Я призываю любовь

5

— Еще одну чашечку кофе… — отозвалась она. — Еще одну чашечку кофе?!

— Да, пожалуйста.

Скотт поудобнее устроился на диване, сложил руки на груди и бесстрастно уставился на нее.

Розалин смотрела на него, не желая этого, но не в силах отвести взгляд. Она чувствовала, как бешено бьется сердце, а тело оставалось как бы неживым. Действовал ли на нее так же Джеймс Лич? Возникало ли это ощущение удушья? И откуда вдруг взялось подозрение, что, возможно, они с Роджером не пара? Что физическая привлекательность не обязательно сопутствует нормальным семейным отношениям?

Она тряхнула головой, прогоняя наваждение. И взгляд ее случайно упал на кольцо. Вид сверкающего бриллианта на пальце принес ей облегчение. Это было нечто единственно определенное в ее жизни, когда вокруг все рушилось. Роджер — надежда и опора!

Розалин подняла взгляд и встретила вежливую улыбку Скотта.

— Только побыстрее, ладно?

Почему, подумала она, я уверена в себе, когда дело касается работы, и становлюсь на редкость беспомощной, едва что-то затрагивает мои чувства?

Вернувшись в гостиную, Розалин протянула ему чашку, села и деланно зевнула.

— Трудный выдался день, да? — посочувствовал Скотт. — Как дела в больнице?

— Вы остались только затем, чтобы спросить об этом?

Скотт пожал плечами. Но поскольку было видно, что он ждет ответа, Розалин кратко перечислила, что делала в больнице, а потом спросила, чем занимался он.

— Встречами, — поморщился он. — Проклятие всей жизни бизнесмена.

— Особенно такого, который берется за несколько дел одновременно, — съехидничала Розалин.

— И при этом справляется с ними со всеми. — Скотт отпил кофе. — Рад был познакомиться с Роджером, лично посмотреть на него.

Розалин не ответила. К чему он клонит? — гадала она. Вопросы Скотта, как ей уже было известно, всегда имели двойной смысл.

— Роджер — славный парень, — продолжил он.

— О, я так рада, что вам он понравился, — ядовито улыбнулась Розалин. — Сегодня я буду спать спокойнее, чем всегда.

— Говорят, сарказм служит средством держать собеседника на должном расстоянии.

— Правда? — удивленно подняла она брови.

— Да, именно так. Вы не хотите, чтобы я расспрашивал вас о Роджере?

— Быстрее допивайте кофе.

Розалин изобразила еще один зевок, но на этот раз неудачно. Возможно, подумала она, его присутствие держит меня в напряжении.

Глядя на Скотта, Розалин ощущала смущение и возбуждение одновременно. И дело было не в его внешности. Разве мало она встречала привлекательных мужчин? И не в его богатстве и могуществе. Болезни уравнивают всех, и в больнице она убедилась, что социальное положение не самое главное в жизни.

Скотт, конечно, был умен, но умных тоже на свете немало. Так в чем же дело? В сочетании всех этих качеств? Ей хотелось понять это, решить сложную головоломку, чтобы не перехватывало дыхание всякий раз, когда она видела его.

Вместо этого Розалин почувствовала, что в ее защитной броне образовалась брешь.

— Вы давно с ним знакомы?

— Ах, вот в чем дело! Вы решили устроить мне допрос по поводу Роджера, хотя я не понимаю, какое отношение все это имеет к вам.

Скотт бесцеремонно разглядывал ее.

— Значит, я попал в точку. По-моему, вы поторопились с помолвкой. Не понимаю, что у вас общего с этим парнем?

Розалин раскрыла рот от удивления. Уж не ослышалась ли она?

— Не хотите ли вы сказать, что я должна была спросить вашего совета, прежде чем обручиться? — усмехнулась она, а Скотт недовольно нахмурился.

— Повторяю: ваш отец сейчас нуждается в вас. Могу только предположить, что Роджер специально нацепил вам это кольцо на палец, чтобы удержать в Лондоне.

— Роджер не нацеплял мне кольцо на палец! Вы считаете, что у меня своего ума нет?

— Женщины имеют привычку терять всякую связь с реальностью, едва зазвонят свадебные колокола…

— Что? — Розалин зло уставилась на него. — Пару дней назад я была образчиком тупоголовой карьеристки. Теперь внезапно становлюсь безмозглой дурой, теряющей разум из-за кольца на пальце. Что это значит?

— Вы преувеличиваете, — сдержанно отозвался Скотт.

— Я преувеличиваю? Вы пришли в мой дом без приглашения и пытаетесь читать мне лекцию о том, как мне устроить свою жизнь! И вы удивлены, что мне это не нравится?

Разве он не был мужчиной того типа, который она ненавидела? Мужчиной, который раздает приказания и высказывает свое мнение даже тогда, когда его не просят об этом? Она попыталась подумать о Роджере, представить его спокойное, славное лицо, но не смогла. Все ее воображение занимал Скотт Барфилд.

— Кроме того, я считаю вас и Роджера совершенно неподходящими друг другу в качестве супругов, — невозмутимо добавил Скотт.

Розалин чувствовала, что ее лицо горит огнем. Как он смеет? Мне тридцать четыре года. Я высококвалифицированный врач, а не полная идиотка! — возмутилась Розалин и сердито произнесла:

— Мне очень нравится Роджер. Нам хорошо вместе. Возможно, это не соответствует вашим представлениям о том, зачем люди женятся, но наши отношения — это наше дело. Доверие и дружба — вот качества, являющиеся основой брака.

Розалин хотелось повторять последние слова снова и снова, поскольку это успокаивало ее. Она не понимала, до чего ей нужны были постоянство и определенность в жизни, пока в нее не вошел Скотт Барфилд.

Прочные браки не зиждутся на диких взлетах и падениях, на агонии и экстазе. Спокойствие не может опираться на непредсказуемость. А она не знала покоя с тех пор, как вернулась в Шотландию. Все перевернулось вверх дном, все ее представления о доме, об отце, о своей лондонской жизни. Ей хотелось крикнуть Скотту, что она хочет вернуть то, что было, и Роджер поможет ей в этом.

— Вы говорите о браке как о деловом соглашении, — заметил Скотт. — Вы любите Роджера?

Розалин долго не отвечала. Затем тихо произнесла:

— А вы любили свою жену?

— Нет. Или, пожалуй, следует сказать: недостаточно любил. Сейчас она живет на другом конце света, и я счастлив от этого.

— Роджер и я прекрасно подходим друг другу, — сказала Розалин почему-то чувствуя потребность оправдываться. — Иметь жену-врача нелегко. Роджер это понимает. Он не жалуется, когда звонит телефон, и я мчусь в три часа ночи по срочному вызову в больницу. Не ноет, когда я в последний момент отменяю свидание.

— Чувство долга.

Розалин почувствовала сарказм в его голосе и немедленно отреагировала на него.

— Да. Именно так!

Она волновалась все больше и больше. Несколько недель назад Скотт Барфилд был всего лишь одним из имен в ее памяти, смутным воспоминанием о ком-то, живущем в той же части планеты, что и она. Сейчас он стал реальностью, от которой никак не удавалось избавиться.

— А как насчет страсти?

Она покраснела и отвела взгляд.

— Страсть тоже есть.

Розалин надеялась, что выдержанная ею пауза заставит Скотта поверить, что она говорит правду и только скромность не позволяет ей вдаваться в подробности. Что делать, если Роджер не самый темпераментный мужчина на свете! И она, кстати, тоже далеко не самая страстная женщина. Необузданное влечение она пережила много лет назад, когда встречалась с Джеймсом Ничем, и не была от этого в восторге.

— Кроме того, Роджер очень славный, надежный, верный… — Розалин подумала, какими бы качествами еще наградить его. — Он будет прекрасным мужем для любой женщины. — Она посмотрела на решительное, бескомпромиссное лицо Скотта. — Я вижу, что вы не согласны ни с одним моим словом. Тогда какого же мужчину вы бы выбрали для меня? Невежу? Хама? Того, кто все время делает замечания и требует, чтобы ему скорее подавали на стол?

Скотт скривил губы, сдерживая усмешку, и это разозлило ее еще больше. В конце концов, он начал этот дурацкий спор. Мог бы, по меньшей мере, серьезно выслушать ее. Если бы он ни был таким большим и сильным, она просто схватила бы его за шиворот и выставила за дверь.

— Это уже слишком, — заметил Скотт. — Я просто хотел сказать, что для Роджера вы очень сильная женщина. Признавался он вам в этом или нет, но ему нужна жена, которая родит ему детей и будет оставаться в тени, поддерживая его морально и эмоционально.

Слышать это почему-то было обидно. Значит, Скотт считает меня мегерой, решила Розалин. Уж не думает ли он, что я храню в сундуке кандалы и цепи, чтобы доставать их при каждом удобном случае?

— Я очень надежна. Роджер знает, что всегда может положиться на меня.

Скотт покачал головой и встал. Розалин наблюдала, как он прошелся по комнате, держа руки в карманах.

— Вы кончите тем, что подавите его волю. Если уже этого не сделали. Разве не так?

Он остановился напротив нее, наклонился и положил руки на подлокотники ее кресла. Розалин отпрянула, ей неожиданно стало душно. Все тело напряглось, и, когда он выпрямился, она вздохнула с облегчением.

— Сколько у вас было мужчин?

— Вы переходите всякие границы, Скотт Барфилд! — возмутилась Розалин. — Вы уже все сказали, что думаете о моем женихе. Продолжения не требуется!

— Меня не интересует, со сколькими мужчинами вы спали… Я хочу знать, со сколькими вы встречались. И со сколькими женщинами встречался Роджер? Вы знакомы с медицинского колледжа?

— Совсем необязательно долго выбирать, — пробормотала Розалин.

Ей было неприятно, что Скотт словно заставляет ее смотреть на себя со стороны, выставляя в неприглядном свете.

— О Боже! Да вам нужен такой же сильный человек, как вы сами!

Опять то же самое, вздохнула Розалин. Я вовсе не сильная! Но никто не знал об этом, кроме нее самой.

— Нет, — возразила она, — мне не нужен сильный мужчина, тут вы не правы. Мне нужен тот, с кем мне будет легко. Я возвращаюсь домой поздно вечером, без сил. И я не хочу, чтобы муж ворчал, что я не могу плясать перед ним.

Все неверно, подумала Розалин со страхом. Почему же выражение этого волевого лица, взгляд этих серых глаз заставляют меня усложнять положение, казавшееся таким простым?

— Вы говорили, что ваша жена была деловой женщиной, а вы предпочитаете уступчивых, склонных к компромиссу. Вот и мне нужен муж выдержанный, мягкий — словом, такой, как Роджер. Я считаю, что мне с ним повезло.

Скотт резко встал и провел ладонью по волосам. Сейчас, когда неприятный разговор, судя по всему, подошел к концу, Розалин не знала, радоваться ей или огорчаться.

— В таком случае примите мои самые искренние поздравления. — Скотт направился к двери, она последовала за ним. — Но, — спросил он, оборачиваясь возле выхода, — возбуждает ли вас Роджер?

Вопрос был задан настолько прямо и неожиданно, что Розалин даже не успела покраснеть. Голос Скотта звучал тихо, словно обволакивая ее, проникая сквозь кожу, превращая кровь в кипящую лаву.

— Думаю, вы скажете, что это не мое дело, — продолжил он, не дожидаясь ответа. — Или вы просто не станете отвечать, потому что устали и вам пора спать…

— Д-да… да, конечно, он возбуждает меня, — заикаясь, вымолвила Розалин.

Ее взгляд остановился на его лице, словно притягиваемый магнитом.

— Рад это слышать.

Скотт тоже смотрел на нее, и вся атмосфера вокруг них была словно заряжена энергией невысказанных слов. Каких слов? Розалин ничего не понимала, просто хотела как-то избавиться от этого наваждения.

— Значит, — сказала она, отступая, — я увижу вас, когда вы вернетесь в Шотландию.

— Надеюсь.

— Какие планы у вас на завтра?

— Обычные встречи, — неопределенно пожал плечами Скотт и вышел.

Наваждение рассеялось. Она посмотрела ему вслед и заперла дверь — на случай, если ему вздумается вернуться.

Проблема со Скоттом Барфилдом, думала она, укладывая в чемоданы одежду и медицинскую литературу, заключается в том, что он загадочен и непредсказуем. Подобен неуправляемой силе, оказавшись рядом с которой превращаешься в нечто подобное. А Розалин не хотелось выпускать свою жизнь из-под контроля. Ей нравилось видеть четко очерченные, легко обозримые горизонты, потому что это означало безопасность.

В Роджере не было скрытых глубин, неизвестных ей темных углов. Роджер был символом покоя. Возбуждение и страсть хороши, но не на каждый день. Надо было использовать этот аргумент, когда Скотт Барфилд делал свои едкие замечания. Следовало вести себя активнее, наступать…

Гораздо больше ей повезло на следующий день, когда она после обеда сообщила отцу о своей помолвке.

— Замуж выходишь, да? — Он бросил на нее обычный равнодушный взгляд. — Интересно, когда это ты все успеваешь!

— А ты полагал, что я закончу свои дни старой девой?

— Я полагал, что работа для тебя важнее всего.

Здорово, подумала Розалин. Опять я его разочаровала!

— Я не собираюсь бросать работу, папа.

— Нет? — Он сделал паузу и с любопытством посмотрел на нее. — Не могу представить тебя в фартуке, за который цепляются несколько малышей.

Розалин задышала чаще. Черт побери, снова начинается! У нее защипало глаза. Все время, находясь здесь, она была готова расплакаться.

— Ты всегда вела себя агрессивно, даже когда была маленькой.

Ну и что, подумала Розалин. А разве не этого ты хотел? Ты хотел сына, и лучшее, что я могла сделать, это походить на мальчика.

— Вечно сидела с книжками. Никаких кукол, никаких сладостей.

— Ты никогда не дарил мне кукол, папа, — грустно напомнила она. — Как я могла играть с ними?

Он был поражен ее ответом. Розалин и сама удивилась ему. Неужели они разговаривают? Она не помнила, когда они в последний раз по-настоящему разговаривали.

— Я хотел подарить тебе одну на день рождения, — ответил отец. — На пять лет. Пошел в магазин игрушек, но вместо этого накупил книжек. Твоя мать…

— Ее там не было, папа. Тебе нужно было купить мне куклу.

Теперь Розалин казалось, что все ее будущее зависело от тогдашней покупки куклы. Вместо книжек, книжек и еще раз книжек — только образовательных. К шестнадцати годам Розалин ничего не знала о домоводстве и прочем, что может пригодиться будущей женщине, но зато прекрасно разбиралась в климатических зонах, строении земли и физиологии человека.

Она встала и принялась убирать тарелки.

— И кто этот счастливчик?

Ей не хотелось говорить о Роджере. Лучше было беседовать об этой несуществующей кукле, которая могла изменить ее жизнь.

— Тоже врач. Терапевт. Его зовут Роджер. — Розалин старательно вымыла тарелки, потом села за кухонный стол с двумя чашками кофе. — Он очень добрый и умный. Папа, скажи мне что-нибудь. Как у вас было с мамой, когда вы поженились? Вас влекло друг к другу?

Будет в порядке вещей, подумала она, если отец откажется обсуждать эту тему. Но Розалин не собиралась отступать, ей хотелось переступить разделяющий их барьер.

— Странный вопрос, детка, — сказал он наконец, и по его голосу Розалин поняла, что их мысли совпадают. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что мне интересно, — вздохнула она. — Мне тридцать четыре года, и ты никогда не говорил со мною о маме.

Теперь Розалин чувствовала, что ей нельзя останавливаться. Но это было подобно прыжку через огонь, когда не знаешь, уцелеешь ли.

— Я почти не помню ее. У меня сохранилось мало ее фотографий. Пожалуйста, расскажи мне. Вы были счастливы вместе?

Розалин судорожно сжала в руках чашку, с горечью понимая, что уже настроилась на недовольство отца. Это было бедой всей ее жизни — она никогда не ожидала от него ничего хорошего. Но если Скотту Барфилду удалось сблизиться с отцом, то почему не удастся ей? Она, конечно, не мужчина, но ведь она его дочь. Его собственная плоть и кровь!

— Не знаю, что на тебя нашло, — ответил отец, внимательно глядя на нее, но Розалин не отвела взгляда.

— Желание знать, папа. Это волновало меня всегда, но я никогда не говорила об этом.

— Да, конечно, мы были счастливы, — сказал он негромко. Розалин молчала, ожидая продолжения, и оно последовало. — Я помню, что очень волновался, когда собирался жениться. Я знал, что поступаю правильно. Мы оба это знали.

— Правда?

Она коснулась кольца на пальце и подумала, что, решая, выходить за Роджера или нет, словно держала перед собой лист бумаги, разделенный на две колонки: за и против. Розалин приняла кольцо, как утопающий — спасательный круг, потому что все ее чувства были в смятении, а оно сулило спокойствие. Но время делало свое дело — заставляло задуматься.

— Не сомневайся. Она была очень хорошей женщиной, твоя мать. Славной, доброй, веселой. И разбила мне сердце, когда умерла. Никто не смог бы ее заменить, потому что больше таких, как она, нет. — Отец встал, его глаза увлажнились. — А теперь, Рози, достаточно, я пойду посижу в гостиной.

Позже Розалин принесла ему какао, и они молча смотрели телевизор.

— Когда твой молодой человек собирается познакомиться со мной? — спросил отец уже перед сном. — Как насчет следующего уикэнда? Не думаю, — продолжил он с неожиданным для него юмором, — что мне придется вносить поправки в свои напряженные планы, потому что мне нечего планировать.

— Хорошо, значит, в следующий уик-энд, — согласилась Розалин.

Итак, теперь все приобретало еще более конкретные очертания. Роджер приедет, чтобы получить благословение ее отца. Она немедленно позвонила ему, и они обо всем договорились.

В тот день Розалин носилась по магазинам и притащила домой две полные хозяйственные сумки с продуктами, из которых начала готовить ужин.

Роналд, за неимением других занятий, занялся нарезкой овощей для салата. Выполнял он это с особой тщательностью, поэтому у него всегда уходило в десять раз больше времени, чем у любого другого.

— Нам следовало бы пригласить Скотта Барфидда, нашего соседа, — заметил отец как бы между прочим.

Розалин посмотрела куда-то в сторону и равнодушно пожала плечами. Зачем? Она не видела его с момента возвращения из Лондона и уже начала думать, что Скотт оставил ее в покое. К тому же Розалин совершенно не нуждалась в его обществе, тем более в присутствии Роджера. Скотт ясно высказался о нем, и она не хотела больше слушать его рассуждения на эту тему.

Пускай отец посмотрит на ее жениха без предубеждения. И он наверняка ему понравится, просто не может не понравиться…

Так и вышло. Для начала Роджер привез с собой бутылку любимого отцом портвейна. А принадлежность к одной профессии позволила им легко найти общий язык.

Розалин успокоилась, слушая жениха и мысленно продолжая ставить крестики за и против. Главным образом — за. Да, он действительно очень приятный в общении мужчина, и да, они действительно подходят друг другу. А то, что думает об этом Скотт Барфидд, его личное дело!..

— Мне понравился твой отец, — сказал Роджер позже, когда они остались вдвоем.

На следующее утро отец то же самое сказал о Роджере.

Бомба взорвалась только днем, когда они втроем сидели в гостиной, разгадывая кроссворды и обсуждая последние публикации в медицинских журналах.

— Думаю, что вам, молодые люди, следует сегодня вечером немного повеселиться, — сказал отец, и Розалин удивленно посмотрела на него. — В конце концов, — продолжал он, завладев их вниманием, — вам скучно проводить вечер со мной, стариком. Покажи Роджеру Глазго, дорогая.

— Но я плохо его знаю, папа, — возразила Розалин. — Может быть, мы вместе съездим туда поужинать?

Она напрягла, память, припоминая какой-нибудь ресторан, но на ум шел только тот, куда ее водил Скотт. Но это исключалось, потому что он был там завсегдатаем, а Розалин не хотелось повстречать его.

— Что вы делаете обычно по вечерам в Лондоне? — спросил отец, откладывая в сторону газету.

Розалин подумала, что раньше он никогда не задал бы ей такого вопроса. Присутствие Роджера, несомненно, взбодрило отца, и она начала подозревать, что отсутствие нормального человеческого общения между ними все эти годы было, возможно, ее виной.

Роджер посмотрел на Розалин, а она — на него. Наконец она сказала:

— Ну, когда у нас обоих выпадает свободное время, мы обычно проводим его дома или ходим куда-нибудь поесть.

— В ваши годы, — мечтательно произнес отец, — мы с твоей матерью любили погулять так, чтоб дым стоял столбом. Вот, о чем я договорился для вас на сегодня.

— Вы гуляли так, чтоб дым столбом? Нашел время для признаний! — фыркнула Розалин.

Ее отец кивнул.

— Я позвонил Скотту, и он заедет за вами около половины десятого — покажет вам ночную жизнь Глазго.

— О Боже! — потрясенно выдохнула Розалин.

— Правда? — Роджер, похоже, заинтересовался. — Я не бывал в ночных клубах целую вечность. Это будет интересно.

— Я знал, что эта мысль придется вам по душе. — Отец с удовлетворением посмотрел на них. — Мы можем чудесно поужинать все вместе, а потом вы поедете развлекаться.

Сказав это, он снова уткнулся в газету, поставив их перед свершившимся фактом.

Это ужасно, подумала Розалин. Она не хотела никуда ехать со Скоттом Барфилдом, и менее всего — в ночной клуб. Что это вдруг нашло на отца? Он никогда не вмешивался в ее жизнь. А теперь, что — решил наверстать упущенное?

Розалин могла бы отказаться, если бы ее поддержал Роджер. Но тот снова занялся кроссвордом, и с его губ не сходила довольная улыбка.

Остаток дня прошел для нее как в тумане. Розалин готовила ранний ужин и пыталась сохранить присутствие духа, но сердце ее было не на месте. Она со страхом ждала половины десятого, когда должен был приехать Скотт.

— А ты не спросил у Скотта, может быть, у него есть другие планы? — с надеждой спросила Розалин отца.

— Не знаю, но он явно обрадовался возможности показать вам город, — ответил тот, пожимая плечами.

— А может быть, — не сдавалась Розалин, — мне стоит позвонить ему и отменить поездку?

— Ерунда, — ответил отец, ставя точку в разговоре.

Итак, в начале десятого Розалин удалилась в свою комнату и начала рыться в шкафу.

— Сойдет что угодно, — бормотала она себе под нос, но тем не менее выбрала одну красивую вещицу в серебристо-серых тонах.

Платье было коротким, без рукавов. Обычно Розалин носила его с черным бархатным пиджаком — получалось строго и даже элегантно. Сегодня она решила ограничиться одним платьем и дополнила наряд клипсами и колье из черного блестящего стекляруса. В туфлях на высоких каблуках и с распущенными волосами она выглядела необычно и весьма экстравагантно.

Это потрясет Роджера, подумала Розалин с усмешкой, и тут же поймала себя на мысли, что больше ее заботит реакция Скотта.

Когда она вошла, ее отец, Роджер и уже приехавший Скотт замолкли. Вот так, решила Розалин, выглядит появление на сцене примадонны. Она видела, как это получается у других женщин, но считала, что ей не дано играть в подобные игры. И сейчас, когда на нее уставились три пары мужских глаз, усомнилась, правильно ли поступила, одевшись таким образом. Розалин смотрела на Роджера, но чувствовала на себе взгляд серых глаз Скотта, скользящий по ее телу. Интересно, находит ли он ее привлекательной или же считает нелепой?

Роджер первым нарушил тишину, с восторженным восклицанием бросившись к ней. Потом, одобрительно хмыкнув, подал голос отец. Скотт последним высказал свое мнение — по пути к машине прошептал ей на ухо:

— Очень сексуально. Лучше не говорите никому, что собираетесь работать здесь врачом. А то все сбегутся к вам на прием.

— Ха-ха, — пробормотала Розалин в ответ, но комплимент ей понравился.

Ночной клуб оказался скорее джаз-клубом. В нем было темновато, но уютно. Столики окружали танцплощадку и оркестр, игравший на небольшом возвышении с краю.

Место, вне сомнений, пользовалось чрезвычайной популярностью. Бар был переполнен, хотя за столиками обслуживали официанты, и на танцплощадке было не протолкнуться.

Множество хорошо одетых мужчин и женщин, и никакого буйства, которое у Розалин ассоциировалось с ночными клубами. Когда они усаживались за столик, она решила, что как-нибудь переживет этот вечер, тем более что благодаря присутствию Роджера ей не придется общаться со Скоттом один на один. К тому же музыка играла достаточно громко, чтобы исключить возможность интимной беседы.

Розалин вздохнула почти спокойно, когда к ним подошла группа людей. Двое мужчин и пять женщин, все веселые, смеющиеся, но не пьяные. И конечно же они оказались знакомыми Скотта. Женщины все, как на подбор, были стройными, длинноногими, в коротких платьях и с распущенными волосами. Интересно, подумала Розалин, именно такие ему нравятся?

Одна из них, с длинными темными волосами и в очень узком красном платье, явно заинтересовалась Роджером. К тому времени, когда группка распалась, Розалин обнаружила, что жениха нет рядом — тот танцевал с длинноногой брюнеткой.

— Вы не предупредили меня, что будете не один, — сказала Розалин Скотту, оставшемуся с ней за столиком.

Чтобы лучше ее слышать, он пересел поближе, положив локоть на стол и опершись на руку подбородком.

— Вообще-то, — сказал он, — я договорился пообедать кое с кем из этой компании, но, увы…

— Другими словами, вы отменили обед, чтобы развлекать нас с Роджером, да?

— Я слышу в вашем голосе праведный гаев, — удивленно поднял бровь Скотт.

— Это мой отец заставил вас так поступить?

— Нет.

Скотт посмотрел ей в глаза, и на какое-то время слова стали не нужны. Все вокруг словно смолкло, кроме звука бешено стучащего сердца Розалин.

Потом он оглянулся в сторону танцплощадки, и все вернулось на свои места.

— Разве вам не нравится здесь? — спросил Скотт. — А вот Роджеру определенно по душе это заведение.

Розалин посмотрела на жениха, который, похоже, и в самом деле наслаждался жизнью, танцуя весьма раскованно.

— Он чувствует себя здесь как рыба в воде, — вкрадчиво сообщил Скотт, и она пристально посмотрела на него, скорее уловив, чем расслышав тайный смысл его слов.

— Впервые вижу его таким… оживленным, — сказала Розалин, не найдя лучшего определения.

— У каждого есть свои скрытые стороны, вам не кажется? — произнес он, беря ее руку в свою.

Розалин задумалась над его словами. Уж не ее ли он имеет в виду?

— Не хотите потанцевать? — Скотт поднялся и, видя ее замешательство, добавил, наклонившись к ней: — В конце концов, я ведь обещал вашему отцу, что вы не будете скучать.