они словно сочувствовали мне, на самом же деле не жалели меня, не страдали каждый день от ее отсутствия. Только будущие тесть и теща понимали меня, но у них была еще дочь, а я остался один. Поэтому решил пойти в море на яхте….

— А здесь я… — Горько улыбаюсь.

— А здесь ты. Вся такая живая, полная энергии, планов, надежд на будущее. Я не мог тебя отпустить. Не мог. — Запускает руку в волосы, растрепывая светлые пряди. — Мне казалось, что если поверну яхту к берегу, то потеряю то, что еще даже не успел найти. Я пытался ненавидеть тебя. Пугал. Хотел… чтобы мы не могли сблизиться, но одновременно сам тянулся в твою сторону. Мне нравилось, как солнечные лучи выигрывали на твоих волосках. Нравилось, как улыбаешься. Ты сильная. Ты оказалась сама посреди шторма и хотя не смогла его одолеть, но ты смогла заставить меня заботиться о себе. Я, честно говоря, плакал над тобой, когда ты горела. Температура под сорок. Я убивал тебя и все равно не мог повернуть назад. Мне казалось, что береговая линия проклята, и как только окажусь на суше, вновь сломаюсь. И это почти произошло. Но ты… Я хотел, чтобы вернулась домой. Хотел, чтобы увидела родителей которые, уверен, волосы вырвали на голове от нервов и переживаний. Хотел увидеть, как ты живешь, потому и приехал, поступил в надежде, что когда-то судьба опять нас сведет.

— И она свела…

— Да. Итак, ты — моя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Хочу видеть твою улыбку, чувствовать твой аромат. Софи, я не знаю, как это объяснить, но рядом с тобой хочется жить….

— Ты мне тоже нравишься. Сильно.

— Ха-ха. — смеется. — Я рад, что ты смогла из себя это. И я знаю. — шепчет, касается кончика носа пальцем, а затем легко целует в губы забирая из рук термос.

Откидываю голову назад растроганная его словам, рассказом борьбы с самим собой. Макс борется не с обществом, не его правилам, а с самим собой…

Теплые руки оказываются под свитером и нежно ласкают податливое тело, которое именно ему выгибается навстречу. Горячие губы оставляют жгучие поцелуи на коже, обжигают, выжигая кусок израненной души, заполняя ее нежностью, теплом, возможно даже любовью. Золотые глаза смотрят так пронзительно, глубоко, касаются самой сущности, сметают все границы, что стояли между нами.

— Ты такая красивая… — шепчет. — Тебя послала сама Вселенная. Ты умеешь исцелять. Умеешь вызывать зависимость. Софи, ты как мой собственный наркотик. Он приносит столько удовольствия, что тело не выдерживает. Я не смогу тебя отпустить когда-либо.

Томлюсь от его ласковых слов. Мне нравится тонуть в них как в море с нежными волнами. Нравится быть рядом. Чувствовать его тепло и жажду ко мне. Нравится, что в данный момент, мы находимся в машине, которая напоминает безопасный приют среди урагана, с крепкими стенами и крышей.

Он моё море. Моя стена. Опора.

* * *

Сегодняшний холодный день, после ночи проведенной с Максом в машине, что была полна нежности между нами и таким тихим, щемящим чувством тепла и влюбленности, кажется не настоящим, не реальным. Ощущение, будто когда шагаю по улице, все вокруг — виртуальная реальность, а не моя жизнь. Сегодня я несу наш разговор с Олей следователю. Не знаю, даст ли это хоть что-то, но надеюсь на лучшее.

Из темных небес на землю падает дождь и хлопья снега, оставляя мокрые следы на асфальте, превращая листья в грязь. Люди вокруг такие же тусклые, как и природа, что медленно впадает в спячку, будто медведь, испытывая потребность в отдыхе. Свет от фар машин разрезает легкую серость в воздухе, хоть как-то даря надежду на радость, как те маленькие лучики солнца, которого так не хватает.

Вхожу в участок и направляюсь к следователю. Мужчина — Андрей Мирославович — уже ждет меня в холодном кабинете, окно которого заложено старыми, неухоженными вазонами с увядшими листьями.

— Доброе утро, госпожа Ярецкая. — Он приветливо улыбается, будто недавно не собирался прижать Макса к стене психологическим воздействием и предлагает присесть рядом. — Сначала хочу сказать, что дело продвигается вперед. И хотя отец Назара Руденко сообщает, что такого не могло произойти, но отказать нам в общении с сыном не смог, не вызывая нарушения Конституции. Назар подтверждает ваши слова. Точнее почти все ваши слова, кроме орального изнасилования.

Трудно глотаю ком в горле даже не удивляясь, что Назар не подтвердил подобное.

— Я и не сомневалась, что он будет все, сказанное мной, отрицать. Но вот, послушайте. — Ставлю телефон на стол и включаю наш с Олей разговор. Следователь внимательно слушает, хмурит брови и смотрит на меня.

— Насколько понимаю этот разговор состоялся с вашей одногруппницей, которая и пригласила вас в ночной клуб в тот день?

— Да.

— Что ж, разговор стоит внимания и его нужно будет предъявить в суде. Но я бы не рассчитывал на то, что эти слова помогут вам наказать Назара Руденко. Вам нужен хороший адвокат. И доказательства.

Сжимаю плечами, забираю телефон, отмечаясь у следователя и ухожу из участка. Я знаю, что нужен хороший адвокат, но из-за того, что я совершеннолетняя, и полиция не связывалась с моими родителями у меня нет на него денег. Единственное, что есть, обещание Макса о помощи.

До самого вечера брожу по городу сама. Мне нужно взвесить все, обдумать и перестать нервничать по любому поводу. Хочется снова прижаться к груди Макса и почувствовать себя защищенной, но нельзя. Я должна сама с этим справиться. Должна сам научиться не просто отвечать за свои действия, но и бороться с ними, принимать и гордо задрав голову, наплевав на все, идти вперед. Я сильная. Я смогу.

Не замечаю, в раздумьях, что на улице темнеет, а тело уже дрожит от холода. Не замечаю, что сижу в каком-то, богом забытом дворике и, пью кофе из пластикового стаканчика, которое уже давно остыло. Не замечаю, как снег превратился в снежинки и теперь кружит вокруг меня, засыпая все, окрашивая осенний, болотный мир в белый.

Неожиданно рядом со мной останавливается джип. Из него вылезает парень. Лицо все еще в синяках, а в глазах пылает ярость и ненависть.

— Вот так встреча, правда?

Замираю, на мгновение потеряв возможность думать, говорить… Назар. Что он здесь делает? Как нашел меня? Неужели его уже выписали из больницы? Страх волнами бежит по телу. Пронизывает каждый его кусочек. Бьет в сердце, словно напуганная птица соревнуется с ловушкой и явно проигрывает. Я не знаю, что делать. Хочется сорваться и бежать.

— Еду я тут мимо дворов в поисках местности где бы сходить в кусты, потому что сил терпеть нет, а здесь сидит она — виновница всех моих бед, включая это! — Показывает пальцем на подбитый глаз. — Представляешь, как я обрадовался?

— Не подходи ко мне! — Сычу, вернув способность говорить. Встаю с лавочки, обхожу ее, разделяя пространство между нами куском дерева. — Иначе заявлю о новом нападении!

— И как докажешь? — Насмехается. — Ты же понимаешь, что не сможешь доказать свое, цитирую: «Оральное изнасилование»!

Незаметно достаю телефон из кармана пальто и включаю камеру. Мне везет, Назар встает напротив фар так, что его лицо очень хорошо видно.

— А что, правда глаза колет? Теперь боишься? Страшно стало за свою задницу? — Чувствую себя значительно смелее с будущими видео доказательствами вины. — А мне не было страшно, когда ты заставил меня? Или я просила об этом? Я так не рассчитываюсь за вино. Я не Оля. Я не одна из тех девушек кто хочет хорошо жить оплачивая это только причинным местом!

— София, отсосала ты очень плохо. Очень и очень. Ну подумаешь, немного заставил тебя. Подумаешь синяки остались. Нужно было не сопротивляться. — Злобно говорит. А я рада, что стою в ореоле темноты и он не видит моей улыбки, не видит, что признается на камеру!

— Ты заставил меня, а потом выбросил униженную на улицу как мусор!

— Пффф, так вы и есть мусор.

— Это месть? За то, что не обращала на тебя внимания? Оля сказала, что ты давно меня заметил!

— София, мне от таких провинциалок, как ты, нужно только одно, чтобы хорошо работали ртом за выпивку в баре. Чихал я на тебя с высокой горы!!! — А потом он делает шаг ко мне и замечает смартфон в руках. — Ах ты сука! Снимаешь?

Подлетает, выбивает телефон из рук и следующее, что чувствую, как падаю на холодную землю, а на лице пылает пощечина от его ладони.

— Думала хитрее? — Поднимает телефон с земли, снова бросает на асфальт и топчет ногой. — Ты ошиблась!

Поворачивается ко мне, пока я продолжаю сидеть на земле, чувствуя, как слезы заливают лицо. Я снова слабая девушка. Все еще сломана. Чувствую себя так, будто снова сижу под дождем рядом с гаражами после предыдущего унижения….

Назар хватает за волосы и тянет к джипу. Пытаюсь вырваться, оглядываюсь в поисках помощи и даже вижу двух мужчин, которые посмотрев на нас просто проходят мимо. Будто меня тянут насильно к машине не на их глазах! Будто это их не касается!

Назар заталкивает меня на заднее сиденье и залезает следом. Закрывает дверцу, бьет еще раз по лицу и пока рыдаю и завываю от новой порции боли перелезает вперед, блокирует двери и заводит машину.

— Поиграем?

Глава 20

— Отпусти!

Ненависть заполняет меня всю. От пяток до головы. Я неистовствую, перестаю себя контролировать, и подвергаюсь новой волне страха. Тянусь к рулю, но Руденко выворачивает руку так, что сгибаюсь пополам от боли.

— Тварь. Сдохни!

— Закрой свой рот! — кричит. Сквозь затемненное окно вижу, как мчимся вперед, минуя редкие авто. Сколько времени сейчас? Где мы?

Опять пытаюсь добраться до руля или выхватить из его левой руки телефон, но он не дает этого сделать, как ни стараюсь. Не жалея сил бьет снова по лицу локтем и я падаю спиной на сиденье, чувствуя, как отчаяние, страх, боль берут в плен моё тело. Сначала тело дрожит будто у меня припадок. Затем перестаю чувствовать конечности, которые почему-то онемели от ужаса, что проник в сознание. А потом понимаю, что возможно, если выйду отсюда живой, то сломанной навсегда… и теряюсь в темноте.

***

Открываю глаза из-за того, что кто-то нагло льет на моё лицо ледяную воду.

— Попробуй фанту, сучка! — Смеется. Назар. Все еще он…

— Иди к черту! — Отхаркиваю воду и поворачиваюсь на живот.

Вокруг деревья. Подо мной сырая земля покрыта легким слоем первого снега. А мороз в воздухе заставляет чувствовать себя в ледяной ловушке. Руденко, пока я без сил валялась в машине, успел снять с меня обувь и пальто.

— Ну, ты готова?

Отползаю, игнорируя его слова. Но он вообще не обращает внимания на моё поведение. Именно сейчас понимаю это так ясно, что даже страх уходит на второй план. Он все равно сделает то чего хочет. Сделает то, за чем привез меня сюда. Сделает, потому что сильнее, потому что живет так.

Не чувствую конечностей. Не чувствую вообще тела. Будто кто-то взял и отключил все тактильные ощущения…

Парень хватает за волосы и заставляет встать на ноги. Босыми ступнями еду по ледяной земле. Прижимает лицом к капоту джипа и сжав руки за спиной так сильно, что начинаю тихо выть, другой рукой снимает джинсы.

— Сейчас я покажу тебе, как ты должна рассчитаться со мной за действия твоего ненормального! — шипит в ухо, обдавая горячим дыханием, от которого вздрагиваю.

Стягивает трусы и ногой заставляет расставить широко ноги. Физически чувствую, как возится позади освобождая своего друга.

— Умоляю… — Плачу. — Не нужно… Пожалуйста… — всхлипываю. Боль разъедает все тело. Ломает на куски. Выкручивает кости, стягивает кожу и обжигает адским огнем и ледяной водой одновременно. Чувство неизбежности окутывает меня в свой лживый покой. Оно кричит смириться, сдаться. Перетерпеть. Но нельзя. Мысль о том, что смирится с подобным нельзя, все еще пульсирует в голове. Все еще выстукивает набатом. Шумит ветром в ушах.

— Ты заслуживаешь худшего. — Говорит сзади.

Холодный металл машины обжигает ледяным прикосновением кожу. Руки болят от того, насколько сильно их сжимает Руденко. А тишина вокруг, прерываемая только моими всхлипами и мольбой, звучит жутко. Будто она знает, то, что сейчас произойдет — уничтожит меня всю. Пядь за пядью выжжет душу и продырявит сердце.

Ветер срывает с ветвей снежинки. Вижу их и фиксирую взглядом, будто они не настоящие, а всего лишь моё воображение. Дыхание будущей зимы проходится телом, заставляя вздрогнуть…

Пальцы Назара касаются бугорка между ногами. Больно, нагло. Злостно.

— Сейчас… — шипит сверху. Я просто лежу. Нет сил бороться. Нет сил противостоять Назару. Он все равно сделает это, хочу я или нет. Он накажет, ибо по другому не умеет. Мне нужно просто пережить… Нужно перенести сознание в другое место… Возможно тогда я смогу потом жить…

— Отойди от нее! — Незнакомый мужской голос врывается в сознание грубым тоном. — Ты не слышишь меня, парень? Быстро отойди от девушки!

— Тебе дядя какая разница? Сгинь! Она заслуживает этого наказания!

— Мне безразлично. — Грубый и сиплый голос раздается ближе. — Я уже вызвал полицию, и у меня злая собака.

Я действительно слышу, как рычит рядом собака. Назар забирает от меня руки и отходит на шаг назад. Быстро натягиваю на себя джинсы и поворачиваюсь к своему спасителю. Это обычный мужчина, которых полно в нашей стране. Пройдешь мимо, даже не обратишь внимание: толстая куртка, тяжелые ботинки, шапка, во рту сигарета; рядом же сидит овчарка, бросая злобные взгляды на Руденко.

— Лейла не любит таких, как ты. Дёрнешься, она моментально отгрызет твои причиндалы между ногами. Ясно? — Мужчина внимательно смотрит на моего насильника, пока Лейла подходит ко мне и упирается горячим носом в руку бросая злобные взгляды на Руденко.

Я все еще не могу поверить, что меня спасли. Это не просто удача или фарт, это настоящий успех! Касаюсь ладонью шерсти собаки чувствуя тепло на коже. Обнимаю ее, присев к ней и втягиваю носом запах влажного меха и надежды. Лейла чувствует, что нужна мне и прижимается ближе, несколько раз что-то подвывая на понятном только ей языке.

— Ишь, Лейла всегда знает кому нужна помощь. Уже не первый раз в этой лесополосе случается подобное. — Мужчина бросает злобный взгляд на Назара, что стоит поодаль, пытаясь спрятаться между стволов безмолвных деревьев. — А Лейла тянет меня сюда только в таких случаях. Ты как, девочка?

Все еще стою на коленях, холод кажется не оставляет даже мечты о тепле, и прижимаюсь к собаке. Это животное как-то почувствовало, поняло, что я в опасности, и привела сюда мужчину. Она словно посланная ангелом-хранителем, а он у меня наверное таки есть.

— Спасибо вам! В самом деле. — Дрожащим голосом отвечаю. — Если бы не вы…

— Ничего, полиция будет скоро. А ты… — обращается к Назару. — Сядешь за это. Ненавижу таких, как ты. — Выбрасывает окурок и тушит его ногой в землю.

И действительно через короткое мгновение я вижу в темноте сначала мигалки автомобиля, а затем и саму полицию, которая с характерным звуком останавливается рядом с джипом. Двое полицейских выходят на улицу, кутаясь в черную форму.

— Вы вызывали? — Смотрят на меня и переводят взгляд на босые ноги.

— Вызывал я! — Мужчина подходит к ним. — Меня зовут Валентин Правда. Вот этот, — поворачивает голову к бледному Назару — на моих глазах не просто издевался над девушкой, а напал и хотел изнасиловать. Если бы я не оказался здесь случайно, то неизвестно чтобы с ней произошло.

Один из полицейских подходит ко мне, помогает встать на ноги и ведет в свою машину. Другой надевает наручники на Назара и подталкивает в спину. Пока усаживаюсь в авто представитель закона вызывает еще полицейских, с которыми и поедет Руденко судя по его словам. Валентин — мой спаситель — вместе с Лейлой садятся рядом. Мужчину забирают, как свидетеля нападения на меня.

Через несколько секунд мы уезжаем с небольшой поляны, и с моих глаз исчезает Назар Руденко и полицейский.

* * *

В отделении мне позволяют позвонить адвокату и вызвать кого-то на помощь. Некоторое время колеблюсь, но все-таки звоню Максу. Я не объясняю ему ничего, только прошу взять обувь. Затем с меня берут показания и даже предлагают одеяло, чтобы согреться. Через полчаса Макс прилетает в участок: бледный, испуганный, с расширенными глазами от непонимания и пакетом в руках.

— Почему тебя нельзя оставить даже на секунду? — шепчет, когда видит, как сижу на диване закутанная в одеяло и с чаем в руках в коридоре. Садится рядом, прижимает к себе так сильно, что даже вдох сделать не могу, и только потом отпускает и смотрит в лицо ожидая объяснений. Его золотистые глаза блестят яростью, гневом, холодом и одновременно в них читается страх за меня.

— Я гуляла по городу. — Отпиваю чай чувствуя себя спокойно, под защитой. Будто не со мной произошло все. Я просто сторонний наблюдатель. — В одном из дворов случайно натолкнулась на Руденко. Я даже сняла видео, где он признается, что заставил меня сделать… Но он разбил телефон. Жаль.

Макс в это время нежно гладит мою руку пальцами, выводя на ней различные узоры и внимательно слушает, что я говорю.

— Потом он силой запихнул в машину, а потом я проснулась в каком-то лесу, или что это было! Он хотел… Макс… — Слезы. Первые маленькие капельки катятся лицом. — Но меня нашел человек. Свидетель. Сейчас он дает показания против Руденко. И собака… Лейла. Точнее сказать она привела Валентина Правду, так назвался мой спаситель, ко мне, когда они гуляли.

— Господи, Софи… — Макс растрепывает свои волосы и достает из пакета носки и зимние сапоги. Мои зимние сапоги.

— Где ты их взял?

— В твоей комнате. Декан пустил.

— Спасибо. Мне было так страшно… Я…

— Ш-ш-ш-ш, — натянув на мои ступни обувь, возвращается на диван и снова садится рядом. — Теперь его посадят. Я надеюсь на долго. Главное, что он не успел сделать то, что планировал. Это я виноват, да?

— С чего ты взял? — Кладу голову ему на плечо, чувствуя, как соленая жидкость стекает в рот, касается крыльев носа.

— А разве это не так? Разве он не был рассержен, что я…

— Нет. — Прерываю. — Просто Руденко ненормальный, злобный урод.

Понемногу чувствую, как тепло от чая и присутствия Макса заполняет мою пустоту внутри. А когда из кабинета моего следователя выходит Валентин и Лейла, знаю, что теперь все будет хорошо.

— Назар Руденко сидит в СИЗО. Правда на твоей стороне, София. — Говорит Андрей Мирославович.

— Я рада.

Нас отпускают домой, и мне честно говоря жаль прощаться с Валентином и Лейлой. Если бы не они, то покушение на преступление, не было бы только покушением, а полноценным изнасилованием. Один из полицейских отвозит мужчину домой, а мы отправляемся на машине Макса в общежитие. С разрешения консьержки, которая уже спала, проходим на этаж, а затем в мою комнату. Макс греет на кухне чайник и снова делает мне чай. Закутывает в одеяло и ждет пока допиваю горячую жидкость. И самое главное, остается со мной до самого утра рядом, сжимая в своих жарких объятиях. Он шепчет и шепчет, что все будет хорошо, и я верю. Точно знаю, — будет так!

* * *

Через две недели проходит суд над Максом, где его признают невиновным. И это радует. Судья оправдывает его действия эмоциональным состоянием и заставляет выплатить семье Руденко моральный ущерб и оплатить лечение. Все это рассказывает мне сам парень после суда, когда зовет меня на свидание. Наше первое, настоящее свидание.

Мы сидим в ресторане «Три Вилки», наслаждаясь фоновой музыкой, приятным интерьером светлого и серых тонов. Пока Макс заказывает ужин, я наблюдаю за ним удивляясь судьбе…

Как так могло случиться, что летом я спутала яхты? Макс хотел умереть, исчезнуть из этого мира навсегда, а я заставила его начать новую жизнь. Почему мы встретились потом, когда я даже не ожидала, что уже когда-то увидимся? Почему моё сердце так болезненно екнуло при его широкой, светлой улыбке в осенний день? Он добивался меня, а я отталкивала… Не потому, что не хотела, а потому что боялась саму себя…

А потом именно он стал тем, кому позвонила в трудную минуту. Он стал моим спасательным кругом для меня.

Макс из-за меня решил дать жизни второй шанс. Заставил себя посмотреть обществу в глаза и не согнуться под влиянием сплошных, одинаковых, стадных мнений. Он простил мир, а мир простил его. Защитил меня. Стал моей стеной: широкой, прочной, высокой и одновременно теплой. Он стал моим. Вот так легко и просто. Словно нам суждено быть вместе… Может так оно и есть? Может он намеренно, затягивает меня на глубины своего морского дна, потому что на самом деле, я выброшенная на берег рыба, которая думала, что умеет жить с людьми, а на самом деле оказалась неспособной прогнуться, подчиниться, отдаться на произвол судьбы?

Я знаю, что на самом деле никакая. Обычная. Простая. Во мне нет ничего особенного, кроме того, что на меня напали дважды, и я явно потеряла где-то свою удачу. Тогда, что же такого видит во мне Макс? Что я могу ему дать? Неужели смогу продолжать и дальше жить в этом грязном обществе, где из ста процентов людей, только десять — порядочные?

Вероятно Макс был прав, когда сбежал в море… Это лучший выход из ситуации.

— Софи?! — Голос парня вырывает меня из мыслей о прошлом и будущем. — Хочу кое-что сказать. — Смотрит теплым взглядом, будто я самое дорогое сокровище в его жизни. Киваю головой и держу руками подбородок вглядываясь в его глаза. — Это наше первое официальное свидание, и я надеюсь, что таких будет еще очень и очень много. Я хочу признаться тебе… Сказать… Ты для меня словно воздух. Вода — без которой невозможно существование в этом мире. Земля — без которой можно умереть от голода. Солнце, дающее жизнь. Дождь. Ты — невероятная. Я знаю, что за последний период времени ты пережила слишком много, вижу это по тусклости твоих глаз, по печальному взгляду. Ты потеряла веру в людей, и мне жаль, ведь именно ты заставила меня снова им довериться. Поэтому… — Он прокашливается, а на загорелых щеках вспыхивает красный цвет. — Хочу тебе сказать, что… Люблю тебя. И вот…

На стол ложится рука, а в ней конверт. Обычный, белый, без надписей или еще чего-то. Беру его в руки и открываю. Там два билета на отдых на Новый Год. Круизный лайнер. Тихоокеанский круиз.

Удивленно смотрю на Макса не в силах произнести ни слова.

— Я решил, что яхта будет не лучшим вариантом, судя по последнему нашему приключению. — Шутит.

— Макс… я просто в шоке. Это… Я честно говоря не знаю, как реагировать. Ты столько для меня делаешь. Одна твоя моральная поддержка стоит всех богатств мира. Просто не понимаю, почему? Что во мне такого?

— А разве для любви в человеке должно быть что-то «такое», что видно всем? Я влюблен в твои красные кончики. В твой взгляд. Морщинку на лбу, когда ты хмуришься. Улыбку. В голос.

— Просто я не заслуживаю тебя. Я втянула…

— Прими меня. Не отталкивай. Неужели ты не чувствуешь?…. — Вижу, как надежда в его взгляде сменяется разочарованием и понимаю, что своими словами раню в самое сердце, хотя на самом деле моя душа разрывается от счастья. От весеннего пения, будто птицы летают прямо сейчас вокруг меня. От ощущения теплоты, счастья, безветрия к нему. От любви… Господи… от любви!

— Ты не понял. — Кладу руку на его пальцы. — Я тоже чувствую к тебе столько всего….Я люблю тебя. Боже, ты даже не представляешь насколько я рада, что ты вообще просто есть в моей жизни. Но мне трудно принять все это. Трудно понять, почему? Что во мне такого особенного? Я не хочу любить тебя эгоистично, держать около себя… Я хочу, чтобы это не были вынуждено… Не знаю, как правильно объяснить свою позицию..

— Да. Успокойся. Не знаю, с чего это ты решила, что вдруг не заслуживаешь меня, ведь летом все было наоборот, точно помню свои ощущения. Ты не думай о подобном. Я с тобой хочу быть не из-за выдуманной вынужденности, а потому, что хочу этого. Хочу, чтобы ты была моей. Хочу снова смотреть на облака с тобой. На дельфинов. Чувствовать, как соленый воздух касается горячего лица. Поэтому перестань! Просто будь моей, хорошо?

Глава 21

— Ты готова? — Спрашивает Макс перед залом суда. Сегодня наконец проходит суд над Назаром Руденко и его нападением на меня. К моему счастью, когда он разбил телефон, видео успело сохраниться в хранилище, и мы смогли получить его признание с облака. И это радует. Такие люди заслуживают наказания.

Не так давно родители Назара предлагали мне деньги, даже моим родителям, которых пришлось ввести в курс дела, но мы отказались. Единственное наше желание — посадить негодяя за решетку! За оральное изнасилование его ждет от трех до пяти лет, за нападение — от шести месяцев до трех лет, плюс принуждение, плюс штраф в размере пятидесяти необлагаемых минимумов. Честно говоря я бы хотела, чтобы его наказали более жестоко, но по словам адвоката, больше ему не дадут.

Мама и папа, как только обо всем узнали, были шокированы. Мама заливалась слезами, папа же просто ровно сидел, а лицо его становилось все белее. Я объяснила им, что Макс тот, кто мне помог, что из-за него я все еще держусь, а не раскисла, и они приняли его, хотя пришлось умышленно смолчать, что он виновник моего исчезновения летом.

Поправляю складки платья темно-синего цвета и вхожу под руку с Максом в зал суда. Меня встречает удушливость и острое чувство страха Руденко сидит с адвокатом, позади него родители и бросает в нашу сторону ненавистные взгляды. Я холодно улыбаюсь, обещая все муки ада в будущем. Мне доставляет эстетическое удовольствие знать, что он сядет за свои действия.

— Встать.

Все встают со своих мест. В зал суда входит судья: женщина под пятьдесят лет. Когда садится на место, все остальные выполняют то же самое.

— Рассмотрение дела по иску от Софии Ярецкой, против Назара Руденко. Последний обвиняется по ст. 152 Уголовного Кодекса Изнасилование пункт 1 и ст. 154 пункт 1. Истец — судья смотрит на меня и адвоката, — вам предоставляется слово.

… А дальше проходит несколько скучных и одновременно полных волнения часов с перерывами. Все морально истощены, всем трудно, но сдаваться или подвергаться унынию никто не хочет. Как и обещал папа Макса, судебное заседание вынесет решение сегодня, и все это не будет тянуться годами. Не знаю насколько его отец близок к верхушке, но в данном случае мне это на руку, ведь все что хочу видеть: как Руденко отправят подальше, отбывать свой срок.

Почти под самый вечер заканчивается суд.

— Суд постановил и решил, опираясь на доказательства предоставлены представителем закона и защиты истца, согласно Уголовному кодексу, Глава IV, ст. 152, 154 пункты первые, ответчик приговаривается к пяти годам лишения свободы, наказывается штрафом в размере пятидесяти необлагаемых минимумов доходов граждан и обязан выплатить моральный ущерб потерпевшей в размере ста тридцати тысяч!

После этих слов все мы вздохнули с облегчением. Назар Руденко наказан согласно законодательству. Разве это не хорошее окончание дня?

* * *

Следующие несколько недель проходят относительно спокойно. Мои родители вернулись домой, убедившись, что я под защитой чудесного парня, мы с Максом посещаем пары, а после обеда гуляем по городу, наслаждаясь друг другом. И даже плохая осенняя погода с дождем, мокрым снегом, ледяным ветром и вечно серым небом не портит наше настроение.

Я счастлива. Я ожидаю нашего зимнего отдыха на круизном лайнере. Как в одеяло, Макс укутал меня в тепло, уют, покой. Его моральная поддержка не дает мне расклеиться, окунуться в воспоминания о позорных поступках Руденко. Иногда мне все еще снится, как Назар прижимает моё тело к металлу авто, как ночную тьму разрезает свет фар, как его отвратительные пальцы касаются меня там, где никто еще этого не делал. Но Макс рядом. Благодаря шоколадкам консьержке парень спит в моей комнате, на кровати. Он успокаивает, гладит по голове, когда просыпаюсь со слезами на лице. Делает чай и тихо напевает одну из песен, погружая своим голосом назад в сон без сновидений.

* * *

К отдыху на лайнере я три раза в неделю посещаю психотерапевта. И могу спокойно сказать, что мне становится легче. Уже не так трудно и больно думать обо всем, что произошло, а постоянная поддержка моего смертника, который к счастью оказался живым и радостным парнем, дарит жажду жизни. Макс беспрестанно повторяет насколько благодарен судьбе, которая хитростью столкнула нас, и даже не раз. Рассказывает, что жить не может без моей улыбки и коротких взглядов, что бросаю на него пока думаю, что он не замечает. А я и не отрицаю. Мне нравится, когда мы едем в машине, наблюдать за ним, за руками крепко сжимающими руль, улыбке на губах, которая завораживает и затягивает в водоворот любви и нежности. Я получаю удовольствие от его мягкого и приятного голоса, когда он поет в авто, заставляя и меня подпевать.

Из-за Макса я улыбаюсь. Из-за него — живу. Более того — хочу жить. Хочу радоваться снегу, елке, солнцу. С этим парнем даже горячий шоколад в кафе доставляет удовольствие, ведь мы действительно созданы друг для друга.

И если сначала у меня были обиды на него за ложь, сокрытие того радиобуя, который мог меня спасти от моря и самого Макса, то теперь я благодарна его боязни остаться самому и завершить свою жизнь на морском дне. Он боялся отпустить меня, потому что не знал, как вести себя дальше. Но появилась я. Пришла и изменила нас обоих.

Эпилог

— София, твои чемоданы на борту. Ну что такое?

Стою на пирсе, рассматривая белый металл яхты. Почти год с Максом вместе, и все это время он постоянно говорит об этой своей «Удаче», словно она что-то невероятное. Подарок судьбы. А я… Я не могу заставить себя подняться на эту проклятую палубу и оставить твердый берег. Да, обстоятельства сейчас совсем другие, но разве это аргумент для страха?

— Я боюсь. — Шепчу. — Вдруг опять что-то произойдет?

— Я позаботился обо всем. Если мы не выходим на связь три дня, нас плывут искать. И нечего бояться, я буду рядом. Я буду с тобой.

Вздыхаю и кладу руку в протянутую ладонь Макса. Горячее солнце припекает, волны качают судно в разные стороны, а чайки пронзительно кричат над головой. Поднимаю взгляд на голубое небо, чувствуя, как дрожь сотрясает все тело. Мне действительно страшно. Я боюсь возможного шторма. Боюсь снова потеряться. И спутниковый телефон в кармане почему-то не добавляет веры в лучшее.

— Дорогая… — Макс прижимает меня к своей груди. — В этот раз все будет хорошо, обещаю. Ты мне веришь?

— Да. — Подняв голову тону в его золотых глазах и чувствую, как на смену страху, приходит облегчение. Начинаю сама себя убеждать, что в тот раз действительно нечего бояться. Сейчас совсем другие обстоятельства и никто из нас обоих не собирается завершать свою жизнь на морском дне.

* * *

— Вставай, Соня!

Приятный голос Макса будит меня ото сна. Всю ночь я не могла уснуть, чувствуя, как тошнота растет внутри меня, накатывается волнами, заставляя дрожать тело.

— До сих пор тошнит? — Спрашивает.

— Немножко.

— В прошлый раз не тошнило. — Констатирует факт.

— Да.

— Умывайся, одевайся, жду тебя на палубе. — Касается губами моего лба и встает с кровати, натягивая шорты и одаривая такой улыбкой, что голова кружится.

Через час, после того, как откисаю под горячим душем и чувствую себя лучше, выхожу на палубу. Яхта стоит так, что с левого борта видно тонкую линию берега. Парус сложен, а мотор заглушен, поэтому нас покачивает на легких волнах. Солнце освещает все вокруг своим оранжевым светом, синее небо сливается на горизонте с морем. И тишина. Сладкая, приятная, без постоянного шума автомобилей, голосов людей, поездов. Только крик чаек и звук волн, бьющихся о металл яхты.

Макс стоит перед штурвалом. Встречает меня улыбкой на все тридцать два белоснежных зуба и встает на одно колено. Ошарашенно останавливаюсь, не дойдя до любимого несколько шагов и замираю, шокированная догадкой того, что будет дальше.

— Я долго думал. — Начинает. — И решил, что терять свою Софи, которая была послана самой судьбой на эту же яхту, почти год назад — не самое разумное решение, поэтому решил, что пришло время… Пришло время попросить тебя, любимая девушка, без которой не вижу даже секунды своей жизни, девушка, которая заставляет меня улыбаться каждый день…. Ты выйдешь за меня? Станешь моей женой?

Не могу сказать ни слова. Сердце перестает биться в груди, руки становятся влажными от волнения, а под лучами солнца сверкает камень в кольце, которое лежит в коробочке из бархата, что держит в руках Макс. Золотой взгляд пронизывает меня словно стрела, выпущенная одним из прислужников небес — амуром.

— Я… — тяну время, шокированная и радостная. — … согласна.

Макс одаривает меня голливудской улыбкой, подходит ближе и нежно целует, закручивая в вихре счастья, которое прямо сейчас хочет разорвать меня на куски, так хочется поделиться этим со всем миром. Затем надевает кольцо на палец, поворачивает нас лицом к морю, где именно в этот момент, как знак того, что наше решение правильное, проплывает косяк с дельфинов. Их гладкие, красивые тела показываются из-за волн, а тонкий звук переговоров доносится до моих ушей. И мне кажется, что они одобряют наше решение и нас самих, двух людей, что теперь стали одним целым на всю жизнь.

КОНЕЦ