Я плюс Я

Поттер зарылся лицом в подушку и лишь тихо стонал. Не прерывая ласки, Северус стал медленно перемещаться ниже, выкупая поцелуем каждый миллиметр желанного тела. Его божественные пальцы сводили юношу с ума, а влажное прикосновение языка и пленительных губ заставляли дрожать и требовать продолжения.

Все грани реальности в сознании Гарри стирались, оставляя лишь неутолимую, острую жажду наслаждения, унося его на вершины блаженства.

Профессор перемещался всё ниже, а восхитительные ласки нежных губ, дарящего языка, чутких пальцев неутомимо следовали за ним. Он впитывал в себя аромат и вкус юности, тонул в этой головокружительной близости, сгорал и возрождался, чувствуя, как молодое тело отзывается на каждое его прикосновение.

Его руки легли на упругие полукружия ягодиц Гарри, соблазняюще вычерчивая изящными пальцами каждый плавный изгиб, каждую совершенную линию.

Ласкающие губы оставляли влажные следы на симметричных крестцовых впадинках. Прикосновение к этим чересчур чувствительным зонам, похоже, очень нравилось Гарри, и он томно мурлыкал от удовольствия.

Профессор просунул одну руку под бедро юноши, вынуждая того согнуть ногу в колене, открыв простор для более смелых ласк. Язык и припухшие губы зельевара, оторвавшись от облюбованной ими впадинки заскользили ниже к более мягкой и податливой части тела.

Рука меж тем медленно высвободилась из-под бедра Гарри и осторожно завладела налитыми яичками, неспешно лаская большим пальцем тугой канатик уздечки. Поттер судорожно вздохнул и выгнулся от этого неожиданного прикосновения. Умелые движения мужчины были неторопливыми и чувственными, и сам он растворялся в даримых им ласках.

Прикусив упругую округлость, Северус сильнее сжал другой рукой ягодицы мальчика. На мгновение отстранился, но лишь для того, чтобы прошептать заклинание без использования палочки. Поттер тут же почувствовал это по ощущению легкого покалывания и холодка внутри и вокруг ануса.

«Докатился, Северус. Без зазрения совести используешь Магию Высшего Уровня для низменных целей» - стараясь сохранить непроницаемое выражение лица, съязвил Снейп.

- Что это было? - обернувшись к профессору, удивлённо спросил юноша.

- «ОЧИЩАЮЩЕЕ» заклинание, - подняв голову и посмотрев на Поттера, ответил тот, но, заметив тень испуга на лице мальчишки и удивлённо расширенные глаза, поспешил успокоить: - Гарри, не бойся. Я не переступлю черту… Верь мне…

Да, Гарри верил ему. Научился верить… привык верить, потому что за то время, что он узнавал профессора, тот ни разу его не подвёл. Всегда был рядом, поддерживал, помогал.

Гарри снова зарылся лицом в подушку и расслабился.

Северус еще немного поиграл яичками, нежно целуя и прикусывая бархатистую кожу. Отстранился, чуть помедлил… А затем его ладони легли на ягодицы юноши и бережно, но настойчиво раздвинули их, открывая взору зельевара маленькое беззащитное отверстие.

Секунда промедления - и язык заскользил от уздечки выше по соблазнительной ложбинке, чуть задержался, обводя колечко мышц, и двинулся дальше.

Участившееся дыхание Мастера Зелий не холодило разгорячённую кожу юноши - уж слишком жарким оно было. Меж тем, неутомимый язык вернулся к уздечке и уже медленнее, но настойчивее вознамерился повторить свой путь. Добравшись до такого манящего к себе входа, профессор, еле сдерживая своё желание, решительно ввел язык внутрь насколько мог, с трудом преодолевая сокращение мышц.

- Не надо… - только сейчас он заметил, как Поттер напряжён, - Прошу… остановись…пожалуйста… - юноша хрипел куда-то в подушку.

Профессор с силой сжал кулаки, но отстранился. Лишь долгий выдох свидетельствовал о его разочаровании. Переместившись, он сел и прислонился к изголовью кровати, подложив под спину подушку. Поттер всё так же лежал, не меняя позы.

- Гарри, посмотри на меня, - после затянувшейся паузы прошептал Мастер Зелий.

Поттер замотал головой, не решаясь поднять на профессора взгляд. Северус тихо вздохнул и зарылся пальцами в вихры юноши, искренне желая его успокоить. Этот невинный жест умиротворяюще действовал и на него самого. Они молчали, но Северус понимал, что если он сейчас не объяснит мальчику всё, то рискует оттолкнуть его, развить в нём ненужные страхи.

- Выслушай меня, Гарри… пожалуйста… - нежность в голосе профессора не вызывала сомнений в искреннем стремлении помочь мальчику разобраться в своих ощущениях. - Я понимаю, что тебе пока не просто принять такие откровенные ласки… Но поверь - в этом нет ничего шокирующего или предосудительного. В близости границы, условности, страхи недопустимы, если желание дарить удовольствие - взаимно. Смущение и стыд здесь неуместны, даже вредны - они лишают нас полноты ощущений, безграничного восторга, оставляя лишь горький осадок неудовлетворённости и разочарования. Только полностью отдаваясь и растворяясь в яркой гамме чувств можно получить нечто большее. Жажда дарить так же сильна, как и жажда получать. Настоящая, искренняя близость даёт шанс утолить эту жажду, - голос дрогнул на последних словах, но потом, сообразив, что нужно разрядить атмосферу, профессор добавил игривым тоном: - Конечно, при определённых условиях. И не последнее из них - соблюдение правил гигиены.

«Какая пламенная речь, Северус. Цицерон, услышь он тебя, от зависти сам бы наложил на себя руки, не дожидаясь усекновения своей драгоценной головы, и не подарив миру свой язык в качестве подушки для булавок, при этом не пришлось бы бегать по непроходимым зарослям. Хотя до его «Филиппики» тебе всё равно далеко» - с чувством исполненного долга Снейп скрестил на груди руки.

- Посмотри на меня, - Мастер Зелий и не думал сдаваться.

- Не могу… - продолжая мотать головой, всхлипнул Гарри, сильнее стиснув подушку.

- Почему? - в голосе профессора звучала неподдельная тревога.

- Я… я… (всхлип) Северус… я опять возбуждён… - выдавил юноша в подушку.

Профессор еле сдержал вздох облегчения. Его губы растянулись в довольной улыбке объевшегося кота.

Он коснулся подушечками пальцев пылающей от смущения щеки Гарри и, поддев его подбородок, заставил приподнять голову.

Но взглянуть в глаза зельевара Поттер не успел - прямо перед его взором возвышался полностью эрегированный член профессора Зелий, бесстыдно заявляя миру о своём превосходстве.

Гарри судорожно сглотнул, его румянец стал ещё гуще.

- Он радостно приветствует тебя и твоё возбуждение, и ничуть при этом не смущается, - профессор, нахально усмехнувшись, указал глазами на свою пульсирующую плоть, - С ЭТИМ надо что-то делать… и немедленно… к взаимному удовольствию всех присутствующих…

- Северус… - только и смог выдохнуть Поттер.

- Иди ко мне… - и профессор потянул мальчишку на себя, устраивая его верхом на своих бёдрах так, что несомненные доказательства их обоюдного возбуждения весьма тесно соприкасались друг с другом.

Северус бережно притянул Гарри в свои объятия и, с наслаждением целуя в шею, чувственно зашептал:

- Дурачок… Ты даже представить не можешь, как ты… прекрасен… - его губы прихватили мочку уха и чуть оттянули, плавно выпуская, а руки уже блуждали по соблазнительным изгибам напряжённой спины. - Всё в тебе люблю… Всего тебя люблю… Каждую складочку, каждую клеточку твоего тела, каждую впадинку… Хочу ласкать, чувствовать, пробовать, впитывать твой вкус, твой запах… Гарррии…

«Ты бы умерил свои восторги, Северус, а то и без того завышенное самомнение Поттера рискует взлететь до небес» - мысленно предостерёг своего визави Снейп, но, взглянув на зардевшегося от смущения юнца, сам себе до конца не поверил.

Поцелуи профессора становились всё настойчивее, а объятия всё крепче, дыхание его сбилось окончательно.

- Хочу тебя… всего…

…И юноша затрепетал, расплавляясь, растворяясь в этих жарких ласках и признаниях. Он выгибался, подаваясь навстречу восхитительным ощущениям, непроизвольно покачивая бёдрами. Сходил с ума, не в силах противиться переполнявшему его желанию.

Зельевар чуть отстранился и посмотрел Гарри в глаза.

- У меня есть кое-что, - и он в который раз простым взмахом руки и еле различимым шёпотом воспользовался Магией Высшего Уровня, призвав из кармана своей мантии маленькую бирюзовую баночку из матового стекла.

- Северус, ты не перестаёшь меня удивлять, - успел в этот раз восхититься магическим трюкам зельевара Поттер.

Когда профессор открыл её, Гарри увидел бледно-жемчужную субстанцию, излучающую легкое сияние.

- Это любрикант моего изобретения… Гарри… прекрати… Я же дал тебе слово… и сдержу его… - зельевар увидел недоверие в зелёных глазах. - Просто я добавил туда некоторые ингредиенты, повышающие чувствительность нервных окончаний, - он улыбнулся с видом заговорщика и, зачерпнув гель, размазал его по приунывшему члену юноши.

Поттер ахнул и прикрыл глаза.

- Это привнесёт в… нашу близость более… яркие, насыщенные нотки… - и профессор протянул баночку юноше, предлагая последовать его примеру.

Гарри, уже почувствовав преимущества заманчивого нововведения, зачерпнул любрикант и осторожно нанёс его на твёрдую плоть мужчины. Тот судорожно выдохнул и, отставив баночку в сторону, впился в основание шеи юноши хищным поцелуем, привлекая ближе. Гарри непроизвольно дернулся, выгибаясь, и его рука быстрее заскользила по члену профессора. Зельевар только зарычал в ответ, до боли стискивая его плечи.

Когда терпеть было уже невмоготу, Северус, с трудом переведя дыхание, слегка сдавил ладонью руку юноши, заставляя остановиться. Поттер в недоумении посмотрел на профессора. Зельевар лишь улыбнулся одними уголками губ и, не отрывая гипнотического взгляда от глубоких, потемневших от желания глаз Гарри, взял его ладонь в свою и поднес к губам.

Нежно поцеловав пульсирующую венку на запястье, он направил ладонь мальчика так, чтобы в её обхват легли оба члена. По вполне понятным причинам сомкнуть пальцы Поттеру не удалось, тогда профессор дополнил объятие своей ладонью, полностью замыкая плотное кольцо вокруг двух томимых желанием стволов.

Всё так же неотрывно глядя в помутневшие глаза друг друга, они начали неторопливые, чувственные движения по всей длине изнывающей от возбуждения плоти. Гарри, не в силах контролировать себя, сопровождал каждое движение покачиванием бёдер. Зельевар, ни на мгновение не желая разрывать контакт, подавался навстречу этим бёдрам в плавном ритме.

Эффект от действия чудесного любриканта они ощущали в полной мере - наэлектризованные, искрящиеся безграничной чувственностью магические волны окутывали их, как коконом, делая сам воздух вокруг источником наслаждения.

Ритм всё ускорялся, дыхание обоих учащалось, уже не капельки, а струйки пота увлажняли их тела. Гарри, боясь потерять равновесие, склонил голову на плечо зельевара. Тот, не рискуя поднять веки из-за жгущей влаги пота, на ощупь нашёл оставленную в одиночестве открытую баночку.

Зачерпнув немного геля, профессор коснулся смазанными пальцами желанного входа. Поттер даже не попытался его остановить - так далеко увело его от реальности безграничное чувственное наслаждение.

Оба, уже задыхаясь, были готовы кончить, а пальцы профессора не переставали дразнить маленькое отверстие, с каждым движением всё сильнее надавливая. И когда юноша, задрожав всем телом, дёрнувшись в последней судороге, излился на живот зельевара, тот, не сдержавшись, протолкнул две фаланги своего почти отчаявшегося пальца в желанную тесноту. На большее он не решился.

Ещё несколько движений, и профессор с протяжным стоном последовал за юношей. Палец нехотя покинул тугое кольцо мышц.

Придя в себя, Мастер Зелий нежно обнял Гарри, уютно расслабившегося на его плече. Сил говорить, шевелиться, что-то делать у них не осталось.

Снейп поймал себя на том, что успел в клочья разорвать левый край своей легендарной мантии.

- Северус, давай в следующий раз обойдёмся без этой штуки, - Гарри еле шевелил губами, - А то я рискую отдать концы ещё до того, как кончу.

Профессор лишь крепче обнял засыпающего мальчика и нежно прошептал в взлохмаченную макушку:

- Слабак…

Бледная пелена окутала спальню.

* * *

Туман рассеялся, но открывшаяся картина привела в изумление уже порядком привыкшего к неожиданным сюрпризам Снейпа. Декорации явно поменялись, и на смену бордово-золотистым краскам гриффиндорской спальни его взору явилась белоснежно-бирюзовая палитра ярко освещенной ванной комнаты.

После полутьмы предыдущих воспоминаний игра света и цвета больно била по глазам. Понадобилось с полминуты, чтобы зрение пришло в норму.

Осмотревшись, Снейп сообразил, что находится в ванной старост. У белой мраморной скамьи, покрытой тёмным залакированным деревом, стоял Поттер.

Скинув с плеча школьную сумку, он небрежно швырнул её на скамью и прошёл к пустому бассейну - назвать эту огромную ёмкость ванной было, по меньшей мере, преуменьшением. Опустившись у самого края на колени, Поттер открыл сразу несколько кранов. Бассейн стал быстро заполняться тёплой водой и невесомой пеной, а в воздухе поплыли разноцветные мыльные пузыри, распространяя многообразие самых приятных душистых ароматов.

Вернувшись к скамье, юноша начал неторопливо раздеваться.

«Что - мой ненаглядный близнец решил присоединиться к своему малолетнему любовнику позже? Или Поттеру по каким-то причинам понадобилось устроить «представление одного актёра»?» - напрягшись от нехорошего предчувствия, недоумевал Снейп - «Если это так - никто не в состоянии убедить меня в том, что это воспоминание попало в мыслеслив по чистому недоразумению. Даже Дамблдор с его талантом переворачивать всё с ног на голову и обратно, если это соответствует его планам. Что Поттер задумал на этот раз?» - тревога Снейпа всё усиливалась.

Студент тем временем полностью разделся, достал из сумки небольшую изрядно потрёпанную книжицу, уселся на скамью и принялся читать в ожидании, когда наполнится бассейн.

Снейпа снедало жгучее любопытство - что привело сюда Поттера; что он с таким увлечением читает; и что, наконец, паршивец задумал, подсунув ему это воспоминание.

Подталкиваемый соблазном разглядеть название столь увлёкшей Поттера литературы, Снейп приблизился к скамье. Подойти вплотную к обнажённому юнцу он не осмелился. Испытывая несвойственное ему чувство неловкости, хоть и понимая, что это всего лишь воспоминание, Снейп не мог отделаться от ощущения, что против воли втянут в какой-то нелепый фарс. И само присутствие в ванной, и условное нахождение как бы наедине с обнажённым учеником (чего предыдущие воспоминания были лишены из-за присутствия в них его второго «Я»), создавали намек на некую интимность происходящего.

«Чего ты добиваешься, Поттер, выставляя напоказ свои прелести? За время пребывания в мыслесливе я достаточно ими пресытился и теперь чувствую лишь изжогу» - Снейп, не желая быть марионеткой ни в чьих руках, тем более в руках Поттера, на желчь не скупился.

Но запас язвительности начал медленно таять, как мороженое в розетке на июльском солнцепёке, когда свободная рука Поттера осторожно скользнула по груди к животу невесомым касанием и вернулась к отвердевшему соску, а неторопливые пальцы принялись нежно играть набухшей горошинкой. От легкой волны содрогания, пробежавшей по всему телу юноши, волоски на коже чуть заметно приподнялись.

Снейп, поджав губы, прищуренным взглядом наблюдал за студентом. Обложку издания он так и не разглядел.

Поттер, меж тем, с интересом продолжал изучать содержание неизвестной книжки, а его рука с неменьшей заинтересованностью принялась играть с другим соском. Не удостоив, однако, его особым вниманием, рука устремилась к куда более желанной цели.

Накрыв ладонью полувозбуждённый член, юноша слегка потёр его, а затем, поймав в объятия и тугие яички, чуть сдавил их вместе, массируя. Это неторопливое движение заставило член быстро налиться кровью. Концентрироваться на чтении становилось все труднее и Поттер, отложив раскрытую книгу в сторону, запрокинул голову, полностью сосредоточившись на самоудовлетворении.

Юноша чуть прикрыл глаза, но подрагивающие ресницы не скрывали его помутневший взор, дыхание участилось, а расплывшийся нежный румянец из-за мерцающих огней множества свечей делал лицо похожим на светящийся изнутри розовый мрамор.

Снейп судорожно вздохнул и тяжело привалился к стене, стараясь не смотреть на изнывающего от возбуждения Поттера.

Всё же в этот раз он решил обойтись без неприятного заклинания по усмирению плоти, поэтому стал перечислять в уме ингредиенты сложных зелий, дабы отвлечь своё внимание от непристойного действа в исполнении самого ненавистного, а теперь уже вдвойне ненавистного, студента.

Снейп надеялся, что Поттер, ограничившись скорой подростковой мастурбацией, быстро доведет себя до оргазма, этим успокоившись, и залезет, наконец, в ванну. Но студент, похоже, вошёл во вкус и торопиться не собирался, всё время меняя ритм ласкающих движений и явно получая от этого удовольствие.

Его томные, гортанные стоны мешали Снейпу сосредоточиться на составах, заставляя против воли бросать в сторону озабоченного наглеца ненавидящие взоры. Снейп постоянно сбивался и начинал перечисление сначала.

В конце концов, он плюнул на сложные зелья и принялся перечислять все известные ему яды, злорадно прикидывая в уме, каким бы из них ему воспользоваться для мести похотливому юнцу, чтоб смерть того была долгой и мучительной, при этом выбросив из головы все противоядия и всяческий намёк на жалость.

Тем временем Поттер, всё быстрее скользя рукой по напряжённому до предела органу, уже не в состоянии был сдерживать себя, непроизвольно подаваясь бёдрами навстречу плотному охвату ладони. Другая рука судорожно вцепилась в край скамьи. Его губы были чуть приоткрыты, и в перерывах между стонами он проводил по ним языком, слегка увлажняя. На висках и шее проступили капельки пота.

За мгновение до оргазма Поттер до крови прикусил губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик, но такой способ явно не возымел действия, и многократно усиленный эхом возглас взметнулся к высоким каменным сводам, сопровождая выплеск жемчужного семени. Выжав из себя последнюю каплю, Поттер расслабленно обмяк на скамейке.

Снейп, с облегчением переведя дыхание, убрал со лба прилипшие пряди и оправил мантию.

Если это и есть коварный план, то Поттер точно просчитался. Демонстрация мастурбации в ванной старост хоть и привнесла в существование Снейпа некоторый дискомфорт, но не смогла лишить его самообладания и ясности ума. При этом даже заклинание применять не потребовалось.

«Твоя пошлая попытка провокации, Поттер, явно провалилась» - Снейп испытывал даже некоторую гордость. Скрестив на груди руки и победно вскинув подбородок, он с нескрываемым презрением смотрел на разомлевшего юношу.

Но этим жестом показного превосходства он пытался подбодрить скорее самого себя и отогнать сохранившееся неприятное предчувствие. Слишком уж всё выходило просто, по-юношески примитивно.

И как бы Снейп не убеждал себя в отсутствии мозгов у гриффиндорцев, он кожей чувствовал, что уж Поттер точно не ограничится таким маленьким сюрпризом. Значит, следует ждать продолжения. От этой мысли Снейп тихо взвыл.

Юноша, придя в себя, вернулся к книжке и с интересом погрузился в чтение.

Через несколько минут, когда вода и душистая пена наполнили ванную, он встал, прошлёпал к краю и, опустившись на колени, принялся закручивать латунные краны. Без одежды эта поза смотрелась весьма возмутительно.

Снейп провел ладонью по лицу и нервно сглотнул.

Завернув последний кран, Поттер поднялся и, подойдя к ступенькам, осторожно одной ногой взболтал воду, проверяя, не слишком ли она горяча. Затем медленно погрузился в радужное облако. Пена едва доходила до груди, оставляя откровенно неприкрытыми темные ореолы сосков.

Какое-то время юноша просто забавлялся игрой с пеной, строя из неё замысловатые воздушные замки и пуская их по ветру. Потом несколько раз окунулся с головой, сделал пару заплывов от бортика до бортика, чтобы взбодрить расслабленные оргазмом мышцы, и потянулся к серебряной мыльнице рядом с кранами за куском ароматного лимонного мыла.

Воспользовавшись паузой, Снейп присел ни скамью и, склонившись над книгой, увидел, что она раскрыта на главе «Простата». Сердце Снейпа пустилось вскачь от мысли, что интересы докучливого подростка простираются куда дальше школьной программы.

Брезгливо взирая на пожелтевшие замусоленные страницы, вскользь отмечая неважное качество полиграфии и заумность текста, Снейп пришёл к выводу, что сие издание явно не походит на глянцевое пособие для начинающих геев. Пред ним лежал старый потрёпанный учебник.

Видать, просмотром ярких и подробных картинок Поттер не ограничился и вознамерился восполнить пробелы в знаниях по анатомии и физиологии более подробными сведениями. Жуткая догадка осенила Снейпа, и он с явным подозрением воззрился на юношу.

Смочив водой норовящий выскользнуть из цепких рук ловца кусок, Поттер уверенными размеренными движениями принялся намыливать шею, плечи, грудь.

С каждой минутой эти движения становились всё более томными и чувственными. Скользкие ладони мальчишки, лаская, опускались всё ниже и, наконец, скрылись под плавающим на поверхности воздушным слоем пены.

По тому, как участилось дыхание юноши, как расслабленно откинул он голову на бортик бассейна, как затрепетали ресницы полуприкрытых век, Снейп с ужасающей ясностью понял, что его предчувствие оправдалось, и представление ещё не окончено.

«Ну и чем Вы меня удивите на этот раз, мистер Поттер» - несмотря на весь свой апломб, Снейп испытывал явную неуверенность. Он уже и сам догадался, что тактильной стимуляцией только лишь области паха дело не ограничится.

Спустя пару минут он в этом убедился воочию: в то время как правая рука Поттера, судя по движениям плеч, совершала возвратно-поступательные движения, левая была заведена за прогнувшуюся спину.

На несколько мгновений лицо Поттера застыло, словно маска, движения плеч прекратились, а потревоженная пена вновь льстиво стала подбираться к распаренному телу.

Застыл и Снейп, предчувствуя неизбежное.

Мальчишка, закусив губу, сильно втянул носом воздух, но, спустя мгновение по его телу пробежала заметная дрожь, он громко выдохнул, а затем плечи его расслабились, и на лице заиграла счастливая улыбка.

И вот уже пена на всплескивающих волнах устремилась прочь от непоседливого юноши, чьи руки в синхронном ритме поднимали целую бурю на бирюзовой глади.

Дыхание Поттера стало шумным, будто он вознамерился изображать Зефира для большей красочности картинки. Секундная пауза - и вот уже непрерывные стоны тревожили заскучавшее эхо. Явно одним пальцем дело не ограничилось - уж больно блаженным было выражение его лица.

Снейп на мгновение представил, как эти пальцы неумело терзают тугое отверстие, и его с головой затопило чувство неправильности происходящего. Не эти пальцы должны были ласкать нежнейшую шёлковую гладь мышц, не эти пальцы должны были дарить наслаждение. Снейпу до боли захотелось убрать эти пальцы, отвести, заменить своими… Стоп.

«Стоп» - приказал себе Снейп, привалившись спиной к холодному камню, не найдя в себе сил подняться со скамьи.

Поттер всё ускорял и ускорял движения, уже не сдерживаясь, яростно работая обеими руками, шипя что-то сквозь стиснутые зубы. Вдруг глаза его широко распахнулись - казалось, он смотрит прямо на Снейпа, вызывая у того неприятные мурашки - после он резко выгнулся, отчего его голова с глухим звуком ударилась о бортик, замер на мгновение и из его груди вырвался финальный вскрик наслаждения и боли, свидетельствуя о достижении долгожданной цели. Похоже, содержание главы «Простата» Поттер блестяще изучил на практике.

Стараясь удержать равновесие, мальчишка сложил руки на спасительном бортике ванны и опустил на них голову.

Вода медленно успокаивалась, как и дыхание Поттера, а слегка поредевшая пена вновь несмело обволакивала уставшего подростка.

Отдохнув несколько минут, юноша пару раз окунулся и вылез из ванной. Мыло так и не вернулось в свою серебряную колыбель, потерянное где-то в необъятном пространстве бассейна.

Поттер, слегка пошатываясь, подошёл к полкам с чистыми полотенцами и, прихватив парочку, вернулся к своей скамье.

Вот только встать с этой скамьи Снейпу не удалось по причине лёгкого, а может и не совсем, «недомогания».

Поттер стоял к Снейпу так возмутительно близко, что тёмному взору легко было проследить влажные дорожки каждой искрящейся отражёнными огнями свечей капельки, соскальзывающей по смуглой коже, несмело повторяя все плавные восхитительные изгибы тела. Казалось, стоит только поднять руку и пальцы почувствуют нежность и бархатистость этой молодой кожи…

Сердце Снейпа забилось в бешеном ритме, и из его груди вырвался, наконец, долго сдерживаемый сдавленный стон.

Как не пытался Снейп отрицать привлекательность студента, это оказалось весьма ненадёжным способом самозащиты. Снейп не мог отвести взгляд от юноши - Поттер был не просто привлекательным, Поттер был соблазнительно привлекательным, заставляя Снейпа чувствовать тяжесть в паху.

Юноша бросил одно полотенце себе под ноги, а вторым принялся сушить мокрые волосы. Когда махровое полотенце впитало значительную часть влаги, Поттер тщательными, методичными движениями стал растирать шею, плечи, торс, наклоняясь всё ниже.

Сердце Снейпа пропустило удар, когда Поттер, согнувшись почти вдвое, принялся вытирать щиколотки и голени.

Раздвинутые мышечным усилием неудобного положения упругие ягодицы открыли взору Снейпа во всей своей манящей прелести беззастенчиво растянутый, будто приглашающий, покрасневший анус.

У Снейпа всё поплыло перед глазами, кровавая пелена заволокла взор, а яркие вспышки болью отдавались в мозгу. Уже не стон - рык вознёсся к потолку, а собственный болезненно возбуждённый член Снейпа бесцеремонно рвался на свободу вопреки воле хозяина, желая одного - поскорее устроиться в этой уютной тесноте.

Снейпу безумно захотелось вытянуть себя из плена мыслеслива в ту же секунду, вцепиться в волосы Поттера, впечатать его лицом в стол, задрать мантию и, одним рывком стянув штаны, ворваться в то самое, желанное, что сейчас маячит у него перед глазами… Мощно… яростно… беспощадно… Без подготовки, без смазки…

…Вколачивать, вдалбливать, вбивать в край стола, вонзаться в растерзанную плоть… до иссушающей внутренности боли… до крови…

И ничего общего не имело это желание с чувственностью, страстью, и тем более с любовью. Лишь хищный порыв голодного, озлобленного зверя, животная жажда насыщения после длительного поста.

Трясущейся рукой Снейп достал из кармана мантии так опрометчиво спрятанную волшебную палочку и сквозь зубы процедил заклинание.

Когда он пришёл в себя, то увидел, что Поттер уже оделся и убирает в сумку ненавистный учебник. Использованные полотенца бесформенной кучей валялись в корзине для грязного белья.

- Стоит признать - это самое приятное домашнее задание из всех, что мне приходилось выполнять, - с блаженной улыбкой на лице Поттер закинул сумку за спину и, насвистывая незатейливый мотивчик, расслабленной походкой направился к выходу.

«Ты об этом пожалеешь, Поттер» - прошипел Снейп, сверля его спину налитым кровью взглядом - «Клянусь, пожалеешь».

На невесомые краски ванной медленно опустился такой же невесомый туман.

28 встреча

Снейп, всё еще с трудом дыша, не сразу заметил, что туманная завеса спала, и он снова сидит в изножии кровати в знакомой спальне гриффиндорского факультета.

Слабый свет ночника был более тусклым, чем обычно и с трудом выхватывал из мрака очертания лежащего в разобранной постели юноши.

После бьющей в глаза слепящей белизны, яркого освещения и пережитого в ванной старост напряжения для Снейпа этот полумрак был истинным благословением, хоть и короткой, но всё же передышкой.

И Снейп воспользовался этой паузой, чтобы успокоить до предела взвинченные нервы, взять под контроль взбунтовавшиеся эмоции и дать отдых глазам. Он устало прислонился к дубовому столбику кровати и, запрокинув голову, прикрыл веки.

Когда сердцебиение успокоилось, а резь в глазах утихла, Снейп взмахом палочки отменил действие заклинания и приготовился к просмотру следующего воспоминания Поттера, молясь всем известным ему богам, а заодно и Мерлину, чтобы больше не пришлось терзать свою плоть таким безжалостным способом.

Пусть его сексуальная жизнь и была скудной, да и, говоря откровенно, уже очень долгое время попросту отсутствовала (самовольные похождения ополоумевшего двойника в расчёт не брались), он всё же не терял надежды, что ему ещё представиться возможность воспользоваться некоторыми приобретёнными ранее любовными навыками.

«Полагаю, для тебя не будет сюрпризом, Северус, что, несмотря на все твои потуги - Поттер в моём списке претендентов в сексуальные партнёры значится последним» - Снейп с плохо скрываемой ненавистью смотрел на своего студента. Зрение пришло в норму, и теперь он без особого труда мог сфокусировать его на предложенной картинке.

Одеяло прикрывало Поттера лишь наполовину, и Снейп с явным неудовольствием заметил, что потерявший всякий стыд мальчишка не пожелал воспользоваться верхней частью пижамы. Снейп предположил, что Поттер пренебрёг и нижней её частью, отчего желваки на его скулах нервно задёргались.

Скрипнула входная дверь, и юноша напрягся в ожидании ночного гостя. Даже в полутьме был заметен лихорадочный блеск его глаз.

Откинулся полог и через мгновение взору обоих предстал декан Слизерина. Наложив заклинание, он окинул студента невозмутимым взглядом и вопросительно вскинул бровь.

- Что, краса и гордость Гриффиндора собрался баиньки? - не смотря на смысл фразы в голосе профессора не было и тени иронии. - Даже отказав себе в удовольствии потерзать ненавистного учителя дополнительными занятиями, и не удостоив чести проверкой очередного глубокомысленного эссе в рамках домашнего задания? - тон Мастера Зелий по-прежнему оставался серьёзным, профессор не спешил приближаться к юноше.

«Угомонись, Северус. Тебе не платят сверхурочные» - Снейп явно был невысокого мнения о подобном профессиональном рвении своего неугомонного соседа по разуму.

- Кстати, о домашнем задании… - на губах Поттера заиграла лукавая улыбка, и он расслабленным жестом стал поглаживать простыни рядом с собой, словно приглашая присоединиться. - Я тут поработал над ним и весьма, знаешь ли, основательно, - припоминая недавний приятный эксперимент, Поттер томно вздохнул, и его взгляд подёрнулся негой.

«За это представление от меня Вы аплодисментов не дождётесь, мистер Поттер. Скорее гильотины» - Снейп сверкнул обжигающим взглядом.

Чуть помедлив, юноша продолжил:

- Так что удостоить тебя чести его проверкой мне всё-таки придётся. Не отвертишься, раз ты всерьёз вознамерился взяться за моё образование. К тому же, кто-то грозился мне контрольной работой. А ты всегда держал слово, тем более, когда дело касалось угроз.

«Если бы это соответствовало истине, я бы уже давно и навсегда избавился от головной боли под названием «Гарри Поттер»! И мне бы не пришлось расхлёбывать кашу, так опрометчиво заваренную моим… ходячим несчастьем» - в сердцах, с тенью обречённости в голосе выплюнул Снейп. После сцены в ванной старост он пребывал, мягко говоря, не в духе.

Северус заметно напрягся:

- Неужели опять с мистером Уизли сдирали из учебника ключевые фразы или кто-то другой ассистировал тебе в этот раз?

Плохо скрываемая ревность в его голосе озадачила Поттера.

- При выполнении столь ответственной работы я предпочитаю действовать самостоятельно, ну или… под чутким руководством опытного наставника… - он всё ещё не мог объяснить себе причины столь неожиданного поведения мужчины.

- И много опыта ты набрался от этих опытных? - ноздри профессора раздувались от еле сдерживаемого напряжённого дыхания, а в глазах бушевал яростный огонь.

«Сцена ревности?! Это что-то новенькое» - нацепив на лицо одну из своих гаденьких ухмылок, Снейп оценивающим взглядом окинул новоиспечённого ревнивца, - «Раньше надо было думать, Северус. Спаситель Магического мира всегда пользовался незаслуженным вниманием обоих полов, собирая вокруг себя толпы пускающих слюни поклонников. Не успеешь сварить свежую порцию любриканта, как он во всеуслышание провозгласит тебя достойным приемником своего патронуса».

- Северус, прекрати, - юноша выскользнул из постели и, прижавшись к груди мужчины, обвил его шею руками. Как правильно предположил Снейп - он был полностью обнажён. - Какая муха тебя укусила? Я пока не научился угадывать тайный смысл в твоих интонациях, да и не в настроении это делать, - Гарри слегка потёрся носом о шею профессора, затем прихватил губами мочку уха и медленно выпустил, оттягивая. - На сегодняшнюю ночь у меня были совершенно другие планы. Но раз ты не испытываешь никакого желания, то и начинать не стоит, - и он с напускным равнодушием предпринял попытку отстраниться. Но тут же был схвачен в железные объятия и вновь жёстко прижат к груди зельевара.

«Как дёшево тебя купили, Северус» - Снейп брезгливо поморщился.

- А вот с этого места, мистер Поттер, прошу о планах поподробнее, - профессор запустил пальцы в волосы юноши и, прихватив в горсть непослушные пряди, потянул, заставляя того запрокинуть голову и посмотреть в глаза.

Поттер сглотнул, прикрыв веки, и залился густой краской смущения.

- Что, весь энтузиазм испарился? - и Мастер Зелий жадно впился поцелуем в основание шеи растерявшегося мальчишки. Когда он оторвался от нежной кожи, над ключицей был заметен явственный след зубов. - Не хватает смелости продолжить начатое? - влажные губы зельевара чуть поблескивали в тусклом свете.

Юноша не смог отвести взгляд от этих губ, чуть подрагивающих в снисходительной усмешке.

- А вот на это, дорогой профессор, я бы на Вашем месте не рассчитывал, - и Поттер, поднявшись на цыпочки, прильнул к губам, сначала нерешительно, потом все более настойчиво, пока оба, теснее сжав объятия, не отдались неистовому поцелую полностью.

Оторвавшись друг от друга, задыхаясь и тщетно стараясь унять участившееся сердцебиение, они стояли каждый в ожидании следующего шага.

- Так что там насчёт планов? - от соблазнительного низкого, завораживающего голоса зельевара Гарри млел, с трудом удерживая нить разговора, и поглощающий, обжигающий взгляд тёмных глаз отнюдь не способствовал сохранению рассудка.

С трудом подчиняя себе дрожащие, готовые в любой момент капитулировать колени, он отчаянным усилием принялся расстёгивать мантию профессора. Пальцы при этом выражали абсолютную солидарность с коленями.

Северус, хоть и был возбуждён до крайности, но не мог лишить себя удовольствия снисходительно наблюдать за проявлением подобной инициативы мальчика.

С каждой освобождаемой застёжкой решимость юноши всё возрастала, движения становились более уверенными и, спустя несколько мгновений, черная мантия бесцеремонно была отправлена на пол.

- Я хочу, чтобы всё было… ВСЁ… Понимаешь?.. - Гарри пристально посмотрел СеверусУ прямо в глаза. - Я хочу тебя… в себе…

Мужчина замер, не позволяя себе верить, выискивая во взгляде юноши сомнения, неуверенность. Но в зелёных глазах плескалось только безграничное желание и какая-то отчаянная бесшабашность.

Снейпу оставалось лишь протяжно взвыть.

- Гарри, ты сам хоть понимаешь, что предлагаешь? - профессор не узнавал собственного голоса - так хрипло, так испуганно он сейчас звучал.

- Северус, прекрати считать меня глупым наивным ребёнком, не имеющим никакого представления о том, чем занимаются двое мужчин в одной постели, - Гарри изо всех сил старался выглядеть уверенно, хоть всё у него внутри до истерики паниковало и одновременно замирало от предвкушения неотвратимо надвигающихся событий.

- А ты… ты имеешь представление? - Северус, как ни старался, ничего не мог с собой поделать - недремлющая гадюка Ревность вновь подняла голову.

«Найдутся доброхоты просветить невинного агнца, если уже не нашлись» - прагматично резюмировал Снейп, почувствовав тупую ноющую боль в сердце.

- Северус, ты бросаешься из одной крайности в другую - я для тебя то ребёнок, то законченный распутник, - Поттер старался унять нервную дрожь. - Ты уж определись как-нибудь, а то я рискую окончательно замёрзнуть в твоих колючих объятиях, - юноша обиженно шмыгнул носом. - Не ищи в моих словах скрытый смысл. Я не дипломат, и не столь искушён в искусстве подтекстов и междустрочий, как ты, - его ступни стало пробирать холодом от извечных сквозняков старого замка, да и тема разговора уже порядком раздражала, - Я говорю то, что думаю, а думаю то, что чувствую. И не пытайся поймать меня на двусмысленности.

«Твоя ограниченность, Поттер, не знает границ, но я воспринимаю это как само собой разумеющееся. Твоим интеллектом, вернее, его отсутствием испугать меня трудно. Скорее проблеск здравой мысли, случайно заблудившийся в твоей, продуваемой всеми ветрами голове, наведёт меня на подозрения. А по поводу твоего заявления об искусстве подтекстов - я воспринимаю это как комплимент, хоть от тебя и не желанный» - Снейп всё ещё старался сохранять лицо, намеренно оскорбляя мальчишку, прекрасно понимая, что скоро ему придётся сохранять нечто другое.

Северус лишь хмыкнул в ответ, сообразив, наконец, что глупо выяснять отношения, пытаясь на ходу разобраться в своих собственнических чувствах, когда в твоих объятиях дрожит от холода и желания обнажённый и чертовски соблазнительный юноша.

Оценив ситуацию со стороны, профессор мысленно посмеялся над собой - уж больно он сам сейчас походил на неуравновешенного юнца. Ну и у кого из двоих мозги ещё способны были соображать?!..

- Только не думай, что тебе удалось отвертеться от серьезного разговора, - пытаясь восстановить статус-кво, Мастер Зелий сверкнул угрожающим взглядом. - Обещаю вернуться к нему чуть позже. А сейчас я намерен воспользоваться твоим предложением, - и он сильнее сжал объятия и стал покрывать шею и плечи юноши неспешными, лёгкими поцелуями. Тот лишь облегчённо вздохнул и плотнее прижался к зельевару.

- И не спеши приписывать мне излишнее благородство - я не позволю тебе взять свои слова обратно, - подтверждая неоспоримость прозвучавшей фразы, профессор впился в губы Поттера яростным, нещадящим поцелуем, будто перешёл последнюю черту, из-за которой уже нет возврата.

Гарри обмяк в его руках, с трудом удерживаясь в вертикальном положении, да и то лишь благодаря этим сильным объятиям, не желающим никому отдавать свою долгожданную добычу, и впитывающему, втягивающему, поглощающему целиком, без остатка, поцелую.

От этого поцелуя, такого безумного, такого неистового, всё вселенское мироздание завертелось вокруг юноши в сумасшедшем вихре, выбивая твёрдую опору из под ног, качая его на головокружительных вершинах наслаждения.

Поттер и не пытался зацепиться за остатки разума, полностью отдавшись желанию мужчины. Одно только осознание того, что этот мужчина желал именно его, Гарри Поттера, с такой страстью, с таким безудержным неистовством, что не снилось ни одной из героинь любовных романов, переполняло его душу благоговейным трепетом.

Ни один из тех, кто когда-либо признавался ему в своих чувствах, не способен был выразить и сотой доли этих эмоций.

Это было последним отголоском здравой мысли, прежде чем Гарри растворился в ласках СеверусА.

- Учти - я уже не смогу остановиться… даже если ты будешь биться в истерике и умолять меня не делать этого… - с трудом оторвавшись от припухших губ, вполне угрожающе прохрипел Мастер Зелий.

- Не думаю, что у меня хватит сил для ненужных слов, - прошептал Поттер и нетерпеливыми движениями принялся развязывать пояс домашнего костюма зельевара.

Тот, больше не желая ждать ни единой лишней секунды, сам с не меньшим энтузиазмом стал расстёгивать с трудом поддающиеся пуговицы. Избавившись, наконец, от одежды, профессор плотнее прижался к юноше, вполне убедительно давая понять, насколько сильно он его хочет, покрывая поцелуями разрумянившееся лицо.

Гарри застонал, почувствовав тугую плоть, настойчиво упирающуюся ему в живот.

Не в силах сдерживаться дольше, Поттер оторвался от зельевара и лёг на живот, бесстыдно, приглашающе разведя ноги.

«Попробуйте кто-нибудь убедить меня в невинности этого… этого…» - Снейп шумно втянул носом воздух и закрыл глаза, почувствовав предательскую тяжесть в паху. Память тут же услужливо подсунула недавнее видение в ванной префектов.

Стараясь прогнать непрошенное наваждение, Снейп сконцентрировал своё внимание на разорванной мантии и излишне тщательно принялся исправлять содеянное.

Северус взревел от столь откровенного вида мальчишки. Он без промедления накрыл его тело своим, жадно стискивая, вдавливая свой до крайности напряжённый член в податливое тело, торопливо целуя затылок, шею, плечи подростка.

Постепенно опускаясь всё ниже, он выцеловывал каждый дюйм такого соблазнительного тела, очерчивая пальцами все изящные изгибы, пока, наконец, не добрался до разгорячённых желанием ягодиц юноши.

Чуть отстранившись, профессор торопливо прошептал латинские слова заклинания. Потом уверенным движением раздвинул упругие полукружия и без предварительной ласки, не спрашивая разрешения, бесцеремонно протолкнул язык сквозь тугое кольцо мышц.

Гарри не смог сдержать надрывный гортанный стон. Эта откровенная порочная ласка буквально сводила с ума. Хотя о каком пороке может идти речь, когда осталась одна единственная, заслонившая собой весь остальной мир, разделённая на двоих всепожирающая жажда обладания.

Мантии Снейпа грозило снова оказаться разодранной.

Накрахмаленная ткань простыней трещала и ползла под судорожной хваткой вцепившихся в них пальцев. Гарри непроизвольно подавался ягодицами навстречу движениям зельевара, желая одного - не разрывать этот восхитительный влажный контакт, сделать его ещё теснее.

Профессор и сам хрипел, ускоряя движения, стараясь проникнуть глубже, дальше… ещё… и ещё… Он уже буквально брал юношу своим жадным, неутомимым языком. А желание его только усиливалось, разгораясь всё ярче, и возбуждение становилось болезненным, пробуждая в нём ненасытного зверя.

Как же хотелось ему, наплевав на осторожность, отпустить на волю своих бесов. Взять Гарри прямо сейчас, яростно, мощно, неистово, не сдерживаясь. Так нестерпимо было его желание… Так мучительно долго, так безумно, так до одури сильно он хотел этого мальчишку.

Распластавшись на постели между ног подростка, продолжая погружаться языком в его тёплую глубину, профессор тёрся своим членом о грубые простыни, елозил, толкался в жёсткий матрас, стараясь отвлечься от охватившего его безумия.

Нет, он ни за что не причинит боли своему мальчику. Своему… потому что совсем скоро он будет его, полностью его… только его… по-настоящему…

Сегодня… Да, сегодня будет всё… ВСЁ… И в самый первый раз всё будет нежно…

И снова яркая вспышка боли взорвалась в его мозгу. В глазах потемнело, а сердце сдавило холодным обручем. Профессор приглушённо вскрикнул и отстранился.

Переждав очередной короткий приступ, он подтянулся на руках и склонился к уху юноши, едва касаясь губами и, стараясь не выдавать охватившей его паники, нежно прошептал:

- И стоило отказываться от такого удовольствия?! - Мастер Зелий принялся выводить губами и языком замысловатые узоры по выступающим позвонкам.

- Северус, ты сводишь меня с ума, - срывающимся голосом пролепетал в ответ юноша.

«Не тебя одного, Поттер» - устало отозвался Снейп.

- Не спеши. Самое главное ещё впереди, - профессор просунул руку под живот Гарри, помогая приподняться на согнутых коленях, другую положил на поясницу и, поглаживая, заставил прогнуться.

Поттер всхлипнул и, обняв подушку, упёрся локтями в кровать. Никогда ещё он не чувствовал себя таким открытым, таким незащищённым.

«Мерлин, помоги мне пережить это и не потерять рассудок» - как мантру, как последнюю возможность спасения, Снейп всё повторял и повторял эти слова. Он давно бы уже наплевал на оставшиеся воспоминания, покончил бы с немыслимой пыткой и души, и тела, вырвавшись из удушающих объятий мыслеслива. Отыгрался бы на Поттере за боль и унижение и вышвырнул бы его из своего кабинета, из своей жизни… Навсегда… Если бы он был уверен, что навсегда…

Была только одна маленькая надежда найти зацепку, решение этой большой проблемы. Понять причины произвольного переключения сознания. Где тот тумблер-выключатель, который превратил его существование в ад?! По какой причине происходит его щелчок, когда исчезает ОДИН, и появляется ДРУГОЙ?

Была лишь одна возможность раз и навсегда избавиться от этой напасти - дожить, дотянуть до последнего воспоминания, стиснув зубы, сжав кулаки, не упуская ни одной существенной детали. А уж после, в благоговейной тишине и книжной мудрости родного кабинета, разложить всё по полочкам и вытянуть на свет Божий истину.

Снейп тяжело вздохнул, предвидя, что ничего приятного его в ближайшее время не ждёт.

Зельевар, стоя на коленях, удобнее расположился между ног юноши и сильным, уверенным движением развёл их ещё шире.

Взмахом руки он призвал из кармана брошенной на полу мантии небольшую баночку. Открыв крышку и зачерпнув немного геля, профессор отставил её в сторону.

Склонившись, чтобы поцеловать Гарри в плечо, он выпрямился и осторожно коснулся смазанной рукой тугого входа. От этого влажного, скользкого прикосновения Гарри замер в ожидании продолжения.

Помассировав немного такое вожделенное отверстие, Северус очень медленно ввёл первый палец. И не смог сдержать стон удовольствия, почувствовав под подушечкой пальца гладкую, тёплую поверхность мышц, так восхитительно обволакивающих своей теснотой.

Гарри чуть напрягся, но не отстранился, лишь сильнее стиснул подушку, погасив в ней свой непроизвольно вырвавшийся всхлип.

- Ш-ш-ш… Гарри… Я буду осторожен… обещаю… - профессор свободной рукой нежно обхватил сжавшиеся яички и стал ласкать их бережными, неторопливыми движениями.

Гарри успокоился и даже расслабился. Но, когда палец профессора чуть согнулся и надавил на плотный бугорок, ярчайший всплеск наслаждения обжигающей волной прокатился по выгнувшемуся телу, заставляя даже волосы на макушке зашевелиться. Подушка была уже не в состоянии заглушать несдерживаемые протяжные стоны, всхлипы, вздохи.

А зельевар всё не торопился - осторожно поглаживая чутким пальцем тёплое, тесное пространство, стараясь как можно безболезненнее растянуть неуступчивые мышцы, он другой рукой обхватил напряжённую плоть и, слегка сдавив, начал ритмичные неторопливые движения по всей длине.

И только когда почувствовал, что плотное кольцо мышц чуть расслабилось от его прикосновений, Северус высвободил палец, а затем так же медленно и осторожно ввёл уже два. Рука на члене ни на секунду не сбилась с ритма.

Введя пальцы полностью, он развёл их, чувствуя, как растягиваются под ними привыкающие к вторжению гладкие ткани мышц. Едва сдерживая своё нетерпение, профессор, сгибая пальцы, провёл ногтём по чувствительной точке и не без удовольствия заметил дрожь мальчика.

После того, как судорожная волна отступила, а сдавленный стон затих, зельевар почувствовал, как расслабились упругие стенки прохода, и уже смелее добавил третий палец.

Гарри бессвязно что-то мычал, прикусывая губу, выгибался, подаваясь бёдрами за ласкающей рукой, желая одного - чувствовать эти умелые пальцы внутри себя.

Никогда ещё юноша не испытывал ничего подобного, никогда ещё ему не хотелось одновременно плакать и смеяться, взлетать и падать, зная, что только одна пара рук способна удержать его в этом ускользающем мире. Ему было хорошо, чертовски хорошо…

Ладонь на его члене только наращивала ритм, приближая к неминуемому освобождению, а осмелевшие пальцы в унисон с этими движениями входили и входили в желанное тепло, ввинчиваясь вглубь по спирали, до предела, растягивая, лаская, даря…

Гарри затрясся всем телом, прогнувшись, на мгновение замер, а потом излился в услужливую руку профессора. Тот, почувствовав как спазмом сдавило пальцы, остановился, немного переждал, затем продолжил очень осторожные, очень плавные движения, замечая, как постепенно расслабляются, растягиваются, становясь максимально уступчивыми, мышцы.

Убедившись, что юноша подготовлен полностью, зельевар высвободил пальцы и севшим голосом пробормотал очищающее заклинание.

С трудом удерживая равновесие, он помог разомлевшему, опустошённому мальчику перевернуться на спину, и, склонившись над ним, чувственно поцеловал в приоткрытые губы, стараясь вложить в поцелуй всю нежность, всю невысказанную благодарность за восхитительные моменты.

- Ты готов? - сдавленно прошептал профессор, ловя ответный вздох юноши, замечая из-под полуопущенных ресниц мерцание удовлетворённого желания и зарождение нового.

- А сам как думаешь? - не без ехидства ответил вопросом на вопрос Поттер и лишь шире развёл ноги.

Профессор улыбнулся одними уголками губ, а затем снова поцеловал юношу, на этот раз не деликатничая, жадно, требовательно.

Понимая, что ещё минута промедления - и он взорвётся от переполнявшего его желания, профессор вновь привстал на колени между широко разведённых ног.

Взяв лежащую рядом баночку, Мастер Зелий зачерпнул немного любриканта и стал размеренными движениями наносить его по всей длине до предела налитого кровью члена. Поттер, затаив дыхание, наблюдал за его действиями.

Закончив с подготовкой, Северус взмахом руки вернул баночку в карман мантии и, подхватив юношу под колени, приподнял до уровня своего паха.

Как стрелка компаса преданно стремится к северу, так и болезненно напряжённый, долго ожидавший такого желанного контакта член профессора с надеждой потянулся к манящему, нежному отверстию. Без последнего напутствия, без направляющей руки набухшая, потемневшая головка коснулась растянутого входа юноши и на мгновение замерла.

Замер и Снейп, явственно ощущая гулкие удары своего сердца, готового выскочить из тяжело вздымающейся груди. Эти удары набатом отдавались в висках, да и в полностью возбуждённом, лишённом свободы и своего слова члене Снейпа.

Мастер Зелий ещё раз взглянул в глаза юноши, выискивая во взгляде последнее одобрение.

- Давай же, Северус… Я хочу этого не меньше… - Гарри с мольбой посмотрел на зельевара.

Сжав челюсти, из последних сил стараясь сдерживаться, профессор сильнее надавил на анус мальчишки, чувствуя, как уступает вторжению тугое кольцо мышц.

Поттер лишь закусил губу от напряжения, но с его губ не сорвалось и звука протеста.

- Гарри, дыши… - преисполненный глубочайшей нежности и благодарности, чувствуя, как волна сумасшедшей любви к этому мальчику переполняет всё его естество, зельевар готов был отказаться от проникновения, лишь бы не причинять ему боль.

Словно почувствовав нерешительность профессора, Гарри открыл глаза и пристально посмотрел в напряжённое лицо.

- Не бойся сделать мне больно - у тебя это всё равно… не получится… - он чуть улыбнулся и качнул бёдрами, провоцируя продолжение начатого.

От этого едва уловимого, почти невинного движения дыхание профессора сбилось, и он жадно глотнул воздух, пытаясь его восстановить. Чуть помедлив, он продолжил плавное погружение.

Мышцы неохотно, но всё же впускали настойчиво продвигающийся к долгожданной цели крупный член мужчины. Когда же он вошёл полностью, Гарри расслабился, и это не ускользнуло от внимания профессора.

Дав передышку и себе и юноше, Мастер Зелий, не делая обратного движения, чуть повёл бёдрами из стороны в сторону, давая Гарри возможность привыкнуть к заполненности.

Увидев, как дёрнулся ствол юноши, готовый приподняться, зельевар воспринял это как поощрение и медленно вывел свой член, ощущая восхитительное трение.

Вздох удовольствия донёсся до слуха профессора, и он понял, что самое неприятное позади. Теперь только взаимное наслаждение, без боязни травмировать, без опаски оттолкнуть.

Мастер Зелий перевёл взгляд с раскрасневшегося лица юноши на свой собственный подрагивающий орган, временно получивший свободу и влажно блестевший в унылом свете ночника.

Как заворожённый, словно со стороны, ещё не веря до конца ни своему зрению, ни тактильным ощущениям, профессор наблюдал, как его член плавно, словно в замедленной съёмке, погружается в упругое тепло, исчезает в глубине желанного тела… Как благодарно отзывается на это чувственное вторжение его любимый человек, не скрывая желания, не сдерживая стоны…

Безграничным блаженством наполнилось его израненное сердце, и он полностью отдался на откуп своим чувствам, наслаждаясь каждым мгновением долгожданного, но всё же такого неожиданного счастья.

Не в силах оторвать взгляд от этого удивительного действа, Северус увеличил напор, желая до предела заполнить Гарри собой, одновременно ускоряя темп.

Юноша легко поймал ритм и уже сам стремился навстречу каждому новому мощному толчку профессора, заставляя того терять контроль над собой и стонать сквозь стиснутые зубы, лишая остатков разума.

Чувствуя, как приятное тепло разливается по всему телу, как душа лёгкой бабочкой кружится в нежном потоке незримого, но прочного единения, юноша с упоением отдавал себя одному единственному человеку, самому желанному, самому непостижимому…

…И так сладко, так восхитительно сладко это было… К чёрту сожаления… К чёрту сомнения… Всё к чёрту… Только эти глаза… жадные чёрные магниты…

Наблюдая, какой страстью озарено лицо мужчины, Гарри готов был взорваться от переполнявших его эмоций, и к нему быстро вернулось возбуждение.

В погоне за ускользающим рассудком в мозгу зельевара пульсировала лишь одна мысль: «Я В НЁМ!.. Я ИМ ВЛАДЕЮ!.. ОН МОЙ!..»

От осознания этой мысли что-то тягуче-тяжёлое зашевелилось в сердце профессора, но он уже не в состоянии был сдержать себя.

Отпустив ноги юноши, он накрыл его тело своим, плотнее вжимаясь бёдрами. Ничто в этот момент не имело для него значения, только мальчик, распластанный под ним.

Границы стёрлись, чувство приближающейся опасности притупилось, осталось нестерпимое, неуёмное желание обладать этим мальчиком.

Профессор входил в юношу всё глубже и глубже, всё яростнее были его толчки, а ритм всё быстрей. Только жалобный скрип старинной кровати, да жаркий шёпот между торопливыми поцелуями нарушал ночную тишину:

- Ты мой… только мой…

«Мой…» - как в бреду, не ведая, что творит, Снейп эхом вторил СеверусУ, накрывая дрожащей вспотевшей рукой основательно набухшую выпуклость под горячей тканью брюк, но, резко придя в себя, одернул её и с силой сжал в кулак, будто желая наказать за такое неповиновение.

Яркая вспышка ослепила СеверусА, а затем нестерпимая боль пронзила мозг и всё тело профессора.

- Поттер… - не успев ухватиться за зацепку, способную помочь в разгадке, Снейп услышал хриплый гневный голос уже не двойника, и спустя мгновение лёгкая дымка затянула видение.

29 встреча

За время пребывания в мыслесливе сизая пелена перед глазами уже изрядно опостылела, впрочем, как и гриффиндорская спальня вместе со всеми её обитателями и гостями. Снейп, обречённо сгорбившись, усталым движением упёрся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях.

Возбуждение, хоть и раздражающе медленно, но всё же отпускало. Усталость возымела своё действие, и это было как нельзя кстати. Снейп не имел никакого представления, сколько часов он провёл в чужих воспоминаниях, но, судя по всему - достаточно много.

Борясь с нервным и физическим изнеможением, Снейп пытался сконцентрировать своё внимание на последнем увиденном фрагменте. Как раз перед тем, как ОН истинный вернулся в реальность из туманного небытия.

Снейпу казалось, что он вот-вот ухватится за спасительную ниточку разгадки, потянет за неё и распутает, наконец, этот чёртов клубок парадоксов сознания. Ещё одно маленькое усилие памяти - и причина, по которой произошло «короткое замыкание» измученного мозга всплывёт на поверхность.

Тогда есть надежда, что это поможет найти единственно верное и очень необходимое сейчас решение. Есть надежда вернуть себе утраченное душевное равновесие, втиснуть обратно своё существование в привычные и такие надёжные рамки.

Как же он тосковал по своему уютному одиночеству. Именно уютному. Оно стало таковым после гибели Тёмного Лорда - никому ничего не должен, никого и ничего не спасаешь, не надо бояться за свою жизнь, за насильно вверенные твоим заботам жизни чужих тебе людей, не нужно примеривать маски, хотя некоторые из них просто приросли к коже… Все долги отданы, все награды получены.

Он и раньше не боялся одиночества. Вся его жизнь была пронизана им. Мрачным, тоскливым, тревожным. Только горечь, только боль… Сначала - боль от невозможности быть с кем-то. После, когда все иллюзии рассыпались в прах и развеялись в бесконечности - от невозможности быть любимым кем-то.

Быть любимым - это не про него… Да и желание дарить свою любовь кому-то он считал непростительным расточительством. К чему метать бисер перед… Секс без взаимных обязательств его вполне устраивал.

Никогда он не обольщался по поводу привлекательности своей внешности. А уж угрюмый нрав, въедливость, саркастичность, язвительность, цинизм и недоверие ко всему живому, зародившиеся, казалось, ещё в утробе матери, могли оттолкнуть даже святого.

Только Дамблдор, причмокивая слипшимися челюстями, озорно просверливая дыры мутными глазками в безупречном облике своего профессора Зелий, с детской непосредственностью отрицал все его недостатки. Но, справедливости ради необходимо уточнить, что седовласый манипулятор никогда и не претендовал на роль сердечной привязанности Северуса Снейпа.

Они были… просто полезны друг другу. Всего лишь взаимная выгода, обременённое долгом сотрудничество, хоть и на весьма продолжительный срок. Но кто из них больше приобрёл, а кто потерял?.. Эту калькуляцию директор самой лучшей школы магии предпочитал не озвучивать.

Много позже окончания Хогвардса, когда Снейп уже примерил на себя роль двойного агента, он и не подозревал, что эту роль ему придётся играть до конца, причём в пустом зале.

Он смирился с одиночеством. Потом привык к нему.

Когда же выполненная Золотым Мальчиком миссия избавила его от необходимости играть ненавистную роль, это одиночество стало приятным, почти желанным.

Оазис в пустыне может и является необходимым живительным источником, но только для усталых путников. А не для самой пустыни.

Эти шумные, кипящие жизнью, суетливые людишки вносят лишь хаос и дисгармонию в эпохальную незыблемость вечных песков, полных монументального покоя и вселенской мудрости.

Путники уйдут. Всегда уходят. А пустыня останется, прислушиваясь к шороху тишины и всматриваясь в своё постоянство. Добросовестный путник, переночевав и восполнив силы, напоит караван, наполнит бурдюки спасительной водой и продолжит свой путь.

А путник бесцеремонный будет мыть ноги в роднике, гадить и плевать в только что зазеленевшие кусты. Орать пьяным голосом похабные песни под расстроенную китару с визгливо дребезжащими колокольчиками. Наутро, еле продрав глазёнки, спешно проблюётся в тот же родник, матерясь, сядет на всклоченного верблюда и унесётся за горизонт в распахнутые объятия ожидающей его пёстрой родни.

А на безупречной первозданности пустыни останется безобразная, кровоточащая рана. Снейп уже давно решил для себя - хватит с него ран, хватит неминуемо обречённых на провал встреч и свиданий. Гармония, покой и тишина… Всё это с лихвой даруется одиночеством.

Только так и никак иначе.

Никаких оазисов в своей иссушённой душе, никаких кристально чистых источников. А то они непременно притянут нежелательных, обнаглевших путников. Никаких путников, лучше он засыплет свои оазисы песком.

Снейп вздохнул и помассировал виски, пытаясь сосредоточиться. Что-то услышанное ранее в воспоминаниях ускользало от него, тревожило, не давало покоя. Он напряг память в надежде ухватиться за мысль прежде, чем в комнате появится ещё одно действующее лицо.

И ему удалось - он вспомнил.

Вспомнил почти дословно фразу своего визави, прозвучавшую в одном из первых воспоминаний Поттера: «Только очень веские причины внутреннего конфликта, противоречия, терзающие разум и душу способны спровоцировать разделение сознания».

Ну и что послужило причиной этого внутреннего конфликта? Неужели чувства к Поттеру?

«Чушь. Полная чушь. Никогда не поверю в эту бессмыслицу. Я способен в зародыше уничтожить в себе любое чувство, хоть отдалённо напоминающее любовь… Но… выходит моё второе «Я» решило играть по своим правилам» - Снейп до последнего отказывался признать поражение.

Он припомнил и конец этой фразы: «Сильный эмоциональный всплеск или другой внешний фактор могут изменить ситуацию».

Значит, вот он - «переключатель» - сильный эмоциональный всплеск.

«Что для тебя этим всплеском является, Северус?» - Снейп пытался вспомнить подробности последнего увиденного фрагмента, снова и снова прокручивая его перед внутренним взором, стараясь поставить себя на место своего антипода.

«Мой…» - тут же словно зазвенело в мозгу.

Оно?.. Быть не может…

«Неужели это всего лишь чувство обладания неуравновешенным юнцом? Как примитивно, Северус» - Снейп окинул беспристрастным взглядом юношу. Тот лежал на кровати, сжавшись в комок и обняв подушку. Потухшие глаза были безжизненны и смотрели в никуда.

Подтверждение своей догадке Снейп планировал получить уже в этом фрагменте воспоминаний. Появившийся в спальне Северус отвлёк его от размышлений.

Профессор был бледнее обычного, если такое вообще возможно. Снейп заметил в его глазах столько отчаяния и тоски, что у него невольно сжалось сердце. Он и предположить не мог, что способен испытывать нечто подобное, да ещё и по отношению к сыну самого ненавистного врага детства.

Юноша резко метнулся навстречу, и профессор поймал его таким же, как и взгляд, полным отчаяния движением и так сильно прижал к себе, что ткань пижамы затрещала под судорожной хваткой вцепившихся в неё пальцев.

- ОН… - Гарри хватал ртом воздух, будто не мог выговорить окончание фразы.

Спазмом сдавило горло, и глаза наполнились слезами. Не желая демонстрировать свою слабость, он уткнулся лицом в мантию профессора.

Рука СеверусА зарылась в его волосы, пытаясь успокоить. Зельевар лишь крепче прижал юношу к себе. Его тело сотрясала нервная дрожь.

- Не надо… не говори ничего… - голос был глухим и хриплым, будто каждое слово давалось ему с трудом. - Мы ведь знали, что так будет.

- Я боялся, что больше не увижу тебя… - Гарри всё же не сумел сдержать прорывающуюся наружу горечь безысходности и вымученный всхлип болью отозвался в сердце мужчины. - Ведь ОН теперь знает о тебе… о нас… - юноша поднял покрасневшие глаза и с мольбой посмотрел на СеверусА, на щеках блестели влажные дорожки. - Но ты смог… смог… Ты здесь… Как тебе удалось?..

- ОН ещё не нашёл способ блокировать своё подсознание, то есть МЕНЯ, - профессор горько усмехнулся. - Но не сомневаюсь - обязательно найдёт. Или магия сделает это за НЕГО. Это всего лишь вопрос времени.

СеверусУ хотелось найти сейчас слова утешения, поддержать, обнадёжить Гарри, и в ещё большей степени себя, но он привык трезво и критически оценивать положение вещей. Обманывать себя не получалось.

И всё же он из последних сил цеплялся за последнюю призрачную надежду.

- Обещай мне, что ты расскажешь ЕМУ правду, - стараясь быть как можно более убедительным, зельевар добавил своему голосу твёрдости - не хватало ещё, чтобы мальчик заметил, что сам он готов уступить сейчас сжимающим сердце слезам отчаяния. - Может, в этом случае у нас появится пусть ничтожный, но шанс.

Как ни странно, это подействовало на юношу, хоть и не до конца, он даже нашёл в себе силы с некоторой долей иронии возразить:

- Ты ведь знаешь ЕГО гораздо лучше, чем я - ОН не такой легковерный, особенно, если дело касается меня.

«Зная Вас, мистер Поттер, всегда лучше подстраховаться» - Снейп горько усмехнулся, вспомнив, что увиденное в ванной префектов служило наглядным тому подтверждением.

Губы профессора тронула грустная улыбка понимания:

- Предложи ЕМУ его любимый «ВЕРИТАСЕРУМ». Хотя и в твоих мозгах ОН покопается с удовольствием, злорадно подтверждая твои плачевные достижения в Оклюменции, - Северус легко пробежался губами по виску юноши. - Но в нашем случае мыслеслив был бы предпочтительнее.

- Всё-таки, ты истинный слизеринец, - Гарри и хотел бы улыбнуться, но не мог.

- Не без этого. И, как истинный слизеринец, могу с уверенностью утверждать, что ОН не упустит шанс лишний раз унизить тебя, - словно компенсируя неприятные откровения, Северус стал покрывать лицо и шею мальчика невесомыми и очень нежными поцелуями.

«Вас послушать - так я просто монстр» - силы язвить у Снейпа медленно таяли.

Плечи Гарри задрожали, и новые влажные змейки отразили слабый свет ночника.

- Я не хочу… не хочу… не хочу… слышишь?.. не хочу… - юноша вцепился руками в ворот профессорской мантии и с силой её рванул, будто пытался наказать её за что-то или потребовать ответа, был явственно различим треск рвущейся материи, - Я не хочу, чтобы ты уходил.

«Так вот по чьей вине мне пришлось приводить свою мантию в надлежащий вид. Минус десять баллов Гриффиндору, мистер Поттер» - но Снейп и сам понимал, насколько жалка его месть.

Северус бережно обхватил его лицо тёплыми ладонями, но Гарри словно обдало обжигающей волной - такой одержимостью и страстью горели чёрные глаза мужчины:

- Ты думаешь, я так легко откажусь от тебя? - шёпот профессора звучал почти угрожающе. - Тем более - сейчас, когда узнал, каково это - быть с тобой… целовать тебя… обладать тобою… - каждое сказанное слово зельевар подтверждал поцелуями, то бесконечно нежными, то откровенно жадными.

«Не много же тебе нужно, Северус» - но вопреки сказанному, Снейп задержал свой взгляд на зацелованных губах ненавистного студента.

Гарри прикрыл глаза в надежде удержать непрошенную влагу и сильнее прижался к профессору. Но непокорные слезинки и не думали высыхать.

- Я не желаю дарить ЕМУ ни единого мгновения, наполненного тобой. И пока я могу, я буду возвращаться, - в голосе зельевара всё отчётливее проявлялись оттенки какой-то пугающей одухотворённой решимости. - Я буду вгрызаться в его мозг, терзать и мучить изнутри, я превращу его существование в ад. Затоплю болью его душу, выжигая её, крича о любви, требуя любви… лишу сна и покоя, выматывая его до предела каждую минуту… каждую секунду…- профессор протяжно застонал, впиваясь яростным поцелуем в губы юноши.

И Гарри уже не сдерживался - ответил на поцелуй-агрессор с такой же жадностью, стараясь вложить в него всю свою страсть, всю свою боль и отчаяние.

Они прижимались друг к другу всё теснее, не желая ни на дюйм отпустить или ослабить эти сводящие с ума объятия, задыхаясь от нехватки воздуха и переполнявшего их ненасытного безумия.

Присутствие на них одежды было мучительным, но разрывать этот восхитительный контакт для обоих было ещё мучительней, словно они боялись потерять друг друга навсегда.

Профессор со вздохом сожаления прервал поцелуй и произнёс слова заклинания. В тот же миг вся их одежда безвольно осела на пол, и они остались абсолютно обнажёнными, не способными оторваться друг от друга. Теперь их близости ничего не мешало.

«Какой, однако, ты нетерпеливый, братец» - но это прозвучало скорее по инерции, чем со злобы. Снейп и сам был уже на пределе.

Гарри лишь усмехнулся и легко прикусил впадинку у ключицы профессора. Тот со стоном запрокинул голову, открывая доступ новым ласкам и поцелуям.

Юноша будто только этого и ждал - не оставил ни дюйма на шее и плечах незацелованным. СЕВЕПУС шипел как потревоженная рептилия, шумно выпуская воздух сквозь стиснутые зубы, его пальцы впились в плечи юноши, оставляя следы.

Но Гарри этого не замечал, продолжая дорожку поцелуев, руками даря божественную негу, играя с затвердевшими сосками, поглаживая и лаская чувствительные места.

Зельевар не выдержал - опустил руки на ягодицы юноши и неожиданно сильно буквально вжал, вдавил его бёдра в свой пах. Гарри задрожал всем телом, на мгновение прервал сводящие с ума поцелуи, а затем со всем юношеским пылом продолжил свои исследования.

Опускаясь всё ниже, Гарри не оставлял без внимания ни единого участка бледной кожи. Профессору пришлось освободить упругие полукружии я ягодиц из своих жадных объятий, но, боясь не удержаться на ногах, он зарылся пальцами в непокорные вихры.

Участившееся прерывистое дыхание, тихие стоны-молитвы зельевара взбудоражили новую волну возбуждения, обжигающим бальзамом растёкшуюся по всему телу юноши.

Гарри сел на край кровати, ни на секунду не прерывая контакт, притянув СеверусА к себе и обхватив его ноги своими.

Лаская руками, губами, языком плоский подтянутый живот, пупочную впадинку, обрамлённую чёрными завитками волос, чуть выпирающие очертания бёдер, юноша наслаждался отзывчивостью мужского тела.

Зельевару недоставало совсем немного, чтобы надолго расстаться с реальностью происходящего. Он не торопил Гарри, не старался подтолкнуть его голову в нужном направлении. Он медленно впитывал каждое мгновение столь щедро даримого наслаждения, зная, что Гарри не остановится.

И юноша не остановился. Он лишь чуть отстранился, с восхищением пожирая взглядом налитый до предела орган. Северус затаил дыхание, наблюдая, каким алчущим огнём блеснули изумрудные глаза. Его член непроизвольно дёрнулся, потом ещё…

Юноша, желая взять полный контроль над взбунтовавшейся плотью профессора, плотно обхватил ладонью основание члена, пальцем другой руки мазнул по приоткрытой щели, смахивая маленькую беззащитную капельку.

Снейп шумно сглотнул, загоняя обратно чуть не вырвавшийся из груди стон. Гулкие, сбивчивые удары сердца болью отдавались в пылающем паху, но достать волшебную палочку он не осмелился.

Налюбовавшись этой каплей, вобрав в себя её аромат, юноша протянул руку к лицу зельевара. Тот, чуть склонившись, жадно втянул в свой рот влажный палец и начал вытворять с ним что-то неописуемое.

Гарри охнул, и его рука на члене профессора ритмично задвигалась, будто сама собой. От такой неожиданности Мастер Зелий довольно ощутимо прикусил палец юноши, но тот лишь ускорил свои движения.

Гарри втиснул одно колено между ног СеверусА, раздвигая их шире. Затем освободил свой палец из восхитительного рта, облизал его сам и направил в расселину мужчины, ни на мгновение не прерывая зрительный контакт.

Профессор с трудом выдавил из себя длинную фразу на латыни и шире расставил ноги, облегчая доступ. Гарри, помедлив немного, робко ввёл неожиданно оказавшийся скользким палец в тугое отверстие профессора.

Тот вскинулся, дрогнул, но лишь крепче вцепился в волосы подростка.

- Очень надеюсь, что ТАМ… ты найдешь, что ищешь…

- Я буду стараться, сэр, - и Гарри, осмелев, задвигал пальцем внутри желанного тепла.

«Мм… Северус - ты идиот… Доверить святая святых не кому-нибудь, а Поттеру… Ты совсем спятил» - Снейп готов был проклясть своего возмутителя спокойствия, но это был бы бесполезный расход магической энергии, да и трясущиеся руки не смогли бы контролировать волшебную палочку.

Профессор был уже на грани, полностью растворяясь в неиспытываемых доселе ощущениях. Никогда никому он не позволял дотрагиваться до себя подобным образом. Он не допускал даже мысли об этом. Не мог позволить себе быть незащищённым, уязвимым, большую часть жизни посвятив возведению неприступных барьеров вокруг своей души.

Но с Гарри всё было иначе… Северус не просто его любил, не просто желал… Северус чувствовал себя в безопасности, он доверял этому нелепому существу. Ему было чертовски уютно и тепло рядом с Гарри.

Освоившись с новой для себя практикой, юноша ввёл второй палец, одновременно и весьма бесцеремонно захватив пульсирующую плоть зельевара в такой долгожданный плен неопытного рта, рукой плотно придерживая основание. Всё-таки, член профессора был непозволительно большим.

Из горла Мастера Зелий вырывались уже только хрипы. А когда Гарри задел самую чувствительную точку, Северус не сдержался - за волосы привлёк его еще ближе, желая ощутить весьма восприимчивой к прикосновениям частью своей плоти вибрации гортани юноши.

Гарри оправдал его ожидания и даже больше. Несколько толчков пальцев и члена - и профессор кончил прямо в рот, так и не найдя в себе сил отстраниться в самый последний момент.

Снейп непроизвольно запахнул полы своей многострадальной мантии, дабы скрыть ставшее уж очень заметным возбуждение, хотя и не осознавал, зачем, собственно, он это делает.

Не глядя на юношу, пытаясь сохранить остатки самообладания, профессор прошептал:

- Гарри, можешь выплюнуть… я не обижусь… - он даже изобразил на своём лице некоторое подобие глупой легкомысленной улыбки.

«Жертвенность, достойная лишь жалости» - устало пожал плечами Снейп.

Мальчишка проглотил семя мужчины до последней капли и самодовольно ухмыльнулся:

- Ни за что! Не все самые лакомые блюда только для тебя. Я весьма не прочь урвать свою порцию…

«Да Вы гурман, мистер Поттер» - сарказм вернулся к Снейпу прямо пропорционально возбуждению.

Северус, не в состоянии удерживаться дольше на ногах, опустился на колени перед сидящим юношей. Теперь их глаза были почти на одном уровне. Мальчишку трясло мелкой дрожью - он так и не достиг необходимой разрядки.

Профессор впился в его губы нещадным поцелуем, вторгаясь наглым языком туда, где только что получал наслаждение его член.

Юноша застонал прямо в рот мужчине, обхватив его лицо влажными и скользкими ладонями. Северус бесцеремонно опрокинул его на простыни и, не поднимаясь с колен, принялся одаривать трепещущего юношу торопливыми поцелуями.

Его губы собственнически завладел молодым членом, сжав в своей ладони тугие яички юноши, языком доводя того до безумия.

Северус не тянул время, не деликатничал. Он просто брал… губами… пальцами… языком… Он сводил с ума… Он был воплощением страсти…

Минута - и Гарри кончил с протяжным стоном, обильно изливаясь в рот мужчине густой солоноватой жидкостью. Профессор, чуть посмаковав вкус мальчика, проглотил всё без остатка.

Снейп облизал сухие губы.

Как только дыхание юноши стало успокаиваться, Мастер Зелий осторожно перевернул Гарри. Тот, стоя на коленях, грудью лёг на постель, делая доступным узкий вход.

Очень кстати, что все спальни Хогвардса были оснащены мягкими прикроватными ковриками эльфийской ручной работы. Иначе бы декан Слизерина давно взвыл от нестерпимого трения живой ткани о щербатый камень.

Профессор, так же стоя на коленях, устроился между ног юноши. Несколько мгновений ожидания - и вот уже смазанные пальцы зельевара проскользили, дразня, по узкой ложбинке между максимально разведенных ягодиц, а баночка любриканта вернулась в карман профессорской мантии.

Слегка помассировав нежную плоть, Мастер Зелий вторгся одним пальцем в тугое кольцо входа. Гарри застонал. Желая сохранить восхитительную близость, Северус накрыл спину его своим телом, даря тепло, целуя шею, плечи, продолжая ласкать пальцем уже слегка расслабленные мышцы ануса. Чуть помедлив, он ввёл второй палец, одновременно чувствуя, как его собственный уже смазанный член, не желая останавливаться на достигнутом, заявляет о своём желании.

Гарри вцепился в скомканные простыни, когда профессор дотронулся до его простаты. Юноша тряхнул головой, выгнувшись и шепча что-то мелодичное, незнакомое, но очень возбуждающее.

От этих шипящих звуков Северус потерял голову и, уже не контролируя свои действия, обезумев от страсти, втиснул третий палец.

Снейп, простонав, упёрся локтями в свои колени и сдавил виски ладонями.

Гарри зашипел от боли. Это заставило профессора остановиться, но лишь на время.

Как только он почувствовал, что юноша расслабился, профессор, разведя все три пальца, начал двигать ими вдоль тугих мышц.

Спустя минуту активных, но осторожных действий, Гарри почувствовал, что не испытывает жжение и дискомфорт. Напротив, он ощутил, что жар желания вновь наполняет его, и присутствие пальцев профессора внутри придаёт его возбуждению абсолютную завершённость, особенно тогда, когда… мм… эти чуткие пальцы касались его самой восприимчивой к прикосновениям точки.

Когда мышцы перестали сопротивляться вторжению, зельевар вынул пальцы и чувственно прошептал в самое ухо мальчика:

- На кровать…

Гарри тут же повиновался и улёгся на живот, по привычке обхватив руками спасительную подушку.

После короткой и уже вполне ожидаемой вспышки боли в мозгу, профессор последовал за ним, но остановился, оценивая позу Поттера.

- Повернись ко мне, - его глаза пожирали юношу - уж слишком тот был хорош сейчас в свете ночника. - Я хочу лицом к лицу…

Гарри повернулся и раздвинул ноги.

Северус навис над ним и глубоким низким голосом заговорил:

- Я хочу видеть твои глаза, когда буду входить в тебя… Я хочу вобрать всё до последней капли… впитать, запечатать в памяти каждый всплеск эмоций, промелькнувший на твоём лице…- он лёг на юношу, заведя согнутые в локтях руки под плечи подростка, обхватив их длинными пальцами.

При этом головка его члена упорно давила на растянутый анус мальчика.

Гарри не смог сдержать стон, когда Северус чуть вошёл в него. Он ближе притянул профессора в кольце своих объятий, но от поцелуя воздержался, помня о том, что мужчина хочет видеть его глаза.

С трудом, преодолевая сопротивление мышц, профессор вошёл в юношу почти полностью. Гарри обвил его талию ногами и замер, чувствуя внутри пульсацию огромного горячего члена. Не дождавшись продолжения действий со стороны профессора, не отрывая взгляд, юноша надавил скрещенными пятками на ягодицы зельевара, одновременно вскидываясь бёдрами.

Крик наслаждения прорезал тишину, и Мастер Зелий уткнулся лицом в шею Гарри, тяжело дыша.

- Что же ты делаешь со мной, маленький негодник… - его трясло мелкой дрожью, и он был не в силах пошевелиться.

«С тобой и делать ничего не надо, Северус. Ты сам по себе ходячий набор юного скульптора - лепи, что хочешь» - Снейп гнал прочь от себя даже каплю жалости к своему двойнику, хотя сам находился сейчас в более плачевном состоянии, не имея возможности даже удовлетворить плотские желания.

Гарри бережно приподнял лицо зельевара и проникновенно поцеловал в губы.

- Я лишь хочу быть наполненным тобой, - столько нежности было в голосе юноши, столько незамутнённой чистоты, что Северус не выдержал - судорожно вздохнул, задрожал всем телом и по пылающим щекам побежали две непрошенные змейки слёз.

Задыхаясь от рвущихся наружу рыданий, борясь с безжалостной горечью, терзающей сердце, он заговорил надтреснутым голосом:

- Я не смогу без тебя… Я не вынесу… - вслед за первыми влажными змейками поползли и остальные, уже не стыдясь. - Ты мне нужен… ты мне необходим… Мне больно… невыносимо больно… от твоего ...неприсутствия...

«Патетика, милый Северус - лишь пустое сотрясание воздуха» - не смотря на колкость фразы, Снейпу трудно стало дышать, тем более что болезненное напряжение в паху и не думало никуда исчезать.

Гарри, игнорируя своё возбуждение, стал торопливо высушивать поцелуями влажные дорожки, желая одного - стереть эти слёзы в душе мужчины своей нежностью… своими ласками… прикосновениями… навсегда…

Переждав непроизвольный выплеск эмоций, совладав с собой почти полностью, профессор плавно, неторопливо качнул бёдрами, и юноша сразу растворился в даримых ощущениях.

- Ох… Северус… Боже… это… восхитительно… - сказать что-то связное Гарри был не в состоянии. Ему было слишком хорошо, чтобы думать. Сейчас он был способен только чувствовать.

Широко распахнув глаза, Гарри постарался передать все свои чувства взглядом, желая одного - чтобы Северус поверил ему, поверил и перестал страдать. А то, что сердце любимого человека наполнено болью, юноша понял уже на первых свиданиях.

Профессор, не в силах бороться с искушением, возобновил короткие, божественно медленные толчки, выводя свой член лишь на треть. Они словно покачивались на ленивых волнах, отдаваясь неторопливому течению.

Гарри нежно обнял зельевара и теперь только наслаждался неспешными движениями внутри себя.

Северус не мог отвести взгляд от затуманенных глаз, в которых читалось одно большое желание, и постепенно он начал увеличивать амплитуду фрикций. Возбуждение обоих неотвратимо нарастало, как предсказанный ураган.

И вот уже не сдерживаясь, не в состоянии контролировать себя, возбудившись до безумия, отбросив в сторону все ненужные сомнения, выводя свой могучий член почти полностью, и до предела погружаясь вновь, профессор усилил напор, всё мощнее двигая бедрами, всё ускоряя и ускоряя ритм толчков.

Гарри понял, что на время все страхи зельевара отступили, и поймал безудержный темп движений своего учителя, каждый раз умирая и возрождаясь, когда тот буквально таранил своим умопомрачительным членом маленький чувствительный узелок нервов.

А Северус только яростнее вдавливал юношу в кровать, ни на секунду не отрывая полных страсти тёмных глаз от лица любимого мальчишки.

Возбуждение обоих стало нестерпимым. Пот покрыл их обнажённые тела, делая похожими на античных богов.

И СеверусА прорвало - он разом сбросил с себя все маски. Боясь не успеть, не попадая в ритм собственных движений, он заговорил торопливо и бессвязно, чего никогда себе не позволял:

- Гарри… я прошу… тебя об одном - помни - я люблю тебя… ЛЮБЛЮ… Помни об этом… даже если не вернусь…

Юноша взревел от сдавившей сердце боли и сильно сжал в объятиях самого дорогого человека. Подаваясь навстречу каждому вторжению всем своим естеством, Гарри пытался избавиться от охватившего его липкого ужаса.

- Северус… ты вернись… вернись, пожалуйста… Я буду ждать тебя… сколько потребуется… только вернись…- он шептал и, не находя в себе сил надеяться, продолжал самозабвенно отзываться на каждый яростный толчок, целуя как в последний раз, даря, стараясь урвать напоследок, запомнить, сохранить…

Снейп, поражённый увиденным и ещё больше услышанным, не заметил, как картинка исчезла за безрадостной равнодушной пеленой.

30 встреча

Когда Снейп пришёл в себя в достаточной степени, чтобы адекватно - и зрительно, и эмоционально - воспринять следующую предложенную сцену, он обнаружил, что туман рассеялся, а традиционный ночной визитёр уже находится в спальне. Более того - прикладывает поистине титанические усилия, пытаясь раздеть лежащего на кровати студента за максимально короткий промежуток времени, причём без применения магии.

Поттер же, не желая ни в чём уступать, весьма неделикатно стягивал с профессора мантию, путаясь в тяжёлых складках чёрной материи, постоянно отвлекаясь на хаотичные поцелуи и ласки.

Их пальцы то и дело натыкались друг на друга, переплетаясь, больше мешая процессу раздевания, чем ускоряя его.

Действо происходило в молчании, но тишина не была абсолютной - она наполнялась сбившимися хрипами неровного дыхания, стонами и влажными звуками торопливых поцелуев.

Никто из этих двоих не желал тратить время на лишние разговоры. К чему? Все слова были сказаны, все признания услышаны.

Сейчас, когда в любой момент мог «восстать из ада их мрачный демон», драгоценной стала каждая минута, каждый миг близости стал неповторим, а они ещё не успели насытиться друг другом.

Но, даже если бы им и была дарована вечность, они не были уверены, что когда-нибудь наступит пресыщение.

Не имея никакого желания сражаться с упрямыми пуговицами, они бесцеремонно срывали одежду, не обращая внимания на возмущённый треск материи, стараясь дотянуться губами, руками до уже освобождённого участка кожи, мечась в сомнениях - чему же отдать предпочтение - продолжать раздевать друг друга, или ласкать обнажённое тело.

Но когда последняя деталь одежды, наконец, была отброшена, ненасытный чувственный голод не пожелал дать этим двоим передышку. Губы искали губы, бёдра отчаянно вдавливались в бёдра, пальцы переплетались с пальцами, до боли, до крови впиваясь, вонзаясь ногтями в кожу. Они будто соревновались в жадности, стараясь урвать для себя как можно больше.

Не нежность - боль и всепоглощающее желание сквозили в каждом движении.

Два тела слились воедино. Одно сердцебиение на двоих. Одна жажда. Один вздох. Один стон. Как сон, как дар, как последний глоток воздуха, они отчаянно ловили тепло прикосновений, каждую ласку, каждый взгляд, не решаясь закрыть глаза, оставляя в памяти навсегда и боясь потерять…

…Может, это последняя ночь… Может, осталось лишь мгновение…

А они так и не успели долюбить… доласкать… доцеловать… Жадно… Неистово… Яростно…

Ещё чуть-чуть… ещё хоть немного… Впитать… вдохнуть… насладиться…

Кто это там говорил о бабочках в животе? Никаких бабочек…

Обжигающий фейерверк тысячами, мириадами искр вонзался в каждую клеточку, безжалостной волной выворачивал всё нутро, отдаваясь в каждом нерве, в каждом сосуде нестерпимой удушающей пульсацией, заставляя кровь вскипать.

Близость? Да - это была близость. Если можно назвать агонию близостью…

Пальцы вцеплялись в напряжённые плечи, спины, в мягкие окружья ягодиц, царапая, не желая отпускать свою добычу… Зубы впивались в нежную кожу безжалостно, беспощадно, оставляя тёмные отметины… Рты втягивали, впитывали, вбирали, поглощали… жадно… требовательно… ненасытно… Языки в этот раз не устраивали легкомысленные игры, они просто брали в своё единоличное владение всё, чего касались, бесцеремонно, бестактно…

Время нежных прелюдий прошло. Они это понимали… Как с ужасающей ясностью понимали и то, что их разделённое на двоих время отсчитывает последние мгновения, что эти мгновения растворяются в вечности, неотвратимо ускользая, как песчинки между пальцами.

Но ни одно из тех бесценных мгновений, которые так милостиво были им отпущены, они не желали делить с третьим действующим лицом, что так не вовремя вторгалось в самый интимный, самый драгоценный момент их близости. Это время, эти подаренные минуты принадлежали им, только им. И никакого желчного профессора Зелий в их постели… Никаких холодных глаз, обвиняющих фраз, равнодушных рук… Пока это было возможно…

Северус, долго не задерживаясь на ласках шеи, груди, живота, сместился ниже, до боли стиснув бёдра Гарри. Тот ничуть не возражал против такой поспешности, только зарылся пальцами в растрепавшиеся волосы профессора и сдавленно выдохнул.

На этот раз Северус не счёл нужным тратить время и внимание на заклинание смазки, или хотя бы на то, чтобы призвать баночку с любрикантом. Он прошептал лишь заклинание «ОЧИЩЕНИЯ» и, смочив палец слюной, тут же без подготовки ввёл его в тугое отверстие.

Гарри, стиснув зубы, выгнулся, сдерживая стон боли, и непроизвольно рванул чёрную прядь волос. Северус даже не обратил внимания на подобную мелочь. Не переставая растягивать сжавшийся вход, Северус взял член Гарри в рот и, не тратя время на долгие ласки и игры с крайней плотью, втянул его до основания.

Снейп, наблюдая эту откровенно чувственную сцену, скрежетал зубами и успокаивал себя тем, что ему осталось совсем немного, что это последнее представление он вполне может выдержать, особенно после того, что ему пришлось пережить в ванной префектов. Да и терять ему, собственно, было уже нечего.

Такого шока, такого унижения, такой беспомощности он не испытывал никогда. Годы подвластия Тёмному Лорду в расчёт не принимались - тогда он хоть как-то мог контролировать ситуацию.

Гарри стонал, шипел, извивался, игнорируя неприятные ощущения от грубого вторжения, сам насаживался на палец, одновременно вколачиваясь в рот профессора.

Только бы запомнить, только бы сохранить, сберечь в памяти, не растерять, не расплескать, не рассыпать эти маленькие, но такие бесценные крупицы счастья. Одного… На двоих…

И Северус был готов почувствовать себя счастливым… Если бы не одна мысль, назойливой мухой жужжащая в мозгу: Гарри будет кончать не в ЕГО объятиях, не ЕГО ласки и вторжения доведут мальчика до разрядки, не ОН будет рядом, когда, выплеснув последнюю каплю, Гарри, опустошённый, расслабленный, растянется на кровати… Так было вчера… И позавчера… И Северус нисколько не сомневался, что так будет и сегодня…

Снова его «проклятие», его извечный антипод, будет вмешиваться в самый сокровенный, самый долгожданный миг счастья, вползать как ядовитая змея, отравляя всё вокруг, лапать, осквернять своими недостойными руками то чистое, что такими нечеловеческими усилиями завоёвано, выкуплено им.

Северус приподнял голову и посмотрел на юношу, будто ища подтверждения, что Гарри в эту самую секунду с НИМ, что именно от ЕГО рук и ласк по коже мальчика разлился нежный стыдливый румянец, что лёгкая дрожь юного тела рождена ЕГО прикосновениями, что эти восхитительные стоны предназначены ЕМУ, и только ЕМУ…

Глядя прямо в подёрнутые поволокой глаза мальчика, Северус ввёл второй палец, жадно ловя взглядом каждую эмоцию на таком любимом лице, свободной рукой продолжая то, что так страстно начал его рот.

Его движения были резкими, порывистыми. И если бы каждый раз Северус не касался тугого узелка простаты, Гарри давно бы уже кричал от боли. Но, видать, что-то такое светилось во взоре профессора, потому что Гарри вдруг резко схватил его запястье цепкой хваткой ловца.

В глазах СЕВЕВУСА возник немой вопрос, но пальцы всё же покинули тугой вход юноши.

- Я готов, Северус… - сдавленно просипел Гарри, привлекая профессора для поцелуя, обвивая ногами его талию.

Когда поцелуй прервался, юноша сам обхватил налитый до предела член мужчины и направил его в своё отверстие.

- Поверь… просто поверь… - прошептал Гарри и ближе привлёк к себе СеверусА.

Тот буквально прорычал заклинание смазки, до последнего не желая причинять боль, и, стиснув зубы, сильнее надавил головкой на не до конца растянутый анус юноши.

Гарри было больно, чертовски больно, так, что слёзы рвались из глаз… Но он сдержал их… смолчал… Потому что минутой ранее прочитал в глазах СеверусА что-то такое, что не было высказано вслух, от чего в душе всё сжалось, наполняя сердце тоской и болью. Он всё понял по глазам, понял, что отсчёт их с СеверусОМ времени пошёл на мгновения, что у них совсем его не осталось…

Даже несмотря на боль и жжение, Гарри не позволил СеверусУ остановиться, когда тот, с трудом преодолевая сопротивление мышц, всё же вошёл в него.

Северус и не пытался сдержать себя… Не сейчас, когда Гарри сам задавал ритм, сам подавался навстречу всем телом, всем своим естеством, всей душой… Мужчина чувствовал малейшую вибрацию, малейший отклик на каждый свой толчок…

Это было так восхитительно, так опьяняло, что он на короткий миг забыл, что всё это счастье принадлежит ему только временно, что он, как заправский вор, сумел выкрасть этот бриллиант из-под носа самой бдительной охраны, успел полюбоваться им, подержать в своих руках, наслаждаясь искристыми лучиками солнца, преломляющимися в совершенных гранях…

… Но, засмотревшись, не смог удержать…

Ритм всё нарастал и нарастал. Гарри уже не чувствовал боли. Одно непрекращающееся наслаждение горячей волной обволакивало его тело. Стоны и мольбы, не встречая препятствий, рвались на свободу. И это было самой сладостной музыкой для слуха профессора.

Он лишь сильнее стиснул в своих объятиях до крайности возбуждённого юношу, всё более яростно и ненасытно вбиваясь в его обжигающий, узкий вход.

Гарри отчаянным, полным невысказанной мольбы движением, обхватил шею профессора, будто старался удержать, оставить, не отпустить… Будто от его рук зависело присутствие СеверусА в его жизни…

С трудом сдерживая рвущиеся наружу слёзы, заталкивая обратно тугой комок, перекрывающий горло, судорожно вобрав в лёгкие больше воздуха, Гарри выдохнул куда-то в шею профессора, ещё крепче его обнимая:

- Я хочу, чтоб ты знал, Северус… слышишь?... Даже если никогда не вернёшься… Просто знай - я люблю тебя… люблю бесконечно…

И снова яркие вспышки многократно безжалостней, беспощадней, чем прежде, отозвались в мозгу зельевара убийственной болью. Эти вспышки - пульсирующие, бесцеремонные - вовлекли его в какой-то жуткий водоворот хаоса, лишая способности двигаться, сопротивляться, чувствовать, осязать последний миг близости…

Слова только что услышанного признания отказывались втиснуться в его измученное сознание… Он падал в какую-то бездонную пропасть, проклиная свою беспомощность.

Снейп тоже слышал слова признания. Слышал и не мог поверить.

Он вполне мог принять то, что Северусу удалось пробудить в Поттере какие-то чувства. Уважение, доверие, даже привязанность. Он даже готов был согласиться с тем, что боязнь одиночества, сексуальный опыт, подаренный Северусом, подростковые гормоны спровоцировали подмену истинных чувств юноши.

Но он не мог назвать это любовью.

За всю свою жизнь он ни разу не слышал не только подобного признания, но и просто слов выражения симпатии, даже если его очередная связь длилась чуть дольше обычного.

Бред… Ложь… Это неправда… Это неправильно… Это не вписывалось ни в какие очерченные им самим рамки… схемы… в его привычное существование…

Он отмахнулся от прозвучавших слов, будто простым жестом можно было вычеркнуть их из памяти, отвергая само понимание невозможного. И он был готов убедить себя в этом, если бы не боль. Физическая боль…

Зарождаясь где-то глубоко внутри, сначала тихо и незаметно, она неотвратимым потоком медленно набирала силу, прожигая каждую клеточку, каждый нерв, впиваясь в мозг голодной пиявкой.

Снейп запаниковал, ясно сознавая, что магия, Магия, наконец, как и предсказывал Северус, не выдержала раскола и решила взять под свой жёсткий контроль стихийный произвол взбунтовавшейся личности. Но чем это обернётся для него в конечном итоге, он не способен был даже предположить.

Из панического оцепенения его вывел жуткий, полный отчаяния крик.

Пытаясь сосредоточиться на происходящем, Снейп понял, что эти звуки исторгаются из горла его двойника. Нет… Уже не двойника…

… Это он сам, придя в ту ночь - вчера, это было только вчера - в сознание, вонзаясь в своего студента снова и снова, не в силах даже остановиться, орал в полный голос, выл, хрипел… от безысходности, беспомощности…

Снейп, чувствуя, как виски всё сильнее пронзает болью, а собственное возбуждение выходит из-под контроля, собрал все свои силы и сделал рывок.

* * *

Вынырнув из чужих воспоминаний, Снейп, боясь потерять равновесие, ухватился за край стола. Он не рискнул сразу же обернуться к Поттеру, не желая открыто демонстрировать своё состояние. Просторная мантия хоть и скрывала его весьма ощутимую эрекцию, но пылающее гневным жаром лицо, нервная дрожь не слушающихся пальцев могли выдать его с головой. Да и голосу своему он сейчас не доверял.

Для предстоящего разговора Снейпу нужен был трезвый рассудок, а бьющие через край эмоции не способствовали ясности мысли. Как же трудно сделать то, что раньше давалось без усилий - просто взять себя в руки, именно сейчас, когда это так необходимо.

Несносный мальчишка… Всего одной фразой смог выбить его из привычного равновесия. Да какое, к дементорам, равновесие?!.. Просто лишил его остатков самообладания.

…Признание Поттера… Будь оно трижды проклято!.. Эта треклятая зудящая фраза будто питала надоедливую боль, вгрызающуюся в мозг. Но, как ни старался Снейп, выкинуть её из головы не получалось.

С излишней тщательностью изображая наведение порядка на письменном столе, он дал себе небольшую передышку в надежде унять тяжёлое сбившееся дыхание и силой самовнушения усмирить не желающую прислушиваться к голосу разума бунтующую плоть. Даже боль, пульсирующая в висках, ничуть не умалила силу его возбуждения.

Как сохранить достоинство в таком состоянии?! Как не выдать внезапно охватившую его слабость перед этим зарвавшимся юнцом?! Как одним взглядом воспалённых глаз поставить наглеца на место?! Сейчас, когда сцены из воспоминаний, изобилующие откровенной чувственностью, да нет же, говоря прямо - необузданным сексом, навязчиво всплывали перед его внутренним взором...

Как, не выходя из образа холодного, высокомерного циника, сделать несколько шагов по направлению к лаборатории, где его ждали приготовленные раннее зелья, чтобы, приняв их, наконец, спокойно начать разговор на своих условиях?!..

Всего несколько шагов... От унижения... до превосходства...

Не уловив чутким слухом никаких признаков присутствия Поттера в своём кабинете, Снейп медленно обернулся.

Поттер спал, забравшись с ногами в обтянутое коричневым велюром просторное кресло, свернувшись калачиком и плотно закутавшись в собственную мантию. Очки лежали на широком мягком подлокотнике, а видавшие виды кроссовки были небрежно сброшены на пол.

Мягкий солнечный поток из круглого оконца для сов под самым потолком неуверенно просачивался в холодное пространство подземелья. Невесомые пылинки лениво плавали в утреннем свете, с царским благородством позволяя весенней свежести разбавлять затхлость прессованного сыростью воздуха.

Снейп мельком бросил взгляд на старинные разлаписто-неуклюжие часы, обосновавшиеся на каминной полке. Короткая пухлая стрелка бессердечно указывала на цифру девять, а её долговязая подруга вовсю старалась её обогнать.

Снейп напрягся, но затем облегчённо выдохнул, вспомнив, что сегодня - уже сегодня - суббота, а не учебный день. Не хватало еще объясняться с директором по поводу опоздания на собственные уроки.

Не зная, кого благодарить - Поттера или Мерлина - за столь необходимую сейчас передышку, Снейп широким шагом направился.... не в лабораторию, а к неприметной двери в личные покои. Стремительно проследовав через затемнённую спальню, он распахнул дверь в ванную.

Снейп подумал, что применять сейчас «ПРИТУПЛЯЮЩЕЕ» зелье было бы в высшей степени неблагоразумно, да и неизвестно, какими последствиями это могло обернуться.

Слишком долго его возбуждение не имело выхода… Слишком часто за последние часы его плоть подвергалась безжалостным заклятиям… Слишком тяжёл был груз эмоций и впечатлений, так откровенно и бесцеремонно взваленных на него этими двумя в мыслесливе… И уж слишком их союз походил на заговор…

Захлопнув за собой дверь ванной, Снейп привалился к ней спиной, мысленно посылая все известные ему проклятия на не совсем здоровую голову своего несговорчивого двойника, сподобившегося влюбиться (на этот счёт Снейп уже не обманывался) не в кого-нибудь, а именно в Поттера.

Поттер… Какая ирония… Сначала отец, выбравший Снейпа предметом своих издёвок… Теперь вот сын, неизвестно по какой причине воспылавший вдруг к нему же необъяснимой страстью… Нет, не к нему - к Северусу. Хотя какая разница?!.. Да и страсть ли это? И что ЭТО вообще? Нет, уж точно не любовь. Даже не стоит обольщаться и тешить себя призрачными иллюзиями. В его оазисах путнику ничего не светит.

Но услышанное в воспоминаниях признание упрямо не желало покидать авансцену памяти.

Устало прикрыв глаза, он с тоскливой обречённостью сполз на кафельный, дышащий прохладой пол, и вытянул ноги.

В эту минуту он ненавидел сам себя… Ненавидел и презирал… За слабость, за усталость, за неспособность сопротивляться… А главное - за сомнения, незаметно, исподволь вползшие в душу и разум…

Распахнув полы мантии, кое-как справившись с пуговицами сюртука и брюк, Снейп, шипя от неприятных ощущений, очень аккуратно высвободил свой член. Тот был сухим и горячим. Даже колыхание воздуха причиняло боль измученной плоти. А лёгкие прикосновения собственной руки просто обжигали.

Смочив слюной большой палец, он едва коснулся им воспалённой головки, но тут же одёрнул руку из-за острого импульса, прокатившегося по нервам.

Будто наказывая себя, а заодно и свой отёкший и болезненно восприимчивый орган, Снейп с силой обхватил его холодными пальцами и начал яростные движения.

Он мастурбировал быстро, жёстко… на максимальной амплитуде… не любя… с отвращением к самому себе… всё крепче сжимая ладонь вокруг протестующей плоти.

Не наслаждение - боль дарила сейчас его рука.

Безжалостно натягиваемая уздечка не выдержала, и сквозь пальцы просочились капельки крови, но это лишь подстегнуло его к более резким движениям.

Потребовалось всего полминуты, чтобы выплеснуть накопившуюся за ночь сперму. Но от этого стало лишь гаже на душе…

…Никакого облегчения, не смотря на разрядку…

…Вялый, истерзанный член…

…Ссутулившиеся плечи…

…Липкая ладонь, размазывающая кровавое семя по глянцевому кафелю…

…Незаполненная, безжизненная глубина тёмных глаз…

Отдышавшись, Снейп убрал следы крови и спермы, прошептал заживляющее заклинание, застегнул брюки, и, опираясь о стену, с трудом поднялся.

Открыв кран, он плеснул в лицо холодной водой. Отражение в зеркале сочувственно опустило взор.

Снейп постоял некоторое время над раковиной, упираясь руками в её края и позволяя прохладным струйкам впитывать лихорадочный жар кожи. Затем промокнул остатки влаги полотенцем, привел в порядок мантию и вышел из спальни.

Если с эрекцией он разобрался, пусть даже весьма кардинальным способом, то бессонная ночь и головная боль продолжали вносить ощутимый дискомфорт в его существование. И применение «ОБЕЗБОЛИВАЮЩЕГО» и «ВОССТАНАВЛИВАЮЩЕГО» зелий было бы весьма кстати, чтобы начать столь трудный разговор во всеоружии, а это значит - с достаточной долей сарказма, цинизма, превосходства.

Вернувшись в кабинет, Снейп не обнаружил каких-либо перемен за время своего отсутствия. Поттер всё так же спал в кресле, закутавшись в мантию, и не демонстрировал никаких признаков пробуждения.

Проходя мимо него в лабораторию, Снейп непроизвольно задержался и, сам не зная почему, стал разглядывать спящего юношу.

Нежный матовый румянец покрывал нежную кожу с едва заметным светлым пушком, длинные чёрные ресницы чуть дрожали, реагируя на картинки утреннего сновидения, чётко очерченные губы слегка приоткрылись, к вспотевшему со сна лбу прилипла отросшая чёлка.

Так захотелось вдруг, до щемящей боли в груди, убрать непослушную влажную прядь, провести по щеке рукой, почувствовать её гладкость, нежность, поймать дыхание с раскрасневшихся губ, увидеть пробуждение этих глаз…

Такая открытость, такая незащищенность, свежесть были во всём облике юноши...

Такое незнакомое доселе тепло разлилось по венам профессора мягким, успокаивающим потоком... Такое не испытываемое никогда ранее чувство наполнило душу... Наполнило... насытило... напоило вдруг... Чувство неодиночества...

НЕОДИНОЧЕСТВА...

... И на какую-то долю секунды всё это показалось таким правильным, что даже боль отступила, напуганная этим пониманием...

Измученный длительным воздержанием, заклинаниями и безжалостным трением, член зельевара тяжело запульсировал, вновь наливаясь кровью.

Вскинувшаяся было рука сжалась в кулак.

Да что же это такое?!.. Любимчик Дамблдора и всего Магического мира снова, вот так просто, на раз-два, получит то, чего желает?!.. Не прикладывая усилий, не мучаясь, не страдая, не копаясь в себе, в своих истинных желаниях и чувствах?!..

А, может, это его очередной каприз, мимолётная прихоть?!.. И Снейп ей поддастся, чтоб позже быть выставленным в качестве особо ценного «экспоната» в «Трофейном зале» гриффиндорского флагмана?!.. На всеобщее посмешище!.. Чтоб Золотой Мальчик мог похвастать очередной победой!.. Как же - сам профессор Зелий, шпион, о которого не кто-нибудь - Тёмный Лорд обломал свои змеиные зубы, гроза Хогвартса - Северус Снейп пал к его ногам!..

«Ну уж нет, Поттер! Чтобы заполучить Северуса Снейпа, нужно иметь нечто большее, чем смазливую мордашку и упругую задницу!» - Снейп стремительно направился в лабораторию.

Но его тело отказывалось ему повиноваться, ноющий член никак не желал разлучаться с объектом своих устремлений, а головная боль вновь напомнила о себе.

Снейпу ничего не оставалось, как принять и «ПРИТУПЛЯЮЩЕЕ» зелье вслед за двумя другими. Только когда тяжесть в паху под его действием стала отступать, он почувствовал себя увереннее.

Видимо звон переставляемых склянок разбудил Поттера, так как до слуха профессора донёсся шум возни из кабинета.

Что ж, Северус Снейп был готов к разговору.

Прислонившись к косяку и скрестив руки на груди, Снейп наблюдал, как Поттер зашнуровывает кроссовки, волшебной палочкой приводит в порядок смятую мантию, искоса поглядывая в его сторону.

- Извините, профессор, я воспользовался Вашим креслом, - Поттер ещё не до конца проснулся, да и ночь для него выдалась не из приятных, так что голос звучал глухо и безжизненно.

Он подошёл к столу, палочкой всколыхнул нежную рябь омута, немного задержался в раздумье, затем вернул свои воспоминания и неуверенно отступил, ожидая ответной реакции профессора.

- Не стоит, - небрежно махнув рукой, Снейп изобразил на лице некоторое подобие радушной улыбки, если эту гримасу вообще можно было счесть таковой.

- Надеюсь, Вы видели приятные сны, - Снейп, оторвавшись от косяка, нарочито расслабленной походкой прошёл вглубь кабинета и принял ту же позу теперь уже у стола, где по-прежнему стояла каменная чаша. - Приятнее, чем тот балаган, что мне довелось лицезреть по Вашей милости весь вечер и всю ночь? - Снейп продолжал придерживаться роли снисходительного, почти радушного хозяина, исподволь изучая реакцию подростка, - Хотя не скрою - это было весьма познавательно: столько нового узнал о себе, да и о Вас тоже. Будет над чем поразмыслить на досуге.

- Вы сами изъявили желание воспользоваться мыслесливом, а теперь пытаетесь взвалить на меня всю вину? - Гарри медленно начал заводиться. Равнодушие и небрежность тона профессора задевали его.

«Как же ты предсказуем, Поттер» - Снейп мысленно похвалил себя за правильно избранную тактику.

- Хотите сказать, что и в постель Вас уложил тоже я? - Снейп начал получать удовольствие от происходящего. - А Вы, бедная, жертвенная овечка, не знали, как вырваться из хищных когтей ненавистного преподавателя? - в голосе Снейпа теперь уже явственно слышалась издёвка, - Признаю - моё второе «Я» приложило руку к тому, чтобы стянуть покров невинности с Вашего идеального образа. Но я что-то не заметил, что бы Вы играли при этом роль пассивной жертвы, - внутренне усмехнувшись двусмысленности прозвучавшей фразы, зельевар продолжил: - И, думается мне, Вы получали от этого не меньшее удовольствие.

- Может, хватит прохаживаться по поводу моей идеальности?! - Поттер всё больше распалялся, прекрасно понимая, что сам, уже в который раз, глупо, весьма глупо, заглотил наживку, но остановиться был не в состоянии. - Я всего лишь сказал, что воспользоваться мыслесливом - было Вашей идеей. И не нужно вешать на меня всех собак и делать из этого целое представление. Я - неблагодарный зритель, и аплодисментов от меня Вы не дождётесь.

- Быть может, Вы ждёте их от меня?.. За то милое эротическое шоу, что Вы услужливо продемонстрировали мне, заранее обговорив с моим вездесущим «братцем» возможные варианты развития событий? - Снейп ни на полтона не повысил голос, не изменил елейных модуляций, голос его звучал так же, как и в начале разговора. Хотя всё внутри него буквально кипело от негодования. Хотелось придушить мальчишку на месте, немедленно.

Перед глазами так и стояли откровенные сцены в ванной префектов, в гриффиндорской спальне. Широко разведённые бёдра... приглашающая поза... надрывные стоны... и глаза, полные желания... Снейпа не покидало стойкое ощущение, что его просто используют. Причём, оба. И Поттер и его новоявленный любовник.

И всё же, Снейп умел сдерживать свои эмоции. Годы общения с Тёмным Лордом не прошли даром. Да и наличие в пределах досягаемости извечного раздражителя на протяжении вот уже почти семи лет, только способствовало тренировке его выдержки.

- Что ж, в отличие от Вас, мистер Поттер, я - зритель благодарный, и на аплодисменты не поскуплюсь. Тем более, что зрелище действительно было... захватывающим, - и он расцепил руки, чтобы картинно, с паузами, три раза хлопнуть, и снова скрестил руки на груди. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Чего нельзя было сказать о Поттере. На скулах заиграли желваки, щёки покрылись неровными пятнами лихорадочного румянца, а руки сжались в кулаки от едва сдерживаемой ярости.

Снейп усмехнулся. Меха раздуты, клапаны открыты, осталось лишь поднести спичку.

- Для Вас чужие чувства - повод для насмешки? Искренность вызывает желание поиронизировать? - кажется, юноша был готов вспыхнуть даже от светлячка, - Сколько же в Вас цинизма, профессор. Вас не останавливает даже то, что Ваша половина - Ваша лучшая половина - воспротивилась Вашему маниакальному стремлению любой ценой сохранить образ законченного ублюдка. - Поттер выплюнул последнее слово без задержки, нисколько не смутившись. - Не удивительно, что она предпочла сбежать от Вас.

Снейп ещё сохранял внешнее хладнокровие, хотя с каждой минутой это давалось ему всё труднее:

- Сомневаюсь, что слова «чувства» и «искренность» имеют к Вам какое-либо отношение. Да и замахнулись Вы на слишком серьёзную тему. Думаю - эта пьеса Вам не по зубам. А со своей половиной я разберусь как-нибудь сам, без Вашего геройского вмешательства.

- Разберётесь! Как же! Просто снова засунете её куда подальше. И будете делать вид, что её никогда не существовало, - юноша окинул профессора гневным взглядом: - А, может, Вы от того и беситесь, что главная роль досталась не Вам? - Поттер уже не сдерживался, ему было плевать, как он выглядит со стороны и что несёт. Сейчас больше всего на свете ему хотелось вцепиться в эту глумливую физиономию ногтями, выцарапать, содрать с неё всю спесь, всё высокомерие. - Вам всего лишь предоставили место в первом ряду, и Вы были вынуждены довольствоваться малым за невозможностью получить большее?

- Довольно! - вот теперь Снейп был задет за живое и его терпению пришёл конец, да он и не собирался дальше миндальничать с вконец распоясавшимся юнцом. - Играть в паре с таким бездарным актёришкой, как Вы, пусть даже и главную роль - удовольствие сомнительное. Тем более что этот актёришка вечно фальшивит. - Тут Снейп гаденько ухмыльнулся и продолжил вкрадчивым тоном: - Кстати, Вы, мистер Поттер, опрометчиво запамятовали, что я выходил на замену в самый кульминационный момент представления, и успел таки слизать сливки, и, признаться, не впал в эйфорию, вкусив от ваших прелестей.