Я познаю мир. Оружие

От литературы к реальности

Обычаи той эпохи довольно точно и весело описал Марк Твен в юмористическом романе "Янки при дворе короля Артура". Там показано, насколько часто рыцари, пытаясь соблюсти некие обычаи, попадают в нелепые положения.

Однако даже великий сатирик вынужден был признать, что по крайней мере два обычая рыцарей достойны уважения и подражания. Во–первых, образцовый рыцарь всегда, при любых обстоятельствах не должен впадать в уныние, по возможности быть веселым. Во–вторых, совершая свои подвиги, он обычно посвящал их некой даме сердца.

Правда, и тут не обходилось без перегибов. Вспомните хотя бы Дон Кихота, рыцаря Печального образа, описанного Сервантесом. Его излишняя серьезность привела к тому, что бедняга был вынужден сражаться даже с ветряными мельницами. А его обожание некой дамы вызвало усмешку даже у нее самой...

Впрочем, на самом деле многих рыцарей в первую очередь занимали совсем другие проблемы. "Эти воины, – сказано в одной исторической хронике, – больше думали о хорошем ударе копьем и добром боевом коне, чем о прекрасных дамах".

И это тоже понятно. Ведь рыцарь мог и не вернуться из очередного странствия к своей даме, дабы рассказать ей пару веселых историй.

Зачем нужны поединки?

В старину споры очень часто решались силой: кто победил в бою, тот и прав. Однако даже самые кровожадные предводители войск понимали: если без конца бросать свою дружину, когорту или даже ватагу в бой, то в конце концов от нее ничего не останется.

И тогда стали прибегать к своеобразной хитрости. Перед решающим сражением с каждой стороны выдвигали по одному бойцу для поединка с уговором: чей ставленник победит, тому присуждается и общая победа, достающаяся таким образом малой кровью.

Правда, на практике такой уговор соблюдался далеко не всегда. Но все равно: наблюдение за поединком для воинов обеих сторон имело немалое значение. Те, чей выдвиженец победил, заметно приободрялись духом, что в схватке имело немаловажное значение.

Рыцарский поединок

Конечно, для таких поединков каждая сторона старалась выдвинуть наиболее мощного и умелого воина. И случай, когда библейский пастух Давид победил гиганта Голиафа, скорее исключение, подтверждающее общее правило: надо выдвигать воина умелого. Голиаф, согласно современным исследованиям, был хотя и громаден, но неуклюж, да к тому же довольно плохо видел. Вот Давид и поразил его с дальней дистанции – обычным камнем из пращи.

Похоже, своеобразная мода на подобные поединки уходит своими корнями еще в каменный век. Во всяком случае, во времена античности, судя, например, по сохранившимся мифам, герои–одиночки то и дело вершат всяческие подвиги.

Правила поединка

Однако формализованы правила поединков, если можно так выразиться, были лишь во времена викингов. У них, как свидетельствуют историки, существовало два типа поединков: более или менее неофициальная схватка один на один (Einvigi) и очень формальный хольмганг.

Поединок у викингов

Последнее дословно означает "отправляться на остров". Действительно, там, где это было возможно, поединки проводили на небольших островках, чтобы никто не мог помешать сражающимся. (Например, такой поединок описан в известной всем легенде о Тристане и Изольде.) Однако впоследствии остров стали просто заменять очерченным на земле свободным пространством, по размерам схожим с боксерским рингом.

Эти поединки – хольмганги – часто использовали в качестве законного средства разрешить спор из–за женщины или из–за имущества. Но и тут, впрочем, не обходилось без мошенничества; иногда для участия в поединке одна из заинтересованных сторон тайно или явно нанимала профессионала, или берсерка. Но это, как мы убедимся чуть позже, помогало не всегда.

Правила же хольмганга были таковы: под ноги участникам поединка стелили плащ, который должен быть десяти футов из конца в конец и с петлями в каждом углу, сквозь которые продевали колышки с головкой вверху. Все это называлось тьеснур. Затем вокруг плаща нужно было нарисовать три квадрата на расстоянии одного фута друг от друга. За ними нужно было поместить четыре столба, хослур (ореховые колья). Все вместе называлось Ореховым полем.

У каждого из сражающихся должно было быть по три щита, и когда они приходили в негодность, то владельцы обязаны были вернуться на плащ, даже если до того сошли с него, и защищаться оставшимся оружием.

Тому, кто получил вызов, принадлежало право первого удара. Если кого–либо ранили так, что кровь попадала на плащ, он мог прекратить сражение. Если один из противников выходил за колья одной ногой, считалось, что он отступает; если двумя – что он бежал с поля боя. Перед каждым бойцом кто–то должен был держать щит. Тот, кто получит больше ран, обязан был заплатить хольмслаусн – выкуп за то, чтобы освободиться от боя.

Вот, например, как описывается один из подобных поединков в норвежской саге об Эгиле Скаллагримссоне:

"Недалеко от моря было хорошее поле, отмеченное кольцом из камней, где должен был состояться хольмганг. Льот прибыл вовремя, вместе со своими людьми, вооруженный копьем и мечом. Это был очень большой и сильный человек, и, когда он прибыл на поле хольмганга, в нем проснулась ярость берсерка так, что воин издал громкий вой и стал кусать край своего щита..."

Однако его противник – Эгиль – тоже оказался не лыком шит. Он не только как следует приготовился к хольмгангу – взял старый щит и два меча: "меч Надр, который прицепил к бедру, а другой, Драгвандил, нес в руках", но еще и придумал план, как ему одолеть свирепого берсерка.

Пользуясь правом первого удара, Эгиль ударил Льота мечом, а когда тот прикрылся щитом, стал наносить один удар за другим без перерыва – так, чтобы Льот не мог ответить. Он отступил назад, чтобы свободно взмахнуть мечом, но Эгиль быстро продвинулся вперед и продолжал яростно рубить. Таким образом, Льот вынужден был выйти за камни и двигаться то в одну, то в другую сторону по полю. Он попросил соперника дать ему отдохнуть, и Эгиль согласился на это. Так закончилась первая схватка.

Затем он предложил Льоту приготовиться, сказав: "Я хочу, чтобы мы закончили наш поединок". Тот вскочил на ноги, а Эгиль бросился вперед и немедленно ударил; при этом он подошел так близко, что вынудил Льота отступить, так что щит перестал его прикрывать. "Тогда Эгиль ударил противника под коленом и отсек ему ногу. Льот упал и тут же умер".

Трудно ли махать мечом?

Даже сражения между армиями часто происходили по законам хольмганга – по крайней мере в начале. В той же саге об Эгиле Скаллагримссоне приводится очень подробное описание великой битвы, которая произошла в 938 году при Бруненбурге, в Северной Англии. Тогда конунг Адальстейн, внук Альфреда Великого, разбил огромные полчища скоттов и уэльсцев, пришедших с севера для того, чтобы вторгнуться в страну и заселить ее. Судя по всему, сначала завоеватели добились успеха, но затем коренные жители под предводительством своего вождя все же смогли изгнать иноземцев со своей территории.

Однако описание войн уже выходит за пределы этой книги. А потому вернемся к поединкам и оружию, которым при этом пользовались.

Мечи, которыми сражались участники поединка, были довольно тяжелыми, однако не настолько, чтобы, многие люди, "современный человек не смог бы даже поднять его, не то чтобы рубиться". Исследователи говорят, что весил такой меч около 3 фунтов, то есть чуть меньше 1,5 кг. Согласитесь, подобную тяжесть может осилить и нетренированный человек.

Другое дело, что викинг X века во время битвы мог махать таким мечом много часов подряд, потому что упражнялся каждый день в течение всей жизни, начиная приблизительно с семи лет.

Но во время поединка и махать–то приходилось не так уж много. Противники поначалу, как правило, долго маневрировали, выжидая момент, стараясь поставить соперника в неудобную позицию, нащупывая его сильные и слабые стороны. Затем один делал выпад, а другой принимал удар либо на щит, либо парировал его своим мечом, либо просто уклонялся, уходил из–под удара, сохраняя дистанцию.

Стоило одному чуть выдохнуться, приостановить свой натиск, как инициативу перехватывал соперник. И так до тех пор, пока кто–то из противников не получал опасный, а то и смертельный удар.

Еще о топорах

Кроме мечей, особенно в битвах, рыцари часто использовали и боевые топоры. Правда, в XI веке некоторые воины рассматривали топор как оружие, недостойное благородного человека. Однако вскоре они переменили свое мнение, особенно после того, как рыцари стали надевать тяжелые доспехи, пробить которые мечом было уже довольно трудным делом. Так что в начале XII века топор превратился во вполне респектабельное оружие, и рыцари тоже им сражались.

Автор хроник Роджер де Ховеден, описывая битву при Линкольне, произошедшую в 1141 году, рассказывает, что даже король Стефен сражался с помощью "огромного боевого топора".

Некоторые историки даже уверяют, что такие топоры могли иметь лезвия "около двух футов длиной". Скорее всего, это было изрядное преувеличение: представьте хотя бы, какой силищей надо обладать, чтобы размахивать топором, лезвие которого более полуметра! Но вот топоры викингов, лезвие которых достигало в длину 12 дюймов (около 30 см), во множестве были выловлены из Темзы и хранятся в Британском и Лондонском музеях.

Викинг с топором

"Броневики" на конной тяге

Если викинги и их последователи раннего Средневековья предпочитали драться налегке, то со временем рыцари стали надевать на себя все больше брони. Появились костюмы, которые "упаковывали" человека в железо с ног до головы. Особенно усердствовали в этом отношении рыцари Западной Европы, в частности немецкие.

Поскольку у рыцаря, одетого в броню, одни латы могли весить около 20 кг, то большинство рыцарей предпочитали передвигаться верхом. Причем лошадь зачастую тоже прикрывали металлическим панцирем. В итоге получилось нечто вроде броневика на конной тяге.

Прежде всего такой "броневик" старался достать противника длинным копьем и если не ранить его, то по крайней мере выбить из седла. Что, кстати сказать, могло сопровождаться изрядной контузией. Представьте себе: получив удар в грудь копьем, пусть даже и не пробившим панцирь, рыцарь вылетал из седла. И с высоты около двух метров со всего маха падал на землю, причем вес тела рыцаря изрядно увеличивали доспехи. Тут и сознание потерять недолго.

Более того, даже находясь в сознании, рыцарь, придавленный грудой металла, зачастую не мог самостоятельно подняться. И если верные оруженосцы не поспевали вовремя поднять своего господина, то тому приходилось туго.

Специальные кинжалы–стилеты с узким, но длинным клинком были придуманы для того, чтобы они могли проникнуть через щели между пластинами панциря. Впрочем, для тех, кто по–прежнему уповал на силу, существовали панцирбрехеры (пробиватели панцирей) – кинжалы с мощным трехгранным клинком.

Для чего нужны турниры?

Если не было войны и не предвиделось никакого поединка, то рыцари проводили свободное время, участвуя во всевозможных турнирах. Во–первых, турнир давал возможность поддерживать боевую форму. Во–вторых, турнир давал прекрасную возможность покрасоваться перед дамами. В–третьих, турниры, как ни странно, были своеобразной демонстрацией мод как на снаряжение, так и на некие вновь изобретенные приемы ведения боя. В–четвертых, участие в турнире – это еще и неплохая возможность подзаработать, так как победителю полагались не только улыбка прекрасной дамы и ее носовой платок, но и кое–что посущественнее: зачастую победитель забирал в качестве награды коня и все снаряжение побежденного рыцаря.

Кроме того, к турниру, как правило, подгадывали какую–нибудь ярмарку, где не только продавали и покупали самые разнообразные товары, но и от души веселилась вся округа – от рыцарей до оруженосцев, от богатых горожан до последнего нищего и бродяги.

Приглашались также бродячие актеры и поэты, жонглеры, акробаты и музыканты, способные развлекать и веселить публику.

Впрочем, церковь осуждала такие развлечения, поскольку во время них многие играли в азартные игры, пьянствовали и буянили. Кроме того, редкий турнир обходился без смертей и увечий. Так, скажем, на турнире погиб Жоффрей де Мондевилль, граф Эссекский, которого убили в 1216 году в Лондоне. Во время подобного же состязания погиб и король Генрих II, которому древко от сломанного копья попало в глаз.

Рыцарь в латах

И это несмотря на то, что все чаще участники турниров сражались тупыми копьями и мечами, непригодными к настоящим сражениям.

В конце концов, поняв, что запретами столь популярного состязания не отменить, сильные мира сего стали регламентировать правила проведения турниров. Так, в описании королевских состязаний, проходивших в Виндзорском парке 9 июля 1278 года, указано, что все доспехи участников были кожаными, а мечи сделаны из китового уса. Копья же стали применять с укороченным наконечником, часто в форме короны, который мог достаточно крепко зацепить броню противника, чтобы стащить его с коня, но не пробивал ее и рыцаря не ранил.

Дамы на турнире

В общем, постепенно турниры превращались в своего рода карнавалы, участники которых хоть и бились на взмыленных конях, но с сердцами, "полными дружелюбия". А прекрасные дамы страстно за них болели, доходя в экстазе до того, что срывали с себя и бросали "покрывала и шапочки, накидки и туники, рукава и другие части платья, пока все не оставались с непокрытой головой и не начинали смеяться над беспорядком в одежде друг у друга".

Смерть грозит издали

Однако все имеет свое начало и свой конец.

В начале XV века английский трон захватила весьма практичная династия Ланкастеров. И король Генрих V стал считать турниры легкомысленной, пустой тратой времени. Например, он отказался устроить игрища, когда венчался с Катариной Французской.

Война становилась делом серьезным, приближался конец эпохи рыцарства.

Рыцари стали объединяться в разного рода ордена – тайные или явные организации, члены которых приносили клятвы, обещая выполнять определенные обязательства. Обычно таким орденам покровительствовала церковь. Она же, кстати, и благословила святое воинство на Крестовые походы, из которых многие уже не вернулись...

Однако добили рыцарство даже не эти потери, а появление оружия, которое уже не требовало сходиться с противником вплотную, а позволяло поражать его издали.

Поначалу это были луки. Причем особенно прославились по этой части лучники Шервудского леса. Сподвижникам легендарного Робин Гуда предложили полное прощение при условии, что они пойдут на службу в королевскую армию в качестве стрелков.

Это существенно повысило боевую мощь английской армии. Еще бы! Широко известно, что Генрих VIII не позволял своим солдатам стрелять по мишени, которая находилась ближе чем в 220 ярдах. А хороший лучник времен Эдуарда III мог поразить цель и за 400 ярдов. Причем профессиональный лучник мог выпустить в цель пять стрел в минуту. Пробивная же сила стрел была таковой, что на расстоянии в 200 м толстая деревянная дверь прошивалась стрелой насквозь.

Арбалетчик и лучники времен рыцарских орденов

Еще большей пробивной силой, хотя и меньшей скорострельностью, отличались арбалеты. Эти усовершенствованные луки, многие из которых имели уже не деревянную, а стальную дугу, на расстоянии в 100–150 м пробивали и стальные доспехи.

Окончательно же добило рыцарство появление огнестрельного оружия. В том же романе "Янки при дворе короля Артура" показано, как один человек, вооруженный всего двумя револьверами, вызывает на состязание сразу всех рыцарей Земли. И когда на него двинулась стальная армада, открывает беглый огонь на поражение. И нервы у рыцарей не выдержали. Потеряв с десяток своих соратников, вся армада в страхе развернула своих коней и обратилась в бегство.

А что с ними было бы, попади они под пулеметный огонь?..