Я познаю мир. Тайны человека

От души к мозгу

Кто же не знает, что обязанность человека думать возложена на его мозг? Как же можно не знать, что именно мозг отвечает за нашу психическую деятельность? Сейчас, когда я пишу эти строчки, передо мной лежит книжка двух известных американских ученых, предназначенная для читателей, интересующихся работой человеческого мозга. В предисловии к книге, обращаясь к своим читателям, они пишут: "Вы, вероятно, будете шокированы, узнав, что наши мысли, наши поступки, наши идеалы, наше восприятие любых явлений, в общем, все психические процессы рождаются в недрах нашего мозга. Но не бросайте тотчас же книгу. Прочтите ее до конца и, может быть, потом вы согласитесь, что те функции, которые приписываются душе, взял на себя наш мозг". Судя по этим словам, многие граждане США (если исходить из того, что авторы книги хорошо знают своих соотечественников) до сих пор или вообще не подозревают о том, что психические функции осуществляются нашим мозгом, или не верят в то, что нематериальные психические процессы могут осуществляться вполне материальным органом нашего тела.

Психика человека всегда вызывала у ученых жгучий интерес. Ее различные проявления попали в сферу внимания ученых еще задолго до того, как исследователи поняли, что они связаны с мозгом. Несмотря на рано возникший интерес и постоянное внимание к различным проявлениям психической деятельности, на первых порах это направление исследований развивалось крайне медленно. Лишь 100–150 лет назад были сделаны первые крупные открытия и придуманы способы для изучения центральной нервной системы.

Медленное развитие науки о мозге не должно удивлять. Мозг – высшая форма организованной материи. На планете Земля нет ничего более сложного. К тому же, возникла необычная ситуация – мозг должен был познать сам себя. Неудивительно, что перед исследователями постоянно встают трудноразрешимые проблемы. Так возник миф о непознаваемости функций человеческого мозга, о невозможности разобраться в механизмах, управляющих психическими процессами. Нашлись даже ученые, осудившие попытки проникнуть в тайны мозговой деятельности, объявив их претензией на право экспериментировать с божественной, а потому и непознаваемой душой.

Даже когда под давлением неопровержимых фактов ученые убедились, что психические процессы связаны с мозгом, они не решались приступить к его изучению. Толчок к подобным исследованиям дали выдающиеся отечественные ученые И.М. Сеченов и И.П. Павлов. Они, а затем их многочисленные соратники и ученики стали первооткрывателями функций мозга. Тем трудностям, с которыми они столкнулись на этом пути, и их вкладу в науку о мозге и посвящен данный раздел книги.

Иван Петрович Павлов: эстафета

Величайшая заслуга И.М. Сеченова состоит в том, что он первым догадался о рефлекторной природе деятельности головного мозга, понял, что мысль – всего лишь сложный рефлекс, и, как другие рефлексы, может быть детально изучена.

Научную эстафету подхватил другой выдающийся русский ученый – И.П. Павлов. Он, как и Сеченов, занимался многими разделами физиологии, но к концу 19 столетия особенно прославился своими фундаментальными исследованиями деятельности, главных пищеварительных желёз. За свои выдающиеся исследования И.П. Павлов первым из русских исследователей удостоился высшей награды, о которой в те годы мог мечтать ученый – Нобелевской премии.

То, что Павлов занялся именно пищеварением, обернулось для человечества большой удачей. Помимо всего прочего, эти исследования помогли ему понять, как подступиться к изучению мозговой деятельности и создать метод, позволивший это осуществить.

Исследуя деятельность главных пищеварительных желёз, Павлов детально выяснил, выделение каких пищеварительных соков вызывает каждый вид пищи, попадая в ротовую полость, желудок или кишечник. Иными словами, он изучал рефлекторную деятельность пищеварительного тракта. Впоследствии он назвал пищеварительные и аналогичные им рефлексы других органов тела безусловными.

Одна из важных особенностей безусловных рефлексов состоит в том, что они передаются по наследству, а потому у всех животных одного вида имеется единый строго постоянный набор безусловных рефлексов.

В эту схему не укладывались только некоторые слюнные рефлексы. Павлов и другие ученые убедились, что характер секреции желудочного и кишечного сока изменяется, только когда пища попадает в желудок, то есть когда пищевые вещества действуют непосредственно на чувствительные клетки внутренней оболочки желудка или кишечника. Слюнные железы ведут себя иначе. Их секреция нередко начинается еще до того, как пища попадает в рот, при одном ее виде или запахе. Мало того, у некоторых собак слюна начинает выделяться при виде миски, из которой ее кормят, при виде служителя, который раздает в виварии корм, просто в определенное время дня, если в это время животных обычно кормят. Вот эти–то слюнные рефлексы у каждой собаки свои, индивидуальные. Слюна начинает выделяться при виде своей миски, на голос своего хозяина, в то время дня, когда обычно кормят именно эту собаку. Когда для вивария покупают новое животное, у нее такие слюнные рефлексы не обнаруживаются.

О странностях слюнных желез было известно и до Павлова. Такие реакции называли психическим слюноотделением, но серьезного внимания на них не обращали, относясь к ним, как к своеобразному курьезу. И.П. Павлов понял, что исследование психической секреции дает возможность изучать физиологию головного мозга, его высшие психические функции. Странные рефлексы слюнных желёз, выделение слюны еще до того, как пища попала в рот, ученые до Павлова объясняли тем, что собака "захотела, подумала, решила, заметила". Вот мозговой механизм этих "заметила–подумала" и решил изучить Павлов.

Необычайные возможности, не открывавшиеся до него ни одному ученому, необозримые перспективы изучения физиологии психической деятельности так захватили ученого, что Павлов полностью прервал все прочие исследования и даже не разрешил своим сотрудникам закончить начатые работы, целиком переключившись на изучение физиологии высших психических функций.

Связи временные

Свои исследования высших психических функций головного мозга И.П. Павлов начал с выяснения того, при каких условиях в индивидуальной жизни животных возникают рефлексы психического слюноотделения. Оказалось, что они вырабатываются у животных в том случае, когда какой–нибудь простой, ничего не значащий для них раздражитель, например звонок, несколько раз совпадет с действием любого безусловного (врожденного) раздражителя, например с пищей.

Если при этом соблюдаются определенные условия, некоторое, пусть даже незначительное, предшествование звонка действию пищи, то после 5–10 или 20 совпадений этих раздражителей ранее безразличный для собаки звонок начнет вызывать у нее слюнную секрецию. Желая подчеркнуть, что эти рефлексы возникают у животных лишь при строго определенных условиях, Павлов и назвал такие рефлексы условными;

Почему это происходит? Очевидно, в больших полушариях головного мозга возникает временная связь между слуховыми областями, воспринимающими звук звонка, и пищевым центром. Образуется проторенный путь, по которому при звуке звонка возбуждение бежит из слуховых центров в пищевой. Если после звонка собака перестанет получать пищу, выделение слюны прекратится, рефлекс перестанет осуществляться. Это значит, что проторенная дорожка, по которой из слуховых областей возбуждение бежало в пищевой центр, перестала существовать, как зарастает травою тропинка, по которой перестают ходить.

Наличие условного рефлекса свидетельствует о том, что мозг уловил новую для себя закономерность между звуком звонка и последующим появлением корма. Конечно, условные рефлексы могут быть не только пищевыми. Если вслед за звучанием звонка собака будет получать удар электрическим током, то звонок начнет вызывать реакцию отдергивания лапы. Для образования условных рефлексов годятся самые разные раздражители: звуковые, зрительные, обонятельные, кожные и любые другие, доступные органам чувств животных.

Важной особенностью условных рефлексов является то, что, с одной стороны, – это чисто физиологическое явление, а с другой стороны, – явление психическое. Этим и объясняется то чрезвычайно важное обстоятельство, что, изучая условные рефлексы, ученые имеют возможность судить о деятельности головного мозга, изучать его высшие функции.

Условные рефлексы – очень полезные реакции. С их помощью закономерности окружающей среды получают отображение в мозгу животных. Услышит лисица стрекотанье сорок на опушке леса – и торопится скрыться в чаще. Для нее эти тревожные крики означают, что где–то близко человек или какой–нибудь крупный хищник. Стрекотанье сорок служит для лисицы условным раздражителем оборонительного условного рефлекса. Его образование означает: лисица поняла, что сороки кричат, когда появляется опасность.

Значение подобных знаний чрезвычайно велико. Они позволяют упредить события, осуществить оборонительную реакцию на данный условный раздражитель, не дожидаясь, пока опасность нагрянет, то есть начнет действовать безусловный раздражитель, раздастся выстрел, и свинцовые дробинки вонзятся в кожу.

Люди, далекие от науки, часто сомневаются в том, что условные рефлексы, особенно такие, как слюнные, имеют какое–то значение для психической деятельности животных, тем более человека. Это отчасти верно. Дело в том, что условный рефлекс является одной из разновидностей временных связей, постоянно образующихся в мозгу между нервными клетками, их группами или мозговыми центрами. Они и являются механизмом мыслительной деятельности. Постоянное образование новых и разрушение старых временных связей, ставших ненужными, и является основным механизмом работы мозга. Для психической деятельности человека главное значение имеют не условные рефлексы, а образование временных связей. В отличие от условных рефлексов, образование других временных связей не сопровождается секрецией каких–нибудь желез или сокращением каких–либо мышц. Вовне их образование никак не проявляется. Это скрытая от наших глаз, но очень важная часть работы мозга.

Всё, чему мы учимся, – от запоминания цепочки звуков, являющихся словами и их значениями, до законов физики или высшей математики, весь багаж знаний, накопленных нами в течение жизни, – всё это с помощью временных связей укладывается в нашем мозгу в стройные системы. Мозговая деятельность оказывается возможной лишь благодаря уже существующим бесчисленным временным связям и образованию новых. Всё, чем бы ни занимался мозг, осуществляется им благодаря системам временных связей.

Подарок эволюции – речь!

Условные раздражители, вызывающие условные рефлексы, И.П. Павлов называл сигналами. Они как бы сигнализируют животному о том, что сейчас начнет действовать безусловный раздражитель. Вспышка света, ставшая условным пищевым раздражителем, сигнализирует собаке, что сейчас появится еда. Мышиный писк и запах сигнализируют вышедшей на охоту лисице, где находится дичь. Стрекотание сорок, человеческие голоса, хруст валежника под ногами охотника и движение раздвигаемых человеком ветвей сигнализируют оленю о приближении опасности.

Основа психической деятельности животных – образованные ими в течение жизни условные рефлексы, различные временные связи и складывающиеся на их основе образы предметов и явлений окружающего мира. Всю совокупность подобных временных связей, формирующихся в мозгу животных, И.П. Павлов назвал первой сигнальной системой. Ее использование – не очень удобный и не очень экономный способ мыслительной деятельности. Не очень удобный потому, что образ индивидуален. У каждого жителя средней полосы нашей страны имеется образ ели, но если попросить десять лучших художников нарисовать типичную ель, их картины в чем–то будут отличаться друг от друга.

Образы – весьма громоздкие конструкции. Они создаются благодаря многочисленным временным связям. В образ' ели входит общая форма дерева, характер его хвои и особенности шишек, их цвет и цвет ствола, запах, исходящий от дерева, вкус молодых побегов и семян, да мало ли что может еще включать в себя образ ели...

Человеческий мозг для своей работы, безусловно, не гнушается привлекать первую сигнальную систему. Но для человека это не единственный и, что особенно важно, не главный способ формирования поведения и осуществления мыслительной деятельности. Наряду с первой сигнальной системой, человек широко пользуется второй с ее специфическим сигнальным раздражителем – словом. Это – качественная особенность мыслительной деятельности именно человеческого мозга, переводящая его работу на новый, неизмеримо более высокий уровень.

Речь возникла еще у первобытных людей. Толчком для ее развития явилась потребность в общении, без чего трудно представить четко согласованную деятельность человеческих коллективов. Однако, возникнув как средство связи, речь очень скоро стала важнейшим элементом мозговой деятельности, новым, более удобным способом сбора, обработки, хранения и использования информации.

Слово – явление своеобразное. Оно является условным раздражителем, таким же, как вспышка света или звук звонка, на которые у собаки выработан пищевой условный рефлекс. В то же время слово отличается от прочих условных раздражителей тем, что в нем отражается богатейший жизненный опыт людей, основанный на громадном количестве разнообразных временных связей.

С помощью слов, второй сигнальной системы, мозг осуществляет такую важную функцию, как обобщение, ведь само слово уже обобщает. В слове "ель" обобщены представления о самых разнообразных елях. В слове "дерево" заключено обобщение более высокого порядка, так как кроме ели, березы, клена, дуба это понятие охватывает все виды деревьев, в том числе баобабы, растущие в африканских саваннах, и кокосовые пальмы коралловых атоллов. Обобщением еще более высокого порядка является слово "растение", так как это понятие обнимает все растительные организмы: деревья, кустарники и травы, водоросли, мхи, лишайники, и так далее.

Умение говорить, как известно, не передается человеку по наследству. Этим овладевают в первые годы жизни. Развитие речи происходит на основе подражания. Поэтому она может сформироваться только в том случае, если ребенок живет в обществе говорящих людей, имеет возможность достаточно часто слышать человеческую речь и пользоваться приобретаемыми речевыми навыками.

Слова человеческой речи, являясь условными раздражителями, способны вызвать у человека все те состояния, которые в них выражаются, все те действия, все те изменения в нашем поведении, которые выражены в этих словах. На этом основан эффект обычного внушения и гипноза.

Ум хорошо... а два?

Уравновешенное, гармоничное соотношение пропорций, то есть попросту говоря симметрия, уже в представлениях древних греков была тесно связана с понятием красоты и совершенства. Неслучайно они удивлялись тому, что человек – венец творения природы на нашей планете – обладает лишь двойной симметрией, тогда как наиболее примитивные ее создания имеют сферическую форму, т.е. обладают полной поворотной симметрией. По свидетельству известного древнегреческого философа Платона наиболее убедительный ответ на этот вопрос был дан другим философом – Аристофаном на пиру у Агафона. Оказывается, когда–то люди были круглыми и очень самодовольными от сознания своего совершенства. Чтобы смирить гордыню людей и лишить их могущества, главный бог древних греков Зевс рассек чудо–людей пополам.

Однако оставим вопрос о происхождении билатеральной симметрии человека. Раз есть такая симметрия, раз существуют идентичные, симметрично расположенные органы, необходима и симметрия мозга, осуществляющего управление этими органами. Действительно, уже беглый взгляд на внешнее строение головного и спинного мозга убеждает в довольно строгой симметричности его частей, венцом которой является парность самых важных отделов мозга – его больших полушарий. Неожиданным оказались особенности распределения обязанностей между полушариями–двойниками. Здесь ученые столкнулись с несколькими удивительными парадоксами. Правое полушарие, например, почему–то руководит работой левых конечностей и всех мышц левой половины тела, а левое полушарие, наоборот, распоряжается правыми мышцами и правыми конечностями. Каким образом это происходит, понятно. Нервные волокна, передающие двигательные команды, покидая головной мозг, переходят на другую сторону спинного мозга, именно сюда доставляя при казы противоположного полушария. Какую выгоду получает организм от такого странного распределения обязанностей между двумя половинами мозга, пока непонятно.

Сходным образом ведут себя нервные волокна, доставляющие большим полушариям информацию от глаз, ушей, рецепторов кожи, мышц и от других органов чувств. Направляясь в мозг, часть из них перебирается на его противоположную сторону. У человека переход совершает 50% волокон, т.е. информацию от каждого глаза или уха в равной мере получают обе половины мозга. Вот вам второй парадокс: каждое полушарие человеческого мозга командует только одной половиной тела, а информацию в разном объеме получает от обеих его половин.

Как известно, внутренние органы позвоночных и в том числе человека не имеют строгой симметрии. Некоторые из них, такие, как сердце, желудок, кишечник, печень, поджелудочная железа и селезенка, находятся в единственном числе и расположены в одной из половин тела. Казалось бы, для управления ими должны были бы развиться центры лишь в одной из половин мозга, однако, и это еще один парадокс, таких центров нет. В управлении внутренними органами не обнаружено никакой асимметрии.

Центр речи

В больших полушариях головного мозга сосредоточены высшие психические функции. Они служат главным командным центром нервной системы и связаны со всеми частями головного и спинного мозга. Именно сюда поступает информация из всех районов тела, от всех органов чувств, и отсюда же даются указания, как кому работать, и направляются в спинной мозг распоряжения о двигательных командах для мышц.

Врачи давно знали о симметрии в строении мозга. Им казалось, что такое устройство мозга логично вытекает из устройства человеческого тела, пока Брока в начале XX века не сделал своего удивительного открытия.

Парижский врач Поль Брока' в юные годы работал прозектором. Уже став известным хирургом, он продолжал активно интересоваться строением человеческого тела, главным образом, мозга. В те годы в клинике Брока лечились два больных с заболеваниями ног. Кроме основного заболевания, с которым они поступили в больницу, у обоих уже много лет была нарушена речь. Практически они не могли произнести ни одного слова. Причина подобного явления тогда была еще совершенно непонятна, и лечить их даже не пытались. Скоро оба умерли, и на вскрытии выяснилось, что у обоих пациентов были поражены одинаковые районы левого полушария. Брока оказался прозорливым учень!м. На основе всего двух случаев он сумел понять, что человеческой речью единолично руководит левое полушарие головного мозга.

Открытие Брока потрясло ученый мир и вызвало поток новых исследований. Они полностью подтвердили наблюдения Брока. Те отделы мозга, которые были поражены у его пациентов, впоследствии получили название моторных центров речи. Позже в том же левом полушарии был найден воспринимающий центр речи, сенсорный, как называют его ученые. В нем осуществляется анализ звуков человеческой речи. В конечном итоге оказалось, что нашей способностью говорить и писать, понимать устную речь и читать написанное, мы полностью обязаны работе левого полушария. Что делает правое полушарие, ученые тогда еще не знали.

Труженик

Разобраться в том, какие функции осуществляет каждое из полушарий нашего мозга, ученые смогли, когда научились выключать на некоторое время работу одного из полушарий человеческого мозга.

Попробуем представить себе человека, у которого работа правого полушария полностью выключена и работает один труженик – левое полушарие головного мозга. Левополушарный человек владеет речью в полном объеме. Он с видимым удовольствием заговаривает со знакомыми и незнакомыми людьми, говорит много, длинными сложными предложениями и буквально не дает своим собеседникам слова сказать. В обычном состоянии, когда человеку ничто не мешает пользоваться обоими полушариями, он так себя не ведет. Оказывается, правое полушарие сдерживает своего левого собрата, не давая ему и'лишнего шага ступить.

Голос у левополушарных людей становится глухим, сиплым, гнусавым, лающим или визгливым, а речь утрачивает свой привычный ритм. Ударения и в отдельных словах, и в целых фразах постоянно оказываются не там, где им полагается быть. Часто не сразу и поймешь, что человек хотел сказать. И уж совсем трудно догадаться, радует ли его то, что он рассказывает, или огорчает, задает ли он вопрос или выражает свое недовольство. Выделение голосом главного в речи, интонации, расстановка ударения не подвластны левополушарному человеку. Придать речи выразительность – одна из важнейших обязанностей правого полушария, и без него справиться с этим невозможно.

В отсутствие правого полушария мир звуков меркнет. Все, что не является человеческой речью, перестает волновать человека, обращать на себя его внимание. Грохот весеннего грома, курлыканье журавлей в осеннем небе, кукование кукушки, веСелый смех ребенка – все кажется однообразно неинтересным шумом. Он не узнает этих звуков, не в состоянии ничего о них вспомнить.

Он не узнает мелодии знакомых песен, широко известных музыкальных произведений. Певец оказывается неспособен петь, музыкант – исполнять несложное музыкальное произведение.

Левополушарный человек, отлично понимая, что ему говорят, не способен по голосу узнать даже самого близкого человека: мать, жену, сына. Не может отличить мужчину от женщины. По интонации не в состоянии догадаться, хвалят его или ругают. Анализ человеческого голоса, его интонации – также обязанность правого полушария.

Образная память, способность длительно сохранять впечатления об увиденном – тоже функция правого полушария. После его выключения человек без удивления будет рассматривать на картинке корову без хвоста или лошадь с отвислыми, как у спаниеля, ушами. Он просто не заметит на рисунках ни малейшего несоответствия. Ему трудно запомнить сложные фигуры, если для них нет специальных названий. Зато выучить длинное стихотворение или запомнить два десятка иностранных слов для левополушарного человека не составит большого труда.

Пока левое полушарие трудится в одиночку, большинство зрительных задач вызывает серьезные затруднения. Человеку трудно глазами отыскать на полке нужный предмет, трудно удержать на нем взгляд, совершенно невозможно уследить за быстро передвигающимися предметами. Даже самый восторженный поклонник футбола в период временного выключения правого полушария не сядет к телевизору, так как не сможет разобраться в происходящем на экране. Зато послушать спортивного комментатора не откажется. В словесном виде информация легко найдет дорогу в его мозг.

Для того, чтобы уметь писать и читать, иметь правое полушарие не обязательно только в том случае, если речь идет о буквенной системе письма. У лиц, пользующихся иероглифами, способность читать и писать расстраивается полностью. Иероглиф – это фигурный знак, миниатюрное абстрагированное изображение, с помощью которого обозначают какой–то определенный предмет или понятие.

При нарушении образной памяти разобраться в иероглифах становится невозможно.

У левополушарного человека не нарушается устный счет. Количественная оценка окружающего мира, как и другие действия с абстрактными понятиями, – сфера деятельности левого полушария. Он легко подсчитает число находящихся перед ним предметов, решит в уме несложную задачу, а вот разобраться в написанных цифрах не сможет. Изображения чисел ближе к иероглифам, а потому представления о них хранятся в правом полушарии, так же, как нотные, топографические, дорожные знаки и другие символы.

Тунеядец"

Правополушарный человек, то есть тот, у которого выключено левое полушарие, не может ни понять обращенную к нему речь, ни сам произнести нй одного слова. Тем более он не в состоянии писать, и, конечно, не понимает написанное.

Когда работа мозговых центров левого полушария начинает восстанавливаться, у человека появляется способность замечать звуки человеческой речи, откликаться на свое имя, потом понимать то, что ему говорят, и выполнять несложные инструкции. Так же постепенно восстанавливается активная речь. Сначала возникает способность издавать звуки, потом появляется способность повторять простые, затем все более сложные слова, называть самые привычные предметы, вроде ложки и чайника, позже такие, с которыми приходится сталкиваться нечасто: отвертка, револьвер, насос, фонендоскоп. Наконец, произносить целые предложения.

Интересно, что у правополушарного человека нарушен только речевой слух, а остальные звуки он прекрасно слышит, узнает и легко в них ориентируется. Он не спутает звонок телефона со звуком дверного звонка, дребезжание трамвая легко отличит от грохота грузовика, а карканье вороны – от лая собаки. Такой человек способен наслаждаться птичьим пением и легко отличит соловья от малиновки или пеночки. Даже не понимая речи, он по голосу поймет, кто говорит, мужчина, или женщина, или ребенок, а по интонации догадается, был ли это вопрос или инструкция, хотя понять, в чем они заключаются, скорее всего не сможет. Наконец он безошибочно покажет, откуда раздался звук.

У правополушарного человека полностью сохраняются музыкальные способности. Он без труда узнает любимое музыкальное произведение, получит удовольствие от прослушивания, песен и романсов и даже сам может напеть знакомую мелодию, естественно, без слов. Знание нотной грамоты тоже не утрачивается.

Известно несколько случаев, когда выдающиеся музыканты из–за повреждения левого полушария теряли речь, но полностью сохраняли музыкальный талант. Так, французский композитор Морис Равель, потеряв дар речи и способность писать, продолжал сочинять музыку и сам записывал на бумагу свои произведения нотными знаками.

Даже если функции левого полушария нарушены лишь частично, память на речевые звуки страдает в первую очередь. Правополушарный человек простую комбинацию из трех звуков а–о–у сможет повторить лишь тотчас же после прослушивания. Через минуту он начинает путаться – уже успел забыть то, что только что услышал.

Ухудшение памяти на речевые звуки – одна из главных причин нарушения речи. Если правополушарный человек способен узнать каждый из пяти звуков, образующих слово, это еще не значит, что он поймет и само слово. Анализ каждого очередного звука мешает ему удержать в памяти предыдущий. Когда дойдет очередь до третьего звука, первый уже забыт!

Нарушение чтения тоже отчасти связано с нарушением памяти. Читая написанное слово, необходимо твердо помнить, какой звук соответствует каждой букве. Но даже если эта способность сохранена, слово сложить все же не удается, нужные звуки путаются в памяти, и получается белиберда. Однако некоторые особо важные, часто употребляемые слова правополушарный человек прочтет. Дело в том, что еще в раннем детстве при обучении чтению у детей возникает тенденция просто угадывать написанные слова, полностью игнорируя их буквенно–звуковой анализ. У взрослого человека навык чтения превращается в акт зрительного узнавания в лицо привычных слов. Такие слова, как "мир", "Банк", "Москва", "НАТО" узнает даже человек с частичным нарушением работы левого полушария.

У правополушарного человека отличная образная память и образное восприятие мира. На незаконченных или искаженных рисунках он сразу заметит, что у чайника нет носика, у очков – дужки, у рыбки – глаза, а у собаки два хвоста. Правополушарный человек хорошо ориентирован в пространстве. Он отлично помнит расположение своей квартиры, городского квартала, целого района города. Он знает, где в комнате выключатель, где стоит утюг и лежат спички, как зажечь газовую плиту, пользоваться лифтом, включить телевизор. Всю эту работу выполняет правое полушарие. Оказывается, его совершенно зря считали "тунеядцем". Новейшие исследования показали, что правое полушарие трудится наравне с левым и у него много важных и ответственных обязанностей.

Двуглавый орел

У нормального здорового человека оба больших полушария головного мозга находятся в постоянном контакте и все дела выполняют совместно. А что произойдет, если их лишить возможности общаться друг с другом?

При некоторых тяжелых болезнях мозга больным приходится делать перерезку так называемого мозолистого тела, то есть того участка мозга, где проходят нервные волокна, соединяющие большие полушария друг с другом. Операция не вызывает у больного сколько–нибудь серьезного снижения умственных способностей. Всех, кому доводилось наблюдать за людьми с разобщенными полушариями, больше всего поражает, как мало эта серьезная реконструкция мозга отражается на личности больного. Внешне поведение таких людей, пока им не дают специфических заданий, ничем не отличается от обычного. У них хорошая координация движений. Их походка не меняется. Если до операции больные умели плавать или ездить на велосипеде, они прекрасно это делают и с расщепленным мозгом. Перенесенная операция не мешает больным играть в теннис, и качество игры серьезно не снижается. Однако иногда с ними происходят удивительные казусы. Например, больной правой рукой включает зажигалку, чтобы зажечь газ, а левая рука в то же самое время закрывает краны на газовой плите, предварительно открытые правой рукой. Ничего удивительного в этом нет: левое полушарие, командующее у человека правой рукой, ничего не знает о том, что поручило в этот момент выполнить левой руке правое полушарие.

Перерезка мозолистого тела мешает согласованию любых вопросов, и в первый период после операции конфликты возникают постоянно. Описан случай, когда больной обнаружил, что одной рукой спускает брюки, а другой их подтягивает. Видели, как больной схватил левой рукой свою жену и начал ее сильно трясти, а правой пытался помочь жене усмирить свою агрессивную левую руку.

Единственное утешение больных – возможность с самим собою играть в шашки и шахматы. Каждое полушарие выступает как самостоятельный игрок, передвигая фигуры подчиненной ему рукой, а поскольку они действительно имеют возможность держать свои замыслы в секрете друг от друга, игра идет всерьез, без поддавков. Правда, обособившись от своего собрата, работая только на свой страх и риск, каждое из полушарий становится весьма посредственным игроком, а потому и качество игры не очень высоко, но удовольствия от игры больные пвлучают ничуть не меньше, чем первоклассные игроки, а может быть, и больше, ведь за двоих!

Первое, что обращает на себя внимание при пристальном систематическом наблюдении за больными, это игнорирование левой половины своего тела. Больной в повседневной деятельности обычно активно не пользуется левой рукой и ногой, хотя ничего, казалось бы, этому не мешает. Если его попросить сделать шаг с левой ноги, он четко выполнит задание, но, играя в футбол, будет бить по мячу только правой ногой и упавший на пол платок поднимет правой рукой, даже если для этого придется прервать начатую деятельность этой руки и предварительно ее освободить. Совершенно свободную в этот момент левую руку он к данной операции не привлечет.

Зрительная система человека устроена таким образом, что информация, попавшая в правое поле каждого глаза, направляется в левое полушарие, а информация из левого поля обоих глаз – в правое. Ученые в процессе исследований широко пользуются этим обстоятельством, адресуя с помощью специальных оптических устройств зрительную информацию отдельно каждому из полушарий.

Адресуя самую различную информацию по очереди в каждое из полушарий, удается узнать о них удивительные вещи. Если левому полушарию человека с расщепленным мозгом показать картинку, направив ее изображение в левую половину поля зрения обоих глаз, он отлично в ней разберется и сможет рассказать о мельчайших деталях. О той же картинке, изображение которой послано в правые поля каждого глаза, то есть адресовано левому полушарию, он ничего сообщить не сможет. Скорее всего просто скажет, что ничего не видел.

Примерно так же он будет себя вести, если ему завязать глаза и в обе руки дать по совершенно одинаковому предмету. Знакомый предмет, находящийся в правой руке, он узнает. Рассказать о предмете, находящемся в левой руке, он не сможет. Обычно больные говорят, что в левой руке у них ничего нет или что она затекла и ничего не чувствует. Узнать, что у него в левой руке, больной может лишь взглянув на нее.

С чем связаны подобные нарушения? Отсутствие активности левых конечностей никоим образом не является следствием нарушения их подвижности. Просто принятие решений о тех или иных действиях – сфера деятельности левого полушария. Обычно оно дает соответствующие указания своему правому соседу, но после разобщения мозга команды левого полушария не доходят до правого. Поэтому левые конечности и остаются без дела.

Сходным образом объясняются нарушения восприятия. Разобщение полушарий не нарушает восприятия ими внешнего мира, но рассказать о том, что они ощущают, способно лишь левое полушарие, а после разобщения полушарий оно не может знать, какой информацией располагает правое полушарие.

Итак, разобщенные полушария человеческого мозга не теряют своей квалификации, но их совместная работа разлаживается. Теперь они работают, как кустари–одиночки.

Жажда общения

Человек – существо социальное. Так устроен и воспитан наш мозг, таким он делает наше поведение. Известно, что человек, вырванный из социальной среды, лишенный человеческого общества, кстати сказать, точно так же, как муравей, существовать не может. У робинзонов, людей, оказавшихся на необитаемых островах, длительное одиночество приводило к расстройству психики. К аналогичным результатам приводит продолжительное заключение в одиночных тюремных камерах. Революционер–народоволец и почетный академик Н.А. Морозов в своих мемуарах рассказывает о годах, проведенных в Шлиссельбургской крепости – самой страшной царской тюрьме, где он, отбывая наказание с группой народовольцев, приговоренных к пожизненному заключению, провел многие годы. Тюремный режим Шлиссельбургской. крепости не допускал никакого общения заключенных – ни с товарищами по несчастью, ни с охраной. Психика некоторых из них этого испытания не выдержала.

Вот почему кажется вполне естественным, что большие полушария головного мозга, разобщенные хирургическим путем, пытаются найти способ общаться. Они сохраняют взаимную привязанность, способны друг у друга учиться и оказывать взаимопомощь при трудных заданиях, выполнить которые в одиночку не могут. Эта взаимопомощь полушарий может ввести в заблуждение врачей, вызвав предположение, что операция проведена недобросовестно и разобщение мозговых полушарий оказалось неполным. Вот пример такой взаимопомощи.

Правому полушарию больного в случайном порядке показывали красные и зеленые вспышки света. Правое полушарие прекрасно разбирается в цветах, но так как отвечать приходилось левому, речевому, а оно вспышек света не видело, то, естественно, постоянно ошибалось. Однако когда больному разрешили угадывать с двух попыток, то есть сначала дать ответ, а через 5–10 секунд, не получив от испытателя оценки правильности своего ответа, подтвердить или опровергнуть его. С этого момента больной переставал ошибаться. Если с первого раза он угадывал правильно, то уже не отступал от своего ответа, а когда первый ответ оказывался неверным, недовольно морщил лоб и тотчас вносил в ответ поправку. Секрет успеха прост. Если правое полушарие видело зеленую вспышку, а левое угадывало неправильно, называя ее красной, то правое полушарие с досады морщило лоб. Эту мимическую реакцию немедленно замечало левое полушарие и, догадавшись, что сделана ошибка, вносило коррективы в свой ответ.