Я подарю тебе звезду

Глава 27. "Безысходность"

Тяжело дышать, голова кружится.

Чувство дикого страха одиночества опять возвращается ко мне.

Как тогда, с Киваром, когда боялась потерять, его жизнь висела на волоске.

Не хочу, через этого проходить заново, иначе сойду с ума.

Сойду с ума от горя, от тоски по несбывшимся мечтам, о милом ребенке, который стал мне родным.

Мне нужно найти Фрэда во что бы то ни стало и вернуть!

Руки, челюсть трясутся, мой вой не прекращается, не могу остановить истерику.

Мне очень страшно.

Кивар, где ты! Братик, спаси меня от ужаса.

Кое-как набираю дрожащими руками брата на скете. После двух гудков слышу родимое “Алло, сестренка!” Брат слышит мои всхлипы и быстро спрашивает, что произошло. Я отвечаю в двух словах, что Фрэда забрали. Отключается, я опять вою, сидя с подогнутыми коленями, и деру на себе волосы.

Слышу гул автоцила. Бледный, как полотно, Кивар забегает домой и обнимает меня, успокаивая. Наверно, попросил транспорт в тасиомоме. Мы сидим десять минут, не отцепляя руки.

— Где ты была в это время?

— Я… мне надо было выйти.

— Видимо, они засекли твой уход и в этот момент выкрали ребенка.

— Что мне делать? Мне надо его спасти, Кивар! Я сойду с ума от горя, — бубню, еле ворочая языком из-за забитого от слез носа.

Вдруг, на моем скете высвечивается звонок неизвестного номера. В аудио режиме, не хотят, чтобы видела. Дергаными руками прикладываю к уху прибор.

— Твой дружок у нас, если хочешь получить, неси завтра к старой станции за восточным выездом пятьдесят тысяч талов. К полудню. Ты много задолжала своими выходками. Не придешь во вовремя — найдешь пацана в баке рядом, мертвым, — грубый мужской голос отдает в мозгу каждым сказанным словом, словно металлическим молотом. Звонящий отключается.

Кивар все слышал. Мы молчим, моя истерика прекращается, на ее смену приходит тихая безысходность. Пятьдесят тысяч талов! Если нам посчастливиться продать палатку и мой автоцил до полудня, то не соберется и десятой части от этих денег. Что делать?!

Деньги, которые копили на джет, потратили на сыворотки. Торгаши не занимают наемникам, мы без пяти минут покойники, страховка покрывает лишь наши болезни, но не похороны. А хоронят тут просто — в крематориях или прямо на песчанике.

— Надо идти! Я предложу себя вместо Фрэда.

— Нет! Пожалуйста, Кивар, мы что-нибудь придумаем. Завтра отправимся в синегет, срочно подадим заявление, они найдут ублюдков, сами поможем.

— Ты же знаешь, синегет под мафией, только обратишься — сошьют на тебя дело, про ребенка можно забыть вообще, — из брата выходит нервный выдох.

До центрального синтата заявление о краже будет доходить долго, если вообще попадет. Задержки происходят не без участия местных главарей банд, отсыпающих деньги синегетским чинарям. Если есть прямой выход на Исадар, то шансы велики. Но эта привелегия даётся лишь избранным.

— Тогда пойду в главный хаб Цаутекса, попрошу безвозмездный контракт за деньги вперед, — не теряю надежды.

— Таких денег там никогда не дадут, Каи, за пять лет бесплатной работы лишь максимум пятнадцать тысяч, к тому же заберут большие проценты.

— Не говори так, бандиты отправят на органы! Убьют тебя, будут мучать!

— Навряд ли, я после яда арахноила, работай запрягут — это наверняка, но мне не привыкать, сестренка, — улыбается Кивар.

Я плачу, убеждаю брата, что сможем забрать Фрэда, предлагаю ему всякие варианты вплоть до убийства шантажистов. Кивар говорит, что нельзя рисковать жизнью мальчика. Даже если убьют, в покое не оставят.

До самого утра мы не спим. Измученные тревожными мыслями, сидим против друг друга на кухне. Завариваем крепкий кофе и пьем. Далее точу ножи, проверяю пушку на готовность. Я готова отдать свою жизнь вместо Фрэда. Это будет не Кивар.

Время идет слишком медленно. На скете десятки пропущенных звонков и столько же сообщений от Ипоратея. Добавляю его в черный список. Но ему неймется, приехал и стучит в дверь.

— Не хочу его видеть, — устало говорю брату.

— Без проблем! — Кивар со злостью и решимостью идет к двери.

— Что тебе надо? Чего приперся? — наезжает на босса.

— Ты дома? Мне нужна Каирин, надо поговорить, — волнительно, как никогда, выдает Ипо.

— Она не хочет с тобой разговаривать, и никогда, поверь, не захочет, проваливай! — с силой захлопывает перед боссом дверь.

Слышу, как улетает. Вообще не до него.

Время почти одиннадцать, надо собираться, путь неблизкий, примерно 15 километров. Садимся на скеты и объезжаем город. После ночной бури окраина закидана песком. Скоро придут санитарные цилы и слижут кинетическим пылесосом все до песчинки. А через несколько дней все повторится заново.

Мозг напряженно думает, прокручивает сюжеты на перспективу. Представляю, что предложу бандитам, как буду умолять или перережу им горло в случае отказа. Жаль, что Ависа нет рядом. Ловлю себя на мысли, что его мне не хватает.

Прилетаем на старую заброшенную станцию за 15 минут. Устремляем взор в долину песков с редкими возвышениями.

Грудь Кивара вздымается в напряжении. Смелое, красивое лицо, родные синие глаза. Ты мне очень дорог, брат. Смотрю на него, как в последний раз, к горлу подкатывает ком. Все воспоминания моей недолгой жизни связаны с тобой, ты — моя надежда, неотделимая часть души.

Помни обо мне. расскажи Фрэду, как мы были беззаботны и любимы в детстве. Отвези к нам на Хасею, покажи дом, в котором была счастливая семья.

Авис. У меня есть чувства к нему. Наверно, я влюбилась. Поздно. Жаль, что не была с ним дольше. Жаль, что не сказала, как он дорог мне. Не хочу, чтобы страдал. Желаю, чтобы забыл, как только увезут.

Смотрю на кольцо с сияющим на солнце камнем, словно звезда. Буду хранить его до последнего вздоха, как кусочек счастья, выпавший на мою несчастную долю.

Мне надо удержать слезы, но я не могу. Одна капля предательски скатывается по щеке. Незаметно убираю тыльной стороной ладони, делаю вид, что попала песчинка.